«ИноМир. Растяжка: Стихотворения»

ИноМир. Растяжка: Стихотворения (fb2) - ИноМир. Растяжка: Стихотворения 579K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Илья Исаакович Риссенберг

Илья Риссенберг ИноМир. Растяжка. Стихотворения

На стороне поэтики

Привычки нашего внимания становятся и привычками восприятия в поэзии. Некоторые из нас сохранили, вольно или невольно, навык к эмпатии романтического типа: что торжественно назвал поэт, то и заслуживает сострадания. Если мы читаем поэзию, руководствуясь школьными обыкновениями, мы ищем сразу героя, лицо или предмет в стремлении насладиться разнообразием его действий и проявлений, подогнанных нашему вниманию поэтической речью. Но в поэзии до романтического слома мы не найдем такой суетливой заботы о том, чтобы не упустить ничего из характера предмета, снискавшего субъективный интерес автора. Наоборот, стихи должны были создавать события вопреки нашим ожиданиям.

Поэзию Ильи Риссенберга трудно описать в классических или романтических координатах, прежде всего потому, что она радикально ретроспективна. Разумеется, ретроспективность здесь не равна ретроградности: это нечто вроде «ретроспективы фильмов», при которой повторный просмотр каждого образа только усиливает критическую дистанцию по отношению к нему. Эти образы не принимают поэта в себя, не увещевают и не убаюкивают его, – напротив, поэт выступает как куратор и критик, атакующий образы, проверяющий их на прочность. Риссенберг – не поэт, зараженный и взволнованный прошлым, но поэт, умеющий правильно расчленить время собственной жизни, так, чтобы отнестись к образам с наибольшей бережностью.

Древо независимо удивительно Шестоднев чем дева и хороша Бытие действительно лишь на видео Палачей и контрас едва дыша

Древо – понятно, библейское древо жизни, которое уже успело дать жизнь; поэту остается только воскликнуть. Это не обращение к древу жизни, как у допотопных символистов, и не переживание древа как древа эволюции или древа логических суждений, которое вдруг трепетно охватывает всю жизнь человека. Просто древо приносит плоды в свое время; а поэт чувствует, что его время присутствия – это уже не время плодоношения. Поэтому когда автор стиха утверждает «Бытие действительно лишь на видео», здесь вовсе не говорится, вопреки мнимости сюжета стихотворения, что видео фиксирует действительность во всех подробностях, недоступных усредненному обыденному опыту. Просто мы посмотрели видео и убедились, что на пленке или в байтах цифровой записи зафиксировано бытие, которого могло бы не быть.

Итак, поэзия Риссенберга – вовсе не поэзия эмпатии, но поэзия метафизического удивления. Сбои слов, создание слов-кентавров, слов-двойчаток, запыхавшихся многосложных слов – это проблема именно конвертации, наподобие проблемы перевода аналогового сигнала в цифровой, когда вдруг сочетания звуков необычным образом схлопываются или архивируются.

Поэтом в классической культуре называли того, кто сотворил прежде не бывшее до него. Сочинять истории может каждый, равно как и сочетать слова наилучшим образом. Классическая риторика ставила перед собой задачу несравненно высшую, чем привыкли мы: не переубедить благонамеренных людей (это можно сделать и простыми жестами, без громоздкого механизма красноречия), но обороть лень и инерцию мира, переубедить злодеев, как старается переубедить их сама природа-кормилица. Ритор должен был достичь такого подражания природе, чтобы речь вводила в экстатическое ее переживание, на каждом шагу возобновляя перед слушателем образы природы. Так и поэзия должна была не просто давать прекрасные образцы словесных сочетаний, но творить поэтические формы из ничего. Сапфо создала сапфическую строфу, которой раньше не было. В этом смысле Риссенберг, конечно, поэт классической культуры – он создает не образы и образцы, но форму высказывания Риссенберга. Как гекзаметр Гомера или строфа Алкея дали им право называться поэтами, а не сочинителями, – созданное из ничего и стало утверждением поэзии.

В споре этих двух начал: практики и поэтики, иначе говоря, внимательной обработки и самовластного творения, – Риссенберг полностью становится на сторону поэтики. Необычный выбор, если учесть главенство «практики» в критической теории, более того, если знать постоянное внимание многих поэтов к практическому обоснованию своих решений – «здесь это работает», «здесь это звучит», «здесь это действует так». Риссенбергу не важно, как что звучит; но важно, как возникает из ничего речь, которой только предстоит разобраться с пространствами и временами своего существования. Усложненный, будто бы плавающий между диалектами (о чем подробно писал Олег Юрьев), язык, который обычно считают идиомой Риссенберга, – инструмент такого разбора, облегчающий сортировку времен и модальностей.

Мазальтов зелью купальскому выведать вкупе И влюбе из тварного входа без твёрдого выхода Тайну босую путящую в духе и в букве По тонкой как люди субстанции вдоха и выдоха

Первое слово, из иврита, здесь оказывается вовсе не отсылкой к талмудическому миру, а единственным способом вещей сказать о себе, что они возникли и что они хороши. Младенец пробуждает мир для себя криком; но если хочется бодрствовать в мире, любить мир, как младенец, довольствоваться дарами мира, но при этом сохранять покой и безмолвие, – тогда и нерасчлененное пожелание, чтобы всё было хорошо, будет работать как единственный способ благословить мир своим присутствием. Там, где у поэта старого типа был бы антураж практических, работающих символов, все эти «отражает», «действует», «слабеет», «раздается», которые движут речь навстречу бытию, – там у Риссенберга оказывается сотворение слова.

«Путящий» – путающийся, прокладывающий путь и к(р)утящий, будто винт, вгрызающийся в породу. Где другой поэт воспользовался бы определением, скажем, «эксцентричный», или описывал бы вихрь подручными средствами, или раскручивал бы вихрь эпитетов и сравнений, – Риссенбергу достаточно просто сказать слово, сжимающееся в точку субъективного видения ситуации, при этом решительно выступившее на своем пути, решительно заявившее нам о нашей собственной ситуации. А ситуация ясна: в нашем мире мы живем на коротком дыхании, не можем загадывать на завтра, сами толком не знаем, что случится через минуту. Романтиков в их скорби о неведомом будущем утешали историки, «пророки, предсказывающие назад», гадающие по впечатлениям, которые уже разыграны, как карты, и потому не нуждаются в дополнительных подпорках из сплавленных слов. Риссенберг всегда играет открытыми картами, и сплавленные слова, вроде «путящий», позволяют продолжать игру, не боясь, что карты вдруг закончатся.

Эта игра открытыми картами – ключ ко многим стихам Ильи Риссенберга, которые можно с большой долей условности назвать «политическими». Это вовсе не политика в привычном смысле, когда по содержанию политических концептов гадают о будущем, а поэт помогает быстрее гадать. Политика в поэзии Риссенберга не мечет догадки на стол, но терпеливо картографирует будущее:

Веруя, миру помог бежать я, Войноборонец передовой: Серденьку в миг двуединый сжатья, Матиньке душу вернём домой!

Нельзя уже стоять «на передовой», можно только самому быть передовым, и нельзя спрятаться за привычные слова, вроде «оборона», «защита», «долг». Ты уже оказался на передовой, где эти слова не действуют; и от тебя зависит, подберешь ли ты хотя бы какие-то высказывания, которые помогут бежать человеческому с поля боя, помогут тем самым избежать расчеловечивания.

Если бы я искал прообразы поэтике Риссенберга в классической культуре, я бы назвал не поэзию, а схолии, глоссы, комментарии на полях рукописей античных авторов. Это были вовсе не примечания в привычном нам смысле, не пояснения непонятного, позволяющие любому читателю почувствовать себя знатоком. Эти формы помогали схватить заведомо темную речь комментируемого автора: темную не в силу сложности мысли, но в силу самих притязаний высказывания разобраться с действительностью быстрее, чем мы испугаемся этого разбирательства.

Поэтому комментарий классического типа лелеет редкие слова, уникальные словоупотребления, сладостные мифы о поэте, заставляя обратить внимание на самое заметное. То, что было для автора диспозицией, работой слов, для комментатора становится поводом заставить знакомый смысл сработать. Приведение в движение того, что покоится по самой форме ровного изложения, такой надлом формы в зеркале осмысленных сравнений, сохраняется и сейчас в терминологии гуманитарных наук. Мы не задумываясь употребляем слово «тема», считая, что тема – это просто то, что лежит, что положено. Но ведь «тема» оказывается поводом к разговору, неожиданно отсвечиваясь динамикой там, где по буквальному смыслу слова ничего, кроме статики, не положено. Поэзия Риссенберга и состоит из таких бесконечных «тем», которые дают повод к разговору; а дальше разговор сам знает, когда ему закончиться, чтобы не обидеть своей долготою. Или слово «проблема» – вроде бы просто препятствие на пути, но это и мобилизация причин для событий, включение причинных отношений, которые только и помогут разобраться с природой события. Таким-то образом поэзия Риссенберга и «проблемна»: не в том смысле, что ставит проблемы, а в том смысле, что показывает: причины вещей сами говорят за себя, даже если текущие события кажутся нам нелепыми и беспричинными.

Земля небесной тяжела обителью. Светильный вечер весел – как никто, Покинув Китеж, не-ту-жил по кителю — Сквозь некий сквернословящий хитон.

Ни капли ресентимента здесь нет. Причина – это просто способ ткать стиховую ткань, а не всем вместе бросаться искать виновного. Было бы наивно видеть в этих стихах банальную проблему: как соединяются в русской культуре мечта о Китеже и сквернословие, воспоминания о святости и мерзостный быт на всю жизнь, – эту тему оставим замшелым публицистам. «Покинуть Китеж» здесь означает примерно то же, что «покинуть помещение» – чтобы, наконец, изучить и другие помещения. Дело не в том, что мечта не совпадает с действительностью, а в том, что любую действительность мы знаем только как исключение, вычитание, произведенное внутри мечты. Не мечта вычитается из действительности, но одна действительность вычитается из другой действительности внутри мечты.

По сути, перед нами и доведенный до предела романтизм не в своих пошлых, а в своих философских проявлениях, где развертывание стиха требует представить пространственное соположение вещей как временную вереницу впечатлений, а временной ход событий – как поиск ими своих оснований в лирическом изречении. При чтении Риссенберга я не раз вспомнил Афанасия Фета, как и великие тени Фридриха Гёльдерлина и Циприана Норвида. Но только там, где романтический поэт опирается на большой антураж озарений, мыслей и чувств, которые и оказываются «медиа» его внутреннего мира, – там современный поэт должен быть строгим комментатором и наблюдательным схолиастом реальности; комментатором «тематическим», «проблемным» и «идейным» – идейным в том смысле, что его ви́дение (идея) сразу становится видéнием, сновидением, «пониманием» (в смысле трактата В. В. Розанова «О понимании»), а реальные отношения вещей фиксируются как симптомы столкновения с социальной реальностью.

Стихи Риссенберга напоминают об «уликовой парадигме» Карло Гинзбурга, этом культурологическом психоанализе: реконструкции социального облика и политических намерений людей прошлого по случайным приметам. Только здесь по приметам реконструируются не люди, а сам мир вещей. Этот мир оказывается то шаток (и тогда получаются «политические» стихи), то тверд (и тогда получается «лирика»).

Опыт Риссенберга противоположен опыту концептуализма. Он не оставляет свою подпись на вещах, но терпеливо ждет, когда вещь вдруг отнесется к себе твердо, вдруг найдет свою «стадию зеркала», по Лакану.

Ручаюсь прощай позапрошлую птичью Что проще изречь приснопевчую рощу Сортученной крови слепому спотишью Опишет спохватом на устную ощупь

Изрекается только то, что постоянно поет само, а кровь кипит как ртуть именно для того, чтобы затихло все в этом кипении крови. Как в горячке весь мир часто кажется застывшим.

Описание вещи для Риссенберга – не перечисление параметров, а подбор ключа, пароля, кода доступа, сохраняющего свою уникальность. Именно в этом значении исконно, до грёз Шлегеля и других романтиков, бытовало слово «символ» (означавшее в древней Греции разломанную табличку с уникальным сколом, служившим паролем доступа). «Описать спохватом» – это то же, что соединить части «символа», убедиться, что код доступа подошел. Мы и из житейского опыта знаем, что «спохватиться» – это вдруг догадаться, приобрести ясность сознания ситуации. Но для нас этот непосредственный опыт слишком растворен в речевых жанрах, в едкости слишком серьезного отношения к себе. А у Риссенберга «спохват» и значит выход к реальности, на радостях, к счастью, забывающий превратить ее в мучительную проблему.

Илья Риссенберг всегда встает на сторону поэтики, а практика приходит сама. Илья Риссенберг видит вещи, а не себя, успевшего назвать вещи. Илья Риссенберг смотрит глазами комментария и находит вокруг только заслуживающее комментария, самое важное и единое на потребу.

Александр Марков

с Б-жьей помощью

* * *

На я-сно-видимом перевале иней наявных сил Неисправимые пировали Имя возобновил Дух телогрейки в оков/пах Б-га Видит меня вода Город мой трогательный ах ковга имечко не беда Речь заплетается в ковш заплечный раньше пути сойду След по-медвежьи живой и вечный ранит её слюду Любят всецелого оборонца звёзды По взлобью плит Разум на пазвонки разобьётся сердце да исцелит Снежные шрамы авиалиний воинский интеллект В силах наивный припадок иней взнесть неиной проект Б-же помилуй порожек алый иссиня-чёрных дней След по-медвежьи большой и малый н/мощной стеной над ней Ладит Европа слабейшим звенья долу слегла больна Смежно залогу правозабвенья бледная пелена Полог псалмами слагал эпохи слепо страдал залог Веждами беженцев что оглохли слушая Декалог Рожицу с детства малюет луб мой рознью за рубежи Вслед бесконечности ближнелюбой вдаль/в дань горизонт бежит Словно издревле на прость соломки вытеснили смолу В лоб Колесничему ось поломки остановись молю В-ру-сь вопреки корабля провинам срубленный наповал Исповедь самонеисправимым в славицу напевал Известь затмений про-свет-несметна благо на за версту Страже скрижалей близ луж ни с места искра на блокпосту

* * *

Жили как были иные как иней простые слова На растяжке рвались многосложности Боготворимого мира ничейная доля/зона/доза нова Оплошать в исправленьи оплошности Ивовый прутик прости коллективный лехаймов коктейль Что отпраздновали замечательно Чашу позора испив я пропал в Иловайском котле Лишь остаточных лет замешательство Манною горечью слад наизусть ради хлеба сберёг Голокостое сопервопутствие Господу с целью глодать до осенней черты кочерёг Коченеющих сферы капустные Праведный жребий низам толковал тоскователь высот (С)лепота (с)лепочёлыми скотчами Дикой акации устрица устной смоковницы скот На святом искушеньи заскочены Жизнь опечатка описки Священнику быль прощена Одомашнена римская статуя Выдохнет псину из (с)писка придворная слюбу щеня Машет тщетно кормилица старая Звёздам в конце и в начале впритык земноводная ось Густопсовы ту-ре-чи простые ну Сорок не-бес-обинуясь из конуса млеко стряслось Перевёрнутой долу пустынею В разуме плюс полусонок удвоенной грёзой радел Отразить в чёрно-белом ударе я Дольнему небу сегодня наследуя водный удел Не до лжи Всеничейное радуя Бо-же до присмерти люб отшатнулся едва не родни Ближе нет правдоречные очи ей В стишь смотровому окну убелённые ветошью/млечностью дни Занавесила/заповедала чернорабочие

Подрывное

Знаменуя числитель, рядовичей сила, Подробно рыдмя сиротой и вдовой По грядущему миру, душе разрешила: Расширь сердцеВину войны рядовой! Пред киборгом Б-га обещана рота Свободному месту, где выбора нет, Кроме тьмы из-бегущего-смерти народа: В дыру ротовую весь выдохся свет. Рассусоливай, столь, медновласые печи, Пугающие мёртвоглавый картуш, Как отрезала уст беднородственных речи, Что начисто жертв устрашили кашрут. Броным гамузом средствуя музе последних Растяжек, с лихвой разминулся навспых Мозговых позвонков многолюдный посредник С кружком обороны вершин вековых. Как никтожник теснин, чья жена увенчала Из дужек луной, совершенен и прост На простор пятикнижного первоначала Восходит во весь человечный прирост.

* * *

Мир тебе самодовольная боль Царственна в центростремительных рисках В поисках истины воинский вопль Бьётся спросонья потерь материнских Зрим одуван миротворной звезды Прахоподобью позорных сражений Ожил наружу из мёртвой воды Дух возгоранья оранжево-нежный Правит сегодня сеченье майдан Противостогны державы студёной Се человек обнажённый Адам Сонноосознанный трудорождённый Только не Лот обернулся асфальт К тылу Содома смолою резины Десять за тезвины лет фестиваль Кто там АУ разве Арт Украины В горния паствы счисленьи слепом Тысячелетий на (К)Райгород стойкий Станет отныне блокпостным столпом Слёточка облачной славы геройской Доброю волей даров и утрат Местоположная искра рискую Выходку жизни азартный театр Ради игры раздувает лихую Зо-на е-нотный террор навострит Носом и ртом в риторический рупор Ноги врастяжку ретивый артист Руку протянет на публику трупов Спрос тишины на Куд-А и Ком-У Нешто нужны макАдаму майданы Скромных трудов арестант на дому Некий Кадмон сотрясает каштаны Время Король поколенью не в счёт В кровь окунулся и в раме каналью Власть покаянная накрест сечёт Ствольно-двусветною диагональю Медленно бредит едва гомонит Бедной беседы глагол обоюдный Ферзевый нет милленарный гамбит Голой берёзы гильгуль неуютный Осень спас/лённых снопов на спине Памяти спящего поля сочувствуй Чистых писаний дочерняя песнь Уст вопиющих святому кощунству

Русь

Помимо людей уцелели злодеи Свой почерк прочитал доклад По имени издали землевладелец Проплакал доленосный взгляд Пробилась на полночь граница сознанья Полярною звездой небось Терновая слёзная рана сквозная Земную проронила ось Стремглав от лучины мгновенные звенья Ресничные концы искрит Мои эманации самозабвенья Растительный закон хранит Под скинийной сению вспомнит разруха Свидетелей небесных семь Воздай воздыханий раскаянью Руах Чьё будущее зиждить есмь

* * *

Материнское в/бремя доверило мне Угораздить на радостях горе-обитель В полуровень бровей горизонту рамен Перед взорванной раною взор-избавитель Рады знать горожане грядущих чинов Уг/ходящие в голову году гранатой И в преломе/плероме я-высквозень жив и здоров Возместить мирозданье душой угловатой И речений волной в-перебив-н/полевой/п/нулевой Устремятся падучей свободы каменья Преклонить немоглядных ночей аналой Для начальницы личного местоименья

* * *

А ну-ка певец по невышитой свите я Страданья святым письмоношам видны Витает канун одностайного снития Внучатое таинство светлой войны. Куда бы ни шли войнародные кутаньки Минутка и мысли письмо замели Токуя возмогут пернатые гутники Утечку с орбиты озимой земли Коль рвутся с орбиты у дачника валенки И госпиталь плачет на скорбный бальзам Ремесленник свечит искусные баченьки Встеклянь кругозорным семи небесам Распахнуты Г-споди сны неуёмные Взрывною виной миротворных шутих На-встречу-и-смерть у мессий отвоёваны Невышитым броникам рёбер Твоих По вытяжке времени ровные истины Из тёмной материи шьют однострой Межрёберных снитий суровы и нитяны Рубцы бередящих во шрам световой

* * *

По набожным надраены кресты. Забор святого дара. Хорал бомжертвы. Ветхой красоты Базарная хибара. Рехнёшься жизнью искупить за труд Судимую Субботу? — Ей Богу книжники в Суккот встряхнут Своё Ничто и Всё тут. Её там нет, но паутинный храм И весть от майна-вира Подымчивы духовным раменам, Повёрнутым от мира. Венец Давида певчий… Первый год Полиции дневальной… Провинции подземный переход Вдоль цельности центральной. Мой ангел, загодя алтарь говел — В котле сол-дат за сорок, — Так долго в нагловинной голове Летел, дитя, осколок! Благословений Нищий, привольни Молитвенному дому! — Возводит знамений взаимный ливнь Небесное земному.

* * *

Чья тяжесть обветшала, книга жизни По воле авторской впадает в сон Листающего личность, магазины, Многоэтажки лестниц, стадион. Пролёт на горизонте, не початом Врагом; лазурного газона тайм Порталом загазован; запечатан, Хранится приговор за тайной тайн. При божьих числ игре и горе меньше Нуля: наш грех, герой имперских мин, Корми рубеж окраины кромешной По кромке… по кремлю… Повременим! Сведёт концы к цимцуму мирозданий Глухая молния; Спрягать углы Не распечатанными впрок браздами Текут мозги молитвенной смолы. Ещё застыть не кратен воедино Вердикт свечи и вечной мерзлоты, А сердцу снится новая картина, — Мой свет, свидетельством измерен ты. Сражений вышних лига одинока, И левоногих форвардов главком Со всех пружин костыльного наскока Пасует гол отверженным ничком.

* * *

Под танки бросают малыши Цветными мелками Умильных усердий барыши Эдем медяками Давильне обыденно видней Завет обречённый На свет соудвоенных огней Лишь белый да чёрный Армейца кош(м)арного племяш Убийца ль грабитель За берцы взапламя и плашмя Играют граффити На смерть да не выпадет врагу Как снег преизбыток Рябины сыграющей в шаргу Премирных попыток Займу-ка Украйне под запрет Ютясь и смелея И мельничной тайны турникет Дитя подземелья

* * *

Сковыру крайние деньки как выжарки Побоище в низинах прекрати Прекрасный падень подобает выдержке Из памяти о жизненном пути Верают кровеизверженья верхние Дабы Кто высвоил добычный скром Душевных сгуб/слуг у храма суеверные Убежища потерям впятером Заветных уст разорванная копия Которую вселенной веселим Из рваных туч ниспущенная корпия Покорна сто(г)нам раненой земли Преврат страничный нищечка ладейная На чёрно-красном жертвою рискну Застенчи-вой-на-мне ме-даль елейная Окончится росинкой в тишину

* * *

Вся пажинка поблажная кровинку перемову С дороги искушённого врага По молнии громаршала тоннелю горловому Сворачивай и вся-то недолга Замешкайся таможней в мандельштамовых лягушках Божествен бесподобный неуют В патронных загогулочках на пешках побегушках Поломенные мальчики снуют Дождливые мечты о сечевом бронежилете Пчелиных меченосцев мировых Доверчивая устрица седьмых тысячелетий Сквозникла из пониклой муравы Прокатная маршрутка не подымчива врагу-то И курево дымит издалека То самое что зарево сворачивают круто Сговорчивые с горем облака Посланца миропомного пленительная плоймя Зарница позолочена кольцом И всклеть игрушка ятника и пьяная на-пой-ма Свобода начинается с концом

* * *

Прильнула мрачась полноликой луне Гармония сфер в передрязге бутылок Как друг по изгнанью предшествует мне Огромному сяйву взирая в затылок Откроется тайный загон бытия Не умер на сайте Украйны читатель Войною миров не убит Элия Подобомгновенный огня проницатель Ведёт непоседу сонзательный свод Спасибо небес добровольному свойству На славу заведомых прав и свобод Вдвойне уловить аллилуйю геройству Проходим жестокому веку во фронт Постольку бездомен и зрак необъятен Проснит в дымовую завесу сфирот Живое писание призрачных пятен Присвоим отчизну чужому крыльцу Где миру служители ложно клянутся По синему вышито солнце к лицу Всевышнего спутника ближнего лунца И лунным волнам и земной глубине Из безвести благо вернёт голубица Когда отвоюет на той стороне Плавучее облако братоубийца

* * *

Прельстил заместитель ристалищ металл На жемчужную оперу щебета Либретто убийцы что бред пролистал Всё о ветхом завете убежища Озимою манной от клятв обелюсь Потрясенье от инейных веточек Сглодав убивается крайняя Русь Обелисками маминых деточек Взаимную смерть поднимает с одра У рамен мировая грамматика В жилетку ревмя бронебойный с-наряд Временами наброшенный матерно Исканул до платного тла на плите Медяками теснимый в просторе я На пастень златых паутин канитель Из истории тянет История

* * *

В поисках битых за месяц моя голова Бьётся о рёбра тоннеля в работе едва Не погасла известная силища Не по себе по несчастью тоскующий скит Коей пощадой пошагово греет искрит Глазомерная грёза чистилища/узилища Время как тёмной аэродинамики цель Давнь отводимая мне затянула в тоннель Споспешенца иницей осиною Вам не в постель же но послушник (в)слух не старей Дух в перспективе трепещет зеницы острей Кровеносный судилищу/простилищу сынову Ось окружает земную чья мысль коротка Смерти гражданской жизнинка затяжка витка Ста-новленье душой превзойдущего Прошлое ребе поребрика грудь напролом Ближнего судят по дальнему и поделом Настоящее кредо грядущего Году враги предъявили весёлых ребят Днесь первоимя вселенной другие твердят Двопли скронь единяет обыденность В мозг древожизненный посох по мне посади Ветром отверстому воздуху жизнь позади Наизусть каменеет изыденность Дищет горлянку планет кале/легендарная круть В час увольненья удар в благодарную грудь За на совесть решётку пробитую Время как сердце десницей сжимая Господь Только как сплошь/слух чернозёмно-лазурную плоть Резанул уп/гасаемой бритвою

* * *

По слову прибытье сигнал вострубит не солгать В полку безымянных и в сонме безвестных солдат Повысит по званью Днипро и Айдар и Азов Прольющую жизнь до росинки отчизну низов И белого света обойму возьмёт наконец Из чёрной земли бесшабашный заветный боец До тленья духовных планет в безысходном котле Вселённая грядка веков горожает во зле Позор горизонту рамен поражений забор Да молнией в пряслах святится малейший зазор Кисейный ночлег убелённых созвездий швея И се человек Аллилуйя сияй чешуя Поющих чертогу псалом из последних витий Пойдущего благо-словите войной не войти И разве не в битвах за слёзы бло-к-нот не погас Вразрез немогласью по смеж/ртности бритвенных глаз На память о сыне старушке врастяжку гармонь О цвете жасмина кустарник рассказывай Огнь В Донецкую степь где на минах подорван ковыль Подобран мелодией см-ладу реанимобиль Сумой перемётной уловлена жизни возня Поднявший на щит добровольца возьмёт и меня В глубоком где спёртая мгла до безмозглых костей Плену сепаратных штанов и штабных новостей Историю ранит глазами чей замысел глуп Вечернюю Слушай Израиль сквозь тыльную глубь Разжалоби/вать общую личку угода и чин Разят исключая законность больших величин И числит возмездье и бритвенным воем поёт Воздушная вдребезги милость во Имя Твоё

* * *

Страшась приблизиться и прикормил Голубье облачко трухой земною На троне славится всем миром мир А на пороге вот война войною Голубке истине ну срок вернут Воркует издавна негодованье Сиротке вдовушке темнит минут Корнями древними чередованье На низость световопрошаний сверх Кровоснабжений обижаться глупо За что за всячество один из всех Жизнеобязанных раскрылся купол Це(в)ной ревнителя миндаль расцвёл Рав Тепловизор освятил субботу Челу геенны подлицо котёл В тельцовом золоте премьер и всё тут Валюта искрится вовне и вглубь Искусства ради поменять планету Сглупили голуби за свойный рупь В чернилах пламенных по белу свету Лезге державному шмонать воров И благоденствовать шаманит злоба Сжимая жертвенник война миров Пред сгустком сумерек сдержала слово Луч эманации не передам И отвоёванный напропалую Команду Киборга один Адам Кадмон являю на передовую

* * *

Ночь бледна. Луны прогалина В полной мгле бессветных звезд Болью чембало для ангела Глянет мол благую весть Преломлённый преднамереньем Свет на память не вернуть Средоточье мыслевремени Расточило млечный путь Ночвой Праотца всколышанный Прах Карузо сговоря Дух грядущим не услышанный Правит чистый звукоряд Вновь-лежмя-ночлежно-начисто Внеположный голове Что ни вечер начинается Бесшабатный человей В путь мистические вдовушки Целомудрому лицу Местным именем свободушки Пустят вусмерть свой цимцум

* * *

Полигон Полна неделя Упраж/здняются Гони Из глубокого тоннеля Употняются огни Льдополучного шандала Излучила Аггада Плод начального Скандала Золотые города Градус харьковской Сахары Ртуть расстрела в полный рост Колесницею Захарьи Первошкольный Холокост Территорией болея Б-жий госпиталь гордец На Дону тонул во зле я Центр убежищ наконец Разве слёзного елея Вдосталь выгладить рубец Знамя красное спалите В чёрном золоте войны Что Каратель что Спаситель Позывные все равны Вточь по яблоку глазному Вскользь тарельчат небосклон Основателю земному Полагаем полигон Память трепетная птица Издыша фантомный стон По руинам воцарится Мессианское Ничто Чем отсмертится Карпатам Древь янтарная воров Вровень храмовым раскатам Арифметика дворов Смолоствольными лесами Стройно молятся росе Голословные Исайи Эй к воде идите все Взят Ковчег слиянно/славянолицый В полк сияний Ацилут Человечьей колесницей И кометный поцелуй Удаль млечных/молчных рыб хранящих Мира ближнего милей Знай дотла сколочен ящик Дней счастливых Околей Отпуская всех скорбящих В путь скрипущих костылей

Предвиделось

Голос, побуждаемый речью, — Сказано же, членораздельною, — Склонен окончанью; навстречу Голову качну колыбельную. Сыграны скрижальные таймы Прежде и жестокой, и ласковой Казни за Синайские тайны, Божией небрежны огласкою. Влюбчивый цен/литель челпушки Исчерна-зенично-коричневой..: – Зелен человечек царь-пушки Корчами башки перемирчивой. Леших секторальный оторвыш, Дивной мошкарою свободушки — Врёшь сердцебиенью наотмашь! — Выйдешь на судобу из Мокоши. Снимет на плоимя жилое Угол смерток/дружево наглое: Ложь на ключевом аналое, Ротное язычество злое, — Алое из кожи алоэ, Слово не от мира, однако же. Сердце вечевое остынет, Выстоит свечой злополучною Службу по безвестной святыне — Вечное: с войны да в излучину. Слышалось излишнее нечто, Точно горевала о волосе Тонкоговорильня, чьё Место В Истине, Луче, да не в Голосе.

* * *

Прямая Русь родная речь в беде непроизводные Вручены про время настоящему врачу Губами Вот я Г-споди из вечности свободине Вечером в расширенное сердце возвращу Январской уравниловки чел-пушка завалящая Под законной шконкой злополучная тюрьме В раввин-оконных кущах щучью зависть уловящая Камера влекущих возвеличит умереть Отжимщик не-на-видимый карпатскому зачинщику Бешту медоносных синагог большевику Генштаба гениально огнеплавного как нищенку Башту маю данной жизнекратия в башку Взыграло ястребиное у выспреннего Ясперса Катарсис запрета на-гоняя-околеть Закате постояльца домотканая персона я Улиц Нигояна уголёк и оголец Добряче дольних воинств заполохи злополучные Двойственник единожды соврал бы на рожон Бараний Хлопья горние вы-сотникам сподручные Грозному врагу огонь и нож народ сражён Подсобные застенки экзистентная свободина Длань ангелокрылого раскаянья как сын Посудина бедна по земноводью на изводе на Ласковые скобы героическая см

* * *

За помощью сыновьей, сирой, скорой, Опережая перечень вины, Бежал скорбящий корчей осокорьей И впорожне: благословенны сны!.. Ни сном ни духом зре/ячь не тяготила Бессонницу, телесную сестру Узрочицы, напраслиной настила Престольного, верховном на ветру. Где оборванцы к посолонь моменту Обыденно постромьями висят, Заподлицо всемоцному цементу Мно-й-житель, семистрёмен и тресвят. Ковчег переговоров, круг недужных, По переможной версии врагов, Художник отражений сн/межных, дружных Отверг в порядке чуждых берегов… Фантом любви, как тремоло трамвая Дорожное, – Украйне впорожне Сомнамбульная рана игровая, Отечественной равная войне.

* * *

Уступчиво лестнице лет лихословье С лихвой нищедушной ничком-начеку В костлявой целительницы изголовье Довлеет затылочному двойнику Как твердь достоверна небесная совесть Во зле новородины возле и над Окном водосточных наук невесомость Ничком-начеку златостольного дна Впервые и поровну армию сверив Была не была мирожитель зернист Навыворот набело нахрен на север Покинута опрометь смертных зениц Порожние звоны военной награды Врождённою жертвой служенью расчесть Ворожьей дряги дальнобойные грады За инейный пепел и снежную шерсть

* * *

Довлея лучистому волоконцу Кончин соначальем по воле взгляда А лучше бы по восходящей к солнцу Далёкая тянется анфилада На лютне над в летнем зимой времянки Успенье рассыпь суверен целений Вам центростремительные землянки Взаймы у скудельницы соль вселенной Со льдом солидарно авось наснится В древесном сверхлестничном сослуженьи Синиц баснодарственных власяница Солюдно деснице силосложений Не время о смерти и дело сносно А бремя о небе небось целунки Смотря снисходительно высокосно Снуют воздыханья целебной лунки

* * *

Жизнь угроза личная сверхвисящая Цель вершит на голову наглецу В глубочайшем голосе зарываешься Заревому радуешься кольцу При поддержке силы не дюже длительной Смерть заманчив тающий снег пшена Новью онедужа душеспасительной Рождена по сути поражена Стигма днепобеды зеница оспины Чин землянки песенной чьи сыны Вполсыта воспитаны и ниспосланы Первенству отечественной войны Домыслы ма-шинные из-под пропасти Ломкий ливнь домашнего молока Оспины зарыты во псине Г-споди Ноздреваты славные облака Замелькали ангелы то ли меево Синью на шагаловом полотне Облика зеркального птолемеево Солнце гложут оборотни планет Смерть неотразимая ненаглядная Неглиже на пляжити в муляже Коляда вне очереди нарядная Блядство лжекомандное в блиндаже Высь жестоковыйная по источнику Речевых излучин ученику Той же привалило о Б-же сотнику Плечи перед ночкою начеку Взят народовластною авиацией В праве избирательном Укропорт Принят чебурашнутою ротацией В четырёхстихийный круговорот

* * *

Сакральной вечности биеньями о твердь И камертона Затронув тремоло по имени Теперь Умом адрона Верни перкуссия сокамерную дверь Во время оно В едином пульсе убиенный собоец И в карауле Несокрушим за Волноваху всех сердец Мне кровь свернули До капельницы слёз как вылитый свинец Горючей пули Слепой узрочицы семейное трюмо На льгу реликвий Несём напраслины тюремное дерьмо Ангелокрылый Король подымчивых небесное ярмо На гнев окриклый Народы руд деепричастные пустых Пород восстанью Чью тактикипостась вчерашний снег постиг Читаю Танью Не так их тик как шиитаке белый стих Чишаю тайну Сыновьей синевой и родословьем жил Вд-войне бесстрашный Сквозь рану словно сон бунтарь и старожил Завет остражный На-витье-бинтовал и новоразмирил Алтарь миражный Границам областей довлеет страх Руси Блок-пост без тела Разли/ютье Божье онелюдье упаси Водораздела Подножный штрих/штраф перегородка небеси Перегорела Всератный президент целует леденец Степных просторов Вчерашней Франции премир в-терпёж-Донецк Стрелок Суворов Отдать концы не вiддамо и наконец Острожный остров Начало и конец восстановили связь Меженей с нижней Сражений вышних где маршрутка взорвалась Пожарный иней Последний пассажир свободен отродясь По месту жизней И жизнь и смерть одно и то же что печать На шум и смуту Мыслеисточью мировую исполать Поток покуту Псалмослагая в со-стояньи промолчать Одну минуту Одно мгновенье погодите засыпать Ещё не сорок Не восемь Осипу Иосифу опять Прощай историк Спасибо Господи что с помощью за пясть Единогорек И лаве и золе сподобились мозги В неближнем свете Где власть извилин мнимолётом не смогли б Стальные плети Помимо гибели пытаемо на сгиб Одно столетье Одно дыханье от Ша-мира Ацилут Скорей чем кроссы Целитель Крут восторг/к что выбрала маршрут Па-тронов россыпь За малое добро в три рыбы заорут Велико / Единороссы Довольно голосов собой поглощено Живое древо Ещё неведомое видеовино Адам и Ева И жертва и Творец иное всеодно Мгновенье гнева Опухну градиной ужаленный под дых И прах мне плахой Небось осадки в закордонах межевых Побуду влагой О вольной новой вечной памяти живых Под Волновахой

* * *

Зорче горизонт Воском догорай Горше посмотреть Ой как резанёт За восточный край В бой на злую смерть Выбиты хлеба Набело ковёр Небо против нас Киборги хiба Просто плоть и кровь Ибо жив Донбасс Горняки никак Знать произвели Избранный народ Достоверный знак Двойнику Земли Твой переворот Вышке затеши Трансформатор кол В бездну по-над ней Белый зной души Некий ореол Утром ветхих дней Горизонт навзрыд Словно Дант в надир Духом перейму Поединок взрыв За потешный мир Праху моему В-не-уём страну На костёр вуйня Крутосклоне лет Остранил на Русь Блогер обоняв Благовойный тлен Чёрных сил и вил Мессианский бред Хаим Вертухай В черты-хай-распыл Об одном Днепре Принял премиР-ай Скоротечный спам Врёт на кровь Иврит Сгоряча в чурек Стал велик очам Волновахи в ритм Страх библиотек В пыль обложки Храм Вечный временит Либо человек

* * *

Е. Лесничей В шелкопёрых долгах новоснежному дождичку Дожил школяр обезумевших снов Тайносовестной жаждой сжигает художницу Огненно-красная цепь грызунов Нагота исполатью нетающим льдам дана Благо что выпала доле слеза По теченью глаз-ниц излиянного ладана Точка вобравшая образы зла Из акации кличет религия дикая Чёрным по белому чур старички Королева преклонных ферязей гледичия Арфе сфирот подбирает стручки Именины что дни молодеют и зелены Ветоши в цвете подвальном те-мне Бесконечным посмертьем довольные мелены В дикой акации вот я момент И нагрянет с востока славiмо багряное Вот балаклава бела куцехвост Революция красная девица рьяное Сердце дрожащий за облако пост Революция в друзях с грызуньей преступницей Кровная вточь кругосветная ртуть И не полностью пусто над постною супницей Ладана в настные ноздри втянуть

Трёхзвёздочный псалом

А. Ходаковскому Тот свет мне ближе дотемна Что тянется струной звенящей Зима сжимает имена В жилищах стужи настоящей Моя старинка Я при ней Чужд новогодью где неверно Нагие призраки огней Блуждают празднуя инферно Фантомные из горя сны Сам вынесу играет хижа Где сызнов Пантеона сын И в наст роженица ежиха Идее идол прислужи За учней вежды и глаза чей Шатнувшийся тщетой во лжи Выхаживает вождь лежачий Коронный созван первовзвод Шевроном верным ошивая Сквозную рану синих звёзд Ошуюю вода живая Жизнь слеповежливых снежков Сплошного облачность рисунка На страже Сашиных стишков Седин и загогулин струнка Порфирий утренний Орли Подножка Франции айда на Карикатурную Шарли Огнивородина Майдана Украйна матинка мерщiй Из тени в сумерки помимо Эдема дереву морщин Забвенное лицо помина

* * *

Не плечи поливает беспомощною мощью Но голову возносит воинственный старик Пунктиры пулевые пульсируют на ощупь Совражью и промежду трассирующий штрих Для скороиспечённого срока московита Посланье перемирья доходно хоть куда В аптечном маскхалате сорока боевита Что аспру осокорьему премия т-руда Выходит из чертогов коммерции мокрейшей Что ни чертёж волшебник работает как чёрт По криптовых мишеней роженице кромешной На крымском волонтёре кошерится расчёт С ША!рашкиной опорой на импортные скрешни С асфальтом заливным соловецкий патриот Как роскошь ореол раскошелившейся решки Пророчит попеченью и внутренне орёт Спасите наши души от внешности безгрешной И правда легковерная брешью напролёт Кремлёвца самострела история не мешкай Испря у лукоморья крамольный переплёт Огней голодоморе разведчице скворешни Ну разве впорож-не-опозоренный оплот И на разрыв нацгвардии рядовой воскресший Не госпиталь но лепые плечи лоб и рот Средь звёзд за для пернатых донецкий донигдешний Познаний жизнекровных объект аэропорт

* * *

Легко ль, о Господи!, до света, мира, г-лада Возносит синева надвойно с нивой стяг? — Бессонный гололёд в одеждах снегопада Лежмя оборонил державу на костях. Что, бездна, праздновать природного ст/пряженья Двумолвное добро посевам световым Надрыв/взрыдных д-ревностей, чьей тяжести сраженья Зависли под луной у совести взаймы..: К метафорою в ров размолвью одесную Месторождённого за матерь на измор Виссона снежного одержанная всуе Украй-на жертвенник мистических миров.

Люстрада

Ненависти торжище Всеничто вместилище Поч-в/ты нет оторвышу тоже мне нарком Вышвырок Престола отличное чистилище В мусорные ночвы отчаянным нырком Будет чтоб те пусто за цитрусы буфетные Ноздри наизнанку трусливая вуйня Воздух профетически видит сны заветные Движется Украйной духовная война Мстит Майдана войску за лжесвободу жалкую Восковой материи горем не согрет Черностопной сотнею топчет слобожанскую Лесостепь зловонный безвольный инсургент Кончено с отчаяньем выболело иго ли Полюбила Нобеля ненависть Камю Зо свободу беглую Боже мой от гибели Плачет небо красным по белому Кремлю О серпе и молоте кружевному суржику Служит осоружье кошачьих легашей Шиворот-навыворот из буржуйки сурику Пририсуй совГепию шоко-лад взашей Семенит пожизненно слава скоротечная Обличая в присмерти лихослов-язык Зелень изливается едкая аптечная В добровольных правилах древосеков злых Пусть бы неминучему научи двужильная Трасса оживлённая на дорожку зложь Пуще полномочий надежду возложил я на Человечков точечных тройственную дрожь Стадной рев-олюции низкий старт ну трошечки Рученьки под ноженьки рёбрышки чей ник По нутру старушьему двой-ничок матрёшечки Рас-пинает берцами лучший ученик И проник в погоню феерии растительной Под огнём над городом иносветный дрон Как светильник веерный ангел рассудительный Кто из нас разгневанных истинный народ Вусмерть прав замусорен принародной раною Безоружно выбрался на пустую плоть Ранью жертв снежинку рождественскую радую Тайный огнь в надёжности и в ногах тепло Не пристал в разбой-ничью годовщину первую Рождества гражданского травм/ле родовой Дар первопрестольный Героям слава верую В-мёр-за-Украину гвардеец рядовой

* * *

Покидающий каменоломню душевного пламени Про-из-носит по Имени искру как жертвенный риск Голосов, целиком поглощённых учебными планами, — Чемпион, сообразный пучине восхода, без брызг. По теченью лучей сердобольные берцы в чистилище Уличили-скулачили чёрной материи тьму; Колыбельного Шуберта-голубя небоучилище Онемило улыбою каменную Колыму/голытьбу. И была-не-была на-гора поступенная жалоба! — Поражённый позором орёл избежал бы рожна На каскадное камнезабвенье без визы и забело, И разбрызгалась досками брезгов изба горожан. Покидая всеведенье дней одиноких, надеется Разуменье, что облако славы к земле примело; При оседлом паломнике семинебесья оденется Жизнебездной, бедна, обнажая премил/рное тло Огнемётной души, бессловесной свечи собеседница, Молчаливая смерть; и всем сердцем болит напролом.

* * *

Речь о стиле времени: в согласных светотьму Камера намеренных свершений Вопль на все четыре отпустила потому, Что полёт поволен ей душевный. Бачь, на милость беглую, добытчица слегла В за-губи-могилу изголовье, Где хореем пращурки хромала полумгла Вечных возвращений всеничтовье. Умыслу предшествует приречье о Суде, Светоч – алтарю самоубийства, Правильный расчёт с литературой, по душе Переливы тщетного витийства. Видишь ли, ведущий слепозрячую стрельбу По звезде отчаянной, – пустыня, По тебе, не вождь? – на вожделенную судьбу Путь блужданий, ближних дней святыня!

* * *

Не ангелы по выслуге, а ёлочные идолы Треньбренные, верните благодать Создателю Данетчины, чьих иверней не выдали Солдатчине: булгачить что солгать! Ребячливости загодя Вселюбящего побоку Ночное послушанье Агады, И ребеню полков-ник обесславленному облаку, Охваченному Оком наготы. Молчунью лунночёлую – чу! люди то ли старцы я, Клеёнчатые ночвы Главврачу, Светильник самогаснущий, витальная люстрация, — На скло-не-мея, скварою ворчу. Зане измокло облако, в своём уме нахватывай Ни-зов богоубежища, изгой — Ни зги вокруг да около, – умножь на выдох квантовый Убымя хоть кулёмой да лезгой! Отечественным – Вот я! – отвечаньем от светильного Свивальника увиливаю: чу!., И вточь девятка млечная, свернулся твой фитиль, война, Считая молчаливую свечу.

* * *

Медальон целомудрия дланию в тушу, Где на киборгах кубарем сбились враги, — За разбитое сердце, за милую душу, Батальон Милосердного, жизнь сбереги! Сетевые сраженья в морозном сюжете Одиноко-ячеистых стягов не-я, Отражаются в мертвенном противосвете Блики окон, сочтимые к чести огня. Тайноправедный Сверхпроводник, приведи нам По заслугам – весной зимостойких цветов — Не могучею силой, но духом единым Безответные Вот-я заветных бойцов! Отвернули комету, как Бильдер камеи, Ради хлопцев лицом кровеносных рубах На майдане намедни ко мне Маккавеи: Целомудренный мрамор на твёрдых губах.

* * *

Минуту, что вату провапила, умничаю, Прошлый виток мирозданью вминая Зелёнкой, – мол, вот я, ответчица! – уличною: Мирная, здешняя, невыездная. До искренних слёз бессловесная свечка стою, Вече воскресное к сердцу как шило Воспрянуло с точностью всечеловеческою, Прясть маскхалат вышиванку лишило. До боли убийца Дебальцеву гаубица. Враг добровольца – орлёнок двуглавый. На ровгу, как Б-г, и челом, и губами бойца Кровь припадает из Облака славы. Спешат порошинки на смерть святописьменные Наст от наружи спасти – пораженье Несёт, коченея, конечностям тьмымя сие — Света легчайшего новорожденье.

* * *

Запрет сновидной глубины — Адам! – догадливое надвое Напрасным трепетом губным Тревожит имя богоданное. Пасхальной ночью Агада… Ну ладно, ль-дам на хлебы бледные… Когда так было? Никогда — Когда как было, так и не было. Колониальный метроном Из дельты Н-ила дноисходного, Спасибо Хайдну на одном Дыханьи времени холодного. Сомлечных дыр – бывал? – сдружи Сгодивший солнечные денюшки Бювар, глядишь – а ни души На раскладушке-детке-дедушке. По земноводной голове ль Околыш стужи в хату скучную?, Как дочку, в точку колыбель П(р)окатываю хохотушкою.

* * *

Нет никого что ни вечер с тех пор Ночь как ничто для творенья Тень терракоты и антитеррор День уделил откровенья Всклянь упоённого голоса клюв Кровь кремлетронным проклятьям Голые трупы бросаются в люк Око в пристреле стеклянном Обрезговленью гвоздями кассет Враг святокорая каска Связь во спасенье и праведный свет Отрока всем Исаака Смерть обречённая схрону сфирот Вечеря рвенья-навоя С корнем вершат украинский народ Всё решено ничего я Сверхзвуковая на созванный звон Линия взятая с бою Сводится всей предысторией войн К свету объятому тьмою Словно зелёный зажёгся во мне Время по ш-конке трамвая Белая книга о страшной войне Красные строки стирая

* * *

Не до палубы ковчегу гр-устные шахматы Сплав по облаку на славу яблочный сок Сгусток времени чернилит нищих над шахтами Червоточных самописок сыплет песок Вточь незримый волнорез осколочной вотчины В карауле тополей король и толпа Остроумные огни по кости вколочены В мозг могильный и в земле запястья лопат Хоронили миропраху мирному рыхлому Переводчика на время чистой вины Ежевечности вершин кусту горнекрылому Как на сиверскую кручу Русь тишины В бесконечных берегах зловредные умыслы В прах миреченьки-десницы веред назрел Умиранья мыслебогу верные умерли Вточь осколочно-незримых ран волнорез И невзвидела ковчегу благо брезгливая Берегиня свой алмаз любездны зимы Горнекрылой мерзлоте внедрила религия Глазорежущую боль всем сердцем земным Для люстрации стара ревизия панщины Революции равна войны мировой Противоля изби-рать на-род Слобожанщины Порыванью и в сердцах свободе впервой Беспилотники над шахтами сыплют нищайшими Всех блаженных как песок посев осевой Выбран времени ребром из женщины-анимы И материй бестелесных воин живой

* * *

Осинь лета отрицать В белых перьях инея — Овидь посолонь с торца На излёте длинная, Полоснув, к сердцам Творца Льнёт авиалиния. Вещный сплачивая вес, Простыне обещаны Млечной, лирикой небес Зарекались резче мы — Тем ловчей мельчайший бес В наущенье трещины. Вз(д)ор природы, по добру Мельтешим да боркаем, Миротворцы! – смерть перу За тщеславным облаком, Разумеется, вомру В мимолётный обморок. Стань заслонкою зрачку, Нивный сон(м)! – с(к)лоняется К тайне света, начеку Околось, Кон-станция, И семейкой старичку Невесомо стаится. Косму тикровый покров Даровала Ивушка, Онародил Комаров Донорскую лишку я — Суть затрещины миров, Сиречь Божья силушка. Припадают холода, Передряга с-тайная. Пропадают города, Гордость орд потальная. И безДонная вода — Остраненье таянья.

* * *

По-чёрному штурм золотого руна Святые места придремали у рамочки С утра безоружно берут на ура Донецкий детинец умершие мамочки Орудовать рады сыновним одром Орущим ура восстают всеоружные Разрушенный храмовый аэродром Учители света просторы окружные Прожилки жильцы кровеносных ветвей Взаложь неприступному крому приближены Вдове услужи сироту пожалей Бразды беспилотников образно-лыжные Отпущены посолонь сверху левей Межрёберной стужи чьим пульса пристыжены Прощеньем рокады безр/сплодных вещей С грехом пополам гневомёты булыжные Кромешною вновь анфиладой матусь Прогулку веду тополей многоствольную Пожизненный страховладелец не трусь Вот видишь навТорила новую вольную Игру наперстянка сумерных марусь Кра/еплёным кремлём оккупирует Ольвию Треустое слово целикая Русь Припала ко лбу пулевою любовию На звучную вечную верную смерть В семейном и Ноевом праве как новенький Сегодня мне сорок Иосифа встреть Твоя домовинка с моею домовонькой

Под-ведение

Замёрзла слёзынька на склоне сткла Отличник вышколенный исполатный Колышет лишенько и смерть тускла На светописи лет лицеприятной Восполнить изморозью мясы сфер Зигзаг умершей музы Паганини Лыжню прослеживает глазомер В-запамять-пролежню погоню жизни И сил нема Мессия нибы сам У сына врассыпную дух посыльный За Мамочки уступлен небесам И за Донбасс дибук мой неусыпный В утиль расплакались на полпути Утиного Оскола бюллетени Ха-мовник светоносных паутин В переселенцев солнечном сплетеньи Сколь-ма Всесильная всима костьми К селу прикладываемо лекало Зи-мовки-реченьки чей сонм склотьмы Лишась по струнке лихо воздыхало ЗемНою исподволь повадила солоть Тропинку исповеди в исполатном устье Псаломной вышиванке заломали ость Соломинку всевышних иешив несу ей С душевным трепетом простилась прость Кровинке-вишенке повсюду всуе Свою вину вынашивает гость- Я присноСущего Ничто иснуе

* * *

Потянем окоёмно, одиноко, тонко — Запястной мыслежизни разумей тесьму, — Коль скоро окончательных времён воронка Не выкромила всё ещё густую тьму. При вскрике незнакомки, глазомеру кратном, Простительней садовнику на первый раз Ретинная восковка в интернете ратном, Чем льстивая смоковница фертильных фраз. По совести вселенной до конца, как нечисть, — Восточный недовесок по несчастью щедр — Глазничная коническая бесконечность, Обратная началу средоточных недр. Для мёрзнущих убежищ ощадил буржуйку Навытяжку подымчивой планеты ласт Пробежкой на сто-н-ет… и, наградив, тужурку Оплакивай взапламя, галичанский пласт, Чьё имя о могиле, мол, впервые слышишь… И встречные, расставшись, не смогли помочь Душевною расщелиной, чья мгла превыше Всеоблачной Шехины, пробежавшей прочь. Сойдёт про скоропортящихся сил запас мой Для поступи небесной по степи земной Возвратно-поступательная жизнь Попасной, Коль скоро прошлогоднею нежна весной.

* * *

Шумный эфир передышкою радуя Словно прощается плоть Утихомирю домашнее радио Справа налево щепоть Даром пенаты любили просторную Родину дряблых дверей Труд воздыханий пеняет на вздорную Проповедь в праздном одре Вольной частицы пословно-расстрельная Гостья границы вотще Искру зари заронила расщельная Горстка сонощных вещей Фото внутродины оная фабула Мир эманирую днём Есмь по фатальному факту сомнамбула Минных вселенных имён Матерь солдатчины сынострадальную Тьму ностальгии верну Таумь в ночлег удалила миндалину Йму мировую войну Взором отравлено взрывом оторвано Отчее имя чей гимн Мёртв под ребровью шатра миротворного В сердце вздремнуло на миг За ночь поминную прость перемучаю В немоповинный висок Русью рискнул скорострел неминучую Жизнь разменять на стишок Правду по вере стремят умозрители Жив смертоносный престиж Древле на Ты обратят притеснители Тихую правду Простишь

* * *

Cкрежещут цельности/челюсти сердец железные До стрех остреливается стена Вскричите вскорости ль скворцы/дворцы любезные Когда закончится моя война Паёк/пророк доверчивым сверчку и в своре нам Поёт/поэт вцарапывает впрок зимой На репетиции в страничку тороном/вороном Сворачивается сохронок/просонок мой В-с-ооружайте нас ревела улица Стеною пролежней от веружи Мои вы Б-же мой и революция Со мною бережны и можно жить Хорош некровушка в кошерной жиже пью За жизнь чью смертушку зажилил прах В жилетку выбраня с грешком и грыжею Особым образом пахучий пах Укрепраймовы про медаль повинную Дес/нница пробует на шаре бровь По-братски модульной содомовиною Где ох!орашивается добро Сам-шест челюскинцев моржуй-ка свеченьку Мируженосицу погодь-дневай Журчанью с вечера Можайку-реченьку С амвона каскою вдова-война За глины огненные окончательных Решений ширм/шрам о воинстве основ Слепые ангелы речений чартерных Держитесь линии ночных постов Дрон атыбатово дрянь на Карпаты вой- И-ной свободы ради с ноября В соборной занови знай нарабатывай Орбиту миру я-народ-снаряд Прогулка скверная не р(в)ань прошу гребта Трубишь кручинясь о стране вины В сердцах разорванных на Ру-бль обрушится Дверные скважины мирам верны Голубий хлеб над колыбелью Шуберта Навой развраненных времён войны

14.10.2014

Погожий день, полюдный хлам шероховато малость С повинной стелются к ногам, сжимаясь и снимаясь В полёт, где свились в эмпирей Исусовы сузерья, Ломая истины ветвей в слезах высокомерья. Спрягаю дюжину врагов на Пушкинские дроги Снискать правдивый приговор суровой синагоги. Вот, царскосельская семья, сегодняшние стансы: Восстали из небытия подпольные повстанцы. Пространство режут рубежи, со временем позорным, Смерзает зеркало души с её реченьем чёрным. В народ восчистит ровда грязь по Имени, помимо Хоралов харьковских, струясь по инею помина. Как в Богородичном скиту, в сугробах вестовые, У няни спьяну тут как тут бандеровцы святые… Квартирник, зимнику декабрь довлеет, оловянны, Напраслят скорбный свой макабр на скатерть дуэлянты. Вражды железная руда дорожному двустишью Неймёт, как ложны города тревожному спотишью. В разрезе ребе зряч барьер, что твой алмаз камена, — Кричма господствует курьер, что смерть самоотменна. Росит небесный немосей червлёную калину; Новатор, кровью Моисей прославил Украину: Октябрь, Покров, переворот, опада орошенья — Был голос, жив аэропорт, помазанник Сраженья! Войною судя обелиск, намерен победитель Метельным миром обелить мятежную обитель, Холуйство свергнуть по хайло эпохой Провиденья, Смирить шамирово сверло дырой грехопаденья… На марше наших чёрный мак и, крестиком расшиты, Берут рашиста нашармак в мякину, мол, фашисты. Ничто не дальний идеал, дабы в нижайшей нише Сравнил себя велик и мал и Что всего превыше. Маршрут прямовных встроен в пух и прах сограждан, рад нам В ударных ультрас и стряпух сраженьи арьергардном. От имперрозни пар разит урановым возмездьем, На Русь обрушиться грозит рубиновым созвездьем. Генералиссимус Крымнаш, примоченный к сортиру, — Хай лом – в морей предзимний марш по Харьковскому миру! От бритвы лезвие ползком – в полк, битвы в брезг вольются: К Майдану марш-бросок влеком великих революций. Шалаш, и праотцы в гостях – на броневик, заводы, Шалом, поднявшие госстяг избранники свободы!.. Материя вселенной – тьма. Взыграло ретивое Мерцанье светлого Ума, сусальное, из хвои. Широк добром сирот и вдов и самобранец дроля, Ещё нудьгою скорбных льдов не затянулась воля. Пернат, взапламя нёс простор, знамёна устрожая Крестом, сапфировый престол и виды урожая. По лебединым рукавам Мазепин тезоперник, Всем херувим Сирко Иван, завзятый характерник. Богат и славен Кочубей, Москва за… слева, справа… И заоконных костылей ответ: Героям слава! ВладимиРады: листопад, прилежный клёну, – спикер, — А песнь калины лишь УПА: и трибунал, и скипетр. УПАл однажды дух времён к воде иссиняокой, И каждый сам ни жив ни мёртв огонь всеодинокий. Родная кровь, правей, левей, на танке у Палаца — Украй-нам ближе всех любвей, как ноготок У ПАльца. Летят колибри зорких искр и пробуют калибры На красный в Библии та скризь угробившим экслибрис. Козачьи чаечки плывут, кормилом оминая Волнистый свет, немов листву Благая весть немая О мёртвой зоне из ячей скупого разговора За жизнь свет за очи ничьей лазутчицы забора. Дожди свободы, за Москвой не видно ничего-де Блужданью звёздочки впервой в заочном небосводе!, Украйны чаечка в плену, невольно поднимая Волну, чай ультрас на войну Благая весть немая.

Чёрные запорожцы в Харькове

Осерчать на любимый Донбасс Ближним боем сочащейся чашей Так рокочет судьбу тулумбас В грудь глубин от Руки высочайшей Стиль дубрав над орлом и одром Человечней стальных оборонок Пробивается аэродром В добровольцы старик и ребёнок С маху с лёта во всю лесостепь Вверх и вниз булава и культура Молчаливой кровище воспеть Посвящается жертвами шкура Как на вече зовут синеву Вдовых лестниц по сведеньям знаков Поступенные звенья снуют Снится дьяволоборец Яаков Преисполнили Харькову ничь Характерники бачь иносмертны Оркестровую яму пучин Небоженственные инструменты Запорожцам припишут лысты Миросветную глушь изменяться Из теснин из густой темноты Многолюдит простор эманаций За Днипро повстают города И ошуюю и одесную И нейТроны удар на удар И бозоны Бизе врассыпную Врозь из центра откаты грозы С горизонта натяжкою щедрой Страх изгоев Украйны-красы Широта догоняет крещендо Пусть нещадно щемитно нищо На Дону но Дон-Басса нащадку И тому что не снится ещё Россенат уступает площадку И в метро переходит мираж Барабанный подробный огромный Перед жизнью и смертью вираж Перепончатый аэродромный Пробивает священная дрожь Как в сердцах часовщик и художник Пробивается шумная рожь В мертвецах умолчаний подложных Перебить злоязычью пути Напишу несогласье нарушу Слушай Переписью охвати Мировую несме(р)тную душу Турумбац по врагам по рабам Браво войско и майна и вира Барамбумс тарарам барабан Во всю Русь Украинского мира

* * *

Мужество из жилья всё вышло, как жаль, хоть выжми! Бомжик всему чужой Всевышнему свой племяш. Хижина, нижних влажных в пламя возьми живыми, В книжку кривых вершин улаживай вихрь плашмя! Дочерна принимались почерка черенками: Почва земной ризомы, схожей на резюме Бронзовых уст, плюс камень, сыплющий черепками, — Не за соборный разум, сердцем уразумей… Выдохлись добровольцы, аэропорт, резервы, Двохнул впервой войны Отечественный пароль, Ровно ль за смерть до взрыва вылет зверья взревелый; Первый делёж войны Отечественной на ноль Евросмерек рублю отсвечивает с Говерлы; Судя по курсу дальних/ближних, прямохожденья боль Бьётся о лоб лежмя, двухсотый и двадцать первый Сверзили нашу эру в помазь – на помощь с-моль Вызвал на ближний бой разрыв дальнозоркой веры..: Благо, за вдох свободы в-волю свободных воль!

Зелёный куб на свергнутом ленине

Ради нашей революции майдан оСвобождён, Онеленинщиной рух/блядь окупается. Но явились предъявители замаранных знамён, И химеру защитила окубация. За хи-ба-рой коммунячьей, дух и буква, не губись На скулаченных куличках не-до-руб(л)ика — Как бы юрского, зелёного периода кубизм Изрисует впередетская республика! Поцелуями дивочьими научены чепать Истуканов небовечно-неподымчивых, Против танков мы не сбрендили, и спешимся опять В песнь останкам закадычных и обыночных. Генеральскою кубышкой обречённый на запрет Арьергард заградотряда, в императоре Скрыт мой авторский дневальник про двойной его секрет — Человечинка в зелёном инкубаторе: (Свобода – имя жизни, а не место постамента Пустое, по пустому кодоимени С натяжкой убиваться хероически-посмертно; Синоним лугандона кондоминиум. Адольфычку, греш-ку-бы гонористого наброска Обрезалась отростка кипарисовость!, А копию загадочного сфинксова напёрстка — Навыворот – напрасно гепарировать. Потельники обследовали внутренность министра — Такое дело дайвера опасное; Хрен встретят и в скафандре, как химеру мариниста, Восторгами – хоть мёртвое, хоть красное! Иону хоть забросили, а бурю приунял — Приблизительно, корыстно, дальновидно же. — Блаженному народу, что гепарду трибунал, Над нефритовым вождём крест/ловоздвиженье…) Проще идола, давидовой пращою задавись — Возглавляет велоралли, не стреляется По-над первою столицей, голосуя за двоих, За танатос и за эрос инсталляция. Разъярённые мегеры/коровы и гомеров/крылова непрямой Бестиарий, надонбасенная армийка… Заявляем: принимается небесное ярмо! — Зару-бежно-слобожанская заярмарка. Ну, кончайте материться и потери оттенять Чернью реквиема, склонности родительной К цели солнца коммунячьей, кому нечего терять В революции последней и решительной! Вы, краснушные товарищи по выкресту миров! — Кубатура за крым-плен, немов за ленина, На жилплощади злопамяти голодных и рабов Отмозолена и онемавзолеена. Сердце грезит, солнце греет, и Донбасс освобождён, Как по маслу демонического Врубеля, Вру, Любовию пожертвенной, Божественным дождём… Молчной/Млечной мыслью гражданина Мариуполя.

* * *

Погожим утром проходим, чуть обинуясь — С ненарочитой оглядкой, в тонком зазоре Графитных двух загогулин: ветхая юность..; Гал-гал! – воюет гурьбою круглое горе. Морей матерчатых щепка, щемь подаянья; Застрелов стартовых нашесть ниже и старше, Украйной перекроив миров одеянья, Не тщись перечить дороге, миру на марше. Сюда Господний ходячий в, так, невоенном, Твоей сестрой госпитальной дай засмотреться, — По жизни избранный насмерть соудвоеньем Со мной войною воюет: сердцем за сердце! Первинка, нене, лентяи тень навели, да Прощённый дух нищеты – счастливые щени Ус(п)елись – псиной прильнул к ногам инвалида, Потьмы ущельных могил огимнулись: Ще не… Видать, наглядна стеклынь во слепь лазарету — Бежит костыльный на фронт скрипач-победитель… Мессия семого неба… резкому свету Излил узрок Элияу, огнехранитель. Земля защитница светлых, цельных сиянье, Святое жизнестоянье смерти достойно. А там, в надмире сапфирном, солнцестоянье, И только так миротворно, так неподвойно!

* * *

Очельями высот по-настоящему замыслилась О светлости отвесная осина бытия: Подумай, и доныне облачает независимость Свободу на майдане и в помине у тебя. ПовТорно, и впоследствии, покинут, понадеюсь не На чистую идею, чьим предпосланным: ступай! — Посредством светоснития, сродни грехопаденью, днесь Восторгу недоступная, – отверста пустота. Фантому фотомузыки позировал в три гения: Возьми меня!., позору не злодействует ничто, Чем служит негодяй, фанасмагоре-я! – трагедия По собственно-безумному возымени АТО. Везёт же ей повстанческая тайная мелодия Протезы для позирующих звёзд издалека, И яблочная долечка, и лодочка медовая, И стишь вдоль лунной ветоши, как вечность, велика. Сполошный звон соперничества. Заново низвысилась Вос-точность вровень-косточек. Сплошь Русью обреку На ск-верный перевод передовую независимость. А золото старушьему досталось рыбаку. Сегодня вновь рождённая скорбь облачка по кустику — Недаром дрожь о мире, б/вред межени о ведре… Касательно т-рублений – преумножили акустику Стр-о-пильщики о притолоки храмовых дверей. Итак, в злозаключенье человечков, обнаружился Реалий онейричных кен-таврический орёл, И клёкот устрашенья кремлеградом, и обрушился Во вражьем всеоружье на пастуший ореол. Чу! жертвы издыханные обману и насилию Из шахты отчуждают атаманов кошевых… Мессия преисполнится воспамятной осиною, Внесеньем усыпальнице посмертных о живых. Дотла утиной Лопани дитя осенней остыди, Слепая мова лирника, у тела отыми! В единый миг убитые сияньем Лика, Господи, Коленопреклонённые свидетели мои; Слышь, с лёту тьмут светладушки ошуйный выхлоп с подати, Дотоле утлой, лучшему – хорошего. Аминь!

* * *

Спотили облако со лба полдневного У-мы воинствующих всё смелей По кругу образов от неба гневного Спасенье выроем в сырой земле Украйна матрица ганьбы на киевах Взорвал растяжку героизм фаланг Без рук ниспущенных вдоль плачей ивовых В с-уставной судороге белый флаг На жизнь у смерти привилегий поровну Всех войн вер-шину ма(с)терит протест До Откровения отполировану Грозу Синайскую несёт протез Помилуй госпиталь ревела улица Культуры Господи Исход Шкала Империнтимная мы-революция От сердца чистого купельный шлак Стоит за окнами стеной Эстония На то/анкосотканном европосту За нас постреливает в ти(к)р история На катарсическую красоту Миры насквозные Мужи отважные До Пятикнижия летят на нет Флажки голубушки писчебумажные Да вспашут смежности нейтралитет

Харьков-1. Встреча

Отомщённое воровство Свода ясного пусть кусками Свойствен каменщику раствор Покаянных кровопусканий Сутки тянутся сквозь ушко Иглозвёздное не надеясь Что отпустят на воздушок Неотвязного сновиденья Прав-у сильного на виду Светоч аспра ко всеответу Человеку на вз(д)ор одну Неотверстого древа ветку Авраамова Алоха Всуе в армию просит сына Снолишённая шелуха Просыпается неусыпно Лоно взорванное с колен Вавилонского изваянья Посох пасхою на скале Слёзной пасокой излиянья Украинский не умер флаг Над макушками тише выше Выжил в ужасе камуфляж Голосами детишек вышит Славь калеку семейный лик И овамо каталки с бою Иловайские котелки Бог не лечится вам с Тобою Слит в момент командир мездры Всем смертям волонтёр и медик От молитвы за мир навзрыд Над заветом конфет Ведмедик

* * *

Скрипкой на шпиль, согласно контракту, Прошляпил с картонками родины Схватку в картину сквозь катаракту Орбит, чьи ракеты распроданы. Ноша мутна утиная – пусть ей Над Удами няша без нечисти… Дёрну опять-я снит на распутье Минута дурной бесконечности. Непритязательные канавки Навек тезоимут поминную Песенной мальвы Лесиной мавке, Мов Лель по канату под миною. Бронежильцы рябины авось и Смагнитят Мессию к рассеянью; Гимн ястребиный, остров, Иосиф — Жаль мороси оку осеннему. Сжатый тресвят заветных колосьев Снижает из дерева в люди-я: Ре/ожь напрямую, школьный философ, Обратная речь – революция!

* * *

На ревность кленовую К берёзовой врезке В застенках лазурного скла Взираю альковную Решётку альфреско Сквозь пальцы железного зла Ревнивую улицу В слезах озирая Зависим новейшей войной Верни революцию Заря Аризаля Зелёного рая виной Разбился рублишками От порозни праздной Обратного образа брезг Замешкалась мимика Рес-публикой Здравствуй О клятве кленовость враз-бег Постыла история Шевелых вселенных На взлёт арестантка Впритык Листве Аристотеля В живых современник Смиренный браток правоты Эфирный земляче мой Царица Эсфирь нам Сквозь пальцы железного зла Информимперячиной На троне сапфирном Посмертных миров кабала

* * *

Бледнеет перед сном постельное бельё Последнее жильё заранее бросая В темнице духа пересильями её Мужаются миры интимного собранья Чужбина уст усыновляет сироту Служебной осенью очнись умерший гений Огнь осеняет неоседлую черту Щемить местечко по-над гнёздышком гонений Тоскливой радостью тресвято существо По светлой родины единому сосуду И кровь навстречу изливается совсюду Происхожденью благородному его На страсть как тёмную материю две-три Лицом стираемые броные простынки Неисправима цель зари шурша на стыке Снаружи времени и при смерти внутри Змий-зимник присягнул тетрадному суброду За матерь-праведницу старостью надир Не зависал промеж раздоров и гардин Оставшийся один достанется народу

* * *

Предвинящая молитвенных релюзий перемолом Войнище, кареглаза, флаг во мгле, Не кевларовым, но сниженным охранным ореолом На стриженной под мальчика главе. И ужели не отчизне изуверчивых до жажды Надежда до отчаянья за вихрь, Закруживший хором мальчиков, и девушек однажды Служивых отрядила за живых?! Например, да на примерку звёзднолиственную хаки Над осенью Оксаной золотой Не корона, но пучина над Ла-путою на Харкив?.. Кровь мирная на Храм переносной. Снам земли милей железо… то ли небом оскудели? — При столи медной стынущий преклон, Всех похвал одни печали, кости певчие, – не медли, Прекрасной доброй воли батальон! Там мой дух непритязательный… о будь благословенна, Чьи таинства так явно не видны!, Как под маской мирно-русской огнемётная геенна И подиум отчаянной войны. Малоопытной, по праву первохраброго спряженья Красы и славы, Русью не объять Боя-гузу – пусть не милуют зловещие сраженья, Враги народовольцев, бронебоище служенья: Помилуйте, ребячьего рабочего движенья Воительница, – в добрый, исполать!

* * *

КомУкраина дорога На троллях держится отвага Ночами видеть не врага Средь белых дней троллейбус флага Конвоин красного креста На ниже смерти белом свете Немилосердная сестра И жизнь в крови они же дети Виной творимою из вен Завет Синаем осеняю Отчизне ниве синеве Отчаянью солнцестоянью Впервые стёклую свечу Восточит фронту воск иницый Потеряны расчёты чувств Остекленелой временицей Мой ор-к из пламени котёл Измену стклом запеленгую Майор-нац-инковый-престол Пленённый злом напропалую И командармы впереди И независим первый встречный Как донор мира посреди Истории внечеловечной И солнце оползая ниц Вестит по совести подножий Сиренам бронеколесниц О скорбной допомоге Б-жьей

* * *

Версий хранителю вербное небо Склонно закон возвращенья прощать Вверх по жилплощади нежного гнева Стёблами пёрышек всё трепеща Мельком пурпурным сквознуло бельча на В ложь обращённую бездну ложбин Слово кончается так безначально Как бы над гнёздышком щебет чужбин Сбрендился в равенстве дольнем в эпоху Идолов бронзы великий Бдолах Дыбом к дубинушке-похуй-хип-хопу Злого царя привели в кандалах Время планеты на воздух природа Сквозь тепловизор особую цель Взять Иловайск по призыву работа Взвод перевода Кремля на Кармель Высь разуменья вдова оборота Меркель напраслине правит постель Ось обороны Азовская рота На-смерть-пропал-родов-ую купель

* * *

Тополь орд свидетели молчаливые Грустных рейдов градостных батарей Дети вдов рядовичи злоречивые Остолопозоренных матерей Древо независимо удивительно Шестоднев чем дева и хороша Бытие действительно лишь на видео Палачей и контрас едва дыша По зелёной во поле ровной улице Дьяволица проволока пинок Вопль домлечной сослепу революции Кровь планеты выпуклой из-под ног А над ней поругана да днепрогнута Облеклась во прапор превозмогли Плоть столпотворенья дотла исторгнута Немовля истории соль Земли

* * *

Как трезубой грозой по днепровской воде, не- Зависимость – деньги на Храм! — Подобает псал-мам упредить сов-па-день-е Победы с грехом пополам. Лазарет звездоправ неотложно бесстрашен, ЦаРим по тревоге на вы-й На-гора террикони – в азарте донбашен Свобода звериной войны. Глазорезный лазоревый выброс из русла, Потомственный аэродром — Русь над аурой бьётся: Эй, рухнем! – рехнулся Потоп стенобитным ядром? За субботу до-ста-да-на-род принимайте Молитвенной смальтою вдрызг За не-весту-висьмя: миросвету праматерь — Мозаика милой мездры.

* * *

Из-под эссе о Донбассе Что ни глазница круг порученцев Сложится служит наглая ложь ей Д-Евушке ёмнутых ополченцев Пёрышко против с помощью Б-жьей В помощь вползает змей-соблазнитель Первый Адам на нервах стоп-крана Слёзы Майдана сквозь умозритель Третьего Храма в теле экрана Царскому сердцу милую свиту Лирник-малюет-выкормыш дьяку Взрыд на горючий сме-ешь молитву Мало ли Молотову шмурдякуй Гонка помазанников казнимых Цепью камазов степью донецкой Кузов свободен воздух на снимках Наш-полигон/Наполеон раз-минки недетской Правит люстрацию самосвала Мусор а в нём о Б-же мой нищий Есмь от росы совбежище слава Что ж под бронёю бросив не ищешь Ничтоже в земле урожай преумножит Под стягом зерно по войне в Лугандоне Бросайте оружье спасайте кто может Смиренные раны/стигмы смежая ладони

* * *

…Что выстою – в стае, хоть возле, У с лужей слиянных дворняг: Служителей чистые слёзы — Соитье воды и огня. Отечески нянчится глупо Щенячье пророчество рощ… Рокочет угрозно и грубо Сочувствию чуждая мощь. Алтарная грезит идея Сыграть дополнительный тайм Луною: светило везде я Единому Таинству тайн. Всесвет бы разлук интроверту Забытой лучиной разъять, Случись вертикальному ветру Бетонную твердь прозиять. Родимая, зоренька, Лия! Во первое имя пролью Из речи прозрачные крылья, И слёзы прозрят Элию. С вечерним почином, пучина! Трепещет и дышит в ладонь, Как набело писана, псина Над чёрной бездонной водой, Чтоб выстоять – в ста(н)е, хоть возле: У с лужей слиянных дворняг- Слу-жителей чистые слёзы Соитного вз(д)ору огня.

* * *

Полным-полны величья молчать велит война Обители печали и леченья Кевларь воплеголосье певалая луна Гало огневолосого очелья А ТО оглохни вовсе В Любавичах славечных у Ребе о душе Словечко ибо вещее не с ними Космического Храма костьми на рубеже И ненависти сонмищем теснимы И вестники о ранах Кометницу из мёртвых любовью отпевал Нич-ком кооперируя осколку Сомнамбульною каской впробой и наповал Кропить ясноузорную ясколку Прописанная сказка Террору кремлепутов предметил взор-Ра-дар Кометного хорала Алелую Кевларовой короны хранительный Айдар Камнеть идолопад напропалую Из метких батальоны В-инферно-перемешку с премьерой о войне Ра(з)менный ру(б)ль ромашек паремия Долугий император ступай-ка временей В периметре степного перемирья Мой ритор помирает

* * *

Вернитесь из вечности, вещие птицы, На верную гибель в бригадную голь Украйны, керувы восточной границы, Чьё тайное имя Фантомная Боль! Последними силами призванный воин, Хранящими верность в неравном бою Войне Третьехрамовой, мобилизован Служитель всегда– и везде-бытию. И время врагам растеряться, стереться: Захмарная згинка, незримый снаряд Творимых миров, материнского сердца — И вот уже нелюдь, бездушья смердят. Послушать их вопли, воистину дивно Величье Злотерпца: приемли, уволь — Носящего втайне во имя Единства Единое Имя – Фантомную Боль! Горит Откровенье Синайской вершины, И Хортицы вглубь – характерников Рух, Возводят с-воители гимн Украины На к-ноты огнём окровавленных рук. Для пуль бесполезен планетный посредник, Сквоженье скрижальное в жилах храня, На небо вече-рнее в силах последних Соб-рать полководцев победного дня. Израиля стан, опалённого Слухом, Тем более гибели фотоальбом О постном, блокадном, от голода пухлом, Ковёр-вертолёт – кроветворной пальбой В подземку эпох, совпадающий пухом С обыгой земною, и с Богом, и в бой Бригада из рая! Эй, адовы, ухнем!, Фонтан тополиный, Фантомная Боль!

* * *

Семейкой загодя, хотя И лень околице, колония Скамеек, с места не сходя, Идёт к закату, небосклонная. Нахлебный ласт, подножный стол, Пылится нячная лечебница, По млечнопутью на убол Сползает золотом очельница. Нечай до тленья припечёт Сидельца, матушка-зима на то, На-вточь-умчащий-перечёт Ячанью сердца казематного. И есмь, и в паре со стопой Венец мгновенью суеверному, Что в центре ауры слепой, Творим по слепку миросферному. За Словом вслед и люд воспел Вселенной искрою бесчисленной Его наследственный удел, И долгосмертный, и бессмысленный: Веленья, свитые в Левит, Паломники зелёной линии, Неуловимый алфавит, Поленья зла неумолимые… Тенёк – работа воробья: Так сказывали обыватели, Всездешнего небытия Свидетели и тоскователи. В траву отпрашивая Русь, Душой моей и телом тоже мне, Ничто со мной, не устрашусь! Ну вот и всё, ещё возможное.

* * *

Верят век за веком новости войне Реквием вернули проводы ребяток Свиток их заветный в крепостишине Развернулся в света боевой порядок Голыми руками ненависть вперёд Молятся сестрички матинки и жинки Леся Украинка песнью напролёт И горят стигматов меткие снежинки Где взялась Маруся из курной избы У царя Мессии мира запросила Адскую машину бросить и забыть В полевом обозе дикая Россия Киевские кручи пращурная Русь Харьковской пращою нанотехнологий К югу да востоку насмерть соберусь Горняя кровинка небосхил отлогий С лёта у голландца Гугл сломал весло Грузы на дерёвню адресуя в грудах Взлётной полосою шёлковых волос Правлю прапор славы в Гиннесса талмудах Кровью близь Востоку вновь я укорил К Месту Избавленья к Западу Спасенья Храм осколков Снежный вкупе винтокрыл Влюбе сокрушая ненависть яснея

Стансовый прецедент иносветного десанта

Подобий нелепая пелена Спадает в подлые разговорцы: В плену кровенощной лампады на Донбассе мёртвые миротворцы. Всенавье смиренье войне спецназ Твердит землёю о мягком небе, Чья глина с-красна-материнских глаз Свидетельствует о Б-жьем гневе. Из ямной акации ярый шип — Искровный клинышек диких кущей, — Бо-зона-ваку-умный ушиб, Эвакуацию вопиющий: Во-грязь из княжьих щедрот/свинот семья Вширь патриотов юго-востока На северо-запад сфи-ротных мяс — Восторг хулятины без порока. Зарница над бронзовым Ильичом В зенице кару хранит; в бою мой Майдан для Свободы преоблачён Великим днём Украины юной Вторженье пред ложное в меньшинстве Чудесной участью стран-восстаний Мертвецки упасть в миротворный Свет Мне Русью выпавших испытаний.

* * *

Зима румянила майдан, где – Русь на рушнике — Расцвёл революцией нежного гнева народ понарошку: игра Без правил гнать самообман снежинки о руке; Отмывшая кровь слобожанская дева, на припечке плоть пирога. Король в тоске, шахны коснись!., ах, мат?., в доске ни зги. Погост загогулин рисует резина – и Господу не по себе. На помазь бронеколесниц, Шехина, помоги!, Чьё полымя – снег – выразимо незримо по аспидной воле небес. Далёких лунок декалог, буравчика враньё — Заочный соколик иницым гостинцы майнул исходя из людей. Украйну ближнего залог уйлонивал в район. Лехаим Бандере!, коль пан благостыни посмертный блюститель злодей. Моя печаль – тебе зачем, за что мне, Боже мой, Прожилок жилетка под облаком славы героям в гибридном бою? — Мессия поднял тяжкий меч и держит вечный Йом: Мой маленький день упокоили мальвы, загробную маму пою. Красна сакральная трава в на мусорке миру Сподобить каскаду из пастени пенной уступчивый сумеркам свет. Скуделит насморк детвора, кумирную игру Десант воскурений до нет постепенно заступит степной высоте.

* * *

Учащённый украдкою хищника Тише тычинок цикория Пульс начинает синеть Ради глади из Голода нищенка С помощью Коего скорая Вытянет сынову тень Аравийскими сороковинами Выходки че(р)мно-кровавые Головорот(н)ый ворчун Что ни речь сокровенного Имени Слушай верши приговаривай Навзничь Синай-Карачун И в заложниках польза не вы ль за ней Вышли на вышку поклонную Вышний ничком уложи Позвоночник змеёнышей выползней Тронного зала колонною Благоустроенной лжи По базарной серёдке вселенная Судит в зерне садовласые Музыку га/емму мезгу Вопль/нь селёдки Война Избавления Древле Славян(ск) довысаливай Так мне и быть помогу

* * *

Мазальтов зелью купальскому выведать вкупе И влюбе из тварного входа без твёрдого выхода Тайну босую путящую в духе и в букве По тонкой как люди субстанции вдоха и выдоха Лермонтов ждал квартирантов иллюзия в силе Что плю-нет на злато ла-ла-герник разве что на зиму Сети мирские с террором пари заключили Войною сердечному царствию вечного разума Благо бы словопомазанник Б-жий не-мой же Хронический бой убаюкал действительность некую Ми-г-верто-Град бесконечный Учителя Мойше Венчает огнём карачуновым ночву донецкую Морось впервой перечтожа источник ре-чистый Щемилая жертва старушьей материей сморщена Врозь любострашной слезой от-до-ужаса-чизны Горят Слобожанщина Радуга Град Коломойщина Всклянь помаленьку воскань ханукальная свечка Вину земноводных насилий ослабить камаз(н)ику Слепнет в подморном черне язычок мол креветка Возложит пла-нет-социалка/коммуналка иную мозаику Сбёг-ла-ла-путень льгой поднеёбного млека Как с ясного Хаббла небесную маску алмазную Кремль до кра-мольного умолка снял Амалека Сказнил универ беспилотную землю ка-Разину Русский рубец образуется в-то-человека Залёточке Ваньке куплю исполатную мазанку

* * *

Ядрят налётщики предгрозье белое Обрубок молнии лежмя на щит Над бездной давечной за тело целое Оклёмым образом душмя дрожит Кляня Майданию страну намётную Больного Гольдмана зовут Иван Пластом на веру манну миномётную Я-власть в пол-иверня по-за Ливан С плеч ополченца окромя воробышка Коробят р-аспр-и осокорий скарб А-мерк-ла в полымя кремлят коробушка Скор-мить камаринскую скор-бь макабр Библейским пращурам узрок растительный Простить брильянтами без(м)ногих лет Изволь кров-иночка злясь перестирывай Мой Ветхий днями золотой завет Путана спутала Самсона пьяного С мир(п)русским духом арамейским сном Где бесы-геббельсы пытают наново Небесной памяти стоземный сонм Майдана-гетмана пробиты броники Обетованные виском склонясь У-крайней-ликости Москве для хроники За мир под прапором прости Славянск Постылый Госп-италь котёл готический Корчун истории нагую вонь Прощайте нянечки за кант этический Беру костылики бегу Огонь

* * *

Почва из неба – ганьба, утома..: Что там порушили наверху Певчие спутники Лугандона — Возгласы О! по согласью с Ху..? Твари в грехах пер(ь)еносно правы — Единовластному повезло, Свергнув покровы Всевышней славы, Взять на себя мировое зло. Тяжко, ох! страшно дышать в трясине; Кризис Вселенной, кричалку взлей Голосу гнилостной крови синей: «Красная армия всех сильней»! Кремль – Мариуполь с барахты-бухты, Ближе – шахтёрские блин-дажи, Капища-копанки, ах ты, ух ты! В жилах чела терр-иконы/-ористы лжи. С ШАпкой мос-квиты, Ростов без тока… Справа Днипра и досветныХ рам — Западный фронт моего востока, Пламя под рёбрами прямо шрам. Впалый височе, виной венчаешь Златоподымчивые столы, Чашнику тайн, желтизне тончайшей Гладкости пакости тяжелы. Веруя, миру помог бежать я, Войноборонец передовой: Серденьку в миг двуединый сжатья, Матиньке душу вернём домой!

* * *

Споила парубка жидва корчма Вломилась паинька мольбой громилой Не в корень храмовый в кошмар кричма Украйне гробленой при жизни милой Ужасной путаницы сжат народ Трёхмерной при смерти руси малец мы Путехранительниц не-суть адрон Строптивцы с паперти переселенцы Каналов аэромобильный ноль В кабальных горках под асфальт закатан Хронически хранительная боль Высоковольтный хлеб умнись в глаза там Абрамит владину майдан в обком Поди бандерою пойми жидею Глаза полезные на лоб в облом Первинкам страждущим по пробужденью Разлог для зла благовозмездный квест Ви-ток акации бой-кот наплачет От-катов пламени на свет и век Жив человек поимно и на плахе

* * *

Входит лето в лесостепь Виноват Вспо-тело Скушно Предумышленная крепь Неумолчная войнушка Смысл извилист и тернист Кодло выпало из пены Устранителю стерни Над скуделью песнопений Предводителю верны Огнеугнанного танка Три любимые жены Пайка паника и пьянка Кража крашена как чёрт Фальшью стартовой черты не Открестился блять расчёт По старинке три-четыре Зла-ла-ла-та как поёт Укра-триггер траги-паюнь Ультраспаинька паёк Бескоронную Эспанью Негодяй свободный трон Распогодилось Отпета Воспроросстань всех сторон Врассыпную от просвета Будь надмирным как Навин Холодея дуй на воды Прегрешителя новин Отпуская до свободы Друже шапочный мудак Запускай прессуя тупость Кто донежит и куда Подростковую преступность Виртуоз ножа и шва Наготу халатит Рада Шо вы можете живя В шоко-ладных колорадах Мощен церковью ми-раж Тлен картофельная лента Церемониальный марш Молодого президента Олигарх наоборот Спор за девой непорочной Снарядил народ на фронт На восточный по бессрочной Почву неба лонный щит Всклянь исполнил склон конечный Пот питает вековечный Бьёт челом кровоточит

* * *

Крутил переговорную рулетку Реликтовый кремлёвский арафат..: Одесса, дескать, впёрывает в клетку Тетрадную внедрённый артефакт… Понеже время – дышащую глину — Во имя человека нежит Бог, Не верится, на-ступит-Украину Несчастьями подкованный сапог. Внушил со скрипом, вот увидишь, слышу Враньё Востоку – Севера – Кавказ?! — Мгновеньем отвоёвывая нишу У-прячут-вечность от стеклянных глаз.

* * *

Для красивых и ксивы прохожих на ять пожилой То, что в грёзах горяч понаслышке, лишь в корчах кричу, Потому что я прошлое, жизни моей тяжело Угрожает грядущая кара горы Карачун. Я признал перелёт по гнездовьям пернатых потерь Позолоты; червлёницы прядвой продеты пруды; По обратному имени неба – ни здесь ни теперь — Побратается с ней террикон инфернальной руды. У Синая потеря: чеченами сбит винтокрыл… Без речений – орлы!? – перебьётся в сиамской дряге Королевич террор: венценосные ветром курлы — Карачун углерубой тайге и Курильской гряде; Унесённые белою ночью в ла-ла-тартары Вертоград с эдельвейсом; лесня несусветной яге, Криминалы обрушили град раболепной хулы. Кровь на берцах – борцах за победу на Курской дуге… Искони миролюб, при горе монастырский покой, Преднамеренный ластою, маревом стелется страх. Воскресаемы, мнут мураву мертвецы за водой, И низводят афганцы десант на своих костылях. Прислонясь одесную ланитой восточных славян, Мировая душа милосердные слёзы прольёт На расселину нижней империи – нынче, слиян С эмпиреями воинской славы, стерчит вертолёт. Тяготеет Верховным Судом громогласный Синай: Вы умрёте! Услышали? Приняли?! Неча смотреть! И, горою горда и тверда, научись и признай Над собой Откровенье подземное, чёрная смерть… Фашизоид-паук-пауков угрызает апломб, И грозит, и сугложет, и гробит, и дохнет… а вы По заветной неволе, не-мой благосмертный псалом Посвятите больному лицу слобожанской вдовы… В лилипутень теснин из простора морысь заперта. Препоручим грудных немовлят путемлечьям другим. Не уловлен за пастень и насмерть ростовский пират — Ничего, бесконечно восьмое число на груди.

С МИтинга о перепослемирии

В лабиринте метро разобща миротворного Харькова сборище Вам далеко до Москвы беглецы от грозы Псевдомраморы войн мировых облекают оксюморон спорящий С беглым бельканто водой верховодят низы По свидетельству чистой поверхности правит люстрацию улица Сплав самохвала с блажному вождишке хулой Преисподний упадок достоинства ставит на вид революция Ближних аспекту Господнего эха уйло У проказы позорный царат У кровины покорная панщина Гор-лиц корона Мах-на-Мономаха-легке Мы не промах гар-мат-ный А Зов батальонов Днипро Слобожанщина Духозабор на-гора-золотом угольке Не взирая д-войной урожай кожедуба еЯ проклятущего Горний огонь пожирает вос-точно в зеро Без разбору сам-сотого праведник плакальщик тощего тучного Сеет соборного долготерпенья зерно Приударь и дарма что из проданных нахерно пропитых издавна Мёртвой породы не выйдет живая вода Ради тирса миндального с-анти-мент-ального опыта иверня Древо метро разветвляется кто никуда И послышался правому сердцу легаш уловимый кассетою Губы убежище бомб не губи атаман Слава Б-гу шолом андерграунда шлём балаклевому сектору Ладан террора бомжатва тру-бой на майдан Если верить народным республикам добрые злом перемирены Первенца проторь помиловал праотца труп Тень сработана Трон-ута с трапа пернатая б-рань Первоимени За борт здемоподымчивый сбитый за рупь

Док-лад

На пуантах прясел влажных глаз попутчица Семо и овамо прячась от дождя До и после пьесы чьих кулис лазутчица Вышла в пляс последний жизнью отродясь Поминай по званью мне война вам истина Путь запорошённый пучит командор Прочит в к-рай шир-окий зоркая амнистия Доброму террору мирный коридор Ймёт рубеж восточный броники оладушки Что же я за ножны зимнему мечу Бежен стой зверёныш из отчизны-матушки Вызвавшего слёзы мигом замочу Синетой и желтью вышиты навершники Ковшик заповедный погружён в разбой Оневечил внешность виршику о грешнике Время новый вечер навык речевой

Бал лада

Убелённая возрастом юным и мирным, Жалея реченье: Хiба? — Для Шехины, витает над полем по-минным Пробитая чернью кипа. За окном и теперь ещё градом летали — Ой мамочки! – неги о нём. И трепещет до тонкого тела, до-стали Её негасимым огнём. На крови собиралось избранье народа… Сибирские руды горды За в породе, подорванной без перевода, Отродье проклятой орды. От ху…ла-ла-ла-ла в смертоносных машинах Осанной о сотнике спеть За Россию Рос-сини..: Машиах!, Машиах! — В ромашках Донецкую степь.

* * *

Всю жизнь – за обещанье зловещее До-верью, осуждённому заживо, Дай Боже мой, на бомбоубежище В сомнамбульной сонате адажио. Всю синь – за обращенье словечное О семечке сам-сто во-ин-станцию Подсолнуха; мол, кинь путемлечное Пространство рушника – иностранцу – и: Спасите Украину, флотилии По образу сапфира! – Днепрозе я Посетовал, на-р-оду Одиллии Идею лебединого озера. Расейской самозванной сверхрасою — Свет за очи не видишь, но веришь ей — Терзаешься, как язва с Евразию, Разорванный спиральною версией Террора; по артериям противо- Алтарного майдана, в золе его Змеится трон-трава приворотного Вранья – кровопотоп мавзолеева, Сверканев сепарастоерасовый. В Пути-на-мировую триумф любя, Стань грозной, самопризнанной, фарсовой, Дай фору Лику Малому, глупая, И славы не канючь! – но забрасывай Десантников кремля в море трупов, бля, Оторвышей кручины тарасовой Высокой – по кольцу Мариуполя.

* * *

Пробужденье зеркально скрижалям разбито С порога пошатываясь вполсыта Пораженье в зерне урожай паразита Вчерне кривизна глубина красота Непосильной любви ближе некуда Боль я О ненависть Надо же Смилуйся Лейб Тихий Донде над хунтой гвозДикого поля Тяжёлая техника мысли ей хлеб Огневая новечная помощь несметна Мгновенье проснулось в холодном поту Я в народе разведка и точка Ни с места Измена майдану в затменье заметна У всех на устах и у нас на посту Сжалься бойня земная над небом с изнанки Рублёвая р…одина б…ратская рожь На фашистов бандеровцев тройцу ос-танки Умножила войско жестокая ложь Впорожне порождённая всклянь из осанки Осанну не трожь

* * *

Вытеснила издавна и сызнова ночную Тайну домотканая сплошная тишина..: Скажем, гроб… окноет – нескончаемость от-чую, Сынку, чёрно-белая почиет пелена. Воинство повинное, сберёг я в одиночку Вечность от-речений, словно перечня дефис: Тонкая берёза воспадает в киноточку, Славит и рубцует Украину, как девиз. Тесное сягнутье несгибаемо – напрасно Рубище невестино во пищу для небес Выкроил Торез, – Тораопасен рейс Днепра на Реквием Донбассу, да на бис-а, наотрез! Древле ненавистный свитку возраста, неистов, Порох пересопнет при субботнем ловкаче: Ось – от палачей до перволичного единства, Вышнего и нижнего, – особый человек! Рощицей ростовскою, где грозен царь-покойник, Срежем за стотридевять отечеству с войны Зымзу, спив Тараса, подзаконный заоконник, Днясь, расперстьем празднуя берёзовые сны.

В течение дедлайна

2

Надомник эдемовой кроны косматый офорт Врагу на вериги сдаётся наш гордый главком Помещик в пальтишке сквозь форточку скорым глотком Смоковного сока за-с-помощью-топленный флот РазвилкУкраины во всю её скорбную ширь Крымчанам кричма ворожит кенТаврический враль По курсу ру-бля макабрической бури корабль В розетку ярмо чьё включилась Ермачья Сибирь Чернобыль про(с)рочила ярмарка Марку авраль Бесточь по-над ивой Кириллицу кормчий упырь В конце поражений свободен победствовать май- Дан Ветхому Днями что мирной войной подарю Полотнище неба и хлеба в пожар алтарю Всесамосожжённая донечка пламенный рай Захватчики лишку хватили и вышли флажки Злословным высоткам ковыльной войны колывань Подавленных яблок вином разгуляй оболвань Закваска халявы великой рекой из башки На Киеве круче кручин ликовала Кубань У дьявола вдоволь зелёных и важи легки

В течение дедлайна

1

Как пахотой прах исцелила тоску на Шехине пробоиной блудная шхуна По слухам шурша тараканий ушат Про травень мосКва зеленит лягушат Восточной украдкой прогнётся граница И дикое поле культурой хранится Как вежливость вешних и ночью и днём Дождливое время нездешних имён Скудельные беженцы тоже мне дети Навстречу далёкому отчеству Где Ты Продевший соломинкой исповедь из Теснин СолоМовным припевом повис Из нежных небес в плебисцит выпадает Момент соглашенья о нынешней дате Озёрному дну примелькался манок До новой звезды в старомодный монокль Душевных миров замордованы тыщи За ливнетощак дармоедливой пищи Навязчиво чуждые час и число Мышленью взамен сообщенье пришло Глаголы представить и быть поменяли Своих заместителей то есть не я ли Глупея по голову другу врагу ль Несу налегке злополучный разгул Всесвет сетевой и воинственный Г-угль Сыграть за глаза оловянную льгу Уловлен воистину Лучше солгу Лучистою молью в паучьем углу

Стансы стенаемые из несломленного стана

Везёт же голокостной кляче Погонщик со тщетой хвалу В суслонах Гой вселянче С галактикой скулачен В тоскливую мыслишку вслух Всеявооружённый грешник На древко водружён живьём Скворца кровей кромешных Взапёк на мёртвоскрешнях Воздержан мировым цевьём Помилуй идиот идальго Гадалку новолунье мысль Исполнится вселяко Сломается гилляка Сам галечник злословье смыл На самообороны символ Восстал юго-восточный брег Владеньем днесчастливым Индейка с черно-сливом Идейный обретают бред Облёкшись в океан аляски Довлеют в балаклавы брод Коровкам совьи маски Корвеет май москальский Дегтярный из обмылка мёд Ничтоже Вовсе нет Жесточе Двустопный перелом снопа Псаломщик не везёт же Полночной кляче зошит О швачке вечных Стоп Не спать Вишнёвую весну спод снега Не вызволил душевный слом И солнце и телега Небесного ковчега Поваплены повольным злом Синай-огню скрижаль сягнутья Мобильного сигналь Курлы Криниченьке Ганнуся Границы разогнутся Волною журавлиных крыл

Новомесячье, слом

Неужели апрель увеличил деревья, ужатое деревце, а? — Помещённое в жизнь перволичное время – до в сердце страничном рубца! Корнеречную искру вчерне извлеку Филактериям, веку, зрачку, фитильку. На Полесье повадились выпи, взвопили, болезные, вечер ослеп, Белополымя; выпал планете из пыли позорный и вычурный хлеб. Голубиных стремглав позолота сползла Нефтяным околесьем имперского зла. За лезгинку меж пальцев сошли караимы на в линзе кромешный парад. О, киянам каштан зеленят анонимы, ползучи на кошт коло-рад. Пошатнулась былина в двуспальном пальто, И полынь воспылала, и было Ничто. Повергаемых в дрожь миротворцем злоружным сплотился убыточный полк; Нерушимый мужчина вповалку заслужен, и мелкий тревожник умолк О, согласными с-мел, ультрабелом виске — Тренер Травень о беглом Святом Языке. Обманите, убейте, так будьте тресвяты! – советует свите король… Казаки, ополченцы, герои, солдаты, прославьте небес ореол! До Земли родилась златоверхая Русь. И без воздуха волей пустой вдохновлюсь.

* * *

И весна во всеоружье, и в сердце ужас ГорНилом затопили Донскую степь, Чтобы вольницу долея измором, суша Ужалась до безволья втоптать и спеть..: Мол, из боченьки молодчик добряче вышел… Ой лышенько, за злыднями честь войскам В аккурат десант, по курсу курантов свыше, — Помазанка на курьих, за ней Москва! Очернители, чью соль уловила вобла, Вам облако вапном; високосный скиф Философию курганов обабил в оба; Калину за побеги казнит москит. Прочь меня! Матрёшку, смертушку, померанчу Страной, Ешуа-пращур, оширочу. Гой еси, мой старче, мироносец Мамчур, И коновязь иконой на марше, чур!

Неясное

Вениамину Ленскому Как вручную опреснок печатью смежив Из вопроса спросонья о скромности жив Безопасность Европы и санкции США Ждёт Святого Посланья слепая душа Отпусти мой народ не за Страх то за грех Опускаясь в пустыню восходят Горе Поколенья морпехов Престол баламут Окунулся в небесную микву мольбу Фараон поражённый краснухой коров Впорожне федерация разных умов Ничего не укроется в почве у них Где фотограф разведчик поэт ученик Чернозёмный катрен склоречивым окном Ограничила ночь научила ничком Из планетных паломниц на щит поднимать Что мне звёзды всю Землю тщедушную мать За свободу подобраны с детской руки Голубая мечта золотые деньки Графоманят стволы в подростковой поре И картографа кисть в акварельном ведре Потерялся в материи слитный масштаб Голографию жизни обрезанный штамб Пролистает весною зелёной и без Полуострова злого на свет на отвес Понаслышке Женевы живу да не лгу Делегад барражирует млечную мглу Праздник труса граффити по западу стен Местью Ребе истребован ястреб систем Именам перечислила ниже смотри Оный код канонада безбашенных СМИ Освинцована передовицей вождя Самозванный блокпостный венец исходя Украины надрыв на седом волоске И кровавые брызги в провальном виске Обрусел против мира имперский нацист Брось зеркальным не брезгает мигом Нарцисс Бухтарму оризомила риз белизна По ту сторону бездны Отчизна одна Но в сознанье двоясь отзову подгоню Совозводную вечность воде и огню

Лик… без огня

Всей страной пойми меня в бессмертную струю Временит интимную премирную Всю любовь-историю в незыблемом строю Пламя по майданному периметру Жертва очистительная сердцем и умом Клятва песневоинства над бездною Славу приговора о правительстве земном Подымай-на облачность небесную Ймут каменья прахом и кометами дымят Правь Майдем про-визию пре-лестницы Харьковлю Боэзию запазушный изгой Взглядов гололедицы полюдные Принял Парубийко-медомайский-комендант Первый бой хранителя и цельности Скаредь исповедуя пазгают льют лезгой Каскадёры блядвия валютные Ваша многократия верна мне свысока Верует премирная интимная Засмерть антиномии как сердце и рука Исстари любовь оматери меня Сироту терновую на ветер и пускай Искру в жертву миру в том же ритме на Радость предПисанью помогибельязыка Горе не беда страноприимная

Ещё… бы день простоять…

Огневившая Ветхого Днями в голусе По рассеянью русскому, в сердце-голосе Без году Ш(м)а! за денёк-другой Угловичка глазницы, слеза горючая, Умозренье сморозив, потерей мучая Красноречивый дымок домой. И досель полудёнщина днит вселенную Из купели нищо искупить геенною Родины, избранной наподдир, Во едино-падежных имён родительный Из-под ног предержащего в долг живительный, Вниз головой обращённый мир. Куклогрёбы трегубы, награблен планами Физкультурно-кометных метаний пламени Храм, сокрушённой любовью храбр, Ну-тре-свят!.. С перегару ло-снятся дизели, Пан король соблюдает про-свиту издали, — В теле-иллюзии снят корабль. Ниагарской грозою взыграла радуга На угад агадический: Прага, Ладога… Взведай, эфод, проболтнись, гошен: Чем горит в бесконечности шрам от зашморга?, Чьи мишени, Мошиах всемирного марша, га? Кто постановщик батальных сцен?.. Если граждане в спешке услышат пушечной Евроазис пустынный, раёк игрушечный, Грёзой: К оружью! – гордись, заряд Нулевой и сановный, хоть вщент разрушено О-снованье, но веришь ли, рав из Ружина Шлёт мо-мент-альный заградотряд. С тягомотиной раненых гетто справится; На таран беркутят Колесницу праотцев На – Холокост!? – холостом ходу. Златоверхому звону хiба доспехи бы?! — Как на бедность Егупцу доставил бебехи Непобедимый свободный Дух. По неверью ковровень вдове соломенной Замайданной войною народ несломленный: Ятки грядою – на горле шрам, — И восставшим на верную смерть, омытую Морем чермным, по храмовому периметру Темя, чур! пламя проломят нам.

* * *

И было..: от укоров белосвета укрывается С повинною, больною головой Лицо еврозии в украйне харьковца Обыночной обыгой голубой. И вспыхнуло с иголочки восстанье оглоушное, И милосердна сызголу милоть, И тело пламени единодушное За праха благородного щепоть. Метелица-наводчица у ненависти вызнала В лице грехопаденья на плетень Допрос материи, что слышно сызмала, И синеты оттенки на плите. Взыграло родовое сослуживцами на лестничной Площадке, где отверзилась верста, Сугревом озеро смолы сомлечное Детинцу революции Творца. В Божественном присутствии не верою, а вершею Сражаю возвращённую из вы-х Во прах, единожды в мирах умершую За крах иллюзий однова-живых. Верни пароль, – встрепещут перволичные озимые, — Алтарной пище страшного Суда, Как на пергамене, на тезоимени Писаньем испещрённая душа!

* * *

Снит абсолютному слуху глухого покута Снитие светное вечными ночвами вальса В духе печальном волною частицу окутав Благословенье запрета Не плачь Не печалься Двух ипостасей почину в ничтовье взаимном Зыбь колыбельную строг белизною виссона Радуя страх о Замостье спасительном зимнем Пел Тресвятитель и сонм тяготел невесомо Красный Исав источает войну мировую Вычтена волчесть из ярости Римского царства Паства флешмоба семиждит амвон вкруговую Здравствуй в шатрах из расчёта на Штрауса раз два

Ещё привиделось

Как слепнет лёд, мыслепет полюлюкаю Во лбу, не нацараплю ни следа Любовных слёз на сладкую иллюзию — С полцарства сердобольные дела. Стеклынь, колоугольному восни меня Напруглу – без элегий, верь, легко, — Чтоб ко двору растенийного инея Без розни и зазрений прилегло. И отлегло. Подымчивой прилежности Ме-дали нижним вышние мослы. Скорей карету!, на крутой лыжне настиг Заезд неближних звёзд, и падал смысл. Земля небесной тяжела обителью. Светильный вечер весел – как никто, Покинув Китеж, не-ту-жил по кителю — Сквозь некий сквернословящий хитон. Ох, зимушка, почивших лебединая Любимица, покорная нулю На лунном аспре, где, бледнея, инея Коронной кабалою прикорнул. Имён и мест менялся колебаньями Патонов мост… веселья во главе Бледнеют, улыбаются, избавлены Потомки сном, что злу благоговел. Улики по реликтовому западу Простят Руси, чей север сыроват Для Китовраса, вредностью внезапною… И древо смерти светом нарасхват.

Припорошило

2

Писатель – стон. В настольном пистолете Смутьян, изношен сном, томатный сок..; Ему-то что, а тем какое дело, Чей дальний взор К пульсару отведут В телесно вопрошаемом столетье, — Что слышно, как пульсирует висок На автомате, – век водораздела Возносит вздор На старый акведук. Работа санитарного сержанта, Пройдущая сыновнею войной До дня победного первопля: Мама! — Как Венский лес, Был мир, и вот те на Дворцам Советов и законам жанра, Шалман-душа соломенной вдовой, Майдану евровидимая манна — Удельный вес, И роль отведена.

Припорошило

1

Плод Снегопада возьми-ка и сам изуми Его Замысел, цель, проявленье, проталину, мель, — Ниже, зимуя как ветвь милосердья взаимного, Зиждется устный Завет на усталой земле. Новонародженым вечнозелёная улица, Тянут эхвойны навытяжку к сердцу миров Время духовное, стан-с оловянный целуется С матерью тонкой останнего наста, суров. С верой грядущему ныне соитью прадавнему Рад Украине Божественный свет дотемна. Вновь недарма садоводу Адаму Майданову В кровь универсум дочерних речей имена. Смилуйся, смысл, над со-листом, улыбка землистая! — Кедру присвоило облако славу и ствол. Жаль-потрясла-Моисея астральная систола, Плечи Днепра излечили скрижальный раскол. Предан Синаю, что – знаю! – всемерную выстоял Жертву вчистую, смиренья сутулый Престол.

* * *

Ворожба на вербном инее пущай И тревожней неба верного хороший мой Трижды Б-же мой холодному прощай Присягаемый щепотью обмороженной Подпростатному по креслу притупить Острых прясел прототипы допотопные Древожизненная присмерть неубить Плодоносное подобит надподобие На майдане над шатрами Самоты Чёрный демон дымонит на хлебы мамины Огневычурные сыновы черты Осеняемые святом белопламенным Вам по храму пятизвёздному керув Пралевитый слабоженские соколь-ничьи Дне-купальники-про-канувшие ув Дрожь модальную верб-людную с иголочки Старше милостынь во славы полынью Златоглавую серебряную медную Меж больными суеставами шестью Шепчет Устью Алелуя Милосердному

Богоявленное

2014 от Р. Х.

7

Едва, неистовея, в тварном Единственном завете: выстою! — Забыть… не всё ж предусмотреть… О муках совести, как встарь нам Вомстят смоковницу ветвистую Добро и зло, как жизнь и смерть. Пальто-игрушат-катапульту По грушам европейской улицы: Твой циркуль грешен, Архимед, Наполеонову ку… пульту. Гаврош – Вирменич революции… Героям..! Раненый начмед. Петарды бьют по клети нижней. Раскаянье вменяет скиния Заклятью заметью знамён. Снегирь… немое Пятикнижье; На БТРе маска инея… Рискует, иновременён. Мол, свод единый, неделимый, На башню снебилась осадную Огнепоклонная купель. Из купины неопалимой Оплакал юношей осанною Днепровский новый Ариэль. Тяжеловесный и мятежный Не слог, а снег несу словесности О рабстве с ненавистью в быль, Чью пулю выймет из ковчежной Святого Имени совместности Майдан Свободы и Любви.

Богоявленное

2014 от Р. Х.

6

В тёмный детинец пожалуй пожар пожилой Души дымятся как ведьмы дышать тяжело Пламя пречистой купели себя пожирает Юноша мёртвый живому чего пожелает Реквием смолжным ползком резинанс забытья В ноздри зело что в хоральной золе харатья Снайпер кошачьей повадки над маской навскидку Рады мозги подражать Моисееву свитку В грязь облеклись небеса каббалист Магарал Нестор историю глиняных глаз проморгал Вот как столичная княжьих дружин о Моголе То-то ж дежурный защитник погромленных Голем Скромница смерть откровенью венозно верна Бренье прекрасно морозная дева весна Вон бунтарей порождённые ленью заботы Вопль алтарей из народа на бремя свободы

Богоявленное

2014 от Р.Х.

5

Заносит в суровом законе мятежной зимы Молитву вранья над сугробом немого могильника..: От имени вечного мига ночлежка взаймы Стенанью оконному зырчит мерцанье мобильника. Войной воздаю мирозданье стрельцам и дворцам За местоименно-державную истину простеньких Приличий: в неправдах мездра, но в тельцах мудреца Днепра не по Разину Стеньке, о праздный мой родственник!, Неси посестриться сиянью, на том и стою, Конечная свеченька, внучка семейного сменщика, Обскур синедырую искру, зеницу сию, Священному древу воз-ниц вознесённое нещечко. Небесная думка майдана, озноб, на дому Майбутних блюсти… по команде бескровную армию… Хранителей, тени спартанцев, страну наобум, Чьё солнце для стольного льда – абсолютный аквариум. Обскур синедырую искру, зеницу сию, Конечная свеченька, внучка семейного сменщика, Неси посестриться сиянью, на том и стою, Священному древу воз-ниц вознесённое нещечко.

Богоявленное

2014 от Р.Х.

4

Где пламенная купель полна искупленья сосен За злато и синету – злословью – в цене душа: Превечный Отец высот, сыновен и венценосен Природный переворот, мол, шалости малыша?.. Стенают по третий огнь молитво– и миротворцы. Спустя бесконечность, ночь, начальную искру цель. В Свят-Киев проснулась Русь, и рушатся огнеборцы Снежинками ветхих дней в бессонницы карусель. Смертельно жизнеподобье Славутичу Хаосимы. Мосию невыносимы скри-жали рабов, невест, Народе неблагодарный, заветно про-из-носимый Ближайшим ко взрыву сердцем энергии тёмной свет!

Богоявленное

2014 от Р.Х.

3

Изрыгаемые дьяволом слова Злую волю выдворяют восвояси Из на грязную изнанку существа В огнемётно-водомётной ипостаси. Несть минуты молчаливо-гробовым Ритуалам: гол Динамо – идиома Исправительного сектора… Обрыв Гениального и скромного подъёма, Чтобы праведники выстояли мир Незаступно перед рвом грехопаденья: Да не рухнет приснопамятный эфир В пух и прах себе, развеян по идеям! Архитектор катапульты, от сохи Каратиста укротителю неймётся?! — Возмутились метахимики стихий, Ангелические изверги эмоций… Гайдамаки, православные волхвы, Казнь майдана, укра-щенье лобовое, Забинтованной горячей головы Пламя белое – крещенье боевое. Представляют олигарху – принасесть? — Раболепную и пагубную рубку… Любо, горстку – собирательную персть — Боль пригубила, мол белую голубку!..

Богоявленное

2014 от Р.Х.

2

Вождь угасал колесничий Коновязь онеПегаслая Резью осечься ресничной Глуше чем власть глазопасная Резко впадает в немилость Зрак месмерический фирменный В мысль горизонту вменились Крайние меры сапфирные Вёз грузовик на тусовку Сфер катастрофы вселенные Сверхзвуковых огласовку Букв дарованья бесценные Рву поясничные связи Вточь Колесницу праотчую Средней европы оазис Зрелищем немощи потчую Белое с жизненной стати Иже ничейная хижина Синим огнём Благодати Искра снежинкою снижена Опрометь выпавших навзничь Свыше безгрешных снегов поди Путь ископаемых значит Выпрямить копчик из копоти Будь Исааче весна чьи Льды до скончанья сверхповести Дай новогодью заначить В старости в памяти Господи Богослуженье прямое Бегство моё не напрасное Горестных пролежней море Красное белое красное Умосугроблю упрямо Времени шрам загребущего Просека веха программа Вечного мира грядущего

Богоявленное

2014 от Р.Х.

1

Попранья из – вынырну, выгребу смерть, пелену Вселенных, сомнамбул, пределов, идиллий Прерву – и вернусь в первовремя..: в бурун, в полынью Златые волхвы, воздыхая, входили. Не попраны притчи Петром – предстояли торчком Европам кашне капюшоны аляски; Олень Николай обоймя за комолый стачком, Снегирь с баррикад соскочил на салазки. Как вдруг миролюбый майдан поразила беда, Мешаются мысли в языческом хоре..: Энергией делятся с Богом огонь и вода… Горим! Адомёты в ударе. О горе! Еловых ресниц бранзулетку, бразды мишуры Звезда превоздаст ореолу азарта, И кинутся взапуски ниц неземные шары — Раёшные роли сюрпризом на завтра. С лужёных служений дерут всенародную дань, Гармонию рвут на разбор переборы. Бездонной любви ледяная сродни иордань И Судного дня непробудная прорубь. Где вспашки обломов, там лобная вспышка в зеро, Субботник почию и прочь овдовею — В пучине мольбы да услышит отчаянный вз-ор Воздушную матерь, пречистую деву!

* * *

Помыслит забудет запомнит иное Томленье капустное стиснет отпустит В темнице невидимой небо земное И кровное путник пунктирный по сути У губ на уме временеют мгновенья И Б-г сопространствует слог его краток Как след нестираемый самозабвенья Слеза благородит сиротский остаток Ручаюсь прощай позапрошлую птичью Что проще изречь приснопевчую рощу Сортученной крови слепому спотишью Опишет спохватом на устную ощупь Раздел позапрошлый выпрашивал где я Прозаик по здравью о ветре попутном Берёт за живое прямая идея Обратную замертво завтрашним утром Ведёт лесостепью двусветные флаги Распятая ставенька вдов ей многонько Свидетель евангелия от влаги Благая и многая лета вдогонку

* * *

Слетясь на в ответе словами поватую власть, Вестила по ватному свету свивальная стая Повтор сокрушений – хорош поневоле совпасть Покров с головой, – тороватая ветошь святая. Телесную речь обратили в словесную редь Просветы сторон, и – браток оперений запретных — На радостях судных повестку, бесстрашную впредь, Расчётливо празднует обморок стрех безответных. Посланница солнца стрела прошумела сквозь нуль. Шумер средиземной истории умер по шорты. Врастяжку падежной грамматики дождь шевельнул Гимнастику прошлых извилин постигшие шторы. Гараж запчастей..: парадиз божевольной души, Что чушь про Ничто отдышала зачатно и вчуже, Р-убежную з-речь, гражда-ночка, держи, не тужи — Завежливы стужей державные лживые лужи! Мгновенной оси о всемирном диаметре, с ним Не слюбится за-рас-кодировать вскрик закадычный, С-но-терпится детская умолвь тисненьем теснин За-трещины тирсовой встарь пере-лом злоязычный. Под ключик, бинокль-театрал, фортепьянь с холодца! — ПинокКио взял, на-хал-деев-увы-ю да ноги Стальные, гиньоль, как на грех золотого тельца Олений трофей гобелена Берлин одинокий.

* * *

Врут миропраху восканут сны Свершится переворот Вселенной Висками в матерь хороший сын Сирену смерти стерпел смиренно Спал терпеливые пел псалмы Мысль окоёму войму висками Окаменеют как соль мослы Совпалым воском вранью восканем Столетье терпит обратный ход Немало светел Престол втемне нам Вселенной правит переворот При всём двуличье местоименном Смертельных грешников на корню Срубили впрозелень дети змия Ковчег Завета и на корму Созвало сумерки тезоИмя Чей ближний свет возлюбила боль Расточьем истины судьбовластной Тресвят завесою лоб о лоб Мучитель мудрый стыдобы сластной В горниле горнем купель коня Петарды Траур повтору впору Хороший сын хоронил меня По ритуальному Первотвору Историю обратил во Дни Свободный зверь В заревом аспекте Растерян выбор за всех один Путь за Единого все успейте Дождит Как сорокоднев вождя Живёт на капельнице Решиму Народный обморок изождя Твердь перевёрнутую вершину Дотла майдана младая темь Дань революции песни танцы Неистощимы Кружив мой день Пятнадцатой годовщины стансы Не тай близнец материнский ритм МеТанья блюза иных детей нет Ударься оземь метеорит Свет онемыет но тень онеет Дабы навытяжку на свету Измерить жизнь Всемятежный Боже Вдову ну что же Ты сироту Единым миром про-из-ничтожи

* * *

Давай, вода волнистая, твоей ветлой ветвистою Сравнивать с Десницею, восстанье создавая, Сов-местную холмистую свидетельницу: выстою Насмерть – будь по-вашему, отлучка световая! Удельная наследница созвучного и навзничи, Льдина обоснована сверхцельною длиною Двуистинных скрижалей то ли залежей, названья чьи Заняты в поддине наднебесной целиною. Улавливать вольна сердцебиеньями фантомными Пенье колыбельное невиданная внучка Май-данника господнего, на фотке Aнно Домини Ветошка заветная, двусветная отлучка. Конюшня материнской синевы, но выи сивые, Из купели сыновой, что сызнова Исайя, Для мирных революций эманирует красивые Дланью ледовитою искупленные сяйва.

* * *

Ветвийкою сугленной – не ужину, Венчику голубьему нужна, Ветреной углыбкой безоружною Кружный Свет свернула глубина В личку безыскусно-эстетичную: Щупальцевый трепет бередит Чермную и чёрную тростиночку, Брезг терновый чуя впереди, Вроде миру семя приснорослое, Прахом не прощённое пшено — На непрошеное вусмерть прошлое Гарь грядущую смахнуть смешно, — Пошевеливается столешница. Лишних нот застенчивый альтист. Квинтэссенция избашен лестница Из теснин жилплощади летит.

* * *

И чуть слышный урок получил ученик, И погасла тончайшая спичка, Чьё согласье с пичугой отчаянный чирк Отвлечённою ночью напичкал. Над собою престолом взросла высота, Полагаясь вместимой, святая, Вместо хлеба предложенным светом сыта, И несметных светил не сметая. Знай за кормчего перепись альф и омег, Казнь, се-зонные гвозди пробега О бродяге кричма прибивает ковчег На по чермному воздуху берег. Присностишье, посильное Царству, Селу, Вглубь урочища Мглучные Лунья (Я ужо поеврусь, – азияков хохлу, — Непорочная влучная мглунья!) Разверстало звезду благозвучному злу, Раскулачила миг Аллилуйя. Сингулярный Исайя, вчерне онемолвь Снег инферно и масло грунтовки, Угасая, и старцу чуть слышится новь Сердцу милая серной головки.

Не-дельная глава

Что тут скажешь, зависает несхожих, Вновь живых невозвращенцев навершье, Перехожие скорлупки скукожив; И вернёшься, и зовут, а не веришь. Небоскрёбывает виршеотворы Берешита, семяносной коры ли Твой смешной перепелок, что оторвыш Стай мышиных перепончатокрылых. От петарды – посейчасною дробью Десятичной, как сапфир Дарованью, — Повторима дармовому подобью Праматерия родимою рванью. Лун-анют-ки, пакиглядные лгуньи Ангелицы, ну одна, доконай-ка Помелошадью, миндальной колдуньи Траектория, погаснув, однако! Русел посолонь в слезах очевидцы, После пишущей вслепую гортани Смесь огарка и шипучей водицы Сквозь соломинку, чью тень коротаем? Не присмертье, а втемне карантин мой; Пнут ретину сетевые реченья В перспективе интеросно-интимной На пуантах и кресте пресеченья. Сколь по-детски, декалогом отличий Поглощённая, в галуте мереча Пащит голову за перечень птичий: Ни-чего-ще, ни-че-гошечки, неча…

праздничное за

за вас кто власть за сладкий стол позор ничком в ночную грязь я где громоздя еловый кол пред небом длань народогласья его мол ивой не согнуть айфон огонь конепреклонно посмел за гиннессом сягнуть на фараоновавилоно левиафана год-удило искусственный и снулый лес в колючий невод угодила гонителям семи небес сновали сонмы вира майна меж сном и духом технозмий соврал по образу майдана о розе четырёх стихий что угорелым зряуменьем твой референдум соберёт по грёзам искрам угрызеньям за вертоград наоборот и что за совесть что с тобой иглоуколота слезится неизъяснимою виной святая ясная зеница забвенье киевской руси историей зело не просто впервые аз и я евросстань кто заедино скрой трусы как новоголую полову в сердцах мету полулюдей злословный харьковский халдей на православную голгофу красавицу звезду целуя и воспевая праздный труд патриархально аллилуйя клянутся крестятся орут ель с ильичом в соистуканах единоистинный народ дотлей в стаканах ветеранах свободнолёгочный исход нагрудный храмовый алтарь и тост обидно безобидный скрижалобою челобитной за вас о твердь пустой стопарь

* * *

Вселённый по зодчему чину зовёт человек Вот мучительный брезг мирозданья Где меркнет звезда за звездою вдогонку вразбег В неразлучную меру сознанья Извилины света по ветхой идее жилья Ухватили на слух возвели на Вершину безмолвья напраслину слов Иль не я Для развалины млечная глина Ризома замри умозря времябежную тьму Облачён в за стеной одиночку Сначала в законе темницу теснину тюрьму Отнесём семяносную точку К сыновнему зимнику жилкой музычной прижму Еле-я неземному листочку

* * *

В залог состраданья, замедленной зимнею миной Займу, что твой ЖЭК, мирозданья семейный торец: Мессия, ни духом заметный, ни сном заменимый, — Сирот именительных имя от сердца сердец. Дверные удары и северный ветер, на случай, Кабы в перспективе обратной пернатая кобь, — Преступную душу смотри, исправитель, послушай, Сперва приведя в исполненье мышиную скорбь! Бригада ремонта по западной стенке колотит, По праву Европы, на память о Храме, увы, И берег над чермною плотью, да руки по локоть… И звёздной цветут желтизной межпланетные швы. Культурней, чем кряж, призывает к родному занятью, Плывмя не затянуто льдом, производство утят Историей, коей конец наутиной затянут Всемирной грамматики… руки по локоть… культя. Чур, перечень, перелистай черновые тетради, Престольною ночью, о Господи, не приведи Для праведной лжи, полнолунья единого ради, Луча триединого, ибо рассвет впереди.

* * *

Умозренье пригрело и грёзы сморозило, Цель разумея незрелым зерном, Миротворных наречий глазничное озеро Бережной ночью в кольце заревом. Милосердных жмыхов до макушки сомлечному Нежному возрасту – шаткий шажок; Центробежную мжичку заимствовать нечему: Змию незрячему кожа – ожог! Революции суть – гравитация суриком; Молнийным именем время громя, Материнской энергии символу – сумеркам — Светит мыслете по воле огня. И всем миром восстал из премирной сумятицы В космос грамматики, осень и зимь, Мыслезнак святописьменной семидесятницы: Вечное знамя, очельная синь. Полустёрта история рода, чьи терния Похолодали в тепле вечевом Светоносного термоса, – чай, не мистерия, — Митинг растянут всего-ничего!

* * *

Полустёрта история рода; гораздо мне Ближе блаЖенство оранжевых тайн: На замедленной грани зимующих – граждане! — Воли и поля воссоздан майдан. С днём рожденья, подвижные! – взрослые, дети ли — Звёздную весть зажигают везде, Где венчающий вече общественный деятель Славит себя в первозданном вожде. Из теснин же восстала Всесильная систола Пламенной дланью!, Божественный свод Не вскружился средь вышних, а нижними выстоял Выход из времени, вечный восход. Рождество. Окруженье для горнего грустное. Кодекс гражданский для кожи суров. Накануне спасенья раскаянье устное Скромно предписано сердцу миров. И сознанье стемнеет, материя вскружится Вздорным адроном любви и добра — Всё ж храбришься, народе днепрожья и мужества; Дышит препона подобьем ребра.

* * *

Душе, повидайся! – грезил круглосуточно Сил, околевая, оселок В технике альфреско лишнею минуточкой Выдоха на инейное скло. За полночь – на выход! – разве что для зарева Мал майданек пепла и сурьмы, Из – под номерами имяречных замертво — Жизнеописуемой тюрьмы. Ветхих дней заветы, в чью погрешность мешкаю Летосчислить свечку и звучок, К месту передышки мыслит перебежкою Пулепробиваемый зрачок. Жёлтая пелёнка лежебоки-хворушки… Счастие семейное – приснись! — Обегая семо, опекают пёрышки Ореолом аспровых ресниц. Постелилась пастень – трепетная дивная Близость Постоянному жИлью, — Верные вертепу, партия Единого, Жилу перетянете мою. Там, смеясь сквозь слёзы, батюшка да матушка, Учите-химичите сиять Устного Писанья пятничное пятнышко На Шабате пакибытия.

* * *

История прирастает державными потрясеньями… В метелях, дождях Всесветных блуждая и мельтеша — Восстанью тиран погрешность, – пиши себе о рассеяньи, Бесснежная завирюха, потерянная душа. И тут же нашла спасенье, где песенник буколический Похищен жестокой ночью злосредствующих мужей, Симфония эпифаний, подобная вулканической, О нежном ниспроверженьи классических мятежей. Мы те же, чьи мавзолеи выстаивали над пропастью. Исконно каменоломен поваленный истукан. Не фарс, фарисеи Ребе свербят исторусской прописью Священное Возвращенье к Писаниям и Станкам. Инстинкты в за президента соперничестве озвучены — На воркот разборкал беркут за клёкота первый приз. О, танк на майданi Конго, по-прежнему-лзут излучины!.. Земля порождает небо близвечно, как Парадиз. Прозаики манифестов освистывают сверхсрочника. Вестимо благословенье! – у паствы, что мой Аллель, Пером пробуждает душу потерянная сороченька. Серебряная пороша. Дрожит голубая ель.

Вышли!

Время рассветное с комнатной скоростью Белыми стренгами – схоже на стон — Сшито височною костью и скромностью; Искренней сна не восходит ничто: В сумерках космят восьмёрку, искомую В сумме, где сплюснулись двадцать и сто, — Рань осокорью и скорбь космокорую Осторонь ятки о стане простом. Стойкий, на шаткое нешто посетуешь Песенной осью секунд свысока… Насмерть-распашку поспешная светопись Спишет на снежную пастень виска Псевдо-альсекко бессовестью, ветошью, Сетью беседы всемирной, пока Ищет спотишья умерших споспешеству Лунной волной вавилоно песка. Паки мельчайшие чашные умыслы Падают, памятник сгинет, поди, Навзничь!, обыночь овечью семью пасли — Ряд соплеменников смёрз впереди Людного брата – рабы соплеусые… Мести песчаной метель, пощади Улицу – днесь идолюция умеси, Спесь, сердобольной оси посреди; — Ради Мицраима лагерь налаживай Ближе к Царю, главаря на крыльце! Небу нижайшему гневно и наживо Воля народная множит концерт, Заворожённый цевницей отважною Перепелок аки лазер в яйце. Мёртвой кормилицей – море во влажную Соль на мерцательном скромном конце. Нежносердечье мандорлы оранжевой Рыцарский беркут берёт на прицел. Праздношатающиеся москважины. Плачет ветла о мятежном стрельце. Тянут с-трем-глав Атлантиды отважные Мыши-титанки вступительный цент. Нет!, окультурит сугревным пожарищем — Право куриных котлет паровых — В духе, с грехом пополам оживающем, Тварей небесных и трав полевых Блюдо брюс-сельское нас окружающим — Рондо вороньих дворов хоровых — Вере и правде, Горой угрожающим Римской империи войн мировых. В рифму свободную пращерь бесплодную Правит псалом-безоружный-майдан, Цепью жемчужной журча по-над площадью, Пражской весны восьмисвещный пандан. Граждане глажены, слава полотнищу; Пламя Русланы как вот я, Адам, Каторжным пловом, кощунствуя, потчую Имя; за слово и голос отдам Звёздной игле. Колесничною полночью Вышли из мёртвых: стоять холодам, Ёлки зелёные щиплют обочину, Пляшет Европа по добрым делам Сил злополучных личину свободную, Млечная, удочерить молода Блудным гражданством отчизну футбольную… Шолом-алейхем! Шмонай, атаман, Наполеон-вавилонии блочную Бляху, Приезжего до-си-нема! Мир вам, герои! В теплушку окопную Храм возводящих возводит, кричма Слышит Наталью, алтарную колпицу, — Двум половинкам одна вменена Воля, включая вину хлебосольную, Наша и ваша; дотла, дотемна Думать посмев, Алелую прохлопаю — Плошки Наташиной Леся-зима. Лоно Парижа заилено Лопа-нью. Вышла в поддину, подобную нам.

* * *

Намёты. Мороз моросит. Имитация Высшего разума – хваткою мёртвой В отместку ему неразъёмно сжимается Лобное место тюрьмой перемётной. Как мёртвая хватка с морозною моросью Наглухо сжали железное пругло На горлышке неба, втуземь же небось мою В полюшко Марсово, Марк балагула! Покрову ночному посильна символика Воли народной – кривит проявитель Душою палитры, – на смерть алкоголика Доньки оранжевой кровопролитье. Мучительней ленинцев трезв поколеньями Путник, чумацкие долу глаза, чьей Агонией лечит Гаврош покалеченный, Врёшь, паутинник нагайки казачьей. З-верь, на-смерть-стоящим добром удивительный Движет закон, исполнимый в злодействе: Изглаживанью подлежат подавители Царства Давидова в розовом детстве. Ожившее, чувствую, сердце, пошаливай: Бающий будущим шаг семимильный, Росточком с Европу местечко шагалово, Просинец черни и Голос Всесильный.

Пра-во

Гуляй по майдану блаженный ковчег Спесивой державы спаситель спецназ Премирной души уголёк в очаге Мечта безнадежная как же без нас Столетнему праотцу нет двадцати Усталый казнитель устав назубок Но заповедь божью изволь соблюсти Сыновнему кноту любви уголёк Висит президент настоящая ось Лежат головешки на круглом столе По киевским кручам вскатить довелось Брюссельский кочан колеснице вослед Приятели огненный знак из окна Подайте на пост нищетою та нi Духовному стану дано разогнать Единое облако славы над ним Тем временем харьковский фронт переймёт Намёт где вздремнёт каскощитный оркестр Затянет по-нашенски евроремонт Оконная прорубь в зеркальной реке С утра разударится лютая мразь Молитва пред западной скорбной стеной Разумных речений пречистая грязь Господнего сжатья режим крепостной Откуда ни взялся за дело берусь Толпой утеплить пылевые тельца Когда вечевая и мовная русь Стояли народом певца и дельца

* * *

Подвластна головешкам жанра, Головушка слепа, слаба Корнями ввысь волосожара На мыслесердые слова. По веждам снов снежита мжичка. Светло ль на нет-жизнеобмен Сносить, родимая мужичка, Одно-единое Омейн? Сквозь теплосеть масличной стужи Сферичный шёпот шапито Рассыплет искренние души В миг многоточный, как Ничто. Мозг апилака – бред простуды — Плекают братья-пастухи Пакилы сукровью сосуды, Спасибо матери, стихи. Всесильной милостью стремилась Тянуть таинственную сеть За памятью на светомилость Не знать, не видеть, не смотреть. Мерцаний вусмерть долю вдовью В космических восьми кострах Скорбит великою Любовью Сыновних воскурений страх. И сообщеньем Имяреку, Что Амалеку невдомёк, Ухватит судрагой сурепку Служебный кнотик-уголёк… Январский воск..: в янтарь, оплакав Осиротелые тела, Последней каплей апилака Пылающей перетекла.

Сжатие по-новому

Мечтал от ума кумачовый немачтовый флаг, И помчала в тумане на вечный огонь омовенья На библии гибели клятва титанику благ Ради венского бала в т/реченье немого мгновенья. Некровь чернодырому реквиему – подберу Имяреку безр/вечья родные стенаний теснины; Не дело, а зло тишиной поручилось добру За – по слову наследства: помилуй! – надел десятины. И время, и дух бы радел о природном снопе… С ясновидца снимает повершье сверхновая клятва… По жертвенной мысли, небес первопутную песнь Затаила о пешем зерне снодыханная жатва. Роняющий искру надежды/на вежды, до взора ревнив Волнорез одержимых: амуры, экран, макароны — Корнями; из кормчей руки, горизонт накренив, Обскурантная камера падает в обморок скромных. Историю Взрыва по ст-ранам соб/в-рав, повторю Про волшебную Моцарта флейту..: в изношенном теле Завета с десяток мужчин призовут к алтарю, И смущенье в лице родниковой, мерцательной цели.

* * *

Заглянула залаяла слух из глухого Галута По сусекам дворняг позолота осеннего утра В Твер(д)ь по вектору и в обратную от поветрия Относительно сердца любя собеседуя ульи Параллельный пульсар навострить проницательней пули Средоточная министрельная геометрия Как на спальном портретном овале хранитель приватный Не смахнёт календарную пыль на стене надкроватой Отче отроче наше равенство неотрывное На внезапный кошерный убой обречённое скотство От души не ветшает сквозное заветное сходство С бессознательным облечённое до поры виной Средь потального блика кровавые слёзы рябины Вликрастёк шарозрячая ртуть интернетной ретины Изокнаогняподольда глядит на беду бутон Отвинила высотную витвину тень винтовая Пустоте временимой сумерное имя вдувая Что для пробы Сил МЫсль не Я но ты не забудь о том

Оглавление

На стороне поэтики

* * *

* * *

Подрывное

* * *

Русь

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Предвиделось

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Трёхзвёздочный псалом

* * *

* * *

Люстрада

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Под-ведение

* * *

* * *

* * *

14.10.2014

Чёрные запорожцы в Харькове

* * *

Зелёный куб на свергнутом ленине

* * *

* * *

* * *

Харьков-1. Встреча

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Стансовый прецедент иносветного десанта

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

С МИтинга о перепослемирии

Док-лад

Бал лада

* * *

* * *

* * *

В течение дедлайна

В течение дедлайна

Стансы стенаемые из несломленного стана

Новомесячье, слом

* * *

Неясное

Лик… без огня

Ещё… бы день простоять…

* * *

* * *

Ещё привиделось

Припорошило

Припорошило

* * *

Богоявленное

Богоявленное

Богоявленное

Богоявленное

Богоявленное

Богоявленное

Богоявленное

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Не-дельная глава

праздничное за

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Вышли!

* * *

Пра-во

* * *

Сжатие по-новому

* * * Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg