«Заговор графа Милорадовича»

Моим товарищам по защите Белого Дома России 19–21 августа 1991 года —

«И все так же, не проще,

Век наш пробует нас —

Можешь выйти на площадь,

Смеешь выйти на площадь,

Можешь выйти на площадь,

Смеешь выйти на площадь

В тот назначенный час?!

Где стоят по квадрату

В ожиданьи полки —

От Синода к Сенату,

Как четыре строки?!»

В ХХ веке наша страна являлась полигоном для проведения самых разнообразных социальных экспериментов. Сейчас это как бы общепризнанный факт — независимо от того, кто и как относится к авторам экспериментов, к их мотивам и практике воплощения их идей. Между тем, далеко не столь общепринятым является понимание того, что все эксперименты проходили не только не на голом месте, но были как бы естественным развитием экспериментов, осуществленных в России много раньше.

В настоящее время в историографии дореволюционного периода в значительной степени продолжают господствовать легенды, созданные несколькими поколениями российской интеллигенции еще второй половины ХIХ и начала ХХ вв.

Наиболее характерной чертой тогдашних интеллигентов, до сего времени имеющих славу гуманистов и эрудитов, было их вопиющее невежество.

Знаменитый сборник «Вехи», вышедший в 1909 году, поразил тогдашнюю интеллигенцию обвинением ее в верхоглядстве. Многим это обвинение показалось незаслуженным и клеветническим. На самом же деле «Вехи» были значительно более сильным свидетельством всеобщего невежества, нежели предполагали сами авторы — высокообразованные Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, М.О.Гершензон, А.С.Изгоев, Б.А.Кистяковский, П.Б.Струве и С.Л.Франк, поскольку неопровержимо демонстрировали дремучее невежество и самих авторов.

И «Вехи», и другие их произведения наглядно показывают, что никто из них не был даже знаком с идейным наследием ХVIII века — в противном случае эти критики революционного экстремизма легко бы нашли аналогии того же рода, что приводятся нами в нижеследующем ВВЕДЕНИИ к данной работе. Струве, например, прекрасно владел экономической историей России с самого конца ХVIII века, но мало что знал о более ранних временах; его экскурс в историю воцарения Анны Иоанновны, приведенный ниже, был для него нетипичным исключением.