Радостное солнечное утро.
Оно вливает в нас бодрость. Хорошо таким днем уходить в трудный, грозящий неведанными опасностями путь. Память о земле останется сотканной из солнечного зноя.
Во льдах и туманах мы будем часто вспоминать последнее утро земли.
* * *„Седов“ со всех сторон окружен баржами.
— Майна![1]
— Вира!
— Вира по-малу!
С тех пор как „Седов“ ошвартовался[2] у пристани дальнего плавания, мы встаем и засыпаем под эти крики.
— По-о-лун-дра![3]
Над кормой в воздухе плавают поднятые лебедкой железные бочки с бензином.
— Вира по-малу!
Стрела лебедки медленно опускается вниз. Бочки катятся по палубе кормы.
С бака[4] доносятся сердитые крики матросов. Там грузят коров. Ошалелых, с растопыренными во все стороны, как палки, ногами, — лебедка передает их с баржи на „Седова“. С коровами много возни.
— В Канаде две тысячи диких мустангов[5] для Буденного грузил, так меньше хлопот было, чем с этими рогатыми дьяволами, — ругается кочегар Московский.
Московский черен, как житель Золотого берега восточной Африки. Он только что отбыл вахту[6] в пекле кочегарки. Сегодня некогда мыться в судовой бане. Сегодня некогда думать об отдыхе. Сегодня мы уходим в Арктику.
Это помнят все.
* * *Насыщенные угрозой хлещущие звуки доносятся с набережной от пакгаузов.[7]
Это — начальник Северной Земли Ушаков вместе с новоземельским промышленником Журавлевым успокаивают ездовых собак.
Комментарии к книге «Флейта бодрости», Борис Норд
Всего 0 комментариев