«Первые Т-34»

Первые Т-34 (fb2) - Первые Т-34 8387K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Андреевич Уланов - Дмитрий Владимирович Шеин

Андрей Уланов, Дмитрий Шеин ПЕРВЫЕ Т-34 Боевое применение

Авторы выражают свою глубокую признательность за предоставленные материалы Ю. И. Пашолоку, А. Ю. Макарову, А. В. Исаеву, коллективам военно-исторических форумов «РККА», «Немиров 41 — танковые сражения лета 1941 года» и «Международный военный форум (International Military Forum)», без неоценимой помощи которых никогда не была бы написана эта книга

Предисловие

«Легендарная» — вот эпитет, который вспоминается чаще всего, когда речь заходит о «тридцатьчетверке». Чуть реже вспоминается «лучший в мире танк» и прочие хвалебные обороты. Из книги в книгу кочуют любовно подобранные цитаты Клейста: «Их Т-34 был лучшим в мире», Меллентина: «Наиболее замечательный образец наступательного оружия Второй мировой войны», Зенгер-унд-Эттерлина: «Т-34 превосходил все другие типы танков. Форма корпуса — идеальная, послужившая образцом для многих позднейших танков», отзыв западногерманского журнала «Золдат унд техник»: «Т-34, бесспорно, был подлинным шедевром военной техники» и так далее. Правда, слушавших эти хвалебные оды людей глубоко на задворках подсознания беспокоил нарывавший, как заноза, крамольный вопрос: почему же, имея к началу войны целую тысячу столь замечательных танков, «настолько превосходивших немецкие танки и ставших настоящим кошмаром для пехоты и противотанковой обороны немецкой армии»[1], Красная армия в 1941-м не разгромила врага «малой кровью, на чужой территории», а, наоборот, отступила до Москвы и Ленинграда? Почему кадры кинохроники, на которых «тридцатьчетверки» с развевающимися над ними красными знаменами проносятся по улицам освобожденных городов, оказались сняты лишь в 1942–1943 гг., когда самая острая фаза кризиса немецкой противотанковой обороны оказалась уже преодолена, во всяком случае, в 1942 г. немецкие генералы уже не теряли победы из-за «впервые проявившегося в резкой форме превосходства русских танков Т-34»?[2] Впрочем, и на этот вопрос советская пропаганда нашла простой и понятный всем ответ — новых танков было мало, внезапно, вероломно напавший коварный враг имел подавляющее численное превосходство и т. д.

Однако после распада СССР цифры из справочников «для служебного пользования» и куда более открытых западных энциклопедий стали доступны — и бывшие советские люди с удивлением узнали, что немецкие танки вовсе не были столь бесчисленны, а новых Т-34 и КВ было не так уж и мало. Мыльный пузырь мифа лопнул — и на освободившееся место, как водится, полезли новые, столь же «глубокие» и «содержательные», тоже предлагающие простые и понятные ответы: «…но Красная армия готовила агрессию и потому не умела и не готовилась обороняться», «…но советский народ не пожелал сражаться за беспощадную кровавую власть, армия бросила вверенное ей всесокрушающее чудо-оружие и разбежалась, стыдливо скрываясь под фикусами, по домам», «…на самом деле танки существовали только на бумаге» и многочисленные вариации и гибриды этих версий. Впрочем, легенда о неуязвимом всесокрушающем танке вполне устраивала и этих первооткрывателей новых простых ответов на сложнейшие вопросы[3]. Легенда осталась — до поры…

В этой книге мы хотим рассказать о тех, кого заслонила легенда. О трудной фронтовой судьбе реального «нелубочного» танка — и о реальных людях, дравшихся на нем. Не о суперменах и не о терминаторах с пламенными моторами вместо сердец, бесстрашно выходивших на немногочисленных чудо-танках против бесчисленных орд врагов — и повергавших их во прах несколькими сокрушительными выстрелами сверхмощной пушки[4]. О тех, кто начал войну 22 июня 1941 г., кто горел в танках, кто уходил от подбитых, сломавшихся или просто брошенных с сухими баками машин, получал новые танки, снова шел в бой и снова горел — и, наконец, заставил врага остановиться, а затем и попятиться назад. Тех, кто, ни на секунду не постояв за самой дорогой ценой, купил Победу — одну на всех.

* * *

Здесь же авторы хотели бы сказать несколько слов об использованных для иллюстрирования книги фотоматериалах. Развитие событий в первые месяцы Великой Отечественной войны приняло для СССР характер беспрецедентной военной катастрофы, под сомнение оказалось поставлено само существование Советского государства. В обстановке глубоких вражеских прорывов, окружений, неразберихи, паники и хаоса, в условиях захвата поля боя противником после трагической развязки ожесточенной «обороны до последнего патрона, до последней капли крови, до последнего вздоха» подлинные, непостановочные фотографии участия «тридцатьчетверок» в бою, сделанные советскими фотографами, крайне редки. Уместным представляется отметить и то обстоятельство, что в вермахте личный фотоаппарат в руках военнослужащего был гораздо более распространенным явлением, нежели в рядах Красной армии.

Авторы далеки от некритического восхищения «несокрушимой немецкой военной машиной»; проблема состоит в том, что, к нашему глубокому сожалению, основным лейтмотивом фотоматериалов, иллюстрирующих действия Т-34 в первые месяцы войны, является позирование оккупантов вокруг подбитых и вышедших из строя советских танков.

Далее, мы хотели бы оговорить довольно значимый для правильного восприятия использованных фотоматериалов момент. В начале Великой Отечественной войны наиболее распространенной противотанковой артсистемой вермахта была 37-мм противотанковая пушка РаК.36. Нередко ее снаряд оказывался смертоносным для «тридцатьчетверки»; однако чисто визуально поражение таким снарядом совсем не зрелищно, он не оставляет в броне обширных зияющих проломов или издалека заметных пробоин диаметром в полтора кулака. Доля танков, сгоревших или взорвавшихся в результате поражения малокалиберными снарядами, также сравнительно невелика — в операциях 1941–1942 гг. она составляла до 20 % подбитых танков. Как следствие, нередко «тридцатьчетверки», попавшие в поле зрения объектива любопытствующих фотографов в форме цвета фельдграу, не имеют бросающихся в глаза хорошо заметных внешних повреждений. Тем не менее мнимая «исправность» танков на фотографиях не дает оснований для сколько-нибудь серьезного обсуждения версии «Красная армия не хотела сражаться, вот посмотрите, на фотографиях захваченные неповрежденные советские танки, брошенные разбежавшимися экипажами!»: анализ немецких боевых документов позволяет довольно уверенно отклонить ее.

Т-34 неустановленной части РККА движется к линии фронта. 5 августа 1941 г. Возможно, это единственная фотография Т-34, сделанная советскими фотографами в боевой обстановке.

Глава 1. Рождение легенды

История постепенной трансформации «железного коня красной кавалерии» — колесно-гусеничного танка БТ — в легендарную «тридцатьчетверку» многократно описана в литературе, пусть и с некоторыми вариациями, например, исходила ли инициатива разработки чисто гусеничного варианта танка от военных или от заводских конструкторов[5].

Второй опытный образец танка Т-34 (с «будкой» механика-водителя) на испытаниях. Вид спереди.

Официальной датой рождения Т-34 можно считать 19 декабря 1939 г. В этот день Комитет обороны при Совете народных комиссаров Союза ССР принял постановление № 443сс «О принятии на вооружение РККА танков, бронемашин, арттягачей и о производстве их в 1940 г.». Постановление гласило:

«I. Принять на вооружение РККА: <…> танк Т-32 — гусеничный, с дизельмотором В-2, изготовленным заводом 183 Наркомсредмаша, со следующими изменениями:

а) увеличить толщину основных броневых листов до 45 мм;

б) улучшить обзорность из танка;

в) установить на танк Т-32 следующее вооружение:

1) пушку Ф-32 76 мм, спаренную с пулеметом калибра 7,62 мм;

2) отдельный пулемет калибра 7,62 мм у радиста;

3) отдельный пулемет калибра 7,62 мм;

4) зенитный пулемет калибра 7,62 мм.

Присвоить название указанному танку „Т—34“…

2. Для обеспечения выпуска танков, тракторов и бронеавтомобилей на 1940 г. и развития необходимых мощностей… обязать Нарком— средмаш (тов. ЛИХАЧЕВА):

По заводу № 183:

а) организовать производство танков Т-34 на Харьковском заводе № 183 им. Коминтерна;

б) изготовить 2 опытных образца танков Т-34 к 15 января 1940 года и установочную партию в количестве 10 штук — к 15 сентября 1940 года;

в) выпустить в 1940 г. не менее 200 танков Т-34;

г) довести мощность завода № 183 по выпуску танков Т-34 на 1 января 1941 года до 1600 штук…

По заводу СТЗ:

а) организовать на СТЗ в течение 1940 года производство танков на мощность — 2000 танков в год;

б) выпустить в 1940 году 20 штук танков Т-34;

в) подготовить производство на СТЗ для выпуска в 1941 году — 1000 танков Т-34…»[6].

«Стальные кони красной кавалерии»: БТ-7, А-20, Т-34 с пушкой Л-11, Т-34 с пушкой Ф-34 (слева направо).

Как видно из текста постановления, первоначально выпуск новых танков предполагался довольно скромным — 220 машин в год на двух заводах. Отчасти такую осторожность можно объяснить тем, что заказчик — Автобронетанковое управление Красной армии — сам еще не вполне представлял место новой машины в системе автобронетанкового вооружения Красной армии; так, осенью 1939 г., незадолго до выпуска постановления № 443сс, начальник АБТУ РККА комкор Д. Г. Павлов в докладе наркому обороны К. В. Ворошилову писал:

«Учитывая, что с освоением производства Т-32 с толщиной брони 45 мм армия получает вполне качественную, быстроходную, экономичную машину весом не более 23–24 т, которая будет непробиваема противотанковой артиллерией калибра 37 мм, считаю возможным от класса машин Т-26 с 1941 года, т. е. с момента массового серийного выпуска Т-32 на заводе СТЗ — отказаться, прекратив дальнейшее развитие выпуска Т-26, заменив полностью существующие марки машин новыми марками; Т-20 заменяет БТ, Т-32 — Т-26 и Т-28, а тяжелые машины КВ с дизелем, и, если будут приняты „СМК“ и „100“, в РККА будут на вооружении как новый класс машин»[7], то есть будущая «тридцатьчетверка» рассматривалась как замена сразу и «пехотных» Т-26, и «танков качественного усиления» Т-28, а «кавалерийский» и «танк самостоятельных механизированных соединений» БТ должен был заменяться новым БТ-20.

Танки Т-28 20-й тяжелой танковой бригады, подбитые при попытке прорыва главной полосы «линии Маннергейма».

Однако еще до начала серийного производства в судьбе Т-34 произошли существенные изменения. Постановление № 443сс принималось под гул боев в Финляндии. Даже сравнительно немногочисленные финские противотанковые пушки вполне убедительно проиллюстрировали тезис о том, что время легких танков противопульного бронирования окончательно ушло в прошлое. Теперь по этому поводу уже не оставалось места двум мнениям[8]. Проведенный весной 1940 г. анализ дорогой ценою доставшегося боевого опыта кардинально изменил взгляд на роль Т-34 в системе автобронетанкового вооружения РККА:

«На основе использования в боевых условиях существовавших ранее и созданных вновь формирований: отдельных танковых батальонов стрелковых дивизий, мотострелковых дивизий, отдельных танковых рот в стрелковых полках, танковых полков стрелковых дивизий комиссия считает эти организационные единицы совершенно нежизненными. Такие организационные формы приводят только к полному распылению боевых машин, неправильному их использованию (вплоть до охраны штабов и тылов), невозможности своевременного их восстановления, а подчас и невозможности их использования…

Комиссия предлагает: все отдельные танковые батальоны стрелковых и мотострелковых дивизий, отдельные легкотанковые полки и дивизионы, за исключением 1-й и 2-й отдельных Краснознаменных армий и кадровых кавдивизий — расформировать и создать танковые бригады… Категорически воспретить всякие формирования танковых частей, кроме танковых бригад. При возникновении потребности в танках направлять их только целыми бригадами… На опыте боев в Финляндии полноценной организацией танковых войск показала себя танковая бригада. Танковые роты и батальоны стрелковых дивизий, хим. батальоны и химические бригады, как организации использования танков в современном бою, себя не оправдали — подлежат расформированию.

Установить следующую организацию танковых войск Красной армии:

а) Танковые бригады Т-28;

б) Танковые бригады ВТ;

в) Танковые бригады Т-26;

г) Танковые полки моторизованных дивизий (с численностью танков не менее численности танков их бригад);

д) Танковые полки кавалерийских дивизий (однотипных танков БТ—2-5-7);

е) Танковые батальоны стрелковых дивизий в 1-й и 2-й Отдельных Краснознаменных армий (однотипных танков Т-26);

ж) Отдельные танковые батальоны плавающих танков в стрелковых корпусах (однотипных танков: Т-37 или Т-38 или Т-40)…

В танковых бригадах Т-28, по мере поступления в 1940 г. танков КВ, формировать роты-батальоны КВ.

В танковых бригадах БТ по мере поступления в 1940 г. танков Т-34 формировать роты-батальоны Т-34…»[9]

Второй опытный образец танка Т-34 на испытаниях. Вид сбоку.

Таким образом, «тридцатьчетверке» предстояло заменить массовый «танк самостоятельных механизированных соединений» БТ.

Выкристаллизовавшийся взгляд на место Т-34 в системе танкового вооружения Красной армии незамедлительно повлек за собой реакцию с вершин власти относительно объемов производства Т-34:

Проект Постановление Комитета Обороны при СНК Союза ССР.

В дополнение к Постановлению Комитета Обороны за № 443 от 19.12.1939 года, установить для завода № 183 на 1940 год программу по танкам:

по БТ-7М — 928 штук;

по Т-34 — 300 штук.

Запасных частей к танкам Т-34 на 4000000 руб. с поставкой в сроки:

РГВА, ф. 31811, оп. 2, д. 1022, лл. 174–178. Цит. по: Макаров А. Хроники первых «тридцатьчетверок» // Техника и вооружение. № 3/2011. С. 17.

Но и расширенная почти вдвое программа производства Т-34, как и стройная система строительства бронетанковых войск на основе танковых бригад, просуществовала недолго. Наряду с представлениями о «нежизненности» отдельных танковых рот и батальонов, опыт Финской кампании дал ясное представление о недостаточности принятых нормативов качественного усиления стрелковых войск средними и тяжелыми танками: 17–19 декабря 1939 г. 20-я тяжелая танковая бригада, вооруженная танками Т-28, безуспешно вела жестокие кровопролитные бои на Карельском перешейке, тщетно пытаясь в очень слабом, практически отсутствующем взаимодействии с пехотой 50-го стрелкового корпуса прорвать укрепрайон Сумма-Хотинен главной полосы обороны «линии Маннергейма». Эффективность простого самоочевидного решения — увеличить количество танковых бригад, придаваемых стрелковому корпусу, — представлялась более чем сомнительной: в приказе, обобщающем нелицеприятные итоги Финской кампании, нарком обороны прямо указал на слабое знание командным составом боевых свойств и возможностей других родов войск, слабую организацию взаимодействия и неумелую постановку задач артиллерии и танкам[10]. В случае же придания стрелковому корпусу сразу нескольких танковых бригад на комсостав стрелкового корпуса, помимо исполнения своих непростых основных обязанностей, возлагалась задача организации взаимодействия не только «своей» пехоты с танками, но и танковых бригад между собой, и ожидать сколько-нибудь удовлетворительного решения этой сложной задачи не приходилось.

На повестку дня вставал вопрос об организации более крупных, нежели танковая бригада, танковых соединений, и практическое разрешение этого вопроса не заставило себя долго ждать — уже в мае 1940 г. в Наркомате обороны прорабатывался вопрос о создании танковых дивизий в составе двух танковых, артиллерийского и мотострелкового полков[11]. Каждый танковый полк включал в себя один батальон тяжелых, два батальона средних и батальон огнеметных танков, представляя собою, по сути, эквивалент тяжелотанковой бригады существующей организации, а танковая дивизия становилась постоянно существующим (а не сымпровизированным «на ходу») могучим средством качественного усиления стрелковых войск. Включение же в состав танковой дивизии мотострелкового полка позволяло, казалось, преодолеть наглядно выявившуюся в ходе Финской кампании проблему организации взаимодействия пехоты с танками — теперь у танков была «своя» пехота, основной задачей которой являлось сопровождение танков во всех видах боя.

Танки Т-34 8-й танковой дивизии, в бою 24 июня 1941 г., застрявшие в торфовище на восточной окраине г. Немиров.

Однако формированием танковых дивизий плановые изменения структуры танковых войск отнюдь не ограничились. Теоретические изыски советских генштабистов проходили под грохот сотрясавших Западную Европу сражений, результат которых оказался весьма неприятным сюрпризом: в кратчайший, около месяца, срок французская армия, считавшаяся одной из сильнейших (если не самой мощной) армий Европы, оказалась разгромлена, британские войска эвакуировались на острова, бросив на Дюнкеркских пляжах практически все свое тяжелое вооружение, а спустя полтора месяца после перехода операций в активную фазу Франция капитулировала. Немецкий вермахт весомо, грубо, зримо продемонстрировал свою боевую мощь; в то же время, никакого сколько-нибудь крупного сухопутного противника, кроме РККА, на Европейском континенте у него не оставалось. Анализируя доступную информацию, поступавшую с полей сражений[12], штабисты подчеркивали важность фактора, внесшего весомый вклад в громкую победу немецких войск — использование немцами крупных танковых соединений, танковых корпусов, объединивших под единым командованием несколько танковых дивизий. Более чем наглядная иллюстрация мощи подобного соединения была, что называется, перед глазами, и советское военное руководство незамедлительно поставило перед правительством вопрос о формировании восьми танковых корпусов, каждый в составе двух танковых и одной моторизованной дивизий.

Танки Т-34 и БТ 8-й танковой дивизии в бою 24 июня 1941 г., застрявшие в торфовище на восточной окраине г. Немиров. Экипажи застрявших машин вели огонь с места до утра 25 июня.

Таким образом, в кратчайший срок надлежало сформировать 18 танковых дивизий (две дивизии должны были стать отдельными), то есть укомплектовать новейшими средними танками 72 среднетанковых батальона (18 дивизий по два полка на дивизию, по два среднетанковых батальона на полк, по 50 танков в батальоне). Обеспечение одних только этих формирований требовало более чем трех с половиной тысяч танков Т-34; если же вспомнить о необходимости постепенного замещения «тридцатьчетверками» БТ легкотанковых бригад, то общая численность потребных Т-34 составляла примерно восемь — девять тысяч боевых машин. А времени на многолетнюю неторопливую «раскачку» серийного выпуска, начиная с пары сотен машин в год, уже не осталось…

7 июня 1940 г. было выпущено совместное постановление № 976-368сс Совета народных комиссаров Союза ССР и Центрального Комитета ВКП(б) «О производстве танков Т-34 в 1940 г.»

«Придавая особо важное значение оснащению Красной армии танками Т-34, Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) постановляют: обязать Народного Комиссара Среднего Машиностроения тов. Лихачева И. А. изготовить в 1940 году — 600 танков Т-34, из них: на заводе № 183 (им. Коминтерна) — 500 шт., на Сталинградском Тракторном — 100 шт. со следующей разбивкой по месяцам:

Обеспечить полностью программу по выпуску танков Т-34 дизелями, для чего увеличить выпуск моторов В-2 на заводе № 75 и изготовить до конца 1940 года 2000 шт., со следующей разбивкой по месяцам»:

Цит. по: Макаров А. Хроники первых «тридцатьчетверок»//Техника и вооружение. № 5/2011. С. 15. Еще до того, как с конвейеров заводов сошел хотя бы один серийный танк, производственное задание оказалось, по сравнению с первоначальными расчетами, практически утроено.

Глава 2. Т-34: непарадный «портрет в рабочей обстановке»

Ты же мне с чертежей, как с пеленок, знаком,

Ты не знал виражей — шел и шел прямиком,

Плыл под грифом «Секретно» по волнам науки.

Генеральный конструктор тебе потакал —

И отбился от рук ты в КБ, в ОТК, —

Но сегодня попал к испытателю в руки![13]

Среди множества заблуждений, которыми сопровождается постижение истории «среднестатистическим обывателем», достойное место занимает представление о том, что герои эпоса, будь то отдельные выдающиеся исторические личности, целые человеческие коллективы (например, «28 панфиловцев» или «300 спартанцев») или же неодушевленные объекты (самые-самые-самые танки, корабли и самолеты), велики, эпичны и легендарны не только в «узком», четко очерченном на страницах героического эпоса смысле, но и «во всем вообще и в каждой ничтожной мелочи в частности». Не избежал влияния этого заблуждения и миф о «тридцатьчетверке». Соответственно, говоря о Т-34, апологеты от восторгов «общего характера» (дифирамбов «лучшему в мире танку» и «наиболее замечательному образцу наступательного оружия») незамедлительно переходят к частностям, всячески превознося рациональный наклон бронелистов, невиданную дотоле мощь установленного на танке орудия, широкие гусеницы, мощный пожаробезопасный дизельный двигатель и т. д. Правда, как мы уже упоминали в предисловии, при этом остается открытым вопрос, отчего же тысяча танков, на голову превосходящих технику нашего противника как «в общем и целом», так и в рассматриваемых важных и значимых «частностях», не оказала заметного в стратегическом или хотя бы оперативном масштабе влияния на развитие драмы лета сорок первого…

К сожалению, действительность оказалась намного сложнее красивой легенды. Первые упоминания о том, что «лучший танк столетия» отнюдь не во всем самый лучший, прозвучали еще в цитированном в первой главе постановлении Комитета обороны № 443сс о принятии Т-34 на вооружение, предписывавшем «улучшить обзорность из танка».

Времени на переделку машины практически не оставалось — 23 января 1940 г. была выпущена директива заместителя наркома обороны Г. И. Кулика о проведении войсковых испытаний опытных танков Т-34, предписывающая начать испытания двух «тридцатьчетверок» 25 января 1940 г.[14] Испытания, по готовности танков, начались с запозданием в три недели, 13 февраля 1940 г., и продолжались почти до конца апреля.

Т-34 на войсковых испытаниях. Весна 1940 г.

В подписанном 27 апреля 1940 г. отчете по итогам войсковых испытаний, наряду с традиционно упоминаемыми успешными конструктивными решениями («по броневой защите, мощности вооружения и проходимости в зимних условиях танки Т-34 значительно превосходят существующие на вооружении танки»), отмечались и крупные недостатки машины:

«Основными недостатками танка Т-34 являются следующие:

а) Недоработка башни в части удобства пользования вооружением, приборами наблюдения и наведения, боекомплектом, что не дает возможности полноценного использования артсистемы.

б) Вопрос радиосвязи на танке Т-34 не разрешен.

в) Приборы наблюдения, установленные на танке Т—34, не обеспечивают надежной и достаточной обзорности.

г) Защита танка от проникновения горящей жидкости в достаточной мере не обеспечена…

Установленный в танке Т-34 серийный дизель В-2 не обеспечивает гарантийного — также недостаточного в эксплуатации — 100-часового срока работы»[15].

Перечень конструктивных изменений и доработок, подлежащих внесению в конструкцию танка Т-34, растянулся на полтора десятка листов и содержал в себе немало нелицеприятных оценок:

«Главный фрикцион в работе ненадежен… Боеукладка, предъявленная на опытных образцах, непригодна… Разработать люк водителя, обеспечивающий возможность посадки и выхода из машины при любом положении башни… Башня танка тесная. Пушка и прицельные приспособления смонтированы так, что пользование ими затруднено — отражается на меткости и скорострельности ведения огня как из пушки, так и из пулеметов. Углы возвышения и снижения, допускаемые прицельными приспособлениями, полностью не использованы, что увеличивает мертвые пространства и уменьшает предельную дальность арт. огня танка… Для обеспечения удобства и свободной работы экипажа, башню необходимо расширить. Расширение башни произвести без изменения корпуса и наклона брони… Затруднено пользование приборами наводки, а барабанчиком прицела ТОД пользование невозможно… Устранить возможность задевания рук при одновременной работе подъемным и поворотным механизмами… При открывании и закрывании затвора сбивается наводка, устранить возможность сбивания… Усилие на рукоятке при вращении поворотного механизма от руки при углах наклона башни уменьшить… Установленные на танке Т-34 смотровые приборы не обеспечивают наблюдение и вождение танка (при закрытых люках)… считать конструкцию смотровых приборов непригодной… Прибор кругового обзора данной конструкции непригоден… При отстреле системы наружные защитные стекла смотровых приборов и частично их зеркала разбиваются»[16].

Кроме того, комиссия отметила, что:

«Ввиду того, что танк Т-34 проходил испытания в зимних условиях, остались не проверенными следующие моменты:

а) Тепловой режим двигателя в летних условиях.

б) Преодоление естественных и искусственных препятствий в летних условиях.

в) Динамика танка.

г) Надежность работы механизмов танка в летних дорожных условиях на длительный километраж.

По всем этим пунктам необходимо подвергнуть дополнительному полигонному испытанию один танк Т-34 с последующим отстрелом и обстрелом»[17].

Вывод комиссии оказался суров: «Без устранения отмеченных недостатков танк Т-34 не может быть пущен в серийное производство».

Здесь, коль скоро мы упомянули широко распространенные исторические мифы, хотелось бы заострить внимание читателя на довольно значимом моменте. Весьма распространенным заблуждением об устройстве предвоенного СССР был и остается миф о ничем не ограниченной власти военных в до предела милитаризованной, зарегулированной сверх всякой меры стране: стоило, дескать, красным командирам в пыльных шлемах возмечтать о чем-нибудь расчудесном, эфемерном и полуфантастическом ради скорейшего торжества дела мировой революции, как экономика, презрев границы возможного и принеся неисчислимые кровавые жертвы Молоху ГУЛАГа, незамедлительно замирала у дверей в лакейской позе «Чего изволите, барин?», неся в клюве искомую техническую диковинку в потребных количествах. Однако действительность разительно отличалась от этой фантастической картины. В этом отношении показательно приложенное к отчету о войсковых испытаниях «особое мнение» представителя завода № 183 А. А. Морозова, ставшего после кончины М. И. Кошкина главным конструктором КБ завода № 183:

«Работа главного фрикциона за весь период испытаний машины не показала плохой работы всех деталей фрикциона… В работе наблюдалось только коробление дисков, причины которого установить еще не удалось… Существующую рацию 71-TK-3 перенести в нос танка нельзя… Другой конструкции смотровых приборов в данное время завод предложить не может… Прибор кругового обзора хотя и не обеспечивает обзора на 360 градусов, но, являясь дополнительным прибором наблюдения, целиком удовлетворяет своему назначению. Поскольку комиссия, кроме заключения, что прибор непригоден, больше никаких недостатков самого прибора не приводит, а другой конструкции прибора завод не имеет — предложить на программу 1940 г. новую конструкцию смотрового прибора не можем… Замечания комиссии о расширении башни — неконкретны»[18].

М. И. Кошкин — главный конструктор КБ завода № 183.

А. А. Морозов — главный конструктор КБ завода № 183 после кончины М. И. Кошкина.

Вместо воображаемого услужливого «Чего изволите?» завод скорее порекомендовал товарищам военным заказчикам особо не заедаться и охотнее кушать то, что могут дать заводы промышленности.

Но вернемся в 1940-й. Летом 1940 г. проверить на испытаниях «тепловой режим двигателя, преодоление естественных и искусственных препятствий, динамику танка, надежность работы механизмов танка в летних условиях» не довелось, однако 31 октября 1940 г. три серийных «тридцатьчетверки» вышли из Харькова по маршруту Харьков — Кубинка — Смоленск — Киев — Харьков. Из 3 тысяч километров общей длины маршрута две трети танки должны были пройти по грунтовым дорогам и бездорожью. 30 % общего пути танки шли ночью, а 30 % пути по грунтовке и целине в боевом положении (с закрытыми люками). Программа испытаний не ограничивалась одним лишь пробегом — в ней вновь предусматривалось испытание вооружения, средств связи, определение проходимости на естественных и искусственных препятствиях, испытание танка на противотанковых минах и определение герметичности «путем обливания танка горючей жидкостью».

Отчет об этих испытаниях представляет несомненный интерес как с точки зрения сопоставления достоинств и недостатков уже пошедшей в серийное производство машины, так и с точки зрения изменений, внесенных заводом в конструкцию танка для устранения недостатков, отмеченных по итогам апрельских испытаний.

«В результате проведенных боевых стрельб с решением огневых задач, выявлены недостатки:

I) Стесненность экипажа в боевом отделении, обусловленная малыми габаритами башни по погону»[19].

Не заметить этого было довольно сложно — изначально созданная для танка с 45-мм пушкой башня после установки 76-мм пушки стала откровенно тесной, что вызвало целую серию претензий у танкистов. Отдельно отметим: с конца апреля по конец декабря 1940 г. («Отчет по испытанию трех танков Т-34 длительным пробегом» был отпечатан 20 декабря и утвержден 24 декабря 1940 г.) погон башни никаких изменений не претерпел. Он увеличится лишь на Т-34, вооруженном 85-мм пушкой. Особое мнение Морозова оказалось приоритетнее мнения заказчиков.

Т-34 на испытаниях. Забрасывание на моторный люк бутылки с горящим бензином.

«2) Неудобства пользования боекомплектом, уложенным в полу боевого отделения.

3) Задержка при переносе огня, вследствие неудобного расположения поворотного механизма башни (ручного и электропривода).

4) Отсутствие зрительной связи между танками при решении огневой задачи вследствие того, что единственный прибор, допускающий круговой обзор — ПТ-6 используется только для прицеливания.

5) Невозможность пользования прицелом ТОД-6 вследствие перекрывания шкалы углов прицеливания прибором ПТ—6.

6) Значительные и медленно затухающие колебания танка при движении отрицательно сказываются на меткости стрельбы из пушки и пулеметов.

Отмеченные недостатки снижают темп огня, вызывают большой расход времени на решение огневой задачи.

Определение скорострельности 76-мм пушки…

Максимальная скорострельность — 5–6 выстрелов в минуту».

На этот пункт стоит обратить особое внимание. Обычно в справочниках (особенно изданных в советские времена) приводится именно эта цифра. Однако в отчете четко сказано, каким образом она была получена:

«Стрельба с места. Патроны уложены в наиболее удобно расположенные кассеты. Резиновый коврик и крышка кассет сняты».

Куда менее оптимистичным стал результат следующего испытания — определения практической скорострельности с хода и коротких остановок:

«Полученная средняя практическая скорострельность — два выстрела в минуту. Скорострельность недостаточна…»

По поводу же пятого пункта списка стоит отметить, что приборам наблюдения (и их неудовлетворительному состоянию) посвящена заметная часть отчета. Попутно вновь укажем, что боеукладка опытных образцов, охарактеризованная как «непригодная», не претерпела заметных изменений к лучшему.

«Смотровой прибор „кругового обзора“.

Доступ к прибору крайне затруднен и наблюдение возможно в ограниченном секторе вправо до 120 градусов… Ограниченный сектор обзора, полная невозможность наблюдения в остальном секторе и… неудобное положение головы при наблюдении делает смотровой прибор непригодным в работе.

Смотровые приборы башни (боковые).

Расположение смотровых приборов относительно наблюдателя неудобное. Недостатками является значительное мертвое пространство (15,5 м), небольшой угол обзора, невозможность очистки защитных стекол без выхода из танка и низкое расположение относительно сидения.

Смотровые приборы водителя…

В практической работе по вождению танка с закрытым люком выявлены существенные недостатки смотровых приборов. При движении по загрязненной грунтовой дороге и целине в течение 5-10 минут смотровые приборы забиваются грязью до полной потери видимости. Стеклоочиститель центрального прибора не обеспечивает очистку защитного стекла от грязи. Вождение танка с закрытым люком крайне затруднено. При стрельбе защитные стекла смотровых приборов лопаются…

Смотровые приборы водителя в целом непригодны»[20].

…В условиях дождливой осени, весны и снежной зимы при переходе со 2-й на 3-ю передачу танк за время переключения настолько теряет инерцию, что это влечет за собой резкое снижение скоростей движения по проселочным дорогам и бездорожью…

И снова отмечаем — прошло восемь месяцев, а раздел, касающийся недостатков смотровых приборов серийного танка, как под копирку списан с апрельского отчета по итогам войсковых испытаний двух опытных образцов. И снова «особое мнение» заводского КБ возобладало над пожеланиями заказчика.

Но вернемся к отчету.

Общий вывод по данному этапу испытаний стал закономерным следствием изложенного выше:

«Установка вооружения, оптика и укладка боекомплекта в танке Т-34 не удовлетворяют требованиям, предъявляемым к современным боевым машинам.

Основными недостатками являются:

а) Теснота боевого отделения;

б) Слепота танка;

в) Неудачно разрешенная укладка боекомплекта.

Для обеспечения нормального расположения вооружения, приборов стрельбы и наблюдения и экипажа необходимо:

Расширить габаритные размеры башни.

<…>

По смотровым приборам.

Заменить смотровой прибор водителя, как явно непригодный, более совершенной конструкцией.

Установить в крыше башни прибор, обеспечивающий круговой обзор из танка.

По укладке боекомплекта.

Укладка боекомплекта 76—мм пушки в кассетах непригодна. Следует укладку патронов расположить так, чтобы был одновременно доступ к целому ряду патронов…»

…Проходимость танка Т-34 в осенних условиях неудовлетворительна…

Чуть меньше претензий было выдвинуто к средствам связи. Отметив удачность решения с расположением рации в корпусе танка, а не в башне (а вот тут к «особому мнению» заводчан не прислушались), испытатели констатировали, что после пробега «качество работы рации ухудшилось и дальность связи резко снизилась». Объяснялось это низким качеством монтажа рации, полученными при пробеге повреждениями антенн и загрязненностью. Нормальной была сочтена лишь работа внутританкового переговорного устройства.

С ходовой частью тоже все обстояло далеко не радужно. Хотя танк и показал максимальную скорость в 54 км/ч, достигнута она была на ровном участке асфальтированного шоссе — а танки, как известно, в бою обычно ездят совсем по другим участкам.

«Динамика танка.

В тяжелых дорожных условиях при переходе с 2-й на 3-ю передачу танк за время переключения настолько теряет инерцию, что это влечет к остановке или длительной пробуксовке главного фрикциона. Это обстоятельство затрудняет использование 3-й передачи в дорожных условиях, вполне допускающих ее применение.

В условиях дождливой осени, весны и снежной зимы этот недостаток танка влечет к резкому снижению скоростей движения по проселочным дорогам и бездорожью…

Резкое различие скоростей чистого движения и технических является следствием частых поломок главного фрикциона и гусеницы (изломы траков, выход пальцев и т. д.).

Выводы.

Ввиду того, что наиболее необходимая в условиях войсковой эксплуатации 3-я передача не может быть полностью использована — динамику танка в целом следует считать неудовлетворительной.

Технические скорости низки, что обусловлено ненадежностью главного фрикциона и ходовой части.

Проходимость.

Вывод.

Проходимость танка Т-34 в осенних условиях неудовлетворительна по следующим причинам;

Входящая в зацепление с грунтом поверхность трака недостаточно развита, следствием чего является буксование гусениц на подъемах даже при незначительном влажном покрове. Эффективность входящих в комплект шпор незначительна.

Фиксация гусеницы в опорных колесах ненадежна…

Малое количество опорных колес отрицательно влияет на проходимость по заболоченным участкам, несмотря на небольшое общее удельное давление.

Форсирование танком Т-34 водяных преград следует считать вполне удовлетворительным»[21].

Ненадежность трансмиссии и ходовой части влекла за собой не только низкую техническую скорость, но и малую величину дневного перехода.

«Максимальный суточный переход по шоссе, полученный в пробеге = 255 км; по грунтовым дорогам 225 км.

Эти величины являются предельными, т. к. в большинстве случаев отказы матчасти значительно снижали переходы.

Вывод.

Величина суточного перехода лимитируется отказами в работе матчасти, г.о. гусениц и главного фрикциона.

Запас хода по горючему и смазке двигателя данные величины суточного перехода обеспечивают полностью»[22].

Неожиданный вывод, не так ли? Сложно представить себе, что величина дневного перехода танка будет определяться не запасом топлива и масла, не мастерством экипажа и его — экипажа — усталостью, а длиной пробега «от поломки до поломки». Результаты испытаний, проведенных осенью, оказались даже менее благоприятны, чем итог весенних войсковых испытаний — во всяком случае, в апреле проходимость Т-34 признали вполне удовлетворительной, а фиксацию гусеницы — надежной. Но продолжим…

«Надежность работы агрегатов танка.

Двигатель, системы топлива, смазки, охлаждения и контрольные приборы.

Выводы.

Надежность двигателя в пределах гарантийного срока (100 часов) удовлетворительна. Гарантийный срок двигателя, особенно для данной толстобронной машины, мал. Необходимо его довести не менее чем до 250 часов.

Постоянные течи масла и выход из строя контрольных приборов характеризуют работу системы смазки и соединения контрольных приборов неудовлетворительно.

Главный фрикцион.

Работа узла главного фрикциона и вентилятора в целом неудовлетворительна.

Примечание: ненадежность работы главного фрикциона и вентилятора отмечена также в выводах войсковой комиссии».

Рискуя утомить читателя, все же позволим себе вновь напомнить об итогах апрельских испытаний Т-34 и об «особом мнении» Морозова, не усмотревшего проявлений плохой работы деталей главного фрикциона.

«Коробка перемены передач.

В пробеге были неоднократно на всех машинах отмечены случаи „потери нейтрали“ (рычаг кулисы находится в нейтральном положении, а скорость включена) и тяжелого переключения передач…[23]

Неправильный выбор передаточных чисел коробки перемены передач является причиной неудовлетворительной динамики танка и снижает его тактическую ценность.

Тяжелое включение передач и „потеря нейтрали“ затрудняют управление танком и ведут к вынужденным остановкам.

Коробка перемены передач и ее привод требуют коренных изменений.

Бортовые фрикционы:

Во время пробега бортовые фрикционы и тормозные ленты с обшивкой ферродо и чугунными колодками работали удовлетворительно.

Примечание: Проверить работу коробки перемены передач, бортовых фрикционов и передач с точки зрения их надежности в полной мере не удалось вследствие того, что главный фрикцион выходил прежде всего из строя, являясь как бы предохранителем в цепи трансмиссии танкам».

И снова наблюдаем изменения не в лучшую сторону: работа коробки перемены передач по итогам апрельских испытаний признавалась надежной, конструкция коробки перемены передач — удовлетворительной, а передаточные отношения КПП считались подобранными правильно. К декабрю восторги заказчика относительно совершенства коробки перемены передач изрядно поувяли.

И, наконец, в заключительной части отчета были подведены закономерно неутешительные итоги.

«Ремонт.

Соотношение времени чистого движения, ремонта и остановок по техническим неисправностям по всем трем танкам:

Вывод.

Соотношение времени чистого движения и восстановительных работ (38 % и 62 %) свидетельствует о низком качестве технического исполнения танка.

Объем и сложность основных ремонтных работ исключают возможность восстановления танка силами экипажа и требуют использования средств РВБ[24].

Наличие перечисленных выше ремонтных работ в пределах гарантийного срока не допускает использования танка в отрыве от ремонтных средств, что в условиях войсковой эксплуатации неприемлемо.

Обслуживание.

Большие объем и время обслуживания танков, обусловленные ненадежностью работы отдельных агрегатов, для войсковой эксплуатации неприемлемы».

«В представленном на испытания виде танк Т-34 не удовлетворяет современным требованиям к данному классу танков по следующим причинам:

а) Огневая мощь танка не может быть полностью использована вследствие непригодности приборов наблюдения, дефектов установки вооружения и оптики, тесноты боевого отделения и неудобства пользования боеукладкой.

б) При достаточном запасе мощности двигателя и максимальной скорости динамическая характеристика танка подобрана неудачно, что снижает скоростные показатели и проходимость танка.

в) Тактическое использование танка в отрыве от ремонтных баз невозможно вследствие ненадежности основных узлов — главного фрикциона и ходовой части.

г) Полученная на испытаниях дальность и надежность связи для танка данного класса недостаточна, что обусловлено как характеристикой рации 71 ТК-3, так и низким качеством ее монтажа в танке Т-34».

Далекие от пения восторженных дифирамбов «лучшему в мире танку» итоги отчета усугублялись тем обстоятельством, что обычные танковые части не имели ни малейшей возможности придать каждому танковому полувзводу ремонтную бригаду в составе ремонтной летучки на шасси 4-тонного ЗИС-6 повышенной проходимости, двух трехтонок с запчастями и автобуса для перевозки личного состава квалифицированной заводской ремонтной бригады, да еще и обеспечить ее всеми необходимыми инструментами, приспособлениями, материалами и запчастями (забегая вперед, отметим, что с обеспеченностью запчастями дела обстояли даже не плохо, а очень плохо). Вдобавок рядовые танкисты строевых частей умели справляться с неполадками заметно хуже, чем тщательно подобранные заводские испытательские экипажи[25]. В условиях трагического лета 1941-го, окружений и отступлений это значило, что многие танки даже с незначительной поломкой попадали в разряд безвозвратных потерь столь же неотвратимо, как от полученного в бою снаряда или авиабомбы.

Вслед за осенним пробегом свою ложку дегтя добавили «полигонные испытания двух бронекорпусов танка Т-34 с башнями» (так они именовались в официальной переписке), проведенные в апреле 1941 г. на полигоне Мариупольского завода им. Ильича. Едва ли не впервые в истории отечественного танкостроения на полигон были поданы не затейливой формы пустые бронекоробки и отдельные бронедетали, а «почти что настоящие» танки — на корпуса были установлены ведущие и направляющие колеса с механизмом натяжения гусеницы, опорные катки с подвеской, натянуты гусеницы, поставлена бронировка бортовых передач, установлены люки механика-водителя и смотровые приборы. На корпусах устанавливались на штатных погонах тоже «почти совсем настоящие» башни с маской и бронировкой артсистемы, поворотным механизмом со стопором, люками, смотровыми приборами, заглушками отверстий для стрельбы из револьвера. Отстрел производился из 37-мм противотанковой пушки образца 1930 г. (советская лицензионная копия немецкого «дверного молотка» РаК.36), трофейного польского 37-мм «Бофорса», «сорокапятки» и «трехдюймовки».

Общий вид танка до начала испытаний отстрелом в Мариуполе весной 1941 г.

Трехнедельные испытания предоставили советским танковым конструкторам богатую пищу для раздумий, далеко не всегда приятных. Лобовые бронелисты с честью выдержали испытание 76,2-мм бронебойным снарядом, выпущенным в упор, а вот наклонные 40-мм борта оказались поражены даже 37-мм остроголовым бронебойным снарядом с дистанции 175–250 м, причем выяснилось, что расположенный под многократно воспетым «рациональным углом наклона» 40-мм бортовой бронелист сопротивляется снарядным поражениям заметно хуже 45-мм вертикального бронелиста, составляющего нижнюю часть борта. Еще одним неприятным открытием стало обнаружение заметной опасности для экипажа и механизмов танка — поражений броневых листов, формально не приводящих к проникновению снаряда за броню:

«По установившимся до настоящего времени представлениям при пробоине меньше калибра внутрь корпуса выбивается только одна пробка, которая в силу этого может произвести поражение лишь части экипажа танка или произвести только локализованные в небольшом объеме разрушения внутри танка, которые далеко не всегда поведут к потере боеспособности танка полностью. Вопреки этим представлениям, наблюдениями в процессе данных испытаний установлено, что кроме цилиндрической пробки из брони, в условиях, когда корпус снаряда не проходит за броню, внутрь танка попадают осколки головной, разрушаемой при ударе о броню, части снаряда. Кроме того, сама пробка часто разделяется на несколько частей, и кроме пробки от брони отделяются отдельные небольшие осколки.

Вид танка после испытаний.

Общее количество осколков брони и снаряда внутри корпуса иногда достигает более десятка при наличии пробоины менее калибра, и когда основная масса снаряда остается перед плитой. Следовательно пробоина меньше калибра является более опасной для расположенных внутри танка экипажа, механизмов и пр., чем это представлялось до сих пор, по своему действию такое поражение является достаточно опасным для экипажа. Наблюдались многочисленные случаи образования разрушений внутри корпуса пробками из брони; так, наблюдалось пробитие обоих фальшбортов из мягкой углеродистой стали, имеющих толщину в сумме 6 мм, пробитие масляных баков, радиаторов, бензобаков и т. п. Приведенные наблюдения показывают, что скорость движения пробки за броневой защитой весьма значительна»[26].

Сухие выводы отчета хотелось бы проиллюстрировать наглядными примерами поражений механизмов танка из журнала стрельб: при выстреле из 45-мм пушки по правому листу башни снаряд «застрял в детали 30-018[27] по запоясковую часть. Пробкой пробит фальшборт левой стороны в трех местах, размеры пробоин 120–100 мм, 50-120 мм, 60–20 мм. Пробка и осколки от снаряда в отсеке левого переднего топливного бака»[28], то есть выбитая пробка брони пролетела через боевое отделение насквозь и нанесла поражение фальшборту противоположного борта. Членам экипажа, оказавшимся на пути осколков, выбивающих в металлическом фальшборте пробоины 10-см диаметра, вряд ли поздоровилось бы. А вот снаряд формально за броню при этом не прошел — застрял в бронелисте.

Испытания продолжаются, и в правый лист башни бьет 37-мм снаряд польского «Бофорса»:

«Пробоина меньше калибра. Диаметр входного отверстия 40–32 мм, выходного — 37–40 мм. Снаряд перед плитой в осколках. Внутри корпуса танка от попадания осколков в стык верхнего и нижнего погона образовалась вмятина, застопорившая башню (башня не вращается). Осколками повреждено ограждение шестерни поворотного механизма»[29].

Обращаем внимание читателя: снаряд перед плитой в осколках — а вот башня танка больше не вращается, хотя формально снаряд за броню не прошел и попадание даже не в погон башни пришлось.

Настала очередь правого подкрылка — расположенного под «рациональным углом наклона» 40-мм бортового бронелиста. Удар 45-мм снаряда — и в бронелисте возникает «пробоина меньше калибра, диаметр входного отверстия 35–35 мм, выходного 36–34 мм. Пробкой пробило шахту пружины подвески размером 60–70 мм. При вылете пробки поражались баки, радиаторы и другие агрегаты»[30].

Вновь обращаем внимание читателя: пробоина меньше калибра, снаряд за броню не прошел, однако за броню сыплются смертоносные осколки, поражающие топливные баки и радиаторы. Сильно ли легче танку и его экипажу оттого, что по формальным признакам броня пробита не была (снаряд за броню не прошел)?

Немало сюрпризов подкинули и поражения брони, вообще не влекущие за собой возникновение пробоин в «основных узлах бронирования». К примеру, выяснилось, что попадание бронебойного снаряда в ходовую часть может привести к рикошету, отбрасывающему снаряд вверх, где он пробивает 15-мм дно подкрылка и проходит внутрь бронекорпуса — чего, естественно, не наблюдалось при испытаниях обстрелом борта корпуса без смонтированных на нем гусениц. Также выяснилось, что опорные катки усиливают защиту нижней части броневого борта, но притом оставляют открытой именно ту верхнюю часть вертикального борта, которая дополнительно ослабляется фрезеровкой для соединения с дном подкрылка. Было обнаружено, что при попадании в опорные катки в районе вырезов в борту корпуса для прохода балансиров подвески снаряд легко проходит за броню сквозь колесные диски, вырез в броне и пружину балансира.

…После первого же попадания 76-мм снарядом в боковую деталь башни (сварные) швы сильно разрушаются…

Изрядную головную боль доставили фугасные гранаты «трехдюймовки» — хотя по результатам испытаний не было зафиксировано ни одного пробития 76,2-мм фугасным снарядом 40-45-мм броневых деталей: «при попадании фугасного 76-мм снаряда по ходовой части или по борту вблизи гусениц и колес (до 100–200 мм) происходит разрушение гусеницы, ведущего колеса, ленивца и поддерживающих колес, ведущее к остановке танка»[31], причем при этом также разрушалось дно подкрылка. Взрывы фугасных снарядов «трехдюймовки» приводили к разрушению сварных швов на большом протяжении: «после первого же попадания 76-мм снарядом в боковую деталь башни (сварные) швы сильно разрушаются, а после 4-х попаданий 76-мм снарядами боковина башни была сорвана со своего места со всех швов. Вследствие недостаточной жесткости сварной башни попаданиями 45-мм и 76-мм снарядов срываются отдельные детали (основания смотровых приборов, листы крыши, люк лаза башни)»[32].

Попадания снарядов, даже не приводящие к возникновению пробоин в броне, наносили танку тяжелые повреждения:

«Недостаточно бронирование картера бортовых передач. При попадании 37-мм и 45-мм снарядов 25-мм броневая защита картеров и сами картеры пробиваются, и машина будет остановлена.

Задняя дверца ниши (башни) имеет неудовлетворительное крепление: резьба сминается, и дверца ниши вылетает со своего места.

Картер поворотного механизма башни, изготовленный из чугунного литья, не годится. При попаданиях в стенки башни картер дробится, растрескивается, уши для крепления картера отлетают, поворотный механизм срывается со своего места.

Люк верхнего лаза имеет весьма слабые петли. Валики петель при всех испытаниях срезались и люк лаза выбрасывался со своего места. Башня оставалась сверху совершенно открытой.

Листы крыши башни тонки. Вследствие этого они срываются со швов и растрескиваются.

Петли люка сигнализации и люка вентиляции слабы, также недостаточно их крепление к люкам.

От попаданий 45—мм снарядов по броне швы оснований смотровых приборов разрушались»[33].

…После четырех попаданий 76-мм снарядами боковина башни была сорвана со своего места со всех швов…

Впрочем, смотровые приборы и сами по себе отнюдь не впечатлили своей стойкостью к поражениям:

«Недостаточно надежно также крепление крышек, защелок и налобников в смотровых приборах. Наружные защитные стекла смотровых приборов растрескиваются при ударах в башню 45-мм снарядами в значительном удалении от смотрового прибора и даже по противоположной стенке башни»[34].

…Недостаточно бронирование картера бортовых передач. При попадании 37-мм и 45-мм снарядов 25-мм броневая защита картеров и сами картеры пробиваются, и машина будет остановлена…

Пулевой обстрел приборов наблюдения люка механика-водителя выявил возможность проникновения через поврежденное защитное стекло брызг пуль и поражения глаз механика-водителя.

Впрочем, это казалось мелочью по сравнению с наглядно продемонстрированной слабостью конструкции люка механика-водителя — первым попаданием снаряда оказались повреждены петли, а после второго снарядного попадания люк механика-водителя упал внутрь танка (соответственно, в отчете по итогам испытаний оговаривалось, что «вообще наличие люка в носовом листе сильно ослабляет лобовую защиту машины и потому при проектировании новых моделей необходимо добиваться конструкции носового листа без люка водителя»).

Здесь же хотелось бы заострить внимание читателя на одном тонком моменте. В ходе испытаний весны 1940 г. бронезащита Т-34 испытывалась снарядным обстрелом: по башне танка с дистанции 100 м было произведено по два выстрела из 37-мм пушки «Виккерса — 6 тонн» и 45-мм пушки БТ-7. Попадания снарядов оставили на башне только вмятины, броня пробита не была. Сравнение этих результатов с итогами испытаний весны 1941 г., казалось бы, дает формальные основания утверждать, что на испытания в Мариуполе поступили некондиционные бронедетали, а следовательно, все итоги отстрела в Мариуполе можно признать неприятной непоказательной случайностью, извлеченной авторами из архивного забвения едино лишь ради того, чтобы бросить тень на репутацию Т-34.

Поражения борта и башни Т-34 37-мм и 45-мм бронебойными снарядами на испытаниях весной 1940 г.

К сожалению, архивные документы не позволяют беспечно отмахнуться от итогов Мариупольских испытаний:

«Председателю Комитета Обороны при СНК СССР Маршалу Советского Союза тов. Ворошилову К. Е. 27/XII-40 г.

Докладываю:

В сентябре месяце сего года по заданию Зам. Начальника Главного Артиллерийского Управления и Начальника ГАБТУ КА проведены на НИАПе[35] испытания обстрелом башни танка Т-34 с целью проверки прочности крепления системы и ее бронировки[36].

Испытания показали, что броня башни пробивалась под углом 30 градусов 45-мм бронебойным тупоголовым снарядом с дистанции 160 метров, а по ранее проведенным испытаниям на заводе броня при этих условиях не пробивалась с дистанции 50 метров.

НКО (ГАБТУ КА) совместно с 3-м Главным управлением НКСП и Главспецмашем НКСМ была создана комиссия для испытания обстрелом деталей и башен валового производства с целью установления их бронестойкости в соответствии с техническими условиями.

Из 180 комплектов башен, изготовленных Мариупольским заводом, комиссией было испытано три башни, взятые с завода № 183 (НКСМ) и шесть бронедеталей корпуса танка Т-34, отобранных из деталей текущего производства Мариупольского завода (НКСП).

Испытания показали следующие результаты:

а) Шесть испытанных бронедеталей корпуса танка Т-34 по снарядостойкости испытания выдержали, но по характеру поражений (при пробитии 45-мм снарядом) две детали дали повышенный размер отколов по сравнению с техническими условиями.

б) Из трех башен, одна полностью выдержала испытания по техническим условиям. Две другие башни полного испытания не выдержали и показали на отдельных деталях неравномерную снарядостойкость.

Например: одна деталь из этих башен при обстреле под углом 30 градусов пробита с дистанции 50 метров 45-мм снарядом.

в) Неудовлетворительную прочность сварных швов.

Сварные швы от первого снаряда трескались, а от последующих попаданий совершенно разрушались.

Пониженная бронестойкость указанных деталей башен объясняется несовершенной технологией термообработки. Башенные детали закаливались в приспособлении, не обеспечивающем равномерного охлаждения деталей при закалке.

На основании результатов испытаний и проверки технологии изготовления и контроля за качеством брони, комиссия нашла возможным изготовленные башни танка Т-34 оставить на танках, поставив перед заводами № 183 (НКСМ) и им. Ильича (НКСП) ряд требований по улучшению технологического процесса производства и технического контроля, с целью получения однородной по качеству брони в соответствии с техническими условиями.

Прошу создать комиссию по разработке основных технических условий на танковую броню.

Маршал Советского Союза Г. Кулик»[37].

Как видим, не в первый и, увы, далеко не в последний раз произошла известная печальная история: при переходе от штучного, тщательно «вылизанного» опытного образца к поточному производству качество выпускаемых изделий претерпело вполне осязаемое ухудшение. Не менее важно то обстоятельство, что бронедетали пониженной снарядостойкости оказались допущены к установке на танках. Далее, испытания показали, что соответствующий техническим условиям результат продемонстрировала лишь одна из трех испытывавшихся башен. Потому у нас нет оснований предполагать, что на испытания в Мариуполь по несчастливой случайности попали бронедетали пониженной снарядостойкости, редкие в стройных рядах своих кондиционных собратьев. Напротив, есть все основания полагать, что итог Мариупольских испытаний вполне показателен для большинства «тридцатьчетверок» довоенного выпуска.

Процитированных выше документов, на наш взгляд, вполне достаточно для понимания — в последний предвоенный год мнения о Т-34 ничуть не были похожи на дружную хвалебную песнь и неумеренные восторги относительно наклонной противоснарядной брони, мощной пушки, дизельного двигателя и широких гусениц. Первые «тридцатьчетверки» были еще весьма «сырыми» машинами. И тем не менее танк продолжал заказываться, выпускаться и требовался во все возрастающих количествах. Подобное явление не столь уж редко для боевой техники, особенно когда военный заказчик настойчиво желает лицезреть новинку в большом количестве нынче же к вечеру, а еще лучше, чтобы в очень большом и к позавчерашнему утру. Итоги подобной спешки вполне предсказуемы: широко известен неудачный дебют «тигров» под Ленинградом, когда две из четырех прибывших машин сразу же вышли из строя по техническим причинам, а уже во второй атаке три из четырех атаковавших машин были выведены из строя, а четвертая сгорела[38]; или «пантер» на Курской дуге, когда две машины из-за пожара в двигателях сгорели еще на марше от станции выгрузки, и еще 44 (из 200 имевшихся) вышли из строя по техническим причинам за 5 дней боев. У знаменитых американских бомбардировщиков В-29 «Суперфортресс» подобным фиаско стал первый налет на Японию — из 75 бомбардировщиков, выделенных для участия в налете, 18 не смогли вылететь из-за неисправностей и неготовности экипажей, один В-29 разбился при взлете, еще один В-29 был сбит огнем зенитной артиллерии, а шесть упало из-за пожаров в двигателях. В район цели упала только одна бомба, да и то разорвалась в 1,2 км от точки прицеливания. Небезупречный дебют не помешал «тиграм» и «пантерам» стать символами немецких панцерваффе во Второй мировой войне, а В-29 — основным стратегическим бомбардировщиком США на Тихом океане.

Точно так же нерадужные результаты довоенных испытаний не помешали Т-34 стать самым массовым танком Второй мировой войны. Ставка харьковских конструкторов на определенную преемственность с уже освоенными танками себя полностью оправдала[39].

Причина решения о форсированной раскрутке «маховика» производства Т-34 была весьма прозаична и далека от «тоталитарного волюнтаризма власть предержащих»: хотя Т-34 имел множество серьезных недостатков, плюсы у него также наличествовали. Главным же из них, с точки зрения советского руководства, был тот факт, что массовое производство современного среднего танка противоснарядного бронирования осваивалось на заводах, которые до этого серийно производили только легкие танки. До появления Т-34 единственным средним танком в Красной армии был Т-28, выпускавшийся единственным же заводом — Ленинградским Кировским, который в то время переходил на выпуск тяжелого КВ. Времени терпеливо подождать, пока конструкторы спроектируют новый, без недостатков, танк, а заводы неторопливо и постепенно обучатся его выпускать, у страны уже не было — даже «сырой», слепой и ненадежный Т-34 казался, с точки зрения тактико-технических характеристик, гораздо более привлекательным, чем защищенные противопульным бронированием танки старых типов. И уж совершенно точно лучше, чем полное отсутствие современного среднего танка.

Глава 3. Сложный путь в серию

…Я планов наших люблю громадье,

Размаха шаги саженьи…[40]

Как мы уже писали в первой главе, еще до фактического начала серийного производства оценочный объем потребности в новой машине составлял едва ли не 10 тысяч танков. Однако летом 1940 г. о перспективах многотысячных серий производственники могли только мечтать. Даже «родной» для Т-34 харьковский завод фактически сорвал план выпуска танков за 1940 г., сдав армии лишь 115 машин из 500 запланированных. Указания даже самых высоких инстанций не приводили к незамедлительной конденсации из воздуха запланированной к производству боевой техники или оборудования для ее производства в должном количестве. Принятое 7 июня 1940 г. совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О производстве танков Т-34 в 1940 г.» предусматривало выпуск заводом № 183 10 танков в июне 1940 г. Спустя 5 дней военный представитель автобронетанкового управления на ХПЗ сообщил:

«Разработка технологических процессов закончена. Идет проектирование и изготовление приспособлений, штампов и инструмента.

К 1 июля должно быть разработано около 1000 первоочередных наименований штампов и приспособлений. В настоящее время разработано 537 наименований. Сделано 250.

Основное затруднение в изготовлении инструмента на заводе № 183, а также на других заводах, кооперирующих его (СТЗ, XT3, ЗИС и 1-й ГПЗ) заключается в недостатке инструментальных сталей.

Капитальное строительство и реконструкция отделов 100 и 700 до настоящего времени развернуты слабо.

Сборку машин Т-34 могут задержать: гусеница, грузошины, радиаторы, вентиляторы, стекла „триплекс“ и зеркала, стартеры, спаренная шаровая установка и др.»[41].

Впрочем, и к концу месяца положение дел на ХПЗ не претерпело особых изменений — в «Сводке о ходе подготовки к серийному выпуску машины А-34 на 25/VI» военпред на ХПЗ писал:

«Спроектировано приспособлений и штампов первой очереди 1400 наименований и по изготовлению их особых изменений по отношению к сводке на 10/VI не произошло. Изготовление штампов, приспособлений и спец. инструмента задерживают заводы ГАЗ, СТЗ, 1-й ГПЗ и ХТЗ, которые должны изготовить более 1000 наименований приспособлений и штампов, но изготовленных еще нет.

Капитальное строительство до сих пор не полностью развернуто. Строительные организации не имеют достаточного количества рабсилы, принимаются меры по вербовке рабсилы в других областях и нет достаточного количества строительных материалов. Материалы согласно решения правительства еще не поступают.

Договор на поставку брони с Марзаводом[42] заключен 15/VI. Марзавод отказался изготавливать из литой брони детали „передняя защита ДТ“ и „крышка бортовой передачи“. Необходимо влияние на Марзавод через Наркомат.

Завод СТЗ из 90 наименований заготовок и деталей не выпустил ничего, траков должен был поставить к 1/VII 11100 шт., на 25/VI отправил всего 200 шт.»[43].

Т-34 из состава 12-й танковой дивизии, оставшийся в районе Дубно-Ситно. На переднем плане немецкое легкое пехотное орудие.

Не приходится удивляться тому, что план по выпуску машины незамедлительно затрещал по швам: при плановом задании на июнь 1940 г. 10 машин и еще 20 машин в июле завод сдал 4 машины в июне и одну — в июле. Более того, недостаточно доведенная машина незамедлительно начала демонстрировать свой «норовистый характер»:

«На машине № 311-04-3, переданной заводу для подготовки экипажей, после 38 часов работы разрушился вентилятор мотора серийной конструкции (трещины в лопатках). Для изжития этого дефекта изготовлен вентилятор, в котором лопатки усилены подлопатниками»[44].

Однако проблемы с вентилятором оставались «ахиллесовой пятой» (одной из, увы, довольно многих) машины до самого начала войны.

Т-34, подбитый в районе Дубно.

Разрыв между запланированными значениями и фактической сдачей машин продолжал лавинообразно нарастать. В августе 1940 г. завод должен был дать 30 машин (а всего с начала года 60), фактически же сдал лишь две (а всего с начала года 7). Путь танка в серию оказался усыпан весьма шипастыми розами:

«Всего испытано большим пробегом 24 машины, из них ходило по одному разу 18 машин, по два раза 3 и по три раза 3 машины. Основные дефекты, по которым назначались повторные большие пробеги:

а) Замена мотора по дымлению и малому давлению масла.

б) Неудовлетворительная работа главного фрикциона (плохое выключение).

в) Тугое переключение 1–2 передачи КПП.

г) Течь смазки через сальник бортовой передачи.

д) Пробуксовка бортовых фрикционов.

е) Вздутие маслобака радиатора.

Из 24 машин, прошедших большой пробег, 12 машин проверялись в контрольном пробеге по следующим дефектам:

а) замена мотора (стук).

б) плохое выключение главного фрикциона.

в) скол зубьев коробки перемены передач.

г) течь смазки через сальник бортовой передачи.

д) замена тормозных лент (подгорание)

е) плохая регулировка бортового фрикциона (нет разворота)…»[45]

Хотелось бы обратить внимание читателя на то обстоятельство, что провал производственной программы лета 1940 г., вопреки еще одному широко распространенному мифу о жизни довоенного СССР, не привел к незамедлительному вмешательству органов НКВД и разгулу кровавых репрессий среди танкостроителей. Ни на ХПЗ, ни у смежников:

«Изготовление приспособлений и штампов на кооперируемых заводах идет плохо.

Например:

Соответственно правительственному распоряжению на Запорожстали завод должен был получить 35 тонн быстрореза и заменителей. Получено на 20/VIII-40 г. всего 7 тонн, остальное Запорожсталь не выделяет.

Исключительно медленно идет изготовление инструмента на заводе № 75. Так например из 386 позиций инструмента по А-34 на август мес. на 20/VIII-40 г. всего изготовлено 45 позиций.

Несмотря на распоряжение Наркома среднего машиностроения, завод № 75 отказался делать деталь „венец маховика“, „поворотный ниппель“ и некоторые другие.

Завод ХТЗ отказался изготовлять инструмент, предусмотренный графиком Наркома»[46].

В сентябре, казалось бы, наметился перелом к лучшему — завод сдал 37 машин при плане 80, то есть выполнил плановое задание практически наполовину. Однако массовая сдача недоукомплектованного до того «задела» не решила проблем многочисленных конструктивных недостатков танка:

«В сентябре испытано большим пробегом 39 машин, из которых 5 машин проходили повторный большой пробег и 23 машины проходили контрольный пробег от одного до трех раз. Основными дефектами, вызывающими повторные и контрольные пробеги, являются нижеследующие:

а) Плохое (не чистое) выключение главного фрикциона, вызывающее стук шестерен при выключении передач и скол цементационного слоя на торцах зубьев.

б) Течь смазки через концевое уплотнение главного вала КПП.

в) При испытании машин выбирался зазор между шариком и канавкой кольца выключающего механизма бортового фрикциона, вследствие чего фрикцион буксовал»[47].

Подбитый в бою Т-34. Украина, июнь 1941 г. Невзирая на внешнюю «исправность», танк сгорел — на передних опорных катках левого борта сгорела обрезинка.

Кроме того, итоги сентября 1940 г. хорошо иллюстрируют один из многочисленных источников путаницы в числе «произведенных танков»: сдача танка заводом означала признание изделия соответствующим утвержденным договором условиям и оплату его заказчиком и вовсе не подразумевала незамедлительной отправки готовых танков в воинские части. Если по состоянию на август 1940 г. численности сданных и «вывезенных с завода» танков совпадали (хотя одна из сданных машин — вышеупомянутая № 311-04-3, на которой сломался вентилятор, — фактически завода не покидала), то за сентябрь 1940 г. с завода было вывезено всего два танка (а всего с начала года 9 машин).

За октябрь 1940 г. ХПЗ им. Коминтерна сдал всего один танк при плане в 115 машин. Общее количество сданных за пять месяцев танков — 45 — не дотягивало до оснащения хотя бы одного полнокровного танкового батальона средних танков (50 машин), вывезено же с завода было всего 10 танков, в том числе в октябре 3 машины[48]. В октябре было испытано большим пробегом 32 машины, из которых 17 машин октябрьской и 4 сентябрьской сборки выходили на повторный пробег от одного до четырех раз. Кроме того, 16 октябрьских и 15 сентябрьских машин было испытано контрольными пробегами от одного до пяти раз. На 13 машинах было зафиксировано заедание каретки 3–4 передач на шлицах главного вала, 12 машинам потребовалась замена дисков главного фрикциона по задирам и короблению, на 11 машинах была зафиксирована течь смазки через концевые уплотнения главного вала КПП, в трех случаях потребовалась замена мотора, четырежды рвались траки гусеницы и т. д.[49] Однако самым распространенным дефектом, проявившимся на всех без исключения выпущенных машинах, стали надрывы[50] бронедеталей в районе сварных швов. Завод оказался не в состоянии собственными силами разрешить возникшую ситуацию, что потребовало вмешательства «сверху»:

«При налаживании производства сварных средних танков А-34 на заводе № 183 появился большой брак по трещинам на свариваемых деталях конструкции. Для выявления причин возникновения трещин и оказания заводу технической помощи НИИ-48, по телеграфному распоряжению Зам. Наркома Судостроительной Промышленности т. Редькина от 28/Х-1940 г., была командирована на завод № 183 бригада»[51], проработавшая на ХПЗ с 1 октября по 16 ноября 1940 г.

«В результате детального ознакомления с чертежами конструкции и технологией сварки бригадой внесены… конструктивные и технологические изменения в чертежи и карты технологического процесса сварки…

Учитывая, что на заводе отсутствует опыт сварки аустенитными электродами и совершенно нет подготовленных для этого сварщиков, бригадой организованы и проведены следующие мероприятия:

Составлены технологические процессы сварки узлов, переводимых на сварку аустенитными электродами.

Под руководством бригады и при ее практической помощи заводом полностью освоено производство обмазанных электродов по техническим условиям и технологическому процессу, разработанным бригадой НИИ-48.

Составлена программа по обучению сварщиков завода сварке аустенитными электродами и инструкция по их испытанию.

Обучено 52 сварщика завода сварке аустенитными электродами. Обученные сварщики были подвергнуты квалификационной комиссией испытанию и все выдержали испытания.

Под руководством бригады с частичной реализацией ее предложений изготовлено сорок корпусов… В связи с тем, что сварка 40 корпусов дала удовлетворительные результаты, предложения бригады специальным распоряжением были внедрены в валовое производство завода.

При проверке изготовленных корпусов установлено, что в сочетании бортов с деталями носа и донышками подкрылков трещины совершенно отсутствуют, в то время как до перевода этих швов на сварку аустенитными электродами трещины появлялись почти на каждом корпусе в большом количестве. На наклонных деталях носа было обнаружено 18 небольших единичных надрывов на всех 40 корпусах.

Появление этих надрывов объясняется тем, что деталь носа находится в весьма неблагоприятных в смысле сварки условиях, а именно на ее плоскости имеется очень большое количество всякого рода приварок и вварок. Кроме того, она обваривается еще по всему корпусу. Такое значительное количество сварки в очень сильной степени напрягает деталь и приводит к возникновению надрывов в зонах сварки…»[52]

Два Т-34 из состава 10-й танковой дивизии, оставленные при попытке буксировки.

Ноябрь 1940 г. знаменовал собой перелом в ходе развертывания производства: завод хотя и был достаточно далек от выполнения плановых заданий, но более-менее отладил сдачу танков достаточно большими партиями — при месячном плане 120 машин (а всего с начала года 375 танков) завод сдал 38 машин (83 с начала года). За месяц с завода было вывезено 35 машин[53], что позволило начать укомплектование батальонов средних танков в танковых дивизиях.

«Кроме принятых 83 машин имеется в заделе:

а) под окраской и окончательной укомплектовкой 5 машин.

б) принято ОТК под окраску, но не предъявлено приемке ГАБТУ КА из-за отсутствия гусениц 5 машин.

в) испытано пробегом, установлено и сдано артустановок б машин.

г) испытано пробегом, находятся под установкой вооружения 8 машин.

д) испытано пробегом, находится на подготовке к монтажу вооружения 18 машин.

в) испытано заводским пробегом, на подготовке к большому пробегу 3 машины.

ж) собрано, но не испытано пробегом из-за отсутствия башен 34 машины.

з) в стадии сборки на конвейере II машин.

Итого в заделе 90 машин».

Оставленные танки Т-34 и БТ.

В декабре 1940 г. ХПЗ сдал 32 танка (всего с начала года 115) при плановом задании 125 машин (с начала года 500). Еще 85 машин были «собраны, испытаны, окрашены, укомплектованы возимым ЗИПом, но не приняты Военной приемкой ГАБТУ КА по увеличенному люфту башни (5 мм вместо 3 мм) и часть машин имеет трещины брони на корпусе и башне, эти вопросы направлены для решения Главспецмаша НКСМ. Кроме того, часть машин стоит без гусениц, так как траки от завода СТЗ получены в недостаточном количестве и с большим опозданием, и в настоящее время собираются в ленты и будут проходить обкатку. 12 машин приняты под окраску и окончательную укомплектовку, но не имеют гусениц. На 39 машинах установлены системы Л-11, но установка не сдана представителю Артиллерийского управления КА (испытания все прошли)…».

За декабрь с завода было вывезено 63 машины (всего с начала года 108)[54]. Помимо срыва заводом производственного плана, впечатления военных о машине ощутимо «смазывались» как уже упоминавшимися неоднозначными итогами испытаний трех танков длительным пробегом, так и неторопливостью заводского КБ в части исправления отмеченных недостатков:

Протокол по проверке выполнения перечня конструктивных доработок по танку Т—34

Директор завода 183 Максарев.

Гл. инженер завода 183 Махонин.

И.о. гл. конструктора завода 183 Морозов.

Представитель Главспецмаша НКСМ СССР Масальская.

Представитель БТУ КА Панов.

Военпред завода 183 Козырев.

28.12.40 г.[55]

Ознакомление с включенными в перечень потребными конструктивными доработками не оставляет впечатления о «надуманности» или «запредельности» требований военных; на этом фоне туманная перспектива внесения большинства затребованных изменений «с 1001-й машины», при условии сдачи головным заводом за год 115 танков, не внушала особого оптимизма, вызывая в памяти скорее русскую пословицу «Обещанного три года ждут». В этих условиях на повестку дня ребром был поставлен вопрос: а нужен ли Красной армии вообще танк Т-34 в том виде, в котором он существовал в конце 1940 г.?.. И ответ на этот вопрос был вовсе не столь однозначен, как кажется из уютной сегодняшней дремы под сенью мифа о «танке столетия». Так, в составленном 29 января 1941 г. руководством завода № 183 письме на имя начальника Бронетанкового управления ГАБТУ КА Коробкова и заместителя наркома среднего машиностроения начальника Главспецмаша Горегляда, выражающем мнение завода о заключении по итогам испытания трех танков Т-34 длительным пробегом, дословно говорится:

«Общие же замечания комиссии по результатам испытаний танков Т-34, ориентирующие завод на прекращение изготовления толстобронных танков, нужных для оснащения Красной армии в массовых количествах, считаем необоснованными и неправильными».

Письмо подписали директор завода Максарев, главный инженер Махонин, и.о. главного конструктора Морозов и двое заводчан — участников испытаний танков Т-34 длительным пробегом, Портной и Колесников[56]. Как пример противоположного мнения, в приложении приводится письмо ответственного сотрудника БТУ ГАБТУ КА инженер-полковника Панова, содержащее в себе «квинтэссенцию» пожеланий военных. К счастью, в высшем военном и политическом руководстве СССР возобладало понимание того, что конструкция, названная в письме Панова «усовершенствованным образцом танка Т-34», фактически представляет собой новый танк. Соответственно, серийное производство ломать не стали, и заводы продолжали изготовление танков Т-34 и готовились к переходу на производство «улучшенного» Т-34, над проектом которого напряженно работало заводское КБ.

Мы хотели бы еще раз привлечь внимание читателя к приведенным численным значениям: принятое в начале лета совместное постановление Совнаркома Союза ССР и ЦК ВКП(б) — двух высших руководящих инстанций советского государства — предписывало произвести за полгода на ХПЗ 500 танков Т-34, выйдя к концу года на производительность 125 танков в месяц. Реально до конца года завод сдал 115 танков, из которых «вывезено с завода» было 108. Месячный объем сдачи танков не дотянул до 40 машин — фактически вчетверо меньше плановых показателей. За 1940 г. армия получила фактически два полнокровных танковых батальона вместо запланированных двух танковых дивизий.

Тем временем упомянутое в декабрьской оперсводке о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ «решение Главспецмаша НКСМ» было оформлено в протоколе состоявшегося 10 января 1941 г. представительного совещания у народного комиссара среднего машиностроения. В работе совещания участвовали нарком среднего машиностроения Малышев и его заместитель Горегляд, директор завода № 183 Максарев, главный конструктор завода Морозов, начальник заводского КБ Кучеренко, ведущий инженер завода № 183 Масальская, начальник Главного автобронетанкового управления Федоренко, начальник Бронетанкового управления ГАБТУ КА Коробков, военпред завода № 183 Козырев, главный инженер Главспецмаша Хламов и др., а решения совещания утвердили подписями нарком среднего машиностроения Малышев, начальник ГАБТУ Федоренко и заместитель наркома обороны маршал Кулик. Заслушав сообщения директора завода № 183 о корпусах и башнях, имеющих надрывы на кромках броневых листов у сварных швов и о суммарном люфте башни по погону, совещание постановило:

«1. Разрешить заводу № 183 отгрузить принятые Военпредом в соответствии с техническими условиями на машину Т-34 и оформленные заводом и Военпредом паспортами изготовленные корпуса и башни, имеющие надрывы.

2. В целях дальнейшего улучшения качества машин и ужесточения технических условий на машину Т-34:

…Установить, что трещины на спецдеталях корпуса и башни не допускаются.

Считать возможным приемку на заводе № 183 и СТЗ машин Т-34:

а) с 25 января до 15 февраля 1941 г. корпуса и башни, имеющие надрывы не более 30 мм общим количеством не более 10 шт. и не более 2 надрывов на одной и той же детали;

б) с 16 февраля до I мая машины, имеющие на бронедеталях не более 2–3 надрывов длиною не более 30 мм;

в) после I мая 1941 г. выпуск танков Т-34 с надрывами не допускается и в каждом случае наличия надрывов, вопрос о приемке машин решается НКСМ и ГАБТУ КА по представлению Военпреда и Директора завода…

Поручить БТУ КА и заводу № 183 установить совместно тщательное наблюдение за поведением надрывов в бронедеталях танка, находящихся в эксплуатации[57]…

3. Считать возможным принять и отгрузить заводу № 183 собранные танки, башни и поворотные механизмы до 500 номера с общим суммарным люфтом башни по погону… до 5,5 мм.

4. Обязать Директора завода тов. Максарева:

а) путем подбора деталей поворотного механизма и более тщательной укладки погонного кольца обеспечить выпуск танков Т-34 с 500 номера с максимальным суммарным люфтом не более 4 мм;

б) немедленно приступить к разработке конструкции поворотного механизма и погона башни, обеспечивающей с № 1000 танка Т-34 суммарный люфт не более 3 мм»[58].

После получения заводом «зеленой улицы» на сдачу «сомнительных» танков показатели января 1941 г. заслуженно выглядели рекордными: завод сдал 85 линейных танков Т-34 и 81 машину с радио, всего 166 машин. С завода было вывезено 36 линейных и 51 радиотанк (всего 87 машин). Увы, «из общего количества принятых 166 машин в январе мес. 135 машин приняты и оформлены из числа задела 1940 г. и 31 машина сборки января мес. 1941 г.»[59], то есть «рывок» был достигнут за счет сдачи задела 1940 г., судьба которого была решена на совещании у Малышева.

Танк Т-34 8-й танковой дивизии. В бою 25 июня 1941 г. раздавил 50-мм ПТО РаК.38 с тягачом и был подбит огнем поставленных на прямую наводку гаубиц.

В феврале 1941 г. ХПЗ сдал 69 линейных и 16 радиотанков (всего 85 машин) — практически вдвое меньше, чем в предшествующем месяце. С завода было вывезено 96 машин (50 линейных и 46 радио)[60]. Примечательно, что в оперсводках за январь и февраль 1941 г. отсутствуют плановые показатели утвержденных месячного и годового выпуска — договор о производстве танков в 1941 г. с заводом еще не был заключен, соответственно, ни о каких плановых показателях речь попросту не шла.

Плановые показатели 1941 г. появились в мартовской оперсводке: за год заводу предписывалось изготовить 932 линейных и 668 радиотанков, всего 1600 машин. За первый квартал 1941 г. завод должен был изготовить 300 танков (117 линейных и 183 радио), в том числе 100 танков (32 линейных и 68 радио) за март. Фактически завод сдал за март 1941 г. 134 машины (54 линейных и 80 радиотанков), а всего с начала года 385 машин (208 линейных и 177 радио)[61]. Впервые с начала выпуска Т-34 на ХПЗ плановые значения стали выглядеть более-менее обеспеченными. Кроме того, в марте 1941 г. завод им. Коминтерна прекратил установку на танках артсистемы Л-11 и полностью перешел на выпуск танков, оснащенных пушкой Ф-34. Всего за 1941 г. было выпущено 268 «тридцатьчетверок» с пушкой Л-11, в том числе 103 машины с радиостанцией и 165 линейных танков.

Апрель и май 1941 г. не принесли никаких неприятных сюрпризов: за апрель завод должен был сдать 125 танков, а сдал 140 машин (120 линейных танков и 20 радиофицированных машин)[62], за май при плане 120 танков была сдана 121 машина (56 линейных и 65 радио). Общая численность машин, отправленных с завода с начала производства до конца мая 1941 г., составила 640 машин (388 линейных и 252 радиофицированных), к началу июня невывезенный остаток танков на заводе составил всего 12 машин[63].

К большому сожалению, работы по устранению отмеченных еще в 1940 г. недостатков не дали положительных результатов даже к лету 1941 г. Так, в конце апреля 1941 г. завод отчитался о следующих работах по устранению конструктивных недостатков:

Сведения по устранению отмеченных недостатков при испытании новых образцов автобронетанкового вооружения за период с 20 марта по 20 апреля 1941 г.[64]

Фактически ни новый люк водителя с улучшенными смотровыми приборами, ни новая гусеница, ни новый воздухоочиститель к 22 июня 1941 г. так и не успели попасть в серию; более того, на известное неоднократно цитированное в литературе[65] письмо заместителя наркома среднего машиностроения Горегляда от 15 мая 1941 г., заканчивающееся словами:

«Считаю необходимым покончить с имеющим место огульным охаиванием качества танка Т-34», была незамедлительно подготовлена справка по устранению основных недостатков танка Т-34, констатирующая, что новые траки гусеницы намечены к введению на ХПЗ лишь с 15 июня, новый люк водителя в серийное производство не запущен, так как завод № 183 отказался изготовлять люк с триплексом, улучшенная боеукладка в производство не введена, гарантийный срок вентилятора составляет 1500 км, а качество сварки все еще низкое[66].

Т-34 раздавил немецкую легкую полевую гаубицу, не смог продолжить движение и был захвачен противником.

Начало войны не успело сказаться на с таким трудом отлаженном ритме производства Т-34 на ХПЗ: согласно июньской оперсводке, при месячном плане 130 машин (40 линейных и 90 радио) завод сдал 170 танков (82 линейных и 88 радиофицированных). За июнь 1941 г. с ХПЗ было отгружено 147 «тридцатьчетверок» (51 линейная и 96 радио), невывезенный остаток составил 35 машин[67].

Однако уже в июле 1941 г. плановый объем производства начал расти как на дрожжах: в июльской оперсводке общий объем годового производства Т-34 на ХПЗ указан равным 2580 машинам (1524 линейных и 1056 радио), а месячный план производства возрос до 225 машин (135 линейных и 90 радио). Завод практически выполнил увеличенное плановое задание: за июль было сдано 209 танков (127 линейных и 82 радиофицированных), вывезено с завода было 248 машин[68].

Августовское задание — 250 танков — ХПЗ перевыполнил, сдав 266 машин и отгрузив 255[69]. Сентябрьская оперсводка 1941 г. подвела черту под производством Т-34 на головном заводе до отправки в эвакуацию: месячный план выпуска в 300 машин выполнен не был, завод сдал 228 танков (164 линейных и 64 радиофицированных). Общее количество танков, отправленных с начала производства, составило 1485 машин (876 линейных и 609 радиотанков). Сентябрьская оперсводка завершается словами:

«На октябрь месяц завод запланировал собрать и сдать 160 танков, из них 130 в Харькове з-д им. Коминтерна и 30 шт. в Нижнем Тагиле»[70].

Но эти прогнозы не сбылись: за октябрь 1941 г. в Харькове была сдана лишь 41 машина.

Что же касается второго назначенного для выпуска Т-34 завода — Сталинградского тракторного, — то с ним все обстояло еще печальнее. Завод, который, по сообщению военпреда ГАБТУ военинженера 2-го ранга Левина на состоявшемся в ноябре 1940 г. совещании военпредов, «ничего нам (армии) не давал. Правда, до 1939 г. завод только готовился к выполнению танковой программы в военное время»[71], средний танк противоснарядного бронирования, как и следовало ждать, с ходу «не потянул». Напомним, постановлением № 443сс Комитета обороны Сталинградскому тракторному заводу предписывалось в течение 1940 г. изготовить 20 танков Т-34[72], а уточненным планом (согласно постановлению «О производстве танков Т-34 в 1940 году» от 7 июня 1940 г.) предусматривалось изготовить в течение 1940 г. 100 танков Т-34 — 20 в октябре, 30 в ноябре, 50 в декабре[73]. Однако первые две сталинградские машины прошли заводские испытания лишь во второй декаде ноября, тогда же подготавливались к заводским испытаниям еще 4 машины и находились в процессе сборки 5 машин. До самого 1941 г. СТЗ так и не сдал Наркомату обороны ни одного танка.

Причины столь безрадостной картины просты, банальны и заключаются вовсе не в том, что проектировали танки недобитые враги народа, а собирали подневольные зэка под кровожадными взглядами человекообразных упырей в фуражках с малиновыми околышами, только и ищущими, кого бы еще стереть в лагерную пыль, и лучше всего, чтобы ни за что ни про что. Хотя СССР и проводил программу индустриализации ударными темпами, относительно ведущих мировых промышленных держав страна по-прежнему находилась в положении догоняющего. Вот, к примеру, как выглядела по сделанной весной 1941 г. оценке нашей разведки танковая промышленность Германии:

«Война вызвала быстрый рост производства танков. Завод „Алькет“ в Берлине, выпускавший в конце 1939 г. 30–40 средних танков в месяц, в 1940 г. освоил производство 100 танков в месяц[74].

Наиболее крупными заводами по производству танков являются: „Алькет“ и „Даймлер-Бенц“ в Берлине, „Крупп“ в Магдебурге и Эссене, „Миаг“ в Брайншвейге, „ЧКД“ в Праге, „Шкода“ в Пльзене.

Система кооперирования заводов дала возможность предприятиям специализироваться на производстве отдельных агрегатов или деталей для танков, что значительно увеличивает производственные возможности танковой промышленности.

Так, производство броневых корпусов сосредоточено на заводах „Эдельшталь“ (Ганновер), „Мительшталь“ (Бранденбург) и на заводах „Крупна“ в Эссене.

Танковые двигатели и коробки передач поставляют фирмы „Майбах“ и „Даймлер-Бенц“.

Особенностью танковой промышленности Германии в настоящий момент является ее сравнительно равномерное размещение по стране.

Средняя производительная мощность основных танковых заводов Германии колеблется в пределах 70–80 танков в месяц.

Суммарная производственная мощность 18 известных нам в настоящее время заводов Германии (включая Протекторат и Генерал-Губернаторство) определяется в 950-1000 танков в месяц.

Имея в виду возможность быстрого развертывания танкового производства на базе существующих автотракторных заводов (до 15–20 заводов), а также увеличение выпуска танков на заводах с налаженным производством их, можно считать, что Германия в состоянии будет выпускать до 18–20 тысяч танков в год.

При условии использования танковых заводов Франции, расположенных в оккупированной зоне, Германия сможет дополнительно получить до 10.000 танков в год.

Начальник Разведывательного управления Генштаба Красной армии генерал-лейтенант Голиков»[75].

Особо оговорим: Германия в состоянии будет выпускать 18–20 тысяч современных мощных танков противоснарядного бронирования, против которых бессильной окажется «сорокапятка» (бронепробиваемость которой в октябре 1940 г. охарактеризовали достаточно скромным значением — 40 мм «брони современного качества» на дистанции 150 м под углом 30 градусов от нормали [76] — что уже не соответствовало основному требованию, предъявляемому к бронебойным снарядам: «пробить калиберную броню при ударе под углом к нормали до 30 градусов, не раскалываясь и не взрываясь преждевременно»)[77]. При таких обстоятельствах заказ шестисот «тридцатьчетверок» в 1940 г. и двух с половиной тысяч в 1941-м трудно объявить проявлением «красного милитаризма» и наглядной иллюстрацией подспудной тяги Сталина к мировому господству.

Здесь же заметим, что Германии по условиям Версальского договора было вообще запрещено разрабатывать и производить танки. Однако, имея значительный производственный и конструкторский потенциал, немцы без особых проблем смогли «конвертировать» его в производство современной боевой техники. И не надо кивать на располагавшуюся в СССР танковую школу «Кама» как едва ли не на «колыбель панцерваффе», где советские-де военные теоретики обучали табуны разномастных невежественных Гудерианов с Гёпнерами, как надо правильно применять танки, а советские конструктора умирали со смеху с немецких «Гросстракторов», ведь чуть позже аналогичный рывок смогли совершить и американцы: начав всего с 400 танков и фактически не имея значимой школы танкостроения, с июня 1940 г. по 30 августа 1945 г. американская промышленность выпустила 103 096 танков и САУ[78] собственной разработки. При этом, например, в декабре 1942 г. американской промышленностью было построено 4772 танка — рекордное за всю войну месячное производство для всех стран мира. Если добавить к этому 113 560 колесных и полугусеничных боевых машин (подчеркиваем, мы говорим именно о боевых машинах, а не о вспомогательных. То есть о бронеавтомобилях, полугусеничных БТР, самоходных пушках и зенитных пулеметных установках на полугусеничном шасси. А не о грузовиках, тягачах и походных мастерских), то становится понятно, как американцы смогли обеспечить танками не только свою армию, но и наладить поставки СССР и Британии. И ничего, как-то сумели обойтись без ликбеза под Казанью…

Т-34 неустановленной части. Лето 1941 г.

Но вернемся обратно в 1940 год.

Составленная в начале 1940 г. программа подготовки производства Т-34 на СТЗ, предусматривавшая завершение подготовки и развертывание серийного выпуска танков в октябре 1940 г., уже привычно сразу же оказалась на грани срыва:

«Завод № 183 должен был обеспечить СТЗ в феврале месяце 1940 г. всеми чертежами установочной серии. После невыполнения 183 заводом этих сроков были еще установлены новые сроки: один к 15/III-40 г. и 5/IV-40 г. Однако и эти сроки заводом 183 не выдержаны. Из потребных 3500 чертежей на 20/IV-40 г. СТЗ получено только 1400 штук»[79].

Готовиться к серийному производству в отсутствие хотя бы чертежей производимого изделия немного затруднительно, не так ли? В июне разработка технологических процессов на СТЗ была в основном завершена, тогда же стал очевиден масштаб проблем:

«К существующему на СТЗ оборудованию необходимо закупить станков различных типов 250–260 шт… Из потребных 253 станков, указанных в прилагаемой заявке[80], завезено на завод 23 станка. Размещено заказов на 37 станков. Спущенная цехам за подписью главного инженера завода программа по выпуску деталей Т-34 за июнь месяц не выполняется, так как она не обеспечена соответствующими средствами производства, металлом и т. д. Сдаточный цех (корпус) был готов в 1939 г. с подкрановыми путями, оборудованными для выпуска машин Т-26. С изменением объекта производства требуется произвести следующие первоочередные работы; укладка кирпичной стены, закончить переоборудование подкрановых путей и самотаски, установить конвейер и минимум 3–4 30-тонных крана. В настоящее время приступлено к строительным работам по сдаточному цеху (ломка старых фундаментов под конвейер, укладка нового фундамента), но работа проходит медленно. Потребный материал… отсутствует. Из числа потребных 10 кранов… завод имеет договор с заводом им. Кирова о поставке в IV квартале с.г. 2 кранов»[81].

«Узким местом является механический цех. Мною поставлен перед директором вопрос о полной загрузке цеха в 2 смены, о снятии с обработки на станках механического цеха деталей других заказов и об опробовании вновь прибывшего оборудования, установки его временно на освободившиеся площади сборки до окончания пристройки цеха».

Т-34 8-й танковой дивизии, раздавивший 25 июня 1941 г. немецкую пушку. Та же машина, что и на с. 50.

Обратите внимание: серийная сборка танков Т-34 на СТЗ еще не начата (и еще долго не будет начата), но уже поставлен вопрос о прекращении обработки механическим цехом завода других заказов. Неплохая иллюстрация к вечному вопросу: «А почему бы не делать одновременно и танки, и запчасти, и тракторы, и грузовики?»

Танки Т-34 и БТ 14-й танковой дивизии, завязшие в р. Черногостница. Июль 1941 г.

Но, тем временем, продолжим:

«В связи с перерасчетом проекта на 2—сменную работу завода, потребность в покупном оборудовании увеличилась с 282 до 376 станков. Получено нарядов на 144 станка. Прибыло на завод 27 станков. Из потребных 46 токарно-карусельных станков не получено ни одного. Брак литья достигает 70 %. По-прежнему неудовлетворительно работает сталелитейный цех. Технология отливки отрабатывается крайне медленно и по существу стоит на месте. В механическом цехе № 2 из числа частично поданных сталелитейным цехом деталей обнаружен большой брак. Так например:

Внутренний барабан — подано литья 74 шт., годных 10. Бандаж — подано литья 92 шт., годных 2. Ступица — подано литья 175 шт., годных 3. Диск — подано литья 6 шт., годных 0.

<…>

Поступление оборудования идет неудовлетворительно. Всего необходимо получить 402 станка, получено на 19/VIII-40 г. 57 шт. Занаряжено 242 шт. В начале августа завод получил от Наркомсредмаша СССР шифрованную телеграмму о выпуске к 15 сентября 1940 г. 15 шт. танков Т-34. Для сборки первых 15 машин механический цех № 2 должен подать всего 480 наименований. Изготовлено на 19/VIII-40 г. 140 наименований, в работе 180 наименований, не приступлено к отработке 160 наименований наиболее трудоемких, наиболее громоздких, с большим числом станко-часов на каждую деталь.»[82].

«Приказ НКСМ СССР о выпуске 15 машин Т-34 к 15 сентября с.г. Сталинградским тракторным заводом не выполнен… причиной невыполнения является несистематическая работа завода, работа рывками по выпуску машин Т-34. На сегодняшний день СТЗ получил 6 корпусов с башнями, 5 двигателей, детали коробки передач, бортовых фрикционов, ленивца, балансиров. Сборка машин тормозится из-за неизготовления к ним деталей как самим СТЗ, так и кооперированными заводами. По механическому цеху № 2 имеет место большой процент брака, главным образом по причине низкой квалификации станочников. В настоящее время в цеху работают в основном молодые рабочие, окончившие недавно школу ФЗУ…»[83]

Т-34 8-й танковой дивизии, раздавивший в бою 25 июня 1941 г. немецкую 50-мм противотанковую пушку. Та же машина, что и на с. 50, 56.

«Дирекцией завода готовились к заводскому пробегу к октябрьским праздникам первые три машины, но из-за отсутствия баков, трубок и ряда других мелких деталей прессового цеха машины не были собраны и пробег не состоялся. Заводской пробег указанных машин ожидается примерно числа 15–16 ноября месяца сего года. Из числа занаряженных 25 пушек Л-11 до сего времени не получена ни одна.

Станкоимпорт должен поставить на СТЗ в 1940 г. 80 металлорежущих станков. На 20/XI подтверждено (размещено на импорт) 35 станков со следующими темпами поставки:

12 станков — в 1940 г.

2 станка — в I квартале 1941 г.

10 станков — в 2–3 кварталах 1941 г.

11 станков — в 1942 г.

На программу 1941 г. потребуется 36 карусельных станков. Механический цех № 2 с учетом переброшенных из других цехов имеет в наличии только 16 карусельных станков. Карусельные станки заказаны на импорт в количестве 30 штук, но срок поставки их (конец 1941 г.) не обеспечивает выполнения программы»[84].

«Узкие места» регулярно возникали даже на совершенно ровном, казалось бы, месте:

«Начальнику Бронетанкового управления

Красной армии тов. Коробкову 29 мая 1941 г.

Согласно приказа 129/34 Коминтернзавода[85] в технических условиях танка Т-34 (с. 100), раздел „Общие требования к установке (арт) системы“, отменяется фраза „Допускается производить соответствующий наклон машины“.

В настоящее время СТЗ проверяет монтаж пушки Ф—34 на танке стрельбой не на полигоне, а в котловине вблизи завода, устанавливая машину не на горизонтальную площадку, а придавая наклон к горизонту (вниз или вверх, чтобы отстрел и при возвышении 30 градусов производился бы с горизонтальной осью ствола).

Отмена указанного пункта Т.У. повлечет за собой необходимость устанавливать машину на горизонтальной площадке, что возможно только на полигоне.

Ближайший полигон находится в 80 км от завода, а добавочный пробег в 160 км (для отстрела) считаем неприемлемым.

Главный инженер СТЗ Демьянович.

Главный конструктор Вернер.

Представитель ГАБТУ КА на СТЗ военинженер 2 ранга Левин»[86].

Критерием истины является практика. «Практика» СТЗ, то есть сдача танков Т-34, выглядела следующим образом: за 1940 г. Сталинградский тракторный завод не сдал ни одного танка Т-34.

Первые два танка были сданы в январе 1941 г. (вывоза танков с завода не производилось)[87]. За февраль 1941 г. СТЗ сдал 28 танков (вывоз танков с завода по-прежнему не производился)[88], за март 1941 г. — 45 машин при плановом задании в 30 танков (первых 30 сталинградских «тридцатьчетверок» убыли в войска в первой декаде марта)[89], за апрель — 63 танка при плане 55 (вывезено с завода 44 танка)[90], за май — 70 «тридцатьчетверок» при плане 60 (вывезено с завода 82 машины)[91], за «грозовой июнь» — 86 танков при плане 75 (вывезено с завода 90 машин)[92].

Глава 4. «Умелые» руки

Тяжело в учении, легко в бою[93].

Даже самый лучший танк не способен воевать сам по себе, без экипажа. Именно «три танкиста, три веселых друга — экипаж машины боевой» в подавляющем большинстве случаев определяют, насколько хорошо проявит себя танк в реальном бою. И если экипаж состоит из тщательно обученных, отточивших и закрепивших на танкодромах и полигонах практикой свои навыки отличников боевой и политической подготовки, то и результатов он добьется соответственных.

Увы, в июне 1941 г. с качеством танковых экипажей в Красной армии дело обстояло, мягко говоря, не очень.

Одной из основных проблем был стремительный рост численности танковых войск, вызванный приближающейся военной грозой. Если к началу 1938 г. в РККА числилось почти 5 тыс. танков и чуть больше 90 тыс. человек личного состава[94], то к 22 июня общая численность поголовья танков и танкеток на балансе Красной армии перевалила за 25 тыс.[95], а обслуживать эту армаду должны были 650 тыс. танкистов. Правда, последнее число фигурировало только в планах — на практике же их было чуть меньше полумиллиона. Одних офицеров-танкистов по состоянию на 1 января 1941 г. требовалось 81 280 чел. (по списку числилось 65 012 чел.) — почти столько же, сколько всего военнослужащих проходило службу в танковых войсках в начале 1938 г.[96]

При этом руководство СССР не могло решить кадровую проблему в стиле императора Палпатина из «Звездных войн», заказав затерявшимся в просторах Галактики инопланетянам вырастить к заблаговременно выбранному «Дню М» армию клонов-танкистов. И если на верхних ступенях должностной пирамиды проблему еще удавалось как-то решать форсированным выдвижением с нижних уровней, то на средних и особенно низших командных должностях все было намного хуже. Толковый командир батальона способен принять полк, а очень толковый даже может попытаться справиться с бригадой. Но различие между рядовыми/сержантами срочной службы и офицерами даже низшего звена технических войск намного глубже, и перепрыгнуть этот овраг лихим кавалерийским наскоком, как правило, не удается. Более того, получается порочный круг — некомплект младших командиров приводит к ухудшению качества обучения рядового состава, лучшими представителями стройных рядов которого, в свою очередь, должны в перспективе пополняться кадры этих самых младших командиров.

Т-34 12-й танковой дивизии. Июнь 1941 г.

Для того чтобы рассмотреть процесс подготовки кадров танкистов на практике, следует разобраться с тем, куда именно и в каком количестве были направлены первые «тридцатьчетверки». Первыми «получателями» новых средних танков стали 4-й и 8-й механизированные корпуса Киевского особого военного округа: в «Ведомости потребности и обеспеченности матчастью корпусов по состоянию на 10.11.1940» за 4-м мехкорпусом «зарезервировано» 50 Т-34, за 8-м — 30 машин[97]. Танки были отгружены в 8-ю танковую дивизию 4-го мехкорпуса (20 машин 20 ноября, десять 28 ноября и еще двадцать 17 декабря) и 12-ю танковую дивизию 8-го мехкорпуса (30 машин 9 декабря)[98] и по состоянию на 1 января 1941 г. числятся в указанном количестве в составе соответствующих соединений[99].

А в марте 1941 г., как мы писали во второй главе, состояние танков обследовала комиссия ГАБТУ. Материалы ее работы представляют для нас исключительный интерес в первую очередь потому, что члены комиссии скрупулезно фиксировали количество отработанных машинами моточасов. И это количество, скажем прямо, отнюдь не поражает воображения:

«Осмотренные в KОBО и ПрибОВО машины находятся в боевом парке и проработали в условиях воинских частей в среднем до 7-10 моточасов на машину»[100].

И если небольшую (по состоянию на середину марта) наработку моточасов на танках Прибалтийского особого военного округа еще можно объяснить недавним (в феврале) получением новеньких «тридцатьчетверок», то в Киевском округе ссылаться на новизну машин спустя три-четыре месяца после их получения как минимум неуместно. Среди отсмотренных машин безусловным рекордсменом оказался танк 15-го танкового полка 8-й танковой дивизии Киевского особого военного округа, отработавший 29 часов 30 минут; впрочем, недалеко от него ушли еще одна машина того же полка, «накатавшая» 29 часов 15 минут, и две машины 16-го танкового полка, отработавшие 28 часов 30 минут и 25 часов 30 минут соответственно. Увы, больше ни одна машина не только не перевалила за 20 часов отработки моторесурса, но даже близко к ним не приблизилась, а наработка танком за три месяца от 4 до 6 моточасов не являлась чем-то из ряда вон выходящим[101].

По состоянию на конец марта 1941 г. около двух третей осмотренных «тридцатьчетверок» отработали пять и менее моточасов — чаще всего это означает, что мотор машины работал лишь при погрузке танка на платформу; разгрузке с платформы и марше от железнодорожной станции в часть.

«В среднем 7-10 моточасов» на подготовку экипажа, мягко скажем, все-таки далеко не достаточно: одно только обучение вождению среднего танка, согласно указаниям курса 1940 г., предусматривало 5 часов практического вождения, при этом указанный курс должны были пройти все члены экипажа — то есть один только курс обучения вождению всего экипажа предусматривал расходование 20 моточасов. И это, заметим, не считая тактической подготовки, огневой подготовки (стрельба танков с места и в движении на полигоне, на что также расходуется моторесурс), боевого слаживания во взводе-роте-батальоне — только упражнения курса обучения вождению: трогание с места и остановка, переключение передач, повороты, вождение танка в простейших полевых условиях и преодоление простейших препятствий[102].

В итоге по состоянию на момент подписания отчета — 29 марта 1941 г. — танки Т-34 выпуска ХПЗ отработали:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 24 («Отчет БТУ о проведенной работе по наблюдению за поведением надрывов в бронедеталях машин Т-34, находящихся в эксплуатации в КОВО и ПрибОВО, переписка с НН по чертежам»), лл. 55–83.

Группа Т-34 из состава 32-й танковой дивизии 25 июня 1941 г. г. Язув Стары.

Помимо танковых соединений, в 1940 г. танки Т-34 успело получить несколько военных учебных заведений: по состоянию на 1 января 1941 г. 3 Т-34 имела Московская академия механизации и моторизации (и еще 2 танка должны были быть досланы), 3 машины — Ленинградские курсы усовершенствования комначсостава (еще 2 танка подлежали досылке), 2 «тридцатьчетверки» имели Казанские курсы (ожидалась досылка еще 1 машины), 1 Т-34 получило Орловское танковое училище (ожидалась досылка еще 15 машин), 3 танка состояло в Киевском танкотехническом училище (досылка еще 2 машин ожидалась), 5 «тридцатьчетверок» получило Харьковское училище (ожидалась досылка еще 11 машин)[103].

Следующим получателем «тридцатьчетверок» стала 7-я танковая дивизия 6-го мехкорпуса Западного особого военного округа, в адрес которой в январе 1941 г. было отгружено 30 танков. Кроме этого, еще 30 танков было отгружено в 8-ю танковую дивизию 4-го мехкорпуса Киевского особого военного округа[104], 2 Т-34 ушли в Киевское танкотехническое училище, 9 Т-34 были выданы в Харьковское и 15 — в Орловское танковые училища[105].

В феврале 1941 г. список частей, начавших освоение Т-34, вновь расширился: 30 Т-34 были направлены в 5-ю танковую дивизию 3-го механизированного корпуса Прибалтийского особого военного округа. Кроме этого, еще 20 танков были направлены в 7-ю дивизию 6-го мехкорпуса ЗОВО, по 20 машин в 8-ю дивизию 4-го мехкорпуса и в 12-ю дивизию 8-го мехкорпуса КОВО, 2 Т-34 в Харьковское танковое училище и 2 машины в Московскую академию механизации и моторизации[106].

В марте 1941 г. начались поставки «тридцатьчетверок» в Одесский военный округ — 30 машин получила 11-я танковая дивизия 2-го мехкорпуса. Кроме того, 20 Т-34 были направлены в 5-ю танковую дивизию в Прибалтике, 40 — в 8-ю дивизию 4-го мехкорпуса, 30 — в 12-ю дивизию 8-го мехкорпуса (первые поступившие в войска сталинградские машины), 20 машин получила 10-я танковая дивизия 15-го мехкорпуса Киевского округа.

Группа Т-34 из состава 32-й танковой дивизии. 25 июня 1941 г. г. Язув Стары. На заднем плане видна та же группа танков, что и на с. 63.

Еще 22 машины были направлены в «г. Дарница», авторы не располагают информацией об их дальнейшей судьбе (никакие танковые части КОВО в Дарнице не дислоцировались, а данная отправка в «г. Дарница» фигурирует отдельной строкой в исполненных разнарядках ХПЗ до самого начала войны)[107].

По мере нарастания выпуска Т-34 расширялись и поставки танков армии. В апреле 1941 г. еще 20 харьковских «тридцатьчетверок» убыли в 11-ю танковую дивизию 2-го мехкорпуса Одесского округа[108], 102 харьковских Т-34 были направлены в 8-ю танковую дивизию 4-го мехкорпуса[109] и 20 сталинградских «тридцатьчетверок» пополнили 12-ю дивизию 8-го мехкорпуса Киевского округа, 24 сталинградских танка поступили в 7-ю танковую дивизию 6-го мехкорпуса Западного округа[110], 1 машина производства ХПЗ была отправлена Ленинградским курсам усовершенствования комначсостава[111].

Следует отметить, что в конце апреля — начале мая 1941 г. все мехкорпуса — и «старые», созданные еще летом 1940 г., и «новые», начавшие формироваться весной 1941 г., — составили достаточно подробные записки о ходе своего формирования, укомплектования, боевой подготовке, боевом и численном составе, и чуть позже мы к ним еще вернемся, чтобы понять, как происходило освоение «тридцатьчетверок» в войсках. А пока завершим рассмотрение истории поставок машин в войска перед войной.

Май 1941 г. оказался рекордным по количеству поступивших в войска и военные ВУЗы Т-34: 82 сталинградских и 72 харьковских «тридцатьчетверки» (итого 154 машины) поступили в 4-ю танковую дивизию 6-го мехкорпуса Западного округа, 110 харьковских танков поступили в Киевский особый военный округ (58 «тридцатьчетверок» прибыли в 32-ю танковую дивизию 4-го мехкорпуса, 52 машины поступило в 37-ю танковую дивизию 15-го мехкорпуса), кроме того, 29 машин получили военные учебные заведения (по 10 «тридцатьчетверок» Ульяновскому и 2-му Саратовскому бронетанковым училищам, 6 машин Киевскому танкотехническому училищу, 1 Т-34 Казанским и 2 машины Ленинградским курсам усовершенствования комначсостава)[112] и 1 машина была передана в распоряжение артиллерийского завода № 92 в Горький.

Наконец, за три предвоенных недели «грозового июня» 80 харьковских и 58 сталинградских машин убыли в Западный особый военный округ, имея пунктами назначения Белосток (4-я танковая дивизия 6-го мехкорпуса) и Гродно (29-я танковая дивизия 11-го мехкорпуса)[113].

Если свести всю приведенную выше информацию в график динамики численности «тридцатьчетверок» в войсках, получится примерно такая картина:

Из графика отчетливо видны две серьезные проблемы, оказавшие ощутимое влияние на применение бронетанковых войск Красной армии в первых сражениях Великой Отечественной войны. Во-первых, это крайне неравномерное распределение новейших танков по округам. И если с мизерным количеством Т-34 в Одесском военном округе, в свете основного противника — румынских войск — и их пассивности в первые дни войны, вполне можно смириться, то полсотни «тридцатьчетверок» Прибалтийского особого военного округа против группы армий «Север» и первоначально двух танковых групп вермахта[114] никакого оптимизма не внушают. Во-вторых, график, представляющий динамику изменения численности Т-34 в войсках, вплотную подводит нас к разгадке «загадки сорок первого года», ответу на вопрос, почему же без малого тысяча новейших танков, состоявших к началу войны на вооружении кадровой армии мирного времени, будто в воду канула, не задержав джаггернаут блицкрига: большинство «тридцатьчетверок» прибыло в войска слишком поздно, танкисты просто не успели научиться применять вверенную им технику. Особенно наглядно это видно на примере Западного особого военного округа: в первых числах мая округ имел 72 Т-34, а к началу войны уже без малого 370 штук!

Захваченный Т-34 12-й танковой дивизии. Машина приготовлена к отправке в Германию для испытаний. 0405-7 — заводской номер машины.

Впрочем, обо всем по порядку. Как мы уже упоминали чуть выше, в конце апреля — начале мая сорок первого все мехкорпуса Красной армии подготовили отчеты о ходе формирования, укомплектованности боевой и вспомогательной техникой, ходе боевой подготовки. Давайте пройдемся по этим документам в том же самом порядке, в котором мехкорпуса получали новенькие «тридцатьчетверки». Начнем с 4-го мехкорпуса, получившего Т-34 еще в конце 1940 г. (на 1 мая — момент составления отчета — корпус имел 140 Т-34 в 8-й танковой дивизии и 102 Т-34 в 32-й танковой дивизии). Что вы можете сказать о состоянии вверенного вам мехкорпуса, генерал-майор Андрей Андреевич Власов, будущий командующий 37-й, 20-й, 2-й ударной и Русской освободительной армиями?

«Управление корпуса, корпусные части, дивизии в основном сформированы. Корпус в целом сколочен. Окончательное формирование задерживается вследствие неполной укомплектованности частей ком-начсоставом и крайне медленного поступления материальной части, особенно для частей 32-й танковой дивизии.

В 32-й танковой дивизии некомплект:

Начсостава 984 чел.

Младшего начсостава 1268 чел.

Рядового состава 1080 чел.

Дивизиям и корпусным частям материальная часть, положенная по существующим штатам, поступила не полностью, особенно для частей 32-й танковой дивизии. Основные виды материальной части (танки, реммастерские, автобензозаправщики) поступают крайне медленно…

Все части корпуса дислоцируются в г. Львове.

Расположены в казармах очень скученно и не имеют достаточного количества парков, гаражей, овощехранилищ и учебных классов. Материальная часть хранится в своем большинстве в открытых парках…

Тактическая сколоченность частей и штабов.

8 дивизия.

Подготовка штабов.

Штаб дивизии тактически подготовлен и сколочен хорошо. Управлять войсками во всех видах боя может.

Штабы полков тактически подготовлены и сколочены вполне удовлетворительно.

Штабы батальонов частей дивизии и полков тактически подготовлены и сколочены посредственно, данные штабы не имеют достаточного опыта в управлении своими подразделениями.

Недостатком в тактической сколоченности штабов является:

а) некомплект штабных командиров;

б) невысокий уровень общей тактической подготовки ряда штабных командиров;

в) малый практический опыт в управлении своими подразделениями.

Приписанный приписной состав не подготовлен и требует подготовки 2–3 месяца.

32 дивизия.

Части дивизии проходят период одиночной подготовки бойца. С 15 мая приступают к сколачиванию экипажа, отделения и расчета орудия. В данное время части приступили к освоению материальной части машин и стрелкового вооружения. Части тактически не сколочены и в боевом отношении не подготовлены. Штабы не укомплектованы»[115].

Хотим заострить особое внимание читателя на состоянии 32-й танковой дивизии. Да-да, «части в боевом отношении не подготовлены, штабы не укомплектованы» (что уж там говорить о сколоченности) — зато в «открытом парке», то есть под открытым небом, укрытые брезентами, стоят больше ста «тридцатьчетверок»[116]. Ожидать сколько-нибудь заметного эффекта от введения этих танков в бой при описываемом уровне боевой подготовки, мягко скажем, не приходится. Танки вроде как «есть», но их заведомо вроде как «нету», личный состав только-только начал освоение матчасти, а о сколачивании взводов, рот, батальонов и полков даже и речи еще не идет — рано, только что сформированная дивизия еще не готова к таким упражнениям. А ведь 102 танка 32-й дивизии — это примерно 10 % от общей численности поголовья Т-34 в приграничных округах!

Впрочем, в 8-й танковой дивизии положение дел также довольно далеко от безупречного революционного «порядка в танковых войсках», в докладе о ее состоянии явственно видна проблема, ставшая едва ли не бичом Красной армии в начале войны: при хорошей и удовлетворительной подготовке штабов высших уровней штабы подразделений недоукомплектованы и слабо подготовлены. Но штаб дивизии не может разорваться на восемь штабов своих танковых батальонов, чтобы управлять их — батальонов — боем вместо батальонных штабов. И потому даже самые разумные, своевременные, грамотные, соответствующие обстановке решения высших штабов рискуют не быть воплощенными в жизнь (или воплощенными в жизнь не вовремя и безграмотно) вследствие плохой подготовки штабов подразделений. Да и принятие этих самых «разумных, своевременных, грамотных решений» под отдельным большим вопросом — комдив, не говоря уж о командирах более высоких рангов, не может лично обозревать все протяжение поля боя своей дивизии, лично исползать на пузе каждый метр поля боя для определения его танкодоступности и лично неторопливо и вдумчиво понаблюдать в бинокль из-под каждого кусточка за расположением противника, он должен принимать решения на основании информации, поступающей от его подчиненных. Да-да, тех самых, которые «подготовлены посредственно».

Ну что же, давайте поговорим о подготовке личного состава 4-го мехкорпуса более подробно, рассмотрим, кто, кого, как и на чем обучал. Начать хотелось бы с ведомости укомплектованности корпуса личным составом:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 896, л. 98.

Завязший Т-34. Неустановленная часть, лето 1941 г.

В глаза сразу же бросается катастрофическое (трудно назвать его как-то иначе) состояние 32-й танковой дивизии в части обеспеченности средним и младшим комсоставом и техсоставом — а ведь это именно те, кто должен обучать личный состав обслуживанию новейшей техники и ремонтировать эту технику по мере необходимости. Причем можно говорить о «перегруженности» дивизии рядовым составом в ущерб численности комначсостава: рядовым составом дивизия укомплектована более чем на 80 %, в то время как средним комсоставом менее чем на 20 %, а младшим — примерно на 40 %, то есть каждый средний командир должен работать за пятерых, а младший — за «двоих с половиной». И даже если комсостав 32-й танковой дивизии сможет совершить такой подвиг, то предъявлять какие-либо претензии к качеству подготовки будет, совершенно очевидно, неуместно…

Не меньше «открытий чудных» таят в себе сведения на личный состав 4-го мехкорпуса по образованию:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 896, л. 99.

Здесь следует обратить внимание на два момента. Во-первых, большинство личного состава танковых дивизий — «технического» рода войск — не имеет даже незаконченного среднего образования, попадая в группу «3–6 классов», причем суммарная численность обладателей высшего и среднего образования весьма заметно ниже общей численности комначсостава. То есть и среди комначсостава вполне хватает тех, у кого за спиной в лучшем случае 7–9 классов, а то и 3–6. Во-вторых, в «старой» (формирования лета 1940 г.) 8-й танковой дивизии численность малограмотных и неграмотных вполне сравнима с численностью имеющих полное среднее образование. Надо ли говорить, что ни первый, ни второй факторы ни скорости, ни успеху боевой подготовки отнюдь не способствуют?

Ну что же, разобравшись с тем, кто и кого должен был обучать, перейдем к следующим вопросам: как и на чем учить?

Сведения об обеспеченности частей 4-го мехкорпуса классами и учебными пособиями:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 896, л. 106.

«Сведения об обеспеченности полигонами, стрельбищами и учебными полями частей 4-го мехкорпуса.

8 танковая дивизия.

Боевые стрельбы проводит согласно приказа КОВО № 12 41 г. на полигоне 26 танковой бригады, который расположен в 5 км северо-восточнее Грудек-Ягеллонский. Земля под полигон отчуждена постановлением Львовского облисполкома.

Необходимо указанный полигон полностью закрепить за 4 мехкорпусом, так как в состав его вошла 32 танковая дивизия, дислоцируемая в Львове, которая не имеет стрельбища и полигона.

8 мотострелковый полк занимает под стрельбище 37 га, земля принадлежала помещику и в настоящее время землей пользуются крестьяне-единоличники. Стрельбище расположено западнее Ясниска. Об отчуждении земли возбуждено ходатайство перед Львовским облисполкомом».

Группа Т-34 из состава 32-й танковой дивизии, г. Язув Стары. Те же машины, что и на с. 63, 64.

Снова обращаем внимание читателя: перед нами «старая» танковая дивизия формирования лета 1940 г. Она никуда не переезжала, так и формировалась во Львове. С момента формирования дивизии без малого год миновал — а у дивизии по-прежнему нет танкодрома, не отведена земля под учебные поля, и под стрельбище мотострелковый полк дивизии использует землю, ранее принадлежавшую помещику, а ныне используемую крестьянами-единоличниками… Но продолжим.

«32 танковая дивизия полигона и стрельбища не имеет.

Танки КВ и Т-34, вооруженные крупнокалиберной артиллерией, полигоном не обеспечены. Необходимо для стрельбы использовать противотанковую директрису на Львовском артиллерийском полигоне в районе Бжезина Белька.

В частях отсутствуют: таблицы стрельбы 122-мм гаубиц обр. 1938 г., танковых пушек Л-10, Л-11, руководство по материальной части 122-мм гаубиц обр. 1938 г. и 152-мм гаубиц обр. 1938 г., руководство по материальной части танковой пушки Л-10, Л-11 учебные башенные макеты, учебные башенные пантографы»[117].

Танки Т-34 и БТ-7. Неизвестная часть, лето 1941 г.

Легко ли обучить обслуживанию танкового вооружения малограмотных или даже совсем неграмотных бойцов силами столь же слабо подготовленных и не слишком образованных младших командиров, да еще и без учебных пособий? Можно ли проверить качество их подготовки при отсутствии полигона, на котором можно провести стрельбу, и при отсутствии таблиц стрельбы? Можно ли оттачивать искусство вождения танка с закрытыми люками в условиях, приближенных к боевым, при отсутствии танкодромов? Вопросы из категории риторических.

Однако есть еще один момент, на который следует обратить самое пристальное внимание. Это распределение техники между стоящими в консервации машинами боевого парка и эксплуатируемыми в процессе боевой подготовки машинами учебно-боевого парка. Та же самая 8-я танковая дивизия, имевшая на 1 мая 140 Т-34, содержит 85 из них в консервации, обучение ведется на 47 танках учебно-боевого парка, да еще 8 танков сломаны, 5 требуют текущего ремонта и 3 среднего[118]. Если учесть, что дивизия может разместить в парках только 46 «тридцатьчетверок», а остальные 94 машины стоят на открытой площадке[119], да еще вспомнить, что дивизия получала танки с декабря 1940 г. по март 1941 г. (то есть танки простояли под открытым небом в зимние холода и весеннее снеготаяние), да еще учесть кондиции личного состава, осваивавшего новую технику «методом научного тыка» вследствие отсутствия руководств и наставлений, следует признать, что число поломанных танков отнюдь не поражает воображения. Но в то же самое время нужно понимать, что на небольшом числе танков, выделенных в учебно-боевой парк, при изобилии обучаемых можно обучить либо хорошо, но немногих, либо многих, но достаточно посредственно.

Есть свои подводные камни и в вопросе с поломанными танками: на танки, вышедшие из строя вследствие конструктивных дефектов, завод принимает рекламации и высылает улучшенные узлы и детали взамен дефектных. А вот с танками, стоящими в консервации, никто такой работы не ведет, и 18 июня, за четыре дня до войны, начальник Автобронетанкового управления Киевского особого военного округа генерал-майор Моргунов пишет начальнику Главного автобронетанкового управления Красной армии письмо:

«На машинах, находящихся на консервации и не эксплуатирующихся, никакой работы по предупреждению возможных поломок заводы-изготовители не проводят. Прошу Вашего указания Кировскому заводу и заводу № 183 о проведении на машинах КВ и Т-34 первого выпуска необходимых работ по предупреждению указанных выше поломок. В в/ч 5427 требуется модернизировать в указанном объеме машин КВ — 52 и Т-34 — 100 единиц»[120].

Большинство из отмеченных в отчете 4-го мехкорпуса недостатков не является чем-то уникальным, присущим лишь ему — как раз наоборот, весенние отчеты мехкорпусов выглядят будто под копирку написанными. Вот отчитывается 8-й мехкорпус Киевского особого военного округа, получавший Т-34 одновременно с 4-м и имевший к 1 мая 1941 г. 100 Т-34 в 12-й танковой дивизии:

«Обеспечение боевой материальной частью.

12 танковая дивизия обеспечена:

КВ на 91 %.

Т-34 на 47 %.

БТ на 486 %[121] Т-26 на 186 %.

Наличие большого количества нештатных боевых машин разных марок и отсутствие положенного количества тяжелых и средних танков снижает эффективность ударной силы механизированного корпуса и тормозит освоение личным составом новых типов танков.

Обеспечение ремонтными средствами и запчастями.

12 танковая дивизия ремонтными средствами укомплектована на 50 %. Запчастей для танков КВ и Т-34, колесных машин, тракторов, мотоциклов в текущем довольствии и в НЗ нет.

Обеспеченность парками.

12 танковая дивизия парками для танков КВ и Т-34 не обеспечена. Имеющиеся парки по своим габаритам не подходят для боевых машин и используются для колесных машин…

Обеспеченность ГСМ НЗ.

12 танковая дивизия обеспечена:

Дизельным топливом на 3 заправки;

Бензином Б—70 на 3 заправки;

Бензином 2 сорта на 4 заправки.

Подвижной тарой:

Автоцистернами на 43 %.

Водомаслозаправщиками на 20 %.

Обеспеченность казарменным, квартирным фондом и складскими помещениями.

12 танковая дивизия казарменными помещениями обеспечена на 100 %, но размещение личного состава при 2-ярусной системе нар скученное и из-за отсутствия свободных помещений нельзя оборудовать необходимое количество классов, Ленкомнат, ротных канцелярий и каптерок.

Укомплектованность личным составом.

12 дивизия укомплектована: начсоставом на 80 % младшим начсоставом на 84 % рядовым составом на 103 %.

Некомплект начсостава за счет среднего начсостава 28 %, технического 27 %. Укомплектованность 23 танкового полка старшим комсоставом — 86 %. Укомплектованность 24 танкового полка старшим и средним начсоставом — 63 %. Техническим и остальным начсоставом — 70 %. Обеспеченность учебными пособиями, классами, миниатюр — полигонами Учебными приборами, наглядными пособиями, уставами и наставлениями, особенно по материальной части танков и артвооружения, части корпуса обеспечены на 50–60 %.

Боевая подготовка.

Корпус приступил к нормальной учебе зимнего периода с 1 ноября 1940 года.

Боевая подготовка частей корпуса проходит в соответствии с приказом НКО № 30, КОВО № 025 и программ по боевой подготовке, утвержденных Народным комиссаром обороны.

В зимний период причинами, влияющими на нормальный ход боевой подготовки частей, были следующие:

Неукомплектованность частей начсоставом и его текучесть Отсутствие штатного количества частей учебно-боевого парка Отсутствие необходимых запасных частей и агрегатов для ведения плановых ремонтов боевых и вспомогательных машин.

Отсутствие учебных агрегатов по материальной части танков Т-34 и КВ Недостаточная обеспеченность учебными классами, наглядными пособиями, уставами и наставлениями.

Несвоевременная и недостаточная отгрузка частям горюче-смазочных материалов текущего довольствия. Отпускается частям лишь 50 % потребного количества горюче-смазочных материалов, что приводит к срыву тактических занятий в поле с материальной частью (в марте месяце были сорваны занятия в 12 танковой дивизии).

Итоги весенней инспекторской поверки боевой и политической подготовки.

12 танковая дивизия в апреле месяце не поверялась, при поверке комиссией 8 механизированного корпуса в феврале месяце получила оценку „удовлетворительно“.

Обеспеченность полигонами и стрельбищами.

12 танковая дивизия имеет один танковый полигон и одно стрельбище, недостает одного танкового полигона»[122].

Т-34 из состава 8-й танковой дивизии, оставленный после боя 24 июня 1941 г. г. Немиров, северо-восточная окраина.

Вновь хотим привлечь внимание читателя: перед нами «старая» танковая дивизия, сформированная почти за год до написания цитированного отчета. Но ее проблемы практически не отличаются от проблем 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса: недоукомплектованность и текучесть комначсостава, скученное размещение, не дающее возможности выделить помещения под учебные классы, дефицит учебных пособий, нехватка полигонов и дефицит топлива на учебные упражнения. Кстати, а отчего же в феврале 1941 г. дивизия получила при поверке всего лишь «удовлетворительно»?

«Дивизия имеет значительный некомплект начсостава — 282 чел., т. е. 21%ф По должностям этот некомплект падает на командиров взводов — 41 чел., командиров рот — 25 чел. Большой некомплект младшего начсостава по дивизии — 521 чел., т. е. 21,6 %. Красноармейского состава имеется излишек — 896 чел. Значительный некомплект среднего и младшего начсостава и сверхкомплект рядового состава создают перегрузку для начсостава, что в значительной степени затрудняет нормальный ход боевой подготовки… При поверке начсостава 2-го батальона 12 мотострелкового полка в количестве 15 чел. по элементарным вопросам пехотной тактики оказалось:

1 чел. знает хорошо — 7 %.

2 чел. знают посредственно — 13 %.

12 чел. знают плохо — 80 %.

При проверке тактической подготовки группы начсостава 3-го батальона 24-го танкового полка оказалось:

6 чел. посредственно — 46 %.

7 чел. слабо — 54 %.

Большинство начсостава этих батальонов окончило всякого рода краткосрочные курсы. Многие из начсостава 12-го мотострелкового полка заявляли, что боевого устава пехоты часть 11-я[123] и полевого устава 36 г. они никогда не читали. Знания начсостава 3-го батальона 24-го танкового полка не идут дальше боевого устава танковых войск часть 1-я. Других уставов они не читали. Военных журналов не читают. По разнарядке 24-й танковый полк получал 1 экземпляр журнала „Военная мысль“ и 3 экз. „Автобронетанкового журнала“. В общем уровень подготовки начсостава, особенно по тактике, низок.

Одиночной подготовкой бойца пехоты в танковых батальонах совершенно не занимались и многие из лиц начсостава считают, что для танковых частей заниматься этим необязательно.

В автотранспортном батальоне 24-го танкового полка занятия на тему „боец в наступательном бою“ проводил воентехник 2-го ранга С. Сам С. по тактике пехоты подготовлен плохо. Задачу отделению ставить не умеет. Место для занятия выбрал неудачно. Огневых рубежей при наступлении не назначал. Вместо одиночной подготовки бойца занимался подготовкой взвода. Перебежки красноармейцы делали вяло. Вставать и ложиться с винтовкой не умеют, место для стрельбы не выбирают, оружие к бою не готовят.

Во 2-м батальоне 24-го танкового полка занятие на тему „Наблюдение вне танка“ (с наблюдательного пункта) проводил лейтенант Р. Наблюдательного пункта организовано не было. Место для наблюдения красноармейцы выбирать не умеют, биноклем владеют плохо. Переползать не умеют. Наблюдатели при смене маскировались плохо. Передачи результатов наблюдения с наблюдательного пункта организовано не было. В общем занятие проведено плохо.

В 12-м мотострелковом полку занятие на тему „Боец в оборонительном бою“ проводил младший лейтенант 6-й роты А. Занятие было организовано как двухстороннее. Красноармейцы отрывали окопы из снега неумело, маскировались плохо, огонь открывали без команды командиров отделений, расстояния определяли неправильно, переходили в контратаку поодиночке.

Занятие на тему „Боец в наступательном бою“ проводил младший лейтенант 4-й роты А. Сам А. по тактике пехоты подготовлен плохо. Красноармейцы делали перебежки неумело, на огневых рубежах не окапывались, место для стрельбы выбирали неудачно, прицел не ставили, в атаку переходят без штыков.

В общем, тактическая подготовка в частях дивизии проходит неудовлетворительно.

Занятия по изучению матчасти оружия в 24-м танковом полку организованы удовлетворительно. Недостатком служит отсутствие методических навыков и четкого военного языка у младших командиров. Так в 1-м взводе 2-й роты полковой школы младший сержант Б., проводя занятия с курсантами на тему „Устройство тормоза отката и накатника“, называл отдельные детали неправильно, давал нечеткие формулировки, неверно объяснял устройство пружин накатника…

Танковые экипажи во время стрельбы не умеют вести точного наблюдения за падением пуль, отсюда отсутствует корректирование огня. Отдельные командиры танков не умеют быстро определить задержку в оружии и устранить ее. Так командир танка 3. во время стрельбы не сумел устранить простую задержку и вернулся на исходное положение, не отстреляв упражнения»[124].

Т-34 из состава 8-й танковой дивизии, подбитый и сгоревший в бою 24 июня 1941 г. в г. Немиров.

Заметим: 1 февраля 1941 г., когда был подписан цитированный выше доклад об итогах поверки состояния 12-й танковой дивизии, формирование «третьей волны» мехкорпусов еще не началось. То есть проблема недоукомплектованности и неудовлетворительном подготовки начсостава не возникла внезапно, на ровном месте, в связи с массовым откомандированием оного комначсостава во вновь формируемые мехкорпуса. И хотя дивизия «старая», ожидать от нее сколько-нибудь заметного «блеска» в боевых условиях явно не приходится.

Ведомость укомплектованности личным составом 8-го мехкорпуса:

Сведения на личный состав 8-го мехкорпуса по образованию:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, oп. 11353, д. 896, л. 132.

По сравнению с 4-м мехкорпусом положение дел в 12-й танковой дивизии можно признать вполне удовлетворительным: в ней преобладают люди с образованием 7–9 классов. Зато управляют ими командиры (средний, старший и высший комначсостав, то есть от младшего лейтенанта и выше) с образованием 1–3 и 3–6 классов…

К этому хотелось бы добавить, что из ста «тридцатьчетверок» 12-й танковой дивизии 96 машин относились к первой категории и 4 — к третьей[125]. Напоминаем, что «приказами КО № 12–16 1940 года и Наставлением по учету и отчетности в Красной армии предусматривалось деление всего имущества по качественному состоянию на следующие категории:

1-я категория — новое, не бывшее в эксплуатации, отвечающее требованиям технических условий и вполне годное к использованию по прямому назначению.

2-я категория — бывшее (находящееся) в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению. Сюда же относится имущество, требующее войскового ремонта (текущий ремонт).

3-я категория — требующее ремонта в окружных мастерских (средний ремонт).

4-я категория — требующее ремонта в центральных мастерских и на заводах (капитальный ремонт)»[126].

Т-34 из состава 8-й танковой дивизии, застрявший в постройке при отходе, г. Немиров.

То есть 96 машин первой категории — это машины новые, не бывшие в эксплуатации, в процессе боевой подготовки они если и участвуют, то только в качестве наглядных пособий, да и такое их участие под большим-пребольшим вопросом[127]…

В заключение рассмотрения положения дел в Киевском особом военном округе нам бы хотелось привести несколько довольно объемных, но весьма полезных цифровых таблиц. Итак, сводка о личном составе танковых войск Киевского особого военного округа по социальному положению и общему образованию по состоянию на 1 января 1941 г.:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12951, д. 9, л. 33.

Вновь напомним, что таблица описывает положение дел на 1 января 1941 г., то есть до начала формирования «весенней» волны мехкорпусов. Из таблицы хорошо видно, что: среди командно-начальствующего состава преобладает незаконченное среднее образование, а среди младшего командно-начальствующего и рядового состава — начальное; далее, численность новобранцев призыва 1940 г. практически вдвое превышала численность рядовых второго года службы; учитывая необходимость сохранения в штате обученных старослужащих, следует признать, что резерв старослужащих рядовых для выдвижения их на должности младшего начсостава оказался достаточно мал. А это, в свою очередь, предвещало выдвижение на должности младшего начсостава красноармейцев первого года службы, чьи знания, опыт и квалификация не сильно отличались от знаний, опыта и квалификации тех, кем им предстояло командовать и кого им предстояло обучать тонкостям и премудростям военного дела.

Далее, сводка о военном и специальном образовании начальствующего состава танковых войск Киевского особого военного округа по занимаемым должностям по состоянию на 1 января 1941 г.

Таблица составлена поданным ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12951, д. 9, л. 60, 60 об.

В первую очередь эта таблица демонстрирует острую проблему на «низовом» уровне управления — больше половины командиров взводов в танковых войсках закончили «прочие учебные заведения», в рассматриваемом случае «курсы младших лейтенантов и им равные» (1591 чел. из 1642), то есть не получили полного курса специального военного образования; однако именно этим людям предстояло непосредственно организовывать процесс боевой учебы в подразделениях, руководить этим процессом и контролировать глубину и качество обучения.

Далее, сравнение между собой строк «Командиры рот» и «Командиры взводов» позволяет заметить скрытую, еще «дремавшую» 1 января 1941 г. проблему роста армии: строки от уровня ротных командиров вверх по иерархии демонстрируют нормальную структуру кадров — сначала среди начсостава преобладают выпускники военных училищ, далее, по мере роста должности, возрастает доля выпускников курсов усовершенствования комначсостава, затем, по необходимости, должности занимают выпускники военных академий (из таблицы видно, что даже среди ротных командиров было двое выпускников военных академий: один выпускник академии механизации и моторизации и один выпускник артиллерийской академии). Однако выпускник курсов младших лейтенантов по мере должностного роста не будет направлен в военное училище — считается, что курсы младших лейтенантов уже предоставили ему минимально необходимый объем познаний и навыков. Соответственно, в ходе должностного роста выпускники «курсов младших лейтенантов и им равных», не получив дополнительного образования, имеют шансы стать ротными командирами… И такая возможность представилась уже весной 1941 г. при формировании «весенней» волны мехкорпусов.

Состояние дел перед началом войны хотелось бы проиллюстрировать таблицей списочной численности личного состава танковых войск Киевского особого военного округа по состоянию на 1 июня 1941 г.:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12951, д. 9, лл. 33, 70.

За полгода численность начсостава танковых войск увеличилась в полтора раза, младшего комначсостава — удвоилась, а вот численность первогодков, наиболее нуждающихся во внимании со стороны комсостава в части организации обучения и контроля его результатов, без малого утроилась. Численность «старослужащих» также возросла непропорционально росту численности первогодков (удвоение против утроения). Понятно, что такое положение дел никоим образом не способствовало решению непростых проблем обучения личного состава быстро растущих танковых войск и освоения танков новых типов…

Следующими по порядку получали Т-34 5-я танковая дивизия 3-го мехкорпуса Прибалтийского особого и 7-я танковая дивизия 6-го мехкорпуса Западного особого военного округа. Снова перед нами «старые» дивизии формирования лета 1940 г. И отчеты их опять так похожи на уже рассматривавшиеся отчеты 4-го мехкорпуса и 12-й танковой дивизии…

Тот же танк, что и на с. 79. Был успешно заведен и своим ходом отогнан на свободную площадку, г. Немиров.

«При сем прилагаю доклад об укомплектованности материальной частью, артвооружением и боеприпасами, ГСМ и обеспеченности учебными пособиями и классами частей 3-го мехкорпуса по состоянию на 25 апреля 1941 г.

Корпус, как видно из прилагаемых цифровых данных, на сегодняшний день имеет большой некомплект в боевых и вспомогательных машинах, что в значительной степени снижает его боевую мощь и силу удара. С той материальной частью, которая имеется к настоящему времени налицо, корпус к отмобилизованию готов.

По личному составу в корпусе происходит большая текучесть как в среднем звене, так и в звене старшего начальствующего состава, что неблагоприятно отражается на сколоченности подразделений и частей в целом. Необходимы решительные мероприятия по стабилизации начальствующего состава.

Общая оценка начальствующего состава — не выше удовлетворительной, а в звене командира взвода — командира роты, особенно в мотострелковых полках — еще ниже, потому что взводами командуют младшие командиры.

Парки и парковое оборудование 3-го корпуса.

Материальная часть корпуса в основном расположена под открытым небом. Крытые парки имеются частично только в 84-й мотострелковой дивизии и 2-й танковой дивизии. Наиболее невыгодное (открытое для посторонних глаз) расположение парков в 5-й танковой дивизии, где матчасть, стоящая под открытым небом, расположена в полосе, окруженной с одной стороны железной дорогой и станцией Алитус, а с другой стороны шоссе Алитус — Ораны, причем как железная дорога, так и шоссе подходят вплотную к парку. Парки стоянки и обслуживания машин всех частей и соединений корпуса не обеспечены оборудованием, положенным согласно наставлениям по парковой службе и эксплуатации машин. Водомаслогрейки, построенные своими силами, имеются во всех частях, но обеспечение машин быстрой заправкой тормозится отсутствием потребного количества заправочных средств (ведра, воронки)…

Обеспеченность учебными классами.

В 5-й танковой дивизии имеется 7 учебных классов для занятий по огневой подготовке, 8 учебных классов по техподготовке, 11 радиоклассов и 2 арт. стрелковых класса.

Обеспеченность учебным имуществом и пособиями.

Обеспеченность частей 5-й танковой дивизии учебными и наглядными пособиями в процентах выглядит так: по технической подготовке на 20 %, огневой подготовке на 30 %, тактической и топографической подготовке на 15 %, физической подготовке — снарядами на 10 %, хим. подготовке на 10 %, инженерной подготовке на 25 %.

Учебные поля, полигоны и стрельбища.

В условиях настоящего расположения 5-й танковой дивизии в одной точке (Алитус) условия дивизии в отношении обеспеченности стрельбищами ухудшились. Дивизия в основном использует Оранский полигон, куда на лагерный период выходят части 29 литовского корпуса. Удаление полигона от расположения дивизии 40 км. Учебных полей почти нет, если не считать отдельных небольших земельных участков»[128]1.

Численность личного состава 5-й танковой дивизии:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 898, л. 153.

Т-34 и БТ неустановленной части. Лето 1941 г.

И снова перед нами знакомая картина — ощутимый дефицит среднего и младшего начсостава, дополнительно отягченный избытком рядовых. Сведения на личный состав 5-й танковой дивизии по образованию:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 898, л. 153.

Танки Т-34, захваченные противником во время перевозки по железной дороге.

Опять перед нами становящаяся привычной картина — младший комсостав с преобладающим начальным образованием в отсутствие учебных пособий должен обучать столь же «образованный» рядовой состав. Глубину и качество подобного обучения несложно предсказать.

Ведомость количества моточасов по вождению водительским составом 5-й танковой дивизии по состоянию на 24 апреля 1941 г.:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 898, л. 164.

То есть среди механиков-водителей заметно преобладают специалисты с опытом практического вождения до 3 часов. Конечно, нужно учитывать и то обстоятельство, что «тридцатьчетверки» дивизия получила лишь в феврале, но тем не менее опыт механиков-водителей никакого оптимизма не внушает. Особенно если учесть, что из полусотни Т-34 44 машины стоят в консервации, а в учебнобоевой парк выделено всего шесть машин[129], на которых как минимум полсотни экипажей должны отработать навыки вождения. Можно, конечно, тешить себя предположениями о том, что на Т-34 были выделены самые лучшие экипажи с обширным опытом практического вождения, однако имеются основания усомниться в столь благолепной картине: в апреле 1941 г. представители Кировского завода инспектировали танки КВ 2-й танковой дивизии — «соседки» 5-й танковой по 3-му мехкорпусу. Невзирая на наличие в 3-м танковом полку, машины которого инспектировались, 90 механиков-водителей со стажем вождения свыше 10 часов при 27 имевшихся КВ, в отчете представителей Кировского завода указано: «Водительский состав очень мало получает практической езды. Имеются водители, которые проехали 300 м на КВ…»[130] Трудно предположить, что водительской практики на КВ механики-водители 3-го мехкорпуса получали считаными сотнями метров, а вот Т-34 гоняли «в хвост и в гриву», нарабатывая десятки часов практического вождения на каждого водителя.

Исследование отчета 6-го механизированного корпуса Западного особого военного округа стоит предварить парой чисел. По состоянию на начало мая 1941 г. корпус имел 70 танков Т-34 (все в 7-й танковой дивизии), из них машин первой категории — 70[131]. То есть все «тридцатьчетверки» наглухо стояли в консервации. А в остальном отчет 6-го мехкорпуса ничем не выделяется среди множества себе подобных: в 7-й танковой дивизии «Машины хранятся на открытых площадках под брезентами. Имеющийся полигон (Зеленое) не оборудован достаточным количеством блиндажей и приспособлениями для стрельбы по движущимся целям. Классами (дивизия) не обеспечена из-за отсутствия помещения. Учебных пособий недостаточно: отсутствуют наставления по танкам Т-34 и КВ, наставления по новой материальной части оружия, БУП часть II, УТВ часть II, наставления по полевой службе штабов. Нет нового устава тыла. Нет наглядных пособий по новым образцам вооружения»[132].

Ничего нового, все уже привычно: машины стоят в консервации на открытой площадке, а экипажи не могут полноценно проходить боевую подготовку вследствие отсутствия учебных пособий и наставлений.

В этой таблице приводятся сведения об укомплектованности личным составом 7-й танковой дивизии:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 899, лл. 126–127.

И здесь все привычно: нехватка младшего и среднего начсостава при избытке рядовых. Данные по образованию комсостава 7-й танковой дивизии представлены не были; в целом же по танковым полкам мехкорпуса из 585 чел. среднего начсостава высшее образование имели 12 чел., среднее 148 чел., от 7 до 9 классов 265 чел. и от 1 до 6 классов 155 чел., а младший начсостав и рядовой состав 250 чел., 876 чел., 2392 чел. и 3768 чел. соответственно[133].

Все части, осваивавшие Т-34 зимой-весной 1941 г., жаловались (и имели на то совершенно объективные основания) на неукомплектованность и текучесть комсостава, проблемы с материальным обеспечением учебного процесса (недостаток полигонов, танкодромов, учебных классов, учебных пособий, наставлений по материальной части новейшей техники), уровень подготовки обучающих был довольно низок и не позволь в короткий срок качественно обучить малообразованных обучаемых. Сама новейшая техника преимущественно стояла на приколе под открытым небом, число боевых машин, выделенных в учебно-боевой парк, было недостаточно для полноценной отработки экипажами хотя бы имеющихся «по списку» (не говоря уж о «штатных» показателях) танков учебных упражнений.

Картина снова выглядит вполне привычной — довольно условно образованный начсостав должен обучать еще более условно образованный рядовой состав при остром дефиците учебных пособий, а на сами новые танки можно только глазом посмотреть, и то если начальство примет на себя такую ответственность.

К сказанному следует добавить также «ротацию» членов экипажей, получивших хоть какой-то опыт вождения танков новейших типов. Например, отчитываясь об учении с участием 12 танков КВ, 7-я танковая дивизия представила информацию о стаже практического вождения танков участвовавших в учении механиков-водителей; из 12 механиков-водителей танков КВ двое имели по 6 часов практического вождения Т-34[134] — но в «грозовом июне» в бой-то они пошли в составе экипажей КВ! Драгоценный моторесурс новейшей техники оказался израсходованным неэффективно.

При необходимости можно привести цитаты отчетов всех остальных соединений — получателей новейшей техники, однако ничего нового к обрисованной картине они уже не добавят. Полутора месяцев, прошедших с начала мая до «Главной Даты», было заведомо недостаточно для исправления столь существенных и многочисленных недостатков, проблем и огрех. В сложившихся условиях форсированная «накачка» приграничных округов новейшей техникой в апреле-июне 1941 г., увы, в основном обеспечила оккупантов интересным фоном для «драматически-геройских» фотографий с войны, отсылаемых в фатерлянд.

Освоение новых танков дополнительно осложнялось тем, что делать это приходилось буквально вслепую, на ощупь, «методом научного тыка»: наставлений по технической эксплуатации и войсковому ремонту танков новых типов, на отсутствие которых жалуются части, попросту не существовало в природе. Задание на разработку руководства по техническому обслуживанию и войсковому ремонту танков Т-34, КВ и Т-40 было выдано Научно-исследовательскому бронетанковому полигону в Кубинке лишь в начале 1941 г. со сроком завершения работ в ноябре 1941 г. Ежемесячные перечни тематических работ НИБТ показывают аккуратный прирост процента готовности работы по теме «Составление руководства по войсковому ремонту и техническому обслуживанию». В частности, датированный 3 июня 1941 г. перечень работ НИБТ полигона на июнь прогнозирует достижения к 1 июля 40 %-ной готовности руководства по Т-40 и 30 %-ной готовности руководств по Т-34 и КВ[135].

Танк Т-34 из состава 5-й танковой дивизии. Район г. Алитус.

Командирам боевых частей, получавших новые танки, оставалось в своих рапортах лишь констатировать малоутешительную реальность:

«При проведении эксплуатации моторов в в/частях имели место неоднократные аварии дизельмоторов, установленных на машинах А-7М, А-34 и тракторах „Ворошиловец“ из-за несоблюдения элементарных правил по эксплуатации и уходу за дизельмоторами В-2.

Так за период зимней эксплуатации 1940-41 г. в 15-ти моторах были разморожены головки, а иногда и блоки.

За 4 месяца 1941 г. в 24-х моторах были выплавлены и частично подплавлены подшипники.

Основной причиной размораживания моторов является невнимательное отношение обслуживающего персонала к проверке водяной системы.

Вода из мотора выпускается холодной, что противоречит инструкции по эксплуатации.

Выплавление и частичное подплавление подшипников происходит по следующим причинам:

Запуск мотора с перекрытым масляным краном.

Запуск мотора без предварительном прокачки масла и создания необходимого давления.

Работа мотора после запуска на повышенных оборотах и начало движения машины без соответствующего прогрева мотора.

В зимнее время, как правило, после остановки мотора, масло не спускается из масляном системы от бака к масляному насосу.

Работа моторов на маслах, не отвечающих техническим требованиям. Так, например, в в/ч 7816 трактор „Ворошиловец“ был заправлен автолом.

Низкая подготовка технического персонала, вследствие отсутствия надлежащего количества инструкций, описаний и наглядных пособий по дизель-моторам»[136].

Иллюстрации из немецкого пособия по борьбе пехоты с танками. Показаны способы подрыва танка, методом установки связки пехотных гранат на защищенной сетке МТО, а также подрыв двигателя с помощью одной ручной гранаты.

Впрочем, заправка маслом «не той системы» была еще «цветочками». «Ягодками» же были случаи наподобие ЧП 23 мая 1941 г. в 6-м механизированном корпусе Западного особого военного округа, когда бравые танкисты в один присест сломали до состояния «требуют большого ремонта» пять танков Т-34, попытавшись заправить их бензином вместо дизтоплива[137] — что, кстати говоря, само по себе является прекрасной иллюстрацией уровня боевой подготовки одного из мощнейших мехкорпусов РККА менее чем за месяц до войны.

Справедливости ради следует отметить, что иногда топливо и масло действительно оказывались «не той системы»:

«СЕКРЕТНО

6 мая 1941 г.

Начальнику Бронетанкового управления КА военинженеру 1 ранга Коробкову.

Зам. Наркома среднего машиностроения Горегляду.

Мной получено письмо от сержанта воинской части 4141[138] и ряд донесений инспекторов завода, находящихся в воинских частях городов Стрый, Львов, Злочев и др. с сообщением о тяжелом запуске и затруднениях в работе дизель-моторов В-2-34, В2-К и В2-В[139] в результате нарушения инструкции по эксплуатации и уходу за дизель-мотором.

В воинской части, находящейся в гор. Стрый, были заправлены почти все дизельмоторы дрогобычским газойлем, что не соответствует техусловиям. В своем составе дрогобычский газойль имеет:

а) наличие большого процента парафинистых соединений.

б) наличие воды и механических примесей.

в) большого процента золы и кокса.

При заправке дизельмоторов горючим в воинской части, находящейся в гор. Злочевск, для фильтрации топлива применяются фильтрующие сетки, а не шелковое полотно (как это требуется согласно тех. условиям), а в отдельных случаях заправка топливных баков производится без какой бы то ни было фильтрации.

Обращая Ваше внимание на указанные факты, прошу принять срочные меры к инструктажу воинских частей по заправке топливом дизель-моторов и запретить заправлять дизельмоторы топливом, не соответствующим техусловиям, указанным в инструкции по уходу за дизельмотором.

Главный инженер завода № 75 Невяжский»[140].

Тем не менее хотелось бы отметить, что никакие негодные кондиции дрогобычского газойля не отменяют грубых нарушений регламента заправки…

По мере поступления новой техники части активизировали боевую учебу — и, совершенно естественно, использованные для обучения новейшие танки начали выходить из строя и демонстрировать «дремавшие» во время стояния на приколе конструктивные недостатки:

«Районному инженеру ГАБТУ КА на заводе № 183

военинженеру 2 ранга тов. Козыреву 10 июня 1941 г.

К 20.6.41 г. донесите причины поломок и мероприятия завода по следующим рекламациям частей:

Примите срочные меры к восстановлению указанных машин.

Одновременно обращаю Ваше внимание и требую принятия срочных мер к ликвидации участившихся случаев поломки зубьев шестерен коробки перемены передач и скручивания вертикальных валиков привода 3–4 передачи»[141].

По состоянию на 1 июня 1941 г. в танковых войсках РККА числилось 892 танка Т-34 (из них 832 в приграничных округах). 845 «тридцатьчетверок» проходили по первой категории — имущество «новое, не бывшее в эксплуатации, отвечающее требованиям технических условий и вполне годное к использованию по прямому назначению». И только 46 танков относились ко второй — «бывшее (находящееся) в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению. Сюда же относится имущество, требующее войскового ремонта (текущий ремонт)». Еще одна «тридцатьчетверка» числилась в третьей категории и требовала среднего ремонта в окружных мастерских[142].

По сути это значит, что для боевой учебы использовалось не больше полусотни «тридцатьчетверок». Сколько экипажей для новых танков успели подготовить с их помощью? Два, в самом лучшем случае по три на танк — больше не позволял ресурс двигателя, который в 1941-м едва-едва отработал 100 часов на испытательном стенде, а в неумелых руках неопытных мехводов выдавал и того меньше.

Иллюстрация из немецкого пособия по борьбе пехоты с танками. Уничтожение танковой пушки броском гранаты, с привязанным к ней якорем.

При этом на замену рассчитывать особо не приходилось — производство дизелей было «узким местом», за полтора года промышленность поставила в запчасти только 85 дизелей, от которых к июню 1941-го на складах остались лишь расписки о получении. Большинству же экипажей новейших танков пришлось осваивать вверенную им матчасть уже после начала войны — в условиях не просто «приближенных к боевым», а под самыми настоящими бомбами и снарядами. Результаты такой учебы для «сырых» еще новых танков и неопытных экипажей были вполне закономерны — например, 8-й мехкорпус КОВО, имевший к началу войны 100 «тридцатьчетверок», из-за поломок оставил 5 из них на месте дислокации, а еще 40 — на обочинах дорог. Но этим танкистам генерал-майора Рябышева относительно повезло — самый первый экзамен по мастерству вождения Т-34 у них принимали пыльные проселки Украины, а не противотанковые пушки немецких дивизий.

Впрочем, трудности с освоением новых танков были лишь одной из проблем, в полный рост вставших перед советскими танкистами.

Иллюстрация из немецкого пособия по борьбе пехоты с танками. Подрыв танка с помощью канистры с бензином и привязанной к ней ручной пехотной гранатой.

Один в поле не воин — эта народная мудрость справедлива как для былинного богатыря, так и для экипажа танка. Пусть даже не обижен бронированный богатырь ни силой, ни мощью бронезащиты, а вместо богатырского коня несет его в бой пламенный мотор на 500 лошадей — все равно рано или поздно «каленые стрелы» вражеских бронебойных снарядов порвут гусеницы, заклинят башню, и поволокут недруги подбитый чудо-танк на свой полигон, мерить линейками толщину брони. Поэтому в реальном, а не сказочном бою нужно, чтобы саперы проложили дорогу через минные поля, чтобы авиация прикрыла на марше сами танки, а также колонны грузовиков с топливом и снарядами для них, чтобы артиллеристы были готовы накрывать огнем вражеские противотанковые пушки, чтобы пехота держалась поближе к танку и бдительно следила, не вскочит ли на него какой-нибудь не в меру смелый пехотинец врага со связкой гранат или канистрой бензина. Ну и, конечно же, лучше всего, чтобы танк шел в атаку не один, а с другими танками, числом поболе. Многовато выходит «чтобы» — но именно таковы правила жестокой игры под названием «война».

Однако летом 1941-го из этих многочисленных «чтобы» чаще всего в наличии оказывались только многочисленные танки — и мужество их экипажей. А со снабжением, прикрытием с воздуха, артиллерийской и пехотной поддержкой обстояло заметно хуже. Достигнутая противником внезапность нападения привела к тому, что советские мехкорпуса не успели получить из народного хозяйства положенную им по штатам военного времени вспомогательную технику. Без «мирных» грузовиков и тракторов пехотные и артиллерийские части не успевали за танками, оставаясь в тылу — а попытки прорыва немецкой обороны одними танками, без поддержки пехоты, без подавления огнем вражеской гаубичной и противотанковой артиллерии, чаще всего заканчивались плачевно даже для самых «непробиваемых» танков. Слабое знание матчасти не позволяло экипажам самостоятельно устранять даже мелкие поломки, а катастрофическая нехватка запчастей и ремонтных средств приводила к тому, что многие танки попали в разряд безвозвратных потерь, даже не доехав до врага. К ним прибавлялись другие: подбитые, которые можно было бы вытянуть, отремонтировать и снова послать в бой — если бы поле боя не осталось за врагом. К этому добавлялась нехватка горючего, бронебойных снарядов для новых танков и главное — недостаток умения воевать на равных с лучшей на тот момент армией мира.

Т-34 из состава 5-й танковой дивизии. Район г. Алитус. Та же машина, что и на с. 89.

Глава 5. Огненное крещение

Чужой земли мы не хотим ни пяди,

Но и своей вершка не отдадим[143].

На рассвете 22 июня 1941 г., под аккомпанемент разрывов авиабомб и снарядов, советско-германскую границу пересекли угловатые серые машины с черно-белыми крестами на броне. Сидевшие в них танкисты искренне верили, что гений фюрера германской нации приведет их к очередной быстрой и легкой победе, ведь отсталая большевистская промышленность не сможет выставить ничего равного лучшим творениям арийских инженеров. Навстречу им из военных городков и полевых лагерей двинулись окрашенные в защитный цвет 4БО танки, и их экипажи тоже были уверены, что армия первого в мире государства рабочих и крестьян «малой кровью, могучим ударом»[144] разгромит вторгшегося врага, после чего довершит начатое уже «на чужой территории». Тогда, в первые часы войны, мало кто мог предположить, что начавшееся сражение затянется на четыре долгих и кровавых года[145]. И более того, мало кто мог угадать, как сложится его судьба в ближайшие дни.

Предваряя описание боевых эпизодов, авторы хотели бы сказать несколько слов о состоянии корпуса источников, содержащих информацию по теме нашего исследования. Тяжелые военные поражения, понесенные Красной армией в начале войны, гибель в окружении (часто со всеми документами) многих соединений, хаос и неразбериха, обусловленные внезапностью вражеского нападения и быстрым продвижением немецких войск, привели к тому, что освещение боевых действий в отчетных документах носит весьма поверхностный, немногословный, фрагментарный, нередко не вполне достоверный характер, а многие боевые эпизоды с участием танков новейших типов остались вовсе неосвещенными. Например, фонд 6-го мехкорпуса, упоминаемого нами далее — одного из сильнейших мехкорпусов Красной армии — включает в себя следующие документы:

Аттестационные листы на военнослужащих, автобиографии, характеристики, листы прохождения службы.

Штатно-должностная книга учета начальствующего состава управления корпуса, 4-й танковой дивизии, 7-го и 8-го танковых полков.

Книга учета начальствующего состава служб (связи, химической и т. д.) управления корпуса, 4-го мотоциклетного полка, 185-го отдельного батальона связи, 41-го инженерного батальона.

Вся остальная документация штаба 6-го мехкорпуса погибла в окружении вместе со штабом. Все использованные нами в данной работе документальные материалы представляют собой служебные документы или их копии, направленные в другие инстанции, фонды которых сохранились до наших дней. Примерно в том же положении находятся фонды входивших в состав 6-го мехкорпуса 4-й и 7-й танковых дивизий.

Положение войск сторон в районе Алитуса вечером 22 июня 1941 г.

Другой пример: в докладе о состоянии 21-го мехкорпуса его командир генерал-майор Д. Д. Лелюшенко указывал:

«Занаряженная мне по планам ГАБТУ и ГАУ материальная часть, отправленная в мой адрес, перехватывается командованием 22-й армии.

В Великих Луках у меня взято 1500 самозарядных винтовок, 126 грузовых автомобилей, 15 автокухонь, 28 76-мм пушек, танков КВ 22 шт., Т-34 13 шт., несколько вагонов запчастей и 860 комплектов авторезины»[146].

Полковник Ф. Ф. Федоров, командир 5-й танковой дивизии РККА.

Судьба этих изъятых танков осталась неизвестной, в лучшем случае они попали в 48-ю танковую дивизию 22-й армии, в худшем использовались в составе импровизированного формирования, о действиях и судьбе которого ничего не известно.

В то же время:

«Начальнику АБТУ Сев. Зап. направления полковнику Прейсману. 11 августа 1941 г. Согласно извещения ГАБТУ КА в наш адрес на станцию Красное Село отправлено 24 танка Т-34, из Сталинграда отгружены 19.7, транспорт 19/101. До сих пор неизвестно, куда попали эти машины. ГАБТУ КА телеграммой требует подтверждения получения этих машин. Прошу Вашего распоряжения через BОCО Сев. Зап. направления выяснить, когда и кому они направлены со ст. Красное Село»[147].

Никаких сведений об установлении судьбы эшелона с танками не сохранилось, получатель танков остался неизвестен. Соответственно, никаких данных об участии этих «тридцатьчетверок» в боях не сохранилось.

Тем не менее имеющиеся источники позволяют пролить свет на действия «тридцатьчетверок» в боях лета 1941 г.

Ломка иллюзий агрессора о «прогулочном» характере очередной молниеносной кампании и о том, что «русские вооруженные силы — это глиняный колосс без головы»[148], началась уже в первые часы войны. В Прибалтике 7-я танковая дивизия 3-й танковой группы вермахта, почти не встретив сопротивления у границы, около полудня 22 июня домчалась до расположенного в 50 км от границы литовского городка Алитус. Несмотря на свои небольшие размеры, Алитус был весьма желанной целью для частей 3-й танковой группы Гота — в нем имелись два моста через Неман, захват которых мог сэкономить наступающим немало драгоценного времени и средств. Мосты немцам удалось захватить неповрежденными, но экономии времени не получилось — навстречу танкистам Гота уже выдвигались части советской 5-й танковой дивизии полковника Ф. Ф. Федорова из 3-го мехкорпуса. За два дня до начала войны в ней числилось 268 танков, 50 из которых были новыми «тридцатьчетверками»[149]. Успей они выйти к мостам раньше немцев… Иллюстрацией того, что могло бы ожидать 25-й танковый полк 7-й дивизии панцерваффе, если бы советские танки успели занять оборону, может служить боевой эпизод, произошедший при переправе немецких танков через северный мост: после того, как примерно 20 немецких танков миновали мост, очередной танк был обстрелян и подбит советским танком, стоявшим в необнаруженной до того засаде у моста. Обнаруживший себя советский танк отошел невзирая на огонь примерно 30 немецких 38 (t), составлявших основу танкового парка 7-й танковой дивизии[150]. Этот эпизод стал первой встречей «призраков» с Т-34[151]. Увы, история не любит сослагательного наклонения — вместо обороны водной преграды советским танкистам пришлось атаковать уже закрепившегося на плацдармах за мостами противника.

Pz.38(t) немецкой 7-й танковой дивизии проходит мимо горящего Т-34 5-й танковой дивизии РККА. Район Алитуса, июнь 1941 г.

Если оперировать только табличными значениями миллиметров бронепробиваемости и толщины брони, то одни лишь Т-34, даже без участия Т-28 и БТ-7, должны были быстро и без сколько-нибудь ощутимых потерь наголову разгромить немецкую танковую дивизию, вооруженную, напомним, преимущественно экс-чешскими 38(t). Однако встречного танкового боя «стенка на стенку» не получилось: к Алитусу, помимо танков, вышли мотопехота 7-й танковой дивизии и истребительно-противотанковый дивизион, имевший на вооружении 12 50-мм противотанковых пушек. Тяжелый бой продолжался весь остаток дня, попытки немцев прорваться с предмостных плацдармов дальше на восток сменялись советскими контратаками. Положение изменилось лишь вечером, когда к городу подошла еще одна немецкая танковая дивизия — 20-я. Только тогда немцам удалось продвинуться вперед с плацдарма у северного моста, обходя с фланга сражающиеся части 5-й танковой дивизии и оттесняя их на северо-восток. Но это был запоздалый успех — «тот самый длинный день в году» закончился, темнота разделила противников.

Командир 6-го мехкорпуса РККА М. Г. Хацкилевич.

Итог первого боя был малоутешителен для 5-й танковой дивизии. В бою за Алитус были потеряны 73 танка. Из 44 «тридцатьчетверок», участвовавших в бою, 27 было потеряно. Немецкие части отчитались об 11 потерянных танках. Скорее всего, речь идет о безвозвратных потерях — поле боя осталось за немцами, поэтому они вполне могли не учесть своих «подранков» за полноценные потери. Но вот число исправных машин у 7-й танковой дивизии сократилось вполне ощутимо — на 27 июня в ее боевой линии, по некоторым данным, оставалось не более 150 танков, а 2-й батальон 25-го танкового полка из-за тяжелых потерь был расформирован. По мнению немецких офицеров, участвовавших в боях под Алитусом, сражение с 5-й танковой дивизией Красной армии оказалась самым сложным из всех, в которых участвовала немецкая 7-я танковая дивизия с начала Второй мировой войны — а за спиной у «призраков» осталась Французская кампания, в ходе которой дивизия участвовала в прорыве на Маасе и в танковом сражении у Арраса.

Т-34 5-й танковой дивизии РККА. Район Алитуса, июнь 1941 г.

Тогда, в самом начале, многим казалось, что было сделано мало, что 5-я танковая должна была сделать много больше. Пятясь под натиском двух немецких танковых дивизий[152], 24 июня 1941 г. остатки 5-й танковой дивизии в составе 15 танков, в том числе нескольких Т-34, 20 бронемашин и 9 орудий, с обозом, переполненным ранеными, вышли в район командного пункта 13-й армии Западного фронта недалеко от Молодечно.

«В разговоре с командующим армией генерал-лейтенантом П. М. Филатовым полковник Ф. Ф. Федоров обстоятельно рассказал о событиях в Литве. Настроен танкист был подавленно и в конце заявил, что за захват противником мостов через Неман ему „придется расплачиваться головой“»[153].

Сгоревший Т-34 5-й танковой дивизии РККА. Район Алитуса, июнь 1941 г. Башня танка сорвана внутренним взрывом, сгорела обрезинка опорных катков.

Ни он сам, ни его собеседник еще не знали, что выигранные 5-й танковой дивизией 10 часов светлого времени «самого длинного дня в году» и хотя бы временно, но все же сокращенная без малого вдвое матчасть одной из вражеских танковых дивизий — это очень и очень много по меркам кровавого лета 1941-го. Это больше, чем удалось кому-либо другому в огненном котле приграничного сражения.

Справедливости ради стоит отметить, что с условиями для боя 5-й танковой дивизии повезло больше других. Алитус был местом, где дивизия дислоцировалась еще до начала войны, немецкие танки сами приехали на встречу с «тридцатьчетверками» Федорова. Поэтому в бою за мосты через Неман приняли участие и пехота, и артиллерия дивизии, а танкам 5-й танковой дивизии не пришлось пройти до боя многосоткилометровый марш, оставляя по обочинам дорог вышедшие из строя машины. У других советских танковых частей дела с этим обстояли намного хуже.

Одним из ярчайших примеров такого «хуже» стали бои 6-го мехкорпуса Западного фронта. Выше мы уже говорили, что 6-й мехкорпус относился к наиболее укомплектованным мехкорпусам, он имел в своем составе 322 «тридцатьчетверки», а всего более тысячи танков[154]. Этих сил вполне могло хватить, чтобы сильно усложнить жизнь наступающей с юга Белостокского выступа танковой группе Гудериана или мощным контрударом с фланга подрезать ударный клин наступающей танковой группы Гота. Но для этого требовалось то, что воспринимает как самоочевидную аксиому современный читатель, и что было дороже золота в «роковом июне» — требовалось точно знать, откуда, куда и когда пойдут немецкие танки…

Подбитый Т-34 5-й танковой дивизии РККА. Район Алитуса, июнь 1941 г.

Увы, в первый же день войны «разведка доложила точно», обнаружив, что «на восточно-прусском направлении в границах справа — Сувалки, Хайльсберг, слева — Щучин, Найденбург, противник силою до пяти-шести пехотных дивизий, двух моторизованных дивизий, двух танковых дивизий, десяти артиллерийских полков ударом в направлении Гродно к 20 часам овладел Пальница, Новоселки, Новы Двур, Гута, Граево, Кольно, Стависки. В направлении Марцинконис, Нача в стыке с левофланговой армией Северо-Западного фронта прорвалось до двух танковых и двух моторизованных дивизий»[155].

Картина складывалась совершенно ясная — из Сувалкинского выступа немцы наносят удар в восточном и юго-восточном направлениях, введя в прорыв в районе Гродно подвижную группу в составе двух танковых и двух моторизованных дивизий. Столь же очевидными представлялись и ответные контрмеры — ударом подвижной группы с направления Белостока на Гродно и далее на северо-восток по западному берегу Немана разгромить обеспечивающую фланговое прикрытие уходящего на восток танкового клина немецкую пехоту, отсечь и уничтожить прорвавшуюся немецкую подвижную группировку. К сожалению, представленная в разведсводке штаба Западного фронта картина совершенно не соответствовала действительности. Фактически 3-я танковая группа Гота наступала заметно севернее, в полосе Северо-Западного фронта. С южной и юго-восточной стороны Сувалкинского выступа в юго-восточном направлении наступали в плотном построении немецкие пехотные дивизии 9-й армии.

Парк 5-й танковой дивизии РККА в Алитусе после захвата противником. Июнь 1941 г. На фотографии видны, по крайней мере, четыре Т-34.

Таким образом, вместо предполагаемого сокрушения флангового заслона танкового клина и маневренных операций на западном берегу Немана группе Болдина предстояло пробиваться сквозь подразделения немецких пехотных дивизий, поддерживаемых штурмовыми орудиями, крупнокалиберной артиллерией на быстроходной мехтяге и зенитной артиллерией из моторизованных зенитных батальонов люфтваффе. Для этой работы группа Болдина, имевшая в своем составе 6-й и 11-й мехкорпуса и 36-ю кавдивизию, но не имевшая ни пехоты, ни артиллерии, подходила откровенно плохо. В то же время о переправлявшейся через Буг в районе Бреста танковой группе Гудериана командование Западного фронта в тот момент еще не знало практически ничего.

Злоключения 6-го мехкорпуса начались еще с принятия участия в контрударе группы Болдина. Та же самая цитированная выше разведсводка № 1 штаба Западного фронта содержала указания о том, что «до двух танковых дивизий противника к 17 часам 30 минутам достигли рубежа Браньск, Боцьки, ведут бой с частями 6-го и 13-го механизированных корпусов»[156].

Командир 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса РККА С. В. Борзилов.

Схема 1. Боевые действия 22–23 июня 1941 г. в Прибалтике Положение сторон.

Для того чтобы перехватить прорывающуюся к Белостоку с юга танковую дивизию противника, соединения 6-го мехкорпуса переводились из своих выжидательных районов, расположенных к западу и юго-западу от Белостока, в исходный район для контрудара на восток от Белостока. При этом из состава 4-й танковой дивизии изымалась часть войск — для обороны рубежа реки На-рев оставлялись мотострелковый и артиллерийский полки 4-й танковой дивизии. И без того скромные силы пехоты и артиллерии группы Болдина дополнительно ослаблялись. По некоторым данным, на рубеже реки Нарев был оставлен и мотострелковый полк 7-й танковой дивизии.

В реальности никакая немецкая танковая дивизия к Белостоку не прорывалась, однако перемещение советских мехсоединений в районе Белостока было обнаружено вражеской авиаразведкой, и колонны 6-го мехкорпуса подверглись ожесточенной бомбардировке.

Т-34 5-й танковой дивизии РККА. Район Алитуса, июнь 1941 г.

Вот как описывал это в своем докладе командир 7-й танковой дивизии генерал-майор танковых войск С. В. Борзилов[157]:

«В 22 часа 22 июня дивизия получила приказ о переходе в новый район сосредоточения — ст. Валила (вост. Белостока), имея последующую задачу — уничтожить танковую дивизию, прорвавшуюся в район Бельска. Дивизия, выполняя приказ, врезалась в созданные на всех дорогах пробки беспорядочного отступления тылов армии и гор. Белостока (дорожная служба не была налажена, благодаря чего все беспорядочно бежало). Дивизия, находясь на марше и в районе сосредоточения в 4.00 23.6.41 до 9.00 и с 11.00 до 14.00 все время находилась под ударами авиации противника. За период марша и нахождения в районе сосредоточения до 14.00 дивизия имела потери; танков — 63 разбитых и разогнанных авиацией противника, разбиты все тылы полков, в особенности пострадал тыл 13-го полка. Приняты меры по сбору разогнанных тылов и танков»[158].

Т-34 5-й танковой дивизии РККА. Район Алитуса, июнь 1941 г.

Немецкая авиация наносила удары по маршевым колоннам советских войск практически безнаказанно: ВВС Западного фронта понесли тяжелые потери от ударов по аэродромам еще в первый день войны, а дивизионы ПВО дивизий 6-го мехкорпуса накануне войны находились на окружном полигоне в 120 км восточнее Минска и вернуться в свои части так и не успели. Новым Т-34 и КВ были опасны только прямые попадания бомб, однако описанный Борзиловым «разгром тылов полков» предопределял серьезные затруднения с организацией снабжения и обеспечения мехкорпуса. Если учесть, что 6-й мехкорпус еще до войны испытывал серьезный дефицит вспомогательной техники, то ничего хорошего это не сулило…

«Танковой дивизии противника не оказалось в районе Бельска, благодаря чего дивизия не была использована. Поступили новые сведения; танковая дивизия противника прорвалась между Гродно и Сокулка. В 14.00 23.6 дивизия получила новую задачу — двигаться в направлении Сокулка — Кузница, уничтожить прорвавшуюся танковую дивизию с выходом в район сбора южнее Гродно (примерно 140 км). Выполняя задачу, дивизия в первой половине дня 24.6 сосредоточилось на рубеже для атаки южнее Сокулки и Старое Дубовое. Разведкой было установлено, что танковой дивизии противника нет, а были мелкие группы танков, взаимодействующих с пехотой и конницей»[159].

Т-34 5-й танковой дивизии РККА. Район Алитуса, июнь 1941 г.

Потеряв около суток на противодействие несуществующему прорыву воображаемой танковой дивизии противника, соединения 6-го мехкорпуса сосредоточились в исходном районе для контрудара. Однако танковое ралли в окрестностях Белостока сильно сократило и без того скудные запасы топлива мехкорпуса[160], а «разбитые тылы полков» никакого оптимизма в смысле доставки горючего не внушали. По сведениям, сообщенным уже бывшим командующим Западным фронтом генералом армии Д. Г. Павловым на допросе после ареста, вечером 23 июня ему поступило сообщение от И. В. Болдина о том, что 6-й мехкорпус имеет только четверть заправки горючего, и службой снабжения горючим Западного фронта в адрес 6-го мехкорпуса было направлено 300 тонн топлива, однако по железной дороге топливо удалось подать лишь до Барановичей[161], расположенных более чем в 150 км от района сосредоточения соединений 6-го мехкорпуса. Неудивительно, что в докладе Борзилова использована формулировка «…в общем ГСМ добывали как кто сумел».

Выдвижение в общем направлении от Гродно к Белостоку большого количества советских танков было обнаружено авиаразведкой противника. Немецкие 162-я и 256-я пехотные дивизии, находившиеся на пути движения соединений 6-го мехкорпуса, получили несколько часов на подготовку обороны, а на войсковые колонны обрушился очередной бомбовый удар немецкой авиации.

Т-34 5-й танковой дивизии РККА. Район Алитуса, июнь 1941 г.

Во второй половине дня[162] 24 июня танки и мотопехота 6-го мехкорпуса двинулись в атаку. Решительная атака вызвала панику в рядах обороняющих Сидра немецких подразделений; оставив позиции, планировавшиеся для развития наступления на следующий день, 162-я пехотная дивизия противника попятилась к северу. Однако атакующие советские танкисты заплатили за свой успех достаточно высокую цену:

«В боях к югу от Гродно уничтожено 67 танков противника, из них 20 — штурмовыми батареями, 20 — артиллерией и 27 — огнем зенитных пушек. Данные предварительные, они еще корректируются»[163].

Ранним утром[164] следующего дня, 25 июня 1941 г., соединения 6-го мехкорпуса возобновили кровопролитные атаки в общем направлении на Гродно, длившиеся всю первую половину дня. Недостаток артиллерии не позволял подавлять противотанковую артиллерию противника во время артиллерийской подготовки атаки, эту задачу приходилось возлагать на атакующие танки. По мнению немцев, около 10 часов утра в районе населенного пункта Поганица наступающие советские войска совершили тактический прорыв обороны 162-й немецкой пехотной дивизии, однако сил для развития прорыва у 6-го мехкорпуса уже не было.

«24–25 июня дивизия, выполняя приказ командира корпуса и маршала т. Кулика, наносила удар 14 тп Стара Дубова и далее Гродно, 13 тп Кузница и далее Гродно с запада, где было уничтожено до двух батальонов пехоты и до двух артиллерийских батарей. После выполнения задачи части дивизии сосредоточились в районе Кузница и Стара Дубова, при этом части дивизии потеряли танков 18 штук сгоревшими и завязшими в болотах»[165].

Танки Т-34 и БТ из состава 5-й танковой дивизии. Район Алитуса, июнь 1941 г.

К сожалению, восемнадцатью танками потери ни 6-го мехкорпуса вообще, ни его 7-й танковой дивизии не исчерпываются, это лишь учтенные потери — танки, потерянные непосредственно на глазах комдива, или танки, о потере которых был проинформирован штаб дивизии. Немцы оценили потери атаковавших соединений Красной армии значительно выше: число подбитых за 24–25 июня под Гродно советских танков составило:

— частями 256-й пехотной дивизии 87;

— частями 162-й пехотной дивизии 56;

— 2-м дивизионом 4-го зенитного полка люфтваффе 21;[166]

— самолетами VIII авиакорпуса 43.

Итого 207 танков[167].

Вполне вероятно, что к этому моменту общие потери 6-го мехкорпуса были еще выше: в боевом донесении штаба Западного фронта по состоянию на 16.45 25 июня указывалось, что «по докладу командира корпуса, потери достигают 50 %»[168], там же упоминалось, что «части танковой дивизии доносят, что не имеют боеприпасов».

Невзирая на понесенные потери, нехватку горючего и боеприпасов 6-й мехкорпус все еще представлял собой заметную силу, способную продолжать сковывать немецкие пехотные дивизии под Гродно[169]. Но… На рассвете 24 июня, когда соединения 6-го мехкорпуса еще только выдвигались на исходные позиции для наступления, части 155-й стрелковой дивизии Красной армии рассеяли юго-западнее Слонима небольшую немецкую мотоколонну. Среди прочих трофеев победителям достались две карты, одна из которых оказалась оперативной картой штаба 2-й танковой группы — на ней были показаны все три моторизованных корпуса танковой группы Гудериана. Еще один драгоценный день прошел, прежде чем эта карта наконец добралась до штаба Западного фронта. Только теперь там смогли осознать и оценить, от кого и, главное, где именно исходит настоящая угроза.

Командир 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса РККА А. Г. Потатурчев.

В то время как самое сильное танковое соединение фронта бесплодно таранило оборонительные построения немецкой пехоты под Гродно в тщетной попытке прорваться в полосу соседнего фронта, вражеские танковые колонны рвались к Минску, почти не встречая сопротивления. Эта ситуация требовала немедленного исправления:

«В 3-ю и 10-ю армии.

Командиру 6-го механизированного корпуса.

Немедленно прервите бой и форсированным маршем, следуя ночью и днем, сосредоточьтесь Слоним.

Свяжитесь радио Голубевым[170] и непосредственно мною. Начало движения, утром 26 и об окончании марша донесите. Радируйте состояние горючего и боеприпасов.

Павлов. Фоминых. Климовских»[171].

Неизвестно, получил ли Хацкилевич указание немедленно прервать бой и успел ли трансформировать приказ командования фронта в собственный приказ; тем временем командование Западного фронта разослало в армии директиву об общем отводе войск фронта:

«Командующим войсками 13-й, 10-й, 3-й и 4-й армий.

Сегодня в ночь с 25 на 26 июня 1941 г. не позднее 21 часа начать отход, приготовить части. Танки — в авангарде, конница и сильная противотанковая оборона — в арьергарде. 6-й механизированный корпус первый скачок — район Слоним. Конечная линия отхода: … 10-й армии — Слоним, Бытень. Штаб армии — Обуз Лесьна…

Предстоящий марш совершать стремительно днем и ночью под прикрытием стойких арьергардов. Отрыв произвести широким фронтом.

Связь — по радио; доносить начало, маршруты и рубежи через два часа. Первый скачок — 60 км в сутки и больше.

Разрешить войскам полностью довольствоваться из местных средств и брать любое количество подвод.

Директива следует дополнительно. При неполучении дополнительной директивы отход начать по настоящей предварительной.

Командующий войсками Западного фронта генерал армии Павлов.

Член Военного совета Западного фронта Пономаренко.

Начальник штаба Западного фронта генерал-майор Климовских»[172].

Насколько можно судить из доклада Борзилова («К исходу дня 25 июня был получен приказ командира корпуса на отход за р. Свислочь, но выполняли его только по особому сигналу. По предварительным данным, 4 танковая дивизия 6-го корпуса в ночь на 26 июня отошла за р. Свислочь, в результате чего был открыт фланг 36-й кавалерийской дивизии»)[173], до войск был доведен именно второй из приведенных здесь приказов — Борзилов пишет об отходе только по особому сигналу, в то время как «персональный» приказ командования фронтом Хацкилевичу предписывает безо всяких дополнительных условий прервать бой и прорываться на Слоним.

Т-34 6-го мехкорпуса РККА. Н. п. Кузница, июнь 1941 г.

Несогласованный отход дивизий мехкорпуса знаменовал собой развал управления и начало общего развала 6-го мехкорпуса:

«25–26 июня до 21 часа дивизия вела оборонительный бой во взаимодействии с 29 мотострелковой дивизией и 36 кавдивизией, наносила удары накоротке перед фронтом 128 мотострелкового полка 29 мотострелковой дивизии и 36 кавдивиэией…

К исходу 26 июня противник, использовав резерв, повел наступление. В 21 час части 36 кавдивизии и 128 мотострелковый полк 29 мотострелковой дивизии беспорядочно (в панике) начали отход. Мною были приняты меры для восстановления положения, но это успеха не имело. Я отдал приказ прикрывать отходящие части 29 мотострелковой дивизии и 36 кавдивизии в районе м. Кринки, сделал вторую попытку задержать отходящие части, где удалось задержать 128 мотострелковый полк и в ночь с 26 на 27 июня переправился через р. Свислочь восточнее м. Кринки (это было начало общего беспорядочного отступления), благодаря чего нарушилась связь со штабом корпуса, связь удалось восстановить к исходу 27 июня на переправах у Волковыска. Части дивизии все время от Кузницы, Сокулки и до Слонима вели бои с преследующими десантными частями противника»[174].

Т-34 6-го мехкорпуса РККА. Н. п. Кузница, июнь 1941 г.

Как это нередко происходило в 1941 г., под «десантными частями противника» разумелись передовые отряды преследующих отходящие советские войска соединений вермахта.

Боевой путь 6-го мехкорпуса (и «тридцатьчетверок», входивших в его состав) фактически завершился на пути от Сокулки до Слонима:

«Материальная часть вся оставлена на территории, занятой противником, от Белостока до Слонима. Оставляемая матчасть приводилась в негодность. Матчасть оставлена по причине отсутствия ГСМ и ремонта. Экипажи присоединились к отступающей пехоте»[175].

Танки частей и подразделений, неорганизованно отходящих на восток в отрыве от основных сил своих частей, оставлялись по неисправностям или отсутствию горючего, что вызвало в разведотделе штаба 9-й немецкой армии подозрения о подготовке своего рода «партизанских действий» на танках:

«Иногда в подбитых танках находили людей в гражданской одежде. В лесах были обнаружены брошенные танки. Поэтому разведотдел штаба 9-й армии делает вывод, что экипажи танков скрываются в лесах в гражданской одежде, и при удобном случае вновь будут воевать против немецких войск. Обнаруженные в лесах неповрежденные танки без экипажей позволяют сделать вывод о том, что те выжидают в надежных укрытиях удобного момента для нападения. Многочисленные признаки говорят и о том, что переодевание в гражданскую одежду — это военная хитрость противника, которая используется также в целях избежать захвата в плен»[176].

Т-34 6-го мехкорпуса РККА, подбитый в 11 км от Слонима. Танк разрушен внутренним взрывом, башня сорвана, обрезинка опорных катков сгорела.

Итог боевому пути 6-го мехкорпуса подвели два случившихся с разрывом буквально в сутки боевых эпизода.

«29.6 в 11.00 с остатками матчасти (3 машины Т-34) и отрядом пехоты и конницы подошел в леса восточнее Слонима, где вел бой 29 и 30.6.41 г.»[177]

Когда вечером 30 июня отряд генерал-майора Борзилова двинулся в Пинские болота, танков в его составе уже не было. А вечером 1 июля через Слоним пошли на прорыв три советских танка — КВ и два Т-34. Один из Т-34 был сожжен в центре города, второй был подбит при выезде на Ружанское шоссе, КВ рухнул в реку Щару с подломившегося под ним моста. Все танкисты были из разных рот 13-го танкового полка 7-й танковой дивизии[178].

Остановить танки «быстроногого Гейнца» у самого мощного мехкорпуса Западного фронта не вышло. Не получилось даже добраться до него. Танкистам Гудериана повезло гораздо больше, чем их камерадам у Гота — большую часть работы по выбиванию новых русских танков выполнили перерезанные ими коммуникации, разбомбленные склады боеприпасов и ГСМ, расстрелянные на дорогах грузовики снабжения. Сомнительное удовольствие столкнуться в бою с Т-34 ожидало их впереди. Танкисты Хацкилевича сумели притормозить наступление немецких пехотных дивизий, обеспечив организованный отвод войск Западного фронта из Белостокского выступа, а затем пробить смыкающееся кольцо окружения под Волковыском для отступающих частей 3-й и 10-й армий. Это было много. Но разбитые авиацией, сгоревшие, брошенные без горючего, утопленные в реках, озерах и болотах, сожженные у переправ танки уже не могли помочь прорвать новое кольцо окружения у Минска, где смыкались смертоносные «клещи» немецких танковых групп Гота и Гудериана.

Т-34 6-го мехкорпуса РККА. Переправа через р. Зельва.

Т-34 6-го мехкорпуса РККА, подбитый в центре Слонима при прорыве. 1 июля 1941 г.

Еще южнее, в бывшем Киевском особом военном округе, ставшем к тому моменту Юго-Западным фронтом, форсированными маршами переходил из одного района сосредоточения в другой передаваемый между различными инстанциями, словно титаническая «эстафетная палочка», 8-й механизированный корпус генерал-лейтенанта Рябышева. Этому соединению принадлежит печальный рекорд по бесцельно намотанным на гусеницы километрам:

«По приказу Командующего 26 армией № 002 от 17 мая 1941 г.[179] части 8 мехкорпуса в 5.40 22.6.41 г. были подняты по тревоге и к исходу дня, составляя резерв 26 армии, сосредоточились в районе: Чишки, Райковице, Райтаровице. За 22.6 корпус в среднем с учетом выдвижения частей в районы сосредоточения по тревоге прошел 81 км.

В 20.40 22.6 корпус, не успев полностью сосредоточиться в районе Чишки, Райковице, Райторовице, приказом Командующего Юго-Западным фронтом был выведен в новым район — Куровице, Винники, Барыниче. По этому приказу корпусу ставилась задача — к утру 23.6 сосредоточиться ночным маршем в районе Куровице в готовности парирования удара мотомехсоединений противника в направлении Броды и войти в подчинение 6 армии. Корпус с 23.00–24.00 22.6.41 начал выдвижение в новый район по двум маршрутам и к 11.00 23.6 головные части дивизий подошли: 12 танковая дивизия — Куровице, 7 моторизованная стрелковая дивизия — Миколаюв и 34 танковая дивизия прошла Грудек Ягеллонский. К этому же времени был получен устный приказ Командующего 6 армией о повороте корпуса и сосредоточении его в районе Яворув, Грудек Ягеллонский, Ярин. Корпус (без танковых полков 12 танковой дивизии и артполка 7 моторизованной стрелковой дивизии, сосредоточившихся в районе Куровице) сосредоточился в указанном районе к 24.00 23.6. Марш из первого и второго районов сосредоточения в район северо-западнее Грудек Ягеллонский проходил по двум маршрутам вне воздействия авиации противника. Корпус за это время прошел в среднем 215 км. Количество отставших на этом участке машин вследствие того, что корпус, не сосредоточившись полностью, был переброшен в новый район — Буск, Задвуже, Островчик Польны — не выявлено.

С 6.00 24.6 корпус по частному приказу Командующего 6 армией № 005 начал переход в новый район: Буск, Задвуже, Островчик Польны. Корпус совершал марш по двум дорогам, занятым большим количеством войск. В результате наличия большого количества пробок на маршруте движения, корпус 113 км в район Буск совершил ко второй половине дня 25.6, имея значительное количество материальной части задержавшейся в пути вследствие пробок (особенно во Львове), технических неисправностей и отсутствию горючего.

По приказу Командующего Юго-Западным фронтом № 0015 корпус ночным маршем вышел в район Сребно, Болдуны, Станиславчик, Ражнюв. К 6.00 26.6 12 и 34 танковые дивизии, действовавшие на правом фланге на направлении главного удара, заняли исходное положение для атаки. Длина маршрута от Буск до исходного положения танковых частей равна 86 км.

Корпус до начала боя прошел в среднем 495 км, оставив на дорогах за время маршей до 50 % наличия боевой материальной части»[180].

Т-34 6-го мехкорпуса РККА. Дорога Белосток-Минск, июнь 1941 г. Виден на заднем плане слева.

Т-34 6-го мехкорпуса РККА. 3 км от Слонима. Июнь 1941 г.

Т-34 6-го мехкорпуса РККА, подбитый 30 июня 1941 г. полком «Гроссдойчланд». Район Слонима.

Т-34 6-го мехкорпуса РККА, подбитый близ выезда из Слонима на Ружанское шоссе. 1 июля 1941 г.

Согласно сведениям о потерях боевой матчасти, переданных командованием 8-го мехкорпуса в Автобронетанковое управление Юго-Западного фронта, из 100 Т-34, которые имел 8-й мехкорпус к началу войны, 40 машин отстало в пути и пропало без вести (и еще 5 осталось в парках)[181]. Первая же боевая задача, поставленная 12-й танковой дивизии на 26 июня 1941 г. — форсировать реку Слонувка в районе Лешнюв, Корсув, развивать наступление на Берестечко, — выполнена не была, собственные потери составили 5 КВ, 18 Т-34 и 10 БТ-7[182].

Черту под действиями Т-34 в составе 12-й танковой дивизии подвело обеспечение прорыва войск 8-го мехкорпуса из окружения в районе Ситно:

«Противник, пропустив части 34-й танковой дивизии и авангард 7-й моторизованной стрелковой дивизии через Ситно, остановил остальные части и начал производить окружение 7-й моторизованной стрелковой дивизии. Командир 7-й дивизии, видя тяжелое положение, просил командира 8-го мехкорпуса оказать помощь.

Командир 8-го мехкорпуса решает ввести в бой танки 12-й танковой дивизии, около 15.00 28 июня танки 12-й танковой дивизии в количестве до 20 шт. вошли в Ситно, а противник спустя некоторое время закрыл за ними ход, остатки 7-й моторизованной стрелковой и 12-й танковой дивизии имели теперь перед собой до 210 машин пехоты, до 40–50 танков, дивизиона ПТО[183], до кавдивизии.

К этому времени командир 8-го мехкорпуса, оценив неблагоприятную обстановку, отдал распоряжение на выход из боя. Отходящая колонна штабных и транспортных машин справа прикрывалась остатками танков, при вступлении в бой танк генерал-лейтенанта Мишанина был подбит и загорелся. В этом бою были убиты командир 12-й танковой дивизии генерал-лейтенант Мишанин и начальник связи майор Крутиев. В итоге боя у Ситно дивизия имела потери: КВ — 6 шт., БТ-7 — 7 шт., Т-26 — 11 шт., Т-34 — 15 шт… Указанная матчасть была разбита огнем ПТО или авиацией, сгорела или приведена в негодность экипажами.

При выходе из окружения в районе Ситно построение колонны для выхода из боя было совершенно неуставное. На шоссе, имеющем в ширину 10 метров, были установлены части в следующем порядке: справа танки, в середине штаб и мотострелковый полк, слева также танки. Возможность ведения огня только головными танками, отсюда недостаточный огонь, позволил противнику набраться нахальства и расстреливать танки с дистанции 100–150 метров…»[184]

Схема 2. Действия 6-го мехкорпуса 22–30 июня 1941 г.

Еще одной малоизвестной до последнего времени страницей истории горького лета 1941-го стало сражение в районе Сенно-Лепель. В отличие от величайшего танкового сражения под станцией Прохоровка, о нем в советское время почти не вспоминали, хотя в чем-то эти сражения весьма схожи. Так же, как и летом 1943-го, советское командование приняло решение нанести контрудар по прорвавшимся немецким танковым частям — в тот раз это были передовые дивизии 3-й танковой группы Гота. И численность прибывших из Забайкалья 5-го и из Московского военного округа 7-го мехкорпусов тоже была вполне сравнима с 5-й гвардейской танковой армией Ротмистрова и приданными ей частями. Правда, большую часть из них составляли легкие танки старых типов, а новые машины считались не сотнями, как у погибших у границы частей, а десятками.

Больше других повезло в этом смысле 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса, которая накануне наступления получила сводный курсантский батальон Харьковского танкового училища, имевший 29 танков Т-34 и 4 КВ. Прикрывать и поддерживать наступление с воздуха должна была 23-я авиадивизия, которой специально для этого передали два так называемых полка особого назначения, укомплектованных летчиками-испытателями: 401-й истребительный, имевший 19 новых МиГ-1, и 430-й штурмовой полк с 22 Ил-2.

В противники же 14-й танковой дивизии досталась уже знакомая нам по Алитусу 7-я танковая дивизия из группы Гота. Правда, в этот раз роли поменялись — немецкая дивизия заняла оборону на западном берегу небольшой реки, готовясь отражать контрнаступление Красной армии. На рассвете 7 июля 1941 г. мотострелковый полк 14-й танковой дивизии захватил плацдарм на вражеском берегу. Саперы немедленно начали строительство переправ, успев к началу атаки закончить три вместо четырех запланированных. Затем в бой пошли танки.

Т-34 6-го мехкорпуса РККА. Дорога Белосток-Барановичи. Июнь 1941 г.

Т-34 6-го мехкорпуса РККА, подбитый близ выезда из Слонима на Ружанское шоссе. 1 июля 1941 г.

Т-34 из состава 32-й танковой дивизии, оставленный во Львове.

Т-34, оставленный во Львове. Танк не мог самостоятельно перемещаться.

«В 6.30 7.7.1941 года 27-й и 28-й танковые полки вышли с исходных позиций в атаку. Артиллерия противника, до выхода танков на восточный берег реки Черногостница, огня не вела. На реке Черногостница противником был поставлен артиллерийский противотанковый заградительный огонь. Вследствие порчи нескольких проходов огнём противника и нашими танками, на участке 27-го танкового полка произошла задержка и скопление танков у исправных трёх переправ. Несколько танков стали искать проходы через реку Черногостница, двигаясь параллельно фронту, и при попытке перехода вброд завязли. Противник открыл сильный артиллерийский огонь из орудий всех калибров по руслу реки Черногостница и переправам, нанеся серьёзные потери нашим танкам.

В это время на артиллерийские позиции, НП артиллеристов, на развернутый резерв командира корпуса, который был на восточном берегу реки Черногостница, прорвавшиеся в глубину обороны танки 27 танкового полка и на ГЭП-ы[185] дивизии и частей в районе Островно налетели пикирующие бомбардировщики и истребители противника. Которые последовательно, волнами бомбардировали танки и пехоту 14-го мотострелкового полка, нанося им значительные потери. Всё же танки 27-го и 28-го танковых полков проникли в глубину обороны на 3–5 км, но встреченные из рощ сильным противотанковым огнём мелких и средних калибров и танками противника, как с места, так и контратакой во фланг 28-го танкового полка с юга, а также вследствие сильного воздействия авиации противника, вынуждены были отойти в исходное положение.

К 17.00 7.7.1941 года уцелевшие танки и подразделения сосредоточились на восточном берегу реки Черногостница. Противник непрерывно бомбил переправы и танки КВ. Группа танков 27-го танкового полка во главе с командиром полка майором Романовским прорвалась через противотанковый район противника, ушла в глубину обороны.

Попытки связаться с командиром 27-го танкового полка по радио успехом не увенчались. 27-й танковый полк ввёл в бой 51 танк. Из них осталось в глубине обороны — 21 танк.

В бою 7.7.1941 года участвовало танков:

27-й танковый полк — 51, 28-й танковый полк 54, разведбатальон — 7, управление и резерв командира дивизии — 14. Всего — 126 танков. Из них КВ — 11, Т-34 — 24.

В бою было потеряно свыше 50 % танков и более 200 человек убитыми и ранеными. Благодаря исключительно трудной местности в полосе от исходного положения до реки Черногостница (торфяник), завязло 17 танков (из них: два КВ и семь Т-34). Под огнём противника было эвакуировано девять танков, из них один КВ. Оставшиеся танки разбиты артиллерией и авиацией противника.

В этом бою погибли: зам. начальника отдела политической пропаганды старший батальонный комиссар Федосеев, командир 27-го танкового полка майор Романовский, помощник начальника политотдела старший политрук Романов. Из курсантского батальона Т-34: убито 4, ранено 13, без вести пропало 38 человек, командир батальона тяжёлых танков капитан Старых, командир батальона танков Т-34 майор Гришин, комиссар Шинкаренко, 28-й танковый полк — 7 человек среднего комсостава и 19 человек — экипажи танков. Командир дивизии полковник Васильев был ранен осколками в лицо и руку, но остался в строю.

Основная причина неудачной атаки — отсутствие авиации, в частности разведывательной, т. к. дивизия и полки не знали о мероприятиях противника в тактической глубине и не прикрывались с воздуха, недостаток артиллерии, непрочная связь внутри дивизии также отрицательно сказались на ходе боя. Местность крайне затрудняющая действия танков»[186].

Т-34, увязший в обширной воронке.

Для немцев нанесенный 14-й танковой дивизией удар не стал «стрелковыми упражнениями в условиях, приближенных к боевым» — советские войска претендовали на 42 уничтоженных вражеских танка. Один танк Pz.II был захвачен и приведен с поля боя в качестве трофея. Согласно отчетным документам 7-й танковой дивизии, немецкие потери составили 211 человек убитыми и ранеными, безвозвратно потеряно два танка, САУ 15-cm sIG 33 auf Pz.I, два самоходных орудия 8.8-сm Flak 18 (Sf.), 50-мм противотанковая пушка РаК.38 и 275-мм пехотных орудия leIG.18. Сколько подбитой немецкой техники осталось за скобками донесения о безвозвратных потерях, пока неизвестно, а потери оборонявшихся в людях довольно близки к потерям наступавших, что позволяет высказать осторожное предположение и о соизмеримости потерь боевой техники (а не размене десятков советских танков на два немецких).

После боя 7 июля немецкая 7-я танковая дивизия на четыре дня приостановила наступление, а в дальнейшем действовала во втором эшелоне группы Гота. Но в целом ход и итог боя был типичен для грозового лета 1941-го: без надежных данных разведки, без достаточной поддержки пехоты и артиллерии даже танковые части, вооруженные Т-34 и КВ, могли надеяться только на мощь собственной брони, которая была отнюдь не беспредельно прочной.

Танк Т-34 из состава 10-й танковой дивизии, г. Золочев, июнь 1941 г.

«Потери в бою:

КВ-М[187] 1 машина — авиабомбой сорван каток машины и эвакуирована на СПАМ № 2.

Т-34 2 машины сгорели.

Т-34 2 машины разбиты снарядом.

Т-34 7 машин подбиты и затоплены на переправе через реку Черногостница.

Т-34 6 машин пропали без вести с экипажами машин.

Осталось после боя исправных машин:

Танков КВ — 5 машин.

Танков Т-34 — 6 машин…

Переход в район м. Островно. Выведено из района Черногостье:

Танков КВ — 5 машин.

Танков Т-34 — 6 машин, из них одна подбитая отправлена в ГЭП и две на ст. Рудня для отправки на завод»[188].

Т-34, подбитый между Радзехувым и Дубно.

Последний боевой эпизод с участием Т-34, о котором нам хотелось бы упомянуть в этой главе, — действия 50-й танковой дивизии 25-го механизированного корпуса. Действия 25-го мехкорпуса редко удостаивали своим вниманием историки: мехкорпус «второй волны» формирования к началу войны был одним из слабейших и недоукомплектованных. К тому же бои с его участием развернулись неподалеку от позднее переименованного города, название которого не очень удобно выносить на обложку книги: 5 июля 1941 г. комкор Кривошеин получил приказ от командующего 21-й армией генерал-полковника Ф.И. Кузнецова сосредоточить 50-ю танковую дивизию в районе Староселье, Алешня (4–6 км северо-восточнее Довск) с задачей ликвидировать прорвавшуюся танковую группу противника в районе города Пропойск.

Т-34. Лето 1941 г. Неизвестная часть.

Схема 3. Боевые действия мехкорпусов КОВО 22–25 июня 1941 г.

50-я танковая дивизия к этому моменту имела 149 танков (из 183 имевшихся в мехкорпусе), причем 65 из них были новыми «тридцатьчетверками» с экипажами из Орловского и Харьковского танковых училищ. Сопоставление возможностей противников на основании «табличных» ТТХ техники не оставляет места для сомнений: задача командарма-21 будет успешно выполнена! Однако в реальности все получилось значительно менее радужно. Для начала противника вообще, и его «прорвавшуюся танковую группу» в частности, надо было найти…

«Отчет о боевых действиях 50-й танковой дивизии с 16 по 21.7.41 г.

16 и 17.7.41 г. Разведывательная группа в составе 3 танка Т-34 и 32 чел. на автомобилях. В пути один танк потерпел аварию (сломан ленивец). Боем установлен противник. Начальник разведки старший лейтенант БУЛГАКОВ.

17 и 18.7.41 г. Разведывательная группа составе 6 танков Т-34 и 5 танков Т-26 в направлении ПРОПОЙСК. Начальник разведки майор ШУРЕНКОВ. Один танк Т-26 потерпел аварию (прогорел поршень).

17.7.41 г. ОРД[189] 5 танков Т-34 в направлении ИВАНИЩЕВИЧИ. Застрял танк в болоте, после возвратился. Начальник разведки капитан ЧЕРКАС.

18 по 21.7.41 г. Разведывательная группа от 99-го танкового полка 11 танков Т-34 по маршруту КУЛЬЧИЦА, БОВКИ, ТРИЛЕСИНО, КРАСНИЦА, КУСКОВИЧИ. Застряло 4 танка южн. КУЛИКОВКА, танки еще не вернулись. Нач. разведгруппы капитан ПОТЕХИН еще не вернулся (следует в расположение части).

18.7 Разведывательная группа от 100-го танкового полка б танков Т-34 в район МАШЕВСКАЯ СЛОБОДА. Начальник капитан КАБЫШЕВ. Три танка налетели на мины в районе ПРУДОК.

19.7.41 Танковая группа для разгрома тылов противника в составе 24 танка Т-34 в направлении КУЛИКОВКА, МОТИЩЕ, ТРИЛЕСИНО, КРАСНИЦА, КУСКОВИЧИ, БЫХОВ, СМОЛИЦА, ХОЧИНКИ. По неполным данным сгорело три танка Т-34, подорван миной один танк, подбито четыре танка, возвратилось семь танков. Остальные прибывают, из коих два Т—34 не выяснено, где они. Начальник группы полковник БАХАРОВ.

19.7.41 в 17.00. Для отражения наступающего противника в район ХОЧИНКИ было выслано семь танков (два Т-34 и пять Т-26). Подбито Т-34 один танк, Т—26 — три танка.

19.7.41 в 18.00. Для отражения наступающего противника в район ПАЛКИ-ПОЛЯНИНОВИЧИ группа семь танков Т-26. Подбито в бою три танка.

19.7.41 в 19.00. Для разведки района ПАЛКИ ОРД три танка Т-34. Вернулся один, подбит, взорван один, погиб РЕЗНИКОВ.

19.7.41 Десять танков Т-26 послано для поддержки наступления 219 мотострелковой дивизии. В пути подбито два танка противотанковой артиллерией.

18.7.41 г. Выслано десять танков в распоряжение командира 151 стрелковой дивизии. Вернулся один танк, остальные остались на поле боя. Командир роты лейтенант АМЕЛЬЧЕНКО ранен.

18.7.41 Отправлено в распоряжение штарма[190] 5 танков Т-34 и 5 танков Т-26. На обратном пути генерал-майор НЕРЕТИН под угрозой оружия ввел в бой 5 танков Т-26 и один Т-34. Судьба этих танков выясняется. Четыре танка Т-34 вернулись в часть»[191].

Т-34, завязший на топкой луговине. Лето 1941 г.

Подбитый и сгоревший Т-34.

Т-34 и Т-26 57-й танковой дивизии, завязшие в болотистом лугу в районе Толочина. Лето 1941 г.

Итог столь напряженной разведывательной деятельности подвело командование мехкорпуса:

Оперсводка № 8.

Штакор[192] 25 мехкорпуса.

21.7.41 к 12.00.

I. В ночь с 20 на 21.750-я танковая дивизия приводила себя в порядок, сосредотачивала танки в район БОЛ. ЗИМНИЦА и восстанавливала их.

На 10.00 21.7 в 50 танковой дивизии положение с материальной частью следующее:

Т-34 из состава 12-й танковой дивизии, подбитый в пригороде г. Дубно. Июнь 1941 г.

Т-34 неустановленной части. Лето 1941 г.

И хотя из упомянутых в последней строке 29 «тридцатьчетверок» часть впоследствии удалось вернуть в строй, подобный дебют весьма ясно показал, что одного только факта наличия новых танков для успешных действий явно недостаточно. Достигнутые разведкой результаты не окупали понесенных потерь:

«Боевые результаты разведки следующие: уничтожено танков противника 5, бронемашин 7 и одна захвачена на ходу, мотоциклов 25, автобусов 3, транспортных машин 44, машин легковых 3, цистерн 2, санмашин 2, радиостанций 2, ПТО — 3, пехоты до батальона»[193].

Но все же 25-му мехкорпусу пришлось идти в бой, хотя «сильный танковый кулак был уже израсходован по мелочам и 50-й танковой дивизии пришлось вести бой в пешем строю… Ценные кадры танкистов, мотоциклистов, саперов, связистов и прочий технический состав использовались как стрелки»[194].

Итог боевой работы 25-го мехкорпуса оказался предсказуемо неутешительным:

«Начальнику ГАБТУ РККА

генерал-лейтенанту

тов. Федоренко.

Штакор 25 мехкорпуса.

Тереховка.

27.7.41 г.

С особым возмущением докладываю Вам о фактах совершенно неправильного и нецелесообразного использования 25 мехкорпуса. 18 июля мехкорпус сосредоточился на правом фланге 21-й армии. 50-я танковая дивизия получила задачу во взаимодействии с 57-м стрелковым корпусом ликвидировать БЫХОВСКУЮ группировку противника, 219-я мотострелковая дивизия — занять ПРОПОЙСК.

Для 25-го мехкорпуса это значило действовать в двух противоположных направлениях: одна дивизия на запад, другая — на восток. Если к этому прибавить:

Приказ командарма 21-й армии генерал-лейтенанта Герасименко о передаче двух батальонов танков Т-26 стрелковым корпусам (50 танков, которые больше не вернулись).

Неоднократные приказы командарма 21-й армии генерал-полковника тов. Кузнецова[195] о придаче танков Т-34 и Т-26 стрелковым корпусам.

Болотисто — лесистую местность с узкими дорогами и необученность водителей (батальоны танков Т-34 из Орловского и Сталинградского училищ прибыли с совершенно необученными водителями), станет совершенно понятным, почему за 10 дней боевых действий 50-я танковая дивизия понесла безвозвратными потерями 18 танков Т-34 и 25 танков Т-26, провела 18 средних ремонтов танков Т-34 и 40 ремонтов танков Т-26 и превратилась в танковый батальон в составе 25 танков Т-34 и 20 танков Т-26. Это из общего числа — 64 танка Т-34 и 65 танков Т-26, не решив ни одной большой задачи по разгрому противника.

219-я мотострелковая дивизия, получив задачу овладеть ПРОПОЙСКОМ, начала бой батальонами без артиллерии, т. к. сразу поднять её нечем. Ведя бой самостоятельно, понесла большие потери — 3000 чел., а начсостава осталось по 15–16 чел. в полку.

Опыт показывает, что наши замечательные танки Т-34, двигаясь вслепую, без разведки, по лесу, наталкиваются в упор на орудия, которые их расстреливают. Необходима разведка на мотоциклах и броневиках. Это целиком относится к 50-й танковой дивизии.

Я просил, чтобы мне дали матчасть и только 10 дней для подготовки, чтобы научить элементарным боевым приемам. Уверял, что Народный Комиссар Обороны обо всем этом не знает. Я уверен, что никому не позволено снабжать противника нашими замечательными танками, а в действительности так и получается: от неумелого вождения горят главные и бортовые фрикционы, гнутся тяги передач и машина остается на поле боя под расстрел противника.

Некоторые выводы:

Успех танков нужно немедленно закреплять мотопехотой.

Действия танков должны быть обеспечены средствами наземной разведки (мотоциклы и бронемашины), и обязательно постоянно приданными средствами авиаразведки, на танковую дивизию — развед-эскадрилья.

Для большего успеха танковых дивизий необходимо взаимодействие с авиацией из расчета полк пикирующих бомбардировщиков на танковую дивизию.

Придача танков из танковых дивизий стрелковым для тесного взаимодействия, кроме вреда и потери танков, ни к чему не приводят. Общевойсковые начальники задачи танкам ставят неправильно, и когда танк подбит или остановился в расположении противника, просто бросают его (случаи в 151-й и 187-й стрелковых дивизиях).

Танки Т-34 замечательные машины. Нужно конструктивно изменить:

а) облегчить натяжку гусениц, производя последнюю снаружи.

б) сделать прочнее главные и бортовые фрикционы (горят и коробятся).

в) тяги коробки перемены передач гнутся

г) перископ и панораму нужно защитить броней, т. к. из боя танки выходят в большинстве с побитыми перископами, панорамами и триплексами.

6) На пулеметы и пушки сделать с боков броневые щиты. Были 4 случая попадания в пушку и срезания пулеметов.

7) Увеличить прочность гусениц, ленивцев и ведущих колес.

8) Рации 71-TK для танка Т-34 негодные, капризные и часто отказывают.

9) Присланные заводские бригады работают хорошо, только они выручают в ремонтах»[196].

Два захваченных Т-34 с нанесенными на них германскими опознавательными знаками.

Подбитый и сгоревший Т-34. Лето 1941 г. На первый взгляд танк выглядит целым, однако обрезинка опорных катков обоих бортов сгорела.

Схема 4. Боевые действия мехкорпусов КОВО 26–30 июня 1941 г.

К началу августа 1941 г. советское командование подготовило сводные справки о наличии и потерях боевых машин в войсках действующей армии. Применительно к Т-34 собранные данные выглядели следующим образом:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и мехвойсками), д. 909 (Сведения, ведомости, справки, донесения ГАБТУ КА, фронтов и округов об укомплектованности, состоянии, потребности и потерях матчасти и вооружения), лл. 99-107.

«Количество потерь является разностью наличия боевых машин к началу боевых действий и наличия к концу июля месяца сего года за вычетом эвакуированных на рембазы».

К этому хотелось бы добавить, что к моменту составления справок число отправленных на рембазы «тридцатьчетверок» составило всего 66 машин.

Цифры потерь выглядят ошеломляющими — менее чем за полтора месяца войны советские войска потеряли около 70 % от общей численности потерянных за 1941 г. «тридцатьчетверок» (1843 машины). Вдвойне ошеломляющими эти цифры выглядят в сопоставлении со слаженным хором мемуаров немецких военачальников, живописующих «путь страданий немецкой пехоты в борьбе против русских танков Т-34. Видимо, так и останется до конца неизвестным, почему в течение трех с половиной лет с момента первого появления танка Т-34 в августе 1941 г. до апреля 1945 г. не было создано приемлемого противотанкового средства пехоты»[197].

Мы полагаем, что этот вопрос следует рассмотреть во всех подробностях…

Глава 6. Механизм катастрофы

Раз в год и швабра стреляет.

Крайне неблагоприятное для СССР начало Великой Отечественной войны уже более 70 лет привлекает повышенное внимание историков. Среди бесчисленного сонма разнообразных «как?», «почему?» и «каким образом?..» не последнее место занимает пара вопросов, непосредственно связанных с темой нашего повествования: каким образом немецкие войска смогли достаточно эффективно бороться с «тридцатьчетверками» и почему примерно тысяча новейших неуязвимых танков не оказала сколько-нибудь заметного влияния на катастрофическое развитие военных событий — не оказала до такой степени, что немцы ее попросту не заметили на страницах мемуаров?

Начнем с рассмотрения вопроса о том, что войска противника могли противопоставить Т-34 и насколько эффективны были имевшиеся в распоряжении немецких войск средства противодействия.

Летом 1942 г. Артиллерийский комитет Главного артиллерийского управления выдал Научно-исследовательскому артиллерийскому полигону задание исследовать сопротивляемость плит отечественной танковой брони действию немецких 37-мм и 50-мм бронебойных и подкалиберных снарядов и отечественных 45-мм бронебойных и подкалиберных и 76,2-мм кумулятивных снарядов. Каждый вид снарядов отстреливался под тремя углами: по нормали к бронелисту, под углом 30 градусов от нормали к бронелисту и под углом 45 градусов от нормали к бронелисту. При стрельбе по 45-мм гомогенному бронелисту высокой твердости были получены следующие результаты:

Таблица составлена поданным ЦАМО РФ, ф. 81 (ГАУ), оп. 12042 (отдел боеприпасов артиллерии), д. 41 (Отчеты Гороховецкого артполигона об испытании танковой брони), л. 26.

1. ПТП — предел тыльной прочности (применительно к дальности) — наибольшая дальность, на которой при данных условиях возможно нарушение целостности тыльной поверхности бронелиста. Поражение брони снарядом возможно на этой дальности и всех меньших.

2. ПСП — предел сквозного пробития (применительно к дальности) — наибольшая дальность, на которой при данных условиях снаряд целиком или все его осколки проходят за броневую плиту. На этой и всех меньших дальностях поражение брони снарядом практически гарантировано.

Как видно из полученных результатов отстрела бронеплиты, относительной неуязвимостью против снарядов состоявших на вооружении вермахта противотанковых пушек могли похвастаться только расположенные под большими углами к вертикали верхний и нижний лобовые листы (последний вдобавок в некоторой степени маскировался экраном местности). Остальные бронелисты (45-мм листы сварной башни, вертикальные 45-мм борта и 40-мм наклонные подкрылки) были, увы, мишенью, вполне доступной для снарядов основных противотанковых калибров противника. Большая дистанция, с которой 45-мм бронелист поражался бронебойными снарядами 50-мм противотанковой пушки РаК.38 (причем как по нормали, так и под углом), примерно соответствовала средней дальности обнаружения цели типа «танк» на европейском театре военных действий; таким образом, 50-мм противотанковые пушки могли вести эффективный огонь по Т-34 на любых дистанциях боя. Это обстоятельство позволяло несколько скомпенсировать незначительное количество этих пушек в вермахте в 1941 г.

Однако самым неприятным сюрпризом оказалась уязвимость бронирования «тридцатьчетверки» для бронебойных снарядов 37-мм пушки (по нормали пробитие 45-мм листа оказалось возможным с 700 м и ближе) — напомним, что весной 1940 г. при составлении системы бронетанкового вооружения РККА Главный военный совет постановил оставить на вооружении Красной армии «средний танк Т-34, непробиваемый 37-45-мм пушкой на все дистанции»[198].

Положение дополнительно усугублялось наличием на вооружении противотанковой артиллерии противника подкалиберных снарядов, поставленных в массовое производство по итогам Французской кампании, где противниками Вермахта выступили толстобронные французские и английские танки. За 1940 г. немецкая промышленность выпустила почти 287 тыс. подкалиберных 37-мм снарядов, за 1941 г. — 885 тыс. подкалиберных 37-мм и 344 тыс. подкалиберных 50-мм снарядов[199]. В свою очередь, немецкие войска достаточно щедро расходовали имевшиеся в войсках с самого начала Восточного похода подкалиберные боеприпасы — с 22 июня по 31 декабря 1941 г. ими было израсходовано 207 569 37-мм подкалиберных снарядов противотанковой пушки РаК.36, 17 352 снаряда 37-мм танковой пушки KwK.36, 45 756 снарядов 50-мм противотанковой пушки РаК.38, 41 414 снарядов 50-мм танковой пушки KwK.38 и 8353 подкалиберных снаряда 37-мм чешских танковых пушек, устанавливавшихся на танки 35(t) и 38(t)[200]. Конечно, следует учитывать, что первоочередными мишенями для подкалиберных снарядов становились КВ, однако пропорция все равно впечатляет — на 931 КВ и 1843 Т-34, потерянных в 1941 г., приходится 320 444 подкалиберных снаряда, в среднем по 115 подкалиберных снарядов на каждый безвозвратно потерянный тяжелый/ средний советский танк новейших типов!

Схема бронирования Т-34 выпуска лета 1941 г.

Таким образом, «тридцатьчетверка» не оказалась неуязвимой даже для 37-мм «дверного молотка» РаК.36, не говоря уже о более мощных артсистемах. Здесь мы особо хотели бы оговорить, что ведем речь сейчас именно о пробитии броневой защиты танка — не о простреленных стволах орудий, выбитых «яблоках» курсового пулемета и люках механика-водителя, вырвавшихся по разрушенным сварным швам смотровых приборах, порванных гусеничных лентах и других поражениях, выводящих танк из строя, но притом не влекущих за собой появление пробоин в основных узлах бронирования, а именно о пробитии брони. Т-34 был для «дверного молотка» достаточно трудной мишенью, для надежного поражения требовалось обстреливать атакующий танк в бортовые проекции с малой (около 200 м) дистанции под углами, близкими к нормали; тем не менее целый ряд факторов способствовал успешному решению немецкими противотанкистами этой непростой задачи.

Схема 5. Ход боевых действий в районе Мценска.

Сгоревший Т-34 неустановленной части.

Во-первых, следует заметить, что в ходе Французской кампании вермахт в боевой обстановке познакомился с французскими и английскими танками, имеющими противоснарядное бронирование. Полученный боевой опыт был систематизирован и доведен до сведения войск в форме тактических приемов борьбы с толстобронными танками, не поражаемыми в лоб на больших дистанциях; поэтому само по себе появление на поле боя хорошо защищенных труднопоражаемых целей не вызвало у немецких истребителей танков состояния, близкого к шоку, и не привело к необходимости лихорадочных поисков новых тактических приемов, соответствующих новым дотоле невиданным условиям боя. Не стала для немецких артиллеристов сюрпризом и необходимость привлекать к борьбе с танками выводимые на открытые позиции[201] для стрельбы прямой наводкой дивизионные, корпусные и тяжелые зенитные орудия — все эти приемы уже были успешно опробованы во Французскую кампанию и даже раньше (88-мм зенитные пушки стреляли по танкам еще в Испании).

Во-вторых, достаточно высокий уровень боевой выучки немецкой пехоты и ее высокий боевой дух позволяли немецким войскам без морального надлома, сопровождающегося массовым бегством пехотинцев с поля боя, подпускать атакующие советские танки на близкие дистанции к позициям пехоты и переводить бой в ближний бой пехоты с танками.

В-третьих, многократно упомянутые выше конструктивные недостатки Т-34 — его относительная «слепота» и «глухота» (сложная в настройке и обслуживании радиостанция, быстро выходящая из строя в боевой обстановке) — препятствовали быстрому обнаружению стреляющих противотанковых орудий и организации групповых действий танков против противотанковых огневых средств (обмен информацией об обнаруженных целях и распределение целей между атакующими танками); по сути дела, каждая атакующая «тридцатьчетверка» вела свою собственную отдельную атаку, самостоятельно отыскивая на поле боя цели и столь же самостоятельно их уничтожая.

Подбитый Т-34, пытавшийся прорваться сквозь уже занятый немцами Минск. Лето 1941 г.

В-четвертых, сравнительно невысокий уровень боевой подготовки советских танкистов в сочетании с отмеченной выше сложностью управления танком Т-34 приводил к отказу от маневрирования танков курсом и скоростью на поле боя, движению по прямой с относительно продолжительными (здесь сказала свое веское слово низкая практическая скорострельность артсистемы) «короткими остановками»[202], что облегчало работу немецким истребителям танков.

В-пятых, значительные проблемы и недостатки в управлении войсками и организации взаимодействия родов войск в Красной армии приводили к тому, что танки вводились в бой прямо с марша по частям, без предварительной тщательной разведки, без артиллерийской подготовки и артиллерийского сопровождения танковой атаки, без предварительного разграждения местности, вне сколько-нибудь налаженного взаимодействия с пехотой. Оказавшиеся безуспешными атаки нередко повторялись на тех же участках без сколько-нибудь заметного улучшения взаимодействия атакующих или их усиления. Как следствие, неподавленная противотанковая артиллерия противника могла работать практически в полигонных условиях, а застревания танков на препятствиях и заграждениях и атаки танков вражеской пехотой в ближнем бою еще больше увеличивали потери.

Проиллюстрировать вышесказанное может составленная по итогам осмотра корпусов Т-34 на рембазах статистическая таблица:

Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 785 (Отчет НИИ № 48 о поражаемости танков КА и причины выхода их из строя), л. 5.

Легко видеть, что на борта корпуса танка приходится более половины как от общего числа поражений, так и от количества опасных поражений; в то же время на лобовую проекцию корпуса приходится менее четверти от общего числа поражений и менее 10 % от числа опасных поражений. То есть немецкая противотанковая артиллерия стреляла именно туда, где ее шансы пробить броню Т-34 были максимальны — по бортовым проекциям корпуса и бортам башни; в то же время данные статистики наглядно демонстрируют, что образ действий советских танков на поле боя позволял противнику это делать.

«То обстоятельство, что наибольшее количество поражений (50.5 %) приходится на борта и подкрылки корпуса, обладающие значительно меньшей снарядостойкостью, чем лобовые части танка, возможно является следствием или незнания и недооценки тактических свойств танка Т—34 его экипажем, или неумением использовать тактические свойства танка, а возможно является следствием затрудненности ведения наблюдения во время боя по причинам, заложенным в самой конструкции танка, и, в результате этого, несвоевременного обнаружения огневых точек противника»[203].

Однако теперь, после того, как разрешен вопрос о возможности противотанковой обороны немецких войск относительно успешно противостоять новейшим советским танкам вообще и «тридцатьчетверкам» в частности, во всей остроте встает следующий вопрос: ну так почему же на страницах немецких генеральских мемуаров Т-34 появляются в августе, сентябре или даже позже? Мы особо хотели бы подчеркнуть, что говорим именно о генеральских мемуарах: летом 1941 г. Т-34 множество раз попадали в фотообъективы немецких солдат (именно эти фотографии использованы нами в качестве иллюстраций к книге). Многочисленные немецкие фотографии Т-34, сделанные летом 1941 г. вблизи границы, фактически дезавуируют мемуары немецких полководцев — напомним, у Гота, танки которого столкнулись с «тридцатьчетверками» 5-й танковой дивизии в первый день войны в Алитусе, на страницах мемуаров Т-34 впервые появились 3 июля под Борисовом[204]; Гудериан указывает, что «появившийся в конце июля 1941 г. перед нашим фронтом танк Т-34 и был типом танка новейшей конструкции»[205], хотя известны сделанные в Белоруссии фотографии немецких войсковых колонн с маркировкой машин литерой G (танковая группа Гудериана), солдаты которых с интересом осматривают Т-34; на страницах работы Миддельдорфа Т-34 впервые появляются в августе[206]; Меллентин вообще сдвигает ввод в бой сколько-нибудь заметных количеств Т-34 на октябрь[207] и т. д.

Авторы позволят себе высказать собственную точку зрения на этот вопрос. Итак, говоря о немецких «генеральских мемуарах», необходимо представлять себе, в какой обстановке эти мемуары были написаны. Для гитлеровской Германии Вторая мировая война завершилась безоговорочной капитуляцией, оккупацией войсками держав-победителей, расчленением страны и денацификацией. Указанные обстоятельства, в особенности последнее из них, практически исключали для мемуаров пафосно-возвышенный тон «восторженного служения великому делу», подталкивая мемуаристов к следованию общей канве «я был хорошим солдатом и не лез в политику» с акцентом на «военно-технологических» аспектах фронтовой биографии мемуариста. Далее, раскол в стане бывших союзников и фактическое начало холодной войны открывало дорогу к живописанию собственных подвигов на Восточном фронте без особых опасений подвергнуться общественному осуждению. В этот момент перед немецкими мемуаристами вставала «проблема 1941 г.» в специфически-немецком преломлении: необходимо было дать ответ на вопрос, почему поход в Россию, начавшийся с рекордов суточного продвижения и захвата астрономических количеств пленных, вдруг забуксовал под Москвой и едва не обернулся катастрофой зимой 1941–1942 гг.

Подбитый Т-34, пытавшийся прорваться сквозь уже занятый немцами Минск. Лето 1941 г. Та же машина, что и на с. 144.

Лежащий на поверхности очевидный ответ — всему виной военно-географическая специфика русского театра военных действий и русское многолюдие — при минимальном размышлении должен быть признан неудовлетворительным и отброшен. Действительно, летом 1941 г. русские пространства были ничуть не менее обширны и многолюдны, чем осенью и зимой, однако эти обстоятельства не препятствовали успешному немецкому наступлению. Далее, несложные размышления показывают, что «географический» и «климатический» факторы влияют на обороняющегося ничуть не в меньшей степени, чем на наступающего — обороняющийся должен сперва перегородить своими войсками те же самые «бесконечные необозримые русские просторы», через которые так трудно пробираться наступающему, а потом, как и наступающий, организовать снабжение своих войск всем необходимым в распутицу по тем же самым русским дорогам, на которых тонут в грязи грузовики, вязнут танки, не могут выдернуть из грязи копыт лошади и не в состоянии прошагать более нескольких километров в сутки пехотинцы.

Тот же самый танк, что на с.144 и с.147. Машина приспособлена немцами под дорожный указатель.

Следующая очевидная ссылка на «лучшую приспособленность русского солдата, его вооружения и снаряжения требованиям войны на русском театре» также, при сколько-нибудь пристальном рассмотрении, должна быть признана неудовлетворительной: то обстоятельство, что любой солдат лучше всего приспособлен к войне в «родных» для себя условиях, является не сокровенным таинством военного искусства, но скорее одной из самоочевидных его основ. Соответственно, работа полководца отчасти в том и состоит, чтобы заблаговременно учесть сильные и слабые стороны противника и заранее изыскать способы нейтрализовать превосходство противника и с выгодой для себя использовать его слабости. То есть ссылка на приспособленность русского солдата к войне в типических для себя географических и климатических условиях, с одной стороны, и неприспособленность и неготовность немецкого солдата к войне в таких условиях, с другой, является слегка завуалированной формой признания: «Я посредственный полководец, я не смог удовлетворительно решить одну из основных задач, которые ставятся перед военачальником». В большинстве случаев мемуары пишутся не с целью подобных саморазоблачений.

Таким образом, для удовлетворительного объяснения «парадокса 1941 г.» требовался фактор, который был бы несимметричен как «во времени» (совсем не действовал бы в начале кампании, но во всю силу сказался бы осенью и зимой), так и «в пространстве» (негативно действовал бы на немецкие войска, не затрагивая притом советские). Именно таким фактором и стали внезапно появившиеся грозные неуязвимые всесокрушающие русские танки новейших типов, в борьбе-де с которыми немецкое противотанковое вооружение оказалось совершенно бессильно. Примечательно, что на страницах немецких генеральских мемуаров это «абсолютное оружие» появляется именно в тот момент, когда мемуарист попадает в затруднительное положение и необходимо как-то объяснять падение темпов наступления или даже более или (скорее) менее организованный отход собственных войск. Восторженные панегирики вооружению противника позволили в выгодном героическом свете выставить собственные действия и достижения своих войск, сделавших-де все, что было в человеческих силах, и даже сверх того, и потерпевших в итоге неудачу исключительно по объективным причинам, вполне явственно лежавшим вне пределов компетенции мемуариста.

В сходном положении находились и советские мемуаристы: «проблема лета 1941 г.» как необходимость объяснить причины военной катастрофы начала войны во всей остроте стояла и перед ними, причем с оглядкой на «идеологическую» специфику — тезисы, во-первых, о том, что Коммунистическая партия и советское правительство заблаговременно прозорливо указывали на опасность вовлечения страны во Вторую мировую войну и предпринимали в этой связи своевременные адекватные меры, и, во-вторых, о том, что весь советский народ, как один человек, поднялся на отпор «гнилой фашистской нечисти»[208], что исключало объяснение военных неудач лета 1941 г. ссылками на недостаточно высокую боевую устойчивость слабо обученных и недостаточно оснащенных советских войск. Так же, как и у их немецких коллег, у советских военачальников не было стимулов откровенно описывать собственные допущенные ошибки. Сходные проблемы порождают сходные решения — и на страницах советских маршальских и генеральских мемуаров основная проблема сводится к тому, что неуязвимых всесокрушающих Т-34 оказывается слишком мало; вопросы же производства и распределения боевой техники совершенно однозначно лежали вне сферы компетенции мемуаристов. Руководители Советского государства, принимавшие соответствующие решения (председатели Совнаркома В. М. Молотов, И. В. Сталин, нарком обороны С. К. Тимошенко, нарком среднего машиностроения, позже нарком танковой промышленности В. А. Малышев) ушли, не оставив мемуаров, проливающих свет на причины принятия ими тех или иных решений. Соответственно, то обстоятельство, что за первые сорок дней войны оказалось потеряно примерно в два раза больше «тридцатьчетверок», чем за следующие пять месяцев, причем немцы применения против них столь грозной танковой армады вовсе не заметили, на страницах советских генеральских мемуаров никак не освещалось и, соответственно, не объяснялось.

К уже сказанному хотелось бы добавить, что на страницах советских боевых документов каких-либо апелляций к «неуязвимости» или «всесокрушающести» Т-34 не встречается; более того, тщательный разбор описаний боевых эпизодов приводит к прямо противоположным выводам. Например, «танковый взвод Т-34, действовавший на участке 348 стрелкового полка 51 стрелковой дивизии 4.9.41 года, преодолел все артпозиции противника и двумя танками вышел на южную окраину КАХОВКА, произведя неожиданное появление и панику среди частей противника и своей быстротой движения и маневренностью, давя живую силу и материальную часть противника (танк политрука Виниаминова, проводя бой 4.9.41 г., проник в КАХОВКА и, когда пришел на исходное положение, был буквально в крови, привезя до 70 прямых попаданий 37—мм и 75—мм орудий противника, потеряв верхний люк и передний люк водителя, не имея сквозных пробоин, и как доказательство на балансирах танка было привезено две головы фашистов и части снаряжения офицерского и рядового состава)»[209].

На первый взгляд кажется, что перед нами пример скорее «позитивного» свойства — неуязвимый чудо-танк, сокрушая все на своем пути, проносится сквозь полчища врагов и возвращается, покрытый кровью и славой. Однако более подробное рассмотрение не оставляет от оптимизма камня на камне:

«Общее наступление 51 стрелковой дивизии было назначено на 9.00 4.9.41 г. Перед общей атакой и вводом танков в бой была проведена 15-минутная артподготовка (краткость артподготовки объясняется отсутствием необходимого количества снарядов 122—мм и 152—мм калибров), одновременно были поставлены в известность артиллерийские и пехотные командиры о действиях наших танков на участках 263 и 348 стрелковых полков. Командир танкового отряда капитан Борвинок, получив боевую задачу, ввел танки в бой в 9.10 4.9.41 г. При движении танков вперед на огневые точки противника, расположенные в роще южнее Каховка, наша пехота 263 стрелкового полка продвинулась вперед на 300–400 м, 348 стрелковый полк вперед не продвинулся. Противник, открыв интенсивный минометно-артиллерийский огонь, отсек пехоту от танков, атака наших стрелковых частей захлебнулась, танки, окутавшись дымом и пылью, пошли вперед, не возвратившись к пехоте. Отдельные танки достигли южной окраины Каховка и вынуждены были вернуться в исходное положение. Потери танками; Т-34 — 2 сгорели, один пропал без вести, БТ-7 один сгорел, Т-26 — два подбиты; все перечисленные танки остались на территории, занятой противником. Принятые меры по эвакуации танков положительных результатов не дали ввиду поспешного отхода наших стрелковых частей»[210].

Результат боя выглядит далеко не столь оптимистично, как казалось из предшествовавшего донесения: из состава атаковавшего танкового взвода Т-34 (по штату 5 машин) две «тридцатьчетверки» сгорели, одна пропала без вести, одна (упоминавшаяся машина политрука Виниаминова) вернулась из боя с тяжелыми боевыми повреждениями (выбит верхний люк, выбит люк механика-водителя, танк требует ремонта и не может до его проведения участвовать в боях) — в самом лучшем случае (полная комплектность взвода Т-34 перед началом атаки) боеспособность сохранил один танк. Наступление успехом не увенчалось. Перед нами отнюдь не безнаказанное катание по вражеским позициям танков, «в абсолютном большинстве случаев непробиваемых снарядами 37-мм немецких противотанковых пушек»[211], а фактически разгром атаковавшего подразделения неуязвимых всесокрушающих танков. Горькая пилюля локального поражения оказалась лишь слегка подслащена выдающимся результатом экипажа политрука Виниаминова.

Документы 1941 г. рисуют горькую картину «лебедя, рака и щуки», облаченных в форму защитного цвета: ввод в бой танков не подготавливался разведкой местности и системы обороны противника, артиллерия по нехватке боеприпасов или незнанию целей ограничивалась кратким огневым налетом по площадям и не сопровождала танковую атаку огнем, инженерное разграждение местности не производилось, взаимодействие танков с пехотой не налаживалось (и пехота не готова оказывалась сопровождать атакующие танки и закреплять достигнутый ими успех), эвакуация с поля боя подбитых и неисправных танков пехотой и артиллерией не обеспечивалась и не прикрывалась и т. д.

Далее, приведенный документ наглядно иллюстрирует изложенные нами выше причины тяжелых потерь танков:

— краткость артподготовки не позволила надежно подавить систему обороны противника;

— пехота и артиллерия были оповещены о действиях своих танков фактически непосредственно в момент ввода танков в бой. В таких обстоятельствах говорить о каком-либо взаимодействии на уровне «танк — стрелковое отделение» или об артиллерийском сопровождении танковой атаки, очевидно, не приходится;

— в ходе атаки пехота была отсечена от танков, танки прорвались в глубину обороны противника в одиночку, без поддержки пехоты.

К сожалению, летом 1941-го Красная армия не могла похвастаться ни изобилием хорошо подготовленной пехоты, обученной взаимодействию с танками, ни многочисленным высокопрофессиональным офицерским корпусом, быстро, но тщательно организующим и потом поддерживающим в ходе боя взаимодействие различных родов войск. Список этот можно зачитывать долго, гораздо проще сказать, что же все-таки было.

А были танки — не самые лучшие, отнюдь не «в абсолютном большинстве случаев непробиваемые», но все же позволявшие даже неопытным экипажам некоторое время выживать под огнем «колотушек», основных на тот момент противотанковых пушек вермахта. И возвращаться из боя, привозя подчас на броне по нескольку десятков снарядных отметин, восхищая друзей и удивляя врагов.

А еще была отвага, которой пытались возместить недостаток умения. Отвага тех, кто шел сквозь смертельный огонь, прорывался на вражеские позиции и давил неподавленные противотанковые пушки, таранил танки с крестами на бортах, расстреливал пехоту в серо-мышиных мундирах и до последнего стрелял из подбитого и загоревшегося танка. Тех, кто с первых часов заставил буксовать и сбоить план «молниеносной войны» против СССР.

Схема 6. Контрудар группы Болдина 4–6 октября 1941 г.

«Личный состав не имел должной подготовки в отношении осуществления маневра на поле боя и ведения огня, но этот персонал был укомплектован элементами, преданными советскому режиму. Необходимо обратить внимание на большевистскую систему укомплектования специальных родов оружия (танки, авиацию и т. д.) только проверенными, надежными и преданными коммунистическому режиму людьми. Советские танки никогда не сдавались, их можно было захватить только после вывода из строя личного состава»[212].

Т-34 неустановленной части. Перед танком трупы членов экипажа.

Глава 7. Под ударом «Тайфуна»

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить!

В танковой бригаде не приходится тужить.

У же через месяц после начала войны стало понятно, что наполеоновским планам формирования 29 мехкорпусов не суждено воплотиться в реальность. Большая часть довоенного танкового парка РККА уже была потеряна в отчаянных попытках если и не остановить, так хоть притормозить отлаженную военную машину «тысячелетнего рейха». Перспективы на резкое увеличение поставок от промышленности выглядели безрадостно — многие заводы к этому моменту ехали на восток, другим еще предстояло погрузиться в вагоны. К тому же лето 41-го ясно показало, что в РККА мало не только новых танков, но и командиров, способных эти танки правильно использовать.

«…Много было недочетов, допущенных непосредственно командирами механизированных частей и соединений, к таковым касается:

Штабы мехкорпусов, танковых дивизий, танковых полков еще не овладели должными навыками оперативно-тактического кругозора, они не смогли делать правильные выводы и полностью не понимали замысла командования армии и фронта.

Командный состав обладает недостаточной инициативой.

Ее были использованы все средства подвижности, которыми обладают мехчасти.

Ее было маневренности — была вялость, медлительность в выполнении задач.

Действия, как правило, носили характер лобовых ударов, что приводило к ненужной потере материальной части и личного состава, а это было потому, что командиры всех степеней пренебрегали разведкой.

Неумение организовать боевые порядки корпуса по направлениям, прикрывать пути движения противника, а последний главным образом двигался по дорогам.

Ее использовались средства заграждения, совершенно отсутствовало взаимодействие с инженерными войсками.

Ее было стремления лишить (противника) возможности подвоза горючего, боеприпасов. Засады на главных направлениях действия противника не практиковались.

Действия противника по флангам привели к боязни быть окруженными, тогда когда танковым частям нечего бояться окружения.

Не использовались крупные населенные пункты для уничтожения противника и неумение действовать в них.

Управление, начиная от командира взвода до больших командиров, было плохое, радио использовалось плохо, скрытое управление войсками поставлено плохо, очень много тратится времени на кодирование и раскодирование.

Исключительно плохо поставлена подготовка экипажей в вопросах сохранения материальной части, имели место случаи, когда экипажи оставляли машины, имеющие боеприпасы, были отдельные случаи, когда экипажи оставляли машины и сами уходили.

Во всех частях и соединениях отсутствовали эвакуационные средства, а имеющиеся в наличии могли бы обеспечить мехкорпус и танковую дивизию только в наступательных операциях.

Личный состав новой техники не освоил, особенно КВ и Т-34, и совершенно не научен производству ремонта в полевых условиях. Ремонтные средства танковой дивизии оказались неспособными обеспечить ремонт в таком виде боя, как отход.

Большой процент комначсостава задач не знал, карт не имел, что приводило к тому, что не только отдельные части, но и целые подразделения блуждали.

Технических средств замыкания в мехкорпусе еще в мирное время не имелось, и этому вопросу в подготовке уделялось совершенно мало внимания.

Существовавшая организация тылов исключительно громоздка, пом. командира по технической части вместо работы с боевой материальной частью, как правило, оставлялся во втором эшелоне с тылами. Тылы необходимо сократить, оставив в мехкорпусе только средства подвоза горючего, боеприпасов и продовольствия.

Армейские СПАМы[213], как правило, не организовывались, их работой никто не руководил, отсутствие штатной организации эвакосредств приводило к тому, что эвакуация боевой материальной части, как правило, в армейском и фронтовом тылу отсутствовала.

Начальники АБТО[214] армий выполняли только функции снабжения, да и с ней полностью не справлялись. Аппарат начальников АБТО армий очень куцый и не обеспечивает управление войсками. Подбор их был сделан очень неудачно, в результате чего Начальника АБТО 6-й армии полковника Д. отстранили от занимаемой должности, как не справившегося со своей работой.

Штабы оказались малоподготовленными, укомплектованы, как правило, общевойсковыми командирами, не имеющими опыта работы в танковых частях.

Много лиц командовало мехкорпусами — фронт ставил задачи, армия ставила задачи, командиры стрелковых корпусов ставили задачи, наиболее ясно это показывает применение 1941-й танковой дивизии 22-го мехкорпуса.

Часть командиров мехкорпусов оказалось не на должной высоте и совершенно не представляли себе управления мехкорпусом.

В высших учебных заведениях (Академии) таких видов боя, с которыми пришлось встретиться, никогда не прорабатывалось, а это явилось большим недостатков в оперативно-тактическом кругозоре большинства комначсостава»[215].

Танк Т-34 из состава 32-й танковой дивизии, оставленный в г. Львов в районе мон. Св. Онуфрия. Машина имеет явные следы боевых повреждений. Та же машина, что и на с. 124.

Осенью 41-го уже не оставалось никакой возможности ждать, пока «штабы овладеют навыками оперативно-тактического кругозора», а «командиры окажутся на должной высоте». Воевать требовалось здесь и сейчас. Поэтому оставшиеся (по большей части на бумаге) мехкорпуса были «разобраны» на танковые дивизии, а моторизованным стрелковым дивизиям предстояло сдать свой многочисленный (опять же на бумаге) автотранспорт в распоряжение высшего командования и стать обыкновенными стрелковыми дивизиями. Но и дивизионная структура (хотя бы ослабленного, по сравнению с довоенным, июльского штата) не стала для бронетанковых войск основной. Даже расформирование мехкорпусов не могло решить непрерывно обострявшейся проблемы нехватки матчасти — по данным на первую декаду августа потребность Красной армии в танках и бронеавтомобилях составляла: танков КВ — 2997 шт., танков Т-34 — 7541 шт., танков Т-50 и Т-60 — 5747 шт., бронеавтомобилей — 4303 шт.; в то же время поступление танков и бронемашин с заводов промышленности на период с августа до конца 1941 г. ожидалось в объеме 1530 танков КВ, 3260 танков Т-34, 580 танков Т-50, 10 000 танков Т-60, 1800 бронеавтомобилей. Сложившееся положение не внушало оптимизма:

«Таким образом, при условии полного выполнения плана заводами промышленности, потребность армии в танках и бронеавтомобилях (без учета потерь) может быть удовлетворена в следующие сроки (ориентировочно):

а) По танкам (КВ и Т-34) — 10–11 месяцев.

б) По бронеавтомобилям — 11 месяцев»[216].

Разобранный для ремонта и оставленный при отходе в парке Т-34 из состава 32-й танковой дивизии, г. Львов, Лычаковская ул., «Казармы на Яловце».

Становым хребтом танковых войск на ближайшее время должны были стать бригады и отдельные батальоны. По штату от 23 августа 1941 г. танковая бригада представляла собой уменьшенное, в соответствии с возможностями промышленности, полноценное мехсоединение в составе одного танкового и одного моторизованного стрелкового полков, истребительно-противотанкового и зенитного артдивизионов, отдельной разведроты и подразделений обеспечения. Танковый парк бригады, сосредоточенный в танковом полку в составе одного батальона тяжелых и средних и двух батальонов малых танков, состоял из 7 КВ, 20 Т-34 и 65 малых танков (или же БТ и Т-26) — всего 92 танка. Меньшие размеры вновь предложенного самостоятельного мехсоединения (по сравнению с предшествовавшими мехкорпусами и танковыми дивизиями) должны были облегчить управление им[217].

Однако и планам создания облегченных самостоятельных мехсоединений не суждено было сбыться — уже через 20 дней, 13 сентября, для танковых бригад был принят новый штат. Моторизованный стрелковый полк упразднялся, вместо него оставался мотострелковый батальон. В танковом полку оставалось два батальона (упразднялся один из батальонов малых танков), а танковый парк (7 КВ, 22 Т-34 или Т-50, 32 Т-40 или Т-60) сокращался до 61 танка. Мехсоединение, называвшееся «бригадой», по сути дела съежилось до размеров полка (три батальона), и ожидать от него сколько-нибудь успешных самостоятельных действий уже не приходилось. Тем не менее пропорционально усыханию размеров соединения упрощалось и управление им, что в условиях острейшего дефицита грамотных командиров было весьма немаловажно.

Однако простое «понижение уровня» танковых соединений не решало, да и не могло решить всех проблем — а вдобавок еще и порождало новые. И в этом советскому командованию пришлось убедиться очень скоро.

Первым серьезным испытанием для новых «инструментов» стала битва за Москву. В операции «Тайфун» были задействованы три танковые группы из четырех имевшихся у Рейха. 30 октября начала наступление 2-я танковая группа Гудериана, 2 октября пришли в движение и главные силы группы армий «Центр». Попытка командования Западного фронта остановить прорывающуюся группировку контрударом во фланг успеха не имела.

«Прорыв был осуществлен с неожиданной легкостью 2 октября, при сухой погоде. 8-й авиационный корпус вновь оказал наземным войскам эффективную поддержку. Сопротивление противника на участке прорыва танков было менее упорным, чем мы ожидали. Танковые части 56-го танкового корпуса быстро прорвались через лесистый район вдоль реки Вопь, на полпути между Новоселками и Холмом. Упорные бои развернулись юго-западнее Холма. Сюда с юга подошла танковая бригада русских, которая сражалась не на жизнь, а на смерть. Эти бои задержали форсирование Днепра. На 4 октября 6-я и 7-я танковые дивизии прорвались по уцелевшим мостам на восточный берег, подавили сопротивление противника и повернули на Вязьму. 6 октября 7-я танковая дивизия вышла на автостраду и оказалась в тылу противника, слишком поздно начавшего отход на восточный берег Днепра. 7 октября 10-я танковая дивизия 4-й танковой группы соединилась в районе Вязьмы с левофланговым полком 7-й танковой дивизии»[218].

Танковая бригада, удостоившаяся столь высокой оценки Германа Гота, на самом деле была не одна: в состав оперативной группы Болдина входили 126-я, 128-я и 147-я танковые бригады, а также 15-я стрелковая, 45-я кавалерийская и 101-я моторизованная дивизии. Всего в этих частях имелся 241 танк, из которых к новым типам относились только 16 КВ и 19 «тридцатьчетверок». Отчаянное сопротивление танкистов помогло выиграть драгоценные часы и дни, но совершить чудо им не удалось — кольцо вокруг частей Западного и Резервного фронтов замкнулось. Теперь судьба Москвы решалась на считаных километрах осенних дорог. У советского командования были резервы, была возможность переброски войск с тех участков фронта, где противник ослабил натиск. Но требовалось, чтобы кто-то выиграл время для того, чтобы на пути немецких войск снова возникла «тонкая красная линия». И танковые бригады были как раз теми, кто мог оперативно выдвинуться в предполье новой линии обороны и задержать направленные на Москву смертоносные удары немецких танковых клиньев.

Как правило, говоря об октябрьских боях, чаще всего вспоминают действия 4-й танковой бригады Катукова. И действия бригады, ставшей после этих боев 1-й гвардейской, этого и в самом деле заслуживают. Ставшая ее противником немецкая 4-я танковая дивизия с начала наступления 30 сентября по 3 октября прошла 240 км. После вступления в бой с танкистами 4-й танковой бригады темп немецкого наступления заметно снизился — 35 км от Орла до Мценска немцы преодолевали неделю. За это время спешно созданный 1-й особый гвардейский стрелковый корпус успел развернуться на новом оборонительном рубеже.

Командир 4-й танковой бригады М. Е. Катуков, в октябре 1941 г.

История боев 4-й танковой бригады сама по себе вполне достойна отдельной книги. Мы надеемся, что такая книга вскоре будет издана (а точнее, переиздана) в данной серии. Пока же ограничимся цитированием доклада подчиненных Гудериана из немецкой 4-й танковой дивизии.

«В наших сражениях 4—я танковая дивизия часто сталкивалась с тяжелыми русскими танками. Вначале они попадались редко и могли быть остановлены сконцентрированным артиллерийским огнем или обойдены. В немногих особенно удачных случаях одиночные тяжелые танки были уничтожены прямым попаданием артиллерии.

После взятия Орла русские впервые стали применять тяжелые танки массово. В некоторых столкновениях доходило до очень тяжелых танковых боев, потому что русские танки уже больше не давали возможности останавливать себя артиллерией.

Впервые в ходе компании на Востоке в этих сражениях было ощутимо абсолютное превосходство русских 26- и 52-тонных танков над нашими Pz.Kpfw.III и IV.

Русские танки обычно выстраиваются полукругом, уже с дистанции 1000 м открывают огонь по нашим танкам из своих пушек калибра 7,62 см, которые сочетают невероятную пробивную силу и высокую точность.

Наши танковые пушки 5 см Kw.K могут пробивать только уязвимые точки в весьма специфических благоприятных положениях на очень малых дистанциях до 50 м. Наши танки подбиваются уже на дистанциях более нескольких сотен метров. Много раз броня наших танков была пробита или Pz.Kpfw.III и IV теряли свои командирские башенки уже после первого удачного попадания. Это доказывает, что броневая защита недостаточна, схема установки командирских башенок на наших танках несовершенна, а точность и пробивная сила русских танковых пушек 7,62 см высоки.

В дополнение к превосходящей эффективности оружия и более мощной броне 26-тонный танк Кристи (Т-34) быстрее и маневреннее, механизм поворота его башни обладает очевидным превосходством. Широкие гусеницы этого танка позволяют преодолевать броды, которые не могут быть преодолены нашими танками. Удельное давление на грунт несколько лучше, чем у наших танков, и, невзирая на больший вес русского танка, он может проходить те же мосты, что и наши танки.

Также заслуживает внимания исключительный дизельный двигатель. При движении из Глебова в Минск не было ни одного русского танка, который был бы поврежден из-за механической неисправности. Для сравнения, около 20 танков из одного только нашего 35-го танкового полка были оставлены стоящими на том же отрезке пути из-за механических неисправностей. Конечно, следует сознавать, что русские танки были достаточно новыми.

Специфическое преимущество наших танков связано с лучшей видимостью из них благодаря командирской башенке.

Имеющиеся факты и, кроме того, впечатление, что русские знают о техническом превосходстве их бронетанковых сил, должны быть своевременно проработаны, чтобы избежать вреда, наносимого нашим танковым войскам.

Ранее присущие нашим атакам энергия и высокий боевой дух начнут ослабевать и будут утрачены из-за чувства неполноценности. Экипажи знают, что они могут быть подбиты вражескими танками на большой дистанции, а сами могут оказать лишь минимальное воздействие на вражеские танки, невзирая на наличие специальных боеприпасов применяемых на близком расстоянии.

Танк Т-34 из состава 8-й танковой дивизии, оставленный при отходе, г. Жовква Львовской области.

Т-34 с немецкими опознавательными знаками. 1941 г.

Борьба с русскими танками при помощи 8,8-см зенитных орудий или 10-см пушек не может быть достаточна сама по себе. Оба типа орудий весьма громоздки в сравнении с быстрыми танками и в большинстве случаев уже бывают обнаружены, взяты под огонь и уничтожены еще при попытке выйти на огневую позицию. Только в одном из танковых столкновении, имевшем место между Орлом и Мценском, два 8,8-см орудия и 10-см пушка (все использованные тяжелые средства обороны) были расстреляны и подавлены. Кроме того, эти большие, как амбарные ворота, незащищенные орудия представляют собой слишком крупную и легкую добычу.

Исходя из этого опыта, наши танковые силы опять должны быть улучшены в самое короткое время, чтобы сегодняшние германские солдаты не оказывались перед лицом тяжелых танков с теми же примитивными методами, как в 1917 или 1918 г.

Основываясь на том факте, что все уничтоженные танки Кристи были новыми, можно сделать вывод, что русские, сознающие свое преимущество, уже начали массовое производство этих тяжелых танков и, как можно ожидать, к весне 1942 г. будут располагать ими в большом числе.

Для противодействия тяжелым русским танкам на рассмотрение выносятся следующие детализированные предложения:

I) разработать наступательные виды вооружения для борьбы с тяжелыми танками;

a) Помимо иных модернизаций, для скорейшего улучшения ситуации немедленно произвести копии русского 26—тонного танка, а также использовать захваченные неповрежденными 26- и 52-тонные танки. Для каждого танкового полка нужна одна рота.

b) Установить русскую 76-мм танковую пушку на Pz.Kpfw.IV, даже если потребуется отказаться от дополнительного бронирования, усиливающего защиту командира, и спаренного башенного пулемета.

c) Создать 10-см самоходное противотанковое орудие. Не менее шести орудий нужны для каждого танкового полка.

d) Создать новый тип боеприпасов с улучшенной во много раз пробиваемостью.

e) В качестве немедленной чрезвычайной меры, до принятия других мер, установить на Pz.Kpfw.III 5-см противотанковую пушку, даже если это увеличит весовую нагрузку в лобовой части.

2) разработать оборонительные средства для применения против тяжелых танков:

a) Буксируемые или самоходные 10-см противотанковые орудия. Быстрое введение в действие на поле боя очень важно, с минимально возможной низкой высотой линии огня. Необходимо иметь не менее двух орудий в каждой противотанковой роте.

b) Разработать новый тип улучшенных боеприпасов.

c) Избавиться от 37—мм ПТО за счет увеличения числа 50-мм ПТО или использования русских 76—мм противотанковых орудий. (37-мм ПТО доказали свою полезность в качестве малой пехотной пушки).

d) Создать более мощную мину, которая бы выводила из строя 52-тонный танк. Как пример, четырех германских мин недостаточно для вывода из строя 52-тонного танка.

Войска знают, что эти предложения не могут быть реализованы немедленно, особенно создание нового типа танка. Но они убеждены, что, основываясь на их опыте и предложениях, в короткое время должно быть создано адекватное оружие для достижения технического превосходства при уничтожении тяжелых танков».

Схема 7. Боевые действия 18-й и 19-й танковых бригад в районе города Гжатск 9-12 октября 1941 г.

Т-34 с немецкими опознавательными знаками. 1941 г.

Если вспомнить позапрошлую главу и при этом учесть, что к началу боев за Орел и Мценск в бригаде Катукова были положенные по штату 7 КВ, 22 «тридцатьчетверки» и 26 «легких и устаревших» БТ, то становится очевидно, что применить новые танки более массировано, чем это делала 5-я танковая дивизия в Алитусе или 14-я танковая на реке Черногостница, Михаил Ефимович совсем никак не мог. Однако почему-то немецкие командиры, против которых «тридцатьчетверки» массировано применялись раньше, не писали жалостливых писем об их абсолютном превосходстве и уж тем более не требовали срочно скопировать русские танки, а до тех пор — поставить в строй трофеи.

Победный марш затормозился не только у 4-й танковой дивизии. Пока танкисты Катукова останавливали на юго-западном направлении «быстроходного Гейнца», на центральном участке фронта к Москве шли «солдаты группы „Центр“». Здесь был кратчайший путь к столице, здесь еще до начала немецкого наступления спешно строились укрепрайоны — но сами по себе окопы и ДОТы не могли остановить немецкие танки. Разменивать километры подмосковных полей, сгоревшие танки и собственные жизни на драгоценные часы и дни для походивших частей на этом участке фронта выпало трем танковым бригадам — 17-й, 18-й и 19-й.

«Вновь сформированная 19-я танковая бригада 9 и 10 октября 1941 года прибыла в район город Можайск.

К 13.00 11.10.41 года бригада в составе 3 эшелонов: танковый полк, разведрота и МСПБ[219], сосредоточилась в районе лесов к северу от Батюшково.

В 13.00 11.10.41 бригада получила приказ командующего Можайской группой генерал-лейтенанта Калинина захватить Гжатск.

В это время другие три эшелона бригады: тылы и подразделение обеспечения только что разгружались. Бригада получила задачу совместно с группой генерал-майора Щербакова наступать на Гжатск. Состав группы генерала Щербакова определялся около 3.500 хорошо вооруженных бойцов, впоследствии оказалось, что никакой группы в 3.500 бойцов не было, а была группа в сотню задержанных при отходе бойцов, последние к вечеру 11.10 ушли в тыл.

В результате бригада совершила атаку одна, при отсутствии карт и разведки, так как на основании приказа генерал-майора Щербакова ей было приказано вступить в бой с хода, без организации разведки, пользуясь разведданными самого генерал-майора Щербакова.

В 15.00 11.10 бригада начала наступление на Гжатск. Сломив сопротивление противника в лесу западнее Жулево, бригада продолжала развивать наступление на Куриново-Поляниново-Гжатск, бой продолжался до 20.00 (5 часов).

В 19.00 во время четырехчасового боя был получен приказ от генерал-лейтенанта Калинина перенести наступление на 8.00 12.10. С наступлением темноты бригада после боя была отведена на сборный пункт в лес северо-западнее Жулево.

В результате боя противник был выбит из занимаемых им Куриново-Поляниново и понес потери: уничтожено 15 средних танков, 2 ПТОР[220] и около роты пехоты.

Бригада понесла потери в людском составе: убито 6 чел., ранено 13 чел., пропало без вести 12 чел., потери в матчасти: подбито танков Т-34 4 шт. (эвакуированы), сожжено танков Т-34 2 шт., сожжено танков Т-40 2 шт.

12.10.41 года в 6.00 был получен приказ от генерал-майора Щербакова, половинным составом наступать в направлении Соловьево, и другой половиной бригады захватить Гжатск.

Качало наступления в 8.00. До начала наступления бригады, к рассвету 12.10 прибыли тылы бригады и матчасть стала пополняться боеприпасами и горючем. В 6.30 противник сам начал наступление. Командир бригады отдал приказ о переходе в контрнаступление, для чего семью танками Т-34 наступать в лоб, а десятью танками Т-34 обойти правый фланг и тыл противника. Подходя к Жулеву, танки были встречены генерал-майором Дрейэером, который, не зная приказа командира бригады об обходе танками правого фланга и тыла противника, отдал приказание наступать также в лоб.

В результате изменения боевого курса танков и лобовой атаки огнем противника были выведены из боя 8 танков Т-34 (сожжены).

Под большим натиском противника бригада стала отходить на Крюково, где была организована оборона, с целью прикрыть отход бригады, на рубеже Крюково бригада второй раз перешла в контрнаступление, но ввиду превосходящих сил противника была оттеснена.

Силы противника: до полка мотопехоты, до сорока танков, два дивизиона тяжелой артиллерии, кроме минометной и противотанковой батарей. В результате боя бригада понесла потери: в людском составе: убито 22 чел., ранено 45 чел., пропало без вести 253 чел., потери в матчасти: сожжено танков Т-34 11 шт., сожжено танков Т-40 9 шт., взорвано ПТОР — 1 шт. БА-10 — 1 шт.

Потери противника: уничтожено средних танков 11 шт., ПТОР 2 шт., рота пехоты, повреждено 2 средних танка.

13, 14, 15, 16 октября бригада боев с противником не имела.

В 16.00 16.10 бригада (МСБ — 253 чел, танков Т-34 — 3 шт, танков Т-40 — 13) получила задачу по обороне западной окраины города Можайск.

В 7.30 17.10 бригаде было приказано штармом 5 уничтожить прорвавшегося противника в направлении: Гудковская дача — Псарево — с. Бородино, начало наступления было задержано ввиду не подготовки арт. огня.

В 11.30 части бригады начали атаку согласно поставленных им задач. В результате атаки были убиты командир танкового батальона и командир танковой роты, сожжены 2 танка Т-34 и 3 танка Т-40, МСБ вел бой сев. зап. Куракино.

Потери противника: минометов 3, арт. орудия 3, станковых пулеметов 3.

18.10 части бригады в районе западной окраины Можайска три раза подвергались бомбардировке с воздуха, в результате которой было убито 5 человек и уничтожено I танк Т-34 и танк Т-40.

Противник, сосредоточив силы, повел наступление и в 18.30 18.10 занял город Можайск. Танковый полк вышел из боя последним и закрепился на рубеже Тетерево, но под сильным огнем противника, без поддержки пехоты и отсутствия связи с соседями, вынужден был отойти к Руза.

МСПБ в бог за Можайск был окружен и выходил из боя отдельными группами в разных направлениях так же на Руза, командир батальона пропал без вести.

Потери противника: средний танк 1, ПТОР 2, не менее роты пехоты. Потери бригады: убито 15 чел., ранено 30 чел., без вести пропало 150 чел., уничтожено 1 танк Т-34, 3 танка Т-40.

<…>

Вывод:

Бригада на гжатском и можайском направлениях действовала самостоятельно без поддержки пехоты, артиллерии и авиации.

Удар, наносимый противником на этих направлениях, приняла на себя.

В результате боев нанесла большие поражения гжатской группировке противника, тем самым дала возможность 16—й армии, находившейся во вражеском кольце, выйти из окружения противника.

<…>

Бригада несмотря на большие потери в личном составе и материальной части, задачу поставленную перед ней, выполнила с честью»[221].

Т-34 в зимней камуфляжной окраске. Зима 1941 г.

Схема 8. Боевые действия 18-й и 19-й танковых бригад в районе города Гжатск 9-12 октября 1941 г.

Можайско-гжатское направление было еще одной точкой на карте, где синие стрелки рвущихся к Москве танковых клиньев замедлились, натолкнувшись на короткие красные полоски занявших оборону танковых бригад. Две танковые бригады, 18-я и 19-я, сдерживали на этом участке фронта наступление двух немецких дивизий — 10-ю танковую и моторизованную дивизию СС «Дас Райх».

Причиной октябрьского «чуда» было вовсе не появление у советских танкистов каких-то новых чудо-машин с абсолютно непробиваемой броней, сверхмощной пушкой и гусеницами, позволяющими лихо мчаться сквозь осеннюю грязь быстрее, чем их немецкие оппоненты разгонялись на шоссе. Это были все те же вполне знакомые немцам Т-34, с которыми они уже не раз встречались на пути от границы — но почему-то не писали при этом столь панических докладов.

На самом же деле в боях на подступах к Москве свою роль сыграл далеко не один-единственный фактор.

Во-первых, сами немцы были уже далеко не теми, что 22 июня. И хотя поле боя почти каждый раз оставалось за ними, хотя их превосходно налаженные ремонтные службы возвращали в строй большую часть подбитых танков, общее число боеготовых машин хоть и медленно, но вполне заметно уменьшалось[222]. Утрачивалась и вспомогательная техника[223], а растянутые коммуникации еще больше ухудшали положение. Наступившая в начале октября распутица ударила по снабжению обеих воюющих сторон — вытаскивать из осенней грязи «полуторки» со снарядами было ничуть не легче, чем «опель-блицы», а возможно, что и тяжелее, если вспомнить о множестве техники повышенной проходимости в вермахте — но при этом распутица сузила у наступающей стороны возможности маневра. Если танки могли наступать и сквозь грязь, то грузовики с пехотой и тягачи с артиллерией при этом оставались где-то позади. Пытаться же буксировать их танками можно было лишь на небольшие расстояния — и в любом случае это значило вырывать танки из боя и тратить на буксировку их и без того изрядно выработанный моторесурс. Плохая погода и перебои со снабжением ослабили также другой немецкий противотанковый «козырь» — авиацию. И если летом 41-го вермахт мог с нарочитой легкостью обыгрывать русских, ловко подставляя под «ножницы» русских танковых атак «камень» противотанковой обороны, то в октябре этот номер проходил уже с ощутимым трудом.

Во-вторых, и мы стали другими. Постановлением правительства № 1749-756 от 25 июня 1941 г. отправка танков с заводов промышленности должна была производиться только в составе сформированных, укомплектованных личным составом и матчастью сколоченных маршевых рот. Для обеспечения этого при заводах создавались учебные батальоны и роты. Танкистов для Т-34 готовили 20-й отдельный учебный танковый батальон при заводе № 183 в Харькове и 21-й при Сталинградском тракторном заводе. Многим из получавших новую технику танкистов довелось уже побывать в боях — и теперь им выпала возможность достойно отблагодарить немецких «учителей» за полученные уроки.

Были еще и «в-третьих», и «в-четвертых», и «в-пятых»… и все они, сложившись, привели в итоге к тому, что в октябре 1941 г. вместо последнего победного марша к порогу советской столицы танковая элита Рейха увязла в «очень тяжелых танковых боях», где «русские танки уже больше не давали возможности останавливать себя артиллерией».

Это не было чудом — враг по-прежнему был опытен и силен, а советским бойцам и командирам остро не хватало ни первого, ни второго. По-прежнему с удручающей регулярностью происходили случаи «неправильного использования танковых частей». Танки без разведки, без поддержки пехоты и артиллерии шли в атаку, застревали в болотах, подрывались на своими же частями выставленных минах, худо-бедно эвакуировались, зачастую под вражеским огнем, ремонтировались и снова шли в бой.

Тогда, осенью 41-го, еще никто не мог сказать, что самое страшное уже позади. Немцы по-прежнему рвались вперед, раз за разом прорываясь через тонкую цепочку советских полков и дивизий. А затем их снова останавливали, контратаковали, отчаянно цепляясь за каждый метр уже замерзшей и присыпанной снегом земли.

22 ноября 1941 г. командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок заявил, что «создалось такое положение, когда последний батальон, который может быть брошен в бой, может решать исход сражения»[224]. Фельдмаршал ничуть не кривил душой — в тот момент на фронте дрались дивизии, по числу бойцов порой уступавшие штатно укомплектованному батальону[225]. 30 ноября эсэсовцы из моторизованной дивизии «Дас Райх» захватили подмосковный поселок Снегири. Но это были уже последние смертоносные порывы затихавшего «Тайфуна» — оставшиеся до Москвы два десятка километров немецким танкам преодолеть так и не довелось.

В начале декабря советское командование получило наконец возможность бросить на замершие в шатком равновесии весы не очередную горсть пополнений, а полновесную гирю свежесформированных резервных армий.

И запечатленные на фото- и кинопленке «тридцатьчетверки» в белой зимней окраске навсегда стали одним из символов первой большой, стратегического масштаба победы той войны. С полным на то правом.

Приложения

Приложение 1[226]

СОВ. СЕКРЕТНО

Постановление № 443сс Комитета Обороны при СНК Союза ССР.

19 декабря 1939 г.

Москва, Кремль.

О принятии на вооружение РККА танков, бронемашин, арттягачей и о производстве их в 1940 год.

На основании просмотра и результатов испытания новых образцов танков, бронеавтомобилей и тракторов, изготовленных в соответствии с постановлениями Комитета Обороны за № 198сс от 7 июля 1938 года и № 118сс от 15 мая 1939 года, КОМИТЕТ ОБОРОНЫ при СНК Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

I. Принять на вооружение РККА:

I. Танк «КВ» — тяжелого бронирования, изготовленный Кировским заводом Наркомтяжмаша по тактико-техническим требованиям НКО, с устранением всех дефектов, обнаруженных при испытании. Танк должен быть вооружен:

а) пушкой Ф-32 76 мм, спаренной с пулеметом калибра 7,62 в маске башни;

б) отдельным пулеметом калибра 7,62 мм у радиста и

в) одним пулеметом калибра 7,62 мм в нише башни.

Обеспечить полную обзорность из танка.

II. Танк Т-32 — гусеничный, с дизельмотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсредмаша, со следующими изменениями:

а) увеличить толщину основных броневых листов до 45 мм;

б) улучшить обзорность из танка;

в) установить на танк Т-32 следующее вооружение:

1) пушку Ф-32 76 мм, спаренную с пулеметом калибра 7,62 мм;

2) отдельный пулемет калибра 7,62 мм у радиста;

3) отдельный пулемет калибра 7,62 мм;

4) зенитный пулемет калибра 7,62 мм.

Присвоить название указанному танку «Т-34».

III. Танк БТ — с дизельным мотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсредмаша.

IV. Танк Т-40 — плавающий, с торсионной подвеской, крупнокалиберным пулеметом, спаренным с пулеметом калибра 7,62 мм, изготовленный заводом № 37 Наркомсредмаша.

V. Дизельмотор В-2 — мощностью 450 л.с., изготовленный заводом № 75 Наркомсредмаша.

VI. Трактор «Ворошиловец» — (арттягач) с дизельмотором В-2, изготовленный на заводе № 183 Наркомсредмаша.

VII. Трактор СТ-2 — (арттягач) с дизель-мотором, изготовленный Челябинским тракторным заводом Наркомсредмаша.

VIII. Трактор СТЗ-5 — (арттягач), изготовленный Сталинградским заводом Наркомсредмаша.

IX. Бронеавтомобиль БА-11 на базе шасси ЗИС-6-К, с мотором в 90 л.с., изготовленный Ижорским заводом Наркомсудпрома.

X. Легковой автомобиль ГАЗ-61 — с двумя ведущими осями, изготовленный Горьковским автозаводом им. Молотова Наркомсредмаша.

XI. Грузовой автомобиль ЗИС-5 — с двумя ведущими осями.

2. Для обеспечения выпуска танков, тракторов и бронеавтомобилей на 1940 год и развития необходимых мощностей:

1) Обязать Наркомтяжмаш (тов. Малышева В. А.):

а) организовать на Кировском заводе производство танков «КВ»;

б) выпустить в 1940 году 50 штук танков «КВ», приступив к серийному выпуску с 1 января 1940 года;

в) отработать спаренную установку для танков «КВ», состоящую из 76 и 45 мм пушек;

г) разрешить Кировскому заводу впредь до серийного выпуска пушек Ф-32 устанавливать на танк «КВ» пушку 76 мм Л-11;

д) танк Т-28 после выполнения заказа 1939 года, в соответствии с постановлением Комитета Обороны № 198сс, с производства снять, оставив на Кировском заводе ремонт и производство запчастей к существующему парку машин Т-28.

2) Обязать Наркомсредмаш (тов. ЛИХАЧЕВА):

По заводу № 183.

а) организовать производство танков Т-34 на Харьковском заводе № 183 им. Коминтерна;

б) изготовить 2 опытных образца танков Т-34 к 15 января 1940 года и установочную партию в количестве 10 штук — к 15 сентября 1940 года;

в) выпустить в 1940 году не менее 200 танков Т-34;

г) довести мощность завода № 183 по выпуску танков Т-34 на 1 января 1941 года до 1.600 штук;

д) впредь до полного освоения серийного выпуска танков Т-34 выпускать с 1 декабря 1939 года танк БТ с установкой на нем дизельмотора В-2;

в) изготовить на заводе № 183 в 1940 году не менее 1.000 танков БТ с дизельмотором В-2;

ж) в 1942 году снять с производства танк БТ с дизельмотором В-2, заменив его полностью Т-34;

з) поставить с 1 февраля 1940 года на серийное производство на заводе № 183 трактор «Ворошиловец» с дизельмотором В-2, выпустив в 1940 году 600 штук;

и) снять с 1 января 1940 года с производства завода № 183 трактор «КИН», оставив производство запчастей к существующему парку тракторов «КИН» впредь до освоения этого производства на других заводах.

По заводу № 37.

а) организовать производство танка Т-40 на заводе № 37 им. С. Орджоникидзе;

б) изготовить к 1 марта 1940 года 3 опытных образца танка Т-40 и установочную партию в количестве 15 штук — к 1 августа 1940 года;

в) приступить к серийному выпуску танка Т-40 с 1 октября

1940 года, выпустив в 1940 году не менее 100 штук танков Т-40;

г) довести мощность завода № 37 по выпуску танка Т—40 к 1 января 1941 года до 2.000 штук;

д) до освоения нового трактора на базе Т-40, оставить на производстве завода № 37 трактор «Комсомолец», выпустив в 1940 году 2070 штук.

По заводу СТЗ.

а) организовать на СТЗ в течение 1940 года производство танков на мощность — 2.000 танков в год;

б) выпустить в 1940 году 20 штук танков Т-34;

в) подготовить производство на СТЗ для выпуска в 1941 году — 1.000 танков Т-34;

Прекратить подготовку производства на СТЗ к выпуску танков Т-26.

Наркомсредмаш (тов. Лихачеву И.А.) имеющийся задел, штампы, приспособления и инструменты использовать на заводе № 174 для выпуска Т-26.

Представить в Комитет Обороны при СЕК СССР обоснованный расчет неиспользуемых затрат по организации производства танка Т-26 на СТЗ для покрытия их за счет резервного фонда СНК СССР.

По заводу № 75.

а) выделить заводу № 75 полностью для производства танковых дизелей В-2;

б) выпустить в 1940 году 2.700 дизелей В-2 и запчастей эквивалентно 300 дизельмоторам;

в) довести мощность дизельмоторного завода № 75 к 1 января 1941 года до 8.000 дизелей в год;

г) закончить в 1939 году доводку дизеля В-2 до мощности 650–700 л.с.

По заводу № 48. Организовать на Харьковском заводе№ 48 в 1939 году работу по установке дизельмотора В-2 в танках БТ-2-5-7, находящегося в парке РККА, выпустив в 1940 году не менее 50 модернизированных машин.

По заводу № 174.

а) прекратить с I января 1941 года производство танков Т-26 на заводе № 174;

б) выпустить в течение 1940 года на заводе № 174 — 1.550 танков;

в) оставить завод № 174 как основную базу по производству запасных частей и агрегатов танка Т-26 для обеспечения существующего парка танков Т-26 в РККА.

По Челябинскому тракторному заводу.

а) организовать производство трактора СТ-2 (арттягач) на Челябинском тракторном заводе;

б) изготовить до 1 января 1940 года 10 опытных образцов СТ-2 и в 1940 году выпустить 1.500 штук тракторов СТ-2.

По Харьковскому тракторному заводу.

а) организовать в 1940 году на Харьковском тракторном заводе производство тракторов СТЗ-5 (арттягач), переведя это производство со Сталинградского тракторного завода;

б) изготовить в 1940 году 4.000 тракторов СТЗ-5 (арттягач);

в) провести совместно с HKО испытание транспортных тягачей СТЗ с дизеля к 1 февраля 1940 года и результаты представить на утверждение Комитета Обороны.

По автозаводу им. Сталина.

а) организовать на автозаводе им. Сталина производство шасси ЗИС-6-К к бронеавтомобилю БА-11;

б) изготовить и сдать Ижорскому заводу (НКСП) к 15 марта 1940 года 15 шт. этих шасси;

в) подготовить завод им. Сталина к серийному выпуску шасси ЗИС-6-К к 1 июня 1940 года;

г) поставить с 1 октября 1940 года в серийное производство грузовой автомобиль — ЗИС-5 с обеими ведущими осями.

По автозаводу им. Молотова Организовать на автозаводе им. Молотова серийное производство легковых автомашин ГАЗ-61 с 1 октября 1940 года.

3) Обязать Наркомсудпром (тов. ТЕВОСЯНА): По Ижорскому заводу.

а) обеспечить изготовление на Ижорском заводе бронекорпусов и башен для Кировского завода: в 1940 году бронекорпуса и башни на выпуск 50 танков КВ;

б) поставить для завода № 174 Наркомсредмаша корпуса и башни на выпуск 1.600 танков Т-26 по графику Наркомсредмаша, согласованного с Наркомсудпромом;

в) поставить бронедеталей для рембаз и ремзаводов Наркомсредмаша, Наркомтяжпрома и НКАТ союзных республик в количествах, соответствующих плану заказов НКО;

г) изготовить к 15 апреля 1940 года установочную партию бронеавтомобилей БА-11 в количестве 15 шт., устранив все отмеченные на испытаниях дефекты и обеспечив полную обзорность бронеавтомобилей;

д) закончить подготовку серийного производства бронеавтомобилей БА-11 к 1 июня 1940 года и после полного освоения технологии, выпускать БА-11 взамен БА-10, соответственно плану заказов НКО на 1940 год.

По Мариупольскому заводу.

а) изготовить и поставить с Мариупольского завода для завода № 183 Наркомсредмаша:

1) Броню для корпусов и башен машин ВТ с дизелем в количестве, обеспечивающем выпуск танков ВТ в 1940 году по графику Наркомсредмаша, согласованному с Наркомсудпромом;

2) Обеспечить бронедеталями ремзаводы и рембазы НКО, Наркомсредмаша, Наркомтяжпрома и Наркомобщмаша в количестве, потребном для выполнения плана заказов НКО на 1940 год.

3. Для обеспечения броней производства новых образцов танков обязать тов. САБУРОВА (Госплан СССР), тов. ТЕВОСЯН (Наркомсудпром), тов. МЕРКУЛОВА (Наркомчермет), тов. ЛИХАЧЕВА (Наркомсредмаш) представить к 10 января 1940 года в Комитет Обороны предложения по организации производства брони толщиной от 90 мм и ниже для танков: КВ, Т-34, Т-40 и бронеавтомобилей.

В предложениях предусмотреть полное обеспечение выпуска танков и бронеавтомобилей как по плану мирного, так и военного времени, на основе использования существующих броневых и металлургических заводов.

4. В соответствии с настоящим постановлением с 1 января 1941 года установить и оставить на производстве следующие типы танков:

1) тяжелый танк «КВ»;

2) танк Т-34;

3) танк Т-40.

5. Установить для серийного выпуска в 1940 году для каждого типа танков и бронеавтомобилей эталоном машину соответствующего типа, выпущенную 1 ноября 1939 года.

Изменения в машины в течение года вносить только с разрешения двух народных комиссаров — НКО и соответствующего промышленного наркомата.

6. В целях обеспечения повышенной проходимости автомашин — обязать Наркомсредмаш и НКО представить к 29 декабря 1939 года в Комитет Обороны предложения о порядке и сроках изготовления приспособлений к машине ЗИС-5 по типу вездехода, изготовленного заводом № 183 (Наркомсредмаш) (по заданию тов. Хрущева).

7. Обязать НКО, Наркомсредмаш, Наркомтяжмаш, Наркомобщмаш и НКАТ РСФСР к 29 декабря 1939 года представить в Комитет Обороны конкретные предложения по организации производства запчастей на заводах наркоматов в количествах, обеспечивающих существующий парк танков и других машин Красной армии.

8. Наркомсредмаш, Наркомсудпром, Наркомнефтьпром и Наркомтяжмаш представить к 29 декабря 1939 года в Экономический Совет при СНК СССР:

а) дополнительные заявки на оборудование и строительство, необходимые для освоения новых образцов автобронетанкового вооружения и

б) на утверждение схему кооперации головных заводов по производству принятых на вооружение образцов.

9. Обязать Госплан при СНК СССР в 2—недельный срок рассмотреть заявки и обеспечить производство машин фондами с учетом обеспечения установленных сроков выпуска автобронетанкового вооружения в 1940 году.

10. В целях стимулирования ИТР и рабочих, занятых на производстве нового автотанкового вооружения, распространить по заводам Наркомсредмаша, Наркомсудпрома, Наркомнефтьпрома и Наркомтяжмаша премиальную систему, принятую по Наркомавиапрому постановлением СНК СССР № 25 от 27 апреля 1939 года.

Наркомфину СССР выделить из резервного фонда СНК СССР на премирование отличившихся рабочих, служащих и ИТР по созданию опытных образцов автотанкового вооружения:

Наркомсредмашу — 1.500 т.р.

Наркомсудостроению — 300 т.р.

Наркомнефтепрому — 75 т.р.

Наркомтяжмашу — 300 т.р.

11. В соответствии с настоящем постановлением, утвердить план заказа НКО, НКВМФ и НКВД на 1940 год по бронетанковому вооружению, согласно приложению № 1.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОМИТЕТА ОБОРОНЫ

при СНК СОЮЗА ССР

В. МОЛОТОВ

СЕКРЕТАРЬ КОМИТЕТА ОБОРОНЫ

при СНК СОЮЗА ССР

И. САФОНОВ

РГАЭ ф.8418 оп.28 д.92 лл.121–129. Подлинник. Приложение № 1 не публикуется.

* * *

НАЧАЛЬНИКУ ГАБТУ КРАСНОЙ АРМИИ

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТУ ТАНКОВЫХ ВОЙСК

тов. ФЕДОРЕНКО

Постановление КО № 428 предусматривает расширение башни танка Т—34 без расширения погона. Эта модернизация не дает полной эффективности улучшения боевых качеств танка. Уширение башни только в верхней её части даст некоторое улучшение в размещении экипажа в походном положении (удобнее будет сидеть). При стрельбе же положение не улучшится, так как не изменяя погона, останется узкое пространство между гильзоулавливателем и погоном, которое и будет стеснять работу расчета при стрельбе (особенно заряжающего). При установке пушки Ф—34 еще больше затрудняется работа экипажа, так как гильзоулавливатель своей тыльной частью почти касается погона, что не дает возможности произвести замену орудийного расчета, не опуская гильзоулавливателя, и разместить пятого члена экипажа — командира с установкой ему командирской башенки.

Преследуется цель расширением башни без расширения погона обеспечить более легкий переход производства, на самом деле, это не дает правильного и нужного решения.

Конструктора должны будут принять решение временного лечения, мало дающего с точки зрения боевого улучшения в башне, ломая производство башен в феврале, а затем еще раз через некоторый промежуток времени для перехода на требуемый жизнью вариант башни, т. е. для производства появится больше трудностей.

Существующая башня танка Т-34 тесна, мало удобна, имеет слабую видимость, но последние испытания войскового пробега с троекратной боевой стрельбой еще раз подтвердили, что вести прицельный огонь из танка можно. Интенсивность достигает 2–3 выстрела в минуту.

Имеется ли возможность расширить погон башни танка Т-34? Да, имеется. По предварительным прикидкам можно погон башни расширить примерно на 200 мм.

Возможно ли это расширение с точки зрения производства? Возможно, так как для Мариупольского завода это расширение не имеет никакого значения, а завод № 183 имеет станочное оборудование для производства расширенного погона.

Расширение башни и погона на 200 мм даст возможность удобного размещения орудийного расчета и обеспечит требование правительства — дать шесть прицельных выстрелов на ходу танка.

Позволит разместить 5-го члена экипажа (командира танка — части), разгруженного для ведения наблюдения за полем боя и руководства танком — соединением, что значительно повысит боевые качества танков.

Увеличение боекомплекта без коренного изменения подвески танка приводит к значительным переделкам внутри танка. Меняется в корне топливная и масляная системы. Видоизменяется пружинная подвеска, перемещается в какой-то степени электропроводка и все равно полностью вопрос не решается. Все эти изменения должны выйти на серию без предварительной проверки испытаниями.

Постановление КО № 428 не предусматривает в 1941 г. постановки на танк Т-34 торсионной подвески, можно полагать по причине трудности изготовления торсионных валов для завода № 183.

По выяснению мной на заводе № 183 установил, что имеющиеся станочное оборудование позволяет производить обработку торсионных валов.

Проект торсионной подвески заводом разработан с использованием существующих катков и балансиров.

Какие дает преимущества торсионная подвеска по предварительным подсчетам?

а) Увеличивается объем боевого отделения танка на 20 %, что дает возможность увеличить боекомплект, который и выдвинут нами в проекте Постановления с учетом постановки торсионной подвески.

б) Увеличенный объем боевого отделения дает возможность более удобно разместить экипаж и облегчить его работу в боевых условиях.

в) Увеличивается запас топлива танка до 750 лит. вместо 465 л., что увеличивает радиус действия танка на 60-100 км., а топливные баки из боевого отделения переносятся в трансмиссионное.

г) Уменьшается вес самой подвески на 300–400 кг.

д) Облегчается монтаж и демонтаж.

е) Ликвидируются вырезы в бортах танка для хода балансиров.

Без установки торсионной подвески и связанной с ней перекомпоновки нельзя значительно снизить вес танка.

Установка мотора В-2-К без предварительной проверки трансмиссии нежелательна, так как коробка перемены передач была рассчитана на вес танка в 18 тн. при мощности мотора 500 л.с., с Мкр=240 кг/м и числе оборотов 1800 об/мин.

Мотор В-2-К имеет мощность 600 л.с. Мкр=265 кг/мин. макс. число оборотов 2100 об/мин., а вес танка колеблется в пределах 27 тн., увеличение же всех указанных параметров может вызвать усиленный износ деталей КПП и преждевременный выход её из строя.

ВЫВОД: В дополнение к Постановлению КО № 428, считать необходимым просить войти с ходатайством в КО об изготовлении к 1.4.41 г. заводом № 183 НКСМ двух усовершенствованных образцов танка Т-34, в которые должны войти:

а) Расширение башни и погона с постановкой на ней командирской башенки с круговым обзором.

б) Установить торсионную подвеску.

в) Увеличить боекомплект.

г) Усилить трансмиссию танка.

д) Увеличить максимальную скорость танка до 70 км/час.

е) максимально улучшить рабочие места экипажа, обеспечив им удобное размещение, хорошее наблюдение.

В период апрель-май провести испытания.

Июнь месяц — на доработки по результатам испытаний.

Июль месяц — вторичное испытание образцов с доработками.

Август и сентябрь месяцы на отработку технологического процесса. В октябре начать серийный выпуск усовершенствованного танка Т-34.

Это даст возможность без спешки ввести все изменения по усовершенствованию, проверить испытаниями и планово безболезненно перейти к производству на выпуск еще более высококачественной машины.

Завод № 183 на выполнение указанной работы идет охотно и считает такие мероприятия по усовершенствованию танка совершенно правильными.

Выпуск серийных танков Т-34 производить с существующей башней, не меняя как-то половинчато и подвеску, сохранив взаимозаменяемость внутреннего оборудования, сосредоточив внимание на максимальный выпуск этих танков.

Обязав завод № 183 и НКСМ доработать только вопросы во исполнение Постановления 428 по:

а) главн. фрикциону;

б) вентилятору;

в) гусенице;

г) обзорности;

д) укладке снарядов.

Считаю необходимым вооружать танки Т-34 пушками 45-мм. 76-мм. при одной и той же башне из расчета:

Две роты танков в батальоне вооружить 45-мм пушкой спаренной с ДТ и одну роту 76-мм пушкой спаренной с ДТ или два взвода в роте вооружить 45-мм и один — 76—мм пушкой.

Что это даст? Танки, вооруженные 45-мм пушкой, будут иметь запас снарядов до 250 шт. (в башне расширенной), в существующей до 200 шт., т. е. увеличенное число выстрелов по сравнению с 76-мм запасом в два раза. Скорострельность 45-мм пушки, учитывая и вес патрона при перезаряжении, так же почти в два раза выше, что даст не меньший эффект при ведении огня по огневым точкам пр-ка (пуль гнезда, ПТО) и по танкам легкого бронирования.

При встретившихся препятствиях требующих более мощного огня, командир (роты-батальона) в своем распоряжении будет его иметь и при решении боевых задач соответственно будет строить свой боевой порядок.

Докладывая о вышеизложенном, прошу возбудить ходатайство.

ВЕДУЩИЙ ИНЖЕНЕР-ПОДПОЛКОВНИК (ПАНОВ)

13.12.40 г.

* * *

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

тов. Хрущеву

тов. Кобулову

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

О конструктивных дефектах и задержке производством выпуска новых танков А-34 на заводе № 183 в г. Харькове

При проектировании танка А-34, под руководством главного конструктора завода № 183 инж. КОШКИНА, было выявлено ряд дефектов, влияющих на боевые качества машины.

Будка водителя первого опытного образца танка создавалась из условий большого обзора вперед и по сторонам, в силу чего получилась без выхода — люка для водителя и стрелка, находящегося рядом с ним. Выход последних из машины предусматривался через люк башни.

Отсутствие люка в будке водителя, помимо неудобства, будет сильно влиять на утомляемость команды перед боем. Кроме того, если в боевой обстановке люк башни будет заклинен, то вся команда окажется запертой в машине и не сможет выйти.

Представитель АБТУ ПАНОВ был в курсе дела этого вопроса, но все же согласился на конструкцию будки без люка, не поставив резко вопрос перед КОШКИНЫМ об обеспечении конструкции и бокового обзора и люка в будке водителя.

КОШКИН и его заместитель МОРОЗОВ вместо того, чтобы работать в направлении создания конструкции с люком и боковым обзором, поставили вопрос: или с люком без обзора, или боковой обзор, но без люка.

Вышеуказанная конструкция будки была отменена начальником АБТУ РККА комкором тов. ПАВЛОВЫМ тогда, когда броневые детали были уже изготовлены.

Второй вариант будки с люком для водителя КОШКИН поручил проектировать конструктору трансмиссионной группы БАРОНУ, который никогда бронедеталями не занимался и сам считает себя некомпетентным в этой работе. В результате проект будки водителя с люком получился слабым по прочности, неспособным противостоять ударам снарядов.

Кроме того, в будке конструкции БАРОНА возможно открыть люк лишь при отводе дула пушки, для чего водителю нужно повернуть последнюю на 90 градусов.

На все конструктивные недостатки будки водителя своевременно указывал зав. корпусной секцией, инженер-конструктор ТАРШИНОВ, который считал этот проект для серийных машин негодным.

Кошкин вместо того, чтобы учесть эти замечания и поручить опытному конструктору — корпуснику сделать проект без указанных дефектов, распорядился срочно детализировать будку водителя по проекту конструктора БАРОНА.

Указывая на недостатки конструкции будки инженер ТАРШИНОВ сам предлагал разработать проект последней, но был отослан КОШКИНЫМ в командировку в гор. Мариуполь, хотя надобности ехать именно ему не было никакой.

Возвратившись из командировки, инженер ТАРШИНОВ разработал и предложил проект будки с боковыми обзорами и люком, для открытия которого не требуется вращать башню. Кроме этого, вся будка способна выдерживать удары снарядов.

В связи с изменением бронедеталей будки, водителя, сборка корпуса второго опытного образца машины задержалась на две недели. Затраты на все эти переделки и дополнительные детали составляют около 100 тысяч рублей.

Чтобы прикрыть разбазаривание средств, КОШКИН готовит для пуска в серию будку водителя по проекту конструктора БАРОНА, а по проекту инженера ТАРШИНОВА изготовление почему-то будет производиться как опытный образец.

Кроме того, по имеющимся у нас данным, большим недостатком конструкции танка является то, что в машине укладывается только 38 пулеметных дисков, что явно снижает боевую мощь машины.

КОШКИН считает, что в готовой машине обнаружатся места, где якобы можно будет разместить дополнительное количество пулеметных дисков, хотя в проектных данных таких площадей в машине нет.

По существу поставлен в известность НКВД СССР для принятия соответствующих мер через Наркомсредмаш и АБТУ РККА.

Зам. Наркома внутренних дел УССР

Горлинский.

7 февраля 1940 г.

ГДА СБ Украины, ф. 16, oп. 33 (1951 р.), д. 90, лл. 213–217. Машинописная копия. Цит. по: Радянськи органи державної безпеки у 1939 — червні 1941 (документи ГДА СБ Украіни). Киів: Видавничий дім «Киево-Могилянська академія», 2009.

* * *

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Начальнику

Главного экономического

управления НКВД СССР

комиссару государственной

безопасности 3 ранга

тов. Кобулову Б. В.

гор. Москва

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

О состоянии производства танков «А-34» на заводе № 183 в гор. Харькове

Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 07/VI–1940 года Харьковский завод № 183 в 1940 году должен изготовить и сдать на вооружение 500 штук танков новой конструкции «А-34».

Это задание Правительства сорвано. НА 19 декабря с.г. изготовлено и сдано военпреду только 32 танка, или 6,4 % годового плана.

Опытные образцы танка «А-34» заводом № 183 были изготовлены еще в начале 1940 года.

При решении вопроса о введении в производство этих танков государственная комиссия указала на необходимость проведения ряда конструктивных улучшений и переделок, которые своевременно сделаны не были, вследствие чего изменения в большинстве своем вводятся в серию без проведения предварительных испытаний.

Непосредственно в серию была введена уширенная — катанная башня и башня литая, подготовлялась установка 45 м/м пушки и др.

Такое положение привело к тому, что в процессе производства по несколько раз корректируются и изменяются одни и те же чертежи машины, изменяется технологический процесс, приспособления, инструмент и т. д.

Подготовка производства была осуществлена с расчетом установки на «А-34» 76 м/м пушки Л-11, и запуск башенных деталей на заводе № 183 и Мариупольском заводе им. Ильича производился с учетом массового выпуска танков с этой системой пушки.

На основании письма Главспецмаша НКСМ от 20 августа 1940 года за № 346-3536-с и протокола технического совещания у директора завода № 183, утвержденного начальником ГАБТУ РККА генерал-лейтенантом тов. ФЕДОРЕНКО, 76 м/м пушка Л-11 будет установлена только на 200 танках, а затем на вооружение должна пойти 45 м/м пушка.

Таким образом, часть изготовленных деталей для установки 76 м/м пушек должны будут пойти в брак. По некоторым деталям уже изготовлено 300–400 комплектов.

В настоящее время Мариупольский завод им. ИЛЬИЧА производство бронедеталей для 45 м/м артсистем освоил.

10/VI-40 года главный инженер завода № 183 МАХОНИН (разрабатывается по подозрению во вредительстве) из Москвы дал телеграмму Мариупольскому заводу им. ИЛЬИЧА — прекратить изготовление башен для 45 м/м артсистем и приступить снова к производству башни для 76 м/м пушки.

По этому вопросу осведомитель «ЛИНЕЙНЫЙ» в разговоре с МАХОНИНЫМ установил, что специального решения об отмене установки 45 м/м пушек после выпуска двухсот танков с 76 м/м пушкой не было, а якобы, на основании резолюции начальника 3-го отдела АБТУ АФОНИНА 76 м/м пушка Л-11 будет устанавливаться на танках до конца 1940 года.

МАХОНИН, мотивируя тем, что 76 м/м система Л-11 заводом № 183 производством освоена, а 45 м/м еще не испытана даже на опытных машинах, дал задание переключить производство деталей с 45 м/м системы на 76 м/м.

Такое «переключение» производства с одной системы на другую может привести к тому, что Мариупольский завод им. ИЛЬИЧА по условиям производства не сможет своевременно обеспечить завод № 183 бронедеталями.

Из-за отсутствия организации правильного технологического процесса и межцехового планирования, которым занимаются на заводе № 183 РАТИНОВ, ЧИНОВ и МЕЛЬНИКОВ (разрабатываются по подозрению во вредительстве), на 95-ти машинах были поставлены муфты без термообработки, которые подлежат замене. Однако военный представитель ГАБТУ РККА военинженер 2-го ранга КОЗЫРЕВ дал согласие на оставление этих муфт на боевых машинах.

Кроме того, КОЗЫРЕВЫМ и представителем АБТУ РККА полковником ПОПОВЫМ из-за недоброкачественных траков, поставляемых Сталинградским тракторным заводом и не обеспечивающих гарантийного километража, принято решение — принимать танки с низким качеством танков и дополнительно на посылаемые в воинские части танки отправлять старые гусеницы.

Заводы-поставщики систематически не додают необходимое количество деталей, узлов и агрегатов.

Мариупольский завод им. ИЛЬИЧА не выполняет решения ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 07/VI-40 года в части комплектной поставки бронедеталей, Харьковский завод № 75 не додает моторы, Сталинградский тракторный завод не обеспечивает необходимым количеством и качеством траков, Ярославский резино-асбестовый комбинат несвоевременно поставляет грузошины необходимого качества, Автозавод им. СТАЛИНА не поставляет радиаторы и т. д.

В настоящее время разрешается вопрос в части увеличения эксплуатации танка «А-34» с 3000 километров до 7000 километров.

16/ХI с.г. по указанию НКСМ и ГАБТУ РККА на заводе № 183 были проведены ходовые испытания 3-х машин «А-34» на 3000 километров.

Во время пробега в испытываемых машинах были выявлены существенные конструктивные недоработки, из-за чего танки выходили из строя.

Диски главного фрикциона сильно изнашивались, из-за чего срезались болты зубчатого венца и вентилятора, ослабевал конус затяжки главного фрикциона и обрывались лопасти вентилятора. Это приводило к неоднократным переборкам фрикционов и полной замене ряда деталей и узлов, так как машины не тянули. Литые траки гусениц быстро выходили из строя, обрывались. За время пробега было заменено 3 комплекта гусениц.

Следует указать, что на испытываемых госкомиссией танках гусеницы составлялись из штампованных траков, выдерживающих 3000 километров пробега, однако после запуска в серию, по инициативе завода № 183 и с согласия НКСМ и ГАБТУ РККА, штампованные траки были заменены литыми, которые не проходили испытаний гарантийного километража.

Резина на всех колесах разрушалась и обрывалась. На испытываемые госкомиссией танки Ярославский резино-асбестовый комбинат изготовил высококачественные грузошины, выдерживающие 6000 километров пробега, а для серийного производства изготовляются грузошины, выдерживающие только 2000 километров пробега.

Конструкция натяжения гусениц недоработана, червячный механизм заедает. На натяжение гусениц требуется много усилий.

Запоры входных передних люков имеют несовершенную конструкцию. При закрытом верхнем башенном люке и случайно закрывшемся переднем люке войти в танк невозможно. В этом случае необходимо вынимать пулемет и отбивать замок. Кроме того, передний люк тяжело открыть из танка, так как замок необходимо оттягивать вниз, а люк открывать вверх. Такая конструкция запоров входных люков в боевых условиях может привести к гибели экипажа.

Смотровые приборы быстро забиваются грязью. Очистка боковых смотровых приспособлений из танка невозможна.

Шплинты, крепящие резиновые прокладки лапок крепления, протирают масляные баки, и масло вытекает в корпус танка.

После испытаний первых опытных танков «А-34» пробеговые испытания на гарантийный километраж не проводились, а при коротких приемо-сдаточных испытаниях эти серьезные дефекты не выявлялись, хотя часть указанных конструктивных недоработок была известна еще после испытания опытных танков.

По этому вопросу осведомитель «БЕЕВ» сообщил: «В настоящее время обнаружены значительные дефекты в конструкции машины „А-34“». По этому вопросу начальник отдела «100» БРЯНСКИЙ сообщил мне следующее: конструктор КАЛЕНДИН заявил мне (БРЯНСКОМУ), что многие дефекты, которые в настоящее время устраняются, были известны еще в опытной и установочной сериях. Однако тогда был издан приказ, чтобы никаких изменений в машине не делать и поэтому никакие дефекты не устранялись, хотя было очевидно, что эти дефекты необходимо устранить.

Несмотря на то, что танк «А-34» производством еще не освоен и не устранены серьезные конструктивные дефекты, согласно приказа НКСМ завод № 183 в настоящее время должен приступить к модернизации этого танка по вопросам расширения башни, изменения вооружения (увеличения огневой мощи), перемещения рации и др.

Прошу через НКСМ и ГАБТУ РККА выяснить причину запуска танков «А—34» в серию без устранения ряда существенных конструктивных недостатков.

Зам. наркома внутренних дел УССР

Майор госбезопасности Ткаченко

№ 4850/сн

26 декабря 1940 г.

г. Киев.

ГДА СБ Украины, ф. 16, on. 33 (1951 р.), д. 24, лл. 243–250. Машинописная копия. Цит. по: Радянськи органи державної безпеки у 1939-червні 1941 (документи ГДА СБ Украіни). Киів: Видавничий дім «Киево-Могилянська академія», 2009.

* * *

СЕКРЕТНО

5/4249

15/V 1941

ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА

ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР

тов. КУЛИК Г.И.

По вопросу: улучшения танка Т-34.

В результате повседневной работы завода № 183 над улучшением танка Т-34, выпускаемый в настоящее время танк по качеству значительно превосходит те 3 танка, которые будучи изготовленными в первые месяцы серийного производства (июль — сентябрь 1940 г.), проходили испытания на длительный пробег и послужили причиной для неправильных выводов о качестве Т-34 вообще.

За период сентябрь 1940 года — апрель 1941 года заводом осуществлено до 200 конструктивных изменений, как по указаниям комиссии по войсковым испытаниям и ГАБТУ КА, так и по собственной инициативе.

По 5 основным недостаткам машины выполнено следующее:

Новые траки отливки СТЗ по результатам испытаний обеспечили 2200–2900 км и введены в серийное производство с марта месяца 1941 года. Работа над дальнейшим улучшением гусеницы продолжается.

Коробление дисков главного фрикциона устранено введением стальных дисков с прорезями. На всех машинах, выпущенных в армию, произведена замена дисков.

Изготовлен, испытан и принят на серийное производство новый люк водителя со стеклами-триплекс, обеспечивающий водителю хороший обзор из танка. Ведутся работы по введению смотровых приборов с призмами.

С № 751-го танка введена улучшенная боеукладка снарядов, обеспечившая темп стрельбы до 4 выстрелов в минуту.

Гарантийный срок работы вентилятора поднят до 1500 км. Ведется дальнейшая работа по повышению гарантийного километража до 3000 км. Отдельные опытные образцы выдержали уже 2800 км.

За это же время проведено несколько сот технологических мероприятий, улучшающих сборку и обработку отдельных узлов.

Проведена большая работа по сокращению надрывов, в результате чего процент корпусов, имеющих надрывы, сократился с 90 % в октябре 1940 года до 50 % в марте 1941 года. Особо резкое сокращение заметно в бортах, где в октябре 1940 года было за месяц 68 надрывов, а с января их нет совсем.

Танк Т—34 на сегодня обеспечивает гарантийный километраж в 2500–3000 км (за исключением вентилятора), а по основным механизмам значительно больше, что подтверждается тем, что два танка, работающие (в опытном цеху) в тяжелых дорожных зимних и весенних условиях, при средней скорости чистого движения 26–30 км/ч имеют пройденный километраж без смены основных механизмов 5000–6000 км.

Считаю необходимым покончить с имеющим место огульным охаиванием качества танков Т—34.

ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА

СРЕДНЕГО МАШИНОСТРОЕНИЯ СССР

А. ГОРЕГЛЯД

ЦАМОРФ, ф. 38, oп. 11355, д. 279, лл. 7–8. Подлинник. Бланк «Народный Комиссариат Среднего Машиностроения». Виза «Т. Федоренко. Я считаю, что Горегляд прав. Примите меры. 16.5.41» Г. М. Кулика.

* * *

Справка

по устранению основных недостатков танка Т-34 завода 183 к письму зам. НКСМ СССР т. Горегляд.

Новые траки гусеницы производства СТЗ введены на серийное производство СТЗ с 51-й машины. На 183 заводе вводятся с 15 июня 1941 г.

Коробление дисков главного фрикциона устранено. На машинах, выпущенных в армию, диски заменены. В процессе эксплуатации машин в частях с новыми дисками имели место отдельные случаи надрыва дисков.

Новый люк водителя в серийное производство не запущен вследствие того, что завод 183 изготовлять люк с триплексом отказался и заканчивает разработку варианта люка с призменным смотровым прибором.

Улучшенная боеукладка в серийное производство еще не введена. Завод не обеспечил новую боеукладку с машины № 751.

Гарантийный срок вентилятора увеличен до 1500 км. Сейчас разработан, испытан и принят на производство новый вентилятор (по черт. 34.07.7СБ-11), который дает еще лучшие результаты (вентилятор испытывался на танке Т-34 № 811-28 в период с 27.3 по 27.4.41 г. Танк прошел 3070 км).

Процент корпусов, имеющих надрывы, сократился, но качество сварки еще низкое.

Ст. инженер 1 отделения 3 отдела БТУ КА

военинженер 2 ранга (подпись неразборчива).

ЦАМОРФ, ф. 38, oп. 11355, д. 279, л. 8а. Подлинник, рукопись.

* * *

СОВ. СЕКРЕТНО

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ

СРЕДНЕГО МАШИНОСТРОЕНИЯ

тов. МАЛЫШЕВУ

Согласно протокола от 21.2.41 г. и дополнительного соглашения от 8.3.41 г. завод № 183 взял на себя обязательства ставить новый люк водителя, шестерни коробки перемены передач и смотровые приборы в башне танка Т-34 на выпускаемых танка и заменить эти агрегаты на танках, находящихся в частях.

В апреле-мае сего года ГАБТУ КА чертежи были утверждены.

Завод № 183 до сих пор их не устанавливает.

Установка этих агрегатов повышает боевые качества танка и их необходимо, особенно в связи с создавшейся обстановкой, в кратчайший срок устанавливать на танки.

Прошу Вашего категорического распоряжения директору завода № 183, а также и директору СТЗ немедленно начать установку означенных агрегатов на всех выпускаемых танках.

Ваше решение прошу сообщить.

Начальник ГАБТУ Красной Армии

Генерал-лейтенант танковых войск

(ФЕДОРЕНКО)

Начальник БТУ КА ГАБТУ Красной Армии

военинженер I ранга (КОРОБКОВ)

24.6.41 г.

ЦАМОРФ, ф. 38, oп. 11355, д. 279, лл. 93. Машинопись, отпуск.

* * *

ДИРЕКТОРУ ЗАВОДА № 183

ТОВ. МАКСАРЕВУ

РАЙОННОМУ ИНЖЕНЕРУ ГАБТУ КА

ЗАВОДЕ № 183 ТОВ.

КОПИЯ:

ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА

ГОСКОНТРОЛЯ СССР ТОВ. ПОПОВУ

НАЧАЛЬНИКУ ТАНКОВОГО ОТДЕЛА

НКСМ ТОВ.

15 АВГУСТА 1941 г.

№ 147965 С

Боевая эксплуатация танков Т—34 еще раз подтверждает низкое качество коробок перемены передач. Срок службы коробок весьма мал. Из числа танков, вышедших из строя по вине коробок, ни один не прошел и 1000 км.

Согласно акта-рекламации 102 т. д. от 2-го августа с/г № 036 за десять дней боевых действий из 15 танков 7 танков вышли из строя вследствие поломок коробок перемены передач.

Такое низкое качество коробок перемены передач не обеспечивает боевых действий танков Т-34. Кроме этого, имеется большое количество случаев отказа в работе главного фрикциона (по причине коробления, поломки дисков и чрезмерного — преждевременного износа выключающего механизма), разрушения подшипника бортовых передач, погнутости кривошипов ленивцев.

БТУ КА категорически требует от завода № 183 принятия срочных мер по устранению перечисленных дефектов и обеспечения в августе с/г установки на танки улучшенных люков водителя.

Районному инженеру ГАБТУ КА — Военинженеру 2-го ранга тов. КОЗЫРЕВУ:

а) усилить контроль за качеством принимаемых танков.

б) всеми средствами обеспечить устранение перечисленных дефектов.

в) при оплате ремонта танков, прибывающих с фронта, учитывать, что восстановление деталей и агрегатов, не выработавших гарантийного километража, установленного договором, должно идти за счет завода.

О принятых мерах и сроках устранения дефектов в серийном производстве прошу сообщить БТУ КА не позднее 25.8.1941 года.

Зам. начальника БТУ ГАБТУ КА

военинженер 1-го ранга

Алымов

Военный комиссар БТУ ГАБТУ КА

полковой комиссар

(фамилия не напечатана).

ЦАМОРФ, ф. 38, oп. 11355, д. 235, л. 23. Машинопись, отпуск.

* * *

СОВ. СЕКРЕТНО

НАЧАЛЬНИКУ 1 ОТДЕЛА НКСМ

ТОВ. ГНЕСИНУ

КОПИЯ:

ДИРЕКТОРУ ЗАВОДА № 183

ТОВ. МАКСАРЕВУ

РАЙОННОМУ ИНЖЕНЕРУ ГАБТУ КА

НА ЗАВОДЕ № 183 ВОЕНИНЖЕНЕРУ

2 РАНГА ТОВ. КОЗЫРЕВУ

СТ. ВОЕНПРЕДУ ГАБТУ КА НА СТЗ

ВОЕНИНЖЕНЕРУ 2 РАНГА

ТОВ. ЛЕВИНУ

7 сентября 1941 г.

№ 148453сс

По донесению Начальника АБТУ Зап. фронта в танке Т-34 дополнительно выявлены следующие дефекты:

1. Броневая защита системы слаба, легко пробивается снарядами и система заклинивается.

2. Вентилятор боевого отделения не обеспечивает очистку воздуха, что вызывает частичное отравление экипажа.

3. Ударом снаряда крышка люка водителя срывается с петель и проваливается внутрь танка. Слабо крепление на петлях крышки люка башни.

4. Воздушный перекрывной кран подтекает. Есть случаи пожара в танках вследствие этого подтекания.

Прошу Ваших указаний заводам о принятии срочных мер по устранению перечисленных дефектов в танках.

О принятых решениях прошу сообщить.

Начальник 1 отдела БТУ ГАБТУ КА

военинженер 1 ранга

ПАВЛОВ

Начальник 1 отделения 1 отдела БТУ КА

военинженер 2 ранга

ЧИКОВ

ЦАМО РФ, ф. 38, oп. 11355, д. 235, л. 44. Машинопись, отпуск.

* * *

СОВ. СЕКРЕТНО

НАЧАЛЬНИКУ ГАБТУ КА

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТУ ФЕДОРЕНКО

г. Москва

18 июня 1941 г.

В процессе эксплуатации машин КВ и Т-34 в войсковой части 5427[227] выявлено ряд существенных конструктивных недостатков, особенно на машинах первого выпуска.

По машине Т-34 имели место следующие поломки:

Срез болтов крепления вентилятора к маховику вследствие недостаточного количества и малого диаметра болтов. На машинах первого выпуска поставлено 15 болтов, на последних выпусках 27 болтов.

Поломки вилок коробки переключения передач вследствие отворачивания гайки, крепящей вилки и оси. Отворачивание гайки происходит в результате выпрямления отгибной шайбы.

Быстрый износ и поломка траков на машинах первых выпусков.

По машинам КВ:

Поломка трубок, подводящих смазку к втулке вентилятора. Ввиду большого изгиба трубки и разности числа оборотов обоих половин вентилятора происходит срез трубки.

Поломка лопастей вентилятора вследствие ослабления крепления неподвижных лопастей и задевания обоих лопастей.

Поломки шестерни поворотного механизма башни во время движения машины. Во время движения машины походный стопор изгибается и не стопорит башню.

По всем указанным поломкам заводы-изготовители приняли акты-рекламации и производят работу по устранению этих недостатков. На машинах же, находящихся на консервации и не эксплуатирующихся, никакой работы по предупреждению возможных поломок заводы-изготовители не проводят.

Прошу Вашего указания Кировскому заводу и заводу № 183 о проведении на машинах КВ и Т-34 первого выпуска необходимых работ по предупреждению указанных выше поломок. В в/ч 5427 требуется модернизировать в указанном объеме машин КВ — 52 и Т-34 — 100 единиц.

НАЧАЛЬНИК АБТУ КОВО

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР ТАНКОВЫХ ВОЙСК

МОРГУНОВ

НАЧ. 3 ОТДЕЛА АБТУ КОВО

ВОЕНИНЖЕНЕР 2 РАНГА

ГАНОПОЛЬСКИЙ

ЦАМОРФ, ф. 38, oп. 11355, д. 279, л. 92. Машинопись, подлинник.

* * *

Начальникам управлений автобронетанкових войск округов.

Командирам танковых корпусов и отдельных танковых дивизий.

16 апреля 1941 г.

№ 140385сс

Для сохранения секретности машин КВ и Т-34 примите следующие меры:

Запретите езду на машинах указанных марок в городах и населенных пунктах в дневное время. Движение на полигон и обратно проводить только ночью. Танки не гонять на стрельбище и со стрельбища в часть, а оставлять на полигоне, приняв меры надежной охраны их.

К машинам допускать только прикрепленный состав, проходящий обучение или обслуживающий машины.

Машины по окончании работ должны опломбировываться и охраняться.

При транспортировании по железной дороге, машины тщательно закрывать брезентами, а также обеспечивать надежной охраной в пути и на месте.

Разгрузку с железной дороги производить по возможности ночью. Если по условиям времени разгрузка производится днем, то перегон машин в часть проводить ночью.

Материальную часть хранить в крытых парках, при отсутствии таковых хранить под брезентом.

Переписку по указанным машинам вести с грифом «секретно».

При телефонных разговорах марки машин не упоминать.

Особо обращаю внимание на сохранение секретности сведений по «Тактико-техническим свойствам машин», которые должны быть известны только начальствующему составу и экипажам, работающим на этих машинах.

Разъяснить всему личному составу и потребовать от него сохранения в тайне данных об этих машинах.

Начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии

генерал-лейтенант танковых войск

Федоренко.

ЦАМОРФ, ф. 38, oп. 11353, д. 883, л. 4. Машинопись, подлинник.

* * *

Главному инженеру завода № 75

т. Невяжскому

От сержанта

Дудник Андрея Григорьевича

Воинская часть 4141 г. Злочев

Тов. инженер Невяжский, довожу до Вашего сведения условия эксплуатации мотора дизеля В-2 на машинах КВ в воинских частях.

Кировский завод укомплектовывает в машину шелк для фильтровки топлива газойль, который не соответствует своему назначению. Шелк, который укомплектовывает завод в машины, очень редкий, для образца я Вам шлю кусочек шелка.

Я, когда заправлял топливом машину, этот шелк складывал в восемь слоев, и то задерживает мало грязи, и вдобавок цистерны для топлива в частях очень грязны. Я начал в этот вопрос вмешиваться, хотя я являюсь рядовым в РККА, так как я в этом имею большой опыт с заводских испытаний мотора, работавши механиком-водителем в опытном цехе завода № 183. Я стал говорить, что шелк не годится для заправки, так как его кладут в два-четыре слоя, нужно шелковое полотно, то мне технические люди стали говорить, чтобы я не мешался не в свое дело, в общем, обсмеяли мое замечание.

Но, конечно, заправка через такой шелк ускоряет заправку машины, но результат этих заправок уже показали на эксплуатационных машинах — выход из строя форсунок. Вам, наверно, уже известно, акт рекламации писан при Вашем представителе тов. Степаненко. Но еще не все, я пошел посмотреть, как заправляют машину А-34, то я увидел, что заправка производится без всякого шелка, я стал спрашивать почему, они отвечают, что мы действуем по инструкции завода, а когда я потребовал инструкцию, то в ней ясно говорится, что заправка производится через сетку и через два слоя шелкового полотна. При машине шелка нету, а лежит в складе закрыт, как и специальная лейка.

Тов. инженер, я прошу Вас дать соответствующие указания в воинские части по заправке моторов В-2, ибо моторы не будут работать своего полного гарантийного срока и Вам будет много мороки и хлопот, со всех концов будут сыпаться акты рекламации. А Кировскому заводу дать указание, чтобы укомплектовывал шелковое полотно, соответствующее своему назначению.

ЦАМО РФ, ф. 38, oп. 11355, д. 138, л. 115. Машинопись, заверенная копия.

* * *

СЕКРЕТНО

27 сентября 1941 г.

УКАЗАНИЕ

ПО ИСПОЛЬЗОВАНИЮ ТАНКОВОЙ БРИГАДЫ В ОСНОВНЫХ ВИДАХ БОЯ

I. Марш и встречный бой.

1. При организации марша в предвидении встречного боя главное внимание командира и его штаба должно быть направлено на правильное построение танковой бригады для марша, на организацию разведки и охранения.

2. Главные силы танковой бригады следуют на марше одним или двумя маршрутами. Полоса движения — не более 4–5 км.

Бригада может строить походный порядок в зависимости от обстановки различно:

— вести танковый полк по одному маршруту, а мотострелковый батальон — по другому;

— распределять мотострелковый батальон между танковыми батальонами, создавая отдельные, вполне самостоятельные колонны;

— следуя одной колонной, иметь в голове танки (на открытой местности) или пехоту;

— во всех случаях колонну следует разделять на эшелоны. Состав эшелона — батальон. Дистанция между эшелонами — 1–1.5 км.

3. Разведка организуется с таким расчетом, чтобы:

— разведать все маршруты в полосе движения танковой бригады;

— своевременно дать командиру сведения о противнике (направление движения, сила и состав колонн), необходимые для принятия решения.

4. Нормальным составом разведывательной группы (РГ), действующей на главном направлении в полосе 2–3 км, будет: взвод — рота бронемашин или танков, взвод мотопехоты, 1–2 орудия и 5-Ю мотоциклов.

Удаление разведывательной группы от колонны главных сил — 15–20 км.

На второстепенные направления или в сторону открытого фланга высылаются отдельные разведывательные дозоры (ОРД) в составе взвода бронемашин с мотоциклами одного-двух отделений пехоты; удаление отдельного разведывательного дозора от колонны главных сил до 10–15 км.

5. Донесения разведорганы досылают по радио, пользуясь закодированной картой и простейшими, заранее установленными штабом сигналами. При столкновении с противником донесения дублируются подвижными средствами связи.

6. Походное охранение осуществляется путем высылки головной походной заставы (ГПЗ) силою до танковой роты, усиленной ротой мотопехоты с противотанковыми орудиями и минометами.

7. Противовоздушная оборона колонны танков бригады осуществляется:

— рассредоточением по колонне зенитных пулеметов для отражения атак пикирующих бомбардировщиков;

— прикрытием зенитными орудиями дефиле и открытых пространств, для чего зенитный дивизион или передвигается скачками от рубежа к рубежу по самостоятельным маршрутам, или прикрывает наиболее опасные в отношении воздушного нападения места и по выполнении задачи присоединяется к колонне главных сил;

— назначением в мотострелковом батальоне дежурных отделений для ведения группового ружейного огня по снижающимся самолетам;

— строгим соблюдением на марше уставных дистанций между машинами. При остановке не допускать сокращения этих дистанций.

8. При налете авиации противника на колонну в открытом поле остановка колонны воспрещается; никакие увеличения скорости или дистанции не разрешаются, а колонна продолжает движение в прежнем порядке. При налете же самолетов противника на местности, имеющей естественную маску, колонну необходимо рассредоточить и замаскировать.

9. Головной эшелон парка (ГЭП) следует вести, как правило, за бригадой по наиболее удобному и обеспеченному маршруту.

В головном эшелоне парка следует иметь не менее 0.5 заправки и 0.5 комплекта боеприпасов.

10. Горючее в баках танков расходовать до конца не разрешается. На каждой машине должен оставаться неснижаемый запас на три часа работы мотора. После получения донесений командиров частей о наличии только неснижаемого запаса командир бригады принимает все меры, чтобы произвести дозаправку.

11. Обеспечение путей подвоза и эвакуации необходимо возлагать на общевойсковые соединения и только в крайних случаях привлекать для этой цели подразделения мотострелкового батальона, усиливая их танками.

На направлениях, где противник может перерезать пути подвоза, бригада должна иметь все необходимое для ведения боя без подвоза с тыла или снабжаться транспортной авиацией.

12. Управление на марше осуществляется назначением в приказе времени прохождения пунктов регулирующих рубежей и установлением связи между колоннами и внутри колонн. Связь осуществляется короткими радиосигналами по заранее составленной таблице связными машинами и мотоциклами.

При штабе танковой бригады должны следовать по два офицера связи от танкового полка и мотострелкового батальона.

При развертывании для боя штаб бригады должен связаться со штабами танкового полка и мотострелкового батальона проводной связью.

13. Разведывательная авиация, обслуживающая бригаду, данные о противнике и соседях сбрасывает вымпелом при выкладке постом воздушного наблюдении, оповещения и связи условного пароля.

При командире танковой бригады следует делегат связи от боевой авиации с рацией. Командир бригады через делегата связи вызывает бомбардировочную и истребительную авиацию.

14. Для опознавания своих танков с воздуха на башнях иметь белые полосы, нанесенные крест-накрест, шириной в 25 см.

15. На марше в предвидении встречного боя командир танковой бригады с оперативной группой штаба следует в первом эшелоне колонны главных сил. При завязке боя передовыми частями командир под прикрытием головной походной заставы выдвигается вперед, имея с собой командиров частей или офицеров связи танкового полка и мотострелкового батальона для постановки задач на местности.

16. Главные силы танковой бригады атакуют противника с хода, развертываясь непосредственно из колонн, или выходят на рубеж развертывания и атакуют по общему сигналу.

17. Мотострелковый батальон со своими противотанковыми орудиями и минометами, быстро развертываясь, атакует вслед за танками или, занимая выгодный рубеж, создает противотанковую оборону, обеспечивая развертывание, маневр и атаку танкового полка.

18. Атаке танков предшествует налет боевой авиации на колонны противника.

II. Наступательный бой.

19. Танковая бригада может вести наступательный бой в тесном взаимодействии со стрелковым полком (дивизией) или самостоятельно. Самостоятельное наступление допускается только при ведении маневренных боевых действий и на противника, поспешно перешедшего к обороне.

20. Организуя наступательный бой, штаб бригады должен совместно с общевойсковым штабом организовать разведку с целью установить:

— где проходит передний край и какие противотанковые препятствия имеются перед ним;

— в каких районах расположена основная масса противотанковых орудий противника (противотанковые районы);

— какие противотанковые препятствия имеются в глубине обороны;

— где расположены основная группировка артиллерии и резервы противника.

21. Нормально танковая бригада будет придаваться одному из стрелковых полков ударной группы стрелковой дивизии. Дробление танков при придаче стрелковым частям меньше как танковый батальон не допускать. В составе танкового батальона должны быть тяжелые, средние и легкие танки или средние и легкие танки. Мотострелковый батальон танковой бригады используется для наступления в составе стрелковой части, которой придана танковая бригада, или остается в резерве командира танковой бригады. Командир танковой бригады должен быть всегда в готовности объединить действия бригады в своих руках для отражения контратак и для преследования отходящего противника. При преследовании отходящего противника мотострелковый батальон двигается за танковым полком на автомашинах.

На основании решения общевойскового командира, которому придана танковая бригада, командир бригады ставит задачу танковым частям, распределяет их между частями боевого порядка и дает указания по материально-техническому обеспечению боя. Командный пункт командира танковой бригады должен находиться на командном пункте общевойскового командира или вблизи него.

22. Управление боем командир танковой бригады осуществляет по радио и посылкой офицеров связи на боевых машинах со своего командного пункта.

23. В соответствии с решением командира штаб организует взаимодействие между танками, пехотой, артиллерией и авиацией. Время и районы артиллерийской и авиационной подготовки, распределение объектов подавления между артиллерией и авиацией, сигналы вызова артиллерийского огня и авиации устанавливаются таблицей взаимодействия. На командном пункте бригады должен находиться представитель от поддерживающей авиации. Передовые артиллерийские наблюдатели на танках с рацией следуют в составе первого эшелона и корректируют огонь. Обязательно выделять командиров танкистов в артиллерийские и пехотные части, взаимодействующие с танковой бригадой.

24. На организацию взаимодействия на местности командирам танковых рот и батальонов должно быть предоставлено не менее 3–5 часов светлого времени.

Организуя взаимодействие, танковый командир должен точно установить:

а) с пехотными командирами.

— где проходят передний край обороны и какие противотанковые препятствия имеются перед ним;

— где и какие выявлены огневые точки;

— наиболее удобные места исходных позиций и пути подхода от них к переднему краю;

— как и какими средствами пехота обеспечит проходы в противотанковых препятствиях;

— где и сколько нужно проделать проходов в противопехотных препятствиях;

— где и какие огневые точки нужно подавить в первую очередь;

— какие противотанковые пушки (1 орудие на 250 м фронта атаки) и пулеметы выделяет пехота для сопровождения атаки танков;

— рубежи восстановления связи с пехотой.

б) с артиллерийскими командирами.

— какие огневые точки подавить во время артиллерийской подготовки;

— куда перенести огонь во время атаки танками переднего края;

— огнем по каким районам и рубежам сопровождать атаку танков;

— с каких направлений не допускать контратаки танков противника.

25. Сигналы между пехотой и танками (целеуказания, возвращение танков к пехоте и другие), а также сигналы между танками и артиллерией (вызова и переноса огня) устанавливаются штабом танковой бригады совместно с общевойсковым штабом.

26. Успех наступательного боя будет определяться правильной организацией взаимодействия, которое должно привести к безостановочному движению вперед боевого порядка танков и пехоты, сопровождаемого артиллерийским огнем.

Пехота ни в коем случае не должна отрываться от танков и всеми своими огневыми средствами должна уничтожать противотанковые орудия противника, вскрываемые во время атаки.

27. При наличии достаточного времени на подготовку наступления обязательно организовывать совместные занятия пехота с танками.

28. КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕТИТЬ:

— производить атаку танков, не организовав взаимодействия с пехотой и артиллерией;

— атаковывать неподавленную артиллерией и авиацией оборону противника;

— применять танки группами по 3–5 машин.

29. Построение боевого порядка танковой бригады должно отвечать требованиям массовости танковой атаки, возможности наращивать удар из глубины и способности маневра на поле боя.

Танковая атака должна быть внезапной, массовой и непрерывной.

Бригада обычно атакует на фронте 1,5–2 км, имея в первом эшелоне тяжелые и средние танки, а легкие — во втором.

Дистанция между эшелонами 200–300 м.

Эшелонирование производится только при достаточном насыщении танками первого эшелона. При достаточном обеспечении танками первого и второго эшелонов может быть выделен резерв.

Пехота наступает за вторым эшелоном танков. Задачей тяжелых и средних танков является подавление противотанковых орудий и артиллерии, чем обеспечиваются действия легких танков, сопровождающих пехоту.

Легкие танки не только подавляют огневые точки обороны, обеспечивая продвижение пехоты на всю глубину, но и выделяют часть машин для огневой поддержки первого эшелона танков.

Район сбора после выполнения задачи дня должен намечаться за своей пехотой.

Опыт боевых действии показывает, что немецкие танки при появлении наших атакующих танков отходят за боевые порядки своей пехоты, организовавшей противотанковую оборону. В этом случае необходимо вызвать огонь своей артиллерии по району обороны пехоты и только после этого атаковать. Огонь из своих танков до атаки вести из-за укрытий с места, меняя месторасположение танков.

Иногда обстановка позволит преследовать отходящие танки противника и ворваться в оборону противника одновременно с ними.

30. В маневренных боевых действиях танковая бригада может встретиться с противником, поспешно занявшим оборону.

Если обход обороняющегося противника будет невозможен, то командир принимает решение на самостоятельную атаку.

31. Воздушная разведка должна заранее предупредить о занятии противником обороны и дать примерное ее начертание. Наземные средства разведки уточняют местоположение переднего края и систему противотанковой обороны.

32. Остановив главные силы в 3–4 км от переднего края, штаб организует, под прикрытием разведывательных органов и головной походной заставы, командирскую разведку с целью установить систему обороны, направление главного удара и исходный рубеж для атаки.

33. Бригада атакует самостоятельно на фронте 1000–1500 м, имея впереди тяжелые и средние танки. Мотострелковый батальон атакует непосредственно за легкими танками.

Глубина атаки должна захватить районы огневых позиций артиллерии противника. Как только оборона противника будет прорвана, танки должны действовать дерзко и смело, выходя на фланги и в тыл противника.

Командир бригады при самостоятельных наступательных действиях должен обязательно иметь танковый резерв.

34. Отсутствие в составе танковой бригады артиллерии требует подготовки наступления боевой авиацией.

При штабе бригады должен находиться делегат связи от авиации, через которого командование ставит задачи по авиационной подготовке и сопровождению атаки танков.

35. В головном эшелоне парка (ГЭП) следует иметь 0.5 боевого комплекта и одну заправку горюче-смазочных материалов.

Головной эшелон парка располагается в 10–15 км от линии фронта, а после выполнения ближайшей задачи следует в район сбора для пополнения запасов боевых машин.

III. Оборонительный бой.

36. Танковая бригада обычно самостоятельно оборонительного боя не ведет, а входит в ударную группу и может контратаковать совместно со стрелковыми частями или самостоятельно.

37. Танковая бригада располагается в 8-10 км от переднего края в выжидательном районе и находится в готовности к контратаке в намеченных направлениях.

Штаб бригады организует и производит рекогносцировку указанных бригаде вероятных направлений контратак, намечает исходные позиции (рубежи развертывания).

Если танковая бригада входит в состав ударной группы общевойскового соединения, то рекогносцировка производится под руководством общевойскового командира с привлечением командиров частей, входящих в состав ударной группы, и артиллерийских частей, поддерживающих контратаку.

38. Во время рекогносцировки должны быть решены следующие вопросы:

— как действуют танки при контратаках по тому или иному направлению;

— как обеспечивает артиллерия контратаку по каждому направлению;

— какие огневые средства и откуда будут привлечены для содействия контратаке танков;

— где будут оставлены проходы в противотанковых препятствиях и как они будут обозначены.

39. В случае прорыва противником оборонительной полосы танки переходят в контратаку с задачей уничтожить прорвавшиеся части противника. Танки противника должны уничтожаться в первую очередь.

Общевойсковая ударная группа может контратаковать непосредственно за танками или с другого направления, во фланг, используя расстройство противника после контратаки танков.

40. В отдельных случаях обстановка может потребовать перехода танковой бригады к оборонительным действиям.

41. При самостоятельной обороне мотострелковый батальон бригады занимает оборону на фронте 2–3 км отдельными узлами сопротивления. Промежутки между узлами сопротивления должны простреливаться действительным огнем пулеметов.

42. Танковый полк составляет ударную группу (одну-две) и используется для контрударов по изготовившемуся для наступлении противнику из-за флангов своей пехоты или в промежутки для уничтожения прорвавшихся через передний край пехоты и танков противника.

Местом сбора после контратаки лучше назначать исходные позиции.

43. Для усиления обороны мотострелковому батальону следует придавать танки, которые закапываются в землю или устанавливаются укрыто в складках местности для ведения огня с места по заранее пристрелянным направлениям.

Помощник командующего Западным фронтом

по автобронетанковым войскам

(подпись).

ЦАМО РФ, ф. 208, oп. 33783сс, д. 1, л. 51–60. Цит. по: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 21. М.: Воениздат, 1958.

* * *

СЕКРЕТНО

ПРИКАЗ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ № 057

22 января 1942 г.

гор. Москва

О боевом использовании танковых частей и соединений.

Опыт войны показал, что в боевом использовании танковых войск все еще имеется ряд крупных недочетов, в результате которых наши части несут большие потери в танках и личном составе.

Излишние, ничем неоправдываемые потери при низком боевом эффекте в танковых войсках происходят потому, что:

1. До сих пор плохо организуется в бою взаимодействие пехоты с танковыми соединениями и частями, командиры пехоты ставят задачи не конкретно и наспех, пехота в наступлении отстает и не закрепляет захваченных танками рубежей, в обороне не прикрывает стоящие в засадах танки, а при отходе даже не предупреждает командиров танковых частей об изменении обстановки и бросает танки на произвол судьбы.

2. Атака танков не поддерживается нашим артиллерийским огнем, орудий сопровождения танков не используют, в результате чего боевые машины гибнут от огня противотанковой артиллерии противника.

3. Общевойсковые начальники крайне торопливы в использовании танковых соединений — прямо с хода бросают их в бой по частям, не отводя времени даже для производства элементарной разведки противника и местности.

4. Танковые части используются мелкими подразделениями, а иногда даже по одному танку, что приводит к распылению сил, потере связи выделенных танков со своей бригадой и невозможности материального обеспечения их в бою, причем пехотные командиры, решая узкие задачи своей части, используют эти мелкие группы танков в лобовых атаках, лишая их маневра, чем увеличивают потери боевых машин и личного состава.

5. Общевойсковые начальники плохо заботятся о техническом состоянии подчиненных им танковых частей — производят частые переброски на большие расстояния своим ходом, самоустраняются от вопросов эвакуации аварийной материальной части с поля боя, ставят боевые задачи, не сообразуясь с количеством времени пребывания танков в бою без предупредительного ремонта, что в свою очередь увеличивает и без того большие потери в танках.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Танковые бригады и отдельные танковые батальоны применять в бою, как правило, в полном составе и тесном взаимодействии с пехотой, артиллерией и авиацией, не допуская ввода в бой танков без предварительной разведки и рекогносцировки командиров пехоты, артиллерии и танковых начальников.

2. Каждый случай неправильного использования танковых войск, оставления танков на территории противника и непринятия мер к их эвакуации — расследовать и виновных привлекать к ответственности.

3. В целях поднятия авторитета и ответственности начальников автобронетанкових отделов армий и начальников автобронетанкових войск фронта, Ставка Верховного Главнокомандования назначает первых заместителями командующих армиями по танковым войсками, а вторых — заместителями командующих войсками фронтов. При командующем войсками направлений иметь заместителя по автобронетанковым войскам и трех офицеров связи танковой специальности.

4. В штат управления — отдела автобронетанковых войск фронта и армии ввести должности двух заместителей: первый — по боевому пользованию и применению танковых войск, второй — по снабжению, ремонту и эксплуатации боевых и вспомогательных машин.

5. Институт помощников командующих фронтами по автобронетанковым войскам из штатов исключить.

Приказ довести до батальона, дивизиона и им равных.

Ставка Верховного Главнокомандования:

И. СТАЛИН

А. ВАСИЛЕВСКИЙ

Цит. по: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 5. М.: Воениздат, 1958.

Приложение 2

«Наибольшего эффекта от действий танков в подвижной обороне достигают при устройстве танковых засад. Преимущество засад заключается в том, что представляется возможность поставить противника в невыгодное для развертывания его огневых средств положение, и во внезапном нападении на противника организованным огнем. Такой огонь производит ошеломляющее действие на противника, не дает ему времени принять должные меры противодействия, вынуждает его делать все наскоро и в крайне неблагоприятных условиях времени и местности. Кроме того, большие потери, которые всегда несет попавший в засаду, действуют крайне отрицательно на его моральное состояние, вызывая подавленность и растерянность в его рядах.

Все это приводит к тому, что даже незначительная по своему составу, но тактически правильно устроенная засада может разгромить крупные силы противника». Кузнецов Т. П. «Тактика танковых войск» 1940 г.

Приложение З

Осенью 1941 г., когда распутица ограничила маневренность немецких подвижных войск, применение тактики танковых засад принесло танкистам Красной армии успех. Наибольшую известность приобрело применение засадной тактики 4-й танковой бригадой под командованием М.Е. Катукова.

Иллюстрации

Т-34 из состава 75 танковой дивизии, ранее находившийся в Харьковском Танковом Училище. Район Толочина, Беларусь, начало июля 1941 года.

Т-34 в зимнем камуфляже. Калининский фронт, ноябрь-декабрь 1941 года.

Т-34 из состава 14 танковой дивизии 7 МК. Беларусь, июль 1941 года.

Т-34 из состава частей Карельского Фронта. Сентябрь 1941 года.

Т-34 из состава частей Западного Фронта. Август 1941 года.

Т-34 с 57-мм пушкой ЗИС-4, машина майора М. А. Лукина, командира 21 танкового полка 21 танковой бригады. Район Калинина, конец октября 1941 года.

* * *

Разработка серийного оформления М. Левыкина.

В оформлении переплета использован рисунок В. Петелина.

В книге использованы цветные «боковики» — автор А. Аксенов, схемы, цветная иллюстрация — автор П. Шиткин.

В книге использованы документальные материалы, фотоматериалы и иллюстрации из фондов:

Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, Российского государственного военного архива, Российского государственного архива экономики, а также из коллекций Юрия Пашолока и проекта «Немиров-41».

Примечания

1

Миддельдорф Э. Русская кампания: тактика и вооружение. СПб.: ООО «Издательство Полигон»; М.: ООО «Фирма „Издательство АСТ“», 2000. С. 288.

(обратно)

2

Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск: Русич, 1999. С. 315.

(обратно)

3

«Соответственно, советские историки должны были прямо и честно написать, что в Красной армии было полторы тысячи танков, а в немецкой армии танков не было вовсе. Ни одного. Номера „танковых“ полков, дивизий и групп есть, а танков — нет. И такой вывод был бы абсолютно адекватен придуманной советскими „историками“ системе классификации, ибо ни одного танка, сопоставимого по тактико-техническим характеристикам с Т-34 и уж тем более — с чудовищным монстром КВ, на вооружении вермахта летом 41-го года не было» (Солонин М.С. Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны. М.: Эксмо: Яуза, 2010).

(обратно)

4

«Танки же немцев (до 40 машин) прорвались в глубь нашей обороны. Они с ходу раздавили одну нашу батарею и ринулись к командному пункту 12-й танковой дивизии. Положение сложилось серьезное. Генерал Т. А. Мишанин быстро выделил из своего резерва три танка КВ, четыре танка Т-34 и приказал танкистам уничтожить прорвавшегося врага. На помощь этой семерке я направил три танка КВ, находившиеся на командном пункте корпуса. В тылу нашей обороны завязался танковый бой. Я наблюдал, как фашистские танки с черными крестами метались между нашими громадными КВ, ища спасения. Они пытались маневрировать, чтобы получить возможность стрелять в слабую боковую броню. Но и это не помогло: КВ и Т-34 сноровисто расстреливали из своих 76-мм пушек вражеские танки… Таким образом, шесть КВ и четыре Т-34 уничтожили все 40 немецких танков, а сами не понесли потерь» (Рябышев Д.И. Первый год войны. М.: Воениздат, 1990. С. 40).

(обратно)

5

Напр.: Резник Я. Л. Сотворение брони: Документальная повесть. М.: Воениздат, 1983; Свирин М.Н. Броневой щит Сталина. История советского танка. 1937–1943. М.: Эксмо: Яуза, 2006 и др.

(обратно)

6

Цит. по: Макаров А. Хроники первых «тридцатьчетверок» // «Техника и вооружение». № 10/2010. С. 12–13. Полный текст документа приводится в приложении.

Здесь и далее орфография и пунктуация цитируемых документов сохранена в соответствии с оригиналом.

(обратно)

7

РГВА, ф. 31811, оп. 2, д.928, лл. 124–125. Цит. по: Макаров А. Хроники первых «тридцатьчетверок» // Техника и вооружение. № 9/2010. С. 5.

(обратно)

8

«Штерн: а мы не можем сделать БТ-2 лучшими.

Павлов: обстановка не позволяет нам потерять более 3000 танков.

Ворошилов: этот танк нужно снять с вооружения.

Штерн: это означает, что мы можем части водить на гибель».

РГВА, ф. 4, оп. 14, д. 2736, лл. 173–197. Цит. по: «Зимняя война»: работа над ошибками (апрель — май 1940 г.). Материалы комиссий Главного военного совета Красной армии по обобщению опыта финской кампании. М.; СПб.: Летний сад, 2004. С. 205.

(обратно)

9

РГВА, ф. 4, оп. 14, д. 2737, лл. 124–129; ф. 4, оп. 14, д. 2768, лл. 58–63. Цит. по: «Зимняя война»: работа над ошибками (апрель— май 1940 г.). Материалы комиссий Главного военного совета Красной армии по обобщению опыта финской кампании. М.; СПб.: Летний сад, 2004. С. 78, 87.

(обратно)

10

Приказ № 120 о боевой и политической подготовке войск в летний период 1940 учебного года. РГВА, ф. 4, оп. 15, д. 30, лл. 336–356. Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная: Приказы Народного комиссара обороны СССР. 1937 — 21 июня 1941 г. Т. 13 (2–1). М.: ТЕРРА, 1994. С. 135.

(обратно)

11

Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939–1941 гг. Издание 3-е, исправленное и дополненное. М.: Вече, 2008. С. 259.

(обратно)

12

Следует указать, что, помимо несомненного достоинства — свежести и актуальности, — собранная советским Генштабом информация страдала крупным недостатком — весьма далекой от ста процентов достоверностью. Достаточно вспомнить неоднократные упоминания о сокрушении укреплений «линии Мажино» немецкими тяжелыми танками, вооруженными 105-мм орудиями, «раскладную», доставляемую на планерах бронетехнику, якобы находившуюся на вооружении немецких десантников, или многодесятитысячные табуны немецких мотоциклистов, раскатывавших по дорогам Голландии, Бельгии и Франции.

(обратно)

13

Владимир Высоцкий. Летчик-испытатель.

(обратно)

14

Цит. по: Макаров А. Хроники первых «тридцатьчетверок»//Техника и вооружение. № 1/2011. С. 6.

(обратно)

15

РГВА, ф. 31811, оп. 3, д. 2165, лл. 71–85. Цит. по: Макаров А. Хроники первых «тридцатьчетверок»// Техника и вооружение. № 2/2011. С. 20.

(обратно)

16

РГВА, ф. 31811, оп. 3, д.2165,лл. 71–85; ф. 31811, оп. 3, Д. 2115, лл. 39–48. Цит. по: Макаров А. Хроники первых «тридцатьчетверок»//Техника и вооружение. № 2/2011. С. 9–10; № 2/2011. С. 20–23.

(обратно)

17

РГВА, ф. 31811, оп. 3, д. 2165, лл. 71–85. Цит. по: Макаров А. Хроники первых «тридцатьчетверок»//Техника и вооружение. № 2/2011. С. 20.

(обратно)

18

РГВА, ф. 31811, оп. 3, д. 2165, лл. 71–85. Цит. по: Макаров А. Хроники первых «тридцатьчетверок»// Техника и вооружение. № 2/2011. С. 23.

(обратно)

19

Цит. по: РГВА, ф. 31811, оп. 3, д. 2116 «Отчет по испытанию трех танков Т-34 длительным пробегом».

(обратно)

20

Цит. по: РГВА, ф. 31811, оп. 3, д. 2116 «Отчет по испытанию трех танков Т-34 длительным пробегом».

(обратно)

21

Цит. по: РГВА, ф. 31811, оп. 3, д. 2116 «Отчет по испытанию трех танков Т-34 длительным пробегом».

(обратно)

22

Цит. по: РГВА, ф. 31811, оп. 3, д. 2116 «Отчет по испытанию трех танков Т-34 длительным пробегом».

(обратно)

23

Согласно результатам замеров, усилия на рычаге переключения передач и на рычагах бортовых фрикционов доходили до 40 кг.

(обратно)

24

Ремонтно-восстановительного батальона.

(обратно)

25

«…Экипажи были подобраны таким образом, что могли заменять друг друга практически без ограничений» (Свирин М. Н. Броневой щит Сталина. История советского танка 1937–1943. М.: Эксмо: Яуза, 2006. С. 198).

(обратно)

26

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 Станковое управление), д. 332 (Акт комиссии НИИ № 48 по полигонному испытанию броне-корпусов), л. 34.

(обратно)

27

Правый борт башни.

(обратно)

28

ПДМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 332 (Акт комиссии НИИ № 48 по полигонному испытанию броне-корпусов), л. 109.

(обратно)

29

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 332 (Акт комиссии НИИ № 48 по полигонному испытанию броне-корпусов), л. 113.

(обратно)

30

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 332 (Акт комиссии НИИ № 48 по полигонному испытанию бронекорпусов), л, 120.

(обратно)

31

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 332 (Акт комиссии НИИ № 48 по полигонному испытанию бронекорпусов), л.77.

(обратно)

32

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 332 (Акт комиссии НИИ № 48 по полигонному испытанию броне-корпусов), л. 79.

(обратно)

33

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 332 (Акт комиссии НИИ № 48 по полигонному испытанию броне-корпусов), лл. 80, 81.

(обратно)

34

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 332 (Акт комиссии НИИ № 48 по полигонному испытанию броне-корпусов), л. 81.

(обратно)

35

НИАП — научно-исследовательский артиллерийский полигон.

(обратно)

36

Под «системой» подразумевается артсистема.

(обратно)

37

ЦАМО РФ, ф. 2 (Наркомат обороны), оп. 11569 (секретариат), д. 300 (Проект постановлений СНК СССР и ЦК ВКП(б), Комитета обороны при СНК СССР, доклады, письма ГАБТУ КА и переписка с ЦК ВКП(б), СНК СССР и ГАБТУ КА о состоянии танкостроения, об изготовлении опытных образцов тяжелых танков, о снятии с вооружения КА танкеток Т-27, о невыполнении заводами плана подачи танков, бронекорпусов танков Т-40 и по другим вопросам), лл. 2–3.

(обратно)

38

Особо хотелось бы отметить то обстоятельство, что сгоревшая 21 сентября машина до зимы простояла на нейтральной полосе, пока не была взорвана из-за невозможности эвакуации немецкими саперами — но на протяжении нескольких месяцев так и не вызвала к себе какого-либо интереса со стороны советских войск, не была осмотрена разведчиками, не были предприняты попытки эвакуации на советскую сторону новейшего немецкого танка. Летом 1941 г. такая же ситуация наблюдалась в отношении Т-34 со стороны немецких войск — немцы все лето «не замечали» тех самых советских танков, которые потом будут названы едва ли не основной причиной поражений вермахта в кампании 1941 г.

(обратно)

39

«Общая компоновка Т-34, в основном повторявшая „Кристи“ и БТ, хотя теперь и называется классической, отнюдь не является оптимальной, так как коэффициент использования заброневого объема у такой схемы не высок. Однако харьковчане, выбравшие для Т-34 именно эту схему, поступили бесспорно правильно, ибо смена схемы общей компоновки, в условиях надвигавшейся войны, могла привести к неожиданным, очень трудно, а может быть, и неисправимым неприятностям. Напрашивается обобщающий вывод: машина-„победительница“ не всегда имеет возможность базироваться на оптимальных (по науке) решениях» (Н. А. Астров, конструктор легких танков и САУ).

(обратно)

40

Из поэмы «Хорошо» (1927) В. В. Маяковского.

(обратно)

41

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), лл. 12–13.

Здесь же хотелось бы отметить, что в цитированной сводке от 12 июня 1940 г. говорится: «Необходимо немедленно принять меры по налаживанию производства по выпуску стартеров. Опытный стартер СТ-700 при испытании показал неудовлетворительные результаты и для эксплуатации не пригоден». Однако скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, и в декабрьском отчете об испытании трех танков Т-34 длительным пробегом указывается: «Стартеры СТ-700 и реле стартеров РС-371 недостаточно надежны в эксплуатации… Стартер СТ-700 и реле РС-371 при существующих монтажных и производственных дефектах к установке на танках Т-34 непригодны».

(обратно)

42

Марзавод — Мариупольский завод им. Ильича Наркомата судостроительной промышленности.

(обратно)

43

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 17.

(обратно)

44

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 19 об.

(обратно)

45

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 38 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за август 1940 г.».

(обратно)

46

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), лл. 49–50 «Переписка о ходе подготовки производства А-34 на заводе № 183 на 20/VIII-40 г.».

(обратно)

47

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 59 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за сентябрь 1940 г.».

(обратно)

48

В этот момент у внимательного читателя может возникнуть когнитивный диссонанс: как же так может быть, что до октября было отгружено 9 машин, да еще 3 в октябре, но общее количество отгруженных танков составляет 10 машин? Однако ларчик открывается просто: две машины, ранее отправленные с завода для испытаний, были возвращены на завод для профилактики и дооборудования с намерением передать их в дальнейшем воинским частям, и были поэтому исключены из общей численности отгруженных с завода машин во избежание двойного учета.

(обратно)

49

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д.32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 83 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за октябрь 1940 г.».

(обратно)

50

«…под надрывом понимать несквозные трещины, распространяющиеся на глубину 1/3 толщины бронедетали» (Примечание документа).

(обратно)

51

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 157 («Отчеты НИИ-48 и заводов по испытанию танков и оборудования к ним и переписка с заводами и НИИ-48 по этому вопросу»), лл. 132–137 «Отчет бригады по оказанию технической помощи заводу № 183 им. Коминтерна (г. Харьков) по сварке конструкции А-34».

(обратно)

52

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д.157 («Отчеты НИИ-48 и заводов по испытанию танков и оборудования к ним и переписка с заводами и НИИ-48 по этому вопросу»), лл. 132–137 «Отчет бригады по оказанию технической помощи заводу № 183 им. Коминтерна (г. Харьков) по сварке конструкции А-34».

(обратно)

53

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 151 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за ноябрь 1940 г.».

(обратно)

54

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 202 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за декабрь 1940 г.».

(обратно)

55

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 41 («Сводка ГАБТУ КА о изготовлении опытных образцов танков Т-34 на заводах; тактико-технические требования к танку Т-34 с торсионной подвеской; заключение завода № 183 по испытанию опытной крышки и люка водителя со смотровыми приборами»), лл. 190–193 «Протокол по проверке выполнения перечня конструктивных доработок по танку Т-34».

(обратно)

56

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 41 («Сводка ГАБТУ КА о изготовлении опытных образцов танков Т-34 на заводах; тактико-технические требования к танку Т-34 с торсионной подвеской; заключение завода № 183 по испытанию опытной крышки и люка водителя со смотровыми приборами»), лл. 160–162 «Письмо по вопросу отчета по испытанию трех танков Т-34».

(обратно)

57

Во исполнение данного пункта протокола в воинских частях, получивших первые «тридцатьчетверки», весной работала комиссия ГАБТУ, собравшая ценные сведения о состоянии танков Т-34. Более подробно см. главу 4.

(обратно)

58

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д.41 («Сводка ГАБТУ КА о изготовлении опытных образцов танков Т-34 на заводах; тактико-технические требования к танку Т-34 с торсионной подвеской; заключение завода № 183 по испытанию опытной крышки и люка водителя со смотровыми приборами»), лл. 47–49 «Протокол совещания у Народного комиссара среднего машиностроения тов. Малышева».

(обратно)

59

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 204 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за январь 1941 г.».

(обратно)

60

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д.32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 205 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за февраль 1941 г.».

(обратно)

61

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д.32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 212 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за март 1941 г.».

(обратно)

62

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 218 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за апрель 1941 г.».

(обратно)

63

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 220 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за май 1941 г.».

(обратно)

64

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 41 («Сводка ГАБТУ КА о изготовлении опытных образцов танков Т-34 на заводах; тактико-технические требования к танку Т-34 с торсионной подвеской; заключение завода № 183 по испытанию опытной крышки и люка водителя со смотровыми приборами»), лл. 353–354 «Сведения по устранению отмеченных недостатков при испытании новых образцов автобронетанкового вооружения за период с 20 марта по 20 апреля 1941 г.».

(обратно)

65

Например: И. Желтов, М. Павлов, И. Павлов, А. Сергеев, А. Солянкин. Неизвестный Т-34. М.: ООО «Издательский центр „Экспринт“», 2001. С. 30–32.

(обратно)

66

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 279 («Сведения и справки военпредов ГАБТУ КА о изготовлении танков на заводах и переписка ГАБТУ КА с заводами по этому вопросу»), лл. 7, 8, 8а. Полный текст документов приводится в приложении.

(обратно)

67

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 222 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за июнь 1941 г.».

(обратно)

68

Там же, л. 228 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за июль 1941 г.».

(обратно)

69

Там же, л. 229 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за август 1941 г.».

(обратно)

70

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 234 «Оперативная сводка о выполнении заводом № 183 заказа АБТУ РККА за сентябрь 1941 г.».

(обратно)

71

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д.225 («Доклады, справки, объяснительные записки ГАБТУ КА о выполнении планов поставок заводами танков и запасных частей к ним»), лл. 24–25 «Протокол совещания военпредов Бронетанкового управления ГАБТУ Красной армии 18–20 ноября 1940 года».

(обратно)

72

РГАЭ, ф. 8418, оп. 28, Д. 92.

(обратно)

73

«Сведения о выполнении плана заказов БТУ КА заводами промышленности в 1940 г»., ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11355, д. 13, л. 41.

(обратно)

74

Советские специалисты из бригады по закупке автоимущества, осматривавшие некоторые из немецких автобронетанковых заводов осенью 1939-го, писали о заводе «Алькет»: «Завод „Алькет“ расположен в северной части г. Берлина. Завод является одним из мощных заводов Германии по танкостроению. Завод новый, пущен в эксплуатацию в 1935–1936 гг. Все оборудование и приспособления — новые. Завод изготавливает средние танки марки III… Программа выпуска заводом средних танков марки III выражается в сентябре мес. — 30 шт. танков в октябре 60 шт. танков, осваивает производство на выпуск 100 танков в месяц. При полной загрузке завода (в три смены) программа выпуска танков может быть доведена до 150 танков в месяц». РГВА ф. 31811 оп. 2 д. 916, цит. по: «Музейно-мемориальный комплекс „История танка Т-34“. Документально-Исторический сборник № 2».

(обратно)

75

ЦАМО РФ, оп. 7237, д. 2, лл. 21–50. Цит. по: сб. «1941 год» в 2 кн. М.: «Международный фонд „Демократия“», 1998. Кн. 1. С. 752–753.

(обратно)

76

ЦАМО РФ, ф. 81 (ГАУКА), оп. 12104 (управление наземной артиллерии), д. 9 («Отчеты АНИОПа об испытаниях бронебойных снарядов»), лл. 284, 288 (письмо заместителю наркома обороны о результатах испытаний бронебойных снарядов).

(обратно)

77

Ефимов М. Г. Курс артиллерийских снарядов. М., Л.: Гособорониздат, 1939. С.111. «Утверждено Всесоюзным Комитетом по делам высшей школы при СНК СССР в качестве учебника для военных академий и вузов оборонной промышленности».

(обратно)

78

СССР за годы ВОВ изготовил 98,3 тыс. танков и САУ.

(обратно)

79

«Письмо по вопросам подготовки производства машины А-34», ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11355, д. 30, л. 5.

(обратно)

80

Здесь же хотелось бы упомянуть, что среди заказанных Сталинградским танковым заводом как необходимых для производства Т-34 станков наличествовало:

— токарно-винторезных «Гейдсирейх и Гарбек» 13 шт., «Берингер» 11 шт., «Фр. Браун» 1 шт.;

— токарно-карусельных «Найльс» 35 шт.;

— токарно-многорезцовых «Гишолд» 11 шт.;

— револьверных «Хейнеман» 18 шт.;

— зубострогальных «Мааг» 2 шт.;

— зубодолбежных «Рейнеккер» 6 шт., «Лоренц» 3 шт., «Пфаутер» 1 шт.;

— универсальных шлифовальных «Шмальц» 1 шт.;

— внутришлифовальных «Вотан» 1 шт.;

— шлицешлифовочных «Ф. Вернер» 3 шт.;

— заточной «Глиссон» 1 шт.

На этом фоне разнообразные спекуляции о «снабжении сталинским СССР гитлеровской агрессии» приобретают совершенно особенный аромат…

(обратно)

81

«Сводка состояния подготовки средств производства по Т-34» от 20 июня 1940 г., ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11355, д. 30, лл. 15–20.

(обратно)

82

«Сводка состояния подготовки средств производства по Т-34» от 19 августа 1940 г., ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11355,д.30, лл. 84–85.

(обратно)

83

«Сводка состояния подготовки средств производства по Т-34» от 19 сентября 1940 г., ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11355, д. 30, лл. 107–108.

(обратно)

84

«Сводка состояния подготовки средств производства по Т-34» от 20 ноября 1940 г., ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11355, д. 30, лл. 162–164.

(обратно)

85

Харьковский паровозостроительный завод № 183 им. Коминтерна.

(обратно)

86

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 233 («Донесения военпредов ГАБТУ КА о работе заводов по производству и испытанию танков и оборудования; договоры БТУ с заводами и ведомости на поставку танков и оборудования»), л. 355.

(обратно)

87

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ КА), оп. 11355 (танковое управление), д. 30 («Донесения, сведения и сводки СТЗ по выпуску танков»), л. 184 «Сводка за 3 декаду января м-ца 1941 г. по выполнению заказов АБТУ РККА».

(обратно)

88

Там же, л. 185 «Сводка за 3 декаду февраля м-ца 1941 г. по выполнению заказов АБТУ РККА».

(обратно)

89

Там же, л. 187 «Сводка за 3 декаду марта м-ца 1941 г. по выполнению заказов АБТУ РККА».

(обратно)

90

Там же, л. 193 «Сведения о выполнении заказа заводом СТЗ по договору № Б-1-222 от 8.3.41 с Бронетанковым управлением Красной армии за апрель месяц 1941 г.».

(обратно)

91

Там же, л. 195 «Сведения о выполнении заказа заводом СТЗ по договору № Б-1-222 от 8.3.41 с Бронетанковым управлением Красной армии за май месяц 1941 г.».

(обратно)

92

Там же, л. 196 «Сведения о выполнении заказа заводом СТЗ по договору № Б-1-222 от 8.3.41 с Бронетанковым управлением Красной армии за июнь месяц 1941 г.».

(обратно)

93

А.В. Суворов.

(обратно)

94

ЦАМО РФ, ф. 16, оп. 2154, д. 4, лл. 35–44. Цит. по: Сб. «1941 год»: В 2 кн. М.: «Международный фонд „Демократия“», 1998. Кн. 2. С. 537.

(обратно)

95

Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.). Статистический сборник № 1 (22 июня 1941 г.) М.: ИВИ МО РФ, 1994. С.135.

(обратно)

96

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 979 («Справки, диаграммы и сведения штаба БТ и MB КА о наличии армий, соединений, частей и учреждений, наличии, производстве, техническом состоянии, ремонте и потерях матчасти, перевозкам грузов, штатной, списочной численности и потерях личного состава и количестве подготовленного ВУЗами офицерского состава за 1941–1944 гг.».), лл. 26, 27.

(обратно)

97

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 865 («Ведомости и сведения о наличии и качественном состоянии матчасти по соединениям и частям»), лл. 135, 136.

(обратно)

98

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление), д. 13 («Планы БТУ о распределении боевых машин по округам; сведения и ведомости военпредов о выполнении планов заказов заводами по бронетанковой технике и о наличии в Красной армии танков по годам выпуска»), л. 136 «Справка об отправке танков Т-34 в округа по состоянию на 9/IV -41 года».

(обратно)

99

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 865 («Ведомости и сведения о наличии и качественном состоянии матчасти по соединениям и частям»), лл. 147, 148.

(обратно)

100

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление), д. 24 («Отчет БТУ о проведенной работе по наблюдению за поведением надрывов в бронедеталях машин Т-34, находящихся в эксплуатации в КОВО и ПрибОВО, переписка с НН по чертежам»), л. 38.

(обратно)

101

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 24 («Отчет БТУ о проведенной работе по наблюдению за поведением надрывов в бронедеталях машин Т-34, находящихся в эксплуатации в КОВО и ПрибОВО, переписка с НН по чертежам»), лл. 55–83.

(обратно)

102

Курс обучения вождению танка. М.: Воениздат, 1941. С. 8–12.

(обратно)

103

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление), д.13 («Планы БТУ о распределении боевых машин по округам; сведения и ведомости военпредов о выполнении планов заказов заводами по бронетанковой технике и о наличии в Красной армии танков по годам выпуска»), лл. 51–52 «Объяснительная записка к плану распределения боевых машин на 1941 год».

(обратно)

104

Там же, л. 136 «Справка об отправке танков Т-34 в округа по состоянию на 9/IV -41 года».

(обратно)

105

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками), д. 908 («Сведения ГАБТУ КА о выполнении промышленностью плана заказов по вооружению и имуществу»), л. 12 «Ведомость отгрузки вооружения и имущества за январь 1941 г.».

(обратно)

106

Там же, л. 26 «Ведомость отгрузки вооружения и имущества за февраль 1941 г.».

(обратно)

107

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками), д. 908 («Сведения ГАБТУ КА о выполнении промышленностью плана заказов по вооружению и имуществу»), л. 41 «Ведомость отгрузки вооружения и имущества за март 1941 г.»; ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление), д. 13 («Планы БТУ о распределении боевых машин по округам; сведения и ведомости военпредов о выполнении планов заказов заводами по бронетанковой технике и о наличии в Красной армии танков по годам выпуска»), л. 136 «Справка об отправке танков Т-34 в округа по состоянию на 9/IV -41 года».

(обратно)

108

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление), д. 32 («Сведения военпреда ГАБТУ КА о выполнении заводом № 183 заказов по изготовлению танков и оборудования»), л. 214 об «Сведения об отправленных танках за 1 декаду апреля 1941 г.».

(обратно)

109

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками), д. 920 («Справки ГАБТУ КА о количестве отгруженных с заводов боевых и вспомогательных машин»), лл. 16, 21 об, 23, 25, 26.

(обратно)

110

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление), д. 30 («Донесения, сведения и сводки СТЗ по выпуску танков»), л. 190 об «Сведения об отправленных танках за 1 декаду апреля 1941 г.».

(обратно)

111

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками), д. 920 («Справки ГАБТУ КА О количестве отгруженных с заводов боевых и вспомогательных машин»), л. 25 «Сводка об отгрузке боевых и вспомогательных машин за 21–25 апреля 1941 г.».

(обратно)

112

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками), д. 920 («Справки ГАБТУ КА о количестве отгруженных с заводов боевых и вспомогательных машин»), лл. 27–31; ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление), д. 264 («Ведомости и справки бронетанкового управления о плановых поставках боевых машин, запчастей и о наличии автобронетанкового вооружения на заводах и складах»), лл. 51, 55.

(обратно)

113

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление), д. 264 («Ведомости и справки бронетанкового управления о плановых поставках боевых машин, запчастей и о наличии автобронетанкового вооружения на заводах и складах»), лл. 62–63.

(обратно)

114

3-я танковая группа Гота вступила в бой в полосе ответственности Прибалтийского особого военного округа, сместившись в полосу Западного особого военного округа уже после начала войны.

(обратно)

115

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 896 («Доклады, донесения, сведения и справки КОВО, соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти, штатной и списочной численности личного состава, ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), лл. 40–42.

(обратно)

116

Если быть совсем точным и пунктуальным, то 13 Т-34 32-й танковой дивизии стоят в оборудованных крытых парках, а остальные на открытой площадке. ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войска ми Красной армии), д. 896 («Доклады, донесения, сведения и справки КОВО соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти штатной и списочной численности личного состава ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), л. 86.

(обратно)

117

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 896 («Доклады, донесения, сведения и справки КОВО, соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти, штатной и списочной численности личного состава, ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), лл. 107–108.

(обратно)

118

Там же, л. 52.

(обратно)

119

Там же, л. 87.

(обратно)

120

Полный текст документа см. в приложении.

(обратно)

121

Относительно штата.

(обратно)

122

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 896 («Доклады, донесения, сведения и справки КОВО, соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти, штатной и списочной численности личного состава, ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), лл. 112–122.

(обратно)

123

Первая часть Боевого устава пехоты регламентирует действия одиночного бойца, отделения, взвода, роты. Вторая часть Боевого устава пехоты регламентирует действия батальона и полка.

(обратно)

124

ЦАМО РФ, ф. 131 (КОВО) оп. 12980 (АБТУ), д. 3 «Доклады командиров соединений и частей округа о состоянии боевой и политической подготовки в войсках», лл. 72–81.

(обратно)

125

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 896 («Доклады, донесения, сведения и справки KOBO, соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти, штатной и списочной численности личного состава, ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), лл. 125.

(обратно)

126

Золотов П.Н., Исаев С. И. Боеготовы были. Историко-статистическое исследование количественно-качественного состояния танкового парка Красной армии накануне Великой Отечественной войны// Военно-исторический журнал, № 11.1993.

(обратно)

127

См. документ 11 в приложении.

(обратно)

128

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 898 («Доклады, донесения сведения и справки MBO и ПрибОВО, соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти, штатной и списочной численности личного состава, ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), лл. 156–162.

(обратно)

129

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 898 («Доклады, донесения, сведения и справки МВО и ПрибОВО, соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти, штатной и списочной численности личного состава, ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), л. 195.

(обратно)

130

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 Станковое управление), д.15 («Отчеты, доклады, донесения и сводки военпредов ГАБТУ КА о работе заводов по производству танков КВ»), л. 132 об.

(обратно)

131

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 899 («Доклады, донесения, сведения и справки ЗОВО и ОрВО, соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти, штатной и списочной численности личного состава, ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), лл. 33.

(обратно)

132

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 899 («Доклады, донесения, сведения и справки ЗОВО и ОрВО, соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти, штатной и списочной численности личного состава, ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), лл. 101–103.

(обратно)

133

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии), д. 899 («Доклады, донесения, сведения и справки ЗОВО и ОрВО, соединений и частей о наличии, состоянии, эксплуатации и ремонте матчасти, штатной и списочной численности личного состава, ходе формирования, обеспеченности и боеготовности частей»), лл. 124.

(обратно)

134

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 15 («Отчеты, доклады, донесения и сводки военпредов ГАБТУ КА о работе заводов по производству танков КВ»), л. 187.

(обратно)

135

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 12 «Планы работ, отчеты, донесения и акты ГАБТУ КА и НИП КА о ходе испытаний бронетанковой техники, ведомости наличия, качественного состояния машин, тракторов и прицепов», лл. 47, 307.

(обратно)

136

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 138 («Отчеты, справки и переписка райинженеров ГАБТУ КА о поставках и испытаниях моторов»), л. 118.

(обратно)

137

Свирин М.Н. Танковая мощь СССР. М.: Яуза: Эксмо, 2009. С. 333.

(обратно)

138

10-я танковая дивизия 15-го мехкорпуса. Полный текст письма приводится в приложении.

(обратно)

139

Устанавливались соответственно на машины Т-34, КВ и «Ворошиловец».

(обратно)

140

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление) д. 138 («Отчеты, справки и переписка райинженеров ГАБТУ КА о поставках и испытаниях моторов»), л. 110.

(обратно)

141

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11355 (танковое управление), д. 233 («Донесения военпредов ГАБТУ КА о работе заводов по производству и испытанию танков и оборудования; договоры БТУ с заводами и ведомости на поставку танков и оборудования»), л. 334.

(обратно)

142

Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.). Статистический сборник № 1 (22 июня 1941 г.). М.: ИВИ МО РФ, 1994. С. 132.

(обратно)

143

«Марш танкистов» (музыка бр. Покрасс, слова Б.Ласкина). 1939 г.

(обратно)

144

«…Мы войны не хотим, но себя защитим, Оборону крепим мы недаром, И на вражьей земле мы врага разгромим Малой кровью, могучим ударом!»

Песня «Если завтра война» (музыка бр. Покрасс, слова В. Лебедева-Кумача). 1938 г.

(обратно)

145

Полковник в отставке Гельмут Ритген, воевавший в начале Великой Отечественной войны в немецкой 6-й танковой дивизии, вспоминал, что перед началом войны высчитывал ее вероятную продолжительность, исходя из усредненных величин суточного продвижения по итогам Польской и Французской кампаний, предполагаемой глубины операций и силы сопротивления советских войск. Согласно его расчетам, война должна была закончиться к концу июля, и потому на 2 августа он назначил дату собственной свадьбы (D. Giantz. The Initial Period of War on the Eastern Front: 22 June — August 1941. London — Portland: Frank Cass, 2001. C. 110).

(обратно)

146

(ЦАМО РФ, ф. 221 (Северо-Западный фронт), оп. 1376 (автобронетанковое управление), д. 4 (Указания и распоряжения Управления автобронетанковых войск и штаба фронта об использовании танковых и механизированных войск, укомплектовании соединений и частей танками и автотранспортом, борьбе с потерями боевых машин и др. вопросам), л. 134.

(обратно)

147

(ЦАМО РФ, ф. 221 (Северо-Западный фронт), оп. 1376 (автобронетанковое управление), д. 18 (Сведения автобронетанковых отделов армий, мехкорпусов и танковых дивизий о наличии, потребности, потерях и ремонте матчасти), л. 1.

(обратно)

148

Стенограмма выступления Гитлера на совещании в ставке вермахта 9 января 1941 г. Цит по: Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Т. 2. Агрессия против СССР. Падение «Третьей Империи». 1941–1945 гг. М.: Наука, 1973. С. 93.

(обратно)

149

В донесении о мобилизационной готовности 5-й танковой дивизии от 20 июня 1941 г. указано наличие 50 Т-34 радийных, 30 Т-28 радийных, 72 БТ-7 радийных, 39 БТ-7 линейных и 59 БТ-7 зенитных, 14 Т-26 линейных однобашенных и 4 Т-26 линейных двухбашенных. ЦАМО РФ, ф. 3005 (5-я танковая дивизия), oп. 1 (управление дивизии), д. 53 (Ведомости о боевом и численном составе, материалы дивизии и частей по артснабжению), л. 69.

(обратно)

150

На 22 июня в 7-й танковой дивизии числились 11 Pz.I, 55 Pz.II, 167 Pz.38(t), 30 Pz.IV и 15 Pz.Bef. (командирских танков без пушечного вооружения), всего 278 танков. (Т. Jentz. Panzertruppen. 1933–1942. Atglen: Schiffer Military History, 1996. С. 206).

(обратно)

151

7-я танковая дивизия вермахта получила наименование «дивизия-призрак» в ходе французской кампании (D. Glantz. The Initial Period of War on the Eastern Front: 22 June — August 1941. London — Portland: Frank Cass, 2001. C. 174).

(обратно)

152

Документы группы армий «Север» говорят о 80 танках 5-й танковой дивизии, подбитых в боях с частями 3-й танковой группы, 22 июня, и еще о 60 — 23-го (ЦАМО РФ, ф. 500 (трофейные документы), оп. 12462 (переводы трофейных документов), д. 606 (Разведсводки штаба ГА «Центр», ГА «Север», ГА «Юг»), л. 23). Заявленная немцами величина потерь противника 22 июня близка к признанной советской стороной величине собственных потерь, потому есть основания полагать, что и потери 5-й танковой дивизии за 23 июня определены противником без многократного преувеличения.

(обратно)

153

Егоров Д. Н. Июнь 1941. Разгром Западного фронта. М.: Яуза: Эксмо, 2008. С. 329 (со ссылкой на: Иванов С.П. Штаб армейский, штаб фронтовой. М.: Воениздат, 1990. С. 48).

(обратно)

154

По состоянию на начало войны 6-й мехкорпус имел в своем составе 114 КВ, 322 Т-34, 58 Т-28, 470 БТ разных типов, 83 Т-26, 44 «химических» и 93 малых плавающих танков, всего 1184 танка. ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и мехвойсками), д. 909 (Сведения, ведомости, справки, донесения ГАБТУ КА, фронтов и округов об укомплектованности, состоянии, потребности и потерях матчасти и вооружения), л. 103.

(обратно)

155

Разведсводка № 1 штаба Западного фронта к 20 часам 22 июня 1941 г. Цит. по: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 35. М.: Воениздат, 1958. С. 19.

(обратно)

156

Разведсводка № 1 штаба Западного фронта к 20 часам 22 июня 1941 г. Цит. по: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 35. М.: Воениздат, 1958. С. 20.

(обратно)

157

Выше мы упоминали о гибели документации штаба 6-го мехкорпуса и его танковых дивизий в окружении. Командующий 6-м мехкорпусом М. Г. Хацкилевич погиб при прорыве из окружения в конце июня 1941 г. Командир 4-й танковой дивизии генерал-майор А. Г. Потатурчев попал в плен, пытаясь выйти из окружения одиночным порядком. Таким образом, отчет командира 7-й танковой дивизии — единственный отчетный документ о действиях 6-го мехкорпуса, составленный командиром соединения.

(обратно)

158

Доклад командира 7-й танковой дивизии 6-го механизированного корпуса генерал-майора танковых войск Борзилова С.В. ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и мех-войсками), д. 5 (Доклады и донесения соединений о состоянии и боевом использовании соединений, обеспеченности мат-частью; сведения АБТУ Зап. ф., соединений и частей о наличии, потерях матчасти, количестве собранного и эвакуированного трофейного вооружения и имущества и переписка со штабом АБТУ фронта по оперативно-тактическим вопросам и укомплектованию частей матчастью), л. 52.

(обратно)

159

Доклад командира 7-й танковой дивизии 6-го механизированного корпуса генерал-майора танковых войск Борзилова С. В. о состоянии и действиях 7-й танковой дивизии. ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и мехвойсками), д. 5 (Доклады и донесения соединений о состоянии и боевом использовании соединений, обеспеченности мат-частью; сведения АБТУ Зап. ф., соединений и частей о наличии, потерях матчасти, количестве собранного и эвакуированного трофейного вооружения и имущества и переписка со штабом АБТУ фронта по оперативно-тактическим вопросам и укомплектованию частей матчастью), лл. 52–53.

(обратно)

160

По состоянию на 10 июня 4-я танковая дивизия имела 125 тонн дизтоплива в баках своих 63 КВ, 160 Т-34 и 30 БТ-7М и еще 27 тонн в подвижных емкостях, 7-я танковая дивизия — 64,5 тонны топлива в баках своих 51 КВ и 78 Т-34 и еще 18,5 тонн топлива в подвижных емкостях. Из положенных по штату военного времени 143 автоцистерн 4-я танковая дивизия имела 88, 7-я — 103. ЦАМО РФ, ф. 117 (Западный особый военный округ), оп. 12915 (штаб, управления, отделы), д. 5 (Мобилизационные донесения механизированных соединений и частей о мобилизационной готовности и обеспеченности вооружением, боевой техникой и имуществом), лл. 256, 268, 297, 318.

(обратно)

161

ЦА ФСБ. Архивно-следственное дело № Р-24000, лл. 23–53. Цит. по: сб. «1941 год» в 2 кн. Кн. 2. М.: «Международный фонд „Демократия“», 1998. С. 462.

(обратно)

162

Немецкий исследователь Хейдорн со ссылкой на немецкие архивы указывает, что атака танков при поддержке пехоты в направлении Сидра началась в 21 час 24 июня по берлинскому времени, атака пехоты на Даброво — в 1 час 25 июня по берлинскому времени (V.D. Heydorn. Der sowjetische Aufmarsh im Bialystoker Balkon bis zum 22.Juni 1941 und der Kessel von Wolkowysk. Mtinchen: Verlag fur Wehrwissenschaften, 1989. C. 233). В то же время штаб 9-й немецкой армии в разведсводке от 16.50 24 июня сообщает, что «танковое соединение противника (около 150 танков) со стороны н.п. Индура атаковало 256-ю пехотную дивизию у н.п. Кузница. Бой еще продолжается» (ЦАМО РФ, ф. 500 (трофейные документы), оп. 12462 (переводы трофейных документов), д. 606 (Разведсводки штаба ГА «Центр», ГА «Север», ГА «Юг»), л. 45). На Индуру двигалась 4-я танковая дивизия 6-го мехкорпуса, на Кузницу—7-я.

(обратно)

163

Разведсводка штаба 9-й армии по состоянию на 7.03 25.06.1941 г.

(обратно)

164

По утверждению Хейдорна, 25 июня атаки частей 6-го мехкорпуса начались между 5 и 6 часами утра по берлинскому времени (V.D. Heydorn. Der sowjetische Aufmarsh im Bialystoker Balkon bis zum 22.Juni 1941 und der Kessel von Wolkowysk. Munchen: Verlag fur Wehrwissenschaften, 1989. C. 233). Отправленная в 11.15 разведсводка штаба 9-й армии указывала, что «С 6.30 в районе Сидра — Даброво продолжаются крупные атаки с южного и юго-западного направления».

(обратно)

165

Доклад командира 7-й танковой дивизии 6-го механизированного корпуса генерал-майора танковых войск Борзилова С.В. о состоянии и действиях 7-й танковой дивизии.

(обратно)

166

Позже число было скорректировано до 31 танка. ЦАМО РФ, ф. 500 (трофейные документы), оп.12462 (переводы трофейных документов), д. 606 (Разведсводки штаба ГА «Центр», ГА «Север», ГА «Юг»), л. 81.

(обратно)

167

V.D. Heydorn. Der sowjetische Aufmarsh im Bialystoker Balkon bis zum 22.Juni 1941 und der Kessel von Wolkowysk. Munchen: Verlag fur Wehrwis senschaften, 1989. C. 236.

(обратно)

168

ЦАМО РФ, ф. 208, oп:. 2454cc, д.27, л. 57. Цит. по Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 35. М.: Воениздат, 1958. С. 45.

(обратно)

169

«На оперативном уровне, однако, советские атаки принесли успех. Германский XX армейский корпус оказался настолько серьезно скованным, что лишь 27 июня оказался в состояние вновь перейти в наступление. Таким образом, он потерял 3,5 дня». V.D. Heydorn. Der sowjetische Aufmarsh im Bialystoker Balkon bis zum 22 Juni 1941 und der Kessel von Wolkowysk. Munchen: Verlag fur Wehrwissenschaften, 1989. C. 236.

(обратно)

170

Генерал-лейтенант К. Д. Голубев — командующий 10-й армией Западного фронта, в полосе которой действовала «группа Болдина».

(обратно)

171

На документе отметка «Отправлен 25 июня 1941 г. в 16 часов 45 минут». ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2454сс, д. 27, л. 55. Цит. по: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 35. М.: Воениздат, 1958. С. 43.

(обратно)

172

ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 10169сс, д. 17, л. 59. Цит. по: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 35. М.: Воениздат, 1958. С. 46–47.

(обратно)

173

Доклад командира 7-й танковой дивизии 6-го механизированного корпуса генерал-майора танковых войск Борзилова С.В. о состоянии и действиях 7-й танковой дивизии. ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и мех-войсками), д. 5 (Доклады и донесения соединений о состоянии и боевом использовании соединений, обеспеченности мат-частью; сведения АБТУ Зап. ф., соединений и частей о наличии, потерях матчасти, количестве собранного и эвакуированного трофейного вооружения и имущества и переписка со штабом АБТУ фронта по оперативно-тактическим вопросам и укомплектованию частей матчастью), л. 53.

(обратно)

174

Доклад командира 7-й танковой дивизии 6-го механизированного корпуса генерал-майора танковых войск Борзилова С. В. о состоянии и действиях 7-й танковой дивизии. ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и мехвойсками), д. 5 (Доклады и донесения соединений о состоянии и боевом использовании соединений, обеспеченности мат-частью; сведения АБТУ Зап. ф., соединений и частей о наличии, потерях матчасти, количестве собранного и эвакуированного трофейного вооружения и имущества и переписка со штабом АБТУ фронта по оперативно-тактическим вопросам и укомплектованию частей мат-частью), л. 53.

(обратно)

175

Там же, л. 54.

(обратно)

176

ЦАМО РФ, ф. 500 (трофейные документы), оп. 12462 (переводы трофейных документов), д. 606 (Разведсводки штаба ГА «Центр», ГА «Север», ГА «Юг»), лл. 75, 84.

(обратно)

177

Доклад командира 7-й танковой дивизии 6-го механизированного корпуса генерал-майора танковых войск Борзилова С. В. о состоянии и действиях 7-й танковой дивизии. ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11353 (штаб управления командующего бронетанковыми и мех-войсками), д. 5 (Доклады и донесения соединений о состоянии и боевом использовании соединений, обеспеченности мат-частью; сведения АБТУ Зап. ф., соединений и частей о наличии, потерях матчасти, количестве собранного и эвакуированного трофейного вооружения и имущества и переписка со штабом АБТУ фронта по оперативно-тактическим вопросам и укомплектованию частей мат-частью), л. 53.

(обратно)

178

Дриг Е. Ф. Механизированные корпуса РККА в бою. М.: ACT, 2005. С. 239.

(обратно)

179

На первый взгляд, датировка приказа может смутить читателя; однако согласно установленным в 1941 г. нормативам действия частей и подразделений при объявлении боевой тревоги регламентировались специальным заблаговременно разработанным приказом, утверждавшимся вышестоящим командованием. Этот приказ регламентировал сроки выхода частей и подразделений по тревоге, районы сосредоточения, распределение сил и средств по эшелонам, организацию разведывательной и караульной службы, ПВО и т. п.

(обратно)

180

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11360 (отдел по изучению и использованию опыта Отечественной войны), д. 2 (Доклады, описания, донесения фронтов, соединений и частей о боевых действиях и использовании АБТВ в июне-августе), л. 101.

(обратно)

181

ЦАМО РФ, ф. 229 (Юго-Западный фронт), оп. 157 (управление командующего бронетанковыми и мехвойсками), д. 8 (Доклады автобронетанковому управлению фронта, ГАБТУ КА, Военному совету фронта об опыте применения и о состоянии танковых войск), л. 220.

(обратно)

182

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11360 (отдел по изучению и использованию опыта Отечественной войны), д. 2 (Доклады, описания, донесения фронтов, соединений и частей о боевых действиях и использовании АБТВ в июне-августе), л. 109.

(обратно)

183

ПТО — противотанковые орудия.

(обратно)

184

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11360 (отдел по изучению и использованию опыта Отечественной войны), д. 2 (Доклады, описания, донесения фронтов, соединений и частей о боевых действиях и использовании АБТВ в июне-августе), лл. 110–111.

(обратно)

185

ГЭП — головной эшелон парка.

(обратно)

186

ЦАМО РФ, ф. 3014, oп. 1, д. 10, лл. 10–11.

(обратно)

187

КВ-М — имеется в виду KB-МБ, КВ с малой башней, то есть КВ-1.

(обратно)

188

ЦАМО РФ, ф. 3014, oп. 1, д. 60, л. 11. Объяснительная записка о потерях боевой матчасти 27-го танкового полка 14-й танковой дивизии за период марша и боев с 24.6,41 г. по 22.7.41 г. в районе Витебск, Смоленск и Ярцево.

(обратно)

189

ОРД — отдельный разведывательный дозор.

(обратно)

190

Штарм — штаб армии.

(обратно)

191

ЦАМО РФ, ф. 3458 (25-й мехкорпус), оп. 1, д. 9 (Боевые донесения и оперативные сводки частей и соединений), л. 178.

(обратно)

192

Штакор — штаб корпуса.

(обратно)

193

ЦАМО РФ, ф. 3458 (25-й мехкорпус), oп. 1, д. 8 (Боевые донесения и оперативные сводки штаба корпуса. Доклад командира корпуса о неукомплектованности и небоеспособности корпуса), л. 159.

(обратно)

194

ЦАМО РФ, ф. 3458 (25-й мехкорпус), oп. 1, д. 8 (Боевые донесения и оперативные сводки штаба корпуса. Доклад командира корпуса о неукомплектованности и небоеспособности корпуса), л. 159.

(обратно)

195

10 июля командующим 21-й армией назначен генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, снятый с должности командующего Северо-Западным фронтом. Генерал-лейтенант Герасименко сменил на посту командующего 13-й армией раненого генерал-лейтенанта Ремезова.

(обратно)

196

ЦАМО РФ, ф. 3458 (25-й мехкорпус), оп. 1, д. 8 (Боевые донесения и оперативные сводки штаба корпуса. Доклад командира корпуса о неукомплектованности и небоеспособности корпуса), лл. 68–69.

(обратно)

197

Миддельдорф Эйке. Русская кампания: тактика и вооружение. СПб.: Полигон; М.: ACT, 2000. С. 15.

(обратно)

198

РГАСПИ, ф. 31811, оп. 2, д. 1107, лл. 201–205. Цит. по: «Зимняя война»: работа над ошибками (апрель — май 1940 г.). Материалы комиссий Главного военного совета Красной армии по обобщению опыта Финской кампании. М.; СПб.: Летний сад, 2004. С. 293.

(обратно)

199

Fritz Hahn. Waffenund Geheimwaffen des deutschen Heeres 1933–1945. Bonn: Bernard & Graefe Verlag, 1998. C. 115.

(обратно)

200

Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht. Band I, Bonn: Bernard & Graefe Verlag, 2003. C. 1110–1114.

(обратно)

201

Открытая огневая позиция — огневая позиция, при расположении на которой матчасть не укрыта от наземного наблюдения противником или становится видима при открытии огня.

(обратно)

202

«Танки, во время наступления поравнявшись с ротами первого эшелона, обычно останавливаются и ведут огонь, пехота инстинктивно залегает у танков. Танки с места ведут огонь, тратя на это 25–35 минут…» (ЦАМО РФ, ф. 14 (Генштаб), оп. 11603 (Отдел по использованию опыта войны ГШКА), д. 2. (Письма военнослужащих с предложениями по тактическому применению родов войск, выводами из практических боев и недостатках в подготовке наших войск к войне; переписка с ними по этим вопросам), л. 173.

(обратно)

203

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11355 (танковое управление), д. 785 (Отчет НИИ № 48 о поражаемости танков КА и причины выхода их из строя), л. 18.

(обратно)

204

Гот Г. Танковые операции. М.: Воениздат, 1961. С. 88.

(обратно)

205

Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск: Русич, 1999. С. 194.

(обратно)

206

Миддельдорф Эйке. Русская кампания: тактика и вооружение. СПб.: Полигон; М.: ACT, 2000. С. 15.

(обратно)

207

Меллентин Ф.В. Танковые сражения 1939–1945 гг.: Боевое применение танков во Второй мировой войне. М.: Иностранная литература, 1957. С.141.

(обратно)

208

«…Гнилой фашистской нечисти Загоним пулю в лоб! Отродью человечества Сколотим крепкий гроб!»

Песня «Священная война» (музыка А. Александрова, слова В. Лебедева-Кумача), 1941 г.

(обратно)

209

ЦАМО РФ, ф. 228 (Южный фронт), оп. 738 (Автобронетанковое управление), д. 8 (Доклады и донесения АБТО армий, соединений и частей о боевых действиях АБТ войск, доклад военной прокуратуры фронта о потерях танков), лл. 9-10.

(обратно)

210

ЦАМО РФ, ф. 228 (Южный фронт), оп, 738 (Автобронетанковое управление), д. 8 (Доклады и донесения АБТО армий, соединений и частей о боевых действиях АБТ войск, доклад военной прокуратуры фронта о потерях танков), лл. 2–3.

(обратно)

211

Солонин М.С. Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны. М.: Эксмо: Яуза, 2010.

(обратно)

212

ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12462 (переводы трофейных документов), д. 85 («Опыт войны против СССР»), л. 44.

(обратно)

213

СПАМ — сборный пункт аварийных машин.

(обратно)

214

АБТО — автобронетанковый отдел штаба.

(обратно)

215

ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ) оп. 11360 (Отдел изучения опыта войны), д. 2 (Доклады, описания, донесения фронтов, соединений и частей о боевых действиях и использовании автобронетанковых войск в июне-августе 1941 г.), лл. 10–13.

(обратно)

216

ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11355, д. 231, лл. 3-10. Цит. по: Главное автобронетанковое управление. Люди, события, факты в документах — 1940–1942 гг. М.: Изд-во ГАБТУ, 2005. С. 95–96.

(обратно)

217

«Опыт войны показал, что наши механизированные корпуса, как слишком громоздкие соединения, мало подвижны, неповоротливы и не приспособлены для маневрирования, не говоря уже о том, что они являются очень легко уязвимой целью для неприятельской авиации…» (ЦАМО РФ, ф. 48а, оп. 3408, д. 4, лл. 1940-42. Цит. по: Русский архив. Великая Отечественная, т. 16/5 (1). М.: «Терра», 1996. С. 72–73).

(обратно)

218

Гот Г. Танковые операции. М.: Воениздат, 1961.

(обратно)

219

МСПБ — мотострелковый пулеметный батальон.

(обратно)

220

ПТОР — противотанковое орудие.

(обратно)

221

ЦАМО РФ, ЦАМО РФ, ф. 38 (ГАБТУ), оп. 11360 (Отдел изучения опыта войны), д. 7.

(обратно)

222

Достаточно сказать, что число исправных танков в 1-м танковом полку 1-й танковой дивизии 3-й танковой группы Гота составляло 145 машин 21 июня 1941 г., 79 машин 22 июля, 72 танка 23 августа, 111 танков 28 сентября, 36 машин 31 октября, 37 танков 30 ноября и, наконец, 6 танков 21 декабря 1941 г. Т. Jentz. Panzertruppen. 1933–1942. Atglen: Schiffer Military History, 1996. С. 211.

(обратно)

223

«Из 500 тысяч автомашин, имеющихся сейчас в составе сухопутной армии на Востоке, 30 % уже не могут быть отремонтированы. 40 % автомашин требуют капитального ремонта. 30 % автомашин требуют небольшого текущего ремонта или же пригодны к эксплуатации. 90 000 автомашин не могут быть возмещены (сэкономлены) никакими организационными мероприятиями. 275 ООО автомашин могут быть возвращены в строй после ремонта» (Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939–1942 гг. М.: Воениздат, 1968–1971).

(обратно)

224

Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939–1942 гг. М.: Воениздат, 1968–1971.

(обратно)

225

Например в рапорте штаба советской 30-й армии за 23 ноября 1941 г. записано: «107-я мотострелковая дивизия (остаток сил 120 штыков)». В довоенном стрелковом батальоне штатно числилось 778 человек. В немецкой 6-й танковой дивизии к концу ноября оставалось 4 боеготовых танка Pz.II.

(обратно)

226

Прим. ред.: орфография, пунктуация и стиль цитируемых документов оставлены в соответствии с оригиналом.

(обратно)

227

Воинская часть 5427 -8-я танковая дивизия 4-го механизированного корпуса Киевского особого военного округа.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Глава 1. Рождение легенды

Глава 2. Т-34: непарадный «портрет в рабочей обстановке»

Глава 3. Сложный путь в серию

Глава 4. «Умелые» руки

Глава 5. Огненное крещение

Глава 6. Механизм катастрофы

Глава 7. Под ударом «Тайфуна»

Приложения

  Приложение 1[226]

  Приложение 2

  Приложение З

Иллюстрации Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg