«Хозяйка урочища. Истории Великой Степи»

Хозяйка урочища. Истории Великой Степи (fb2) - Хозяйка урочища. Истории Великой Степи 422K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рашит Ибрагимович Халилуллин

                   Хозяйка урочища.

                        Роман.

                   Часть первая.

Откинув с потного лба непослушную прядь волос, Варя снова склонилась над теодолитом. Подняла вверх руку, подавая сигнал, и Сема перенес рейку на новое место. Работа по топографической съемке в этой удивительной красоты местности затянулась и уже выбрала все немыслимые сроки.

А причины были прозаические. Едва они прибыли на место, расположились и начали работу, как испортилась погода. Пошел проливной дождь, и пришлось прерваться. Несколько суток экспедиция сидела в палатках, терпеливо выжидая, но все-таки не выдержали и на машине отправились в строящееся у подножия сопок село. Но едва машина скрылась за поворотом дороги, вьющейся вдаль, как постепенно дождь стал стихать и вскоре это была лишь мелкая морось, надоедливо висящая в воздухе. А ещё через час прекратилась и она.

Темные тучи, ходившие над головами, побелели и в просветы между ними, пока ещё робко, проглянуло солнце. Каменистая земля казахстанской степи, подобно губке, впитала воду и Варя, немного потоптавшись, решила выйти на съемку местности. Её и Семена, оставили в лагере в качестве дежурных, чему парень был только рад, а Варя досадливо поморщилась. За то время, что работала экспедиция, Семён постоянно увивался вокруг неё, и всё это девушке порядком поднадоело.

Высокий, губастый, с вечной ухмылкой на лице, он вызывали лишь раздражение у девушки. Она пробовала протестовать, пытаясь доказать что прекрасно справится одна, но Зарипов, начальник экспедиции резко оборвал её, резонно указав на то, что здесь степь, местность безлюдная, и одна девушка в лагере не останется. Даже, несмотря на то, что есть винтовка, из которой она умеет прекрасно стрелять.

В этой ситуации Варе осталось только согласиться. Вообще с самого начала экспедицию преследовали странности. Когда они только ещё приехали и расположились в этом удобном урочище, на просторной поляне между сопок у родника, к ним пожаловал незваный гость.

Едва поставили палатки, как застучали копыта по камням и к лагерю подъехала низенькая, лохматая лошадь, на которой гордо восседал пожилой, с морщинистым лицом казах. Как Варя не приглядывалась, она так не смогла определить, даже приблизительно, его возраст.

Подъехав к навесу, крыша которого покоилась на четырех столбах и закрывала собой просторный стол и скамьи, вкопанные в землю, он молодцевато спрыгнул на землю и закинул уздечку на торчащий из столба гвоздь. Лошадь покорно замерла, не двигаясь с места. Казах прошел за стол и грузно уселся на скамейку.

Повариха Айгуль, выглянувшая из кухонной палатки, охнула и торопливо скрылась внутри. Немедленно загремела посуда, и она тут же вышла наружу, неся стопку тарелок и закипевший чайник. Торопливо расставив всё это перед неожиданным гостем, она снова скрылась внутри палатки и так же быстро появилась, неся блюдо с нарезанным хлебом, мясом и другой снедью.

Всё время, пока Айгуль бегала от палатки к столу и обратно, казах гордо сидел за столом и смотрел куда-то вдаль. Когда повариха закончила, он взял чайник и налил чай в пиалу, на самое донышко, и принялся неторопливо попивать, время от времени закидывая в рот то кусок лепешки, то кусочек мяса, то чего-нибудь ещё.

Подъехала машина и из неё вышел Зарипов. Мельком посмотрев на сидевшего за столом казаха и, он, не говоря ни слова, прошёл в свою палатку. Через какое-то время вышел и сел за стол. Раскрасневшаяся Айгуль, с едва заметным румянцем на смуглых щеках, принесла новый чайник и поставила его перед Зариповым.

Начальник налил себе чай в маленькую пиалу, и не торопясь сделал первый глоток. Так они сидели некоторое время, попивая чай и не произнося не слова. Наконец гость отодвинул от себя пиалу и вытер пот с лица полотенцем, которое ему услужливо подала Айгуль.

– Приветствую вас, уважаемый Амангельды. – Произнес Зарипов.– Как ваше здоровье? Как ваша уважаемая семья? Жена, дети? Здоров ли ваш скот?

– Милостью аллаха, – важно ответил Амангельды,– все живы и здоровы. Скот плодится, и растет. Дети радуют старого отца, что может быть приятнее.

Они немного помолчали. Легкий ветерок мягко ворошил волосы мужчин, пролетая над головами, то налетая, то улетая в степь, пригибая к земле пушистые метёлки ковыля.

– Вот скажи мне, начальник, – начал Амангельды, – хорошее ты дело делаешь, степь нашу смотришь, на карту её рисуешь. А зачем ты это делаешь?

– Ну как зачем? – Зарипов посмотрел на казаха. – Карта людям нужна. Что бы можно было ездить, что бы знать, как велика наша земля.

– Мой отец, мой дед, дед моего деда, как и многие до него, много лет и без всяких ваших карт ездили по степи и никто никогда не потерялся.– Амангельды лукаво взглянул на начальника. – Это только для вас степь одинакова, а для нас она разная. Каждый день другая.

– Мы составляем карты, а вслед за нами придут другие люди. – Пожал плечами Зарипов.– Те, кто будут строить дома, проводить дороги, строить каналы для воды – им нужна наша работа. Степь много богатства таит в себе, и оно принадлежим вам, всему народу. Нужно пользоваться этим богатством. Всем оно пойдет на пользу.

Старый казах недоверчиво хмыкнул.

– Хорошо говоришь, начальник. Раньше у нас баи и богачи были, всё себе забирали. А теперь простой человек голову поднял, теперь ему почёт и уважение. – Амангельды помолчал. – Только, начальник, плохое ты место для стойбища выбрал. Не нужно тут жить.

– Это почему же? – Пытливо глянул на старика Зарипов. – Здесь хорошо – лощинка удобная, от ветра закрывает, родник рядом, до места работы добираться удобно.

– Жаман, жаман орын. – Сказал казах и что-то забормотал себе под нос на казахском. – Не надо тут жить, начальник. Придет хозяйка – плохо будет. – Он мрачнел на глазах.

– Да объясни ты толком, что случилось? – Пытался Зарипов разговорить старика, но тот уже его не слушал.

Старый казах тяжело поднялся, плотнее натянул шапку и снял повод с гвоздя. Лошадь нетерпеливо перешагнула с ноги на ногу. Вдев ногу в стремя, старик лихо, по-молодому, взлетел в седло, так что лошадь слегка присела, принимая на себя его грузное тело.

– Смотри, начальник, – удерживая грызущую удила лошадь, сказал казах. Он поднял нагайку и указал в сторону источника. – На родник ходи. Воду бери, пей, а за родник не ходи. Сам не ходи. И людей не пускай. Иначе плохо будет. Заберёт к себе хозяйка.

– Да ты толком объясни. – Попытался остановить его Зарипов, но старый казах уже не слушал его. Он дернул повод, поворачивая лошадь и ударив её нагайкой, потрусил прочь, оставив стоять Зарипова, недоуменно глядящего ему вслед.

– Вот уж действительно, загадка природы. – Задумчиво проговорил он.

– Что случилось, начальник? – Спросил неслышно подошедший Боря, что-то увлеченно жующий.

Боря Симагин, несмотря на молодость, был уже довольно опытным геодезистом, и поэтому Зарипов, назначил его своим помощником. По меткому выражению, Боря родился с теодолитом в руках, и всё своё детство провёл в экспедициях с родителями, имея к своим двадцати пяти годам опыт, какой был не у каждого работника.

– Чего хотел, этот ворон здешних мест? – Продолжил Боря, утянув со стола кусок лепешки и вкусно откусив.

– Да непонятно.– Пожал плечами Зарипов. – Говорил, что плохое место для стоянки, какая-то хозяйка придет, плохо будет. – Он помолчал. – Наказывал не ходить за ручей. Не знаю.

– Как всегда, – легкомысленно отмахнулся Боря. – Тут яман, там яман, сюда не ходи, туда не гляди, плохое место – дэви придет. Вечно у них здесь что-то происходит. Да кто их знает.

Зарипов задумчиво посмотрел вслед лошади, уже едва видимой на склоне сопки.

– Знаешь, Боря, ты поспрашивай у местных, в чём здесь дело. А пока, раз такое дело – за родник не ходите. Понятно?

– Рамиль Ахмадиевич, да что вы, в самом деле? – Укоризненно протянул Боря. – Верите во все эти бабушкины сказки на ночь?

Не отвечая, Зарипов повернулся и пристально посмотрел на молодого специалиста.

– Вот что, уважаемый Борис Александрович, когда вы станете начальником экспедиции, и будете командовать людьми, тогда и станете отдавать, замечательные в своей глупости приказы. На данный момент экспедицией руковожу я, и отвечаю за людей тоже я и поэтому, вы будете делать то, что я сочту нужным. А если вас что-то не устраивает, то есть Главное управление геодезии и картографии, где вы можете оспорить мои приказы, но тогда боюсь, нам с вами, к моему глубокому сожалению, уже не работать вместе. Вам всё понятно, молодой человек? – Жестко закончил он.

– Да, товарищ начальник экспедиции. – Чётко ответил Боря, но в его глазах продолжал гореть строптивый огонёк.

Зарипов тяжело вздохнул.

– Вот что, Боря. Я в полях не первый год, и бывали случаи, когда сталкивался с такими вещами, которых на первый момент быть не может, и не им логического объяснения, но они были. Поэтому лучше прислушаться к доброму совету и не лезть туда, куда не просят. Поверь мне – так действительно будет лучше.

Борис неловко переступил с ноги на ногу и опустил голову.

– Простите, Рамиль Ахмадиевич, сам не знаю – что меня понесло? Вроде тоже не новичок, с родителями не один сезон в поле отработал. А тут…

– Это, Боря, тебе в голову власть ударила. – Усмехнулся Зарипов. – Молодость, это недостаток, который со временем проходит. Вот станешь повзрослее, – он весело посмотрел на юношу, – и поймешь, что власть, это не только возможность командовать людьми, но ещё и большая ответственность.

Борис недовольно фыркнул.

– Послушать вас, так лучше вообще начальником не становиться.

– А вот ты зря смеешься – именно так и есть.

– Но вы же стали.

– Понимаешь, Борис, – Зарипов положил ему руку на плечо. – Есть такое слово – надо. Не скажу, что сильно стремился быть начальником этой экспедиции, но я знаю, что справлюсь с работой лучше других, и это было для меня главной причиной. И ты поговори с местными, что тут у них за яман.

– Хорошо, Рамиль Ахмадиевич. – Покладисто ответил Боря.

На этом разговор был закончен. Зарипов уселся за стол, взял кружку с чаем и задумчиво отпил. Он проводил взглядом Борю, который решительным шагом направился к рабочим, разгружавшим машину и заносившим в большую палатку ящики с оборудованием. Что хотел сказать старый казах?

Амангельды Зарипов знал ещё по прежней поездке. Старик был неожиданно умён и, несмотря на свой преклонный возраст, сохранил ясность и живость ума, давая молодым немалую фору. У своих соплеменников он имел непререкаемый авторитет и его слову беспрекословно подчинялись все без исключения. Никаких конфликтов с местными не возникало, и делить им было абсолютно нечего. На эти земли никто не претендовал, скот здесь не выпасали. Так в чём же дело?

Вечер наступил медленно, во всей своей роскошной красоте. Медленно садящееся солнце, туманно подсвечивало из-за кучевых облаков необъятную ширь казахстанской степи. Вершины сопок слегка подернулись легкой дымкой, слегка красноватой из-за садящегося солнца.

Зарипов назначил на сегодня закончить все хозяйственные работы и с завтрашнего дня приступить к съемке.

Молодой казах Нурали, сидевший рядом с Борей, пил чай и одобрительно поглядывал на палатки, закидывая в рот небольшие кусочки курута, лежащего на тарелке. Айгуль выглянула из кухонной палатки, обвела взглядом мужчин, насмешливо фыркнула и снова скрылась. Нурали проводил её взглядом и снова плеснул чаю.

– Хорошие у вас походные дома. – Кивнул он на палатки. – Только юрта лучше.

– Чем же это юрта лучше? – Напористо поинтересовался молодой рабочий Юра, впервые оказавшийся в экспедиции, и поэтому боготворивший все, что его окружало.

– Юрта хорошо. – Нурали неторопливо отхлебнул глоток. – Легко поставить, кошма зимой тепло хранит, летом прохладно, стенки поднял – ветерок обдувает. Собрался переезжать, разобрал, весь мусор вытряхнул. – Он снисходительно посмотрел на Юру, ну что можно взять с него? Молодой, глупый, со старшими спорит – нехорошо. – Такой дом, как у вас, ставить долго, места мало, стенка тонкий, летом жарко, зимой холодно и печка не спасёт.

– Да что вы… – Возмущенно начал Юра, но осёкся под строгим взглядом Бориса, которого он слегка побаивался.

– Да, Нурали, что он понимает? – Боря подлил себе чая, снисходительно глядя на Юру. – Мало он ещё в поле был, первый сезон это его. Такая юрта в экспедиции бы пригодилась. Вот только негде её взять. – Вздохнул он.

– Это да. – Согласился Нурали, кивая головой. – Юрту не так просто сделать. Долго она служит, от отца к сыну переходит.

– Да. – Понятливо поддакнул снова Боря. – У вас и родовые места так же переходят в семье?

– А как же. – Горделиво выпрямился Нурали. – Раньше, бывало, баи всё себе лучшее отбирали, и пастбища тоже у них были. Но потом Советская власть дала нам возможность получить то, что мы должны были иметь по праву.

– А здесь тоже чьи-то земли? – Равнодушно спросил молодой начальник, поднимая пиалу с чаем.

– Почему ты так решил? – Спросил встрепенувшийся казах, пытливо глядя на него.

– Да приезжал тут один ваш старик, и долго с начальником нашим говорил о чём-то. Тот потом весь вечер ходил расстроенный и запретил нам за родник ходить, и вообще сказал меньше гулять по округе.

Нурали задумался. Опустив голову, он долго смотрел на дно чашки. Затем решительным глотком допил остатки чая и неторопливо налил снова.

– Прав ваш начальник. – Нехотя промолвил он. – Нехорошее тут место. – Нурали снова замолчал.

Боря и Юра переглянулись.

– Издавна, ещё мой дед рассказывал, это место было священным. Нельзя было сюда приходить с мечом, или с темными мыслями. Люди сюда, на родник, приходили поклониться священным богам, испросить благословения. Но однажды всё изменилось…

Нурали замолчал, неторопливо поигрывая чашкой.

– А поче… – Начал было Юра, но осекся, остановленный строгим взглядом Бориса.

Тут как будто легкий ветерок, мягко просвистел между людьми, едва уловимо касаясь каждого из них.

– Давно это было. – Неторопливо начал Нурали. – Когда-то эти земли, богатые и благословенные, принадлежали одному хану. Звали его хан Ахмет. И был у него знаменосец, храбрый воин по имени Баян, из племени кыпчаков. Говорят, что именно в этих местах стояли его юрты.

Много славных битв он прошёл, гордо неся бунчук своего хана, и был не раз отмечен им. И была у него красавица жена по имени Алсу. Хорошо они жили, родили дочку. Но как говорили старики, не все спокойно в степи, когда нет ветра и ни что не колышет ковыль.

У хана Ахмета был сын Кодар, и не сравнился он характером со своим отцом – мудрым и смелым правителем. И так случилось, что понравилась ему красавица Алсу. Много способов перепробовал он, пытаясь завоевать сердце красавицы, но оставалась она непреклонна и верна в своей любви к мужу.

Но вот однажды пришла в её юрту страшная весть – далеко в степи, покинутый своими воинами, пал в битве любимый муж красавицы Алсу, храбрый батыр Баян. Весть о предательстве привез ей единственный уцелевший в битве воин, оруженосец батыра, смелый юноша Есболат. Когда исход битвы был ясен, его отослал с вестью к жене Баян, с наказом рассказать о предательстве Кодара, бросившего весь его отряд на погибель.

Пышные похороны устроил своему верному знаменосцу хан Ахмет, и, ничего не зная, предложил красавице Алсу делить ложе со своим сыном Кодаром, стать ему верной женой. Но она смело бросила в лицо ему обвинение в предательстве и отказалась жить с ним.

Рассвирепел Кодар, его нукеры схватили Есболата и казнили смелого юношу, как лжеца, прямо на глазах у матери. Потом воины Кодара огнем прошли по стойбищу, сжигая всё на своём пути, и не щадя никого – ни взрослых, ни детей. Алсу, с помощью немногих верных воинов, удалось вскочить на коня, и она попыталась спастись вместе с дочерью в священном месте. Но воины Кодара настигли её вот здесь, у этого родника. А когда они подошли совсем близко, она взобралась на самую высокую скалу и бросилась вниз. Кодар и его воины долго бродили по ущелью, но так и не нашли тел Алсу и её дочери.

Страшные мысли овладели ими. Сомнение гибкой змеей заползло в их черные души, ведь каждый из воинов, что были с Кодаром, знали обо всех его подлостях. И сами они не раз, по его указке совершали набеги на стойбища, грабили, убивали, насиловали. И тут они услышали голос.

– Каждому воздастся по его заслугам. – Сказал этот голос. – И никто не сможет избежать кары.

Ужас обуял воинов. Попятились они.

– Бегите. – Глухо молвил голос снова. – Но помните – некуда вам бежать. Где бы вы ни были, вам не уйти от наказания.

И воины Кодара бежали, забыв о воинской чести. Впереди бежал сам Кодар, теряя оружие, одежду. Обуянные страхом прибежали они к лошадям и тут два воина упали на землю замертво. Остальные вскочили на лошадей и поскакали прочь. В ту же ночь уснули и не проснулись ещё три воина. А когда их нашли утром, лица их были черные и искаженные от страха.

В тот же день, все оставшиеся воины оседлали коней и ускакали прочь, от этого места, которое стало проклятым, покинув Кодара. А сам, неучтивый сын хана, перестал спать ночью. После захода солнца, он закатывал шумные пиры, пил, не прекращая и не отпуская от себя гостей. И вот однажды, когда веселье было в самом разгаре, в юрту зашла женщина. Она была одета в темные одежды, богато украшенные вышивкой, её лицо наполовину закрывал черный платок. Женщина молча села у накрытого дастархана.

– Эй, женщина, – грубо окрикнул её один из слуг. – Кто ты? И что тебе здесь нужно?

Женщина молчала.

– Кто тебя сюда пустил? – Продолжил слуга. – Здесь не место побирушкам.

Кодар поднял голову и с интересом посмотрел на женщину.

– Кто ты? – Повторил он, вглядываясь в полузакрытое лицо молчащей женщины. – Отвечай! – Гневно крикнул ханский сын, свирепея на глазах. – Эй, кто там? Выбросите её из моей юрты! Как она вообще сюда попала? Кто её пустил?

– Я вошла сама. – Глухо ответила женщина, и все находящиеся в юрте замерли. Кодар побледнел. Он узнал этот голос. Именно его он слышал в ущелье, когда бежал.

– Кто ты? – Громко вскричал он.

– Я твоя судьба. – Ответила женщина и взмахнула рукой.

Все горевшие в юрте огни погасли и воцарилась тьма. В темноте раздался крик, полный ужаса и люди бросились прочь, наружу. Только спустя некоторое время осмелились люди зайти внутрь юрты. Когда зажгли огни, то нашли Кодара лежащего навзничь на ковре, с черным, перекошенным от страха лицом. А женщину в черном больше никто и никогда не видел.

Нурали замолчал.

– И что было дальше? – Несмотря на укоризненный взгляд Бориса, не выдержал Юра.

– Дальше? – Нурали отставил в сторону пиалу. – Старики говорили, что дух этих мест взял под свою защиту двух женщин, и горе тому, кто нарушит их покой. А ещё говорили, что женщина в черном ходит по степи в темные ночи и ищет оставшихся нукеров, потому что никто не должен избежать наказания.

– Да ну, – снова не выдержав, фыркнул Юра. – Как это может быть?

– Ну откуда я это могу знать? – Пожал плечами Нурали. – Это всё старики говорят, а они шутить не любят. Но только…

– Что только?

Борис пытливо подался вперед, вглядываясь в лицо молодого казаха.

– Иногда люди пропадают в степи. И не всегда это можно объяснить. – Нурали помолчал немного. – Мой отец, когда был ещё совсем молод, тоже не верил всему этому. Один умный человек, из города, говорил, что это всё предрассудки. Но однажды он припозднился и проезжал мимо этих мест. Тут его конь зафыркал и, не слушаясь удил, понес. Отец не сразу справился с конём, а когда оглянулся, увидел черную тень женщины, стоявшей на дороге.

– Да придумки всё это. – Юра демонстративно покачал головой.

– Может и придумки, только отец говорил, что он хорошо видел, что рядом с женщиной стояла девочка, которую она держала за руку. А ещё через день у родника нашли мертвого человека, с черным от страха лицом.

Нурали замолчал, напрочь игнорируя вопросительные взгляды.

– Хотя давно это было. – Наконец промолвил он. – Может и нет уже ничего. Может, старики это всё придумали. Сейчас другая жизнь идет – светлая, чистая и нет прошлому в ней места. Так что работайте, делайте свои дела. Прошлое это. Тёмное прошлое.

Казах отодвинул пиалу, встал, пожал руки мужчинам и молча направился к коновязи. Послышалось фырканье лошади, звякнула уздечка, свистнула плётка и немного погодя раздался стук копыт, постепенно удалившийся.

Оставшиеся за столом продолжали сидеть, думая каждый о своём. Айгуль принесла зажжённый фонарь и подвесила его над столом.

– Ещё чаю сделать? – Заботливо спросила она.

– Да нет, спасибо. – Ответил ей Борис, задумчиво поигрывая ложечкой. – Скажи, Айгуль, ты же всё слышала, что Нурали рассказывал?

Девушка утвердительно кивнула.

– Да, слышала. – Подтвердила она.

– И что же, это всё правда?

Айгуль неопределенно пожала плечами.

– Степь большая и много ходит по ней рассказов, и где правда, а где небыль – никто не знает. – Неожиданно мудро ответила она.

– И что же? – Задиристо встрял Юра. – Тебе это неинтересно?

– Я родилась и выросла на юге. – Девушка сложила горкой посуду и тряпкой смахнула со стола крошки. – У нас свои предания и легенды. А местные я не знаю.

– Айгуль, а тебе нравится Нурали? – Неожиданно спросила незаметно подошедшая Варя, пытливо глядя на девушку. – Он ведь к нам из-за тебя ездит.

– Он жетыру, из младшего жуза, родители не дадут ему положительного ответа. – Ответила Айгуль.

– Как это? – Спросил Юра.

– Мои родители из старшего жуза, мы дулаты. – Гордо заявила девушка. – И у меня уже есть жених. Так что…

– А если любовь? Как быть тогда? – Не сдавался Юра.

– Без согласия родителей жениться нельзя. – Помотала головой Айгуль. – Как же без их согласия?

Варя присела на край скамейки и задумалась над тем, что рассказал Нурали. Что-то подобное она уже слышала от стариков, правда тогда слушала невнимательно. Теперь же девушка думала совсем по-другому. Оказывается в этих местах, прямо здесь, происходили такие интересные события, прямо исторические. Варя решила, что как только выдастся свободная минута, обязательно осмотреть всё вокруг. А если получится, взобраться на самую высокую скалу.

– Отдыхаете? – Зарипов мягко подвинул на скамейке Юру и присел за стол. – Айгуль, сделай, пожалуйста, мне чаю. – Попросил он замолчавшую повариху. Девушка кивнула и скрылась в палатке. – О чём спорите?

– Нам тут Нурали интересную историю рассказал. – Важно ответил Юра.

– Да-а? – Заинтересованно протянул Зарипов и удивленно хмыкнул. – А кстати, где он?

– Уехал. – Боря неопределённо пожал плечами.

– Странно. – Зарипов принял из рук подоспевшей Айгуль пиалу с чаем. – Обещал меня дождаться. Ну да ладно. – Подытожил он. – На сегодня у нас закончены все подготовительные работы. Обустройство тоже закончили, с завтрашнего дня начинаем работать. На всё про всё нам дано порядка двух недель, нужно постараться уложиться. А теперь всем отдыхать.

Собравшиеся было за столом люди стали вставать и потянулись кто к умывальнику, кто сразу к палаткам. Вскоре лагерь опустел, лишь ещё под кухонным навесом хлопотали повар с помощницей, но потом улеглись и они.

А наутро солнечная было погода, стала стремительно портиться. Едва партия разбилась на пары и выйдя в поле, начала работу, как небо стало заволакиваться тучами и к обеду начался мелкий, противный дождь. Какое-то время люди ещё пытались работать, но потом дождь усилился и все потянулись к лагерю. После обеда, все разошлись по палаткам и принялись заниматься своими делами. К ужину небо развиднелось, за тающими облаками показалось садящееся за горизонт солнце. Сидевшие за столом люди с надеждой смотрели на высыпавшие звезды.

– Ну завтра, судя по всему, будет хорошая погода. – Зарипов поглядел на восходящую луну.– Хорошо хоть землю не развезло, так-то нам дождь больше не нужен.

– Да уж. – Подтвердил Борис. – Сделать работу и закончить на этом.

Но предсказанию не суждено было сбыться. Или может приметы здесь не работали? С утра небо снова заволокло тучами и спустя какое-то время, снова начался дождь. Такой ритм установился на последующие несколько дней – к вечеру дождь прекращался, тучи расходились, но с утра снова лило как из ведра. Лужи, образующиеся на дороге, быстро сходили на нет, но работать было невозможно.

– Товарищ Зарипов. – Робко обратилась к Зарипову в один из вечеров Айгуль.

– Да, Айгуль? – Зарипов вопросительно посмотрел на девушку. – Ты что-то хотела?

– Поговорить надо. – Прошептала девушка.

– Говори здесь. – Рамиль Ахмадиевич указал на место напротив.

– Нет. – Замотала головой казашка. – Нужно что бы никто не слышал. Пойдемте. – Поманила она его за собой.

Зарипов встал и немного удивленный, направился следом за ней. Они зашли в палатку и остановились.

– Это непростой дождь. – Приблизив лицо вплотную к лицу Зарипова, сказала Айгуль. – И он просто так не прекратится. Вы рассердили духа этих мест. И он не успокоится, пока вы не уйдёте.

– Оче-е-е-ень занятно. – С интересом протянул Зарипов, глядя на девушку. – А с чего ты так решила? Ты же выросла на юге, и местных легенд не знаешь.

– Духи везде не любят, когда тревожат их покой. Местные вам ничего не скажут, они бояться. А я могу сказать.

Зарипов задумчиво потрогал себя за лицо.

– А если духи на нас рассердились, и работать мы не можем, но и уехать нам никто не позволит, что же нам делать тогда?

Девушка отодвинулась от мужчины, и какое-то время пытливо разглядывала его.

– Съездите на стойбище, поговорите с Амангельды-ака, или со стариками в ауле, может они вам что-нибудь посоветуют.

Сказав это, Айгуль повернулась и вышла вон из палатки, не говоря больше ни слова.

А наутро снова пошёл дождь. С тоской посмотрев на небо, Зарипов объявил выходной, что совсем не обрадовало людей. Безделье уже всем порядком приелось, при этом люди понимали, что чем больше они не работают, тем больше им потом придется наверстывать.

– Миша! – Громко окликнул Зарипов водителя грузовичка. – Готовь машину, поедем, прокатимся в гости.

– Понял. – Покладисто кивнул Миша.

– А нам можно с вами? – Услышал Зарипова сидевший под навесом Юра.

– Давай. – Согласился тот. – И ребятам скажи, кто хочет прокатиться, пусть тоже собираются.

– А я останусь. – Варя стянула с головы мокрый платок. – Я в прошлый раз ездила, и мне совсем не хочется трястись в кузове грузовика куда то ещё.

– Конечно, Варенька, оставайся, – подмигнул ей Миша, – тебя нам просто брать нельзя. А то снова украдут. В прошлый раз едва-едва отбили, так бы и стала хозяйкой юрты и владелицей стада.

Собравшиеся кругом ребята дружно рассмеялись.

– Да ну вас. – С обидой протянула Варя.

– Ну ладно, ладно, не обижайся. – Зарипов перестал смеяться. – Вот только одна ты не останешься. Сёма! – Громко позвал он и сказал подошедшему парню. – Остаёшься в лагере дежурным.

– А чё я? – Возмутился Семён, высокий парень, с постоянной улыбкой на толстых губах.

– Твоя очередь. – Непреклонно ответил Зарипов. – Тем более я не могу оставить двух девушек.

– А-а-а, ну тогда ладно. – Оглянулся на удивленную Варю, повеселевший Семён.

– Я могу и одна побыть. – Варя с неприязнью осмотрела ухмылявшегося во всё лицо парня.

– Исключено. – Зарипов накинул на плечи дождевик, глядя как парни и девушки гурьбой полезли в кузов и устраиваются под тентом. – Места здесь безлюдные, даже дикие, неизвестно кто, может сюда забрести. Может случится так, что и карабин тебе не поможет. Всё. – Жестко пресёк начальник любые возражения. – Или будет, как я сказал, или оставлю ещё пару человек.

Варя зло выдохнула и резко повернувшись, отправилась в палатку.

– Ладно, Семён, присматривай здесь. – Кивнул Зарипов и полез в кабину.

Грузовичок чихнул раз-другой, мерно зарокотал мотором и медленно тронулся. Из кузова немедленно послышался визг и хохот, и под этот аккомпанемент, грузовик медленно покатил по дороге, пока не скрылся за поворотом.

Семён потоптался в нерешительности, вздохнул и направился под навес, где сел за стол и погрузился в принесённую с собой книгу.

Немного погодя, тучи стали менять свой чёрный цвет, небо посветлело и в лужах от капель стали вздуваться пузыри, предвещая окончания дождя. Постепенно капли измельчали и вскоре в воздухе повисла мелкая морось, всё, во что превратился дождь. А постепенно и она сошла на нет. Каменистая земля впитала в себя воду и вскоре только влажная трава и сырой воздух напоминали о прошедшем дожде.

Варя вышла из палатки, где сидела всё это время и посмотрела на небо. Солнце скрывалось где-то там за тучами, подсвечивая лучами светлеющее небо. Девушка решительно подошла к навесу.

– Семён, – громко спросила она, – чем занят?

– Книгу читаю. – Ответил Семён, не поднимая голову.

– Давай собирайся и пойдём. – Скомандовала девушка.

– Это куда? – Заинтересовано посмотрел на неё парень.

– Работать! – Отрезала Варя.

Она повернулась и направилась в палатку. Там девушка переоделась в комбинезон, повязала платок, натянула на ноги сапоги, взяла планшетку с документами и независимо шмыгая носом, вышла наружу. К её удивлению, Семён всё так же сидел за столом под навесом, продолжая читать книгу.

– Я не поняла… – Удивлённо протянула девушка. – А ты почему это до сих пор не одет?

– А почему я не одет? – Рассеянно ответил Семён. – Я очень даже одет – на мне брюки и рубашка. И я совсем не голый. Вот. – Парень перелистнул страницу.

– Я же тебе сказала – собирайся, мы идем работать! – Громко повторила девушка.

– Ты собралась? – С любопытством уставился на Варю Семён. – Вот и иди. А я не пойду. Ты мне не начальник, что бы приказывать.

Варя даже не смогла сказать ни слова от возмущения. Как же так? Вроде установилась хорошая погода, работать нужно, а этот лодырь ничего делать не хочет? Она набрала больше воздуха в грудь и только собралась отчитать Семёна как следует, как заметила его едва заметную улыбку и остановилась. И вправду чего это она так?

Официально начальник объявил сегодня выходной, и никто не обязан в этот день работать. И как правильно заметил Семён – если ей нужно, то пусть она и работает.

Варя селя рядом с парнем на лавку и задумалась. Она давно подметила, как парень украдкой посматривает на неё время от времени, как издали любуется ею, и не случайно несколько раз оказывался в одной паре с ней. Правда ей Семен совершенно не нравился – высокий и нескладный, с торчащими волосами и этой вечной ухмылкой на толстых губах. Если представить, как она с ним целуется? Бр-р-р-р.

Не-е-е-ет, лучше она этим Дюйханом поцелуется, который приезжал за ней в прошлый раз и хотел её украсть, говоря, что такая жена ему как раз и нужна. И как много у него коней, баранов, какая у него юрта богатая. Едва-едва ему Зарипов тогда объяснил, что нельзя девушку против её воли замуж брать, на что казах ответил, что он за неё выкуп хороший даст, пусть она родителям скажет. Еле-еле тогда любвеобильного казаха спровадили.

– Скажи, Семён, а ты мне помочь не хочешь? – Мягко начала Варя. – Вот смотри, погода установилась хорошая, можно выйти и наш участок отработать. Пока дождя нет. Все равно работу нужно будет заканчивать. Ну вот чего мы с тобой зря целый день просидим? А так хоть полезным займёмся.

Семён сделал вид, что задумался. На самом деле он давно всё решил, только хотел немного сбить спесь с девушки. Она ему давно нравилась, только парень не знал, как ей об этом сказать.

– Ну хорошо. – Как бы нехотя согласился Семён. – Вот сразу бы попросила нормально, не включая командиршу, ведь можешь, когда захочешь.

Парень закрыл книжку, отнёс её в палатку и через несколько минут уже одетый, стоял перед Варей.

– Ну что, пойдем? – Спросил он, ловко вскидывая теодолит на плечо.

Широко шагая, Семён направился в сторону ближайшего ориентира, не оглядываясь по сторонам. Варя, придерживая планшетку на боку, едва поспевала за ним. Спустя некоторое время Семён остановился.

– Ну вот и наш участок. – Сказал он. – Давай разворачиваться.

Парень развернул теодолит, взял рейку и пошел по отметкам. Варя считывала значения, отмечала в блокноте и время от времени подавала сигнал. Монотонная работа убаюкивала, и приходилось быть внимательной, что бы не сделать ошибку. Так проходил час за часом.

От невидимого солнца, проглядывавшего из-за туч, степь запарила, извергнутая тучами влага, интенсивно испарялась, поднимаясь вверх, стало жарко. Варя в очередной раз вытерла потный лоб и расстегнула защитного цвета спецовку. Семён уже давно скинул курточку и расстегнул рубашку, завязав свободные узлы концом на животе.

– Ну всё. – Наконец крикнул он. – Шабаш. Хватит на сегодня. Мы с тобой и так ударно поработали. – Семён подхватил рейку и подошёл к ней. – Прямо передовики производства.

Варя сначала хотела возразить, но тут же передумала. От жары и постоянного напряжения голова гудела, как колокол, всё тело ломило, хотелось пить. Фляжка на боку была совершенно пустой.

– Собирайся. – Сказал Семён. – Возвращаемся в лагерь.

Он споро собрал теодолит и, подхватив куртку, широкими шагами отправился прочь. Вскоре они уже подходили в палаткам.

–Ф-фу. – Повалился Семён на лавку. – Как же я устал. А вроде и проработали всего-ничего.

–Это с непривычки. – Сказала Варя, бросая на стол планшетку с документами. – Давай, поднимайся и наколи дров. А я пойду принесу воды. Нас же с тобой не зря на хозяйстве оставили, приготовить нужно чего-нибудь.

– Да ладно. – Отмахнулся Семён. – В поселке в столовой поедят. И нам ещё привезут еды. Да и воды вон в бочке полно.

– Давай-давай, не ленись. – Варя подхватила ведра и коромысло. – Я свежей воды хочу.

Парень нехотя поднялся и отправился под навес, где были сложены приготовленные и распиленные загодя чурбаки. Вскоре оттуда послышались мерные удары топора по дереву.

Варя направилась к роднику. Узкая тропинка вывела её прямо к бьющему из скалы источнику. Тугая струя воды падала вниз, прямо в выдолбленную неведомо кем, каменную чашу, заботливо обложенную плоскими камнями. Сам родник находился в небольшой уютной долинке, среди растущих невысоких деревьев, обвешанных привязанными к ветвям разноцветным лентам.

Девушка подняла голову и увидела женщину в темном платье, набирающую воду в необычный, с длинным горлом кувшин. Варя удивилась – кто бы это мог быть? Ведь она точно знала, что здесь никого нет.

– Эй! Эгей! – Позвала девушка.

Женщина подняла кувшин правой рукой и направилась по тропинке прочь от родника. Варя удивленно пожала плечами. Куда это она направилась? Разве она там живёт?

Тропинка вела в низкую, мрачную лощину, густо заросшую невысоким, колючим кустарником. Девушка направилась следом за женщиной. Ей стало любопытно, куда она могла пойти? Едва заметная тропинка нырнула за скалу и запетляла между валунами, в беспорядке лежащими на земле.

Скалы медленно придвинулись и загородили собой небо, казалось, кусты тянули свои корявые ветви к одежде, цепляясь каждой колючкой, не давая свободно пройти дальше, иногда что-то трещало совсем рядом, как будто кто-то пробирался напролом, не показываясь на глаза, но Варя упрямо продолжала идти дальше.

Наконец деревья и кусты расступились в стороны и она вышла на небольшую поляну. Посреди поляны виднелось старое пепелище, оставшееся от костра, возле него, на большом камне, спиной к девушке, сидела женщина. Её лицо прикрывали густые волосы, падавшие вниз густыми прядями, темное тяжелое платье, из плотного материала, с глухим воротом и с длинными рукавами, закрывало всё тело и ноги. Напротив виднелся вход в пещеру, выложенный аркой из крупных камней.

– Кто ты? – Услышала девушка вопрос.

Женщина сидела на камне, не поднимая головы. Голос раздался из ниоткуда, прозвучал в голове.

– Зачем ты пришла сюда? – Продолжил голос.

Страх охватил Варю. Она открыла рот, но ни единого звука не вырвалось из её горла, руки и ноги сковало невидимыми путами. Внезапно женщина встала и плавным движением оказалась возле неё. Небрежным движением головы она откинула волосы, её черные глаза впились в глаза девушки, и потянули на себя. Варя закинула голову к небу, и громко, воюще закричала. Крик взмыл вверх, отражаясь от стен ущелья.

Семён поднял топор над очередным чурбаком и опустил его, не нанеся удар. Смутное беспокойство охватило его, ему почудился едва слышный крик в скалах, на пределе слышимости. Он воткнул топор в не расколотый чурбак, и огляделся. Вари нигде не было видно. Семён вспомнил, как она говорила, что хочет сходить на родник, за водой.

Парень натянул рубашку на разгоряченное тело и медленно обошёл лагерь. Девушки нигде не было. Семён остановился в раздумье. Ему нравилась Варя, правда она до сих пор отвергала все его неловкие попытки поухаживать за ней. Тем не менее, он решительно двинулся в сторону родника.

Пройдя по тропинке, Семён увидел, как впереди, из-за скал вымахнула стая иссиня-чёрных птиц, и закружила в вышине. Сделав три круга в вышине, стая поднялась выше, потом ещё выше, пока окончательно не скрылась из виду в темной синеве неба, и как Семён не вглядывался, он не смог их разглядеть.

Пожав плечами, парень отправился дальше. Тропа уводила от лагеря в лощинку и идти по ней было легко, несмотря на прошедший утром дождь. Ветерок, дувший в лицо, постепенно усилился и стал плотной стеной, мешая идти. Взвесь водяной пыли, летящей в глаза, перешла в дождь, поливший с неба. Семён продолжал идти.

Яркой, ослепляющей вспышкой резануло по глазам, и грохот грома ударил с неба, заставив присесть от неожиданности. Молния ударила снова, упираясь ветвистыми окончаниями в вершину сопки, и загрохотала громом, оглушающе, пугающе.

– Ва-а-аря-я-я-я!! – Закричал Семён, пытаясь перекричать, шум поднявшейся бури и грома.

Напрягая силы, парень продолжал идти вперед, не понимая, зачем он идет, но зная, что не должен останавливаться. Ветер резко, рывком стих, и Семён оказался в лощине. Только дождь продолжал падать сверху, больно избивая плечи и выстуживая тело. Сердитое шипение падающей воды, отраженное от скал, заставляло озираться. Семён продолжал идти по тропинке вперёд.

Рокот родника, был слышен даже сквозь шум дождя. Вода сердито выплескивала из чаши и стекала вниз короткими, злыми волнами. Семён огляделся вокруг и тут он увидел Варю.

Девушка лежала на правом боку, неловко подвернув под себя руку, неподалеку валялись ведра. Ветви куста склонились над ней, и сквозь листву едва пробивались редкие, крупные капли дождя.

– Варя… – Едва прошептал Семён, бросаясь к ней.

Лицо девушки было темно, как от ожога, руки холодны. Парень припал ухом к её груди. Где-то там, в глубине тела, едва слышно ворочалось сердце, толкая стылую кровь. Рывком вскочив, Семён бережно подсунул руки под безжизненное тело и осторожно подняв его, зашагал прочь. Он шёл вниз по тропе, сторожко переступая ногами и боясь поскользнуться на мокрой траве, не видя, куда ступает.

– Да что же это такое. – С тоской проговорил Зарипов, глядя на дорогу, сквозь сметающий со стекла воду дворник. – Ну не было же дождя. И на тебе – снова.

Утром, едва грузовик отъехал от лагеря, как дождь стал стихать и когда они въехали в поселок, почти прекратился, повиснув водяной пылью в воздухе. Они остановились у конторы и парни и девушки, со смехом, посыпались из кузова.

– Грузовик назад поедет в четыре часа. – Громко прокричал Зарипов. – Кто не успеет, пойдет назад пешком.

– Понятно. – Крикнул за всех Юра и припустил за остальными.

Зарипов усмехнулся, глядя на них и зашел внутрь. Он прошёл тёмным коридором, ещё не до конца построенного помещения, и постучался в кабинет.

– Заходите. – Послышалось изнутри.

Хозяин кабинет, начальник строительства Каратаев, сидел за столом и говорил по телефону. Увидев Зарипова, он замахал ему рукой и приглашающе указал на стул.

– Да. – Солидно басил Каратаев в трубку. – Конечно успеем… Закончим, как и обещали… К сроку…. Все, понял..

Положив трубку, Каратаев достал из кармана носовой платок и вытер потный лоб.

– Ну, Равиль Ахмадиевич, что там у тебя творится? – Уставился он на Зарипова.

– А что у меня? – Бросил кепку на стол, Зарипов. – У меня полный крах. План срываем, ничего не успеваем.

– И что тебе мешает? – Не отставал хозяин кабинета.

– Погода. – Мотнул головой начальник экспедиции. – Уже вторую неделю дождь идет. Каждый день.

Каратаев встал, подошёл к окну и недоверчиво посмотрел за окно, где сквозь редкие, набегавшие тучи светило солнце.

– А ты не преувеличиваешь? – Повернувшись всем телом, спросил он. – Я как то дождя не вижу.

– Так его здесь нет. – Зарипов широко развел руками. – А у нас в лагере… Вечером нормально, а с утра как зарядит, как будто специально подгадывает. Совсем работать невозможно.

– Странно. – Снова прошелся по кабинету начальник. – Не зная тебя, подумал бы что ты просто лодыря гоняешь. Постой. – Внезапно остановился он. – А ты где лагерем встал?

– На большой сопке. У урочища…

– Да-а-а…. – Хозяин кабинета прошёл за стол и упал на стул. – И зачем же ты это сделал? – С интересом уставился он.

– Да в чём дело? – Недоуменно спросил Зарипов. – Все вокруг ходят, делают загадочные лица, какие-то истории рассказывают.

– Так тебе уже всё рассказали? Тогда будет проще.

Начальник поднял трубку телефона и накрутил номер.

– Алё. – Сказал он в трубку. – Ойжен? Зайди ко мне. Да-да, оставь что там у тебя, потом сделаешь – это срочно.

Бросив трубку на аппарат, Каратаев задумчиво уставился в окно. В дверь постучали.

– Разрешите? – Просунулся в кабинет смуглый, с узкими глазами-щелками на круглом лице, молодой казах.

– Да. Заходи.– Начальник перевел взгляд на него. – Ойжен, у нас тут возник вопрос один, нужно разобраться. Наши геодезисты, понимаешь, – кивнул он на Зарипова, – в Чёрном урочище лагерь разбили. Кто им это посоветовал, ты не знаешь?

Маленькие глаза Ойжена, казалось, сузились ещё больше. Он внимательно осмотрел с ног до головы Зарипова.

– Да никто не советовал. – Устало ответил тот. – Мы посмотрели по старым данным, подумали, что лучше места не найти – закрытое ущелье, родник с водой, место работы рядом.

– Ясно. – Непонятно протянул сквозь зубы Каратаев. – Тогда нужно срочно тебя перевозить оттуда.

– Да почему? – Удивленно уставился Зарипов на него. – Что, поверить этой старой легенде?

– Ну давай мы с тобой, два старых коммуниста, спорить на эту тему не будем – было это или не было. А просто посмотрим фактам в лицо. Работать ты не можешь, мешает неучтённый местный фактор… И не спорь. – Начальник строго поднял руку вверх. – Ты же не хочешь сорвать выполнение работ? А только от тебя, от твоей экспедиции, зависит, как быстро приедут строители. Им нужны данные. А их пока нет! Вот что – собирай своих орлов, и переезжайте, скажем…. – Он посмотрел на Ойжена.

– На Коктобе. – Ответил Ойжен. – Где старая мазанка.

– Вот-вот. – Подтвердил Каратаев. – Там и будешь стоять.

Зарипов встал и подошёл к стене, где висела подробная карта. Взглядом нашёл место, которое ему показал молодой казах.

– Так это же у чёрта на куличках.– Удивленно присвистнул он. – Мы же сколько бензина пожжём.

– Знаешь что, Зарипов. – Наставительно сказал начальник. – Лучше бензина потратить побольше, чем вляпаться в какую-нибудь историю. Про это Чёрное Урочище много чего говорят, и не всегда придумывают. А за строительство в целом, не забывай, отвечаю я! – Прихлопнул он рукой по столу. – Отвечаю головой. И мне она на плечах нужна. Всё. Закрыли этот вопрос. Прямо вот сегодня собирайся и переезжай. Давай, пойдём пообедаем, потом мне нужно обсудить с тобой кое-что. Твои-то поди разбежались по друзьям. И не соберёшь их.

Мерно покачиваясь в кабине грузовика, Зарипов мог только вздыхать. По земле и лужам снова, едва они отъехали от посёлка, забарабанили капли дождя. Это же нужно сейчас приехать, всё разобрать, свернуть, разложить по ящикам и на грузовике перевезти на новое место. То, что получится увильнуть от этого, не выполнить указание, Зарипов даже и не думал. Да и Ойжен, который отправился с ними проконтролировать процесс переезда, не даст этого сделать.

В кузове грузовика стояла тишина. Она воцарилась сразу, едва Зарипов объявил о переезде. Парни беззвучно матерились, девушки обречённо вздыхали. Вместе с тем все понимали, что происходит что-то странное, и нужно это менять.

Мягко прокатившись по мокрой земле, водитель лихо затормозил у кухонного навеса.

– Эгей-эй. – Выскочил из кузова Юра и, дурачась, закричал. – Хозяева! Встречайте гостей!

Но никто не ответил. Пожав плечами, Юрий принял из кузова сумки и занёс их в кухонную палатку.

– Странно. – Произнёс Рамиль Ахмадиевич. – Куда они подевались?

– Да спят, наверное. – Ответил ему Борис, вставая рядом и поспешно поправился.– Ну, в смысле по своим палаткам. А вы что подумали? – Невинно осведомился он.

Хмыкнув, Зарипов отправился к себе. Отстегнув полог, он вошел в палатку и неспешно огляделся. В принципе дел было немного, разложиться он не успел, большой ящик, в котором хранились вещи, так и стоял неоткрытый, оставалось собрать походные принадлежности, свернуть палатку и хоть сейчас готов ехать.

– Рамиль Ахмадиевич.. Рамиль Ахмадиевич… – Поспешно позвали его с улицы запыхавшимся голосом.

– Ну что ещё? – Недовольно спросил Зарипов, выходя под мелкий дождь.

– Варя и Семён пропали..– Выпалил Юра растерянным голосом.

– Как пропали? – Удивился начальник экспедиции.

– А так – пропали. В палатках их нет, весь лагерь проверили – их нигде нет.

Зарипов недоуменно посмотрел на Юрия.

– Где Борис? – Отрывисто бросил он.

– У себя..

– Быстро его ко мне. И собери всех под навесом.

Юрий опрометью бросился выполнять поручение. Рамиль Ахмадиевич посмотрел ему вслед и задумчиво просвистел мелодию. Он не мог понять, что здесь произошло. Развернувшись, Зарипов крупным шагом направился к ожидавшим его людям.

– Так, – громко скомандовал он. – Разделится по парам, обыскать лагерь и всё вокруг – не могли же они исчезнуть бесследно. Боря, мы с тобой ещё раз осмотрим палатки Вари и Семёна. Не хотелось бы предположить худшее… – Зарипов многозначительно замолчал. Борис не менее выразительно посмотрел на него.

– Нашлись!! Нашлись!! – Прозвучали внезапно крики.

Люди развернулись и бросились на зов, звучащий неподалеку. Внезапно все остановились как вкопанные. Зарипов протолкался в первый ряд.

Он увидел медленно идущего Семёна с Варей на руках. Её тёмное лицо резко оттенялось бледно-меловой кожей Семёна. Мутные струйки дождя, стекающие по волосам, и полубезумный взгляд заставили людей отшатнуться.

Семён шёл и люди расступались перед ним, образуя коридор. Так он дошёл до навеса, осторожно положил Варю на стол и отступив назад, опустил руки. Всё столпились вокруг, изумлённо оглядывая девушку, лежащую перед ними.

Борис медленно наклонился и припал ухом к груди Вари.

– Тихо вы. – Сердито скомандовал он, чутко выслушивая стук сердца.

– Бьётся? – Осторожно спросил кто-то.

– Бьется. – Подтвердил Борис. Он подхватил Варю на руки. – Ну-ка, разошлись все. – Прикрикнул Борис на людей. – Айгуль, – отыскал глазами девушку, – помоги мне.

Он пошёл впереди, так же осторожно нащупывая ногами скользкую землю. В палатке Вари, Борис аккуратно уложил девушку на походную кровать. Над ней тут же склонилась Айгуль, вытирая ей лицо и что-то приговаривая по-казахски.

Внезапно сильная судорога подбросила тело Вари, она с силой обхватила своими руками запястья Айгуль и что-то торопливо заговорила. Она повторяла одну фразу раз за разом, постепенно повышая голос, пока Айгуль тщетно пыталась вырваться из её рук. Неожиданно сильно, Варя удерживала девушку, не давая ей убежать, пока наконец, обессилев, не повалилась на кровать.

– Что она сказала? – Поинтересовался Боря.

Айгуль с побледневшим лицом отшатнулась от кровати, потирая краснеющие руки и медленно отступила назад, пока не уперлась в полотняную стенку палатки.

– Что она сказала? – Громче повторил Борис, подойдя к девушке вплотную.

Но повариха замотала головой, плотно сжав губы и попыталась проскользнуть мимо Бориса к выходу.

– Стой. – Удержал её Борис. – Говори – что она сказала?

Парень тряс девушку за плечи, но она продолжала мотать головой и всё крепче сжимала губы.

– Отпустите её. – Остановил Бориса мягкий голос, прозвучавший из-за спины. – Она вам ничего не скажет.

Ойжен осторожно разжал пальцы Бориса, вцепившиеся в плечи девушки и приобнял девушку, что-то тихонько говоря ей. Та в ответ отрицательно помотала головой и опустила голову. Ноги её подкосились, Айгуль обессилено опустилась на стул и закрыла лицо руками.

На кровати сдавленно захрипела Варя и судорога прошла по её телу. Борис бросился к кровати и с силой прижал девушку к кровати.

– Ну что стоишь? – Бросил он Ойжену. – Сунь ей между зубов полотенце, а то язык себе откусит.

Ойжен подошел к кровати и сверху вниз посмотрел на девушку. В это время Варя открыла глаза. Невидящим взглядом смотрела она на мужчин, не видя их, глядя почерневшими глазами сквозь них.

– Кетуге керекке…. – Прошептали её запекшиеся губы. – Сен кетуге керекке. – Повторила она, и глаза девушки почернели ещё больше. Она зашептала что-то ещё неразборчивое, и Ойжен склонился над ней, вслушиваясь в едва звучащие слова.

– Держи её. – Молодой казах резко выпрямился и опрометью бросился из палатки.

Борис едва успел перехватить взметнувшиеся руки и прижать их к кровати. Варя уже не говорила, а выдавливала из себя хрипящие слова. Её тело подбрасывала судорога, лицо почернело, глаза налились кровью.

– Ке-ке-ке… – Клекотала она, запрокидывая голову назад и выгибая тело.

Борис, крепкий здоровый мужчина, едва держал эту хрупкую девушку.

« – Да где же этот Ойжен? – Подумал он. – Куда он сбежал? »

Полог палатки резко откинулся и появился Ойжен. В руке он нёс большую сумку, которую немедленно вывернул на пол. Схватив за шиворот Айгуль, он силой выволок её на середину тесной палатки, усадил на пол и дал в руки большой пучок трав из сумки. Чиркнув кресалом, Ойжен сноровисто разжёг небольшой костер на земляном полу палатки и что-то повелительно приказал девушке. Айгуль послушно кивнула головой и стала отрывать от пучка трав отдельные растения и бросать их в пламя. Плотный, чёрный дым поднялся от костра и поплыл в сторону кровати, обволакивая Варю.

Ойжен накинул на плечи накидку, выпавшую из сумки, надел на голову убор из перьев и шкурок и достал из сумки странный музыкальный инструмент.

Инструмент имел ковшеобразный корпус, короткую, дугообразную изогнутую шейку с большой плоской головкой и выдолбленный, обтянутый пузырём полушар, с прикрепленной наверху ручкой и подставкой внизу. Сверху вниз шли две струны, свитые из черного конского волоса.

« – Кобыз. – Опознал инструмент Борис. Он уже видел кобыз. Делали его из цельного куска дерева, только так сохранялась живая, поющая душа дерева. Играть на нём умел далеко не каждый, так как передать состояние души человека получалось не у всех. – Вот только зачем он ему? Неужели он будет играть? »

Как будто подтверждая его мысли, Ойжен сел на походный стул, зажал инструмент между колен и взмахнул коротким смычком, который держал в правой руке. Полился густой, мягкий тембровый звук. Казалось, этот звук идёт из самой глубины инструмента и доходит до потаённых уголков души.

Музыка лилась и дым, обволакивающий Варю, стал менее плотным. Девушка перестала биться и обессилено затихла на кровати. Ойжен продолжать играть, кобыз плакал и стонал в его руках, порождая глухую, щемящую тоску.

Из приоткрытого рта Вари потянулась тонкая струйка едва заметного, серого дыма. Он влился в дым, туманом обволакивающий девушку, сгустился и превратился в птицу, в чёрную ворону, с серыми перьями на крыльях.

Птица, посидела на груди у девушки, поворачивая головой влево и вправо разглядывая людей и с интересом прислушиваясь к музыке. Затем она взмахнула крыльями и взлетела. Сделав небольшой круг по палатке, птица направилась прямо к стенке и растаяла облачком, прошедшим прямо сквозь материю.

Ойжен всё мягче и мягче водил по струнам, кобыз в его руках постепенно стихал и умолк совсем. Молодой казах сидел, выпрямив голову, глядя куда-то в ведомые лишь ему пространства. В этой тишине Варя глубоко вздохнула, протяжно выдохнула и замерла, вытянувшись во весь рост на кровати.

Борис стремительно наклонился и прижал ухо к груди – сердце не билось. Он с рычанием занес кулак вверх, но остановился.

– Не надо. – Мягко произнёс Ойжен. – Она ушла. И её уже не вернуть.

– Почему? – Проскрежетал Борис. – Я попытаюсь!

– У тебя не получится. – Так же терпеливо пояснил молодой казах. – Она сама ушла. Её едва хозяйка не забрала с собой, но у меня получилось. А теперь оставь её.

– Что ты несёшь? Какая хозяйка? Кого она хотела забрать? Куда она ушла? – Прорычал Борис, схватив Ойжена за отвороты накидки.

– Хозяйка этих мест. – Пояснил казах. – Вы нарушили её покой и она хотела забрать душу девушки, но не стала.

– Откуда ты это знаешь?

– Она мне сама сказала. – Указал Ойжен на лежащую на кровати девушку.

– Варя? – Изумился Борис.

– Нет. Сама хозяйка, её устами. Она завладела ею. Хозяйка сказала, что вы и девушка нарушили её покой и она за это умрёт. « Сен кетуге кереккен » – « ты должна умереть ». А сейчас я должен проводить душу, что бы она спокойно ушла, не осталась здесь и не брала на себя лишнюю тяжесть.

Ойжен поднял смычок, приладился и коснулся им струн. Полилась музыка. Она была печально и грустна, слушая её, Борис чувствовал, как его душу наполняет тоска, но вместе с тем он понимал, что жизнь не кончена. Что это всего лишь один из этапов, ступень и после окончания будет изначальное и не нужно об этом думать – всё имеет свой конец и своё начало.

Растаяла в воздухе последняя нота, но Борис стоял, всё так же опустив руки вниз. Он глядел на Варю. Кожа посветлела, лицо было умиротворённым, и казалось, она слегка улыбалась всем им.

– Теперь иди. Совсем иди. – Мягко тронул его за плечо Ойжен. Он подошел к лежащей девушке и расправив белое полотно, накрыл её с головой.

– А ты? – Вырвалось у Бориса.

– Я побуду здесь. – Ойжен был печален и его черные глаза закрылись узенькими щелочками. Он снова склонился над инструментом.

Айгуль, сидевшая у потухшего костерка, подхватилась и выбежала наружу, Борис вышел следом.

Дождь прекратился, день медленно клонился к вечеру, легкий ветерок своей свежестью ласково касался горячего лица, мягкий умиротворенный свет не слепил воспаленные глаза.

Борис тяжелой походкой смертельно уставшего человека прошёл к навесу и тяжело упал на скамейку. Уперев руки в стол, он уронил голову, спрятав лицо в ладонях. Молчание висело в воздухе, никто не смел произнести ни единого слова. Борис убрал руки и посмотрел на стоявших вокруг него людей. Все как один, с надеждой смотрели на него. Борис медленно обвел всех взглядом и отрицательно помотал головой.

– Эх-х. – Донеслось откуда-то сбоку. – Говорил я вам – не нужно тревожить хозяйку, начальник.

Неподалёку фыркала усталая лошадь, и Амангельды свысока смотрел на Зарипова, стоявшего рядом с понурым выражением лица. Старый казах тронул лошадь и поехал к палатке, откуда доносились тягучие, печальные звуки кобыза.

– Начальник. – Повернулся он в седле. – Ты сейчас сюда не заходи. Совсем не заходи. И никто пусть не заходит.

Подъехав к палатке, Амагельды слез с лошади, накинул повод на стойку и скрылся внутри. Всю ночь изнутри звучал кобыз, перемежаемый уханьем бубна, по стенкам метались летучие тени и кто-то тянул мелодию, протяжно и заунывно.

Утром Амангельды вышел из палатки, сел на лошадь, и отказавшись от завтрака, молча уехал. Ойжен, появившийся следом, долго сидел за столом и пил чай, не обращая внимания на суетившуюся вокруг него Айгуль. Он молча смотрел на поднимающееся солнце, и Зарипов, с приехавшим врачом, не посмели подойти, оставив вопросы на потом.

Врач, расспросив Семена, выписал свидетельство о смерти, где указал, что девушка погибла во время грозы, вследствие удара молнии. Партия молча собирала вещи, готовясь к переезду на новое место. Подъехавший Амангельды, вместе с Ойженом, уехали в сторону родника и вернувшись, нашли Зарипова.

– Девушку хорони здесь. – Сказал Амангельды, указывая на вершину сопки. – Тут ей хорошо будет. Здесь она защищать будет.

– А зачем её здесь хоронить? – Неприязненно глядя на старого казаха, произнес Семён, сжимая и разжимая кулаки.

– А куда ты её повезешь? – Спросил казах, жестом руки останавливая взметнувшегося Ойжена. – Не надо, внучек, это в нём обида говорит. – Он снова повернулся к людям. – Разве есть тот, кто её оплачет?

Семён сник. Все знали, что Варя потеряла родителей очень давно, и выросла в детдоме. Все её друзья были здесь.

      Девушку похоронили на вершине высокой сопки, положив в простой сосновый гроб. Могилу обнесли крупными камнями, дополнительно укрепив глыбами, как оградой, и поставили высокий обелиск, со звездой.

Когда памятник встал над холмиком, Амангельды, одетый в расшитую шкуру, в высокую шапку, с бубном в руке, негромко пристукивая по глухо звучащему инструменту, обошел всё кругом, заунывно затягивая монотонный мотив.

Спускающиеся вниз с сопки люди, слышали эти звуки, а когда грузовик увозил их прочь, могли ещё долго видеть стоящую на вершине фигуру старого шамана, с воздетыми вверх руками.

Часть вторая.

Пепельно-серая, выжженная солнцем степь блёкла перед глазами, не давая зацепиться ни за один яркий кусок. Солнце, бьющее вертикально вниз, выжгло зеленую траву, оставив упрямо торчать вверх желтые, высохшие прутья ковыля.

– И как тут только люди живут? – Недовольно пробурчал Николай, поглубже надвинув на глаза панаму, защищая глаза от режущего солнечного света.

– Ну и чего ты ворчишь? – Отозвался Александр, его напарник, вместе с которым они делали выверку трангуляционных знаков. – Хорошо они тут живут. А будут ещё лучше.

– Ага. – Всё так же мрачно продолжил Николай. – Вот закончим мы свою работу и будет им счастье.

Он обвел взглядом вокруг и склонился над планшетом. Николаю не нравилась его работа, эта командировка в богом забытое место, где не было ни каких развлечений. С тоской он вспомнил Город, в котором прожил последние полгода – там и кинотеатр, и танцплощадка, и ресторан. А здесь что? Ничего, кроме выжженной жарким летом степи. Его, как молодого специалиста, перевели во вновь создаваемое управление строительства водно-оросительного канала, грандиозной стройки. Именно здесь, как ему сказал один важный начальник, можно сделать быструю карьеру. Только всё пошло не так, как хотелось Николаю.

Сначала его распределили в отдел статистики и учёта, и Николай, особо не утруждаясь работой, жил в своё удовольствие, благо часто выплачиваемые за поездки командировочные, позволяли делать это. Непосредственный начальник щедрой рукой выписывал себе командировки, прибавляя деньги на непредвиденные расходы, и не забывал Николая, добавляя его к себе как помощника.

Но всё изменилось с приходом нового директора. Тот недрогнувшей рукой уволил всё управление, которое за прошедший год ничего не сделало, постоянно ссылаясь на непредвиденные обстоятельства. Секретарь Светлана говорила, что он вызвал всех на совещание и многим там же вручил на руки трудовые книжки, не забывая отбирать служебные пропуска.

Сыто ухмылявшиеся поначалу конторские работники, замерли в ужасе, ожидая вызова на ковер. И некоторые дождались.

Николай тоже не избежал комиссии по разбору, результатом которой стал вопрос, заданный ему – отчего молодой специалист просиживает штаны в конторе, и почему результаты и отчеты его командировок невозможно найти.

Пролепетав что-то в свое оправдание, Николай сослался на то, что возможно отчеты были утеряны, или утилизированы за ненадобностью. Глядя в уставшие и пронизывающие глаза нового директора и видя его легкую ухмылку, он понимал, как жалко выглядит со своими нелепыми оправданиями. И выразил готовность отправиться, куда прикажут.

Результатом разбора и стала командировка, потребовавшая выверки старых данных геологоразведки. Канал уже подходил к этим местам и потребовались уточненные результаты для проекта.

– Смотри. – Александр кивнул наверх. – Какая-то постройка наверху. Давай поднимемся? Привяжемся к местности.

Не дожидаясь ответа, парень подхватил теодолит и рванул наверх. Следом за ним, проклиная всё на свете, потащился и Николай. Ему здесь всё до ужаса надоело – эта жара, от которой нет спасения, пыль, отсутствие нормальных условий для проживания, однообразная еда и напарник, с его вечным энтузиазмом.

Обливаясь потом, Николай вскарабкался наверх и остановился, сняв панаму и тяжело отдуваясь.

Александр стоял перед невысокой, до колена, каменной изгородью, преграждавшей им путь. Изгородь прямоугольником ограждала участок земли, посреди которого стоял обелиск со звездой.

– Так это могила. – Едва слышно проговорил Александр. – Вот только чья?

– Ну так давай посмотрим. – Раздраженно сказал Николай, перешагивая изгородь.

Он первым подошел к могиле и склонился над обелиском.

– Атёменко Варя, – прочитал выгравированную на табличке надпись Александр. – Трагически погибла второго августа шестидесятого года. Так это же было пять лет назад! – Воскликнул он. – Я читал об этом. И даже слышал, как рассказывали. Это девушка из геодезической экспедиции, говорили, что молнией в грозу убило, только мне Мироныч сказал, что это неправда. И что её местные убили – типа она какой-то их обычай нарушила. Есть у них тут какая-то хозяйка, вот она и смотрит за порядком. А девушка посмела нарушить её покой.

– Какая ещё хозяйка? – Зло спросил Николай, осматриваясь вокруг и обмахиваясь сорванной с головы панамой.

– Да её мало кто видел. – Словоохотливо продолжил Александр. – Появляется редко, одета вся в чёрное, и с ней иногда ребенок бывает. Девочка. Правда, она, наверное, сейчас уже выросла. А хозяйка совсем старухой стала.

– Что ты за бред несёшь? – Сплюнул на землю Николай. – Наслушался бабских сказок и повторяешь.

Он подошёл к изгороди и, ленясь перешагивать снова, сильным пинком обрушил камни забора.

Полный тоски крик внезапно раздался где-то поблизости, начавшись глубоким утробным звуком и закончившись тонким визгом. Обоим парням показалось, что воздух вокруг потемнел на мгновение, как будто их обсыпало черным пеплом.

– Что это было? – Испуганно спросил Александр.

– А тебе не всё ли равно? – Стараясь унять бешено бьющееся сердце и одновременно выглядеть равнодушным, бросил его напарник.

Двумя могучими пинками, он свалил оставшиеся камни и вышел из огородки.

– Ну ты долго ещё стоять там будешь? – Сварливо бросил Николай в сторону. – Работу за нас никто не сделает. – И тихо выматерился.

Подхватив полевой планшет, Николай направился искать точку, предоставив тяжёлый теодолит Александру.

– Посмотреть ему захотелось.– Постепенно распаляя себя, шипел он негромко.– Юный натуралист, мля, энтузиаст..

Остаток дня они работали споро и быстро, больше не отвлекаясь. Николай хотел побыстрее разделаться с заданием, что бы сесть писать отчёт в приемлемых условиях. Хотя, какие тут условия? Холодильник с прохладным питьём, и вентилятор в лучшем случае.

Александр, видя такое рвение, старался не отставать, что бы не слышать упреки в медлительности.

Солнце продолжало палить своими косыми лучами, выжигая остатки воды из тел капельками пота, тут же испарявшимися с кожи. Откуда-то появились пауты, метко пикировавшие на обнаженную кожу и жалящие больно и обидно. Громкий, гортанный крик, раздавшийся сверху привлек внимание техников и они невольно подняли головы.

Стая черных птиц, причудливо свивала карусель прямо у них над головами, размывая перистые крылья в полете. Собравшись в одну плотную фигуру, они резко спикировали к земле.

– Что за чёрт! – Выругался Николай, приседая к земле, в полной уверенности, что птицы упадут прямо на него.

Птицы одна за одной взмывали вверх, волнами нагоняя тяжёлый, горячий воздух. Поднявшись вверх, они снова собрались в фигуру и тяжело пали вниз, отвернув в самый последний момент. Повторив ещё раз свой маневр, стая поднялась в высоту и собралась в кольцо, кружа над головой.

Техники продолжили работу, тем не менее опасливо посматривая вверх, где продолжали летать птицы. Так работа и продолжалась, под несмолкаемый птичий треск. Как только инженеры заканчивали задание и переходили на новое место, так стая следовала за ними, не отступая ни на шаг. Шум над головой мешал, невозможно было сосредоточиться, работать стало невыносимо.

Николай оторвался от окуляра теодолита и сумрачно посмотрел наверх.

– Что, покоя не дают? – Поинтересовался неслышно подошедший Александр.

Не ожидавший вопроса Николай едва не подскочил от испуга. Он зло оглядел напарника.

– А тебе разве не мешают? – Мрачно поинтересовался он.

– Мне тоже мешают. – Спокойно ответил Александр. – Давай сворачиваться – работы сегодня больше не будет.

– Это почему же не будет?

– Из-за них. – Парень молча ткнул пальцем вверх. – Зря ты могилу тронул. Это тебе не средняя полоса России – здесь свои законы.

Александр повернулся и молча направился назад, к оставленной планке. Николай недоуменно посмотрел на него. Обида жгла его изнутри, он набрал воздух и открыл рот, что бы достойно ответить, но в это время услышал яростный клёкот над головой и поднял голову. Птицы стаей пикировали на него и Николай присел, инстинктивно закрыв голову папкой. И хорошо, что он это сделал.

Поток птичьего помёта хлынул на него сверху. Пахучий, жидкий, он забрызгал всё вокруг и оставил едкие, прижигающие следы на одежде и коже.

Николай резко вскочил и отбежал в сторону. Птицы последовали за ним, не отставая ни шаг. Инженер грязно выругался и сплюнул. Всё пропиталось помётом, казалось, даже во рту был этот вкус.

Александр издали наблюдал за ним. Как ни было странно, но над ним не летали птицы, и их атака совершенно его не коснулась. Он стоял и молча смотрел на него.

– Ну что, доволен? – Зло выкрикнул ему Николай. – Это что же, твоих рук дело?

Парень молча пожал плечами, подошёл ближе, с выражение легкой брезгливости рассматривая Николая, подхватил теодолит и направился прочь.

– На сегодня работа закончена. – Небрежно бросил он на ходу. – Да и на завтра-послезавтра похоже тоже. – Как-то походя, добавил Александр.

Он направился в сторону лагеря, расположенного у подножия сопок, и Николай поплёлся за ним, всё ещё кипя от злобы.

Так они неторопливо шли, а птицы продолжали кружиться над Николаем, но их стало значительно меньше, и они не пикировали на него.

Николай поднял голову и увидел, что Александр ушёл далеко вперёд. Он постарался прибавить шаг, но ботинки предательски проскользили по траве и Николай с размаху шлёпнулся на землю.

Он упал вниз, успев подставить руки и зашипел от боли. Прямо в ладони впились колючки карагайника, кустарника росшего по склонам сопок и в степи. Пока он вытаскивал колючки из ладоней, Александр скрылся за поворотом дороги. Парень шёл, совершенно не оглядываясь, что было нехарактерно для него. Обычно он всегда поддерживал напарника и никогда не терял его из вида.

Николай подскочил и быстрым шагом, насколько позволяла тропинка, бросился следом. Обогнув сопку, он не увидел его впереди, чему очень сильно удивился. Неужели Саша так быстро шёл, что успел уйти далеко. В любом случае, догоню его до лагеря.

Он прибавил шагу и насвистывая какую-то бодрую мелодию, отправился дальше. Впереди, перед ним, показалась какая-то женщина, шедшая неспешным шагом. Что она могла здесь делать, так далеко от жилья?

«– Хотя кто их разберёт, этих аборигенов, – подумал Николай, – может ей очень нужно, или нечего совершенно делать, вот она и путешествует пешком».

Николай подходил ближе к женщине, внутренне удивляясь. Высокая, стройная, с длинными волосами, собранными высоко и скрепленными причудливой застёжкой, спускавшимися тяжелым водопадом на плечи. Чёрное, закрывающее полностью руки и плечи, платье, было сшито их плотного, неизвестного мужчине материала. Тонкие запястья, украшали узкие, на вид золотые браслеты, негромко подзванивающие при ходьбе, на пальцах нежных рук поблескивали синими камнями кольца. С шеи, на чёрном шнурке, спускалась золотая подвеска, с затертым изображением. Николай удивленно вгляделся в лицо женщины.

Высокие скулы с четко очерченными губами, бледная матовая кожа, небольшой аккуратный нос, высокий, открытый лоб и миндалевидные, черные глаза, сверкнувшие бегло брошенным взглядом.

«– Какая красавица.» – Подумал Николай, откровенно любуясь.

Он немного приотстал, разглядывая эту неожиданную попутчицу. В городе Николай никогда не стеснялся подойти и познакомится с понравившейся ему девушкой. И вот здесь, в глухой степи, у затерянного поселка встретить такую красотку. Он даже не смутился своего вида и запаха, способного отогнать любого человека. В конце концов, всё можно представить как шутку.

Он снова догнал женщину и попробовал взять её за руку, но не смог. Едва уловимым движением, она отвела руку и искоса бросив на него взгляд, предостерегающе подняла к губам палец. Затем оглядевшись по сторонам, кивнула головой, приглашая следовать за ней. Николай послушно поплелся за ней, едва отставая на шаг. Он попытался прибавить шаг, что бы оказаться рядом, но неширокая тропинка не позволяла ему этого сделать. Неожиданно подвернувшийся валун или камень, не дающие проход, или заросли злого карагайника, мешали догнать женщину.

Николай шёл следом, гадая, куда они идут. Тропинка поднималась вверх, петляя среди зарослей, огибая скалы.

– Красавица, – попытался Николай привлечь внимание, идущей вперед него. – А как вас зовут?

Обернувшись, женщина снова прижала палец к губам, и поманила рукой, направляясь дальше. Заинтригованный мужчина продолжал идти следом.

– Так может быть, вы скажете, куда мы идём? – Не выдержал снова он.

Едва Николай произнёс эти слова, его на мгновение окутала темная пелена, и он изумлённо остановился, не сделав следующий шаг. Прямо перед ним зияла пропасть. Его следующий шаг пришелся бы в пустоту.

Николай замер, изумлённо оглядываясь вокруг. Он был один, совершенно один, стоящий у самого края крутого обрыва, и никого вокруг. Он ещё раз огляделся вокруг. Женщина пропала. Ни единого признака, указывающего, что она была.

– Ну не привиделось же мне всё это? – Недоуменно сказал Николай.

Ответом ему было молчание. Никто не мог ответить ему на этот вопрос. Мужчина снова, но теперь внимательнее огляделся. С трудом, но он узнал место, где находился.

Это было Чёрное Урочище, как его называли местные. Николай даже вспомнил, что когда они прибыли и только стали располагаться лагерем, к ним приехал какой-то старый казах, на лошади. Он оказался давним знакомым начальника экспедиции.

Борис Александрович когда-то бывал в этих местах и тепло встретил старика. Они уединились в палатке и о чём-то долго разговаривали. После беседы, отказавшись от чая, предложенного ему засуетившейся поварихой, старик взгромоздился на лошадь и гордо удалился. Начальник экспедиции вызвал завхоза, ответственного за выбор места и размещение экспедиции, и приказал сворачивать лагерь. После небольшого разноса, последовавшего за приказом, вся экспедиция покидала ещё не разобранные вещи в грузовик и переехала на другое место.

Но перед тем, как переехать, Николай успел обойти окрестности вместе с Александром, выверяя карту, так что место он вполне узнал.

Оглядевшись, он переступил с ноги и стал спускаться вниз, по едва примятой им же траве. Спускаться было нелегко. Ботинки предательски скользили по траве, так и норовя выскочить вперёд, солнце жарко палило, высушивая воздух, горячий ветер бил в глаза, выжимая слезу и срывая с головы панаму. Засохшая пятнами птичьего помёта одежда не добавляла комфорта.

Николай спустился вниз и увидел едва заметную тропинку, которая уводила в обход скал в долину, между сопками. Ему ничего не оставалось, как пойти по ней. Спустя недолгое время, он вышел к Чёрной скале, имевшей характерные очертания. Может именно от неё, Чёрное урочище и получило своё название.

Он помнил, что именно у этой скалы, из-под земли, бил родник. Мысль о вкусной, прохладной воде, заставила его прибавить шаг. Вскоре мужчина услышал едва слабый шум бегущего ручья и немного погодя уже стоял на коленях, жадно глотая воду. Казалось, он готов выпить весь родник, бьющий ледяной струёй.

Наконец Николай напился. Он довольно отвалился от ручья, поплескал на лицо холодной водой, намочил панаму и водрузил её на голову. Посидев немного в прохладной тени скалы, нехотя поднялся и отправился дальше.

Из кустов, мягко переминаясь с лапы на лапу, вслед человеку смотрел черный волк. Зверь проводил одинокую фигуру янтарными глазами, широко облизнулся, показав красный язык, и стремительно прянул в заросли, не колыхнув ни единой ветки.

Николай спускался по тропинке. Оставалось совсем немного дойти до лагеря. Небольшой отдых у ручья, пошёл ему на пользу – Николай почувствовал себя бодрее, тело отдохнуло и даже легкое чувство голода придавало сил. Он уже предвкушал, как придёт в лагерь к ужину, поест и расскажет эту забавную историю. Даже неописуемый аромат, что шёл от него, не мог испортить ему настроение.

Так, незаметно для себя, Николай перевалил через очередную сопку и увидел показавшийся лагерь. Неторопливо подходя к ближайшим палаткам, он мельком удивился количеству лошадей, привязанных у импровизированной коновязи.

Под навесом, за большим столом, сидела большая толпа людей, которые что-то бурно обсуждали. Поодаль были привязаны лошади, у которых стояли несколько местных жителей.

« – А эти чего тут забыли? – Николай неприязненно посмотрел на казахов. – Опять что-то клянчить пришли? «

Он недолюбливал местных, считал, что они все себе на уме, и старался поменьше с ними общаться. Причём не делал различий между молодыми и старыми, женщинами и мужчинами, среди которых попадались и довольно грамотные люди. Николай неодобрительно относился к дружбе начальника со старым казахом, который был, как он слышал – главным, местным шаманом.

Какой шаман? Религия, это ловушка для бедных и неграмотных. Он уже не один раз сигнализировал вышестоящему начальству об этом, но реакции пока не было.

Николай, с независимым выражение лица, раздвинул замолчавших людей и спокойно уселся за стол. Наступившую при виде его тишину, он воспринял как само собой разумеющееся.

– Коля! – Подскочил к нему Саша. – Ты! Живой!

– А с чего мне не быть живым? – Сварливо ответил Николай. – Как есть – теплый и голодный. Мадина! – Крикнул он поварихе. – Принеси чаю! И поесть! Есть хочу – просто умираю.

Стоявшие вокруг него люди радостно загомонили, и каждый старался подойти к нему поближе и потрогать его за плечи, руки, как будто хотели убедиться, что это действительно он.

– Да что с вами такое! – Рассердился Николай. – Не нужно меня трогать!

Наступили тишина. Люди недоуменно смотрели на него. Тишину нарушил голос начальника.

– Так, давайте все разойдемся по своим местам. – Борис Александрович встал во весь свой немалый рост, и прихлопнул по столу ладонью. Этот звук, похожий на выстрел, подействовал на людей отрезвляюще. – Наша пропажа нашлась, и рабочий день никто отменять не будет.

Люди стали расходится, о чём-то негромко переговариваясь и поглядывая на Николая. Он только собрался ещё раз громко позвать Мадину, как она выбежала из палатки в своем белом фартуке, вынесла полные тарелки и поставила на стол. Схватив ложку, Николай набросился на наваристую шурпу, жадно глотая ложку за ложкой.

– Где же ты был, Коля? – Услышал он голос начальника и поднял голову.

Напротив него за столом сидел Борис Александрович и этот его друг, старый казах, Амангельды. Они внимательно смотрели на него, не пропуская ни одной детали.

– В смысле? – Забыв о ложке, переспросил Николай.

– Где ты был? – Борис Александрович повторил свой вопрос.

– Как где? – Неприятно удивился парень.– Мы были на седьмом участке, работали, потом пошли назад и вот я пришёл. Да спросите Сашу – мы вместе были.

– Спрашивали уже. – Спокойно ответил казах и переглянулся с начальником.

– Саша сказал, – пояснил тот, – что вы шли в лагерь, и по дороге ты пропал.

– Как пропал? – Переспросил Николай. – Вот он же я.

– Вот это то и странно. – Борис Александрович наклонился к нему через стол. – Коля, тебя не было два дня. Поэтому я и спрашиваю – где ты был?

Ложка выпала из рук Николая и он в изумлении широко распахнул глаза.

– Два дня? – Всё ещё не веря, переспросил он. – Но как же это?

Шаманов взглянул на старого казаха.

– Расскажи нам, – стараясь, что бы его голос звучал спокойно, сказал он, – что произошло по дороге в лагерь.

– А Саша… – Начал Николай.

– Да. – Прервал его Шаманов.– Он нам рассказал, что вы были на могиле, как обвалили ограду и что на вас напали птицы. А что было потом?

Николай перевёл взгляд на казаха, смотревшего на него прищуренными в щелочку глазами.

– Ну после того, как птицы на нас нагадили, – неуверенно начал он, – мы решили вернуться в лагерь. Пошли по долинке, как всегда. Потом я споткнулся и упал, а когда поднялся, Саша уже не было…

– И что было потом? – Подался вперёд в нетерпении Амангельды.

– Я пошёл дальше. – С трудом оторвал взгляд от морщинистого лица, Николай. – Впереди меня шла женщина..

– Какая женщина?

– Какая-какая… – Не выдержал парень. – Обыкновенная. В черном платье, с длинными волосами…

– А у неё был медальон? – Нетерпеливо спросил казах, перебив его.

Николай утвердительно кивнул.

– Был. Золотой, висел на чёрном шнурке.

– Какой на нём был рисунок? – Подался вперёд старый шаман.

– Да не было на нём никакого рисунка, затёрто всё было.

Амангельды удовлетворённо кивнул и закрыл глаза.

– Это она? – Торопливо спросил начальник.

Шаман медленно кивнул.

– Твои работники повалили ограду на могиле. – Медленно произнёс он. – Тогда, пять лет назад, когда умерла ваша девушка, я наложил заклятье на могилу. – Старый казах перевёл взгляд на Николая. – Они его разрушили. И хозяйка снова вышла на свободу. Она его пометила. – Кивнул он головой на парня. – Она придёт и заберёт его с собой.

Шаманов в задумчивости потёр подбородок.

– И что же делать? – Спросил он.

– Я заберу его с собой. – Амангельды с кряхтеньем поднялся. – Мне поможет Ойжен, попробуем его отстоять, хотя это и будет трудно.

Николай с удивлением слушал этот разговор, не понимая его. Какая хозяйка? Какое заклятье?

– Я никуда не пойду. – Твёрдо заявил он, пристукнув кружкой по столу.

Начальник и старый шаман с удивлением уставились на него.

– Коля, – мягко начал Шаманов, – ты хотя бы понимаешь, что тебе грозит? Мы не сможем тебя защитить.

– Не надо меня ни от кого защищать. – Твёрдо сказал Николай. – Я вас что, просил? Или я маленький ребёнок?

Старый шаман внимательно посмотрел на него и что-то негромко сказал на казахском молодому парню, стоявшему рядом с ним и внимательно слушавшем разговор. Тот молча наклонил голову в знак согласия, отвязал лошадь и сев верхом, неторопливо направился прочь. Амангельды с кряхтением уселся на скамью и налил себе чая из чайника, услужливо принесённого Мадиной.

– Что было дальше? – Спросил он, подняв пиалу.

Николай удивлённо уставился на него.

– Рассказывай. – Старый шаман смотрел на него своими глазами, почти невидимыми в узких щелочках.

Парень немного подумал, вспоминая и медленно продолжил.

– Мы шли рядом. Я пытался взять её за руку, но у меня не получалось.

– Никто не может коснуться хозяйки, если только она сама этого не позволит.

– Ну да, – согласился Николай, – у меня так и не получилось. Она всё время убирала руку. И я никак не мог её догнать, мне все время что-то мешало. Это были ли камень, или острые кусты, или слишком узкая тропинка. Потом мне стало интересно, куда мы идем и я спросил её об этом..

– Что ты сделал? – Амангельды с пристуком поставил на стол чашку и подался через стол к парню.

– Я спросил: А куда мы идём? И всё.

– И что было потом? – Шаман прямо впился в лицо Николая своими глазами-щелочками, так что ему стало неприятно.

– Ну вокруг стало темно, как будто наступила ночь, и я увидел что стою на самом краю обрыва. И это место называется Чёрное Урочище. Потом вышел из него и пришёл сюда, в лагерь. Вот и всё.

Амангельды откинулся на скамейке, непонятно глядя на него. Борис Александрович переглянулся с ним и мрачно усмехнулся.

– Везучий ты, парень. – Негромко бросил он. – Умудрился задать один-единственный правильный вопрос. Иначе лежал бы сейчас под скалой, разбившийся и переломанный. И смогли бы тебя найти, это ещё неизвестно.

– Но почему? – Недоумённо спросил Николай, непонимающе глядя на начальника.

– Таким же вопросом лешего отгоняют, когда он начинает по лесу водить. Видишь и здесь это подействовало. А водила тебя Хозяйка Урочища, есть такая местная легенда. И не всегда то, что говорят, выдумка.

Его лицо стало жёстким и на мгновение свело непонятной судорогой, как будто перед его глазами пронеслись какие-то неприятные воспоминания. Старый шаман покивал головой, соглашаясь с ним.

– Значит так, – начал начальник, – идёшь сейчас в свою палатку, и находишься там, никуда не выходишь, если тебе что-то будет нужно – принесут. Понял?

– А если мне в туалет понадобится? – Не удержавшись, съехидничал Николай.

– Отведут под ручку.– Отрезал тот, вставая из-за стола. – Слишком много странного произошло – нужно разобраться. Всё. На этом закончим дискуссию.

Николай лежал на раскладушке в своей палатке, бездумно разглядывая скат крыши и перебирая в голове всё то, что ему сказали там, под навесом. Это выглядело каким-то безумством, дикой выдумкой, если бы не одно но…

Он узнал, какое сегодня число. Его действительно не было два дня. Этого он не мог понять. Как так могло произойти? И на шутку это не было похоже. Так ни до чего и не додумавшись, Николай рывком встал с кровати.

– Ты куда? – Мягко поинтересовался сидевший рядом с палаткой в тенёчке Миша, и читавший потрепанную книгу.

– По нужде. – Хмуро буркнул в ответ Николай, демонстративно кивая в сторону. – Или ты пойдёшь вместе со мной?

– Нет. Ты что? – Испуганно закрылся книгой парнишка. – Ты только давай там не задерживайся, мне сказали присматривать за тобой.

– Ну это уж как получится. – Сплюнул на землю невольный арестант.

Для естественных надобностей отвели место в стороне от лагеря, где установили две полотняных кабинки – одну для мужчин, вторую для женщин. Они стояли в лощинке, невидимые для людей. Вот в одну из них и зашёл Николай. Сделав свои дела, он с облегчением вздохнул и вышел наружу. Над головой светило солнце, небо, безмятежное в своей синеве, нависало сверху огромным куполом, какой бывает только вдали от жилья, в безграничной степи.

Николай вскинул руки и с наслаждением потянулся, всей силой своего молодого тела. Услышав шорох за спиной, он лениво повернулся на звук. Увиденное заставило его резко отступить назад. Из колючих кустов, разросшихся по склонам, выглядывал волк. Его темные глаза, неотрывно смотрели на него, чутко сторожа каждое движение. Николай попытался сделать шаг и волк мягко приподнял верхнюю губу, обнажив белые клыки, готовые вонзится.

Парень понял, что волк стоит прямо на пути, ведущим в лагерь. Николай медленно сделал шаг в сторону, не спуская глаз с животного. Тот сделал шаг вперёд, заставив его отступить назад. Парень отступил ещё на шаг, и волк снова шагнул.

Со стороны всё это напоминало какой-то дикий в своем безумии танец – человек, постепенно уступал животному раз за разом. Николай понимала, что волк отжимает его от людей, но ничего не мог сделать. Он попробовал крикнуть, но глядя на острые клыки, мгновенно взлетевшие из пасти, задавился криком. Так постепенно они продвинулись вглубь лощины, дальше от лагеря.

И тут кто-то дотронулся до плеча Николая, заставив его подпрыгнуть от неожиданности и резко обернуться. Рука, занесённая для удара, застыла на полпути, остановившись.

Прямо перед ним стояла женщина. Та самая женщина, которую он безуспешно пытался догнать на тропинке. Она ласково провела рукой по его щеке и он замер, жадно разглядывая тонкие черты лица, вдыхая её горьковатый запах, смутно знакомый, но тем не менее очень приятный.

Мягко улыбаясь, женщина взяла его за руку и повлекла за собой. Николай без опаски повернулся спиной к зверю и шагнул вперёд. Лощина повернулась и расширившись, развернулась небольшой поляной, посреди которой виднелось небольшое пепелище от старого костра.

Женщина подвела Николая к пепелищу и усадила на камень, удобно стоящий рядом. Парень подчинился ей, ни пытаясь возразить. По взмаху руки женщины из центра пепелища взвился костёр. Его пламя, сплетаясь вокруг невидимой оси, закружилось, словно в танце. Иногда костёр отклонялся и пытался дотянуться до Николая, но останавливался, как будто натыкался на невидимую стену. И странно – он совсем не чувствовал жара, излучаемого пламенем.

Сидевшая напротив женщина, свела руки вместе, подняла голову и затянула незнакомую песню. Её голос то тянулся на одной ноте, то взмывал вверх, подобно птице и незнакомые слова только добавляли красоты мелодии.

Николай потянулся за этим голосом, казалось, он проникал к нему в самую душу, выворачивая наружу. Он вспомнил себя, маленьким мальчиком, как хотел стать похожим на папу, и как плакал, когда отец ушёл от них с мамой. Припомнил, как в школе украл подарок и промолчал, когда наказывали другого. Как в институте бросил девушку, которая поверила и доверилась ему, бросил, едва она сообщила ему о своей беременности.

Слёзы потекли по его лицу, смешиваясь с каплями пота, стекавшего вниз мутными каплями. Он тихонько заскулил, жалея себя, тратившего зря своё время. Волк, сидевший напротив него, рядом с тянущей мелодию женщиной, суетливо заперебирал лапами и наконец, не выдержав, подошёл к парню и лизнул ему лицо. Почувствовав солёную влагу, он презрительно фыркнул.

Песня звучала. Её мотив был как ветер, стонущий в степи и шуршащий в зарослях тростника, растущего по берегам озёр, в ней слышался треск земли в сильные морозы и сытое потягивание под летним, щедрым дождём, вой волков в зимнюю ночь и ласковое мычание едва родившихся детёнышей.

Мотив становился родным, он звал, уносил в далёкие дали…. Волк, севший было рядом со старым пепелищем, вскочил на ноги и тревожно повернул лобастую морду.

«….Сердце молодого гасконца билось столь сильно, что готово было разорвать ему грудь. Видит бог, не от страха – он и тени страха не испытывал, – а от возбуждения. Он дрался, как разъяренный тигр, носясь вокруг своего противника, двадцать раз меняя тактику и местоположение..»

Миша нетерпеливо перелистнул страницу, шмыгнув носов от возбуждения и не замечая ничего вокруг. И тут, чья-то бесцеремонная рука выхватила книгу, прервав увлекательное чтение.

– Смотри-ка, чего это он тут читает. – Борис Александрович, улыбаясь, стоял над ним и рассматривал обложку. – Александр Дюма, «Три мушкетёра». Интересный роман, спору нет. Только вот вы, молодой человек, зачем к нам приехали?

– На практику. – Насупясь, и провожая глазами книгу, угрюмо ответил Миша.

– Во-о-от. – Назидательно протянул Шаманов. – Почитали бы лучше «Справочник геолога», да Саше бы с графиками помогли.

Он вернул книгу и повернулся к палатке, собираясь войти.

– Вы за Колей? А его там нет. – Снова открывая книгу, сказал Миша.

– А где же он? – Разом повернулись к нему мужчины.

– Он вышел. Сказал, что хочет в туалет.

Амангельды сузил и без того узкие глаза.

– А давно он ушёл? – Мягко спросил старый казах.

– Ну не знаю. – Задумался Миша. – Может только что. А может и нет. – Практикант задумался. – Я не помню. – Удивленно протянул он.

– Куда он пошёл? В уборную? – Резко спросил Шаманов.

– Д-да.

Оба старших мужчины бросились в сторону лощины, только Амангельды приостановился и громко, пронзительно свистнул. На этот свист, откуда-то из-за палаток показался Ойжен, и повинуясь жесту, побежал следом за ними.

Трое мужчин подбежали к полотняным кабинкам-туалетам. У обеих полог был откинут и они были пусты. Шаманов растерянно оглянулся на остальных.

Ойжен с силой потянул воздух носом, огляделся.

– Туда. – Ткнул он пальцем в сторону сгущавшихся зарослей.

Едва заметная стёжка повела их в обход густых зарослей карагайника, зло цеплявшегося за одежду. Лощинка повернула и расширилась поляной перед глазами людей, продравшихся сквозь кусты.

Прямо посередине поляны стояли три больших валуна, образовывая круг, опоясывающий старое пепелище. Возле одного камня сидел огромный, лобастый волк, лениво повернувший голову и вскочивший на ноги при виде людей. Он громко зевнул, показав пасть, полную остро-белых зубов и беззвучно прянул в сторону. Едва люди успели перевести дыхание, как волк нырнул в кусты и скрылся из виду.

На плоском камне, с синеватыми прожилками, сидел Николай. Он медленно раскачивался из стороны в сторону, и тянул себе под нос незнакомую мелодию. Его глаза были направлены куда-то вдаль и он, казалось, не видел людей, медленно подступающих к нему.

      Обступив парня, мужчины беспомощно смотрели на него, не зная, что делать. Шаманов протянул руку и крепко сжал плечо Николая.

– Коля… – Осторожно потряс он его. – Коля… Ты меня слышишь? Очнись..

Николай продолжал раскачиваться и петь, не реагируя на тряску и слова.

– Погоди. – Амангельды придержал Шаманова. – Он не слышит тебя. Он только что видел хозяйку.

– И что? – Резко спросил Шаманов.

– А то, – ответил старый шаман, – она забрала его душу себе. А то, что ты видишь, это просто его тело.

– С чего ты так решил? – Удивлённо посмотрел на него Борис Александрович.

Вместо ответа, старый шаман взял Николая за правую руку и осторожно разжал его крепко сжатый кулак. В ладони лежала старая подвеска, из стершейся золотой монеты на длинном, кожаном шнурке.

– Это её медальон. – Так же осторожно сжал кулак Амангельды. – Если у него его отобрать, он тут же умрёт. Она пометила его для себя.

Шаманов замотал головой.

– Да ну, бред какой-то. – Упавшим голосом сказал он.

– Ты хочешь проверить? – Спокойно спросил шаман. – Попробуй, отбери медальон и ты увидишь, что произойдёт.

Амангельды смотрел на него своими узкими глазами, за которыми ничего нельзя было ничего разобрать, и Шаманову стало страшно. Что знает этот старый шаман? И что он не договаривает? Шаманов обернулся. Ойжен присел на корточки и задумчиво потрогал ладонью угли старого пепелища. Посмотрел на следы на руке и вытер их о штаны.

– Здесь разводили костёр. – Уверенно заявил он.

– Конечно разводили, немере ( внучек ) . – Ответил ему дед.

– Нет, ата ( дедушка ). – Встал и отряхнул колени Ойжен. – Костёр разводили только что – угли ещё теплые.

– Что происходит? О чём вы говорите? – Не вытерпел Шаманов.

Внук и дед подошли к Николаю, по-прежнему сидевшему на камне, и осторожно взяв его за руки, поставили на ноги.

– Здесь была хозяйка. – Старый шаман глубоко вздохнул. – Она провела обряд и забрала себе его душу. – Кивнул он на Николая, который продолжал, бессмысленно улыбаясь, тянуть под нос заунывную мелодию.

– И что теперь делать? – Растерянно спросил Шаманов, глядя, как они медленно повлекли парня.

– Ничего нельзя сделать. Мы проведём обряд очищения, но он навсегда останется таким. – Амангельды помолчал. – Нужно следить, что бы у него не забрали этот медальон, иначе он сразу умрёт.– Шаман вздохнул. – Хотя, может для него смерть была бы благом. И тот, кто заберёт медальон – тоже умрет.

Дед и внук повели Николая в лагерь, бережно придерживая за руки. Его отвезли в поселковую больницу, врач пыталась что-то сделать, но так и не смогла привести парня в чувство. Он смирно сидел целый день на кровати, послушно ел-пил, что ему давали, а всё остальное время натирал мягкой тряпочкой медальон и напевал незнакомую, тягучую мелодию.

Через неделю приехала летучка из районной больницы и его увезли в город. Там, в больнице, Николай через неделю умер. При составлении списка вещей, золотой медальон не нашли. Шаманов, ездивший на опознание, специально посмотрел опись, составленную в милиции, расспросил лежавших с ним палате больных и лечащего врача.

Только потом ещё говорили, что уволившийся из больницы вскоре санитар, был найден мертвым у себя дома. Но правда это или нет, Шаманов уже не знал.

                        Часть третья.

Крупнотоннажный грузовик медленно двигался по дороге, преодолевая подъёмы извилистой дороги, натужно гудя двигателем. Отсыпанная крупнозернистым щебнем, петляющая дорога не давала расслабиться, всё время заставляя быть начеку. Олег, водитель трака, смачно сплюнул в приоткрытое окно в клуб набегающей пыли и вполголоса выматерился. Нескончаемая пыль, жара, и монотонное жужжание мотора, едко въедающегося в уши, выматывали нервы. А ещё эти, тимуровцы…

Он снова сплюнул за окно, с тоской подумав о неработающем кондиционере. Такая уж беда у всех китайских грузовиков – начинают ломаться, едва отъездив тысяч десять-пятнадцать километров.

Олег притормозил, и начал медленно поворачивать тяжелую машину, в который раз разглядывая импровизированный шлагбаум, у которого в тени навеса, словно солдаты на посту, сидело несколько человек – старики и несколько подростков, те самые тимуровцы.

Этот шлагбаум стоял на дороге, которая вела через посёлок, стоящий у подножия сопок казахского мелкосопочника, прямиком на трассу. Когда закладывался рудник по добыче урановой руды, мнение жителей руководство высокомерно проигнорировало и трассу для грузовиков проложили прямо через поселок, так как это был самый короткий и удобный путь. И жители, после многочисленных безответных жалоб, решили бороться самостоятельно.

Для начала они попробовали встретиться с руководством, объяснить, что грузовики, день и ночь снующие через поселок, разбивают дорогу и не дают нормально жить. Пыль от руды, летящая на огороды, так как водители не утруждали себя натягиванием брезента на кузов, на корню губит всю растительность.

Но после того как охрана силой выпроводила делегацию, во главе с акимом, с территории рудника, жители перешли к более активным действиям. Дорога через посёлок была перекрыта шлагбаумом, а для верности прямо поперёк дорожного полотна, была выкопана глубокая канава. Охрану, прибывшую убрать шлагбаум и засыпать канаву, встретила толпа местных жителей, и уже охранники на своей шкуре почувствовали каково это, когда к тебе применяют силу.

Из города приехал отряд ОМОНа, и под их охраной, дорогу разблокировали – шлагбаум убрали, канаву засыпали. Тогда жители стали подкидывать на дорогу доски с гвоздями, или как бы случайно перекрывать проезд каким-нибудь препятствием или стоящей техникой. Канаву отрыли снова и пустили через неё ручей, бегущий из источника. Всё это заставляло водителей терять время на ненужные разборки, тратя нервы на выяснения отношений.

Спустя некоторое время руководство решило прекратить конфликт, и по результатам встречи с акимом и местным советом старейшин, приказало провести новую дорогу, в обход посёлка. Правда водители не стали ею пользоваться, так как она была намного длиннее и хуже – предпочитая ездить через посёлок по асфальту, чем вокруг по грейдерной дороге. Тогда жители восстановили шлагбаум на въезде и после того, как его несколько раз снесли лихие водители грузовиков, установили постоянный пост.

Вот и сейчас, дежурившие у шлагбаума внимательно наблюдали, как водитель разворачивает тяжёлую машину, направляя её в объезд, на новую дорогу.

– Делать им нечего. – Зло пропыхтел Олег, крутя руль. – Жалко, что ли? Ну проехал бы один раз, ничего бы не случилось.

Хотя в душе Олег понимал – проедет он. За ним другой. Третий спросит – а чем он хуже? И всё начнётся заново. Им здесь не жить, не дышать урановой пылью. А в посёлке и так, говорят, люди стали умирать от рака.

Грузовик повернул, послушный движению руля и мысли Олега пошли по другому пути. Главный механик, Дмитрий Михалыч, но все его звали просто – Михалыч, был на встрече руководства с жителями посёлка, и рассказал, что после собрания к ним подошёл местный шаман, остался тут один такой – весь седой уже и старый, в чём только душа держится?

Так вот, этот шаман рассказал, что они заложили рудник в месте, которое издавна называется Чёрное урочище. Много рассказывали об этом месте, и не всё, что говорили, было неправдой. Здесь шаман замолчал, и немного погодя сказал, что не стоит расширять рудник в сторону Чёрной скалы. И могилу, на вершине сопки, лучше оставить в покое. Рассказывали, что в своё время, ещё при Союзе, из-за этого изменили план постройки питьевого канала из Иртыша, пустив его в обход. Сделав такую изящную петлю и заложив ещё одно водохранилище.

Здесь Михалыч, изрядно хлебнувший водки по случаю Дня Победы, замолчал и на дальнейшие расспросы отмалчивался, только подливал себе в стакан, пока не упал головой на стол и не уснул.

Когда его тащили в вагончик, что бы уложить спать, он всё упирался и поминал какую-то хозяйку, которая придёт к ним и покарает за то, что они нарушили её покой.

Утром механик, как ни в чём не бывало, заявился на завтрак. Правда был хмурый и в плохом настроении, но все списали это на похмелье, после неумеренного потребления спиртного накануне. Только Олег, заинтересовавшись, подсел к Михалычу за столик и спросил, что за хозяйку он поминал накануне.

Реакция механика шокировала. Михалыч схватил парня за отвороты рубашки, и шумно дыша перегаром прямо в лицо, сказал, что если он ещё раз спросит об этом, это будет его последний день работы здесь. И пока ошарашенный таким ответом Олег приходил в себя, со скрипом отодвинул стул и вышел из столовой.

В общем, история тёмная.

Олег работал на вывозе руды всего второй месяц. Работавший до него водитель, передавая машину, было такое ощущение мялся, пытаясь что-то ему сказать, но так и не решился.

Почему? Это так и осталось для него загадкой. Или сам мужчина не решился, или ему мешал мистер Сунь Ли, господин главный механик, прибывший в тот день на проверку. Текучка среди водителей была высокая, и никто не мог объяснить почему. Условия работы в принципе были неплохие, машины более или менее приемлемые, зарплату не задерживали. Вот только почему-то не работали шофера больше трех, четырех месяцев.

Слова Михалыча пробудили в Олеге его природное любопытство. Что происходит на руднике, который к тому времени стал расширяться всё больше и больше?

Разработку руды вела компания «Великий Дракон», чья штаб-квартира находилась в Пекине, головное руководство тоже осуществлялось китайцами, получившими концессию на пятьдесят лет.

Все командные должности занимали китайцы, лишь изредка, низшими руководителями, как в случае с механиком, становился кто-то другой. По отношению к русским китайцы вели себя уважительно, особенно после одного случая, когда менеджер-китаец, давший пощечину русскому водителю, получил от него удар в лицо, сломавший ему челюсть.

Всех остальных, включая местных жителей, китайцы ни во что не ставили, и вели себя исключительно напыщенно и важно. Просьбу шамана господин Сун Ли выслушал с внешним спокойствием, улыбаясь и кивая головой. Только немного знали, что за день до этого он приказал срыть могилу на вершине сопки и начать взрывные работы в Чёрном Урочище. Что поделать, именно там, по заверению геологов, выходили практически на поверхность залежи урановой руды.

– Не надо беспокоиться. – Негромко говорил господин Сун Ли, мягко пришепётывая и практически без акцента. – Мы уважаем чужие обычаи и чтим ваши святыни. – Прибавил он, низко кланяясь.

Старый шаман, пристально взглянул ему в глаза и только покачал головой.

– Вы уже выпустили это наружу. – Горько сказал он. – И сильно об этом пожалеете.

Круто повернувшись, старик стремительно, совершенно не по возрасту быстро вышел в дверь.

Вечером Олег прогуливался по Бродвею, так они называли выстланный досками проход между вагончиками и поймал отрывок разговора, донёсшийся из окна вагончика-конторы.

– … старый ишак.. – Управляющий Семёнов похоже был крепко не в духе. – Что он может сделать?

– Зачем вы так о старом, уважаемом человеке? – Мягко ответил господин Сунь Ли. – Он пытается защитить свою землю, свои обычаи.

– И что вы предлагаете? – Тяжелые шаги замерли у самого окна.

– Ничего. – Голос Сун Ли был само благодушие. – Я уже отдал приказ начал бурение и взрывные работы. Как и предполагалось по плану.

– Но там же могила! – Семёнов был в замешательстве. – И эта, как её – святыня? Чёрное урочище?

– Господин Семёнов. – За мягкостью голоса слышались стальные нотки. – Вас что больше беспокоит? Какие-то аборигены или ваша работа? Вы что, хотите сказать, что не проявляете верность компании, где работаете?

– Как вы можете так говорить, господин Сун Ли? – Голос Семёнова был полон подобострастия и желания услужить. – Да если надо, я весь этот посёлок раскатаю по досочкам и перекопаю.

– Не надо. – Веско заметил господин Сунь Ли. – Всё, что нам нужно, находится здесь. Нас не волнуют чужие покойники. Делайте то, что я велю. И да – сделайте что-нибудь с этими слухами о какой-то там хозяйке и текучке среди водителей. Люди должны работать!

Олег так и не понял, о какой хозяйке они говорили. Ничего подобного он не слышал. Хотя, может потому, что работал всего первый месяц? И особо друзей среди водителей у него не было. Это была ещё одна странность – все водители предпочитали держаться поодиночке, не заводили друзей, не оставались пропустить по бутылочке пива после окончания смены или рейса, и вообще мало общались между собой.

Назавтра день начался с планёрки, на которой присутствовал сам главный управляющий господин Сун Ли. Он объявил, что с сегодняшнего дня начата закладка новой шахты, работы у них прибавится и …

Здесь он сделал многозначительную паузу – оплата труда возрастёт тоже. График работы предполагается круглосуточный и, как и положено, будут начисляться и ночные, и переработки. Олег обрадовался этой новости, но оглядевшись вокруг, увидел самое разное выражение лиц. Молодые водители, те, кто как и он работали совсем недавно, откровенно радовались этой новости. А водители постарше, откровенно морщились.

«.. совсем зажрались. – Мельком подумал Олег. – Не хотят работать – а потом ноют, что молодежь их поджимает».

После собрания, работники, оживлённо обсуждая новости, разошлись по рабочим местам. Олег, получил от диспетчера путевой лист, и карту нового маршрута.

– И ещё, – прибавила диспетчер, мельком взглянув на него, – зайдите к механику на дополнительный инструктаж.

Олег, пожав плечами, взял бумаги и отправился в небольшой вагончик, где обычно проходили собрания и планёрки. Внутри уже сидело человек десять-пятнадцать водителей. Опустившись на стул и присмотревшись, Олег понял, что здесь сидит в основном молодёжь, или те, кто совсем недавно устроился на работу, так же, как и он.

Он хотел было порасспрашивать коллег, но не успел. Дверь стремительно распахнулась и в вагончик вошёл главный механик, управляющий Семёнов и главный управляющий господин Сун Ли. Люди почтительно встали.

Начальство прошло за стол, и главный механик махнул рукой, приглашая садится. Все шумно опустились. Сидели молча, не было слышно привычного шушуканья между рядами, а ведь бывало кто-нибудь и откровенно похрапывал, как Витя Лаптев, засыпающий при всяком удобном случае. Правда и работал он так, что не каждый мог за ним угнаться.

– Товарищи! – Привычно громко начал механик. – Сегодня у нас, можно даже так сказать, знаменательный день. Мы начинаем работать по новой разработке. Вам всем раздали путевые листы и карту нового маршрута. Дело для нас новое, неосвоенное, поэтому прошу вас отнестись к этому с предельной концентрацией внимания, и со всей возможной серьёзностью.

Механик сел. Неторопливо из-за стола поднялся господин Сун Ли.

– Господа, – неторопливо и тихо начал он. – Как уже сказал господин главный механик, это очень важное и новое для нас дело. Со своей стороны могу твердо обещать высокие премиальные тем водителям, кто предельно строго отнесётся к работе. Не буду надолго отбирать ваше время, ведь оно, как всем известно – деньги.

      Господин Сун Ли белозубо улыбнулся и сел. Поспешно вскочил Семёнов.

– Ну что, товарищи? Чего сидим? – Управляющий сделал выразительный жест. – Рабочий день уже начался. Все по своим местам.

Водители не торопясь, отправились к своим машинам. Олег подошел к своему грузовику, привычно залез в кабину и немного повозившись, нажал кнопку стартера. Визгливо прокричав, стартер закрутил мотор, послушно отозвавшийся мерным гудением.

Пока мотор прогревался, Олег ещё раз внимательно осмотрел грузовик. Весь автопарк был укомплектован грузовиками китайского производства. Сам бы Олег предпочёл бы шведский, японский, или хотя бы корейский, но выбирать не приходилось. В целом грузовик работал неплохо, только угнетали поломки. Несерьезные, так по мелочи, но комфорта они не добавляли. При том, что заказывать детали приходилось из Китая, и ждать достаточно долго. Вот и сейчас, несколько дней назад сломался кондиционер. Деталь заказали, но когда она придет – никто не знал точно. А в условиях жаркого климата Казахстана, кондиционер давно из роскоши превратился в необходимость.

Олег ещё раз глубоко вздохнул и полез в кабину, немного поёрзав, поудобнее устроился в кресле, с тоской подумав, что опять к вечеру будет противно ныть спина, включил передачу и выехал с территории.

Всё это он вспоминал, покачиваясь в кабине на неровностях дороги, укатанной грейдером. Оставляя клубы пыли за собой, грузовик неторопливо наматывал на колеса километр за километром. В очередной раз круто повернув руль на повороте, Олег увидел впереди, на дороге, идущую по обочине женщину в чёрном платье. За руку она держала ребенка, деловито семенившего рядом.

Никого, кроме местных, здесь быть не могло. Но с ними с самого начала отношения не заладились. Жители посёлка были против постройки рудника, тем более в святом для них месте. Но как всегда, большие деньги и алчность власть предержащих победили.

      Тогда жители перенесли свою озлобленность на рабочих, что не могло их не огорчать. Работая посменно и по вахте, они в редкие минуты отдыха наведывались в посёлок, рассчитывая свести поближе знакомство с жителями, а в перспективе – и с жительницами. А любители выпить, искали себе приятелей-собутыльников.

Но жители на контакт не шли, а одну пару друзей, бывших особенно настойчивых при знакомстве, даже слегка поколотили. Совсем немного. Но напрочь отбили желание бывать в посёлке. Не помогли авторитеты, засланные в качестве парламентёров, и откровенно хамское поведение бывающих в посёлке – их просто перестали пускать в посёлок. На подходе встречали мальчишки, дежурившие на окраине, а затем подтягивались крепкие, молодые ребята, смотревшие хмуро и мрачно.

С ними предпочитали не связываться, так как знали, что в случае конфликта, к ним быстро прибудет подкрепление.

Олег решил лихо проскочить мимо женщины, обдав её пылью и грязью из-под колес, пусть это будет маленькой и подленькой местью. Он скривил губы в ухмылке и прибавил скорость. Гаденько ухмыляясь, Олег направил грузовик вплотную к обочине, но тут машина резко вильнула в сторону, руль практически вырвало из рук. Неуправляемый грузовик рванул вперёд и его понесло боком. Едва поймав руль и крепко перехватив его, Олег резко нажал тормоз. Схваченная колодками, машина резко остановилась. Всё вокруг заволокло мелкой, едкой пылью, немедленно впившейся в каждую щёлочку.

Рванув дверь, Олег вывалился наружу, прикрыв рот воротом рубашки и усиленно моргая глазами. Грузовик стоял боком на дороге, едва не съехав в кювет. Вокруг никого не было. Совсем никого. Олег обежал вокруг машины, ожидая увидеть окровавленные, раздавленные тела под колесами, или на обочине дороги. Но дорога была пуста.

Медленно оседала возмущённая пыль, постепенно сносимая ветром в сторону. Олег снова обошёл грузовик, и даже, привстав на колесо, заглянул в кузов. Никого. Пусто. Ни под машиной, ни впереди, ни позади никого не было.

– Какого чёрта… – Растерянно пробормотал Олег. – Куда же они могли подеваться? – Он покрутил головой. – А они вообще были?

Подняв к лицу руки, парень увидел, как они дрожат мелкой дрожью. Он глубоко вздохнул и полез в кабину. Солидно заурчал мотор и Олег включил передачу, разворачивая тяжёлый грузовик. Кинув взгляд в зеркало заднего вида, он неожиданно дрогнул всем телом – на дороге стояла женщина в чёрном платье и держала за руку ребёнка в белой рубашке. Они не отрываясь, смотрели вслед машине. Не помня себя, Олег до отказа надавил на педаль газа, давая полную мощь мотору, и грузовик послушно рванул вперёд.

Лишь через какое-то время возмущённый вой мотора, ревущего на предельных оборотах привёл его в себя. Кинув взгляд на приборы, Олег увидел, что стрелка тахометра перевалила за красную черту. Он поспешно ослабил ногу на педали газа и сбросил обороты, а затем нажал тормоз. Большая машина покладисто остановилась, мощно порыкивая мотором.

Олег пошарил в вещевом ящике и нашёл пачку сигарет. Достав зажигалку, он запалил одну из сигарет и глубоко затянулся. Едкий дым проник в легкие, заставив кашлянуть. Прокашлявшись, Олег почувствовал, что ему стало легче.

– Интересно, и что же это было? – Вслух произнёс он. – Куда они сначала девались, а потом появились?

Поломав голову, Олег так ни до чего и не додумался. Странно всё это. Сигарета дотлела до фильтра и Олег выбросил окурок в приоткрытое окно. Нажав педали, он двинул рычаг и машина тронулась с места. Дорога резво побежала под колёса, наматывающих новые километры.

Впереди показался городок шахтеров, где немного особняком стояли вагончики-общежития для водителей, работающих по вахте. Чуть дальше располагались гаражи для автомобилей и ремонтная зона, огороженные забором.

Миновав ворота, Олег развернулся и загнал грузовик в гараж. Повернул ключ в замке зажигания и мотор замолк, лишь едва слышно потрескивая под капотом, остывая. Олег сидел в кресле, на него тяжёлым грузом навалилась усталость. Он старался не думать о том, что произошло на дороге.

– Ты чего сидишь в кабине? Смена закончилась. – Рядом с грузовиком, с сигаретой в руке стоял Михалыч, главный механик. – Или ты ещё один рейс хочешь сделать?

– Да нет. – Бледно улыбнулся Олег. – На сегодня я отработал.

Он открыл дверь и полез из кабины. Ступив на пол бокса, он покачнулся и ухватился за дверцу, едва не упав.

– Ты чего это? – Поинтересовался Михалыч. – На тебе прямо лица нет.

– Да даже не знаю. – Пожал плечами Олег. – Странная такая история произошла по пути сюда.

– А чего случилось? – Лениво потянулся механик. – Что, опять местные покоя не давали?

– Да можно и так сказать. – Задумчиво протянул парень. – Я тут по пути женщину одну встретил, хотел пошутить немного, так едва в кювет не слетел. – Олег помолчал и добавил. – Странная такая женщина, в платье чёрном, как вдова и ребёнок с ней был какой-то.

– Что-о-о? – Михалыч дёрнулся так, что сигарета улетела далеко в сторону. – Какая женщина? С чёрными волосами и высокой прической, причёской собранной вверх? И в чёрном платье?

– Ну да, примерно так. – Пожал парень плечами. – Я толком разглядеть не успел, всё так быстро произошло. А потом она пропала куда-то. И ребёнок вместе с ней.

– Да-а-а-а, – с непонятной интонацией протянул Михалыч. – Повезло тебе сегодня. Ты хоть знаешь, кто тебе попался на пути?

– Нет.

Олег недоуменно смотрел на механика, не понимая его волнения. Ну встретилась и встретилась – подумаешь.

– Эта женщина, – начал Михалыч, – на самом деле, она не существует. Она призрак. Хозяйка Чёрного урочища, так её называют местные.

Почему-то Олег поверил ему сразу, глядя на его застывшее, как маска, лицо.

– Когда-то, здесь, в этом месте был её дом, который подло захватили и разрушили, убили всю её семью, а она покончила с собой. С тех самых пор, нет ей покоя, и она наказывает тех, кто нарушает её этот покой.

– Михалыч, а ты сам её видел? – Осторожно спросил Олег.

– Нет, не видел. – Ответил механик. Он помолчал и добавил. – Один шофёр, который работал здесь, встретился с ней.

– И что? – Жадно спросил парень.

– Он умер на следующий день. Запомни, – Михалыч оглянулся, проверив, не слушает ли их кто-нибудь. – Ты вроде парень неплохой – когда будешь ездить в ночные рейсы, ни за что не останавливайся в степи, и никого к себе не подсаживай. Слышишь? Никого!

Михалыч хотел добавить что-то ещё, но тут с улицы раздались крики и затем раздался глухой удар в стену бокса и послышался рёв мотора. Переглянувшись, они, не сговариваясь, кинулись вон из гаража.

       Врезавшись в стену бокса и упершись в него радиатором, стоял грузовик. Он сердито ревел двигателем и задние колёса всё ещё проворачивались, движимые мотором.

В кабине, упершись лбом в руль, сидел Лаптев, бессильно свесив вниз руки. Михалыч взлетел на подножку и дернул ручку на себя, открывая дверь. Водитель безжизненным кулём свалился на подставленные руки коллег.

Виктор лежал с закрытыми глазами, тяжело и шумно выдыхая воздух.

– Что с ним? – Спросил кто-то из толпы.

– Да непонятно. – Пожал плечами подошедший водитель. – Ехали себе, ехали – я позади него шёл. Потом он за поворот уехал, а когда я выехал на дорогу, он уже топнул на педаль газа и рванул вперёд.

– Так понятно. – Михалыч задумчиво почесал голову. – Вы, – кивнул он держащим Виктора, – несите его в контору, пусть доктора вызовут. А остальные – разойдитесь. Неча тут глазеть. А ты, Семён, – придержал он водителя, – пойдём с нами.

Механик повернулся и пошёл назад в бокс.

Они, все трое, зашли следом за Михалычем и Олег осторожно прикрыл железную дверь.

– А теперь рассказывай, что там было на самом деле. – Приказал Михалыч Семёну.

Тот замялся, не зная как реагировать.

– Да я толком-то ничего и не видел, далеко ехал. Впереди женщина шла с ребёнком, ну Витька её и подсадил в кабину. Вот только после этого его машина вперёд и рванула. Я поначалу думал, что перед бабой хвост распустил, но когда его машина шлагбаум снесла на въезде, понял что тут что-то не. А потом он врезался в стену.

– А женщина куда делась? – Спросил Михалыч.

– Какая женщина? – Удивился Семён.

– Ну которая в кабину села?

– Н-не знаю. Она в кабине сидел.

– Ты сам видел, – напирал механик. – Я на твоих глазах кабину открыл – не было там никого, кроме Витьки.

– Н-не знаю. – Повторил задумчиво Семён. – Там должна была сидеть. Тем более с ребёнком.

–Что-о-о?? – Не своим голосом, тихо шепнул Михалыч.

Он посмотрел на Олега, широко раскрытыми глазами. Холодок пробежал по спине Олега. Он как-то рывком понял, что это была за женщина. Вот только куда она делась?

– Слушай сюда. – Михалыч вплотную подошёл к Семёну. – Никакой женщины ты не видел, и почему Витька снёс шлагбаум и врезался в стену, ты не знаешь. Понял?

– Но, Михалыч… – Запротестовал было тот.

– Ты жить хочешь? – Ласково спросил механик. – Неужели ты не понимаешь, что это была за женщина.

Крупные капли пота выступили на лице Семёна.

– Не может быть… – Растерянно ахнул он, вытирая лоб рукавом.

– Может… Может… – Кивнул головой Михалыч.

– Та самая хозяйка? – Парень побледнел. – О которой нам Айнур говорила? Но ведь она…

– Вот именно. – Жёстко прервал его мужчина. – Может придти и за тобой.

Семён побледнел и испуганно посмотрел на мужчин.

– И что же мне теперь делать? – Сдавленным голосом спросил он.

Михалыч задумчиво пожевал губами.

– Уволится тебе нужно, парень и уехать отсюда.

– Но как же? – Семён побледнел. – Мне некуда ехать. Я думал, что смогу здесь денег заработать, на первый взнос. Квартиру купить. Или домик… Что же делать-то?

Олег смотрел на парня, ничего не понимая. Он понимал, что произошло что-то не очень хорошее, но не совсем понимал что. И почему Михалыч так взволнован?

– Тогда тебе нужно идти к Айнур. – Решительно сказал Михалыч. – Расскажи ей всё. Пусть она тебя отведёт к своему деду, Ойжену. Может он тебе сможет помочь.

Семён облегчённо вздохнул.

– А когда идти?

– Можешь завтра, – спокойно закурил сигарету механик. – Можешь послезавтра. Только смотри – если хозяйка придет сегодня ночью….

Побледнев, Семён обеспокоенно посмотрел на Михалыча. Тот был странно спокоен, лишь только мелкая дрожь руки, державшей сигарету, выдавало волнение. Потоптавшись немного, парень постоял и решительно шагнул к выходу.

Проводив его взглядом, Михалыч докурил сигарету и бросив окурок на бетонный пол, решительно растёр бычок ногой.

– Вот и правильно. – Спокойно произнёс он. – Так будет лучше.

– Михалыч, – спросил Олег, – а кто этот Ойжен?

Он знал Айнур, молоденькую, миловидную девочку-казашку, одну из немногочисленных местных, работавших у них в конторе рудника.

– А это дедушка Айнур. – Ответил Михалыч. – Очень авторитетный человек. И шаман к тому же. Если кто и сможет помочь Семёну, так только он.

Олег недоверчиво фыркнул.

– Вы что же, верите во всю эту фигню? – Сплюнул он на пол.

– Ты, парень, откуда родом? – Сузившимися глазами, посмотрел на него Михалыч.

– А что? – С вызовом спросил Олег.

– Ну где вырос? В городе? Или деревне?

– В городе. Но часто бывал у бабушки, в деревне. А какое это имеет значение?

– А такое – оставь свое мнение при себе и никому его не высказывай, оно никому не интересно. Жизнь в деревне очень сильно отличается от жизни в городе, и там есть такое, чего давно нет у вас.

На этих словах, Олег вспомнил, как в детстве, когда он бывал у бабушки, с ним иногда происходили странные вещи. В свой первый приезд, мальчик проснулся от того, что его кто-то душил. Проснувшись в холодном поту, Олег увидел смутную тень, метнувшуюся к порогу. Шея сильно болела, и наутро на ней проступили синяки.

Бабушка внимательно осмотрела внука, и ласково погладив по голове, попросила не переживать, и сказала что это был кот. Он любит спать, забравшись на кровать, вот и придавил во сне. А синяки и царапины, это царапнул, убегая, когда Олег его напугал. Мальчик поверил бабушке, и больше по ночам этого не повторялось. Правда, он хорошо помнил, как сам выпускал кота вечером на улицу. И в бане, прежде чем начать мыться, бабушка что-то шептала и давала ему с собой кусок чёрного хлеба, густо пересыпанного солью, наказывая оставить на блюдце в предбаннике, после помывки.

Были ещё другие случаи, которые происходили с сельчанами, и доносились до мальчишек в виде страшных историй, рассказываемых ночью, у костра.

Что было правдой, а что выдумкой, сейчас уже не узнать. Бабушка умерла несколько лет назад, а мама много не знала. Михалыч посмотрел на него и направился к дверям в бокс. Олег задумчиво посвистал, провожая его взглядом.

Он ещё раз осмотрел свой грузовик и выйдя из бокса, неторопливо направился в столовую – как раз пришло время ужина. Против обыкновения, в помещении было мало народу. С чем это было связано, Олег не понял. Кормили в столовой хорошо, повара готовили сытно, вкусно, и по деньгам выходило совсем недорого.

Взяв полный поднос еды, Олег нашёл свободный столик, и присел за него. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, и он сидел в полном одиночестве. По всей видимости, не ему одному пришла в голову такая мысль. Даже там, где за столиками сидели по два, а то и три человека, разговоров слышно не было – все ели в полной тишине, лишь едва слышно звенели о тарелки ложки и вилки.

Олег задумчиво ел второе блюдо, когда входная дверь распахнулась и в помещение вошёл Семён. Он с порога оглядел зал и, немного поколебавшись, направился к нему.

– Привет. – Напряжённо глядя на него, сказал Семён.

Олег удивился. Хоть они и были знакомы, но никогда не были приятелями, так общались иногда, как-то пару раз даже выпили пива, но друзьями не были. И поэтому его удивило это обращение.

– У меня к тебе есть одна просьба, Олег. – Неловко произнёс Семён и оглянулся.

Что удивило Олега, так это то, что люди, сидевшие за столиками и смотревшие на них, стали отворачиваться и отводить глаза, едва Семён оглянулся.

– Говори. – Пожал плечами Олег.

– Отвези меня в посёлок. – В упор посмотрел парень.

Олег едва не поперхнулся.

– А с чего ты меня выбрал?

– Мне больше некого попросить. – Тоскливо сказал Семён. – Все отказываются. У одних дела, у других ремонт, третьи просто не хотят. А Айнур сказала, что срочно ехать надо. Её дедушка сказал по телефону, что бы не задерживались.

– Так возьми машину и поезжай. – Пожал плечами Олег, принимаясь за компот.

– Не даёт никто, а свою я разбил. Радиатор побежал, и рулевое повело. Я уже получил втык от начальства.

– Да, кстати, а что начальство скажет? – Олег отставил в сторону пустой стакан.

– Ничего оно не скажет. Михалыч сказал, если кого уговоришь, я ему лично путевку нарисую. И выезд разрешу.

Олег задумался. Он хотел бы ещё раз осмотреть то место, где едва не слетел в кювет. Отойдя немного от напряжения, и от слов Михалыча, Олег решил проверить, прав тот или нет. А то наговорил с три короба, приплёл какую-то мистику, и его запугал, и парня тоже – вон трясётся весь, как от холода.

– Поехали! – Решительно сказал он. – Чего тянуть? Пошли к Михалычу, пусть даёт путевку.

Олег встал и направился к выходу. Семён обрадовано засеменил за ним. Михалыча они нашли в кабинете небольшой конторки, расположенной с торца боксов.

– Давай путевку, Михалыч. – Радостно сказал Семён. – И разрешение на выезд. А то нас охрана не выпустит.

Механик внимательно посмотрел на всех троих, включая Айнур, стоящих перед ним, не глядя запустил руку в лежащую сбоку папку и вытянул оттуда пару бумажек.

– Держи.– Протянул он их Олегу. – Пустые графы сам заполнишь, не в первый раз. И проваливайте отсюда – работать мешаете.

Обрадованный Семен схватил бумажки и потянул за собой Олега и Айнур. Едва они вышли, Михалыч снял трубку и набрал номер.

– Отдал всё.– Буднично сообщил он в трубку. – Сейчас выедут. – Он выслушал невидимого собеседника и продолжил. – А вот и узнаем. Если она кого из них и заберёт, так нам спокойнее потом работать будет. Помните, что шаман сказал? Хозяйке нужна человеческая жертва, тогда она успокоится. И так люди бояться работать, нужно же было что-то сделать. А тут так удачно всё получилось…

Михалыч дослушал собеседника, покачал трубку телефона в ладони и осторожно положил ей на аппарат. Оставшись в одиночестве, он посидел за столом, задумчиво глядя на картину на стене, пока за окном не пророкотал мотором грузовик. Затем встал, выключил свет и отправился к себе, в номер рабочей гостиницы…

…Олег сосредоточенно смотрел на дорогу, освещаемую фарами и бегущую под колеса грузовика. Выбитая местами колея, не давала расслабиться, заставляя в напряжении держать рулевое колесо. Ко всему, начал барахлить гидроусилитель рулевого управления, заставляя руль наливаться привычной, но уже забытой тяжестью. Олег усмехнулся, вспомнив свою первую машину, грузовик ГАЗ-52, бензовоз. Как он мотался по бригадам, развозя солярку и не забывая себя, оставляя пару-другую сотен литров, которую потом продавал жадным до дешёвого топлива дальнобойщикам. Вот там было управление, двумя руками приходилось руль крутить. Мышцы, через месяц, заиграли как у культуриста.

Послушная повороту руля, машина вывернула на ровную дорогу, Олег было расслабился, но тут же вздрогнул. Он как раз проезжал мимо того места, где несколько часов назад пытался пошутить над женщиной с ребёнком.

Мысли его снова скакнули на произошедшее. Олег понял, если это правда, то он ещё легко отделался. Достаточно было посмотреть на лицо Семёна, когда он рассказывал деду Айнур, старому Ойжену то, что произошло с ним, и заново переживая это событие.

Старый шаман легонько подёргал свою седую бороду, свисавшую вниз, храня на коричневом лице невозмутимое выражение. Его глаза, спрятавшиеся за узкими щелками глаз, внимательно осмотрели Семёна и он удовлетворительно кивнул.

– Поживёшь у меня. – Спокойно сказал он. – А потом решим, что с тобой делать и как тебе дальше жить.

– А как же работа? – Забеспокоился Семён.

– Отпуск возьми. – Спокойно сказал Ойжен. – Или вообще уволься. Не будет тебе теперь здесь жизни спокойной.

Он легко встал на свои кривоватые ноги, и поманил рукой.

– Пойдём. – Сказал парню, указываю на юрту. – Там пока побудешь. А ты жди. – Сказал он Олегу.

Стоя возле потрескивающего мотором грузовика, Олег с любопытством рассматривал летнее стойбище, состоящее из нескольких юрт. Именно сюда привел путь, указываемый Айнур. Всё ему было интересно – и юрты, в которых жили казахи, и их быт, летние печушки, с горящим кизяком. Он с наслаждение вздохнул этот немного сладковатый дымок, знакомый с детства. Дети, игравшие в пыли, какими-то замурзанными игрушками и сами чумазые с ног до головы. Городские мамаши точно пришли бы в ужас, усмехнулся Олег. Его мысли прервал Ойжен, вышедший из юрты.

– Вот держи. – Сунул он ему в руки небольшой, туго перевязанный мешочек. – Надень на шею и носи – иначе совсем худо будет. И не верь тому, что видишь.

Не слушая слов благодарности, шаман развернулся и ушёл. Олег постоял ещё немного, затем забрался в кабину грузовика и поехал прочь. Он ещё раз достал из под рубашки и внимательно рассмотрел мешочек. На ощупь там был какой-то корешок, что-то упругое, а ещё и мягкое. Развязывать мешочек Олег не решился и задумчиво убрал его назад – ну если надо, то он будет носить.

Дорога сделал очередной поворот и руль дрогнул в его руках. За поворотом, прямо посредине дороги стояла женщина в чёрном платье. Олег отчётливо видел её в свете фар. Он не мог забыть это чёрное платье, эти темные, высоко убранные волосы, сверкнувшие в свете браслеты на руках и украшения на шее и в ушах.

Олег ударил по тормозам и тяжелый грузовик повлекло боком и он остановился, окутанный пылью. Оцепенев, он смотрел на дорогу, где ещё мгновение назад, стояла женщина. Теперь там никого не было. Она исчезла.

Тяжелый удар потряс машину и это привело Олега в чувство. Он торопливо нажал кнопку пуска двигателя. Тоскливо завывая, стартер закрутил мотор.

– Давай. Ну давай же. – Зашептал Олег, понукая себя. – Заводись же! – Слегка истерично выкрикнул он.

Наконец мотор нехотя схватил и завелся. Правда работал он неровно, плавали обороты и тряслась кабина. Олег судорожно дернув рычаг, включил первую передачу. И тут щелкнул замок и правая дверь стала медленно открываться. Парень резко отпустил педаль сцепления и машина буквально прыгнула вперёд, на дорогу.

Олег отвёл глаза, глядя вперёд, и тут же почувствовал движение рядом с собой. Он повернул голову и волосы зашевелились у него на голове. Рядом с ним сидела, внимательно глядя вперед, та самая женщина, стоявшая на дороге. Олег торопливо отвернулся. Левой рукой он нащупал рычаг открывания двери и дернул его на себя. Не веря своим глазам, он поднял руку к себе – рычажок открывания двери переломился и был у него в руке. Олег торопливо швырнул его на пол и завертел ручку опускания стекла. Ручка крутилась, но стекло не опускалось.

Тогда Олег просто вцепился в рулевое колесо и уставился на дорогу. Краем глаза, он видел женщину, сидевшую рядом с ним, она тоже смотрела вперёд, на дорогу. В свете фар что-то забелело и детская фигура маленького ребёнка, в длинной, белой рубашонке навыпуск, возникла прямо перед бампером грузовика.

Олег судорожно нажал на педаль тормоза, которая медленно провалилась и уперлась в пол. Машина продолжала нестись вперёд, и тогда он, последним, смертным усилием, круто положил руль влево. Перед глазами промелькнули широко открытые, детские глаза и машина свалилась под откос, бешено завывая мотором. Последовал тяжёлый удар, и черное забытье накрыло его своим теплым покрывалом…

…Машину нашли днём, когда солнце не поднялось ещё достаточно высоко в небе, что бы палящими лучами сжигать всё живое, что не спряталось в спасительную тень. Разбитый грузовик лежал на дне небольшого ущелья с разбитой всмятку кабиной. По следам было видно, что машина на скорости съехала с дороги и упала со скалы вниз, перевернувшись несколько раз.

Когда ломами отогнули искорёженную дверь, Олег продолжал сидеть, упав головой вниз на руль, его ноги зажало искорёженной приборной доской. Волосы на голове поседели, кожа потемнела, как от ожога, но выражения лица было спокойное, и на губах застыла легкая улыбка.

Рудник продолжал работать, правда шахту в Чёрном Урочище так и не открыли – при взрывных работах обвалились пласты и обнажили скальную породу, без всяких признаков руды. Работы там были признаны неперспективными. Могилу девушки, с вершины сопки, перенесли на местное кладбище. Там же похоронили и Олега, положив его рядом.

Руду с рудника стали вывозить караванами, стараясь успеть в дневное время, так как водители отказывались работать в тёмное время суток.

Семён уволился с работы и долгое время жил у старого Ойжена. Он часто ходил на кладбище, ухаживая за могилами Олега и неизвестной девушки. В один из дней Семён собрался и уехал, и никто не знал, куда он отправился.

Так же на кладбище приходил старый шаман. Он надевал костюм, сшитый из шкур, высокую шапку, брал в руки бубен и садился рядом с могилами на расшитую шкуру. Ойжен долго сидел там, что-то едва слышно напевая и подстукивая в бубен, то едва слышно, то громко и грозно, заставляя инструмент рокотать, подобно грому. Неподалеку сидела Айнур, бдительно посматривая на деда, впитывая каждое его движение.

А вокруг была Великая Степь, со своими тайнами, то живая, то дремлющая, то жаркая, то холодная, хранящая свои тайны и не спешащая открываться людям, с их жадностью и неверием.

                  Конец.

19.07.2014

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg