«Камень и сталь»

Роман Дремичев КАМЕНЬ И СТАЛЬ

По саванне — безбрежному океану зелени, густой и сочной травы — одиноко брел усталый путник. Из одежды на нем были лишь видавшая виды набедренная повязка из шкуры болотного леопарда да потрепанные сандалии. На широком кожаном ремне за спиной висел огромный двуручный меч в потертых ножнах.

Путник был хорошо сложен: широкие плечи, мускулистое тело, прямой торс. Спутанные волосы цвета вороного крыла развевались на жарком ветру. Из-под кустистых бровей смотрели пронзительные голубые глаза, пристально оглядывая окрестности.

До самого горизонта простиралась зеленая равнина, кое-где вдалеке виднелись черные одинокие деревья-айхо, изогнутые и сухие, словно немые памятники былых времен, когда эти земли были еще покрыты густыми тропическими лесами. Путник шел по лугу, утопая по колено в мягкой траве, легкой пружинящей походкой. Огромные мускулы перекатывались под его гладкой загорелой кожей, сплошь покрытой старыми шрамами, блестящей на солнце от пота.

Звали путника — Вейтор. Бродяга, скиталец, искатель приключений.

Злодейка судьба и сложный клубок невероятных событий завели его почти на самый край света, в дикие непроходимые джунгли, населенные воинственными племенами чернокожих. Еще совсем недавно он служил капитаном наемной армии берегового братства — объединенного «Содружества Вольных Портов». Ходил в кровавые походы против кровожадных дикарей, не жалея сил защищал границы нового государства, рыскал в ночной тишине в глуши древних лесов, высматривая стоянки врагов. Постоянно попадал в невероятные, удивительные ситуации, из которых с честью и доблестью выпутывался. Много увлекательных историй приключилось с ним во время его недолгой, но упорной службы.

Однажды на задании он потерял в Черном лесу, в самом сердце неприступных джунглей, весь свой отряд. Его друзья и товарищи погибли от рук злобного старого колдуна, мечтавшего покорить весь подлунный мир с помощью силы им же созданного магического сада. Вейтор убил его, отомстив за своих верных спутников, освободив заодно мир от ужасной напасти. Но когда воин вернулся в город, где квартировался его отряд, и власти узнали о произошедшем, многое сразу изменилось. Главы городов видимо чего-то испугались (видимо проклятий, на которые был так падок убитый колдун), приказали схватить «дерзкого» варвара, и посадили под замок. На следующий день они легко обвинили его в какой-то чепухе (вплоть до сотрудничества с темными силами) и отправили на казнь. Это Вейтора совершенно не устраивало. Тогда же он и сбежал из каменных застенок, куда был брошен, и растворился в темноте джунглей, убив по пути трех охранников-лоботрясов, пытавшихся заступить ему путь, уведя прямо из-под носа начальства сильного скакуна, который вскоре глупо погиб на краю Сумрачных топей, где его и задрал дьявол-арггар, монстр, обитающий в глубине необжитых земель. Так дикие южные леса приняли дитя северных стран.

Несколько недель спустя, благодаря своей настойчивости, воле к победе, силе тела и разума он стал вождем одного из многочисленных племен чернокожих, против которых не так давно воевал. Он с лихвой отомстил предавшим его доверие людям, утопив в крови не один из прибрежных городов, скрыв их в черном дыму пожарищ. Множество одиночных фортов пало под безумным натиском его свирепых, не знающих пощады воинов. Много людей лишилось жизни от его не ведающего жалости меча, вереницей отправившись в далекие Серые страны, обитель демонов Ночи.

Вот вроде бы он нашел верных людей, готовых броситься за ним хоть в бездну, и все пошло хорошо, но злодейка судьба и здесь не дала ему ни одного шанса. После похода на юг за золотом к руинам древнего неземного города Ракхаим, все изменилось.

Страшные землетрясения огромной силы обрушились на земли племени, целые деревни исчезали в темных провалах изрезавших землю трещин, злоба, ненависть и голод пришли на некогда цветущие акватории внутренних рек. Участились набеги соседей, кровью пропиталась земля — кровью женщин, стариков и детей. Последним ударом было — исчезновение дичи в сумрачных лесах. И все это хитрые шаманы обратили против него. Они были озлоблены на Вейтора, так как тот поставил их на место еще в первый день своего пребывания в племени, не поверив в их колдовскую силу, которой на самом деле и не было, опрокинув их железный авторитет. Они долго подстрекали воинов, будоражили их мозги мыслями о низвержении нового вождя-белокожего. Они боялись его, и поэтому подбили совет воинов избавится от Вейтора навсегда, благо момент был благоприятный.

Вейтор во время покинул деревню, предупрежденный верными друзьями, иначе ему бы пришлось вступить в неравный бой почти со всеми сквача — воинами, охотниками и стражами совета племен. Попрощавшись с товарищами, он смело двинулся на север поближе к цивилизованным краям. Обогнув глубоко вдающийся в материк Залив Китов, он направился в сторону Умрана, а далее через саванну к пустыням огненной Стархии — там он рассчитывал вновь найти свой путь и удачу.

Десять дней кочевал он по джунглям и вот уже впереди раскинулись бескрайние луга Умрана, единственного государства чернокожих, где главным в стране был один человек — монарх, живущий в стольном городе Махао у реки Нганг. Но, не смотря на это, Умран никогда не был единой страной. Под его стягом — тонкорогой золотистой антилопой — в далекие времена собрались три племени аборигенов, правили которыми три брата. С тех пор в каждом из племен выбирался прямой потомок одного из братьев. Таким образом, страной управляли три монарха, обитающие как говорили в одном старинном дворце из розового мрамора.

Вейтор в глубине души очень надеялся, что чернокожие правители оценят по достоинству его опыт, умения и силу, и примут его услуги с радостью, а не отправят сразу же, как часто бывает с чужаками в этих землях, на костер. Услуги Вейтора стоили дорого, но он хорошо знал свое дело, поэтому рассчитывал на добрый прием.

Солнце клонилось к закату, озаряя землю своими теплыми, ласковыми лучами.

Вейтор пристально осматривал окрестности, всматривался вдаль — нужно до захода солнца найти удобное место для ночлега. Ночь — время для хищников, рыскающих в поисках пищи. А Вейтор ни за что на свете не хотел становиться чьим-нибудь ужином.

Вдруг зоркий глаз варвара различили прямо впереди одинокую скалу, возвышавшуюся точно перст среди моря трав. Он направился к ней в надежде найти там укрытие на ночь.

День медленно догорал. Легкий ветерок гулял на просторе, клоня своим дыханием к земле высокие травы. Вдалеке было видно стадо бизонов, быстро убегающих от какого-то хищника, скрытого от взгляда Вейтора густыми кустами айхониса. «Видимо львы охотятся», — подумал варвар, следя за направлением передвижения стада, прищурив глаза. Вскоре животные скрылись из вида вдали.

Раскаленный шар солнца своим огненным краем дотронулся уже почти до самой земли, когда уставший варвар достиг намеченной цели. Длинные серые тени, окруженные рыжим багрянцем, легли на саванну. Лишь старый камень истерзанный природой и стихиями в одиноком мертвом молчании взирал на равнину.

Подойдя поближе к скале, Вейтор внимательно оглядел ее со всех сторон. Остроконечный пик возносился вверх примерно на тридцать локтей. Камень был неестественно гладким, наверху, где видимо склоны образовали небольшую ровную площадку, не росло ни единого растения и видимо вершина даже птицам не приглянулась, хотя место было очень удобным и превосходно подходило для сооружения гнезд. Но как не всматривался воин, он так и не заметил ни единого движения на скале. Только тишина и покой кругом.

Обследовав скалу вокруг, он случайно на северной стороне наткнулся на вход в небольшую пещерку — скорее зев, ведущий в недра скалы. Внутренне обрадовавшись, Вейтор насторожился. Он затаился у входа и втянул ноздрями воздух, стараясь уловить запах опасности. Такие пещерки почти всегда имели своих хозяев, а у тех частенько в арсенале водились острые клыки и когти, которыми они легко рвали живую плоть, а злобный нрав и своеобразное чувство собственничества. Они не ведали жалости и снисхождения. Не очень хочется уставшему путнику испробовать на себе все это. И поэтому варвар был осторожен.

Вокруг скалы он не обнаружил ни единого следа, указывавшего бы на хозяина этой земли. Воздух был чист, наполнен лишь привычными запахами саванны да легким душком сырой земли и воды — видимо внутри скалы бил небольшой родник. Еще более странно… Это место просто идеально подходит для обитания какого-нибудь жителя этих жарких степей, но все вокруг молчало об этом, либо говорило об обратном. Ни следов, ни запаха, ни каких либо других опознавательных знаков, предупреждающих нарушителей границ чужих территорий. А раз ничего нет — значит, нет ничего. Вейтор, взвесив все за и против, смело вошел под своды пещеры — сегодня она послужит ему ночлегом, а если все же рано или поздно найдется ее хозяин, что ж придется воспользоваться оружием и решить кто прав в поединке.

Вейтор огляделся — внутри пещера была чистой и сухой, справа в углу в своеобразной чаше плескалась вода, переливаясь через край, ручей устремлялся к стене, где и пропадал в недрах скалы, исчезая под землей.

Варвар нашел место удобным и присел у самого входа на землю — сбросил на камни почти пустой дорожный мешок, сшитый из мягкой шкуры тайруса — черного леопарда. Достал последнюю лепешку, добытую еще в деревне и небольшую фляжку из скорлупы кокоса, на дне которой плескались остатки вина. Не спеша перекусил, запив еду вином, затем набрал воды из родника и спрятал флягу обратно в мешок. Кинув его в угол, еще раз вышел на свежий воздух — солнце как раз мигнуло на прощанье и на мир опустилась ночь. Огляделся, так ничего и не обнаружив, и забрался внутрь. Расположился у дальней стены поближе к воде, сунул под голову кулак с намотанным на него мешком, рядом положил свой верный меч, не раз выручавший его из беды, и со спокойной душой погрузился в сон.

* * *

Снились ему горы, величественные и древние — его родина, страна снегов. Они упирались острыми вершинами прямо в облака. На крутых склонах росли темно зеленые семейства сосен и маленьких елочек, лежал серым покрывалом хрупкий снег. А высоко почти у самых вершин голубым блеском сверкали ледники — тонны замершей воды, прильнувшие к голым камням. Зимнее солнце, прорываясь в редких разрывах облаков, старалось успеть обогреть и приласкать в эти короткие мгновения замерзшую землю, посылая вниз свои скудные теплые лучи.

Воин во сне шел через долину, поросшую старым сосняком. Статные, хоть и потерявшие часть своего былого величия деревья гордо возвышались над стылой землей. За этим странным леском немного правее от звериной натоптанной тропы виднелся одинокий домишко, покосившийся и почти по самую крышу утонувший в снегу. Словно темное пятно из прошлого легло на обновленный холст старого полотна. За домиком виднелся более молодой подлесок. Видно было как по ветвям деревьев прыгают неугомонные белки, что-то рыщет у корней белый заяц, с опаской оглядываясь назад, каждый миг ожидая опасности, и готовый задать с места стрекача.

Вокруг царит обыденность и спокойствие каждодневной жизни северных лесов.

А вот в округе домика царит тишина. Мертвые сухие деревья гордо молчат, высокомерно и с тихим скрипом оглядываясь на путника. Сморщившиеся, почерневшие листья с одинокой березы, отдав свои последние силы, срываются вниз и опадают с тихим шорохом на тропинку. Черное на бело-сером сильно выделяется, навевая какую-то тоску, безысходность и отчуждение.

Медленно, словно продираясь сквозь толщу глубинных вод, воин приблизился к избушке. Гнилые разодранные доски были покрыты тонким слоем снега и льда и, наверное, промерзли почти насквозь. Старая печная труба из обожженного песчаника давно обвалилась, таращась в небо разломами кирпичей. Скошенная рама крошечного окошечка почти выпала, болтаясь на ржавой петле. Какие-то грязные рваные тряпки болтались на стене, развеваемые холодным ветром. Вокруг лишь запустение, тлен и тишина.

Тут внимание путника отвлек зверь. Черные молодой волчонок показался на холме справа от дома. Он замер, грозно глядя на незваного пришельца. Весь его вид говорил об отвращении к нему. Животное было недовольно присутствием здесь чужака. Но, тем не менее, не проявляло агрессии. Через мгновение волк так же тихо как появился соскользнул с холма и исчез в лесу.

Воин постоял немного, прислушиваясь к звукам долины — вдруг появятся новые гости. Но вскоре любопытство пересилило осторожность. Он приблизился к дому и, присев на корточки, попытался заглянуть внутрь. Там царствовала непроглядная тьма. Он только решил отбросить старые тряпки, болтавшиеся на шнурке за разбитой створкой, чтобы все как следует рассмотреть, как что-то пошло не так. Что-то изменилось мгновенно вокруг.

Пугающие темные облака тяжелой волной накрыли долину. Солнце, мигнув на прощание, исчезло в вышине. Бешено взревел пронзительный ветер, взметнув в воздух снежную пыль. Стало очень холодно.

Путник изумленно уставился на нависшие над землей тучи — такое он видел впервые в жизни — в толще облаков стали появляться багровые вспышки. Где-то очень далеко загудел разъяренный раскат грома, оглушая все вокруг. Острые снежинки закрутились смерчем, больно впиваясь в кожу лица и рук.

И тут нечто черное — словно сам мрак звездных глубин, своеобразный комок черноты, — одним ужасающим ударом превратило в мелкие щепки часть стены дома с окном и метнулось на воздух. Страшный рев огласил окрестности, в нем смешались жажда крови, боль и стремление убивать. Черное на сером фоне было очень хорошо разглядеть, даже снегопад не смог скрыть это существо от людских глаз. Это было чудовище — полтора метра в высоту, два с половиной в длину. Мощные лапы, покрытые густым волосом, поджарое мускулистое тело, все в буграх мышц, мощная шея и кошмарная голова демона с пастью, полной острых зубов. Багровые глаза уставились с ненавистью на человека, они словно проникали в самую душу, терзая ее своим мрачным светом, выворачивая наизнанку, теребя и потроша ее безжалостно и с манией убийства. Казалось, аура окружающая это существо сводит с ума, странные чувства, неизведанные до сих пор живой плотью, наполнили сознание, разрушая все блоки мозга, круша завалы смелости и выдержки, выпуская на волю самого могучего зверя души — всепожирающий страх.

Вот существо оскалилось и, взревев еще раз, метнулось к своей жертве — парализованной и казалось совершенно беспомощной. Воин стоял на месте, глядя как сгусток черноты мчится к нему, взметая снег сильными ногами. И показалось ему в сумраке леса, будто сама смерть в черном балахоне поднялась из снега за его спиной и в ее руке блестит остро наточенная коса. Повеяло смрадом и тленом. И тут удар, сноп ярко-красных искр взметнулся к небесам, и пришла полная тьма. Лишь громкий рев демона удаляясь, исчезая во мраке, терзал гаснущее медленно сознание…

* * *

Этот страшный вой и привел Вейтора в чувство. Он вынырнул из плена кошмара, словно из глубин океана на поверхность. Тьма отступила, исчезла, отпустив свою жертву, обрывки сна растворились в атмосфере настоящего. Но рев не смолкал, теперь он находился вне сна и продолжал набирать силу. В нем различались оттенки звериной ярости и возмущения. Гулкое эхо вспугнутой птицей металось по пещере, отскакивая от стен, мешая сознанию полностью воспринять реальность. Но тело не дремало и на рефлексах сработало быстро и четко.

Вейтор еще не успел ничего понять, как уже стоял на ногах в боевой стойке, сжимая верный меч в мозолистой ладони, глаза осматривали пещеру в поисках опасности. Ножны от клинка с тихим шорохом отлетели в сторону. И тут он увидел Его…

На фоне звездного неба, раскинувшегося над жаркой саванной, освещенный лучами золотой луны, на входе возвышался огромный великан — лев, хозяин этих засушливых мест, с пушистой черной гривой и блестящей в свете луны шкурой. Огромные мускулы бугрились под его кожей, пасть страшно оскалена, острые клыки внушают уважение. Его глаза грозно смотрели на чужака. Гнев и жажда свежей плоти и крови лучились в них. Царь зверей, великий и ужасный, вернулся в свою обитель и обнаружил, что она осквернена чужаком. А с ним разговор один. Громкий рев еще раз сотряс почти до основания каменного исполина, и зверь метнулся внутрь.

— О, великий Кормак, — прошептал Вейтор, не отрываясь глядя в глаза страшному зверю. — Я верно служил тебе все эти годы. Так не оставь же меня в этой, возможно последней битве.

Угораздило же так случится — угодил прямо в логово льва. И как такое могло произойти?

Но дальше раздумывать было некогда и взревев воин бросился в бой.

Он метнулся в сторону, уходя от объятий двух сильных лап, вооруженных острыми прочными когтями. Лев промахнулся лишь на волос, едва не оцарапав варвару бок. И приземлился прямо на то место, где Вейтор провел ночь. Камень содрогнулся, словно на землю рухнула огромная каменная статуя. По полу пробежали морщины трещин, сама земля казалось застонала под напором гиганта — такова была слепая мощь хозяина саванны.

В воздух взвились тучи колючей, едкой пыли, набиваясь в рот и глаза. Лев повернулся лицом к врагу и вновь атаковал. Лишь чудом Вейтору удалось избежать смерти от его клыков, он прыгнул на землю, перекувырнулся, оцарапав спину об острые камни, и прижался спиной к стене справа от выхода. Еще миг, и с силой бросив свое тело вперед, воин в длинном, почти нереальном прыжке вылетел из узкой пещеры на свежий воздух и с громким звуком приземлился на сухую землю, но, не устояв на ногах, рухнул лицом вниз в траву. Лев огромными прыжками выскочил за ним.

Вейтор, затылком чувствуя надвигающуюся со скоростью молнии опасность, откатился в сторону. Там, где он был еще мгновение назад, приземлился зверь. Животное не раздумывало долго — и бросилось вслед за врагом.

От того, что жертва все уходила из его лап, льва переполнял гнев и раздражение. Он громко утробно рычал, устрашая свою жертву, и вновь бросился в атаку.

За это время — пару долгих мгновений — Вейтор успел вскочить на ноги и приготовиться к схватке. Стальное, видавшие много битв и сражений, лезвие клинка тускло блестело в свете далеких звезд и луны.

Словно карающая молния, зверь устремился на человека. Сильная лапа выстрелила в ночной воздух, разрезая его как гладь озера. Навстречу ей рванулась стальная искра — Вейтор смело атаковал противника. Мгновение и острый клинок должен был, пронзив плоть и кость, лишить льва одной из его конечностей, но этого не произошло. Меч с громким звоном ударил не в податливую плоть, а словно с размаху опустился на поверхность статуи высеченной из камня, протяжно зазвенев в ночной тишине. Боль острой вспышкой пронзила запястье человека, чертыхаясь Вейтор отскочил в сторону.

Ничего себе, каменный лев!!! Такого просто не может быть, но… Замешательство чуть было не стоило ему жизни. Кошмарное чудовище, страшное порождение темных эпох не теряло времени напрасно.

Не сдержав крика, сокрушенный неземной силой, человек отлетел в сторону, рухнув на мягкие стебли травы. Острые когти достали наконец живой плоти, пробороздив по предплечью воина. Кожа разошлась как масло под натиском ножа. Кровь, теплая и густая, оросила траву.

Враг медленно приближался. Удивительно, но Вейтор не выронил при падении свой меч. Он вооружен, хотя, что может сделать добрый клинок против камня.

Извернувшись как уж, варвар перекатился на спину, и тут шестое чувство заставило его броситься в сторону, уходя от рухнувшей на него смерти. Страшной силы удар мощной звериной лапы содрогнул землю. В воздух взметнулся ураган пыли и сухих стеблей травы. Вейтор обернулся на разъяренный рев зверя и увидел, что тот, не рассчитав силы удара, промял сухую землю и провалился по брюхо в яму — видимо там была пустота, образовавшаяся в результате оползня, под почвой когда-то давно возможно было одно из русел ручейка, лениво звучащего в пещере.

Это дало воину пару мгновений передышки. Но Вейтор не стал упускать свой шанс и, выкрикнув в ночное небо свой победный клич, со всего маху опустил меч на череп льва, вложив в удар все силы своего мощного тела. Во все стороны брызнули яркие искры, раздался противный скрежет и треск. Этот удар все-таки достиг цели.

Вейтор увидел, как разлетелось в мелкое крошево правое ухо зверя, а между глаз по лбу побежала тонкая змеящаяся трещина, из недр которой потек беловатый дым.

Каменный хищник замер на мгновение, опешив от такого удара, но быстро пришел в себя и злость, смешанная с болью, придали ему новых сил. Он взметнулся в прыжке, вырвавшись из природной западни, и бросился в бой безумно и стремительно.

Несколько страшных мгновений, последовавшие за этим, почти стерлись из памяти Вейтора. Он как заведенная юла прыгал, уворачивался, катался по земле, но так и не смог атаковать. Лев совсем уже не по-звериному гонял человека по площадке у скалы, взбивая воздух сильными лапами, прыгал, ревел, но так и не достал его больше.

— А ты не так уж и непобедим, — усмехнулся Вейтор, еле дыша, заметив в поведении зверя сбой. Тот, когда прошел запал ярости, стал себя странно вести. Больше ходил кругами, все тряся головой, скалился и припадал на левый бок — видимо удар варвара сделал свое дело, нарушив что-то в организме льва. Но не смотря на все это, каменный лев все также представлял собой опасную угрозу. Грозное рычание рвалось из его груди. Но теперь в его голосе слышался новый звук — легкое напоминание о боли, возможно впервые почувствованной им.

И вот передышка кончилась. Зверь атаковал человека вновь. Только теперь он не бросился на врага со всей мощью, а атаковал с разбега по дуге почти бесшумно. И вновь, едва увернувшись, Вейтор распластался по земле, но теперь в руке у него был лишь обломок верного меча. Остальное с противным скрежетом превращалось в щепу под крепкими зубами зверя. И теперь человек был полностью безоружен перед этой каменной машиной смерти.

И вот хищник повернулся к человеку. И в его желтых глазах искрилась удовлетворение, он уже чувствовал вкус победы. И он был прав.

Смрадное дыхание окатило варвара, он уже прочитал в глазах льва свой приговор и видел в пустоте зарождающийся комок тьмы — свою смерть. Но нет — инстинкты варвара были сильнее его тела. Никогда не сдаваться!

— Ты еще не победил, — процедил сквозь разбитые губы Вейтор и, приподнявшись на локте, что было сил вогнал острый скол лезвия прямо в глазницу зверя. Не почувствовав преграды, острая сталь проникла внутрь, разорвав нежную мякоть глаза, и углубилась дальше, впиваясь возможно в прямо в мозг. (Если у этой твари есть мозг)

Оглушительный рев, полный боли, ярости и обиды взорвал тишину ночной саванны. Каменный зверь приподнялся, встав на задние лапы, бешено взбивая воздух передними. Один из ударов едва не достиг своей цели — оставив воину на память еще один шрам на лбу.

И вот земля сотряслась вновь, лев, исторгнув все, что мог, затих и медленно величественно, как поверженный король, рухнул на землю. Где и замер. Из почерневшей глазницы медленно сочилась густая белая жидкость — возможно то, что было его мозгом, что давал жизнь этому дивному существу. Тут же из раны сыпались искры, слышался легкий треск.

Вейтор тяжело дыша, ругнулся на выдохе, сплюнул на траву сгусток крови и медленно попытался встать на ноги. Все тело болело, словно было одним сплошным синяком, что не удивительно. Правая рука горела огнем, раны хоть и кровоточили были не очень серьезными, но приносили адскую боль.

Медленно, шатаясь воин подошел к поверженному противнику.

— Слава Кормаку, я еще жив! Ну ты и тварь! Откуда ж ты такой взялся? А это что еще?

Сильное тело зверя вдруг покрылось огромной сетью трещин, из которых брызнули струйки пара, и осыпалось пылью на траву. А среди этого праха пылал ярким огнем огромный рубин — со множеством граней — сердце каменного титана. В нем еще жила тайная сила — камень переливался, дрожал, словно сердце древнего существа все еще продолжало биться в своей твердой оболочке.

Вейтор нагнулся и, облизав пересохшие губы, осторожно поднял свою находку. Камень был чуть теплым и приятно покалывал кожу ладони. Он искрился и менял яркость своего света. И подняв рубин на ладони к небесам, Вейтор всмотрелся в него — красота камня завораживала и манила, усыпляя и расслабляя сознание.

Колдовство — промелькнуло в голове у воина. И он, словно очнувшись от наваждения, мотнул головой и, тихо почти шепотом ругаясь, вернулся в пещеру и спрятал камень в свой мешок. Потом присел у родника, омыть раны. Он достал из своих запасов какие-то лоскутья и перевязал их, приложив к ним смоченные в воде листья травы ллиар — снимающие боль и предотвращающие лихорадку.

После этого он прислонился спиной к прохладной стене пещеры, закрыл глаза и так просидел некоторое время, отдыхая и набираясь сил.

Но вот он встал, собрал все в мешок, забросил его за спину и вышел из пещеры. Еще раз взглянув на то место, где упокоился каменный лев, он глубоко вдохнул свежий воздух полной грудью и, так и не сказав больше ни слова, двинулся на север, сориентировавшись по ярким звездам. Подальше от этого странного места, где силы природы создали такое. Силы природы ли…

* * *

Древние легенды племени вахао, одного из южных племен дикого Умрана, повествуют о страшной и бесконечно могучей империи, что когда-то очень давно раскинулась на этих землях, занимая почти две трети всего южного континента. И Тьма царила везде в те времена. Ибо правили империей несокрушимые воители, пришедшие со звезд. И не замолкали ни на миг страшные крики жертв на их алтарях, и могучие закованные в металл воины покоряли соседние народы, уничтожая их одного за другим, забирая на вечное рабство. И пылали багровым огнем черные камни гигантских пирамид, и над землей стелился плотоядный туман. И демоны из врат смерти приходили в этот мир, оскверняя его своим дыханием.

А границы Великой империи охраняли огромные, созданные из металла и камня существа — звери и нелюди, которых питала сила и энергия древних камней, что принесли с собой космические пришельцы. И не было сильнее тех существ больше никого в этом мире, ибо сила их питалась от Истока Жизни — Огромной Сферы, что находилась в самом центре гигантского дворца жестоких владык.

Но тысячелетия сменялись новыми тысячелетиями, и однажды люди, не выдержав вечного страха перед бездной, взбунтовались и смогли прорваться в цитадель, сотнями жизней заплатив за эту последнюю попытку сбросить с шеи кровавое ярмо захватчиков. И погибли тогда почти все инопланетные существа, и была разбита Сфера и не смогли правители призвать на помощь свои армии. Так и закончилась их эра. И пришла новая жизнь, взращенная на руинах темных сил.

Но никто не знает, что же стало с самим Владыкой — ни его самого, ни его супругу так и не нашли, словно их и не было никогда.

Но все это дела давно минувших времен… И покрыты они толстым слоем пыли, праха и безудержных фантазий…