«Страна Наири»

Страна Наири (fb2) - Страна Наири 194K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ваан Сукиасович Терьян

Ваан Терьян Страна Наири

* * *

Как сын Лаэрта, мудрый Одиссей, Оставивший когда-то край родимый, Прошел я дали суши и морей, Всему чужой, угрюмый, нелюдимый… И вот, усталый, снова я бреду В твоих полях, земля моя родная, И древних скал приветствую гряду, И хижины дремотные пугаю. Сирен напевы было суждено Мне услыхать – я устоял пред ними; Ведь сердце, как пшеничное зерно, В немой тоске твое хранило имя… В далеких странах, в городах чужих С растерянной душой умел внимать я Лишь звукам песен, с детства мне родных, Ласкающих и нежных, как объятья. И вот теперь, сжигаемый тоской, Вернулся я, чтоб эти песнопенья До самой смерти слышать над собой И плакать, плакать в радостном волненье…

* * *

Песни Армении слышу опять, Песни, что так на рыданья похожи. Их, чужеземец, тебе не понять, Их не поймешь, чужеземка, ты тоже. Грустны, и скорбны, и горьки они, Однообразны, но как мелодичны, Сердцу, сожженному горем, сродни, Духу, сожженному болью, привычны. Бедны деревни у нас, и везде Смуглые лица с печалью во взоре, Весь наш народ в безысходной беде, Вся наша жизнь – безысходное горе. Как же нам в песнях своих не стонать, В песнях, что так на рыданья похожи? Их, чужеземец, тебе не понять, Их не поймешь, чужеземка, ты тоже.

* * *

Спускается безжалостная ночь, А там взойдет заря, как смерть душна… Душа моя тоской опалена, Всё верит утру, гонит горе прочь. Пусть ночь темна, и нет у бездны дна, И родине дышать уже невмочь, Сгущайся, мрак, ты бурю ей пророчь, — Гроза пробудит край мой ото сна. А я, наследник всех былых веков, Сын гордый Наири, вперед иду… Не страшен мне тяжелый гнет оков, — Чем ночь темней, тем я упрямей жду: Восстань, страна родная, наконец! Тяжел, но свят судьбы твоей венец.

* * *

Ты не горда, страна моя. Ты с мудростью печаль сплетаешь. Заветы давние тая, Ты огненной тоской пылаешь. И разве не за скорбь твою Тебе любовь моя и радость? Как ты, и я покорно пью И горечь всю твою и сладость. Люблю не славу светлых дней, Не наши древние сказанья, — Люблю я мир души твоей И песен тихие рыданья. Люблю я бедный твой наряд, Тоской молитвенною болен, Огни неяркие из хат И звоны с грустных колоколен.

* * *

Из мглы восходит призрак, с явью споря, — О Наири, печален образ твой! Где есть страна, в чьем сердце столько ж горя, И доблести, и доброты простой? Где так же к небу скалы вековые Простерты, словно руки при мольбе? Слова молитв – такие же простые, И та же радость вопреки судьбе? Где зло пронзает так же неустанно Сердца людские мстительным мечом? Где край, отмеченный такой же раной И столь же стойкий в мужестве своем?

* * *

Здесь выплакивала мама Слезы в песне колыбельной. Здесь беда всегда упряма. Здесь тоска все беспредельней. Дом наш горбится, вздыхая, Сиротливый и бескровный. Над бедой родного края Плачет колокол церковный…

* * *

Не породнишься ты со странной Моей наирскою душой, С ее роптаньем неустанным И древнею ее тоской. И надписи на древних плитах Тебе не скажут ничего О наших бедах незабытых, О днях народа моего. Увы, душе твоей спокойной Невнятен этот стон больной, — Рыданье меди колокольной Над умирающей страной. И на пиру, за древней чашей, Отведав алого вина, Ты не поймешь, что кровью нашей Та чаша до краев полна.

* * *

Ужель поэт последний я, Певец последний в нашем мире? Сон или смерть – та скорбь твоя, О светлая страна Наири? Во мгле, бездомный, я поник, Томясь мечтой об осиянной, И лишь твой царственный язык Звучит молитвой неустанной. Звучит, и светел, и глубок, Жжет и наносит сердцу раны. Что ярче: розы ли цветок, Иль кровь из сердца, ток багряный? И стонет в страхе мысль моя: О, воссияй, мечта Наири! Ужель поэт последний я, Певец последний в нашем мире?

* * *

Я помню поздней осени наряд — Усталые и выцветшие краски. Закатного огня скупые ласки Уснувших гор уже не оживят. Мое село, холмы со всех сторон, Моя река и легкой мглы завеса. Над выгоном, над синей кромкой леса Плывет неспешный колокольный звон. А мать моя хворает. Ей сейчас На солнышке погреться бы немного, И вот со мною рядом у порога Она садится, сединой лучась. Ах, так она стара и так добра! Сидит безмолвно, глаз с меня не сводит, Пока печалью колокол исходит И тает в небе дальняя гора…

* * *

Как не любить тебя, родная, бедная, В скорби покорной страна опаленная, Снова мечам остроблещущим преданная, Ты – богородица, семь раз пронзенная! Словно урок выполняя заученный, Жертва безвольная, всё отдавала ты. Ты не была ль непорочною мученицей, В крестном страдании кровию залита. Душу, горящую пламенем, дарственно Ты без вины отдалa за вселенную: Ты, величавая, скромная, царственная, Смерть принимала и муку бессменную. Время! Воспрянь! Жду пурпурно-горящую! Ревность прими, как доспех, богатырскую, Смело затепли во мраке таящую Огнекрещеную душу наирскую!

НАИРЯНКА

Мне наирянка улыбнулась тонкостанная, Печальных глаз был прям и огнен верный взор, И чист был пламень, как заря, из ночи данная, Горел и жил открытый облик девы гор. И там, где северно и сумрачно от холода, Наирский день блеснул в душе, как солнце ал, И в сердце роза, сердце огненно и молодо, Оно горит и мне велит, чтоб не молчал. Не петь нельзя мне непорочную и чистую, Огонь поет, огонь-краса, я весь в огне, Так солнце тучу разрезает дымно-мглистую, Наирский край, высокий край весь виден мне.

* * *

Там огонь пастухи развели — Там, в горах моей отчей земли. Голосами тревожа полночную тишь, Там костер пастухи разожгли. И уносится сердце туда, где звучишь Ты, мой древний и мудрый язык. Там огонь пастухи развели — Там, в горах, – о, в желанной дали!

* * *

А там пастухи на свободных горах Огонь развели и друг друга зовут. Я узник, я пленник, покинутый тут… А там пастухи на свободных горах… Скитальцу, мне мирный неведом приют, Во власти я чьей-то, я в чьих-то руках… А там пастухи на свободных горах Огонь развели и друг друга зовут…

* * *

Счастье тому, кто под отчим кровом Спит, безмятежные видя сны, Не ослеплен пожаром суровым, Не опален дыханьем войны. Счастье тому, чьи светлы дороги, Кто, не изведав кровавых мук, В завтрашний день глядит без тревоги, Ловит бестрепетно каждый звук. Кто материнский напев старинный Слышит в мирной тиши вечеров, Кого не мучает страх беспричинный, Кто ныне отчий имеет кров, Кто не боится тяжкой неволи, Смотрит спокойно в ночную тьму, Кто умирает легко, без боли — Счастье тому, о счастье тому!.. Наша дорога темна и ужасна, Беден наш край и открыт врагу, Нас на кресте распинают всечасно, Ложью встречают на каждом шагу. Холод и вьюга, сумрак и скверна — Горек наш путь, от крови багров. Счастье тому, о счастлив безмерно, Кто ныне отчий имеет кров!..

* * *

Что осталось В этой жизни у меня? С бедным сердцем то же сталось, Что с отчизной в бездне горя и огня. Что осталось? Ночи долгие без сна, В сердце – пепел и усталость, Я – как ты, моя печальная страна.

* * *

Распустились розы мои сейчас. Мои розы, алой росой сочась, Раскрылись в стране Наири. И девушки с песней ушли на луга, Ушли до вечерней зари. И раны мои раскрылись опять, Как цветы Наири. И ночью и днем Пылают, горят, обжигают огнем, Как тебя обжигают, страна Наири, Песни и розы твои.

* * *

Когда я устану, вы в Гандзу меня отнесите, Верните былое, всё, что не вернется, – верните! С умершей матерью отдых найду я в гробнице, Там будет усталому сон нескончаемый сниться. Но даже сквозь сон буду слышать я голос печальный — Унылые песни страны моей многострадальной. И тех, кто меня навестит, повстречают приветом Две алые розы, из сердца проросшие – к свету…

ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ

Я с юношеских дней любил твой строгий стих, Холодный, северный твой сдержанный язык, И много в нем тепла я чувствовать привык Под скрытым пламенем спокойных строк твоих. Так в зелени долин, в родной моей стране, Медлительный Аракс несет свою волну И тихим лепетом тревожит тишину, Волненье грозных бурь скрывая в глубине. Ты в испытаний дни, в час страшных бурь и бед, Когда в волнах наш челн захвачен штормом был, Как верный друг, мой край несчастный посетил И предсказал нам всем спасение и свет.

* * *

Вот снова дорога моя влечет меня в новые дали, Унылою песней, как встарь, баюкает поезд ночной, Я снова бездомен, один, томлюсь в непонятной печали, Опасности, бедствия вновь предчувствую чуткой душой. Просторам земным нет конца, не кончено время скитаний! Но я приближаюсь к тебе, – хоть в снах для меня просияй! Чем ближе ко мне твой рубеж, тем ты для скитальца желанней, Тем голос призывнее твой, родной обездоленный край! Всем сердцем стремлюсь я к тебе, о родины сердце святое, Печальной душою твержу я слово отчизны своей. О край мой! Селенья твои я вижу, с их древнею тьмою, И твой непреклонный народ, упорный под гнетом скорбен! Я сердце свое истерзал, – твое да ликует, светлея! Был горек мой день до конца, – твой сладостен будет вдвойне! Мне сердце измучила ты, во мраке и стуже коснея, — Отныне пусть песни любви ликуют в счастливой стране!

Оглавление

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

НАИРЯНКА

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ

* * * Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg