«Сотворение мира»

Елена Крюкова Сотворение мира Книга Исхода БЕГОстанови! — Замучались вконец:Хватаем воздух ртом, ноздрями,С поклажей, чадами, — где мать, а где отец,Где панихидных свечек пламя, —По суховеям, по метелям хищных рельс,По тракту, колее, по шляху, —Прощанья нет, ведь времени в обрез! —И ни бесстрашия, ни страха, —Бежим, бежим…Истоптана страна!Ее хребет проломлен сапогами.И во хрустальном зале ожиданья, где она,Зареванная, спит, где под ногами —Окурки, кошки, сироты, телегРемни, и чемоданы, и корзины, —Кричу: останови, прерви сей Бег,Перевяжи, рассекнув, пуповину!Неужто не родимся никогда?!Неужто — по заклятью ли, обету —Одна осталась дикая беда:Лететь, бежать, чадить по белу свету?!Ползти ползком, и умирать ничком —На стритах-авеню, куда бежали,В морозной полночи меж Марсом и стожком,Куда Макар телят гонял едва ли…Беги, народ! Беги, покуда цел,Покуда жив — за всей жратвою нищей,За всеми песнями, что хрипло перепелПод звездной люстрою барака и кладбища!Беги — и в роддома и в детдома,Хватай, пока не поздно, пацаняток,Пока в безлюбье не скатил с ума,Не выстыл весь — от маковки до пяток!Кричу: останови!.. — Не удержать.Лишь крылья кацавеек отлетают…Беги, пока тебе дано бежать,Пока следы поземка заметает.И, прямо на меня, наперерез,Скривяся на табло, как бы от боли,Патлатая, баулы вперевес,Малой — на локте, старший — при подоле,Невидяще, задохнуто, темно,Опаздывая, плача, проклиная…Беги! Остановить не суждено.До пропасти.До счастия.До края.ЮДИФЬ И ОЛОФЕРНДымы над крышкй, Медная Луна,Шатаясь, плачет надо мною…О! Голова моя отягченаВисящей бронзой, бахромоюАквамаринов, серьги близко плечМотаются, и шуба жжет мехами…Я — воздух жгу, я — зарево, я — печь,Я — пламя: меж румянами, духами…Трамвайный блеск, парадов звон и чад,Голодные театры лавок,И рынки, где монетами гремятИ где лимон рублевый сладок,Моста бензинного чугунный козий рогНад ледокольною невестиной рекою,А за рекой — чертог, что дикий стог,Разметанный неистовой рукою…Он весь в снегу горит, Там ОлофернПирует, ложкою неся икру из мискиФарфоровой — ко рту, чернее скверн,А тот, прислужник, кланяется низко…А тот, лакейчик, — ишь, сломался он,Гляди-ка, хрустнет льстивая хребтина!..Ну что ж, народ. Ты погрузился в сон,Тебе равно: веревка… гильотина…Так. Я пойду. Под шубой — дедов меч.В лицо мне ветер зимние монеты,Слепя, швыряет. Сотней синих свечНад черепицей — звезды и планеты.Не женщина, не воин и не зверь,Я — резкий свет на острие дыханья.