«Моцарт и Сальери»

Моцарт и Сальери за столом.

Что ты сегодня пасмурен?

                                       Я? Нет!

Ты верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен?

Обед хороший, славное вино,

А ты молчишь и хмуришься.

                                          Признаться,

Мой Requiem меня тревожит.

                                            А!

Ты сочиняешь Requiem? Давно ли?

Давно, недели три. Но странный случай...

Не сказывал тебе я?

                              Нет.

                                    Так слушай.

Недели три тому, пришел я поздно

Домой. Сказали мне, что заходил

За мною кто-то. Отчего – не знаю,

Всю ночь я думал: кто бы это был?

И что ему во мне? Назавтра тот же

Зашел и не застал опять меня.

На третий день играл я на полу

С моим мальчишкой. Кликнули меня;

Я вышел. Человек, одетый в черном,

Учтиво поклонившись, заказал

Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас

И стал писать – и с той поры за мною

Не приходил мой черный человек;

А я и рад: мне было б жаль расстаться

С моей работой, хоть совсем готов

Уж Requiem. Но между тем я...

                                               Что?

Мне совестно признаться в этом...

                                                    В чем же?

Мне день и ночь покоя не дает

Мой черный человек. За мною всюду

Как тень он гонится. Вот и теперь

Мне кажется, он с нами сам-третей

Сидит.

          И, полно! что за страх ребячий?

Рассей пустую думу. Бомарше

Говаривал мне: «Слушай, брат Сальери,

Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку

Иль перечти “Женитьбу Фигаро”».

Да! Бомарше ведь был тебе приятель;

Ты для него «Тарара»[3] сочинил,

Вещь славную. Там есть один мотив...

Я все твержу его, когда я счастлив...

Ла ла ла ла... Ах, правда ли, Сальери,

Что Бомарше кого-то отравил?

Не думаю: он слишком был смешон

Для ремесла такого.

                              Он же гений,

Как ты да я. А гений и злодейство –