«Честь Шарпа»

Это был примитивный бой быков — ничего похожего на блестящие представления, устраиваемые на огороженных площадях больших городов на юге. Около сотни человек орали на камнях вокруг ямы, в то время как ниже них двое мужчин мучили черного злого быка, залитого кровью, которая текла из раненых мышц шеи. Животное и без того было слабым, поскольку плохо питалось в течение зимы, и его атаки были жалкими, не представляющими опасности, а конец быстрым. И убит бык был не традиционной шпагой и не с маленьким ножом, вонзенным между позвонками, а секирой.

Огромный человек, одетый в кожу и в плаще из волчьих шкур, завершил действо. Он размахнулся огромным топором, лезвие блеснуло в слабых лучах солнца, и бык попытался уклониться от удара, но не сумел и взревел, посылая последний бесполезный вызов небу, когда топор отнял его жизнь и пробил его кости и кишки, сухожилия и мускулы, и люди в горном амфитеатре вопили от восторга.

Маленький человек, лицо которого выказывало отвращение к тому, что он видел, указал на лесоруба.

— Это он?

— Это он, майор. — Высокий священник наблюдал за маленьким человечком в очках, как будто наслаждаясь его реакцией. — Это — El Matarife.

Прозвище означало «Палач».

Вид у El Matarife был пугающий. Он был большой и сильный но именно его лицо вызвало страх. Он зарос бородой настолько плотно, что половина его лица, казалось, принадлежит человеку, а половина — зверю. Бородой заросли его скулы, так что глаза, маленькие и хитрые, выглядывали в просвете между бородой и волосами. Это было скотское лицо, которое он поднял от мертвого быка и увидел над собой двух всадников. El Matarife насмешливо поклонился им. Священник поднял руку в ответ.

Мужчины вокруг ямы в горе, партизаны, которые подчинялись Палачу, требовали военнопленного. Труп быка волокли по камням, чтобы положить к трем другим мертвым животным, которые пролили свою кровь на заиндевевшие камни.

Маленький человек нахмурился:

— Военнопленный?

— Вы едва ли ожидали, что El Matarife не устроит прием для вас, майор. В конце концов, не каждый день французы приезжают сюда. — Священник наслаждался замешательством маленького француза. — И было бы мудро посмотреть, майор. Отказ воспримут как оскорбление его гостеприимства.

— Будь проклято такое гостеприимство! — сказал маленький человек, но тем не менее остался.