«Стихи»

Вы пароль наш, надежно затверженный стражей,

И для всех заблудившихся в дебрях и снах,

Как зажженный на выступах башен и кряжей

Негасимый огонь, вы спасительный знак,

Что не созданы мы из одной только глины,

Что не зря рождены - и для жизни иной,

И, быть может, Господь искупит наши вины

Этот огненный плач перед вечной стеной.

ЦЫГАНЕ В ПУТИ

Бредут они, провидческое племя,

То большаком, то кое-где тайком,

Несут детей и кормят молоком

Голодное отверженное семя.

Мужчины за кибитками и теми,

Кто прикорнул там, тянутся пешком,

Поблескивает нож за кушаком,

И взгляд тяжел, как жизненное бремя.

Скупой привал и нищенский уклад,

Но вторят песням голоса цикад,

И даже пустошь кажется зеленой,

Когда дивятся чахлые холмы

На табор, этот вечно устремленный

И жгучий взгляд в родное царство тьмы.

МУЗЫКА

Она, как море, с каждою волною

Несет туда,

Где теплится за тусклой пеленою

Моя звезда;

С отвагою, нежданно молодою,

Как никогда,

Взлетает парус мой, а за грядою

Растет гряда;

И весь я - дрожь оснастки корабельной,

И в корчах бури слаще колыбельной

Для моряка

Пространство, раздираемое стоном!..

И мертвый штиль, а в зеркале бездонном

Моя тоска.

УЩЕРБНЫЙ КОЛОКОЛ

Полуночь зимняя отрадна и горька,

Когда огонь уже подернулся золою,

А где-то благовест гудит издалека,

И возвращается воскресшее былое.

Безвестный колокол как вечный часовой,

И на посту своем, разбуженный так рано,

Внушает веру он юнцам передовой

Луженой глоткою седого ветерана.

Я не сродни ему и, как бы ни мечтал,

Души расколотой надтреснутый металл

Не откликается победным его звонам,

Как раненый солдат под грудой мертвых тел,

Когда он жив еще и выжить бы хотел,

Но силясь выбраться, умрет непогребенным.

ТУМАНЫ И ДОЖДИ

Снег, осеннюю грязь и весеннюю талость

Я любил, и любовь эта в сердце осталась,

В непогоду душа погружается в сон,

Как в туманное завтра моих похорон.

На безлюдьи, в размытой дождем панораме,

Где беснуются ветры, скрипя флюгерами,

Неприкаянный дух мой не ищет тепла,

На лету раскрывая вороньи крыла.

Что желанней душе, если стала пустыней,