«Сказание о погроме»

Хаим Нахман Бялик Сказание о погроме …Встань, и пройди по городу резни,И тронь своей рукой, и закрепи во взорахПрисохший на стволах и камнях и заборахОстылый мозг и кровь комками; то — они.Пройди к развалинам, к зияющим проломам,К стенам и очагам, разбитым словно громом:Вскрывая черноту нагого кирпича,Глубоко врылся лом крушительным тараном,И те пробоины подобны черным ранам,Которым нет целенья и врача.Ступи — утонет шаг: ты в пух поставил ногу,В осколки утвари, в отрепья, в клочья книг:По крохам их копил воловий труд — и миг,И все разрушено…И выйдешь на дорогу —Цветут акации и льют свой аромат,И цвет их — словно пух, и пахнут словно кровью.И на зло в грудь твою войдет их сладкий чад,Маня тебя к весне, и жизни, и здоровью;И греет солнышко, и, скорбь твою дразня,Осколки битого стекла горят алмазом —Все сразу Бог послал, все пировали разом:И солнце, и весна, и красная резня!Но дальше. Видишь двор? В углу, за той клоакой,Там двух убили, двух: жида с его собакой.На ту же кучу их свалил один топор,И вместе в их крови свинья купала рыло.Размоет завтра дождь вопивший к Богу сор,И сгинет эта кровь, всосет ее просторВеликой пустоты бесследно и уныло —И будет снова все попрежнему, как было…Иди, взберись туда, под крыши, на чердак:Предсмертным ужасом еще трепещет мрак,И смотрят на тебя из дыр, из теней черныхГлаза, десятки глаз безмолвных и упорных.Ты видишь? То они. Вперяя мертвый взгляд,Теснятся в уголке, и жмутся, и молчат.Сюда, где с воем их настигла стая волчья,Они в последний раз прокрались — оглянутьВсю муку бытия, нелепо-жалкий путьК нелепо-дикому концу, — и жмутся молча,И только взор корит и требует:За что? — И то молчанье снесть лишь Бог великий в силах!..И все мертво кругом, и только на стропилахЖивой паук: он был, когда свершалось то, —Спроси, и проплывут перед тобой картины:Набитый пухом их распоротой периныРаспоротый живот — и гвоздь в ноздре живой;С пробитым теменем повешенные люди;Зарезанная мать, и с ней, к остылой грудиПрильнувший губками, ребенок: — и другой,Другой, разорванный с последним криком «мама!»И вот он — он глядит, недвижно, молча, прямоВ Мои глаза и ждет отчета от Меня…И в муке скорчишься от повести паучьей,Пронзит она твой мозг, и в душу, леденя,Войдет навеки Смерть… И, сытый пыткой жгучей,Задушишь рвущийся из горла дикий войИ выйдешь — и земля все та же, — не другая,И солнце, как всегда, хохочет, изрыгаяСвое ненужное сиянье над землей…И загляни ты в погреб ледяной,Где весь табун, во тьме сырого свода,