«Избранные стихотворения»

Speaking In Tongues

Лавка Языков

Джим Моррисон

Пустыня

Избранные стихотворения в переводах К.С.Фарая

Перевод © К.С.Фарай, 1998

Jim Morrison

Wilderness

Selected poems

Стихи 1966-1971

Открывая сундук

Кто-то листья…

Волк…

Сирены

Голос Змеи…

Послушник

Под водопадом

Кассандра у колодца

Я безмерно…

Всё человеческое…

Я не приду никогда

Дикое пламя

Оградить мой…

Ангел бегущий…

Появление дьявола…

Спичечный коробок…

Пустыня…

Это мой лес…

Процветание…

Страх — это балкон…

Дыра в облаках…

Конец мечты…

Спасибо, О Боже…

Когда я оглядываюсь…

Когда б я мог…

Поклонение ящерице

Парижский дневник

Из песен для «Дорз»

Женщина у окна

Конец

Стихи 1966-1971

Открывая сундук

– Мгновенье внутренней свободы,

когда разум раскрепощен

и вселенная – как на ладони,

и душа – пьяная и помраченная

может странствовать в поисках

наставников и друзей.

Кто-то листья...

Кто-то листья в саду подметает

собирает их в кипы, в огромные кучи

и, облокачиваясь на старые грабли,

сжигает все без остатка.

Аромат до окрестного леса доходит,

где прячутся дети и чувствуют

запах, которому суждено

стать ностальгией через несколько лет.

Волк ...

Волк

живущий в пещере

пригласил меня выпить

своей ледяной

Воды

Не расплескивать

и не мыться

но оставить солнце

и познать

знойную сухую пустыню

и бесчувственных людей

играющих там.

Сирены

Полночь –

преступное превращение в лесу наказаний –

ужи, свистящие кастаньеты.

Уведите меня из зала зеркал.

Ненавистных стекол.

Вы та самая!

Или очень похожи

на ту, кто не мог быть

похожей ни на кого.

Голос Змеи...

Голос Змеи –

сухое шипение старости и пар

меж золотых листьев –

старинные книги в разрушенных

Храмах.

Страницы ставшие прахом.

Я не вмешаюсь.

Я не войду.

Войдешь, – сказал мне тихо...

старик появился и

поплыл в усталом танце

среди повсюду разбросанных мертвых.

Нежно они колыхались.

Послушник…

послушник

Шрам

смерть

Магия

Тюрьма

Сад

Защита

Принцесса

Грусти

Дикий Ангел

танцующие крылья

зависти

Зовут меня

Завтра

Кости

Падение

Золотой

Выход

Под водопадом

вниз

вниз

вниз

вниз

вниз

вниз –

сойдя в глубину

подземелья

Дети пещер зажигают

Свои маленькие огни.

Кассандра у колодца

Помогите! Помогите! Спасите нас!

Спасите нас!

Мы гибнем, друг, сделай что-нибудь.

Ты! Выведи нас отсюда!

Спаси нас!

Я гибну...

Что мы отказались совершить?

Что мы не сделали, друг, зачем мы

оказали

Помощь?

Это наш конец, друг,

Я люблю тебя, друг,

Я люблю тебя, друг,

Я люблю тебя потому, что ты это – ты.

Но ты должен спасти нас, друг,

Ты должен спасти нас; что

мы сделали?..

Я безмерно…

Я безмерно

обеспокоен

твоими глазами.

Я поражен

мягкостью

твоего

ответа –

звук стекол

молниеносно

вмещает

и прячет

то, что твои глаза

бьются объяснить.

Все человеческое…

Все человеческое

уходит

с ее лица.

Скоро она исчезнет

в холодной

растительной

гуще.

Останься!

Моя Безумная любовь!

Я не приду никогда...

I

Я не приду никогда,

Я никогда не приду.

В бездну, где

под винным дождем

ястреб зерна клюет.

Весь труд лжив.

Суета рассыпается

в тающем брюхе.

Плавится

сила

в улыбке скупой...

Оставляя лишь камни

под солнцем.

II

Теперь ты ушла

одиноко

в пустыне бродить

и я остался один

в городской тишине,

где девушка в черном

подходит к машине,

и нехотя

ищет ключи;

Теперь когда ты ушла,

или растаяла, я

сижу и, слушая транспорта рев,

зову в эту тихую,

злобную комнату

мертвую тень –

силуэт

напоминающий Время.

Взлет и паденье! Паденье и взлет!

Словно больной

электрический сон.

В унылом краю,

где каждый

жаждет любить

ее плоть.

Они опустошат ее жизнь

как сердце актера,

вопьются ей в душу

со всех сторон, выплавляя

для меня ее образ.

Так мне и надо –

величайшему из людоедов.

О усталое будущее,

дай мне уснуть...

Пусть продолжится хворь.

Дикое пламя…

Дикое пламя, прощаясь

Разыщет

губ сухих поцелуй.

Оградить мой...

Оградить мой священный огонь

Я хочу. Быть простым, черным и чистым

В тусклом «ничто».

Прошу –

Зеленое море,

Дымку –

как для ребенка сладость

Рождественских снов

без пробуждения.

Ангел бегущий…

Ангел бегущий

В лучах света

По комнате

Призрак спереди

Тень сзади нас

И каждый раз остановка

Падение

Появление дьявола…

Появление дьявола

у канала в Венеции.

Пробегая, видел я Сатану

или Сатира возле себя –

тень во плоти

моей внутренней сущности. Бегущей,

Знающей.

Спичечный коробок…

Спичечный коробок,

Неужели ты реальнее меня?

Я сожгу тебя, и выпущу на волю.

Рыдания горькими слезами.

Чрезмерная осторожность –

Я не забуду.

Пустыня...

Пустыня

– алая, ярко голубая

и болотно зеленая.

Пустое зеркало.

Пруд серебристый.

Вся Вселенная –

единая плоть.

Это мой лес...

Это мой лес –

проволочное море.

Гоготанье видений –

мое пламя.

Деревья – люди,

изобретатели.

Племя фермеров

в воскресный день.

Боги – директора.

Фотоаппараты,

греческие кентавры

во вспышке:

спускаются тихо,

величественно

ко мне –

как сказочный клоун

в гигантский

глаз солнца.

Большая опасность – там

в изгибе бедра.

Карающий палец –

хозяин.

Процветание...

Процветание

богоподобных людей

в приглушенном воздухе

покажется

странным

вошедшему человеку

определенного роста.

Но ведь и у нас не останется

ничего ценного

когда Он уйдет.

Страх – это балкон…

Страх – это балкон, по которому

северный ветер скользит.

Лицо у окна

превращается в лист.

Орел, предчувствуя беды свои,

Величаво парит в облаках.

Кролик сияет в ночи.

Дыра в облаках…

дыра в облаках

где прячется разум

Пагоды – храмы

в невинной надежде ребенка

зверя в туннеле

узнаем по свету,

что он излучает

Злые слуги

саваны стелют повсюду

Конец мечты…

Конец мечты наступает тогда, когда

это нужно

всё есть ложь

Будда сможет простить меня,

Будда сможет

Спасибо, О Боже…

Спасибо, О Боже,

За слепой белый свет!

Город встающий из мрака –

Голова раскалывалась от мигрени,

из которой рождалось будущее.

Когда я оглядываюсь…

Когда я оглядываюсь

на свою жизнь,

то поражаюсь количеству

открыток,

не получившихся фотографий,

выцветших календарей –

Времен, которых я не помню.

Когда б я мог...

Когда б я мог

услышать

щебетанье

воробьев

и осознать, что

юность и любовь

ко мне вернулись...

когда б я мог

почувствовать,

что возвращаюсь

вновь

к тем, кого знал

и к тем, кому я

верил,

я б принял смерть

безропотно.

Поклонение ящерице

Поклонение ящерице

На улицах львы, снуют

бездомные псы по жаре.

Зверь посажен в клетку

в сердце города.

Труп его матери

Гниет в теплой земле.

Сам же он скрылся.

Поехал на Юг.

Пересек границу.

Оставил путаницу

И хаос где-то

У себя за спиной.

Наутро проснулся в зеленом отеле –

Странное существо стонало подле него.

Пот струился по скользкой блестящей коже.

Все ли в сборе? (3)

Церемония скоро начнется.

Проснись!

Ты не помнишь где это было.

Прошел ли тот сон?

Змея – бледная, в золотистых морщинах.

Мы боялись коснуться ее.

Простыни – жаркие, влажные тюрьмы.

Она лежала со мною – старая,

Нет – была еще юной.

Ее темно-рыжие волосы.

Белая мягкая кожа.

А теперь сбегай к зеркалу в ванную

И погляди!

Она приближается.

Я не могу выдержать медленные столетия

ее движений.

Я, сползая щекой

По блестящему нежному кафелю,

Чувствую близость отравленной крови.

Шипящие змеи

дождя...

..............................................................

Прежде я любил играть,

В свои мысли проникать.

Ту игру ты можешь смело

Сумасшествием назвать.

Если хочешь поиграть,

Закрой глаза, не вздумай спать,

и все на свете позабудь,

иную постигая суть.

Ведь у игры той правил нет.

Закрой глаза, забудь себя.

И вместе мы найдем ответ –

С тобою рядом буду я.

Играть несложно эту роль.

Проникни внутрь, минуя боль,

В края где не идут дожди...

Дождь падает на городские крыши,

Над головами нашими звенит

И в лабиринты ручейков стекает,

Где неземные голоса мы слышим

Незримых обитателей холмов,

Где злобные рептилии кишат

В сухих пещерах и сырых низинах.

(Каждый дом напоминает гниль.

Автомобиль как крепость неприступен –

и гонит утро прочь.

Все спят, ковры беззвучны, зеркала

пусты, слепая пыль

под ложами

Законных брачных пар, чьи дочери,

измазанные семенем, лежат

уткнувшись в мертвые

соски.)

Стой!

Произошло убийство.

(сирена)

(Помалкивай и не гляди вокруг.

Перчатки с веером не выпускай из рук.

Мы уезжаем, друг –

Пускаемся в бега.

Я увезу тебя отсюда навсегда.)

Чтобы землю не топтать,

Чтоб на солнце не смотреть.

Знаешь, нам с тобой

Надо бежать, бежать, бежать –

Нам надо бежать.

Дом на вершине холма.

Притаилась луна.

Ветер безумный стонет,

Среди деревьев тонет.

И нечего больше ждать –

Нам

Надо бежать.

В особняке на вершине холма

В богатых палатах комфортно и скучно.

Здесь красные стулья и медные ручки –

ничего не узнаешь пока не войдешь.

Труп президента в машине гниет.

Работает двигатель наш на клею.

Пойдем же скорее, дорога зовет

На Восток, представляться Царю.

У озера ночью бродяги снуют.

Дочь пастора нашего любит змею,

Что живет у дороги в глубоком колодце –

Девочка, мы почти дома.

Солнце Солнце Солнце

Жарко Жарко Жарко

Скоро Скоро Скоро

Луна – Луна – Луна

Я тебя достану

Скоро

Скоро

Скоро

(Вопль)

Пусть праздничный колокол бьет!

Пусть змея нам поет!

Пусть сбудется все!

(Колокола)

Светомаскировка

Ночь Пустыня

Голос Огня

«Мы идем вдоль рек и скоростных шоссе,

Мы идем из лесов, минуя водопады,

Мы идем через Карсон и Спрингфилд,

Мы идем из Финикса с лаврами.

И назову тебе Царства поименно.

И расскажу тебе все, что ты знаешь –

Внимая пригоршне безмолвья –

Взбираясь в юдоли теней».

Звуки Огня

(свистки, трещотки, кастаньеты)

«Я – Царь Ящер!

Я всемогущ.

Я могу остановить шар земной.

Я заставил убраться голубые машины.

Семь лет пребывал я

в свободном дворце изгнания,

играя в странные игры

с девушками острова.

И теперь я вернулся

В страну справедливых, мудрых и сильных.

Братья и сестры из бледных лесов,

О Дети Ночи,

Кто из вас примкнет к погоне?

– Крики согласия

Надвигается Ночь с пурпурною ратью.

Возвращайтесь в палатки свои и спите спокойно.

Ибо завтра войдем мы в город, где я родился.

Мне нужно быть готовым.

Музыка

Светомаскировка

Конец

Парижский дневник

Парижский дневник

Что-то забыто уже

Что-то забыто

Что-то надо забыть

Когда рождалась идея

чистоты, все уходило

бесследно

Черный Музыкант

в домике на холме

Темнокожий на связке дров

Скелет в чулане

Прости. Не имел ввиду тебя.

Старик, чья-то

дочь

Встает

и видит нас в комнате

с расстроенным пианино

и дешевой живописью

идет на работу

приходит другая жена

(Лес свечей в

Нотр-Даме)

нищие сестры с движущимися

улыбками, бархатные мешочки

и неподвижные глаза

отвлечемся на праздничную

Мозаику икон

Окна

Я пишу так, чтобы

тебя удержать

дай мне свою любовь, свой

утомленный взгляд, невостребованный

печальный

Небольшой, заброшенный

парк – где гуляли

Открытки с призывом

к безопасному бунту

и усталые стены,

что роняют граффити

в цементный песок

раскормленного пылесоса

надутый плащ

Я помню шоссе

Лето, возле тебя

Океан – брат

Шторм утихал

электрические пожары в ночи

«дождь, ночь, страдание –

последние места в вагонах»

Двигайся! Ванда,

гулящая бездомная

Женщина

Ты нам все еще нужна

Трепетание толстых

Ляжек в нашей

Летней палатке

Ну и что.

Это было так дико

Она начала совсем голой

и постепенно одевалась.

Старый обшарпанный отель

с бродягами в холле –

простыми бродягами, удовлетворенными

нищетой

Через дорогу

знаменитая бильярдная

куда приходили актеры

поиграть с местным асом,

передовые музыканты

новые поэты

и скитальцы

в традициях Дзен

от Китая до

Подземки

за 4

беззаботных рождения

Плачущего, выволокли его

из коморки полицейские,

а вещи растащили –

пластинки и все остальное,

репортеры подсчитывали

слезы и проклятия

для газетных сводок:

«Надеюсь китайские головорезы

тебя прикончат»

так и случится.

ибо мак

правит миром

Этот прекрасный, нежный

цветок

Старина Билли!

Ты помнишь

змею –

своего любовника

ласки в затоптанном

чертополохе

песок и кактусы

Я – да.

И помню

Звезды в убийственной

мгле

поцелуи между ног

покуда разум

не прояснится

Как там, Бог,

в Тысяча и одной ночи?

«Есть дворец

в ущелье

где мы с тобой

родились

Я стал одиночкой жалким

Пусти меня

в наш Сад

Грустные Тени

Каньона

мы встретились

и расстались

я с мечтою своей расстался

дай мне войти в наш Сад

Тот, кто ищет

потерянный Рай

может показаться безумцем,

не верящим

в потусторонний мир

Где друзья плывут

навстречу друг другу

каждый в своем саду»

Милая дырка расцвела

содрогнулись картонные

стены

Чудовище явилось

в зеркало

Поиздеваться над комнатой

и ее одиноким

шутом

Дай песни мне

чтоб я пел

дай изумрудные грезы

чтоб грезил

и я отдам тебе любви

цветение

Солнце

под водой сразу

стали странно-

родными

маска и ласты

негритенка из лодки

Из ноздрей заструилась

блестящая кровь

когда они всплыли

Поднялись и уверенно затрепетали

в своем мокром мире

Внизу было Царство

Империя стального песка

о да, пестрые

рыбы

– они последними

покидают

веселое море

Я ем тебя

сплевывая словесные

кости

и жемчужины

Маленькая девочка изумленно

вскрикнула когда

ее ударили

в бок

Я был там

Возле пожара в

телефонной будке

Я видел как они нападали,

слышал воинственный индейский

клич

чувствовал адреналин

священного страха

ускорение ужаса

мертвецки пьян в

блеске кровавой битвы

Нагими приходим

и изуродованными уходим –

голое тесто

для медлительных мягких

червей

Эти стихи посвящаю

тебе

Огромный, липкий, мерзко цветущий зверь

Огромное надушенное исчадие ада

Великая добрая болезнь

и летняя чума

Гигантская загаженная задница

Проклятое мудило

Лжешь, мухлюешь,

крадешь, губишь

глотаешь Безумие

Южных Ночей, потоки

алчности

умираешь навеки, в полном одиночестве

По горло в грязи

проходимец

в твоих штанах

и кто бы это мог быть?

Ты знаешь

Ты знаешь больше

чем открываешь

Гораздо больше чем выдаешь

Огромный и гадкий ангел блуда

ты был моим другом

Я говорю что ты

был не хуже любого

Скажи, что пришел

и случайно увидел

в глазах моих тень

стражника, хранившего

отжившие мысли

во Времени.

Путник у дороги

спокойно оценивал

каждый пройденный

шаг.

Из песен для «Дорз»

Женщина у окна

Я женщина

У окна

Видишь, дети

Играют

Солдат, Юнга

Юноша

по дороге

На летний

Пляж

Видишь меня

У окна

Слышишь, как

я смеюсь

(голос женщины)

(Поднимитесь наверх, сэр,

В вашу комнату

И я буду играть для вас)

О страна мечты

Золотая страна

Из тихого сна

Уведи нас в страну мечты

Я несчастлив здесь

Вдали от любимой

Уведи меня в страну мечты

В долину Вавилона

В страну изобилия

В долину сосен

и картофеля на столах

Туда, где людям легко

Поешьте со мною

Из виноградников

Позвала виноделов

В свое жилище

Мужчины, вы злые

прочь из моего сада

наш край прекрасный

Край диких оленей

Отдай мне пони

Золотого пони

Мне нужна его сила

его ужасный топот

По прериям скачем

Я и мой ангел

Никто нас не схватит

Покуда любим

Отвори же окно

Женщина Палестины

Скинь свои одеянья

и укрой нас.

Конец

Это конец, прекрасный друг!

Это конец, мой последний друг –

конец.

Надеждам и планам –

конец.

Всему, что осталось –

конец.

Привычным забавам –

конец.

Я не хочу смотреть в твои глаза.

Что будет со мною, ответь,

свободным и вольным лететь?

Не поддержит рука

незнакомца во мгле

в обездоленной этой земле.

Римская даль холодна.

Дети здесь сходят с ума.

Дети сходят с ума –

ждут, что сменится летом зима.

Опасно на окраине города –

Открылась Главная Магистраль.

Несчастье в золотой шахте –

Поезжай на запад, девочка.

Верхом на змее!

Верхом на змее!

К далекой реке, к древней реке.

А змея длиной семь верст.

Верхом на змее

Гадкой, старой с кожей шершавой.

На запад рванем!

На запад рванем!

А с остальным разберемся потом.

Голубой автобус зовет нас!

Голубой автобус зовет нас!

Водитель, куда ты везешь нас?

...................................................

Убийца проснулся до рассвета,

Натянул сапоги

И, украв лицо из античной галереи,

Зашагал по коридору.

Он вошел в комнату,

где жила его сестра, и

потом он постучался к своему брату,

и потом

зашагал вниз по коридору.

И остановился возле двери,

И заглянул внутрь.

«Отец?»

«Что, сын?»

«Я хочу тебя убить.

Мама, я хочу тебя...»

Девочка, поедем с нами,

Девочка, поедем с нами,

Девочка, поедем с нами,

Я дождусь тебя в голубом автобусе.

Это конец, прекрасный друг!

Это конец, мой последний друг –

конец.

Ты со мной не захочешь уйти

и отстанешь на полпути.

Конец –

смеху и ласковой лжи.

Конец –

ночам, в которые мы

не смогли умереть.

Это конец.

Джим Моррисон

Главная страница сайта Переводы Поэты Великобритании Поэты США Стивен Крейн

Джим Моррисон

Morrison Book Cover

Стихотворения из книги Моррисон Дж. Д. Стихотворения: сборник / Пер. с англ., составл. А. Кудрявицкого. – Москва – Париж – Нью-Йорк: Третья волна, 1999

© Анатолий Кудрявицкий, 1999 – перевод

Все права защищены.

Перепечатка без разрешения правообладателя будет преследоваться по закону.

За разрешением обращаться:

akudryavitsky[at]mail.ru

ИЗ КНИГИ "ВЛАСТИТЕЛИ"

* * *

Глаз, одетый уродливой скорлупой

С виду банален.

Выйди на простор

Во всем своем Сиянии!

* * *

Пустота. Наружный воздух

обжигает мои глаза.

Я выну их —

и избавлюсь от этого жжения.

* * *

Птицы или насекомые, по ошибке залетающие

в комнату, не способны найти окна. Им ведь

не знакомо понятие "окно".

Осы, балансирующие на стекле,

отличные танцоры,

отрезанные от внешнего мира,

не по своей воле остаются в нашем доме.

Комната — как затягивающая сеть.

Читайте словарь любви,

пока светит вам зеленая лампа —

набухающая плоть.

* * *

Когда люди задумали строить дома

и заточили себя в пещерах, залах

и кронах первобытных деревьев...

(Окна — для двустороннего движения,

зеркала — для одностороннего.)

Тебе вряд ли приходилось проходить сквозь зеркала

или проплывать сквозь окна.

* * *

Унылый лев улегся на сыром берегу.

Вселенная нреклонила колени возле болота,

дабы с любопытством наблюдать свою неотработанную

позу упадка

в зеркале человеческого сознания.

Пустые и людные зеркала, пассивные

поглотители любого посетителя,

их жадный интерес к человеку.

Двери в иной мир,

где душа освободится вмиг.

Поверните зеркала к стене

в доме новопреставленного.

ИЗ КНИГИ "НОВЫЕ СУЩЕСТВА"

* * *

Высоких лесистых берегов

достигла теплая зеленая угроза.

Открой дамбу.

Накажи усталого приятеля наших игруний-сестер.

Хочешь, чтоб мы были как все с этих пор?

Ты нас очень любишь?

Когда вернешься, пожелаешь ли

играть с нами, как раньше?

* * *

Змей, ящерица, глаз насекомого,

зеленая покорность охотника.

Торопись, чтоб в дождливый день, в дреме,

теплый лес оглядев любовно,

превратить его в безжизненные бревна.

Старайся ради долины,

старайся ради медвяных волос,

раня глаза, расширяя небо

за черепной костью.

Быстро кончилась охота.

Обойми развороченную грудь,

кровавую глотку.

Собаки лают в охотку.

Забери ее,

отнеси тело сестры нашей

обратно в лодку.

* * *

Стройте временные жилища, хижины,

места для игрищ. Забавляйтесь, укрывайтесь.

Первый человек переминался с ноги па ногу,

пока зародыши взгляда

разворачивали флаги в его мозгу.

Оживали волосы, ногти, кожа,

медленно кружился он, на лягушку похожий,

в теплом аквариуме,

живое вращающееся колесо.

Донные рыбы, угри, серые саламандры

крутятся в ночной круговерти сна.

Идея зрения не осенила червей,

чей океан — земля,

чьи глаза — все их тело.

* * *

Он идет на свидание

с девушкой из гетто.

Дикие мрачные улицы.

Хибара, тусклый свет свечи.

Девушка — колдунья.

Пророчица.

Чародейка

в нарядных

старинных одеждах.

Звезды.

Месяц.

Она читает будущее

по твоей ладони.

* * *

Он говорил со мной. Он

испугал меня своим смехом. Он

взял меня за руку и провел

мимо Молчания к холодному шелесту

Колоколов.

* * *

Город спит.

Вместе с собачьими стаями

скитаются обездоленные дети.

Кажется, они разговаривают

со своими четвероногими

друзьями,

а те учат их идти по следу.

Кому нужны эти дети?

Кто мог бы заставить их однажды

войти в дом?

ИЗ "АМЕРИКАНСКОЙ МОЛИТВЫ"

* * *

Вот идут комедианты.

Ты послушай этот смех,

погляди на ленты, банты –

воробьи из-под застрех!

Попугайские наряды

нацепили все — и рады!

Вот уж нас изображают

эти наглые шуты.

Погляди: вот я, вот ты!

Жалят словом легкокрылым,

что кому-то — с крепким тылом –

словно посох при ходьбе.

В землю ткнешь — растет везде!

Мне же крылья не по чину —

я в словесной ерунде

плаваю, как лещ в воде!

ИЗ КНИГИ "ПУСТЫНЯ"

СТИХОТВОРЕНИЯ 1968 - 1971 ГОДОВ

* * *

Начальный миг Свободы

когда узник

жмурится на солнце

как крот в оконце

своей норы

первые шаги ребенка

прочь от родного дома.

О этот миг Свободы!

* * *

Людям нужны посредники —

писатели, герои, звезды экрана,

вожди —

чтобы жизнь обрела форму,

как лодка из песка,

вылепленная мальчиком на солнце.

Пластмассовые солдатики

в пляжной минивойне. Форты.

Ангары. Космические ракеты.

Церемонии, спектакли, танцы,

возрождение первобытных обрядов

и инстинктов, адресованный каждому

призыв к поклонению, возврат

к прошлому, к семейным богам,

к спасительной магии детства.

* * *

Миг настоящий —

вино хмельное.

Все остальное —

воспоминанья.

* * *

Явление дьявола

на венецианской набережной.

На бегу я увидел: рядом

бес или сатир,

тень моих тайных

помыслов, обретших плоть. Стремительная.

Знающая.

* * *

Как наши предшественники

индейцы

мы боимся секса

исступленно оплакиваем покойников

и всерьез интересуемся видениями и снами

ИЗ КНИГИ "АМЕРИКАНСКАЯ НОЧЬ"

ПУСТЫНЯ

Пустыня —

светлая металлическая бирюза

и зелень кузнечика

зеркала без отражений

и лужи серебра

вселенная

в едином теле

"СТИХИ ИЗ БЛОКНОТА"

* * *

Страх — это крыльцо, пронзенное

свистом северного ветра

лицо в окне

оказавшееся листом

орел, почуявший смерть

но грациозно парящий в ночи

над серебристым кроликом.

---------------------------------

Fear is a porch where winds

slide through in the North

A face at the Window that

becomes a leaf

An eagle sensing its disaster

But soaring gracefully above

A rabbit shining in the night

Опубликовано в журнале "Иностранная литература" и в книге Моррисон Дж. Д. Стихотворения: сборник / Пер. с англ., составл. А. Кудрявицкого. – Москва – Париж – Нью-Йорк: Третья волна, 1999

© Анатолий Кудрявицкий, 1999 - перевод

Реклама на сайте