«Морские титаны»

Когда стали разъезжаться с корвета, где капитан Сандоваль так обильно угощал своих гостей, дон Рамон де Ла Крус упросил дона Фернандо сесть к нему в шлюпку. Дон Фернандо дал уговорить себя тем охотнее, что в губернаторской шлюпке он мог пробыть несколькими минутами дольше с доньей Флорой, обменяться с ней словом-другим, упиваться ее взглядами.

К несчастью, переправа была делом нескольких минут.

Сойдя на берег, дон Фернандо раскланялся с дамами, пожал руку дону Хесусу и простился с губернатором, который опять повторил, что всегда к его услугам.

У таможни молодого человека ожидал слуга с лошадьми. Он вскочил в седло и не торопясь поехал домой, перебирая в уме все, что с ним случилось приятного в это радостное утро, которому он с эгоизмом влюбленного не желал бы видеть конца.

В нескольких шагах от дома он был внезапно остановлен толпой пеонов, индейцев, солдат—словом, всех праздношатающихся, которыми полны большие города.

Это сборище людей запрудило улицу во всю ее ширину, немного не доходя до решетки перед Цветочным домом.

Дону Фернандо поневоле пришлось остановиться.

Он привстал в стременах поглядеть, что происходит. Благодаря тому, что с лошади все было прекрасно видно, он понял причину скопления народа, который прибывал с каждой минутой. Всеобщий интерес вызывал индеец-метис с зеленоватыми пятнами по всему телу, которые своим видом изображали тигровую шкуру.

Внезапное воспоминание огненной стрелой мелькнуло в сознании дона Фернандо.

Ему показалось, что он видит этого странного человека не в первый раз, он уже где-то встречался ему, но где, при каких обстоятельствах — этого он припомнить не мог.

Знаком он подозвал к себе Юлиана.

Тот поспешно подошел.

— Ты знаешь этого человека? — спросил дон Фернандо.

— Какого, ваше сиятельство? — почтительно спросил паж.

— Того, кто разглагольствует среди толпы народа, безобразного индейца, размалеванного, словно дикий зверь.

— О, ваше сиятельство! Он хорошо известен. Это Каскабель!

— Что это за имя?

— Так зовут или, вернее, прозвали этого человека.

— Каскабель ведь, кажется, значит «гремучая змея»?

— Так точно, ваше сиятельство.

— Почему же он получил такое прозвище?