«Люди и тени»

Расул Гамзатов Люди и тени В кругу вершин стою на крыше саклиИ к темной бездне обращаю взгляд.Мерцают звезды вещие не так ли,Как два тысячелетия назад?Пришла пора задуть огни селеньям.Спокойной ночи, люди! Надо спать.И, в дом сойдя по каменным ступеням,Гашу я лампу и ложусь в кровать.Но почему глаза мои открытыИ нет покоя мыслям в голове?Раскалены их тайные орбиты,Как жар на неостывшей головне.И со слезами шепотом усталымЯ мысли пощадить меня молю.И, с головой укрывшись одеялом,Лежу как мертвый, будто вправду сплю.Но долго ли обман им неумелыйРазоблачить                   и в голове моейНеумолимо обернуться целойОсатанелой мельницей чертей.И вижу,            сдавшись времени на милость,Оставшийся с былым наедине:Я не один в себе, как раньше мнилось,Два человека ужились во мне.В дали туманной годы, как планеты,И, верный их загадочной судьбе,Раздвоенного времени приметыЯ чувствую мучительно в себе.Когда и где попутать смог лукавый?Но кажется: два сердца мне даны —Одно в груди постукивает с правой,Горит другое — с левой стороны.А на плечах, как будто две вершины,Две головы ношу я с давних пор.Воинственен их спор не без причины,И не поможет здесь парламентер.И сам с собой дерусь я на дуэли.И прошлое темнеет, словно лес.И не могу понять еще доселе,Когда я Пушкин, а когда Дантес.И слезы лью, и веселюсь, пируя,Кричу, едва губами шевеля,И сам себя победно в плен беру я,Как белый император Шамиля.У славы и бесславия во властиЛетели годы, месяцы и дни,И, выкормив, держали на запястьеГолубку и стервятника они.Порой я время заключал в объятья,Восторженным признанием почив,И посылал не раз ему проклятья,От собственного сердца отлучив.Добро и зло. И белый цвет и черный.Когда был прав я, а когда не прав.То возносил, подобно выси горной,То низвергал, лавиной снежной став.За много лет до середины векаНе временем ли были рожденыВо мне одном два разных человека,Враги, не прекращавшие войны?И памяти распахиваю дверь я.Порою всемогущ, порою слаб.В себе познавший веру и безверье.Любви слуга и ненавистный раб.Вновь каюсь перед собственной свободойЗа то, что мною на виду у всехОболган был Шамиль рыжебородый.Поныне не искуплен этот грех.В смятенье чувств и помыслов невольноСмотрю на фотографию свою.Как ни печально мне, как мне ни больно,Я сам себя на ней не узнаю.Кто виноват?                   Не ты ли, мой Учитель,Кремлевский житель, злая голова,Доверия людского отравитель,Поссоривший поступки и слова?Живой, ты возносился, бронзовея.