«Эванджелина»

Генри ЛонгфеллоЭванджелина Вступление Темен девственный лес. Шумящие сосны и кедры,Мохом обросшие, в темно-зеленых своих одеяньях,Словно друиды стоят, величаво и скорбно вещая,Словно певцы в старину, с бородами седыми по пояс.Слышно, как неподалеку грохочет прибой океана,Низким горестным гулом вторя стенанию леса.Темен девственный лес. Но где же сердца, что здесь билисьИ трепетали, как лань при звуках спешащей погони?Где под соломенной кровлей дома поселенцев акадских,Жизнь которых текла не спеша, как река среди леса, —Вместе с земными тенями образ небес отражая?Стены разрушены, нивы заглохли, и люди исчезли,Словно рассеяны бурей осенней, взвивающей в воздухПрах и листья, чтоб их унести и развеять над морем.Ныне от славной деревни Гран-Прэ лишь преданье осталось.Если вы верите в силу любви терпеливой и долгой,Если вы верите свято в преданность женского сердца,Слушайте грустную повесть, звучащую в шелесте сосен,Слушайте Быль о Любви в Акадии, крае счастливых. Часть первая I В благословенной Акадии, на берегах бухты Минас,В уединенной тиши посреди плодородной долиныСкрылась деревня Гран-Прэ. Луга, простираясь к востоку,Имя давали селенью и тучные пастбища стаду.Дамбы, насыпанные руками крестьян, преграждалиПуть бушующим волнам прилива; но в должное времяШлюзы впускали море гулять по зеленой равнине.К югу и к западу были сады и широкие нивы —Льна и злаков посевы; а к северу — лесом заросшийГорный массив Бломидон поднимался; там, на вершинахТучи свои расставляли шатры, и морские туманыВниз глядели, не смея спуститься к счастливой долине,Где, средь угодьев своих, лежала деревня акадцев.Срублены были дома в ней из кедра и крепкого дуба —Так, как крестьяне в Нормандии строили испокон века.Крыши двускатные, сильно вперед выдаваясь,Дверь защищали от ливней и тень у порога давали.Там, вечерами, когда заходящее летнее солнце,Свет последний даря, золотило вертушки на крышах,Женщины в белоснежных чепцах и передниках пышных —Алых, зеленых и синих — сидели за пряжей, готовяЛен для ткацких станков, чей стук, из домов раздаваясь,С ровным жужжанием прялок сливался и с девичьем пеньем.С важностью сельский священник по улице шел, и детишкиИгры свои прерывали, когда он протягивал руку,Чтобы благословить их, — и робко ее целовали.Жены и девы вставали с его приближеньем, усердно Кланяясь пастырю. С поля домой возвращались мужчины;Солнце гасло, и сумрак густел над землей. С колокольниБлаговест проникновенно звучал, и над каждою крышей