«Иная жизнь»

Когда я был моложе, симпатичнее и самонадеяннее, чем сейчас, в «Литературной газете» ввели новую рубрику «Клуб 13 стульев». Откликнувшись на призыв принимать участие, я поспешил заказным письмом вложить и свои кирпичи в построение светлого здания смехачества. Их (кирпичей) было четыре. Четыре смешные, на мой взгляд, фразы, способные стать афоризмами. Первая — русский вариант знаменитого изречения принца датского Гамлета: «Была — не была». Вторая — осовремененный постулат исторического материализма: «Идея становится материальной силой, когда ее подписывает бухгалтер». В третьей я просто дописал Ленина: «Социализм — это учет, а потом уже работа». И, наконец, в-четвертых, я предложил людей, действующих тихой сапой, объединить в биологический подвид «тихий сапиенс».

Пролетали недели, газета исправно публиковала всякий юмор, кроме моего. Месяца через два пришел ответ: «Мы не сможем поместить Ваш материал, так как редакция публикует только оригинальные, свежие мысли». И подпись: «младший литературный сотрудник Финиасов». И содержание, и почему-то особенно странная фамилия показались мне тогда издевательскими. Тем более, что как подписчик я мог сравнивать. Мои новации, ей-богу, не уступали другим «свежестью и оригинальностью».

Теперь-то я понимаю, что был наказан за дерзкую попытку ревизовать марксизм-ленинизм, что псевдоним Финиасов — это паранджа какого-то газетчика, приученного кусать из-за угла. Но с тем, что предлагаемый к обнародованию материал всегда должен быть интересным, не согласиться было нельзя.

Я — счастливый человек. И не только потому, что мне и моим товарищам довелось в конце 50-х годов исполнить то, о чем только мечтали Жюль Верн и другие фантасты, — через иллюминаторы специального подводного корабля заглянуть в неведомые морские глубины. Главное в том, что спирали бытия, пробившись сквозь лабиринты неожиданностей, приподняли меня на уровень постижения реальности, неизвестной большинству людей. Человечество не осознает, к сожалению, действительных границ своей самостоятельности, не представляет, какому Богу служит на самом деле. Если бы я без комментариев, строго фактографически составил бы эту книгу только из случаев соприкосновения людей с проявлениями чуждой для нас формы жизни, то одно это было бы безумно интересным и не уступило бы, пожалуй, захватывающим писаниям Агаты Кристи и Жоржа Сименона.