«Молодой Ленинград ’77»

С высокого берега хорошо был виден мост, тремя освещенными пролетами висевший в темноте. Синими дрожащими отблесками вспыхивала электросварка, сыпались огненные брызги и гасли, не долетая до воды. Изредка доносились металлические звуки, ослабленные расстоянием.

Игорь Голубев сидел возле чахлого деревца, смотрел на мост, на протоки реки, которые смутно угадывались в неверном свете звезд.

Днем было торжественное открытие строительного сезона. На площадке соседнего лагеря построились четыре отряда. Были приветствия, речи, студентов снимали фотокорреспонденты и телеоператоры. Потом — купание в реке, соревнования и просто ничегонеделание. Впервые за десять дней Игорь отдохнул и успокоился. А то от зари до зари беготня — достань и привези доски, гвозди, десятки других мелочей, подскажи то, разберись в этом. Сам-то Игорь не больше других понимает, однако должность обязывала, и он хорошо ли, плохо, но справился. Теперь будет легче — впереди только работа и никаких бытовых неурядиц.

Внизу, на лужку, разом вспыхнуло несколько костров. Погасли звезды, не видны стали огни моста, но красным пламенем высветился берег, луг и ближняя протока. Вдруг обнаружилось, что внизу и на берегу скопилась масса народу. Игорю даже стало чуть жутковато: такое движение началось, будто костры потревожили гигантский муравейник. Студенты роились вокруг нескольких точек, где раздавали угощение.

Голубев поднялся: пора было присоединяться к коллективу, неудобно долго быть на отшибе. Он пошел берегом. Когда он увидел веселые лица, освещенные пляшущими бликами, ему самому стало радостно и весело. Вдруг сладко кольнуло в сердце — он еще не разглядел, не узнал, но понял, что перед ним Надя Ивина. Невысокая, в обычном зеленом стройотрядовском костюме, она резко выделялась из всех. С радостным волнением он подошел к ней.

— Добрый вечер, Надя Ивина! — сказал, улыбаясь.

Ему нравилось произносить ее нежную, ласковую фамилию.

Надя подняла голову.

— А, это ты, Игорь, — сказала. — Здесь красиво, правда?