«Волчица и пряности»

На шестой день путешествия сквозь зимнюю стужу он понял, что его силы истощаются.

Конечно, до сих пор ему везло с погодой, ибо не было снега; но менее холодно от этого не становилось.

Покрывала, приобретенные по дешевке, сразу целый мешок, совершенно не казались теперь покрывалами – на ощупь они больше походили на мягкие доски. Под покрывала было засунуто все, что хоть как-то могло согревать.

Разумеется, самой теплой грелкой могло стать другое существо из плоти и крови. А если оно обладало еще и собственным мехом, это было и вовсе замечательно.

Однако если это существо умело говорить, неминуемо возникали некоторые затруднения.

- Почему-то у меня такое ощущение, что именно мне все время достается короткая соломинка.

Небо начало потихоньку светлеть. Последнее дуновение ледяного ночного ветра прошлось по лицам, словно не желая расставаться.

Даже будучи разбужен жестоким холодом, он совершенно не хотел выбираться из-под покрывал. В другой день он бы с удовольствием полежал так еще немного, глядя на светлеющее небо. Сегодня, однако, мохнатая попутчица, спавшая рядом с ним под одними и теми же покрывалами, пребывала в отвратительном настроении.

- Я сказал уже, я был неправ.

- Уже если кто-то и должен был признать свою вину, то только ты. Конечно же, если от этого тебе станет теплее, я буду счастлива. Именно поэтому я не стала вредничать и не потребовала с тебя денег.

Лежащий на спине молодой человек, на которого изливался непрерывный поток жалоб, – звали его Крафт Лоуренс, – отвернул голову влево.

Семь лет уже прошло с тех пор, как Лоуренс, тогда восемнадцатилетний, стал торговцем. Как правило, даже если ему попадался несговорчивый собеседник, Лоуренс не сомневался, что сумеет его уболтать.

Однако он был совершенно не в состоянии достойно ответить своей спутнице, лежащей на спине справа от него и непрерывно одаряющей его недовольными взглядами вперемешку с жалобами.

Спутница обладала парой янтарных глаз и длинными русыми волосами. Звали ее Хоро. Фигура Хоро казалась, пожалуй, излишне худой, но это вовсе не значило, что ее тело не было мягким и нежным, как положено женщинам.

Имя спутницы Лоуренса было уникальным, но этим ее уникальность не ограничивалась.