«Песнь о двадцатилетних»

Расул Гамзатов Песнь о двадцатилетних I Не знаю, с чего эту песню начать,С какого такого заветного слова,Которое жжет мою грудь по ночам,Чтоб вырваться снова из плена немого.С мечтою о ней я покинул свой домИ с думой о ней возвратился с чужбины…О чем эта странная песня, о комРыдает во мне, словно клин журавлиный?… В Японии я в январе побывал,В чудесной стране восходящего солнца,И сразу попал, с корабля да на бал,На празднество двадцатилетних японцев.Какой удивительный праздник! ЕгоУвы, не сравнить с нашим Днем молодежи.Он только для тех, кому двадцать всего —Ни на год не старше, ни на день моложе.В саду императора юность страныСверкала, как радуга в небе, где краски,Сливаясь, приветствовать были должныВсеобщего двадцатилетия праздник.Прекрасная юность! Ты, как кимоно,Затейливой лентой причудливой тканиСтруилась повсюду, стекаясь в одноГлубокое русло безумных желаний.Хотел бы обнять я твою красоту!Как много сегодня вокруг новобрачных,Которых по взглядам видать за версту —Не встретить здесь физиономии мрачной.Два десятилетья у них позади…Вращается время, как будто пластинка,И все ж они в самом начале пути,Где все им желанно, где все им в новинку.Двадцатая зрелость, о, как ты юна!Танцуя без устали вальсы и твисты,Ты огненной музыкой опьянена…Хмелеешь от хохота, словно от виски.Весь Токио нынче танцует с тобой,И кажется мне, что быстрей в этот вечерВращается даже наш шар голубой,Спеша восходящему солнцу навстречу.Вдруг головы всех устремляются ниц…И, приподнимая столетий завесу,Как в сказке, в саду появляется принцС прекрасною Золушкой, ставшей принцессой.Покуда традиции строго храня,Стоит молодежь в восхищенном поклоне,Супруги, и возгласа не оброня,На лестницу чинно восходят, как пони.И принц произносит короткую речь…И хоть мне, аварцу, язык тот неведом,Я чувствую — он лаконичен, как меч,Приученный к молниеносным победам.А юность с почтеньем внимает ему,Как сакура в зимнем саду расцветая,И только один я никак не пойму,Что может январь быть прекраснее мая.О, двадцатилетие! Это пора,Быть может, всего благодатней на свете?..Я вспомнил аульские те вечера,Где был я мальчишкой семнадцатилетним.И девушка та, по которой вздыхал,Была меня старше всего на три года…Но сверстник ее, будто бы аксакал,Глядел сверху вниз неприступно и гордо.Ах, лучше бы вовсе их не вспоминать…Но памяти вновь я листаю страницыИ вижу там Каспий, где мне двадцать пять,А рядом прекрасные девичьи лица.Им только по двадцать, не больше того,