«Русские и белорусы — братья в горе и радости»

До 1991 г. в советских школьных и вузовских учебниках четко и ясно объяснялось, как древнерусские народности (этнос) разделились «на три близкородственные народности — русскую, украинскую и белорусскую, что повлекло за собой возникновение трех близких языков с их самобытными, оригинальными путями развития»{1}.

Советские историки придумали даже три этапа формирования украинской и белорусской народностей: первый — вторая половина XII — XIII веков; второй — с XIV века до середины XVI века и третий — со второй половины XVI века до середины XVII века. Спорить с официальными советскими историками означало познакомиться с милыми дядями из «конторы глубокого бурения». Ну а главное, оная проблема не волновала 99,99% населения СССР.

Но вот «нерушимый союз» распался, и на Украине и в Белоруссии появились принципиально иные концепции их исторического развития. Перечисление новомодных теорий займет не одну страницу, поэтому я разделю их на три.

Согласно первой версии в составе Древнерусского государства был не один народ, а целых три — белорусский, украинский и русский.

Вторая версия: Русь — это украинский народ. Позже от него отделились белорусы, а москали украли имя у щирых украинцев, а на самом деле они — смесь угрофиннов и татар.

Третья версия — украинцы и белорусы не имеют никакого отношения к древнерусской народности, а то и вообще к славянам. Первые произошли от укров, а вторые — особый народ — литвины.

Сразу замечу, что оные теории выдвигают не какие-то недоучки или даже сельские учителя и краеведы, а персонажи с кандидатскими и докторскими степенями, многие из которых преподают в государственных ВУЗах Украины и Беларуси.

Итак, кой-кому не понравилось быть… белорусами, и они объявили себя литвинами. Нет, не литовцами, а литвинами. Мол, между этими двумя терминами еще с X века была большая разница. Литвины, мол, славяне, а литовцы, мол, современные этнические литовцы. А, мол, цари и комиссары приказали историкам молчать, и разница исчезла.

Нужно ли с такими персонажами спорить? Ведь монография у меня все-таки историческая, а не пособие по психиатрии.