«Ода Федерико Гарсиа Лорке»

Ода Федерико Гарсиа Лорке Если бы я мог заплакать от страха в пустом, одиноком доме,если бы я мог вырвать свои глаза и проглотить их,я бы это сделал во имя твоего голоса — траурного апельсина,во имя твоей поэзии, которая с криком вырывается из души.Ибо во имя твоё красят в голубой цвет больницы,и строятся школы и приморские улицы,и отрастают перья у раненых ангелов,и чешуёй покрываются врачующиеся рыбы,и ежи возносятся на небо;во имя твоё мастерские портных с их чёрными ширмаминаполняются кровью и тараканами,во имя твоё надевают красные пояса, и убивают любимых поцелуями,и наряжаются в белое.Когда ты летишь, одетый в персиковую нежность,когда ты смеёшься смехом риса, взметённого ураганом,когда, перед тем как запеть, ты весь встрепенёшься,вздрогнут губы, артерии, пальцы и веки,я готов умереть во имя твоё,я готов умереть во имя багровых озёр,на которых ты живёшь посередине осенивместе с павшим конём и окровавленным богом;я готов умереть ради кладбищ,они ночью среди затопленных колоколовтекут со своими водами и могилами,словно реки из пепла и праха,реки переполненные, как больницыранеными солдатами, которых внезапноводы смерти уносят вместе с надгробьями,засохшими венками и погребальными маслами;я готов умереть, лишь бы увидать тебя ночью,когда ты стоишь и плачешь,глядя, как мимо плывут тонущие кресты,перед рекой мертвецов ты плачешь,безудержно плачешь израненным сердцем,плачешь плачем, и глаза твои переполненыслёзами, слёзами, слёзами.Если бы я мог ночью, затерянный в одиночестве,собрать забвение, и сумрак, и дымнад поездами и пароходамив чёрную воронку,всасывающую пепел,я бы сделал это ради того дерева, в котором ты ветвишься,ради золотистых вод,которые гнездятся в тебе,ради вьюнка, обвившего твои кости,который рассказывает тебе тайны ночи.Города, пропитанные запахом мокрых луковиц,ждут, когда ты пронесёшь свою хриплую песню,и молчаливые корабли, нагруженные спермой, тебя преследуют,и зелёные ласточки вьют гнёзда в твоих волосах,и, кроме того, улитки и недели,мачты, свёрнутые в клубок, и вишнёвые деревцаприходят в движение, когда появляютсятвоя бледная голова с пятнадцатью глазамии твой рот цвета запёкшейся крови.Если бы я мог наполнить сажей административные зданияи, рыдая, сбросить часы с пьедесталов,я бы это сделал, чтобы увидеть, как в твоём домевозникает лето с растресканными губами,возникают люди в одежде смертников,и земли, исполненные печального величия,и мёртвые плуги и полевые маки,и всадники и могильщики,