«Европа в столетие революций»

К середине XVII века страны Европы были уже столь тесно связаны между собой экономически, политически и общей традицией культуры, что многие фундаментальные исторические процессы - при всей специфике их проявления в рамках отдельных стран и этнополитических общностей - носили в своей подосновеподлинно общеевропейский, континентальный характер. Иными словами, универсальный характер сложившейся здесь цивилизации был зримым фактом.

Не случайно достаточно прозорливым современникам той поры уже представлялось очевидным, что каждое действительно крупное событие национальной истории имеет международный аспект, без учета которого оно не может быть надлежащим образом понято и оценено. Наиболее ярким подтверждением этой истины является так называемый кризис XVII века, который в историографии охарактеризован как «всеобщий». И это не только по той причине, что кризис охватил большинство европейских стран, но и прежде всего в силу того, что он оказал влияние практически на все стороны их общественной жизни.

По словам известного современного французского историка Р. Мунье, «семнадцатый век являлсяэпохой кризиса, который затронул человека в целом, во всех сферах его деятельности - экономической, социальной, политической, религиозной, научной и художественной, все его существование на глубочайшем уровне его жизненных сил, его чувствования, его воли». Так, если в хозяйственной жизни он проявилсяв смене циклов рыночной конъюнктуры - цикл высокой конъюнктуры в XVI веке сменился депрессией в XVII веке, то в области социальнополитической многие европейские страны были в XVII веке охваченымассовыми движениями, в основе которых лежал глубокий кризис существующих в них общественно-политических систем. И хотя по своему социальноисторическому характеру, т. е. стадиально, эти движения весьма и весьма различались - от социальной революции 40-х годов XVII века в Англии до крестьянской войны на Украине во главе с Богданом Хмельницким, от Фронды во Франции до восстаний в Неаполе, Барселоне и Лиссабоне, тем не менее все они составляли звенья одной цепи социальных возмущений. Самасинхронность этих проявлений кризисных общественно-политических ситуаций свидетельствовала обуниверсализме глубинных противоречий, процессов, не знавших национальных границ, иначе говоря, о превращении Европы в категорию историческую.