Все нации вскормлены мифами, но политические системы, порожденные революциями, буквально упиваются ими. Символы французской и американской революций до сих пор освящают политические системы этих стран. В России, в рамках официально созданного культа Великой Отечественной войны, была сформулирована и развита конформистская версия ее истории. В течение полувека созданная официозом память о войне была одной из серьезнейших сил, объединяющих и цементирующих российское общество. Она не была направлена ни на фиксирование событий прошлого для потомков, ни на увековечение памяти павших. Первоначально были забыты грехи Сталина — воспевался лишь его вклад в Победу. Позже это было использовано Коммунистической партией в попытке создать представление о национальном единстве, сложившемся под воздействием героического опыта войны.
Коллективную память, травмированную войной, поставили на службу идеологии — и не важно, что это не всегда делалось с умыслом. История войны в результате превратилась в некую причудливую смесь, где были и правда, и ложь, а зияющие пустоты скрывали истину от целых поколений. Особенно пострадало от руки историков освещение событий, которые привели к катастрофическому для Советского Союза началу войны.
История Великой Отечественной войны, ставшей неприкосновенной святыней, оказалась последней из того, что было подвергнуто пересмотру после распада Советского Союза. Было бы, разумеется, более правильным с точки зрения нравственности, если бы мертвых оставили в покое, и какое-то время не тревожили бы память о Великой Отечественной войне. К сожалению, однако, бурный переходный период породил поколение иконоборцев-ниспровергателей мифов. Результатом их действий становится столь же искаженная и политизированная версия истории Великой Отечественной войны. Бывшие «белые пятна» ныне заполняются набором лжи, тенденциозными подборками фактов, которые общественность склонна принимать за истину.
Комментарии к книге «Миф «Ледокола»: Накануне войны», Габриэль Городецкий
Всего 0 комментариев