«Политология. Курс лекций»

В настоящем Курсе лекций, как и в предыдущих его изданиях, рассмотрены лишь отдельные из числа наиболее важных узловых тем политологии. Исследование остальных — дело недалекого будущего.

Почему «недалекого»? Потому что сама политическая жизнь, сама современная российская действительность со всей присущей ей жесткостью и довольно разрушительной по своему характеру и последствиям неопределенностью указывает на необходимость скорейшего радикального пересмотра ряда ранее сложившихся подходов к рассмотрению политических явлений и проблем. Это — с одной стороны. А с другой — имеется явная потребность в безотлагательном исследовании новых политических явлений и процессов, появившихся в российской жизни за последние годы, глубокого осмысления места и роли в политической системе общества социально-политических и государственно-правовых институтов.

Безотлагательного рассмотрения, например, требуют проблемы, касающиеся политических конфликтов вообще и аналогичных по своему характеру конфликтов, возникающих на российской почве, в частности; проблемы места и роли в политической системе общества конструктивной и деструктивной оппозиции; вопросы легитимности государственной власти и ее преемственности; ряд других вопросов. Общепризнанно, что в настоящее время Россия, находясь в переходном состоянии (от чего к чему, от какого строя к какому? — это особые вопросы), переживает весьма трудное, смутное время.

Для одних ее граждан это время стало временем духовного упадка, тягостного переосмысления прошлого, становления на очередной «правильный» политический и идеологический путь, периодом самобичевания и покаяния. Им стало особенно не по себе в конце 80-х — начале 90-х годов, когда, «наблюдая бесславный конец мировой социалистической системы», они «стали осознавать, что идея социализма вообще утопична, поскольку несбыточна ее квинтэссенция — идея социальной справедливости», понимаемая как распределение по труду. «Нас можно упрекать за то, — горько каялись они, — что мы осознавали это слишком медленно, этот упрек мы принимаем. Можем лишь сказать, что все же наконец осознали»[1].