«Басни»

Озеров Владислав Александрович Басни

Владислав Александрович Озеров (1769–1816), автор прогремевших на русской сцене начала XIX столетия стихотворных трагедий «Эдип в Афинах», «Фингал» и «Дмитрий Донской», как поэт был известен только узкому кругу друзей: все его стихотворения появились в печати лишь посмертно. Озеров в 1789 г. окончил Сухопутный шляхетный кадетский корпус, где находился под сильным влиянием преподававшего словесность Я. Б. Княжнина. В 1790-е годы он служил при А. В. Храповицком, был вхож в домашний круг Г. Р. Державина, но окончательной литературной средой для него стал кружок-салон А. Н. Оленина. Возможно, общение с поэтами, которые сами писали басни и интересовались спорами вокруг них, было причиной, почему Озеров обратился к этому жанру, казалось бы, столь противопоказанному его дарованию драматурга-трагика. Точная датировка четырнадцати его сохранившихся басен неизвестна. Скорее всего, они писались на протяжении 1790-1800-х годов, до выхода басен И. А. Крылова, которому, как другу Олениных, могли быть известны в рукописи. Озеров перелагал исключительно сюжеты Лафонтена, причем сравнительно вольно по отношению к источнику. Впервые полностью эти переложения были опубликованы в сборнике: В. А. Озеров, Трагедии. Стихотворения (Л., 1960). По наблюдениям комментатора, некоторые из них представляют отклики на события общественной жизни и биографии Озерова. Все они выдержаны в традиционной форме басни, с обязательным выделением нравоучения.

1. ОРАТОР И БОЛВАН Был некий человек,Который целый векОт красноречия не знал себе покою:Учение текло из уст его рекою.Блистал мой говорун,Подобно как перун,И, бегая голов упорных,Старался находить судей покорных.В дубраву он зашел.Стоял в дубраве той Болван.Под сенью древ вития мойГремит с воспламененным духомПеред болваньим ухомИ чванится, как будто Цицерон,Как за Лигария вступился он.Кто ритор, кто болван — узнай, читатель!Оратор мой — писатель,Которому не могут быть с рукиПрямые знатоки,И любит, чтоб ему дивились дураки.[1797] 2. ВОЛК И ЖУРАВЛЬ У Волка вечная привычка кушать жадно.Какой-то постник Волк себя не остерегИ завтрак проглотил; но горлу лишь неладноПришла последня кость и села поперек.Поблизости Журавль, для пищи ль, для игрушек,Ловил у ручейка зевающих лягушек;И Волк, которому кричать уже невмочь,Махает Журавлю, чтобы пришел помочь.Журавль услужлив, как известно,И в Волчью пасть свой нос влагает честно