«Хорнблауэр и вдова МакКул»

Флот Ла-Манша наконец-то пришел в укрытие. Дерево корпусов, паруса и такелаж больше не могли противостоять ревущим западным штормам – и девятнадцать линейных кораблей и семь фрегатов, под командой адмирала Бридпорта, державшего свой флаг на флагманской «Виктории», на время оставили свой пост на подступах к Бресту, на котором они бессменно находились уже шесть лет. Теперь же английские корабли обогнули Берри-Хэд и бросили якоря в относительно спокойных водах бухты Тор.

Можно было простить удивление человека, не привыкшего к морю – «сухопутной крысе» в жизни не понять, какое убежище можно найти здесь, но для измученных непогодой и насквозь продутых ветрами британских экипажей, которые провели целую вечность, бороздя серые волны Бискайского залива и едва вырвались из когтей скалистого побережья Бретани, эта покрытая белой штормовой пеной якорная стоянка казалась настоящим раем. Можно было даже выслать шлюпки в Бриксгэм и Торкуэй за письмами и свежей водой – на большинстве кораблей офицеры и матросы уже в течение трех месяцев не видели ни того, ни другого. Даже в этот зимний день было чертовски приятно глотнуть чистой, свежей воды, столь отличающейся от зловонной зеленоватой жидкости, скудную порцию которой еще вчера распределяли под бдительным присмотром часового.

Младший лейтенант линейного корабля «Слава» прохаживался по верхней палубе, кутаясь в свой тяжелый бушлат, а корабль тяжело переваливался на волнах, удерживаемый якорем. Пронизывающий ветер выжимал из глаз лейтенанта слезы, но, не смотря на это, он время от времени останавливался и пристально поглядывал в подзорную трубу на мачты флагманского корабля: в качестве сигнального офицера он отвечал за быструю, точную расшифровку и передачу сигналов, а как раз сейчас для них наступало самое время. Адмиральские приказы о пополнении припасов и свозе на берег больных, приглашения на обед, которыми обменивались капитаны и, наконец, просто обмен новостями после долгого пребывания в море.