«Трефовый король»

Жан-Жак Руссо прожил последние годы жизни в Париже, на одной из старых улиц центральной части столицы. Улица эта тогда называлась rue de la Platrier; впоследствии она часто переименовывалась, в зависимости от существовавшего во Франции строя: вскоре после взятия Бастилии была названа именем Руссо, «духовного отца французской революции», после реставрации Бурбонов снова стала улицей Платриер, а теперь называется rue Jean Jacques Rousseau, по-видимому, уже окончательно: едва ли могут в истории повториться бури, связанные с именем автора «Новой Элоизы»: он давно классик, о котором пишут сочинения в лицеях и которого не слишком читают по окончании лицея.

На этой улице Руссо снимал мансарду у лавочника Венана. Обстановка была очень бедная. В передней на стенах висели кастрюли - тут же находилась и кухня. В следующей комнате стояли две кровати, покрытые полосатыми ватными одеялами. Для полноты «мещанства» была и клетка - не с канарейкой, а с чижом. Денег у Руссо было очень мало: он и на старости лет зарабатывал хлеб перепиской нот. Вероятно, столь знаменитый писатель мог бы и жить, и устроить денежные дела лучше. Но ему нравилась бедность. Или, вернее, ему было приятно колоть своей бедностью глаза богачам, герцогам и принцам, которые его посещали в этой мансарде: «Вот как я живу, я, Жан-Жак Руссо!..» На богачей это, по тем временам, производило сильное впечатление - впоследствии везде в мире их чувствительность несколько ослабела; но тогда о нищете «Жан-Жака» много говорили - сочувствовали, вздыхали и восхищались: «Что с ним поделаешь, такой человек!..» Немногие решались предлагать ему помощь. Известно было, что он однажды осыпал за это бранью коронованную особу. Еще хуже выходило дело, когда, будучи в крайней нужде, он помощь принимал. Руссо как-то сказал госпоже д’Эпине: «Знайте, что я ненавижу людей, которые делают мне добро!..»