«Нечто о первом человеческом обществе по данным Моисеева Пятикнижия»

На помочах инстинкта, на которых оно и поныне ведёт неразумную тварь, ввело человека провидение в жизнь, и так как разум его пребывал ещё в зачаточном состоянии, оно стояло у него за спиной, подобно заботливой няньке. Голод и жажда открыли человеку потребность в пище. Всем, в чём он нуждался для удовлетворения этой потребности, провидение в изобилии окружило его и посредством обоняния и вкуса руководило его выбором. Щадя его наготу, оно даровало ему мягкий климат и, оберегая его беззащитную жизнь, установило вокруг него мир, ничем не нарушаемый. Для поддержания рода оно позаботилось вложить в него половое влечение. В том, чем он сходствует с растением и животным, человек был таким образом полностью завершён. Начал понемногу развиваться и его разум. Поскольку природа продолжала печься о человеке, думать и действовать за него, он тем легче и беспрепятственнее мог отдать свои силы спокойному созерцанию, и его разум, ещё не отвлекаемый никакою заботой, мог безмятежно заниматься созиданием для себя орудия — языка, а также развлекаться пленительной игрой воображения. Человек созерцал вселенную ещё счастливым взглядом. Его радостно настроенная душа бескорыстно и целомудренно воспринимала любое явление; целомудренными и яркими отлагались они в его восприимчивой памяти. Итак, беззаботным и благостным было начало дней человеческих, да иным оно и быть не могло, дабы человек окрепнул для предстоявшей ему борьбы.

Предположим, что провидение остановило бы его на этой ступени; в таком случае человек стал бы счастливейшим и разумнейшим из животных, но никогда бы не вырвался он из-под опёки естественных влечений и побуждений, никогда бы его действия и поступки не стали свободными и, следовательно, нравственными, никогда не преступил бы он границ, положенных миру животных. В сладостном покое, подобно вечному младенчеству, протекала бы его жизнь, и круг, в котором бы он неизменно вращался, был бы предельно тесен: от желания к наслаждению, от наслаждения к покою и от покоя — снова к желанию.