«Ницше как предшественник фашистской эстетики»

Помимо того, что я декадент, я еще и противоположность декадента.

Ницше «Ecce homo»

Нет ни одного мотива в фашистской эстетике, который не восходил бы прямо или косвенно к Ницше. Перечислять эти мотивы, начиная с теории мифа и антиреализма, мы здесь не станем: при разборе эстетики Ницше читатель сам почувствует ее родственность с фашизмом настолько ярко, что нам придётся скорее подчеркивать черты различия между ними. А эти черты при всей родственности обеих идеологий в целом встречаются почти на каждом шагу. И происходит это не только оттого, что Ницше все-таки крупный и интересный мыслитель, а его фашистские поклонники и последователи — эклектические апологеты и пошлые болтуны, гораздо важнее то, что Ницше и фашисты принадлежат к двум различным периодам в развитии буржуазной идеологии.

Фашизм стремится вытравить из буржуазного наследия все прогрессивные моменты; когда речь идет о Ницше, это означает, что фашисты должны удалять из него все то, в чем проявляется его субъективно честная романтическая полемика против капитализма. Правда, глубоко пессимистический взгляд Ницше на упадочную буржуазную культуру никак не вычеркнешь из его произведений, как не уничтожишь и того факта, что ницшевская критика буржуазной культуры явилась основой для либерально-реформаторских тенденций империалистического периода, так яростно преследуемых фашизмом. Поэтому официальный теоретик фашизма Розенберг относится к Ницше, при всем преклонении перед ним, «критически». Он видит в нем жертву его дурного, либерального, материалистического времени. «В том, что Ницше сошел с ума, есть нечто символическое. Огромная воля к созиданию прорвалась наконец как бурный поток, но эта же воля, внутренно давно уже сломленная, не могла более добиться творческих результатов. И Розенберг видит знамение этого «безумного времени» в характере того влияния, какое Ницше оказывал в свое время: «Под его эгидой происходило отравление расы всеми сирийцами и негритосами, хотя сам-то он стремился к созданию чистой расы. Ницше был использован исступленными политическими мечтателями, что было хуже, чем попасть в руки разбойничьей банды. Немецкому народу стали говорить только о разрушении всех связей, о субъективизме, о «личности» — и ни слова о дисциплине и высоком внутреннем строе». Словом, Розенберг понимает, что Ницше был в дофашистский период философом ненавистного либерализма.