«Плотина фараона и Первая еврейская революция»

Бычков Сергей Плотина Фараона и Первая еврейская революция

Часть первая

Глава 1.Иоховеда.(1)

Чем старше становятся люди, тем чаще они вспоминают себя молодыми. Видя детей, они вспоминают своё детство. Видя подростков, вспоминают свою юность. Видя же стариков, они с сожалением осознают, что жизнь на самом деле очень коротка и совсем скоро они станут такими же развалинами с морщинистыми лицами и набором болезней и болячек, от которых нет лекарств, и которых с каждым годом становится всё больше и больше.

— Ах, как быстро летит время! — думала Иоховеда. — Кажется, только вчера она была юная, полна сил, надежд и любви. Особенно любви! Вспоминая своё прошлое, она и не думала упрекать себя за всё, что она делала, не подумав, против бога, против обычаев окружающих людей, против современной морали. Она считала, что любовь всегда выше этого и, сколько Иоховеда помнила себя, столько она жила любовью. Её постоянно тянуло окунуться в очередную любовную интригу, не заботясь, что скажут и подумают о ней люди, и каково будет её отцу.

А отец махнул рукой на свою любимую, но непутёвую дочь, видя, что его воздействие на неё не приносило никаких результатов. В итоге она рано потеряла девственность, слыла девицей (мягко говоря) ненормального поведения и вышла замуж уже тогда, когда все надежды создать семью растворились как дым.

— Эх, были времена, — вспоминала Иоховеда, сладострастно подтягиваясь, — На то нам и жизнь дана богом — чтобы испытать всё. Кому я буду, нужна старая? Ведь жизнь коротка: не успеешь родиться, как и помирать пора.

Конечно, она переживала, когда все её подружки и знакомые повыходили замуж и нарожали детей.

— Ну, и чёрт с вами, — то ли завидовала, то ли успокаивала она себя, перенося косые взгляды соседей и недовольство отца, — придёт и на мою улицу праздник.

Ожидая этого праздника, она, кажется, совсем сошла с ума и влюбилась (или подумала, что влюбилась) в племянника Абрама(2).

1. Иоховеда — библейская личность. Тётка и жена Амрама. Библия. Исход.6:20. Числа 26:59

2. Амрам — библейская личность. Племянник и муж Иоховеды. Библия. Исх.6:18.

Их возрастные категории были неравны, и опытной Иоховеде не составляло большого труда вскружить голову молоденькому парнишке. Используя годами, накопленный арсенал любовных ласок, Иоховеда свела с ума Амрама, но, видимо, переборщила и зашла в своей интрижке слишком далеко. Она забеременела, и это стало известно всем.

Разразился огромный скандал. Собравшийся семейный совет, уступая горячей мольбе Амрама и проклиная на чём свет стоит блудливую Иоховеду, решил поженить их.

Казалось, что с рождением дочки Мариам (1), а затем и сына Аарона (2), Иоховеда, наконец- то, успокоилась и превратилась в нормальную семейную женщину. Но горбатого может исправить только могила и, как только Амрам уплыл продавать зерно на остров Кафтор (3), она мгновенно нашла ему замену. Это была любовь, о которой можно было только мечтать!

Это был фейерверк чувств, праздник души и тела!

Но, скоро плод этого праздника души, а главное тела, зашевелился в утробе Иоховеды. Ей пришлось носить длинные и широкие одежды, скрывая растущий живот, и в конце положенного срока Иоховеда тайно родила сына Моисея (4) в доме повиальной бабки Шифры (5).

Боясь очередного скандала и скорого возвращения Амрама, она, сильно не переживая, уложила младенца в папирусную корзинку и отправила его плыть по волнам Нила, по волнам жизни.

1. Мариам — библейская личность. Сестра Аарона и Моисея.

2. Аарон — библейская личность. Брат и главный идеолог Моисея.

3. Кафтор — древнее название острова Крит.

4. Моисей — библейская личность. Согласно библии родился 3570 лет тому назад.

5. Повиальная бабка Шифра — библейская личность. Библия. Исх.1:15 и далее.

Глава 2.Моисей

Какая благодать жить во дворце и быть внуком Великого Фараона (1)! Одного жеста достаточно, чтобы слуги пришли в движение и выполнили всё, что ни пожелает душа. Все любили его, и даже сам Фараон частенько баловал любимого внучка. Он часто брал Моисея и родного сына Рама с собой во время инспекций городов и храмов Египта, учил управлять государством и прочим премудростям царской жизни.

Но, если честно, то Моисей не любил великого дедушку, а его сына Рама (2) ненавидел всей душой. Несмотря на то, что они были одногодки и что выросли вместе, несмотря на то, что все считали их неразлучными друзьями, Моисей ненавидел его. Он не мог простить Раму его происхождения. Рам будет Фараоном, а Моисей — нет, и это угнетало его с тех тор, когда он понял разницу между сыном и внуком Фараона. Он не показывал настоящих чувств к своему дяде-ровеснику и ни одна живая душа в Египте не подозревала об этом. Только наедине с собою он мечтал о том, что с Рамом может случиться несчастный случай. В его воспалённом от зависти уме возникали множественные причины его смерти: от какой-нибудь страшной, неизлечимой болезни, от укуса ядовитой змеи, неизвестно как попавшей во дворец, от падения с лошади. Главное — чтобы тот исчез навсегда. Только в этом случае он, Моисей, сможет претендовать на фараоновский трон.

О-о-о! Он бы не был таким, как его дед, который мог подозвать простого египтянина во время инспекций и поговорить с ним, как с равным. Да с какой это стати?!! Кто они такие эти людишки, чтоб с ними разговаривать самому Фараону? Так, грязь придорожная, об которую и ноги-то замарать противно.

Не далее, как вчера Моисей присутствовал при беседе Фараона с жалким и ничтожным сборщиком налогов из Верхнего Нила (3), и тот, собака,

1. Фараон — библейская личность. Библия не указывает нам его имени. Предполагают что это либо Тутмос3, либо Рамсес Великий, либо Менефта.

2. Сын Фараона — библейская личность. Библия также не указывает его имени.

3. Верхний и Нижний Египет представляли собой два независимых государства. Фараон Менес завоевал Нижний Египет(около 5200лет тому назад) и объединил их в одно государство. Его столицей стал город Мемфис.

осмелился не согласиться с самим Фараоном (!!!) о размере налога на этот год. Не просто не согласился, а высказал свои соображения по этому поводу.

— Да кому, чернь, нужны твои соображения, — хотелось крикнуть Моисею, но Фараон спокойно выслушал его… и согласился!

У Моисея всё перевернулось внутри.

— Какой же ты Фараон?! Покажи свою власть, прикажи изрубить его на кусочки и тогда ни один мелкий чиновник не осмелится больше спорить с тобой!

Но он не Фараон… и никогда им не будет. Как ни больно это принять, но что тут поделаешь?

… Был прекрасный вечер и Моисей ожидал жреца из храма Бога солнца Ра (1). Три дня тому назад жрец средней руки Моу попросил тайной аудиенции, намекая на сверхсекретные обстоятельства, которые должен знать Моисей. Умом, склонным к интригам, Моисей почувствовал в этой просьбе что-то необычное и дал согласие.

Наконец Ховав (2), преданный и верный слуга, доложил о прибытии жреца. Лёгким движением руки Моисей позволил его ввести, и удалил слугу.

На вид жрецу было лет 50. Его поблёскивающие глаза и лицо выдавало волнение. Он низко поклонился Моисею и замер, не решаясь начать разговор. Моисей почувствовал возникшую напряжённость и, чтобы как-то разрядить обстановку, предложил гостю отведать что-нибудь со своего стола, который услужливый Ховав накрыл для Моисея, как обычно, в это время. Моу движением руки отказался и тихим, неуверенным голосом, словно боясь его звука, сказал, что согласно записям в Главном храме бога солнца Ра, которые являются государственным секретом, он, Моисей, не приходится внуком Великого Фараона. Согласно этим записям он — еврейский мальчик и всего лишь приёмный сын дочери Фараона Адит (3).

Произнеся это, жрец сделал глубокий вздох и тревожно замер, ожидая, что ответит ему Моисей.

1. Согласно их религии бог Ра создал землю, людей, животных и растения.

2. Ховав — библейская личность. Впоследствии — шурин Моисея. Библия. Чис.10:29

3. Дочь Фараона — библейская личность. Библия не сообщает её имя.

Вихри мыслей и чувств пронеслись в голове Моисея за те несколько секунд, что говорил жрец. Вначале гнев всепокрывающей волной заполнил его сознание. О чём говорит этот жалкий урод??? Он, Моисей, не внук Фараона?!! Он не египтянин, а ничтожный еврей?!! Да за такие слова его следует казнить на месте!!!

И Моисей поднял руки, чтобы хлопнуть ладонями, призывая охрану.

Но следующая мысль обожгла его сильнее, чем гнев: а вдруг всё, о чём говорил ему жрец, правда?.. Не может быть!! Как же тогда его надежда когда — ни будь стать Фараоном?? Ведь тогда он теряет это право навсегда! Моисей замер, опустил руки, и стал лихорадочно обдумывать ситуацию, стараясь понять, зачем жрец сообщил ему всё это. Выждав несколько напряжённых минут, жрец, решившись, вдруг сделал шаг к Моисею и шёпотом, словно потревоженная змея, сказал:

— Только несколько человек знают эту страшную тайну: Фараон, Главный Жрец храма бога солнца Ра и твоя мать. Всего-то, — произнёс он небрежно и, тут же сделав печальное лицо, продолжил:

— Но никто не вечен на этой земле Моисей. Все мы когда-нибудь умрём. Даже Великий Фараон. Да пусть боги сделают его жизнь вечной, — залепетал жрец, вознося руки вверх.

Затем он сделал ещё один шаг к Моисею и, подойдя, таким образом, почти вплотную, оглянувшись по сторонам, прошептал одними губами:

— Если вдруг случится, что Великий Фараон и его сын умрут, (а это вполне возможно), то только главный жрец храма бога Ра будет препятствием на пути Моисея к трону фараона. Так почему и главному жрецу вдруг не умереть и не унести в могилу секрет происхождения на свет внука Фараона?… Подумай, Моисей, может, есть смысл в словах твоего раба Моу, — проговорил он и добавил:

— Я уничтожу все записи о твоём рождении, и буду молчать как рыба в Ниле, Моисей. Я буду молчать как немой от рождения, в надежде, что новый Великий Фараон с прекрасным именем Моисей назначит меня главным жрецом храма Бога Ра.

Моисей молчал, он был поражён. Убить Великого Фараона и Рама!? Ничего себе!!!..Но как жрец смог отгадать его тайное и страстное желание быть фараоном? А, может, это провокация? Тогда кто и почему решил проверить меня? Фараон? Навряд ли. Дедушка любит меня. Хотя, какой он мне дедушка, если верить этому жрецу. Может, Рам? Опять нет. Рам любит меня как брата и лучшего друга, да и он слишком открытый, чтобы играть в такие игры, тем более со мной.

Охос? Возможно, но маловероятно. Без команды Фараона он не будет подвергать проверке и даже провоцировать внука фараона, для этого нужны основания, а их пока нет.

Произнеся про себя пока нет, Моисей понял, что он уже почти готов к предложению Моу и душа страстно желает этого. Только вот как тот хочет всё провернуть?

— У меня есть надёжные люди по всему Египту, — продолжил жрец, поняв, что Моисей ждёт продолжения, — очень надёжные. Они недовольны Фараоном и своим положением в обществе. На его сына у них нет никакой надежды и ждать его прихода к власти не имеет никакого смысла. Рам точная копия отца и с приходом на трон вряд ли что-то изменит. Все наши надежды мы связываем с новым человеком на троне. С человеком умным, решительным и щедрым к своим преданным помощникам. По нашему глубокому убеждению таким человеком являешься ты, Моисей, и все наши надежды мы возлагаем только на тебя.

Моисей отбросил опасения и решился попытать счастья. Он прекрасно понимал, что ждёт его в случае провала, но желание стать фараоном, желание добиться беспредельной власти потопило всё остальное.

— Что вы конкретно предлагаете? — напрямую спросил он жреца.

— Мы берём на себя Главного жреца, он умрёт хоть завтра, если ты пожелаешь. С Фараоном и его сыном сложнее. Охрана такая, что сделать это практически невозможно. Да, что тебе об этом говорить, ты знаешь это лучше нас. Но у нас есть идея, и неплохая. Ты сам должен сделать это!

— Я??!! — воскликнул Моисей. — Да ни за что!!! Не потому, что мне жалко их, а потому, что после этого меня казнят, как последнего грабителя гробниц.

— Конечно, казнят, — подтвердил жрец, — …если узнают, кто сделал это. Но в том то и суть, Моисей, что никто и никогда не заподозрит внука Фараона в совершении такого злодейства. Слушай внимательно. Ты знаешь, что вся еда и вино проверяются на яд перед подачей на стол Фараона и не существует никой возможности что-то предпринять перед этим, но после, когда проверка сделана, ты сможешь подлить яд в вино Фараона и его сына. Ты вне подозрения охраны и вполне сможешь незаметно сделать это. Пока суд да дело, если кто-то и заподозрит тебя, будет уже поздно: ты уже будешь объявлен фараоном и сможешь повлиять на ход расследования, и я уверен, что ты найдёшь убийцу или даже несколько убийц.

— Подумай, Моисей. Послезавтра Фараон собирается посетить наш храм и, если ты приедешь к нам вместе с ним, это будет нам знаком, что ты согласен. Тогда мы передадим тебе яд и займёмся старой дохлой клячей, — намекая на Главного жреца, закончил Моу.

Затем он подошёл к столу и смело налил себе вина.

— За восхождение новой звезды на небосклоне Египта! — произнёс Моу и с видимым удовольствием выпил всё до капли.

— Мне пора, Моисей, — поглядывая на кувшин с вином, как бы желая ещё выпить, но не осмеливаясь переходить допустимую грань, проговорил он и, не получив разрешения на это, направился вон.

— Может, мы послезавтра и увидимся, — хитро сказал он на прощание.

Моисей нервно передёрнул плечом и машинально взял в руки старые папирусы, которые якобы по его заказу принёс жрец. Повертев их в руке, он отбросил их в сторону.

Ему надо было принимать решение, и Моисей надолго задумался, присев на свою кровать…

Поехать с Фараоном в храм? Или пойти к Охосу?

Глава 3.Охос

Чтобы не произошло во дворце Фараона, всё докладывалось начальнику личной охраны Охосу. Много лет он верой и правдой служил Фараону и был его глазами и ушами. По существу, он только звался начальником личной охраны, на самом же деле он выполнял функцию начальника внутренней и внешней безопасности Египта. Такая работа наложила отпечаток на его характер, и он со временем стал молчалив и подозрителен. Да и что болтать попусту, когда работы — непочатый край. Египет — государство большое, одного еврейского населения около 5 миллионов человек (1), 40 Номов (2) и за всем этим хозяйством нужен глаз да глаз. С тех пор, как существует общество и государство, с тех пор существуют люди, стремящиеся эксплуатировать их в своих интересах.

Будь это простой воришка с Мемфинского базара, или шустрый номарх, желающий стать фараоном. Ну, а о внешних врагах и говорить нечего.

…Сегодня ему доложили, что Моисея посетил начальник архива Главного храма Бога солнца Ра Моу. По сведениям, он принёс Моисею старые папирусы и пробыл у него с полчаса.

Охос задумался. Моисей никогда не отличался рвением изучать что-то самостоятельно. Зачем же ему тогда понадобились старые папирусы, что он хочет знать и, вообще, это ли действительная причина появления во дворце жреца?

У Охоса не было никаких оснований подозревать Моисея, и все вопросы он задавал себе скорее по привычке перепроверять всё и всех. К Моу у него тоже не было претензий, так что можно было забыть об этом визите. Можно было, но, повинуясь своей старой привычке все перепроверять, он приказал последить за жрецом.

1. От автора. Согласно библии, всех вышедших из Египта евреев мужского пола старше 20 лет было 603550человек. Библия. Чис:2:32. Если принять, что семья состояла из 5 человек, то число евреев покинувших Египет должно было быть не менее 3 миллионов.

2. Ном — область или округ Египта. Во времена Великих Фараонов Египет традиционно был разбит примерно на 40 Номов.

Глава 4.Наин

Наин был в весёлом расположении духа. И не просто в весёлом, а в самом, что ни на есть распрекрасном расположении, какое только можно представить. Ещё бы! Вчера он провёл целый вечер со своей Фуидж. Хотя рано ему называть её своей, но появилась надежда.

Она жила недалеко, через огороды и, сколько Наин помнил себя, столько ему нравилась эта девушка. Других он не замечал, их просто не существовало для него. И во снах и в мечтах была только она. Ну, прямо беда какая-то, да и только!

Стройная и, конечно же, самая красивая в мире, она всегда насмешливо относилась к его ухаживаниям. И когда они ещё были детьми и, особенно, когда они повзрослели. Иногда Наину казалось, что она просто издевается над ним, и сердце его разрывалось от горя и безнадёжности.

Вот и вчера, когда он столько сил потратил, чтобы достать кувшинки из воды, чтобы собрать в себе всё мужество и с замирающим сердцем принёсти их, тайно, от, всех, к её ногам, она рассмеялась и сказала, что ей абсолютно не нравятся кувшинки и ему следовало бы подарить их Верне.

Верна, их весёлая соседка, вдова утонувшего рыбака Цуриила. После смерти мужа она бедовала со своими маленькими близнецами, но не особо убивалась, и её частенько видели в обществе мужчин, которые платили за её весёлый характер.

От такого намёка Наин покраснел и готов был провалиться сквозь землю. Он уже хотел бросить проклятые кувшинки на грядку с огурцами и уйти, как Фуидж вдруг покраснела и, посмотрев на него серьёзно, сказала, что придёт к Нилу после заката солнца.

— А кувшинки-то отдай, — проговорила она, забирая цветы из рук обалдевшего от счастья, и остолбеневшего Наина, и повернувшись, пошла к дому.

Наин был на седьмом небе! Он прибежал домой и, первым делом, обнял мать, шепнув ей, что она самая лучшая из всех мам на свете и затем принялся баловаться с младшим братом Боби. Мать, знавшая очень хорошо, что в таком весёлом настроении они перевернут весь дом, выгнала сыновей во двор, где они устроили игру в догонялки.

Догоняя Боби, Наин поскользнулся, потерял равновесие и, подняв брызги, с шумом шлёпнулся прямо в утиное корыто. С досады он хотел отшлёпать брата, но, слыша, как мать, наблюдавшая за ними с крыльца, заливается от хохота, а Боби визжит от восторга, рассмеялся.

Ни на секунду не забывая, что сегодня вечером он увидит Фуидж, Наин умылся и решил, не дожидаясь заката, идти к Нилу. К Нилу — значило к пристани. Здесь всегда крутились мальчишки: купались, ловили рыбу, встречали и провожали лодки. Здесь всегда было многолюдно, и Наин знал, что Фуидж придёт не сюда, а к месту, в метрах 50 отсюда, где женщины стирают бельё. После же заката это было известное место для свиданий, и все влюблённые парочки встречались именно там, как будто других укромных мест вокруг не существовало.

Наину казалось, что солнце сегодня никогда не уйдёт за горизонт. Как будто кто-то прибил его гвоздями к небосводу, и от этого оно замерло на небе на одном месте и не может двигаться и, как не умолял его Наин побыстрее закатиться, солнце как будто смеялось над ним и тащилось по небу, как повозка запряжённая ленивым ослом…

Волосы Наина тоже не слушались, как не укладывал их Наин перед медным зеркалом. Они торчали в разные стороны как перья взлохмаченной утки после нападения на неё собаки. Недовольный своим видом, Наин чертыхнулся и сказал матери, что он идёт прогуляться. Она, как обычно махнула ему рукой, мол, поступай, как хочешь и Наин, довольный тем, что даже знающая и понимающая всё мать не подозревает о том, куда он идёт, вышел из дома. Всё бы хорошо, да только Боби явно не хотел оставить его в покое, надеясь на продолжение игр. Чтобы отвязаться от него, Наину пришлось разрешить ему взять свою удочку. Старый сосед Одис, с которым в детстве любил рыбачить Наин, научил его, как обрабатывать конский волос, чтобы он не рвался, как сделать крючки из кости и снасть никогда не подводила Наина. Боби, обрадованный такой возможностью порыбачить удочкой брата, быстро схватил её и, боясь, как бы Наин не передумал, исчез из вида, сверкнув пятками по направлению к пристани. Туда же направился и Наин, но, не доходя до неё, свернул направо к месту, где женщины полощут бельё. Он надеялся, что там уже никого нет, но ошибся. На берегу три женщины заканчивали работу и складывали бельё в корзины.

— Они явно собираются уходить, — с удовлетворением подумал Наин, но в этот момент одна из них (это была Верна) заметила Наина.

— Эй, кавалер, — закричала она, явно желая привлечь к Наину внимание остальных женщин, — уж, не ко мне ли на свидание ты пришёл?

Она явно догадалась о причине его появления здесь и, ехидно подмигнув остальным женщинам, лукаво сказала:

— Снимай подштанники: я их вмиг постираю, если ты мне поможешь. Да не бойся, подходи ближе: не укусим. По крайней мере, я.

Она подбоченилась и с весёлой ухмылкой смотрела на Наина.

Наин шарахнулся в сторону и нырнул в тростник. До него донёсся весёлый женский хохот.

— Угораздило же меня встретиться с ними, — с досадой подумал Наин, пробираясь по папирусу (1) к ближайшей тропинке.

1. Папирус — вид тростника, растущего по берегам Нила. Разрезая его на слои, которые впоследствии склеивались, египтяне получали своего рода бумагу, имевшую то же название.

Глава 5.Малис

Наин наивно ошибался, думая, что мать ни о чём не догадывается. Да стоило ему только появиться дома, как по его лицу, по его глазам, излучающим счастье, Малис сразу поняла, что творится в его душе. Она давно видела, что он влюблён, знала в кого, и когда он пошёл погулять, ей окончательно стало ясно, что он идёт на свидание. Неужели Наин всё-таки решился и назначил свидание Фуидж?

Фуидж была дочкой её лучшей подруги Молин, и они не раз мечтали, что когда-нибудь породнятся. Фуидж, как утверждала Молин, тоже любит Наина, но вот что-то у них не складывается.

— А вдруг он идёт на свидание не к Фуидж? — внезапно забеспокоилась Малис. А если какая-нибудь смелая вертихвостка перешла ей дорогу? Девчат-то полно…

Пойду-ка я к Молин, — подумала она, — посмотрю, где Фуидж. Если она тоже пойдёт или пошла, погулять к Нилу, то тогда всё в порядке. Ну, а если нет, то беда.

— Эй, Молин, — позвала Малис, заходя во двор, — ты дома или в огороде?

— Дома, дома. Заходи, соседка, — ответила ей Молин.

Зайдя в дом, Малис увидела подругу, крутившуюся у печки.

— Присаживайся, Малис, сейчас ужинать будем. Солнце садится, значит сейчас Сербай придёт. Уж мой-то муженёк никогда на ужин не опоздает. Проговорив это, Молин стала накрывать на стол, а Фуидж ей помогала.

— Твой — то не приехал ещё? — спросила Молин о Бахане, зная, что того вызвали в столицу к самому Фараону.

— Да рано ему ещё быть дома, — ответила Малис. — Завтра должен вернуться.

Увидев, что Фуидж дома, Малис расстроилась, а Молин, приняв это за беспокойство о Бахане, произнесла:

— Да не переживай ты, всё будет хорошо, чай не первый раз его в столицу вызывают.

— Мама, — обратилась вдруг Фуидж к Молин, — ты не видела мою любимую заколку?

— Не видела, — отмахнулась от неё Молин, а Фуидж, вздохнув,

проронила, — наверное, я её на берегу выронила, когда бельё полоскала. Ещё раз, печально вздохнув, Фуидж, словно смирясь с потерей, махнула рукой. Но не прошло и минуты, как она снова завела о ней речь:

— А может, мне пойти поискать её? Ведь это папин подарок!

— Иди, дочка, иди, — вдруг обрадовано замурлыкала Малис, — а то, не приведи Бог, утащит кто-нибудь твоё сокровище.

С этими словами Малис чуть не силой выпроводила её из дома. Молин вопросительно посмотрела на неё.

— Ты чего это, подруга? Выкладывай!

— Да чего тут говорить, ты не видишь что ли, что ей из дома надо улизнуть? Вот и Наин полдня перед зеркалом крутился, а потом ему, видите ли, прогуляться захотелось.

— Да неужели? — всплеснула руками Молис, — то-то, я смотрю, она сама не своя после полудня. Прибежала — глаза блестят, песни мурлычет. Ну, словно кошка по весне.

Тут женщины машинально стали оглядываться по сторонам, ища кошку, а затем в один голос стали звать: — Кис-кис.

Та не заставила себя долго ждать и, появившись на пороге, выжидательно посмотрела на них, мол, чего звали то?

— Налей молочка, пусть полакает, — ласковым голосом проговорила Малис.

— Да я ей, милой, и рыбки свежей, отрежу, — ответила ей в тон Молин.

…Глядя, как кошка ест, обе женщины принялись молиться богине Бастет(1), прося её помочь им и их детям.

— Что это вы вокруг кошки крутитесь? — спросил их Сербай, заходя в дом, — первый раз увидели, что ли? И не дожидаясь ответа, спросил у Малис:

— Когда Бахан обещал быть?

— Завтра, если Бог даст.

— Я тоже так думаю, что завтра: нос у меня уж больно чешется. Он у меня загодя это дело чует, — намекая на выпивку, проговорил Сербай.

— Лучше бы он у тебя другое чуял, — заворчала Молин.

— Пойду я до дома, — засобиралась Малис, — что- то голова разболелась.

— Притащился, — продолжала ворчать на Сербая Молин, провожая Малис, — не дал вдоволь поговорить.

— Да я-то что, — удивился Сербай, — болтайте хоть всю ночь, пока

1. Женщины Египта поклонялись богине Бастет — кошке, которая была покровительницей женщин и красоты.

языки не отвалятся. Вот было бы здорово!

Не успела Малис прийти домой, как прибежал Боби.

— Маманька, — закричал он с порога, — кушать хочу.

— Умойся вначале, а я тебе фасоли дам с жареной рыбкой.

— У, маманька, — промычал Боби с полным ртом, — я столько рыбы наловил Наиновой удочкой, прямо тьма.

— Да где же она, твоя рыба-то?

— Я пацанам раздал, кто не поймал ничего. Пусть домой несут. А в следующий раз, когда я не поймаю, они мне дадут. Правильно, мам?

— Правильно, правильно, сынок. А ты Наина не видел?

Боби шмыгнул носом и застенчиво заулыбался.

— Видел. Он там, на берегу, с Фуидж.

— Ну, слава богу, — обрадовалась Малис и, потрепав торчащий во все стороны волос сына, послала его спать.

— Да и мне пора, — подумала она, — Наин, видимо, придёт домой не скоро.

Она легла. Но то ли оттого, что она ждала возвращения Наина, то ли от переживаний за Бахана, сон не приходил. Разные мысли витали в голове.

— Если так дело пойдёт, то скоро я и бабушкой стану, — подумала она о Наине и Фуидж. Как быстро он вырос…

Ведь вроде бы только вчера она была молоденькой девчонкой, и сама ещё бегала на свидание с Баханом. — Да я ещё не старая, — протестующее говорил один внутренний голос, а другой противоречил:

— Старая, посмотри на себя — раньше ты была красивая и стройная, а теперь?

— А что теперь, — спорил другой голос, — ну, округлилась маленько, совсем чуть-чуть, да грудь попышнела. Вон мужики до сих пор оглядываются, да и Бахан говорит, что красивей меня никого нет.

— А всё-таки собачья у него работа, — перескочили её мысли на Бахана. Быть сборщиком налогов не так просто, как кажется. Это, конечно, почётно, но хлопот и врагов — хоть отбавляй. Особенно с таким характером, как у Бахана. Но и уважают его люди. За справедливость и честность. Хотя не все, конечно. Есть люди, особенно богачи, которые стремятся заплатить как можно меньше. Они спят и видят на месте Бахана другого сборщика, который за взятку может снизить налог. У них прямо война с Баханом. Вот и теперь по жалобе какого-то богача его вызвали в столицу. Говорят, к самому Фараону. Ходят слухи, что вместе с жалобой в столицу ушла крупная взятка с просьбой убрать Бахана.

— Только бы он не ершился там, — тревожилась Малис.

Она хорошо знала характер мужа и была уверена, что он не будет молча гнуть спину перед начальством. Сколько раз его это подводило. Ему бы лизнуть, а он гавкает…А его сумасшедшая идея о перераспределении налога, или, как он говорит, введение прогрессивного налога?!

Тут Малис услышала лёгкий скрип двери и глаза, привыкшие к темноте, различили Наина, который, стараясь быть бесшумным, прокрался к своей кровати и завалился спать.

— Какой он сейчас счастливый, — порадовалась она за сына и, незаметно для себя, крепко уснула.

Приснилась ей коза, которая, якобы, забралась к ним в дом и нагадила во всех комнатах.

Глава 6.Фуидж

По дороге к Нилу Фуидж встретила соседок, которые, отстирав бельё, возвращались домой со своими корзинами, полными мокрых тряпок.

— Куда это ты спешишь, красная девица? — спросила её, Верна сладким голосом, — уж не потеряла ли ты чего?

— Да, обронила я где-то заколку сегодня, — ответила ей Фуидж, смущаясь своей лжи, — вот и решила посмотреть на берегу, может быть, я её там оставила. Не видели? Красненькая такая, в виде кошки сделана.

Женщины понятливо закивали головами и заулыбались. Да-да, мол, сходи, поищи. Но Верна, не вытерпела.

— Видели, как же. Твоя заколка в тростнике прячется, — весело крикнула она вслед, и Фуидж услышала, как женщины рассмеялись.

— Ну, вот, теперь весь город знать будет, — недовольно подумала Фуидж, а потом вдруг решила, — ну и пусть! Она и так лишком долго прятала свою любовь к Наину даже от себя. Стараясь, чтобы никто не заметил её чувств к Наину и, в первую очередь он сам, она всегда, вопреки себе, говорила с ним насмешливым тоном и даже с издёвкой. Нравиться он ей, очень и Фуидж не могла понять себя, почему она выбрала именно такую тактику и почему её колкий язык говорил ему одни гадости.

Вот и сегодня она, ликуя в душе от принесённых им кувшинок, неожиданно для себя посоветовала ему подарить их Верне.

От такой неожиданности он покраснел и, наверное, сильно обиделся. Испугавшись, Фуидж и решилась назначить ему свидание.

Чем ближе подходила она к Нилу, тем сильнее у неё колотилось сердце. Фуидж казалось, что если оно забьётся ещё чуть-чуть посильнее, то оно выпрыгнет из её груди и улетит к Богу солнца Ра.

…На берегу никого не было!

— Неужели он так обиделся, что решил наказать меня и не пришёл? — опешила Фуидж.

— Так мне и надо! Издевалась над парнем, вот он и отомстил!

Но в этот момент папирус зашевелился и из его гущи вынырнул Наин. Смущённо потупив взгляд и стряхивая с себя травинки, он молчал, а потом заявил, что очень рад их случайной встрече. Наин, видимо, так ошалел от свалившегося на его счастья, что совсем забыл, что их встреча не случайна. Поняв это, Фуидж и Наин весело рассмеялись, и этот смех унёс то напряжение, с которой они ждали этой встречи. Им стало вдруг легко и весело, им показалось, что только они существуют на этом свете, что звёзды мерцают только для них, что Святой Нил несёт свои воды только к их ногам и что так будет всегда всегда.

Глава 7.Фараон

Фараон был явно не в духе. Так всегда было с ним, когда он был недоволен собой. Столько лет он мечтал и обдумывал грандиозный проект и вот сегодня понял, что не мечтать надо было, а делать. Время ушло, он состарился, а дело так и не сдвинулось с мёртвой точки.

Фараон Хеопс (1) построил Великую пирамиду и прославил себя навеки, а что оставит после себя он?

— Нет, пора начинать, — решил Фараон, — и, если не успею, то сын завершит задуманное. Слава богам, сын у него вырос, как он и мечтал, в него. Также не сидит на месте и все силы, и время отдаёт на обустройство родного Египта.

А задумал Фараон построить Великую плотину через весь Нил!

Нил — это сокровище Египта! Нил — это хлеб и сильная армия! Нил — это жизнь, сила и могущество египетского народа! Слава всем египетским богам, что много лет подряд Нил разливается в положенное время и исправно кормит Египет. Но сколько было случаев, когда Нил не разливался! Вся земля стонала от голода и, казалось, наступал конец света.

Нельзя больше Египту полагаться на слепой случай природы, надо построить плотину и контролировать его разлив. Это сделает Египет раем на земле, это сделает его самым могучим и богатым государством мира и всякий человек будет мечтать жить в этой прекрасной стране!

Были уже попытки обуздать Великий Нил. Много лет назад Великие Фараоны выкопали Мёридово озеро (2). Для этого был осушен огромный болотистый район — Фаюмский оазис (3) и вода по проведённому каналу текла в озеро шесть месяцев при разливе и шесть месяцев обратно, когда уровень воды в Ниле понижался. Это был огромнейший резервуар — 200 километров в окружности! Какого труда это стоило!

1. Фараон Хеопс построил самую большую на земле пирамиду в 20 км. от Мемфиса.

Её высота 146 м. Время постройки — около 2700 лет до н. э.

2. Мёридово озеро — время сооружения около 2000 лет до н. э.

3. Фаюмский оазис — болотистая низменность в нижнем течении Нила.

Казалось, что Нил укрощён, и в ознаменование этого великого по своей важности события на берегах этого чуда был построен огромный дворец-храм сразу всем богам Египта (1). Но Нил не сдавался и год за годом он, как восставший Бог, тащил в озеро огромное количество ила и как не заботились о своём чуде люди, как не чистили его каждый год, силы были неравные. Нил победил, и от озера ничего не осталось.

— Нет, я всё равно укрощу тебя, Великий Нил, — подумал Фараон, — ты всё равно покоришься людям. Пора, пора за дело, а люди поймут и поддержат. Трудом народ не испугаешь!

Тут Фараон вспомнил вчерашнюю беседу с одним из сборщиков налогов Верхнего Нила Баханом. Главный сборщик налогов Египта Мат решил провести показательное дело против взяточника Бахана и покарать его. Фараон приказал Охосу подключиться к этому делу и проверить, действительно ли Бахан за мзду снижал, кой-кому налог и как разоблачить остальных преступников. Охос проверил — враньё. Конечно, враньё. Стоило Фараону выслушать Бахана, как он понял, что этот человек болеет за своё дело, делает его честно, а главное, думает, как сделать его лучше. Его идея о прогрессивном налоге просто изумительна по своей простоте и эффекту для земледелия. Как он точно сказал:

— Богатый крестьянин — богатое государство!

Лучше и не скажешь.

— Но, если он прав, то, что же я вчера ничего не сделал? — укорил себя Фараон, — Засомневался, а надо было разрешить ему сделать эксперимент и сравнить через год результаты. Старею что ли?

— Охос!

— Слушаю.

— Ты случайно не знаешь, уплыл ли Бахан домой?

— Это тот вчерашний сборщик налогов? С утра я видел его у Мата, может ещё и в столице.

— Мне он ещё нужен.

Охос поклонился и вышел.

1. Построенный храм был таким огромным, и в нём было столько много выходов, что можно было легко заблудиться. Древнегреческое название этого храма — Лабиринт.

Глава 8.Бахан

Бахан был доволен, а сердце его ликовало как тогда, много лет назад, когда он спешил на свидание к своей будущей жене Малис. Он, мелкий чиновник, удостоился чести не только видеть самого Фараона, но и говорить с ним! Кто в их городе мог похвастаться этим?!

Честно надо сказать, Бахан не на шутку испугался, когда Мат — главный сборщик налогов с пеной у рта принялся топать ногами и требовать признаться в вымогательстве взяток за снижение налогов. Только тогда Бахан понял, какой серьёзный оборот приняло то забытое уже им дело, когда он снизил налог одному крестьянину, так как у него Нил подмыл огород, и размер его земельного участка уменьшился. Видимо, в непримиримой борьбе с богачами он переступил ту границу, когда они не могли его больше терпеть, и когда его уже не мог спасти никто. Никто, кроме Фараона. И (о, чудо!) его вызвали к нему. Фараон говорил с ним и защитил его. И не только защитил, но и внимательно выслушал и одобрил его идею!

Закончив последние дела в главной конторе, Бахан собирался домой, и неторопливо ходил по столичному рынку, выбирая подарок для Малис. Вдруг, словно из под земли, перед ним выросли два вооружённых короткими копьями воина из личной охраны Фараона.

— Следуй за нами, — коротко приказал один, и они направились в сторону дворца.

— Эх, видимо я рано обрадовался, — подумал встревоженный Бахан, следуя за воинами, и чем ближе они приближались к дворцу, тем тревожнее становилось на душе Бахана. А когда он вновь увидел Фараона, который что-то гневно выговаривал Мату, сердце Бахана ёкнуло, и он бухнулся на колени перед живущим на земле богом.

— Слушай, Бахан, мой приказ. Я, Великий Фараон, назначаю тебя главным сборщиком налогов твоего города и разрешаю тебе самому определять размер подоходного налога. Встань, Бахан, — уже другим тоном, словно он разговаривал с другом, сказал ему Фараон. По одному году тяжело определить выгоду твоего плана, урожай урожаю рознь, но через два года я жду тебя с подробным докладом о результатах работы. Если твоя идея покажет хорошие результаты, а мне сдаётся, что ты прав, то я назначу тебя помощником Мата.

…И вот ещё что, от хорошего дерева — хорошие плоды, поэтому сына твоего Я повелеваю тебе прислать в Главный храм. Если он пошёл в тебя, Бахан, то Египет получит хорошего учёного мужа и жреца. Отправляйся домой с богом.

Уже выходя из зала, Бахан услышал, как Фараон приказал Мату:

— Найди того, кто подставил Бахана. Если ты не найдёшь, то я попрошу это сделать Охоса. Но тогда берегись!!

Всего ожидал Бахан от этой встречи с Фараоном, но только не этого. Ему дали большую власть! Конечно, он был рад, но не во власти дело, а в том, что, наконец — то, он сможет осуществить свою идею и, главное, что никто не сможет помешать ему. Никто! Фараон не позволит.

Одно огорчало Бахана — предстоящая разлука с сыном. Но, с другой стороны, это величайшая честь — быть жрецом в Египте, далеко не каждому она выпадает и надо быть сумасшедшим, чтобы отказаться от этого. Отказаться? О чём мы говорим? Да кто посмеет ослушаться приказа Фараона!

Забыв обо всём на свете, Бахан запрыгнул в свою лодку, и приказал править домой. Быстрей, быстрей!

Глава 9.Высшие жрецы

Главный жрец был строг и суров, отчего дисциплина в Главном храме Бога солнца Ра была всегда на высоте: подъём с восходом солнца, завтрак и занятия до самого заката. Только после него жрецы могли отдохнуть и заниматься личными делами.

Главный жрец готовил сюрприз Фараону. Как первый советник он знал о его мечте построить Великую плотину и укротить Нил. Последние три года Главный жрец разрабатывал проект её постройки и почти что завершил работу, за исключением деталей. Завтра Фараон посетит Главный храм и увидит готовый макет своей мечты. Фараоновская идея перекрыть Нил, вначале показавшаяся ему сумасшедшей, до того захватила его, что, вопреки своей привычке лично контролировать все храмы Египта, он переложил эти обязанности на своего заместителя Берана и, как оказалось, зря. С утра, после трёхлетнего перерыва, он, наконец-то, уселся за отчёты настоятелей храмов, и его изумлённым глазам открылась печальная картина. Он давно знал Берана и уважал его за те огромные знания, которыми тот обладал. В понятии Главного жреца, Беран был гений и только один недостаток, по его мнению, отделял Берана от совершенства: он не любил народ и, не стесняясь, называл его стадом.

— Пройдёт со временем, — успокаивал себя Главный жрец, но время шло, а Беран оставался таким же. Вот и сейчас, направляясь к Берану, он всё ещё надеялся, что все эти отчёты — это какое-то недоразумение.

Беран беседовал с хранителем архива Моу, который, увидев Главного жреца, поклонился и, не медля ни секунды, ушёл. Берану было 40 лет, он был очень высоким, отчего, разговаривая с людьми, ему приходилось смотреть на них сверху вниз.

Находясь в храме с раннего детства, когда его, сироту, определили в храм, он к 25 годам изучил всё, что хранилось в архиве, превзошёл остальных жрецов в сложных вычислениях, астрономии и, особенно, в архитектуре. Его проекты поражали своим совершенством, красотой и величием. Отдавая дань его таланту, Главный жрец всячески продвигал его, и в 30 лет Беран достиг небывалого положения — стал вторым жрецом Главного храм. Но после этого он стал заносчивым, не терпел чужого мнения и всех своих оппонентов в научных спорах, благодаря своему положению выставлял, как никчёмных и бездарных людей.

Одни, не желая с ним связываться, перестали общаться с ним и вступать в дискуссии, другие, наоборот, всячески льстили ему и искали его дружбы.

Вся эта возня Главного жреца с проектом плотины была, как подарок судьбы и Беран решил действовать. Одних жрецов он развратил бездельем, других, непокорных, сослал в отдалённые храмы и теперь его план вступил в завершающую стадию. Осталось совсем немного — убрать Главного жреца, Фараона, его сына и захватить власть в Египте!

Конечно, сам он не сможет захватить трон. По законам Египта только член королевской семьи может стать фараоном, но поставить на трон своего человека, фараона — марионетку, возможно, и тогда вся власть перейдёт к нему в руки.

Поначалу его, как и Главного жреца, захватила фараоновская идея укротить Нил. Своим аналитическим умом он сразу увидел те огромные преимущества, которые получит государство и, поддавшись какому-то мальчишескому задору, сделал необходимые вычисления и даже изготовил небольшой макет за восемь недель.

Все эти восемь недель он работал как раб, которого непрерывно подгоняли плёткой. Он испытывал огромное удовольствие, радуясь найденному простому решению. Он чувствовал себя богом! Но, после завершения проекта его глаза, излучавшие всё это время какой-то сумасшедший блеск, вдруг потухли. Чувство творческого озарения сменилось унынием и злобой.

К чему мой проект? Фараон построит мою плотину, и вся слава достанется ему. Имя Фараона будет у всех на устах, а я, великий учёный, буду забыт и ни одна собака не вспомнит гениального жреца Берана. В припадке слепой ярости он сжёг все свои чертежи и вычисления, разрушил макет и, переболев какое-то время от чувства, что он убил собственное дитя, Беран ещё больше возненавидел окружающий мир, и разработал гениальный план захвата власти. Козырной картой в его пасьянсе был Моисей.

В своё время Берану пришлось обучать сына Фараона Рама и внука Моисея вычислениям. За то время, что он потратил на них, он заметил, что Моисей обладает качествами лидера, завистлив и неизлечимо болен властолюбием. Беран знал эту болезнь по себе, и стоило ему узнать от приручённого им Моу, что Моисей не родной внук Фараона, как он в одно мгновение разработал план переворота.

Расчёт был, как и всё гениальное, прост: убрать Фараона, наследника престола Рама и на том основании, что Фараон не имеет братьев, власть автоматически должна перейти к внуку Моисею. Но Моисей — приёмный внук и не имеет права на трон. Имея такую информацию, можно будет шантажировать его, и держать за марионетку. Вчера был дан старт этой увлекательной и опасной гонке за власть. Развалясь в кресле, Беран слушал Моу, который докладывал ему о результатах вчерашней беседы с Моисеем. Если всё пройдёт нормально и Моисей появится здесь, то час действия пробил, а если нет и Моисей доложил всё Охосу, то он, Беран — полный идиот и не разбирается в людях. Тогда придётся, теряя время, изобретать другой план. Страха перед Охосом у Берана не было, так как сегодня ночью глупый Моу умрёт и своей смертью отрежет все пути, ведущие к нему.

Лицо Главного жреца, вошедшего к Берану, выражало все его чувства.

— Сейчас он начнёт меня учить, — с досадой подумал Беран. Начало действий придало ему такое чувство уверенности и вседозволенности, что весь жалкий вид старого жреца вызвал у него чувство человека, к которому пристала муха, не способная причинить ему вред — только временное неудобство.

— Почему ты не начал строительство храма в Верхнем Египте, как мы планировали с тобой? Почему ты закрыл восемь школ для простого народа? Что происходит?! — с всё возрастающим чуть ли не до крика голосом не спросил, а воскликнул Главный жрец.

Беран почувствовал себя, словно нашкодивший мальчишка. От этого он потерял чувство душевного равновесия, покраснел и, подскочив как лев, готовый к прыжку, заорал, чего прежде никогда не позволял себе в разговорах с Главным жрецом:

— Да нет у нас денег! Мы получаем крохи от Фараона, на которые не только строить, существовать нельзя. Да, я потратил деньги на благоустройство существующих храмов! Почему жрецы — эта голубая кровь египетского народа, должны жить в плохих условиях? Мы, которые выше всех, мы, которые определяем жизнь всех на этой земле, существуем как простые крестьяне! А твои школы для простого народа!? Я даже не могу подобрать слов, чтоб выразить моё отношение к ним! Мы учим народ, мы передаём этому стаду свои знания счёта, архитектуры, культурные ценности. Для чего? Чтобы завтра народ, овладев ими, сказал, что мы им больше не нужны? Да надо не школы открывать, а, наоборот, закрывать их и держать всех в полной темноте. Только так мы сможем управлять всеми.

— Как же я ошибся в тебе, — с горечью думал Главный жрец, слушая тираду Берана. Всё это было не ново для него, и он не раз уже слышал подобные рассуждения.

— Ответь мне Беран, — спокойно спросил его Главный жрец, — для чего нужна религия и мы, жрецы, как её проводники? Мы для народа и страны или страна и народ для нас? Не кажется ли тебе, что ты забыл, что ты жрец, а не жалкий чиновник, пекущийся только о себе? Ты забыл о той великой цели религии в просвещении и воспитании народа и хочешь сделать религию закрытой от всех. Ты хочешь поставить её выше интересов государства? Не выйдет! Я подумаю, как мне поступить с тобой и сожалею, что поднял тебя.

Беран, усмехнувшись, посмотрел на Главного жреца.

— Делай, что хочешь, — сказал он и, как бы желая ему досадить, добавил, — а плотина твоя не выдержит напора воды максимального разлива: её высота не соответствует площади основания.

Главного жреца словно пронзила молния. Три года, проектируя плотину, он пытался решить эту тяжёлую задачу и, как ни бился, не мог найти оптимального соотношения основания к высоте.

— Как Беран определил это, он ведь видел мой макет только один раз? — подумал Главный жрец и, резко повернувшись, заспешил в свою комнату.

Наверное, ещё рано показывать проект Фараону. Надо всё перепроверить. И тут ему в голову пришла хорошая идея: а что если построить рельеф местности с ручьём вместо Нила? Тогда можно экспериментальным путём получить все необходимые параметры!

Глава 10.Гоша

Гоша никогда не знал своих родителей или, вернее, не помнил их, так как его воспитала бабушка. Жили они в Гесеме (1), где традиционно жили почти одни евреи. Народ занимался кто чем, хотя в основном здесь существовало, как бы три общины: одна производила строительные материалы и вела само строительство, другая занималась выращиванием хлеба и скота, а третья — перепродавала то и другое. Благодаря хорошим урожаям последние годы египетская экономика шла довольно успешно, а в Гесеме был просто экономический бум и поэтому он процветал. Благосостояние народа росло, и каждый египтянин вдруг захотел жить в кирпичном доме. Не теряя времени, деловые евреи быстро наладили производство хорошего кирпича, и этот род бизнеса стал приносить хороший доход.

Гоша, парень в расцвете сил и закалёнными в драках кулаками, занимался торговлей. Жениться он и не думал: девок в кабаках хватало, и от их посещения кошелёк Гоши был постоянно худой, как некормленая месяц корова. Он перепродавал кирпич, зерно, тростник, рыбу и вообще всё, что можно было перепродать. Частые загулы не давали ему поставить дело на приличный уровень, но это не волновало его, ведь главный доход ему приносил совсем другой промысел: Гоша был профессиональным убийцей.

Когда была работа, старый еврей Абрам, державший рыбную лавку на привозе, присылал к нему своего внука и Гоша, бросив свою торговлю, мчался иногда в другой конец Египта, отчего его торговые клиенты переходили к другим перекупщикам. Но Абрам платил хорошо и Гоша мог себе позволить отметить каждое дело хорошей попойкой, не переживая за свою коммерцию. К основной работе он относился добросовестно и за всё время допустил только один промах, когда по прибытии на место напился и, упав на пристани, сломал ногу. Дело сделал кто-то

1. Гесем — район дельты Нила. Согласно библии фараон за заслуги еврея Иосифа отдал эти лучшие плодородные земли Египта евреям в частное пользование.

Библия. Бытие 47:6.

другой, а Гоша, провалявшись у красивой вдовушки почти три недели, вернулся домой. Старый Абрам и вида не подал, что он недоволен, но через три дня, когда Гоша соскучившийся по девочкам гудел в своём излюбленном кабаке Жирный гусь, два незнакомых верзилы, ни за что, ни про что, так отделали его, что Гоша опять попал на кровать, где и пролежал ещё пару недель зализывая боевые раны. Понятно, это Абрам учил его соблюдать правила игры.

— Хорошо же, — подумал он об Абраме, — пока ты, старая кляча, даёшь мне работу, я тебя не трону, но потом берегись.

С верзилами всё проще. Не откладывая дела в долгий ящик, Гоша нашёл в Мемфисе исполнителей Абрамовского наказания, и они отдали свои души Богу.

Гоша собрался уходить, когда к нему в окно постучал, а затем и вошёл внук старого Абрама. Дав ему мелкую монету, Гоша чертыхнулся. Всё это было очень некстати. Сегодня он должен был выкупить кирпич у Давида и отвезти его на пристань под погрузку.

— Ну что же, — подумал Гоша, — кирпичи подождут. Посмотрим, что Абрам предложит.

Абрам, старая лиса, встретил его, чуть ли не как родного сына. После того, как двух его молодчиков из Мемфиса нашли убитыми, он понял, что к чему и стал относиться к Гоше с уважением.

Оставив за прилавком сына, Абрам провёл его в подсобку, и молча положил на стол деньги. Гоша забеспокоился: денег было столько, сколько обычно он получал за трёх человек.

— Значит так, — сказал Абрам, — как обычно, это — половина и вторую ты получишь завтра. Но дело серьёзное и, если ты не сможешь его выполнить, то лучше не берись и скажи сразу, так как в случае провала ни тебе, ни мне не сдобровать.

Гоша не боялся ни бога и ни чёрта, но тот тон, с которым Абрам произнёс это предупреждение заставил Гошу занервничать и внутренний голос подсказал ему отказаться. Гоша посмотрел на деньги, мгновенно подсчитал, что их ему хватит на полгода и сказав своему внутреннему голосу: — Работа есть работа, произнёс: — Кого, когда и где?

— Этой ночью. Именно сегодня. Жрец Главного храма по имени Моу. Сегодня, как обычно в этот день недели, он пойдёт к сестре с наступлением темноты. Запомни адрес и в путь: до Мемфиса не близко.

Глава 11.Моу

После беседы с Моисеем Моу поспешил в Главный храм. Пока всё идёт нормально, если не сказать хорошо. Моисей, судя по его словам и реакции, вроде бы согласен, а этот глупец Беран и не догадывается, что он, Моу, представил себя Моисею, как главного организатора переворота. Если всё получится, то Моисей поставит его Главным жрецом и тогда он уберёт этого заносчивого Берана в один день.

Наутро Моу поспешил к Берану на доклад, но они даже не успели обменяться мнениями, как притащился Главный жрец. Пришлось прервать беседу и, поклонившись, Моу откланялся.

— Недолго тебе осталось, — злорадно подумал Моу о Главном жреце, — да и тебе, Беран, тоже.

Чтобы как-то убить время, Моу перекладывал папирусы в своём архиве с места на место и не мог дождаться наступления вечера. Наконец, его помощник Сох позвал его на ужин и, быстро поев со всеми жрецами, Моу, как всегда в этот день недели поспешил к своей сестре, предвкушая обильное застолье, вино и смех овдовевшей соседки сестры, из за которой он и любил бывать в доме своего богатого шурина.

Шагая по притихшим улочкам вечернего Мемфиса, Моу думал, что скоро ему уже не придётся ходить пешком в темноте и бить ноги об эти чёртовы ухабины. Его будут носить на роскошных носилках со всеми почестями, положенных его новому сану. Размечтавшись, он не заметил, как добрался до дома сестры. Моу уже протянул руку, чтобы отворить калитку, как в этот момент кто-то шагнул к нему сзади и острый нож, холодно блеснув в темноте, проткнул его сердце.

Глава 12.Любовь

Не успел Бахан вернуться, как весть, что он назначен Главным сборщиком налогов города, облетела весь город. Не успел он толком умыться и перекусить, как дом наполнился друзьями, пришедшими поздравить его с новым назначением. Прохожие, не знавшие этого, но видевшие праздничное оживление во дворе Бахана, морщили лбы, пытаясь вспомнить, какой же сегодня праздник и, не припомнив, пожимали плечами. По шуму, производимому гостями, казалось, что во дворе Бахана собрался весь город. Пришёл уже бывший Главный сборщик налогов Енос. Старик, разбогатевший на этой должности, тепло и искренне поздравил своего приемника. Он не испытывал злобы к Бахану, а наоборот, был рад, что его отправили на заслуженный отдых. Много лет продержавшись на этой непростой работе, старик устал от страха быть разоблачённым за взятки, которые он брал время от времени. Все его сыновья были хорошо устроены, дочери выгодно выданы замуж и теперь долгожданный покой свалился на него, как подарок судьбы. Конечно, он хотел бы пристроить на это хлебное место своего родственника и уже обсудил детали с Номахом, но с приказом самого Фараона не поспоришь. Виданное ли дело, чтобы на такую мелкую по столичным меркам должность, назначал сам Фараон!

— Теперь перед ним будут заискивать все, — зная сложившиеся нравы, подумал Енос о Бахане и не ошибся, видя как во двор заходят те, которые всегда считали ниже своего достоинства поздороваться с Баханом.

Малис разрывалась на части. Столько гостей, надо сготовить, подать, убрать. Голова шла кругом и если бы не Молин, то она не знала бы, что и делать. Они быстро обжаривали куски рыбы, овощи, а Фуидж разносила еду гостям. Открыли уже второй бочонок вина. Музыканты из местного кабачка, расположившись в углу двора, играли старинные мелодии. Такого праздника в городе не было давно.

Когда гости, напившись и наевшись, начали целоваться, клянясь, друг другу в вечной дружбе, Наин показал Фуидж глазами в сторону Нила. Она поняла и, незаметно нырнув в темноту, пошла к реке. Через несколько минут Наин догнал её и, обнявшись, они вышли на берег Нила.

Нил спокойно и уверенно, как всегда, нёс свои воды к морю. В тростнике, испугавшись чего-то, шумно крякала утка, а луна, ослепительно ярко светившая в чистом небе, проложила дорожку от их ног до другого берега. От этого им казалось, что сами боги приглашают их пойти по этой светящейся дороге любви, обещая им своё покровительство и защиту.

Только вчера они первый раз целовались на этом самом месте, но им казалось, что с тех пор прошла уже не одна тысяча лет, и что так было, и будет всегда. Им казалось, чтобы ни случилось с этим добрым миром, какие бы катаклизмы не произошли — ничто не сможет помешать им любить друг друга и что никто и никогда не сможет их разлучить.

Крупная рыба, кормившаяся в тростнике, по всей видимости, карась, шлёпнула по воде хвостом, и от этого звука Наин и Фуидж вернулись из своих грёз.

— А ты будешь любить меня всегда? — весело спросила Наина Фуидж и, хотя она знала, что он ответит, её сердце взволновано билось, ожидая его ответа.

— Всегда, — подтвердил Наин и, поцеловав Фуидж, неуверенно добавил, — хотя я не могу себе представить, как можно любить в 40 лет. Мне все люди после 30 лет кажутся уже старыми, а у старых какая может быть любовь? Всё, что они могут, так это ворчать друг на друга или, того хуже, ругаться. Вон перед отъездом отец нечаянно опрокинул с плиты котёл с сывороткой, так она разворчалась, и назвала его неуклюжим бараном, а он в ответ назвал её клухой. Разве так любят? Но сегодня, когда отец вернулся домой из столицы, я видел, как он первым делом прижал к себе маму и они крепко поцеловались. Ты бы видела, Фуидж, мою маму в тот момент! Она как молоденькая девчонка прижалась к нему и прямо светилась от счастья, а отец даже не заметил, что у него на ноге клещом повис Боби. Что это, Фуидж, любовь, или они просто привыкли друг к другу?

— Не знаю, — ответила она, — но я обещаю тебе, Наин, что я не буду называть тебя неуклюжим бараном. Неуклюжим котом может быть, если заслужишь, конечно, и, рассмеявшись, побежала вдоль берега, страшась его ярости.

— Ах, так, — с притворной злобой воскликнул Наин, догоняя её, — молись, несчастная, сейчас ты умрёшь в моих объятиях.

Глава 13.Прощай, любовь

Наин проснулся в прекрасном настроении. Он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле, и это чувство переполняло его, ища выхода.

Быстро умывшись, он сел за стол вместе со всеми, как было принято в их доме. Весело подмигивая родителям, он стал задирать брата, рассказывая, что видел, как Боби ухаживает за дочкой рыбака Рабсака, и что он даже подрался с пацанами, защищая её кошку.

— Наверное, они уже и целуются, — весело заключил он.

— Вот ещё, — протестовал двенадцатилетний Боби. — Да не люблю я этих девчонок: они даже рыбу ловить не умеют, только и делают, что играют со своими куклами. Но покрасневшие уши Боби выдали его с головой.

Все засмеялись, но Наин заметил, что родители очень уж серьёзные сегодня и смеются как-то неестественно. Вроде смеются, а в глазах печаль. И не только это — они опускают глаза в разговоре с ним, а если и смотрят, то как-то виновато, словно жалея или сочувствуя ему.

Чтобы избавиться от этого странного чувства, Наин спросил отца, где теперь будет его контора и не собирается ли он повысить Наина в должности.

Надо сказать, что отец с детства обучал его счёту и грамоте, (как сейчас он поступает и с Боби) и уже больше года Наин официально числился писцом в конторе отца, помогая ему собирать налоги.

Отец вдруг поперхнулся и опустил глаза в тарелку. Помедлив немного, он решительно поднял свое лицо и сказал: — Фараон повелевает тебе стать жрецом. Ты должен ехать в Мемфис. Это его приказ.

— Я… я не могу, — прошептал поражённый Наин, — я не хочу быть жрецом, я… — проговорил он и слёзы выступили у него из глаз, — я люблю Фуидж и хочу, чтобы она стала моею женой. Боби испуганно сжался, когда Наин резко встал и, протянув руки к матери, произнёс: — Мама, жрецы не имеют права жениться и заводить семью. Ты никогда не будешь нянчить моих детей! Мама, не отпускай меня!

Малис бросилась к Наину и, прижав его к себе, зарыдала, как рыдают о невозвратной потере.

Отец ещё больше помрачнел и с досады шлёпнул притихшего Боби по затылку: — Что это у тебя сандали изорваны, покупать не успеваю.

Бахан оттолкнул тарелку, встал, виновато посмотрел на зашмыгавшего носом Боби, и твёрдо проговорил: — Ничего нельзя сделать, через два часа ты отправляешься в храм.

Глава 14.Тревоги Моисея

Ночь показалась Моисею такой долгой, что не верилось, что она когда-то закончится Он много раз просыпался, крутился с бока на бок и засыпал опять, чтобы через короткое время проснуться. То ему грезилось, что он Фараон, то, что он раб и работает в карьере, то будто крысы в невиданном числе атаковали дворец, то мутная и грязная вода, в которой он тонул.

— А может мне всё-таки пойти к Охосу? — вставая после долгой ночи, подумал Моисей. — Ну, что мне не хватает? У меня есть всё, что я хочу, а если нет чего-то, то стоит мне только пожелать, как все поспешат исполнить моё желание, и доставят всё, что душе угодно. Всё, кроме трона фараона. А мне-то он и нужен. Таким путём Моисей сам ответил на свой же вопрос. Решение было принято.

Одевшись, он пошёл к Фараону. Следуя по коридорам дворца, Моисей проходил мимо вооружённых охранников, которые застыли словно статуи и, не шевелясь, провожали его глазами. Любой человек не из семейства Фараона и его прислуги будет мгновенно убит ими, появись он во дворце. Только у входа в комнату Фараона четыре стражника преградили Моисею путь, а пятый, распорядитель, поклонившись ему, скользнул за дверь. Через несколько секунд он вышел и дал команду пропустить Моисея.

Фараон о чём-то беседовал со своей дочерью Адит — матерью Моисея. При входе Моисея они радостно воскликнули, и Фараон подал ему руку для поцелуя. Моисей, поклонившись, поцеловал её и, склонившись над матерью, поцеловал её волосы.

— Наверное, ты разыскиваешь Рама, — сказал Фараон, — да только он спозаранку отправился выбирать место под плотину.

— Я знаю, — ответил Моисей, — он заходил ко мне и предлагал поехать вместе, но я решил поехать с тобой в Главный храм. Мне нужно покопаться в архиве — я хочу знать, что было в Египте и на земле много-много лет тому назад.

— Правильно, Моисей! — воскликнул Фараон. — История учит нас, как избегать ошибок прошлого и я верю, что в один день твои познания помогут тебе сделать правильный выбор, который повлияет не только на твою судьбу, но и на судьбу нашего великого народа.

У Фараона не было братьев и сестёр, только сын Рам и дочка Адит. Он любил их обоих, но если к Раму он относился, как к мужчине и будущему фараону, то в Адит он видел, прежде всего, женщину, а именно свою умершую при родах Рама жену. Она давно умерла, а её частица, её продолжение — Адит — продолжает жить. Она давно выросла и стала взрослой, а он продолжал относиться к ней, как к маленькой девочке — с нежностью и любовью, какой отцы любят своих дочерей.

Давным-давно его дочка полюбила полководца Махуда, и обрадованный Фараон уже мечтал о внуке, когда в одном из походов Махуд погиб, спасая Фараона. С тех пор Адит потеряла вкус к жизни и из весёлой хохотушки превратилась в меланхоличную женщину. Напрасно Фараон и его жена думали, что время и молодость возьмут своё. Время шло, а она не менялась. Перелом наступил, когда Фараон уже потерял надежду. Однажды во время прогулки Адит нашла младенца на берегу Нила, и вся её нерастраченная любовь вдруг выплеснулась на него. Она ожила и, слыша по утрам её весёлый смех, отцовское сердце Фараона таяло. Может от этого, а может оттого, что в это время родился Рам и этих двух сорванцов воспитывали вместе, Фараон полюбил их обоих и если они дрались, наказывал их, как двух своих сыновей, не отдавая никому предпочтения.

Моисей посмотрел на нежно смотрящую на него мать и вдруг подумал: — А ведь, наверное, придётся убить и её.

Но эта чудовищная мысль почему-то не тронула его, как будто речь шла о постороннем человеке.

Через час процессия двинулась в путь. От дворца фараона до Главного храма, каких- то 30 минут ходьбы, но, сколько хлопот это доставляло охране. Несмотря на то, что Фараона берегла сотня лучших воинов, которые образовывали четырехугольник, внутри которого несли на носилках Фараона, через каждые 20 метров пути стоял одетый под горожанина воин со скрытым оружием под одеждой, а при малейшей угрозе жизни Фараона ещё два отряда личной охраны мгновенно бы оцепили район действий.

По прибытии в Главный храм Фараона встретил Верховных жрец, а Моисей пошел в архив. Оставив охрану снаружи, он приказал никого не впускать. Старый жрец Сох подводил его к полкам, на которых хранились интересующие Моисея папирусы, и складывал в корзину те, на которые указывал внук Фараона.

— А где хранитель архива? — спросил его Моисей. — Почему он не встречает внука Фараона?

Сох на короткое время растерялся, а потом сообщил, что в связи с тем, что жрец Моу был ограблен и убит вчера ночью, он, жрец Сох, сейчас является временным хранителем архива, и он готов выполнить любое пожелание Моисея.

— Ничего, ничего, не беспокойся, — ответил Моисей, — мне всё равно, кто здесь хранитель.

А самому стало страшно. Случайность? Нет, конечно! Моисей вдруг прозрел и понял, что кто-то очень могущественный и опытный стоит за всем этим, что кто-то, как и он, хочет получить власть и этот кто-то хочет использовать его, незаконного внука Фараона, как прикрытие в достижении своей цели. Он понял, что игра началась, и что теперь в любую минуту надо ожидать сюрприза.

— Ну, что ж, — подумал Моисей, — когда я приду к власти, тогда-то мы и посмотрим, кто кого уложит в могилу.

Глава 15.Сын Фараона Рам

— Эх, зря не согласился Моисей поехать со мной, — сожалел Рам, — дело того стоило. Да и совет Моисея всегда бы пригодился, — подумал он, — малый он не дурак, хотя и дурак, что не поехал. Рам любил Моисея, и когда его долго не было с ним, скучал. Хотя Моисей был сыном его любимой тётушки Адит и считался его племянником, Рам считал Моисея своим братом. Ох, и пошкодили они в детстве! Почему-то ему вспомнился случай, когда они, движимые любопытством к противоположному полу, решили подсмотреть, как служанки дворца после работы купаются в бассейне с наступлением темноты. Незаметно пробравшись туда, они спрятались за кадками с цветами и с блестящими глазами принялись наблюдать за женщинами. Зрелище голых женских тел так захватило их, что они не заметили подошедшую к ним сзади повариху Пфи. Схваченные ёю за шиворот, они от стыда и ужаса не могли вымолвить и слова.

— Бессовестные, — закричала обнажённая Пфи, — вы пришли, чтобы подсматривать за женщинами. Ну, так я вас проучу! Сейчас вы не только увидите, но и почувствуете женское тело. И она принялась по очереди тыкать их носами в заросшее жёстким волосом место ниже своего пупа, старательно приговаривая: — Будете теперь знать, откуда дети берутся. После этого она дала им свободу, и они пулей понеслись в комнату Моисея, где долго придумывали, как им избежать наказания в случае, если Пфи расскажет всё Фараону.

Отогнав неприятное воспоминание, Рам стал любоваться величием сверкающих вдали пирамид. Фараоны, построившие их, прославили себя навсегда, а вот отец построил себе скромную гробницу. Рам был там с отцом, когда рабочие под руководством жрецов закончили её строительство. Ничего великого! Разве можно было сравнить эту глубоко уходящую вниз пещеру с великими пирамидами, с этими каскадами каменных блоков, уложенных в красивую форму!

Неожиданно в голову Рама пришла гениальная, но страшная идея. Он закрутил головой, словно опасаясь, что кто-нибудь сможет прочесть его греховные мысли. Встревоженная охрана стала озираться, ища объект, испугавший сына Фараона, но вокруг никого не было.

— Надо всё рассказать отцу, — подумал Рам, — он должен меня понять.

Глава 15. Смерть Египта

Уже несколько месяцев в Главном храме царило оживление: Фараон решил начать строительство плотины, и большая часть жрецов работала над проектом. Велись необходимые вычисления, проводилась съёмка местности, чертились чертежи, делались макеты таких сложных узлов, как шлюзы.

Наин был определён работать в архив вместо убитого Моу. Старый жрец Сох должен был обучить Наина всем премудростям учёта и хранения папирусов и, если в положенный срок Наин сдаст экзамен и получит звание жреца, то он, скорее всего, останется работать в архиве.

Если бы у Наина было свободное время, то он бы, наверное, сошёл с ума от разлуки с Фуидж. Ему было стыдно признаться, но по родителям он скучал не так сильно, как по Фуидж и она снилась ему почти каждую ночь.

Науки давались ему сравнительно легко, благодаря полученному ранее образованию и работе писцом в конторе отца. Конечно, здесь был совершенно другой уровень — и задачи, которые, казалось, не имели решения, и астрономия, и анатомия и многое другое. Но особенно Наину нравилась история Египта. Он читал папирусы, которым было тысячи лет. Его охватывал трепет, когда он представлял себе людей в те далёкие времена. Ему казалось невероятным, что они были такими же, как и сегодня люди — работали, сражались, любили. Оказалось, что время не меняет людей и пройдёт ещё не одна тысяча лет, а люди останутся прежними.

Сегодня, во время чтения старого папируса, Наина охватил ужас. Он как бы слышал хриплый голос жреца, написавшего эту страшную историю.

Египет, Великий Египет, погиб.

В живых осталась горстка людей.

Вот уже 40лет как не разливается Нил.

Где эта великая река? Нет её.

Жалкий ручей течёт вместо Нила.

Боги отвернулись от нас.

Детей нечем кормить и люди убили их.

Люди едят людей.

Папирус был очень старый и, по всей видимости, порван пополам. Остальной записи не сохранилось, и неизвестно было, что послужило причиной такой трагедии.

— Неужели это было на самом деле? — спросил Наин старого Соха.

— Да, Наин, в истории Египта было несколько случаев, подобных этому.

— А если это случится опять?

Сох пожал плечами и ответил: — Я думаю — случится. История учит нас, что всё повторяется и когда-нибудь, может быть, даже завтра, это может случиться опять.

— Так вот почему Фараон решил построить свою плотину, — сказал Наин, — а почему боги не помогли Египту и людям? Ведь они могут всё, они такие великие и для них нет ничего невозможного. Как они допустили такое?

— Узнаешь и поймёшь позже, — задумчиво ответил ему Сох. — Тебе ещё многое надо узнать, Наин, и ты увидишь, что не только Египет вымирал от голода и болезней. Другие страны страдали не меньше и боги никогда не помогали им.

— Почему?

— Ты прочитай папирусы об этом, а потом спрашивай. А для начала, знаешь ли ты, как бог образовал весь мир? Пойдём, я покажу тебе полку, где хранятся очень старые папирусы.

С этими словами Сох повёл Наина по длинному помещению архива, по стенам которого были устроены полки с отделениями, и которых было тысячи.

— Как ты знаешь, где хранится нужный тебе папирус? — спросил Наин Соха. — Ведь их здесь тысячи.

— Скоро ты поймёшь, — ответил ему Сох, — что они размещены в определённом порядке. К примеру, если тебе нужен папирус времён фараона Хеопса, ты должен найти значок фараон, и потом значок Х. Тут Наин заметил, что все полки подписаны разными значками, и читая их, можно было легко ориентироваться среди огромного количества папирусов.

Подведя Наина к полке со значком *Земля, мир*, Сох порылся и протянул Наину приличного размера папирус:

— Недавно Моисей, внук фараона, заказал себе копию с этого документа. Его, видимо, тоже интересует история образования нашего мира. Это очень важный документ. Видишь этот значок? — показал он Наину, — все папирусы, помеченные таким значком, не имеют цены и их запрещено выносить из этой комнаты.

Наин взял протянутый ему папирус и подумал, что быть жрецом не так уж и плохо, что, находясь здесь, можно узнать такое, о чём он никогда бы не узнал, работая в конторе отца.

Присев за стол и поправив свечу, Наин начал читать и чем больше он читал, тем сильнее поражался написанному!

Глава 17. Начало начал.(1)

Вначале Бог сотворил вселенную и землю, но земля представляла собой облако дыма (была необразованна) и Бог летал (носился) вокруг неё, формируя и уплотняя.

И сказал Бог: да будет свет. И превратился в Бога солнца Ра, и закрутилась земля вокруг него, и день стал сменять ночь во веки веков. И потратил Бог на это один день.

— Всего один день! — воскликнул поражённый Наин, но Сох, улыбнувшись, заметил; — Читай дальше сынок и ты увидишь, что Бог потратил всего шесть дней, чтобы образовать всё, что сейчас есть на земле.

— Всего шесть?

— Да, но никто не знает, сколько лет длился один день, тысячу, миллион, Бог не сказал нам этого. Продолжай читать.

Потом Бог сказал, да будет Тверь посреди вод: и да отделит она воды от вод. И создал он Тверь; и отделил воды, которые под Тверью, от вод которые над Тверью. И назвал Бог Тверь небом. День второй.

— Ничего не понятно, — сказал Наин и вопросительно посмотрел на Соха.

— О, какой бы прыткий Наин, — засмеялся он, — с первого раза ты хочешь понять то, о чём спорили жрецы веками. Ну, слушай, я постараюсь объяснить тебе.

— После того, как Бог образовал землю из газового облака, она была очень горячей, и из неё стал выходить пар, как из котла, когда в нём кипит вода. Этот пар поднялся над землёй и образовал небо над нашими головами. Другая часть пара превратилась в воду и покрыла всю землю.

— Как просто и понятно ты объясняешь, — довольно проговорил Наин и стал читать дальше.

Потом Бог сказал: да соберутся воды под небесами в одно место и да явиться суша, и стало так. И назвал Бог сушу землёю, а собрание вод назвал морем.

И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, деревья и стало так. День третий.

Потом Бог сказал: да будут светила на тверди небесной, для отделения дня от ночи, и для знамений, и времён, и дней, и ночей, и годов. И да будут они светильниками на небе, чтобы светить на землю и стало так.

И создал Бог два светила великие, светило большое, для управления днём, и светило маленькое, для управления ночью, и звёзды. День четвёртый.

— Опять я ничего не понимаю, — воскликнул Наин. — Наверное, жрец, писавший этот папирус, выпил крепкого вина и перепутал день третий и день четвёртый. Ведь так Сох? — спросил он улыбающегося жреца. — Если Бог образовал на земле растительность на третий день, а солнце, луну и звёзды на четвёртый, то, как это возможно? Ведь зелёный мир не мог развиваться в темноте без солнца, без света и тепла? Ну, скажи Сох, ведь жрец был пьян? Ведь он перепутал?

— Нет, Наин, всё правильно записал жрец, и он не был пьян, как утверждаешь ты. Если ты хорошенько подумаешь, то догадаешься в чём дело.

— Да тут и думать нечего, такого не могло быть!

— Глупый и упрямый мальчишка, — рассердился Сох, — почему ты решил, что небо, которое ты видишь, всегда было таким прозрачным, как сейчас. Если небо покрыто облаками, сможешь ли ты видеть солнце или звёзды? Так вот в те далёкие времена облачный покров был таким густым, что ни солнце, ни луну, ни звёзды, не было видно, и только на четвёртый день атмосфера стала такой прозрачной, как сегодня.

— Прости меня Сох, — жалобно проговорил Наин, — я действительно глупый и необразованный ученик жреца. Сох молчал, а Наин помедлил и продолжил читать.

Потом Бог сказал; да породят воды пресмыкающихся, души живые: и птицы да полетят над землёю по небу. День пятый.

— Так значит, жизнь на земле зародилась в море-океане Сох?

— Не такой уж ты и глупый ученик жреца, — улыбнулся он, — продолжай.

1. Автор даёт свою интерпретацию главы библии *Бытие*.

И сказал Бог; да произведёт земля животных по роду их, скот и

гадов земных и сотворим человека по образу нашему по подобию нашему: и да владычествуют они над всеми по всей земле. И сотворил Бог человека, мужчину и женщину, и благословил их Бог и сказал им — плодитесь и размножайтесь и наполняйте всю землю. День шестой.

— А первый человек был египтянин? — спросил Соха Наин?

— Я не знаю, но старый папирус утверждает, что жизнь первых людей на земле началась на берегах великих рек Тигр и Евфрат. А теперь пошли спать, завтра мы продолжим чтение старых папирусов.

Глава 18. Отец и сын

Сын Фараона Рам, приемник власти и традиций Египта был в замешательстве. Он, будущий фараон замыслил такое, что делало его вне закона.

Вся власть в Египте основывалась на власти Фараона и власти жрецов. Власть жрецов в свою очередь держалась на религии и соблюдении традиций предков. Эти традиции предписывали хранить гробницы умерших фараонов, и карать смертью любого кто посягнёт на это. Гробницы были священны и неприкосновенны!

Один раз Рам присутствовал при казни трёх грабителей гробниц, которые были, не просто повешены, но их тела изрубили на мелкие кусочки и бросили в костёр. Никто не имел права прикоснуться к этим святыням, никто и никогда!

И он, сын Фараона, задумал нарушить этот вечный закон! И непросто притронуться к святыням, а разрушить пирамиды до основания!

О! Что скажет ему отец, что скажут ему жрецы, что скажет народ!

Эта сумасшедшая мысль пришла ему, когда он ездил выбирать место под плотину, и с тех пор не давала ему покоя. Тогда, глядя на огромное количество каменных блоков уложенных в пирамиды, он подумал, а что если использовать этот строительный материал для возведения плотины? Это была чудовищная по своей разрушительной силе на религию и традиции мысль и неважно, что он сын Фараона, за одну эту мысль не сносить ему головы. Но, это была гениальная инженерная идея. Как же быть?

Рам, беседуя с отцом начал издалека.

— Отец, сказал он, — я нашёл решение, которое поможет нам сократить срок строительства плотины с сорока до двадцати лет.

При этих словах Фараон застыл от изумления и пристально, словно первый раз его видел, посмотрел на сына. Он молчал, а в его глазах изумление сменилось на гордость и любовь к Раму. То, о чём он мечтал, случилось! Его сын вырос до того уровня, когда может принять власть на пользу государства.

Но следующие слова Рама поразили его не меньше и повергли в шок.

— Ты знаешь отец, что главная проблема при строительстве, это проблема добычи и доставки каменных блоков. Я предлагаю, — здесь он остановился и твёрдо посмотрел на отца, а Фараон с нетерпением ждал, что он скажет. — Я предлагаю разобрать три великие пирамиды и использовать их каменные блоки для постройки плотины!

Фараон был сражён, он не ожидал такого кощунства от родного сына. Его лицо застыло и голосом полным досады и гнева он произнес, — сегодня мы разрушим гробницы наших предков, завтра потомки разрушат наши гробницы, а после завтра наступит хаос и страна погибнет от варварства и невежества.

Рам был готов к такому повороту событий и тон отца ни чуть не поколебал его.

— Я всё это знаю, отец и неделю назад я бы так же, как и ты ответил любому человеку, но давай рассуждать по другому. Во-первых, плотина будет служить Египту и сделает его непобедимым, во — вторых, мы, через наших жрецов объясним народу, что наши великие предки специально приготовили нам этот строительный материал, предвидя строительство плотины и тот титанический труд всего египетского народа построивших пирамиды не пропал даром, в третьих, мы перезахороним трёх фараонов с великой почестью и народ увидит, что традиции, культура и религия Египта живут, и никто не собирается их уничтожить, в четвёртых, я предлагаю отдать твою готовую гробницу этим великим фараонам. Мы расширим её, сделаем в ней три погребальные камеры и перенесём останки фараонов туда. А тебе мы построим другую, ты ещё у меня не старый и я надеюсь, что ты не покинешь меня скоро. А если твою гробницу устроить в плотине? Ну, у меня пока всё, — закончил довольный Рам, — я слушаю твои возражения.

Фараон был потрясён! Он понял, что Рам прав, тысячу раз прав. Как же он всё продумал, какой он молодец!

— Я горжусь, что у меня такой сын, — произнёс он взволнованно и хлопнул ладонями.

Появившемуся слуге Фараон приказал, — Главного жреца ко мне, немедленно.

Глава 19.Столица

Моисей, напуганный смертью жреца Моу, долго не мог успокоиться. Но постепенно он стал воспринимать случившееся, как незначительный эпизод и только ожидание смерти Главного жреца не давало ему полного душевного комфорта.

Он увидел, как к Фараону направляется прибывший в столь позднее время Главный жрец, и подумал; — Наверное, опять со своей плотиной возятся, лучше бы подумали, как благоустроить столицу,(1) а то ночью ноги сломаешь на её улицах, куда ни ступи, везде ямы да канавы.

Мемфис расположился по берегу Нила всего в нескольких километрах от места, где Нил разделялся на несколько потоков и стоял как бы на границе разделяя Верхний и Нижний Египет и тем самым всегда находился в центре событий. С запада, от вторжений, его надёжно прикрывала пустыня, а с востока, сам Нил загораживал его своей широкой грудью. Благодаря такому удобному расположению город процветал. Особенно разрастались рабочие кварталы Мемфиса. Строились верфи, производилось оружие, мебель, стекло, ткани, процветал ссудный бизнес и перепродажа. Богатая столица как магнитом притягивала людей со всего Египта, и он разрастался прямо на глазах. От южной и до северной окраин Мемфиса было почти 30 километров(2), и провинциалы, впервые попавшие в столицу, долго плутали по незнакомому городу, напуганные лабиринтом грязных улочек. Глинобитные убогие дома окраин, не шли не в какое сравнение с центром города, где величественные дворцы знати поражали людей своей роскошью и архитектурой. Колоссальные статуи святых богов и фараонов виднелись на каждом шагу, и казалось, что ты букашка по сравнению с ними.

1. Библия не указывает нам название столицы Египта во времена Моисея, но по косвенным высказываниям, мы можем заключить, что это был Мемфис, а не другая известная столица древнего Египта Фивы.

2. По данным французских учёных времён Наполеона город постирался на 150 стадий.1 стадия=200метров.

По всему Египту, только город ОН(1) мог поспорить с величием Мемфис, и среди администрации этих двух городов всегда царило негласное соревнование, Мемфис отстаивал своё право быть столицей, а Он пытался его отобрать и при каждом удобном случае фараону предлагали перенести туда свою резиденцию.

ОН действительно был красив и своими величественными храмами поражал воображение, но в промышленном отношении ему было далеко до Мемфиса и фараоны это прекрасно понимали.

— Я, построю здесь такой дворец, — подумал Моисей, — что он затмит собой не только великие пирамиды, но и все дворцы мира, а чёртова плотина пусть остаётся в чертежах.

1. Греческое название города Илиполис. На месте этого города сейчас находится селение Матарие, недалеко от Каира, где до сих пор сохранился обелиск высотою 20 метров высеченный из красного гранита. С древних времён храм Солнца города Он славился своей школой подготовившей большую плеяду учёных. Знаменитый греческий учёный Платон был выпускником этой школы.

Глава 20.Мак и Бак

Сох знал о любви Наина к Фуидж и нежелание быть жрецом.

— Я завалю этот экзамен, и жрецы с позором выгонят меня из храма, — планировал Наин. Пусть это неприятно, пусть отец будет ругаться, но я вернусь домой и женюсь на моей крошке. Мама то как будет рада моему возвращению!

Сох надеялся, что постепенно он забудет Фуидж и ко времени экзамена его душевное состояние придёт в норму. Что ни говори, а народная мудрость — Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, — обламывала и не таких удальцов. Но экзамен приближался, а Наин совсем не уделял времени на подготовку. Сох привязался к Наину как к сыну, и чувство ответственности за этого молодого шалопая вынуждало его принять меры, так, как дело могло обернуться совсем не так, как представлял себе Наин. В один из вечеров, когда Наин опять размечтался о будущей жизни с Фуидж, Сох печально вздохнул и сказал; — Помолчи и слушай меня! Это секрет и я не могу тебе его говорить, но я, нарушу клятву ради тебя. Пусть я возьму великий грех на душу, но что я ещё могу? Ты не оставляешь мне другого пути убедить тебя серьёзно отнестись к экзамену. Правда заключается в том, что система никогда не позволит полученным знания уйти из храма. Ты кое — что узнал, находясь здесь, не так ли? Этого достаточно, чтобы держать тебя здесь, либо заставить замолчать навеки. Так вот, у тебя нет выбора сынок, либо ты сдаёшь экзамен, и тебя провозглашают жрецом, либо, если ты не решишь предложенную тебе задачу, тебя поведут по тайному коридору храма и одна из плит вдруг перевернётся у тебя под ногами открывая путь в глубокий колодец, откуда нет выхода. Так было всегда — либо ты жрец, — либо ты умрёшь на дне этого колодца, где лежат кости многих непослушных молодых людей. Это старая традиция и никто не собирается её нарушать, ради какого то влюблённого юноши. Одумайся Наин и приступай к подготовке. Цена экзамена жизнь или смерть.

— Ну и пусть, — воскликнул Наин, — лучше умереть, чем потерять Фуидж и жить в этом каменном мешке!

Он всегда называл храм каменным мешком, который был построен в виде огромного прямоугольника с внутренним двором и по сути своей являющийся крепостью. Это была крепость власти и религии. Вдоль наружных стен, через каждые 20 метров стояли огромные фигуры живших когда-то фараонов, и казалось, что они подпирают и держат собой стены и от этого их невозможно разрушить.

Внутренний двор храма служил жрецам для совершения торжественных церемоний по великим праздникам, а в обычное время, когда вечерняя прохлада опускалась на храм, они любили гулять по его аллеям наслаждаясь свежим воздухом…

Вот и сегодня прохаживаясь между клумбами, Наин с любопытством приглядывался к жрецам, которые, разбившись на группы, оживлённо обсуждали свои проблемы.

Только два жреца держались в стороне от всех. Это были Мак и Бак. Никто не то, что не любил их, их просто боялись и избегали. Они видимо давно привыкли к этому, и сами, не искали повода заговорить с кем ни будь. Мак и Бак занимались приготовлением мумий и эта близость к смерти, вселяла подсознательный страх остальным жрецам.

Наин вспомнил, как побывал в гостях в их жутких комнатах. Однажды, ремонтируя полку, он так глубоко распорол руку, что кровь текла из раны, словно маленький ручей. Сох попытался перевязать рану, но кровь не унималась и продолжала заливать пол вокруг Наина. Тогда он отвёл Наина к братьям, Маку и Баку. Они часто оказывали помощь остальным жрецам в случаях различных травм и болезней. Ходили слухи, что братья достигли небывалых высот в своём деле и однажды пытались пришить руку одному высокопоставленному вельможе, отрубленную в пьяном споре.

Помещение братьев представляло собой длинную комнату с огромным окном, выходящим во двор. Все стены были уставлены невероятным количеством разного калибра баночек и сосудов. Посреди комнаты стояли три стола, на одном из которых лежало тело недавно умершего жреца, и братья пытались вытащить его печень через маленький разрез живота. Наин порядком перепугался, а один из братьев с любопытством осмотрел Наинову рану и перетянул руку кожаным шнурком. Бак тем временем перемешал всыпанные в миску, какие то порошки, добавил какой-то жидкости и, получив ядовито зелёную смесь, стал поливать ею рану Наина. От этой жидкости Наину показалась, что Бак полил на его руку огонь, но боль быстро утихла, а Бак, взяв иглу, стал зашивать рану, как обыкновенную тряпку. При этом он мурлыкал себе под нос какую то мелодию и закончив шить с гордостью осмотрел свою работу. Видимо работа ему понравилась, и он развязал кожаный шнурок, перетягивающий руку. Кровь не шла. Бак довольно хмыкнул и, потеряв к Наину интерес, пошёл продолжать потрошить покойника. Мак замотал шов чистой тряпкой и приказал Наину зайти к ним через неделю, а в случае, если он почувствует жар или озноб — немедленно.

Рана быстро зажила, и, проходя мимо оживлённо беседующих братьев, Наин с почтением поклонился им.

Глава 21. Всемирный потоп

В Египте случилось горе, умер бык Апис. В каждом храме содержалось священное животное, которое являлось богом-хранителем храма. Это мог быть лев, кобра, заяц, кошка, крокодил, но главным священным животным для всех египтян, был чёрный с белой звёздочкой на лбу, бык Апис. Жил он конечно в Главном храме и заботились о нём, как о фараоне. И вот вчера, вдруг, не болея, бык Апис пал. Весь Египет вздрогнул, смерть Аписа по глубокому убеждению всех предвещала огромное несчастье для всего государства. По всему Египту жрецы стали выбирать чёрного телёнка на должность главного священного животного, а Мак и Бак приступили к мумификации умершего, которого Наин с группой жрецов еле еле подняли на стол в их комнате.

Поужинав, Наин заспешил в архив. Сох обещал показать интересный документ о великой трагедии, разыгравшейся в далёкой заморской стране много лет тому назад. В архиве он нашёл хохочущего Соха. — Ты, что с ума спятил, — набросился на него Наин, — все скорбят по Апису, а ты веселишься!

— Ох, — не унимался жрец, — да ты почитай Наин анекдоты времён постройки пирамиды Хеопса, обхохочешься. Вот послушай,

Беседуют рабочие, строящие пирамиду; — Что это там за пышная процессия?

— Да фараона опять принесли посмотреть, как мы работаем.

— Ага, репетируют.

Наин покатился от смеха, а Сох, с бульканьем в горле, ему подвывал.

— Откуда у тебя это, — с опаской посмотрев на дверь, спросил Наин; — ведь за такие анекдоты могут и взгреть?

— Анекдоты, это народная мудрость и умные фараоны приказывали собирать их по всему Египту. Читали, смеялись, а может быть, и негодовали, но, подумав, делали выводы.

— А, правда, что теперь Египет ждёт несчастье, — спросил утихомирившийся Наин, бык то рога завернул. Все только и говорят по кару божью.

— Не обращай внимания — ответил Сох, — бык он и есть бык и несчастья зависят не от него. Страна очень большая и за год происходит много трагических случаев, то дамбу прорвёт и утонут много людей, то пожар случится большой, то ещё что. Возьми известных дворцовых предсказателей. Все удивляются, и Фараон в их числе, мол, как это они могли предсказать большое бедствие за год или два до того как оно случилось. Фараон слушает их и награждает, а на самом деле они шарлатаны, но шарлатаны умные. Свои предсказания они говорят на таком непонятном языке, так запутанно, что к этому предсказанию можно отнести почти любой трагический случай, а трагических случаев всегда с избытком хватает. Можно даже предсказывать исторические события, причём с большой точностью. К примеру, я могу предсказать, что через много лет славный город Мемфис не будет существовать.

— Как это? — удивился Наин.

Сох встал и как маг, сделав умное, и таинственное лицо со скорбью в голосе завыл, — горе тебе славный город, горе. Я вижу, как ты умираешь, я вижу, что тебя больше нет.

Здесь он опять стал Сохом и сказал, — за много лет в мире обязательно, какой ни будь город, погибнет, и все подумают, что я великий предсказатель. Про Мемфис же я говорю вот почему. Ты знаешь о бывшей столице Египта Фивы. Где она? Фивы умирают, и скоро их не будет, а виной всему торговля. Всё больше кораблей приходят в Египет из других стран и Мемфис, как порт расположен выгоднее Фив, поэтому он и процветает. Но, со временем люди построят другой порт, ближе к Великому морю и тогда настанет очередь умереть Мемфису.

Наин поражённый рассуждениями Соха молчал, а тот достав папирус проговорил; — Вот документ, где жрец посланный посмотреть другие страны, записал одну страшную историю, которая случилась много много лет тому назад. Ты не знаешь старо — египетского языка, поэтому я буду тебе читать, а ты слушай и думай.

В начале жрец рассказывает, что по заданию фараона, он поплыл с торговыми людьми через Великое море(1) в страны расположенные по берегам Чёрного моря, где и услышал эту потрясающую воображение историю.

1. Великое море — библейское название Средиземного моря.

И создал бог прекрасную долину на север от Великого моря. Не было и не будет больше такой никогда. Простиралась она на сотни километров с севера на юг и сотни километров с запада на восток, а в центре её было огромное пресноводное озеро. А от чудесного климата этой долины, где было тепло, но не жарко, не влажно и не сухо, народы не знали недостатка. Посади здесь сухую ветку, и она прорастёт! Люди строили прекрасные дворцы, создавали поразительные произведения искусств и казалось ещё немного, и люди достигнут совершенства. Но бог недовольный весёлым шумом людей, который не давал ему спать решил наказать их, и сотворил великое землетрясение, которое разрушило природную плотину отделяющую долину от Великого моря, и вода обрушилась на людей сметая всё на своём пути. Никто не уцелел и только один человек по имени Ной(1) спас себя и свою семью посредством плота из дерева Гофер(2). Так образовалось новое море, и в память об этом чёрном периоде истории люди назвали его Чёрным морем.

Наину стало страшно. Он представил себе людей мечущихся в поисках спасения от стремительно поднимающейся воды, их ужас, бессилие и отчаяние, когда они карабкались на крыши зданий с детьми на руках в надежде, что вода прекратит свой подъем. Они молили бога спасти их, но он только равнодушно смотрел, как тонули люди и их дети.

Наин хотел спросить Соха, почему Бог не помог людям, но, испугавшись своей догадки, пожелал ему спокойной ночи, и побрёл спать.

1. Ной библейский герой. Библия. Бытие. Главы 5-10.

2. Гофер-род дерева, из которого Ной построил свой ковчег. Библия. Быт.6.14 Гофер, это старо армянское слово и означает тополь. Согласно библии, Новьев ковчег в конце потопа пристал к горе Арарат. Библия. Быт.8:4, но библия не указывает нам место, откуда Ной начал своё годичное плавание. Если дерево Гофер есть армянское слово, то, очевидно, что Ной начал свой путь от берегов Армении, т. е. мы с уверенностью можем определить место трагедии — это район черноморского побережья.

От автора. На мой взгляд, библейский рассказ о всемирном потопе является самым слабым местом Библии. Как историческое событие потоп имел место, но не в таких мировых масштабах, как описывает Библия и;

а. Тяжело представить, что семья Ноя из восьми человек могла построить такой ковчег-длина 150 м., ширина 25 м., высота 15 м. Это размер современного авианосца!

б. Даже если допустить, что согласно библии, Ной взял на борт всех животных по паре, то, как быть с кормом для них, где Ной хранил его и особенно мясо для хищников?

в. Как 8 человек могли обслужить такой корабль и вдобавок кормить и убирать за животными?

г. Согласно библии, ковчег был осмолён снаружи и с внутренней стороны и имел только одно окно, которое не открывалось целый год. Библия. Быт.6:16,8:6, то, как можно было обслужить такой корабль в темноте? Любые масляные лампы неминуемо привели бы к пожару. А проблема с вентиляцией? Навоз выделяет горючий газ- метан и этот газ от малейшей искры взрывается.

Существуют и другие серьёзные проблемы, но самый сокрушительный удар не только по этой главе, но и по все библии нанёс археолог Георг Шмит в 1872 году. Он нашёл глиняную плитку, исписанную ассирийской клинописью, содержащую рассказ о потопе с поразительной точностью и деталями повторяющей библейское повествование о потопе и только имена были другие. Вместо Ноя мы находим имя Хизизадра. Но, этот рассказ был написан на несколько сот лет раньше, чем была написана библия. В этом то и вся проблема и крах утверждению, что библия (пятикнижье) была написана Моисеем со слов бога и по сути есть слово божье. Выходит, что Моисей был первым плагиатором известным истории! Даже* Библейский словарь* Эрика Нюстрема вынужден был признать это! Священники не любят говорить об этом открытие Георга Шмита, но факт есть факт и читатели могут увидеть его знаменитую глиняную плитку в Британском музее.

Глава 22.Яд для Фараона

Вечер ещё не наступил, и во дворце было душно.

— Рам совсем забыл о моём существование, — подумал Моисей, — нет, что бы отдохнуть с красивыми женщинами, как раньше, а он словно с ума сошел, помогая отцу с его сумасшедшим проектом… Ну и чёрт с ним, а я пойду прокачусь на фараоновской яхте, — решил Моисей и не откладывая это в долгий ящик, пошёл не пристань.

Он возлежал на мягких подушках и лениво смотрел по сторонам. То тут, то там сновали рыбацкие лодки, но как только рыбаки замечали, что их курс может пересечься с фараоновской яхтой, они стремглав правили лодки, как можно подальше от неё. Не дай бог приблизиться, беды от охраны не оберёшься!

Вдруг стража насторожилась, одна лодка уж слишком близко подошла к яхте Фараона. Создавалось впечатление, что её хозяин спятил, либо он специально ищет встречи с яхтой фараона. На этой маленькой лодке прогуливали жреца, который стоял на коленях и молился богу. Моисей понял, что это неспроста и движением руки приказал жрецу причалить и подняться на борт. Жрец оказался из города ОН, где служил в храме бога Осириса(1). Низко поклонившись Моисею, он, приглашённый к беседе, прилёг рядом с Моисеем. Жрец явно нервничал от такой близости к члену фараоновской семьи, и быстро рассказав последние новости города и храма, поспешил откланяться, сославшись на необходимость продолжить молитву.

— Там второе дно, — низко поклонившись, шёпотом, что бы слышал только Моисей, произнёс он непонятную фразу удивлённому, но ожидавшему нечто подобное Моисею и пересел в свою лодку. Перед тем, как отчалить жрец произнёс хвалу Фараону и его внуку и протянул чудной работы шкатулку в дар Моисею от жрецов храма Осириса. Шкатулка была пуста, но теперь Моисей понял, о чём говорил жрец.

Волна чувств накатилась на Моисея. Он разволновался, хотя по его внешнему виду этого нельзя было сказать. Первое чувство было чувство приближающейся власти. Это сладкое чувство подняло его на седьмое небо, но следующее чувство заставило затрепетать Моисея до кончиков пальцев на ногах. Это было чувство страха! Моисею даже показалось, что страх имеет невидимую форму реального человека и этот человек трогает его сердце своими липкими пальцами.

— Пойди к Охосу, — сжимаясь от страха, советовало ему сердце; — ещё не поздно и пока не поздно.

— Ну, неужели тебе мало того, что ты имеешь? — шептал ему внутренний голос.

— Мало! — протестовал воспалённый мозг Моисея, и в его голове, как эхо звучало, — мало, мало, мало!

— Мало, — твёрдо решил Моисей и приказал править к дворцу, где, укрывшись в своей комнате, обнаружил два маленьких стеклянных бутылька в ларце с двойным дном.

1. Осирис-бог земли и плодородия древнего Египта. Согласно мифологии, Осирис был первым фараоном и научил людей земледелию. У Осириса был брат, бог пустынь Сет, который завидовал ему и страстно желал захватить власть. Согласно преданию, однажды он принёс во дворец изумительной работы гроб и пожелал подарить его тому, кому он подойдёт по размеру. Когда Осирис лёг в гроб, Сет захлопнул крышку и утопил гроб с Осирисом в Ниле. Осирис умер. Жена Осириса Исида, защитница жён и матерей, долго пряталась от Сета в тростнике и растила сына — Гора, который, когда вырос, вступил в схватку с вероломным Сетом и победил его. Исида нашла тело Осириса и оживила его, но, воскреснув, он не пожелал жить на земле, а, стал судьёй в царстве мертвых. Когда после смерти, человек приходит в царство мёртвых, Осирис, по его делам на грешной земле, либо отсылает его в рай, либо, если он был плохим человеком, в ад.

От автора. А не прообраз ли он Иисуса Христа, который был так же умерщвлён и воскрес, что бы судить людей? Плагиат библейских сочинителей?!

Глава 23.Последнее дело

Абрам, старый и хитрый лис, молился богу. Вчера, когда он получил заказ на убийство Главного жреца и огромную сумму денег он понял, что пришёл закономерный конец его профессиональной деятельности. После таких громких дел в живых не оставляют никого и скорее всего уберут не только его, но и всю его семью, маскируя убийство под несчастный случай. Шансов остаться в живых практически никаких. Зная о печальном конце всех наёмных убийц, Абрам давно был готов к такому повороту событий. Все свои заработанные *честным трудом* деньги, вкладывал в скот и хозяйство старшего сына, который жил в медианский землях. Вот там, у чёрта на куличках, Абрама никто не сможет найти.

Переговорив с младшим сыном, который был в курсе всех грязных дел, Абрам приказал ему начать сборы и с наступлением рассвета незаметно, т. е. не привлекая внимания, покинуть город со всем семейством.

— Ничего с собой не брать, всё бросить, — сказал он сыну и на его удивлённый возглас просто спросил: — Жить хочешь?

— На окраине города купишь ослов, провизии и всего необходимого для дороги. В городе Тахранхес не задерживайся, а в Елафе(1) будешь ждать меня три недели на постоялом дворе Бахмута. Если к концу намеченного срока я не появлюсь, закупишь скот и двигайся к брату. С этими словами он достал из-под кровати кожаный мешок, набитый золотом и бросил его на стол.

— Береги деньги от воров, да смотри, чтобы твоя баба не голосила, а то поднимет вой на всю улицу. Малейший шум и нас прикончат в одно мгновение.

Затем Абрам послал внука за Гошей, приказав найти его, в каком бы кабаке тот не был. Не прошло и часа, как обрадованный вовремя подвернувшимся заработком, Гоша появился в лавке. Гоша, в конце концов, прогорел, и он жаждал поработать.

1. Елаф-город на берегу Красного моря, современный город Эйлат, крупный израильский порт.

— Значит так Гоша, — проскрипел старый Абрам; — как всегда здесь половина, остальные после дела, — и он выложил перед ним огромную сумму.

Гоша аж присвистнул, и глаза его жадно заблестели.

— Неужели опять жрец, — догадался он и, видя, что Абрам согласно кивнул, стал торговаться. — Тогда давай все деньги сразу, — заявил он: — риск слишком велик и кто знает, как всё это обернётся и чем закончится.

— Хвост тебе от верблюда, а не вторая половина, — подумал Абрам: — всё равно они тебе не понадобятся, убьют тебя там же на месте, — но вида не подал, и твёрдо произнёс; — знаю, опасно, поэтому и плачу столько, и здесь половина, ты правила знаешь.

— Опять жрец, везёт же мне на них. И кому они мешают, — подумал Гоша, забирая деньги: — хотя мне-то что, лишь бы не фараон.

— Через три дня, ночью постучишься в Главный храм. Тебя спросят, что тебе надо. Ответишь, что пришёл помолиться Богу и что ты из города ОН. Это пароль. Ну, а дальше сделаешь, как тебе скажут. На этом всё, и не забудь забрать после дела вторую половину, — пошутил Абрам.

Чувство тревоги не покидало Гошу всю дорогу до дома. Уж слишком большие деньги ему заплатили, и это то его тревожило. На два года хватит: — подумал он и если хорошо их вложить, то можно бросать это опасное дело. Думая об этом, он знал, что этого не случится и он, как старый Абрам будет тянуть эту лямку до конца, пока хватит здоровья или пока его не шлёпнут, как не желательного свидетеля. А, что если бы мне предложили убрать фараона? — задумался он, — пошёл бы на это дело? Слишком, опасно. Но может быть это и привлекает? Провернуть такое дело, не каждому дано, да и сколько денег можно заработать. Наверно пошёл бы, уверенно подумал он, раз фараон смертный, то значит можно убрать и его, была бы причина.

Повинуясь какому-то инстинкту, Гоша решил зарыть деньги в надёжном месте подальше от дома. На всякий случай.

Глава 24.Экзамен

Сох сильно переживал. Завтра у Наина экзамен и как там он справиться? Хмурый, он, кряхтя, двигался по архиву и с тревогой поглядывал на Наина, который казалось, ничуть не переживал. Наконец отругав себя, что он своим мрачным видом только угнетает Наина, Сох присел за стол, ласково глянул на него и принялся инструктировать. Всё это Наин слышал от Соха не один раз, но, видя, что старик сильно переживает, не стал его перебивать.

— Главное, не впадай в панику! Я знаю, задача может оказаться очень сложная, но помни, ученикам дают только те задачи, которые можно решить. Она может показаться тебе абсурдной, дикой и не решаемой, но не теряй присутствие духа и обрати внимание на всё то, что есть в комнате. Жрецы обязательно, слышишь, обязательно занесут к тебе то, что будет ключом к решению задачи. Это может оказаться верёвка, палка, тряпка, да мало ли что, поэтому вспомни мои слова и ищи ключ.

Наин молчал, про себя он давно решил, что не будет решать никаких задач, и что через три дня он очутится на дне глубокого колодца, где и умрет, думая о ненаглядной Фуидж. Ему то что, он умрёт, а она всю оставшуюся жизнь будет страдать вспоминая меня, жалел он её. И за что боги наказывают Фуидж, ведь она чиста и безгрешна?

Тут Наин усмехнулся, — ишь как я вознёсся, — подумал он, — а может боги наоборот, желают ей добра и оберегают её от такого грешника я. Наин вспомнил, как в детстве с такими же сорванцами как он, воровал рыбу из поставленных рыбаками сетей. Тогда, жаря её на костре, и споря как живут люди на звёздах, они и не думали, что поступают плохо. Эх, нельзя было воровать рыбу, это грех и через три дня боги накажут его. За что ещё? Может за то, что мучил соседскую козу пытаясь кататься на ней, как на боевом коне? Но, тогда сосед так взгрел его хворостиной, что боги просто обязаны скостить этот грех и простить непутёвого наездника. От этих воспоминаний на душе у Наина стало совсем плохо. До того плохо и больно, что жалея себя, Фуидж, родителей, брата Боби и соседскую козу, он зашмыгал носом, заморгал ресницами. Что бы как-то скрыть свои чувства Наин встал и, пожелав Соху спокойной ночи, поплёлся спать.

— Иди, иди, тебе надо хорошенько выспаться, — закивал старый жрец.

Как не странно, но Наин быстро уснул и проснулся только тогда, когда Сох дотронулся до его плеча.

— Пора сынок, — прошептал он и Наин увидел трёх жрецов пришедших по его душу. Они молча побрили ему голову, накормили пшеничной кашей и повели по коридорам к комнате решения задач. Все жрецы, встречающиеся им по пути следования, ласково смотрели на Наина, кланялись ему и улыбками пытались ободрить, как бы говоря: Не бойся, ты справишься. Они давно прошли через это испытание, и сейчас глядя на Наина, каждый жрец вспоминал тот день, когда его также как сейчас Наина вели к этой комнате, а другие жрецы также кланялись и молили богов.

Перед дверью комнаты Наина ждал сам Главный жрец. Наин поклонился, а тот произнёс: — Тебе даётся ровно трое суток, что бы решить задачу. Даже если ты решишь её раньше, не стучи и не кричи, никто не отопрёт дверь раньше срока. С этими словами он взял из рук помощника булыжник и произнёс: — Мы просим тебя найти объём этого камня, — и подал его Наину. Наин протянул руку, взял камень и шагнул в комнату. Дверь, тяжело скрипнув, захлопнулась за его спиной.

Наин огляделся. Комната была совсем маленькая с одним узким окном, через которое мог пролезть разве только кот, и от этого в комнате стоял полумрак. Куча соломы в углу, булка хлеба, два кувшина с водой, кружка и линейка.

Первое, что отметил Наин, было то, что жрецы смеются над ним. Разве можно измерить линейкой камень неправильной формы!? Его учили вычислять объёмы правильных геометрических фигур, таких как куб, цилиндр, параллепипед. Всё просто, измерь ширину, длину, высоту и перемножь, но как

измерить камень неправильной формы!? Он внимательно оглядел камень. Это был кусок красного гранита размером с кулак и по форме напоминал сердце, которое люди рисуют как символ любви. Наин вспомнил наставления Соха и решил проэкзаменовать каждый предмет, находящийся в комнате. Солома в углу наврятли, это что бы ему было мягче спать. Булка хлеба — конечно же, что бы он ни умер с голода. Вода в кувшинах — пить и умываться. Кружка — пить воду. Остаётся линейка и она, скорее всего, является ключом к решению, вот только непонятно, как ею можно измерить такой камень?

— А, к чёрту, — подумал Наин, — пусть сами решают свою задачу, а я не хочу быть жрецом. Он улёгся на кучу, соломы и часа два лежал, устремив взгляд в потолок. Он старался ни о чем не думать, но наконец поймал себя на мысли, что ему хочется решить эту идиотскую задачу и доказать всем, что он тоже чего-нибудь да стоит.

А, если истолочь этот камень в порошок и всыпать в кружку? Хорошо, хорошо, объём кружки я легко найду и тогда всё будет в порядке, обрадовался Наин, но, повертев камень в руках понял, что жрецы не дураки и дали ему гранит, который ему не искрошить. Нет, не подходит, зря радовался, скорее всего, здесь фокус с линейкой. Наин перебрал другие способы, но нашёл, что ни один из них не годится для данного случая.

— Думай Наин, думай — заставлял он себя, но усталость и апатия заставили его лечь на солому.

— А, к чёрту, — опять подумал он и стал вспоминать всё, что с ним случилось за последний год, но приятных воспоминаний было не так много, и тогда он стал думать над вопросом, который не давал ему покоя всё последнее время — почему боги так несправедливы и жестоки к людям? Получается, какое то непонятное противоречие, ведь если боги создали людей и являются нашими отцами, то почему они после этого всё время стараются уничтожить своих детей посылая нам всевозможные бедствия?! За что они карают смертью новорождённых младенцев? Что они сделали плохого за те минуты, что успели прожить? За что боги карают целые народы, подвергая их уничтожению? Может быть за то, что люди стремятся овладеть знаниями и стать равными богам? Но разве отец может уничтожить своего ребёнка за то, что тот хочет быть равным ему?! Где та

хвалёная справедливость богов, о которой так любят говорить жрецы? Где — то милосердие, которое в силу высокого развития богов должно им быть присуще? Где та родительская забота и ласка? Всё получают люди от своих родителей-богов: голод, болезни, стихийные бедствия, смерть и разрушения, — всё кроме добра!

Тут Наин вспомнил историю из старого папируса, где рассказывалось о том, как бог уничтожил четыре города в долине Сидим(1). Эти города были: Содом, Гомора, Адма и Севоим(2). Сильно грешили люди этих городов, и бог решил безжалостно прикончить всех его жителей. Долина же Сидим была богата битумом, добычей которого из глубоких колодцев(3) и промышляли люди, продавая его по всему свету. И сделал бог так, что горючий газ через эти колодцы вышел наружу и наполнил собой всю долину. Напрасно люди взывали к богу о пощаде, он поднёс искру, и прогремел такой взрыв, что на месте долины образовалась огромная воронка. Теперь на её месте находится Солёное море.

— А как же дети этих четырёх городов, подумал Наин, почему бог не пожалел их?!

1. Сидим — библейское название места, на котором теперь находится Солёное море.

Библия. Быт.14:3

2. Библия. Быт19:25,Второзаконие29:23

3. Библия. Быт.14:10

От автора. В этой известной библейской истории, бог пообещал Аврааму, что не уничтожит эти города, если найдёт в них 10 людей ведущих праведную жизнь. Не нашёл. Наверное, плохо искал, всё-таки четыре города., ну а если серьёзно, то согласно библии, бог решил уничтожить эти города за гомосексуализм и согласно библии этим грешило всё население, от молодого до старого. Библия. Быт.19:4,5.Невероятно! Ещё невероятнее другое, а именно то, что *Библейский словарь* Эрика Нюстема, соглашается, что города Содом, Гомора, Адма и Севоим были уничтожены взрывом газа! Так выходит это просто стихийное бедствие, а не кара Бога! Значит, библия обманывает людей уже много сотен лет и не пора ли очистить имена погибших в этой страшной катастрофе от незаслуженных обвинений.

Обдумывая всё это, Наин незаметно уснул, а когда проснулся, то в комнате было темно, наступила ночь. Всю эту ночь и весь следующий день Наин безуспешно пытался найти решение чёртовой задачи. Он вспоминал всё, что ему преподавали жрецы, он перебирал десятки вариантов, но задача никак не поддавалась решению.

Как ему избежать позора? Смерть не волновала его в такой степени, как чувство унижения, которое он будет испытывать не решив задачу. Это чувство затмило для него даже чувство любви к Фуидж, и он совсем забыл, что не далее как вчера вообще не хотел решать никаких задач, а умереть на дне глубокого колодца.

Наин впал в панику. Мысли лихорадочно бегали у него в голове, мешая, друг другу и от этого он не мог сосредоточиться и обдумывать их до конца. Он то почти бегал по комнате с горящими глазами, то отрешённо сидел на куче соломы опустив голову. День второй медленно угас, и в комнате стало темно. Наин повалился на бок и заснул.

И ему приснилась его Фуидж! Они шли по берегу Нила, а он Наин держал её руку в своей и говорил, что никогда не отдаст ёё никому. Вдруг из тростника вынырнула группа жрецов и окружила их плотным кольцом.

— А можешь ли ты Наин измерить объём своей любви к этой девушке? — грозно спросил его жрец с лицом Соха: — Дай нам немедленно ответ или ты умрёшь позорной смертью.

Даже во сне Наина обожгло чувство неприязни к жрецам.

— Что вы понимаете в любви, — воскликнул он, — Вы, жрецы которые никогда не испытывали этого чувства. Я люблю Фуидж всем моим сердцем и вам не понять меня! Я люблю ёё каждой клеточкой моего тела, каждой капелькой крови и сколько вмещает моё сердце этих капелек, таков объём моей любви к ней!

Жрецы словно растворились в воздухе, а Наину стало легко и свободно. Лёгкий Нильский бриз подхватил их с Фуидж и понёс к звёздам. От этого чувства легкости и свободы Наин и проснулся. Вспомнив свой ответ жрецам, он весело подскочил. Как же он не додумался до этого раньше! Видимо его воспалённый мозг даже во сне не прекращал свою работу и выдал, наконец, решение. Если объём моей крови в сердце равен объёму моей любви, значит, объём воды вытесненный этим прекрасным камнем из кувшина будет равен его объёму. Как всё просто! Наин осмотрелся. Значит, не только линейка была ключом к решению задачи, а также эти два кувшина и кружка. Он наполнил один кувшин из другого до тех пор, пока из его узкого горлышка не закапала вода. Кувшин был полон. Наин подставил кружку под носик кувшина и опустил в него камень. Вода, вытесненная им, перелилась в кружку. Остальное было совсем просто, Наин измерил диаметр кружки и высоту жидкости в ней, нашёл площадь круга и, умножив на высоту жидкости, получил ответ на эту задачу.

Одного не знал Наин, что ключом к решению задачи была булка хлеба и когда, в первый же день жрецы наблюдавшие за ним в потайное оконце, увидели, что он съел всю булку, они решили что его судьба предрешена. Но другого не знали жрецы, что Наин оказался гением, и нашёл способ определения объёмов неправильных тел, намного опередив время.

Весь день Наин чувствовал себя на подъёме и только, когда стало темнеть, он от накопившейся усталости, от пережитых чувств и от нелёгкого решения умереть завтра, стал готовиться к своей последней ночи.

Глава 24.Пожар

Старый Абрам тоже готовился к своей последней ночи. Последней имеется в виду здесь, в Гесеме. Он не собирался умирать за здорово живёшь и, хотя ему жаль было покидать уютный Гесем, он не имел выбора. Только сейчас Абрам понял, как дорог ему этот уголок земли и как он прикипел к нему всем своим сердцем. Хотя Абрам предвидел это всё наперёд, он не думал, что это будет так тяжело. Воистину говорится, что, не потеряв — не оценишь. Ну, а в остальном Абрам был спокоен и расчётлив. Чувства всегда мешали и мешают делу. Вы можете представить себе наёмного убийцу жалеющего свою жертву? Или ростовщика, прощающего должника из чувства жалости к нему? Если следовать чувствам, то что бы было на земле — рай или ад? Абрам считал, что ад и следуя своим принципам он не испытывал чувства вины за свою грязную работу. Никаких угрызений совести, ничего. Всё что волновало его, заключалось в двух словах — семья и деньги. Деньги, вот что было его совестью и его богом. Может быть, деньги и привели его в этот бизнес, ведь наёмникам всегда хорошо платили. Да не может быть, а точно — деньги. Абрам начал свою карьеру вначале, как простой исполнитель, а затем организовал собственное дело. Бизнес процветал, вокруг нас всегда есть люди, которые хотят смерти ближнего, а спрос рождает предложение.

Подготовив всё, что ему было нужно, Абрам пошел на рынок. Не спеша, двигаясь среди рядов и делая вид, что выбирает покупку, Абрам на самом деле искал подходящего человека. Перебрав несколько кандидатур, он остановил свой выбор на старом нищем, которого видел в первый раз.

— Видимо новичок здесь, да и моего роста, — подумал Абрам и дал ему мелкую монету. Тот обрадовался и принялся благодарить Абрама, а он стал сочувствовать бродяге говоря о нелёгкой жизни бездомных. В конец расчувствовавшийся Абрам даже уронил слезу и предложил бродяге поужинать в его лавке, на что бездомный несказанно обрадовался.

Через пол часа старый нищий, не переставая удивляться любезностью славного Абрама, поспешно глотал куски жареной рыбы, стараясь наесться про запас, а Абрам подливал и подливал ему крепкое вино из кувшина. Анамим, так звали нищего, наелся и изрядно опьянев, как бы оправдываясь за своё теперешнее положение, стал рассказывать Абраму свою историю.

— А ведь я был знаменитый стеклодув. Мои вазы у самого фараона стоят, да. А заморские купцы те первым делом прашивали моё дутьё. Фатима, жинка моя, нарожала мне трёх дочек и сына, и жили мы припеваючи. Дочки замуж ушли, а сын женился. Он у меня тоже стеклодув, в меня, с гордостью произнёс старик и работает там же у Киши, Хес его зовут, может слышал? Стал я сдавать, за все годы поджёг я лёгкие, вот и не смог больше дуть. Но это ничего, все мы когда-то постареем, а забедовал я, когда моя ласточка умерла. Эх, и любил же я ёё! Утром, бывало, бегу на работу, скорее бы выдуть, что ни будь, а как к обеду время, так я уже и домой, хочу, увидеть Фатиму, услышать ёё голос. Строгая была, всем чёртей давала. Если, что не так, не по её, налетит, как ураган только держись! И мне доставалось, хотя я мужик сурьёзный, да. Но и справедливая была, а любила меня, у-у-у огонь! Не дай бог заметит, что чья то баба на меня глаз косит, потом год меня грызть будет, да. А я то причем, если красавцам уродился. Всегда на моей стороне, кто обидит — держись, самому хозяину мастерской Кишу чёртей за меня давала. Ох, и боялся он ёё, но и уважал, да. В три дня сгорела. Оставила меня одного, а сын тот что, он свою жену слушает. А жена у него стерва, всё не так ей, да не так, да. Терпел, конечно, внуки, заботы, да и учить их дуть хотел. Терпел. Но неделю назад не смог больше. Внуки баловались, ну и перевернули котёл с похлёбкой. Дедуся говорят, мамка придёт бить будет, защити. Сказал я ей, что это я нечаянно уронил, так она меня тряпкой, тряпкой, а сын только голову склонил и молчал! Да. Ушёл я, буду лучше милость просить, а Бог поможет. К дочкам говоришь, а что они, у них своя жизнь, да. Хотя средняя моя искала меня на рынке. Хромой Идай, что со мной на рынке сидит, говорил, вся в слезах была. Она у меня добрая, в маму мою, та такая же была, всех пожалеет, да.

Абрам налил еще, и эта кружка подкосила Анамима, он замолчал, и не прошло и минуты, как он заснул.

Абрам зажёг специально приготовленную свечку, закрыл дверь и, усевшись на осла, растворился в темноте.

Через час соседи были разбужены пожаром, горела лавка старого Абрама. Никто толком не успел ничего сделать, как от лавки осталась груда пепла.

Наутро, среди сажи и обугленных головёшек, люди обнаружили обгоревшее до неузнаваемости тело старого Абрама, который видимо, уснул, не затушив свечу.

Не дожидаясь сына, который, как говорил покойный Абрам, гостит у родственников, соседи похоронили его по еврейскому обряду.

Глава 25.Лук и стрела

Гоша тоже готовился к ночи. Ещё вчера, он, следуя инструкциям Абрама, поздним вечером постучался в Главный храм. После обмена паролями молодой жрец долго водил его по коридорам храма пока не запустил в комнату. Здесь Гоша нашел кровать и стол, на котором были лепёшки и миска с супом. Закрыв его на ключ, жрец исчез, а Гоша принялся за ужин. Через полчаса дверь отворилась, и в комнату вошёл уже знакомый ему жрец.

— Пошли, — коротко приказал он и вывел Гошу на крышу храма.

Завтра утром проговорил жрец, во дворе храма будет церемония принятия экзамена у ученика жреца, и её будет возглавлять Главный жрец. Ты должен убить его с одного выстрела. Тут он подвёл Гошу к внутреннему краю крыши, за которым начинался двор. После выстрела, ты побежишь сюда, и он привёл Гошу к западной стороне стены, здесь будет верёвка, ты сбросишь её вниз и спустишься по ней к лошади, которая будет тебя ждать внизу, ну там твоё дело, куда ты поскачешь. Вопросы?

— Дай мне осмотреться, — ответил Гоша и обошёл крышу по периметру. Затем он долго стол у места, откуда он должен стрелять и у места, где он должен спуститься вниз. После этого его опять отвели в комнату, где на столе лежал тяжёлый лук и одна стрела.

Гоша хорошо владел разным оружием и, взяв лук в руки, сразу оценил, что эта штучка что надо. Натянув тетиву, он как бы прицелился и, отпустив ее, остался доволен.

— Ну, вот Гоша ты и допрыгался, — мрачно подумал он, когда остался один. Ещё там, на крыше, Гоша понял, что лошади после выстрела внизу не будет, и его убьют, как только его нога коснётся земли. Вариантов нет. Попытаться бежать? Но эти ребята наверняка всё предусмотрели, и шансов практически нет.

Тут им овладело железное хладнокровие, которое не раз выручало его из разных бед. Этот природный дар находить правильное решение в критических ситуациях не подвёл его и сейчас. Осматривая крышу храма, Гоша отметил кучу песка у восточной стороны стены. Высота стен метров пятнадцать, голову сломишь, но это единственный шанс спасти шкуру.

Глава 26.Покушение

Как только скрипнула отворяемая дверь, Наин сразу проснулся. Весело посмотрев на жрецов, он подскочил с кучи соломы и низко поклонился вошедшим. Один из вошедших жрецов полил на его согнутую спину воду из кувшина и подал полотенце. Вытершись, Наин вдруг вспомнил, что он откажется от звания жреца и ему придётся умереть на дне колодца. Настроение порядочно испортилось. Умирать в 20 лет совсем не хотелось. А, может случиться чудо, и жрецы помилуют меня, ведь я решил эту задачу и эта маленькая надежда затеплилась в душе Наина.

Выйдя в коридор, четыре жреца образовали, квадрат поставили Наина в его центр. Процессия двинулась во двор храма. Неожиданно жрецы запели старую молитву, причём такими жалобными голосами, словно это были похороны. У Наина душа ушла в пятки, и от нахлынувшей печали ему захотелось заплакать. Не понимая слов старого языка, он подумал: — О чём они поют? Может о том, что, становясь жрецом, человек теряет право любить и заводить семью? Или они заранее оплакивают человека, которого ждёт смерть на дне колодца?

Весь двор был заполнен жрецами, которые по обычаю были одеты в белую праздничную одежду. Каждый занял отведённое ему место. Место Соха было далеко от дорожки, по которой вели Наина, и ему не было видать его лица, по выражению которого он хотел определить, решил Наин задачу или нет. Всю эту ночь Сох не спал, да и две предыдущие тоже. Весь его дух протестовал против жестокого закона либо жрец, либо смерть.

— Я брошусь на колени перед всеми жрецами, я буду умолять Главного жреца, пусть они отпустят его с миром, — решил он, — да и задача слишком трудна для такого юноши. Когда Главный объявил Наину условие задачи, то это условие, быстро разнеслось по храму. Два вечера жрецы, собравшись после ужина во дворе, обсуждали условие Наиновой задачи и пытались найти решение. На удивление она оказалась чересчур сложной, и все только качали головами. Никто не говорил этого вслух, но почти все подумали, что Наин не справится с ней, и в душе каждый жрец молился за его душу.

Жрецы волновались, и напряжение возрастало, все с нетерпением ждали, поднимет ли Главный жрец пальмовую ветку вверх, что значило правильный ответ, или наоборот бросит её к ногам ученика.

Когда Наина, наконец, подвели к Главному жрецу, он неожиданно для себя разволновался. В голове зашумело, руки затряслись, и он желал только одного — побыстрей бы всё это закончилось.

На просьбу Главного, Наин протянул ему камень и, помедлив, сказал ответ.

Главный жрец по докладу знал, что Наин съел весь хлеб и поэтому никак не мог решить задачу. Услышав правильный ответ, он от удивления выронил пальмовую ветку к ногам Наина.

Настала траурная тишина.

Сох окаменел, увидев, как Главный жрец бросил ветку к ногам Наина.

— Как же так, что ж ты сынок, — зашептал он, понимая, что судьба Наина решена и его ждёт смерть.

Главный жрец, опомнившись быстро нагнулся, и схватив ветку, высоко поднял её над головой.

И тут весь двор загудел как разбуженный улей. Всегда выдержанные жрецы ликовали словно мальчишки. Все словно сошли с ума, а Сох плакал, не стесняясь своих слёз.

Среди всеобщего ликования никто не заметил, как Главный жрец качнулся и стал падать пронзённый стрелой. Близ стоявшие жрецы опешили, недоумённо закрутили головами ища стрелявшего и только Наин не поняв ничего, машинально рванувшись вперёд, подхватил падающего жреца.

Возникло замешательство. Внезапно, словно из-под земли выросшая охрана стала оттеснять всех к центру двора. Подбежавшие Мак и Бак стали осматривать рану Главного голова, которого покоилась на коленях Наина. Бедняга был ещё жив, хотя стрела угодила ему точно в сердце. Она вздрагивала, повторяя его удары, и красное пятно крови увеличивалось на мантии жреца.

Переглянувшись, Мак и Бак приказали уложить его на носилки и нести в их комнату.

— Ты нам поможешь, — приказал Мак Наину и стал покрикивать на носильщиков: — Быстрее, быстрее.

Жрец, выведший Гошу на крышу привязал верёвку к вентиляционной решётки и Гоше оставалось только сбросить ее, что бы спуститься вниз. Постояв минутку, жрец, пожелав Гоше удачи, ушел, и он остался на крыше один. Прокравшись к месту, где Гоша видел кучу песка, он убедился, что она на месте. Гоша несколько раз разбегался, как бы примеряясь к прыжку, и даже подумал уж не сигануть ли ему сейчас, наплевав на дело. Нет, так не пойдёт, ещё хуже будет, те, кто заказал убийство, всё равно найдут меня, уж они то знают, где надо искать, да и Абрам им подскажет, если ещё жив.

Оставшееся время Гоша смотрел, как двор наполняется жрецами, стараясь, не пропустить момента, когда появится его мишень. Вот, наконец, ведут этого ученика, и показался Главный жрец. Взяв лук в руки, Гоша стал прицеливаться. Главный жрец уронил пальмовую ветку, нагнулся, поднял её. Пора и Гоша отпустил стрелу.

Заранее чувствуя, что он попал в цель, Гоша не стал дожидаться результата, а огромными прыжками побежал по крыше и, не останавливаясь, прыгнул вниз. Как Гоша и рассчитывал, он приземлился на склон кучи и, скользнув по ней, кувырком пролетел несколько метров. Быстро подскочил. Никакой боли, значит, всё цело.

— Ну, ноги мои выручайте, — подумал он и припустил по берегу Нила. Пробежав несколько сотен метров, Гоша свернул в сторону рабочих кварталов и через несколько минут затерялся среди ремесленников спешивших в мастерские.

Через час Гоша сидел в маленьком кабачке, где, несмотря на ранний час, царило оживление. Ночные воры, успев продать свою добычу, и желали весело промотать вырученные деньги.

— Здесь оставаться нельзя, — подумал он, в любой момент начнётся облава и, дав монету толстому хозяину, попросил его познакомить с какой-нибудь красоткой. Хозяин понятливо улыбнулся и попросил подождать пока его пацан не сбегает за весёлой вдовой, что жила неподалёку…

А через десять минут, Гоша сидел у хорошенькой вдовушки и пил вино. Он понял, что и на этот раз ему улыбнулась удача.

Глава27.Операция на сердце

Внеся тело Главного жреца в комнату Мака и Бака, носильщики в нерешительности остановились. Мак приказал им положить тело на стол, но все три стола были заняты. Поняв замешательство носильщиков, Бак смахнул на пол собаку лежащую на одном из столов и, покрыв стол чистым покрывалом жестом приказал им — кладите.

Жрец так и не приходил в себя и Наин с содроганием смотрел, как стрела приводимая в движение сердцем раскачивается словно маятник.

— Что стоите, ну-ка марш отсюда, — заорал Мак на носильщиков и те, попятившись, исчезли за дверью. Бак тем временем разрезал одежду жреца.

— Наин, — подозвал его Мак, — твоя задача следить за лампами, нам нужен свет и лампы не должны чадить, а гореть ярким светом и, отражаясь в зеркалах падать туда, куда нам надо. Не подведи, — сказал он и стал готовить инструмент. Бак тем временем, приготовил какой то напиток, и через воронку влил его в горло жреца. Всё это время братья переговаривались, но Наин абсолютно не понимал, о чём они говорят. Это был набор, каких то только им знакомых слов и терминов. Братья не суетились, но явно спешили и по тому, что они без страха готовились вытащить стрелу, можно было догадаться, что они делали это не один раз. Привязав руки и ноги жреца к столу, братья переглянулись и, сказав — с богом, — приступили к работе. Мак занёс нож над грудью жреца, и чуть помедлив, как бы решаясь, рассёк её, сделав длинный разрез вдоль ребер в месте входа стрелы. В этот момент одна из ламп мигнула, и Наин стал поправлять фитиль.

— Если хоть одна потухнет, — сказал ему Бак, — я из тебя мумию сделаю, — и, взяв в руки огромные щипцы, раздвинул ими рёбра неподвижно лежащего жреца. Ошарашенный Наин увидел сердце человека, которое продолжало биться!

Братья осмотрели его и нашли, что стрела, пробив грудь, не прошла сквозь сердце, а застряла у него внутри. Не долго посовещавшись, Мак приготовил иглу и нитки и как только Бак по его команде выдернул стрелу, принялся зашивать рану, из которой фонтаном хлынула кровь. Несколькими стежками Мак заставил этот фонтан утихнуть, а потом и пересохнуть. Бак, осмотрев работу брата, нашёл её хорошей и довольный этим весело кивнул Наину. Вдруг сердце жреца остановилось, и у Наина мурашки побежали по спине, — неужели вся работа была напрасной, — подумал он, а Мак, взяв в ладонь сердце несколько, раз сжал его. Сердце заработало опять!

Наин не верил своим глазам. Это было, какое то чудо!

— Как велики люди, — подумал он, — нет преград и предела их возможностям, когда они обладают знаниями.

В это время в комнату вошёл Охос, но братья не обратили на него никакого внимания и молча продолжали свою работу.

Осторожно отпустив щипцы и убедившись, что сердце продолжает работать, они стали зашивать грудь жреца. Закончив это, забинтовали её длинными полосами ткани. Жрец спал и если бы не эта обстановка и не его забинтованная грудь, то можно было подумать, что старичка сморил сон и он прилёг отдохнуть на этом странном месте, несколько не заботясь об удобствах.

Как не пытался Охос поговорить с Маком и Баком, они односложно отвечали, что надо ждать и пока они не могут гарантировать положительного результата. Так и не добившись ничего, Охос ушел, а Наин посидев немного на лавке, дождался, когда Мак позволил ему идти.

— Если хочешь, то ты можешь приходить к нам, — сказал он Наину, — мы научим тебя нашему делу.

Кивнув ему в знак признательности, Наин спросил: — Теперь жрец будет жить?

— Не знаю, мы делали нечто подобное с собаками и только иногда добивались успеха, но, по крайней мере, у нас есть надежда.

Выйдя во двор, Наин удивился, день клонился к вечеру. Значит, он провёл у братьев почти весь день! А ему показалось час, от силы два. Двор был заполнен жрецами, никто ничего не делал, все молились. Вокруг Наина сразу же образовалась толпа, все спрашивали о Главном жреце.

— Жив…Пока всё нормально, братья сказали надо ждать, — отвечал им Наин. В это время Сох наконец то пробился к нему и потащил в своё логово — архив.

— Какой же ты молодец — повторял он, — я уже и не думал больше увидеть тебя.

Присев на стул, и выпив кружку молока, Наин почувствовал слабость и головокружение. Голос Соха доносился до него как будто из другой комнаты и становился всё тише и тише. Уронив голову на стол, Наин крепко уснул.

Глава 28.Моисей-Главный жрец?

В последнее время Фараон чувствовал душевный подъем, все хлопоты по подготовке к началу строительства плотины приносили ему чувство полноты жизни и удовлетворения. Он знал, что главное начать стройку, а там дело пойдёт своим чередом и у него будет шанс дожить до того светлого дня, когда Нил покорится людям.

У Фараона было два основных соратника. Как две руки, Рам — правая, а Главный жрец — левая и эти руки чётко выполняли свою работу, приближая триумф Египта. Главного жрец был не только другом, но и проводником всех его дел. Даже сумасшедшая идея Рама разобрать великие пирамиды не испугала его. Фараон долго обдумывал, как по хитрее преподнести это жрецу, что бы тот ясно понял преимущества идеи Рама и не начал протестовать, но недооценил помощника и всё оказалось проще, чем он думал. Главный жрец спокойно выслушал его и не, сколько не смущаясь своей быстрой реакции, заявил: — Я полностью на стороне Рама и горжусь твоим сыном.

Фараон замер. Он не ожидал такого быстрого успеха и, не скрывая этого, обрадовался. Особенно похвале сына. Фараону всегда и все льстили, и он привык к этому, но искренняя похвала Главного жреца доставила ему огромное чувство радости.

— Ты, правда, думаешь, что его идея превосходна? — спросил он, словно сомневался, а на самом деле желая ещё раз услышать, похвалу в сторону Рама.

— Хороший будет из него фараон, — подтвердил жрец, и эти слова мёдом легли на сердце довольного отца.

В отличие от Фараона, который пёкся об экономической и военной мощи Египта, Главного жреца не в меньшей степени волновала проблема научного и культурного просвещения народа. Он мечтал об открытии школ, больниц, библиотек, пусть небольших для начала, пусть не во всех городах, но главное начать этот процесс, а остановить его уже будет нельзя. Своим острым умом Главный жрец давно понял, что деньги, вложенные в просвещение, и образование народа принесут стране огромные дивиденды в будущем. Фараон знал о мечте жреца и был согласен с ним, но денег, как всегда не хватало и ежегодную просьбу выделить деньги, он всегда отделывался обещаниями.

Главный жрец не был льстецом и подхалимом, но был хорошим переговорщиком, поэтому, видя как тронула Фараона похвала его сына, жрец не упустил случая воспользоваться им.

— Рам прекрасно образован, и это помогло ему найти хорошее решение, — начал он, — представь себе, как поднялся бы Египет будь у нас школы. Да мы, — но Фараон не дал ему договорить.

— Знаю дружище. Поверь, я тоже хочу видеть школы в Египте, но потерпи ещё пару лет, скоро начнём плотину и я разобьюсь, но найду тебе необходимые деньги. Это может подождать, а плотина нет. Случись, не разольётся Нил и тогда не то, что школы открывать, есть нечего будет.

И вот сегодня, какой то мерзавец выстрелил в такого прекрасного человека! Бешенству Фараона не было предела. Даже Охос, не раз видевший ярость Фараона, не мог припомнить такой реакции.

Найди его Охос, — кричал Фараон с перекошенным от ярости лицом, — но не только того, кто стрелял, но и того, кто организовал это. Этот человек покусился на моего ближайшего друга, на Верховного жреца, на мою плотину и на весь Египет. Это враг и я хочу его смерти. Даю тебе три дня, не найдёшь, пеняй на себя.

Охосу было обидно, но он понимал, что как глава службы безопасности ответственен за происшедшее. Ему докладывали о подозрительной деятельности Берана, но он промедлил с арестом добывая улики.

— Я его арестую сегодня, — ответил он, — я могу идти?

— Ты знаешь его? Кто он?

— Беран.

— Чтооо? Беран? Взять живым, сам пытать буду!

Охос ушёл, а Фараон стал обдумывать кандидатуру на пост Главного жреца. Надежды нет, что он выживет, при таком ранении. Ему нужен такой человек, которому можно доверять. Он перебрал в уме всех высших жрецов, но ни один не привлёк его внимания. Как можно им верить, если заместитель Главного организовал заговор. Кто ему помогал? Конечно такие же, как он, жрецы из высшего руководства. Назначь такого и заговор станет постоянным явлением в Египте. Нет, нужен свой человек и видит Бог не из касты жрецов.

И тут у Фараона мелькнула неожиданная идея — Моисей.

О-о-о, как будут недовольны верховные жрецы, они спят и видят себя главным, но я вам рога пообломаю, я вам покажу, как устраивать заговоры против меня. Конечно, Моисей неопытен, но внук возьмёт своей напористостью и энергией, которой у него хоть отбавляй. Он не египтянин, но кто знает это? И, что если он еврей? Да и в национальности дело. Разве евреи меньше любят свою Родину и разве среди египтян нет подлецов! Тот же Беран. А сколько евреев в армии? Возьми любого — орлы! Один командир колесниц Айс чего стоит. А Иосиф?(1) Не он ли был опорой фараона!

Вернулся Рам. Он ездил в главный храм лично узнать состояние Главного жреца.

— Что там нового, сынок?

— Пока без изменений. Эти два брата, что зашили его рану, много не разговаривают, словно языки проглотили. Удивительно папа, стрела попала в сердце, но он жив, хотя и очень слаб.

— Мне надо с тобой посоветоваться Рам. В случае смерти жреца, я бы хотел видеть на его месте своего человека, причём молодого. Когда я умру, он, набравшись опыта, поможет тебе править Египтом. Подумай, какие великие дела мы сможем сделать, образовав треугольник, Я — Ты — Моисей!

Рам, словно ожидал этого, не задумываясь, согласился.

— Ты, как всегда прав и это хорошая идея, хотя я вижу в ней один недостаток.

— Ну?

— Может Моисей не захочет всю жизнь жить без семьи? А вдруг он влюблён.

— Я же живу один с тех пор, как умерла твоя мать, — непонимающе ответил Фараон.

1. Иосиф — библейская личность. Еврей по национальности. Был продан в рабство своими братьями. В Египте благодаря своим умственным и организаторским данным выдвинулся на пост главного управителя Египта. Особенно отличился во время семилетнего голода. Согласно библии. Быт.46:27, из 70 человек пришедших на жительство в Египет, Еврейская община страны, за 430 лет выросла до нескольких миллионов.

— Но у тебя есть я, тётушка Адит и Моисей. Да и кто тебе мешает жениться? Я буду только рад. Она бы встряхнула тебя маленько. Ну-ка вспомни, когда ты последний раз ночью катался на яхте?

— Может ты и прав, — решительно ответил Фараон, — время, время поджимает и некогда заниматься глупостями. Работы непочатый край, а жизни той осталось совсем немного. Боюсь, умру так ничего и, не сделав для страны. А Моисей пусть выбирает сам. Как — бы там не было, а пора ему подключаться к работе. Ты зайди к нему, а то он какой то потерянный последнее время, ходит, как в воду опущенный. Да, вот ещё что, я собираю фараоновский ужин сегодня, хочу послушать, что думают остальные в связи с покушением.

Глава 29.Ужин у Фараона

Новость о покушении на Главного жреца несказанно обрадовала Моисея. Он устал ждать этого момента и окончательно потерял надежду, что это когда ни будь случиться. То, что Главный жрец ещё жив, не волновало его, — умрёт с минуты на минуту, — думал он, — с такими ранами не выживают, а там и сбудется все, о чём он мечтал.

Вошедший Ховав доложил, что Фараон ожидает его на ужин. От этой новости мороз пробежал по коже Моисея.

— Это как провидение, — решил он, — сегодня или никогда.

Готовясь к ужину, Моисей долго выбирал накидку с таким расчетом, что бы её складки как можно лучше скрывали движение рук. Достав два бутылька с ядом, он положил их в карман, и почувствовал необыкновенный прилив сил. Словно не два маленьких бутылька лежало в его кармане, а, по крайней мере, две мощные армии стояли за его спиной. Завтра он будет фараоном!

По традиции ужин у Фараона протекал довольно демократично. Собравшиеся, после угощения разбивались на группы и вели придворные беседы. Фараон, переходя от одной группы к другой, обсуждал с каждой государственные дела и выслушивал мнения участников. Как обычно, сколько было групп, столько было и мнений. В конце ужина демократия заканчивалась, и Фараон оглашал своё решение. Иногда он учитывал мнения групп, а иногда и нет. Все молча принимали его решение, низко поклонившись Фараону.

Вот и сейчас, управляющий столицы, что — то отчаянно доказывал сыну Фараона Раму и в горячке размахивал руками. По всей видимости, Рам не соглашался и просил управляющего города ОН поддержать его. В другом конце зала собралась верхушка Фараоновской армии. Полководцы были далеки от религии и явно не желали обсуждать покушение на Главного жреца и возможные кандидатуры, на почти освободившееся место. Они обсуждали действие Филистимских племён на границе. А группа высших жрецов, наоборот тревожно переговаривалась о покушении и о возможной кандидатуре на пост главного. То, что на ужине не было заместителя Главного жреца, заметили все и строили догадки, что бы это значило. Все ждали конца вечера, одни с трепетом, другие абсолютно равнодушно.

Моисей, порхал от одной группы к другой, делал вид, что с интересом слушает говорящих сановников, а на самом деле выжидал подходящего случая. Наконец решившись, он подошёл к своему месту и, делая вид, что наливает себе вино, вылил яд в кубок Фараона. Выпив вино из своего кубка залпом, словно у него была жажда, он стал наливать себе опять вина, и в это время опустошил второй бутылёк в кубок Рама. От страха ему казалось, что его сердце выпрыгнет из груди, а руки тряслись как в малярийной лихорадке. Только минут через пять Моисей успокоился и тут Рам махнул ему рукой, призывая подойти. Отведя его в сторону, что бы никто ни слышал, о чём они говорят, Рам, весело посмотрев на Моисея, сказал; — Ты, что это совсем скис, а? Заболел что ли? Ну ничего дружище, сейчас я скажу тебе такое, что заставит тебя напрячь все твои извилины.

Моисей ничего не понимал и тревожно смотрел на Рама.

— Ага, ты уже напрягся, так вот брат, отец хочет просить тебя занять пост Главного жреца. Конечно, если ты согласишься. Сам знаешь, обет безбрачия и прочая храмовая дисциплина, поэтому он не хочет тебя принуждать. Но Моисей, было бы чертовски здорово, ты бы здорово помог нам построить плотину, и нажил бы огромный опыт по управлению страной. Придёт время, и я стану фараоном, и тогда мы с тобой горы свернём! Я фараон, а ты главный жрец! Да, мы такой Египет построим, что весь мир ахнет!

— Ты шутишь Рам?

— Ни капельки, он мне сегодня, после покушения, сам сказал. И вообще он просил с тобой поговорить, ходит говорит, как в воду опущенный. А может у тебя заноза в сердце? Что ж ты мне то ничего не сказал? Кто она?

— Да нет никого. Это ты меня забыл, я уже и не помню, когда мы с тобой развлекались.

— Успеем ещё, жизнь длинная и нам ещё с тобой много надо сделать. Ну а насчёт решения отца, ты подумай, это слишком серьезно, что бы решать вот так сгоряча.

Рам похлопал его по плечу и пошёл к столу.

Моисей был поражён. Он беседовал с Рамом, как ни в чём не бывало, а у самого тысячи мыслей роились в голове. Власть, о которой он так мечтал, сама идёт к нему в руки. Главный жрец второе лицо государства! Никакого яда, только его желание стать во главе храмов. Что же делать? Броситься к столу и как будто нечаянно перевернуть кубки? Но, кто стоит за всем заговором и как он отреагирует? Что же делать?

Пока Моисей думал, время ушло, и Рам подойдя к столу, выпил своё вино. Моисею стало страшно. Он представил, как вино, смешанное с ядом медленно течёт в желудок сына Фараона и начинает своё пагубное действие. Ему стало жалко Рама и Моисею захотелось закричать, завыть диким голосом и убежать, что бы не видеть лица своего друга и не чувствовать себя подлецом.

Фараон, подошёл к Раму и, сказав ему, что то взял свой кубок. Желая выпить, он поднёс его к губам, но шум у двери остановил его. Он замер держа кубок в руке, и недовольно смотрел в ту сторону. Низко поклонившись в комнату, вошёл заместитель Охоса Хорум.

— Великий Фараон, — начал он, — жрец Беран бежал.

С этими словами Фараон швырнул в него свой кубок, но Хорум даже не моргнул, когда он пролетел у его головы.

— Прости Великий Фараон, — продолжил он, — но Охос настиг собаку и скоро доставит его в комнату красноречия.

Все знали, что комната красноречия — это подземные казематы, где пытают государственных преступников.

Фараон сделал знак, означающий конец аудиенции и все молча стали расходиться.

Моисей, — обратился Фараон к нему, — завтра ты поедешь со мной в Главный храм, мне надо с тобой обсудить одно важное государственное дело. Я надеюсь, Рам ввёл тебя в курс дела?

Глава 30.Свобода

Когда Наин проснулся, он увидел, что в комнате темно, видимо, наступила ночь. В свете горящей свечи Сох копался в папирусах.

— Ты думаешь меня кормить, — спросил Наин Соха весёлым голосом.

Сох обрадовано засуетился и стал накрывать на стол, принесённый им в архив ужин. Любые продукты категорически запрещалось приносить в архив, из-за возможности расплодить мышей, но он ради Наина нарушил этот затрет.

— Как Главный жрец? — спросил его Наин.

— Пока всё нормально, он пришёл в себя, но ещё очень слаб и к нему никого не пускают. Кругом стража, проверяют все комнаты. Приезжал сын Фараона, но братья не позволили ему тревожить жреца.

— Сох! Я видел, как они зашили ему сердце! Разве это возможно?

— Ну, если ты сам видел, то значит, возможно. Расскажи лучше как тебе удалось решить задачу, — видимо не желая говорить о покушении, попросил он. — ох и перепугался я, когда Главный уронил ветку к твоим ногам, прямо аж сердце зашлось.

Наин коротко рассказал ему о найденном решении и Сох уважительно покачал головой.

— Ты очень умный мальчик и я горжусь тобой. Тебе удалось изобрести простой и надёжный способ измерения объёмов неправильных тел.

— Теперь люди будут использовать мой метод, — прерывая, Соха, закончил Наин.

— Ты ошибаешься сынок, — с печальной усмешкой ответил Сох, — люди никогда не узнают об этом, а так же о том, что сегодня в Египте, двумя врачами, была сделана операция на сердце. Всё это будет тайной жрецов и это огромная беда Египта.

Наин вопросительно посмотрел на Соха, не понимая о чём тот говорит.

— Власть жрецов Наин, основана на безграмотности народа, чем невежественнее он, тем легче им управлять, тем легче держать его в узде. Это закон любой религии не зависимо от страны и богов, в которых там верят.

Я долго, всю мою жизнь, думал об этом и хочу поделиться с тобой моими мыслями. Может в будущем, плод моих размышлений поможет тебе понять смысл нашей жизни и принять правильное решение.

Так вот, религия — это идея смысла жизни и любой народ, не имеющий этой идеи, не имеет будущего. Он будет стёрт с лица земли. Религия, как идея, объединяет людей и устанавливает законы существования. Религия — это мораль, это дух народа и веление времени. Меняются времена — меняется религия, меняются боги! Но! Религия, как идея объединения общества содержит в себе огромный по своей разрушительной мощи закон полного подчинения богу. Смирись человек, кто ты и кто Бог! Принимай удары судьбы как кару за свои грехи, не думай, за тебя думает бог, и даже не пытайся, что — либо изменить, твоя судьба предрешена Богом.

Здесь Сох остановился, что бы перевести дыхание и твёрдо закончил свою мысль: — Но не существует никаких богов! Бог-это весь существующий мир вокруг нас! Этот мир развивается по своим законам и ему безразлично кто ты, маленькая пылинка на лице земли, растение, животное или человек. Для бога — природы всё едино и никому и ничему нет исключения. Мир меняется и заставляет меняться всё вокруг и горе тому, кто ничего не может противопоставить против этих изменений. Закон один, либо ты приспособился к изменениям мира, либо твоё место займут другие.

Здесь Сох закончил свою страстную речь, а Наин глядя на него изумлёнными глазами, тихо прошептал: — Теперь я знаю, почему боги никогда не помогают людям, они просто не существуют!

— А теперь Наин пришла нам пора расстаться. Ты как сдавший экзамен имеешь право свободного выхода из храма, и пока ты не принял присяги жреца, волен, поступать, как знаешь. Спеши сынок, пока тебя не хватились. Беги Наин домой и женись. Ты должен успеть, и тогда никто не сможет заставить тебя быть жрецом. Никто!

Наин был поражён словами Соха, он бросился к нему и стал обнимать старика.

— Спасибо тебе, Сох! Спасибо за всё, я никогда не забуду тебя.

— Довольно, довольно, — моргая от подступивших слез, произнёс жрец: — Вот тебе деньги, найми лодку и не медли в пути. Если представиться случай, я заеду проведать тебя. Мне старику интересно увидеть ту девушку, из-за которой ты готов был умереть.

Глава31.Побег

Ещё в зале, когда Фараон бросил кубок с ядом в Хорума, Моисея охватил ужас. Всё пропало! Он представил себе, что будет завтра, когда обнаружат, что Рам мёртв. Охрана, сегодня не обратившая внимания на его действия у стола, завтра всё вспомнит и тогда! Тогда даже представить страшно.

Бросившись на свою постель, Моисей тихо подвывал. Что делать? Вместо трона ему отрубят голову. Моисею казалось, что весь мир ополчился против него и что это огромная несправедливость судьбы по отношению к нему.

Наконец, он с перекошенным и почерневшим лицом встал с постели.

— Ховав, — позвал Моисей.

Ховав, сын Медиамского священника, ещё подростком был захвачен и продан в рабство одной из преступных групп промышлявшей продажей живого товара. Его купил управляющий дворца и определил в прислуги к Моисею. Он был довольно смышлён, и даже выучился грамоте присутствуя на занятиях Моисея со жрецами. Моисей словно всю жизнь чувствовал, что Ховав пригодиться ему в будущем и частенько поощрял своего слугу и даже обещал отпустить его на волю, хотя и не спешил этого сделать. Как бы там не было, но Ховав был предан ему как собака и был готов умереть за своего хозяина. Вот и сейчас появившись на зов, он застыл в ожидании приказа.

Моисей решил не играть в прятки, это уже не имело значения.

— Я отравил Рама(1) и завтра мне отрубят голову.

Ховав и так сразу понял, что случилось, что- то неординарное, но когда он услышал слова Моисея, у него похолодело в груди.

— Тебе тоже, — успокоил Ховава Моисей. — Ведь никто не поверит, что ты не знал о моих планах.

— Бежим, Моисей к моему отцу, я ещё помню пустыню и там, среди песков может укрыться не только человек, а целая армия.

1. От автора. Согласно библии. Исх.2:12,Моисей убил простого Египтянина, а фараон, узнав об этом, приказал казнить Моисея. Библия. Исх.2:15.

Именно эти два стиха насторожили меня и дали толчок написать книгу.

Невероятно, но Фараон приказывает казнить своего внука за смерть простого египтянина! Да Моисей, как член фараоновской семьи, мог убить тысячу, и это сошло бы ему с рук. Вместо этого он сбежал от гнева Фараона, да так далеко, аж в Медианские земли (современная Саудовская Аравия). Далее библия сообщает нам, что Бог убил сына Фараона. Так кого на самом деле убил Моисей?

Как бы там не было, но Моисей изначально был убийцей, причём подлым и трусливым! (Посмотрел Моисей туда и сюда, и, видя, что нет никого, он убил египтянина, и скрыл его в песке). Библия. Исх 2:12.

И это пророк, которого приравнивают к Иисусу Христу!? Более того, верующие всячески оправдывают Моисея, ссылаясь на то, что он убил египтянина справедливо за то, что он согласно библии избил еврея!? Библия. Исх.2:11.Справедливо??? Выходит каждый человек может убивать другого человека без суда и следствия, если найдёт, что тот не справедлив?! Разве у внука Фараона не хватало власти арестовать и наказать драчуна?

Другие верующие оправдывают Моисея на том основании, что он убил по велению самого Бога. Читайте внимательно библию, Бог открылся ему только через сорок лет после убийства! Но не в годах даже дело, на бляхах ремней нацистов во время Второй мировой войны, было выбито: С нами Бог. Уж не собирается ли кто оправдывать их?

Глава 32. Смерть Рама

Охосу доложили, что Беран ещё неделю назад уехал в храм Пта. Пришлось ехать в город ОН. Охос не знал, что этот храм имеет подземный ход, но он знал своё дело и предвидел, что Беран попытается бежать, как только ему доложат о прибытии охраны фараона. Не обнаружив его в храме, Охос не расстроился, зная, что расставленные в ключевых местах люди не выпустят Берана из рук. Так оно и случилось. Беран вскоре был задержан, при попытке отплыть на ждавшей его лодке у выхода из подземного хода.

Приехавший Охос не стал спешить с допросом, а приказал править к своему подземелью — в комнату красноречия.

Как шутили знающие люди: — даже немые от рождения начинают говорить, очутившись в ней. Охос имел нескольких отличных заплечных дел мастеров способных развязать язык любому, кто попадал в их умелые руки.

Беран с презрением смотрел на этого необразованного, тупого человека, каким он представлял себе Охоса. Просчитав все возможные варианты, он замёл следы своей преступной деятельности и ни одна живая душа в Египте не сможет доказать его причастность к покушению на Главного жреца. Но, чем ближе они приближались к хозяйству Охоса, тем беспокойнее становилось на душе Берана.

— А вдруг что — то не сработало, а вдруг Охос всё — таки добыл, что — то против меня, — думал Беран и страх постепенно заполнил его сердце. Его липкие пальцы вначале прошлись по спине, затем пошевелили на голове волосы, а потом крепко стиснули горло. Уже в конце пути, Берана, этого заносчивого, а по нутру трусливого человека, охватил ужас, а когда он увидел дыбу и хозяина этой комнаты, огромного и чёрного как головёшка нубийца, с ним случилась истерика. Он упал в ноги Охосу, пытаясь поцеловать их, и, рыдая, стал рассказывать про жреца Моу, про старого Абрама, про Гошу. Охос, брезгливо отстранился и внимательно слушал вдруг ставшего красноречивым Берана. Писарь записывал всё, что говорит Беран, а Охос тут же отдавал приказы на арест названных Беранам лиц.

— Моисей, он во всём виноват, — вдруг завопил жрец, — это он организовал покушение на Главного жреца. Это он втянул меня в это дело и это он хочет отравить Фараона и его сына.

От этих слов, Охос подскочил, словно его ужалила змея, и бросился к выходу. Вскочив на коня он пустил его во весь опор к дворцу не жалея плётки. Редкие утренние прохожие шарахались от скачущего во весь опор Охоса, который не разбирал дорог. Его личная охрана, не поняв ничего, безуспешно пыталась догнать своего шефа, и со стороны казалось, что они отчаянно пытаются догнать беглеца. От этого некоторые прохожие пытались помочь им изловить преступника и пробовали загородить Охосу дорогу.

— Убью, — орал Охос и они, увидев искаженное злобой лицо, верили ему на слово и шарахались прочь.

— Быстрей, быстрей, — твердил он самому себе, и своей лошади влетая во двор дворца, но, услышав душераздирающий крик во внутренних покоях дворца, понял что опоздал.

Глава 33.Свадьба

Выпорхнув из храма, Наин, как ясный сокол, отпущенный на волю, устремился домой. Ему казалось, что ветер не надувает парус, а гребцы не спешат и что при такой скорости он никогда не попадёт домой. Но, гребцы, которым он хорошо заплатил, знали своё дело, а нильский бриз надувал парус как всегда. Наконец вдали показался знакомый излом родного берега. Сердце Наина затрепетало. Первый раз в своей жизни Наин возвращался домой после долгой разлуки, и трепетное волнение охватило его до самой последней клетки. Он встал и, не дождавшись, когда лодка причалит к пристани, прыгнул в воду и поплыл.

Стайка пацанов рыбачащих с пристани завизжала от негодования, увидев, как какой то сумасшедший распугал им всю рыбу своим странным заплывом. И тут Боби, младший брат Наина, узнал в сумасшедшем брата, подняв брызги, спрыгнул с пристани и с визгом повис на его шее.

Пока они спешили домой, Боби успел выложить, что дом у них перестроили, и он имеет отдельную комнату. Что в доме работает прислуга в лице тетки Зелфы, что у отца теперь два телохранителя и одного из них, он Боби уложил на лопатки когда они боролись, но самое главное то, что у него теперь есть щенок и эта собака самая умная из всех известных в округе, а может быть и в Египте. Как не пытался Наин спросить его о Фуидж, Боби только отмахивался, так как не считал это важным, ну живёт соседка и живёт, что тут интересного и продолжал тарахтеть, что недавно поймал такую огромную рыбу, тут он жироко раскинул свои руки, что ему Наину и не снилось, и, что теперь каждый мальчишка считает за честь поговорить с ним о рыбалке.

Вихрем ворвавшись в дом, Наин испугал мать, которая сидела за столом и о чём то говорила с Баханом. Она замерла на полуслове, не веря своим глазам, а потом медленно, медленно поднявшись из-за стола, бросилась к Наину. Прижавшись к его груди, она только и могла, что выговорить: — Сынок.

Отец, кашлянув, подошёл к ним и, обняв обоих, проговорил: — Ну, вот мать мы и дождались сына.

Растерянная мать, в глазах которой отразилось всё тепло домашнего очага, не знала, куда посадить Наина и, суетясь, решила первым делом накормить его.

— Мама, а как поживает Фуидж?

— Да, она давно разлюбила тебя, — весело проговорил отец довольный своей шуткой.

— Что ты такое мелешь, чёрт старый, — цыкнула на него Малис. — Ждёт она тебя, ждёт, хотя надежды не было никакой.

— Сама ты клуха, — весело отпарировал отец.

Наин знал, что слово *клуха* может означать разное в зависимости от настроения отца. Сказанное весёлым тоном показывало его хорошее настроение и любовь к жене, а сказанное сердитым тоном, могло означать его недовольство или плохое настроение.

От слов матери сердце Наина запрыгало как у воробья, и кровь гонимая им окрасила его щёки и уши в ярко-пунцовый цвет. Приказав Боби выйти, Наин стал рассказывать им свою историю возвращения.

— Папа, — проговорил он в конце, — если ты хочешь ходить с внуками на рыбалку, если вы хотите, что бы я был с вами, — жените меня на Фуидж и сегодня же. Пусть меня убьют, но живым я в храм не вернусь.

— Что ты клуха расселась, как на именинах, — вдруг сердито заорал на Малис Бахан, — пошли к соседям.

В это время в дверях показалась Фуидж. Она несмело вошла в комнату и, забыв поздороваться, вопросительно посмотрела на Наина.

Один только бог знает, что пережила Фуидж за этот длинный, длинный год. Чувство безысходности сменялось чувством надежды, предчувствие счастья — предчувствием беды и только вера в любовь, в это святое и высокое чувство помогло ей выжить. А ещё, она открыла в себе талант рисовать, видимо чувство разлуки с Наином обострило её восприятие мира, и она стала зарисовывать своё виденье любви как настоящий профессионал.

Ещё в детстве у неё открылся талант творить, в начале кукол из папируса, от которых были без ума её подружки. Затем были робкие попытки изображения мира кусочком угля на свежевыбеленной стене дома, за которые ей доставалось от матери. А в этот год, пришёл черёд рисунков красками, глядя на которые отец выговаривал матери: — У нас в роду, насколько мне известно, отродясь не было художников, с твоей стороны, насколько я знаю тоже, так признавайся милая, от кого наша дочь получила этот дар?

Он намекал на пословицу; Ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца.

— Не знаю, плутовато отвечала Молин и, кокетничая, как бы признавалась в своём грехе, но Сербай по её любимым глазам видел, что она любит только его и никого другого.

Вот и сегодня, Фуидж видела во сне Наина, который, обнимая ее, говорил, что любит только её и что они всегда будут вместе. Проснувшись с этим чувством, Фуидж весь день весело суетилась по дому, а потом пошла, поливать цветы. В это время, Боби пробегая мимо их забора, крикнул: — Эй, Фуидж, Наин вернулся, — и не останавливаясь пробежал в сторону пристани.

Фуидж обмерла, затем, бросив лейку, пошла к крыльцу, но, не дойдя до него, повернула обратно. Мать, слышавшая эту новость и удивлённая не меньше дочери, только покачала головой, когда Фуидж побежала в сторону Наинова дома.

— Почему он дома и не разлюбил ли он меня? — с этими мыслями она, не стучась, вошла в дом Наина.

Родители Наина, весело кивнули ей и вышли из дома. В этот момент, какой то вихрь подхватил Фуидж. Это Наин подняв её на руки, закружился с ней по комнате, и Фуидж показалось, что они летят к богу, а её сердце радостно выстукивало: — На-ин, люб-лю.

Сколько слёз пролила Фуидж из-за этой любви.

— Откуда она берётся? Никто не знает или люди, пережившие это чувство, просто не хотят говорить? Почему случается, что сегодня нормальный человек (не влюблённый), завтра становиться сумасшедшим и может совершить такие поступки, которые он никогда и ни за что не совершил бы не заразившись этой заразой? Почему, его жизнь вдруг кажется ему совершенно бесполезной без любви той, или того и он готов определённо сунуть свою голову в петлю за эту ему самому непонятную любовь?

Фуидж не знала ответа на эти вопросы, да и сейчас это было не важно, важно было то, что она любит и любима и определённо запросто может сунуть голову в петлю, подчиняясь этой коварной болезни, под названием любовь. Ох, как мечтала Фуидж об этом моменте! Особенно часто она представляла их свадьбу. Её, в белом платье и украшенную семейными ювелирными украшениями, переходящими по наследству, отец и мать выведут на крыльцо дома, а во дворе их уже будут ждать приглашённые гости. Вот появляется процессия жениха и эта процессия с шумом, песнями и шутками, весело вваливается во двор невесты. Отец и мать Наина подводят его к крылечку и просят Фуидж ответить люб ли их молодец её сердцу. Конечно, люб, но бывали случаи, что невесту силком выдавали замуж и тогда те, кто не хотел подчиниться, кричали в лицо жениха: Нет. Свадьба расстраивалась. Было такое и не раз. Но это не про неё, она тихо ответит — да.

Затем молодожёны должны встать на колени перед родителями и просить их благословить их союз, а те по сложившемуся обычаю должны посыпать их пшеницей и жрец храма торжественно заключает: — Да пусть боги хранят ваш союз. После чего все кинуться к ним, поздравлять, и весёлая процессия двинется по узким улочкам на пристань. Этого момента с нетерпением и ждут те, кого не пригласили на свадьбу, потому, что всем встречным будут наливать вино и просить выпить за любовь. Самые жаждущие вина, будут делать несколько кругов, что бы опять нечаянно встретить процессию. На пристани молодых посадят в наряженную лодку, и гребцы вынесут их на самую середину красавца Нила, где они должны бросить в воду два венка из цветов. Существует примета, если волны или течение разнесут их в стороны, то счастья молодым не будет. Но зачем тогда с молодыми друзья в лодке? На случай надейся, а сам не плошай и они, верные друзья, перед тем как бросить венки в воду, незаметно стянут венки льняной ниткой и все будут рады видя, как два венка, словно голубки, бок об бок поплывут по волнам обещая жениху и невесте счастье. И только потом, вся процессия будет гулять в доме жениха два, а то и три дня.

А в это время, в доме Фуидж решалась судьба свадьбы. В связи с необычным состоянием дел, это совещание родителей было похоже на военный совет. Конечно, Бахан и Сербай были полководцами, а их жёны Малис и Молин простые снабженцы. Решалась тяжелая, и казалось не решаемая задача, как собрать свадьбу за несколько часов. Задача боеприпасов, то есть снабжение праздника вином и провизией решалась пусть не легко, но решалась, а вот, как собрать всех родственников, друзей и знакомых в будний день, не имела решения.

От безысходности, полководцы попросили подкрепления в виде бутылочки хорошего вина, но это предложение было с возмущением отвергнуто, и вдобавок их обвинили в саботаже и срыве свадьбы.

В самый разгар планирования, в комнату осторожно заглянул телохранитель Бахана и стал делать ему сигналы, прося выйти. Бахан отмахнулся от него, но тот, не смотря на это, продолжал делать знаки. Хочешь, не хочешь, Бахану пришлось встать и выйти с ним во двор. Через минуту он вернулся и был необычно мрачен. Подойдя к столу, из-за которого на него смотрели три пары вопросительных глаз, он проговорил: — Свадьбы не будет, объявлен траур, в столице убит сын Фараона.

Глава 34.Похороны сына Фараона

Отбушевали страсти в душе Фараона. Даже его плотина казалась ему ненужной суетой. Он чувствовал себя словно скаковая лошадь, которой перебили ноги и, не добив, оставили умирать на обочине. Оставили умирать от боли, от чувства, что самое хорошее уже позади, что впереди уже ничего нет, только одиночество и пустота. С тех пор как умер Рам, словно свеча потухла в душе Фараона и все 40 дней(1), что положено было для мумификации тела сына, он находился в каком то оцепенении. Он не мог поверить, что его Рам мёртв, что он уже никогда не войдёт в этот зал, не обнимет его и не обрадует какой-нибудь идеей. Все эти 40 дней ему было страшно, страшно и больно оттого, что вернуть сына невозможно, хоть кричи, хоть плачь, хоть молись. Иногда Фараону казалось, что это какой то кошмарный сон и что он вот вот проснётся и всё будет по прежнему, но пробуждение не наступало, а леденящее душу сознание непоправимой беды говорило ему: — Это не сон, это реальность.

Всё это Фараон уже пережил однажды, когда его любимая жена умерла при родах. По этому печальному опыту он знал, что облегчение наступит только после похорон и что только со временем боль утихнет, и жизнь будет продолжаться своим чередом только уже без сына.

Прошло долгих 40 дней. Теперь весь Египет будет прощаться с телом Рама ещё 30 дней и только после этого, он будет похоронен в его Фараоновской гробнице, потому что своей он не успел построить.

Сегодня в Главном храме, гроб с телом Рама выставили во дворе для прощания, и каждый египтянин считал своим долгом прийти и попрощаться с сыном Фараона. Весь двор был завален цветами, их несли, и несли, и казалось, что гроб Рама плывёт по реке, где цветы заменили воду.

1. Согласно египетским обычаям,40 дней продолжалось бальзамирование,

30 дней прощание с телом и 7 дней оплакивание у могилы. Библия. Быт.50:3,10.

После тридцатидневного прощания, все сановники соберутся здесь в столице, и похоронная процессия тронется в свой печальный путь.

Впереди пойдёт сотня плакальщиц, и их вопли будут раздирать сердца собравшихся людей по пути следования. За ними, на похоронном картеже повезут гроб с телом Рама, Фараон будет следовать за гробом на боевой колеснице, а позади войска и все, кто захочет идти до мета погребения. Там, у гробницы Рама будут оплакивать ещё 7 дней и только потом навеки положат отдыхать до того момента, когда боги воскресят его душу.

— Только, как вот всё это пережить, — думал Фараон, как не сойти с ума от этого чувства невозвратной потери.

Беда не приходит одна, вот и его соратник, его друг и единомышленник Главный жрец всё — таки умер. Казалось, что всё уже позади и его заштопанное сердце ещё долго будет работать, но неделю назад у него поднялся жар и на следующий день он скончался.

Фараону было жалко старого друга, но к его смерти он был готов, а вот Рам…

От этих потрясений Фараон потерял сон. Бессонные ночи казались ему такими длинными и мучительными, что порой ему, казалось, что ночь никогда не закончится и рассвета ему не дождаться.

Но, самое мучительное для Фараона было думать о Моисее. Как он не старался, он не мог понять, почему Моисей убил Рама. Этот вопрос, почему, долго крутился у него в голове, пока он не понял, что существует особая категория людей, ущербных умом и сердцем, которые ради своей цели пойдут на всё и для них не существует такого преступления, на которое бы они не пошли.

Всё, что хотел Фараон в эти дни, так это поймать подлеца. Поймать и казнить его медленной смертью с садисткам наслаждением наблюдая, как тот будет мучиться. Он назначил большую награду за его голову, но Моисей, как в воду канул. — Зря я приказал казнить Охоса, — подумал Фараон, — он бы нашёл.

Глава 35. Казнь Охоса

Когда Охос очнулся, он долго не мог сообразить что с ним и где он находится. Кругом было темно, и сильно болела голова. Последнее что он помнил, было дикое лицо Фараона, который свирепо посмотрел на него в комнате убитого Рама и приказ казнить его Охоса немедленно.

— Эх, Фараон, неужели ты подумал, что я захочу жить после смерти твоего сына!? Он, начальник безопасности государства не выполнил своих обязанностей и желал только одного, что бы ему позволили ударить себя в грудь кинжалом. Не дали!

Его заместитель Хорум, медленно, словно раздумывая, подошёл к нему, оголяя на ходу меч, и ударил не сопротивляющегося Охоса сверху вниз.

Значит он мёртвый и судя по тому, что кругом темно, то он находится где, то в загробном мире и душа его вместо светлого и цветущего рая попала в ад. — Так мне и надо, — подумал Охос, — слепец, а не начальник службы безопасности.

— Но, почему так болит голова, неужели она может болеть у мёртвых?

В этот момент, где — то вдали послышались шаги, и через несколько минут яркий свет факела высветил идущую к Охосу фигуру Хорума. Охос догадался, что он находится в своих подземных казематах, что он, почему — то живой и от этого у него болит голова.

Хорум укрепил на стене факел и стал молча раскладывать на столе принесённую еду. Налив вино в кружки, он, наконец, произнёс: — Давай Охос выпьем за твоё пришествие из мёртвых, — и рассмеялся, как только умел он один.

Охос много лет провёл с Хорумом и знал своего помощника очень хорошо. Если он ослушался приказа Фараона и оставил его в живых, то значит, он задумал что — то серьёзное.

— Ну и напугал ты меня, — сказал ему Охос, — я думал, что это сам чёрт идёт ко мне, что бы поджарить меня на раскалённой сковороде.

Посмеявшись, как в старые времена, Хорум выпил вино, и вмиг став серьёзным, сказал: — Я поступил незаконно, Охос не убив, а, только оглушив тебя. Но я пошёл против воли фараона, имея на это серьёзную причину. Знай, тебя уже не существует, ты казнён, порублен на куски и тебя зарыли, как последнюю собаку в пустыне. Твоё новое имя Хамат, ты одинокий человек и живёшь, где придётся. Так вот, о причине моего незаконного решения, я знаю, что твоя душа даже там, на звёздах, никогда не успокоится, и будет метаться от чувства невыполненного долга. Иди Охос, ты знаешь, что должен сделать. Найди его, достань из-под земли, достань его со дна морского и успокой свою душу. Я знаю, ты сделаешь это.

.

Часть вторая

Глава 1.Исход

Так уж распорядилась история, что в Египте было три крупных землевладельца. Первым и самым крупным был Фараон. Более 400 лет тому назад, во времена великого семилетнего голода, простые люди за кусок хлеба продавали фараону свои земли, что бы выжить им и их семьям. После голода, они продолжали жить на теперь уже фараоновских землях, но должны были платить Фараону 20 процентов от снятого урожая и это помимо всеобщего подоходного налога.(1)

Вторым крупным землевладельцем были храмы. Они не только не платили налога в казну, но и получали от фараона дотации на постройку всё новых храмов(2).

Третьим крупным землевладельцем в Египте была еврейская община, которая компактно проживала в дельте Нила и владела этими плодороднейшими землями на правах частной собственности(3).

Евреи платили только подоходный налог, и это преимущество перед египтянами делало их довольно состоятельными, и способствовало бурному росту еврейского населения(4). Придя в Египет в количестве 70 человек, через 430 лет в Египте насчитывалось более 5 миллионов евреев(5).

Конечно, египтяне завидовали элитарному положению евреев. Было от чего. да и культурные и религиозные различия играли в предшествующих далее событиях существенную роль, но всё таки великая египетская и впервые сформировавшаяся на их земле еврейская нации жили дружно. Жили, как два хороших соседа, которые ходят друг к другу в гости, делают общее дело, рожают детей и помогают в друг другу случись беда постучится в дверь. Египтяне, обладая более высоким развитием и культурой, с открытой душою передавали свои знания

1. Библия. Быт.47:20,24

2. Библия. Быт.47:22

3. Библия. Быт.47:6,11

4. Библия. Исх.1:7

5. От автора. Согласно библии, только покинувших Египет во время исхода евреев старше 20 лет было 603550. Библия. Числа 2:32

евреям, а те, впитывая их, поднимались в развитие всё выше и выше. Казалось пройдёт еще, каких то пару сотен лет и эти две великие нации сольются в одну, что бы образовать один великий народ.

К сожалению, как показывает ход мирового развития, два народа живя в дружбе и согласии на одной территории, становятся заклятыми врагами, как только наступают тяжёлые экономические времена. Эти вчера ещё два хороших соседа, вдруг начинают обвинять друг друга в своей плохой жизни, проводить границы и делить общие материальные и культурные ценности. Причём в ходе этого дележа, в ход могут пойти любые возможные средства: открытый грабёж, убийства, военные действия и даже геноцид.

Убийство сына Фараона евреем Моисеем, совпало со временем начала экономического кризиса и это дало повод египтянам обвинить в своей тяжёлой жизни евреев. Недовольство росло и не хватало только той маленькой экономической искры, которая взорвала бы весь уклад прежней жизни. Но, пока её не было, и жизнь продолжалась в том же русле. Неизвестно было, сколько это будет продолжаться и самые дальновидные евреи, предвидя, либо перестраховываясь, начали покидать Египет. Кто — то переселился на Кипр, кто — то на другой остров, кто — то ещё куда то. Но кто же рад чужакам на своей земле? И их встречали не хлебом и солью, а как потенциальных соперников в борьбе за кусок хлеба и поэтому основная волна евреев переселялась в места дикие и малозаселенные, такие как Синайская и Аравийская пустыни. Всё происходило по цепочке, вначале, где — то оседала одна еврейская семья, потом туда переселялась другая из числа родственников, третья, сотая.

Конечно, зажиточные евреи и не думали покидать столь уютный Египет и тот тонкий ручеёк иммигрантов, вытекающий из Египта, состоял из людей, которые каким то образом лишились своей земли, из людей авантюристического склада и из тех людей, которые во все времена чувствуют шило в одном месте.

И потянулись повозки из Гесема увозя самое ценное — детей и оставляя в за спиной не менее ценное — Родину. Начался ИСХОД!

От автора. История развития человечества неумолимо, раз за разом, повторяет нам этот урок, из которого мы никак не можем сделать выводы. События последнего столетия в Германии, в бывших республиках Советского Союза, в Югославии показывают, как легко наломать дров и разжечь этот адский костёр национальной вражды. Конечно, в первую очередь запалом служит экономическая ситуация, но вторым важным фактором выступает в своей нелицеприятной роли религия. Вместо того, что бы нести добро и объединить нации, религия выступает жестоким погромщиком человеческих ценностей ставя во главу угла не бесценность человеческой жизни, а фанатическую веру в правильного бога.

Представляю, с какой злобой фанатики от веры и священнослужители начнут обливать меня грязью за это высказывание. Не спешите, возьмите известный библейский справочник Г. Геллея выдержавший не один десяток изданий и предназначенный для просвещения людей. Откройте стр.174(год переиздания1989) и посмотрите, чему учит эта книга. Словарь утверждает, что народ, обладающий низкой и культурой, не имеет право на существование. Его необходимо уничтожить и не надо этому удивляться. Прямо и ясно! Решение об уничтожении, конечно, принимает Бог и проводит через своих пророков. Не поэтому ли словарю учился Гитлер, когда делил нации по праву на существование? Не по совету ли этого справочника он отдавал приказы на уничтожение миллионов людей?

Глава 2.Пастух овец

Чудом вырвавшись из Египта, Моисей со своим слугой, после долгой и тяжёлой дороги, приехали к его отцу Иофору(1), Медиамскому священнику. Иофор давно потерял надежду когда-нибудь вновь увидеть своего сына, несказанно благодарил бога за оказанную его семье милость. Выслушав историю побега, лживую от начала и до конца и представляющего в ней Моисея, как жертву интриг, он испугался. В любой момент здесь может появиться один из летучих отрядов Фараона ищущих душу Моисея и кто может гарантировать что — то в такой ситуации. Но, время шло, всё было тихо, и постепенно Иофор успокоился. Успокоился до такой степени, что стал поглядывать на Моисея, как на хорошую пару для своей дочери, которых у него было аж семь, а в пустыне найти жениха не такая простая задача. К тому же, Моисей хоть и опальный, но внук Фараона. Это и честь и маленькая, маленькая надежда, что Моисей, если даст бог, сможет, когда ни будь стать фараоном. Думая об этом, он стал заставлять дочерей ходить к колодцу, где Моисей определённый Иофором в пастухи, поил овечек.

Моисей же, не мог прийти в себя несколько недель. До смерти напуганный неудачным покушением, а затем побегом и возможностью быть схваченным в любую минуту, он не испытывал никаких чувств, кроме чувства животного страха. Только постепенно, следуя за этими дурацкими овечками, Моисей стал приходить в себя, а когда, наконец, пришёл, то не мог поверить происходящему. Конечно же, это не он внук фараона Моисей пасёт овец в пустыне. Этого не может быть! Он живший во дворце, купавшийся в роскоши и имевший все, что душа пожелает, не может быть пастухом в этом богом забытом уголке земли!

Но время шло, а этот страшный кошмар не проходил и однажды присев у колодца, ожидая, когда напьются овцы, он подумал: — А ведь это я, Моисей, внук фараона, нахожусь далеко от Египта, а это стадо моих грязных овечек и буду я теперь пастухом всю мою оставшуюся жизнь.

1. Иофор-библейская личность. Тесть Моисея. Библия. Исх.3:1

Впав в глубочайшую депрессию, Моисей, чтобы не сойти с ума решил жениться. Он давно заметил, что Иофор не прочь выдать за него одну из своих дочерей, которых у него было семь.(1)

— Жалкие куклы, что вы по сравнению с дочерями египетских вельмож, — презрительно усмехался про себя Моисей, наблюдая, как они из кожи вон лезут стараясь ему понравиться и не испытывая никаких чувств ни к одной, он выбрал старшую, Сепфору(2). Она была не уродка, но и не красавица, не стройная и не толстая.

— Какая мне разница, — думал Моисей, — разве у меня, в этой треклятой пустыне есть выбор?

И потекли дни похожие один на другой, как две капли воды, словно кто то остановил время в этом уголке земли и от этого жизнь превратилась в один длинный — длинный нескончаемый день. Даже рождение сына Гирсама и Элиезера(3) не тронули его сердце, словно не его жена родила их, а чья-то другая, и для него это событие было не значимее чем рождение двух ягнят в его отаре. Он словно впал в глубокую спячку, как сибирский медведь зимою и ожидал прихода весны, которая обязана, была разбудить его тёплыми лучами и призвать покинуть берлогу в поисках продолжения остановившейся жизни. Только вот, когда она придёт эта весна и придёт ли вообще!

1. Библия. Исх.2:16

2. Сепфора-библейская личность, жена Моисея. Библия. Исх.2:21;18:2.

3. Гирсам и Элиезер — библейские личности, сыновья Моисея.

Библия. Исх.2:22;18:3;18:4.

Глава 3. Аарон и его семья

Мариам, старшая сестра Аарона, жила в доме своего брата. Ей не везло в личной жизни, и в свои за 40 лет Мариам так и не вышла замуж. Ожидая от любви какого-то чуда, чего-то необычного и сверх естественного и конечно же, что бы любовь принёс в её сердце обязательно принц, она строго смотрела на всех кто пытался за ней ухаживать и не почувствовав ни к одному из них того, что она ожидала, давала всем отставку.

Время свадеб прошло, и теперь уже никто не пытался оказывать ей знаки внимания за исключением старых вдовцов, которым самим пора было отправляться к своим умершим жёнам. Не в пример другим старым девам, она не стала ворчливой и раздражительной, и только замеченное в ней ещё с детства, обострённое чувство справедливости окрепло и разрослось. От этого она не боялась говорить правду — матку в глаза любому с кем сталкивала её жизнь и люди верили, что доведись нашей Мариам встретить фараона, то и он не миновал бы её правды. За это все её уважали, любили и… боялись.

Не в пример сестры, Аарон рано женился на своей принцессе Елисавете(1) и его лебёдушка быстро нарожала ему четырёх сынков. Чтобы как — то справиться с этими сорванцами Аарон и пригласил Мариам в помощь жене, жить с ними. Не имея своих детей, Мариам отдавала племянникам всю свою нерастраченную материнскую любовь, и они так и считали, что у них две мамы, пока не выросли, и любили её не меньше чем Елисавету.

Так и протекала их жизнь спокойно и размеренно, как вода в Ниле, пока он не разольётся и не понесёт свои воды в море со скоростью бешеной кобылы. Аарон был мужик хорошей крестьянской закваски, земли имел не плохие и с помощью подросших сыновей вывел своё хозяйство на такой уровень, о котором другие только мечтали. Но, как частенько случается в нашей жизни, в один прекрасный момент всё переворачивается к верху дном и привычная жизнь начинает стремительно меняться. Да так быстро, что только успевай поворачиваться!

Оказалось, что у Аарона есть младший брат Моисей, о котором он и не знал! Не знал до того момента, пока тот не покусился на сына Фараона. И этот его брат, приёмный внук живого божества Египта! В принципе эта новость не была бы плохой, если бы братишка не убил сына Фараона Рама и внезапно появившиеся в доме фараоновские стражи не перевернули весь дом в поисках беглеца. Потом они ушли искать его к родителям, а удивлённый и напуганный Аарон долго сидел, собираясь с мыслями. Он долго не мог понять, почему родители никогда не говорили ему о его брате, а хмурая Мариам на все его вопросы только пожимала плечами. Так и ни чего не решив и дождавшись пока взбудораженные появлением стражников соседи не очистили улицу, Аарон направился к родителям, которые жили через дорогу, купив этот дом сразу после женитьбы сына.

Отец сидел за столом и зло следил глазами за суетящейся в доме матерью.

— Слышь, пап, а где у тебя вилы, решил навоз собрать, а мои сломались, — стараясь скрыть причину своего появления, спросил Аарон первое, что пришло ему в голову.

— Ты, что не знаешь, что вилы стоят в сарае? Да и когда это ты меня спрашивал об этом!? — вдруг принялся кричать на него отец, но замолк и, вздохнув, бросил, — садись.

Аарон был не рад, что пришёл, но, повинуясь отцу, присел на краешек стула.

— Вот сынок, я и не знал, что у меня трое детей. Всю жизнь было двое, а под старость лет оказывается, что ещё один появился. Каково, а!

Он не находил больше слов чтобы выразить свои чувства, всплёскивал руками, вставал и снова садился. Аарон хорошо знал это состояние отца и не произносил ни слова, иначе тот взорвётся. Даже мать, которая никогда не боялась мужа и не лезла в карман за словом, беззвучно двигалась по дому прибегая вещи раскиданные стражниками. Являясь свидетелем многочисленных ссор родителей, Аарон наперёд знал, что произойдёт дальше. Мать, отмолчавшись, первым делом нальёт отцу крепкого вина и после того, как он захмелеет, наплетёт ему такую историю, что к вечеру отец будет виниться за свою злость, а мать с благосклонностью будет слушать его извинения.

Не желая присутствовать при этом, Аарон встал, и молча вышел. Так ничего и, не поняв, он отправился домой.

Достав припрятанное вино, Иоховеда готовилась выложить мужу придуманную историю, в которой Моисей является его и только его Амрама сыном, но волею дочери Фараона забранный во дворец под великим секретом.

Амрам, умом-то понимал, что его обманывают всю жизнь, но сердцем всегда верил Иоховеде. Верил и прощал все её похождения. Но эта история была уж чересчур даже для его мягкого сердца, и впервые он затаил на жену злобу.

1. Елисавета — библейская личность, жена Аарона. Библия. Исх.6:23

Глава 4.Удар природы

Долго думал Фараон над застарелой проблемой и никак не мог принять решения. Эта проблема переходила из поколения в поколение и фараоны, правившие до него, старались избегать трогать её и откладывали решение до лучших времён. Уж слишком деликатная была эта проблема, и наломать дров можно было очень легко. Всё упиралось в налогообложение евреев. Так давно сложилось, что евреи платили на 20 процентов меньше чем египтяне и пока Египет процветал это не так бросалось в глаза и с этим мирились и фараоны и сами египтяне, но так не могло продолжаться вечно.

Фараон знал историю своей Родины. Много раз евреи приходили на вечное поселение в Египет.(1) Стоило случиться голоду(2) в землях(3) где они проживали, как толпы евреев переселялись сюда и всегда находили тёплый приём со стороны египтян. Но стоило чуть чуть ущемить их интересы или измениться экономической ситуации в Египте в худшую сторону, как они тут же переселялись туда, где им казалось жизнь лучше и вольготнее.

С несправедливостью должно быть покончено решил Фараон и принял решение повысить налог с евреев. Убийство Рама евреем не повлияло на это решение. Фараон прекрасно понимал, что дело в преступниках, а не в их национальностях. Вскоре стало ясно, что это подтолкнуло людей к бегству из страны, и ручеёк евреев покидающих Египет увеличился. Не хватало только толчка, чтобы этот ручей превратился в поток.

1. Еврейские племена Хелефеи и Фелефеи под общим названием Филистимляне, ещё до Авраама вышли из Египта и поселились в Палестине, а другое родственное им племя Кафторим переселилось на остров Крит.

Библия. Быт.10:14;21:34;Быт.13:1.

2. От автора. Частые стихийные бедствия и природные катаклизмы Палестинской земли были причиной возникновения голода. К примеру, в 1522году в Палестине был найден камень в надписью: — Не удивляйтесь снегу в апреле, мы видели его в июне.

3. Праотец всех евреев Авраам родился в Месопотамии и прошел по всем этим землям от Евфрата до Египта. Библия. Быт.11:27,28.

И этот толчок произошёл! Да ещё такой силы, что над Египтом потемнело небо и в прямом и в переносном смыслах. Никто не знал, что случилось в мире, но в начале февраля небо затянулось тяжёлым дымом и днём стоял полумрак, а потом три дня вообще было так темно, что никто не выходил из домов, и жгли лампады(1). С неба валилась сажа, словно где — то пылал огромный костёр грозивший сжечь всю землю. Совет жрецов срочно собранный Фараоном таки не смог точно сказать ему, что же произошло. В архиве был найден папирус, рассказывающий об огромной огнедышащей горе, которая много лет тому назад взорвалась, и тогда так же было темно днём, и так же сыпалась сажа с неба.

Как бы там не было, но снова вернулось солнце, и люди благодарили Бога солнца Ра, хотя светить солнце стало не так жарко, и в Египте установилась необычно прохладная погода. Собранный вновь совет жрецов высказал мнение, что в атмосфере остались летать мелкие частицы сажи и пыли и они отражают солнечные лучи, не давая им прогреть землю.

Заговорили о каре богов. Вечно занятые заботами и не спешившие посещать храмы люди вдруг превратились в набожных людей и повалили семьями замаливать свои многочисленные грехи. Жрецы довольно потирали руки, радуясь щедрым жертвам. Но рано они радовались! В июле Нил не разлился!(2). Напрасно люди сутками стояли на его берегах, ожидая этого момента, напрасно жрецы, стоя по колено в воде просили богов пожалеть людей, напрасно плакали женщины — кормилец Нил не разлился. И не только не разлился, а его вода упала до такого уровня, какого никто и никогда не помнил. Вместо величественной реки образовалось огромное болото с дохлой рыбой и огромным количеством лягушек.(3). Водоросли буйным цветом покрыли Нил, как ковром, от чего вода в реке и без того казавшаяся красной от взвешенного в ней ила, казалась кровью.(4)Вода протухла. Люди веками пользовавшиеся прекрасной и вкусной водой Нила, вынуждены были копать колодцы, чтобы не умереть от жажды.(5)

Весь Египет замер. Замер, как тот человек, который вдруг столкнулся с огромной опасностью и его парализовал страх. Все понимали, что их ждёт впереди — голод.

1. Библия. Исх.10:21–23.

2. От автора. По всей видимости, висевшая в атмосфере пыль понизила температуру воздуха над всем континентом. В результате этого обильные осадки в центральной Африке, питающие Нил, прекратились.

3. Библия. Исх.8:2.

4. Библия. Исх.7:20,21.

5. Библия. Исх.7:24

Глава 5.Вечные иммигранты

Ох, и напугался Наин, когда объявили траур по сыну Фараона, сломавшему в одно мгновение его планы. В первые минуты ему показалось, что всё потеряно и спасения нет. Хмурый отец, что-то сказав матери, ушёл и через полчаса вернулся в прекрасном настроении. Свадьба через час объявил он, и всё закружилось в невообразимой суете. Свадьбу пришлось делать как в бедных семьях, без торжественных церемоний и большого количества гостей. Благодаря связям отца, ему удалось уговорить жреца близлежащего храма, не смотря на объявленный в стране траур, освятись союз молодых.

Наин не знал, что ему наговорил отец и сколько заплатил, но жрец после свадьбы, пять дней приходил к ним на ужин и каждый раз напивался до такого состояния, когда люди начинают себя жалеть. Плача он повторял и повторял историю своей первой и последней любви и проклинал собачью жизнь, которая, по его словам, сопутствует ему с тех пор, как его забрали от любимой служить в храм. Размазав по щекам слёзы и сопутствующие им сопли, он лез ко всем целоваться, и каждый раз стоило большого труда выпроводить его спать.

Только спустя время Наин понял, что страх его был напрасен, и покушение на Главного жреца и сына Фараона наделали такого переполоха, что всем стало не до его Наиновской персоны, и о нём просто забыли, словно он никогда не существовал и не был учеником жреца в Главном храме бога солнца Ра.

Фуидж переселилась к ним от чего дом сватов, как сказала Монин, совсем опустел и они почти каждый вечер проводили в доме Бахана.

Наин опять стал служить в конторе отца учётчиком и, к огромному сожалению Боби совсем забросил рыбалку. Теперь всё свободное время он проводил с Фуидж, помогая ей поливать огород, после чего они, не поужинав, исчезали и появлялись дома, когда все давно спали. Потом, в связи с указом Фараона о дополнительном налоге на евреев, работы в конторе прибавилось, и Наин с отцом появлялись домой, когда начинало темнеть, а после трагедии с Нилом они вообще приходили домой к самому сну. Фараон, в связи с угрозой голода, приказал пересчитать все запасы продовольствия в стране и организовал специальный фонд зерна призванный помочь народу и особенно бедным слоям населения. Все задавались вопросом о судьбе Египта в будущем. Этот год Египет переживёт, накопленных запасов зерна хватит до следующего урожая, но, а вдруг Нил не разольётся и на следующий год?

Первым на смерть Нила отреагировал рынок зерна, цены на него резко выросли, и продолжали расти каждый день. Но даже это не останавливало людей скупать всё зерно, выбрасываемое на рынок. Затем рухнул рынок рыбы. Все рыбацкие предприятия разорились за несколько дней. Вся рыба Нила передохла(1) и люди всегда покупавшие дешевую рыбу лишились одного из основных продуктов питания.(2). Началась цепная реакция и цены на всё, словно подброшенные мощной пружиной, устремились вверх. Это добавляло работы учётчикам налогов и разговоров в конторе. Особенно часто обсуждался вопрос подъёма налога на евреев. Наин считал, что указ Фараона справедлив и принесёт успокоение и консолидацию в общество.

— Новый закон справедлив, — говорил он, — значит он правильный.

Главным его оппонентом был старый еврей Моха, служивший так же, как и Наин учётчиком.

— Правильный, то правильный, — соглашался он с Наином, — да не ко времени.

— Что же по-твоему надо ещё 400 лет ждать, чтобы принять его, — спрашивал Наин.

— Раньше его надо было вводить, по крайней мере, лет 10 тому назад, когда урожаи были хорошие, — отвечал ему Моха, — да и не так, одним прыжком, а частично, этап за этапом, чтобы это не так сильно било по карману евреев, чтобы они смирялись год за годом. А теперь что? Я знаю этот народ, сам еврей, погорюют, да и начнут собираться в дорогу. А другие уже поехали, кто куда, лишь бы уехать отсюда.

— И куда они только едут, — толи спрашивал он Наина, толи разговаривал сам с собой, — кто их там ждёт? Неужели они думают, что, бросив родные земли, они найдут мёд и молоко в чужих местах? Неужели они надеются, что их там ждут с распростертыми объятиями? Неужели они не понимают, что иммиграция означает потерю культуры, друзей и всего, что нажито годами? Неужели они не знают, что удел иммигрантов — чёрная и неблагодарная работа, за которую не берутся местные жители? Бедные бедные евреи, — качал головой Моха, — видимо судьба у нас такая, быть вечными пришельцами в чужой стране.

— Но, почему, если это легко понять, — они всё — таки уезжают, — воскликнул Наин, — почему, люди покидают могилы своих предков и рвутся в чужие края?

— Тяжело сказать Наин, может это у них в крови или они устроены так. Сложно всё это. Люди хорошо знают пословицу — Хорошо там, где нас нет, — вот и стремятся попасть в это *хорошо* надеясь на счастливую жизнь, не понимая до конца смысла этой пословицы и призрачности этого далёкого рая. Только потом, попав туда, куда они так стремились, они начинают понимать, что не хлебом единым жив человек и не благосостояние семьи определяют его душевный комфорт. Но, к сожалению, это доходит до них не сразу, а когда доходит, они начинают обманывать самих себя, доказывая себе, что здесь хорошо и они получили то о чём мечтали. Так и живут этим придуманным для себя обманом и только изредка, словно очнувшись от гипноза, который их же рук дело, они задумываются и спрашивают себя: — Боже, что же я здесь делаю? Почему я здесь, а не в своём милом крае, где каждая травинка радуется мне. Где каждый кустик и пять земли говорят сердцу, что они часть твоей души, и от одного только воспоминания знакомых мест и родных лиц, какая то сказочная благодать разливается по всему телу, и слёзы сами подступают к глазам.

Но жизнь берёт своё, за заботами о хлебе насущном человек забывается и в этой суете, он перестаёт понимать состояние своей души, своих истинных желаний и ему нужен повод, чтобы однажды, в минуты редкого затишья, снова вернуться к своим мыслям и спросить себя: — Боже, что же я делаю в этой чужой стране?

1. Библия. Быт.7:21

2. Библия. Чис.11:5

Глава 6.Осия

После покушения на Главного жреца Гоша долго заметал свои следы. Первым делом он изменил себе имя. Теперь он Осия сын Навина. Всё время, пока он прятался в Египте, его не покидало чувство, что кольцо преследования сжимается, и его поимка стражниками Фараона только дело времени. Осия кружил по Египту, стараясь незаметно просочиться в Гесем, где у него были зарыты деньги, но все его попытки не имели успеха. Когда в один из дней он почувствовал, что на него уже вышли и к вечеру следует ожидать ареста, он плюнул на свой клад, надурил шпиков и удачно покинул пределы Египта с группой еврейских переселенцев. Скоро он был уже в Елафе на границе Медианских земель. Почувствовав, наконец, свободу и желая иметь её больше, он освободил своих попутчиков от их лошади или, проще говоря, своровал её у них и пустился искать приключения по еврейским поселениям Синайской пустыни.

Ещё недавно здесь можно было ехать целый день и не встретить ни одной живой души, а теперь кругом расположились еврейские поселения иммигрантов из Египта. Но, что это были за поселения! Палатки и лачуги, слепленные из чего попало, нищета и убогость. У Осии разрывалось сердце, своровать было нечего. Поэтому он долго не задерживался ни в одном из этих поселений, и вскоре судьба занесла его в Медианские земли. Как бы долго продолжалось его одиссея никто не знает, если бы в один из дней он не встретил внука Фараона Моисея, который поил отару овец у колодца. И хотя он изменил внешность, превратившись из наголо выбритого египтянина в косматого и небритого еврея, Осия сразу узнал его, и почувствовал запах денег, женщин и приключений.

— Так вот где прячется виновник моих скитаний, — подумал Осия и решил действовать напролом, — главное узнать, где Моисей хранит денежки. Поговорив немного о жизни, о делах и здоровье, как принято между двумя незнакомцами в пустыне, Осия неожиданно спросил: — И долго ты собираешься здесь прятаться Моисей?

Тут с Моисеем чуть не случился удар. Осия рассчитывал на это и с удовольствием смотрел, как у Моисея расширились глаза, в которых стоял ужас, как он стал оглядываться, ожидая появления других людей Фараона, и как побелели его губы. Насладившись зрелищем Осия, как не в чём небывало сказал: — Не бойся Моисей, никто кроме меня пока не знает что ты здесь, а я не собираюсь выдавать эту тайну. Попей холодной водицы и успокойся, я твой друг. Осия не врал, хотя за голову Моисея и была обещана большая награда, и в другой ситуации Осия не задумываясь, сдал бы его и за гораздо меньшую сумму, но проблема в том, что и его голову ищут, а она ему ещё пригодится.

— Я, Осия сын Навина и я видел тебя несколько раз в Мемфисе. У меня профессиональная память и я без труда узнал тебя Моисей, но тебя могут узнать и другие, поэтому я и спросил тебя, долго ли ты собираешься скрываться в этом ненадёжном месте.

Моисей так перепугался, что не мог сообразить, что ответить и что предпринять в этой ситуации. Пригласить домой и убить когда он уснёт? Сказать, что он ошибся, и он не Моисей, и он просто путает его с внуком Фараона?

Осия, как будто разгадал его мысли и продолжил: — Меня тебе нечего боятся, я знаю, о чём ты сейчас подумал и моя смерть всё равно тебя не спасёт. Рано или поздно кто-то другой узнает тебя и тогда тебе конец. Чтобы вызвать к себе доверие и разогнать страхи Моисея. Осия решил идти до конца: — Я тот человек, которого ты нанял, чтобы убить Главного жреца. К твоему сожалению я только ранил его, но и ты хорош тоже, приказав меня убрать после дела.

Тут Моисей удивился опять. Гора с горою не сходятся, ну надо же.

— Я не планировал его убивать, — соврал Моисей Осии на всякий случай, — это не входило в мои планы, да и вообще все эти слухи обо мне явно преувеличены, я простая жертва чьих-то интриг и мне пришлось бежать. Ну, а про тебя, я вообще ничего не знал и вижу в первый раз.

— Конечно, не знал, ведь всё шло через десятые руки, — весело подтвердил Осия, — а тебе надо бежать Моисей отсюда. С твоими деньжищами ты бы мог отлично пристроиться на любом из островов Великого моря. Я готов оказать тебе помощь, за достойное вознаграждение, конечно.

Это и был настоящий план Осии, он верил, что у внука Фараона должны быть деньги и причём много, а ему ничего не стоит одурачить такого лопуха и скрыться с его деньгами.

— Хотя какой он лопух, — подумал Осия, — если умудрился убить сына Фараона. С ним надо держать ухо востро.

— Нет у меня денег, — ответил Моисей, и это была правда. Побег из дворца был настолько стремительным, что Моисею и в голову не пришло прихватить с собой, что ни будь ценное.

— Мне действительно нужен надёжный помощник, — вдруг сказал ему Моисей, — а награда тебе будет воистину царская, но после дела.

— В нашем деле принято платить половину вперёд, — без энтузиазма ответил ему Осия, почему — то, веря Моисею, что у него действительно нет денег.

Стресс, порождённый внезапным появлением Осии, прорвал ту оболочку, которая окутывала Моисея с тех пор, как он сбежал от Фараона, и он понял свою ошибку. Всё это время он жалел себя и свою не сложившуюся судьбу. Жалел, что он прозябает в этой дыре, жалел, что у него не жена, а дура, жалел, что всё идёт не так, как хотелось бы.

— Распустил сопли идиот, — вдруг отругал он себя, — да не жалеть себя надо, а действовать. Ещё ничего не потеряно, в Египте голод, евреи бегут от туда как тараканы и чем хуже там, тем лучше ему.

— Пора возвращаться, — вдруг решил он, — поднять население недовольное Фараоном и в первую очередь евреев, наобещать сладкую жизнь всем кто поможет ему занять трон и наконец-то захватить власть. Бить по двум главным целям — по налогам и по земле. Это два краеугольных камня любого государства и они решают всё. Надо только пообещать уменьшение налогов и раздачу земли всем кто пожелает. Причём пообещать сделать это навечно. Конечно, он не дурак выполнить это в случае прихода к власти, ни одно государство не может существовать без налогов и контроля над землёй, но это будет потом, а сейчас обещать, обещать и обещать.

— Одно плохо в моём плане, — с тоской подумал Моисей, — еврейский язык то я и не знаю(1), а как можно поднять народ не зная языка? Нужны пламенные речи, нужны такие слова чтобы все слушали, открыв рот, и верили этому. Тут Моисею пришла хорошая идея. Ещё перед покушением

1. Библия. Исх.4:10 112

он собрал сведения о родственниках, так на всякий случай и выходило, что его брат Аарон(1) имел хорошо подвешенный язык.

— Так в чём проблема? — Подумал он, — пусть Аарон и будет моим идеологом и моими устами.(2)

Все эти мысли пронеслись в голове Моисея в одну минуту, словно какое то озарение нашло на него с появлением этого Осии.

— Я всё равно буду фараоном, — вдруг сказал Моисей Осии, — и если ты поможешь мне, то я назначу тебя… — тут Моисей стал думать какую же должность отвалить Осии, чтобы тот согласился.

— Только главным полководцем, — не дав Моисею додумать, заявил Осия и представил себя, как он принимает парад войск на главной площади Мемфиса в день рождения фараона, стоя в золотой колеснице перед выстроенными войсками.

— А ты соображаешь в военном деле? — удивился Моисей.

— Ещё как, — оживился Осия, — пацанами мы часто играли в войну, и я всегда был командиром.

Моисей расхохотался.

— С тобой не соскучился, — вытирая слезы, проговорил Моисей, — пацанами он играл. Я тоже играл, но это тебе не палкой махать, а руководить сражением.

— Да в сражении, — обиделся на него Осия, — главное перехитрить противника, тогда и победишь, а не переть напролом, как разъяренный бык. Моя армия пацанов всегда побеждала, потому что я хитрый.

Тут он хотел добавить и умный, но передумал.

— Был бы умный, не сидел бы тут в этом дерьме, а был бы чертовски богатый и имел много женщин, — укорил он себя.

— Завтра едем в Гесем, — объявил Моисей и от этого на душе у него стало так хорошо, как будто сбылось то о чём он мечтал всю жизнь. Моисей почувствовал перемену скучной жизни, новое волнение, а главное то что, наконец, то всё сдвигается с мёртвой точки, а это давало надежду.

— А может нам поехать в другое место, — заволновался Осия, уж

1. Библия. Исх.4:14

2. Библия. Исх.4:16

очень ему не хотелось появляться там, где его могли ждать сыщики, но, натолкнувшись на сердитый взгляд Моисея, замолчал.

— Да и хоть Гесем, — подумал он, — хоть деньги свои откопаю, где наша не пропадала.

Несмотря на столь мимолётное знакомство, эти два человека мгновенно сошлись душами и почувствовали полное доверие друг к другу. Они словно были вылеплены из одного теста и мыслили абсолютно одинаково, а главное они вдруг поверили, один, что он будет фараоном, а другой что он будет полководцем.

Вместо того, чтобы улизнуть из дома незаметно, Моисей ляпнул тестю, что собирается на несколько дней в Египет(1).

Жена видимо поняла, что назад он не вернется, и подняла жуткий крик. Досадуя на свою глупую ошибку, Моисей только махнул рукой, мол, собирайся.

— Не далеко же ты уедешь старая ведьма, — ехидно подумал он.

Так они и выступили, он с Осией на лошадях, а жена с детьми на ослах.

На первом же ночлеге, как только заснула жена, Моисей и Осия тихонько растворились в темноте.(2)

------------------------

1. Библия. Исх.4:18

2. От автора. Библия. Исх.4:24 и далее. Эта сцена ночлега в библии наводит на несколько вопросов; почему вдруг бог решил убить одного сына Моисея, а не обоих, почему изменилось имя его жены? То, что она, а не Моисей, делала обрезание, говорит за то, что Моисея их покинул.

Создаётся впечатление, что до Исх.4:23 библию писал один человек, а после стиха 23, другой. Как же тогда утверждение, что эту книгу (Исход) писал Моисей?

Глава 6.Армия или евреи?

Фараон никак не мог принять решение. День за днём он обдумывал сложившуюся ситуацию в стране, прикидывал различные варианты и никак не мог решиться ни на один из них. Вопрос был наисложнейший, и от правильного решения завесила дальнейшая судьба развития страны, его власти и жизнь народа. Фараон решал ребус — в связи с угрозой голода возникшей в Египте, отменить налог на этот год с населения или нет.

С одной стороны кажется всё просто, крепкий крестьянин — крепкое государство. Значит надо отменить налог и дать крестьянину пережить тяжёлое время. В будущем он сполна рассчитается с казной.

С другой стороны, как в таком случае содержать армию? Потерять ёе означало потёрю независимости страны и его личной власти.

Конечно, фараон обдумывал и варианты, имеющиеся в любом деле, а именно, не отменять налог, а просто снизить его, к примеру, на половину? Но, тогда придётся снижать численность армии и денежное вознаграждение солдат. В этом варианте недовольные будут и крестьяне и солдаты и как уравновесить в этом случае чашу весов?

Были ещё варианты, но более запутанные и тоже не решавшие главного противоречия между доходом и расходом казны.

После смерти сына, словно все несчастья обрушились в один миг на страну, и Фараон уже не мечтал начать строительство плотины через Нил в ближайшие годы. Нет, он не отказался от этой мысли и голод в Египте лишний раз подтвердил всем, что плотина необходима и её пусть не сейчас, но возводить надо. Фараону казалось что природа, почувствовав, что ее, собираются укрощать, начала мстить за это и бросила в бой все силы, стараясь помешать чересчур обнаглевшим людям.

А какая проблема возникла с еврейской общиной?!

Конечно, он погорячился, обложив их сразу таким большим налогом, но он стремился к справедливости. Все должны платить равный налог независимо еврей ты или египтянин и все должны были понять это. Но поняли это только египтяне, а евреи отреагировали на это усилением иммиграции и как остановить поток умов и рук из страны Фараон просто не знал. Странный всё — таки народ эти евреи, много раз приходили жить в Египте и много раз уходили. Последний раз они пришли 430 лет тому назад, и до последнего времени и не помышляли уходить и казалось, что теперь им и идти то некуда от могил свои отцов. Казалось, они влились в египетскую нацию и, смешавшись с ней, скоро переплавятся в одну великую нацию. Казалось…

— А стоит ли останавливать их, — думал Фараон, — если человек бежит из своей страны в тяжёлое для неё время, то можно ли доверять ему(1)?Такой человек живёт пословицей, где хорошо, там и Родина и надеяться на такого человека, всё равно, что надеяться на наёмника, который верен, пока ему платят. Такие люди как перекати- поле, сегодня здесь, а завтра там, с одной лишь только разницей, они стремятся, не куда ветер подует, а откуда.

Фараон не собирал совет с тех пор, как умер Рам и сейчас неплохо было бы собраться как в добрые старые времена, обсудить проблемы, новости, текущие дела и он хотел, было распорядиться об этом, но мысль, что всё будет как раньше, только без Рама, заставила его передумать. Вместо этого он распорядился позвать главного советника и когда тот замер, перед ним ожидая его слов, произнёс: — Налог не отменять и не снижать.

— Сохраню ли я еврейскую общину в стране неизвестно, а армию я сохранить обязан, — твёрдо решил он.

1. Библия. Исх.1:10

Глава 7.Штаб революции

Моисей был доволен новым помощником. Этот пройдоха знал всё и действовал так быстро и ловко и казалось, что нет такого дела которое он бы не выполнил. Благодаря его быстрому мышлению и способности мгновенно ориентироваться в сложившейся ситуации, они довольно легко избежали нежелательных встреч и сторожевых постов охраняющих границы Египта и проделав большой путь очутились в Гесеме. Моисей просто не мог представить, чтобы он делал и куда бы попал, пустись он в путь без своего полководца.

Не привлекая к себе внимания, Осия привёл Моисея к старому знакомому Моше, одинокому цирюльнику в его мастерскую на рыночной площади.

Моша был в запое. Голодные времена словно подменили людей, и всегда полная мастерская пустовала. Никто не хотел, да и не имел денег стричься, и тем самым был нарушен годами выработанный режим жизни Моши, который не мог жить без общения с людьми. В былые времена с рассвета Моша брил важных чиновников спешащих по делам и, ведя с ними беседы, уже с утра был в курсе всех политических новостей и событий. После завтрака и обязательной кружки хорошего вина, составляющую его утренний моцион, к нему в салон валил простой народ. Купцы, ремесленники, крестьяне, провернув дела на рынке, желали отдохнуть и привести себя в порядок. Почти всех, за исключением крестьян приехавших продавать продукты из дальних сёл, Моша хорошо знал, а они в свою очередь любили его за его дружелюбие и умение так рассказать последние новости, что всем было весело. Моша знал всё! К примеру, если вам интересно знать, почему вчера, у мясной лавки Исаака, подрались два египтянина, зайдите к Моше. Он уже обсудил это не с одним из своих клиентов и, брея вас, перескажет все детали этого вчерашнего происшествия, вплоть до глубоких корней её возникновения.

Увидев входящих в его салон двух мужчин, в одном из которых он сразу узнал непонятно куда исчезнувшего Гошу, он принялся обметать запылённое кресло. Стараясь не показать вида, что он, изрядно выпивши, ведь кто захочет бриться у пьяного брадобрея, Моша засуетился, рассыпая последние прибаутки на горячую тему — саранча. После того, как Осия сказал ему что-то на ухо, он с сожалением положил свою щетку в сторону и проводил гостей в подсобку, которая была его комнатой отдыха, кухней и спальней. Увидев бутылку хорошего вина, которую Осия достал из сумки, Моша сразу повеселел, но как не пытался, не мог найти даже куска лепешки, чтобы закусить. Махнув рукой, мол, чего вы хотите от старого холостяка, в доме которого мышь от голода сдохла, он поставил на стол три кружки и стал с нетерпением ждать, когда Осия начнёт наливать.

— Вот она наша жизнь, — проговорил он, выпив вино большими глотками, словно у него была жажда, — не идёт народ стричься сожри его саранча, как будто весь мир сошёл с ума. Спросите меня старого еврея, что происходит, и я вам скажу — я не знаю. Вместо того, чтобы Моша привёл их в божеский вид, этот народ предпочитает обходить стороной мою мастерскую как будто кто-то другой может это сделать лучше меня.

Чтобы прервать разговорившегося Мошу, Осия налил ему ещё кружку и, кивнув головой Моисею, мол, смотри тут сам, вышел. Моисея морил сон от хронического недосыпа за всю долгую дорогу. Он слушал Мошу и постепенно сон так навалился на него, что ему стала безразлична вся эта кутерьма с конспирацией, страхами и готовностью в любую секунду бежать. Моисей выпил ещё кружку и заснул крепким сном, а Моша не заметив этого и, соскучившись по слушателям его философских рассуждений, принялся рассуждать о будущем страны после проклятого голода.

.

Глава 8.Идеолог революции

Аарон любил землю, а все корешки сорняков ненавидел, как можно ненавидеть врага. Ему бы побольше времени, и он освободил бы её от эти кровососов и дал ей дышать полной грудью. Земля и представлялась ему живым существом и Аарон тайком от остальных, чтобы не смеялись над ним, даже разговаривал с ней как с дорогим ему человеком. Переходя от одного участка к другому, он обещал то напоить, то прополоть, то просил извинения за не вовремя сбитые сорняки и его жена Елисавета, знавшая привычку Аарона говорить с землёй, ревновала его к ней, когда он находил земле такие ласковые слова, какие он не говорил ей.

Повезло ему всё — таки в жизни. Повезло с умной и красивой женой, с сыновьями, подросшими один к одному и с его участком плодороднейшей земли, доставшийся ему от отца в наследство. Благодаря его кормилице — земле он и слыл крепким хозяином, а за это всегда уважают, и слово Аарона имело большой вес в еврейской общине.

Хороша землица, ничего не скажешь! Ещё не было случая, чтобы подводила их, а какое чувство удовлетворения получаешь, обрабатывая её! Трудишься от восхода солнца и до его заката, а усталости нет, ну если и есть, то чуть-чуть и хочется сделать больше и больше, но приходит вечер и с сожалением приходиться оставлять работу до утра и идти домой.

А дома другое чувство удовлетворения. Когда, умывшись, все, садятся за стол ужинать и вся еда кажется такой вкусной, что ложку проглотишь. И парни, его надежда и гордость, плечо к плечу уплетают похлёбку за обе щеки, а жена Елисавета такая красивая, что мир кажется, так хорошо устроенным, что хочется поймать снующую от печи к столу Елисавету и крепко-крепко поцеловать, не дожидаясь ночи. Аарон так и делал раньше, но последнее время прекратил из-за боязни увидеть весёлую усмешку на губах сыновей считавших, что целоваться в таком возрасте уже не к чему.

Одна забота, землицы маловато. Ему то хватает, а сыновьям что он выделит? Скопил Аарон денег, благо урожаи были хорошие, чтобы прикупить земли, да тут этот указ Фараона о новом налоге. Вот и пришлось их отдать трясущимися руками.

— Но ничего, — думал Аарон, — накоплю ещё больше и тогда то прикуплю давно присмотренный им кусок жирнючей земли у бестолкового и ленивого соседа, который не обрабатывал, а мучил землю. Сосед уже и сапог ему отдал(1), а Аарон распланировал в уме, как он обустроит этот участок, и что где будет у него произрастать, и с какой стороны начинать вспашку.

Но пришла беда, откуда не ждали, Нил не разлился! Не такой он был хозяин, чтобы допустить разорения хозяйства одним неурожаем. И зерно у него было припасено на такой случай и семена и волов было чем кормить. Конечно, они не голодали как другие семьи, не ели похлёбку из травы, но и им пришлось не сладко.

Фараон не захотел снизить налог в связи с неурожаем, и Аарону пришлось крутиться как ужу, чтобы насребсти положенную сумму проклятого налога. Что только они не придумывали и не делали с сыновьями, чтобы заработать. Вначале Аарон организовал производство кирпича, но прогорел. Простой соломы(2), которой всегда было, завались в Египте после молотьбы, не хватало на поддержку скота, не то, что на производство кирпича. Да и кому он был нужен этот кирпич, когда жрать было нечего. Добывали водоросли из Нила на корм скоту, копали по найму колодцы и пробовали многое другое, чтобы выкрутиться в это суровое время.

Все ждали июля и с тревогой ожидали, что случиться с Нилом. К великой радости всего Египта, в положенное ему время, Нил разлился с такой же полной водой, как и в хорошие годы.

— Теперь соседская земля у меня в кармане, — думал Аарон, — после того, как по всему Египту прошёл невиданный град и побил озимый ячмень и лён(3). Только район где жил Аарон град обошёл

1. Снятие и передача обуви покупателю обязывала уступить свое право на что-то.

Библия. Руфь.4:7

2. Библия. Исх.5:7

3. Библия. Исх.9:24,31

стороной. Аарон радовался чужому горю, предвидя, что цены на ячмень и лён резко пойдут, вверх принося ему баснословную прибыль. Но видимо, это большой грех радоваться чужому горю, и бог покарал за это Аарона, а заодно и весь Египет. На страну обрушилась следующая беда, саранча(1). В несколько дней эти прожорливые твари съели всё, что росло, включая траву. Из-за отсутствия корма начался падёж скота.(2). Это был крах. Людей охватил ужас, надвигалось время величайших испытаний и непонятно было, как выжить, как не опуститься до того скотского состояния, когда голодный человек превращается в зверя способного растерзать любого, включая своего ближнего.

С Аароном чуть не случился удар. Он, словно не понимая, что от такого количества саранчи нет спасения, метался по своему участку, пытаясь спасти урожай. В каком-то безумстве, Аарон давил саранчу руками, топтал ногами и даже пускал в ход свои зубы. Всё было напрасно. Теперь он без слёз не мог смотреть на свои поля, и целыми днями проводил в сарае занимаясь различными пустяками, чтобы не сойти с ума. Сарай был пуст, несколько дней назад, он приказал сыновьям забить волов. Корма не было, и всё равно они передохнут. У него не поднимались руки на волов, которых он любил, и лелеял, наверное, не меньше, чем детей.

Аарон почернел лицом и ходил злой ища повода к кому бы придраться, но домашние знали это и старались не попадаться ему на газа.

— С голода не помрём, — думал Аарон, копаясь в сарае как жук в навозе, — крокодилов будем ловить, и жрать их на худой конец, но где взять деньги на налог. Мысль о том, что придётся продавать свои земли Фараону, в счёт уплаты налога, делала его жизнь невыносимой. Для него, знавшего каждый бугорок его, обильно политый потом земли, эта мысль означала смерть. Он вставал и засыпал, думая только об этом, и для него всё остальное перестало существовать. Позавчера, ночью, видя как он мучается и чтобы хоть на мгновение отвлечь его от проклятой заботы, Елисавета попыталась его приласкать, а он старый придурок резко оттолкнул её и заорал на весь дом: — Ты что, совсем с ума спятила,

1. Библия. Исх.10:14,15

2. Библия. Исх.9:6

ты не нашла другого времени чтобы заниматься этой ерундой!? Жена обиделась, а он весь следующий день вспоминал об этом и, чертыхаясь, укорял себя за эту несдержанность. Стараясь загладить свою вину, он попытался приобнять её, но Елисавета огрела его полотенцем, и окатила таким взглядом, что он отступил от неё, и решил не злить зверя.

— Ничего, — с печалью подумал он, — вот поправлю дела, и тогда ты опять будешь задыхаться в моих объятиях.

Повинуясь привычке не сидеть без дела, Аарон, развесив в сарае сеть, принялся за её починку. После прошлогоднего мора рыба появилась, но её было ещё слишком мало, что прокормить Египет и вчера Аарону с младшим сыном стоило большого труда поймать три небольших карася, а внезапно выскочивший из тростника крокодил так напугал Аарона, что он долго оглядывался, прежде чем зайти в речку.

— Ты чего такой трусливый сегодня, — поднял его на смех сын, — боишься каждой лягушки.

— Лучше десять раз испугаться, чем один раз обмараться, — с опаской поглядывая на тростник, хмуро заметил Аарон.

К возившемуся в сарае Аарону заглянул незнакомец и, убедившись, что Аарон один, весело поприветствовал его.

— Опять сыщик пожаловал, им, что делать больше нечего, — зло подумал Аарон и приготовился слушать его дурацкие вопросы.

Но он ошибся и незнакомец, чьё лицо напоминало Аарону о ком то, кого он встречал раньше, приветливо поглядывая на него произнёс, что его брат Моисей желает с ним встретиться.

— ?!

— Придёшь?

— Приду!

В другое время Аарон ни за что бы, ни согласился встретиться с государственным преступником и обошёл бы его десятой дорогой, но его пронзила мысль, что у Моисея могут быть деньги и брат поможет ему рассчитаться с налогом.

— Тогда, как стемнеет приходи к цирюльнику Моше. Ну и вроде взрослый, сам понимаешь, чтобы ни одна душа не проведала, — толи предупредил, толи предостерёг Аарона незнакомец и исчез за дверью.

— Неужели мне удастся выкрутиться с помощью незнакомого брата, — почему то веря, что ему займут денег, обрадовался Аарон и эта надежда породила уверенность что всё так и случиться. За многие дни он расслабился и от этого замурлыкал свою любимую мелодию *Молотите волы мне зерно*.

Жена вышедшая из дома, чтобы развешать постиранные тряпки и не видевшая таким мужа много дней, удивлённо вскинула брови, и её сердце радостно забилось. Она хорошо знала Аарона и если он мурлыкает своих волов, то значит, дела пошли в гору или, по крайней мере, что-то случилось хорошее.

Как стемнело, Аарон потихоньку выскользнул из дома и направился на встречу с незнакомым братом.

— Какой он, — думал Аарон, — наверное, разбойник каких поискать, коль весь Египет его ищет. Да чёрт с ним, он не собирается с Моисеем детей крестить, пусть только даст денег до следующего урожая, а втянуть себя в смертоубийство какое-нибудь, что он опять, наверное, замыслил, Аарон не позволит. Вот и Елисавета тоже самое говорит.

У Аарона никогда не было секретов от своей жены, и он рассказал ей о визите незнакомца и что он хочет занять деньги у Моисея.

— Ой, смотри Ааронушка, не дай себя обмануть, — шептала она, чтобы не слышали сыновья, — если увидишь, что он замыслил нехорошее сразу беги домой, пропади эти деньги пропадом, чёстно жили и честно помирать будем. Уже на крылечке она стянула с его пальца серебреное кольцо, единственную дорогую вещь, которую имел Аарон, и пожелала ему доброго пути.

Осия, весь остаток дня, наблюдавший за домом Аарона, на случай если тот побежит к страже, дождался, когда Аарон войдёт в парикмахерскую и неожиданно появившись сзади, запер дверь на задвижку.

— Проходи в подсобку, — сказал он вдруг оробевшему Аарону и уселся в Мошено кресло, словно собираясь, чтобы тот его подстриг.

Аарон уже десять раз пожалел, что пришёл на эту встречу, но Осия запер дверь и отступать было поздно.

— И зачем я сюда пришёл, — с тоской подумал Аарон, проходя в подсобку, — не иначе тут заговор затевается, а мне крестьянину это совсем ни к чему, мне пахать землю надо, а не политикой заниматься. Это другие пусть властью играют, а мне с этого хлеба не жать.

В подсобке Арон увидел загорелого до черноты мужчину своих лет, и так как в комнате больше никого не было, он решил, что это и есть его знаменитый брат.

— Присаживайся на стул, поближе, — проговорил мужчина на ломанном арамейском языке(1) не вставая с Мошеной кровати, но потом, видимо передумав, всё — таки встал и обнял стоявшего Аарона.

— Садись, садись и рассказывай, как вы тут поживаете.

— Да как, — промолвил Аарон, присаживаясь на краешек стула, — сам, поди, знаешь, бедуем. Одна забота, как собрать деньги, чтобы налог выплатить. Тут Аарон оживился и заискивающим голосом произнёс: — Выручи брат, займи денег, иначе землю потеряю. Я тебе по гроб рабом буду, всё что хочешь, сделаю, только выручи, займи бога ради.

— И многие так бедуют, или только ты один в Гесеме? — спросил его Моисей.

— Да полно тебе, скажешь тоже один, — хмуро ответил Аарон с нетерпением ожидая, что же скажет ему Моисей насчёт денег, — весь народ воем воет, того и гляди детей своих в рабство продавать начнут.

— Ну а если я тебе дам денег, выручит это тебя?

— Да, — быстро ответил Аарон, обрадованный словом, дам денег, — да со своей землицей я быстро поднимусь, она у меня знаешь, какая, рабом твоим буду, начал он опять, — ради бога выручи Моисей.

— Ну, а если опять придёт саранча, засуха, потоп и ещё бог знает что, так мне что тебе деньги каждый год давать, — жёстко перебил его Моисей. Аарон опустил голову.

— Не за этим я пришёл сюда Аарон, рискуя каждую секунду своей жизнью. Я пришел, чтобы навсегда решить проблему земли и освободить крестьянство от несправедливых поборов. Я пришел, чтобы снять все эти фараоновские путы с рук трудового народа и дать им долгожданную свободу и справедливость. Я пришёл принести им долгожданный достаток и процветание! И я готов умереть за счастье моего народа, — с пафосом закончил свою речь Моисей, и у него самого перехватило горло от гордости за себя и трогательное желание умереть за свой народ.

Всю дорогу в Египет Моисей готовил эту речь и теперь наблюдал, какое впечатление она произвела на Аарона.

Аарон не понял ничего, о чём говорил ему Моисей кроме одного, что денег ему не дадут, а все остальные слова Моисея только удивили его, и он никак не мог понять, о какой свободе говорил Моисей. Аарон даже посмотрел на свои руки, как бы пытаясь найти на них фараоновские путы, от которых его хочет избавить брат.

Видя удивлённое лицо Аарона, Моисей решил говорить проще.

— Как бы ты жил Аарон, если бы не было налога?

— Хорошо, да только, как это возможно?

— Очень просто Аарон, фараоновский строй изжил себя, он прогнил насквозь и осталось только толкнуть его, чтобы он упал. Я пришёл, чтобы сделать это. Во — первых, я отменю все налоги, а землю буду раздавать тем кто хочет заниматься земледелием. Всё в моей системе проще — простого, земля крестьянам, а мастерские ремесленникам. Мне нужна только помощь, поэтому я и пришёл к тебе. Надо поднять массы и сбросить неугодного Фараона, который, как пиявка присосался к телу трудового народа и если нам удастся с тобой сделать это, то ты получишь столько земли, сколько захочешь.

Когда Моисей заговорил о земле, Аарон насторожился, тема была ему близка, а обещание Моисея дать ему столько земли, сколько он захочет, пришлось мёдом на его сердце. Какой крестьянин не хочет иметь больше земли? Для хорошего крестьянина много земли никогда не может быть, её может быть только мало.

А жизнь без выматывающего всю душу налога? Разве это не здорово!

Да и Фараон, судя по словам Моисея, совсем обнаглел, и жнёт там, где не сеял.

— Вот это брат, — с гордостью подумал вконец очумевший Аарон, — ну настоящий фараон!

— Завтра Аарон собери старейшин(2) и поговори с ними. Объясни им мои планы и цели, которые мы с тобой ставим. Расскажи им, какую они получат жизнь после свержения Фараона. Только смотри, всё должно быть пока тихо, не привлекайте внимание фараоновских сыщиков. Ну, а теперь давай выпьем по братски, за встречу и за победу.

1. Все евреи от Месопотамии до Египта говорили на арамейском языке и в библии вы не найдёте выражения еврейский язык, который называется там ханаанский либо иудейский.

2. Библия. Исх.4:29–31

Глава 8.Шалаш

Осия развернул кипучую деятельность, и Моисей не видел его спящим. Когда он засыпал, Осия ещё был на ногах, а когда Моисей открывал глаза, то Осия уже во всю отдавал распоряжения ранним посетителям. Пустующая мастерская Моши в одно мгновение превратился в оживлённое место и пьяный с раннего утра Моша не успевал стричь молодых людей, которые после стрижки получали инструкции в подсобке, которую Осия превратил в штаб революции. К радости Моисея дело закипело, и он не переставал удивляться организаторским способностям своего полководца.

Фараоновские шпики, как оказалось, хлеб даром не ели и, почувствовав опасность, Осия предложил Моисею срочно поменять резиденцию, что как оказалось, было сделано вовремя. Ночью стражи порядка оцепили район и ворвались к Моше, где кроме мертвецки пьяного цирюльника уже никого не было.

Новый штаб революции организовали на окраине города ОН в густых зарослях тростника. Построили шалаш достаточный, чтобы вместить трёх-четырёх человек и работа закипела с новой силой. Ежечасно прибывали посыльные из различных общин Гесема и, получив инструкции, исчезали в зарослях папируса. За какую-то неделю Осия организовал отряды добровольцев почти в каждом населённом пункте Гесема и довольный своей работой доложил Моисею, что поставил под копьё 12 000 человек.

— Пора Моисей, — заявил он, — с моей стороны всё готово.

Со стороны Аарона тоже было сделано всё, что хотелось Моисею. Брат посещал его каждый день и докладывал результаты своих встреч со старейшинами родов. По его словам, вначале они с недоверием встретили предложение Аарона по переустройству существующего порядка. Да и это понятно, нельзя крестьянину фантазировать, пахота, сев, заготовка кормов, жатва и другие крестьянские заботы реальность его жизни и пустись крестьянин в демагогические рассуждения переустройства несправедливого мира, то кто будет кормить страну? Но, этот дурень Аарон, в начале поверил сам, а потом своими страстными речами заставил поверить других, что, возможно, такое справедливое устройство общества, где каждый будет сам определять размер налога в казну. Где ни один чиновник от власти не сможет притеснять его ни поборами, ни взятками, ни сводом непонятных и противоречивых законов, от которых кругом идёт голова. Вчера Моисей тайно посетил одну встречу Аарона со старейшинами, и ему очень понравились слова брата произнесённые в конце его речи: — Долой Фараона! Долой его ненасытных чиновников. Да здравствует трудовой народ и его вождь Моисей!

Ну что ж, видимо, действительно пора брать власть. Всё складывалось как нельзя лучше. Армия Фараона укрощает восстание в Эфиопии, массы евреев в Гесеме взбудоражены и остаётся только поднести факел, чтобы всё вспыхнуло огромным пожаром.

Моисей позвал Осию.

— Вчера было ещё рано, а завтра будет поздно, — с умным лицом произнёс Моисей, — сегодня или никогда. Пора Осия твоим удальцам показать, на что они способны вместе с тобой. Как ты собираешься начинать?

Осия хитро улыбнулся, он давно разработал план начала восстания и всё терпел, ожидая, когда об этом, наконец, зайдёт речь.

— Сегодня вечером я прикажу разгромить фараоновские винные погреба, и вдохновлённые вином бойцы пойдут на всё, что мы прикажем.

— Гениальная мысль, — воскликнул Моисей, — когда пройдёт хмель, поздно будет думать.

— К середине ночи я планирую захватить все ключевые посты в городе и тюрьму. Храмы не взять и их придётся просто заблокировать, ну и к утру выступим на столицу, — закончил Осия.

— Всё хорошо, за одним исключением, — проговорил Моисей, — отдай приказ разграбить всех зажиточных египтян и вообще всех богатеньких, кто подвернётся под руку. Даже если окажется, что он еврей. Ничего страшного, революция всё спишет. Дай бойцам напиться крови, никого не оставлять в живых, рубить, рубить и рубить. Чем сильнее они измажутся в крови, тем лучше. Обратной дороги у них после кровинушки уже не будет. Но самое главное Осия, Фараон. Заруби себе на носу, если мы не убьём его, то нам с тобой не сдобровать, и у нас нет даже малейшего шанса остаться в живых. Только смерть Фараона даёт нам надежду, что армия подчиниться мне как законному внуку Фараона. Объяви своим бойцам революции, кто убьёт Фараона, получит всё, что захочет.

— А как насчёт должности командира фараоновского флота?

— О чём ты, — удивился Моисей, не понимая, — какого флота?

— Наладил я контакт с одним моим старым знакомым, хороший человек, воровали когда-то вместе, так он сумел пристроиться на охранное судно Фараоновской яхты, — стал излагать Осия, — когда мы ворвёмся во дворец, то Фараон попытается сбежать на своей яхте. Прав я или нет?

— Если не будет убит, то да. И как я не подумал об этом, — спохватился Моисей.

Осия довольно заулыбался, он то всё продумал, не даром его армия пацанов в детстве всегда побеждала.

— Сегодня ночью мой друг поможет моему отряду, без шума захватить это судно и если мы не убьём Фараона во дворце, то когда он попытается бежать на своей яхте, мои ребята вместо охраны его персоны атакуют его и прикончат всех на её борту.

Закончив речь Осия с гордостью посмотрел на Моисея, мол, знай наших, но Моисей не заметил его торжества.

— Прекрасный план, — с горящими глазами ответил он.

— Я знаю, — ответил Осия, — так вот, этот мой друг хочет получить за это должность командующего фараоновским флотом. Что ему ответить?

— Получит он флот, чёрт с ним, главное обещай Осия, а потом мы разберёмся, — с усмешкой проговорил Моисей, — потом…может быть и получит. Понял?

Они прекрасно поняли друг друга и рассмеялись.

Весь остаток дня Осия распределял роли, посылал гонцов, ругался, хвалил и ближе к вечеру доложил, что всё готово и им пора перемещаться в центр событий, в город.

Через два часа, миновав посты они сидели на конспиративной квартире и принимали последние сводки. Приехал Аарон. Он явно нервничал и не мог усидеть на одном месте.

— Да сядь ты и не мельтеши, как комар перед носом, — прикрикнул на него Моисей, — всё будет хорошо. Сядь и выпей. Без тебя мандраж бьёт.

Стоило солнцу уйти за горизонт, как отряды мятежников устремились на сторожевые посты, на тюрьму, на здание городской управы. Группа молодчиков громила винные погреба. Занялись первые пожары, полилась первая кровь. Начиналась первая еврейская революция, как и любая другая революция ведущая в никуда, в тупик исторического развития. Как и любая другая революция, приносящая тяжелейшие страдания и неисчислимые потери для всех кого она касалась, со всеми её атрибутами; кровью, дикой жестокостью, разбоем и беззаконием.

А в это время, во дворце Фараона проходил военный совет. Два дня назад, Хорум доложил Фараону, что по его сведениям, Моисей вернулся в Египет, и готовит бунт в районе Гесема, где происходят тайные митинги с призывом свержения существующего строя. В сложившейся ситуации следует ожидать выступления бандитов в самое ближайшее время.

— Змеёныш, — думал Фараон, — и время то, какое неудачное для меня выбрал. В городе было всего две тысячи личной гвардии Фараона, а армия находилась достаточно далеко, чтобы немедленно прийти на помощь.

В войска срочно был отправлен указ Фараона о возвращении, а пока военный совет решал ближайшие задачи по возможному отражению атак революционеров. Было предложено отправить Фараона навстречу к армии под прикрытием отряда гвардейцев, но Фараон не принял это решение, так же, как и следующее предложение отправиться вверх по Нилу на яхте под прикрытием корабля охраны. Как бы надсмехаясь над нависшей опасностью, Фараон решил остаться в столице, надеясь на то, что бунтовщики не успеют сформировать свои ряды до подхода армии из Эфиопии. Посовещавшись, военный совет в лице Фараона постановил;

1. Семье Фараона и ему самому переехать из дворца в Главный храм под его защиту.

2. Усилить охрану государственных зданий.

3. Казнить всех особо опасных преступников содержащихся в городской тюрьме.

4. Выпустить указ о мобилизации городского населения.

5. Ввести в столице осадное положение.

Из этого списка удалось выполнить только первое. С наступлением темноты, Фараон с небольшим отрядом охраны тайно покинул дворец и прибыл в Главный храм. Там уже развернулись работы по укреплению его обороноспособности и люди Хорума укрепляли все выявленные слабые места. В это время в Гесеме начался бунт, и Фараон приказал бросить защиту города и стянуть все имеющиеся войска в храм для отражения ожидаемой атаки противника. Ночь прошла спокойно, а утром в город ворвались войска Моисея. Не прошло и часа, как город запылал, полилась кровь и всегда тихие улочки утреннего Мемфиса наполнились шумом борьбы, визгом грабящих и диким криком убиваемых людей, от которого мурашки бежали по спине. К полудню всё было кончено, те маленькие очаги сопротивления, которые возникали в городе быстро подавлялись, и когда Моисей въехал в столицу, в которой он так долго не был, она словно вымерла. Никто не вышел на улицы, чтобы встретить нового фараона Моисея! Не было слышно приветственных криков, не было видать упавшего вниц народа, только ветерок метал клубы дыма горевших домов и голосили женщины. Настроение Моисея резко ухудшилось.

— Ну, подождите, — зло подумал он, — я вас научу достойно встречать своего повелителя.

Приехав во дворец, он первым делом прошёл в тронный зал и уселся на фараоновский трон. Вот тот момент, о котором он так долго мечтал. Он на троне! Странно, но чувства радости он не испытывал, а вместо него у Моисея было чувство какого-то нездорового возбуждения и чувство нереальности происходящего. Фараон, вот кто не даёт ему почувствовать всю торжественность этого момента. Моисей вдруг отчётливо понял, что пока жив Фараон, он всегда будет чувствовать себя шутом и изгоем на этом троне.

— Где Осия, что с Фараоном? — заорал он на своих телохранителей, и резко встав, пошёл в свою бывшую комнату. С трепетом, толкнув дверь, он как бы опасаясь чего-то, вначале заглянул, а потом осторожно вошёл. Комната была пуста. Видимо Фараон приказал выбросить всё, что могло напомнить ему о внуке и только пыль, лежащая толстым слоем, указывала, что сюда никто не заходил много дней. Постояв, Моисей направился назад и, проходя мимо комнаты, которая когда-то принадлежала сыну Фараона Раму, решил заглянуть и туда. Всё было на месте, даже край покрывала наброшенного на кровать, был немного завёрнут, как будто её хозяин только вышел из комнаты и сейчас вернётся обратно. Моисей даже интуитивно оглянулся на дверь, и по его спине пробежали мурашки от реальности ощущения, что Рам жив и сейчас войдёт сюда чтобы бросить ему в лицо — убийца. Моисей рванулся из комнаты и когда он влетел в тронный зал, там его уже ждали Осия и Аарон. В противоположность Аарону Осия был весел и к удивлению Моисея обвешан дюжиной золотых цепочек, а почти на каждом его пальце блестело золотое кольцо, что делало его похожим на торговца ювелирной лавки.

— Ох, и люблю я красивые вещи, — ответил он на немой вопрос Моисея и, видя, что тот мрачен, стал его ободрять, — да не перешивай Моисей, я его всё равно достану. Кто же ожидал, что он в Главном храме укроется. Потом, резко перейдя от весёлого тона к серьёзному сказал: — Я сейчас оттуда, крепость, а не храм. Я там был один раз, знаю. Не удалось с налёта, так мы его штурмом возьмём. Я уже штурмовые лестницы изготовить распорядился, день, другой и я принесу тебе его голову.

Осия развалился в кресле и приказал подать себе вина. Глядя на него и его поведение, можно было подумать, что он всю жизнь провёл здесь во дворце, так естественно он себя вёл.

— Что за человек, — подумал Моисей, — в любой ситуации он чувствует себя как рыба в воде, посади его на этот трон, так его и от фараона не отличишь.

В противоположность ему, Аарон выглядел словно испуганная собака загнанная в угол, которую вот вот начнут бить.

Моисей, недовольно покосившись на него, спросил: — А ты, что как в воду опущенный?

— Что же это происходит брат? — начал Аарон, — я думал, нас цветами встречать будут, я думал народ с ликованием примет новую и справедливую власть и совсем не ожидал этой крови. Мы похожи на банду каких-то разбойников налетевших на не ожидавших людей, а не на освободителей от ига Фараона. Разве мы этого хотели? Сегодня я был свидетелем ужасной сцены. С десяток бойцов выволокли из дома простого египтянина и начали его избивать. Жену, которая кинулась к ним с просьбой о пощаде, один из них просто проткнул мечом, а остальные, улюлюкая, изрубили мужа на куски. Когда я хотел остановить это побоище, так они хотели и меня зарубить и если бы не мои парни, то лежал бы я уже мёртвый.

— Ну, ты уж сильно не переживай, не делай по одному случаю общую картину, — недовольно проговорил Моисей, — а этих негодяев мы найдём и строго накажем. Слышь Осия, разберись с этим делом и доложи Аарону, — повернув голову к нему проговорил Моисей.

— И ещё, Аарон, ты должен быть готов к тому, что мы уничтожим тысячи, что мы будем ходить по колено в крови и не остановимся ни перед чем ради достижения нашей цели. Пусть этот народ не понимает пока, что мы несём ему счастье и процветание. Это только начало и мы всех непонимающих будем казнить независимо с мечом они или без оружия в руках, кто не со мной — тот против нас.

— Слизняк, — подумал он о брате, — с таким не власть надо захватывать, а стоять в храме и утешать несправедливо обиженных. Утвержусь у власти, отправлю его, куда ни будь в храм, пусть сопли прихожанам утирает. Тоже мне поборник справедливости. Справедливость-это удел слабых. Сила всегда и везде побеждает потому, что справедливость беззуба от её нравственности и совести. Она слаба, а бог не любит слабых.

Глава 9.Ополченцы

Перед самыми родами Наин совсем извёлся, а когда начались схватки, и милая Фуидж стала корчиться и стонать от боли, сердце его разрывалось. Чувство жалости и бессилия вытеснило всё остальное и то, что он ничем не мог ей помочь, умножало его страдания. Чтобы сделать хоть что-то он молился. Молился богам, в которых не верил. Чувство страха за Фуидж и не родившееся ещё дитя порождало в его сознании неуверенность, и он на всякий случай, чтобы не казаться закоренелым грешником в глазах, а вдруг, существующих, богов молил их быть благосклонными к его семье. Сейчас он был готов поверить и в чёрта, лишь бы всё прошло нормально, без всяких осложнений для Фуидж и ребёнка.

Мать пригласила повиальную бабку, которая тут же начала командовать, как только появилась на пороге. Осмотрев бледную и стонущую Фуидж, она цыкнула на Наина и выгнала его прочь.

— Старая ведьма, — беззлобно подумал Наин и чтобы хоть как-то отвлечься отправился к тестю. Сегодня был день отдыха, и как только у Фуидж начались схватки, отец тут же сбежал из дома к свату под видом позвать Монин.

Тесть с отцом, как и думал Наин, воспользовались, что жёнам не до них, отмечали рождение ещё не родившегося внука. Они не на секунду не сомневались, что у столь бравых дедушек будет именно внук. Бесконтрольность привела к тому, что они были изрядно навеселе и в соответствии со своим состоянием вели беседу о женской сущности и роли женщин в жизни мужчин. Отец Наина стоял на том, что мужчина и женщина имеют одинаковое мышление.

— Раз бог создал нас по образу и подобию своему(1), значит и мышление у нас одинаковое, — доказывал он.

— Не скажи сват, — горячился Сербай, — ты можешь себе представить, чтобы твоя и моя жена пили тайком вино за огуречной грядкой, как мы с тобой на той неделе?

— Нет.

— А почему они не могут выпить за огуречной грядкой?

1. Библия. Быт.1:27 134

— Понятия не имею.

— А если подумать?

— Наверное, они огурцы не любят, — подумав, ответил захмелевший Бахан.

— Тогда это и доказывает всё! Раз они не любят огурцы, то и мышление у них дру-го-е!

Бахан был поражён столь веским доводом и не знал, что и сказать, а его сват, вдохновлённый сокрушительной победой, привёл следующий аргумент.

— К тому же мы имеем маленькое анатомическое различие, тут он показал на место ниже своего пупа, а раз так то и мышление у нас разное.

— Докажи.

— И докажу

— Слушаю.

— К примеру, моя козочка всегда говорит.

Тут они увидели вошедшего Наина и оживились.

— Ну, как там, — спросили они в один голос, а Наин только махнул рукой, как бы говоря этим жестом, что всё пока без изменений и присел за стол.

— Выпей маленько с нами, за Фуидж и внука, — предложил тесть, но Наин отказался, а они налив вина принялись его пить. Обмывать не родившегося ребёнка считалось плохой приметой и поэтому Наин неодобрительно смотрел на двух счастливых будущих дедков, которые, выпив, решили продолжить спор.

— Так на чём я остановился, — спросил Сербай Бахана, а Наин ехидно ему напомнил, — на козе.

— А-а-а, так я так огрел её хворостиной, что она навсегда забыла дорогу в наш огород, — закончил свою мысль Сербай

Тут в дом вбежал, не умевший ходить Боби.

— Наин, — запыхавшись от бега закричал он, — там, кажется родила, маманька послала, точно родила, Он так же стремительно исчез, как и появился и только со двора крикнул: — Вроде бы девчонка.

Не ожидая такого поворота событий, два бравых деда растерянно переглянулись. Сербай с досады крякнул, а потом вдруг заявил: — Девчонки лучше, чем парни, с ними забот меньше, а ласки от них больше, девочек я люблю.

Наин и не помнил, как он очутился дома, где мать и тёща проводили его в комнату, где на кровати лежала Фуидж. Она устало улыбнулась Наину и глазами показала на малюсенький, как показалось Наину, свёрток лежащий подле неё. Наин, боясь дыхнуть, склонился над ним и увидел маленькое сморщенное личико с закрытыми глазами и он, никогда не видя прежде новорождённых детей, удивился его размеру. Голова доченьки была не больше его кулака. Фуидж улыбаясь, следила за его реакцией и когда Наин улыбаясь от нахлынувшего на его чувство облегчённости, что наконец-то всё завершилось так хорошо, склонился над Фуидж чтобы поцеловать её, она шепнула ему: — На тебя похожа.

Этот момент в дом ввалились два довольных деда. Стараясь, замести следы употребления вина, они наигранно бодро стали поздравлять жен.

— Козочка моя, — ликовал тесть, обращаясь к жене, — ну наконец-то ты превратилась в бабушку, дай я тебя расцелую!

Теща с одного взгляда определила, что он выпил, и сердито поджав губы, ехидно ответила: — Превратилась, говоришь в бабушку? А, что я, по-твоему, была дедушка?

— Нет, дедушка был я, — ответил Сербай, — хотя я им не был, я превратился сейчас, а ты была моя жена, а превратилась в мою бабушку.

— Допился, я уже его бабушка. И как вам сват не стыдно, — обратилась она уже Бахану, — Фуидж не успела родить, а вы, два хмыря с Мемфинского базара, уже пьяные.

— Так, радость то, какая Монин.

— А вам хоть радость, хоть горе, лишь бы выпить.

— Да ладно тебе сватья, — сказала Малис, — что с них взять, мужичьё есть мужичьё, давай собирать на стол.

Довольные тем, что Малис вступилась за них, дедки стали заглядывать в комнату Фуидж, не решаясь войти. Видя нетерпение отца и тестя, Наин, взял дочку на руки, и вынес к ним.

— Осторожно Наин, — заволновалась Фуидж, привставая на кровати, — не урони.

— О чем ты говоришь, — подумал Наин, — да этот свёрток для меня дороже всего на свете.

Ночью Наина разбудил отец. Спросонок не понимая, что ему надо, он поднялся и вышел в общую комнату.

— Быстро одевайся Наин и пошли к городскому управлению, — сказал хмуро отец, — в столице мятеж. Фараон с охраной осаждён в Главном храме. Объявлен общий сбор, есть вероятность, что мятеж может перекинуться на наш город.

Быстро умывшись и одевшись, они двинулись по тихим ночным улочкам к зданию городской управы. Наин попытался выведать, что же конкретно происходит в столице, но отец хмуро ответил, что ничего больше не знает.

На городской пощади уже собрались жители и везде сновали стражники. В отличие от обычных дней, когда они были вооружены только легкими копьями, сегодня все стражи были в латах, у каждого на поясе висел короткий меч, а вместо лёгкого копья, у каждого в руках было тяжелое боевое копьё с длинным древком. Отец оставил Наина на площади, а сам вошёл в здание управы, куда кроме высокопоставленных чиновников никого не пускала охрана. Город начал просыпаться и вскоре вся площадь заполнилась людьми, которые тревожно переговаривались, ожидая появления городского главы. Наконец на крыльце появилась группа высокопоставленных чиновников во главе с управляющим. Среди них Наин увидел и своего отца.

— Граждане Великого Египта, — начал свою речь городской глава, — несколько часов назад, мы получили сообщение, что воспользовавшись тем, что наша армия находится в походе, банда государственного преступника Моисея захватила дельту Нила — Гесем, города ОН и столицу нашего государства Мемфис. Великий Фараон укрылся в Главном храме, и его доблестная охрана отбивает отчаянные попытки мятежников захватать Фараона. Не исключено, что мятежники попытаются захватить и разграбить наш город. В связи с этими событиями, я, вверенной мне властью объявляю в городе военное положение и мобилизацию жителей в ополчение для защиты города. Оставаясь верными Великому Фараону и Египту, мы должны сделать всё, чтобы до подхода армии сохранить в городе порядок и исключить любые попытки переворота. Все проявления неповиновения и нарушения военного положения будут караться

смертью. Да здравствует Великий Фараон, да здравствует Великий Египет!

Началась запись в ряды ополчения. Бахан, назначенный образованным Военным Советом начальником снабжения отрядов ополчения, попытался пристроить Наина в свой штаб, а он, видя это стремление отца держать его подальше от возможных боевых действий, воспротивился. Наин, как обыкновенный сопливый мальчишка, не веря и не понимая, что на войне могут убить, кинулся записываться в кавалерию. В кавалерии был уже перебор, и его определили в пехоту лучником. Довольный столь удачной должностью, Наин получил боевой лук и колчан со стрелами. Если судить по детским годам, когда он с такими же пацанами охотились в тростнике на уток, Наин был неплохой стрелок и не раз, гордясь собой, приносил домой добычу, но, попробовав стрельнуть из выданного лука, Наин сразу понял разницу между его самодельным и этим оружием.

— Ничего, — подумал он, — потренируюсь с денёк и буду стрелять, как заправский воин.

Попав в отряд по охране пристани, что находилась за огородом его дома, Наин забежал на минуту домой поцеловать Фуидж и сообщить матери, что отец не появиться дома до самой ночи. Увидев его в латах и с оружием в руках, мать, а затем и Фуидж почему-то заплакали. Видимо, женщины воспринимают войну совсем иначе, чем мужчины, для которых война возможность проявить доблесть и завоевать славу, а для женщин война ассоциируется только с одним, смертью.

Только Боби был рад, что Наин стал солдатом. Он крутился у него под ногами, не давая ступить и шага, мешал говорить с матерью и всё просил дать ему стрельнуть.

— Ну, Наинчик, — канючил он дёргая его за руку, — дай попробовать, ну разик только, все пацаны тогда от зависти умрут, — и получив отказ начинал опять, — ну Наинчик…

Поняв, наконец, что у него плохой брат, который не заботиться об укреплении его авторитета среди окрестных пацанов, Боби полез на крышу сарая, где должен был находиться его лук для охоты на уток. Быстро разыскав своё оружие, он вернулся, и стал торопить Наина, который доедал суп, разогретый матерью.

— Наин, я готов, пошли, там нас уже, наверное, ждёт твой командир, а ты тут разъедаешься.

— А ты куда? — удивился Наин.

— Я буду твоим оруженосцем и разведчиком.

— Утри сопли вояка, — ответила за Наина мать, — посмотри на свой лук, из него и воробья дохлого нельзя убить.

Боби, пропустил замечание матери мимо ушей, и как завороженный смотрел на боевой лук Наина, лежавший на лавке. Пошмыгав носом, он потихоньку добрался до него и попытался натянуть тетиву. Она не поддавалась.

— Когда тебя ранят или убьют, — заявил он Наину, — я его себе возьму, и буду стрелять во врагов Фараона.

От его слов Наин поперхнулся, Фуидж вздрогнула, а мать, схватив веник со словами: — Типун тебе на язык, — погналась за Боби, который не дожидаясь её расправы быстро вышмыгнул из дома и притаился за оградой ожидая когда Наин пойдёт на службу.

На службе было не так интересно, и отряд Наина проводил время, встречая и осматривая подходившие лодки. Первые часы, ополченцы старались, вовсю делая обыски, и подозревали всех, кто бы ни появился у пристани, но уже к вечеру это стало надоедать, и их бдительность притупилась. Ополченцы прятались в тень и лениво строили догадки о событиях в столице. Только Наин не терял времени даром и тренировался стрельбе из лука по высушенной тыкве, а верный оруженосец Боби приносил ему выпущенные стелы. К концу третьего дня, Наин уже довольно прилично стрелял, и их командир ставил его в пример другим ополченцам, которые лениво убивали время за разговорами. Жизнь продолжалась, и то, что в столице мятеж почти не сказывалось здесь. Словно ничего не произошло и только в воздухе чувствовалось то напряжение и тревога, которую люди испытывают перед грозой или бурей, но и эта тревога спала с вступлением в город отряда колесниц Фараоновской армии, которая проделав стремительный марш со всей возможной скоростью неслась на помощь осаждённому Фараону. Шесть сотен колесниц заполнили улицы маленького города, от чего казалось, что это не город, а какой-то огромный военный лагерь. Часом позже к пристани подошла Фараоновская боевая флотилия, от вида которой Боби ошалел, и поклялся Наину, что будет воином — моряком, когда вырастет.

Командир отряда колесниц и любимец Фараона еврей Айс, решил, наконец, дать отдых бойцам и лошадям, но только до утра. Умывшись и наскоро поев, он прибыл в здание городской управы, где его ожидало руководство города. Весь его вид говорил сам за себя, да и он не скрывал, что столь длинный переход оказался тяжёлым испытанием для его отряда.

— Пока банда Моисея удерживает в своих руках столицу, никто не имеет права на передышку, — начал он свою речь перед военным советом города. — Лошади не выдерживают, колесницы разлетаются вдребезги, а солдатам моего отряда, хоть бы что. Они рвутся в бой с этой бандой мятежников, и поэтому я прошу вас оказать помощь в снабжении и ремонте. Я мог бы и приказать сделать это, но вижу, что вы сами с нетерпением ждёте того момента, когда армия Фараона перевесит насильников и убийц. Прошу ещё об одном, не все солдаты смогли выдержать столь стремительного марша и мне надо полтора десятка бойцов из вашего ополчения. Скоро подойдёт основная армия, и ваше ополчение может влиться в её ряды. А теперь за работу и постарайтесь закончить ремонт до восхода солнца. Закончив свою короткую речь, Айс поручил главе города организовать все работы, и отправился на пристань для встречи с Фараоновским полководцем Беном, который прибыл с флотилией.

Слушая доклад Айса, Бен недовольно морщился, словно не понимал, почему Айс вынужден простоять в городе до рассвета, но Айс не придавал этому никакого значения, так как знал, что Бен всегда чем-то недоволен, и он видел его с точно таким же недовольным лицом в день разгрома Эфиопских повстанцев. Дав Айсу несколько минут на то, чтобы выпить лёгкого вина, Бен приказал ему выступить утром, но, не на столицу, а на восток, чем несказанно удивил Айса.

— Выступишь утром, и не доходя до столицы, повернёшь на Ефам, где поставишь заслон. Я снимаюсь с якоря через час и иду на Мемфис. Сил у меня, как ты понимаешь недостаточно чтобы разгромить повстанцев на всей захваченной ими территории, но столицу я возьму и продержусь до подхода основных сил. Когда подойдут основные силы, мы начнём громить ряды этих ублюдков и они побегут из страны от неминуемой кары Фараона. А бежать- то им и некуда окромя, как в Медианские земли. Я же хочу Айс, не только разгромить их, но и уничтожить всех до единого негодяя. Раздавить их раз и навсегда, как покусившихся на Фараона и Святой Египет. Твоя задача Айс перекрыть им путь отступления и сдержать их натиск до моего подхода. Делай, что хочешь, и поступай, как знаешь, ты командир опытный, но ни один бандит не должен прорваться через твой заслон в пустыню. Всё понятно?

Понятно то понятно, но так хотелось лететь на помощь Фараону. Теперь, вместо этого, надо будет держать убегающего Моисея за хвост как нашкодившего кота. Хотя задача только на первый взгляд, кажется, простой, попробуй удержать мятежников, которым терять будет нечего и которые в агонии будут сражаться до последнего. Да и прав, наверное, Бен, а хоть и не прав, то всё равно с начальством не спорят и, вскочив в свою колесницу, Айс собрался ехать проверять подготовку отряда к маршу. Тут его внимание привлёк молодой воин, охраняющий пристань и Айс вспомнил, что его лучник свалился в лихорадке и ему нужна замена.

— Эх воин, — крикну Айс, — подойди сюда.

Наин, а это был он, польщенный таким вниманием одного из полководцев Фараона, быстро подбежал к колеснице.

— Как тебя зовут?

— Наин, — громко ответил он.

— Хорошо ли ты владеешь этой игрушкой, — показывая на лук, спросил Айс.

— Хорошо, — наврал неожиданно для себя Наин.

— Попади в неё, — показал пальцем Айс на одиноко стоявшую пальму в метрах шестидесяти от них.

Наин видя, что отступать некуда, по удалецки выхватил из колчана стрелу и, не прицеливаясь, навскид, выстрелил. Толи оттого, что он был уверен в себе, толи оттого, что он тренировался все эти дни, стрела точно попала в цель.

— Неплохо. Молодец, — похвалил его полководец и неожиданно предложил, — мне нужен лучник, мой свалился в лихорадке, пойдешь ко мне?

— Пойду, — радостно согласился Наин, а всё время крутившийся рядом Боби, не смея даже заговорить с таким большим командиром и, слыша всё о чем, они говорили, отчаянно показывал Наину знаками, чтоб он попросил и за него. К его сожалению, тот даже не заметил его знаков, чем до слёз расстроил маленького бойца.

Айс кивнул Наину, заскакивай в колесницу, и тронул лошадей.

Когда они проезжали мимо дома Наина, он гордый собой и из желания покрасоваться перед Фуидж, попросил Айса остановиться на минутку, чтобы попрощаться с родственниками на случай, если он до отъезда не сможет попасть домой, но Айс даже не посмотрел на него и проехал мимо.

— Дел много, — помолчав немного, ответил он, — ночью, на пару часов сходишь, а рано утром выступаем.

И правда, когда луна была уже высоко, Айс, наконец, угомонился и, закончив бесчисленные проверки, отпустил Наина домой.

Стоило Наину зайти в дом, как тут же он услышал всхлипывание женщин. Мать и жена кинулись к нему, и перешли со всхлипывания на вой. Это Боби, как всегда всё знавший, похвалился, что его Наин будет служить у самого командира лучником и как Наин попал в пальму с расстояния в полкилометра, а может и больше.

Бахан, пришедший домой перед самым Наином, поморщился от плача женщин, потерпел немного, а потом вдруг как рявкнул, что они испуганно замолчали.

— Что вы клухи развылись, как по покойнику! Цыц я вам говорю! Если не Наин, если не другой чей-то сын и муж пойдут воевать за Египет, то кто я вас спрашиваю? На то он и мужчина чтобы защищать вас и страну от врагов и будь я помоложе, то тоже без раздумья пошёл бы в ряды армии. Садись сынок за стол, а вы клухи живо накрывайте на стол.

Женщины прекратили плакать, но, продолжая всхлипывать, засуетились вокруг стола, а Бахан, сам переживающий за Наина, продолжал ворчать на них, чтобы скрыть своё волнение от остальных.

— Вот клухи, раскудахтались, — продолжал он ворчать.

Тут его внимание привлёк Боби укладывающий рыбацкий мешок, который он всегда брал на рыбалку и в котором можно было найти все принадлежности рыбака: крючки, конский волос, сухие наживки и прочую дребедень.

— А ты чего это на ночь глядя на рыбалку собрался? — переключился на него Бахан, — вам сорванцам дня не хватает? Живо спать.

— Я не на рыбалку, — прямо глядя на отца, ответил Боби, — я с Наином воевать ухожу.

Отец опешил, все замерли, и в доме настала тишина.

— Я тебе уйду, — взорвался Бахан, — я тебе так уйду, что на задницу неделю не сядешь, и стал снимать сандаль, чтобы на деле доказать это, а Боби не дожидаясь его доказательств, схватив мешок, выскочил из дома.

— Лучше вернись, — кричал отец с крыльца, — не то утром я тебе все уши поотрываю.

Все два часа, что Наин был дома, они по очереди выбегали из дома и звали Боби, но тот, видимо испугавшись наказания, притаился где-то рядом и не подавал ни звука.

Пришла пора прощаться. Наин поцеловал мать, обнял отца и долго стоял, прижав к себе плачущую Фуидж.

— Не плачь милая, — говаривал он, — ты меня отчаянного знаешь. Я обязательно скоро вернусь и тогда не оставлю тебя ни на минуты, ещё и надоем.

Дочка мирно спала, и Наин погладил её по руке: — Спи малышка.

Подняв мешок приготовленный ему женщинами, Наин удивился его весу, видимо они постарались напихать туда столько провизии, сколько позволяла завязка. Не желая их расстраивать и перетряхивать мешок, Наин взвалил его на плечи, и они вышли из дома. Бахан решил проводить сына и заодно поискать этого неслуха Боби. Запретив женщинам провожать их дальше калитки, вою не оберешься, они двинулись с Наином к месту сбора, удаляясь, всё дальше и дальше, от двух плачущих женских фигур застывших у родной калитки.

С первыми лучами солнца отряд Айса выступил из города, а Бахан вернулся ненадолго домой так и не найдя Боби.

Глава 10.Крах революции

Население Египта, на поддержку которого так рассчитывал Аарон, не пошло за ними и та банда Осии, которую он гордо называл армией революции, не олицетворяла собой весь народ, а скорее представляла худшую, авантюристическую часть еврейского населения. Даже его отец отвернулся от него(1).

После того, как Аарон вдохновенно рассказал отцу цели и задачи великой революции, он хмуро посмотрел на него и сказал: — Видимо я мало бил тебя в детстве Аарон, а может быть и много, что выбил тебе мозги, если ты не можешь понять одного. Только безумец может подумать, что жизнь народа напрямую зависит от Фараона, от того добрый он или злой. Только глупец, каким, к сожалению, являешься ты, может поверить, что, помахав мечом можно изменить уклад жизни. Что ж Аарон, вы выбрали свою дорогу, только запомни сынок, поднявший меч уже никогда не сможет вложить его в ножны, ему придётся либо сражаться, либо умереть. В тот день Аарон не понял этих слов отца и только сегодня, когда армия Осии после недельной осады Главного храма так и не смогла его взять, он словно прозрел и ужаснулся, представив себе своё будущее. Конечно, их сомнут. По всему Египту проходит мобилизация и стоит подойти армии Фараона, а, по словам некоторых она уже довольно близка, как их всех перевешают. Меня ладно, заслужил, поверив этому пророку, а вот сыновей жалко. Выходит, они погибнут только потому, что их отец оказался безмозглым идиотом и втянул их в эту авантюру. А может всё — таки они возьмут этот проклятый храм и покончат с этим тираном? Было бы здорово, и тогда у каждого появилась бы надежда на спасение. Но дело в том, что доблестная

1. Амрам, отец Аарона умер в Египте в возрасте 137 лет. Библия. Чис.26:59,Библейский словарь Э.Нюстрема. стр.18

Библия ни одного раза не упоминает имени Амрама за 42 года, что евреи находились в пустыне, да и согласно законам, Аарон не мог занимать должность первосвященника, если бы с ним был его отец.

армия Осии начала разбегаться. Если он понял только сегодня, какой конец ожидает их впереди, то люди поумнее сразу сообразили что к чему. И не только те, кто взялся за оружие, но и те, кто не поддержал Моисея. Всем стало ясно, что грабежами и убийствами египтян, армия Моисея выставила всё еврейское население в глазах Египта, как жестоких мятежников и в случаи победы Фараона пощады не будет никому, ни тем, кто убивал, ни тем, кто был против этого. Попробуй, докажи после всего, что ты не верблюд.

Поэтому каждую ночь по дорогам в сторону Елафа потянулись десятки повозок умных людей убегающих от вполне возможной трагической развязки. Их расчёт был до удивления прост, как сама жизнь, возьмёт верх Моисей, мы всегда сможем вернуться, а если Фараон, так зачем рисковать головами. Особенно те, кто замарал руки в крови, те, кто награбил, покидали ряды армии и бежали при первой возможности. Да и те, кто не принимал участия в мятеже, не выдержали искушения поживиться за счёт соседа египтянина. Они перед самым отъездом врывались в их дома и забирали у несопротивляющихся жертв, всё что хотели(1).

— Может и мне пора позаботиться о том же и отправить семью в Елаф, думал Аарон, — а время покажет, что делать дальше? По крайней мере, выдернуть из этих событий сыновей(2) и особенно сошедшего с ума Элеазара, в которого, как какой-то бес вселился и он за неделю, из нормального человека, превратился в настоящего погромщика, без устали творящего чёрные дела. Да, так и надо поступить и Аарон приказал найти и прислать к нему сыновей. Они, должно быть, штурмуют Главный храм и неровен час, прибьют их там. Приехавший посыльный расстроил все его планы поговорить с сыновьями об отъезде в Елаф: — Моисей хочет тебя видеть, — доложил он.

Всю эту неделю Моисей жил в предвкушении абсолютной власти, которая вот вот свалиться на него. Всё началось, слава Богу, удачно и даже то, что не удалось сразу убить Фараона, не трогало его сильно, Мемфис в его руках, а там и Главный храм падёт не сегодня, так завтра. Но чем дольше затягивалась осада, тем

1. Библия. Исх.12:35,36

2. Сыны Аарона: Надав, Авиуд, Элеазар, Ифамар. Библия. Исх.6:23

беспокойнее становилось у него на душе. Время, столь необходимое для завершения победы у них не было, а то, что было, потрачено зря и армия Фараона с каждой минутой приближает конец этого неумолимого отсчёта. Каждый новый день приносил всё больше беспокойства, пока сегодня Моисей вдруг не понял что проиграл. Проиграл во второй раз в погоне за властью. То, что он принял за революционную ситуацию, оказалась на самом деле локальным недовольством евреев, в отдельно взятом районе Гесема, и массового выступления всего египетского народа не произошло. Казалось что им, замученным голодом египтянам, первыми надо браться за оружие и отвоёвывать право на отобранную много лет назад землю, и право самим распоряжаться своей судьбой(1). Но здесь то и вышла ошибка, и оказалось, что египтяне в лице Фараона видели не только главу государства, но и то, что он олицетворял собой культуру, религию и Родину, а воевать против этого значит воевать против себя самого. Для евреев же, не успевших за 430 лет полностью впитать в себя культурное наследие египетского народа и хранивших своих богов, Фараон был всего на всего простым царем, и стоило этому царю ущемить их интересы, как они, не раздумывая, пошли против него. В итоге, не имея подавляющего большинства населения, евреи и Моисей были заранее обречены на провал. Даже если на минуту представить, что Главный храм взят и Фараон убит, то возникает законный вопрос, сколько он Моисей продержится на троне, день, неделю, месяц? Подойдёт армия Фараона и вcё станет на свои места.

Армия, вот верный инструмент в деле захвата власти! Имея армию не надо ждать эту проклятую революционную ситуацию, не надо ждать благоприятного политического момента, не надо подсыпать яд в вино Фараона. Надо просто двинуть её в ту страну, где ты хочешь быть фараоном и трон у тебя в кармане! А у меня разве армия?! Те отряды, что организовал Осия, даже близко не напоминают её разрушительную мощь. Армия-это дисциплина, это выучка, это готовность в любую минуту выполнить поставленную перед ней задачу — вот что такое армия! А у Осии? Разве можно назвать эту толпу плохо

1. Библия. Быт.47:20

вооружённых повстанцев, не признающих дисциплины и военного порядка, армией способной выполнить его Моисея планы. Нет, нет и нет.

— Главное, что я это понял и значит, у меня есть ещё один шанс захватить трон, — подумал Моисей, но захватить уже навсегда. Я сколочу армию, я дам ей возможность отточить боевое мастерство, набраться опыта, напиться крови и познать вкус победы и лёгкой наживы. И тогда, я вернусь сюда в Египет, и не жди Фараон от меня пощады. Я всё равно буду фараоном Египта.

— Позвать ко мне Аарона и Осию, — приказал он, — да поживее.

Наверное, опять будет меня ругать и требовать немедленно взять этот проклятый храм, подумал Осия, когда ему доложили, что Моисей хочет немедленно его видеть. Пришпорив коня, Осия стал обдумывать, как складно наврать ему, чтобы Моисей не кипятился. Сказать или не сказать правду?

А правда заключалась в том, что уже на второй день Осия понял, что сражение за власть им не выиграть, уж слишком незначительными силами они располагали, да и те разбегаются каждой ночью. Не то, что египтяне не поддержали их, но и основная масса евреев не захотела браться за оружие и умирать за нового вождя Моисея. В моих рядах, невесело подумал Осия, либо мародёры, либо совсем тупые люди, которые сами не знают, зачем они здесь и за что проливают свою кровь.

— Да и хрен с ним этим Моисеем, — подумал Осия, — не скажу ему ничего. Зачем мне слышать его плачь, и видеть его слёзы. Награбил я достаточно и пора не сегодня, так завтра исчезнуть отсюда куда-нибудь подальше, к примеру, на Кафтар, или вообще купить себе маленький остров с пальмами и женщинами. Да с такими деньгами я сам себе фараон, или на худой конец кум фараону, а Моисей пусть в одиночку бьётся за счастье трудового народа.

Войдя во дворец, Осия застал Моисея беседующего с Аароном. Он что-то доказывал сидящему Аарону ходя вокруг него и размахивая в горячке руками.

— Может быть, и ты не хочешь быть больше моим полководцем и хочешь дезертировать, — громко спросил Моисей, как только увидел вошедшего Осию.

Осия испугался.

— Неужели он пронюхал, что я нанял шхуну и собираюсь драпать? — пронеслось в голове у Осии.

Пытаясь выяснить, что же знает Моисей, Осия решил всё отрицать.

— А в чём собственно дело Моисей, осада близиться к концу и не через неделю, так через месяц я возьму его. И это не храм, а крепость какая-то, а сплетников ты не слушай, мало ли чего они тебе про меня наговорят. Это они всё из зависти хотят нас поссорить и разрушить нашу вечную дружбу. Врут они всё.

— О чём ты, — не понимая, спросил его Моисей, морщась, как от зубной боли, — какие сплетники, какая дружба?

— Известно какая, нерушимая.

— Ты что совсем обалдел? Нерушимая дружба, сплетники какие — то. Ты что пьян?

— Нет, но хотел бы. Выпьем что ли, где же кружка? Наливай Моисей.

— Я тебе выпью! Я тебе налью!

Теперь Осия не мог понять ничего и только пожал плечами и за спиной Моисея подмигнул мрачному Аарону, мол, посмотри на своего брата, мелет чёрт знает что.

— Этот дурень, — показывая на Аарона, злым голосом проговорил Моисей, — решил больше не помогать мне и собирается сматываться в Елаф. Нет, каково Осия, а? И это мой родной и любимый брат! Как же я могу доверять другим, если даже мой брат предаёт меня и дело революции в самую трудную минуту?

— Я не предаю тебя Моисей, — глухим голосом пытался оправдаться Аарон, — я просто не думал, что так выйдет. Видимо такой я человек, что мне тяжело видеть всю эту кровь и страдания людей. Всю свою жизнь я пахал землю, а это твоя революция совсем другое. Да и семью жалко, что будет, когда Фараон победит? Повесят всех.

— Точно дурень, — подумал Осия, — хочешь драпать, драпай, зачем сообщать это первому встречному? Потихоньку собрал свои вещички и тю-тю Моисей. Точно дурень, наверное, недоношенным родился.

— Хорошо Аарон, — продолжал Моисей, — убежишь ты в пустыню и что дальше. Что ты собираешься там делать? Пески и барханы пахать? Или торговлей займешься? Что молчишь Аарон, поведай нам с Осией свои планы, может, и мы захотим то же делать.

— Не знаю я, не думал об этом.

— А ты подумай, хорошо подумай. Подумай, как через год ты загнешься в этой пустыне и не ты один, а вся твоя семья. Подумай, подумай, а мы с Осией пока вина выпьем.

От слов Моисея, Аарон тяжело вздохнул. Он видимо представил себя пашущего на верблюде песок и от этой безрадостной картины низко опустил голову, словно хотел спрятать её под стол. Осия же оживился, вино во дворце было и впрямь замечательное и, по всей видимости, Моисей ничего не знает про его план побега.

— Вы что меня идиотом считаете? — вдруг грозно спросил, обращаясь уже к обоим Моисей. — Вы думаете, что я не вижу, что мы проиграли? О, замолчи Осия и не пытайся рассказывать мне сказки о нашей блестящей победе, которая уже не за горами, — увидев его протестующий жест, почти закричал Моисей.

— Я всё вижу и знаю наперёд. Но в отличие от вас, бестолковых баранов, я знаю, что делать дальше.

Здесь он сделал паузу, привлекая к себе ещё больше внимания и помолчав немного, начал излагать свой план.

— Мы отступаем! Да, да и вы не ослышались. Мы уходим в Синайскую пустыню и уведём с собой всё еврейское население. Все этих баранов, кто клюнет на нашу удочку. Чем больше, тем лучше. Бараны наше будущее. Там в пустыне, мы сделаем из этой толпы первоклассных бойцов. Голод заставит их рваться в бой, и это будет такая армия, которую нельзя победить. С такой армией мы завоюем все земли в округе от Евфрата до Египта, а её жителей, хананеев, филистимлян, финикийцев и прочих, пустим под меч, вырубим под корень.

Ты слышал Аарон хвастливые предания хананеев, что их виноградную лозу надо нести на носилках(1) двум человекам? Так вот, я дам каждому моему воину столько хананеевской земли, сколько он пожелает. Мы построим там справедливое государство, где захотят жить евреи со всей земли и поверьте мне, это будет рай. Так вот, я прямо сейчас хочу вас спросить, Осия, хочешь ли ты быть со мной и продолжать руководить моей армией, а тебя Аарон быть моим главным помощником?

Осия задумался.

— Денег у меня — куры не клюют, — подумал он, — так зачем мне эти сказочные земли? Не ровен час, и голову потерять можно. Ну, его к чёрту этого Моисея со всей его хвалёной армией. Надо сбежать,

Библия. Чис.13:24

причём сегодня же. Нашли дурака.

Но это говорил его разум, а сердце в груди радостно запрыгало, как тогда в пустыне, когда точно так же Моисей обещал ему золотые горы. Видимо зараза жажды власти уже успела проникнуть в его сознание и как обыкновенная жажда не давала ему покоя. А, что, может попробовать? Сбежать я всегда успею. А вдруг Моисей прав и я буду великим полководцем?

Привыкший мгновенно принимать решения, Осия не долго думая, встал из своего кресла и словно принося присягу произнёс: — Я с тобой Моисей.

Аарон понимал, что Моисей тысячу раз прав. Жизнь и так уже покалечена, так зачем ещё её усугублять. Да и стоило Моисею заговорить о плодородных хананеевских землях, как вся его крестьянская сущность потянулась к этой наживке. Он понимал, что это опять будет кровь, он понимал, что нельзя построить своего счастья на несчастье другого народа, но наживка сработала и заглушила голос разума. Аарон тоже встал и, стараясь, не думать, что будет в будущем, ответил: — Я с тобой брат.

Явно обрадованный таким исходом Моисей усадил их и стал излагать план действий.

— Во — первых, нам нужна идея. Если человек или нация, живёт какой-то идеей, то никаким оружием его не победить. Только идея может победить идею. Наша идея — религия. Я долго думал над этим и пришёл к заключению, что у нас есть хороший шанс сыграть на вере людей в Бога. Почва давно подготовлена и нам только следует бросить в неё зерна. Нам просто повезло, что еврейский народ не забыл своего Бога и на этом мы, и сделаем ставку, причём ты Аарон будешь главным проводником моей идеи. Иди сейчас же в народ. Собери митинг и объясни этим баранам, что мне Моисею, явился бог евреев Иегова(1) и приказал вывести их из Египта в новые земли, где текут мёд и молоко(2). Обставь это примерно так, что, мол, когда Моисей пас в пустыне овец, то увидел свет исходящий от куста(3) словно он был охвачен пожаром. Словно огонь сошел на

1. Иегова — имя, которым в библии бог называет себя. Там же он называет себя Сущий. Библия. Исх.3:16

2. Библия. Исх.3:17

3. Библия. Исх.3:2

этот куст, но он не горел. И когда я подошёл, то голос мне был: — Моисей, раб мой, выведи евреев из Египта, в новые земли, которые я дам вам в вечное пользование.

Моисей был хороший актёр и когда он высоким голосом, с подвыванием воспроизвёл голос бога, то у Аарона мурашки пробежали по спине, так реально всё было.

— Они не поверят мне, — не уверенно произнёс Аарон.

— Поверят, еще, как поверят, — перебил его Моисей, — после того, что мы здесь натворили, все только и думают, как спасти свои шкуры от мести Фараона, и они обязательно ухватятся за эту соломинку, которую мы им подбросим. В такой безвыходной ситуации они начнут думать, а вдруг это правда? Посомневаются, почешут затылки, и вот увидишь — клюнут. Объяви всем, что утром мы уходим в новые земли, которые бог даёт нам. Всё, иди, и я очень надеюсь на тебя.

Подождав пока мягкий сердцем Аарон выйдет, Моисей обратился к Осии.

— А ты Осия, что бы навсегда отрезать евреям возможность остаться здесь, должен сегодня ночью со своими головорезами пройти по Гесему и убить как можно больше египтян. Не жалейте ни малых ни старых. Этим мы не только подтолкнём евреев бежать с нами, но и ослабим в будущем армию Фараона. Кто знает, может быть, скоро мы вернёмся сюда. Всё, за дело.

Получив задание, Аарон весь день мотался по Гесему, проповедуя новую идею Моисея. Три его сына были с ним и помогали ему в организации митингов, а четвёртый, Элеазар, даже не показался ему на глаза и всё время проводил со своим новым кумиром Осией.

Встречаясь со старейшинами родов, Аарон уверенно рассказывал им о Моисее, и его беседе с богом и даже придумал слух, о якобы существующем указе Фараона предписывающего казнить всякого еврея, чтобы склонить на свою сторону как можно больше людей. К вечеру от частого повторения этой лжи, он сам начал верить своей истории. Наконец он решил заняться своими сборами и поехал домой. Елисавета завыла, когда Аарон приказал ей собираться, а он, цыкнув на нее, направился в дом отца. Проходя вдоль забора, Аарон увидел, что один из камней слагающий стену забора откололся и готов вывалиться. Зная, что он, скорее всего никогда не вернётся сюда и ему не должно быть дела до этого камня, Аарон хотел пройти мимо, но врождённое чувство хозяина взяло верх и он, нагнувшись, стал поправлять камень, пытаясь поставить его на прежнее место. Соседская коза, пасшаяся тут же, увидев зад согнувшегося Аарона, приняла его за мишень и, встав на дыбы для ускорения, резко подпрыгнув вперед со всей силы, боднула Аарона в зад. Перевернувшись через голову, ошарашенный Аарон не мог ничего понять. Обернувшись, он увидел козу, которая, как ему показалось, ехидно смотрела на поверженного противника.

— Убью, — заорал Аарон в припадке бешенства.

Ему стало обидно о того, что какая то драная коза, ни за что и ни про что, исподтишка нанесла ему коварный удар, а сын, наблюдавший эту картину, вместо сочувствия, покатывается со смеху. Вскочив на ноги, Аарон, задыхаясь от ярости и матеря на чём свет стоит проклятую козу, кинулся за ней, горя одним желанием поймать и обломать ей рога. Коза, видя злобное лицо Аарона и видимо прочитав его чёрные мысли, не будь дурой умчалась прочь, а Аарон ещё несколько минут приходил в себя.

Войдя в дом отца, Аарон увидел, что загодя предупреждённый о сборах отец и не думает уезжать.

— А вы что это не собираетесь, — воскликнул он, и не вымещенная на козу злоба вконец переполнила его чашу терпения и выплеснулась на родителей, — или вы думаете, что после всего этого Фараон оставит вас в живых, — закричал Аарон.

— После чего этого? — как бы не понимая о чём говорит сын, спросил его отец, продолжая спокойно чинить хомут.

— Мы с матерью не убивали и не грабили никого, если ты делал это, то и отвечай перед Фараоном. Коль на то пошло, и я должен буду отвечать за действия своего безмозглого сына, то тогда Фараон должен отвечать за действия своего внука Моисея, этого легендарного борца за счастье всего еврейского народа. Помолчав немного, сказал отец: — Ах Аарон Аарон, как мне больно видеть, что ты, моя гордость и надежда, скатываешься в глубокую яму откуда нет выхода. Как мне больно видеть, что ты своими руками разрушил все, что ты имел и создал.

В этот момент мать, зарыдав, бросилась к Аарону.

— Сынок, — заголосила она, — не уезжайте. Пропадёте вы там. Я брошусь к Фараону в ноги, просить буду за тебя.

— Совсем старенькая стала, — вдруг подумал Аарон, обнимая мать, — совсем сдала в последнее время. И действительно, куда я их тащу? Там и молодым не сладко придётся.

Ну ладно, не горюй, — надтреснувшим голосом проговорил он, — будет тебе мам. Оставайтесь с богом, а мне нельзя. Пойду с землёй попрощаюсь, ты уж отец береги её, даст бог, вернёмся.

Говоря это, Аарон хотел успокоить родителей прекрасно понимая что обратной дороги не будет.

Поле встретило его гробовой тишиной. От его вида, от мысли, что ему еже не собрать с него урожай, у Аарона разрывалось сердце. Не обойдя всего участка Аарон повернул назад чувствуя, что если сейчас он не уйдёт отсюда, то не уйдёт никогда. Обида всёпокрывающей волной накрыла его сознание. Обида на себя, что он сам бросает землю, словно та нерадивая мать, что бросает дитя, и от этого чувства вины ему захотелось завыть волком чувствующего приближение смерти.

Проходя по двору, Аарон потёр рукой ушибленный козой зад, и вдруг подумал: — А не сам ли Сатана, в образе этой ненормальной козы, боднул меня, как бы надсмехаясь над моей судьбой и моими тщетными попытками обмануть её?

Глава 11.Закон Моисея

На утро Моисей выступил из столицы в боевом порядке(1), впереди разведка и головорезы Осии, сзади отряд прикрытия, а он сам и старейшины родов в центре.

По дороге они догоняли тех, кто был, поумней, и уехал раньше, и они присоединялись к колонне Моисея надеясь на вооружённую охрану.

Бабы наплакавшись замолкли, дети устав не галдели и вся эта колонна молча движущихся людей чем то напоминала похоронную процессию которая двигалась и двигалась на восток не останавливаясь для захоронения усопшего.

Выступили они вовремя, Осия доложил, что флот Фараона на подходе к столице и может быть уже сейчас, верные Фараону войска вошли в столицу.

Опасности того, что Фараон кинется в погоню, не было, так как основные силы Фараона отстали, включая его знаменитый отряд колесниц, который представлял серьёзную угрозу. Моисей надеялся, что пока Фараон соберёт свои силы в кулак и кинется догонять противника, они будут далеко в пустыне, куда без основательной подготовки Фараон не сунется.

События последних дней до того опустошили Моисея, что он словно впал в спячку. Он равнодушно смотрел по сторонам, ни о чём не думал и на все вопросы регулярно подрежающего к нему за указаниями Осии, отвечал голосом, в котором не слышалось ни интонации, ни выражения.

Только на третий день смерть старого еврея вывела Моисея из оцепенения. У медленно бредущего за повозкой еврея случился сердечный приступ, и он не издав ни звука, словно споткнувшись, упал лицом в дорогу. Боясь отстать от колонны, его сыновья быстро отнесли ещё три минуты назад живого отца в сторону, и закопали в наскоро вырытой ямке. Никого это не удивило, и не взволновала, как будто хоронили собаку, а не человека и колонна

1. Библия. Исх.13:18

даже не замедлила своего движения, удаляясь от свежего могильного бугорка всё дальше и дальше, и каждый в этой массе людей понимал, что это только начало и такие могильные холмики отныне будут отмечать путь колонны, куда бы она ни двинулась.

— А как меня будут хоронить, — подумал Моисей, — как великого фараона в сверкающей пирамиде или вот так, как этого старика в придорожной канаве? И если существует загробный мир, то еврейские или египетские боги будут судить меня после смерти?

Думая об этом, Моисей вспомнил детство, когда ему и сыну Фараона Раму, старый жрец рассказывал о царстве мёртвых. Помниться, его поразило то, что после смерти человек переселяется в подземное царство, где, так же как и на земле, тепло и светло и где течёт такая же великая река как Нил, где такие же поля и виноградники. Но, говорил жрец, жить там могут только те, кто не делал зла живя на земле. Бог царства мёртвых Анубис(1), с телом человека и головой шакала, — говорил жрец, — встречает умершего у ворот царства и приводит его на суд справедливости, где его будет судить великий бог Осирис. Стоя перед ним, одетый в белую одежду умерший, должен произнести клятву о своей невиновности. Каждый египтянин знал эту клятву, и Моисей машинально повторил её в своём уме(2):

Я любил богов,

Я любил фараона,

Я любил родителей,

Я любил людей,

Я не убивал,

Я не крал,

Я не лгал,

Я не завидовал,

Я не был причиной слёз,

Я не совершал зла.

Выслушав умершего, — говорил жрец, — Осирис приказывал класть сердце клявшегося на весы, где противовесом служит богиня

1. Анубис — согласно египетской мифологии, бог загробного подземного рая.

2. Текст клятвы мёртвых был найден в одной из гробниц Египта.

правды — Маат(1). Равновесие весов показывало, что человек произнёсший клятву не лгал и был действительно добрым и хорошим человеком. Такому мёртвому даровалась вечная жизнь, и позволялось жить в царстве мёртвых. Если же сердце умершего перевешивало богиню Маат, то такой человек был злодеем живя на земле и в тот же миг, страшное чудовище с телом льва и головой крокодила проглатывало его.

— Бр-р-р, — подумал Моисей, — лучше бы мне не попадать на суд египетских богов, моё сердце перетянет не одну сотню богинь Маат, да и к счастью я еврей и судить меня должен еврейский бог Иегова. Он добрый и всегда всех прощает и для Иеговы нет разницы убийца ты, подлец, мерзавец или добрый человек, он даёт прощение всем, кто верит в него(2).

Тут мысли Моисея приняли неожиданный поворот. Конечно, в деле объединения евреев покинувших Египет, Иегова должен стать краеугольным камнем в его планах! Но он не должен быть таким добрым и беззубым, каким его представляют евреи. Люди должны бояться его гнева и главный грех, за который он будет их жестоко карать — непослушание. А слушаться они должны ставленника Бога на земле, то есть меня. Круто! Значит, мне надо подумать о законах, которые я им дам якобы от имени бога и пусть только попробуют их нарушить! А египетскую клятву мёртвых я положу в основу закона.

1. Маат-согласно египетской мифологии, богиня правды.

От автора: Согласитесь, что клятва мёртвых как две капли воды напоминает нам десять заповедей Моисея, данных ему богом Иеговой для евреев. Не возникает никаких сомнений в очередном плагиате великого пророка. Можно с большой уверенностью предположить, что и остальные законы Моисей позаимствовал из египетской культуры.

2. От автора: Повиновение и вера в бога являются красной нитью библии. Только верь, и бог простит тебя не зависимо кто ты, убийца, подлец, мерзавец. Взять любимцев бога — Моисея и царя Давида. Это же отъявленные негодяи, подлецы и убийцы. Ну и что?! Они верят, и значит, прощены за всё мерзкое, что они сделали. Невероятно справедливо!?

А сцена из Нового завета, когда убийца висит на кресте вместе с Иисусом Христом? Стоило ему только сказать: — я верю, — как он тут же отправляется в рай! Достойная награда убийце!

Озарённый этой гениальной идеей Моисей повеселел и стал обдумывать тезисы своего закона.

К вечеру, течение его мыслей нарушил шум паники возникшей впереди колонны. Неизвестно отчего колонна остановилась. Поднялся невообразимый шум кричавших в ужасе людей, плачь женщин и визг ребятишек. Вскоре подъехавший Осия поразил Моисея страшной вестью — впереди армия Фараона!

— Откуда она здесь? — с ужасом подумал Моисей, — неужели мне придётся сегодня умереть в этом проклятом месте, и я никогда так и не стану фараоном?

Стараясь не выдать свой страх, Моисей приказал Осии рассказать всё по порядку.

— Видимо Фараон тоже в детстве в войну играл, — начал Осия, — умный в военном деле, почти как я. Он перехитрил нас и послал часть своей армии на перехват, заранее предполагая, что мы будем отступать. Причём Моисей, — спокойно говорил он, — эта часть его армии — колесницы! А я всё думал, почему флот пришёл к столице, а отряд колесниц нет. Теперь мне понятно.

— Понятно ему теперь, — закричал объятый ужасом Моисей, — где раньше ты был, понятливый такой и что нам теперь делать?

Осия не обратил никакого внимания на выпад Моисея в его сторону, у него видимо созрел какой-то план и он спокойно, с улыбкой слушал, как Моисей беситься. Подождав, когда Моисей дойдёт до последней стадии страха, Осия стал излагать свои соображения, причём он делал это как хороший актёр, мол, смотри Моисей какой полководец у тебя, со мной не пропадёшь.

— У нас три возможности, — показывая Моисею три пальца, для большей понятливости начал он, видя, что Моисей совсем ошалел от страха, — первая, атаковать.

— Ты в своём ли уме, — завизжал Моисей, — колесницы, это элита фараоновской армии и они в два счёта размажут нас по этой земле.

— Правильно говоришь, — спокойно ответил Осия, — я тоже так думаю.

— Вторая — повернуть на север в Филистимские земли.

— И что? — спросил его Моисей, — сможем уйти от погони?

— Нет, — подытожил Осия, — этот подвластный Фараону народ имеет хорошую армию и постарается доказать ему свою преданность. Они наверняка оповещены о событиях в Египте, и я уверен Филистимляне уже ждут нас на границе, что бы пленить и выдать Фараону(1)

— Ну а третья возможность? — торопил Осию Моисей, — выкладывай.

— Третья, — любуясь собой, проговорил Осия, — повернуть на юг в узкую долину между Красным морем и горами(2).

— Ты идиот, — разочарованно воскликнул Моисей, — это капкан и оттуда нет выхода, подошедшая армия Фараона не спеша, передушит нас всех в этой мышеловке.

— Ну, это мы ещё будем посмотреть, — передразнивая плохо говорившего по арамейски Моисея, — весело произнёс Осия.

Моисей ничего не понимал и уставился на Осию.

— Я знаю там одно место Моисей, — не спеша, наслаждаясь вниманием Моисея, — начал Осия, — где в хороший отлив и ветре с севера или востока можно перейти с одного берега на другой не замочив ног. Мне это место показали бедуины, когда я скитался в этих местах. Отливы существуют всегда, так что моли Моисей Бога, что бы он послал нам крепкий ветер. Ну, а на худой конец, — помолчав и дав Моисею, время переварить свой план, — продолжил Осия, — мы соорудим плот и только нас и видели.

— А остальные? — словно не понимая, что ждёт в этом случае народ, — спросил Моисей.

— А, что я обязан о каждом из них думать? — проворчал Осия, — мне бы свою шкуру спасти, она мне, почему — то дорога и, спохватившись, добавил, — и твою конечно.

— Ну, Осия, — после недолгого раздумья проговорил Моисей, — если мы выкрутимся из этой передряги, то я тебя переименую. Будешь ты Иисусом. Иисусом Навином(3). Поворачивай колонну на юг.

1. Библия. Исх.13:17

2. Библия. Исх.14:2,3

3. Библия. Чис.13:17

Глава 12.В боевом походе

— Сам же сказал, если не Наин и чей то другой сын защитят Египет, то кто? — думал Боби пробираясь по тихим, спящим улочкам к центру города. А ещё драться лезет, — с обидой вспомнил он, как отец хотел побить его сандалем. Вот доберусь до Мемфиса и совершу там подвиг, тогда узнаете, какой я храбрый. Тут Боби представил, как он мужественно сражается с врагами Египта, против сотни врагов. Нет, лучше с тремя сотнями погромщиков. Нет, ещё лучше с пятью сотнями врагов. Вот он добирается до самой гущи сражения, где враги вот- вот доберутся до окружённого Фараона. Фараон уже не в силах сдерживать натиск противника, а его охрана полностью перебита. Положение критическое, но в этот самый важный момент появляется он, Боби и спасает Фараона от не минуемой гибели. Победа одержана, и все ликуют, но в этот момент притворившийся мёртвым враг вскакивает, страшный такой и бросает копьё в Фараона. Никто не сумел помочь Фараону, и только он, Боби, закрывает фараона своей грудью. Тут Боби представил, как его убитого этим копьём везут к маманьке, как самого — самого великого героя Египта и все люди по дороге плачут, бросают на повозку цветы и жалеют мёртвого Боби.

От придуманной им сцены, Боби зашмыгал носом, и ему самому стало так жалко себя, что слёзы выступили из глаз.

— Вот папанька, — подумал он, — узнаешь тогда, как драться сандалем.

Но умирать ему совсем не хотелось, и он стал обдумывать ситуацию, когда копьё врага не убило его совсем, а только ранило и он, поправившись становиться самым известным человеком Египта. Конечно же, Фараон наградит его и предложит жениться на какой-нибудь там принцессе из рода фараонов, может даже на заморской королеве, но он откажется. Боби давно уже нравилась дочка бедного рыбака Рабсака и он, подумав, решил, что ни за что не променяет её хоть на десять принцесс. Тут Боби стал представлять, как он герой Египта, вернётся домой на боевой колеснице и тогда эта строптивая девчонка сразу влюбиться в него и папанька устроит им хорошую свадьбу.

Мечтая, Боби не заметил как очутился в центре города, где солдаты и горожане заканчивали последние приготовления к походу. Сидя в тёмном уголке между забором, и каким то ящиком, Боби наблюдал за суетящимися людьми. Наконец он выбрал цель. Это был походный фургон, в который солдаты укладывали мешки с овсом на корм боевых лошадей. Выждав удобный момент, Боби махом заскочил в фургон и как мышь забился в нишу между мешками. Стараясь не дышать он тихонько лежал и даже тогда, когда солдат забросил в фургон мешок, который придавил его, Боби не издал ни звука. Наконец сборы были закончены и продовольственный обоз, не дожидаясь выступления боевых колесниц, тронулся в путь. Не прошло и половины часа, как от монотонного покачивания и навалившейся на Боби усталости от переживаний за Фараона и Египет, он незаметно для себя заснул.

Когда он проснулся, то солнце уже было высоко. Духота проникла под холстину, покрывающую фургон, и нестерпимо захотелось пить.

Эх, балда, — ругал себя Боби, — а пить то я и не догадался с собой взять.

Стараясь не думать про воду, он стал осматривать своё прибежище. Фургон был небольшого размера и лёгкой постройки, что позволяло ему довольно быстро двигаться с таким расчетом, чтобы далеко не отставать от отряда боевых колесниц и, догнав его снабдить людей и лошадей провизией и водой. Осторожно пробравшись к переду фургона, Боби сквозь щёлку в холщовой перегородке отделяющей фургон от кучера, пытался разглядеть человека управляющего лошадьми. К сожалению, кроме спины кучера ничего нельзя было увидеть? и Боби полюбовавшись на эту спину, полез к заду фургона, который также был закрыт накидкой, чтобы пыль не проникала в фургон. Сделав щёлку, Боби увидел, что за его фургоном движется такой же фургон, а за ним ещё, ещё и ещё и эта цепочка фургонов уходила далеко назад. Долго понаблюдав за движением фургонов, Боби развалился на мешках? и стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Очень хотелось пить? и Боби подумал, что кучер, наверное, ещё больше хочет пить, чем он, так как сидит на открытом солнце и глотает пыль, поднятую впереди едущими повозками.

— Значит где — то здесь должна быть вода, — подумал Боби и решил обследовать фургон. Не успел он подумать об этом, как передний полог откинулся, и показалась фигура кучера. Это был воин лет пятидесяти с неприветливыми, как показалось Боби глазами. Не замечая Боби, который всем своим телом прижался к мешкам, кучер, держа, вожжи в левой руке, откинул в сторону ближайший к нему мешок и достал из под него пузатый, как арбуз, кожаный мешок — бурдюк. Открыв деревянную пробку зубами, кучер стал жадно пить из него воду, и Боби увидел, как его кадык заходил вверх и вниз, а на грудь полились струйки воды. Наблюдая это, Боби машинально делал глотательные движения горлом, но кроме пыли ничего не проникало в его желудок. Наконец, дождавшись, когда кучер вдоволь напившись заткнул бурдюк и бросив его на мешки исчез за перегородкой, Боби рванулся к столь желанной воде и схватив бурдюк стал жадно пить.

— Какая же всё — таки вода вкусная, — подумал он, — и почему я раньше не замечал этого.

От скуки, Боби решил перекусить и развязал рыбацкий мешок. Еды было не так много: две лепёшки, луковица и несколько фиников. Не думая о будущем, Боби съел всё за исключением луковицы и, напившись вкусной воды из кучерских запасов, стал думать о доме. К его удивлению, не смотря на то что, он уже взрослый, ему захотелось домой к маме.

— Ох, и влетит мне, когда я вернусь. Не знаю как маманька, — подумал Боби, — а отец то меня обязательно вздует, может даже сандалем.

Спастись от взбучки можно только одним способом — стать героем. Думая об этом, Боби задремал. Ему приснилось, как будто он вернулся домой, и добрая маманька стала целовать его. Потом появился сердитый отец, который почему — то не захотел его целовать, а схватил за плечи и стал сильно трясти приговаривая: — Откуда ты взялся негодный мальчишка.

От этой тряски или от страха перед отцом и его сандаля, Боби проснулся и к ужасу увидел, что это кучер, а не отец, склонившись над ним, трясёт его за плечо приговаривая: — Откуда ты взялся негодный мальчишка в моём фургоне.

Оказалось, что обоз остановился на короткий привал, поесть людям и напоить лошадей. Кучер фургона, где расположился Боби, напоив лошадей, полез в фургон, где всегда в походе укрывшись от палящего солнца, перекусывал. Здесь то он и обнаружил к своему удивлению спящего мальчишку.

Затравленно поглядывая на него, Боби рассказал ему, что его брат Наин, лучший лучник Египта и вообще всей земли, служит стрелком у самого большого начальника фараоновской армии командующего боевыми колесницами, поэтому он тоже решил пойти воевать, что бы в случаи, если понадобиться его помощь, спасти Наина и Фараона.

— А ты подумал о родителях сопливый вояка? — сердито спросил его кучер. Ты подумал, как они сейчас мечутся по городу, разыскивая тебя, негодный мальчишка?

Тут последовала команда трогаться и не успевший покушать кучер, взяв кусок вяленого мяса, полез на своё место.

— Сиди здесь как мышь, — приказал он Боби, — а не то я тебя кнутом. Ночью, когда мы догоним отряд колесниц, я отведу тебя к твоему брату, и пусть он решает, что с тобой делать. А если ты наврал мне про него, то я запрягу тебя вместо моих лошадей.

Глава 13.Братья

Не прошло и двух часов, как Наин убедился, что езда на колесницах не соответствует тому романтическому ореолу, что окружает эти элитные фараоновские войска.

Несмотря на то, что колесницы двигались походной скоростью, приходилось всё время крепко держаться за поручни, чтобы нечаянно не вывалиться из колесницы и Наин с ужасом представил себе, что случится с ним, если возничий пустит лошадей на полную, боевую скорость.

— Как же стрелок умудряется стрелять и бросать дротики, не держась за поручни, — думал Наин морщась от тряски и глотая поднятую лошадьми пыль, — у него, что четыре руки, двумя держится, а двумя стреляет?

В отличии от него, Айс казалось, прирос к колеснице и не обращал никакого внимания на тряску. Его тело принимало нужное положение автоматически, словно по велению волшебной палочки.

Несколько раз, обернувшись назад, он с ухмылкой смотрел на Наина и его тщетные попытки выглядеть достойно, воин позвал его стать плечо к плечу и начал учить Наина уму-разуму.

— Самое главное в нашем деле, — начал он, — это научиться управлять лошадьми. Если я сейчас доверю тебе вожжи, то не пройдёт и несколько минут, как даже на этой походной скорости, ты перевернёшь колесницу. На эту науку уходят годы и более или менее опытным возничим считается тот, кто отъездил на колеснице не менее трёх лет. Пока я правлю, тебе это не грозит, твоя задача стрелять. Как это делать при такой тряске? Не переживай, поверь мне, ехать в колеснице не держась, ты научишься быстро, не пройдёт и несколько часов, как твой организм привыкнет к этой, как тебе кажется, сумасшедшей тряски, и твоё тело научиться держать баланс независимо оттого, что ты делаешь, просто стоишь и болтаешь со мной, стреляешь или бросаешь дротик.

Наин недоверчиво улыбнулся Айсу и представил себя гордо стоящим в колеснице, когда она неслась во весь опор. Не успел он полностью распрямить спину, как очередная кочка доказала ему, что если он и научиться ездить в колеснице как все остальные, гордо и непринуждённо, то не так скоро, как обещает Айс.

— В бою, — продолжил свой урок Айс, — ты должен слушать мои команды. Их всего две, так что тебе не надо напрягать память, чтобы их запомнить. Первая команда — левый борт, ну а вторая — правый борт. Всё просто, когда я крикну правый борт, ты должен, ты обязан переместиться туда и стрелять оттуда, а при команде левый борт, ты естественно обязан мигом быть там и стрелять оттуда. Всё дело в том, что мне, стоящему впереди всегда лучше видно, откуда нам грозит большая опасность. Просто, не так ли?

— Просто, — ответил Наин.

— Ну, если ты согласен, что это просто, — сказал, улыбаясь Айс, — начнём тренировку.

— Правый борт, — вдруг заорал.

Наину ничего не оставалось, как выполнить команду командира и на полусогнутых ногах перейти на правый борт. Не успел он выполнить первую команду, как тут же последовала другая: — Левый борт.

Так продолжалось несколько часов, и Наин потерял счёт времени. Ему казалось, что он как та дрессированная обезьяна прыгает в этой проклятой колеснице и конец его мучений не предвидеться в ближайшем времени. Наконец Айс остановил колесницу, что означало привал. Наин, на полусогнутых, ватных ногах сошёл на землю, и ему показалось, что лучше, чем ходить по земле ничего на свете не может быть. На привале, воины, свидетели Наиновской тренировке, весело и беззлобно подшучивали над Наином. Наин через силу улыбался, а они, смеясь, вспоминали, как когда-то сами первый раз очутились в колеснице и их так же как Наина тренировали держать баланс.

Привал был недолгий, люди наскоро поели лепёшек и, напоив лошадей, отряд продолжил путь. Толи оттого, что Наин отдохнул, толи оттого, что его тело привыкло к этой сумасшедшей тряске, но после привала он почувствовал себя намного лучше. К его удивлению, тело словно стало существовать отдельно от его сознания и машинально, без команды из мозга, стало реагировать на тряску, пружиня и изгибаясь в нужный момент. К вечеру Наин совсем освоился в колеснице, и страх вывалиться из неё под смех людей испарился и Наин, как важный гусь, гордясь собой, ходил по колеснице и, подражая Айсу, из-под руки смотрел вдаль.

С наступлением темноты Айс остановил лошадей и приказал готовиться на ночлег. Весь день отряд двигался на северо-запад, и Наин никак не мог взять в толк, как Айс собирается атаковать столицу, которая находилась на юго-западе и к тому же на противоположном берегу Нила.

— Может, от свалившегося на меня счастья освободить столицу от мятежников я совсем обалдел, и не понимаю где север, а где юг, — подумал Наин и, решившись, спросил Айса.

Айс, не привыкший к вопросам со стороны солдат, вначале рассвирепел от вопроса Наина, куда они движутся, но, вспомнив, что Наин не солдат, а доброволец, нехотя решил объяснить. Вначале он рассказал Наину целую проповедь из правил для солдата, где категорически запрещалось спрашивать командира о предпринимаемых им действиях, и только потом Айс сказал, что они движутся на Ефам.

— А как же Фараон? — воскликнул Наин.

— Завтра флот подойдёт к столице и Бен, главный полководец Фараона, освободит столицу. Затем подойдёт армия и освободит весь Египет.

— А мы тогда куда идём? — не понял Наин.

— У нас другая задача, тебе гражданскому лицу не понять решений военных, — ответил Айс, — я не буду объяснять тебе что мы должны сделать, но я обещаю тебе хорошее сражение в будущем, так что не переживай за упущенную возможность отличиться. И больше никогда не задавай мне вопросов по службе, понятно?

Стали прибывать посыльные, и Айс занялся своими проблемами: доклад разведки, доклад караульной службы, обоз и ещё другие важные дела и только через час он стал укладываться спать.

— Ты что не спишь, — спросил он удивлённо Наина, — будь моя воля, я бы давно седьмой сон смотрел. Часа через четыре, подойдёт обоз, и тогда тебе некогда будет спать, надо будет поить, и кормить лошадей. Ложись, я не хочу что бы ты завтра из колесницы на ходу выпал!

Он достал из колесницы кусок войлока и, расстелив, тут же захрапел. Наин тоже прилёг, и ему показалось, что он только закрыл глаза, как прозвучала команда: — Обоз.

С трудом продрав глаза, Наин стал принимать овёс, поить лошадей и ругать себя за то что не лёг спать раньше. Спустя пять минут он окончательно пришёл в себя и только ёжился от утренней прохлады. Всё что он делал, было ему привычно и не оставляло большого труда и даже лошади слушались его, как своего хозяина.

— Что значит военная дисциплина, — подумал Наин, даже лошади не брыкаются. Закончив возиться с лошадьми, Наин только хотел прилечь, чтобы доспать оставшиеся минуты до выступления, как увидел, что к нему приближается воин ведущий за руку его брата.

— Что я на ходу сплю? — подумал Наин, протирая глаза, так как со всей очевидностью было ясно, что Боби никаким образом не мог появиться здесь. Но это был не сон, и Боби радостно взвизгнув, бросился ему на шею. Ошарашенный его появлением, Наин никак не мог взять в толк, почему его брат находиться здесь.

— Вот он мой брат, — показывая на Наина, проговорил воину довольный Боби, — а ты говорил, вместо лошадей запрягу.

Разбуженный на несколько минут раньше положенного, недовольный Айс хотел дать нагоняя шумевшим и уже приподнялся на локте, чтобы обрушиться на них, как увидел кучера молча наблюдавшего картину встречи двух братьев.

— Эй, Генат, — воскликнул он, обращаясь к кучеру обоза, — кого ты сюда привёл, и что это всё значит? Отойдя от еле горевшего костра, Айс и Генат стали оживлённо беседовать, и по их довольным голосам можно было догадаться, что они хорошо знают друг друга и рады встрече.

Боби перескакивая с одного места на другое, рассказал Наину про свой побег на помощь Фараону и тем самым так озадачил его, что он и не знал, что делать дальше, а Боби видя его нерешительность, стал умолять его взять к себе в колесницу.

— Наинчик, — хитрил он, — поговори с командиром, я всё буду делать, только возьмите с собой. Если вы оставите меня здесь, то я никогда не найду дорогу домой и пропаду. Что ты тогда маме скажешь? Точно пропаду. Умру с голоду, а папанька тебя сандалем за меня взгреет. Ну, Наинчик, ну поговори с командиром.

— Дурак ты и есть дурак, — ругал его Наин, — да в колеснице с трудом два человека могут разместиться, я тебя на шею что ли посажу. Вот увидишь, что Айс сейчас прикажет тебя оставить здесь, он не будет из-за какого-то сопливого мальчишки задерживать отряд. Что я действительно матери скажу?

Айс и Генат поговорив, вернулись к костру. По всей видимости, кучер рассказал историю появления Боби, потому что, строго глядя на него, Айс приказал: — За то, что ты сбежал из дома, я приказываю Генату выдрать тебя как провинившегося солдата, но, учитывая, что ты сделал это из любви к Родине и Фараону, я приказываю зачислить тебя в отряд помощником кучера продовольственного обоза. Ты поступаешь в распоряжение Гената. Учти, если на тебя поступит хоть одна жалоба, то я прикажу выгнать тебя из отряда в тот же момент. Понял?

— Никогда, да я буду, да я всегда, — окрылённый такой новостью зачастил Боби, но Айс не стал его дослушивать.

— Идите, — приказал он.

Обрадованный Боби, помахав Наину рукой, побежал за Генатом, а Айс укладываясь, чтобы подремать оставшийся час до подъема сказал: — Отчаянный у тебя брат. Хороший из него солдат получиться может. А бросать его здесь нельзя, погибнет. Придём в Ефам, определишь его в какую-нибудь семью до окончания боёв.

Вернувшись к своей повозке, Генат приказал Боби спать, но он взбудораженный происшедшим и распиравшей его гордостью, что он теперь солдат, лежал и мечтал о будущем сражении. В отличие от него, Генат захрапел, как только его голова коснулась мешка с овсом. Часа через два прозвучала команда трогаться и Генат бодро, словно он поспал, по крайней мере, часов семь, вскочил и занял своё место на облучке. Боби же ворочался и ворочался на мешках с овсом, пока ему это не надоело и он, набравшись храбрости, откинул полог и уселся рядом с Генатом. Тот ничего не сказал, а только сонно глянул на него, продолжая управлять повозкой. Вскоре Боби отгадал секрет, почему Генат не кажется уставшим после такой ночи. Он спал на ходу! Через каждую минуту Генат вскидывал веки, бросая взгляд на лошадей и дорогу, и затем его глаза медленно закрывались. Через минуту, он опять открывал глаза и, убедившись, что лошади на месте, засыпал.

Боби хотелось поговорить с ним как солдат с солдатом, но, не желая нарушать сон своего командира, он с большим трудом молчал. Наконец его нервы не выдержали и в тот момент, когда Генат в очередной раз открыл свои глаза, попросил его дать ему вожжи. Генат подумал немного и, решив его испытать, стал наматывать вожжи вокруг Бобиной левой руки, а затем, понаблюдав какое-то время за искусством Боби управлять и найдя, что он справляется, задремал. Боби, от оказанной ему чести надулся как индюк, и гордо посматривал по сторонам жалея, что Наин не видит какой он прекрасный возничий.

— Да я и с колесницей запросто справлюсь, — подумал Боби и сказал в очередной раз проснувшемуся Генату: — А командир у нас ничего, умный попался, знает, кого в солдаты брать, со мной не пропадёшь, — и, видя, что Генат смеётся над ним, прикрикнул на лошадей, — ну, не балуйте у меня.

На очередном привале, Генат быстро перекусил и исчез на короткое время, а когда он появился, то Боби увидел, что он принёс боевые латы, шлём и нагрудник, сделанные из кожи бегемота. Когда отряд тронулся в путь, он, убедившись, что Боби справляется с лошадьми, стал чинить доспехи мурлыкая модную песенку про столичных женщин. Когда задубевшая кожа доспехов не хотела поддаваться острому ножу, Генат начинал пыхтеть как его лошадь на подъеме и тихонько, чтобы не слышал Боби, а Боби всё равно слышал, произносил нехорошие солдатские слова, от которых кожа почему-то начиналась хорошо кроиться.

Когда глубокой ночью они догнали отряд и, напоив и накормив лошадей, Боби хотел пойти поискать Наина, но Генат цыкнув на него, приказал спать. И правда, уставший за день Боби не успел залезть в фургон, как мгновенно уснул, а когда проснулся, то солнце уже было высоко. Упрекнув себя, Боби полез на облучок сменить Гената.

На коротких привалах, к ним стали приходить другие кучера прослышавшие про молодого добровольца. Весело поглядывая на Боби, они дружески беседовали с ним, отчего Боби сильно гордился. Все они были почему-то очень добрые и приносили с собой для Боби кто сладких фиников, кто орехов и обязательно дружески похлопывали его по плечу. Всем было интересно кто он, откуда, кто его родители, а один даже спросил, имеется ли у него невеста.

— Есть, конечно, — ответил серьёзно Боби.

— Правда? — также серьёзно переспросил старый воин, в глазах которого Боби увидел весёлый интерес. Воин подмигнул стоявшим тут же другим кучерам и продолжил, — а она у тебя знает, что ты её любишь?

— Знает, — ответил Боби, — я её несколько раз сильно за волосы дёргал.

Все согласно закивали головами, если кто-то из пацанов дёргает девчонку за волосы, то это точно любовь.

— Ну, а красивая она, — не унимался старый воин.

— Красивая, — ответил Боби и добавил, — только моя мама красивей её, больше никто.

Все опять засмеялись, а Генат цыкнул на них: — Ну, чего к парню привязались, жеребцы необъезженные, правильно он говорит, мамы всегда красивей всех. Идите к своим повозкам, не мешайте.

Боби потерял счёт времени, и ему казалось, что они движутся уже целую вечность. Наконец после полудня впереди неожиданно показался отряд колесниц, а за ним какой-то город. Это значило, что они достигли цели, и можно было отдохнуть. Мимо их повозки пролетела колесница Айса, и Боби успел помахать рукой Наину, который, увидев его, улыбнулся.

Первым делом, Айс выслал разведку в сторону столицы на запад и стал размещать отряд. Двести колесниц он расставил с таким расчетом, чтобы перекрыть все дороги, ведущие на восток, а остальные четыреста колесниц поставил на отдых, приказав меняться на дежурстве каждые восемь часов. Обоз он разместил на окраине Ефама, сразу за линией колесниц, тем самым как бы образовав вторую линию обороны.

Солдаты, быстро выполнив необходимые работы, стали разводить костры из кизяка и мелких веток кустарника, что бы приготовить фасолевую похлёбку, которую они не пробовали в походе. Шустрому Боби, не составляло большого труда насобирать сухих веток и их с Генатом костёр весело пылал. Генат повесил над ним медный котелок и принялся колдовать над обедом. Всё это время он хитро поглядывал на Боби, а когда они с удовольствием поели, полез в повозку и достал оттуда боевые доспехи, которые он чинил в походе.

— Иди сюда сынок, — позвал он Боби и когда тот изумлённый догадкой, что это его настоящие боевые доспехи, замер перед ним, сказал, — негоже воину быть без доспехов. Давай примерим. Повозившись с ремешками, он укрепил украшенный медными бляхами нагрудник, заковал его ноги в латы и напоследок надел на его голову шлем. Довольный работой, он отошёл на несколько метров в сторону и стал любоваться маленьким воином.

— Ну вот, — наконец произнёс он, — ты теперь настоящих солдат армии Фараона, только копья с мечом не хватает.

Чувствуя себя самым счастливым мальчиком Египта, Боби метался от костра к костру, демонстрируя доспехи. Пожилые воины, из которых состоял в основном обоз, тепло отзывались о его бравом виде, и просили Боби посидеть у их костра, что было категорически невозможно для него, так как ещё не все видели его в таких изумительных доспехах. Все старались всунуть ему в руки что-нибудь вкусное, а один воин, полез в свою повозку и достал оттуда трофейный лук с колчаном и десятком стрел. Боби замер на месте и не мог произнести ни слова. Это было настоящее произведение искусства. Сделанный из чёрного дерева, лук был инкрустирован серебром, а колчан отливал золотыми пластинками, на которых была изображена сцена битвы.

— Неужели он хочет отдать это сокровище мне, — подумал Боби, — стоит отцу увидеть меня с таким луком, да в этих доспехах, как он тут же забудет про сандали.

— Это тебе на память, — произнёс солдат и от его слов, сердце Боби радостно запрыгало.

Поблагодарив солдата, Боби метнулся к Генату и показал ему подарок.

Генат долго вертел его, в руках не переставая удивляться красоте оружия, а Боби с нетерпением просил его пойти поискать Наина. Ему не терпелось похвалиться. Поцокав языком, Генат полез в фургон, повозился там и когда он появился, Боби застыл с раскрытым ртом. Генат надел боевые доспехи и вместо простого кучера в холщовой накидке, перед Боби стоял воин, но не это поразило Боби, а то, что на груди у Гената, в центре его нагрудника, он увидел золотую пластинку с изображением жезла Фараона. Этот знак отличия хорошо знал любой мальчишка Египта, и он означал, что его владелец либо полководец, либо герой Египта награждённый за особые заслуги перед государством.

Пошли к Айсу, застенчиво сказал Генат, у меня к нему есть серьёзный разговор.

Всю дорогу к месту расположения командира, солдаты встречающиеся им на пути уважительно смотрели на знак Фараона и кланялись его хозяину, а Боби был на седьмом небе от гордости за Гената.

Наин помогал накрывать стол личному повару Айса, догнавшего их с обозом. Командир пригласил заместителей на ужин, и за импровизированным столом царило веселье. Когда Наин увидел Гената, то разинул рот на его знак и поклонился. Оживление за столом стихло, и все встали, приветствуя героя. Айс пригласил за стол Гената, а заодно и Боби. Все наперебой хвалили его доспехи и передавали друг другу его удивительный лук. Поев для вида, Генат встал и поблагодарив всех попросил Айса выделить ему пару минут. Они отошли в сторону.

— Ты чего это вырядился, словно на парад или для официальной беседы, — спросил Айс, — что, опять надумал уйти в отставку?

— В отставку я больше не уйду, пока ты меня не выгонишь, — ответил Генат, — а здесь я, как ты правильно заметил, для официального разговора с моим командиром. Разрешите обратиться?

Генат вытянулся в струнку, как принято в армии.

— Ладно, валяй, — недовольный официальным тоном Гената, ответил Айс, — слушаю вас.

Генат замялся, а потом тихим голосом попросил: — Оставь мне мальчишку под моё начало. Безопаснее чем со мной ему нигде не будет, ты знаешь меня командир.

Затем, помолчав, добавил: — Глаза у него такие же, как были у Неда, такие же бесенята прыгают в них и мне кажется, что это его душа вернулась ко мне в образе Боби.

Айс понимающе кивнул ему и махнул рукой, мол, хорошо, забирай пацана. Довольный Генат ушёл к себе, приказав Боби вернуться до наступления темноты, а не менее довольный Боби принялся хвалиться перед Наином своими доспехами и самым лучшим в Египте луком.

— Знаешь Наинчик, — весело болтал он, — теперь — то папанька не побьёт меня, а все соседские мальчишки умрут от зависти.

— Побьёт, еще, как побьёт, — расстраивал его Наин, — я бы тебе посоветовал нагрудник на спину одеть, чтобы он твою задницу прикрывал. Когда отец тебя драть будет.

— Врёшь ты всё, — огрызался Боби, — любит папанька меня.

— Вот поэтому то и будет тебя драть, — заключил Наин.

Они сидели у костра, когда, отпустив заместителей, к ним подсел Айс. Наин видя, что командира и Гената связывает большая дружба, попросил его рассказать о герое Египта и о его подвиге, за который он удостоился этого звания.

Айс, шевеля веткой, угольки в костре помолчал, а потом, как бы вспоминая давно забытое прошлое, начал рассказ.

— Если рассказывать о Генате, то надо рассказывать и о его лучшем друге Неде. Вы знаете, что по законам Египта, каждая десятая семья должна послать в армии своего сына на всю жизнь. Так вот деревенский совет, откуда были родом Генат и Нед, решил послать их. В те годы они были молодые и, живя по соседству, дружили с детства. Попали они в отряд колесниц. Нед стал лучником, а Генат возничим, причём не было солдат лучше, чем они, ни тогда, ни сейчас. Помню, Нед взял первый приз Фараона на стрельбах. Он попал с расстояния в сто метров в стебель папируса, причём, когда соперники запротестовали и сказали, что это случайность и такого не может быть, Нед выстрелил второй раз и опять попал в цель. Ну, а лучше Гената никто не мог гнать колесницу. Один, тогда ещё сопливый мальчишка, который добровольцем пошёл служить в армию, учился искусству управления колесницей у Гената и благодаря полученным знаниям много раз оставался в живых. Этот мальчишка сейчас сидит перед вами, — засмеялся Айс и, замолчав, стал веткой шевелить костёр. Ветка, зашипев, щелкнула, и отскочивший уголёк упал на руку Айса. Он смахнул её рукой и потешно стал дуть на обоженное место.

— А вы знаете, почему мой отряд считается самым лучшим отрядом фараоновской армии? — спросил он и, не дав им ответить, зная, что они не знают, продолжил. — Представьте себе двух людей-воинов, лучника и возничего, которые годами находятся в одной колеснице. Они так сдруживаются, что в бою готовы умереть друг, за друга не раздумывая ни мгновения. Нет больше в других отрядах бойцов сражающихся с такой храбростью. Так вот, Генат и Нед были лучшими из лучших. Однажды, давным-давно, когда я ещё не был командиром отряда, они спасли Фараона от неминуемой гибели. Филистимские войны, когда мы воевали с ними, окружили его колесницу и, убив лошадей, пытались взять его в плен. Тут то на них и налетели эти два сокола. Они прорвались к колеснице Фараона, несмотря на жесточайшее сопротивление. Нед без промаха посылал стрелу за стрелой, а Генат искусно управляя лошадьми на огромной скорости, сумел схватить Фараона и перебросить его в свою колесницу. Не останавливаясь, они втроём прорвались к основным силам, а я прикрывал их отход. За этот подвиг, Фараон объявил их героями и украсил нагрудники золотым жезлом. Конечно, как в таких случаях, к этому жезлу прилагается большая денежная награда, так эти два друга, послали часть денег родственникам в деревню, а остальную часть пропили, причём гулял весь отряд, почти месяц и я в том числе. Спросите об этом у старых воинов, кто помнит этот случай, и они расскажут вам больше чем я.

— Помолчав немного, Айс продолжил: — А ведь они были совсем разные, Нед, по национальности еврей, был хитрым, а Генат, египтянин, простая душа. Нед был, как огонь, не мог усидеть на одном месте, а Генат наоборот спокойный, как удав. Заводилой был, конечно, Нед. Что только они не творили, других бы давно отдали под суд, но их не трогал никто, их боялись и уважали. Помню, вызовет их бывший командир отряда колесниц после очередного дебоша в каком-нибудь городе и спрашивает: — Вы подлецы, почему разнесли вдребезги трактир в деревне, а? Ну-ка отвечайте.

Генат молчал, а Нед сразу в атаку, — они сами (местные жители) виноваты, зачем они пьяного Гената тронули, он же пластом лежал и даже мухи не мог обидеть.

— Лежал? — удивлялся командир, — как же ты лежачий мог развалить стены трактира? Ну-ка сукин сын объясни мне?

— Не помню, — отвечал Генат, — то, что они Неда ударили, помню, а потом ничего не помню, озверел.

— Он не помнит, а ты что? — спрашивал командир Неда, — или у тебя тоже с памятью плохо?

— Прости командир, ничего не помню, только одно, что они говорили, что наш командир дурак, — врал он — вот я и рассердился на них.

— Что? Они сказали, что я дурак? Что же вы олухи им не всыпали как следует? — закричал командир.

— Да мы то всыпали, за то, и ругаешь нас, — хитрил Нед.

— Мало всыпали мерзавцем, надо было больше, идите с глаз моих, — кричал командир.

Рассказав им это, Айс замолчал, он видимо вспоминал прошлое весёлое время.

— А где теперь этот Нед и почему Генат, лучший возничий, служит в обозе? — спросил Наин.

— Чуть больше года назад, воевали мы нубийцев, — насупившись, продолжил Айс, — и я не зная что, случилось, как могло произойти это, но Генат разбил колесницу. Толи он стар и потерял способность мгновенно реагировать, толи произошла какая — то случайность, каких случается много во время боевых действий, не знаю, но это случилось в самой гуще врагов. Лошади умчались прочь, унося Гената волоком, потому что его рука попала в петлю вожжей, а Нед остался один против сотни. Мы, в конце концов, обратили врага в бегство и победили, ну и как всегда стали искать раненых на поле боя и хоронить убитых. Генат, после того, как его волоком протащили лошади по земле, должен был месяц лежать, у него живого места не было, а он бегал, и искал друга. Нашёл. Нед лежал на спине пробитый тяжёлым копьём. Его глаза были широко открыты, и казалось, что он мёртвый любуется высоким небом, а на губах его застыла улыбка. Это он радовался, что его друга Гената лошади утащили от верной гибели. Так мы и похоронили его с этой улыбкой на лице.

В этом месте рассказа, Боби зашмыгал носом и Наин увидел, как две слезинки оставляя влажный след, покатились по его щекам. Наин с укором посмотрел на брата, как бы говоря, что солдату плакать неприлично, хотя у самого ком подступил к горлу.

— Сразу после этого случая Генат, прослуживший свой положенный срок до пятидесяти лет, уволился из армии, и уехал в свою деревню, — продолжил Айс, — но через месяц или чуть больше вернулся и попросил меня взять его обратно, только не возничим на колесницу, а в обоз. Когда я спросил его, почему он вернулся, он сказал, что отвык от крестьянского труда, что у братьев и сестёр своя жизнь и что он каждую ночь видит во сне отряд колесниц и своего друга Неда.

В этот момент к ним подъехала колесница командира разведки и Наин, чтобы не мешать командиру, забрал Боби и пошёл провожать его к Генату.

Глава14.Затишье перед бурей

Солнце ещё не успело встать, а Айс был на ногах. Он поднял Наина и приказал запрягать лошадей. Наскоро позавтракав, они помчались объезжать ещё не проснувшийся лагерь. Солдаты, словно набираясь сил перед сражением, мирно спали, и только двести дежуривших колесниц наготове стояли в темноте готовые в любую минуту рвануться в бой.

От этой предрассветной тьмы и ничем не нарушаемой тишины Наину не верилось, что в одно счастье весь тихий и сонный лагерь может превратиться в кипящий котёл с криками людей, грохотом колесниц и стонами умирающих людей.

Взяв с собой командира разведки и несколько колесниц сопровождения, Айс погнал колесницу на запад к далеко выдвинутому отряду дозора.

Наин любовался начавшимся рассветом. Солнце ещё не проснулось, и было где-то за линией горизонта, но восточная часть неба побагровела, как бы предупреждая, что с минуты на минуту надо ожидать чуда и бог солнца Ра подымится из-за горизонта, что бы весь мир поприветствовал его появление. И действительно, в начале показался маленький ослепительно-яркий краешек солнца, а затем оно, словно выброшенное катапультой, торжественно засияло всем своим диском. Ночь умерла, и народился день.

Залюбовавшийся случившимся чудом-рассветом, Наин и не заметил, как они отмахали километров пятнадцать и подъехали к дозорным. Дозор состоял из двадцати всадников на отличных лошадях. Эти люди, в случае опасности должны были, не принимая боя оповестить главные силы.

Засуетившийся начальник дозора доложил Айсу, что впереди всё спокойно и что он с минуту на минуту ожидает трёх разведчиков посланных им на несколько километров вперёд. И, правда, не прошло и полчаса, как впереди показались три всадник. Заметив колесницу командира отряда, они направились прямо к нему.

— Мятежники в километрах десяти отсюда, — доложил старший дозорный, — не двигаются, стоят лагерем. По всей видимости, не раньше, чем к полудню следует ожидать их атаки.

Приказав не вступать в бой с дозором противника, Айс повернул обратно в лагерь. Для него стало ясно, что мятежники смогут нанести удар по его позициям если не полудню, то к вечеру уж наверняка. Всю дорогу обратно он, в своём уме, расставлял колесницы, небольшое количество пехоты которой располагал и обоз таким образом, чтобы наиболее оптимально противостоять врагу. Приехав в лагерь, Айс собрал заместителей, и приказал начать подготовку к сражению.

— Я решил не дожидаться удара Моисея и первым начать военные действия, проще говоря, мы должны первыми атаковать неприятеля, — начал он, — по имеющимся у меня данным численность колонны противника до двухсот тысяч человек. В основном это не вооружённое гражданское население не представляющее для нас опасности. Моисей имеет около десяти тысяч бойцов, которые не имеют опыта боевых действий. Если мы примем оборонительную тактику, то, имея три тысячи первоклассных воинов, мы с трудом сдержим натиск этой громады. Противник, ожесточённый страхом идущей по его пятам армии Фараона, может прорваться в каком-то одном месте и уйти в пустыню. Поэтому, как только колонна противника приблизится на расстояние в три километра, мы ударим по его правому флангу всеми колесницами, что мы имеем. Я понимаю ваше недоумение, — продолжил он, — опыт ведения боёв говорит нам, что наиболее эффективный удар колесниц в центр с последующим разгромом флангов, но в данной ситуации это будет стоить нам больших жертв. Поэтому, ударив с правого фланга, и смяв его в несколько минут мы посеём ужас и панику в рядах Моисея. Вся эта толпа кинется влево, и мы их загоним в узкую долину между Красным морем и горами. Дальше всё намного проще, подойдёт основная армия, и мы передушим всех мятежников в этой мышеловке, откуда нет выхода. Безоружных не трогать, рубить только тех, кто оказывает сопротивление. Ну и последнее. У вас есть шанс отличиться, тот, кто захватит Моисея живым получит хорошую награду и вполне возможно, что ему на грудь упадёт звезда, — намекая на золотой жезл Фараона, закончил с улыбкой Айс.

К полудню, прискакавший дозорный доложил удивлённому Айсу, что мятежники повернули и движутся на юг к Красному морю.

— В чём дело, — думал Айс, — они сошли с ума? Почему они сами лезут в мышеловку? А может, они не знают местности и не понимают этого? Или от страха перед его знаменитым отрядом Моисей совсем потерял голову, и его армия полностью деморализована? Ну что ж, так тому и быть, они сами облегчают мне задачу.

Подождав на всякий случай до утра, и убедившись, что Моисей действительно ушёл в долину, Айс приказал двигаться на сближение с противником и его отряд, подойдя к входу в долину перекрыл из неё выход. Теперь им осталось подождать основных сил, которые по докладу разведки, стремительно движутся к ним на помощь и находятся в одном дне пути отсюда.

Через день, к обеду, с запада появился передовой дозор армии Фараона. Через пару часов Айсу надлежит докладывать ситуацию лично ему.

Айс никогда не был тем служакой, который боится начальства, но принимать Фараона у себя в отряде это тебе не шутки. Это не какой-то там фараоновский инспектор, с которым можно было попить вина и, не выходя из шатра закончить инспекцию. Быстро собрав заместителей, он приказал навести такой блеск и порядок, какой обычно наводиться перед генеральной инспекцией главными полководцами.

— Шкуру спущу если что, — пригрозил им Айс.

По всему лагерю засуетились солдаты и слышались визгливые команды командиров, особенно молодых, не разу не принимавшие Фараона в своём расположении. Начав паниковать при мысли, что Фараон найдёт именно у них какой-нибудь

1. Библия. Исх.14:6 178

недостаток, они принялись суетливо подгонять солдат, а некоторые, самые трусливые командиры, принялись сами, помогая солдатам, чистить лошадей и натирать медные бляхи на колесницах.

Все облачились в парадные доспехи, и Наин увидел на нагруднике Айса золотой жезл Фараона. Поймав его взгляд, Айс заметил, что получил его не как герой Египта, а как полководец.

— Не герой я, — улыбнулся он, — но в моём отряде самое большое число героев, тридцать два.

Наконец впереди показалась золочёная колесница Фараона, движущая под прикрытием конной сотни его личной охраны. Псы цепные, называл их Айс за их подозрительность и готовность изрубить любого при малейшем подозрении.

Весь отряд Айса затаив дыхание, опустился на правое колено, и все склонили головы. В отличие от гражданского населения, которые при виде Фараона должны упасть лицом в низ, солдатам, по обычаю, надо было встречать Фараона стоя на одном колене.

Подъехав к Айсу, Фараон сам правивший колесницей, остановил лошадей и пригласил его в колесницу. Передав ему вожжи, Фараон приказал охране стоять на месте, а Айсу показать своих орлов. Все знали его любовь к отряду колесниц, и командиры других отрядов всегда завидовали Айсу.

Айс давно знал, что Фараон обладает феноменальной памятью. Ещё в молодые годы Айс был поражён тем, что Фараон помнил по именам чуть не всех воинов отряда колесниц. Вот и сегодня, Фараон приказывал ему остановиться перед каждой колесницей героя и, называя их имена, приказывал подойти. А когда они, с красными от волнения лицами подходили, задавал им вопросы из их личной жизни, по которым можно было судить, что Фараон хорошо помнит историю каждого из них.

И вообще Айс давно заметил, что люди Египта совершенно не знали Фараона. По тем его появлениям на улицах столицы можно было судить, что это сверхчеловек. Вся церемония его появления народу и была обставлена так, что бы уверить народ, что перед ними живущий на земле Бог и народ, упав лицом в пыль, думал, что Великий Фараон не умеет смеяться, ни плакать, ни переживать. Все были уверены, что этому Богу никаким образом не присущи простые человеческие качества и тем долее человеческие недостатки. Им и в голову не могло прийти, что Фараон такой же человек, как и они, что он, как простой человек, может любить, ненавидеть, переживать, страдать и веселиться.

Тут Айс вспомнил, как однажды, Фараон приехал к нему в отряд с проверкой боеготовности. После смотра и учебных атак, Фараон принял участие в соревновании по стрельбе из лука. Солдаты поддавались ему, и он выиграл главный приз. Зная, что он никудышней стрелок, Фараон никак не мог взять в толк, почему его славные и отборные соколы стреляют хуже него. Он уже было, хотел дать Айсу хороший нагоняй, как сообразил, что воины специально промахиваются из желания доставить ему удовольствие и забрать главный приз. Незлобно отругав Айса, который только пожал плечами, мол, что я могу сделать, если солдаты любят тебя. Фараон отменил результаты стрельб, вышел из участников соревнования и попросил воинов показать ему настоящую стрельбу, на которую они способны. Тут то солдаты показали реальные способности, и Фараон остался доволен показанными результатами. Особенно его поразил победитель соревнований Нед, который два раза попал в стебель папируса со ста метров. Вручая ему, главный приз Фараон спросил его, сможет ли он попасть в глаз противнику с расстояния в сто пятьдесят метров.

— Становитесь мой фараон, попробуем, — хитро предложил тот, — может и попаду.

— Нет, уж, верю, — засмеялся Фараон.

В весёлом расположении духа, Фараон собрал в шатре старших командиров и по традиции подвёл итог проверки большим застольем или, проще говоря, попойкой.

Айс знал, что Фараон большой любитель и ценитель хороших вин и специально держал у себя пару бочонков Филистимского. Вино явно пришлось Фараону по вкусу, и когда все разошлись, он продолжал и продолжал его пробовать, а потом решил проветриться. Выйдя из шатра, он увидел стоящего на карауле солдата, и приказал тому отдать ему копьё и идти отдыхать.

— Поспи мой воин, — сказал он, — а я понесу за тебя службу.

С полчаса Фараон исправно исполнял обязанности караульного

вышагивая строевым шагом вокруг палатки, и никого не подпускал к ней, требуя назвать пароль. Айсу с большим трудом удалось перехитрить упрямого часового и заманить в шатёр, где Фараон за следующим кубком забыл, что он стоит на часах.

Наутро, перед отъездом, он смущённо улыбнулся Айсу и похвалил чёртово Филистимское вино, а Айс после его отъезда собрал командиров и приказал всем держать язык за зубами иначе, — шкуру спущу, — закончил за него один молодой командир, зная эту любимую страшилку Айса.

— А где Генат, вдруг спросил Айса Фараон, что- то я не нашёл его в строю.

Айс коротко доложил, а Фараон, рассердившись, приказал править в обоз.

— Герой в обозе!? Лучший возничий моего войска! Да я тебя самого сошли в обоз за это, — горячился Фараон, — будешь у меня обозной клячей управлять, а не моим лучшим отрядом.

Обоз стоял отдельно от отряда, и обозные солдаты в страхе опустились на колено при приближении Фараона. Ещё не было случая, что бы Фараон осматривал обоз. Когда хмурый Айс осадил лошадей перед повозкой Гената, Фараон приказал ему подойти.

Генат испугался.

— Неужели уже доложили про Боби?

И твёрдой солдатской походкой подошёл к колеснице. Боби, ошалевший от такой близости к Фараону, не понимая что, делает, вдруг тоже чеканя шаг, подошёл к колеснице Фараона и застыл рядом с Генатом в метре от колесницы.

— Что-то я не припомню, чтоб у тебя был внук, — удивился Фараон, глядя на Боби и видимо продолжая ещё сердиться на Айса приказал, — отдай вожжи Генату, он теперь будет моим личным возничим, а ты пешком дойдёшь до моей палатки. Через полчаса совет.

Генат тронул лошадей по кивку Фараона и в этот момент Боби, к ужасу Айса, вскочил в колесницу и встал рядом с Фараоном. По всей видимости, он совсем не соображал что творит. Фараон не удивившись, положил ему на плечо свою руку и приказал трогать.

Злой как чёрт Айс пошёл вдоль обоза к палатке Фараона, которую уже для него возвели. В этот неприятный для него момент, баран, выскочивший из одной повозки, попал ему под ноги. Айс знал, что обозные солдаты покупали баранов и держали их в обозе для особых случаев на мясо. Знал и смотрел сквозь пальцы на это маленькое нарушение, но в этот момент баран был той последней каплей, которая вывела его из себя и, пнув барана, он заорал: — Развели тут мне зверинец, шкуру спущу, — и, плюнув, зашагал к шатру Фараона. Только барану было не ясно, с кого Айс хочет спустить шкуру, с него или с его хозяина.

— Я не имею права разбрасываться такими возничими, как ты Генат, — произнёс Фараон, сойдя с колесницы у приготовленного шатра. — Будешь моим личным возничим пока я здесь. После совета я поеду осматривать вражеские позиции, а пока отдыхай. А ты, обратился он к Боби, поедешь со мной в колеснице. Расскажешь, кто ты такой и погладил его по голове.

Боби с замиранием сердца слушал Фараона. Стоя в колеснице рядом с Фараоном, он почему-то чувствовал, что так и произойдёт и он обязательно возьмёт его с собой, словно это уже было с ним во сне, а теперь этот сон сбылся.

Умывшись и перекусывая перед советом, Фараон вспоминал события последних дней, и вдруг поймал себя на мысли, что эта жареная утка ароматна и вкусна. Тогда он понял, что начал успокаиваться и приходить наконец-то в себя от того кошмара, который увидел после освобождения столицы.

В Мемфисе не было дома без покойника(1). В последнюю ночь, головорезы Моисея казнили любого египтянина на своём пути. Они не жалели ни малого ни старого. Казалось такое горе невозможно пережить. Люди не падали ниц перед ним как прежде, когда он возвращался в свой дворец, а, увидев Фараона, протягивали к нему руки и просили об одном — отомсти. Отомсти, покарай своей властью нелюдей поднявших руку на мирное население. Это беспредельное горе вылилось в животную озлобленность, застилавшую глаза народу. В столице начались погромы еврейских семей, которые не принимали участия в мятеже и никаким образом не вторивших зверств и не поддержавших Моисея. Они и не думали уезжать, оставаясь верными своей Родине. Египтяне, ослеплённые

1. Библия. Исх.12:30

чувством мести принялись за чёрное дело, не понимая, что они творят. Фараон приказал остановить погромы любой ценой и бросил на это все имеющиеся у него силы. Но успокоить народ оказалось не легко, и только к вечеру в столице прекратились пожары еврейских домов, крики избиваемых и вопли женщин.

Чувство стыда охватило Фараона. Он, первый руководитель страны, не смог предотвратить самое отвратительное и позорное для любой страны явление — гражданскую войну.

— Мне ещё повезло, если можно назвать это везением, — невесело подумал он, — что гражданская война не приняла самой омерзительной формы, когда не только одна нация идёт друг на друга, но и брат на брата.

Конечно, всё произошло не на голом месте, и такая серьёзная причина, как возникший в стране голод, сыграл свою роковую роль. Но он, Фараон этой страны, где был в это время? Что он конкретно сделал, когда две нации, еврейская и египетская, вместо того что бы сплотиться, кинулись вырывать кусок хлеба изо рта друг друга?

— Я просмотрел, — ругал себя Фараон, — но главный виновник не я, а этот зверь, этот подлец пожелавший захватить власть Я должен наказать Моисея, я должен преподать урок на будущее тем, кто ради своих шкурных интересов готов погубить свою страну. Такие люди как Моисей страшнее любого стихийного бедствия. Ловя рыбку в мутной воде природных катаклизмов и социальных ошибок, они наносят стране удар такой разрушительной силы, которое не может сделать любое катастрофическое землетрясение.

Военный совет продолжался недолго. Было принято решение атаковать противника на рассвете, а для этого к назначенному сроку стянуть войска к

Пигафирофу, где расположился лагерь Моисея. Всей силой шестисот колесниц, Айс должен будет обрушиться на центр противника, а пехота Фараона должна добивать фланги.

На этом совет был закрыт и весь лагерь пришёл в движение. Отряды перемещались на указанные Беном позиции. Начавшийся восточный ветер мешал солдатам и когда он чересчур усилился и перешёл в шторм, повсюду слышались чертыханья, но несмотря ни на что, армия Фараона неумолимо занимала исходные позиции.

Глава 15.Переход по дну Красного моря

Двое суток прошедшие в ожидании ветра пролетели для Моисея как один час. Всё напрасно, ветра не было и в отлив море было достаточно глубоко, что бы думать о переправе. Положение Моисея было не просто угрожающим, оно было катастрофическое. Разведка доложила, что сам Фараон прибыл в войска, и следовало с минуты на минуту ожидать атаки его колесниц.

Лагерь Моисея охватил ужас. Все отлично понимали, что произойдёт. Всюду слышались проклятия в адрес Моисея(1) и только вооружённая охрана сдерживала людей желающих схватить и выдать Фараону Моиеся в обмен на жизни своих близких.

Наконец-то приехал Осия. Под его руководством, в километрах семи отсюда, небольшая группа людей строила в глубокой тайне плот способный выдержать с десяток человек. Стоило Осии появиться, как начался подыматься долгожданный восточный ветер. Вначале Моисей увидел, как ветер чуть налетев, тронул покрывала повозок, затем, как бы пробуя свою силу стал бросать в людей песок, а через полчаса завыв, как дикий зверь, погнал волны на юг.

— Ну, Осия, — ликовал Моисей, — стоит тебе где-нибудь появиться, как тут же всё начинает образовываться словно по велению волшебной палочки. Если этот прекрасный ветер не утихнет или не изменит своего направления, то с наступлением темноты мы сможем уходить. Что там у тебя с плотом?

— Почти готов, — довольный похвалой Моисея, ответил улыбающийся Осия. — Если здесь дело не выгорит, то с наступлением темноты мы потихоньку отчалим отсюда. Не могу же я позволить Фараону растерзать тебя Моисей, друзей надо выручать.

1. Библия. Исх.14:11,12

Всё это Осия врал без зазрения совести, он вообще не хотел возвращаться сюда, а отплыть на готовом уже плоте и лишь начавшийся восточный ветер переменил его решение.

Моисей срочно позвал Аарона и когда тот пришёл, как всегда в последнее время, хмурый и нелюдимый, Моисей стал втолковывать ему свой план.

— Аарон, если сегодня нам повезет, и ветер откроет нам песчаную отмель, по которой мы смоемся от армии Фараона, то все, кто не знает, что на самом деле произошло, станут думать, что свершилось величайшее чудо, которое под силу только Богу. Пройдут века, а люди будут верить, и верить этой сказке и удивляться могуществу Бога евреев — Иегове. Иди Аарон к народу и передай им мои слова, скажи им, что мне сегодня ночью явился Бог и откроет воды моря для тех, кто верит в него и его пророка Моисея. Скажи им, что бы к ночи все были готовы тронуться в путь. Ничего лишнего не брать и эти десять(1)километров, что отделяют нас от спасения, мы должны пройти на одном дыхании. Скажи им, что если кто не верит пророку Моисею, то пусть остаётся здесь и познает гнев Фараона.

Знай, Аарон, это будет не только моя слава, но и твоя. Ты мой брат и причастен к делам божьим. Иди Аарон и неси людям божью весть.

Осия слушая Моисея, не мог скрыть удивления.

— Вот врёт, — думал он, — я сам мошенник, видел мошенников, но таких как Моисей ещё надо поискать. С таким лучше в кости не играть — без штанов оставит.

Моисей был в ударе, давно Осия не видел его таким весёлым. Он шутил и шутил и дошутился.

— А знаешь Осия, — сказал он, — ты зря думаешь, что можешь перехитрить меня. Я предвидел, что ты бросишь меня здесь и уплывёшь на плоту один.

1. От автора. Библия довольно точно описала это место, и вы можете совершить туда путешествие. Неизвестно, как сильно оно изменилось с тех пор, но в наше время расстояние от берега до берега в этом месте приблизительно 10 км., а глубина, после того, как дно было углублено при сооружении Суэцкого канала, составляет 18 метров, при господствующей глубине 9 метров.

Тут Моисей весело рассмеялся и, погрозив ему пальцем, продолжил, — мои верные люди убили бы тебя при этой попытке. Ха-ха-ха.

— Хватит шутковать, — искренне обиделся Осия, — да что бы я тебя бросил? Никогда! Пусть меня Фараон режет, пусть в землю загонит, я не предаю друзей. Чтоб мне всю жизнь людей сдохнуть, если вру.

— Мошенник ты, я знаю, — сказал Моисей, — но верю тебе. Пока верю.

Утю-тю-тю-тю, про себя ехидничал Осия, передразнивал Моисея, — я всё предусмотрел, и тебя бы убили. Как бы не так! Твоего человека уже нет на постройке плота, поскользнулся он в пустыне и всё, амба.

С приближением ночи атмосфера нервозности охватила весь лагерь. Люди верили и не верили Аарону, но так как другого им ничего не оставалась, то каждый в душе молился Богу, и просил его открыть воды моря и избавить их от кары Фараона. Начался отлив. Все с замиранием сердца стояли у воды. Уровень понижался, понижался, а сильный ветер всё гнал и гнал воду на юг, словно огромный насос и вдруг произошло чудо — обнажилось дно, и открылась песчаная отмель идущая от одного берега к другому(1).

Всю ночь по отмели, шириной не более 50 метров шли люди, двигались повозки, гнали скот. Под страхом смерти запрещалось шуметь. Хитрый Осия приказал не тушить костров, что бы уверить египетские дозоры, что лагерь стоит на месте. За последними отступающими была возведена баррикада из повозок на случай внезапной атаки колесниц.

1. От автора. Здесь дорогой читатель мне бы хотелось привести полный стих из библии описывающий это событие. Прочитайте его внимательно.

Библия. Исх.14:21

И простёр Моисей руку свою

на море, и сильным восточным

ветром гнал Иегова море во всю

сию ночь; и сделал море сушею,

и расступились воды.

Обратите внимание на слова; и сильным восточным ветром! А ларчик просто открывался!

Глава 16.Первый бой

Всю ночь перед сражением Наин никак не мог заснуть. Ожидание предстоящего сражения будоражило его сознание, и он никак не мог прийти в себя от волнения и страха. Нет, он не боялся умереть, он даже, и не думал об этом, он боялся того, что в первом бою может сделать что-нибудь не так, как положено и опозорить своё имя.

А тут ещё этот налетевший сумасшедший ветер завывал на все голоса, от чего на душе у Наина скребли кошки.

Под утро, так и не заснув, Наин помог обозчикам напоить и накормить лошадей, проверил в сотый раз оружие и, видя, что другие воины, проснувшись, стали готовиться к бою, надел доспехи.

— Ну, Наин не подведи сегодня, — приказал и попросил он себя.

По лагерю засновали младшие командиры, выстраивались колесницы. Всё было готово. Наконец, в своей золочёной колеснице появился Фараон. Окинув в последний раз готовую к бою армию, он поднял свой жезл, и резко опустил руку по направлению лагеря Моисея.

Разорвав тишину утра, тысячи голосов заорав ф — а — а — р — а — а- о — н — н, пустили лошадей во весь опор.

Наин с волнением ждал. Ждал когда появиться тот первый противник, которого он должен убить.

— Кто это будет, — думал он, — молодой воин — крестьянин, который, как он сам только только вступил на тропу войны оторвавшись от своей сохи? Или это будет пожилой торговец-еврей, взявший меч, что бы защитить Моисея? А может это, будет испуганный ремесленник, сто раз уже пожалевший брошенную в Египте мастерскую, где работали ещё его прадеды? Кто?

Наин и не знал, что процесс ожидания боя может быть таким мучительным и страшным. Волнение нарастало и нарастало, пока он не потерял способность думать, а осипшее от крика горло отказалось издавать какие-либо звуки кроме хрипа. Он не мог понять, почему колесницы вдруг остановились, почему нет противника, и почему на него орёт Айс.

— Да отпусти ты моё плечо мать твою, — дошёл до него смысл крика Айса и Наин нашёл, что он стоит, вцепившись в плечо Айса, и никак не мог разжать пальцы. Только когда Айс огрел его бичом, окружающий мир потихоньку стал доходить до Наина, и он понял значение слова — ушли.

— Как ушли, — не мог понять Наин, — а как же бой? Неужели это всё?

Эта маленькая передышка позволила ему собраться, и когда прозвучала команда вперёд, волнение Наина вдруг прошло, и его охватил азарт охотника. Догнать! Настичь убегающего противника и смести его с лица земли!

Изрытый песок и отмель уходящая к противоположному берегу указывали, где следует искать противника, и шесть сотен колесниц помчались в этом направлении. Но колёса колесниц утопали в мокром песке и та лихость, с которой они только что двигались, пропала(1), а когда колесница Айса уткнулась в завал из телег, колонна остановилась. Самые горячие пытались объехать завал, но стоило им чуть свернуть с отмели, как они погружались в воду. Кругом было достаточно глубоко. Айс приказал расчистить завал, и сбежавшиеся воины стали оттаскивать в сторону повозки и бросать их в воду. В горячке никто не заметил, что ветер, отчаянно сдерживающий начавшийся прилив стих и то огромное количество воды, что он угнал на юг своей силой, вначале застыло на одном месте, как бы раздумывая вернуться ли ей обратно, в начале медленно, а потом, набирая скорость, хлынула обратно. Вода, быстро поглотив отмель начала стремительно подниматься, а через несколько минут обезумевшие люди увидели волну не менее двух-трёх метров высотой надвигающуюся на них с юга. Словно цунами, волна ударила по всей этой массе людей на отмели, и играючи смяв всё и всех и, перемешав всё в одну кучу, потащила их в море, в сторону Ефама(2)

Наин, когда увидел надвигающуюся волну, не испугался. Пацаном, он не раз тонул в Ниле, и наука выплыть не раз помогала ему в таких критических ситуациях. Главное, что он понял из предыдущего опыта борьбы с водой, не паниковать. Быстро

1. Библия. Исх.14:25

2. Библия. Исх.14:28

стащив с себя доспехи, Наин, в отличие от многих, кто, вцепившись в колесницы, ждали удара волны, бросился в воду и поплыл, стараясь уйти подальше от колесниц. Он развил максимальную скорость, на которую был способен понимая, что главное сейчас увернуться от удара тащимых волной повозок. Волна догнала его, и плавно подняв на свой гребень, пронесла несколько десятков метров, прежде чем опустила и ушла, вперёд унося за собой оглушенных людей, лошадей, колесницы и телеги. Изловчившись, Наин поймал кусок оглобли и, стараясь не выпустить её из рук, стал ждать, что будет дальше. Каким бы хорошим пловцом он не был, Наин прекрасно понимал, что до берега ему без оглобли не доплыть.

Вначале Наин видел вокруг себя головы людей и лошадей, но со временем их становилось всё меньше и меньше, а через час Наину показалось, что только он один медленно дрейфует к берегу.

Сколько продолжалось его плавание он не знал, час, два, пять, но когда до берега было подать рукой, силы окончательно оставили его, и если бы не оглобля, то наврятли бы он доплыл. Наконец его ноги задели дно, и Наин ещё боясь бросить оглоблю, так и вышел, пошатываясь с ней на берег. Опустившись на песок, он отдыхал, и ему не верилось, что он остался живой в этой передряге. Передохнув, Наин стал ждать других и к его радости, то тут то там, он стал замечать головы людей. Вначале они казались ему маленькими точками, но вскоре он стал различать лица и, бросаясь, то к одному, то к другому, помогал измученным людям выбраться воды. Потом к берегу стало прибивать трупы. Много. Оставшиеся в живых ходили вдоль берега, вытаскивали их волоком из воды и всматривались в лица ища друзей, и когда находили, печально качали головами, молились за упокой души и за своё спасение.

Наин стал искать Айса, но его нигде не было, ни среди живых, ни среди мёртвых.

Глава 17.Триумф Моисея

Это был триумф. Моисей давно не чувствовал себя таким счастливым. Для людей, переход по дну моря казался таким невероятным чудом, что все без исключения поверили в то, что он Моисей является истинным посланником великого бога Иеговы, а все его противники заткнулись, поддавшись всеобщей радости избавления от смерти. Вся эта гордость так и лезла из него, и он сам вдруг поверил, что он пророк и имеет полное право распоряжаться судьбами этих людей по своему гениальному усмотрению. Ещё сутки назад, из испуганного царька, он превратился в величественного мужа, всем своим видом говорящим окружающим, — смотрите, вот я какой у вас, умнейший и красивейший. Молитесь на меня, я ваш бог и спаситель. Странно было то, что он напрочь забыл, что переход оказался возможен только Осии и случайному совпадению сильного восточного ветра и отлива. Он стал считать, что это случилось только благодаря ему и никому больше, и даже маленькая досада, что он ещё не Фараон, не мешала ему сегодня жить.

Сестра Мариам, собрала всех женщин, и они устроили божественное шествие, благодаря бога и его пророка Моисея за спасение своих душ(1).

— Ну что, сестрёнка, съела? — злорадно думал Моисей, наблюдая это шествие, — будешь впредь знать, как разговаривать со мной змеюка. Моисей не то, что не любил свою сестру, он её терпеть не мог. По её тону, по её отношению, Моисей чувствовал, что Мараам знает, что он представляет собой на самом деле. Знает, что он никто, что он просто бывший внук Фараона и в тех немногих разговорах, что у них случились, она запросто и без уважения говорила с ним, как с братом, а не великим из величайших.

Даже вечно хмурый Аарон, кажется, ожил и сейчас сидя у Моисея, весело болтал с Осией, которого с сегодняшнего дня Моисей стал

1. Библия. Исх.15:20,21

звать Иисусом Навином(1).

— Хватит болтать, — раздраженно сказал Моисей, — видя, что они не оказывают ему должного внимания. Во-первых, ты Иисус Навин, должен мне разведать место, где мы можем остановиться на длительное время. Главное условие — вода. Ищи, где хочешь, но найди мне такое место. Во — вторых, через час мы снимаемся и уходим в пустыню. Опасность того, что Фараон кинется нас догонять, очень велика, и я не хочу потерять здесь свою голову. Тебе Аарон. Иди в народ и начинай внушать им, что только бог Иегова и его пророк Моисей, могут привести их к счастью. Внушай им, что все сегодняшние трудности временные и в будущем наш народ ждёт огромнейшая божья благодать. Внушай им день и ночь, что твой брат Моисей является помазанником бога, и все без исключения обязаны слушаться меня беспрекословно. Да не забудь и себя отметить, — с ухмылкой произнёс он, — ты мой брат и ты так же причастен к Богу. Иди Аарон, время не ждёт, неси народу правду.

— Да, чуть не забыл, — добавил Моисей, — передай Мариам, что она очень правильно сделала, что организовала божественный ход. Учись у неё Аарон как надо работать с массами. Если убедить в чём-то женщину, то считай, что ты убедил и её мужа, ибо она в постели всегда уговорит его сделать как ей надо.

— Иисус Навин, — дождавшись, когда уйдёт Аарон, сказал Моисей, — ты пройдоха уже косишь свои бесстыжие глаза на эфиопку из обоза Анания. Даже и не думай об этом. Она мне самому нравиться и я не посмотрю на твои прошлые заслуги. Слышишь, что притих?

— Вот чёрт, — подумал Иисус Навин, — праведник хренов, а ещё в святые метит.

1. Иисус — арамейское имя, дословно переводиться спаситель или Иегова- спаситель.

Иисус Навин, в отличие от Моисея, является не только библейским персонажем, но и историческим лицом. Историк прошлого Прокопий(Prokopius), приводит и своей книге *История вандалов* надпись найденную в Мавритании, принадлежащую беженцам из Палестины:

*Мы те, которые убежали от разбойника Иисуса Навина*.

Эта эфиопка была действительно что-то. Стройная, словно выточенная из ствола чёрного дерева искусной рукой гения, она привлекала внимание многих, если не сказать всех мужчин и по правде говоря, Иисус Навин давно положил на неё глаз.

— О ком ты говоришь, — на всякий случай решил проиграться в прятки Иисус Навин, — понятия не имею.

Моисей не поддержал его игры.

— Не придуряйся, — морщась, сказал Моисей и приказал, — вечером доставишь её в мою палатку.

— А что я Ананию скажу?

— Да ничего, — ответил Моисей, — что тебя учить что ли, дашь по башке, если будет против и в песок.

Выйдя от Моисея, Иисус Навин пошёл на переговоры к Ананию, и всё его прекрасное настроение испарилось.

— Ну вот, — мрачно подумал он, — лучше бы кусок хлеба изо рта вырвали.

Глава 18.Герой Египта

Произошедшая на глазах Фараона трагедия поразила всех своей жестокостью. Все замерли и подавленно молчали, не зная, что предпринять. Фараон опустился в колесницу, и словно окаменев, смотрел в одну точку. Боби, который был с ним в колеснице, плакал и повторял только одно: — Наинчик.

Полководцы, во главе с Беном, стояли вокруг и отрешённо ждали команды, но Фараон словно забыл обо всём.

— Что вы здесь стоите, — вдруг заорал Боби на полководцев, — идите и ищите людей.

Странно, но люди послушались, и конница Фараона устремилась вдоль берега в сторону, куда ушла волна, смывшая отряд колесниц.

— Поехали искать Наина, — сказал Боби Генату и тот, покосившись на молчавшего Фараона, тронул лошадей.

— Не плач, — размазывая по щекам слёзы, вдруг сказал Боби, обращаясь к Фараону, — папа мне говорил, что мужчины не плачут. Найдём мы всех, а колесницы новые построим и тогда им уже не уйти.

От этих слов Фараон очнулся.

— В лагерь, — приказал он Генату.

Всю дорогу он молчал, а когда колесница остановилась у его палатки, переспросил Боби.

— Построим новые колесницы?

Боби утвердительно кивнул головой, а Фараон, сойдя, распорядился: — Правь Генат на берег, ищите его брата.

Завидя колесницу Фараона, солдаты опускались на колено и потом удивлённо провожали её глазами, видя в колеснице маленького мальчонку вместо Великого Фараона.

Весь день искали уцелевших и хоронили мёртвых. От отряда колесниц в тысячу двести человек в живых осталось чуть больше ста. Фараон решил больше не преследовать Моисея и возвращаться в Египет. Сам подохнет в пустыне, — подумал он о внуке. Решили ждать ещё один день и уходить.

Всю ночь Фараону снился его умерший сын. Рам казался весёлым и успокаивал его, говоря, что гибель отряда колесниц не означает гибели всей армии.

— Я, буду тебе хорошим помощником, — сказал Рам правя огненной колесницей. Затем рядом с ним появился Боби, и они вместе умчались, куда то вдаль.

— Видимо ему хорошо там, — подумал Фараон, проснувшись, — жалко только, что я его во сне редко вижу.

Паршивое вчерашнее настроение сменилось на то, когда ему хотелось работать, не покладая рук. А тут ещё доложили, что нашли живого Айса и Фараон, уже зная что, сделает, приказал прислать к нему его и Гената. У Айса были сломаны ноги и через несколько минут его принесли на носилках. При виде Фараона, Айс попытался встать, но Фараона жестом приказал ему сидеть.

Айс стал рассказывать, как его оглушило какой — то телегой.

— Ничего не помню Великий Фараон, — помню воду хлебал, а потом звёзды над головой, когда очнулся. Как очутился на берегу, сколько пролежал, ничего не знаю.

— Мы возвращаемся, — медленно начал говорить Фараон. Вчера нам не повезло, но повезёт завтра. Только это завтра мы должны приближать напряжённым трудом, а не ждать удачи. Ты, Айс, за год должен создать новый отряд колесниц. Я знаю, что это слишком маленький срок для такой большой работы. Но это для ленивых. Ты же должен уложиться в один год.

Он замолчал, ожидая, что ему ответит Айс.

Выслушав Фараона, Айс воспринял его слова как приказ, на который следует отвечать. Он постарался опуститься на колено и видя, что не сможет это сделать, только почтительно склонил голову.

— Я всё сделаю Великий Фараон, — взволнованно проговорил он, — сам себя измучу, солдат измучу, но через год первоклассный отряд колесниц будет готов выполнить любой приказ. Лучше чем Генат мне помощника не найти, — добавил он, понимая, что Фараон не спроста вызвал их двоих.

— Нет Айс, отряд будешь создавать ты, а Генату я хочу поручить другую, более важную работу.

При этих словах Генат опустился на колено, ожидая приказа Фараона.

— Много бед случилось за эти два года, — вместо приказа стал говорить Фараон, — мы потеряли много солдат и приобрели много сирот. Тысячи новых сирот бьются с судьбой каждый день за свою горькую жизнь. Часть из них возьмут к себе родственники, часть храмы, а остальная, большая часть, будет скитаться по Египту приставая к ворам и пополняя их ряды.

Здесь Фараон сделал паузу и взвинтив голос как перед атакой произнёс свой приказ.

— Ты Генат будешь собирать сирот по всему Египту. Ты будешь им отцом и матерью, и ты воспитаешь из них солдат верных Родине и Фараону. Египет в твоём лице должен стать им семьёй и если что не так, если ты обойдёшь заботой хоть одного сироту, то я спрошу с тебя со всей строгостью.

Наступила тишина. Генат молчал, а Фараон, не привыкший, чтобы ему не отвечали, строго смотрел на него.

Вихрь мыслей пронёсся в голове Гената. Он профессиональный солдат и никогда не имел своей семьи. Но, с тех пор, как в его обозе появился Боби, Генат понял, что именно семьи ему не хватало всю его жизнь. Ему не хватало именно детей, которых бы он учил, о которых бы он заботился. Ему не хватало их ласки, их ручек обвивающихся вокруг его шеи и он понял, что, служа в армии, он много потерял и что он всю жизнь тайно от себя мечтал быть отцом. То, о чём говорил Фараон, было не семья, и это будут чужие дети.

— Смогу ли я быть им вместо отца, — спрашивал он себя, а сам уже знал ответ.

— Да, смогу. Я люблю детей, как и все мы не за то, что они свои или чужие, а за то, что они дети.

— Я выполню твой приказ, — хотел по военному громко ответить Генат, но подступивший ком к горлу сделал его слова тихими и прерывистыми.

— Иногда, нас стариков учат уму разуму поступки наших детей, — приказав налить всем вина, продолжил Фараон, — когда я узнал историю побега в армию Боби, когда он успокаивал меня в колеснице, когда ночью я думал, что делать дальше, я отчётливо понял, что будущее Египта принадлежит нашим детям. Сегодня ночью мне стало понятна простая вещь, что пока в Египте существуют пацаны убегающие из дома, что бы защитить свою Родину, Египет непобедим! Наша задача, государства и родителей поставить их на ноги, помочь им понять, где правда, а где ложь и тогда никакой Моисей не сможет их сбить с правильного пути.

Фараон махнул рукой, и по его приказу в шатёр ввели Боби. Сделав несколько шагов вперёд, он как воин встал на колено, ожидая приказа Фараона. По правде сказать, Боби почему-то совсем не боялся Фараона, он казался ему таким же добрым как его отец. Такой же мягкий голос и такие же тёплые глаза.

— Кем ты собираешься быть, — усаживая Боби рядом с собой, спросил его Фараон.

— Не знаю, — чёстно сказал Боби, — я то рыбаком хочу быть, что бы поймать такую рыбу, что бы все удивились, то вот жрецом хотел. Но теперь не хочу. Наин говорит жрецом плохо быть, женится тогда нельзя. А сейчас я решил пойти добровольцем в армию, как Айс. Но я сильно по маманьке соскучился, вот побуду дома, потом женюсь, а тогда и в армию. Наин в армию не пойдёт, — продолжил он. Наин не за что свою Фуидж не оставит и будет жить дома и Айсу понадобиться другой лучник. Возьмёте меня к себе в колесницу? — обратился он к Айсу.

— Возьму! Тебя точно возьму, — ответил серьёзно Айс, а потом, хитро прищурившись, сказал, — только в колеснице место для двоих, куда мы твою жену денем?

Боби на секунду задумался, а потом заключил: — В обозе с Генатом будет ездить.

Все дружно рассмеялись.

— А вот ты вернёшься домой, — опять задал ему вопрос Фараон, — отец выдерет тебя или нет?

— Попытается, — ответил хитро Боби.

— Как это попытается, — удивился Фараон.

— А я всегда, — весело ответил Боби, — когда папа хочет меня побить, бегу к маме прижимаюсь к её ноге и жалобно вою, — маманька, маманька. Она тогда прижимает меня к себе и не даёт бить.

Все опять рассмеялись, а Фараон снял с пальца перстень и подал его Боби.

— Это тебе за твою любовь к Египту мой мальчик. Покажи его отцу и передай, что я приказал тебя не наказывать. Ну, а когда ты вырастешь, этот перстень откроет тебе любую дверь. Я не знаю, кем ты будешь в будущем, но в одном я уверен, что ты будешь хорошим гражданином нашей великой страны. Тут он хлопнул в ладони, и в шатёр внесли доспехи маленького размера.

— Это тебе парадные доспехи, — сказал Фараон, — закрой глаза и не вздумай подсматривать пока тебя не оденут.

Когда слуга затянул все ремешки и Фараон разрешил открыть глаза, то Боби увидел, что Генат и Айс почтительно склонили перед ним головы. На его нагруднике красовался золотой жезл Фараона.

Глава 19.Возвращение

Только теперь, когда армия возвращалась в Мемфис, Наин почувствовал, как он соскучился по Фуидж. Он торопил время и ему казалось, что колонна двигается чересчур медленно, но, тем не менее, с каждым пройденным метром его душа пела в преддверии долгожданной встречи.

Как не уговаривал его Айс остаться служить в его отряде, Наин не согласился. За то короткое время, что он провёл в армии, Наин понял, что служба не для него. Наина не привлекали ни военные походы, ни битвы, где можно прославить своё имя, ни хорошая солдатская плата.

А вот предложение Гената привлекло его, да так, что он почти согласился. Генат предложил ему место учителя в своей военной школе для сирот.

— Ты знаешь Наин, — уговаривал его Генат, — все солдаты неграмотные. Да что солдаты, командиры не знают основ письма и счёта. Было бы здорово научить сирот не только сражаться, но и помочь им познать науки. Согласись только и я улажу всё остальное.

— Зачем солдатам грамота, — спросил Наин, — у них другая задача.

— Какой ты прямо непонятливый Наин. Неужели ты не видишь, что люди уже поняли, что война это большая беда, и я верю, что в ближайшие сто-двести лет они прекратят это бессмысленное и жестокое занятие. Куда тогда пойдут солдаты, а?

Конечно, Генат прав и когда ни будь, войны на земле прекратятся. Но эка он хватил сто- двести лет?!Наврятли, слишком маленький срок, чтобы понять всю жестокость войн. А вот через тысячу лет вполне возможно. В то время люди действительно будут другими, намного умней. Они не позволят своим фараонам учинять кровавые побоища. Но то, что людей надо учить, не только воевать, Генат абсолютно прав.

В этот момент Наин вдруг понял, что это его призвание быть учителем. Он представил себя ходящим по классу и объясняющим ученикам счёт, письмо, историю и ему стало так хорошо, будто он на самом деле учитель и у него есть своя школа.

— Своя школа, — подумал Наин, — вот что он хочет!

Озарённый этой идеей, Наин стал продумывать каждую деталь ещё не сформировавшегося решения.

Конечно, и при храмах есть школы, но там учат только счёту готовя собирателей налогов для Фараона. Нет, это совершенно не то, что хочет он. Он откроет школу, где будет не только счёт, там будут все, история, архитектура, познания мира. Он найдёт себе помощников, которые передадут детям все последние достижения в науке и чтобы ему это не стоило он откроет именно такую школу.

Занятый этой идеей, Наин не заметил, как они подошли к Мемфису, и переправа через Нил отодвинула все его мысли о школе на задний план. Потом было расставание с Айсом и Генатом, слёзы Боби и его обещание Айсу вернуться в отряд.

Когда Ниан и Боби, наконец, попали на базар, на них обрушилась другая проблема. История побега Боби в армию получила огласку, и по столице поползли невероятные слухи, будто маленький мальчик спас тонущего Фараона и вытащил его на берег. Стоило им появиться на рынке, как люди увидев золотой знак Фараона на груди у Боби, сбегались со всех сторон, и вокруг их образовывалась толпа людей. Каждый тянул их в свою лавку, постоялый двор, мастерскую, прося оказать честь быть в гостях только у них. Воспользовавшись предложением хозяина маленькой харчевни, Наин затянул туда Боби, и приказал снять доспехи. Боби яростно сопротивлялся решению брата, пока Наин не пригрозил его побить.

— Ты что не понимаешь, что нам не дадут теперь прохода, — сердито выговорил он Боби, — каждый житель будет тащить нас к себе и когда мы попадём домой?

Подождав, когда народ снаружи разошёлся, Наин и печальный Боби в простой одежде, двинулись по базару выбирать подарки для всей семьи.

На базаре они встретили земляка и даже соседа из родного города хромоногого Ирту, приезжавшего в столицу по делам и спешащего обратно домой. Обрадованный земляк вкратце рассказал им новости города и успокоил Наина, что все его родные живы и здоровы, но расстроил Боби сказав, что отец уже давно приготовил хворостину для его встречи.

— Героя не будет бить, — храбро сказал ему Боби и, воспользовавшись тем, что Наин засмотрелся на красивую тунику для Фуидж, развязал мешок и показал соседу золотой знак.

— Так это ты спас Фараона? — удивился Ирта слышавший ходившую в Мемфисе легенду о юном спасителе Фараона. — Поехали сейчас же домой, вот радость то нашему городу выпала!

День клонился к закату, подарки были не куплены, и Наин не решившись появиться дома без приличных подарков, решил отправиться домой на следующее утро. Как не уговаривал его Ирта отчалить с ним, Наин отказался, а тот, спеша на пристань, всё оглядывался, и оглядывался, ища глазами маленького героя.

На утро они отплыли, и Боби ссылаясь, что на борту лодки нет толпы, облачился в доспехи и стал ждать, когда появиться их дом.

— Наинчик, — приставал он, не отходя от борта, — ну когда же?

— Отстань, — злился Наин, когда он пристал к нему в сотый раз. — Я тебе сто раз уже повторил, завтра, к обеду, а сегодня вечером мы ещё заночуем в маленьком городке на пол пути до дома.

Наин прекрасно понимал брата, он помнил своё возвращение домой, тогда после побега из храма и злился лишь для вида. Ему и самому не терпелось очутиться дома и он зная, что ещё далеко, нет нет да и поглядывал вперёд словно там должен показаться родной берег.

Когда, наконец, на следующий день показался их милый сердцу город, Боби завизжал от восторга, а Наин удивился количеству людей на пристани.

— Наверное, свадьба, — подумал он, но ошибся. Это встречали их!

Наин не знал, что приплывший вчера домой сосед Ирта, поднял на ноги весь город.

— Люди, слушайте меня, — кричал он, не успев сойти на пристать, -

слушайте и радуйтесь, наш город подарил Египту героев. Тут же он стал рассказывать подробности, которые он узнал в столице, не забывая конечно добавить от себя, о двух сыновьях Бахана, которые спасли Фараона и его армию. Привлекаемые шумом толпы, всё новые люди присоединялись к ней, слышались восторженные голоса и здравницы в честь Фараона, Египта, родного города и Бахана, отца сыновей прославивших их город. Помитинговав на пристани, люди двинулись к дому героев. Испуганные Малис и Фуидж никак не могли взять в толк, почему у их дома собрались люди, почему слышаться здравницы и почему все говорят про Наина и Боби.

На следующий день весь город собрался на пристани, которая не могла вместить и сотою часть собравшихся здесь людей. На пристань прибыл глава города и вся городская управа.

Бахан обняв жену, ждал, когда же, наконец, прибудет долгожданная лодка с его сыновьями. Он думал о том, что нет большего счастья для любого отца, чем встречать сыновей-героев. Можно гордо смотреть на всех и думать — смотрите люди, это мои сыновья!

Малис тоже думала о счастье. Но для неё, как и для любой матери, оно заключалось в том, что её сыновья возвращаются домой. Для неё не важно было герои они или нет, главное, они возвращаются.

Фуидж тоже думала о счастье и под счастьем, как и любая другая жена солдата, она понимала окончание тягостного ожидание мужа и возвращение любимого.

Вездесущие мальчишки, ещё с утра уплывшие по течению на разведку, стремглав летели на своих лодчонках к пристани, крича во всё горло — плывут.

Глава 19.Битва с Амаликитянами

— Иисус Навин сделай, Иисус найди, Иисус обеспечь. Всё Иисус да Иисус. Совсем обнаглел этот Моисей, — думал Иисус Навин, — всё свалил на меня, а сам развлекается со своей эфиопкой.

Дел было много, и каждый новый день приносил всё новые и новые заботы. Главная проблема была с водой. Не то, что умыться, пить было нечего. А жара! Живя в Египте люди, казалось, привыкли к ней, но в пустыне это было что-то другое! С утра стояло такое марево, что казалось люди, плавают в этом раскалённом воздухе, и спасения от этого ада не было нигде. Наконец, люди Иисуса Навина наткнулись на долину *Вади-ель-Себаие* у подножия горы Муза(1). Она отвечала всем поставленным Моисеем условиям. С востока на запад долина простиралась на четыре километра, а её ширина составляла почти шесть километров. Снег, тая в горах, питал долину водой и растительность, столь необходимая для скота, благоухала в этом сказочном уголке Синайской пустыни. Всё бы было хорошо, но там жили люди. Племя Амаликитян.(2)

— Пожили, и хватит, — сказал Моисей, и Иисус Навин бросил войска на долину. Немногим амаликитянам удалось уйти, остальные были перебиты. Все до одного, включая женщин и детей.

— Вот так надо поступать Иисус! — радовался Моисей, — без жалости к этим недочеловекам. Именно так мы будем завоёвывать земли. Всех под нож, никому не будет исключений и потомки

1. От автора. Синайские горы состоят из трёх горных цепей и самая западная из них есть непосредственно Синай. Он имеет две вершины — северную под названием Сафсафе и южную — Джебель. У подножия горы Муза распложена долина Вади-ель-Себаие. По мнению исследователей, только в этой долине могли остановиться беженцы из Египта. Согласно библии они провели там целый год.

2. Племя кочевников на Синайском полуострове. Были полностью истреблены евреями

По всей видимости, часть этого народа жила в городах. Об этом мы можем судить по стиху15:5 в первой книге Царств.

скажут нам спасибо. Особенно мне.

Итак, на третий месяц странствий по проклятой пустыне, народ стал обустраиваться у горы Муза(1) и шок от перешитого страха погони стал потихоньку проходить. Евреи, сбежавшие из Египта до революции, прослышав про лагерь Моисея, стали стекаться к нему со всей пустыне, а рассвирепевший царь амаликитян Аман, объявивший священную войну Моисею за истребление его народа в долине у горы Муза, стал уничтожать обозы евреев движущиеся на соединение с Моисеем. Конечно, Моисей был недоволен и опять приказал, — Иисус Навин ты обязан проучить грязных амоликяшек.

Сказать одно, а выполнить другое дело. Нападавшие действовали маленькими, около ста человек, группами и Иисус совсем извелся, перехватывая эти отряды. Они внезапно появлялись и, разметав еврейских беженцев, стремительно исчезали в пустыне. Казалось легче поймать ветер в пустыне, чем их.

Иисус злился от неудач, и когда случалось удача, и они обнаруживали стоянку амаликитян в пустыне, его воины отводили душу. Так отводили душу, что у самого Иисуса Навина кровь стыла в жилах, когда его ребята рубили всех независимо от возраста и пола. Но это были полумеры и Иисус, наконец, придумал, как ему заманить амаликитян в ловушку. В качестве приманки Иисус разместил под Рефидимом(2) три тысячи воинов под видом мирных поселенцев. В Рефидиме сроду не было воды, но пленные амаликитяне, специально привезённые туда, с удивлением наблюдали, как из свежевырытых колодцев евреи доставали воду и собираются строить здесь город. Они не знали, что колодцы были пусты, а ночью в них спускали в кожаных мешках воду привезённую издалека, что бы наутро *черпать* её на виду у изумлённых пленных. Затем Иисус Навин позволил пленным *бежать* и осталось только подождать, когда Аман придёт сюда, что бы разгромить евреев не позволяя им укрепиться в этом богатом водой стратегическом месте пустыни. Моисею этот план не понравился.

— Слишком хлопотно, — сказал он, но Иисус Навин настоял на своём, доказывая что *пригласить в гости* амаликитян легче, чем гоняться за их

1. Библия. Исх.19:1

2. Место битвы евреев с амаликитянами. Библия. Исх.17:8

летучими отрядами по пустыне.

И Аман клюнул! Разведка доложила, что восемь-десять тысяч человек движутся к Рефидиму. Послав сообщение Моисею, Иисус стал готовиться к битве, а к вечеру к нему пожаловал сам Моисей в компании с Аароном. Начались вопросы, но Иисус отнекивался. Он не собирался посвящать Моисея в план сражения:

— Всё равно не поймёт, — подумал он, — в войну в детстве не играл, труслив и туповат. Будет только мешаться под ногами со своими глупыми советами.

Утром перед сражением, Иисус Навин разместил Моисея и Аарона на вершине холма, тем самым, предоставив им хорошую возможность наблюдать все, что произойдёт у подножия(1), а сам мотался среди воинов в сотый раз, наказывая помощникам, что они должны делать в ходе сражения. Наконец, вдали показалось облако пыли, свидетельствующее о приближении противника и через несколько минут несметное число всадников ударило в центр отряда пехоты евреев, стараясь рассечь его пополам. Иисус знал об этой излюбленной тактике бедуинов и построил свой план в расчёте на это. Казалось, что пехотинцы будут опрокинуты таким тяжелым ударом, но они, повинуясь приказу Иисуса, лишь отбивались и, не принимая боя, стали отходить к холму, на вершине которого находился Моисей. Наблюдая столь безрадостное начало сражения, Моисей начал паниковать.

— Что происходит? — со страхом думал он, — почему отходим? Ещё полчаса и мне голову проломят. Где этот чёртов Осия, то бишь Иисус Навин? Может пора сматываться отсюда?

В тот момент, когда он стал всерьёз обдумывать, как ему исчезнуть из этой заварухи, пехота, прижатая к холму, стала, наконец, оказывать жестокое сопротивление амаликитянам. Завязалась тяжёлая битва, но никакой надежды на спасение евреев не предвиделось. Превосходство бедуинов было очевидным. Казалось пройдёт еще полчаса, и последний еврей будет убит. Натолкнувшись на отчаянное сопротивление евреев, тыл Амаликитян стал напирать на передние ряды, и вся эта масса потеряла своё преимущество — скорость. В этот момент, один из двух отрядов кавалерии возглавляемым Иисусом Навином, выскочил

из за холма и на полном скаку врезался в тыл не ожидавшим амаликитянам. В их рядах возникла паника, и они с трудом стали перестраивать свои ряды. Но в следующий момент,

1. Библия. Исх.17:10

второй отряд кавалерии выскочил из-за другой стороны холма и ударил амаликитянам в правый фланг. Это решило дело. В возникшей панике был убит царь амалтикитян Аман, а его войско, попав в железные клещи Иисуса Навина, побросало оружие. Но, Моисей приказал пленных не брать, и началось избиение деморализованного противника. Только спустя пару часов, когда не осталось ни одного живого бедуина, солдаты смогли перевести дыхание.

Иисус Навин, успевший оценить свои потери, поднялся, наконец, на холм к Моисею. Бледный и ещё видимо, не успевший отойти от трусливых переживаний Моисей, что-то возбуждённо говорил Аарону.

— Ну, молодец Иисус, — закричал он, приветствуя Иисуса, — под моим руководством из тебя выйдет толк.

Ни капельки не расстроившись вестью, что весь отряд пехоты мужественно встретивший амаликитян, погиб в бою, Моисей, видимо чувствуя себя виноватым за отобранную у Иисуса эфиопку, шепнул ему на ухо: — Мы тебе такую женщину найдём, закачаешься. Поехали праздновать победу.

Глава 20.Сыновья Аарона

— Надо поговорить с сыновьями, — подумал Аарон.

Он чувствовал, что с ними твориться что-то неладное и те дружеские отношения, что были между ним и детьми растаяли словно дым. В шатре сыновей он застал только Надава и Авиуда. День только начался, а они уже были пьяны. Пьяны до такой степени, что не могли говорить. Видимо пропьянствовав всю ночь они успели хорошо опохмелится. Аарон с досады плюнул и, понимая, что говорить сними в таком состоянии бесполезно, пошёл к Моисею. Весь день, занимаясь делами, Аарон обдумывал предстоящий разговор с детьми и когда вечером он опять направился к ним в шатёр, он уже знал, как направить их на путь истины, хотя если честно, то Аарон сам не знал где искать эту истину. Особенно после того дня.

Прошло уже достаточно времени и внешне казалось, что всё улеглось, но когда Аарон смотрел на руки, то ему казалось, что они до сих пор в крови. Аарону не хотелось вспоминать об этом и он всегда, когда на него наваливались эти воспоминания старался переключить мысли на другое, но страшные воспоминания нет нет, да и всплывали в его голове, и Аарон хмуря брови недовольно чертыхался.

Вот и сейчас, он вспомнил, как отлично начался тот день и как страшно закончился.

Моисей, ударившись в составление законов, покинул лагерь, и обосновал свой шатёр на горе Муза и вот уже сорок дней пропадал там(1). Не желая, чтобы ему мешали, он под страхом смерти запретил всем беспокоить его и даже охрану разместил у подножия горы. Что он там делал все эти дни, Аарон не знал, может, действительно законы писал, а может ещё что, ну а в лагере народ решил отмечать праздник священного быка Аписа. После удивительного перехода по дну Красного моря, вера

1. Библия. Исх.24:18

евреев в Бога Иегову возросла неимоверно, но люди, живя в Египте много лет, впитали культуру египетских богов и не желали их забывать.

Как бы там не было, но египтяне и евреи, чтили бога-покровителя быка Аписа, как символ стабильности жизни, и ежегодное празднование в честь его, выливалось в один из наиболее весёлых праздников, в ходе которого люди просили быка Аписа бать им стабильную, а главное сытую жизнь.

За несколько дней до праздника люди изготовили изображение молодого бычка Аписа и, установив его на построенный помост, попросили Аарона освятить идола(1).

— Лучше бы я этого не делал, — подумал Аарон, — может быть, всё бы и обошлось.

Сразу после освящения начался праздник. Люди измученные тяжёлой походной жизнью, на время забыли о ранах, болезнях, голоде и словно окунулись в свою прежнюю жизнь. Повсюду слышались песни, начались танцы, весёлые шутки(2).

Праздник был в разгаре, когда в лагере появился Моисей.

— Словно чёрт принёс его именно в этот день в лагерь, — подумал Аарон, — и не мог он задержаться на горе ещё денёк.

Первым делом Моисей накинулся на Аарона.

— Как ты идиот посмел освятить тельца, — кричал он, — или ты не понимаешь, что мы должны всеми способами выбивать из сознания людей любых богов кроме нашего еврейского бога Иегову. Сегодня они празднуют Аписа, а завтра они захотят вернуться в Египет. Разве так сложно запомнить, что у народа должен быть один бог и один его пророк Моисей.

— Люди, — кричал Моисей, забравшись на помост, — вот законы единственно правильного бога Иеговы, которые он через меня дал вам навеки(3). Я приказываю вам разойтись. Идите и займитесь делом.

Тут то и всё началось. Старый Исаак, взобравшись на помост, обратился к народу,

1. Библия, Исх.32:5,6

2. Библия. Исх.32:18

3. Библия. Исх32:15,16

который явно не хотел прекращать праздника.

— Люди, — крикнул Исаак, — разве мы не свободны в своём выборе? Разве мы не имеем права верить и почитать тех богов, которые нам по душе? Почему кто-то должен приказывать нам верить или не верить по своему усмотрению?

Подгулявшая толпа рукоплесканиями встретила речь старого Исаака, а Моисей, видя, что его не хотят даже слушать, вдруг столкнул бычка Аписа с помоста.

— Убирайтесь отсюда бестолковый народ, — с угрозой в голосе закричал он.

Не дав ему продолжить, Исаак в свою очередь так толкнул Моисея, что тот полетел за быком Аписа вслед. Его каменные скрижали, на которых Моисей написал законы, выпали из рук и разбились(1).

Аарон кинулся поднимать Моисея, но во вспыхнувшей потасовке досталось и ему и Моисею и его телохранителям.

Моисей был в ярости.

— Меня, — кричал он, когда его вытащили из толпы, — помазанника самого Бога, меня, спасшего всех от гибели, меня, умнейшего человека современности, побили простые мужики? Иисус Навин, где ты?

Лицо его было перекошено злобой.

— Где твои лоботрясы? Живо собери мне пару сотен.

Иисус Навин не тал рассуждать. Он никогда не видел Моисея в такой ярости и быстро исчез, выполняя приказ.

Аарон, видя, что дело может кончиться плохо, стал успокаивать Моисея.

— Не горячись Моисей, — начал он, — каждый человек имеет право

1. Библия. Исх.32:19

От автора. Скрижали — каменные плитки, на которых по библии, Бог написал десять основных законов для евреев. Согласно библии Моисей разбил их на кусочки собственноручно. Непонятно как он мог поступить так с божьими письменами. Но не в этом суть дела. В 1902 был найден высеченный на камне *Кодекс Хаммурапи*, царя Вавилона жившего 2000 лет до н. э. Этот камень вы можете увидеть в Луврском музее. В этом кодексе содержатся законы, которые *вдруг*, через много лет ложатся в основу *закона Моисея*. На лицо очередной плагиат великого пророка Моисея.

выбирать себе бога.

Моисей оборвал его.

— Дурак ты Аарон, — заорал он, — дурак потому, что не понимаешь, что дело не в Боге, а во власти. Эта толпа должна верить в того Бога, на которого укажем им мы и если сейчас мы не покажем народу кто здесь хозяин, то завтра нам не только бока намнут, но и вышвырнут отсюда к чёртовой матери. Я не позволю им выбирать себе бога, и сейчас они убедятся, кто здесь бог, а тебе, если не поддержишь сейчас меня, я снесу голову не задумываясь, что ты мой брат.

Не прошло и десяти минут, как вокруг Моисея образовалась толпа вооружённых людей собранная Иисусом Навином, а вокруг помоста, образовалась толпа не вооружённый сторонников продолжения праздника.

Всё шло к тому, что сейчас возникнет обыкновенная деревенская драка, которые не раз видел в своей жизни Аарон и которыми обычно заканчивались деревенские праздники. Обычно сценарий таких драк был один: после хорошего возлияния зелёного змия, встречались два соседа и за пьяными разговорами один из которых вдруг с обидой вспоминал, что его собеседник пнул его любимую собаку три года назад. От великой любви к своему псу и от великой обиды за этот поступок на соседа, он с размаху трескал его по харе, а тот в свою очередь влеплял оплеуху в ответ. Подравшись, они разбегались в разные стороны и начинали собирать союзников из числа таких же пьяных друзей и родственников. Через час, на открытом месте, обычно за деревней, гудело два лагеря и шло выяснение справедливых претензий одного соседа к другому. В ходе этого выяснения, всплывали старые обиды других участников и, попрекав друг друга, стороны переходили к драке, в которой участвовало обычно всё мужское население деревни. Пьяные мужики дрались, отчаянно разбивая носы, друг другу и в конце драки всегда непонятно было, кто же победил. Наутро, протрезвев, участники драки стыдливо смотрели друг на друга, улыбались, вспоминая вчерашние подвиги, и клялись, что больше такого не случиться. — Прости сосед, — говорили они, — бес попутал. Ударяли по рукам и продолжали дружить. Но на следующий великий праздник всё повторялось опять. Корнем всех этих драк была, конечно, пьяная удаль и никаких целей противоборствующие стороны не ставили. Это было своего рода жестокое развлечение для тихой деревенской жизни, и люди горячо сожалели о разбитых носах противников на следующее утро.

— Кто за Бога Иегову, — закричал Моисей, — ко мне!(1)

Не медля ни секунды, он уверенной походкой направился к помосту. Там, засучив рукава, их ждали сторонники Исаака, предвкушая кулачный бой. Два сына Исаака оттеснив отца, встали перед подошедшим Моисеем.

— Ты что это Моисей отца моего обижаешь, — начал старший. — Если тебе не по нраву наши обычаи и наши праздники, то никто не мешает тебе праздновать свои, а поднимать руку на святого Аписа и на моего отца я тебе не позволю.

Так обычно и начинались деревенские кулачные бои, и претензии одной стороны были высказаны. Теперь по сценарию сторонники Моисея должны были высказать свои претензии, но вместо этого, Моисей выхватил меч и рубанул старшего сына Исаака сверху вниз. Толпа ахнула, не веря своим глазам, а Аарон, зажмурившись, рубанул второго сына Исаака.

1. От автора. Это одно из самых поразительных мест в библии и мне хочется привести его дословно вашему вниманию. Библия. Исх.32:26,27

32:26.И стал Моисей в воротах стана и сказал: кто за Иегову, ко мне! И собрались к нему все сыны Левиины.

32:27.Он сказал им: так ГОВОРИТ Иегова, Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро своё, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и УБИВАЙТЕ КАЖДЫЙ БРАТА СВОЕГО, КАЖДЫЙ ДРУГА СВОЕГО, КАЖДЫЙ БЛИЖНЕГО СВОЕГО.

Вот она правда о Боге! Убивать, убивать и убивать. Не согласен — убить, сделал что-то не так — убить, сказал не то — убить. Наглядная формула захвата власти:

1. Насаждение веры в Бога (идею).

2. Появление пророка.

3. Идеологическое (религиозное) оболванивание народа.

4. Захват власти.

Хотите захватить власть? Используйте формулу библии.

Мне кажется, что в последующим, многие выродки рода человеческого, делали свои грязные дела, используя именно эту формулу библии. Им, библия и Моисей наглядно показали пример, как надо захватывать власть и бороться с инакомыслием. Отцы святой церкви посылали крестовые походы, приказывая убивать всех, кто не верит в *правильного Бога*, Сталин приказывал убивать тех, кто не верил в*коммунистического Бога*, исламские лидеры приказывали убивать *неверных*… Моисей, Мухаммад, Святая инквизиция, Гитлер, Сталин — кто будет следующий пророк?!

В своей книге я не стал описывать следующее, поразившее меня событие, когда народ, измученный голодом стал жаловаться на своё бедствие. Библия. Чис.11:1 и далее. Как бог решил эту проблему? А просто! Он истребил огнём часть лагеря. Но это не помогло, и когда народ опять попросил мяса, то он *сжалился* и послал им огромную стаю перепелов. Почему сжалился в кавычках? Да потому, что стоило народу съесть перепелов, как Бог поразил их болезнью. И многие умерли. Бог назвал их желание поесть — прихотью! Представьте себе отца, у которого ребёнок просит покушать и вот отец, готовя ему, кусок мяса подсыпает туда яд, что бы навсегда отбить у ребёнка его прихоть — покушать.

Началось побоище. Безоружные люди метались по лагерю, стараясь скрыться от осатаневших от крови палачей Моисея. Но всё было тщетно, те настигали их и рубили, рубили и рубили. Через пару часов лагерь опустел, все в ужасе забились в свои шатры, но молодчики Моисея ходили по лагерю, вытаскивали всех кто им не нравился из шатров, и хладнокровно убивали. К концу дня тысячи(1) порубленных человеческих тел лежали везде, куда ни кинь взгляд, а над ними рыдали родственники. Раненых не было, их просто добивали.

Аарон опять чертыхнулся, вспомнив, как он словно сумасшедший орудовал мечом и, отогнав это страшное воспоминание вошёл в шатёр к сыновьям. Он застал их за столом. Надав и Авиуд собирались опохмеляться и Аарон придя в ярость от их помятых лиц, смахнул со стола наполненные вином кружки.

— Вы что совсем обнаглели, — закричал он, — последние недели вы только и знаете что пьёте. Скоро вы в животных превратитесь. Человек должен трудиться, а вы? Чем вы зарабатываете себе на жизнь?

Авиуд крякнув, стал подбирать кружки с пола, а Надав, хмуро посмотрел на отца и, опустив глаза вниз, тихо произнёс: — Когда я был маленький, то любил наблюдать, как ты трудишься. Я любил смотреть, как ты идёшь за сохой по полю, а твоя мокрая от пота рубашка прилипает к твоей огромной, как мне тогда казалось спине. Я мечтал, что когда вырасту, я так же буду пахать землю, и моя рубашка так же будет прилипать к моей спине.

Тут он замолчал, а Авиуд подняв кружки, стал наливать в них вино. При этом, он с опаской косился на отца и стал с таким расчётом, что бы тот не смог опять смахнуть их на пол.

— Тебе наливать? — спросил он отца, а Аарон, поражённый словами Надава, не знал, что и сказать.

— Наливай, — приказал он и одним махом выпил вино.

Помолчав, он тихо спросил: — Что же вы братцы совсем расклеились. Моисей поставил наш род священниками для всего народа(2). Вы слышите меня, для всего еврейского народа. На нас легла огромная ответственность в наставлении нашего народа, в проповедовании законов божьих и наших идей, а вы словно с ума сошли. Что же вы творите, дорогие мои?

1. Библия. Исх.32:28

2. Библия. Исх.28:1

Аарон замолчал, предоставляя сыновьям время, чтобы ответить на его вопрос.

— Правильно отец, — произнёс Елеазар, входя в палатку, — всыпь им хорошенько, а то совсем от рук отбились.

— Заткнись урод, — рявкнул на него Авиуд, а Надав уже смело, глядя в глаза Аарона, сказал, — проповедовать в моём понимании — не значит обманывать.

— Что? — не понял Аарон.

— Ты и Моисей, — продолжил Надав, — что говорили и обещали людям в Египте? Сладкую жизнь, не так ли? Молочные реки? А что мы имеем? Люди стонут от голода, болезней, от вашей тирании и мрут как мухи в этой проклятой пустыне. Вы обещали свободу от власти Фараона и построение справедливого общества. А что мы имеем в действительности? Да Фараон не притеснял наш народ так, как это делает Моисей. Вспомни, как вы порубили тысячи за одно только желание народа поклониться богу Апису. Разве о такой свободе мы мечтали? И это только начало, подожди немного и ты сам вздрогнешь от вашего с Моисеем вероломства.

— Ты знаешь, что будет дальше? — вздохнув, спросил он у Аарона и, не дожидаясь ответа, сказал, — гражданская война, вот что. Моисей будет казнить каждого, кто осмелится сказать слово против его безумных планов. Как же ты не поймёшь, что он рвётся к власти и в своём стремлении не пожалеет ни меня, ни тебя, никого другого. Мне жаль отец, что я поддался всей этой гнусной лжи и покинул Египет, но особенно мне жаль тебя.

— Да ты видимо наслушался речей дяди Корея(1), — усмехнувшись, проговорил Елеазар, — этот идиот тоже призывает народ вернуться в Египет. Подождите маленько, мы ему рога поотбиваем, чтобы воду не мутил.

С этими словами Елеазар налил себе вина и, выпив, продолжил.

— А мне представь Надав, абсолютно ничего не жаль из моего прошлого и ты ничего не соображаешь в жизни, если думаешь, что пахать землю лучше, чем командовать людьми. Там ты хлещешь двух волов тянущих соху, а здесь ты можешь хлестать всех кто под тобой. И вся твоя дурость от жалости. Ты всегда был у нас жалостливым. Тебе жалко народ, тебе больно видеть его

1. Корей — библейская личность, двоюродный брат Моисея и Аарона.

страдания. Ой, ой, ой какая жалость. А вот Моисей говорит обратное, чем твёрже мы будем управлять этим стадом, тем больше они будут слушаться.

Авиуд, коротко размахнувшись, ударил Елеазара в челюсть, от чего тот, как подкошенный свалился на пол. Аарон кинулся к Авиуду по виду, которого было видно, что он на одном ударе не остановиться, а Елеазар поднялся и, пятясь к выходу, процедил сквозь зубы: — Ну, мы ещё посчитаемся братишка.

— Иди иди к своему Моисею, — сказал Надав, а Аарон, расстроенный дракой сыновей, не знал, что предпринять и только держал Аиуда.

Если честно, то Аарону и самому не нравилось поведение Моисея в последних событиях, но если ещё честнее, то он чувствовал, что все разъедающая зараза власти начала захватывать и его душу. Если первое время после бегства из Египта он каждый день вспоминал прошлую жизнь, свою землю, своих волов и ему до боли в сердце хотелось вернуться к прежней жизни, то теперь это куда-то ушло, и он больше не думал об этом. Аарона всё больше захватывала работа по управлению народом, а то почтение и страх, с которым люди относились к нему начали мёдом ложиться на сердце.

А может быть прав Моисей, говоря, что народ в своей массе глуп и не понимает что хорошо для него, а что плохо и что только они, богом избранные лидеры, могут обеспечить его счастье и процветание. Пусть это счастье наступит не сейчас, пусть многие не доживут до того светлого дня, но без жертв невозможно построить будущее.

А может прав его брат Корей, обвиняя его Аарона и Моисея в узурпаторстве и тирании(1). Может быть, он прав, утверждая, что на костях тысяч и тысяч людей невозможно построить счастливое будущее и что Моисеевский план захвата плодородных чужих земель если и удастся, то только ценой огромных жертв и то без всякой гарантии, что в будущем их не вышвырнут от туда местные аборигены. Может быть прав Корей, утверждая, что только родная земля, на которой жили и умирали их предки, может обеспечить ту силу в их народе, которую не сможет победить ни один

1. Библия. Чис.16:3

захватчик и это сила и глубокие корни любви к Родине всегда помогут народу пережить самые тяжёлые времена в его истории.

Может быть и так, но сейчас как поступить? Идти назад в Египет? Корей не убивал и его Фараон простит, а меня?

— Эх, жизнь, — вздохнул Аарон и набросился на Авиуда, — ты зачем Елеазара ударил, а? Он твой брат и вы обязаны уважать и любить друг друга, а вы как собаки.

— Да мало ты его бил в детстве, вот и приходиться сейчас восполнять, — ответил Авиуд, — зверь какой-то, а не брат. Только и думает, кого убить и где украсть. В кого он такой не пойму?

— Да что тут не понять, — промолвил Надав, — в дядю своего, в Моисея.

— Ну, ладно, хватит вам брата ругать, помогли бы ему определиться в жизни, молодой он ещё, многого не понимает, — оборвал их Аарон, — а с пьянкой прекращайте. Ничего исправить нельзя, жизнь продолжается и надо вам браться за ум.

Аарон встал и не найдя больше что сказать пошел к себе.

Глава 21.Елеазар

— Ну подождите, — твердил про себя Елеазар направляясь к Моисею, — я вам покажу как бить меня. Ещё братья называются! Народ, видите ли, им жалко, а меня нет.

Подождав пока Моисею доложили и пропустили к нему, Елеазар уже составил план, как рассчитаться с братишками.

— Чего тебе? — недовольно спросил его Моисей, отрываясь от чтения папируса.

Елеазар ещё раз подумал и, не сомневаясь больше, правильно ли он делает, стал рассказывать.

— Надав и Авиуд собираются вернуться в Египет, — начал он, — сейчас в своём шатре они и отца уговаривают уйти с ними. Говорят так же, что ты прохвост и здесь делать нечего.

— Ну, а отец то что? — помрачнев, спросил Моисей.

— Да он не соглашается и пытается их отговорить, но они стоят на своём и решили уходить.

— Ну, а ты что думаешь? — распорядившись найти Иисуса Навина, — спросил Елеазара Моисей.

— Так что тут думать! Что я забыл в этом Египте? Кто я был там? А здесь, благодаря тебе дядя, я стал настоящим человеком.

Моисею понравился ответ Елеазара и он, улыбаясь, потрепал его за плечо.

— Ну, а в Бога нашего Иегову ты веришь? — спросил он Елеазара с хитринкой в голосе.

— Верю, еще, как верю, — заторопился Елеазар.

— И на смерть за эту веру пойдёшь?

— Пойду дядя.

— Ну и дурак тогда, — с ударением сказал Моисей.

— Как это? — не понимая, спросил обескураженный Елеазар, — это же наш Бог и мы должны умереть за него.

— Да вот так племяш! Сегодня нам выгодно верить в Иегову, и я верю, а завтра, если надо будет верить в богов египетских и ругать Бога евреев, то я сделаю это не задумываясь. Бог это просто идея и если меняется ситуация, то необходимо менять и Бога. Для тебя должен существовать один Бог, я твой дядя и ты должен служить тому Богу, которому я скажу тебе служить. Понял?

— Всё понял, — улыбаясь, ответил Елеазар и добавил, — а если измениться ситуация, — тут он замялся. Ну, как сказать… ну с тобой, то тогда я тоже должен сменить Бога?

— Далеко пойдёшь, — прищурившись, ответил Моисей, — весь в меня. Только не думай, что я скоро потеряю власть.

Иисус Навин, появившийся в шатре только покачал головой и рассмеялся, прослушав наставления Моисея Елеазару. Даже его, успевшего привыкнуть к Моисею, покоробило открытое лицемерие вождя.

— Что улыбаешься, разве я не прав? — спросил его Моисей.

— Прав, а кто спорит? — вопросом ответил Иисус Навин, и стал оглядываться как бы ища того, кто спорит с Моисеем.

— Хватит придуряться, — враз помрачнев, оборвал его Моисей, — тут такое дело и он рассказал Иисусу Навину все, что узнал от Елеазара. Что будем делать?

— Да чёрт с ними, пусть драпают, — ответил Навин, — скатертью дорога.

— Ты что совсем поглупел, — взорвался на крик Моисей, — завтра уйдут они, а послезавтра за ними уже толпа повалит.

— Ну и что ты мне прикажешь с ними сделать, — сморщившись, спросил Иисус Навин, — убить что ли?

— Вот именно!

— Но…,- замялся Иисус, — они же твои племянники.

— Кто не со мной, — сказал Моисей, — тот против меня.

И уже другим голосом, голосом полным злобы приказал: — Сегодня ночью пошлёшь своих удальцов. К утру они должны умереть. И что бы всё шито-крыто было, понял?

— Сделаю, — мрачно ответил Иисус Навин и хмуро посмотрел на Елеазара.

Моисей перехватил его взгляд, и словно опомнившись, приказал племяннику. — Иди Елеазар и помни кто твой Бог.

Когда Елиазар вышел, то Иисус Навин хмуро заметил, — предупредит он своих братьев, зря ты при нём.

— Тем хуже для него, тогда ты уберёшь и его.

Под утро вспыхнул пожар. Горел шатёр сыновей Аарона(1). В нём то и гореть было нечему, и когда огонь съел шатёр, то люди нашли два обгоревших тела. По всей видимости, братья были пьяные и забыли потушить светильник. Прибежавший Аарон не мог поверить, что сыновей больше нет. Пришёл и Моисей. Постояв немного, он хмуро заметил: — Пить надо было меньше.

Затем он подозвал Мисаила и Елцефана и велел им зарыть тела Надава и Авиуда как собак вне стана.(2)

— Не достойны они были, — сказал Моисей и добавил для Аарона, — а ты не вздумай плакать, а то и тебя покарает Бог.(3)

1. Библия. Левит.10:2

2. Мисаил и Елцефан — библейские личности, двоюродные братья Аарона.

Библия. Левит.10:4

3. Библия. Левит.10:6

Глава 22.Корей

Стан Моисея медленно двигался по пустыне в сторону Ханаана, уничтожая, как стая саранчи всё на своём пути. Любые поселения вместе с жителями и скотом пожирались этой массой движущихся людей, и нельзя было сказать армия ли это или просто толпа голодных переселенцев. Это был какой-то чудовищный конгломерат доселе неизвестный миру представляющий собой движущее государство, с его институтами включая суд, армию и политические партии. Это необычное и вновь испечённое государство не составляло исключения от всех известных государств, и внутри его шла ожесточённая борьба. Борьба за власть.

А начало этой борьбы было положено там, у горы Муза, где Моисей мечом подавил первое выступление части еврейского народа. Эта часть стремилась отстоять своё право на свободу совести и совсем не походила на политическую партию, да и само это выступление носило стихийный характер. Но постепенно, месяц за месяцем, по мере того, как это движущее государство развивалось, по мере того, как возникали всё новые противоречия, в этом государстве образовалось две основные партии. Партия Моисея и партия Корея(1). Цель партии Моисея — завоевание стратегических палестинских земель с последующим построением на этих землях независимого еврейского государства, цель партии Корея — возвращение народа в Египет. Как всегда, между двумя этими партиями, существовала прослойка людей, которые не определились. Одни и те же люди выступали то за Моисея, то за Корея. Всё зависело от сложившейся на данный день ситуации.

Корей возглавлял людей желающих вернуться в Египет. Прежняя жизнь в Египте выгодно отличалась от жизни в пустыне, и желающих было немало(2).

1. Согласно библии. Чис.16:1, помимо Корея, в его группу входили люди известные и именитые, начальники общества, к примеру: Дафан, Авирам, Пелефа и др.

2. Библия. Чис.14:3

Корей никогда не рвался к власти. Он и не думал, что когда ни будь, станет лидером группы людей.

— Почему всё это случилось, — думал он, собираясь на встречу со старейшинами родов, — почему я покинул столь дорогой мне сердцу Египет? Всё это моё стремление к справедливости, вот что.

Когда Фараон повысил налог на землю, это показалось Корею верхом несправедливости и искренне веря в это, он поддался на сладкие речи Аарона и нового вождя Моисея.

Только здесь в пустыне он понял свою ошибку, которая заключалась в том, что Фараон был прав! Принимая это решение, Фараон думал не о какой-то отдельной группе египетского общества, а обо всём государстве и старался учесть интересы всех. Только сейчас Корей понял, с каким трудом принималось это решение, и сколько времени потратил Фараон, чтобы найти оптимальный путь.

Несколько недель назад, Корей послал верного человека с письмом к Фараону, и от его ответа зависела судьба всего еврейского народа.

Корей уже собрался уходить, когда к нему в шатёр вошёл Аарон. Они по братски поздоровались и стали обсуждать последние новости. Корей видел, что Аарон пришёл не за этим, что бы просто поболтать от нечего делать, да и говорил он как бы машинально, не думая. Видимо он обдумывал что-то такое, на что стоило потратить время.

Корей с детства знал и любил двоюродного брата, как честного и трудолюбивого человека и не мог взять в толк, почему Аарон продолжает поддерживать Моисея. Вот и теперь пришел с просьбой подчиниться, подумал Корей и не ошибся.

— Корей, брат, — начал издалека Аарон, — ну что нам с тобой делить? — Ты прекрасно знаешь, что я уважаю тебя. Ты мой брат и я готов сделать для тебя все, что в моих силах. Но так нельзя Корей. Ты расколол общество. Ты ввёл народ в смуту, и не дай бог, может наступить момент, когда люди пойдут с мечом друг на друга. Так действительно нельзя и я прошу тебя опомниться.

— Да нет Аарон, — ответил Корей, — это ты одумайся. Оглянись по сторонам и посмотри широко открытыми глазами на всё что происходит вокруг тебя, и ты поймёшь ужас создавшегося положения. Посмотри, как страдает обманутый вами народ! Подумай, почему погибли твои сыновья. Только не повторяй мне опять, что с Надавом и Авиудом произошёл несчастный случай. Не говори, всё равно я не поверю этому, потому что я знаю, Моисей убил их. А ты, как ты мог допустить, чтобы их не похоронили их по человечески. А бедная Мариам?

При упоминании имени сестры, Аарон машинально вздрогнул. Он вспомнил, как они с Моисеем пришли к ней просить её о помощи. Обстановка в лагере накалилась и Моисей задумал провести крёстный ход в свою поддержку, как сделала Мариам после перехода через Красное море. Им до крайности нужна была поддержка женщин, и Моисей возлагал большие надежды на сестру. Он и эфиопку свою притащил к Мариам думая, что женщины быстро найдут контакт друг с другом и это поможет делу. Буря началась, как только они вошли к Мариам в шатёр.

— Вон отсюда потаскуха, — закричала Мариам увидев эфиопку и та, дико озираясь на Моисея, вышмыгнула из шатра.

— Ты что сестра кипятишься, — морщась как от зубной боли проговорил Моисей, — никакая она не потаскуха, я живу с ней и ничего необычного здесь нет.

— А что же ты кобель жену свою бросил, детей, а? Два сына растут без отца, а ты за каждой юбкой в лагере охотишься, — с горечью в голосе сказала Мариам, — ты что, думаешь, люди ослепли и не видят, что ты творишь?

— А ты новый закон разрешающий разводы слышала(1)?Всё что исходит от меня — исходит от бога, понятно? Так что здесь всё нормально, дал я Ципоре разводное письмо и пусть она живёт себе как знает. А о сыновьях я подумаю, не переживай, придёт время, и я подыму их, а сейчас мне некогда с ними возиться, — с пафосом ответил Моисей.

— Так значит, Бог виноват, — возмутилась Мариам, — это он узаконил разводы и разврат, а ты только его волю выполняешь. Ну и подлец же ты Моисей!

— Тут ты не прав, — встрял Аарон.

Ему не нравилось выражение лица сестры. То, с каким брезгливым выражением она смотрела на

1. Библия. Мф.19:7,8

Моисея не предвещало ничего хорошего, и хорошо зная характер Мариам, Аарон решил успокоить её справедливо критикуя Моисея.

— Ты бросил Ципору ещё до возвращения в Египет брат. Ты бросил её и теперь, когда твой тесть, стыдясь того, что он делает, привёз её сюда(1) и ты не красиво поступаешь, путаясь с этой эфиопкой.

По мере того как говорил Аарон, лицо Моисея наливалось кровью.

— Да кто вы такие? — вдруг заорал он так, что Аарон не на шутку испугался. — Я кротчайший человек на земле(2). Я, я… — задыхался он, — как вы смеете говорить со мной так, как будто перед вами стоит не пророк, а простой человек! Как вы до сих пор не уяснили себе, что бог избрал меня быть первым человеком после него, и вы должны называть меня господином! Ты понял меня Аарон? — повернув к нему голову, грозно спросил Моисей.

— Понял господин(3), — понурив голову, тихо ответил Аарон.

— А ты поняла меня? — спросил он Мариам.

Это только подлило масло в огонь скандала.

— Пошёл вон пёс блудливый, — показывая на выход твёрдо и с презрением сказала Мариам, — и что бы ноги твоей поганой здесь никогда больше не было.

Никто не разговаривал с Моисеем таким тоном, никогда! Он пришёл в ярость и, подскочив к Мариам, одним ударом в лицо сбил её с ног.

— Змея, — заорал он, и стал пинать её куда придётся.

Аарон кинулся оттаскивать его от сестры, но Моисей нанёс удар и ему и только телохранители Моисея, вбежавшие на шум драки, с трудом остановили его, повиснув у Моисея на руках.

Ослеплённый яростью Моисей так избил Мариам, что поражённые проказой люди выглядели лучше. Синяки и ссадины через неделю прошли(4), но видимо пиная её

1. Библия. Исх.18:5

2. Библия. Чис.12:3

3. Библия. Чис.12:11

4. Библия. Чис.12:14

Моисей повредил какой-то внутренний орган, и Мариам стала чахнуть, и уже не вставала. Каждый день, справляясь о её здоровье, Аарон заставлял себя зайти к сестре, но каждый раз находил уважительный повод, чтобы не выполнить это. Ему было стыдно смотреть ей в глаза. Стыдно оттого, что он не смог защитить родную сестру.

— Ты глубоко заблуждаешься, что люди стоящие за мной способны поднять меч на своих соплеменников, — дошли до него слова Корея и которые вывели Аарона из этого шокирующего воспоминания. — Это от Моисея можно ожидать, что он бросит своих палачей на людей желающих жить по-своему. Но, Аарон, я предупреждаю тебя. Того, что случилось у горы Муза, больше не произойдёт. Народ готов отстоять свой выбор и если вы опять постараетесь мечом навязать нам своё решение — мы будем защищаться, и мы не позволим вам растоптать право свободных людей выбирать тот путь, который мы считаем для себя правильным. Так и передай это Моисею.

Этими словами Корей встал, показывая, что беседа закончилась.

Аарон молча направился к выходу и уже стоял на пороге, когда Корей тихим голосом добавил: — Я очень на тебя надеюсь брат Аарон. Я верю, что ты не допустишь междоусобицы, и я верю, что ты не позволишь Моисею повторить избиение народа. Народ до сих пор доверяет тебе Аарон, — прямо глядя в глаза, проговорил Корей и совсем тихо добавил, — и жалеет тебя.

Митинг был закрытым, и охрана не пропускала туда никого кроме двухсот пятидесяти делегатов от народа(1). Все они были люди известные и пользовались огромным авторитетом среди народа и ратовали за возвращение.(2).

— Как мне не хватает ответа Фараона, — подумал Корей готовясь к речи, — стоит ему простить нас и народ завтра же пойдёт домой.

— Думая о судьбе еврейского народа, — начал говорить Корей перед собравшимися делегатами, — я вспоминаю нашу историю. Более четырёхсот лет тому назад, Иаков пришёл в Египет и поселился на землях ставшими нам Родиной. Всего 70 еврейских душ было с ним(3) и из них размножился народ еврейский и наполнился

1. Библия. Чис.16:2

2. Библия. Чис.14:4

3. Библия. Исх.1:5 222

Египет евреями чрезвычайно(1). Подумайте, от плохой ли жизни размножается народ? Вспомните, как жили мы и наши предки в Египте и сравните с нашей теперешней горькой жизнью скитальцев(2). Весь наш путь от Египта отмечен могильными холмиками, которые тянуться и тянуться за нами, и нет им числа. Сколько людей мы потеряли от голода, болезней и меча Моисея? Миллион? Два миллиона? Три? Я не знаю ответа, но я знаю одно, что наши потомки сочтут всех павших в этой пустыне, и предъявят счёт Моисею и Богу, который всё это благословил. Люди всё равно узнают настоящую правду об этой чёрной полосе жизни еврейского народа.

Братья! Настало время решать, и я хочу поделиться с вами своими мыслями. Прав ли я? Не знаю дорогие мои соотечественники, но я уверен в одном, что план Моисея ведёт в тупик, откуда нет, и не может быть выхода. Оглянитесь назад, фараон за фараоном пытались захватить эти земли. Не одна тысяча лет прошла в этих безуспешных попытках и что? Где эти фараоны? Нет их, а народ, населяющий эти земли, живёт и размножается. И вот теперь, Моисей предлагает нам повторить ошибку фараонов и встать на этот губительный путь вечного состояния войны. Войны на уничтожение, которая растянется на тысячи лет. Хотите ли вы для себя и потомков жизни в вечном военном лагере. Я нет! И поэтому я решил для себя этот нелёгкий вопрос и возвращаюсь в Египет. Я не знаю, как встретит меня Фараон, как меня встретят соседи — египтяне, но лучше умереть там, на берегах столь любимого мне Нила, чем быть одним из могильных холмиков здесь в этой проклятой пустыне. Я решил, а теперь решайте вы.

Предоставив слово следующему оратору, Корей поспешил к охране, которая не пускала на митинг человека, в котором он узнал своего посла к Фараону. Приказав его пропустить, Корей с трепетом взял протянутый им свернутый папирус с печатью Фараона.

— Ну, наконец — то, — облегчённо вздохнул он, — слава богу, как раз вовремя.

Сломав печать, Корей развернул письмо и чем дальше читал, тем радостнее становилось у него на душе.

1. Библия. Исх.1:7

2. Библия. Чис.20:5

Мужу Великого Египта Корею.

Мы, Великий Фараон Верхнего и Нижнего Египта, Милостью богов прощаем тебя и в твоём лице весь Великий Еврейский народ.

Ты, Корей, и все желающие присоединится к Моей власти,

вольны вернуться на свою Родину со всеми правами и

обязанностями граждан Великого Египта.

Наша милость даруется всем кроме Моисея и его брата Аарона

и нет таких богов, которые уберегут их от заслуженной кары.

Фараон Верхнего и Нижнего Египта.

Сердце Корея радостно запрыгало. Наконец-то нашим страданиям пришёл конец! Пройдёт совсем немного времени, и они опять увидят благодатные и родные земли Египта. Земли, которые исправно кормили, и будут кормить народ.

— Неужели это возможно?! Радость то, какая, — ликовал Корей. — Надо сейчас же зачитать ответ Фараона народу.

Корей стал пробираться к трибуне, с которой говорил Дафан, сын Елиава(1), предвкушая, как уже завтра народ с песнями повернёт свой путь в Египет, но в этот момент послышался шум скакавших во весь опор лошадей и через минуту пять сотен всадников врезавшись в толпу делегатов и стали рубить безоружных людей.

Не прошло и десяти минут, как все собравшиеся на митинг были мертвы(2). Письмо Фараона еврейскому народу было втоптано в песок копытом чье-то лошади, и еврейский народ так никогда и не узнал о его существовании.

1. Дафан, сын Елиава — библейская личность. Сподвижник Корея. Библия. Чис.16:1

2. Библия. Чис.16:35

Глава 23. Братоубийственная война

Сразу после беседы с Кореем Аарон пошёл к Моисею. Настроение у него было хуже некуда, и предчувствие беды сжигало его сердце.

В шатре Моисей и Иисус Навин что-то оживлённо обсуждали, но, увидев вошедшего Аарона, как по команде, прервали свой разговор.

— Пора, Моисей, — сказал Навин, — сейчас самое время сделать это, так что я пошёл.

— Как всё уладишь, — крикнул ему вслед Моисей, — сразу ко мне.

Навин кивнул ему и куда то заспешил.

— О чем речь была? — спросил Моисея Аарон и стал наливать себе вино.

— Да так, о карантинном лагере для прокаженных, — как-то вяло ответил Моисей.

Последнее время Аарон стал другим человеком, и Моисею совсем не хотелось говорить ему о том, что он послал Иисуса уничтожить шайку нечестивцев, возглавляемую Кореем. Моисею давно хотелось посчитаться с ними и тут, как подарок судьбы, задуманный ими митинг. Моисей просто не мог упустить такой шанс уничтожить всех лидеров этой банды одно временно и одним ударом.

— Как только вся эта группа останется без предводителей, так сразу закончатся все выступления против меня, — думал Моисей, — а скажи сейчас это Аарону, так он может всё дело сорвать. Уж больно жалостливый он стал последнее время и, видимо, пришла пора его заменить на более жёсткого. К примеру, на его сына Елеазара…Молод? Мне бы такой недостаток, — подумал Моисей, — зато предан, как собака и слушает меня, открыв рот.

Аарон тем временем допил своё вино и стал наливать себе ещё.

— А давай напьёмся, Моисей, — предложил он. — Напьёмся так, чтобы забыть, кто мы и где находимся, чтоб хоть на короткое время исчезли все эти дела и заботы. Как мне всё это надоело!

Моисей удивлённо посмотрел на Аарона.

— Что-то я раньше не замечал у тебя потребности в вине, — проговорил он, — ну, если хочешь, то давай, пей, только мне сдаётся, что утром тебе ещё хуже будет. А знаешь, почему? Да потому что ты всё близко к сердцу принимаешь. Расслабься, Аарон. Смотри на всё как бы со стороны…Вот ты, наверное, думаешь, что я не переживаю. Ошибаешься, еще, как переживаю, у меня тоже сердце есть, Аарон, и оно не каменное. Но я вижу цель, и эта цель не позволяет мне обращать внимание на разные мелочи. Я вижу, как мы завоюем плодородные земли, я вижу, как мы построим города, я вижу наших потомков, которые будут наслаждаться беззаботной жизнью и благодарить нас за всё, что мы для них сделали.

Аарон слушал Моисея и думал: — Неужели он сам верит в то, что говорит? Когда-то в Египте, Аарону самому приходилось говорить всё это людям, и он свято верил во всё, что говорил. Но теперь! Теперь всё выглядит совсем по-другому. Та жизнь в Египте, которую они не ценили, теперь, кажется единственно правильной, а эта другая, о которой они только мечтали, теперь кажется какой-то иллюзией, чем-то несбыточным, а, главное, ненужной никому. Об этой призрачной жизни в будущем не болит сердце и совсем не верится, что она, эта сладкая жизнь, когда-нибудь наступит.

Лучше действительно напиться и не думать, а то можно сойти с ума. Только теперь Аарон понял, почему Надав и Авиуд напивались в свои последние дни. У них не было будущего! Они не верили Моисею, и они не верили своему отцу!

— Именно это хотел мне сказать Надав, когда вспоминал, как он любил смотреть на мою вспотевшую спину, — вдруг догадался Аарон.

— Моисей! А путь они уходят, — вдруг сказал он. — Пусть идут в Египет, и, может, удача улыбнётся им там. Я сегодня говорил с Кореем и он прямо мне сказал, что они не хотят междоусобицы. Они, Моисей, по-другому думают и у них другие мечты. У них другая идея, а идею победить нельзя, её можно только уничтожить мечом.

— Что я и сделаю, — прислушиваясь к всёвозрастающему шуму снаружи, ответил Моисей. — Я выбью из них эту дурь и приведу их к счастливой жизни. Мечом, кнутом, калёным железом, всем, чем я располагаю.

В этот момент в шатёр влетел Иисус Навин.

— Всё, Моисей, порубили, как капусту, — возбуждённо затараторил он, — завтра у нас будет работа. Я всегда чую, что будет дальше.

Он совершенно не обращал внимания на Аарона, а тот, слушая, ничего не мог понять.

— Сегодня им не очухаться, это я тебе точно говорю, — продолжал Навин, — все их думающие головы того, — тут он провёл ребром ладони по горлу, — и они выступят только завтра к обеду. С утра они начнут митинговать, накалять себя, а уж к полудню всё и начнётся. Нам не стоит ждать этого момента, Моисей, а прямо с утра, как только они начнут свои протесты, и ударить. Первыми, не дожидаясь их. Сил у них достаточно, чтобы намять нам бока, но руководить уже некому, поэтому, в нашей победе я уверен на сто процентов. Решай, Моисей, и прямо сейчас. Мне нужен приказ и нужно многое сделать до завтра. Ну?

Тут он закончил свою речь и, не присаживаясь, стал ждать ответа.

— Молодец! — ответил Моисей. — Правильно, дадим им по соплям утром, и на этом все митинги прекратятся! Действуй, а я тут с Аароном побеседую.

Иисус тут же исчез, а Моисей налил Аарону ещё кружку вина.

— Ты хотел, кажется, напиться? — спросил он, — так пей! Ты, я думаю, понял, что произошло в лагере. Так вот, Аарон, до утра ты не выйдешь из этого шатра. Мне ещё с тобой проблем не хватало. Сиди тут, и не рыпайся! С твоим жалостливым сердцем тебе только сопли бабам утирать, а не воевать за мою идею.

— Охрана!!! — заорал он, и тут же два вооружённых богатыря из личной охраны появились в шатре, тревожно поглядывая на Моисея.

— Если мой брат Аарон попытается выйти из этого шатра без моего разрешения, то рубите его, несмотря на то, что он — мой брат и первосвященник. Если же он сбежит, то я вам прикажу отрубить головы. Всё понятно?

— Да, господин, — удивлённо разом ответили они, а Моисей, нагло улыбнувшись Аарону, мол, так- то, братец, вышел.

Наутро всё случилось, как и предсказывал Иисус Навин.

Всю ночь люди в лагере Корея (стоящим отдельно от лагеря Моисея) оплакивали погибших, а утром разъяренные люди образовали огромный митинг. Слышались призывы к оружию и большая часть мужчин начала вооружаться. Приближался тот позорный момент в истории любого народа, когда разгоралась гражданская война. Её приближение чувствовалось давно, и начало её было положено там, у горы Муза, а сейчас не хватало только искры и то вероломное вчерашнее убийство Корея и его сторонников породило огромный огненный всполох, от которого, словно скирда от прямого попадания молнии, вспыхнуло всё вокруг.

Не дав противнику организоваться, армия Моисея двинулась на лагерь Корея. Гражданская война началась. Брат пошёл на брата.

Навин, у которого не было опыта ведения гражданской войны, ошибся в своих прогнозах, и его надежда на слабое сопротивление сторонников Корея не оправдалось. Единомышленники Корея, укреплённые верой в своё правое дело, сражались, не щадя своего живота. Ожесточённое сражение продолжалось уже несколько часов, а преимущество не наблюдалось ни с чьей стороны. Казалось, что эти две армии так и умрут все до одного, не узнав, кто же победил. Да и есть ли победитель в гражданской войне??? И возможна ли вообще такая ситуация, когда брат убьёт брата и возрадуется своей победе??

И тут, как гром среди ясного неба, среди живых и мёртвых появился Аарон(1)! Размахивая кадильницей, он, словно сошедший с ума, шёл, не обращая внимания на то, что в любой момент ему могут отсечь голову.

— Братья, остановитесь, — только и повторял он, махая своей кадильницей и кланяясь сражающимся людям.

То ли люди устали махать мечами, то ли они прозрели, но сразу за спиной Аарона прекращалась битва, и противники расходились, образуя коридор метров двадцать шириной.

Пройдя через всё поле сражения, Аарон разделил этим коридором воюющих и они, словно поняв, какой великий грех

1. Библия. Чис.16:48

был совершён, стояли в молчаливом ожидании. Никакие понукания командиров не действовали, люди не желали продолжать сражение.

Наконец, к Аарону, стоявшему посреди враждующих сторон и продолжавшему размахивать кадилом, с обеих сторон подошли старейшины родов.

— Как вы могли? — обратился к ним Аарон. — Как вы могли поднять руку на своих братьев? Грех на вас великий! Грех за пролитую кровь и позор на все времена! Что вы будете рассказывать своим внукам? Как убивали родных и друзей? Молчите все, нет вам прощения!

Старейшины молчали, глядя себе под ноги, а Аарон молился. Его пример подействовал на них, и они тоже стали горячо молиться, раскачиваясь с пятки на носок и кланяясь при каждом движении вперёд. Наконец, Аарон заговорил, да таким уверенным голосом, что старейшины замерли и слушали его, затаив дыхание и не смея моргнуть.

— Данной мне самим Богом властью первосвященника я приказываю вам разойтись. Вы, сторонники Корея, вольны идти, куда хотите, а вы, сторонники Моисея, не должны им препятствовать. Я заклинаю вас никогда больше не подымать меча друг на друга, а в случае беды, наоборот, оказывать своим братьям всестороннюю помощь. Бог один и он любит вас всех, так и вы любите друг друга. Аминь.

С его последними словами старейшины низко поклонились Аарону и поспешили к ожидавшим их людям.

Удивительно, но битва прекратилась, и поле боя наполнилось плачем. Оплакивали погибших. В этот день только сторонники Корея потеряли почти пятнадцать тысяч человек (1). Моисей потерял не меньше

Через день сторонники Корея снялись и ушли, а лагерь Моисея, простояв несколько дней, двинулся вдоль Соленого моря, готовясь к сражениям с местными племенами.

1. Библия. Чис.16:49

Глава 24.Смерть Аарона

Аарон окончательно *отбился от рук* и стал представлять реальную угрозу планам Моисея. После того, как Аарон прекратил кровопролитие и своим единоличным решением отпустил сторонников Корея восвояси, его авторитет неимоверно возрос и народ потянулся к нему со всеми своими проблемами. Моисей отчётливо увидел, что его брат становится реальным лидером еврейского общества. Вдобавок ко всему, Аарон перестал беседовать с Моисеем, а, после того, как не оправившаяся от побоев Мариам умерла в Кадесе(1), он демонстративно перенёс свой шатёр на другой конец лагеря.

Моисей больше не колебался. Неделю назад он отдал приказ Иисусу Навину подготовить и осуществить покушение на Аарона.

— Обстряпай это дельце, как хочешь, — наставлял он Иисуса, — будут ли это амаликитяне, неожиданно напавшие на Аарона, когда он будет вне лагеря, или это будут просто разбойники, не знаю, но в ближайшее несколько дней Аарон должен отправиться к праотцам. Понял?

Иисус Навин нисколько не удивился такому приказу. Он словно давно знал, что когда-нибудь это произойдёт и, цыкнув языком, словно между его зубов застрял кусочек мяса, коротко сказал:

— Сделаем, — словно речь шла о баране, приготовленном на заклание. Больше они об этом не говорили, но Моисей каждый день стал ждать, какую смерть приготовила судьба его родному брату.

Но всё произошло не так, как было задумано и Моисей даже был рад тому, что всё в конце концов так удачно завершилось. Конечно, если можно назвать смерть брата удачей.

После полудня, когда Моисей беседовал с Елеазаром, к ним прибежал взволнованный Иисус Навин.

— Моисей, у нас проблема, всё идёт прахом, — затараторил Навин. — Всё, к чему мы шли, пропало. Нет, — не давая ничего сказать

1. Библия. Чис.20:1

Моисею, не умолкал он, — зачем я создавал армию? Мне-то что, Моисей, давай хоть сегодня разбежимся в разные стороны. Ты знаешь, я ничего себе не нажил и мне терять нечего.

— Да говори ты толком! — заорал на него Моисей.

Он никогда не видел Иисуса Навина таким беспомощным, и чувство страха стало заползать в сердце Моисея.

— Аарон! Всё Аарон!! — проговорил Навин. — Я только что говорил с ним. Он совсем сошёл с ума. Завтра он собирается провести Крёстный ход. Завтра всё пойдёт прахом! А я ничегошеньки себе не нажил!

— Какой Крёстный ход? — не понимал Моисей. — Что ты мелешь?

— Он сказал, что меч и огонь, принесённый нами при захвате чужих земель, обязательно вернутся на головы наших потомков. Он сказал, что завтра он попросит народ отказаться от нашей идеи силой взять эти земли. И ничего у меня за душой нет, не скопил, не собрал. Ещё он сказал…,

Но Моисей его перебил:

— Он сказал, он сказал… Что ты заладил одно и тоже, как попугай!! Лучше вспомни, что я тебе неделю назад сказал, а ты до сих пор не выполнил, а теперь суетишься, как на пожаре.

— Да не было подходящего случая. Осторожный он стал, подозревает, видно. Что же теперь будет, Моисей, ведь я так ничего и не нажил.

— Заткнись!!! — прорычал Моисей. — Где этот старый козёл?

— На гору пошёл, помолиться хочет.

— Пошли, Елеазар, — что-то решив, скомандовал Моисей, — поговорим с этим миротворцем.

Когда они взошли на гору Ор(1), то увидели Аарона, который стоял на коленях и что-то жарко просил у Бога. Моисей огляделся, никого вокруг не было.

— Так вот как ты мне решил отплатить?! — злым голосом обратился он к Аарону, а Аарон поднялся, не желая стоять перед Моисеем на коленях.

— За всё, что я сделал для тебя, Аарон, за все, что я тебе дал, ты решил отплатить мне изменой! Спасибо, братишка, видимо, змею я на груди своей пригрел.

— А что ты мне дал? — спокойно спросил его Аарон. — Всё, что я от тебя получил, так это чувство вины перед отцом и мамой,

1. Библия. Чис.20:25

перед сыновьями, погибшими в огне, перед Мариам, приконченную тобой, перед всем обманутым мною народом. Что ты мне дал ещё? А что ты дал другим? Ты ввергнул народ в пучину таких бедствий, что удивительно, как все мы ещё живы. Так и этого тебе ещё мало, теперь ты хочешь покуситься на жизнь наших потомков. Ты хочешь обречь их на такую жизнь, в которой наши внуки и правнуки, поколение за поколением, вынуждены, будут с мечом в руках защищать свои семьи или бежать от своей горькой судьбы по всему миру в поисках покоя и куска хлеба. Ты это готовишь для них? Так вот, Моисей, больше я не позволю тебе обманывать народ и завтра я предам тебя анафеме. Потом пусть народ решает, что ему делать дальше.

— Видимо, мне придётся поступить с тобой так же, как и с твоими сыновьями, — зло проговорил Моисей.

Зная, что Аарону будет больно узнать, что его сыновья не сгорели, а их просто убили, и в этом убийстве принимал участие его сын Елеазар, Моисей добавил, — а Елеазар, как в ту ночь, поможет мне в этом.

С садистским наслаждением он смотрел, как лицо Аарона побагровело, как по нему пробежали судороги, и как он стал хватать воздух широко открытым ртом.

— Ты помог убить своих братьев? — прохрипел Аарон, хватая за грудки побледневшего Елеазара.

Из глаз Аарона брызнули слёзы, и от невыносимой боли он так заскрипел зубами, что Елеазару показалось, что зубы отца сейчас раскрошатся.

Обезумевший Аарон схватил Елеазара за горло и стал душить, словно в его руки попала отвратительная гадюка. Глаза Елеазара вылезли из орбит, и в голове помутилось, но в этот момент Моисей нанёс Аарону удар ножом под левую лопатку.

— Будь ты трижды проклят! — прохрипел Аарон, падая к ногам Елеазара, и было непонятно, кому он это сказал — своему брату Моисею или своему сыну Елеазару.

Подручные Иисуса Навина быстро переодели мёртвого Аарона и закопали на вершине горы Ор. Ну, а Моисей назначил Елеазара на место его отца. И стал Елеазар первосвященником еврейского народа (1). Первосвященник — звучит гордо, не правда ли?

1. Библия. Чис.20:28

Глава 25. Враг народа

Как только Абрам проснулся, то сразу понял, что сегодня у него будет плохое настроение. Наверное, не стой ноги встал.

Проклятая жизнь! Да разве можно назвать это жизнью? Разве можно сравнить жизнь на берегах благодатного Нила с жизнью в пустыне? В пустыне нет красоты — она в сердце бедуина. Так говорит пословица, но где и откуда взяться ей в пустыне, да ещё и в сердце еврея, когда он с молоком матери впитал легкий бриз с Нила, запах папируса и то чувство радости, которое люди испытывают, глядя на разливающиеся воды великой реки. А в пустыне что? Куда не кинь взгляд — песок, песок и барханы, которые тоже из этого противного, вечно скрипящего на зубах песка. А вода? Её нет вообще, а если и есть, то только в редких колодцах, которые так глубоки, что даже днём, сколько туда не заглядывай, невозможно увидеть дна. Да и разве можно сравнить сладкую воду Нила с солоноватой и противной водой из колодца! Да и вообще, не в этом всё дело, а том, что его жизнь переменилась, как только он переселился к сыну. Там, в Египте, он был хозяин, у него было своё дело, и от этого он чувствовал течение самой жизни, а тут он превратился в ненужного старика. В это не хочется верить. Самому себе Абрам казался ещё ничего, но дети и внуки, не говорили, конечно, но своим поведением и отношением показывают, что ты, Абрам, отжил, ты прошлое, ты — старая развалина.

— А вода здесь действительно дрянь, — чертыхнулся Абрам, собираясь идти по дрова, — всё бы отдал, в разумных пределах, конечно, за кружку хорошей воды из Нила.

Собирая мелкие ветки, Абрам не сразу обратил внимание на четырёх дозорных, направляющихся к нему.

— Ты что, старик, с ума сошёл! — останавливаясь, прокричал один, — сегодня суббота, и ты нарушил закон (1). Отдать его под стражу! — скомандовал он остальным.

На следующий день к Моисею пришёл судья, который должен

1. Библия. Исх.31:14

был судить Абрама. Он явно не знал, что ему делать.

— Моисей, — обратился он, — закон о праздновании субботы, который ты дал народу, вступил в силу, но прецедентов ещё не было и сейчас я не знаю, как мне поступить со стариком Абрамом.(1)

— Помиловать, — подумал Моисей, — всё-таки первый человек, осуждаемый за нарушение субботы и, помиловав его, я окажу милость этому старику. Пусть народ знает, что я тоже имею сердце. Справедливый Моисей — звучит здорово. Пусть объявят, хотел приказать он, Моисей именем бога Иеговы прощает старика, но это будет последняя милость за нарушение святости субботы.

Вдруг Иисус Навин, с утра пришедший к Моисею по делам, жёстким голосом произнёс:

— Моисей, мы должны быть тверды в соблюдении наших законов, данных народу богом через тебя. Ты прекрасно понимаешь, что, даруя жизнь одному, мы спровоцируем на соблазн других нарушать законы. По моему глубочайшему убеждению, милость оказывать нельзя и этот старик должен умереть, чтобы другим неповадно было.

Моисей, открыв рот, слушал речь Иисуса Навина.

— Что это с ним подумал он, — уж не заболел ли? Он же такой хитрый, что никогда не высказывает свои мысли вслух.

Моисей не знал, что ещё вчера, когда старика вели под арест, Иисус Навин узнал в нём своего прежнего работодателя и решил сделать всё, чтобы последний человек, знающий его прошлое, исчез навсегда.

Пристально посмотрев на Иисуса Навина, как бы стараясь проникнуть взглядом внутрь его мыслей, Моисей коротко приказал: — Старика казнить!

— Правильно, Моисей, — обрадовался Иисус Навин, — ты, как всегда, справедлив.

Про себя он смеялся над проведённым Моисеем, но по его серьёзному лицу этого нельзя было сказать и только в глазах его прыгали чёртики.

Но Моисей не заметил ничего. Его вдруг поразила новая идея, пришедшая ему в голову.

— Как же я раньше до этого не додумался, — ругал себя Моисей, — как я не понял, что противников надо

1. Библия. Чис.15:34

уничтожать не армией, а руками одураченного народа. Надо только посеять в обществе чувство подозрительности, чувство страха, зависти и ненависти и тогда можно будет свалить все неудачи, болезни, голод и любые другие несчастья на плечи этих самых противников, а точнее, врагов. Только для всех остальных они тоже должны стать врагами. Не моими, не еще, чьими то, а именно врагами народа. Всего лишь надо показать, что среди нас существуют люди, целью которых является вредительство и которые только, и мечтают, как бы сделать жизнь народа тяжёлой и невыносимой.

Моисей встал.

— Объяви, — приказал он судье, — что этот старик сознательно нарушил закон, данный нам богом, и тем самым навлёк его справедливый гнев на всё общество. Этими действиями он вредил нашей религии и всему народу. Осуди его на смерть, как врага народа.

— Иисус Навин, — приказал Моисей, — тебе необходимо собрать народ для показательного суда над стариком, а тебе, Елеазар, заучить речь, которую ты должен будешь сказать после казни.

Через час бедного старика Абрама, так и не понявшего, за что его оклеймили врагом народа, по решению судьи закидали камнями.

Первосвященник Елеазар, встав перед окровавленным трупом старика(1), обратился к толпе.

— Люди! — горячо воскликнул он. — Чем ближе мы приближаемся к земле, которую нам даёт в вечное пользование Бог Иегова, тем ожесточённее сопротивление людей, стремящихся помешать нам в этом правом деле. Да разве можно назвать их людьми? Это — выродки нашего общества, вредители и враги народа. Посмотрите внимательно вокруг себя, и вы обязательно найдёте затаившихся пособников Фараона.

Если у тебя вдруг сдохла овца, подумай, уж не сосед ли в своём желании навредить отравил её. Или у кого-то умер ребёнок. Нет более горя для родителей, чем это, но прежде, чем похоронить его, подумай, а не сглазила ли его затаившаяся по соседству гидра? Если твой брат или сын поносят наши законы и нашего вождя Моисея, то не враги ли они? И если у тебя есть малейшее подозрение, что кто-то вредит обществу, то вы немедленно должны доложить это своим начальникам и

1. Библия. Чис15:36

судьям. Кто не сделает этого, сам является врагом народа и заслуживает смерти. Люди! Будьте бдительны на страже наших интересов! Смерть врагам народа!

Моисей слушал пламенную речь Елеазара и гордился племянником. Он не ошибся, назначив его первосвященником.

Для специального отряда Иисуса Навина настала горячая пора. Каждую ночь проводились аресты, а утром за лагерем вешали врагов народа(1). В первую очередь репрессии коснулись верхнего звена еврейского народа и были казнены все начальники родов, судьи и их помощники. Моисей убирал всех, кто мог представить хоть какую-то угрозу его единоличной власти. Только у Ситтима(2) было казнено 24 тысячи врагов народа.(3). Революция продолжалась.

1. Библия. Чис.25:4

2. Ситтим-стоянка Моисея недалеко от того места, где евреи перешли Иордан.

Библия. Чис.25:1

3. Библия. Чис.25:9

От автора: По всей видимости, любая революция развивается по одним и тем же законам и им присущи одни и те же этапы развития. Читая эту часть библии, будто попадаешь во времена репрессий 1937 года в СССР. История повторяется.

Глава 26.Расплата

Иисус Навин абсолютно не слышал, о чём говорил Моисей. Глядя ему в глаза и делая вид, что он внимательно слушает, думал совсем о другом. Сегодня, проезжая по лагерю, Навин поймал на себе взгляд одного уже пожилого мужчины и этот взгляд не давал ему покоя. Он был уверен, что видел этого человека раньше, но никак не мог вспомнить — где. Вроде бы ничего необычного, он ловил на себе сотни взглядов только за один день, но этот взгляд был особенным и какое-то шестое чувство подсказывало Навину, что здесь что-то не так, здесь что-то очень важное, и он никак не мог отделаться от этого чувства.

— Делай что, хочешь, Навин, но ты должен иметь нескольких своих людей в службе безопасности Фараона, — приказал ему Моисей. — Мы должны знать все его планы относительно его военных приготовлений и ты не жалей денег на подкуп.

Как только Навин услышал произнесённые Моисеем слова служба безопасности, то мгновенно вспомнил этот взгляд и кому он принадлежит. Конечно же! Это бывший глава фараоновской службы безопасности Охос. Резко поднявшись, Навин направился к выходу и, отвечая на удивлённый взгляд Моисея, бросил:

— Я всё сделаю, как ты приказываешь, будь спокоен, Моисей, а сейчас мне надо срочно проверить один отряд. Там что-то не так и я хочу разобраться в этом лично.

— Хорошо, ступай, — пожал плечами Моисей, — только не забудь, что завтра в полдень я жду тебя на горе Нево (1). Я хочу обсудить с тобой план вторжения и перехода через Иордан.

— Не может быть, чтобы я ошибся, — думал Иисус Навин, выходя от Моисея, — ещё не было случая, чтобы память подводила меня. Но как тогда объяснить это? Ходили слухи, что Фараон казнил Охоса за смерть сына. Да и лицо, заросшее волосами, будто не его.

1. Нево — вершина горы Фасги, в двадцати км. к востоку от северного конца Мёртвого моря. Место смерти Моисея. Библия. Чис.33:47

но взгляд… Нет, это он, это его глаза!

Иисус молча сел на коня и медленно поехал по направлению к шатру, где, как ему уже доложили, жил этот человек.

— Чем я рискую? — думал он, — не справлюсь? Справлюсь! Об этом и не может быть и речи! Примут ли меня, как его? А куда им деваться, меня боятся не меньше, если не больше(1). Да и опасно стало с ним работать: того гляди, отдаст под суд как врага народа. Видимо, пришло время, и сам бог послал мне помощника.

Услышав шум подъехавших людей, мужик с глазами Охоса вышел из шатра, и хмуро посмотрел на Иисуса Навина, как бы ожидая неприятностей от этого визита.

— Как тебя зовут, — спросил его Навин и, услышав в ответ Хамат, кивнул головой. Мол, Хамат, так Хамат.

— Значит так, Хамат, — твёрдо сказал Иисус, — садись на коня, — тут он кивком подал команду одному охраннику освободить лошадь, — и поехали ко мне. Нам надо поговорить.

Старик закусил губу и, не поворачивая головы, стал осматриваться.

— Ну-ну, без глупостей, Хамат, не привлекай к себе внимание, — добавил Навин, увидев, как тот начал принимать оборонительную позу.

Видимо, подумав и решившись, Хамат легко для его возраста вскочил на лошадь и, делая вид, что ему абсолютно всё равно, куда ехать, двинулся за Иисусом Навином.

Чтобы у Хамата не возникло соблазна сбежать, охрана Иисуса взяла его в кольцо, удивляясь про себя, что же Иисусу могло понадобиться от этого невзрачного человека.

В своём роскошном шатре Навин, удалив всех, предложил Хамату отведать вина, но тот отказался.

— Откуда ты родом и что делаешь здесь, — спросил его Иисус.

— Я живу милостью богов, — начал заученно Хамат. — У меня нет семьи, и я странствую по свету. Однажды я крупно задолжал одному человеку и теперь ищу его, чтобы отплатить долг.

— Уж не я ли тот человек, которого ты ищешь? — хитро поглядывая на него, спросил Навин, на что Хамат отрицательно покачал головой.

— А я знаю, кого ты разыскиваешь… Его зовут Моисей, не правда ли?

1. Библия. ИсН.4:14 238

Хамат молчал.

— А ещё я знаю твоё настоящее имя. Зовут тебя Охос. Только не пытайся что-то сделать, — быстро добавил Навин, увидев, как Хамат напрягся, сжался в комок, словно готовясь к прыжку, — а слушай меня внимательно. Тут голос Навина опустился до шепота.

— Завтра, в полдень, мы с Моисеем договорились встретиться на горе Нево. Я чуть-чуть опоздаю, так что у тебя будет время отдать твой должок. Только имей в виду, Охос, охрана проверит вершину перед тем, как туда ступит нога Моисея. Ну, и последнее… знай, живым ты оттуда не уйдёшь, я вынужден буду убить тебя. Понял?

Охос, а это действительно был он, изумлённо смотрел на Иисуса Навина. Тот, кого он больше всех опасался, вдруг стал его союзником.

— Почему ты идёшь на это? — тихо спросил он Иисуса.

Навин хотел придумать для Охоса что-нибудь поневероятней, но потом передумал и сказал, как было на самом деле.

— Он мне больше не нужен. Да и опасен стал, — добавил он, — наш пророк, словно с ума окончательно сошёл. Озверел до такой степени, что даже мне страшно видеть его обезумевшие глаза.

Помолчав немного, Навин вспомнил прошлое, связанное с Египтом и вдруг весело произнёс: — А ведь раньше у меня другое имя было. Это сейчас я — Иисус Навин, а в Египте меня звали просто Гошей.

— Так это ты стрелял в Главного жреца? — удивился Охос.

— Было дело, — довольный тем, что Охос помнит его прошлые заслуги, произнёс Навин.

…Первый раз с начала его охоты на Моисея, у Охоса появился реальный шанс выполнить задуманное и смыть пятно со своей совести. Уж очень осторожен был Моисей. Это была удача. Завтра он тоже умрёт, но это не волновало его. Его жизнь всегда принадлежала и принадлежит Египту и вне этой сферы она не представляет никакой ценности для Охоса.

Вечером он взошёл на гору Нево. Оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что спрятаться, здесь было абсолютно негде. Ни кустика, ни расщелинки. Охрана сразу заметит его и тогда все дни ожидания напрасны. Нервно ходя кругами по голой чертовой вершине, Охос осматривал её пядь за пядью и, наконец, его внимание привлекло маленькое углубление, в котором с трудом мог бы поместиться подросток. Опустившись на колени, Охос начал ощупывать ложбинку. К его радости она была заполнена мелкими камнями, и он принялся выгребать их наружу. Через пару часов тяжёлого труда Охос расширил углубление, ставшее достаточным, чтобы вместить взрослого человека его комплекции.

Наутро Охос поднялся на вершину Нево с чудом уцелевшим сыном Дафана Елишей. Все его родные были убиты Моисеем, и Охос взял мальчика под своё крыло.

На все вопросы Елиши Охос только отмахивался, внимательно следя за тем, что делается у подножия горы. Когда внизу показались всадники, Охос снял с пальца перстень и подал Елише.

— Ты уже большой, — начал Охос, — и должен меня понять. Я собираюсь убить здесь Моисея. Ты ненавидишь его за смерть своих родных и я, мой мальчик, ненавижу его не меньше. Он должен умереть, и он умрёт. А ты должен пробраться в Египет и передать этот перстень Хоруму. Он — начальник безопасности Фараона. Прощай, сынок, я надеюсь, что из тебя вырастет достойный мужчина.

— Я останусь с тобой, — твёрдо сказал Елиша, — и я помогу тебе. Вдруг тебе не удастся убить этого зверя? Тогда я вцеплюсь зубами в его глотку, и пусть меня убьют, но я не разожму челюстей.

— Нет, Елиша, ты ещё слишком молод и ты должен жить. Что касается помощи, то да твоя помощь нужна, — ответил Охос, подойдя к вырытой им вечером яме. Засыпь меня камнями так, чтобы никто не заметил, что здесь кто-то прячется, а потом спеши убраться отсюда. А за кару палачу не беспокойся, сынок, сегодня ему уже не уйти.

С утра у Моисея было прекрасное настроение. Ещё несколько дней — и они перейдут Иордан. Его мечта постепенно приобретает реальные очертания. Никто, даже Иисус Навин не знает, что он задумал, в самом деле. Все эти разговоры о ханаанских землях, где текут молоко и мёд, только прикрытие его настоящего замысла. Они прошли пустыню, и грабежами и убийствами мирных жителей он обучил свою армию быть жестокой. Теперь он даст ей возможность пограбить эти земли, он даст ей возможность жить легко и беспечно. Если у кого и выступит пот, то не от работы за плугом, а от рукоятки меча. Ну, а потом он бросит её на Египет. Я разобью хвалёную фараоновскую армию, и трон будет мой. Вот конечная цель!

Собираясь на встречу с Иисусом Навином, Моисей стал обдумывать кандидатуру на его место. Слов нет, Навин хороший полководец, но слишком умный. Навин уже сейчас начал показывать мне зубки, а что будет потом?

— Так вот этого потом не должно быть, — подумал Моисей, — в ближайшем бою *шальная стрела* обязательно сразит бравого полководца. Ну, а кто займёт его место, решу потом, желающих достаточно.

Поднявшись на вершину и дождавшись, пока охрана, проверив всё, удалилась, он задумался, поджидая Навина. Тот опаздывал, но Моисея это не волновало. Он любовался открывшимся великолепным видом на Ханаанскую землю. Скоро эти земли будут его, потом — Египет, ну, а потом он может бросить свою армию дальше. Может быть, он станет владыкой мира. Почему нет?

Сзади послышался звук шагов.

— Ты, почему опоздал? — недовольно проговорил Моисей, не оборачиваясь, — где ты болтался?

— Я, действительно, опоздал, когда ты, собака, убил Рама, и мне пришлось долго скитаться, чтобы найти тебя, — услышал вдруг Моисей знакомый до ужаса голос Охоса. Он резко повернулся и с расширенными от ужаса глазами уставился на с трудом узнаваемого начальника безопасности Египта. В руках Охос держал меч.

— Приглядись внимательно, Моисей, — продолжил он, — узнаёшь ли ты меня?

Моисей не мог ничего говорить, он только кивнул головой.

— Я пришёл, чтобы покарать тебя за смерь сына Фараона, за разбой, учинённый тобой в Египте и за всю кровь, пролитую тобой. Я нахожу тебя виновным и именем Фараона по египетским законам приговариваю тебя к смерти. Молись, Моисей!!

Первое, что пришло на ум Моисея, была идея сослаться на Бога. Он упал на колени и дрожащим от ужаса голосом проговорил:

— Знай, Охос, Господь послал меня делать дела сии, а не по своему произволу делал я всё. Голос мне был свыше, и я обязан был подчиниться.(1)

Очень хорошо зная Охоса, Моисей сразу сообразил, что его невозможно подкупить, поэтому Моисей и решил начать этот божественный бред, чтобы как-то выиграть несколько минут. Пока он будет дурачить Охоса, подойдёт опаздывающий Навин, и тогда появиться шанс остаться в живых.

Но Охос прервал его.

— Знаю я твоего Бога. У твоего бога, Моисей, несколько имён: подлость, мерзость и дикая жестокость. Удивительно только, как природа смогла вложить в одного человека столько злобы и ненависти.

С этими словами Охос занёс меч над головой Моисея, но он не успел пустить его в ход. Видимо от мысли, что он сейчас умрёт и никогда не станет фараоном, Моисею стало плохо. Он схватился за грудь и, как рыба, выброшенная на берег, стал хватать воздух широко раскрытым ртом. Взгляд его помутнел, замер, и он повалился на землю.

Подождав немного, Охос перевернул Моисея лицом вверх и пощупал пульс. Моисей был мёртв.

— Опять опоздал, — с досадой вздохнул Охос, — вот прохвост, и тут умудрился избежать возмездия…Но пусть он умер не от меча, а от страха за свою жалкую жизнь, правосудие, наконец-то, свершилось.

— Теперь и мне пора снять пятно со своей совести, — подумал Охос. Он направил меч в свою грудь и, падая на него, воскликнул:

— Встречай меня, Рам!

1. Библия. Чис.16:28

Хоруму доложили, что какой-то мальчишка упорно просит принять его, утверждая, что у него важное дело к начальнику безопасности Фараона. Стража пыталась отогнать упрямца, но он не уходил.

— Хорошо, приведите, — бросил Хорум охраннику, продолжая читать донесения. Через несколько минут к нему привели исхудавшего мальчишку. Он сильно истощал и выглядел, как путник, проделавший длинный путь.

— Мне надо поговорить с Хорумом, — шмыгнув носом, проговорил мальчик и нетерпеливо уставился на него. Хорум встал из-за стола и подошёл к нему.

— Я и есть Хорум, а ты-то кто?

— Меня зовут Елиша и я должен передать вам вот это, — с этими словами мальчик порылся в складках изорванной одежды и, зажав что-то в кулаке, протянул руку Хоруму. Когда он разжал пальцы, Хорум увидел на его ладони перстень. Это был перстень Охоса!

Взяв перстень, Хорум заспешил к Фараону.

— Покормите мальчугана, — приказал он, — пусть он отдыхает в моём кабинете.

Войдя к Фараону, Хорум застал его за столом, разбиравшим какой-то чертёж. Молча, подойдя к ожидавшему Фараону, Хорум положил на стол перстень Охоса. Высоко подпрыгнувшие брови Фараона выдали его волнение, он явно узнал перстень.

— Что это значит? — взволновано спросил Фараон.

— Я ещё не знаю всего, — ответил Хорум, — но в одном я уверен: даже мёртвый Охос выполнил свой долг и твой заклятый враг Моисей мёртв.

Глава 27.Школа Наина

Вот всегда так случается! Кажется, что ты попал в какой-то замкнутый круг, и выхода оттуда нет. Всё идёт наперекосяк и, всё, за чтобы ты не взялся, ничего не получается. Но, в один прекрасный момент, приходит добрая весть, затем другая и вот уже мир кажется тебе таким добрым и удачно устроенным, а ты в нём словно сказочный богатырь, который может всё.

Только вчера Наин мучался от того, что его идея открыть школу не находит поддержки и кругом одни проблемы. Негде проводить занятия, нет школьных принадлежностей, нет ничего и, вообще, кажется, что никому эта школа и не нужна.

А вот сегодня с утра его вызвал глава города и пообещал выделить немного денег на школу, а к обеду ему сообщили, что главный жрец местного храма согласился выделить помещение для занятий. Наконец-то сдвинулось с мёртвой точки! Дело даже не в деньгах и помещении, главное — его идею признали официальные лица!

Слухи об этом, по всей видимости, быстро разнеслись по городу и после обеда к Наину в кабинет потянулись люди. Первым к нему с шумом ввалился богач Финес. Плюхнувшись всем толстым телом в кресло, он, вытирая вспотевший от ходьбы лоб, отдышавшись, хитро посмотрел на Наина и предложил ему солидную сумму денег на школу.

— Я всегда знал, что у такого уважаемого мужа, как твой отец, вырастет достойный сын, — заявил он. — Бери деньги и, если ещё понадобится, то только скажи мне, Наин. Полно нам сидеть в темноте. Вот я жизнь прожил, а даже деньги сосчитать не могу, неграмотный. Так хоть сыновья наши пусть ума — разума наберутся. Тут он остановил свою речь и, сделав паузу, спросил:

— Ты ведь возьмёшь моих сыновей в свою школу?

— Ты не можешь сосчитать свои деньги не потому, что ты неграмотный, а потому, что у тебя, их столько, что сосчитать невозможно, — подумал Наин, а вслух сказал: — Конечно, твои сыновья будут первыми в моём списке. Довольный таким ответом, богач Финес поднялся и удалился по своим делам, издавая при этом столько же шума, как и при появлении, а к Наину заспешили другие люди.

Пришёл и бедный рыбак Рабсак, их сосед, промышлявшей ловлей рыбы. Он долго не решался войти в комнату Наина, мял в руках изодранный головной убор и никак не мог решиться переступить порог. Наин, увидев его в приоткрывшуюся дверь, пригласил бедняка войти.

— Садись, сосед, — предложил Наин, наливая ему воды. Рабсак вежливо поклонился и, выпив предложенную воду, потупил взгляд. Казалось, что он забыл, зачем пришёл сюда, так тихо и отрешенно он сидел на стуле. Затем, видимо, опомнившись, Рабсак начал медленно говорить.

— Ты знаешь меня, Наин, всю жизнь я только и делал, что ловил и продавал рыбу. И прадед мой, и дед, и отец делали то же самое. Мои сыновья тоже будут жить ловлей рыбы. Видимо, судьба у нашего рода такая. Мы никогда не были богаты, но я горжусь своей работой и стараюсь вырастить моих детей честными людьми. А вот младший мой, Рогав, дружок твоего Боби, — вдруг заволновался Рабсак, — …не такой он, Наин. Помогает мне, слов нет, но смотрю я на него, когда мы сеть выбираем, и вижу — не рыбак он! Не в нашу породу пошёл.

В нашей работе вытаскивание сети — самый волнующий момент. Я всегда с замиранием сердца вынимаю сеть. А у него нет этого рыбацкого азарта, трепетного ожидания — попалась добыча или сеть пуста. Ему, конечно, не безразлично, есть рыба или нет, но нет этого волнения рыбака, когда видишь бьющуюся в сети рыбу…Странный он у нас. Всё время задаёт мне вопросы, что голова идёт кругом: велика ли земля, живут ли люди на луне и всякие другие, на которые могут ответить только жрецы. Что я, всю свою жизнь проломивший рыбу, могу ему дать? Вот мы с женой и подумали, уж не возьмешь ли ты его в свою школу? Может быть, вырастет из него жрец, и он будет счастливым. Хочется, Наин, чтобы наши дети жили лучше, чем мы и были счастливы. Только вот денег нет у нас, Наин, но я буду, — засуетился Рабсак, — каждый день приносить твоей Фуидж свежую рыбу. Уж с моими-то сетями вы никогда не будете знать недостатка в свеженьких карасиках. Вот и старушка моя низко кланяется тебе, — с этими словами Рабсак встал и низко поклонился Наину.

Эта немудрёная речь старого рыбака сильно растрогала Наина. Он встал навстречу Рабсаку и протянул ему руку.

— Конечно, дорогой сосед, я возьму твоего сорванца, — уверенно сказал он, — а рыбу мы — по-прежнему будем покупать только у тебя… А карасики твои и впрямь замечательные!

Наин и не подозревал, что добрые вести сегодня ещё не закончились. Как только он вернулся домой, Фуидж, полюбовавшись, как он играет с дочкой, показала ему свою новую работу. За это время, что Наин прожил с Фуидж, он стал по другому относиться к искусству. Наин увидел, что игрой красок можно передать состояние души человека, всё великолепие существующего мира и вдохновить на решение самых сложных задач.

— Когда она только время находит? — подумал Наин, рассматривая её новую работу. На фоне Великого Нила женщины полоскали бельё. Наин залюбовался жизненной картиной и почувствовал точно переданную мощь великой реки. Чувство нежности к родному краю заполнило Наина, и он почувствовал гордость от того, что он живёт именно в этой стране. А от женщин, полоскавших бельё, исходила уверенность, что жизнь никогда не закончится, что пройдут столетия, а они так же будут полоскать своё бельё, так же сплетничать, делая свою работу, и также будут рожать детей, продолжая жизнь до бесконечности, поколение за поколением.

— Ты — просто гений, — произнёс Наин и увидел счастливые искорки в глазах Фуидж. — Как же я хотел бы иметь такой дар, как у тебя. Тогда бы я нарисовал такую картину, такую… ну, одним словом, чтобы все любовались ей, как я любуюсь тобой.

— Наин, — неуверенно начала Фуидж, — а что, если бы ты выделил мне урок в своей школе? Если ты находишь мои рисунки хорошими, то, может, я смогу чему-нибудь научить твоих учеников.

От этих слов Наин изумлённо застыл с открытым ртом.

— Как же ты это хорошо придумала, голубка моя, — наконец произнёс он. — Конечно! Ты права, наши дети должны не только уметь писать и считать, они должны понимать искусство, видеть и ценить всю красоту окружающего мира.

— Как мне приятно, Фуидж, — обнимая её, проговорил Наин, — что ты понимаешь меня и желаешь помочь. Как я благодарен тебе и как я люблю тебя!

Но и на этом приятные вести не закончились!

Внезапно, и, как всегда, с шумом в комнату ворвался Боби.

— Наин! — закричал он. — Прячься! Там, на пристани, жрец из Главного храма, тебя спрашивает. Я на него сейчас собаку натравлю, а ты тем временем беги огородами.

От неожиданной вести Наин растерялся и машинально испытал чувство страха. Уже в следующее мгновение он сообразил, что боятся ему абсолютно нечего, но вышел на крыльцо в лёгком волнении, оставшемся после неожиданного испуга, а перепуганная насмерть Фуидж выбежала следом.

С крыльца Наиан увидел приближающуюся фигуру человека в розовой одежде. Тот, опираясь на посох, остановился у их дома и из под руки глядел на Наина. Это был Сох!

Наин рванулся вперёд, сбил попавшего под его ноги Боби и, подлетев к старику, крепко его обнял.

— Дружище, Сох! Как же я рад тебя видеть! — проговорил он, наконец, когда улеглось волнение, — откуда ты здесь?

— Вот я и приехал, как обещал, чтобы взглянуть на твою ненаглядную Фуидж, из-за которой ты готов был умереть, — произнёс Сох, вытирая слёзы. — Ну, показывай же её.

— Да вон она, на крылечке, ждет, чтобы поклониться тебе, — указывая рукой, ответил Наин и закричал, — Фуидж, мама, Сох приехал!!

Мать, выбежавшая вслед за Фуидж, вытирая руки о фартук, всматривалась в незнакомца. Когда Наин подвёл Соха к крыльцу, она и Фуидж низко, по обычаю, поклонились жрецу.

— Проходите, пожалуйста, в дом, — пригласила его мать и, подозвав Боби, велела бежать за отцом.

… До поздней ночи продолжалась гулянка в честь приезда дорогого гостя. Мать и отец, зная, как много этот человек сделал для их сына, старались изо всех сил угодить ему. Мать всё время старалась подложить в его тарелку новое кушанье, а отец достал тридцатилетней выдержки вино. Ну, а Сох всё рассказывал и рассказывал…

А тесть Наина пьянел и пьянел. К концу вечера он заявил, что уважает всех жрецов мира и с этой минуты принимает обет безбрачия.

— Пойдём уж, мой жрец, домой, — вытаскивая его из-за стола, проговорила тёща. — А вот завтра и посмотрим, — и увела упирающего тестя.

Наин с Сохом присели в беседке. Сох, не торопясь, пересказывал ему новости храма и передал привет от Мака.

— А Бак погиб при осаде храма, — печально сообщил он Наину. — И без того нелюдимый Мак после смерти брата совсем перестал показываться на людях и, кажется, первый раз улыбнулся, когда я ему сообщил, что еду проведать тебя.

Ну, а Наин после новостей гостя рассказал ему о своей будущей школе, на что Сох несказанно обрадовался.

— Я не ошибся в тебе, мой мальчик, — вдруг разволновавшись, проговорил старик. — Ты даже не представляешь себе, какое великое дело ты задумал! У меня нет слов, чтоб выразить признательность и как мне жаль, что я стар, чтоб оказать тебе достойную помощь. Но я всё равно смогу помочь тебе. Я сделаю копии с папирусов по истории Египта, а ты будешь учить по ним детей, и я верю, что все знания, приобретённые ими, помогут нашей стране в будущем.

— А Фуидж твоя — действительно красавица, — после паузы, вдруг сменив тему, проговорил Сох. — Но это не так важно. Главное, что она любит тебя. Меня, старика, не проведешь, и я вижу это. За такую я бы и сам умер на дне глубокого колодца. — Тут он засмеялся, — ишь ты, старый и больной жрец о красивых женщинах размечтался. Только это всё поздно, видимо пришло время поверить в бога.

— Ты что, — удивился Наин, верующим стал?

— Нет, конечно. Я слишком много знаю про религию, чтобы поверить в Бога. Я просто говорю о периоде жизни любого человека, когда ему хочется поверить во всемогущего Бога.

— А разве есть такой период?

— Есть! Вот ты замечал, Наин, что в храмах замаливают свои грехи в основном пожилые люди, что там совсем мало бывает молодых? — спросил его Сох.

— Заметил.

— А, знаешь, почему? Молодым некогда думать о Боге и о смерти, им надо устраивать свою жизнь. А смерть… когда она ещё будет? Ещё вся жизнь впереди, — думают они. А вот старые люди на излёте жизни, когда жить остаётся немного, и они это видят, начинают думать о неминуемом скором конце, и им становится страшно. Они не могут принять, что после их смерти они никогда уже не увидят этого мира. Они не могу принять, что мир так же, как и прежде, будет продолжать существовать, люди будут продолжать жить и любить, солнце так же светить, жизнь будет идти своим чередом и только их не будет в этом прекрасном мире уже никогда. Никогда! Они не хотят с этим смириться! Душа их протестует! Им хочется остаться существовать в этом мире, может, в другом виде, но остаться и сохранить своё я. Тут- то они и попадают под влияние религии. Не только наши египетские боги предлагают жизнь вечную, Наин. Все религии мира одинаковые и используют одну идею — вечности жизни. Поверь, нашёптывает жрец, и тебе обеспечена вечная жизнь в раю. Там ты встретишь своих родных, друзей и там ты будешь пребывать вечно. — А вдруг это правда? — начинают думать старые люди. — Вдруг Бог существует и может меня спасти? Вдруг… вдруг… вдруг… и они бегут в храм, они становятся добрыми людьми, они стараются угодить Богу, лелея мысль о вечной жизни. Они хватаются за веру, как утопающий хватается за соломинку.

Так вот, Наин, что я тебе скажу — пока существует смерть, будет существовать и религия.

— Я верю, — воскликнул Наин, — люди победят смерть. Придёт тот день на землю. Только, наверное, не скоро. Что же делать с религией? Как разрушить этот миф?

— Эх, молодёжь! Вам бы только рушить старое. Как же вас научить, что в старом есть зёрна мудрости. Вот и возьмите всё лучшее, что накоплено до вас, а всё плохое, жестокое и несправедливое пойдёт на свалку истории. Религия, Наин, это не только зло. Добро и любовь в ней тоже есть, но в том-то и беда, что на первом месте в религии идёт любовь к богу, а не к людям! Что ты оставишь после себя? — вот величайший вопрос, на который не сможет ответить ни один Бог.

Помолчав несколько минут, Сох спросил: — А помнишь ли ты, Наин, тот старый папирус, в котором мы прочитали о смерти Египта?

Наин утвердительно кивнул ему головой.

— Я привёз тебе копию этого документа, — с этими словами он протянул Наину папирус. Во дворе было уже темно и не было никакой возможности прочесть его снова, но Наину это и не требовалось, он помнил его наизусть.

Египет, Великий Египет погиб.

В живых осталась горстка людей.

Вот уже 40 лет, как не разливается

Нил.

Где эта великая река? Нет её.

Жалкий ручей течёт вместо Нила.

Боги отвернулись от нас.

Нечем кормить детей и люди убили их.

Люди едят людей.

— Я долго искал продолжение этой истории, — сказал Сох, — мне очень хотелось узнать, почему случилась эта трагедия, но, к сожалению, не нашёл… Впрочем, я нашёл последнюю часть этого послания и привёз тебе. Читай.

Наин взял папирус и попросил Фуидж принести лампу. Вместе с ней в беседку пришла вся семья и Наин, встав под принесённую и подвешенную лампу, стал читать.

…умираю. Но я спокоен. Я знаю, что ВЫ, потомки великих фараонов, возродите былую славу нашей культуры. Пусть не сегодня, пусть не завтра, но ВЫ поднимите с колен дорогой моему сердцу Египет и не Богу, а ВАМ принадлежит будущее нашей земли.

Март-июнь 2003 года.

Оглавление

Бычков Сергей . Плотина Фараона и Первая еврейская революция

Часть первая

Глава 1.Иоховеда.(1)

Глава 2.Моисей

Глава 3.Охос

Глава 4.Наин

Глава 5.Малис

Глава 6.Фуидж

Глава 7.Фараон

Глава 8.Бахан

Глава 9.Высшие жрецы

Глава 10.Гоша

Глава 11.Моу

Глава 12.Любовь

Глава 13.Прощай, любовь

Глава 14.Тревоги Моисея

Глава 15.Сын Фараона Рам

Глава 15. Смерть Египта

Глава 17. Начало начал.(1)

Глава 18. Отец и сын

Глава 19.Столица

Глава 20.Мак и Бак

Глава 21. Всемирный потоп

Глава 22.Яд для Фараона

Глава 23.Последнее дело

Глава 24.Экзамен

Глава 24.Пожар

Глава 25.Лук и стрела

Глава 26.Покушение

Глава27.Операция на сердце

Глава 28.Моисей-Главный жрец?

Глава 29.Ужин у Фараона

Глава 30.Свобода

Глава31.Побег

Глава 32. Смерть Рама

Глава 33.Свадьба

Глава 34.Похороны сына Фараона

Глава 35. Казнь Охоса

Часть вторая

Глава 1.Исход

Глава 2.Пастух овец

Глава 3. Аарон и его семья

Глава 4.Удар природы

Глава 5.Вечные иммигранты

Глава 6.Осия

Глава 6.Армия или евреи?

Глава 7.Штаб революции

Глава 8.Идеолог революции

Глава 8.Шалаш

Глава 9.Ополченцы

Глава 10.Крах революции

Глава 11.Закон Моисея

Глава 12.В боевом походе

Глава 13.Братья

Глава14.Затишье перед бурей

Глава 15.Переход по дну Красного моря

Глава 16.Первый бой

Глава 17.Триумф Моисея

Глава 18.Герой Египта

Глава 19.Возвращение

Глава 19.Битва с Амаликитянами

Глава 20.Сыновья Аарона

Глава 21.Елеазар

Глава 22.Корей

Глава 23. Братоубийственная война

Глава 24.Смерть Аарона

Глава 25. Враг народа

Глава 26.Расплата

Глава 27.Школа Наина

Реклама на сайте