«Сказки про Россию и не только - 2»

  В пивной не бывает мух…  

В пивной не бывает мух.

Там чисто, тепло, светло.

И лёгкий дубовый дух

Царит, всем спиртам назло.

***

Но злачные есть места,

Где все суррогаты пьют.

И толстый, но без хвоста,

Там крыс создаёт уют.

Протухшая требуха,

Мушиный зелёный звон.

Здесь, мордой в своих стихах,

Сопит Франсу Вийон...

Росло возбужденье масс,

Сгущалась в пристенке тьма.

И вспыхнул кровавый глаз:

Явился Прутков Козьма!

Открыт беспроцентный счёт!

И пенное - в потолок!

За корень с собой ещё

Пирата он приволок.

Был корень бесплоден, груб,

Давно, как пустыня, сух.

Безрадостен он для губ.

Бессмысленен он для ух.

Козьма тяжело молчит

И (как жернова во рту)

Трактирщику: "Замочи...

Огарок… Того... Вспирту..."

Все разом - в безумный пляс,

Без памяти и ума.

Светился кровавый глаз.

Пил пиво Прутков Козьма...

В одной итальянской сказке трактирщик с женой хотелиограбить торговца. И подлили ему в вино настой дурман-травы.

Получилась сказка в сказке. Ибо сказка – не что иное,как та самая трава забвения, которую в медном чайнике заваривает жадная трактирщица…

  И как рощу в сентябрь…  

Сказка из записок врача-нарколога

Ничего не было. Были только пыльные тени, скребущиетонкими пальчиками отсыревшую штукатурку в углах.

Были мохнатые пауки, жирно поблескивающие хищнымиглазками в центре сплетённой из покрытой мириадами коготков нитей паутины.

Были прозрачные змеи, шуршащие шаловливо чешуйками широких брюшек.

Были Голоса.

- Налейпалей... Налейпалей...

Была толстая рыжая Белочка, примостившаяся на краешкенабитого бутылками и раздувшимися ухмыляющимися презервативами пианино.

Она улыбалась...

Зашевелилось. Трюхнуло. Грюкнуло. Бамкнуло. Поползло.

Сочащееся. Завитое в тугойперманент. Крашеное хной от кистей ступней до дуги надбровья. Перпендикулярно пропело пернатую припевку: "Мой милёнок просто шок, молодой, как петушок. Посажу его в мешок и пущу на порошок!"

Пробуркотело утробно: "Ты-ы-ы-ы х-х-хто-о-о-о-о?"

- Я - доктор.