«Как отучить ребенка кусаться и драться»

Как отучить ребенка кусаться и драться (fb2) - Как отучить ребенка кусаться и драться 404K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Владимировна Любимова

Е. В. Любимова Как отучить ребенка кусаться и драться

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Любимова Е. В., 2015

© Издательство «Вектор», 2015

Он кусается и дерется… Что делать?!

Для каждой матери ее ребенок – сущий ангел. Кажется, в наших собственных детях нет решительно ничего, что могло бы заставить нас любить их меньше, хотя в других такие качества мы обнаруживаем довольно часто. Наши малыши всегда – само совершенство. И тем труднее родителям понять, почему на фоне этой безграничной любви родителей окутанный ею ребенок вдруг начинает вести себя совсем, так сказать, не любезно. А именно, награждать окружающих укусами и совершенно не детскими тумаками – причем, как правило, именно в домашнем кругу, но не только.

Многие дети кусают и бьют окружающих как дома, так и в общественных местах, особенно в детском садике, магазине и др. Часть их проявляет неожиданную агрессию лишь по отношению к одному/нескольким членам семьи, и у них есть «любимчик» – тот из домочадцев, который так и не испытает остроту зубиков отпрыска… Кроме того, часть детей ведет себя столь странно и агрессивно только на людях или, наоборот, исключительно дома, словно проводя вполне осознанные различия, где и кто его окружает.

В подавляющем большинстве случаев первое такое нападение застает родителей ребенка врасплох, и это естественно – кто бы мог ожидать от улыбчивого, румяного симпатяги… К тому же наверняка до этих пор он был более чем дружелюбен и мил для своих лет: охотно обнимался с родителями, сверстниками и другими окружающими. Тем не менее уже с первого укуса пострадавшему обычно становится ясно – малыш сделал это, может, и не зло, но намеренно, и к тому же «на совесть». То есть укусил или ударил изо всех сил, коих у него, как оказалось, не столь уж мало. В результате покусанный или побитый родитель немеет от боли, теряется и тем самым допускает первую из ошибок, которая закрепляет у его кусачего чада этот рефлекс на годы.

С одной стороны, скажем сразу – агрессивные проявления у детей и подростков совершенно нормальны. В разных возрастных группах они связаны с разными механизмами и причинами, и регулировать их нужно по-разному. Но факт тот, что без них совсем обходится редко, и ничего патологического в них нет – по крайней мере, пока родители реагируют на такие вспышки адекватно, умеют их регулировать. Поэтому если даже наш малыш никогда не проявлял таких особенностей поведения, он наверняка возвращался домой из садика со следами ссадин и укусов, нанесенных кем-то из одногруппников…

С другой же стороны, вдруг проснувшийся в ребенке «соловей-разбойник» не просто пугает остальных членов семьи. Его вскоре начинают бояться окружающие, он портит и так нелегкую жизнь родителей постоянными выговорами от воспитателей. В конце концов появляется опасность, что новое качество закрепится в его поведении, предопределив всю его дальнейшую жизнь. Как мы понимаем, если первое и второе еще можно пережить, то последнее составляет угрозу существенную и вполне реальную. Ведь склонность получать желаемое путем физической расправы уже сделала изгоями стольких взрослых, которых мы встречали или знаем…

Итак, у родителей кусачего и драчливого отпрыска сразу возникает уйма причин искать решение проблемы, и искать со всей энергией, на которую они только способны. Загвоздка лишь в том, что причин агрессии у детей существует множество, и попробуй отыщи ту из них, что сработала в каждом отдельном случае!.. Плюс, окружающие агрессивного малыша люди – тоже сплошь разные, и не все они обладают достаточными знаниями, опытом и темпераментом, чтобы вести себя с ним правильно в ответ.

Словом, не все мы рождаемся педагогами и детскими психологами. А необходимость освоить-таки эту сферу с появлением ребенка на свет обычно застает нас врасплох так же, как и первый полученный укус или тумак… Сегодня мы постараемся разобраться во всех этих более или менее значимых подробностях. Ведь если уж мы способны спланировать (в большинстве случаев) появление на свет самого ребенка, мы должны быть готовы и к возможным осложнениям, которые принесет нам его исключительный характер!

Возраст повышенной кусачести

Само по себе слово «ребенок» может означать возраст совершенно разный, полный своих, особых проблем. Под детьми мы традиционно подразумеваем возрастные группы от младенчества до 12 лет – начала полового созревания, когда под действием гормонов пола и роста ребенок стремительно превращается в юношу или девушку. Этот период называется подростковым и длится с 12 до 16 лет. Затем идут еще два-три года юношества (до 19 лет максимум), в течение которых подросток окончательно оформляется в молодого мужчину или женщину.

Как видим, возрастные рамки для каждого такого этапа определены нестрого, и внутри них содержится множество отдельных периодов.

Например, младенец, который еще не держит головку и не покидает, так сказать, пределов колыбели, – это одно. А семилетний сорванец, гоняющий целыми днями на велосипеде, – это совсем другое, хотя и тот и другой, несомненно, являются детьми.

Точно так же и у подростков, среди которых иные взрослеют очень рано (в 15–16 лет – уже сложившаяся личность), а кто-то – закончит превращение во взрослого индивида лишь к 20 годам, если не позже… Факт тот, что среди детей на разных этапах различий встречается значительно больше, чем среди тинейджеров, и тем более взрослых. То есть чем мы старше, тем меньше изменений происходит в нашей биологии и тем меньше меняется наше поведение, сама наша жизнь, наконец.

А вот у детей все выглядит иначе. Обычно больше всего родителей шокирует именно то, что драться, кусаться, калечить игрушки и проявлять агрессию к домашним животным дети начинают очень рано – отнюдь не подростками, а почти несмышленышами. Мы наверняка знаем или неоднократно замечали, что агрессия, восторженность и максимализм свойственны возрасту 13–18 лет. И мы совершенно не ожидаем подобных проявлений от пухлого полутора– или двухгодовалого карапуза!..

И все же факт остается фактом – очень часто наши драгоценные чада первыми пускают в ход вовсе не язычки, а кулачки и зубки. Другими словами, сперва они начинают кусать мамину грудь, и происходит это в период прорезывания зубов (нужно отметить, что сперва – по незнанию). И все же далее, уже после отучения от груди малыш вполне может начать кусать родителей полностью прорезавшимися молочными зубками. А также колотить на поверку довольно крепкими кулачками просто так – без внешнего повода, однако уже вполне осознанно.

Самый ранний рубеж, когда у ребенка пробуждается такая сознательная агрессия, приходится на период от полутора до двух лет. А далее внезапно проснувшаяся кусачесть сходит на нет еще в течение года. Подавляющее большинство случаев агрессии в этот период психологи приписывают стремлению ребенка выразить таким способом свои эмоции. Подразумевается, что говорить он еще не умеет – от силы лепечет пару слов, которыми всего не выскажешь. А между тем психика его уже достаточно сложна, чтобы чувствовать самое разное, поэтому он и ищет средства донести свои чувства до родителей…

Впрочем, как мы увидим далее, не всегда укусы и «колотушки» от годовалого младенца означают лишь, что он не знает, как выразить свою любовь. Нередко на то есть совсем другие причины, например такие, как требование повышенного внимания и пр.

Так или иначе, считается, что примерно с 3 лет (когда ребенок начинает активно осваивать речь) у этих самых родителей есть известное «окно» лет до 5–7 – несколько счастливых лет, пока любимое дитятко вдруг опять не начнет колотить всех подряд… На сей раз – под влиянием дурного примера, увиденного в школе, во дворе или старшей детсадовской группе, а также уже начавших свою, пока незаметную работу гормонов пола. Впрочем, понятно, что чем ближе мы к подростковому возрасту, тем лучше у нас сформировано представление о собственном «Я» – своей особой личности, пространстве, которое нужно нам для душевного комфорта.

В общем, по мере взросления наши интересы и круг общения тоже становятся все более взрослыми. А это значит, что в нашей пока не такой уж взрослой жизни появляются и новые, роднящие нас со взрослыми конфликты. Поэтому второй период повышенной драчливости у детей нередко действительно связан с пробудившейся необходимостью отстоять свои взгляды, свою, так сказать, территорию у не менее амбициозных сверстников. Ну а повышенная склонность к конфликтам у подростков уже совершенно естественна – гормональные бури порождают избыток сильных, новых эмоций, с которыми еще нужно научиться справляться. И потом, у значительной части подростков на эту картину накладывается закрепленный еще в детстве (за счет неверной реакции родителей) опыт получения желаемого с помощью кулаков и укусов…

Причины агрессии у самых маленьких

Прежде всего нам следует понять, что укусы материнской груди в период грудного вскармливания бывают намеренными нечасто. И даже в таких случаях маме нужно весьма развитое воображение, чтобы заподозрить в них агрессивную нотку. Как известно, младенцы находятся на грудном вскармливании от силы в течение года – если материнская грудь выделяет достаточно молока. Но обычная для современности ситуация сокращает вскармливание до 6–8 месяцев, так как жизненный ритм в наши дни отнюдь не благоприятствует ни длительному вскармливанию, ни отпускам по беременности в целом.

Так или иначе, у многих детей зубки прорезаются значительно раньше, чем мама начнет отучать ребенка от груди, хотя так же часто ребенка отнимают от нее до получения первого болезненного укуса. Собственно говоря, появление у малыша молочных зубов и отмечает биологический период, когда его пора прекращать кормить грудью.

Дело в том, что сосание грудного молока является для ребенка первым в его жизни тренингом на развитие челюстного и глоточного аппарата – материнская грудь служит первым стимулом для их развития. Чем скуднее выделяется молоко, тем больше усилий прилагает ребенок к тому, чтобы его, так сказать, добыть. При этом очевидно, что, когда у него появляется дополнительное «орудие труда» (а молоко с каждым месяцем идет у матери все хуже), он использует его по единственному известному ему пока назначению. То есть кусает грудь, чтобы получить еще порцию пищи. Поэтому ранее детей начинали отучать от груди с началом прорезывания молочных зубов. Ведь не кусать грудь ребенка научить невозможно, поскольку такие сложности мышления в данный период ему и впрямь недоступны. Однако в это время его поведение и не является агрессивным – он напрягает ротовой аппарат еще сильнее с простой целью наесться и не понимает, что его укусы причиняют матери боль.

А вот уже через полгода-год ситуация меняется кардинально. Со стороны родителей вполне логично покупать детям в периоде прорезывания зубов (с отучением от груди или нет) игрушки, которые можно грызть без ущерба здоровью и ротовой полости. И, как правило, дети, в это время пробующие на зуб решительно все, успевают оценить такие подарки по достоинству. А в один прекрасный момент рядки уже прекрасно сформировавшихся молочных зубиков впиваются в мамино запястье с такой силой, словно в них зажата не живая плоть, а ухо любимого игрушечного зайца…

И, что особенно удивляет, на сей раз (тем более после нескольких эпизодов) покусанным родителям сразу становится понятно – ребенок укусил их намеренно, с какой-то явной целью. Это видно по его поведению, и вообще, на то родителям и дан инстинкт… Но угадать, что за смысл вложил малыш в этот удар кулачком или укус, не так-то просто. Ведь его биологические потребности удовлетворены, да и другие предметы для тренировки зубов у него в наличии – а иногда даже, можно сказать, в изобилии.

Да, наверное, лучшего средства озадачить взрослого, чем укус или тумак от прелестного малыша, на свете и впрямь не сыщешь… На этом моменте у родителей отказывает любой инстинкт. С одной стороны, они не верят, что их ангелочек стал юным сорвиголовой по их вине. А с другой – не могут найти иного объяснения целенаправленности, с которой он теперь регулярно «награждает» окружающих, не жалея сил. А главное, они совершенно не понимают, когда случилось это неприятное превращение и как они умудрились его упустить!

Но на самом деле родителям обычно не о чем переживать (ну разве что беречь отдельные части тела от проснувшегося в их чаде «бурундучка»). Особенно это касается случаев, когда ребенок начинает кусаться и драться до того, как он произнесет первое слово.

Дело в том, что психика и центральная нервная система ребенка начинают бурное развитие с первого дня после его рождения. И этот процесс ускоряется в разы, едва малыш уверенно встанет на ноги, так как с этого момента его головному мозгу нужно овладеть координацией, получить и обработать множество новых сигналов, поступающих извне. А между тем количество этих сигналов резко возрастает – ведь научившийся ходить и бегать малыш с того времени едва ли усидит на месте добровольно больше получаса… Но ходить, не спотыкаясь и не падая, – это одно, а говорить – совсем другое. Речь и вообще способность внятно выражать свои мысли относится к одной из наиболее сложных задач для коры. Поэтому дети овладевают ею позже, чем любыми другими необходимыми для жизни навыками.

Таким образом, в течение некоторого времени в организме (точнее, в уже начавшей связно мыслить коре) малыша явно нарастает несоразмерность. В данном случае – между количеством мыслей, которые он хочет высказать родителям, и количеством слов, которые он может произнести достаточно внятно для того, чтобы быть ими понятым.

С другой стороны, понятно, что чем более самостоятельным выглядит поведение ребенка, тем меньше прислушиваются родители к его лепету и тем меньше внимания уделяют ему в целом – ведь он уже не выглядит таким беспомощным. Конечно, при этом взрослым редко приходит на ум, что вместо потянуть маму требовательно за полу халата малыш, не дождавшись внимания, может в один прекрасный день просто укусить ее за ногу или другую оказавшуюся ближе остальных конечность.

Взаимосвязь между требованием снизившегося внимания родителей и физической агрессией здесь состоит в том, что ранее, в период вскармливания грудью, малыш получал молоко, прикусывая сосок сильнее. Иными словами, с точки зрения ребенка, дополнительная или большая, чем обычно, порция молока еще недавно служила ему наградой за активную работу челюстями и языком, а позже – зубками. Так что с его стороны рассуждение вполне логично – мама перестала уделять ему так много внимания и ласки (возможно, даже потому, что в семье появился второй ребенок), но укус наверняка поможет их вернуть…

Кстати, именно в случаях, когда побоями и укусами дети привлекают к себе внимание, особенно заметна взаимосвязь между окружающей обстановкой и всплесками агрессии у отпрыска. Например, ребенок начинает кусаться или бить того из родителей, чье внимание он тщетно пытается привлечь. Аналогично, такой может быть природа плохого поведения ребенка исключительно в обществе. То есть когда он закатывает истерики только в гостях или других общественных местах, поскольку там внимание родителей явно отвлечено основной целью визита.

Ну а помимо желания выразить свои мысли без слов или получить дополнительное внимание, дети могут кусаться и даже щипаться, бить окружающих кулачками действительно из избытка агрессии. Например, такое случается, когда ребенок сильно устал в процессе игры, проголодался, обиделся или испытывает уже, так сказать, зашкаливающий дискомфорт по другой причине. Дети плохо владеют своими эмоциями в том смысле, что у них еще не развит механизм их сознательного сдерживания. То есть, например, согласимся, что мы, взрослые, способны погасить вспышку гнева или обиды усилием воли – возможно, запомнить этот эпизод на будущее, но сейчас в совершенстве изобразить, будто ничего не произошло… Так вот, если мы помним себя хотя бы в подростковом возрасте, мы помним также, что умение взять себя в руки в нужный момент приходит со временем – мы наверняка не всегда справлялись с собой даже в 18–20 лет, не говоря уже о 12–15.

Часто ли нам удавалось скрыть что-либо от родителей в те годы?.. Вот именно, что нет – мама с папой «откуда-то» всегда угадывали (и очень близко к истине!), что с нами что-то не так. Разумеется, на стороне их прозорливости была не только интуиция – по нам это просто было очень заметно, хотя мы сами поняли это лишь с годами. Что касается детства, то мы наверняка не вспомним себя в 2–3 года столь же отчетливо, как в 15 лет.

Тем не менее мы можем быть уверены, что чем младше возраст, тем труднее юному человечку понимать, что он чувствует, почему и как ему, если можно так выразиться, сменить настроение на более радостное. Вот в таких случаях он может начать драться – чтобы родители или хоть кто-то из окружающих либо помог ему устранить причину дискомфорта, либо показал, как правильно поступать в таких ситуациях. И поскольку в такие моменты ребенок действительно заметно раздражен, его действия выглядят не менее агрессивными, чем у впавшего в ярость взрослого. Обычно агрессия такого рода овладевает совсем маленькими детками – в возрасте до 2 лет. А впоследствии она, если не проходит, перерастает в кусачесть иную – связанную с требованием внимания или других бонусов, в которых ребенку отказывают без укуса.

Другими словами, дети развиваются быстро. А еще быстрее они улавливают реакцию родителей на их «работу» кулачками или зубками. Если эта реакция оказывается такой или приблизительно такой, как им хотелось бы, она закрепляет нечто вроде условного рефлекса – за укус можно получить то, чего не получишь другим путем. Оттого ранняя неосознаваемая агрессия обычно становится осознанной за считанные недели. То есть если изначально побоями и укусами малыш только хотел объяснить маме, что он устал играть в кубики и хочет побегать, то вскоре он начнет выражать тем же способом вообще все свои желания. Скажем, чтобы ему поменяли памперс (ранее его «указания» для этого маме не требовались) и дали «вон ту забавную штучку», накормили вкусненьким, отвели на прогулку и т. п. Причем чем дольше ему будут отказывать в исполнении текущего желания (а вдруг «вон та штучка» оказалась средством для мытья посуды!), тем яростнее будут побои и укусы. Говоря еще проще, именно таким путем дети быстро превращаются в профессиональных шантажистов, и этому уж точно их обучаем мы.

Также в более старших возрастных группах (от 3 до 7 лет) агрессивное поведение может служить ребенку инструментом самоутверждения в качестве личности и полноправного члена семьи. Дело в том, что с рождения дети совсем не понимают, что такое «хорошо» или «плохо», «можно» или «нельзя». Ребенку неизвестно, каким именно способом папа с мамой стали столь авторитетными для него и окружающих людьми, или как они делают так, чтобы им давали требуемое. Поэтому он пробует разные модели поведения, перенятые у взрослых, но, само собой, лишь те из них, которые ему удается скопировать в силу временных несовершенств развития. Так, он способен скопировать ласку (лезет обниматься, целоваться и улыбаться), угрозы (бить, кусать, совершать другие запрещенные родителями действия), иные физические проявления хорошего или плохого настроения. И успех в этих, если можно так выразиться, начинаниях дает ему больше внимания, ласки, иных понятных ему преимуществ. Но, естественно, он еще не в состоянии высказать то же самое на словах или вести так называемую тонкую дипломатию.

Поэтому дети стремятся подражать родителям не столько с целью им понравиться, сколько чтобы получить больше привилегий. Ведь симпатии и антипатии для них – вещь малопонятная в том смысле, что дети получают родительскую любовь изначально, с первых минут после рождения на свет (а по некоторым данным – еще во внутриутробном развитии). То есть им с первого дня жизни известно, что домочадцы их любят, и если другого опыта у них нет, для них родительская любовь становится таким же непреложным явлением, как восход солнца или пение птиц вокруг.

А вот количество съеденных за день конфет или купленных новых игрушек более переменчиво – это привилегии, которые можно получить или не получить, в зависимости от настроения родителей. Если при этом малыш уже, что называется, дорос до понимания разницы «Папа и мама могут получить все это когда угодно, а я – нет», у него возникает желание поступать так же, как папа и мама. Но поступать так не потому, что они – самые умные, красивые, добрые и т. д., а потому, что они могут получить все, что хотелось бы и ему, в любой момент, в неограниченных количествах.

Фактически жизнь в маленьком обществе, называемом семьей, ставит перед ребенком вопросы конкуренции (кто в семье глава и лидер) и преимуществ, даруемых тем или иным статусом. Интуитивно малыш такого возраста уже вполне способен это понять – своеобразно и примитивно, но тем не менее. Оттого он и стремится занять положение самого избалованного вниманием и лаской члена семьи – чтобы больше не пришлось просить лишнюю шоколадку или игрушку, как не приходится их просить маме. И когда ребенок действует из таких побуждений, в его поведении проявляется избирательность – он «заводит моду» колотить или кусать только одного из домочадцев. Это может быть кто угодно – бабушка, мама и др. Плюс, у таких детей всегда имеется «любимчик» – один из членов семьи, в присутствии которого он всегда «паинька», кого он никогда не ударит и не укусит.

Этап выработки поведения, позволяющего получить больше привилегий, как раз отмечает становление личности ребенка. А первоначальные его странности (агрессия вместо ласки и прочих «вежливостей») образуются просто из того, что дети не различают хорошее и плохое поведение. И по сложностям, связанным с этим становлением, легко определить, на каком этапе взросления находится наше чадо. Например, если оно начинает капризничать из-за мокрого памперса или отказа купить очередную игрушку, ему либо не более 3 лет, либо оно несколько запаздывает в личностном развитии.

Если же уже в 2,5–3 года ребенок становится настоящим маленьким тираном для всей семьи, за исключением «любимчика», с социальной адаптацией у него все прекрасно – пора обучить его правильной ее форме взамен той, которой он пользуется сейчас. А форма, при которой ребенок превращается в настоящее чудовище исключительно в той или иной обстановке (дома или в садике, школе, магазине – словом, на людях), является апогеем развития детской личности – знаком перехода к социальной зрелости. Ведь способность отличать «своих» от «чужих» и разницу поведения родителей в одной или другой обстановке тоже дорогого стоит – с рождением она не дается…

Впрочем, как правило, между описанными этапами нет четкой границы, и они перетекают друг в друга плавно. Ведь любой младенец может заметить, что в ответ на плохое поведение он получает больше ожидаемых «подарков», чем в ответ на хорошее. Аналогично, ему не составит и труда соотнести, что на «выходку» в обществе мама реагирует более бурно, остро, чем на такой же или похожий «финт» дома. В таком случае избыточная забота мамы о том, что «скажут люди», автоматически привьет малышу гипертрофированную заботу о мнении общества. Притом в самом раннем возрасте и не обязательно в том смысле, что общество всегда должно думать хорошо о нем или тем паче об отказавшейся купить ему игрушку маме…

Итак, приведем уже сказанное в порядок. Дети в возрасте от 1 до 3 лет чаще всего кусаются и дерутся, потому что:

● Требуют внимания со стороны родителей, которое по мере взросления, естественно, снижается, ведь более самостоятельный ребенок требует его меньше, чем более зависимый.

А между тем понятно, что взросление малыша сопровождается увеличением его возможностей по самообслуживанию и, так сказать, самозанятости – способности найти себе развлечение самостоятельно. Это и заставляет родителей постепенно уменьшать время, которое они проводят с ребенком – особенно во всем, что касается игр.

Кроме того, в этом периоде в семьях частенько появляется второе чадо, что становится для первого настоящим ударом. Главным образом потому, что он одновременно узнает о существовании конкуренции и к тому же лишается львиной доли внимания матери. Как результат, отчаявшись вернуть вечно отсутствующих родителей в свое общество другими способами, малыш использует аргумент, ранее позволявший ему получить больше грудного молока. И инструмент этот – зубки.

● Скучают.

Игры в одиночестве надоедают детям значительно быстрее, чем даже взрослым. А между тем в возрасте до 3 лет одного малыша никто на улицу, к друзьям не отпустит. Потому если родители заняты, а другого партнера по играм в доме нет, запас воображения («Чем бы еще тут заняться?») у ребенка подходит к концу довольно быстро. В среднем это занимает около 2 часов, а детей неусидчивых, беспокойных лучше не оставлять одних даже на полчаса.

● Устают от текущего рода деятельности или испытывают другой, но в любом случае сильный дискомфорт.

Дети данной возрастной группы еще не владеют своими эмоциями, хотя испытывают их так же, как и взрослые. Это означает, что если подросток или тем более взрослый могут, скажем, прекратить играть на компьютере потому, что им надоело, трехлетний ребенок на это не способен. То есть он будет продолжать носиться как угорелый по детской площадке, несмотря на готовые отняться ножки. В конце концов усталость заставит его напасть на кого-то из окружающих с кулачками, так как он хочет, чтобы его остановили, но не может сделать это сам – не знает как.

● Не обладают достаточным словарным запасом и речевым навыком для того, чтобы высказать тревожащее их в данный момент на словах – привлечь достаточное внимание к проблеме с помощью речи.

Особенно это характерно для детишек, которым еще, так сказать, не положено говорить по возрасту, а также немного запаздывающих в развитии этого навыка.

● Наконец, в период приблизительно (все детки развиваются с разной скоростью) с 3 до 6 лет к этим мотивам может добавиться еще один, достаточно сложный для самого ребенка и неожиданный – для родителей. Мотив этот – желание получить свой статус в семье.

У мамы, папы и прочих постоянно окружающих малыша домочадцев есть свое положение – лидера (как правило, отец, но в последнее время все чаще – мать), старшего советника (бабушка) и др. Ребенок инстинктивно улавливает свою зависимость от их воли – в примитивной, но достаточно точной форме. Начиная с определенного момента он начинает нуждаться и в своих личных правах, помимо обязанностей, а также в своем личном пространстве. Нередко необходимость разграничить свою и чужую волю, территорию, собственность и пр. заставляет его прибегать к самым действенным (согласно его опыту) аргументам – укусам и побоям. При этом взрослым следует понимать, что маленький забияка использует лишь хорошо известные ему, наиболее понятные методы – он не столько агрессивен по своей натуре, сколько не обучен иным способам доказать свои права на игрушку, кроватку, внимание родителей и др.

Как не превратить ангела в тирана

Так что значительную часть парадоксов детского поведения мы создаем сами – как правило, просто не понимая, когда и как это происходит. К примеру, как сплошь и рядом бывает с нашей же типичной реакцией на первый укус. Мы, взрослые, привыкли считать конечности и зубы, применяемые в качестве оружия, актом агрессии – этому научила нас взрослая жизнь. При этом мы забываем, что дети изначально почти неспособны различить плохое и хорошее – особенно в смысле собственных, а не посторонних действий. Тем более они не умеют различать оттенки своих же чувств – не то что наших. Поэтому так часто и выходит, что, когда мы в ответ на укус драгоценного чада вскрикиваем и подскакиваем от боли, «милое дитя» восторженно кидается, чтобы укусить нас еще раз, еще больнее. Мы приходим в ужас, полагая, что наш ребенок заразился бешенством или чем-то похуже… А между тем с его стороны все довольно просто. Он всего лишь воспринял наш вскрик и прыжок в воздух не как демонстрацию боли (едва ли его кто-то кусал с такой же силой, как сделал только что он), а как приглашение к продолжению игры!

Словом, неспособность детей различать оттенки чувств и давать строгие оценки служит ключевым моментом в деле понимания, почему они ведут себя именно так, хотя мы ожидали противоположного. Иными словами, то, что само собой разумеется для нас, не всегда выглядит таким же и для них.

В целом ребенок легко даст оценку чужим действиям по отношению к нему. Например, очевидно, что если «дядя» или «тетя» схватили его за руку слишком сильно, это «плохо» потому, что это больно… Однако собственные действия он с такой точностью не оценит, поскольку до способности сопоставить в духе «Я поступаю так же, как этот дядя» ему еще расти и расти. Если бы было иначе, согласимся, что наши юные сорвиголовы превращались бы в наши же точные копии с первых недель жизни. А поскольку в течение долгих лет они копируют (правда, с потрясающей и комичной точностью) лишь отдельные и простые наши повадки, совершенство навыков общения, характерное для взрослых, им явно недоступно.

Итак, агрессивное поведение у самых маленьких, в подавляющем большинстве случаев связано с дискомфортом физическим. Но чем старше становится наш малыш, тем чаще к нему примешиваются мотивы психологические. Допустим, как в случае с попытками обидеть всегда только одного из домочадцев или выделить среди них «любимца».

Мотив поиска собственного места в мире достаточно сложен. Вернее, мы, взрослые, хорошо знаем, в чем заключается эта борьба и как ее вести, – с нею связано все наше взросление и успех в дальнейшей жизни. Другое дело, что мы давно уже не помним, когда впервые задумались о необходимости бороться за свое место под солнцем… А значит, не помним и того, что впервые это желание может настигнуть нас очень рано – в периоде не 15–20 лет, а буквально 2–3.

Плюс, нам уже должно быть ясно, что довольно часто ко всем этим мотивам, рождающимся в растущем мозгу малыша, примешиваются выводы, сделанные из чисто внешних обстоятельств. Естественно, мы говорим сейчас о конфликтах и перекосах социальных ролей внутри самой семьи. Поведение и особенности мировоззрения детей отражают проблемы всей семьи словно зеркало, смазанное сывороткой правды – в очищенном от полутонов виде, по самой их сути. Так что дети сплошь и рядом подмечают то, о чем боимся подумать и поговорить мы сами.

Например, об уже начавшемся отдалении родителей, о так называемых лишних ртах (так часто воспринимаются бабушки – дедушки или незапланированные дети), о рушащих семьи привычках отдельных родственников и пр. Тогда малыш узнает, что такое постоянная, хоть и скрытая, агрессия вокруг, очень рано. А выводы, которые он способен вынести из такой атмосферы, могут стать для нас настоящей неожиданностью. В том числе если потайные конфликты пока ни разу не прорывались наружу в его присутствии ни на словах, ни тем более на деле. В конце концов, ребенок, как мы убедились и сами, способен ощущать ярость, усталость, обиду и т. д. с первых дней жизни. Это значит, что он легко улавливает эти чувства и в других, поскольку они отвечают его собственным. В данном случае научиться их контролю он не в состоянии – на то такие конфликты и называются скрытыми, чтобы взрослые годами маскировали их, не пытаясь решить… В результате вокруг малыша просто создается понятная ему (знакомая по собственным периодическим всплескам) атмосфера, которая усиливает такие эмоции в нем, но никак не помогает разобраться в них. Это порождает внешне немотивированный рост агрессивности – своеобразную смесь собственных пока не управляемых сознанием чувств с опытом, который он почерпнул у окружающих.

Таким образом, родителям, чей отпрыск неожиданно начал драться и кусаться, всегда нужно начинать перевоспитание не с него, а с себя. Другими словами, устранение какого угодно явления следует начинать с поисков его причины и учитывать, что их почти всегда оказывается несколько.

Для начала займемся поиском причин внешних – расположенных вокруг личности малыша, а не, так сказать, в его внутреннем мире. В конце концов, учтем, что первые 2–3 года после рождения даже относительно миролюбивый и спокойный малыш – отнюдь не подарок для родителей. Его нужно кормить круглосуточно, с небольшими перерывами, ему нужно менять памперсы, его нужно убаюкивать и успокаивать, если уж он нашел повод поднять крик, и т. д. Речь идет о состоянии «ни минуты покоя» на пару лет вперед. И такая атмосфера способна подорвать выдержку даже самых счастливых, самых уравновешенных и крепких нервами родителей на свете. Именно по этим причинам ребенок, который часто планируется родителями как средство укрепления взаимоотношений и брака, часто разъединяет семью вместо ее объединения… Растущую от недосыпания собственную нервозность нужно непременно учитывать. Поэтому обратим внимание на текущее положение свое и второй половинки – поговорим пока про себя и с собой, но предельно откровенно. Нам необходимо честно ответить на следующие вопросы:

1. Довольны ли мы текущей долей участия супруга/супруги в деле ежедневного, ежечасного ухода за малышом? То есть достаточно ли активно помогает нам в этом муж/жена или мы подспудно обвиняем его/ее в праздной лени, все чаще злимся, что ребенка фактически скинули нам на поруки?

2. Нравится ли нам возиться с малышом такое количество времени, как сейчас? Другими словами, всегда ли мы меняем ему памперсы или тем более играемся, болтаем с ним с охотой? Возможно, нам уже до головокружения хочется бросить это все хоть на пару часов, чтобы провести их без него, с друзьями или в кино?

3. Достаточно ли мы спим, ухаживаем за собой в течение хлопотного дня, проведенного с ребенком? Ведь понятно, что наше собственное бренное тело тоже нуждается и в крепком сне, и в гигиене, и в косметическом (это касается в том числе отцов – не только мам) уходе. Притом после родов большинству мам необходим и особый режим, и восстановительный уход (редко у кого этот процесс не сопровождается травмами той или иной степени тяжести), массаж и др. Так вот, нам стоит обратить внимание на степень, в которой мы довольны состоянием нашего собственного тела. То есть насколько полно мы удовлетворяем его потребности, так как понятно, что потребности ребенка мы удовлетворяем круглосуточно и в полном объеме.

4. Существуют ли в нашей семье «очаги напряженности» между кем-то из домочадцев? Например, все ли обиды мы выяснили со своей второй половинкой, ладят ли между собой дедушка и бабушка, нет ли натянутых «перекрестных» взаимоотношений – например, у тещ, зятьев, свекровей, невесток… Кстати, если нечто похожее явно налицо, не помешает заодно вспомнить, как долго это длится и с чего все началось.

5. Есть ли в семье домочадцы, склонные к агрессии (всегда или в определенных ситуациях)? Например, понятно, что кто-то из супругов может просто обладать вспыльчивым, нервозным характером или становиться таким после «рюмочки», после аудиенции «на ковре» у начальника, от усталости… Тем более очевидно, что мы-то уже привыкли к таким вспышкам у своей половинки, и нас они нимало не беспокоят – даже не расстраивают. Однако это касается только нас и в силу привычки – к тем, у кого такой привычки нет (а к ним и нужно относить нашего отпрыска), это не имеет никакого отношения.

6. Есть ли в семье дополнительные источники хлопот – лежачие больные, беспокойные домашние животные (особенно большое их количество), пожилые люди, утратившие самостоятельность?.. Словом, здесь нам стоит пересчитать по пальцам всех, кто, помимо ребенка, дополнительно отнимает наше внимание, время, силы, вносит свою лепту в атмосферу шума, нервозности и хаоса.

7. Насколько обстановка дома уютна для неуравновешенных (или, в нашем случае, еще не научившихся уравновешивать свою работу) нервов? То есть насколько хороша звукоизоляция, как минимум, в самом доме, как много там источников яркого света и шумно работающих приборов, какое количество дверей открывается или закрывается со стуком, скрипом?

8. Каков реальный процент натуральных материалов в обстановке и утвари, окружающей ребенка ежедневно? Иными словами, что преобладает в отделке квартиры – синтетика или нет?

При анализе этого параметра следует обращать особое внимание на такие мелочи, как материал постельного белья, обуви и одежды малыша, его игрушек. Кроме того, учтем, что памперс, в котором он ходит круглосуточно, сделан уж точно не из хлопка. А также то, что виниловая/резиновая клеенка прекрасно ощущается даже под простыней из стопроцентного льна. Наконец, нужно учитывать, что родителям, держащим ребенка на руках, тоже стоило бы позаботиться о материале, из которого сделаны их халаты, футболки, рубашки и другая одежда. Ведь речь идет о столь же непосредственном контакте, как и с памперсом или прочими вещами, в которые одет сам малыш.

9. Как в действительности мы используем любую излучающую свет или издающую звуки технику в доме? Очевидно, что такая аппаратура не может размещаться в детской – ей там просто не место. Однако многие родители слушают музыку, смотрят фильмы и новости пусть и за закрытой дверью, но на такой громкости, что ребенок без напряжения слушает их вместе с ними, лежа в кроватке, на расстоянии пары метров от источника звука и света.

Смысл проведенного нами анализа очевиден. Он состоит в поиске вероятных раздражающих факторов, способных если не провоцировать, то усиливать всеобщую нервозность, агрессивность – в том числе ребенка и нашу. Синтетические ткани и покрытия охотно электризуют кожу, вызывая дискомфортные «ползающие» ощущения на ней. Кроме того, при длительном контакте они приводят к зуду, плохо впитывают пот и другие кожные выделения в жару, еще хуже пропускают воздух к коже и в обратном направлении. Словом, синтетические ткани создают не самую здоровую обстановку в мире.

Однако родители часто выбирают именно их из-за практичности – носкости, устойчивости к стирке, легкости выведения с них пятен самого разного рода. Так вот, без весьма уважительного повода (например, если наш малыш – аллергик либо аллергией страдает кто-то из его родителей) этого делать не стоит. Дело в том, что «кусачие» и зудящие синтетические материалы раздражают не только нежную кожу ребенка, но и его самого. Чем чаще он с ними контактирует, тем он нервознее из-за постоянного, неясного дискомфорта. И мы можем быть уверены, что его вечно плохое настроение очень скоро станет нашей головной болью…

Точно так же нам следует предусмотреть действие ряда факторов, на которые мы, взрослые, давно уже отвыкли обращать внимание. Например, естественно, что после дня, проведенного на работе, квартира кажется нам такой тихой, такой уютной, такой прохладной… В общем, мы несказанно рады, что вернулись наконец домой, и этот самый дом кажется нам раем на земле уже просто потому, что здесь нет начальства, назойливых коллег, многоканального телефона и т. п.

Однако мы забываем, что у нашего ребенка нет таких же поводов для сравнения, как у нас. Ведь он не знаком с нашим «любимым» шефом – неврастеником, его секретаршей – интриганкой, коллегами, которые так и ждут, когда же мы оступимся по-крупному… И именно потому, что ему-то не с чем сравнивать, он может находить дверь в ванной скрипучей, вибрацию и шум трамвая – пугающими, огни за окном – достаточно забавными, чтобы наблюдения за ними не давали ему спать по ночам.

Как результат, он и будет спать исключительно днем, недосыпая сам и лишая сна остальных домочадцев… А среди ночи – просыпаться и плакать после каждого хлопка дверью или следующей проехавшей в гараж соседской машины. И чем дольше мы будем уверены, что у нас просто родилось самое беспокойное дитя в мире, тем быстрее мы дойдем до истерики и сами. Поэтому детская спальня в любой квартире многоэтажного дома должна быть оснащена полной и хорошей звукоизоляцией. Особенно это касается квартир, расположенных ближе к центру города, неподалеку от мест массовых увеселений и линий общественного транспорта, магистральных улиц.

В данном случае степень «свежести» самой постройки (современное здание или старое) неважна. Ведь даже имеющейся в недавно возведенных домах стандартной изоляции явно недостаточно для пока тонкого и сосредоточенного на деталях слуха ребенка. Нам нужно учитывать, что он активно познает этот мир всеми органами чувств – проще говоря, прислушивается к окружающим его звукам с особым вниманием. Разумеется, что, изолировав квартиру от звуков извне, ее следует сделать тихой и изнутри – освоить «сверхсложную» технику просмотра фильмов и новостей в наушниках, заменить шумные кондиционер и холодильник моделями потише, убрать из комнат источники яркого света – офисные (лампы дневного света) и фосфорные осветительные приборы.

Что до первой половины вопросов, то их суть тоже ясна. Вот только поделать что-либо с такими факторами влияния будет сложнее, чем заменить предметы интерьера или оборудовать одну комнату дополнительной звукоизоляцией. Вечный ор и бедлам в доме не всегда создается беспокойным, склонным к агрессии или шалостям ребенком – напротив, нередко его создают другие домочадцы, а он лишь подхватывает общую, так сказать, ноту. В этом смысле не слишком хорошо, если в доме или квартире одновременно собирается много обитателей – не только родители, но и бабушки – дедушки, тети – дяди, еще парочка четвероногих друзей (особенно тоже подвижных, принадлежащих к конфликтующим видам, как кошка с собакой). Точно так же не слишком удачно приглашать в дом, где живет беспокойный ребенок, гостей. Тем паче делать это часто и в больших количествах, устраивать с ними шумные застолья.

Это правило не зависит от того, насколько хорошо изолирована комната ребенка, какую долю его участия в веселье мы предполагаем, сколько других детей и домашних животных прибудет с приглашенной компанией. Просто у нас не будет времени его убаюкать, и он мгновенно ощутит себя брошенным, потому что мама с папой уж слишком активно и надолго занялись обустройством гостей… Так что тихая ночка будет обеспечена сперва нами ему, а после – и им нам.

Постоянная же чрезмерная активность окружающих действует на детей еще хуже периодических шумных вечеринок в доме или неподалеку. Если она сплошь позитивна, из этого еще может выйти толк – малыш будет быстрее учиться социальным отношениям. Но понятно, что при наличии кошки, собаки, попугайчика/канарейки, а также нескольких близких родственников, каждый из которых думает, что он в семье – главный, без конфликтов не обойтись. В частности, сложно представить себе кота, настолько дружного с собой и птицей, чтобы исключить ситуацию, когда ребенок станет свидетелем кровавой сцены, которая будет сниться ему по ночам ближайшие несколько месяцев…

Об органичности сочетания живущих у нас в доме видов местной или экзотической фауны нам, кстати, непременно стоит подумать. Дело в том, что для чувствительной психики ребенка смерти и трагедии в животном мире выглядят ничуть не менее ужасными, чем трагедии людские – особенно когда у всех их участников есть (или были) клички, все они хорошо знакомы малышу, он считает их своими друзьями.

Кроме того, учтем и такие мелочи, как способность собак внезапно вскакивать с громким лаем среди ночи, а птиц – петь по утрам, когда ребенок, возможно, еще спит. По этим причинам представителей животного царства стоит держать в доме, где есть ребенок, просто потому, что они тоже будут учить его общаться с окружающим миром – по-своему, но будут. Однако при этом совершенно необходимо позаботиться о безопасности их друг для друга и для ребенка. Это нужно, чтобы вместо развивающего и полезного опыта не нанести ему тяжелую травму на всю жизнь или не сделать его неврастеником из-за постоянных внезапных побудок.

Что до людей, то, если это возможно, нам просто не следует сталкивать большое их количество на узком пространстве – к примеру, в тесной квартире. Следует помнить, что и у хорошо знакомых, родных людей интересы разнятся, графики и ритмы жизни – тоже. Необходимость поочередно ухаживать за малышом, играть с ним, успокаивать его в периоды плача и прочее автоматически сильно нервирует взрослых. А если еще мама начнет готовить обед среди дня, когда бабушка пытается подремать, обострения тем более не избежать. К тому же понятно, что чем больше людей одновременно «роится» на одном участке пространства, тем более активное общение возникает между ними. Это значит, что время и степень внимания, уделяемого ребенку каждым отдельно взятым домочадцем, будет снижаться прямо пропорционально росту числа гостей…

Так что в доме, где появился ребенок, лучше, так сказать, держать столько гостей и домашних животных, сколько в нем имеется уголков для организации их личного пространства. То есть в загородном двухэтажном доме с садиком, естественно, поместятся и кот, и собака, и бабушки с дедушками. А вот в двухкомнатной городской квартире есть место только для родителей, малыша и кота/собаки – максимум, можно добавить гостевые визиты бабушки и/или дедушки. Впрочем, в нее еще можно поместить закрытый (помним про кота с его любимыми шалостями!) аквариум с рыбками и десяток цветущих растений…

Нередко избавиться от лишних во всех отношениях домочадцев попросту невозможно. Особенно тяжело решать эти проблемы в семьях, где имеются тяжелобольные, слишком пожилые для полноценной жизни родственники… В древности считалось, что человек, жизнь которого медленно угасает рядом с ребенком, может отнять и его жизнь или здоровье – забрать его с собой в могилу. На самом деле это, так сказать, народное представление несколько утрировано – ну разве что больной заразен… И все же в нем есть доля здравого смысла – располагать наблюдательного и остро чувствующего, подобно всем детям, малыша рядом с умирающим от болезни или в силу возраста просто недопустимо. Поэтому молодым семьям необходимо отстраняться от ухода за тяжелобольными и стариками буквально любой ценой, даже если речь идет о родителях. Как минимум, от этого груза нужно освободить малыша и, как правило, его маму – снять или купить им отдельную жилплощадь, пока папа останется обеспечивать нужды зависимого родственника.

Наконец, наша собственная неудовлетворенность текущим распределением обязанностей (если с ребенком вынуждены возиться только мы), усталость от круглосуточного общения с разумом, неравным нашему, рано или поздно вынудят нас обратить весь этот негатив на него самого. Дети непрерывно познают окружающий их мир – они наблюдают за взрослыми круглосуточно и пристально, стремятся скопировать их во всем. Поэтому пытаться провести ребенка притворным азартом в игре или дружелюбием бесполезно – он непременно почувствует наше нежелание с ним играть, нашу растущую злость по отношению к нему, словно он является причиной наших бед… И сделает из этого вывод о том, что его в принципе не любят, независимо от поведения!

Оттого с детьми всегда нужно быть искренними и не пытаться им лгать. Они нашу ложь все равно увидят, но понять ее правильно (маме претит сама мысль об игре на ночь потому, что она пришла с работы выжатая как лимон) не смогут. Нужно помнить, что у ребенка для этого недостаточно опыта, он недостаточно развит для столь сложных параллелей. И в период попыток выяснить, когда он ведет себя хорошо, а когда – плохо, такой взгляд будет весьма несвоевременным.

Точно так же обстоят дела и с другими хроническими конфликтогенами в семьях – пьющими, наркозависимыми, вспыльчивыми, агрессивными, излишне требовательными… Словом, домочадцами, поведение которых не одобряют остальные члены семьи, а причина этого неодобрения может быть любой. Такая обстановка не здрава для только формирующейся психики ребенка. Не стоит думать, будто она будет тормозить его в умственном развитии, – напротив, дети из неблагополучных семей взрослеют (обретают зрелость мышления) раньше других, как минимум, лет на пять. Однако их эмоциональное развитие отстает при этом на срок вдвое больший. Притом карта испытываемых таким малышом чувств сильно обеднена, она состоит из почти сплошной агрессии и страха.

Таким образом, ради воспитания не склонного к конфликтам (капризам, кусачести, побоям, постоянному плачу) ребенка нам необходимо:

●обеспечить малышу немалое собственное пространство – отвести ему его личную спальню вместо того, чтобы «селить» его колыбельку в комнате, где спят или тем более проводят досуг папа и мама. Эта ошибка весьма распространена среди родителей, так как подобное размещение одновременно решает вопрос дефицита площади и позволяет держать малыша как бы постоянно на виду – присматривать за ним, не отвлекаясь от текущих дел. Так вот, этого делать нельзя – малышу, хоть он пока и сам этого не осознает, тоже нужна толика личного пространства и времени. А круглосуточная суматоха вокруг, не связанная с беспокойством о нем (просмотр телевизора, уборка, приготовление пищи и др.), будет лишь подчеркивать для него невнимательность родителей;

●сделать эту спальню максимально тихой, защищенной от шума и постороннего света как снаружи, так и изнутри. Понятно, что там можно и нужно размещать приспособления, предназначенные для шумных игр… Просто все они должны управляться родителями, а не внешними обстоятельствами. Это нужно для того, чтобы ребенок мог спокойно спать, когда ему пора спать, и играть, сколько ему угодно, когда он активен;

●распределить время, проводимое с ребенком, равномерно между обоими родителями и/или другими домочадцами, взвалившими на себя это, так сказать, бремя.

Не следует допускать ситуаций, когда с малышом возится лишь мама (скажем, в силу отпуска по беременности) или исключительно бабушка, хотя обычно как раз внукам наши собственные родители готовы посвятить бесконечное количество времени… Во-первых, общение лишь с одним взрослым замедляет социальную адаптацию малыша. Во-вторых, оно заставляет его личность и эмоции развиваться менее равномерно, чем хотелось бы. Ведь один человек – это и всегда одно представление о хорошем и плохом поведении, допустимых рамках поведения, реакциях на отдельные события и т. п. В-третьих, самыми любимыми людьми во всем мире для ребенка должны быть мама с папой, а не дедушка с бабушкой.

Другими словами, ребенок не должен превращаться для родителей в «хорошего знакомого», потому что представление о бабушке как о самом близком человеке не заменит взрослеющему разуму представления о родителях. Особенно это станет заметно в момент, когда нашему уже выросшему чаду придет время обзавестись своей семьей…

В-четвертых же, ни одному уже взрослому не дано столько выдержки и терпения, чтобы общаться несколько месяцев подряд всего с одним человеком, будь он маленьким или взрослым, и не устать от этого, что называется, до одури. Всего один из родителей, вынужденный возиться с малышом круглосуточно, на протяжении месяцев и лет, неизбежно будет отдаляться от него потому, что это общение ему опостылеет – безо всяких дополнительных причин. В итоге ничего хорошего из ненависти родителя к каждой минуте, проводимой с ребенком, не выйдет.

Таким образом, понятно, что всем удобно, когда один из членов семьи проводит с новорожденным почти все время (особенно часто эту роль берет на себя мама, а особенно активно отмежевывается от воспитания отец). Тем не менее жалобы на усталость и просьбы сменить его хотя бы на пару часов, исходящие от этого «главного надсмотрщика», остальным домочадцам следует воспринимать как можно серьезнее – во избежание эффекта «прорыва плотины».

●Разделить семью, где есть новорожденный, с другими нуждающимися в постоянном уходе родственниками как можно большей дистанцией. Если кому-то из родителей придется переехать ради этого, не стоит стесняться подобного шага. Нужно помнить, что этика (оставлять беспомощного взрослого ради того, чтобы вырастить полноценного представителя следующего поколения) подождет пару лет, пока ребенок дорастет до сложностей, ею предлагаемых.

Мораль и этика свойственны взрослым, но для детей они слишком сложны и вообще нехарактерны – это как раз то, чему их нужно сперва обучить, и обучить качественно. Ведь именно половинчатое, отрывочное обучение правилам морали в детстве и юношестве создает аморальных взрослых впоследствии… Так что ради этого допустимо пожертвовать кое-какими ее правилами. Если утратившего самостоятельность члена семьи больше не на кого оставить, разумнее всего разделить обязанности по уходу за ним с ребенком.

●Приложить все усилия для удаления из семьи конфликтогена, который наверняка не удастся погасить, – агрессивного, недовольного постоянно или в часто повторяющихся ситуациях родственника. Причем это необходимо сделать, даже если речь идет о ком-то из родителей малыша. Опять-таки, не следует стесняться этого шага. Ни в коем случае нельзя забывать о том, что склонные к агрессии, тирании, давлению на окружающих взрослые выросли как раз из таких же детей. Они в совершенстве владеют искусством манипуляции – отлично притворяются обиженными, брошенными, нуждающимися в заботе окружающих не меньше ребенка.

Словом, они умеют убедить других домочадцев, что за ними тоже нужен уход, что их поведение служит не проявлением вседозволенности, а ощущением заброшенности, дефицитом внимания второй половинки… И они неизбежно «наградят» этими же качествами малыша, который, хочет он того или нет, вынужден будет учиться им из-за нерешительности того из родителей, чье поведение остается ответственным и зрелым! Учтем, что такие домочадцы используют тактику нечестную, но крайне эффективную. Неужели мы и правда думаем, будто она не заинтересует нашего впитывающего пока все подмеченное за другими, словно губка, отпрыска?.. Ясно, что ребенка могла бы остановить мораль, но, опять-таки, он пока не различает хороший поступок и плохой – он видит лишь потрясающий результат, который получает манипулянт… Оттого, если мы не настолько наивны, мы должны отгородить своего малыша от подобных примеров как можно скорее.

●Попытаться достигнуть строгих, но устраивающих всех договоренностей по вызывающим скандалы или сцены вопросам. Это нужно сделать, даже если речь идет о таких мелочах, как очередность в хлопотах на кухне или времени, когда удобно отдыхать бабушке, а когда – остальным членам семьи и ребенку. Не стоит недооценивать тяжесть быта в доме, где есть дети – особенно маленькие или принадлежащие к разным возрастным категориям.

Нужно помнить, что с течением времени нерешенные конфликты лишь заостряются – тем паче если вызвавшая их ситуация повторяется регулярно и часто. Рано или поздно общая атмосфера в доме накалится до невыносимой. И будет ошибкой думать, будто ребенок не заметит невысказанного вслух ни громко, ни шепотом лишь потому, что оно так и не прозвучало. Напротив, обязательно заметит и сделает вывод, который ему делать нежелательно и рано. В данном случае это будет вывод о том, что взаимная ненависть для взрослых вполне нормальна. А значит, в ненависти, которую он иногда испытывает к своим сверстникам, укусившей его собаке, сестре, папе или маме тоже нет ничего зазорного…

●Чаще устраивать малышу длительные игры и прогулки (возможно, даже сон) на природе. Кроме того, в доме обязательно следует содержать соразмерную габаритам помещений флору и фауну – оживить интерьер комнатными цветами, подарить ребенку четвероногого друга. Как уже было отмечено выше, прочие, помимо людей, обитатели этого мира интуитивно понятны детям – они тоже обучают их уважению и пониманию многих окружающих их явлений. Да, многие из таких сочетаний опасны и для ребенка, и друг для друга. Однако именно для предотвращения подобных несчастных случайностей и существуем мы – высокообразованные, предусмотрительные и вообще всесильные родители.

Как правило, наших естественных знаний о том, что кошки царапаются и охотятся, что плющ ядовит бывает довольно для разумной и безопасной организации домашнего оазиса – для этого нужно, в сущности, подумать лишь на шаг вперед. Так, учтем, что экзотические растения чаще других проявляют токсичные свойства – возможно, потому, что они попадают на наш подоконник из чужих климатических поясов и экосистем. Потому в доме, где живет изучающий все на ощупь и на зуб малыш, лучше держать только растения из родного ему климата. Плюс, очевидно, что наличие в доме мелких хищников (кошки, хорьки и др.) подразумевает закрытые аквариумы с рыбками и отсутствие птиц, других потенциальных их жертв. Не стоит дарить детям собак бойцовых пород – их реакция на детские шалости может оказаться такой же, как у свободолюбивой кошки, только, как мы понимаем, с другими последствиями… И само собой разумеется, что детям не дарят змей, пауков, ящериц, тараканов и иных «питомцев» неприятного вида, несущих известную опасность.

●Из этих же соображений следует окружить ребенка натуральными тканями и материалами. Синтетические материалы устойчивее к износу, долговечнее, часто – даже красивее натуральных. И все же они не слишком органичны – тем более при постоянном контакте с ними. Они охотно электризуются сами, раздражая статическим электричеством нежную кожу малыша. Плюс, большая их часть куда жестче натуральных материалов, что особенно хорошо заметно на ворсистых изделиях – коврах, игрушках, полотенцах, одеялах и др. Одним словом, искусственные материалы значительно повышают раздражимость, возбудимость – исподволь, зато не только кожи, но и психики.

●Однако ни цветы и животные, ни натуральные материалы в доме, разумеется, неприемлемы в случае, если ребенок является уже, так сказать, состоявшимся или потенциальным аллергиком. Например, такое подозрение является основательным, если аллергией страдает хотя бы один из родителей, ведь аллергия передается по наследству в 100 случаях из 100.

При доказанной аллергии или обоснованных подозрениях на нее малышу не стоит контактировать с цветами и их пыльцой, есть много фруктов и овощей. Ему нежелательно спать на перьевых подушках и подушках, наполненных шелухой каких угодно зерновых. Вот для таких случаев подушки и одеяла на синтепоне – вариант идеальный, хотя ни в одном другом случае их нельзя назвать самым подходящим материалом для изготовления детских постельных принадлежностей. Кроме того, одежду малыша нужно стирать гипоаллергенными средствами, а в его комнате не должно быть крашеных, лакированных изделий/поверхностей.

●Абсолютно всем домочадцам (ну разве что исключая домашних животных) взять за правило разговаривать о чем бы то ни было, не повышая голоса. «Беседы» на повышенных тонах, особенно если они постоянные и/или длительные, а также общий шум при попытках одного обитателя дома перекричать всех остальных создают весьма нервозную обстановку. В том числе это касается ситуаций, когда речь идет не о ссоре – когда в семье просто принято все, так сказать, делать громко. А между тем все, что мы имеем привычку высказывать криком, вполне можно сообщить голосом стандартного диапазона. Для передачи своих истинных чувств по поводу обсуждаемого достаточно лишь хорошо владеть интонациями, и вовсе не обязательно демонстрировать возможности своих голосовых связок. Так что не стоит воспитывать в своем ребенке оперного певца с первых дней его жизни. Вполне вероятно, дар к пению у него так и не проснется, а вот к реву как основному средству давления на нас – запросто.

Как отучить кусаться и драться ребенка дошкольного возраста

Итак, предположим, что мы уже установили ту одну (или не одну) причину, по которой наш «ангелочек» враз превратился в «дьяволенка». Нужно сказать, что улучшить семейную обстановку согласно предыдущему примеру нам все равно стоит, даже если оптимальное время для этого упущено. То есть в идеале эти меры наиболее эффективны в период, когда малыш еще просто растет, не порываясь перейти от обычного детского плача к зубо– и, так сказать, рукоприкладству. Однако если первый «теракт» против мамы или папы уже совершен, доказательством чему служит лиловый синяк на ноге или руке, отчаиваться не стоит. Во-первых, изменив среду, которая окружает наше кусачее чадо, мы все равно заметно снизим его азарт к подобным развлечениям. Во-вторых же, мы уже готовы предпринять и обязательно предпримем ряд дополнительных мер, которые, хочется надеяться, окончательно вернут нам нашего любящего и смирного «дитятку».

Как уже было сказано выше, большинство детей впервые начинает кусаться вообще не со зла, а просто из инстинктивной необходимости ускорить развитие своего артикуляционного и челюстного аппарата. Кроме того, для детей в возрасте до 5 лет вообще типично познавать мир не только на ощупь, но и, так сказать, на вкус. Поэтому есть вероятность, что малыш, отведав нашей плоти однажды, сам оставит нас в покое, придя после этого укуса и нашей реакции на него к соответствующим выводам. В то же время понятно, что даже на этот первый укус или удар нам нужно отреагировать адекватно – так, чтобы наш кроха сразу понял, что маме это очень не понравилось. И вот как раз реакцию на первый укус мы, взрослые, чаще всего рассчитываем неверно, поскольку забываем о разнице восприятия нашей и ребенка.

Например, для нас естественно реагировать на укус или удар преувеличенно (а часто – не преувеличенно, так как дети дерутся неожиданно больно) бурно. Мы вскрикиваем, отскакиваем от радостно улыбающегося «щелкунчика» с криком «Ай, больно!». Возможно, затем мы, полагая это правильным, демонстративно скривим губы и еще начнем притворно рыдать со словами «Плохая Дашенька, кусаться нельзя!». И когда после этого наша «прелесть» со смехом кинется на нас с явным намерением продолжить игру, мы, несомненно, в панике бросимся вон из квартиры…

В этом и последующем случае нам необходимо помнить, что ребенок не различает положительные эмоции и отрицательные. Если он впился в нас зубами только потому, что, кроме нас, перепробовал на вкус уже все предметы в квартире, его наверняка остановит любая реакция гнева и обиды. Ну разве что кроме чрезмерной и преувеличенной (помним, что дети отлично чувствуют фальшь!)…

А вот если он еще хотя бы на малую толику добивался нашего внимания или ему просто понравилась наша слишком эмоциональная реакция, мы сами дадим ему в руки повод и стимул продолжить в том же духе сейчас или повторить через некоторое время… Ведь детки очень любят зашкаливающие эмоции – пока единственный полностью понятный им язык общения. Таким образом, даже не имея намерения вызвать их изначально (укусив маму из тяги к познанию), они могут ненароком получить куда больше желаемого и, безусловно, запомнить это. Те же, кто впервые кусает маму или папу (кстати, по ряду причин папы подвергаются этому втрое реже мам) именно ради привлечения их внимания, получают двойной «бонус» – не просто внимание, а наиболее пристальное внимание к своей персоне в течение ближайших нескольких часов!

Согласимся, что эти несколько часов мы будем приглядываться к нашему «бурундучку» (исподтишка или явно) в попытке понять, из каких побуждений он это сделал. Плюс, мы будем закономерно и, как правило, не напрасно ожидать повторной атаки – постараемся, чтобы «дубль два» уж точно не застал нас врасплох. В конце концов, многие из нас пойдут даже дальше. Например, постараются загладить обиду ребенка после укуса и скандала, что за ним последовал, подарком – конфетой, игрушкой и др. Излишне упоминать, что большей части всего этого делать нельзя… Но и чрезмерно укорять себя за несколько совершенных подряд, в течение пары минут, ошибок тоже не нужно. Во-первых, потому, что застигнутые врасплох люди вообще ведут себя как ведут – первая и неожиданная реакция не контролируется сознанием именно потому, что оно ее не ожидало. Во-вторых, пока малыш до сих пор нас не кусал и не бил, мы пока не пробовали искать мотивов его агрессии. А значит, отреагировать правильно уже в первый раз нам было бы затруднительно…

И все же, каковы бы ни были причины внезапного нападения ребенка, учтем, что всплеск эмоций заинтересует его в любом случае. То есть что он может закрепить в нем желание укусить снова после первой же атаки, раз она оказалась столь удачной. Поэтому универсальным советом на все случаи жизни здесь должен стать только один. А именно:

Дети такого возраста не понимают сложных чувств – смеси обиды и злости, и др. Еще меньше им понятны длинные обличающие речи в духе «Кусать меня в то время, как вселенная летит прямо в черную дыру!..». Однако они наверняка уже неоднократно слышали слово «Нельзя!» и отлично знакомы с его значением. Кроме того, они изучили тон, которым обычно произносится это слово.

Поэтому, пожалуй, самой адекватной реакцией на первое нападение должно стать короткое (без пространных пояснений), произнесенное строгим голосом «Нельзя!». Ну хорошо, произнесенное после естественного возгласа боли. Этот короткий монолог не содержит опасных недопониманием полутонов. А значит, наш грызунчик сразу поймет, что мы не приглашаем его поиграть и намерены впредь наказывать его за такое не только часовыми лекциями, больше всего похожими на колыбельную.

Если ребенок кусается из-за режущихся зубов

Постараемся запомнить сразу, что укусы и удары кулачками имеют схожую, хотя и не одинаковую природу. Иными словами, эти два явления могут как сочетаться, так и проявляться по отдельности. В данном случае все зависит от причин неожиданно плохого поведения ребенка. Совершенно ясно, что удар кулаком или детским кулачком даже внешне связан с познавательной функцией меньше укуса. Это значит фактически, что бьет ребенок всегда с большей долей агрессии, чем кусает. Можно выразиться и еще проще: укусы бывают связаны с хотя бы зачатками агрессивных намерений далеко не всегда. А вот побои имеют такую природу в 99 случаях из 100. А этот один случай на сотню связан с тем, что ребенку просто нравится орудовать кулачками – в силу особенностей развития его центральной нервной системы и отклонений в нем. Или, скажем, потому, что он учится владеть своими конечностями – совершенствует двигательный навык и координацию…

Итак, «безобидные» (в значении не носящих признаков агрессии) укусы детей бывают связаны с прорезыванием зубов, развитием челюстных мышц, речевого аппарата, улучшением навыка глотания и прочими нуждами, которые появляются у организма малыша по мере перехода с грудного вскармливания на типичный детский рацион. Что нам делать в таком случае, чтобы перестать ощущать себя каждый день одним из излюбленных блюд юного каннибала?

Ну прежде всего, понятно, что его нужно обеспечить достаточным числом других тренажеров для развития челюстей – специальными игрушками, не содержащими мелких деталей (дети часто глотают их и засовывают в носик, ушки). Кроме того, нужно убрать за пределы его досягаемости предметы опасные, которые одновременно легко прокусить и разгрызть. Например, из их числа пластиковые бутылки и баночки со специями, пищевыми добавками, красителями, пульты управления домашней техникой, компьютерные мышки и коврики, провода электропитания, наушники, колонки стереозвука и др.

Само собой разумеется, что до 7 лет ребенок не должен содержать в качестве домашних животных змей, крыс, пауков, других мелких пресмыкающихся и насекомых – вероятность, что он обратит свои кулинарные интересы и на них, очень велика…

По этой же причине аквариумы с рыбками нужно закрыть тугой крышкой, независимо от того, есть ли у нас в доме животные – охотники за ними или нет. Помимо этих очевидных мер следует попробовать и другие. В частности, потребность ребенка в развитии жевательного навыка разумнее всего удовлетворять, регулярно предлагая ему твердые овощи и фрукты – свежие, но тщательно вымытые.

А вот мышцы рта и артикуляционный, дыхательный аппарат в целом лучше всего развивают забавы с посильными для детей духовыми инструментами, другими схожими игрушками. Например, мы можем купить малышу губную гармошку или дудочку и попытаться обучить игре на ней. Наверняка в течение недели после этого голова у нас будет раскалываться от регулярных «упражнений» чада. Зато и уставший от них за день ротик, возможно, тоже «расхочет» укусить нас лишний раз за запястье или щиколотку!.. Точно так же хорошо эти органы и системы развивает надувание шаров, мыльных пузырей.

Кстати, для увлекающихся такими системами родителей может подойти обучение ребенка дыхательным упражнениям из йоги и других направлений восточной медицины. Правда, при этом следует помнить, что дети непоседливы, их внимание переключается с предмета на предмет слишком часто, чтобы у нас вышло научить их этому в полном объеме – с элементами сосредоточения и медитации. Поэтому примем как факт заранее – наш малыш в силах освоить разве что азы наподобие «Вздохни глубоко-глубоко четыре раза подряд, и вся обида сразу пройдет!».

Итак, если потребность кусаться является у нашего ребенка чисто физиологической, нам может помочь следующее:

●Широкий, регулярно обновляемый, так сказать, ассортимент специальных игрушек, пригодных для «пробы прикуса». Найти их можно в любом магазине детских товаров – обычно они выглядят цельнолитыми, сделаны из резины, силикона и др. Обязательно нужно обратить внимание на требование их разнообразия и новизны. Как мы наверняка знаем, детям игрушки вообще надоедают довольно быстро, а столь специфичные – тем более. Потому если среди них появилась одна «любимица», оставлять от покупки к покупке «партии новинок» следует, пожалуй, только ее.

Кроме того, не стоит увлекаться тематическим подбором таких игрушек – скажем, покупать целую коллекцию динозавров или бабочек. Разницу между тиранозавром и раптором хорошо увидим мы, но не наш малыш. Ему, напротив, их расцветка и текстура покажутся весьма однообразными… Так что, если уж мы жаждем познакомить его с доисторическими животными, разумнее купить как можно более разных динозавров – например, силиконового раптора небольших размеров, раскрашенного в синей гамме, и тиранозавра покрупнее, оранжевого цвета, возможно, с рельефной поверхностью. Таким путем мы заодно поймем, какая гамма цветов (холодная или теплая) привлекает наше чадо больше, какая успокаивает или возбуждает его сильнее.

●Регулярное употребление в пищу твердых овощей и фруктов – желательно в свежем виде. Во-первых, это полезно для здоровья – во всяком случае, уж точно полезнее протертых и вареных фруктов из детского пюре. Во-вторых, такая пища развивает не только челюсти малыша и мышцы, отвечающие за глотание, но и его пищеварительную систему. В-третьих же, такие продукты служат ему натуральным и весьма эффективным средством применения своих зубов по назначению.

●Игры с использованием дыхательных упражнений различного рода. В этом качестве малышу будет одинаково полезно надуть вместе с родителями десяток воздушных шаров и вдоволь надудеться в губную гармошку (в комплекте к ней лучше сразу купить вакуумные наушники или затычки для ушей).

Кроме того, ему обязательно следует попробовать надувать мыльные пузыри. А попытки обучить чадо начаткам дыхательных упражнений (особенно если их регулярно используют родители!) наверняка увенчаются успехом, если их проводить в форме спокойной, затухающей игры перед сном. Кроме того, лучше выполнять такие упражнения вместе, не пытаться добиться от ребенка того, что ему пока не по силам, – сосредоточенности, усидчивости и др.

●Кстати, развитию у детей лишь целенаправленной кусачести (привычки использовать зубы только по назначению) даже помогают примеры, в которых зубы используют как оружие. «Правильное» или, если угодно, ответственное применение укусов (применение с пониманием, что таким путем можно нанести вред) – это один из самых полезных навыков, которому обучают детей домашние животные.

Разумеется, если у нас есть хоть малейшее подозрение на агрессивную основу в поведении ребенка, учить его этому поздно. Тогда неизвестно откуда, но он уже и сам прекрасно понимает, что делает. И пример с оскалом любимого пекинеса для него будет излишним (возможно, как раз пекинес его этому и научил!)… Но если малыш искренне не осознает, что он огорчает маму, причиняет ей боль, возможно, он просто слишком тесно связывает применение зубов с получением удовольствия. Ведь, как мы помним, для ребенка жевание и укусы приятны тем, что таким путем он насыщается, получает новые вкусовые ощущения. В таком случае ему, скорее всего, и впрямь недостает знаний о других сферах их использования.

Если ребенок кусается от злости…

Заподозрить, что мотивом, побуждающим кусаться, у нашего малыша служит именно злость, а не скука и прочее, помогут сопровождающие такие приступы попытки не только укусить, но и ударить. Как мы помним, одно с другим сочетается не всегда, но в данном случае – очень часто. Внешне необузданная злоба у такого крохи, как наш, выглядит очень тревожным признаком. Во всяком случае, родителей кусачих детей больше всего пугает именно сквозящая в поведении ребенка агрессия… Но на самом деле часто ничего катастрофического в основе этого явления нет. Как уже было сказано, малыши еще совсем не владеют своими эмоциями, а поводов злиться у них в жизни встречается ничуть не меньше, чем у взрослых.

Понятно, что родители стремятся обеспечить своему чаду жизнь как можно более безопасную – отгородить его ото всех невзгод большого внешнего мира. Но точно так же ясно, что достигается эта защищенность и безопасность путем создания ряда строгих запретов в духе «Не слушать незнакомых людей», «Не трогать розетки и провода», «Не гладить бездомную собаку» и др. Мы понимаем смысл этих ограничений, потому нам они кажутся сплошь полезными. Но ребенок, пока однажды эта собака его не укусит, их сути не понимает. Ведь теоретическое описание мамы наподобие «Среди незнакомых дядей бывают плохие» ни о чем ему не говорит, поскольку у него не было подобного опыта.

Согласимся, что в «компании» родителей малыш видит перед собой исключительно вежливых, умильно сюсюкающих ему взрослых. И усилий его развивающегося разума пока просто недостаточно для понимания, что это не его заслуга, а «волшебство» присутствия такого же, как они, взрослого рядом… Потому он и не видит смысла во многих родительских «сентенциях», и при каждом новом «Нельзя!» обижается на них – они его тяготят. Такова плата, которую ежедневно вносят родители ради безопасности своего ребенка – непонимание и недоверие с его стороны.

Ну а помимо общей несклонности доверять родительским «перестраховкам» дети бывают недовольны еще многим. Чаще всего – ежедневным соотношением наказаний и наград, взаимоотношениями с друзьями, тем, что взрослые, посоветовавшись, решили спорный вопрос (скажем, чья игрушка или кто начал драку в песочнице) не в его пользу… Так что, как видим, у детей, с их особой жизнью и уровнем ее осознания, предостаточно поводов для огорчений и обид. Оттого не стоит удивляться, что они учатся злиться и отстаивать свою точку зрения с ранних лет – если мы помним, мы тоже поняли необходимость этого навыка довольно рано… А их ярость в такие моменты объясняется элементарно тем, что мы наблюдаем ее у детей в чистом виде, безо всяких попыток самоконтроля. Однако что же нам делать, чтобы это прекратить?

Ну прежде всего сориентируемся в мотивах таких нападений. Первый и самый распространенный из них – недовольство конкретным эпизодом. Как правило, этот мотив можно заподозрить по тому, что всплеск кусачести у малыша всегда следует за случаем, когда ему опять что-то запретили – гладить енота в зоопарке, отнимать у Витеньки мороженое, дергать за косичку старшую сестру и т. д.

Второй случай связан с физическим дискомфортом, который по каким-то причинам усиливается или просто затянулся. Например, многие малыши «оповещают» родителей, что у них промок памперс, отнюдь не плачем, а укусами и ударами кулачков.

А бывает и так, что ребенок уже давно и сильно устал от игры, в которую он сейчас играет, а усталость или скука, в свою очередь, злит его. Но неспособность управлять своими эмоциями или донести (скажем, он не говорит или говорит плохо) свои желания до родителей могут заставить его прибегнуть к силе.

Наконец, третьим наиболее распространенным мотивом агрессивных укусов становится уже упомянутое временное несоответствие между сложностью испытываемых малышом чувств и мыслей и скудностью его словарного запаса. Он пытается что-то объяснить маме, но та его искренне не понимает, и это повторяется раз за разом, пока ребенок не перейдет от отчаяния к побоям, решив, что его попросту игнорируют… Среди детей в возрасте, который мы сейчас обсуждаем, иные мотивы встречаются редко. И, как правило, кусачесть у таких детей отражает агрессивное поведение кого-то из родителей. То есть является подражанием методам одного из домочадцев, но подражанием неосознанным, принятым просто за самый быстрый способ добиться своего… Что ж, попробуем отреагировать адекватно на неадекватное поведение нашего сорванца:

●Агрессия, которая включается у ребенка после того, как его вежливая просьба встретила отказ, требует самых осторожных реакций с нашей стороны. Как мы понимаем и сами, речь идет об одном из ключевых моментов воспитания в нашем малыше будущего полноценного члена общества.

Согласимся, что желание получить свое любой ценой неплохо в своей основе – искоренять его вовсе не нужно, да у нас это и не получится. Тем не менее наше дорогое дитятко нужно познакомить с негативными сторонами макиавеллизма прямо сейчас, пока он не начал находить в этом подходе сплошные преимущества… Скорее всего, пока он пришел к этой тактике интуитивно – если только в семье нет упомянутого выше примера со склонным к тирании взрослым.

Однако едва эта перенятая или обнаруженная случайно линия поведения принесет ему хоть один положительный результат (назовем его условно подарком), объяснить ему, почему так поступать нехорошо, станет вдесятеро труднее. Оттого подобное нельзя спускать с рук, даже если во всем остальном мы – очень мягкие родители, балующие свое дитя из гипертрофированной любви. Возможно, именно эта любовь и привела его к мысли о вседозволенности?.. В конце концов, даже взрослый, оказавшийся в обществе, где любой его поступок, будь он хорошим или дурным, встречают восторженными аплодисментами, рано или поздно утратит различение между добром и злом! Далеко за примерами ходить не надо – достаточно лишь взглянуть на представителей шоу-бизнеса и бомонда любой страны мира…

Но поскольку мы не можем гарантировать нашему малышу карьеру суперзвезды, логично подумать о том, что случится, если он окажется вполне заурядным человеком среди таких же обычных людей вокруг… Если таких примеров мы тоже насмотрелись достаточно, продемонстрируем ему то, что ему рано или поздно все равно продемонстрируют в ответ на подобную выходку другие. Иными словами, если малыш «настаивает», применяя кулаки и зубки, нам не следует демонстративно обижаться и плакать. Напротив, нам нужно быть решительными вместо обидчивых – присесть на корточки (пока давить на него авторитетом нет нужды), строго посмотреть прямо ему в глаза и отрезать «Нельзя кусаться!», «Кусаться плохо!». Разумеется, можно использовать и другие формулировки – например, что маме/папе/бабушке больно, если мы уверены, что ребенок знает и понимает это слово. Главное требование здесь – прежняя краткость и однозначность интонаций.

После сделанного выговора нам нужно выпрямиться, развернуться к нему спиной и без промедления покинуть комнату на некоторое время. Этот период подчеркнутого отдаления может быть любым, на наш выбор – главное, чтобы он ребенок его заметил и, так сказать, оценил. Не нужно запирать ребенка в помещении, где произошел инцидент, – если ему хотя бы больше 1,5 лет, едва ли он сам пойдет за нами сразу после выговора. Зато возможность это сделать позволит ему правильно завершить сцену – выйти и извиниться…

Если речь идет о кусачем грудничке, который выражает таким способом свое недовольство количеством молока, его необходимо немедленно отнять от груди, как минимум, на 1 час, причем независимо от того, насытился ли он или остался голодным. В это время общаться с ребенком не нужно – он должен понять, что мамы не хотят обнимать и пеленать детей, которые кусаются.

●В связи с этим строгим, хоть и спокойным выговором-запретом, а также отдалением на некоторое время нам нужно особенно хорошо помнить о нескольких важных моментах. А именно, о том, что:

— для этого короткого разговора лучше присесть на корточки – чтобы, как говорят в народе, не «нависать» над малышом, создавая элемент угрозы. Мы и так кажемся ему большими и сильными – уж точно посильнее его… В иных случаях угрозы действуют лучше уговоров. Но сейчас нам нужно выдержать золотую середину – обойтись без того и другого, чтобы ребенок понял лишь, что это плохо, а не что его могут укусить в ответ или наказать другим способом;

— независимо от, так сказать, длины и степени строгости выговора, нам следует тщательно избегать формулировок «Ты – плохой мальчик/плохая девочка». Куда удачнее ругать сам поступок: «Кусаться плохо!» То есть осуждать не ребенка в целом, а одну конкретную его выходку. Это нужно, чтобы оставить ему ощущение, что в основном он все-таки хороший, и что мама с папой любят его по-прежнему, просто не согласны терпеть «в честь» этой любви все его проказы. Говоря еще проще, нам нужно помнить: мы сейчас учим наше кусачее чадо различению хорошего и плохого. А утверждение, что он плохой, означает, что плохим является любой его поступок – не только этот. Потому если нам нужно дать оценку конкретной ситуации, нам и следует давать только ее;

— ни первый, ни вообще какой бы то ни было эпизод с укусами или ударами игнорировать нельзя, даже если ребенок застал нас врасплох и мы пока не понимаем причин его нападения. При этом нужно помнить, что под игнорированием можно понимать разные реакции – собственно, все, кроме одной. А именно той, в которой мы выражаем свое недовольство поведением своего «бурундучка» потому, что это поведение является плохим. Это означает, что нам нельзя просто сделать вид, будто ничего не произошло, и бессмысленно ограничиваться вскриком боли или вопросом «Ты что делаешь?!». Тем более бесполезно требовать от ребенка обещания, что он никогда так больше не сделает, – наверняка он его нарушит, и в самом скором времени, так как мы до сих пор не объяснили ему, почему так поступать нельзя;

— не следует менять линию поведения и реакцию на повторяющиеся одинаковые эпизоды. Понятно, что у родителей на момент каждого нового укуса или удара настроение может быть разным. Иногда у нас есть время и настроение прочесть отпрыску длинную «лекцию», иногда – наоборот, нам бы самим «приложить» его в ответ так, чтобы отстал сразу и надолго… Но, несмотря на все эти понятные различия, нам совершенно необходимо быть такими же строгими, сдержанными и справедливыми всегда – демонстрировать одну и ту же ответную реакцию от первого эпизода до последнего.

●Ни в коем случае не следует объяснять ребенку, что укус – это больно, укусив его в ответ. Как и было сказано выше, малыш может усвоить этот урок правильно, если его укусит домашнее животное. Ведь оно не ровня ему – ребенок берет пример и равняется на маму и папу, а не на соседского Полкана. Таким образом, клыки животного покажут ему, что укус является вещью болезненной, но в то же время не создадут примера для подражания.

А вот если его укусим мы, да еще и в ответ на его агрессию, он потом вовек не поймет, почему ему кусаться нельзя, а маме – можно… Гораздо лучше объяснить значение слова «больно» заранее – скажем, повторять это слово, жалея самого малыша, если он упадет или ударится случайно, во время игры. А потом, после укуса или удара, сказать, что кусаться нельзя, что маме больно. Этого будет достаточно, чтобы наш «соловей-разбойник» успешно разобрался, что мы имеем в виду и почему нас не устраивает его поведение.

●Когда малыш начинает сердиться во время игры, этот вид развлечений следует немедленно прекращать или менять. Это означает, что с кусачим чадом нам лучше играться вместе – или, по крайней мере, как можно чаще наблюдать за его играми (в том числе с другими детьми). Это, несомненно, потребуется делать в течение всего периода отучения от укусов и драк по причине усталости, намерения сменить занятия.

Нужно учесть, что первое время нам придется переводить его с одной игры на другую своей волей, так как очевидно, что сам он на это неспособен. Однако в идеале нам и надо научить его переключаться самостоятельно – ведь мы не будем следить за его играми всю жизнь… Поэтому на первых порах малыша, проявляющего первые признаки нетерпения, раздражения и попыток кусаться, нужно немедленно занять другой игрой – лучше противоположного толка. К примеру, если он устал, играя в салочки, его можно увести с площадки и предложить поиграть в кубики – чтобы после плавно перевести эту тихую, спокойную возню в сон.

Точно так же ребенка, которому надоело вяло ползать на ковре и он «возвестил» об этом маме, тяпнув ее за лодыжку, следует вывести на прогулку, затеять с ним игру в «Догони меня» или придумать что-нибудь похожее. Ругать его за укус или удар такого рода не следует совсем – максимум, прижать ладонь к его губкам/взять за вырывающиеся ручки, и произнести уже знакомым голосом знакомое «Нельзя кусаться/драться!». На этом инцидент должен быть исчерпан – после него лучше всего начать задуманную другую игру.

Если мы видим необходимость объяснить ему что-либо именно сейчас, лучше внести предложение примерно так: «Тебе надоели кубики, да? Но совсем не обязательно из-за этого драться – лучше давай сыграем в прятки!» Так ребенок выучит и названия игр, и заодно названия эмоций, которые он испытывает в такие моменты. Это очень поможет как развитию его навыка речи, так и нашим совместным с ним «диалогам» будущего – тем, в которых его мотивы для агрессии станут усложняться, а мы опять не будем знать, что с ними делать.

●В принципе этот метод помогает в борьбе с детской кусачестью довольно редко, но уж если помогает, то раз и навсегда… Метод заключается в подчеркнутой, преувеличенной демонстрации, как маме/папе/бабушке больно. То есть при первом укусе или ударе (обычно в этот момент нам даже актерское мастерство не понадобится!) нам нужно сделать вид, будто мы поймали хук от чемпиона по боксу, а не собственного чада. Мы должны и скривиться, и разрыдаться, и обидеться – сделать все, что сделал бы он сам, если бы так укусили или ударили его.

Как правило, такая мера помогает только при первом эпизоде, так как далее, когда мы уже возьмемся за перевоспитание ребенка, он будет знать, что маме это скорее не нравится, чем обидно или больно…

Кроме того, есть и еще одно ограничение – этот метод эффективен лишь с детьми чувствительными, часто плачущими над чужими несчастьями. Например, детей, на которых это наверняка подействует, отличает способность поплакать вместе с Машенькой над ее разбитой коленкой, привести домой Димочку потому, что он не хочет идти домой к себе, принести котенка или щенка, завернув его от холода в собственную курточку.

А вот с детьми энергичными, задорными (таково большинство деток) тот же «фокус» может привести к обратному результату. То есть к тому, что ребенок воспримет бурную, гипертрофированную (но он-то об этом не знает) реакцию укушенного за предложение продолжить эту игру. В таких случаях дети и набрасываются на родителей с удвоенной силой, что приводит последних в ужас перед повадками чада… Так что в случае с методом «наигранной трагедии» мы сами должны решить, разыгрывать ли ее перед той, так сказать, аудиторией, что составляет население нашего дома.

Если ребенок кусается, чтобы привлечь внимание

В эту же группу случаев входит и попытка малыша обрести свою собственную значимость в семье – попытка выяснить, где границы не только его обязанностей, но и прав. Основным признаком кусачести этого типа служит тот факт, что ребенок нападает только на одного из членов семьи – чаще, чем на остальных, или вообще. Кроме того, у него наверняка имеется «любимчик» – тот, кого он не трогает, с кем ведет себя, словно ангел…

Кстати, прямое отношение к попыткам определить свое место в семейной иерархии относится и часто шокирующее родителей жестокое обращение с животными. Дети обижают котят и щенков, другую домашнюю живность потому, что интуитивно чувствуют их подчиненное положение по отношению к себе или примерно одинаковый с ними уровень.

Это понимание возникает неспроста. Вспомним, наказывали ли мы когда-нибудь на глазах у ребенка собаку или кота, «оскорбивших действием» наше драгоценное чадо? Быть может, мы просто привыкли держать домашнее животное в строгой узде в духе того, что ему когти о мебель чесать нельзя, спать на подоконнике – тоже, и т. д. и т. п.? Наконец, возможно, у нас в семье уже есть кто-то постарше, кто тоже любит вымещать свои обиды на четвероногих домочадцах?

Если это так, жестокому обращению ребенка с ними удивляться не стоит: дети не злы сами по себе, однако они способны испытывать это чувство, в зависимости от обстоятельств. При этом контролировать свою агрессию они совершенно не умеют, а мы сами подсказываем им своим примером, куда можно направить каждый новый необузданный всплеск… Если мы фактически указали ребенку на домашнее животное, он отчетливо уловит нечто схожее в нашем обращении с этим животным и непосредственно с ним, в частности, обилие запретов и то, что его, ребенка, мы ставим на одну ступень выше по сравнению с котом. Так что он быстро поймет, что вымещать свои эмоции на полосатом Ваське можно сколько угодно, ведь Ваське запрещено «давать сдачи»!..

Точно так же обычно происходит и при его выборе «жертвы» среди взрослых. Статистика по таким видам агрессии отчетливо фиксирует разницу – на мам и бабушек дети нападают втрое (!) чаще, чем на отцов и дедушек. Причем семейные психологи, непосредственно наблюдающие семьи того или иного типа, утверждают в один голос, что даже там, где ребенок «измывается» над отцом, ситуация объясняется нетипичной структурой – тем, что как раз в этих семьях главой является мать. Есть над чем задуматься, не так ли?

Общая картина по данному вопросу такова, что лидер семьи обычно является «любимчиком» ребенка – малыш интуитивно боится атаковать его, поскольку знает, что реакция последует незамедлительно. Но среди его «жертв» редко оказываются наиболее зависимые домочадцы – напротив, в «жертвы» он обычно выбирает «любимчика» лидера, главы семьи. А, как мы понимаем, тот, кто находится в этом привилегированном положении, просто не может чувствовать себя «последним человеком» или животным в семье, так как авторитет лидера распространяется на него напрямую.

Из-за этих странностей родители часто принимают поведение ребенка за ревность, и, нужно сказать, не всегда это мнение так уж далеко от истины. Понятно, что малыш стремится завоевать любовь самого строгого и инициативного из родителей просто потому, что у того на ребенка оказывается меньше всего времени, он уделяет ему меньше всего внимания.

Как видим, эти мотивы (желание внимания, а также занять место поближе к главе семьи – стать всеобщим любимцем) действительно взаимосвязаны. Плюс, учтем, что агрессия малыша по отношению к кому-то из окружения лидера растет прямо пропорционально игнорированию и числу запретов с его стороны. Другими словами, чем чаще глава семьи прибегает к императивному наклонению вместо уговоров и ласк, чем заметнее он игнорирует ежедневные потребности ребенка, передавая обязанность их удовлетворения кому-то другому, тем агрессивнее будет вести себя распоясавшееся чадо.

Наконец, четвертый нюанс таких ситуаций (ребенок добивается признания и внимания преимущественно одного из домочадцев) заключается в плохом поведении исключительно на людях. Причем любопытно, что «плохим мальчиком/девочкой» ребенок бывает в обществе именно главы семьи – того, кого в домашних условиях он демонстративно слушается, как «шелковый». Этот феномен объясняется просто.

Во-первых, ребенку уже давно ясно общее направление, над которым так упорно работает глава семьи, – сделать свою семью образцовой в глазах окружающих.

Во-вторых же, именно ради этого «образца» лидер вынужден жертвовать временем, проводимым с малышом. Да, равно как и с другими домочадцами, но сложности сравнений такого рода ребенку уже недоступны для понимания.

В-третьих же, шалуну уже совершенно очевидно, что обилие окружающих делает строгого родителя относительно безопасным. Ведь при свидетелях он наверняка не скажет и не предпримет даже половины того, что, несомненно, сделал бы, не будь здесь столько посторонних глаз!

И практика оправдывает расчет забияки полностью, так как занятый, как обычно, своими мыслями и целью посещения общественного места, глава семьи наверняка попытается погасить вспышку агрессии чада поскорее. Так, с целью не навредить имиджу образцовой семьи и потому, что ему, как всегда, не до мелочей, он либо быстро «задобрит» разбушевавшегося сорванца подарком, либо прибегнет к прямой угрозе – например: «Не прекратишь сейчас же, неделю не выйдешь из дома!» А еще чаще эти два метода сочетаются («Бери шоколадку и ешь молча, иначе дома я тебе устрою!»), поскольку глава семьи обычно тоже хороший психолог и знает, когда нужно озвучить кому бы то ни было имеющиеся варианты на выбор…

Проблема здесь в том, что наш условный глава семьи – психолог хороший, но взрослый, а не детский. А потому он не замечает, что при таком развитии ситуации он сам дал мыслящему проще малышу сразу несколько поводов непременно повторить выходку на следующей прогулке. Во-первых, ребенок получил желаемый или эквивалентный подарок – образно говоря, устроил скандал из-за конфеты, но получил в итоге игрушку или мороженое. Во-вторых, его даже не наказали за то, за что он обязательно получил бы «свое» дома. Да, теоретически наказание было отложено до возвращения домой, и лидеру этой угрозы кажется достаточно, поскольку он – взрослый человек. Но если мы попробуем вообразить себя детьми, мы поймем, что для них пара часов – это очень долго. Дети не умеют мыслить на далекую перспективу – их развивающегося мышления пока хватает лишь на каждый конкретный случай, плюс-минус полчаса… Разве ранее мы никогда не замечали, как отходчивы наши и чужие чада, как быстро они забывают и радости, и обиды?.. Так вот, с такой же скоростью малыш забудет и сцену, которую он сам устроил. А в итоге он, скорее всего, не будет наказан даже дома, поскольку за эту пару часов «остыл» и родитель. К тому же дома его ждет новая куча забот, и до той ли сцены ему теперь… К тому же, если он даже возьмется читать нотации, ставить малыша в угол постфактум, ребенок просто не поймет, за что его наказывают (для него этот эпизод – дело безнадежно прошлое), и лишь обидится вдвойне.

Как видим, стандартный наш подход к таким ситуациям просто не сработает, поскольку мы рассуждаем как взрослые и применяем тактику, эффективную для взрослых. Но ребенка мы на ней лишь обучим злопамятности, склонности вымещать обиду на тех, кто слабее (причем с указанием, кто именно в семье слабее его), полной неспособности отличить, за что можно и нужно наказывать, а за что – нет. Ведь, как мы помним, в момент самой острой ситуации он получил вознаграждение, а наказали его, когда он вел себя уже сносно или хорошо… Нашу тактику явно пора переменить с учетом детской психологии:

●Обычно любви и внимания родителей дети добиваются не просто потому, что так должно быть, а в ответ на их собственное безграничное обожание. У детей в этом смысле нет выбора. Относиться к личности и поведению родителей критически мы обучаемся лишь годам к 15–17, и даже эта вероятная критика не отменяет нашего отношения к ним, как к самым родным и близким людям на свете. А неспособные к сложному критическому мышлению малыши просто любят папу и маму – безо всяких оговорок, безо всяких рассуждений. Потому их требование «Обрати внимание, какой я у тебя хороший!» им кажется закономерным – им важно быть уверенными, что родители тоже очень их любят. Это нужно учитывать – то, что все действия малыша, включая самые агрессивные, направлены на доказательство, какой он «самый-самый» у мамы и папы. Если мы используем эту основу его порыва эффективно, мы наверняка добьемся успехов быстрых и однозначных. А для этого нам необходимо показать малышу, что любовь выражают вовсе не укусами и побоями, а хорошими делами, объятиями, поцелуями в щечку.

Потому, когда мы говорим ребенку «Молодец!», будет разумно награждать его за примерное поведение не шоколадкой, а объятиями и поцелуем – причем искренними. «Забобон», или, если угодно, «пунктик» на «нежности» есть у многих родителей – не у детей. У взрослых он образуется из воспитанной жизнью сдержанности, опасений избаловать свое чадо… Но на самом деле новые игрушки, шоколадки и прочие, так сказать, материальные знаки любви балуют несравнимо сильнее первичных и наиболее естественных движений. Ведь ребенок мыслит предметно – он не связывает чувство любви с фигуркой солдатика или куклой, хотя уже взрослым он будет хорошо отличать подарки дорогих друзей от презентов деловых партнеров или знакомых… Сейчас он еще просто не дорос до столь сложных вещей, как длительные воспоминания и ассоциации. А значит, игрушки и конфеты не учат его проявлениям любви – максимум, тому, что их можно получить, выполнив мамину просьбу или приказ. К чувствам это не имеет никакого отношения – имеет только к конкретным физическим действиям. А стало быть, наш малыш растет, набирается жизненного опыта, но так до сих пор и не понимает, что «любить» кулаками нельзя. Если угодно, что какие-то жесты служат проявлением теплых чувств, а какие-то – воспринимаются как агрессия.

Отсюда и вывод – когда мы говорим, что любим ребенка, эти слова хороши, но нам нужно увязать с ними и чувством, в них выраженным, определенные физические проявления. В данном случае нужно не забыть обнять наше чадо со словами «Ты у меня – самый лучший, самый любимый!», чмокнуть его в щечку. А спустя пару-тройку минут уже позволительно и наградить его за хорошее поведение или поступок чем-то более материальным – если, конечно, мы считаем это необходимым.

●Точно так же необходимо показать агрессивно себя ведущему чаду и правильные (хорошо, приемлемые) способы выплеснуть свою агрессию. Сейчас она направлена в общем верно – добивающийся внимания ребенок инстинктивно бьет туда, куда направлено внимание объекта его действий. Однако нам нужно учитывать сложность его мотивов – одновременно и добиться внимания, и «подвинуть» конкурента (ребенок не понимает, что его конкурент – высокая занятость главы семьи, а вовсе не кот или старший брат). А также выразить объекту своих нападок, как его задевает это вечное игнорирование… Это достаточно сложная даже для взрослого смесь – и представим себе, насколько она сводит с ума нашего малыша!

Именно потому, что сами по себе злость и обида естественны (их неизбежно испытывают все, от грудных младенцев до стариков), нам нужно указать ребенку приемлемый для человека, а не обезьяны путь избавления от них. Дадим малышу подушку и покажем, как знатно ее можно отметелить, – мы можем быть уверены, что такая драка быстро перейдет в развеселую игру.

Аналогично, мы можем указать на другой неодушевленный мягкий предмет – научить малыша обращению с боксерской грушей папы (возможно, покусанного папы?..) или тайбо (специальная подушка на полу), который в такие же минуты обожает помутузить ради похудения мама. На первых порах такие «упражнения» на снятие стресса у малыша можно проводить вместе – чтобы и закрепить привычку, и заодно гарантировать всем участникам «побоища» улучшение настроения.

●Точно так же нужно пресекать попытки ребенка направить свою агрессию на домашних животных. Дело не в горькой судьбе именно нашего кота или собаки, хотя, в самом деле, зачем им нужны такие друзья и кормильцы… Дело в том, что привычка избивать, в случае чего, кого-то более зависимого опасна своим развитием и, так сказать, продолжением. Ведь мы же понимаем, не так ли, что за нашим Тузиком или Васькой последуют соседские и бездомные, которым никто не воспрещал давать нашему юному тирану достойный отпор? А что, если он хватит за ухо мастиффа или бультерьера в парке и этот мастифф, по несчастью, окажется без намордника?.. Да и даже если он будет «экипирован» по полной программе, урок для ребенка получится незабываемый настолько, что нам, право, лучше предусмотреть, что не все животные в мире безобидны.

И потом, учтем, что по мере взросления наше чадо, несомненно, расширит круг тех, в ком он сможет увидеть более слабый или безвольный объект нападений. Так что за домашними собаками, котами и даже игуанами наверняка последуют одногруппники в детском саду, одноклассники в школе. Потому к жестокости такого рода нужно относиться с не меньшим вниманием, чем мы отнеслись бы к жестокости по отношению к домочадцам. И пресекать эти попытки по той же модели, что мы используем для пресечения атак на людей.

●В случае, если ребенок начинает вести себя плохо (дерется, кусается, закатывает истерику) после отказа дать/купить ему какую-либо вещь (игрушка, лакомство, билет на аттракцион), ни эту, ни какую-либо другую вещь взамен ему давать нельзя. И нельзя вплоть до самостоятельного окончания приступа. Причем сам приступ можно и нужно пресекать только строго, в уже знакомом нам однозначном духе «Нельзя кусаться/реветь/драться!».

●В случае, если сцены имеют место только в общественных местах, не нужно обещать маленькому шантажисту купить ему в два раза больше жевательных резинок на следующие выходные или даже сейчас, если он прекратит «позорить» родителей. Надо немедленно остановиться, присесть на корточки (на уровень его роста) и для начала громко, уверенно объявить, что, если он не прекратит сейчас же, мы вовсе вернемся домой. Делать это нужно, не стесняясь окружающих и их реакции на нашу строгость. Ведь юный тиран мгновенно учует нашу неловкость, и это будет означать для него (напомним, он шантажирует нас негативным отношением окружающих) если не всю победу, то ее половину.

Раз уж так вышло, нам придется пару раз потерпеть косые взгляды прохожих. И действовать без колебаний, словно мы находимся дома, вдали от посторонних глаз вместе с их оценкой. Если заявление о возвращении домой не подействует, эту угрозу придется исполнить, даже если мы сами были заинтересованы в продолжении визита, не достигнув всех его целей. Не выполнять собственные обещания и так плохо. Но учить этому ребенка, да еще в такой важный для становления его взглядов момент, – еще хуже. Потому, если уж мы сказали, что уведем его домой, его нужно увести, несмотря на протесты и собственную досаду.

В то же время лучше не делать капризному отпрыску пространных выговоров прилюдно – не устраивать сцен, подобных той, что попытался устроить он нам. Чувство стыда – плохой советчик (мы должны были убедиться в этом только что, на собственном примере). Потому если мы уж слишком явно попытаемся опозорить ребенка, да еще при всех, он наверняка не сделает больше ни одной попытки повторить свою проделку… Но вот в том, что этот день он будет вспоминать нам даже на смертном одре, мы можем не сомневаться!.. Словом, лучшего способа привить ненависть и презрение к себе нам будет просто не сыскать. И никакая сыновняя/дочерняя любовь не сгладят нанесенной при всех обиды.

Эта ошибка весьма распространена среди действительно строгих или очень уставших нести свое бремя родителей. Но нам придется сделать над собой усилие, чтобы не сказать и не сделать больше необходимого в таких случаях. То есть нам нельзя обращаться к прохожим с просьбой дать оценку поведению нашего чада, и тем более недопустимо отвечать ему пощечиной на удар, обливать орущего ором начинающего шантажиста водой. Понятно, что мы тоже в бешенстве от испорченной прогулки и несбывшихся надежд на встречу с друзьями. Тем не менее сейчас нам нельзя «впадать» в эмоции – капризничающий отпрыск только того от нас и ждет, апеллирует как раз к чувствам нашим и всех, кто наблюдает эту сцену. Так что чем рассудочнее мы поведем себя в таких обстоятельствах, тем больше у нас будет шансов избежать их повторения.

●В целом адресная агрессия ребенка (когда он нападает только на одного из домочадцев) составляет проблему многогранную и сложную. Не факт, что нам удастся разобраться в ней самостоятельно, несмотря на уже полученные знания о главе семьи и мотивах, по которым малыш может добиваться именно его внимания. Очень часто такое поведение отражает не собственные желания малыша (в ряде случаев он наверняка мог и хотел бы выразить их иначе), а глубинные проблемы взаимоотношений между взрослыми.

Например, случается, что агрессия ребенка отражает такое же, только скрытое отношение к этому члену семьи со стороны его «любимца» – того другого домочадца, которого на самом деле любит больше всех малыш. Аналогично, естественная и легкая ревность чада к одному из родителей может обретать гипертрофированные формы под влиянием склонности к рукоприкладству, имеющейся у одного из домочадцев, – по итогам подражания ему…

Так что комбинации здесь возможны разные, и нередко вскрыть истинный механизм кусачести ребенка может лишь семейный психолог. Однако при любом, так сказать, раскладе (особенно когда он точно неизвестен) мы можем попробовать следующий ход. Он отменно хорош способностью помочь нам обнаружить эту исходную причину агрессии чада в случаях, когда она скрыта довольно глубоко. А метод заключается в демонстрации повышенного сочувствия пострадавшему – в том же духе плохой актерской игры, со всеми натяжками и преувеличениями, на которые мы только способны.

Например, нам нужно подойти к покусанному/побитому, погладить место повреждения, осведомиться у него, насколько ему больно, предложить чаю… Словом, переключить всю свою заботу и внимание на него на некоторое время. Можно в сочетании с выговором юному агрессору и, опять-таки, пояснением, что мама не хочет играться/общаться с кусачей дочкой/сыном, поскольку так поступать плохо. Время преувеличенной заботы о пострадавшем должно быть таким, чтобы ребенок заметил, что он остался один, и понял, что родительское игнорирование – это отнюдь не так весело, как хотелось бы. Заодно по дальнейшей реакции и поведению ребенка мы сможем судить о том, насколько его удивило наше трепетное отношение именно к этому члену семьи. Другими словами, мы сможем догадаться, насколько оно было для него неожиданным, и, так сказать, в кого он «метил» эту «стрелу» – в нас, в оказавшегося жертвой или вообще в кого-то третьего, кому была отведена роль немого свидетеля.

●При явных авторитарных, так сказать, нотках в поведении чада (оно вымогает что-то, не отставая, меняет тактику и тон с каждым новым отказом) лучше подчеркнуть собственный авторитет – сделать строгое внушение, выпрямившись во весь рост, вместо того чтобы приседать на уровень роста ребенка.

Однозначность и непоколебимость решений в сочетании с намеком на разницу в росте и возрасте – это то, что нужно в разговоре с детьми непоседливыми, энергичными, испытывающими трудности с сосредоточением внимания. Такая малышня очаровательна, но у нее есть одно природное свойство, с которым крайне трудно бороться. А именно, эти заводилы любых компаний просто не могут уделить ни одному серьезному моменту ни секунды внимания. Им все кажется мимолетным, шутейным, не имеющим последствий. Другими словами, они, как никто, склонны забывать, что им отказали, уже через пять минут после эпизода. А еще охотнее они забывают родительские просьбы «больше никогда так не делать» и другие наказы…

Потому внимание неспособных усидеть на месте «чертенят» стоит привлекать несколько подчеркнутой строгостью – это значительно улучшает их способность воспринимать хотя бы собственных родителей всерьез. А вот с детьми менее активными лучше говорить с позиции «на равных», так как они обычно более наблюдательны и способны без понуканий оценить глубину огорчения мамы/папы их поступком. Точно так же длительные «беседы» вразумляющего характера нужно проводить не только после окончания приступа кусачести и демонстративной взаимной обиды, но и тоже сидя на одном уровне с ребенком, не «нависая» над ним.

●Естественным и необходимым в данном случае рефлексом человека, на которого нападают, будет остановить атаку – оттолкнуть ребенка, зажать ему рот, перехватить бьющие ручонки. На самом деле, сделать что-то похожее нужно, но при этом еще и нужно уметь не переборщить. Мы должны помнить, что неожиданно сильно способен укусить или ударить не только малыш, но и мы сами – тем более со злости.

Но в данном случае нам нельзя драться в ответ – наши движения должны быть максимально уверенными и точными. Недопустимо причинять ребенку боль в ответ – это уже и будет дракой. Но дать ему понять, что мы намного сильнее и что мы не играемся, совершенно необходимо. Ведь если даже такой маленький человечек понял и применил в качестве главного аргумента именно язык силы, логично предполагать, что контраргумент такого же типа тоже станет наиболее понятным для него. Оттого атаки детей нужно останавливать, перехватывая бьющие ручки, блокируя попытку укусить вновь. И разговор следует начинать только после того, как «разошедшееся» чадо почувствует, что не может вырваться. Впрочем, в этих мерах нет необходимости, если ребенок, укусив или ударив единожды, затем делает паузу, проверяя нашу реакцию. Тогда он сам дает нам время отреагировать правильно, а значит, второй укус/удар может и не последовать.

●Как уже было сказано выше, избыточную и необъяснимую никакими внешними причинами агрессию у детей часто успешно лечат натуральные материалы и реалии. Постоянный шум, запахи и огни города, склонность синтетических заменителей раздражать кожу, электризуя ее, могут значительно повышать возбудимость психики не то что детей – давно сложившихся взрослых. Характерным признаком агрессии из-за избытка общей возбудимости ЦНС у детей служит не столько бьющая через край энергия или непоседливость, сколько стабильно плохой сон по ночам, раннее пробуждение, позднее (вернее, длительное) засыпание.

Возможно, наше дитятко «истерит» чуть ли не каждый вечер просто потому, что не выдерживает городской динамики?.. Мы можем и должны обязательно попробовать вывезти его за город, на природу – пусть и поиграется у реки, в траве, и поспит, как минимум, пару часов в тех же условиях… Если уже к вечеру малыш начнет клевать носом (необычная картина для родителей таких детей) и проспит всю ночь как убитый, нам стоит крепко подумать над увиденным. Особенно если уровень его активности в течение дня был примерно таким же, как обычно в городе!

Выходом из положения, помимо сомнительного во многих отношениях переезда за город (не будут же папа с мамой ездить на прежнюю городскую работу за тридевять земель!), может стать наполнение комнаты малыша, а также его досуга тем, что мы видели в пригороде. То есть натуральными материалами, запахами травы, бабочками и прочими «пасторальными» элементами. Возможно, его детскую подушку имеет смысл набить мелким, продезинфицированным сеном?.. Или заменить силиконовые, резиновые, пластмассовые игрушки тряпичными, сшитыми из натуральных материалов изнутри и снаружи?.. Само собой, в комнате ребенка лучше положить натуральный коврик – тем более если он постоянно играет в свои кубики именно на нем!

Также следует избегать одежды из синтетических материалов – как для него, так и для себя. Причем даже тех из них, что очень приятны на ощупь – как, например, флис (что-то вроде синтетического заменителя байки из советских времен). Кроме того, нужно чаще находить ребенку нестандартные места для игр. Скажем, выводить его не на детскую площадку (мы никогда не замечали, как мало там тени?), расположенную на пятачке меж трех дорог, а в более или менее просторный парк, пусть до него идти или даже ехать будет чуть дальше. На выходных не стоит упускать случай съездить хотя бы в ближайшую искусственную лесополосу (обычно такие обрамляют города во всех цивилизованных странах), к искусственному или естественному водоему. Ведь даже если купаться там нельзя из-за сильной заболоченности (если этот водоем больше похож на лужу), пусть лучше малыш раз в неделю погоняется за живыми лягушками, чем играется с резиновыми в течение месяца.

●Большинству кусачих и вообще развязно ведущих себя с домочадцами детей помогает общее, не связанное ни с каким конкретным эпизодом отдаление от родителей, организация им личного пространства и времени. Например, карапуза, который пока передвигается по дому лишь на родительских руках, можно переложить спать в собственную колыбельку, в отдельную комнату. Это стоит сделать, если до сих пор он спал с кем-то из родителей (как правило, с мамой) или в колыбельке/яслях, но в одной с ними комнате. Точно так же растущему малышу, возможно, просто нужна его личная, отдельная комната с дверью, которую пока может закрыть за ним хоть на пару часов один из обитателей дома. Впоследствии, по мере взросления, эту дверь будет хорошо оборудовать даже замком – чтобы подросток или уже почти подросток мог в любой момент закрыть ее изнутри, оградив свое пространство от посягательств.

●Даже агрессивным и преследующим определенную цель детям в укусах и ударах больше всего нравится реакция «жертвы» на эту неожиданность. Поэтому очень часто простое лишение их права на такое удовольствие, как очередной вскрик мамы/бабушки и всплеск эмоций, может постепенно свести эпопею кусачести на нет. Наверняка с течением времени мы уже научились предугадывать очередной приступ агрессии у малыша… Так вот, если мы уже можем предугадать укус или удар, нам пора действовать – прижать ладонь к ротику или взять готовые замахнуться кулачки в свои руки за секунду до того, как малыш осуществит свое намерение. Делать это нужно решительно, уверенно, не позволяя ему увернуться или вырваться. Когда он почувствует, что его опередили, следует сказать ему в очередной раз давно знакомое «Кусаться/драться нельзя!».

Как бороться с агрессией подросших сорвиголов

Уже годам к 5–7 склонность нашего отпрыска кусаться окончательно перерастает в склонность затевать потасовки и драки со всеми подряд – многие родители испытали это, так сказать, на собственной шкуре. Да, теперь не проходит и дня, чтобы наше ранее кусачее и обидчивое дитятко не явилось домой в разорванной, испачканной одежде, с ссадинами на щеках и конечностях и… с самым довольным видом, какой только мог у него быть!.. Если раньше нас занимали лишь постоянные синяки на доступных зубкам и кулачкам чада местах, то сейчас мы ежедневно подсчитываем ущерб семейному бюджету от «одноразовой» (надел утром, а вечером ее уже приходится выбрасывать, раз залатать нельзя) одежды. А также собственным нервам из-за сыплющихся со всех сторон жалоб от воспитателей, учителей и родителей тех, кто проиграл в очередной схватке с нашим сорванцом!

Знакомая картина, не правда ли?.. Существует поверье, что мальчики в возрасте с 5 до 15 лет (и даже старше) проявляют больший азарт и склонность к дракам, чем девочки. Но на самом деле это лишь поверье – статистика его отнюдь не подтверждает. Другое дело, что девочки и дерутся с менее заметным уроном для здоровья окружающих, и теряют интерес к этому «развлечению» раньше мальчиков. Однако процент детей, склонных убеждать кулаками вместо слов, примерно одинаков среди представителей обоих полов.

Что можно сказать о причинах детских драк? В принципе в них обычно выливаются первые попытки взять под контроль свою агрессивность – установить для себя черту, за которой от слов пора переходить к делу. Ничего не поделаешь – наш ребенок растет и уже принимает на себя первые социальные обязанности. В частности, в этом возрасте дети делают первые попытки самостоятельной организации взаимоотношений – со сверстниками и старшими ребятами. Причем в данном случае эта задача усложняется необходимостью найти общий язык с теми, с кем их свело не проведенное вместе детство (так дружат соседские дети), а общая группа в дошкольном кружке или класс в школе. Ведь именно в это время мы отправляем юное поколение в самые разные подготовительные учреждения, начиная с детского сада и заканчивая непосредственно школой. Но, помимо обучения новому в планах подготовки к школе, мы еще и активизируем их общественные, так сказать, связи, стимулируем появление у них новых знакомых и друзей. При этом наш ребенок вынужден впервые разбираться в новых условиях самостоятельно – ведь он находится далеко от дома, и мы просто не сможем, даже если захотим, наблюдать, как прежде, за его деятельностью, направлять ее в нужное русло и др.

Словом, в этот период мы едва ли не впервые вынуждены чуть «отпустить поводок», на котором до сих пор держали ребенка. Это ставит его в новые, ранее неизведанные условия. В частности, сравнительно долгие периоды, проведенные вдали от дома и родителей, создают необходимость искать контакт со сверстниками и взрослыми (воспитатель, преподаватель), с которыми у него куда меньше «точек соприкосновения», чем он привык. Естественно, при этом возникает масса вопросов, которые ранее ему в голову не приходили или, по крайней мере, не стояли столь остро. Скажем, понятно, что у малознакомых людей не все можно попросить в той же манере, что у мамы с папой или у не чающей души во внуке/внучке бабушки… С другой стороны, новое окружение, как скоро убеждается малыш, проявляет к его капризам и даже законным требованиям часто еще большее равнодушие, чем домочадцы. Более того – среди новых знакомых ему приходится отстаивать свое право на долю личного пространства, собственность на многие личные предметы втрое активнее, чем дома. Фактически все эти неизбежные ситуации впервые создают для нашего ребенка явный повод и мотив не просто получать что-либо, но очерчивать и отстаивать свое право это получить.

Потому ребенок, в чьей жизни прибавилось самостоятельности, быстро узнает, что такое конкуренция, что взрослым тоже ничего не достается даром… Если в семье есть другой ребенок, эти понятия для него не столь уж новы, – как минимум, он знаком с необходимостью соперничать с братом/сестрой за родительское внимание и ласку. Но если малыш у нас рос один, он неизбежно будет поставлен в совершенно незнакомую ему ситуацию. Само собой разумеется, организовать честный успех среди соперников – задача иногда невыполнимая даже для взрослых, не то что для ребенка. Ведь с ним никто из сверстников церемониться уж точно не будет… Поэтому с момента «удлинения поводка» склонность и привычка к быстрым, агрессивным реакциям в нашем чаде будет расти, что называется, как на дрожжах.

Нам в данном случае нужно учесть, что на этот процесс обстановка дома и взаимоотношения в семье влияют уже весьма опосредованно. Быстрое развитие агрессии, резкости поведения обусловлено здесь совсем другими, внешними факторами. В данном случае условиями, в которых ребенок находится вне своего привычного окружения. На этой почве и возникает нечто новое – ситуации, когда на нас градом сыплются со всех сторон жалобы, а наш бывший «ангелочек» является каждый вечер домой весь в ссадинах и других внешних признаках «отлично» проведенного дня. А между тем как раз дома мы видим только следствия его дневных «похождений» – сам малыш ведет себя от вечера к вечеру на удивление тихо, почти образцово. То есть как раз мы впервые за много лет не слышим ни капризов, ни истерик, ребенок тих и мил, послушен, как никогда, но, судя по всему – только после возвращения домой. Ведь ряд косвенных признаков (следы «жарких схваток», отзывы соседей и педагогов) указывает на то, что дома он ведет себя так хорошо лишь по одной причине. А именно по той, что весь свой «характер» он успел проявить неоднократно за сегодня, но сделал это «где-то там», за пределами дома и семьи.

Нужно сказать, что такое внешнее «исправление» трудного характера малыша редко радует родителей. Ведь ребенок, получивший толику свободы, стремительно становится не только практичнее в реакциях и суждениях, но и нередко куда молчаливее, чем прежде. Последнее особенно характерно для мальчиков, так как девочки эмоциональнее от природы, и потребность поделиться с кем-нибудь своими переживаниями сохраняется у них дольше. Так или иначе, теперь мы наверняка все чаще вопрошаем наше чадо, что произошло на сей раз, но оно в ответ все чаще хмуро отмалчивается и прячет глаза, утирая кровь с разбитой, опухшей губы…

Ранее мы, несомненно, привыкли узнавать в ответ на этот же вопрос всю подноготную их взаимоотношений с Сережкой, начиная с первого дня знакомства и заканчивая эпизодом, когда они что-то не поделили, а результатом спора стали обрабатываемые сейчас мамой синяки. Но теперь, в лучшем случае, мы услышим скупое «Сережка первый начал!» без дальнейших оправданий или пояснений, словно сказанного вполне достаточно для понимания всей картины. И так – раз за разом, пока новая для нас скрытность ребенка не станет такой же привычной, как и прежняя откровенность. Нужно признать, такое отдаление тоже пугает – ничуть не меньше растущей склонности доказывать свою точку зрения в драке. А также, разумеется, вызывающей родительскую ревность самостоятельности, проснувшейся в поведении еще недавно полностью «домашнего» малыша.

Вот таковы особенности этого возраста – еще не переходного, но уже близкого к нему целым рядом признаков, и признаков, сильно тревожащих родителей. Но в действительности в них далеко не всегда стоит усматривать угрозу для себя, семьи или ребенка. Понятно, что, когда сын или дочь отмалчиваются в ответ на некоторые вопросы (на большинство вопросов о том, чем они занимались сегодня целый день), мы, умудренные опытом и начитавшиеся всевозможных «ужасов» в прессе старшие, начинаем подозревать их во всевозможных неблаговидных пристрастиях и поступках… Но на деле эти попытки уклониться от ответов обычно означают лишь, что ребенок взрослеет.

Заметим, что мы предоставили ему больше свободы – фактически предложили решить часть возникающих проблем общения и взаимопонимания самостоятельно. Ребенок согласился сыграть в эту новую игру с большей или меньшей охотой и получил некий результат своих усилий – подрался с Витей, подружился с Олей или Мишей и т. д. Родители не имели отношения к его провалам или успехам – отмежевались от них сами. Да и ребенку, возможно, не нужен их совет, как поступить дальше, или их оценка, все ли он сделал правильно до сих пор. Как видим, в ситуации, когда у него появилось время и занятия, за которыми родители добровольно отказались наблюдать, ему, быть может, просто нечего с ними и обсудить. Другими словами, он может сам не видеть повода и причин говорить об этом за ужином, и воспринимать любопытство, настойчивость родителей как «не суй свой нос в мои дела».

Так что постараемся учесть: мы сами предложили своему чаду толику самостоятельности. Просто при этом мы, как всегда, так и ждем, что само оно ничего не сможет, немедля попадет в какую-нибудь историю и т. п. И каким бы «самым-самым» ни был для нас наш взрослеющий отпрыск, мы всегда тревожимся за него, всегда хотим ему помочь, но, увы, не знаем, как правильно предложить свою помощь. При этом мы совершенно не готовы поверить, что у большинства детей нет никаких затруднений в, так сказать, процессе и получении результатов игры в независимость. И что они просто полагают наши неуклюжие попытки поучаствовать в ней опосредованно, с большой дистанции за неуместное любопытство.

В результате получается картина поистине нелепая – мы ревнуем ребенка к «своим делам», которые сами же ему и задали, а он ревнует к ним же потому, что он уже сам все сделал. То есть не важно, плохо или хорошо, – главное, что он все сделал сам. А теперь мы, вроде как претендуем на то, чтобы разделить с ним лавры победы…

Итак, запомним главное стремление всех детей, отмечающее период с 5 до 7 лет, – стремление к независимости, хотя бы формальной или, если угодно, видимой. В это время все дети стремятся расширить круг своих знакомых – попробовать искать общий язык с теми, кого выберет для знакомства он, а не мама или папа. Кроме того, возраст после 5 лет отмечает неудержимое стремление обзавестись в доме всем своим, личным – своими игрушками, кроватью и комнатой или, как минимум, своим уголком, отделенным от остальной квартиры хотя бы формальной разделительной чертой. Проще говоря, в наших детях, ранее нераздельно связанных с другими домочадцами и зависящих от их воли, впервые просыпается и начинает проявляться все ярче самостоятельная, независимая личность.

Это очень важно понять, запомнить и учитывать впредь всегда, поскольку обретение самостоятельности напрямую связано с умением отстоять, защитить свой интерес и, в конце концов, территорию. То есть это связано с навыком и умением перечить кому-то в чем-то, использовать с этой целью физическую силу, оперировать другими аргументами. В этом смысле естественно, что физическое превосходство является самой простой и доступной ребенку его формой – прямо как в животном царстве. Оттого совершенно неудивительно, что первыми для защиты своих взглядов и интересов любой ребенок учится использовать именно кулаки и зубы. С одной стороны, мы это уже видели – опробовали на себе силу одних и других еще пару лет назад. С другой же – сейчас ранее эффективные методы уже не подействуют, потому что вернувшимся к рукоприкладству отпрыском руководят несколько иные мотивы.

В частности, усложнившееся понимание различий между тем, чего хочет он и другие домочадцы, друзья, одноклассники или даже одногруппники в детском саду. Мы можем не сомневаться, что отныне эта разница начнет стремительно углубляться, и повернуть время вспять у нас уже не выйдет. Иными словами, чем активнее мы станем «приближать» к себе отдаляющееся чадо искусственными методами (не захотим ставить замок в его комнате, начнем угрожать, что, если он все не расскажет, мы узнаем это все у воспитательницы), тем меньше мы будем знать о его внутренних порывах.

На этом моменте перед нами возникнут и быстро заострятся две главные проблемы. Первая будет заключаться в том, как направить новый вид агрессии у нашего подросшего сорванца в приемлемое для общества русло. А вторая – в том, как предоставить ему безопасный и в то же время достаточный уровень независимости. Рассмотрим меры, которые могут помочь нам организовать и то и другое с минимальными потерями в нервах и общественном мнении о нас как о родителях:

●Еще пару лет назад наше «золотко» оценивало свои поступки исключительно на основе реакции взрослых на них. То есть, если мама ругала его, обижалась, злилась, малыш понимал, что его поступок был плохим. Если же окружающие одобряли его, он делал вывод, что поступает хорошо. При этом сложных, смешанных реакций он чаще всего не понимал – только начавшее развиваться представление о добре и зле требовало примитивных, утрированных проявлений того и другого.

Но сейчас наше чадо уже наверняка точно знает, когда поступает плохо, а когда – хорошо. Во всяком случае, у него уже давно выработались и закрепились готовые оценки большинству типичных для жизни ребенка поступков. Кроме того, он уже научился более сложным действиям – умению сравнивать похожие, хотя и не одинаковые случаи, ставить их в один ряд и, соответственно, предполагать реакцию родителей на каждую новую свою «выходку».

Все это означает, что если ранее малыш не понимал, что он иногда способен вытворить, то теперь он делает это все с определенными намерениями и полным пониманием, что скажет на это мама, когда увидит или узнает. А стало быть, он разыгрывает «чертика» или «ангелочка» уже вполне осознанно и намеренно. Наша задача в обоих случаях – лишь понять, зачем он «отличился» в очередной раз.

Как правило, цель своего хорошего поведения ребенок охотно озвучивает сам – например, если мы просим его вести себя хорошо на дне рождения Жени Петровой, он без возражений наденет «бабочку» и даст себя причесать на пробор. Но после целого вечера действительно «шелкового» поведения в гостях он не преминет отпроситься поиграть завтра в футбол на полчаса дольше, напомнит нам об обещании купить новую приставку и др., данном еще в прошлом месяце… И мы можем поверить, что, если мы не выполним его просьбу, при следующем «выходе в свет» он будет «хорошим» ровно первые пять минут. А затем вечер будет безнадежно испорчен – он уж постарается! И если нам кажется, что это «выступление» нам удастся прекратить, как в былые времена, строгим «Нельзя!», мы будем сильно разочарованы глубиной его теперешнего наплевательства в отношении наших запретов!

Поэтому чем старше становится наше чадо, тем строже мы должны придерживаться правила «Ты мне, я – тебе». То есть учесть, что отныне нам уже не удастся бесконечно долго просить в одностороннем порядке, и быть уверенными, что все наши просьбы будут исполнены без дополнительных условий, выдвинутых в ответ. Это уже никак не зависит от того, насколько внятно изъясняется ребенок и насколько послушным он был раньше. Теперь мера его уважения к нашим просьбам зависит только от меры нашего уважения к просьбам, которые озвучивает он. И если мы продолжим «играть в одни ворота», обманывать его (волей или неволей), использовать еще имеющий на него большое влияние авторитет старших, наш шалун быстро превратится в настоящего сорвиголову, на которого мы скоро утратим всякую возможность воздействия.

Оттого привыкнем сами не только о чем-либо просить или чего-то требовать, но и давать больше взамен. Эту безудержную тягу еще совсем ребенка уравнять себя в статусе со взрослыми легко направить в не несущее ему угрозы русло. В конце концов, разве мы уже ему не родители и не знаем его истинных интересов наизусть? Понятно, что, если мы предоставим ему всю свободу выбора ответных требований, он может пожелать такое, что нас не спасет даже «лошадиная» доза корвалола! Но почему бы нам не проявить инициативу, сведя всю его свободу выбора к одному, наиболее приемлемому варианту?..

Следует помнить, что ребенок сейчас добивается лишь равенства с нами – диалога вместо прошлых монологов. Это значит, что ему в принципе не так уж важно, что он получит взамен, – ему гораздо важнее просто получить что-то, уж коль скоро его так убедительно просят что-то отдать! Оттого нам будет удачнее воспользоваться схемой, которая 2–3 года назад быстро превратила бы его в типичного баловника и сибарита, не знающего удержу. А выглядят правильные в данном возрасте предложения так: «Доченька, мы купим тебе этот набор бантов, но я тебя прошу не лениться заплетать каждое утро косу, чтобы ты могла их надеть!» Или: «Сынок, сиди каждый вечер по часу за компьютером. Папа его тебе освободит, но только если ты будешь протирать его и стол каждый раз перед сном!»

●С каждым годом детям все больше начинает нравиться слово «Пожалуйста», вставленное в обращенную к ним просьбу. Причина – все та же. Заключается она в том, что одно лишь это слово превращает в просьбу даже приказ. Поэтому мы получим отличный результат в плане послушания нашего чада, если сделаем над собой усилие и заменим все свои «Живо!», «Бегом!», «Сейчас же!» и прочее вежливым «Доченька, прошу тебя» и «Сынок, пожалуйста».

Эта мера заодно обучит ребенка цивилизованным манерам обращения и за пределами дома. Ведь, согласимся, странно ожидать от малыша, к которому все домочадцы обращаются только в повелительном наклонении, чтобы он попросил у Коленьки понравившуюся игрушку незнакомым ему тоном и с употреблением незнакомого слова!.. Очевидно, что он в лучшем случае сперва попробует ее забрать со словами «Дай мне поиграться!», а после закономерного отказа немедленно вспыхнет драка. Так что, если мы хотим видеть перед собой вежливого ребенка, соответствующее обращение к нему будет в триста раз ценнее напускной любезности, которую мы используем при общении с равными себе взрослыми.

●Приучать детей обращаться к родителям на «вы» или использовать это обращение по отношению к детям современная наука полагает шагом бессмысленным. Ранее считалось, что такая мера вырабатывает у малышни уважение к родителям, подкрепляет и даже закрепляет его… В настоящее время уже доказано, что это не совсем так, и разница между оскорблениями, следующими после «вы» или «ты», остается чисто лексической как для детей, так и для взрослых.

Проще говоря, ошибка воспитания прошлых лет основывалась на том, что «Вы – негодяйка» звучит как-то более странно и неловко, чем привычное каждому «Ну ты и мерзавец!». Несомненно, это различие ощущают и взрослые – после «вы» оскорбить кого-то в бранных, зато откровенных выражениях становится сложнее… Но впоследствии подтвердилось другое мнение – о том, что на общие отношения между родителями и детьми это никак не влияет. Обе стороны (в случае, если они конфликтуют) продолжают думать друг о друге всегда одно и то же, независимо от привычки к тем или иным обращениям. Более того, в ряде семей разница между обращением родителей к детям (на «ты») и наоборот (соответственно, на «вы») дополнительно подчеркивает ощущение зависимости у детей, заостряя многие споры…

По этим причинам в наше время считается, что самое, так сказать, ближнее и дружественное «ты» является оптимальным для семейного круга. Однако принятое во многих учебных заведениях обращение к детям на «вы» со стороны учителя выглядит даже выгодным. Оно подчеркивает официальную дистанцию между ними, недосягаемость авторитета преподавателя. Так или иначе, дома, где цели и задачи общения ставятся совсем иные, такая традиция может еще и усугубить и так немаленькие проблемы.

Потому если наши дети сызмала приучены называть нас на «вы», учтем, что подчеркивать разницу в возрасте и статусе уместно не всегда. В нашем случае это вот-вот (лет буквально через пять) станет совершенно неуместным – начнет раздражать свободолюбивого максималиста – подростка, в которого превратится наше чадо. А значит, с нашей стороны (тем более если проблемы взаимоотношений старшего и младшего поколений и так налицо!) будет разумно предложить всем членам семьи без исключения отныне обращаться друг к другу на «ты». Скажем, мы можем мотивировать это тем, что «мы же все здесь друзья, правда?..».

●Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах к ребенку нельзя применять силу – сверх необходимой для самозащиты, разумеется. Кроме того, в ответ на дерзость и грубость нельзя отвечать выпадами того же толка. Прежде всего, очевидно, что, если папа хватается за брючный ремень в ответ на высунутый дочкой язык, это автоматически выходит за пределы всякой логики и здравого смысла. Если он делает это в ответ на угрозу сына «намять ему бока», это просто слишком – ведь его бока пока целы, и при текущем соотношении физической мощи им ничто не угрожает даже в обозримом будущем…

Если же между родителем и ребенком завязывается настоящая потасовка, такой опыт лишь подтверждает инстинктивную уверенность ребенка в том, что свое право и мнение можно и даже следует доказывать кулаками. Ведь если к этому аргументу прибегают взрослые (хуже того – родители!), почему, в самом деле, это воспрещено ему?!.. Поэтому так часто после всего одного эпизода взаимных бранных оскорблений или драки с родителями дети начинают «выражаться» и колотить всех подряд с таким азартом, словно они видят в этом смысл всей своей дальнейшей жизни.

Так что чем реже в нашей семье будут происходить сцены между взрослыми или взрослыми и детьми, тем быстрее наш ребенок поймет и прочнее запомнит, что уважающие хотя бы себя люди никогда не опускаются до «последних» аргументов, свойственных животному миру. Естественно, для этого нам стоит провести «ревизию» отношений между домочадцами на предмет скрытых и явных конфликтогенов – как было показано в числе мер по подготовке к рождению и воспитанию малыша. Если мы не сделали этого тогда, сейчас, возможно, уже и поздно. С другой стороны, мы говорим о периоде, когда личность ребенка лишь начала активное формирование – когда оно еще достаточно далеко от завершения. Скорее всего, если мы примем все меры для устранения из семьи людей, привычных к таким «доказательствам», помощь опытного психолога позволит нам постепенно сгладить хотя бы самые острые проявления агрессивности у ребенка.

●Не следует начинать каждое возвращение чада домой в виде, к которому мы уже, пожалуй, даже привыкли, со слов «Ну вот, опять подрался/подралась!». Понятно, что мы огорчены, расстроены, разочарованы… Мы можем быть уверены, что это было заведомо понятно даже агрессивному чаду – задолго до того момента, как оно влезло в очередной конфликт. Потому ясно, что все эти наши эмоции ему – не аргумент. А значит, начинать каждый его приход домой со скандала не только бесполезно, но и опасно. В этой «дежурной» фразе ни для кого нет ничего нового, и этим она бессмысленна.

Другими словами, она не действует – так зачем тогда ее повторять?.. С другой стороны, через некоторое время у ребенка прочно закрепится стереотип, что, если он опять подрался по веской, уважительной для него причине, ему лучше вообще не возвращаться домой. То есть бесполезные выговоры лишь выработают у него представление о возвращении домой как о действии крайне неприятном – самой большой неприятности изо всех, что свалились на него за сегодня.

Таким образом, если мы не хотим сами «отвадить» ребенка от нашего общества, разрушить своими руками его представление о доме как месте самом уютном и безопасном, нам следует оставить тактику выговоров в покое. Ведь мы же не хотим получить в один прекрасный день маленького бродяжку, верно?.. Тогда нам стоит попробовать что-нибудь новое. Например, подойти к нему, присесть напротив него на корточки и без эмоций, спокойно попросить его объяснить, почему он подрался на сей раз.

Не нужно «клеймить позором» своего ребенка, притом прямо с порога. Напротив, нужно помнить, что из-за неразвитости механизма направленной агрессии (агрессии ради защиты своих интересов) он часто искренне уверен, что иного выхода у него не было. Поэтому выслушать его повествование следует очень внимательно, не проявляя нетерпения и раздражения, даже если они нарастают со скоростью снежного кома. Внимание очень нам пригодится для того, чтобы придумать, пока он рассказывает, лучшее решение – то, чего он не увидел в силу дефицита жизненного опыта, но что могли бы предпринять мы, оказавшись на его месте.

На этом рассказе лучше сосредоточиться, отбросив все посторонние мысли и эмоции в сторону, – очень часто придумать, как получить свое без драки, нелегко и взрослым. Так что у нас может и не созреть ни одной путной мысли, даже если наш озорник будет изливать накопившиеся эмоции больше часа… Зато мы можем быть уверены, что если вдруг нам удастся быстро найти или хотя бы «сварганить» нечто похожее на дельный совет мальцу, парочка таких счастливых находок – и давно установленную между нам плотину молчания буквально прорвет!.. Только действовать нужно очень осторожно:

●Спрашивать исключительно в периоды, когда мы можем совладать с естественными эмоциями родителя, чье чадо вернулось домой побитое, в лохмотьях вместо одежды – причем далеко не в первый раз. Как и было сказано только что, детские и подростковые конфликты, проблемы обычно кажутся нам пустяковыми и легко решаемыми – но, увы, только кажутся.

Как правило, дети находят советы, данные родителями по тому или иному поводу, совершенно неприменимыми к ситуации, бесконечно далекими от описанных фактов. По этим причинам они и не любят советоваться с нами – наши советы либо кажутся им не столь уж разумными, либо являются таковыми на самом деле. Если сейчас мы решились разобраться в мучающих наше чадо вопросах впервые, чем более беспристрастными и менее самонадеянными мы будем, тем будет лучше для всех.

●Не пытаться заводить разговоры на эти темы, если нам уже давно все равно или у нас заранее готово объяснение в духе «Мне бы его проблемы!» или «Все дети дерутся в этом возрасте!». Нужно помнить, что кажущееся легким и очевидным для нас далеко не обязательно выглядит таким же и для нашего ребенка.

Небрежность наших суждений о поднятой теме будет его раздражать, настраивая против нас, – ведь это мы, взрослые, точно знаем, что завтра все пройдет… Нашему сыну или дочке этот факт кажется не столь бесспорным – все, что он вынужден сейчас отстаивать кулаками, кажется ему вопросом вселенской важности, наполняет его мысли даже по вечерам. Наш ребенок напряженно ищет выход из положения – в том числе не подразумевающий драки. Но ему, в отличие от нас, все эти варианты и их продумывание даются далеко не так просто, как нам, – опять из-за дефицита жизненного опыта. Пожалуй, и впрямь не самое удачное время для бравады и демонстрации собственного интеллектуального превосходства, не так ли?

●Подавить желание в очередной раз выругать его, настроившись на желание действительно помочь – подобрать пример лучшего выхода из данного конкретного тупика.

●Всегда учитывать возраст нашего чада и его оппонента – предложить решение, способное утолить именно детскую (острую, необузданную) обиду. Например, если, с его слов, наш «соловей-разбойник» полез «в пузырь» потому, что Саша назвал его нехорошим словом, понятно, что вариант «Так не дружил бы с Сашей!» подошел бы взрослому. В самом деле, зачем уверенному в себе, зрелому человеку, скажем, Алексею продолжать беседу с неким Александром, если тот невоздержан на язык и совершенно не владеет своими эмоциями? В мире полно потенциальных деловых партнеров, с которыми дела вести значительно проще!

Но самолюбие ребенка пока не созрело до понимания, что демонстративным обрывом дружбы с кем бы то ни было тоже можно больно задеть или что отсутствие нежелательных знакомств улучшает репутацию человека, приносит выгоду… Ему больше подойдет вариант «Найди себе нового друга, а лучше – нескольких, и договоритесь не брать Сашу с вами играться, пока не извинится».

●Дети данной возрастной группы воспринимают смысл сказок куда глубже детей, о которых мы говорили выше. Как мы помним, словарный запас у грудных и едва начавших ходить малышей слишком беден, поэтому читать им сложные сказки часто нет смысла. Они засыпают от монотонных интонаций мамы, но из самого сюжета не понимают даже половины, поскольку не понимают половины звучащих слов… А вот малышам от 5 лет и старше уже можно читать даже произведения со скрытой моралью – они наверняка ее уловят и, так сказать, учтут.

Так почему бы нам «в честь» такого случая не подобрать или не сочинить самим сказку с нужным подтекстом? Например, иллюстрацию на тему того, что мы хотели бы сказать (и, видимо, говорили не раз) своему ненаглядному сорвиголове?.. Скажем, это может быть волшебная история, где вежливый, спокойный персонаж (этакий Иван-царевич, только с джентльменским воспитанием!) получает все, включая замок и красавицу – принцессу в жены. А забияка – антигерой, соответственно, должен оказаться у нас у разбитого корыта… Но учтем: куда бы ни направилась наша фантазия, волшебства и фантастических персонажей в наших сказках должно быть предостаточно. Ведь к счастью или нет, а наше достаточно взрослое для порывов самолюбия и агрессии чадо пока не доросло до чтения философских романов… Кроме того, не стоит затягивать сюжет – сказка должна быть короткой и динамичной, поскольку длинные и скучные истории не нравятся даже большинству взрослых – не то что детей.

●Свое чадо, его привычки и повадки мы наверняка уже изучили, так сказать, вдоль и поперек. Это значит, что момент, когда оно «закипает», готовясь броситься в очередную схватку, несложно предсказать – об этом порыве нас наверняка предупредят подмеченные ранее внешние признаки. Наша задача сейчас (раз уж мы забыли научить этому ребенка во время совместных игр) состоит в том, чтобы «поймать» именно этот момент.

Очевидно, что для этого нам придется вновь понаблюдать за парочкой эпизодов его общения с друзьями, даже если мы уже отпустили его на волю и более не участвуем в его делах. «Напроситься» в качестве наблюдателей нужно ненавязчиво – чтобы это не походило на слежку, от которой наш отпрыск уже отвык и по которой, скорее всего, вовсе не скучает. Впрочем, чем младше наш сорванец, тем проще будет его провести в этих благих целях…

Итак, выйдем на площадку, где возится наше «боевое» дитятко и соседские детишки – компания, которая все еще рискует затеять совместные игры с ним. Посидим в сторонке с каким-нибудь занятием – лишь бы не с праздным или явно, так сказать, шпионским видом. Скажем, мы можем выйти с целью «почитать книгу» или «закончить вязать свитер» на свежем воздухе… Словом, пусть со стороны кажется, что мы вышли сюда по совсем другому делу, хотя на самом деле мы должны внимательно наблюдать исподтишка за возней малышни неподалеку.

Как только наступит «момент истины» (возникнет спор с участием нашего ребенка или он начнет проявлять признаки раздражения по отношению к одному из участников игры), наше, так сказать, маскировочное развлечение нужно немедля прервать. Мы должны быстро подойти решительным шагом к месту поединка, до начала которого остались считанные секунды, – так, чтобы дети, завидев приближение взрослого, не успели успокоиться и разбежаться сами. Когда мы застанем всех участников ровно на тех местах, на каких и рассчитывали, нам нужно тронуть нашего малыша за плечо жестом, который предлагает чуть повременить со взрывом эмоций, а после – показать, как нужно поступать в таких случаях на самом деле. Например, если наш озорник в грубой форме требует у соседского мальчишки понравившуюся ему машинку или солдатика, а тот отказывает, понятно, что растущая настойчивость с обеих сторон закончится дракой спустя несколько секунд.

Мы должны успеть к моменту, когда наш сорванец уже начнет нетерпеливо вырывать игрушку из рук ее обладателя – ведь, скорее всего, он кинется в бой, едва тому удастся отстоять свою собственность… На этом наше чадо следует остановить (лучше, если мы обойдемся только словом «Подожди-ка!» и избежим оборотов вроде «Немедленно прекрати!»), и попросить у мальчика злосчастную машинку: «Пожалуйста, дай ее Мише на пять минут – он обязательно ее вернет!»

Мы можем не сомневаться, что просьба будет выполнена, так как на малыша – обладателя предмета спора подействует просто наш авторитет взрослого человека. Но поскольку наше чадо едва ли уловит эту тонкость (если бы мы были одного с ними возраста, он мог бы и отказать, хотя тоже едва ли), мы получим нужный результат, что называется, и просто, и быстро. Эта легкость и гарантирует, что тот, кого мы сейчас обучаем вежливости (наш отпрыск), наверняка твердо запомнит наш ход. Он запомнит его потому, что, как и было сказано выше, дети постоянно учатся у взрослых – особенно решениям, доказавшим свою эффективность. В данном случае он наверняка сам искал, как поскорее уговорить приятеля поделиться игрушкой, а тут родители показали ему, как это сделать, да еще быстро и без потерь вроде разбитой губы и содранных коленок!..

После этого, само собой разумеется, нам останется лишь проследить, чтобы наше обещание («Он вернет ее через пять минут») было выполнено. Если наш дорогой забияка, за которого мы поручились своим авторитетом, окажется более жадным, чем ожидалось (не захочет возвращать машинку – такое случается часто), нам представится еще и прекрасный случай напомнить ему при всех, что право собственности на эту игрушку принадлежит не ему. То есть что она чужая. Чтобы убедить нашего «жадинку» расстаться с нею, обычно достаточно вопроса «А тебе бы понравилось, если бы он (владелец машинки или солдатика) взял у тебя игрушку поиграть и не вернул?».

Однако нередко приходится прибегать и к справедливому в данном случае шантажу – предложить обоим ребятам обмен игрушками. Но этот метод хорош только в случаях, если прямо здесь, в пределах нашей досягаемости находится одна из самых любимых нашим чадом игрушек. В таких случаях в качестве предмета обмена необходимо предлагать именно ее – чтобы наш малыш смог трезво оценить реальный уровень своей симпатии к чужой машинке… Дети этого возраста (от 5 лет и старше) уже отлично понимают основы, так сказать, экономики – отличают выгодные схемы обмена от невыгодных, честные условия от нечестных. Так что теперь мы будем говорить отнюдь не в пустоту. То есть этот пример послужит уроком не только для нашего «хитрюшки», но и для его оппонента, который, конечно, не всегда ведет себя так нейтрально или даже хорошо, как теперь, когда инициатором конфликта выступило наше чадо, а не он.

●Подрастающее самолюбие ребенка ни в коем случае не стоит задевать – особенно прилюдно. Эта родительская ошибка распространена больше, чем мы думаем, – сказываются причиненные ребенком ранее обиды, разочарования, злость, не кстати вспоминаются масштабы урона, нанесенные его поведением имиджу семьи… Особенно досадно в таких случаях то, что наша взрослая злопамятность, если мы не заметили, просыпается с особенной силой, именно когда ребенок ведет себя хорошо. Как раз в такие моменты мы наносим ему самые болезненные удары, ведь в периоды плохого поведения он, во-первых, ждет плохого отношения в ответ и, во-вторых, мы сами находимся на такой волне негативных эмоций, что просто неспособны на изощренные «шпильки».

А вот едва он своим сносным поведением возвращает нам способность рассуждать здраво, мы начинаем мстить – часто бессознательно, даже не отдавая себе в том отчета. Как результат, вскоре у нашего чада случается очередной «рецидив» – часто обусловленный или, как минимум, ускоренный тем, что наша реакция на его положительные поступки оказалась еще худшей, чем на отрицательные… Потому запомним, что нам нельзя ни при каких обстоятельствах:

● Иронизировать над хорошим поведением малыша в духе «Вот видишь, умеешь же быть отличным парнем!». Особенно неудачно будет брякнуть нечто подобное в обществе, при чужих ребенку свидетелях, которые как раз демонстрируют свое восхищение его «шелковым» поведением, ничего не зная о том, каким он иногда бывает «чертиком».

С нашей стороны будет весьма несвоевременно намекнуть тающим от восторга (восторга, который льстит хорошо себя ведущему малышу паче любых шоколадок и игрушек) окружающим, что нашему чаду на самом деле палец в рот не клади – отхватит руку по локоть. Ведь совершенно очевидно, что он сейчас ничего подобного делать не собирался! А между тем после родительского предупреждения все немедля начали обращаться с ним так, словно кто-то из них уже лишился руки!

● Награждать ребенка за хорошее поведение внешними знаками признательности (игрушками, лакомствами, любимыми развлечениями и др.) – особенно на фоне язвительного обращения, описанного выше. Если мы любим его в такие моменты, ему нужно показать безграничность этой любви. Ведь мы, взрослые, умеем быть скрытными – в отличие от него. И нередко наша сдержанность в проявлении своих истинных чувств достигает такого совершенства, что домочадцы, включая самых младших по возрасту, вовсе перестают различать, когда и что мы ощущаем на самом деле.

В минуты, когда мы в ярости готовы «наговорить лишнего», сдержанность может сослужить нам добрую службу – удержать от непоправимых обвинений и оборотов. Но в минуты любви и взаимопонимания она может точно так же сильно навредить – сделать эти чувства совершенно незаметными для окружающих. По этим причинам свою любовь нужно выражать наиболее понятным ребенку языком – тем более если мы видим, что он до сих пор не обучен проявлениям доброты, ласки, уважения. Вспомним, что любовь выражается не только в подарках – это чувство требует обнять, улыбнуться, взять за руку, поцеловать в щечку и др.

● Никогда не отвечать на уверения ребенка «Он первый начал!», что это все вздор и что мы уверены в обратном. Даже если мы так думаем или точно знаем, что инициатором конфликта был наш ребенок, это не означает, что он нам лжет. Нам следует всегда помнить, что все участники неприятных сцен и споров обычно уверены именно в своей правоте – как ребятня, так, кстати, и сами взрослые. Поэтому утверждение нашего мальца едва ли является сознательной попыткой нас обмануть – шансы на это крайне малы. На самом деле он вполне может так думать по ряду причин. Во-первых, потому, что он до сих пор уверен, что прав был именно он. Во-вторых, учтем, что участник конфликта в большинстве случаев лезет в драку, только когда все попытки убедить соперника другими методами потерпели крах.

Это касается в том числе и детей. Просто в их случае аргументы выглядят не столь изощренными, как у взрослых, их терпение лопается чаще и раньше, чем у сложившихся людей с устойчивой к стрессам ЦНС. Потому наш малыш может быть искренне уверен, что он сделал все, что мог, но его соперник не хотел мирного решения вопроса… Так что под оправданием «Он начал первым» наше чадо может подразумевать все что угодно. И очень часто после расшифровки мысли, заложенной в этом обороте, мы бы и сами признали, что он говорит правду. А значит, нам не надо делать поспешных или тем паче «заготовленных» заранее на все неприятности с его участием, выводов – в них легко ошибиться. Но не следует и принимать тактику, согласно которой наш ребенок «прав всегда», – эта обратная сторона медали тоже может сыграть нам отнюдь не на руку. Здесь разумнее всего просто не спешить впадать в крайности – лучше расспросить наше побитое, но довольное «дитятко» о деталях случившегося. Мы услышим при этом с десяток предложений, начинающихся с «А потом он/я сказал…» – дети пересказывают произошедшее несколько запутанно, но подробно.

Как и было сказано выше, нам будет скучно слушать это повествование, но – только если у нас готов «шаблонный» вердикт. Если же мы и впрямь захотим разобраться, на чьей стороне была правда, или помочь нашему чаду сделать так, чтобы в дальнейшем она была всегда на его стороне, мы будем слушать очень внимательно, а это никогда не скучно. Конечной же целью этих расспросов служит, разумеется, именно он – тот самый «умный» совет, применив который однажды наш ребенок раз и навсегда избавится от нужды доказывать свое мнение кулаками.

Сплошь и рядом причиной повышенной агрессивности поведения у детей и даже взрослых служит острое осознание своей слабости, неспособности отстоять все, что хотелось бы… Другими словами, человеку инстинктивно очень близка и понятна тактика «Лучшая защита – это нападение». Существуют люди, которые по тем или иным причинам ощущают свое бессилие перед внешними обстоятельствами сильнее других. Как правило, такой взгляд на мир формируется быстрее и прочнее у тех, кто слишком часто сталкивался с силами, превосходящими его собственные, действием непреодолимых обстоятельств, проигрывал по своей или не своей вине. Поэтому многие из нас с детства принимают за правило начинать атаку задолго до того, как ее начнет оппонент, – сразу после того, как мы почувствуем, что с первых слов взаимопонимания достичь нам не удалось… Как уже понятно, такое всегда настороженное и «взвинченное» поведение – состояние души «лечится» появлением у нас уверенности в себе и в своих силах. В особенности это касается любых негативных ситуаций – от словесных баталий до рукопашных схваток. И для повышения самооценки в таких случаях у нашего чада мы можем попробовать:

●показать ему на одном или нескольких наглядных примерах, что свою точку зрения и правоту можно эффективно доказать на словах, – для этого не обязательно лезть к оппоненту с кулаками. В частности, можно привести пример со способностью высмеивать оппонента. Предложим ребенку в следующий раз пошутить над противником, его честными аргументами и откровенными выпадами, постараться, чтобы это произошло при свидетелях… Мы можем даже «надоумить» малыша на ряд остроумных ответов, если он передаст нам наиболее часто используемые оппонентом доводы в точности;

●точно так же нам стоит продемонстрировать, что очень часто словесная победа выглядит более значимой, чем кулачная. Например, известно, что виновным в драке считается всегда тот, кто нанес первый удар, даже если его явно спровоцировали к нападению. В некоторых случаях (когда за начало драки полагается крупный «штраф» любого рода) этот вопрос обретает особое значение… Для таких случаев и существуют способы вынудить противника напасть первым – например, высмеяв его. При этом наш малыш должен понять, что напавший первым среди взрослых всегда находится в менее выгодном положении, чем тот, кто удержался от столь примитивных мер. А также что это никак не зависит от предмета спора или степени правоты одной из сторон;

●будет хорошо, если мы научим наше склонное к рукоприкладству чадо предупреждать оппонента о готовности с ним драться еще до нападения. Особенно хорошие результаты этот метод дает с детьми – успешными и азартными бойцами. Если за нашим сорванцом водится именно такая слава, можно не сомневаться, что предупреждение «Я тебе сейчас всыплю!» само по себе станет отличным аргументом для отступления противника. Дети, часто проигрывающие в драках, редко используют этот вариант с успехом… С другой стороны, они обычно и не слишком склонны к явной агрессии. Так что, если у нас как родителей основную проблему составляет высокая, так сказать, боевая активность отпрыска, привычка предупреждать о нападении перед тем, как нанести первый удар, несомненно, избавит его от ряда таких инцидентов;

●наш ребенок, если уж его отличают и азарт, и храбрость в драках, должен уметь здраво оценивать свои шансы в схватке. Возможно, он бы отказался от половины проведенных «поединков» с большей охотой, и только по причине явного неравенства сил. Словом, учтем, что способность тщательно планировать драку часто сама становится веским аргументом в пользу отказа от нее. Таким образом, возможно, наш ребенок не столько храбр, сколько, так сказать, недалек умом именно в смысле способности заранее предсказать исход назревающей схватки? Потому постараемся объяснить ему, что пропорция «двое на одного» – это неизбежный проигрыш в случае драки. Зато в случае словесной перепалки число оппонентов совершенно не значимо – их можно превратить во всеобщее посмешище за минуты, и это потребует лишь пары остроумных выпадов.

Аналогично, нам не помешает донести до него и мысль о том, что при неравном соотношении сил и отсутствии альтернативы (когда не он является инициатором нападения) звать на помощь старших вовсе не зазорно. Ведь нападать вдвоем-втроем на одного куда более постыдно… Естественно, это понимание едва ли уменьшит желание нашего озорника «встревать» в новые неприятности. Но, по крайней мере, оно может спасти его от целого ряда травм, поражений и многих вещей похуже этих.

●Наконец, нашего юного «бойца» не помешает записать в секцию, отвечающую его наклонностям. Например, сейчас на наших, так сказать, просторах отлично прижились и завоевали популярность единоборства не только экзотические, но и хорошо развивающие опорно-двигательный аппарат – айкидо, карате-до, ушу и др. Существует также самбо (расшифровывается как «самооборона без оружия») – отечественная система борьбы, которая представляет собой смесь приемов и техник, позаимствованных из разных направлений.

Кроме того, в нашем распоряжении еще имеется европейская, так сказать, классика – бокс, а также гибридная система боя родом из США – смесь восточных единоборств и бокса под названием кикбоксинг. Однако, пожалуй, не стоит останавливать свой выбор на сумо – уж очень специфичные требования он предъявляет…

Словом, какой бы выбор мы ни сделали, смысл его в том, что уверенные в своей победе люди любого возраста и пола менее склонны первыми ввязываться в конфликты. То есть они ведут себя увереннее перед дракой потому, что больше уверены в своей победе в ней. Говоря еще проще, козырь, даруемый хорошей физической подготовкой, позволяет ребенку реже прибегать к упомянутому выше нападению с целью защиты – ведь теперь он уверен в ее качестве, даже если противник опередит его.

Плюс, не забудем, что подавляющее большинство спортсменов так или иначе проходит небольшой тренинг по контролю над собственными эмоциями в процессе поединка. Очевидно, что бой, который нужно закончить победой, требует холодного расчета и планирования своей тактики, анализа тактики противника. Как только наш сорвиголова начнет осваивать это искусство, эмоции, овладевающие им в бою и, вероятно, приносящие ему отдельную порцию удовольствия, заметно угаснут. Как следствие, проводимые им теперь профессиональные поединки перестанут радовать его на уровне любителя – как «лишь бы почесать кулаки»…

Наконец, в регулярных драках теперь уже не «уличного» толка есть еще одно преимущество. В частности, занятия боевыми искусствами дают нашим забиякам прекрасную возможность «стравить пар» своей избыточной агрессии в условиях безопасных для них и безобидных для окружающих. В то же время они требуют и отдачи «на все сто», так как проходят под наблюдением тренера, в присутствии десятка одногруппников – конкурентов.

Заключение

Итак, мы сами можем видеть, что агрессия у детей сплошь и рядом оказывается связана с ошибками поведения родителей – причем по отношению не только к ребенку, но и друг к другу. Дети – маленькие «обезьянки», активно познающие мир, но способные сделать это лишь через призму родительского опыта и взгляда на него. Мы сами ставим их в такие условия, как минимум, на первые 7–10 лет жизни. Но почему-то мы при этом совершенно не учитываем, с какой пристальной точностью будет копировать нас наше чадо.

Мы действительно не ждем, что оно быстро усвоит и попытается использовать против нас же не только то хорошее, что мы сможем ему передать, но и все плохое, что оно позаимствует у нас без спросу! Объективно, причин не ждать этого или надеяться, что нас «пронесет», нет никаких. Поведение детей всегда отражает проблемы родительских взаимоотношений, словно зеркало. А потому, если мы не хотим увидеть себя в нем в самом неприглядном виде, воспитание ребенка всегда нужно начинать с воспитания себя и других домочадцев.

Здоровый семейный климат особенно важен в течение первых семи лет жизни ее самого юного поколения – поколения детей. Потом ситуация несколько меняется, в нее начинает вплетаться опыт, полученный ребенком уже самостоятельно, за пределами отчего дома. Как правило, его основу составляет самостоятельное общение, попытки выстроить те или иные отношения в различных подготовительных и развивающих кружках, в школе и после нее – в компании обретенных там знакомых и друзей. Впрочем, как мы понимаем, эти не совсем домашние контакты тоже формируются у нашего чада на основе представлений о жизни в обществе, навыков, полученных в процессе родительского воспитания и самостоятельных наблюдений за ними.

Можно понять, если детский сад или школа делают наше чадо агрессивнее, собраннее, скрытнее за недели – даже не месяцы. Это не должно удивлять: ребенок оказался в окружении незнакомых множества взрослых и других детей. То есть в компании большой, случайной и, естественно, не всегда настроенной благожелательно. Такая обстановка быстро научила бы постоять за себя даже нас, а дети вообще все схватывают на лету… Так что скорость и резкость проявления новых, взрослых качеств объясняется здесь интенсивностью «учебного процесса»… Ведь детей в таких учреждениях всегда много, чаще всего среди них имеются разные возрастные группы.

Но это не значит, что знакомая, домашняя обстановка перестает влиять на процесс адаптации ребенка в обществе. То, насколько она будет быстрой и успешной, по-прежнему остается целиком на нашей совести. То есть на более или менее прочном, широком, лишенном (или не лишенном) изъянов фундаменте, который мы возвели и на котором теперь выстраиваются эти попытки. Тем более в этом смысле важно, как будет чувствовать себя наш сорванец по возвращении «оттуда» домой – какую разницу он заметит и какие выводы для себя из нее сделает.

По этим причинам нам при воспитании детей нужно не только начинать, но и заканчивать воспитанием самих себя. Ведь в начале процесса мы должны стать порядочными семейными психологами, разобравшись, что не так во взаимоотношениях домочадцев и как это исправить. Продолжение тоже не за горами, поскольку уже по мере взросления ребенка нам придется своевременно сменить командный тон на партнерский, сообразуясь со стремительным формированием у малыша личности – его личных прав (не только обязанностей), пространства, имущества, статуса в семье. А, так сказать, под конец (в самом начале самостоятельной жизни нашего чада) нас ждет настоящее испытание на прочность. В данном случае это проверка способности либо помочь нашему ребенку «обустроиться» в обществе лучше, чем пока способен это сделать он, либо раз и навсегда перестать быть его советчиками и помощниками. Другими словами, отойти на задний план за считанные недели, чтобы уже никогда не вернуть себе былого влияния на его поступки.

Оглавление

Он кусается и дерется… Что делать?!

Возраст повышенной кусачести

Причины агрессии у самых маленьких

Как не превратить ангела в тирана

Как отучить кусаться и драться ребенка дошкольного возраста

Если ребенок кусается из-за режущихся зубов

Если ребенок кусается от злости…

Если ребенок кусается, чтобы привлечь внимание

Как бороться с агрессией подросших сорвиголов

Заключение Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg