«Искатели приключений»

Пусть забудет его утроба матери;

Пусть лакомится им червь;

Пусть не останется о нем память.

Моей жене Грейс, которая сделала, возможным столь многое, в том числе появление этой книги.

Десять лет прошло после той вспышки насилия, ставшей причиной его гибели. Его земное существование завершилось, нить, за которую он цеплялся в последней отчаянной надежде обрести спасение, оборвалась. Все вернулось на круги своя, ему предстояло превратиться в земной прах, из которого он вышел.

В волнах раскаленного тропическим солнцем воздуха проступали черные кресты на белой глиняной стене кладбища. К железным воротам подъехало такси, из которого вылез американский журналист. Он протянул водителю бумажку в пять песо и отвернулся, прежде чем тот успел поблагодарить его.

У небольших цветочных киосков уже толпился народ, женщины в черном покупали небольшие букетики цветов. Густые черные вуали, казалось, укрывали их от жары, а мир от их скорби. Здесь же были нищие — маленькие дети с темными глазами, обведенными черными кругами, и животами, вздувшимися от голода. Когда журналист шел мимо, они протягивали к нему свои маленькие грязные ручонки, а он, не глядя, бросал им мелкие монеты.

За воротами была тишина, как будто звуки внешнего мира не долетали сюда. В открытой будке у ворот сидел человек в униформе. Журналист подошел к нему.

— Как мне найти склеп Ксеноса? — спросил журналист.

Ему показалось, что на лице служителя промелькнуло удивление.

— Третья аллея, первый склеп, — ответил он. Улыбнувшись, журналист отвернулся. Даже у мертвых есть свои адреса. Ему вспомнилось удивленное выражение на лице привратника.

Журналист сидел в вестибюле нового отеля и просматривал местные газеты, как делал это всегда, приезжая в новый город, когда обнаружил именно то, что искал. Небольшая заметка в четыре строчки на последней странице газеты, почти незаметная среди других, более крупных.

И вот теперь он шел по дорожке мимо богатых частных склепов, мельком проглядывая имена, начертанные на них: Рамирес, Сантос, Лопес. Несмотря на жару, журналист ощутил холодок, которым веяло от белого мрамора, хотя за воротник стекали струйки пота.