«Слуга государев»

Зимой и ранней весной 1709 года военные действия России и Швеции свелись, скорее к маневрированию и мелким столкновениям, а после того, как Меншиков по приказу Петра взял Сечь, шведский король Карл XII, находясь в крайне затруднительном положении, из-за отсутствия должного снабжения провиантом и припасами, решился оставить зимние квартиры и осадить Полтаву. Этот небольшой городок хоть и был обнесен десятисаженными каменными стенами, но охранялся небольшим гарнизоном под начальством полковника Келина. По уверениям Мазепы именно в Полтаве можно было раздобыть довольствие — издавна этот город славился развитой торговлей. К тому же, осадой Полтавы Карл надеялся принудить Петра I прийти на помощь к осажденным, и сблизится для решающего сражения. Шведским войскам это было жизненно необходимо: Турция медлила начинать войну с Россией, армия таяла на глазах, успех компании становился все менее очевидным. В апреле шведские полки генерала Шпара, высланные к Полтаве, начали осадные работы. А в начале мая шведы пытались захватить город приступами, но каждый раз откатывались, неся большие потери.

Маленькая крепость стойко защищалась всякий раз, как противник шел на приступ. Возможно, на неудачах осаждающих сказывалось отсутствие у шведской армии осадных орудий, так или иначе, крепость держалась, но маневр Карла удался. Петр, наконец-то, выдвинулся к Полтаве. Несмотря на то, что русского царя мучила лихорадка, он отказался отлеживаться и намеревался со дня на день прибыть к полкам с подкреплением.

С верхних веток вспорхнуло несколько птиц, обронив листву с кроны деревьев на тропу под копыта ступающим шагом лошадям. На лесной дороге показались два всадника. Несмотря на лето, они кутались в плащи. Солнечные лучи почти не проходили сквозь листву и стоявший в лесу плотный туман, как холодное дыхание окутывал путников. В растворяющихся сумерках таинственная лесная чаща, окутанная седой пеленой, лишь изредка оглашалась карканьем ворон и зловещей дробью дятла. Причудливые столетние дубы с гигантскими корнями, выступающими над мхом, сплетались ветвями где-то наверху и образовывали плотный ковер из листьев, казалось, защищая это спокойствие от суеты мирской.