«Управление персоналом»

Управление персоналом (fb2) - Управление персоналом 1285K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Коллектив авторов

Лидерство, приносящее результаты

Дэниел Гоулман

Cпросите у любого коммерсанта: «Чем занимаются эффективные лидеры?» — и услышите самые разные ответы. Лидеры вырабатывают стратегию; они мотивируют сотрудников; формулируют корпоративную миссию; создают организационную культуру… Затем задайте своим респондентам вопрос: «А что должны делать лидеры?» Если вы имеете дело с опытными специалистами, то, вероятно, последует единственный ответ: специфическая обязанность лидера — заботиться о достижении результатов.

Но как этого добиться? Задача стара как мир. Люди не первый век ломают голову, пытаясь понять, что могут и должны делать лидеры, чтобы вдохновлять людей на великие свершения. За последние несколько лет эта головоломка породила целое направление консалтинга. Тысячи «экспертов по вопросам лидерства» сделали карьеру на тестировании и обучении руководителей, и все это ради воспитания особой породы бизнесменов, способных воплощать в жизнь самые смелые замыслы: стратегические, финансовые, органи­зационные или все одновременно.

Но многим людям и организациям эффективное лидерство до сих пор неведомо. Отчасти это объясняется тем, что до недавнего времени не существовало точных данных, которые указывали бы, какой тип лидера особенно эффективен. Специалисты по вопросам лидерства дают компаниям рекомендации, основанные на гипотезах, личном опыте и интуиции. Иногда эти советы приводят к успеху, иногда нет.

Но новое исследование, проведенное консалтинговой компанией Hay/McBer с привлечением информации о 3871 руководителе, — случайная выборка из базы данных, включающей сведения о более чем 20 тысячах высших руководителей со всего мира, — позволило раскрыть тайну эффективного лидерства. В результате исследования удалось выделить шесть своеобразных стилей лидерства, каждый из которых определяется различными доминирующими элементами эмоционального интеллекта. Оказывается, все эти стили, взятые по отдельности, определенным образом влияют на атмосферу в компании, отделе или команде, а также на финансовые показатели этих коллективов. И возможно, важнее всего то, что, по данным исследования, руководители, которые показывают наилучшие результаты, не ограничивались одним конкретным стилем лидерства. В течение нескольких рабочих дней им удавалось прибегнуть к большинству существующих стилей, гармонично сочетая их в разных пропорциях в зависимости от деловой ситуации. Таким образом, совокупность стилей лидерства можно представить в виде профессиональной спортивной сумки с набором клюшек для гольфа. По ходу матча подбирается и вынимается из сумки клюшка, подходящая для следующего удара. Иногда игрок должен обдумать свой выбор, но обычно он действует автоматически. Профессионал чувствует задачу интуитивно, проворно извлекает необходимую клюшку и мастерски пускает ее в ход. Так же поступают и закаленные лидеры.

Что представляют собой эти шесть стилей лидерства? Для людей, имеющих опыт работы в бизнесе, здесь нет открытия. Уже по названию и краткому описанию они наверняка покажутся знакомыми каждому, кто руководит, работает под чьим-либо началом или — как большинство из нас — выступает и в той и в другой роли. Лидеры авторитарного типа требуют немедленного повиновения. Лидеры авторитетного типа мобилизуют людей на претворение в жизнь идеального представления о компании. Лидеры, придерживающиеся товарищеского стиля, формируют эмоциональные связи и создают гармонию. Демократичные лидеры добиваются единодушия с помощью активного вовлечения сотрудников в процесс управления. Образцовые лидеры ждут от своих подчиненных блестящих достижений и рассчитывают на их самостоятельность. Наконец, обучающие лидеры помогают сотрудникам развивать перспективные способности.

Идея вкратце

Многие менеджеры ошибочно полагают, что стиль лидерства раз навсегда определяется особенностями личности, а не является результатом стратегического выбора. Вместо того чтобы выбирать стиль лидерства, который лучше всего подходит им по характеру, им бы следовало спросить себя, какой стиль более всего соответствует требованиям текущей ситуации. Исследования показали, что наиболее успешные лидеры сильны в следующих компетенциях эмоционального интеллекта: мотивация, эмпатия, коммуникабельность, способность к самоанализу и к саморегуляции.

Существует шесть базовых стилей лидерства, каждый из них определяется различными доминирующими элементами эмоционального интеллекта. Лучшие руководители не ограничиваются одним конкретным стилем лидерства, они сильны в нескольких и гармонично сочетают их в разных пропорциях в зависимости от деловой ситуации.

Закройте глаза, и вы, несомненно, сможете представить себе коллегу, который пользуется одним из этих стилей. Да и у вас лично, скорее всего, есть как минимум один излюбленный стиль. Однако упомянутое исследование все же содержит значительную долю новизны, именно оно позволяет сделать выводы, которые пригодятся при практическом применении. Во-первых, в нем подробнейшим образом анализируется, какое воздействие оказывают различные стили лидерства на производительность труда и результаты работы компании. Во-вторых, оно дает нам четкое представление о том, в каких ситуациях менеджер должен переключаться с одного стиля на другой. Кроме того, оно убедительно доказывает, что в смене стилей крайне желательно добиться гибкости. Новым является также вывод о том, что каждый стиль лидерства характеризуется своим набором элементов эмоционального интеллекта.

Лидерство и его влияние

Прошло уже более десяти лет с тех пор, как была впервые научно доказана связь эмоционального интеллекта с коммерческими результатами. Ныне покойный Дэйвид Макклелланд, известный психолог из Гарвардского университета, обнаружил, что лидеры, отлично владеющие шестью или более навыками эмоционального интеллекта, гораздо более успешны, чем те, которым недостает таких положительных качеств. Например, когда он анализировал показатели транснациональной компании, занимающейся продажей напитков и продуктов питания, то обнаружил, что 87% ведущих менеджеров, владеющих большинством навыков эмоционального интеллекта, по размеру итоговых годовых премий оказались в числе трети самых высокооплачиваемых руководителей. Еще более впечатляет то, что их подразделения на 15–20% перевыполняли установленные нормы годовой прибыли. Вместе с тем достижения лидеров, которые не освоили этих навыков, редко признавались выдающимися в соответствующих годовых отчетах, а их подразделения недополучали прибыль в среднем почти на 20%.

Целью нашего исследования было выяснение более мелких деталей существующих связей между лидерством, эмоциональным интеллектом, организационным климатом и эффективностью. Команда коллег Макклелланда под руководством Мэри Фонтейн и Рут Джекобс из Hay/McBer изучила имевшиеся данные о менеджерах и провела обследование нескольких тысяч руководителей, отмечая особенности их поведения и его влияние на атмосферу на предприятии[1]. Как руководитель мотивирует своих непосредственных подчиненных? Что делает с новаторскими инициативами? Как справляется с кризисными ситуациями? На следующем этапе исследования было определено, какие составляющие эмоционального интеллекта формируют каждый из шести стилей лидерства. Насколько развит у лидера самоконтроль и социальные навыки? Насколько в его поведении проявляется участливое отношение к людям?

Эта команда психологов проанализировала непосредственную сферу влияния каждого руководителя и охарактеризовала созданный им климат на предприятии. Следует подчеркнуть, что «климат» — это вовсе не расплывчатое понятие. Впервые определенное психологами Джорджем Литвином и Ричардом Стрингером, а позднее доработанное Макклелландом и его коллегами, оно связано с шестью факторами, воздействующими на атмосферу в трудовом коллективе организации. Это: гибкость корпоративной среды, то есть то, насколько работники способны внедрять новшества, не погрязая в бюрократизме; их чувство ответственности перед организацией; уровень устанавливаемых стандартов; точность предоставляемых работнику сведений о качестве его работы и адекватность вознаграждения; ясное представление сотрудников о миссии и ценностях компании; уровень их приверженности общей цели организации.

Мы обнаружили, что все шесть стилей лидерства оказывают вполне измеряемое влияние на данные аспекты организационного климата (подробнее об этом см. «Разберемся в деталях: влияние стилей лидерства на факторы организационного климата»). В дальнейшем, когда мы обратились к изучению воздействия климата на финансовые результаты компании, как то: рентабельность продаж, рост выручки, эффективность и прибыльность, — то выявили между ними положительную корреляцию. Лидеры, использовавшие стили руководства, направленные на позитивное воздействие на организационный климат, определенно добивались лучших финансовых результатов, чем те, кто им не следовал. Это не значит, что организационный климат является единственным фактором производительности. Экономическая конъюнктура и конкурентная динамика играют, разумеется, чрезвычайно большую роль. Но наш анализ убедительно свидетельствует о том, что атмосфера, царящая в организации, почти на треть определяет ее коммерческие результаты. А это, несомненно, слишком большое влияние, чтобы можно было закрывать на него глаза.

Идея на практике

Зачастую менеджерам не удается в полной мере оценить серьезность и степень влияния организационного климата на финансовые результаты компании, тогда как исследования показывают: атмосфера, царящая в организации, почти на треть определяет ее коммерческие результаты. Климат, в свою очередь, во многом определяется стилем лидерства, диктующим способы, которыми менеджеры мотивируют прямых подчиненных, собирают и используют информацию, принимают решения, осуществляют перемены и справляются с кризисами. Существует шесть базовых стилей лидерства. Каждый из них определяется различными элементами эмоционального интеллекта, лучше всего работает в различных ситуациях и по-разному меняет организационный ­климат.

Авторитарный стиль. Подход «Делайте, что я вам сказал!» может быть весьма эффективен в кризисной ситуации, в ходе реорганизации, при трудностях взаимодействия с неуживчивыми работниками. Однако в большинстве случаев авторитарный стиль пагубно влияет на гибкость организации и уменьшает мотивацию сотрудников.

Авторитетный стиль. Такой лидер применяет подход «Все за мной!»: он формулирует конечную цель, но, как правило, предоставляет подчиненным достаточную свободу действий в выборе способов ее достижения. Особенно эффективен этот стиль, когда бизнес находится на распутье. Однако он не годится, когда лидер работает с командой экспертов или коллег, которые более искушены в данном бизнесе, чем он.

Товарищеский стиль. Отличительная черта этого лидера — лозунг «Люди прежде всего!». Этот стиль особенно кстати придется в ситуации, когда лидер стремится установить в коллективе атмосферу мира и согласия, поднять моральный дух, наладить общение или восстановить утраченное доверие. Но концентрация исключительно на похвале может привести к тому, что плохие результаты не будут исправляться и работники решат, что посредственность в этой организации вполне допустима. Кроме того, лидеры этого типа редко дают конструктивные советы, и при возникновении трудностей сотрудники оказываются предоставлены сами себе.

Демократический стиль. Он оказывает на организационный климат не столь существенное положительное влияние, как можно было бы предположить. Предоставляя работникам право голоса при обсуждении вопросов, которые затрагивают их цели и условия работы, лидер-«демократ» достигает большей гибкости и стремится получить от подчиненных ответственное отношение к работе, а также способствует генерации свежих идей. Обратная сторона медали — бесконечные утомительные совещания и растерянные сотрудники, которым время от времени кажется, что ими никто не руководит.

Образцовый стиль. Лидер, кото­рый устанавливает высокие стандарты работы и сам соответствует им, отлично ладит с высоко­квали­фицированными сотрудниками с высокой мотивацией. А вот остальные, скорее всего, чувствуют, что не в состоянии справиться с требованиями босса, их изматывают бесконечные требования начальства, и их моральный дух падает.

Обучающий стиль. Внимание уделяется в первую очередь индивидуальному развитию подчиненных, а уже потом — выполнению ими текущих рабочих задач. Этот стиль эффективен, если сотрудники осознали свои слабые стороны и хотят научиться работать лучше, и не подходит в том случае, если подчиненные по какой-либо причине сопротивляются переменам или не хотят учиться.

Чем бо́льшим количеством стилей владеет лидер, тем лучше. В частности, умение переключаться между авторитарным, авторитетным, демократическим и обучающим стилями в зависимости от текущей ситуации создает наилучший организационный климат и повышает общую эффективность бизнеса.

Подробнее о стилях лидерства

В распоряжении руководителей имеется шесть стилей лидерства, однако только четыре из них оказывают благотворное воздействие на организационный климат и финансовые результаты.

Итак, давайте рассмотрим каждый стиль лидерства более по­дробно (конспективное изложение материала см. «Шесть стилей лидерства: краткая характеристика»).

Авторитарный[2] стиль

Как-то раз одна компьютерная компания оказалась в кризисном положении: продажи и прибыль сокращались, акции неудержимо падали в цене, среди акционеров царило смятение. Совет директоров пригласил нового генерального директора, пользовавшегося репутацией блестящего антикризисного управляющего. Он активно принялся за работу: начал сокращать штат, распродавать филиалы и принимать уже давным-давно назревшие жесткие решения. Компания была спасена, по крайней мере на какое-то время. Однако, как только этот руководитель пришел в компанию, он установил там режим террора. Генеральный директор запугивал и унижал своих подчиненных, устраивая им разнос за малейшую оплошность. Топ-менеджмент организации редел день ото дня — и не только по причине его сумасбродных приказов об увольнениях, люди уходили также по собственному желанию. Запуганные его привычкой обрушивать гнев на тех, кто приносил плохие новости, непосредственные подчиненные вообще перестали сообщать ему какие бы то ни было известия. Все сотрудники были полностью деморализованы, что обернулось новым спадом экономических показателей после кратковременного улучшения ситуации. В конце концов босс был уволен решением совета директоров.

Нетрудно понять, почему из всех стилей лидерства именно авторитарный в большинстве ситуаций самый неэффективный. Давайте проанализируем, как он влияет на климат в организации. Больше всего страдает гибкость корпоративной среды. Крайняя форма иерархичной деспотии в принятии решений убивает все новые идеи в зародыше. Люди чувствуют, что босс не испытывает к ним ни малейшего уважения, и поэтому не питают никаких иллюзий: «Мне нет смысла даже заикаться о своих идеях — все равно они будут им отвергнуты». Пропадает также и чувство ответственности перед организацией: не имея возможности проявлять инициативу, сотрудники теряют ощущение причастности к судьбе компании и мало заботятся о качестве своей работы. У некоторых возмущение отношением начальства достигает такой степени, что они провозглашают для себя установку: «Я не собираюсь помогать этому подонку».

Авторитарное лидерство наносит вред и системе стимулирования. Для самых лучших работников факторы мотивации не ограничиваются деньгами — для них важно еще и удовлетворение от хорошо выполненной работы. Авторитарный же стиль руководства не щадит профессиональную гордость. Наконец, этот стиль лидерства лишает начальника одного из важнейших инструментов грамотного управления — возможности показать сотрудникам, что их работа является частью значимой коллективной миссии, и тем самым повысить их мотивацию. Такой стиль руководства приводит к потере ясного представления задач организации, к ослабевающей приверженности общим целям и, наконец, к отчуждению людей от своей работы. Сотрудники задаются вопросом: «Да какое мне до всего этого дело?!»

В силу отрицательного воздействия авторитарного стиля на организационный климат можно было бы предположить, что его не следует применять вовсе. Однако в ходе исследования нам довелось быть свидетелями нескольких случаев, когда этот стиль управления пришелся как нельзя более кстати. Рассмотрим в качестве примера поведение руководителя, который был приглашен на должность главы подразделения продовольственной компании, переживающей спад, для того чтобы исправить ситуацию. Первое, что он сделал, — издал приказ о ликвидации устрашающего вида конференц-зала, в котором обычно проходили совещания руководства. По его мнению, это помещение и длинный стол с мраморной столешницей, «походивший на палубу космического корабля "Энтерпрайз" из сериала "Звездный путь"», символизировали застарелый формализм, погубивший компанию. Отказ от официозной обстановки и перенос заседаний в менее торжественную комнату стали сигналом, который невозможно было не заметить. Это привело к улучшению организационной культуры в целом.

Тем не менее авторитарный стиль следует применять крайне осторожно, и прибегать к нему нужно лишь в тех редких случаях, когда это абсолютно необходимо, например во время реорганизации или в условиях угрозы поглощения. В таких обстоятельствах лидер-«диктатор» способен сломать устаревшие методы работы и заставить людей трудиться по-новому. Данный стиль лидерства как нельзя лучше подходит для форс-мажорных ситуаций, например для ликвидации последствий землетрясения или пожара. Он также может быть полезен для устранения трудностей взаимодействия с неуживчивыми сотрудниками, эффективное общение с которыми оказалось не по плечу всем остальным. Однако если лидер полагается исключительно на этот стиль управления или остается верен ему в условиях, когда угроза миновала, то в долгосрочной перспективе его безразличие к моральному духу и чувствам подчиненных окажется губительным.

Азбука эмоционального интеллекта

Эмоциональный интеллект — способность человека эффективно управлять собой и отношениями с другими людьми. Он состоит из четырех основных способностей: самосознания, самоконтроля, социальной чуткости и социальных навыков. Каждая способность, в свою очередь, представляет особый набор навыков. Ниже приводится перечень способностей и соответствующих им качеств.

Самосознание:

эмоциональное самосознание: способность анализировать собственные эмоции и осознавать их воздействие на нас, на наши взаимоотношения и т.п.;

точная самооценка: понимание собственных сильных сторон и недостатков;

уверенность в себе: чувство собственного достоинства и адекватная оценка своей одаренности.

Самоконтроль:

управление эмоциями: умение контролировать разрушительные эмоции и импульсы;

надежность: проявление честности и прямоты;

добросовестность: способность управлять собой и своей ответственностью;

адаптивность: приспособляемость к меняющейся ситуации и умение преодолевать препятствия;

стремление к достижениям: настойчивое желание соответствовать внутренним стандартам качества;

инициативность: готовность к активным действиям и умение не упускать возможности.

Социальная чуткость:

эмпатия: умение прислушиваться к настроению других людей, понимать их позицию и активно проявлять участие в решении их проблем;

деловая осведомленность: понимание текущих событий, иерархии ответственности и политики на организационном уровне;

предупредительность: способность определять и удовлетворять потребности клиентов.

Социальные навыки:

стратегическое лидерство: умение вести за собой и вдохновлять людей своим виде­нием;

влияние: способность применять тактику убеждения;

помощь в самосовершенствовании: поощрение развития способностей других людей с помощью отзывов и наставлений;

общение: искусство слушать и доносить ясную, убедительную и адаптированную к определенному слушателю информацию;

содействие изменениям: способность инициировать преобразования, совершенствовать методы управления и вести сотрудников в новом направлении;

урегулирование конфликтов: снижение разногласий;

укрепление личных взаимоотношений: культивирование и поддержка социальных связей;

командная работа и сотрудничество: взаимодействие с другими работниками и создание команд.

Авторитетный стиль

Том был вице-президентом по маркетингу национальной сети пиццерий, стоявшей на грани краха. Высших менеджеров компании, понятное дело, не могли не тревожить удручающие показатели работы: они опускали руки, не зная, что предпринять. Каждый понедельник все собирались на совещание, чтобы обсудить последние данные о продажах, стараясь изо всех сил найти хотя бы временное решение. Тома такой подход не устраивал: «Мы только и делаем, что анализируем, почему за последнюю неделю наши продажи снова упали. Вся наша компания оглядывается назад, вместо того чтобы подумать, как нам действовать дальше».

Том решил, что изменить способ мышления людей можно на выездном стратегическом совещании. Разговор начался с затасканных трюизмов: высказывались предложения, что компания должна активно стремиться к росту акционерной стоимости и увеличивать прибыльность активов. Том понимал, что такие идеи не способны вдохновить менеджеров ресторана на новаторство или хотя бы нечто большее, нежели просто приемлемая работа.

Поэтому Том сделал смелый ход. В самый разгар совещания он обратился к коллегам с проникновенной речью, призвав их посмотреть на ситуацию глазами клиентов. Клиент, сказал он, хочет, чтобы ему было удобно. Компания занимается не ресторанным бизнесом, ее задача — доставлять высококачественную пиццу в удобное для клиента время и место. Именно ради этого, а не ради чего-то другого и должна работать компания.

Проявив энтузиазм и имея ясное видение проблемы — характерные признаки авторитетного стиля, — Том стал тем самым лидером, которого так не хватало этой компании. Действительно, именно его представления легли в основу новой миссии компании. Но этот концептуальный прорыв был только началом. Том проследил, чтобы новая миссия организации была учтена при стратегическом планировании и официально признана главным источником роста. И еще: его стараниями новая концепция была сформулирована максимально четко, поэтому менеджеры всех местных пиццерий отныне понимали, что именно от них зависит успех компании, и самостоятельно искали новые каналы сбыта.

Результаты не замедлили появиться. Уже через несколько недель многие менеджеры гарантировали клиентам новые, более короткие сроки исполнения заказов. Кроме того, они начали действовать как предприниматели, удачно отыскивая новые торговые точки: киоски на перекрестках оживленных улиц, ларьки на автобусных остановках и железнодорожных станциях и даже переносные лотки в аэропортах и вестибюлях гостиниц. Успех Тома не был случайным. Как показало наше исследование, из всех шести типов лидерства авторитетный наиболее эффективный, поскольку улучшает буквально все аспекты организационного климата. Внесем ясность. Авторитетный лидер выступает как носитель видения стратегии компании; он мотивирует подчиненных, ясно давая им понять, насколько их работа важна для реализации этого видения. Люди, которые работают под началом такого руководителя, понимают, что их ценят, и знают за что. Авторитетное лидерство также укрепляет преданность сотрудников целям и стратегии организации. Признавая важность индивидуального вклада каждого работника в общее дело, лидер, предпочитающий такой стиль руководства, соответственно устанавливает и требования к подчиненным. Когда он оценивает качество их работы — не важно, положительно или отрицательно, — единственный критерий, на который он опирается, как раз соответствие этим требованиям: главное, чтобы сотрудник способствовал реализации концепции корпорации. Всем ясно, какая работа достойна похвалы; не вызывает ни у кого вопросов и политика вознаграждений. Наконец, рассмотрим воздействие этого стиля лидерства на такой параметр организационного климата, как гибкость корпоративной среды. Авторитетный лидер формулирует конечную цель, но, как правило, предоставляет подчиненным достаточную свободу действий в выборе способов ее достижения. Такие лидеры позволяют людям проявлять новаторство, вволю экспериментировать и даже идти на разумный риск.

Разберемся в деталях: как стиль лидерства влияет на составляющие организационного климата

В ходе нашего исследования мы изучали воздействие стилей лидерства на шесть отдельных факторов, формирующих организационный климат, или, иначе говоря, атмо­сферу в трудовом коллективе. Приведенные ниже данные характеризуют количественно и качественно зависимость параметров организационного климата от стиля лидерства. Так, например, если мы посмотрим на такой аспект климата, как «гибкость», то увидим, что авторитарный стиль коррелирует с ним отрицательно, с коэффициентом –0,28, тогда как демократичный стиль обнаруживает с ним прямую взаимосвязь с коэффициентом корреляции 0,28 (то есть коэффициенты равны по абсолютному значению, но имеют противоположные знаки). Обращаясь к авторитетному стилю лидерства, мы замечаем, что он демонстрирует сильную положительную — на уровне 0,54 — корреляцию с аспектом «вознаграждения» и положительную, но не столь явно выраженную — 0,21 — корреляцию с «ответственностью». Другими словами, мы выяснили, что данный стиль лидерства оказывает на «вознаграждения» в два раза более сильное воздействие, чем на «ответственность». Согласно полученным данным, наиболее благоприятное влияние на климат в организации оказывает авторитетный стиль управления, но тем не менее три других позитивных стиля — товарищеский, демократичный и обучающий — совсем ненамного от него отстают. Однако наше исследование показало, что не стоит полагаться исключительно на один какой-либо стиль, каждый из них может оказаться полезным, по крайней мере в течение непродолжительного периода времени.

Из-за своего положительного воздействия на организационный климат авторитетный стиль успешно применяется практически в любой деловой ситуации. Но особенно эффективен этот стиль, когда бизнес находится на распутье. Авторитетный лидер прочерчивает для корпоративного корабля новый курс и зовет за собой всех членов команды, привлекая их ярким образом будущего.

Однако, каким бы конструктивным ни был авторитетный стиль, он применим не в любой ситуации. Он не годится, например, когда лидер работает с командой экспертов или коллег, которые более искушены в данном бизнесе, чем он, ведь в красочном описании фантастического будущего они смогут увидеть только высокопарность или просто непонимание текущей ситуации. Еще одно ограничение: если менеджер излишне настойчиво пытается проводить свою политику, то он может подорвать дух равноправия, необходимый для плодотворной командной работы. Если отбросить эти оговорки, можно сказать, что лидеры обычно достаточно умны, чтобы чаще использовать авторитетную «клюшку для гольфа». Возможно, это не послужит гарантией точного попадания в лунку с одного удара, но определенно окажется полезным с точки зрения исхода всего матча.

Товарищеский стиль[3]

Если авторитарный лидер требует: «Делайте, что я вам сказал!» — а авторитетный подстегивает: «Все за мной!» — то лидер, придерживающийся товарищеского стиля, выступает под лозунгом «Люди прежде всего!». Все внимание приверженцев данного подхода сконцентрировано на сотрудниках — превыше всего они ценят человека и его чувства. Это для них важнее, чем любые цели и задачи. Лидеры, использующие товарищеский стиль, прилагают все усилия к тому, чтобы сотрудники были довольны, а в коллективе царила гармония. Управляя подчиненными, такой босс занят прежде всего формированием крепких эмоциональных связей между людьми. Затем он пожинает плоды своего метода руководства в виде преданности подчиненных. Товарищеский стиль также оказывает заметное позитивное воздействие на характер общения работников между собой. Люди, которые искренне симпатизируют друг другу, много разговаривают на различные темы. Они делятся идеями и заражают друг друга энтузиазмом. Кроме того, данный стиль способствует гибкости корпоративной среды: коллеги-друзья доверяют друг другу, и поэтому новаторство и смелые неординарные действия становятся делом вполне обычным. Благоприятствует и тот факт, что лидер-«товарищ» — как чуткий родитель, который корректирует правила домашнего уклада по мере взросления своего отпрыска, — не навязывает работникам жестких правил трудового кодекса. Он предоставляет свободу маневра, позволяя подчиненным выполнять работу по своему усмотрению, то есть так, как им кажется лучше.

Что касается признания усилий сотрудников и вознаграждения их за трудовые достижения, то лидер, который придерживается товарищеского стиля, никогда не скупится на похвалы. В положительном отзыве заключена особая сила, поскольку он является необычайной редкостью в корпоративной среде: если не считать ежегодной аттестации, большинство людей, как правило, не имеют возможности узнать мнение руководства о своей повседневной работе — разве что отрицательное. Это обстоятельство придает ободряющим словам лидера-«товарища» еще больший вес с точки зрения мотивации труда. Стоит, наконец, отметить, что лидеры, использующие товарищеский стиль, мастерски умеют создать у подчиненных чувство сопричастности делу компании. Так, для разговора по душам они вполне могут пригласить своих непосредственных подчиненных куда-нибудь перекусить или выпить. Они приносят на работу торт, чтобы отметить успех коллектива. В общем, это прирожденные «строители отношений».

Джо Торре — классического представителя товарищеского стиля лидерства — можно назвать душой и сердцем «Нью-йоркских янки» (New York Yankees). Во время чемпионата США 1999 года Торре снова проявил свое умение проникнуть в душу игроков, когда перед ответственным матчем им выпало непростое психологическое испытание. В течение всего сезона он неоднократно находил способ похвалить Скотта Бросиуса за то, что все эти месяцы тот не сдавался и не терял на тренировках боевого духа, несмотря на то что очень переживал после смерти отца. Во время церемонии чествования победителей финала 1999 года Торре разыскал игрока Пола О'Нила. Хотя последний накануне получил известие о смерти отца, он все-таки решил участвовать в решающем матче — и позволил себе разрыдаться лишь после окончания игры. Торре поблагодарил О'Нила за его стойкость, назвав его «воином». Наконец, Торре воспользовался всеобщим вниманием собравшихся на вечеринке, чтобы выразить поддержку двум игрокам, продление контрактов с которыми на следующий год ставилось под сомнение. Он отметил их игру, желая показать команде и своему шефу, хозяину клуба, что это слишком ценные спортсмены, чтобы можно было с ними расстаться.

Считаясь с чувствами подчиненных, лидер, избравший товарищеский стиль, может искренне выражать и собственные эмоции. В тот год, когда брат Торре находился на грани жизни и смерти в ожидании операции по трансплантации сердца, Торре не скрывал переживаний и делился своими тревогами с игроками. Он также делился собственными проблемами, когда проходил курс лечения рака предстательной железы.

Товарищеский стиль, как правило, оказывает на климат в компании благотворное влияние, поэтому его ценность следует признать универсальной. Однако особенно кстати он придется в ситуации, когда лидер стремится установить в коллективе атмосферу мира и согласия, поднять моральный дух, наладить общение или восстановить утраченное доверие. Например, в ходе исследования нам встретилась женщина-руководитель, которую пригласили на место чрезмерно жесткого лидера. Ее предшественник приписывал себе достижения сотрудников и пытался натравить их друг на друга. В конечном счете он потерпел неудачу и был уволен, а в коллективе после его ухода сохранялась атмосфера всеобщего недоверия и апатии. Новой начальнице удалось исправить ситуацию: она показала себя человеком безграничной честности и доказала свою способность восстанавливать испорченные отношения. За несколько месяцев ее пребывания на руководящей должности в коллектив вернулись преданность общей цели и энергия.

Несмотря на преимущества товарищеского стиля, не следует всецело на него полагаться. Поскольку внимание в данном случае уделяется исключительно похвале, это может привести к тому, что плохие результаты не будут исправляться и работники решат, что посредственность в этой организации вполне допустима. Кроме того, в связи с тем, что лидеры этого типа редко дают конструктивные советы по совершенствованию работы, сотрудники предоставлены сами себе и вынуждены без посторонней помощи пытаться развить свои способности. Когда людям требуются ясные указания по поводу того, как выйти из трудной ситуации, товарищеский стиль оказывается беспомощным. Действительно, если в управлении коллективом полагаться исключительно на него, то можно довести дело до полного краха. Наверное, именно поэтому многие начальники-«товарищи», включая Торре, используют этот стиль в сочетании с авторитетным. Лидеры авторитетного типа формулируют миссию, задают стандарты и дают людям понять, насколько их работа способствует достижению общих целей группы. Чередуйте этот подход с чуткостью и заботливостью лидера-«товарища» — и вы получите мощный инструмент управления.

Шесть стилей лидерства: краткая характеристика

В ходе нашего исследования мы выяснили, что руководители используют в своей работе шесть стилей лидерства, каждый из которых определяется специфическим набором навыков эмоционального интеллекта. В таблице даются краткая характеристика этих стилей, их происхождение, оптимальные условия применения, а также воздействие, которое они оказывают на климат в организации и, соответственно, на эффективность ее работы.

Демократичный стиль

Сестра Мэри заведовала системой католического образования в одном крупном городе. Одна из школ — единственная частная школа, расположенная в убогом предместье, — год от года становилась все беднее. Больше не было материальных средств содержать это учебное заведение, и епархия архиепископа приказала сестре Мэри закрыть школу. Но, вместо того чтобы немедленно исполнить распоряжение, сестра Мэри созвала учителей и весь персонал на совещание и подробно рассказала им о финансовом кризисе, угрожавшем существованию учреждения. Впервые работников ознакомили с коммерческой стороной вопроса. Она спросила, есть ли у них идеи по поводу того, как сохранить школу или как лучше организовать закрытие, если все-таки дело до этого дойдет. А потом просто слушала.

То же самое повторилось на встречах с родителями, с представителями общественности, а затем и во время очередных совещаний с учителями и персоналом. По окончании этих встреч, продолжавшихся два месяца, общее мнение было наконец выработано. Стало ясно: школу придется закрыть. Учащиеся, желающие продолжить обучение в рамках католической системы образования, будут переведены в другие учебные заведения.

Хотя окончательный результат не отличался от первоначального решения о закрытии школы, использованный сестрой Мэри подход внес заметные коррективы в позицию общественности. То, что решение было принято коллективно, предупредило негативную реакцию, которая в противном случае обрушилась бы на сестру. Люди сожалели о потере школы, но понимали неизбежность этого шага. Поэтому никто не возмущался.

Сравним теперь действия сестры Мэри с тем, как повел себя священник, оказавшийся в поле нашего зрения в ходе исследования. Этот служитель возглавлял другую католическую школу и тоже получил приказ о закрытии заведения. Священник немедленно выполнил распоряжение. В результате родители начали тяжбы, учителя совместно с родителями устраивали пикеты, а местные газеты печатали передовицы, критикующие это решение. Все эти распри привели к тому, что школа проработала еще год, хотя потом ее все равно пришлось закрыть.

Сестра Мэри явилась примером демократичного лидера и наглядно продемонстрировала преимущества этого стиля. Не жалея времени, лидер старается выслушать все идеи и выработать общее мнение, он добивается доверия, уважения и преданности своих подчиненных. Давая работникам право голоса при обсуждении вопросов, которые затрагивают их цели и условия работы, лидер-«демократ» достигает большей гибкости и стремится получить от подчиненных ответственное отношение к работе. Интересуясь тем, что тревожит членов коллектива, демократичный лидер понимает, какие действия необходимо предпринять для поддержания морального духа. Наконец, сотрудники, получая возможность участвовать в определении своих задач и критериев оценки успеха, весьма трезво подходят к тому, что осуществимо, а что нет.

Конечно, демократичный стиль порою не лишен недостатков. Это объясняет, почему он оказывает на организационный климат не столь существенное положительное влияние, как некоторые другие стили. Одним из наиболее неприятных последствий излишней приверженности данному подходу являются бесконечные утомительные совещания, на которых озвучивается множество идей, но согласия по-прежнему достичь сложно, а единственный видимый результат заключается в планировании новых встреч. Некоторые демократичные лидеры используют данный стиль для того, чтобы откладывать на потом принятие важных решений в надежде, что тщательное коллективное обсуждение проблемы в конце концов подскажет им нужную идею. В реальности результатом подобного поведения могут стать неразбериха и растерянность в рядах сотрудников. Более того, такой подход может даже усугубить конфликтные ситуации.

Когда такой метод управления наиболее эффективен? Демократичный стиль лидерства идеален, когда босс сам не уверен, какой путь ему лучше выбрать, и нуждается в идеях и наставлениях более компетентных сотрудников. Но, даже если руководитель имеет четкое представление о цели корпоративного развития, демократичный стиль вполне подойдет и тут — он поможет лидеру найти новые идеи воплощения этого замысла в жизнь.

Разумеется, поиск совета у неосведомленных или некомпетентных сотрудников — занятие бессмысленное, и здесь демократичный стиль ни к чему. Точно так же было бы ошибкой заниматься достижением консенсуса в кризисный период, когда требуется срочно принимать решения. Возьмем в качестве примера случай, который произошел с генеральным директором одной из компьютерных компаний. Компании угрожали неблагоприятные рыночные тенденции, однако он настаивал на том, что решение относительно выхода из сложной ситуации следует искать совместными усилиями. Пока конкуренты уводили у него из-под носа клиентов, а потребительские запросы менялись чуть ли не каждый день, директор продолжал созывать комиссии для анализа альтернативных вариантов управления фирмы. И затем, когда ситуация на рынке вдруг снова изменилась в связи с появлением новой технологии, генеральный директор не успел вовремя среагировать. Прежде чем он смог собрать очередную специальную комиссию для обдумывания создавшегося положения, совет директоров освободил его от должности. Хотя новый руководитель временами и применял демократичный и товарищеский стили, но в основном он опирался на директивный подход, особенно в первые месяцы работы.

Образцовый стиль

Как и авторитарный, образцовый стиль лидерства занимает свое место в арсенале управленческих подходов, но применять его следует ограниченно. Такой вывод был для нас неожиданным. В конце концов, характерные признаки образцового лидера достойны восхищения. Лидер, для которого свойственен этот стиль руководства, устанавливает высокие стандарты во всем и сам им следует. Он одержим желанием работать быстрее и лучше и хочет этого же добиться от остальных. Он быстро выявляет негодных исполнителей, требует от них большего усердия, и если они оказываются не на высоте, то находит им подходящую замену. Можно подумать, что такой подход должен привести к превосходным результатам, но это не так.

В реальности образцовый стиль лидерства разрушает моральный климат в организации. У сотрудников создается ощущение, что их изматывают бесконечные требования начальства, и их моральный дух падает. Лидеру кажется, что он дает подчиненным четкие указания; на самом же деле большинству его требования неясны, но он не только рассчитывает, что они должны сами знать, что им делать, но даже убежден в этом: «Если я вынужден вам что-то объяснять, значит, вы профнепригодны». Сотрудникам часто приходится лишь догадываться, чего от них хотят, вместо того чтобы двигаться в заданном направлении, максимально полно раскрывая свои таланты. В то же время им часто кажется, что руководитель не доверяет им и не дает самостоятельно справиться с работой или проявить инициативу. Гибкость и ответственность улетучиваются. Работа становится настолько однообразной, что сотрудники начинают скучать.

Что касается положительной оценки трудовых усилий своих подчиненных, то образцовый лидер не особенно щедр на такие отзывы, а то и сам начинает выполнять работу за сотрудников, у которых, по его мнению, возникли сложности. Когда же такой руководитель вынужден уйти из компании, работники чувствуют себя брошенными на произвол судьбы, они привыкли к тому, что «эксперт» устанавливал для них все правила поведения. Наконец, в эпоху правления образцового лидера в организации обычно теряется чувство приверженности общей цели. Причина в том, что люди не понимают, как их личный вклад отражается на коллективных результатах.

Рассмотрим в качестве примера историю одного руководителя, назовем его Сэм, биохимика крупной фармацевтической компании. Благодаря превосходным знаниям в этой области Сэм стал местной знаменитостью. Именно к нему все обращались за советом по специальным вопросам. Вскоре его назначили руководителем группы, которая занималась разработкой нового продукта. Его соратники были не менее компетентны и увлечены работой, чем их новый начальник. Заняв должность лидера команды, Сэм стал задавать темп работы для всех ее членов, оставаясь допоздна и показывая, что можно блестяще выполнить научную работу и в условиях нехватки времени. В итоге команда справилась с порученным заданием в рекордно короткие сроки.

Затем последовало новое задание. Сэм был избран главой сектора научно-исследовательских работ целого подразделения. Теперь на него ложились более масштабные лидерские задачи: следовало четко формулировать перспективные цели, координировать проекты, делегировать полномочия и помогать людям совершенствовать свои навыки. Сэм начал делать неверные шаги. Не веря, что его подчиненные так же талантливы, как и он, Сэм становился «микроменеджером», который углубляется в детали и работает за тех, кто не справляется со своими обязанностями. Не допуская и мысли, что под его руководством подчиненные способны сами улучшить свои показатели, Сэм предпочел работать по вечерам и в выходные дни, чтобы исправить положение в возглавляемой им научно-исследовательской группе. Наконец, по предложению начальника — и к своему облегчению — Сэм вернулся к своей прежней работе в качестве руководителя группы по разработке новых продуктов.

Хотя Сэм поступал и неверно, образцовый стиль не всегда заводит компанию в тупик. Данный подход эффективен, когда работники увлечены делом, имеют высокую квалификацию и не требуют особого руководства. Он, например, хорошо подходит для руководителей коллективов, состоящих из увлеченных своим делом профессионалов, — скажем, группы ученых или юристов. С такой талантливой командой образцовый лидер получает готовую работу вовремя или даже раньше установленного срока. И все же, как и во всех остальных случаях, никогда не стоит ограничиваться одним стилем управления.

Обучающий стиль[4]

Объем продаж одного производственного подразделения всемирной компьютерной компании стремительно падал: если прежде он в два раза превышал аналогичный показатель конкурентов, то теперь снизился до уровня 50% от их показателей.

Поэтому Лоренс, директор по производству, решил закрыть это подразделение, перевести сотрудников в другие отделы, а производственную программу перераспределить между оставшимися отделами. Услышав эти новости, Джеймс, глава закрываемого подразделения, решил за спиной шефа обратиться напрямую к генеральному директору компании.

Как отреагировал на это Лоренс? Вместо того чтобы задать Джеймсу хорошую взбучку, он пригласил его в кабинет и обсудил с ним не только решение о закрытии подразделения, но и будущее Джеймса. Он объяснил ему, почему переход в другой отдел поможет приобрести новые навыки и позволит стать более опытным руководителем, лучше изучить бизнес компании.

Лоренс вел себя скорее как коуч-консультант, чем как начальник. Он внимательно выслушал Джеймса, узнал, что его беспокоит и что внушает надежду, и поделился с ним своими соображениями. Он сказал, что, по его мнению, Джеймс давно утратил ощущение новизны от своей работы и перестал развиваться; как-никак, в этой компании он никогда не занимал других должностей. Босс отметил, что предвидит огромный успех Джеймса на новом поприще.

Затем разговор перешел в практическую плоскость. На тот момент Джеймс еще не получил аудиенции у генерального директора, которой так горячо добивался с тех пор, как прослышал о предстоящем закрытии подразделения. Зная об этом и о том, что генеральный директор безоговорочно поддерживает инициативу закрытия, Лоренс все-таки не пожалел времени и помог Джеймсу подготовиться к встрече, порекомендовав, как изложить свою позицию. «Нечасто доводится говорить лично с генеральным директором, — заметил он, — так что не упустите свой шанс и произведите на него впечатление своим здравомыслием». Он посоветовал Джеймсу говорить не только о себе лично, но и о судьбе всего подразделения: «Если он решит, что вас заботит исключительно личная выгода, то выгонит вас, не успеете вы переступить порог его кабинета». Он убедил Джеймса изложить свои идеи в письменном виде — генеральный директор предпочитал именно такую форму общения с подчиненными.

Почему, вместо того чтобы устроить Джеймсу скандал, Лоренс стал его наставлять? «Джеймс — хороший парень, очень талантливый и перспективный, — объяснил нам Лоренс, — и я не хочу, чтобы из-за этого инцидента пострадала его карьера. Мне хотелось бы, чтобы он остался у нас в компании, чтобы показал себя на все сто, чтобы учился, процветал и развивался. Хотя в этот раз Джеймс повел себя неверно, это не значит, что он плохой работник».

Поведение Лоренса иллюстрирует обучающий стиль в действии. Настоящий коуч-лидер помогает своим подопечным определить их сильные и слабые стороны, связать эти качества с собственными устремлениями — личными и карьерными. Он стимулирует сотрудников установить долгосрочные цели и помогает им осмыслить план их достижения. При этом лидер четко обозначает границы своей ответственности и роль самого сотрудника в реализации этих планов, а также дает необходимый инструктаж и оценку. Коуч-лидер умеет грамотно делегировать полномочия, предоставляя возможность сотрудникам выполнять сложные задания, которые обогащают их профессионально, даже если работа вряд ли будет выполнена быстро. Другими словами, такие лидеры готовы переживать временные затруднения, если сложный этап является частью успешного долгосрочного развития.

Наше исследование показало, что из шести стилей лидерства обу­чающий используется реже всего. Многие лидеры признались, что в условиях нестабильной экономики у них просто не остается времени для неторопливых и систематических занятий с сотрудниками и хлопот в связи с их профессиональным ростом. Однако стоит отметить, что лидеру достаточно сделать первый шаг, а потом для занятий уже почти не потребуется выкраивать дополнительное время. Лидеры, которые пренебрегают этим стилем, отказываются от мощного инструмента мотивации: он оказывает на организационный климат и производительность труда заметное положительное воздействие.

Очевидно, благотворное влияние обучающего стиля на результативность компании можно считать парадоксальным. Дело в том, что такой подход прежде всего ориентирован на индивидуальное развитие, не имеющее непосредственного отношения к производственным задачам. Но, несмотря на это, его применение приводит к явному улучшению показателей. Это объясняется тем, что в данном случае лидеры поддерживают с сотрудниками постоянный диалог, что, в свою очередь, позитивно отражается на всех аспектах организационного климата. Возьмем, к примеру, гибкость корпоративной среды. Когда работники знают, что начальнику не безразлично, как у них идут дела, и он отслеживает их успехи, то не боятся экспериментировать. Ведь они уверены, что незамедлительно получат конструктивную оценку своей работы. Также благодаря налаженному диалогу с коуч-лидером люди знают, чего от них ждут и как их работа вписывается в общую концепцию или стратегию. Это обеспечивает ответственное отношение к своим обязанностям и ясное представление о целях организации. Что касается приверженности общей цели, то обучающий стиль оказывается полезен и здесь, потому что всем своим поведением лидер как бы говорит: «Я верю в вас, я вкладываю средства в ваш талант и рассчитываю на исключительные усилия с вашей стороны». И сотрудники часто отвечают на этот призыв всем сердцем, душой и разумом.

Обучающий стиль хорошо подходит для многих деловых ситуаций, но, наверное, наиболее эффективен, когда подчиненные сами стремятся к совершенству. Например, он особенно уместен в тех случаях, когда сотрудники осознали свои слабые стороны и хотят научиться работать лучше. Данный стиль хорошо подходит также для ситуаций, когда люди понимают, что развитие новых способностей поможет их профессиональному росту. Словом, коуч-лидер сыграет свою роль наиболее успешно, если его подопечные искренне хотят научиться чему-то новому.

Но обучающий стиль неэффективен в условиях, когда сотрудники по какой-либо причине сопротивляются переменам или не хотят учиться. Он не возымеет никакого действия и в случае, если сам лидер недостаточно опытен или чуток для того, чтобы оказать работнику необходимую поддержку. Доказано, что многие менеджеры не знакомы с обучающим стилем или не умеют его использовать. Этот пробел особенно заметен, когда необходимо постоянно давать оценку качеству работы подчиненных, в том числе положительные отзывы, которые порождали бы мотивацию, а не вызывали смятение или безразличие. Некоторые компании осознали позитивное воздействие этого стиля и пытаются внедрить его в среде управленцев. Порой значительная часть годовых премий напрямую зависит от умения руководителей способствовать успеху непосредственных подчиненных. Но многим организациям еще только предстоит открыть для себя все преимущества этого стиля лидерства. Хотя он не оказывает непосредственного воздействия на получение прибыли, однако каким-то образом заметно ее повышает.

Не замыкайтесь на одном стиле

Многие исследования, включая и наше, показали, что чем больше стилей использует руководитель, тем лучше. Самый здоровый моральный климат и самые высокие результаты мы наблюдаем в компаниях, руководители которых владеют четырьмя и более стилями лидерства, особенно если среди них есть авторитетный, демократичный, товарищеский и обучающий. Более того, самые успешные руководители умеют в зависимости от ситуации плавно менять один стиль на другой. Может показаться странным, но такие примеры встречались нам чаще, чем мы ожидали. И в гигантских корпорациях, и на малых предприятиях такое лидерство представлено как опытными ветеранами, способными четко изложить свои принципы руководства, так и предпринимателями, полагающимися лишь на внутреннее чутье.

Самые эффективные лидеры идут дальше простого механического подбора стилей в соответствии с готовым списком смоделированных ситуаций. Все происходит гораздо естественнее. Эти руководители тонко чувствуют, какое влияние они оказывают на других людей, и гибко корректируют свой стиль, чтобы добиться лучших результатов. Это те самые лидеры, которые с первых же минут разговора способны понять, что талантливый, но не справляющийся с работой сотрудник деморализован поведением жесткого менеджера и, чтобы снова воспрянуть духом, нуждается в простом напоминании о важности его вклада в общее дело. Руководитель этого типа может вдохновить работника, поинтересовавшись, каких целей он хочет достичь, чтобы поручить ему более ответственное задание. Бывает и так, что ему с самого начала становится ясно, что работнику придется поставить ультиматум: либо он исправляется, либо увольняется.

Рассмотрим пример такого лидерства в действии. Джоан, директор крупного подразделения глобальной компании, выпускающей напитки и продукты питания, вступила в должность в период, когда это подразделение находилось в глубоком кризисе. Оно не выходило на плановую норму прибыли уже шесть лет, потеряв незадолго до этого 50 миллионов долларов. Моральный дух среди менеджеров высшего звена был на самом низком уровне, недоверие и обиды безу­держно росли. В таких условиях начальство дало Джоан четкую установку: подразделению необходима реорганизация.

Джоан удалось исправить ситуацию благодаря тому, что она переключалась с одного стиля на другой с удивительной легкостью. С самого начала она поняла, что у нее очень мало времени на то, чтобы демонстрировать эффективное лидерство и создавать атмо­сферу взаимопонимания и доверия, и ей срочно необходимо узнать, какие именно части организационного механизма серьезно барахлят. Первым делом она решила поговорить с управленцами. В течение первой рабочей недели за завтраком и обедом она лично беседовала поочередно с каждым членом управленческой команды. Джоан стремилась узнать, как каждый из них понимает создав­шуюся ситу­ацию с коммерческой и организационной точек зрения. Но она акцентировала внимание не столько на том, как оценивает положение тот или иной сотрудник, сколько на том, что он представляет собой как личность. Применяя товарищеский стиль лидерства, она интересовалась их жизнью, узнавала мечты и цели в жизни.

Она также воспользовалась обучающим стилем, пытаясь помочь каждому реализовать свои карьерные устремления. Например, один из менеджеров, который часто получал нарекания, что не умеет работать в команде, поделился с ней своими тревогами. Ему казалось, что на самом деле он хороший член команды, но его удручали постоянные жалобы коллег. Понимая, что это талантливый и ценный сотрудник, Джоан договорилась с ним, что укажет ему (приватно), в чем состоит его негативное влияние на командную работу.

За этими индивидуальными встречами последовало трехдневное выездное совещание менеджерского состава. Целью Джоан было сплотить команду, чтобы каждый почувствовал свою ответственность за решение любой проблемы компании. Используя установку демократичного стиля, она призвала всех свободно говорить о своих обидах и выражать недовольство.

На следующий день Джоан почувствовала, что группа готова приступить к выработке решений по выходу из кризиса, и попросила каждого предложить три оригинальные идеи, как следует поступить. После обобщения предложений Джоан стало ясно, что коллектив единодушен в понимании приоритетов фирмы и, в частности, выступает за сокращение издержек. Когда группа закончила разработку конкретных планов действий по каждой приоритетной позиции, Джоан добилась желаемой приверженности общему делу и консенсуса.

Получив таким образом стратегический план, Джоан переместилась в область авторитетного стиля лидерства, возложив на избранных сотрудников ответственность за реализацию каждого последующего этапа и обязав их отчитываться за свои действия. Например, подразделение сильно снизило цены, но не получило роста объема продаж; очевидный выход из этой ситуации — немного повысить цены. Предыдущий вице-президент по продажам был человеком нерешительным, и в результате его бездействия проблема со временем только усугубилась; на нового вице-президента легла особая ответственность за корректировку цен, которая бы позволила исправить положение.

В течение последующих месяцев Джоан продолжала в основном использовать авторитетный стиль лидерства. Все время она стремилась увлечь группу новой миссией, доходчиво объясняя стратегию и напоминая каждому, насколько важны его усилия для достижения цели. Однако в первые недели осуществления плана Джоан чувствовала, что необходимость выхода из кризиса оправдывает на этом этапе авторитарный стиль, уместный в условиях, если кто-то вдруг не справляется со своим заданием. Она говорит: «Я вынуждена была проявлять жестокость, чтобы мы завершили задуманное. А для этого нужны порядок и собранность».

Каковы оказались результаты? Улучшились буквально все стороны организационного климата. Люди приветствовали нововведения. Все говорили о новой концепции развития подразделения и гордились своим вкладом в осуществление общей мечты, ясно понимая новые цели. Окончательным доказательством успешности гибкого подхода лидера стал балансовый отчет: уже через семь месяцев подразделение Джоан получало прибыль на 5 миллионов долларов больше, чем планировалось.

Добавьте красок в свою палитру

Разумеется, редкий руководитель имеет в своем репертуаре все шесть стилей лидерства, и уж совсем мало таких, кто знает, когда и как их следует применять. Когда мы сообщали о результатах нашего исследования менеджерам различных организаций, то чаще всего слышали: «Я же владею лишь двумя!» и «Я не могу применять все эти стили. Это было бы неестественно».

Такие настроения понятны, и в некоторых случаях выход из положения найти довольно просто. Лидер может создать команду, в состав которой войдут сотрудники, владеющие не свойственными ему стилями. Например, вице-президент по производству успешно управляла глобальной системой своей компании, используя в основном товарищеский стиль. Она постоянно разъезжала по заводам, встречалась с начальниками цехов, вникала в их проблемы и давала понять, что сотрудники ей небезразличны. Стратегией подразделения, состоявшей в стремлении к исключительной эффективности, она поручила заниматься своему заместителю, который отлично разбирался в технологических вопросах и пользовался ее доверием. Ответственность за соблюдение стандартов качества была возложена на коллегу, мастерски владевшего авторитетным стилем управления. К тому же в ее команде всегда работал руководитель образцового типа, и именно он сопровождал ее в поездках по заводам.

Такой подход к восполнению пробелов в арсенале лидерских навыков вполне приемлем, но я бы все-таки порекомендовал альтернативный путь — обогащение собственной палитры стилей. Чтобы освоить их как можно больше, руководители должны прежде всего выяснить, какие навыки эмоционального интеллекта необходимы для стилей управления, которыми они пока не владеют. После этого уже можно заняться планомерной работой над собой для развития нужных качеств. Например, лидер, использующий товарищеский стиль, особенно хорошо владеет тремя навыками эмоционального интеллекта: он способен понимать чужие чувства, строить отношения с людьми и эффективно общаться. Во-первых, эмпатия — способность воспринимать переживания других — позволяет ему проявлять чуткость в общении с сотрудниками и адекватно реагировать на их эмоциональное состояние, добиваясь тем самым взаимопонимания. Во-вторых, он естественно и легко устанавливает новые отношения, лучше узнавая людей и укрепляя дружеские связи. Наконец, выдающийся лидер-«товарищ» мастерски владеет искусством межличностного общения, что особенно полезно, когда надо вовремя сказать нужное слово или в соответствующий момент отреагировать хотя бы при помощи жестов.

Если ваш излюбленный стиль лидерства — образцовый, а вам хочется почаще использовать преимущества товарищеского стиля, то следует развивать способность к сопереживанию, а возможно, еще и искусство налаживания контактов или эффективного общения. В качестве другого примера возьмем руководителя авторитетного типа, который хочет овладеть демократическим стилем. Ему, вероятно, придется поработать над своей способностью к сотрудничеству и общению. Подобные советы по развитию лидерских навыков могут показаться наивными; легко сказать: «Ну-ка измени себя», но развитие эмоционального интеллекта — вполне реальная задача, и все зависит от практики. (Подробнее о методах улучшения эмоционального интеллекта см. «Как развить эмоциональный интеллект».)

Как развить эмоциональный интеллект

В отличие от IQ, который в основном предопределяется генетически и мало меняется с детства, эмоциональный интеллект можно развить в любом возрасте. Однако это не так легко. Повышение эмоционального интеллекта требует практики и упорства. Но результаты стоят этих усилий.

В качестве примера рассмотрим опыт управленца, который работал главой маркетинговой службы в одном из подразделений международной продовольственной компании. Энергичный и нацеленный на улучшение показателей, Джек (буду называть его так) являл собой классический пример образцового лидера. Он постоянно искал более совершенные методы работы и слишком часто вмешивался, беря выполнение задачи на себя, когда кто-нибудь, как ему казалось, мог не уложиться в срок. Хуже того, Джек был склонен придираться к тем, кто, по его мнению, не соответствовал необходимым стандартам, и впадать в гнев, как только чьи-то методы работы не вписывались в его представления.

Как и следовало ожидать, поведение Джека оказывало губительное воздействие на организационный климат в коллективе. За те два года, что Джек руководил подразделением, финансовые показатели совсем не выросли. Начальник предложил Джеку обратиться к специалисту по развитию лидерских способностей, и хотя Джек был от этого не в восторге, но согласился, понимая, что на кону его карьера.

Коуч-консультант, специалист по обучению людей навыкам эмоционального интеллекта, первым делом определил достоинства и недостатки Джека с помощью метода комплексного тестирования. Всесторонняя оценка имеет большое значение для развития эмоционального интеллекта, поскольку те, кому больше всего необходима помощь специалистов, обычно не видят общей картины. Действительно, по данным нашего исследования, самые успешные руководители если и переоценивают свои способности, то не более чем по одному параметру эмоционального интеллекта, тогда как их менее эффективные коллеги преувеличивают свои качества по четырем и более параметрам. Джек был не худшим руководителем, но охарактеризовал себя лучше, чем его непосредственные подчиненные, которые особенно низко оценили его умение владеть собой и способность сопереживать.

Сначала Джек расстроился, узнав результаты. Но, когда наставник показал, какова связь этих недостатков с его неспособностью использовать соответствующие стили лидерства — особенно авторитетный, товарищеский и обучающий, — Джек понял, что должен улучшить данные, если хочет продвинуться по служебной лестнице. Признание этой связи является необходимым элементом работы над собой. Дело в том, что для развития эмоционального интеллекта недостаточно одного уик-энда или специального семинара — требуются упорные тренировки в реальной рабочей обстановке в течение нескольких месяцев. Если люди не видят смысла изменять себя, то не станут и прилагать таких усилий.

Как только Джек выяснил, в чем именно ему следует усовершенствоваться, и настроился на работу, они с коуч-консультантом выработали план, по которому обыденные деловые ситуации превращались в ролевую игру. Например, Джек осознавал, что в спокойной обстановке легче понимает чувства другого человека, но как только начинает испытывать напряжение, то полностью перестает воспринимать эмоции других людей. Из-за этого он не мог внимательно слушать сотрудников в те моменты, когда это было важно для дела. Потому в его плане обучения основное место было отведено корректировке поведения в трудных ситуациях. Всякий раз, когда Джек чувствовал недовольство, он должен был сделать шаг назад, то есть внимательно выслушать и не торопиться вмешиваться, дать высказаться другому человеку, а затем задать уточняющие вопросы. Смысл был в том, чтобы отказаться от привычки осуждать собеседника или нападать на него в сложных обстоятельствах.

Изменения произошли нескоро, но, практикуясь, Джек научился подавлять внезапные вспышки гнева, а также вступать с сотрудниками в разумный диалог вместо использования гневных обвинений. Он отнюдь не всегда соглашался с мнением другого, но теперь давал человеку возможность привести свои доводы. Джек практиковался постоянно. Он перестал скупиться на похвалу, чаще отмечая успешно выполненную работу и меньше критикуя подчиненных. Он напоминал им, что все они вносят вклад в общую миссию, и удерживал себя от излишнего регламентирования рабочего процесса.

Джек встречался с консультантом два-четыре раза в месяц, чтобы проанализировать свои достижения и получить советы по отдельным проблемам. В частности, он ловил себя на том, что к нему иногда возвращались старые привычки: желание прерывать собеседников, делать работу за отстающих подчиненных и раздражаться по малейшему поводу. Обычно он об этом сожалел. Вместе с коуч-консультантом они тщательно анализировали такие эпизоды, желая выявить их «спусковой механизм» и выработать способ действий в аналогичных ситуациях. Такие меры по «предупреждению рецидива» снижают вероятность будущих приступов раздражения или даже полностью от них излечивают. Через шесть месяцев после начала обучения в поведении Джека наметился явный прогресс. Он и сам заметил, что число приступов раздражения снизилось с одного и более за день до одного-двух в месяц. Климат в подразделении значительно улучшился — и экономические показатели наконец-то поползли вверх.

Почему на совершенствование навыков эмоционального интеллекта уходят месяцы, а не дни? Дело в том, что в этом процессе участвует не только неокортекс, но и эмоцио­нальные центры мозга. Неокортекс, то есть развитая кора головного мозга, отвеча­ющая за освоение технических навыков и когнитивные способности, «обучается» очень быстро, в отличие от эмоционального мозга. Но, чтобы новую модель поведения усвоили эмоциональные центры, необходимы многократные повторения и тренировки. Таким образом, развитие эмоционального интеллекта сродни искоренению старых привычек. Механизмы мозга, которые отвечают за лидерское поведение, должны забыть старые и закрепить новые навыки. Чем чаще повторяется некая поведенческая последовательность, тем прочнее становятся соответствующие мозговые схемы. Наступает момент, когда новые нейронные связи становятся для мозга «выбором по умолчанию». В случае Джека именно в этот период он приобрел способность без особых усилий выполнять функции руководителя, используя разные стили лидерства, которые теперь шли на пользу и ему, и всей компании.

Больше науки, меньше искусства

Как и воспитание детей, эффективное лидерство никогда не будет точной наукой. Но нельзя вдаваться и в другую крайность: оно не должно становиться для нас чем-то непостижимым. Благодаря современным исследованиям родители смогли понять многие генетические, психологические и поведенческие особенности детей, которые определяют их «производственные показатели». Так же и лидеры: из нашего нового исследования они сумеют почерпнуть сведения о том, какие качества гарантируют руководителю успех. Не менее важно и то, что сегодня они получили возможность узнать о том, как добиться этого успеха на практике.

Все, что окружает современный бизнес, постоянно меняется, и лидеры должны вести себя соответственно. Руководители, как профессиональные игроки, должны менять «клюшки для гольфа» — разные стили лидерства, используя наиболее подходящий в нужное время и в должной мере. Наградой им будет высокий результат.

Впервые опубликовано в выпуске за март — апрель 2000 года.

Еще раз о мотивации сотрудников

Фредерик Герцберг

Сколько раз в статьях, книгах, выступлениях, на семинарах вы сталкивались с сакраментальным вопросом: «Как заставить подчиненных делать то, что мне нужно?»

Психология мотиваций — очень сложная наука, которой пока мало что удается утверждать с полной уверенностью. Однако, несмотря на печальное соотношение между знаниями и домыслами, люди с энтузиазмом встречают каждый новый появляющийся на рынке рецепт, сопровождаемый хвалебными отзывами ученых умов. Не претендуя на истину в последней инстанции, отмечу, что высказанные в настоящей статье идеи проверены на практике во многих компаниях, и я от души надеюсь, что кому-то эта статья поможет ответить на вопрос, заданный выше.

«Мотивация» при помощи пинков

При чтении лекций, посвященных мотивации, я обнаружил, что аудитории обычно требуются быстрые практические решения — так что начну с простой формулы мотивации.

Как проще и надежнее всего заставить подчиненного что-либо сделать? Попросить? Но если он (или она) скажет вам, что не хочет этого делать, то вам потребуется консультация психолога, чтобы определить причину такого отказа. Приказать? Допустим, по его ответу вы увидите, что он не понимает, чего вы хотите, — и тогда вам придется приглашать специалиста по методам общения, чтобы он объяснил вам, как справиться с этой ситуацией. Предложить материальное вознаграждение? Не мне вам объяснять, как сложно построить систему поощрений и управлять ею. Показать, как это делать? Но демонстрация подразумевает дорогостоящую программу обучения. А нам нужен простой способ.

В каждой аудитории обязательно есть менеджер, придерживающийся принципа «прямого действия», который выкрикнет с места: «Пнуть его посильнее!» И будет полностью прав. Самый надежный и не требующий исключительных ораторских дарований способ заставить кого-то выполнить задание — это дать ему пинка. Поговорим об этом подробнее.

Существуют разные формы пинков; я перечислю здесь некоторые из них.

Негативный физический пинок

Это буквальная трактовка термина, весьма популярная в прошлом. Однако негативный физический пинок имеет три больших недостатка: 1) это некрасиво выглядит; 2) это противоречит драгоценной идее доброй воли, которую лелеют в большинстве компаний; 3) физическое воздействие непосредственно стимулирует вегетативную нервную систему, что часто приводит к негативной обратной связи, то есть сотрудник может автоматически дать вам сдачи. Эти факторы привели к появлению запретов на применение негативного физического пинка в корпоративной культуре.

Раскрывая бесконечные источники психологической уязвимости человека и методы игры на них, психологи тем не менее пришли на помощь любителям этого вида пинка после его окончательного запрета. «Он выбил у меня почву из-под ног!», «Не понимаю, что она имела в виду!», «Начальник меня постоянно игнорирует». Подобные «крики души» — результат применения такого метода, как…

Идея вкратце

Представьте себе настолько мотивированных работников предприятия, что они стремятся работать больше, а не меньше, добровольно берут на себя дополнительную ответственность и радуются сложным заданиям, а не зарплате и премиям.

Думаете, это невозможно? Возможно, если вы разберетесь в противоречивых силах, стоящих за мотивацией, то поймете, что большинство применяющихся сегодня стимулов на самом деле совершенно неэффективны. Как бы СМИ ни убеждали нас в обратном, мотивация не зависит от привилегий, удобных офисов или даже продвижения по службе и размера заработной платы. Эти внешние стимулы могут заставить людей усердно трудиться — но обычно лишь до получения вожделенной прибавки к зарплате или повышения.

Хотите правду? Власть работодателя над мотивами работников весьма ограничена. Да, несправедливо низкая заработная плата может морально уязвлять. Тем не менее даже щедрое денежное вознаграждение и прочие внешние стимулы не гарантируют более усердного и эффективного труда подчиненных.

Почему? Для большинства людей гораздо большее значение имеют внут­ренние вознаграждения: сложная, но интересная работа, а также возможность принимать на себя больше ответственности.

Конечно, без внешних стимулов работодателю все равно не обойтись. В конце концов, мало кто может позволить себе трудиться вообще без зарплаты. Но подлинный ключ к мотивации работников — активация их внутренних генераторов. В противном случае вы устанете постоянно «перезаряжать» их «батарейки».

Чего же позволяют добиться негативные пинки? Если я дам вам пинка (физически или психологически), то кто получает мотивацию? Мотивирован буду я, а вы начнете шевелиться! Негативные пинки создают не мотивацию, а движение. Итак, идем дальше.

Негативный психологический пинок

Имеет ряд преимуществ по сравнению с негативным физическим пинком. Во-первых, жесткость этого метода не видна со стороны, боль от него накапливается постепенно, и жертва до поры до времени держит ее в себе. Во-вторых, так как этот вид пинка воздействует на высшие центры коры головного мозга, вероятность ответной физической реакции снижена. В-третьих, поскольку число вариантов психологических страданий, испытываемых человеком, практически бесконечно, направления и места применения метода возрастают многократно. В-четвертых, тот, кто отдает распоряжение о пинке, остается в стороне: система сама выполняет всю грязную работу. В-пятых, тот, кто практикует психологические пинки, удовлетворяет свое эго, даже если физическое насилие кажется ему отвратительным. И наконец, если работник начинает кому-то жаловаться, его или ее всегда можно уличить в паранойе, поскольку никаких «материальных» доказательств нападения не существует.

Идея на практике

Как обеспечить мотивированность работников? Вы можете активизировать их труд, применив следующие принципы.

Повысьте у них степень ответственности, ликвидировав некоторые уровни контроля.

Дайте людям контроль над всем процессом или блоком работы.

Предоставьте подчиненным прямой доступ к информации, вместо того чтобы снабжать ею в первую очередь менеджеров.

Позвольте людям брать на себя решение новых, более сложных задач, с которыми они не сталкивались ранее.

Давайте индивидуальные задания, которые помогут подчиненным повысить свой профессиональный уровень.

Результат? У сотрудников возникает чувство повышенной ответственности и осознание собственных достижений вместе с новыми возможностями для непрерывного обучения и развития.

Пример: Крупная компания разно­образила обязанности сотрудников, ответственных за общение с акционерами. Она назначила в каждом отделе экспертов по различным вопросам. Отныне сотрудники обращались за консультациями к ним, а не к вышестоящим руководителям. На этих экспертов также была возложена персональная ответственность за качество и объем переписки с акционерами. Младшие руководители, которые раньше проверяли и подписывали все письма, теперь стали просматривать лишь 10%. После этого они перестали постоянно давить на сотрудников по поводу дневной выработки.

Эти вроде бы скромные перемены принесли значительные дивиденды: в течение полугода мотивация людей резко возросла, что подтверждалось их ответами на вопросы типа: «Какие у вас есть возможности сделать что-либо значимое на своем рабочем месте?» Не менее ценным стало значительное повышение качества их труда, измеряемое, в частности, точностью и скоростью ответов на запросы акционеров.

«Обогащение» труда — непростой процесс. Менеджеры поначалу испытывают страх перестать быть востребованными, если у их подчиненных возрастет степень ответственности. Самим же подчиненным, скорее всего, потребуется определенное время на то, чтобы привыкнуть к новым задачам и обязанностям.

Однако постепенно менеджеры открывают для себя свои подлинные функции, например начинают развивать персонал, вместо того чтобы просто контролировать его работу. И в конечном итоге энтузиазм сотрудников и их преданность своему делу возрастают — а вместе с этим растет и общая результативность деятельности компании.

Позитивные пинки

Если я говорю вам: «Сделайте это для меня или для компании, и я взамен дам вам премию, вознаграждение, более высокий статус, продвижение по службе, любые принятые в компании формы компенсации», — мотивирую ли я вас? Удивительно, но практически все менеджеры, которым я задавал этот вопрос, отвечали: «Да, это мотивация».

У меня есть пес породы шнауцер. Когда он был щенком, я слегка подталкивал его сзади, чтобы побудить его сделать то, что мне нужно. Со временем роль физического воздействия заменило собачье печенье. Кто же в таком случае мотивирован — я или собака? Собака хочет печенье, а мне нужно, чтобы она сдвинулась с места. То есть мотивация есть у меня, а собака просто двигается. Иногда я применяю метод пинка спереди — тяну за ошейник вместо того, чтобы толкать сзади. Для позитивных пинков в арсенале любой компании есть огромное количество и разнообразие форм «собачьего печенья», которые она держит перед носом у сотрудников, чтобы заставить их действовать.

Мифы о мотивации

Почему пинки — это не мотивация? Подталкивая свою собаку спереди или сзади, я снова и снова заставляю ее сдвинуться с места. Аналогичным образом я могу энное число раз «перезарядить батарейку» у подчиненного. Но мотивация-то подразумевает наличие у человека собственного «генератора»! Тогда ему не нужно никакой внешней стимуляции. Человек просто хочет это сделать.

С учетом вышесказанного рассмотрим некоторые виды позитивных пинков, которые развились как попытки внушить мотивацию.

1. Сокращение рабочего времени

Удивительный способ мотивировать человека работать — лишить его работы! За последние 50–60 лет компании (формально и неформально) снизили продолжительность рабочего времени настолько, что постепенно идут к «шестидневному уик-энду». Интересный вариант такого подхода — развитие программ отдыха для сотрудников. По идее, те, кто вместе развлекается, должны стремиться работать совместно. На самом же деле мотивированные люди стремятся работать больше, а не меньше.

2. Повышение заработной платы

Мотивирует ли оно людей? Да, мотивирует — к следующему повышению. До сих пор в среде специалистов можно встретить «мастодонтов», которые убеждены: заставить сотрудников шевелиться можно с помощью депрессии. Им кажется, что, если повышение заработной платы не работает, значит, должно сработать снижение.

3. Социальный пакет

В своем стремлении опекать своих сотрудников от колыбели до могилы бизнес порой превосходит самые социально ориентированные государства. В некоторых компаниях стоимость соцпакета достигает четверти заработной платы сотрудников — а им все еще не хватает мотивации!

Люди сейчас проводят меньше, чем когда-либо, времени на работе, получая все больше денег и гарантий, и эту тенденцию уже невозможно повернуть вспять. «Соцпакеты» воспринимаются уже не как вознаграждение, а как неотъемлемое право. Шестидневная рабочая неделя — это негуманно; десятичасовой рабочий день — это эксплуатация; расширенная медстраховка — это элементарная порядочность; а продажа акций сотрудникам по фиксированным ценам — не что иное, как удовлетворение хваленой американской инициативы. Если минимальные гарантии не растут постоянно, у работников возникает ощущение, что компания скатывается в каменный век.

Осознав, что «экономические аппетиты» и лень некоторых работников беспредельны, бизнес стал прислушиваться к специалистам по поведению. Основываясь скорее на гуманистической традиции, чем на научных исследованиях, эти специалисты критикуют менеджмент за неумение обращаться с персоналом. Отсюда логично последовали следующие виды пинков.

4. Воспитание человеческих отношений

Более 30 лет изучения и использования психологических методов управления людьми в коллективе породили дорогостоящие программы по человеческим отношениям и все тот же вопрос: как мотивировать работников? Причем ситуация обостряется. Если 30 лет назад было достаточно попросить: «Пожалуйста, не плюйте на пол», — то сегодня потребуется уже три «пожалуйста», чтобы работник почувствовал психологически правильное отношение к себе.

Неспособность метода, основанного на человеческих отношениях, создать мотивацию привела к выводу, что контролеры или менеджеры сами лгут себе, практикуя порядочность в межличностных контактах. Поэтому возникла более продвинутая форма пинков, основанных на отношениях, — воспитание чувствитель­ности.

5. Воспитание чувствительности

Вы правда-правда понимаете самого себя? Вы правда-правда-правда умеете доверять другим? Вы правда-правда-правда-правда умеете сотрудничать? Неудачу воспитания чувствительности те самые специалисты, которые предприимчиво пользовались этим методом, теперь объясняют невозможностью провести правда (пять раз) правильные курсы по тренировке чувствительности.

Осознав, что с помощью социальных, экономических и межличностных пинков можно получить лишь временные преимущества, менеджеры по работе с персоналом заключили, что проблема не в их собственных действиях, а в неспособности сотрудников понять, что они делают. Это открыло новые перспективы коммуникации, новую область «научно» санкционированных пинков.

6. Коммуникации

Факультеты менеджмента наперебой приглашали профессоров по методам общения. Те должны были научить будущих управляющих воздействовать на сотрудников так, чтобы те понимали, как менеджеры стараются ради их блага. Специальные отделы, брифинги, инструкции и разнообразные формы пропаганды, посвященной важности коммуникации, плодились как грибы после дождя. Дошло даже до образования Международного совета редакторов научно-технических изданий. Но мотивация так и не возникла. Тогда вполне логично решили: вероятно, менеджмент не слышит мнений и суждений сотрудников. После этого появилась следующая разновидность пинков.

7. Двусторонние коммуникации

Менеджеры начали проводить исследования настроений сотрудников, составлять рекомендательные планы и программы группового взаимодействия. Они общались с сотрудниками и выслушивали друг друга. На мотивацию это не слишком повлияло.

По-новому взглянув на свои концепции и данные, специалисты по поведению продвинули человеческие отношения еще на один шаг дальше. Проблеск истины начал мелькать в работах так называемых психологов потребностей высшего порядка[5]. К несчастью, психологи-«актуализаторы» смешались с «классическими» психологами человеческих отношений — и появился новый тип пинков.

8. Причастность к общему делу

Хотя, возможно, первоначальная идея этого не содержала, причастность к делу превратилась в лозунг: «Дайте им широту перспективы». Например, если рабочий на конвейере в день закручивает торцевым ключом 10 тысяч болтов, сообщите ему новость: он делает Chevrolet. Еще один вариант — внушить работникам ощущение, что они в какой-то степени сами определяют участок своей работы. Цель — дать человеку почувствовать свои достижения вообще, а не просто реальный вклад в выполнение задачи.

Но мотивации снова как не было, так и нет. Это привело к неизбежному выводу, что с сотрудниками что-то не так, и, как следствие, к изобретению нового метода пинков.

9. Консультирование сотрудников

Впервые эту форму пинков на систематической основе, вероятно, применили во время Хоторнского эксперимента[6] в Western Electric Company в начале 30-х годов XX века. Тогда выяснилось, что сотрудникам кажется, будто они мешают «рациональной» деятельности предприятия. Для особо мнительных организовали консультации, чтобы они могли поговорить со специалистом о своих проблемах. Хотя методы консультирования были весьма примитивны, инициатива получила широкое распространение.

Надо сказать, что консультационный подход пострадал во время Второй мировой войны. Люди хотели делиться пережитым, но консультанты забыли о своей роли добровольных слушателей и стали пытаться решать проблемы, о которых узнавали во время бесед. Правда, этот этап психологам удалось преодолеть. Сегодня метод консультирования вновь востребован. К сожалению, консультации, как и прочие методы, не снимают остроту вопроса «Как мотивировать работников?».

Поскольку разнообразные пинки приводят лишь к кратковременной активизации объекта, можно с уверенностью предположить, что затраты на подобные мотивационные программы продолжат расти, а невозможность решить проблему в долгосрочной перспективе подтолкнет к изобретению все новых и новых методов мотивации.

Пинки и мотиваторы

Перефразируем все тот же вечный вопрос: как установить в работнике «генератор»? Прежде чем высказать какие-либо теоретические и практические предложения по этому поводу, я должен вкратце познакомить вас с моей «мотивационно-пинковой» теорией отношения к работе. Эта теория впервые возникла на основании изучения деятельности инженеров и бухгалтеров. С тех пор было проведено как минимум 16 масштабных исследований (в том числе в ряде коммунистических стран).

Результаты этих исследований, подтвержденные во многих других работах, позволяют предположить, что и удовлетворенность своей деятельностью, и недовольство ею зависят от ряда факторов (см. «Факторы, влияющие на отношение к работе, по данным 12 исследований» с объяснением ниже). Любопытно, что эти два ощущения (удовлетворенности и неудовлетворенности) не являются противоположными друг другу. Противоположность удовлетворенности работой — это не неудовлетворенность, а скорее, отсутствие удовлетворенности. Аналогично противоположность неудовлетворенности работой — это не удовлетворенность, а отсутствие неудовлетворенности.

Сложность восприятия моей идеи состоит в том, что мы обычно воспринимаем удовлетворенность и неудовлетворенность как противоположности. Иными словами, то, что не удовлетворяет, должно вызывать неудовлетворенность, и наоборот. Но, когда речь заходит о поведении людей на рабочем месте, одной игрой слов не обойдешься.

Основную роль здесь играют две разные группы человеческих потребностей. Одна из них — это потребности животного происхождения: безусловный рефлекс избегания болезненных ощущений из внешней среды плюс все условные рефлексы, связанные с основными биологическими потребностями. Например, люди вынуждены зарабатывать деньги, чтобы не умереть с голоду; голод — это основной биологический стимул, на основе которого у нас вырабатывается специфическая потребность в деньгах. Другой набор потребностей связан с характеристикой, свойственной исключительно человеку, — способностью к достижениям и ощущению психологического роста. Стимулами потребности в росте служат задачи, дающие возможность этого роста; это и есть удовлетворенность работой. Однако в корпоративной среде можно обнаружить и стимулы, вызывающие поведение, связанное с избеганием болезненных ощущений.

К факторам роста, или мотиваторам, свойственным работе, относятся: достижения, их признание, сама работа, ответственность и развитие или продвижение по службе. Факторы избегания не­удовлетворенности, или пинки, не относятся к работе как таковой; это политика компании и управление, контроль, межличностные отношения, условия труда, заработная плата, статус и гарантии.

Совокупность факторов, связанных с удовлетворенностью и неудовлетворенностью работой, выявленная по итогам опроса 1685 работников, показана на диаграмме «Факторы, влияющие на отношение к работе, по данным 12 исследований». Результаты демонстрируют: мотиваторы служат главным источником удовлетворения, а пинки — главным источником неудовольствия от работы. Эти 12 исследований были проведены среди следующих групп работников: руководители низшего звена; женщины-специалисты; управляющие сельскохозяйственных предприятий; мужчины-менеджеры, собирающиеся выходить на пенсию; технический персонал больниц; контролеры промышленных предприятий; медсестры; работники общепита; военные офицеры; инженеры; ученые; домработницы; учителя; технические специалисты; женщины-сборщицы на конвейере; бухгалтеры; финские прорабы; венгерские инженеры.

Респондентов спрашивали, какие события в их трудовой жизни рождали в них удовлетворенность или неудовлетворенность. Ответы были зафиксированы в долях процентов от всех «позитивных» и «негативных» событий. (Общая сумма процентов как в «пинках», так и в «мотиваторах» может составлять более 100%, так как часто одно событие отнесено к двум или более факторам; к примеру, продвижение по службе часто предполагает и повышение ответственности.)

Вот пара типичных ответов: «Я был несчастлив, потому что не справлялся с работой», — пример негативного эффекта, связанного с достижениями. «Я был счастлив, поскольку компания реорганизовала отдел таким образом, что мне больше не пришлось отчитываться перед человеком, с которым мы не ладили», — пример из небольшой группы позитивных событий, связанных с политикой компании и управлением.

Как показано в правой нижней части диаграммы, из всех факторов, связанных с удовлетворенностью работой, доля мотиваторов составила 81%. А из всех факторов, связанных с неудовлетворенностью, 69% относятся к пинкам.

Вечный треугольник

В сфере управления персоналом существуют три основных «философских» направления. Первое основано на организационной тео­рии, второе — на производственном инжиниринге, а третье — на науке о поведении.

Сторонники организационной теории считают, что человеческие потребности настолько иррациональны, разнообразны и зависят от конкретных ситуаций, что главная функция управления персоналом — поддерживать «максимальную прагматичность», соответствующую ситуации. Если рабочий процесс организован правильно, рассуждают они, то люди трудятся максимально эффективно и относятся к работе с воодушевлением.

Приверженцы производственного инжиниринга убеждены, что человечество придерживается механистической организации, мотивировано экономически и его потребности лучше всего удовлетворять, выстраивая наиболее эффективный производственный процесс. Таким образом, цель управления персоналом состоит в создании наиболее эффективной системы поощрений и условий труда, способствующих наиболее эффективному использованию человеческих способностей. Они считают, что оптимальной организации труда и правильного отношения к работе можно достичь за счет структурирования рабочих мест.

Бихевиористы сосредотачивают свои взгляды на настрое отдельных работников и их групп, социальном и психологическом климате, то есть на одной или нескольких гигиенических и мотивационных потребностях. Сторонники этого направления основное внимание обращают на воспитание отношений в коллективе, рассчитывая таким образом создать здоровый рабочий настрой и корпоративный климат, поддерживающий общечеловеческие ценности. Бихевиористы считают, что эффективная деятельность и организационная структура возникают на основе здорового отношения работников к своим обязанностям.

Эффективность подходов организационных теоретиков и приверженцев инжиниринга была и остается предметом живых дискуссий. И те и другие заявляют, что им удалось многого достичь. Между тем, бихевиористы продолжают задаваться вопросом: какова цена человеческих проблем, которые ведут к увеличению расходов предприятия, например текучке кадров, прогулам, ошибкам, нарушениям техники безопасности, забастовкам, снижению выработки, повышению заработной платы и расширению социального пакета? В то же время и самим бихевиористам пока не удалось убедительно задокументировать значительных улучшений в управлении персоналом благодаря их подходу.

Согласно мотивационно-гигиенической теории для эффективного использования способностей персонала необходимо обогащение трудовой среды. Систематические попытки использовать мотиваторы сейчас только начинаются. Зачатки этого движения и определяются термином «обогащение труда». Более старого термина «укрупнение», или «расширение труда», лучше избегать из-за ассоциаций с неудачами прошлого, проистекавшими от неправильного понимания проблемы. Обогащение труда дает работнику возможность психологического роста, в то время как укрупнение лишь увеличивает объем работы. Поскольку наука об обогащении труда только делает первые шаги, в этой статье я лишь примерно обрисовываю принципы и практические методы, которые в последнее время стали выявляться на основе нескольких успешных экспериментов.

Наполняемость работы

Пытаясь обогатить определенные рабочие процессы, менеджеры зачастую снижали степень личного вклада сотрудников, вместо того чтобы давать им возможность для роста. Подобные инициативы, которые я буду называть горизонтальной наполняемостью работы (в противоположность вертикальной наполняемости, или внедрению мотивирующих факторов), представляли собой проблему в ранних программах укрупнения труда. Такая наполняемость лишь увеличивает бессмысленность работы. Вот несколько примеров такого подхода и его результатов. Повышение загруженности рабочих путем увеличения планируемого объема выпуска продукции. Если каждый рабочий в день закручивает по 10 тысяч болтов, давайте посмотрим, сможет ли он закручивать по 20 тысяч. Но согласно правилам арифметики ноль, умноженный на ноль, все равно дает ноль.

Добавление еще одного бессмысленного задания к уже существующему — обычно это некая рутинная бюрократическая работа. С точки зрения арифметики это прибавление ноля к нолю.

Ротация поручаемых заданий в тех видах работы, которые должны быть обогащены. То есть вы некоторое время моете тарелки, а потом начинаете мыть столовые приборы. Иными словами, заменяете один ноль другим нолем.

Исключение из обязанностей самых трудных элементов, чтобы работник мог выполнять больше менее сложных заданий. Это традиционный подход индустриального инжиниринга, который еще больше лишает работников надежды на какие-либо достижения.

Таковы распространенные формы горизонтальной наполняемости, часто предлагаемые в первую очередь, когда речь заходит об обогащении труда. Принципы вертикальной наполняемости пока не до конца проработаны и остаются достаточно обобщенными, но в этой области я наметил семь перспективных отправных точек для рассмотрения.

Успешное применение на практике

Разницу между горизонтальной и вертикальной наполняемостью работы можно проиллюстрировать на примере из очень успешного эксперимента по обогащению труда. Он проводился в одной крупной корпорации и касался сотрудников, в чьи обязанности входила переписка с акционерами. Очевидно, что перед этими тщательно отобранными и хорошо обученными профессионалами стояла непростая задача. Почти все показатели эффективности и отношения к работе были низкими, и в ходе опроса подтвердилось, что понимание ответственности возложенной задачи существовало преимущественно на словах, а не на деле.

Эксперимент по обогащению труда был запущен в одной группе сотрудников, названной отделом достижений. В нем применялись принципы, описанные в таблице выше. При этом контрольная группа продолжала выполнять свою работу традиционным способом. (Кроме вышеуказанных групп были организованы две «несвязанные» группы для измерения так называемого хоторнского эффекта, то есть чтобы выяснить, как влияет на работу сотрудников внимание руководства, когда они начинают заниматься чем-то новым, отличным от их обычных обязанностей. Результаты для этих групп были в целом такими же, как для контрольной группы, и, чтобы не усложнять повествование, я больше не буду говорить здесь о них.) Ни в одной группе не изменялись гигиенические факторы, за исключением изменений, которые предполагались по умолчанию и не были связаны с экспериментом, например обычного повышения заработной платы.

Изменения в отделе достижений внедрялись в первые два месяца, в среднем по одному из семи мотиваторов, перечисленных в «Принципах вертикальной наполняемости работы», в неделю. В конце шестимесячного срока результативность отдела достижений оказалась выше, чем в контрольной группе, а кроме того, значительно выросла степень удовлетворенности сотрудников своей работой. Также в экспериментальной группе было зафиксировано меньшее количество прогулов, а впоследствии — больше повышений по службе.

График «Результативность работы сотрудников в корпоративном эксперименте» показывает изменения в результативности в конце каждого месяца периода исследований по сравнению с февралем и мартом, когда эксперимент еще не начался. Индекс обслуживания акционеров отражает качество писем, в том числе точность предоставленной информации и скорость ответов на запросы. Индекс текущего месяца усреднялся с двумя предыдущими месяцами, так что достичь видимого улучшения было сложнее, если индексы предыдущих месяцев были низкими. До начала полугодового эксперимента отдел достижений работал хуже, и его индекс обслуживания акционеров продолжал снижаться после введения мотиваторов, очевидно из-за неопределенности, связанной с новой ответственностью. Однако на третий месяц результативность повысилась, и очень скоро работники отдела достигли пикового уровня.

Диаграмма «Изменения в отношении к заданиям в корпоративном эксперименте» показывает отношение к работе в двух группах, измеренное в конце марта, прямо перед введением первого мотиватора, и в конце сентября. Сотрудникам задали 16 вопросов, связанных с мотивацией. Один из них, например, звучал так: «Сколько, по вашему мнению, у вас существует возможностей сделать значимый вклад в общее дело на своей работе?» Ответы оценивались по шкале от 1 до 5, так что максимально возможная сумма баллов составляла 80. Сотрудники отдела достижений стали гораздо более позитивно воспринимать свою работу, в то время как в контрольной группе настроение осталось на том же уровне (видимое на диаграмме снижение не является статистически значимым).

Как именно была реструктурирована работа отдела? В таблице «Укрупнение в сравнении с обогащением труда в корпоративном эксперименте» перечислены возможные варианты горизонтальной наполняемости и реальные вертикальные изменения, которые были внесены в работу отдела достижений. Заглавные буквы в графе «Принцип» после «Вертикальной наполняемости» соответствуют буквам в «Принципах вертикальной наполняемости работы». Вы можете заметить, что отвергнутые формы горизонтальной наполняемости соответствуют списку типичных проявлений, о которых я упоминал ранее.

Шаги к обогащению труда

Описав применение идеи мотиваторов на практике, я перечислю шаги, которые должны совершить менеджеры при ее внедрении. Итак, необходимо следующее.

Выбрать для изменения те виды работ, в которых а) вложения в промышленный инжиниринг не делают изменения слишком затратными; б) настрой работников достаточно низкий; в) гигиенические факторы требуют слишком больших затрат; г) мотивация способна серьезно повлиять на результативность деятельности.

Убедиться, что изменения возможны. Долгие годы господства традиционного подхода заставили менеджеров поверить, что содержание работы — это святое и единственная сфера, где они могут что-то предпринять, — это стимулирование работников.

Провести мозговой штурм и составить список изменений без учета их практичности, которые могут обогатить труд.

Затем пересмотреть список и исключить из него варианты, связанные с гигиеническими факторами, а не с подлинной мотивацией.

Исключить из списка обобщения, которые редко воплощаются на практике, типа: «наделить сотрудников большей ответственностью». На самом деле мотиваторы в виде слов никогда не покидали сферы бизнеса, однако для того, чтобы они работали, требуются рационализация и организация. К примеру, такие слова, как «ответственность», «рост», «достижения» и «непростые задачи», перешли в разряд патриотической лирики для всех компаний. Это старая проблема: присяга на верность флагу имеет большее значение, чем реальный вклад в процветание страны, — люди следуют форме больше, чем сути.

Еще раз проверить список и исключить из него все предложения, связанные с горизонтальной наполняемостью.

Избегать непосредственного участия сотрудников, труд которых должен быть обогащен. Изложенные ранее идеи определенно представляют собой ценный источник рекомендованных изменений, но прямое участие сотрудников «загрязняет» процесс гигиеническими факторами, связанными с человеческими отношениями, и, что еще более важно, дает им неверное ощущение того, что они вносят значимый вклад. Их труд должен быть изменен, и мотивация возникает на основе изменения его содержания, а не осознания сотрудниками того факта, что они принимают в этом участие, или сложностей, которые предполагает перестройка работы. Процесс должен завершиться быстро — и именно то, что начинают делать сотрудники с этого момента, определяет их мотивацию. Ощущение же причастности может привести только к кратковременному импульсу.

Начинать процесс обогащения труда необходимо с эксперимента. Нужно выбрать как минимум две эквивалентные группы: экспериментальный отдел, в котором мотиваторы будут систематически вводиться на протяжении определенного периода времени, и контрольную группу, в работе которой не планируется никаких изменений. Для обеих групп на протяжении всего эксперимента воздействие гигиенических факторов должно соответствовать стандартной политике компании. Необходимо также провести оценку эффективности программы обогащения труда, измерив показатели результативности до и после начала эксперимента. Тест на отношение к работе должен ограничиваться мотиваторами, чтобы настроение сотрудников, определяемое гигиеническими факторами, не влияло на результаты.

В первые несколько недель эксперимента нужно быть готовыми к снижению результативности в отделе достижений. Переход к новой организации труда может привести к временному падению показателей.

Следует ожидать, что младшие руководители будут испытывать тревогу и недовольство изменениями. Тревога объясняется страхом, что отдел станет работать хуже. Недовольство может возникнуть, когда рядовые сотрудники станут брать на себя обязанности, которые младшие руководители всегда считали своей прерогативой. Лишившись привычной доли контроля, они почувствуют себя неуютно.

Однако по мере того, как успех эксперимента становится очевиден, младшие менеджеры обычно открывают для себя новые функции, которые ранее игнорировали, в основном из-за того, что все их время было занято проверкой работы подчиненных. Например, в отделе исследований и разработок одной известной мне крупной химической компании в обязанность руководителей лабораторий теоретически входило обучение и оценка работы лаборантов. Однако в реальности их функции превратились в не имеющую особого значения рутину. После введения программы обогащения труда руководители перестали пассивно наблюдать за лаборантами, а стали оценивать результативность их работы и обучать их.

Укрупнение в сравнении с обогащением труда в корпоративном эксперименте

Отвергнутые варианты горизонтальной наполняемости

Компания могла установить нормы по количеству писем, подлежащих ответу в тот же день, достичь которых было бы трудно.

Секретари могли не только печатать, но и составлять письма сами или исполнять другие бюрократические функции.

Все сложные случаи можно было бы передать нескольким секретарям, так что остальные могли бы делать больший объем работы.

Время от времени можно было бы менять сотрудников, выполняющих обязанности повышенной сложности.

Можно было бы проводить ротацию секретарей между отделами, общающимися с разными клиентами, а через некоторое время возвращать их обратно на свои места.

Принятые предложения по вертикальной наполняемости

Принцип

В каждом отделе были назначены эксперты по определенным вопросам, к которым другие сотрудники отдела могли обращаться за консультацией, вместо того чтобы идти сразу к руководителю. (Руководитель раньше отвечал на все особые и сложные вопросы.)

G

Сотрудники сами стали подписывать письма. (Раньше все письма подписывал руководитель отдела).

B

Более опытных сотрудников стали реже проверять; вместо 100% контролеры теперь перечитывали лишь 10% писем. (Раньше руководитель отдела перечитывал все письма, составленные сотрудниками.)

А

Производительность труда обсуждалась, но только как «ожидаемый объем работы за день». Со временем о ней вообще перестали говорить. (Раньше сотрудникам постоянно напоминали о количестве писем, на которые они должны ответить.)

D

Исходящая корреспонденция отправлялась сразу в экспедиционный отдел, минуя стол руководителя отдела. (Раньше вся корреспонденция сначала поступала к руководителю.)

A

Стало поощряться более персонализированное общение с акционерами. (Раньше стандартной практикой было составление писем по шаблонам.)

С

Каждый сотрудник теперь лично нес ответственность за качество и точность писем. (Раньше эти обязанности возлагались на руководителей и проверяющих.)

B, E

Ориентированный на работников стиль руководства возник не в результате обучения контролирующих лиц, а путем изменения выполняемой ими работы.

_____________________________________

Обогащение труда — это не одномоментные изменения, а постоянная функция менеджмента. Введенные изменения должны сохраняться на протяжении длительного времени. Это необходимо по нескольким причинам.

Изменения должны поднимать работу на уровень сложности, соответствующий навыкам нанятых сотрудников.

Люди, обладающие большими способностями, со временем смогут лучше их проявить и должны получить повышение.

Сама природа мотиваторов, в противоположность гигиеническим факторам, состоит в том, что они оказывают более длительное воздействие на отношение работников к своему труду. Процесс обогащения труда может осуществляться не один раз, однако необходимость в этом возникает гораздо реже, чем в изменении гигиенических факторов.

Обогатить можно не любую работу, и не всякая работа требует обогащения. Однако если хотя бы малая часть времени и средств, которые затрачиваются на гигиену труда, будет направлена на усилия по обогащению труда, удовлетворенность сотрудников и экономическая выгода могут возрасти многократно.

Аргументы в пользу обогащения труда можно очень легко обобщить: если у вас есть сотрудники, выполняющие работу, используйте их. Если вы не можете использовать их для данной работы, избавьтесь от них путем автоматизации или замены на других, с меньшими способностями. Если вы не можете их использовать и не можете от них избавиться, значит, у вас проблемы с мотивацией.

Впервые опубликовано в выпуске за сентябрь 1987 года.

Синдром установки на неудачу

Жан-Франсуа Манзони, Жан-Луи Барсу

Если сотрудник не справляется с работой или выполняет ее не лучшим образом, руководители обычно не склонны винить в этом себя. Чаще всего начальник решает, что подчиненный просто не понимает, что он должен делать, не нацелен на успех, не может правильно определить приоритеты или не следует полученным указаниям. Но, какова бы ни была причина, вину — и ответственность — за возникновение проблемы обычно возлагают на сотрудника.

Справедливо ли это? Порой, безусловно, да. Некоторым сотрудникам для выполнения порученных им заданий действительно не хватает (и никогда не будет хватать!) знаний, умения или просто желания. Но иногда — и мы даже рискнем сказать, что достаточно часто, — вина за плохое выполнение работы сотрудниками в значительной степени лежит на руководителях.

Возможно, слово «вина» — слишком сильное, но в данном случае оно верно отражает смысл. Действительно, наше исследование ясно показывает, что начальники — хотя и ненамеренно, исходя обычно из самых лучших побуждений — нередко оказываются прямо причастными к неудачам своих подчиненных (см. врезку «Информация об исследованиях»). Каким образом? Дело в том, что они создают атмосферу, которая, по существу, настраивает отстающих на неудачу. Если «эффект Пигмалиона» определяет развитие ситуации, в рамках которой сотрудник старается оправдать высокие ожидания руководителя, то синдром установки на неудачу, наоборот, способствует тому, что работники, которых начальство воспринимает как посредственных или слабых исполнителей, невольно начинают оправдывать эти низкие ожидания. В результате либо они по собственной воле покидают организацию, либо их увольняют.

Обычно этот синдром возникает незаметно. Иногда первичный импульс связан с работой: например, сотрудник теряет клиента, не достигает поставленной цели или не укладывается в сроки. Но чаще всего «пусковой механизм» не столь явно определен. Например, работник может быть переведен в другой отдел с весьма сдержанной характеристикой от своего предыдущего начальника. Или, возможно, руководитель и сотрудник не очень хорошо ладят между собой в личном плане; действительно, некоторые исследования показывают, что степень совместимости между начальником и подчиненным, основанная на сходстве позиций, моральных ценностей и социальных характеристик, может заметно влиять на отношения. Так или иначе, этот синдром проявляется, когда руководитель начинает беспокоиться из-за того, что подчиненный выполняет работу недостаточно хорошо.

Тогда начальник делает то, что кажется ему вполне естественным в свете замеченных им недостатков: он начинает уделять этому сотруднику больше времени и внимания. Требует, чтобы тот принимал решения только с его, начальника, санкции и предоставлял ему всю документацию по возникающим проблемам, чаще критикует его и более пристально наблюдает за ним на совещаниях.

Цель этих действий состоит в том, чтобы удержать подчиненного от ошибок и повысить качество его работы. К сожалению, сотрудники чаще всего воспринимают такое усиление контроля как проявление недоверия к ним и сомнения в их силах. Постепенно, «учитывая» низкие ожидания руководства, они начинают терять уверенность в своих способностях и правильности представлений, утрачивают мотивацию к принятию самостоятельных решений и совершению поступков. Они полагают, что, так или иначе, начальник будет подвергать сомнению все их поступки или просто станет все делать сам.

Идея вкратце

Да что такое с этим подчиненным?! Он работает все хуже и хуже, несмотря на ваш неусыпный контроль. Что происходит? Крепитесь: виной тому можете быть вы, если, сами того не зная, запустили механизм формирования синдрома установки на неудачу. Подчиненные, которых вы (возможно, несправедливо) причислили к отстающим, попросту начали оправдывать низкий уровень ваших ожиданий.

Вот как это происходит.

Вначале у вас прекрасные отношения с подчиненным.

Что-то — сорванные сроки, потеря клиента — вызывает ваше недовольство его работой. Вы начинаете приглядывать за ним.

Полагая, что вы не уверены в нем, сотрудник сам начинает сомневаться в своих силах. Он больше не выкладывается по полной, механически выполняет ваши указания и избегает принятия самостоятельных решений.

Вы трактуете такое изменение его поведения как дополнительное доказательство его бездарности — и сильнее закручиваете гайки. Виток за витком отношения невольно раскручиваются по нисходящей спирали.

Почему бы просто не уволить его? Потому что вы будете делать то же самое по отношению к остальными. Вместо этого лучше обратить процесс вспять. Разрыв порочного круга принесет вам большую выгоду: вы сможете добиться максимума от подчиненных, а компания — от вас.

Горькая ирония заключается в том, что руководитель рассматривает подобное бездействие сотрудника как доказательство того, что тот в самом деле плохой работник. В конце концов подчиненный перестает привносить в компанию свои идеи и энергию. И как же поступает начальник? Он еще больше усиливает давление и контроль: присматривается, задает вопросы, перепроверяет все, что делает подчиненный. В итоге тот оставляет надежду внести сколько-нибудь значительный вклад в деятельность компании. Обычно при этом и начальник, и подчиненный входят в некий режим отношений, который не приносит им удовлетворения, но, за исключением периодических столкновений, они оба его терпят. В худшем случае прямое вмешательство и пристальное внимание начальника парализуют подчиненного, а у самого руководителя отнимают так много времени, что сотрудника увольняют или он уходит сам (см. «Синдром установки на неудачу. Непреднамеренный вред — спираль ухудшения отношений»).

Идея на практике

Как формируется установка на неудачу

Начальники делят подчиненных на «ближний круг» и «остальных» на основании:

первого впечатления относительно мотивации, инициативности, креативности и перспектив сотруд­- ника;

характеристики от предыдущего начальника;

неудач в начале работы;

степени совместимости между начальником и подчиненным.

После «сортировки» менеджер замечает только факты, подтверждающие его точку зрения, напрочь игнорируя все, что ей противоречит. Руководители по-разному работают с представителями этих групп:

члены «ближнего круга» обладают большей самостоятельностью, имеют лучшие возможности обратной связи и получают знаки внимания и доверия со стороны начальников;

«остальными» руководят более формально, с бо́льшим акцентом на правилах, нормах и границах полномочий.

Синдром установка на неудачу обходится дорого

Синдром вредит всем.

Сотрудники перестают выступать с идеями, делиться информацией и просить помощи, избегают контактов с боссом, все чаще занимают оборонительную позицию.

Компания теряет возможность наилучшим образом использовать потенциал сотрудников.

Руководитель теряет эмоциональную и физическую энергию, общаясь с теми, кого он считает «слабыми» работниками. Его репутация страдает, поскольку другие считают его поведение несправедливым.

Командный дух ослабевает по мере того, как растет отчуждение «слабых» сотрудников и увеличивается рабочая нагрузка «сильных».

Как устранить синдром

Если синдром еще не наблюдается, примите профилактические меры.

С самого начала ясно дайте новому сотруднику знать, чего вы от него ждете. И отпустите вожжи, позвольте ему спокойно работать.

Регулярно подвергайте сомнению собственные суждения о подчиненных. Спрашивайте себя: «На каких фактах основана моя оценка работы сотрудника», «Так ли он плохо работает?»

Практикуйте открытый обмен мнениями, позволяйте подчиненным сомневаться и возражать вам — тогда они будут спокойно обсуждать с вами результаты своей работы и ваши взаимоотношения.

Если синдром имеет место, проведите беседу с подчиненным, чтобы прояснить и скорректировать нездоровую динамику развития ваших отношений.

Выберите нейтральное место, не связанное с предыдущими неприятными беседами, чтобы подчиненный не ощущал угрозу. Используйте подходящий язык («Давайте обсудим наши отношения и роли»). Признайте, что часть ответственности за возникшую напряженность в отношениях лежит на вас.

Придите к соглашению о том, какие именно аспекты работы подчиненного вызывают нарекания, а к каким претензий нет. Основывайте свои оценки работы подчиненного на фактах и цифрах, а не на чувствах.

Докопайтесь до истинных причин плохой работы сотрудника в конкретных областях. Может быть, ему не хватает знаний или способностей? Возможно, вы с ним не договорились относительно приоритетов? Спросите: «Мое поведение по отношению к вам, с вашей точки зрения, ухудшает ситуацию? Если да, как именно это происходит?»

Выясните, каким образом можно улучшить результаты работы сотрудника. Тренинги? Новые задачи? Оговорите, каким образом и в какой мере вы будете контролировать работу подчиненного в будущем. Напомните, что хотите одного: изменить ситуацию к лучшему.

Договоритесь о более открытом общении в дальнейшем. Например, попросите подчиненного: «Когда вы в следующий раз увидите в моих действиях нечто, говорящее о низком уровне ожиданий в отношении вас, пожалуйста, немедленно скажите мне об этом».

Возможно, самый неприятный аспект синдрома установки на неудачу заключается в том, что он чаще всего становится самореализующимся и самовоспроизводящимся пророчеством, то есть возникает своего рода порочный круг. Так происходит потому, что подобные действия со стороны начальника во многом определяют именно то поведение, которое ожидается от слабого исполнителя. Самовоспроизведение этого синдрома обеспечивается тем, что подчиненный оправдывает низкий уровень ожиданий босса, а это, в свою очередь, вновь порождает у того ожидания плохого исполнения работы подчиненным. Виток за витком отношения невольно раскручиваются по нисходящей спирали.

В качестве иллюстрации можно привести историю Стива, менеджера невысокого ранга в компании из списка Fortune-100. Когда мы впервые встретились с ним, это был очень энергичный и инициативный сотрудник. Он пребывал в отличной форме, быстро выявлял проблемы и устранял их. Его начальник очень верил в него и давал превосходную оценку его работе. И вот с учетом высокой эффективности работы Стива ему поручили вести новую линию продукции, которая была особенно важна для будущего фабрики.

На своей новой должности Стив стал подчиненным Джеффа, только что назначенного одним из руководителей предприятия. В течение первых нескольких недель Джефф периодически просил Стива при обнаружении существенного брака представлять ему краткий анализ ситуации. В то время Джефф не объяснил Стиву, зачем это нужно, но его просьба преследовала две основные цели: получать информацию, которая могла бы помочь им обоим лучше понять процесс производства нового продукта, и выработать у Стива привычку к систематическому анализу причин появления брака. Кроме того, поскольку Джефф сам был новичком на этой должности, он хотел продемонстрировать собственному начальнику свою способность превосходно справляться с работой.

Не подозревая о мотивах Джеффа, Стив игнорировал его просьбу и задавался вопросом: почему ему необходимо представлять отчеты с информацией, которую он сам отслеживал и понимал? Частично из-за нехватки времени, частично потому, что воспринял это как вмешательство начальника в его дела, Стив уделял этим отчетам мало внимания. Между тем задержки и низкое качество этих отчетов раздражали Джеффа, который начал подозревать, что Стив — недостаточно инициативный менеджер. В следующий раз он сформулировал просьбу о представлении отчетов более настойчиво. Для Стива это стало доказательством недоверия к нему со стороны Джеффа. Он все больше уклонялся от контактов с ним, отвечая на его просьбы нарастающим пассивным сопротивлением. Через некоторое время Джефф уверился в том, что Стив работает недостаточно эффективно и не в состоянии справляться со своей работой без посторонней помощи. Он начал еще тщательнее контролировать Стива, что вызвало у того вполне объяснимое раздражение. И всего через год после того, как Стив с энтузиазмом начал заниматься новыми изделиями, он был настолько удручен, что думал об уходе.

Каким образом руководитель может избежать синдрома установки на неудачу? Перед тем как ответить на этот вопрос, давайте поближе ознакомимся с механизмами, которые запускают и поддерживают этот синдром.

Структура и проявления синдрома установки на неудачу

Как мы уже отметили выше, синдром установки на неудачу обычно возникает незаметно, то есть напряжение тихо нарастает до тех пор, пока начальник и подчиненный вдруг не осознают, что их отношения сильно ухудшились. Но в основе этого синдрома лежат предположения руководителей о слабости некоторых сотрудников, которых они формально не отделяют от других. Наши исследования показали, что начальники обычно сравнивают «слабых» работников с «сильными», используя следующие характеристики:

менее мотивирован, менее энергичен и менее склонен к выходу за рамки непосредственных обязанностей;

более пассивен, когда речь заходит о принятии на себя ответственности за проблемы или проекты;

менее активен в отношении предупреждения проблем;

менее склонен к нововведениям и выдвижению свежих идей;

обладает меньшей фантазией и способностью видеть стратегические перспективы;

более склонен к сокрытию информации и утверждению своей власти (то есть из него выйдет плохой менеджер).

Неудивительно, что, исходя из этих характеристик, начальники склонны совершенно по-разному относиться к «слабым» и к «сильным» подчиненным. Действительно, наши исследования показали, что до 90% руководителей обращаются с некоторыми подчиненными как с входящими в «группу приближенных», в «ближний круг», а всех прочих рассматривают как «остальных».

Члены этой группы считаются «доверенными лицами» и вследствие этого обладают большей самостоятельностью, имеют лучшие возможности обратной связи и получают знаки внимания и доверия со стороны начальников. Отношения между начальником и подчиненными в таких группах строятся на взаимном доверии и влиянии. Напротив, сотрудники, не входящие в эту группу, рассматриваются просто как рабочая сила, руководство которой осуществляется более формально, с бо́льшим акцентом на правилах, нормах и границах полномочий (подробнее о различиях в отношении боссов к «сильным» и «слабым» исполнителям см. таблицу: «В "ближнем круге" и вне его»).

Почему начальники подразделяют подчиненных на «ближний круг» и «остальных»? По той же причине, по которой мы выделяем свой «ближний круг» — семью, друзей и знакомых: потому что это облегчает жизнь. Так или иначе, мы все осуществляем своеобразную «маркировку», потому что это позволяет нам действовать более эффективно. Это экономит наше время, обеспечивая нам хотя и приблизительную, но готовую схему для интерпретации событий и взаимодействия с другими людьми. Руководители, например, используют такое категориальное мышление для того, чтобы быстро решить, кому какое задание поручить. Таковы его преимущества.

Обратной стороной категориального мышления служит то, что оно побуждает руководителей организаций делать преждевременные выводы. Решив, что подчиненный обладает ограниченными способностями и слабой мотивацией, руководитель с большей вероятностью будет замечать то, что подтверждает его точку зрения, и игнорировать то, что ей противоречит (например, превосходную идею нового изделия, предложенную подчиненным, не входящим в «ближний круг», такой руководитель будет рассматривать как результат случайного озарения). Многим это покажется обидным, но некоторые исследования доказывают, что решение о том, включать или не включать подчиненного в «ближний круг», начальники зачастую принимают уже через пять дней после начала сотрудничества.

Знают ли начальники об этом процессе «сортировки» и разнице в своих оценках работников, входящих и не входящих в «ближний круг»? Конечно, знают. На самом деле руководители, чью работу мы исследовали, независимо от их национальности, компании или личных характеристик, обычно хорошо понимали, что своих более слабых подчиненных они контролируют гораздо строже. Некоторые из них предпочитали называть такой подход «поддержкой и помощью». Многие руководители также отмечали, что хотя они и старались этого избежать, но все же становились более нетерпимыми по отношению к «слабым» сотрудникам по сравнению с «сильными». Итак, в общем и целом руководители знают о своем особом контроле над более слабыми подчиненными. И, с их точки зрения, такое поведение — не ошибка: они ведут себя так намеренно.

Начальники обычно не понимают, что усиленный контроль с их стороны способствует ухудшению показателей подчиненных, подрывая их мотивацию: во-первых, они лишают тех самостоятельности в работе, во-вторых, создают у сотрудников ощущение, что их недооценивают. Усиленный контроль со стороны босса показывает сотруднику, что начальство не считает его способным справиться с работой без жестких указаний. Ощущая эти заниженные ожидания начальника, подчиненный теряет уверенность в себе. Эта проблема особенно важна, поскольку многочисленные исследования подтверждают: люди ведут себя в соответствии с тем, чего ожидает от них руководитель, или фактически с тем, чего они сами от себя ожидают[7].

Конечно, менеджеры часто говорят нам: «Я очень внимательно отношусь к проблеме ожиданий. Да, я в большей степени контролирую отстающих, но при этом стараюсь, чтобы это не выглядело так, словно их проверяют или сомневаются в их способностях». И мы верим этим словам, то есть считаем, что руководители действительно очень стараются скрывать свое отношение к таким сотрудникам. Тем не менее, общаясь с их подчиненными, мы поняли, что эти старания по большей части оказываются безуспешными. Результаты нашего исследования показывают, что многие сотрудников могут «читать мысли начальников» (и с успехом делают это). В частности, они хорошо знают о том, входят они в «ближний круг» своего босса или нет. Чтобы выяснить это, им достаточно просто сравнить, как обращаются с ними и как относятся к их «более ценным» коллегам.

Информация об исследованиях

Эта статья написана на основе материалов двух исследований, проводившихся с целью более четкого выявления причинно-следственных связей между стилем руководства и показателями работы сотрудников, то есть, иными словами, для определения закономерностей взаимного влияния начальников и подчиненных на их поведение по отношению друг к другу. Первое исследование, которое включало в себя обзоры, интервью и наблюдения, проводилось в группе из 50 пар «начальник — подчиненный» на четырех производственных предприятиях ста компаний из списка Fortune-1000. Второе исследование — неформальный опрос примерно 850 топ-менеджеров, участвовавших в учебных программах для руководителей Европейской школы бизнеса INSEAD в последние три года, — проводилось с целью проверки и уточнения данных, полученных в ходе первого исследования. При этом в состав второй группы входили респонденты с разными биографическими данными, представители разных национальностей и отраслей промышленности.

Как предположения начальника относительно слабых сотрудников и правильных способов руководства ими делают его соучастником развития синдрома ожидания неудачи, так и предположения подчиненного о том, что думает о нем босс, обеспечивают его, подчиненного, участие в развитии этого синдрома. В чем тут причина? А в том, что, если люди чувствуют неодобрение, критику или просто недостаток доверия и признания, они начинают «закрываться», что может выражаться по-разному.

Прежде всего, «закрыться» — значит отключиться интеллектуально и эмоционально. Подчиненные просто перестают выполнять работу должным образом. У них накапливается усталость от того, что ими управляют, и пропадает желание отстаивать свои идеи. Как сказал один из сотрудников: «Мой начальник говорит мне, что и как делать, про каждую мелочь. Я не собираюсь спорить с ним — мне хочется, чтобы он просто сказал, чего от меня хочет, а я пойду и сделаю это. Так становишься роботом». Другой сотрудник, которого тоже воспринимают как «слабого», объяснил: «Когда мой босс поручает мне что-то сделать, я просто механически это выполняю».

Синдром установки на неудачу

Непреднамеренный вред — спираль ухудшения отношений

До возникновения синдрома установки на неудачу начальник и подчиненный обычно находятся в хороших или просто нейтральных отношениях.

Событие, «запускающее» этот синдром, зачастую незначительное или малозаметное. Подчиненный может не уложиться в сроки, потерять клиента или представить не­удовлетворительный отчет. Бывает, что инициатором возникновения этого синдрома становится руководитель, который дистанцируется от своего сотрудника по личным или иным причинам, никак не связанным с работой.

В качестве реакции на это «запускающее» событие начальник уделяет подчиненному больше внимания, дает ему подробные инструкции и чаще спорит с ним по поводу дальнейших действий.

В результате подчиненный начинает подозревать, что шеф недостаточно уверен в нем, и ощущает себя «выпавшим» из круга его интересов. Постепенно он эмоцио­нально отстраняется и от начальника, и от работы. Но подчиненный может также попробовать бороться за то, чтобы изменить мнение руководителя о себе, ставя перед собой недостижимо высокие цели или действуя слишком торопливо для того, чтобы это могло быть по-настоящему эффективным.

Начальник расценивает такое накопление проблем, чрезмерное усердие или осторожность как признак того, что у подчиненного слабые способности и ему недостает самостоятельности или уверенности в себе. Если тому удается хорошо выполнить работу, то руководитель либо не замечает этого, либо рассматривает как везение. Он ограничивает самостоятельность сотрудника, отказывает ему в общении и все чаще начинает выказывать недоверие и демонстрировать свое разочарование в нем.

Подчиненный чувствует себя изолированным и недооцененным. Он все больше отдаляется от начальника и от работы и начинает игнорировать инструкции шефа, открыто спорить с ним, а иногда даже грубить, выражая таким образом свое чувство отверженности. В целом подчиненный механически выполняет работу и тратит много энергии на самозащиту. Кроме того, он либо перекладывает принятие всех ответственных решений на начальника, либо вообще избегает контактов с ним.

Руководитель ощущает все большее разочарование в подчиненном и окончательно убеждается в том, что тот не может работать без строгого контроля. Он демонстрирует это сотруднику своими словами и действиями, что еще больше подрывает уверенность последнего в себе и провоцирует его на бездействие.

Когда синдром установки на неудачу достигает кульминации, начальник либо постоянно контролирует подчиненного и давит на него, либо избегает контактов с ним, позволяя ему выполнять только рутинные задания. Со своей стороны, сотрудник отвечает на это беспокойством, разочарованием, озлоблением или просто уходит с работы.

В «ближнем круге» и вне его

Поведение руководителя по отношению к сотрудникам, которых он воспринимает как «сильных»

Поведение руководителя по отношению к сотрудникам, которых он воспринимает как «слабых»

Обсуждает с ними цели проекта, уделяя ограниченное внимание его реализации. Сотрудник может свободно выбирать собственный подход к решению проблемы или достижению цели

При обсуждении заданий и целей он дает им прямые указания, делая акцент на том, что и как должно быть выполнено

Неподходящие варианты, ошибки и неправильные суждения сотрудника рассматриваются им как возможности для дальнейшего обучения

Он обращает особое внимание на неподходящие варианты, ошибки или неправильные суждения

Он доступен для этих сотрудников и поощряет обращение к нему за помощью. Также инициирует деловые и личные беседы с ними

Он доступен для этих сотрудников только по необходимости и общается с ними главным образом на темы, касающиеся работы

Он открыт для предложений этих сотрудников и с интересом их обсуждает

Он мало интересуется комментариями или предложениями этих сотрудников относительно того, как следует выполнять данную работу и почему это надо делать именно так

Он дает этим сотрудникам интересные и сложные задания. Часто позволяет им самим выбирать себе проекты для работы

Он неохотно дает этим сотрудникам задания, выходящие за пределы рутинной работы. Раздавая их, почти не оставляет сотрудникам выбора. Он пристально следит за ними

Он интересуется их мнением относительно стратегии, эффективности, политики и производственных процессов в данной организации

Он редко просит их высказать свое мнение о работе данной организации и существующих в ней порядках

В спорах он часто соглашается с мнением этих сотрудников

В спорах с ними он обычно настаивает на своей точке зрения

Он хвалит их за хорошо проделанную работу

Он подчеркивает промахи в их работе

Такое положение дел влечет за собой и личное отчуждение, то есть сокращаются контакты с начальником. Отчасти причиной этого становится произошедшее ранее изменение отношений, чаще негативного характера. Один из сотрудников заметил: «Раньше я старался как можно больше общаться со своим шефом — до тех пор пока он не стал реагировать на меня однозначно негативно; тогда я начал его избегать».

Помимо риска «нарваться» на негативную реакцию, сотрудники, которых считают «слабыми», беспокоятся о том, чтобы их имидж не был испорчен еще больше. Помня известный афоризм «Лучше молчать и выглядеть дураком, чем открыть рот и доказать это», они избегают просить помощи, чтобы вновь и вновь не демонстрировать ограниченность своих возможностей. «Слабые» также склонны предоставлять начальникам меньше информации, потому что даже простое «поднятие головы» со стороны отстающего может спровоцировать начальственный гнев и ненужные действия. Один из таких сотрудников сказал: «Я просто хотел сообщить своему боссу об одном небольшом деле, почти рутинном, но, как только я упомянул о нем, он тут же прицепился ко мне. Мне надо было тогда промолчать. Теперь я молчу».

Наконец, такое отстранение может быть и защитной реакцией. Многие из тех, кого считают отстающими, начинают тратить много сил на самооправдание. Предвидя, что в неудачах обвинят лично их, «слабые» стремятся загодя найти себе отговорку. В итоге оказывается, что они проводят слишком много времени, «глядя в зеркало заднего вида», и гораздо меньше смотрят «на дорогу впереди них». Иногда, как это, например, было со Стивом, менеджером невысокого ранга на производстве, о котором речь шла выше, такая защитная реакция может привести к невыполнению указаний босса или даже к систематическому сопротивлению. И хотя мысль о прямом столкновении слабого подчиненного с начальником может показаться абсурдной, объяснением в подобных случаях служит замечание Альбера Камю: «При отсутствии выбора единственная свобода, которая остается, это свобода сказать "нет"».

Синдром установки на неудачу обходится дорого

С синдромом установки на неудачу связаны очевидные потери: эмоциональные — со стороны сотрудников и материальные — со стороны организации. Дело в том, что компания теряет возможность наилучшим образом использовать потенциал сотрудника. Однако существуют и другие виды потерь, которые необходимо учитывать, а некоторые из них проявляются не сразу и дают о себе знать в течение долгого времени.

Начальник расплачивается за этот синдром несколькими способами. Во-первых, ненормальные отношения с теми, кого он считает «слабыми» работниками, часто истощают запасы его эмоцио­нальной и физической энергии. Сохранять видимость любезных отношений и притворяться, что все прекрасно, хотя обе стороны знают, что это не так, требует большого напряжения. Кроме того, попытки наладить отношения или улучшить работу подчиненного путем тщательного контроля над ним отвлекают менеджера от другой работы, что часто расстраивает или даже возмущает его.

Кроме того, вышеупомянутый синдром может плохо отразиться на репутации начальника, поскольку другие видят, как он ведет себя со «слабыми» сотрудниками. Если они сочтут, что отношение босса к подчиненному несправедливое или что он не оказывает тому необходимой помощи, то быстро сделают из этого выводы. Вот что сказал коллеге один чрезвычайно «сильный» сотрудник по поводу чересчур придирчивого отношения босса к другому: «Это заставило нас почувствовать себя расходным материалом». Поскольку все большее число организаций признаёт достоинства обучения и делегирования полномочий, чтобы добиться хороших результатов, руководитель должен «строить» свою репутацию примерно так же, как это делают спортивные тренеры.

Синдром установки на неудачу вообще оказывает серьезное воздействие на любую команду. Неуверенность менеджеров в тех, кого они считают «слабыми», может заставить работать с перегрузками тех, кого они считают «лучшими» сотрудниками; они хотели бы поручать самые ответственные задания тем, кто выполнит работу уверенно и быстро, и тем, кто побеждает, выходя за рамки своих служебных обязанностей и хорошо чувствуя, что все они «в одной лодке». Как шутливо (но лишь отчасти) сказал один менеджер, «…если вы хотите, чтобы работа была сделана, поручите ее кому-нибудь, кто и так уже занят, поскольку он занят не зря — тому есть веские причины».

Повышенная рабочая нагрузка может помочь тем, кого считают «лучшими» сотрудниками, научиться управлять своим временем, особенно если они начинают более эффективно делегировать подчиненным полномочия. Во многих случаях, однако, эти сотрудники просто берут на себя бо́льшую нагрузку и работают с бо́льшим напряжением; если это продолжается в течение долгого времени, они несут личные потери и поневоле уделяют меньше внимания другим производственным показателям, особенно тем, которые определяют долгосрочные выгоды. В худшем варианте развития событий перегрузка «сильных» сотрудников может привести к истощению их физических и духовных сил.

При нарастающем отчуждении одного или нескольких сотрудников, считающихся «слабыми», может также пострадать атмо­сфера товарищества. Хорошо подобранные команды объединяет энтузиазм и устремленность к общей цели. И даже если ее члены, попавшие в немилость к начальству, стараются скрывать свои беды, их коллеги все равно ощущают напряжение. Один менеджер вспоминал о том, какой дискомфорт испытывала вся команда, вынужденная наблюдать, как их босс каждую неделю «жучил» одного из сотрудников. По его словам, «команда — это некий единый живой организм, и, если один из ее членов страдает, эту боль чувствуют все».

Кроме того, сотрудники, испытывающие отчуждение, часто не скрывают свои страдания. В коридорах или в столовой во время обеденного перерыва — они везде ищут сочувствующих, чтобы высказать встречные обвинения и жалобы, при этом не только тратя впустую свое рабочее время, но и отвлекая коллег от работы. Вместо того чтобы сосредоточиться на выполнении важных для всей команды задач, они теряют драгоценное время и энергию на обсуждение внутренней политики компании и развития отношений.

Наконец, синдром установки на неудачу сказывается и на подчиненных таких сотрудников, тоже считающихся «слабыми». Представьте себе ребенка в школьном дворе, которого избивает хулиган. Придя домой, этот обиженный ребенок бьет своих младших, более слабых братьев. То же самое происходит с людьми, которые принадлежат к группе «отверженных» в глазах своего начальника. Руководя подчиненными, они часто копируют поведение босса. Они не состоянии признавать хорошие результаты работы своих сотрудников или, что бывает чаще, чрезмерно контролируют их.

Выйти из «штопора» трудно

Синдром установки на неудачу нельзя считать необратимым. Подчиненные могут разрушить его, но, по нашим данным, такое случается редко. Ведь для этого сотрудник должен последовательно демонстрировать столь прекрасные результаты, что босс будет вынужден изменить его неофициальный статус, переведя из группы отчужденных в «ближний круг». Устранить синдром установки на неудачу нелегко, если учесть атмосферу, в которой эти люди работают. Подчиненным трудно произвести на начальство благоприятное впечатление, если им приходится выполнять не вызывающие у них интереса задачи. К тому же, не обладая должной самостоятельностью и достаточными средствами, не получая поддержки от босса, они не могут соответствовать высоким производственным стандартам.

Кроме того, даже если сотрудник демонстрирует лучшие результаты, потребуется некоторое время, чтобы они были признаны руководителем, вследствие избирательности его наблюдений и памяти. Действительно, имеющиеся у нас данные показывают, что начальники склонны приписывать удачи сотрудников, счита­ющихся «слабыми», не их усилиям и способностям, а влиянию внешних факторов (в то время как в отношении «сильных» действует противоположный стереотип: успехи чаще всего приписываются именно им, а неудачи, наоборот, списываются на внешние факторы, не поддаю­щиеся контролю). Поэтому сотрудник должен продемонстрировать целый ряд успехов, чтобы заставить начальника пересмотреть его статус в рамках устоявшейся классификации. И конечно, для того чтобы разорвать спираль синдрома установки на неудачу, от подчиненного требуются особая смелость, уверенность в себе, компетентность и упорство.

Вместо этого часто случается, что члены «группы отверженных» ставят перед собой чрезмерно амбициозные цели, чтобы быстро произвести на начальство сильное впечатление. Например, это может быть обещание выполнить задание на три недели раньше срока, или работа сразу над шестью проектами, или просто попытка справиться с серьезной проблемой без всякой помощи. К сожалению, эти сверхчеловеческие усилия обычно ничего не дают. И, ставя перед собой цели настолько высокие, что попытки достигнуть их заранее обречены на неудачу, подчиненные в очередной раз демонстрируют свою несостоятельность.

Синдрому установки на неудачу в отношении некоторых сотрудников подвержены не только некомпетентные менеджеры. Мы видели, что это случается и с теми, кто в своих организациях считается превосходным руководителем. Неумелое обращение с некоторыми сотрудниками не должно становиться препятствием к их карьерному росту, особенно если они и их подчиненные, тоже считающиеся превосходными сотрудниками, достигают высоких индивидуальных показателей. Однако эти менеджеры могли бы приносить еще больше пользы команде, компании и самим себе, если бы смогли устранить синдром установки на неудачу.

Что делать

Как правило, первый шаг в решении любой проблемы — это признание того, что она существует. Данное утверждение особенно уместно в отношении синдрома установки на неудачу, поскольку такой прогноз по своей природе — самоисполняющийся и самоподдерживающийся. Чтобы его устранить, руководитель должен понять динамику этого процесса и, в частности, осознать, что неудовлетворительные результаты работы подчиненного могут отчасти быть связаны с его собственным поведением. Однако следующий шаг к устранению этого синдрома более трудный: здесь требуется тщательно спланированное и организованное вмешательство в ситуацию в форме одной или нескольких искренних бесед с подчиненным, имеющих целью прояснить и скорректировать нездоровую динамику развития их отношений. Такое вмешательство должно привести к стабильному улучшению рабочих показателей этого подчиненного и постепенному сокращению прямого участия начальника в его деятельности.

Дать подробные рекомендации относительно характера и содержания подобной беседы трудно (возможно, это было бы даже вредно). Руководитель, который намерен провести такую беседу с подчиненным точно в соответствии с имеющимся планом, не сможет поддерживать с ним реальный диалог, потому что это требует гибкости. Но в качестве общей рекомендации мы предлагаем рассмотреть пять компонентов, которые позволяют рассчитывать на эффективность подобного вмешательства. Это не строго последовательные шаги, но в рамках такого вмешательства все они необходимы.

Во-первых, начальник должен создать соответствующую атмосферу для беседы. Нужно выбрать подходящее время и место, чтобы провести встречу так, чтобы она, в понимании подчиненного, представляла для него как можно меньшую угрозу. Нейтральное место, скорее всего, здесь подойдет гораздо больше, нежели офис, где проходили предыдущие и, возможно, неприятные беседы. Предлагая сотруднику встретиться с ним, менеджер должен использовать подходящий язык. Беседа не должна представляться как «обратная связь», потому что такие выражения могут осложнить ее, привнеся в нее багаж из прошлого. Выражение «обратная связь» может также наводить на мысль, что беседа будет односторонней, то есть монологом начальника перед подчиненным. На самом деле это должна быть встреча, имеющая целью обсудить работу сотрудника, роль руководителя и отношения между ними. Начальник мог бы даже признать, что он чувствует напряженность в отношениях и хочет использовать их беседу для улучшения ситуации.

Наконец, с целью создания подходящей атмосферы руководитель должен объяснить своему собеседнику, считающемуся «слабым» работником, что искренне хотел бы, чтобы их беседа проходила в форме открытого диалога. В частности, он должен признать, что и сам, может быть, частично несет ответственность за создав­шуюся ситуацию и что его собственное поведение в отношении подчиненного тоже должно стать темой для обсуждения.

Во-вторых, начальник и подчиненный должны использовать эту беседу для того, чтобы совместно определить проблему как можно точнее. Действительно, мало кто из сотрудников демонстрирует неэффективность во всех аспектах работы. И мало кому из них (если таковые вообще существуют) нравится выполнять работу плохо. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы в ходе беседы возникло взаимопонимание относительно тех — конкретных — должностных обязанностей, которые подчиненный исполняет ненадлежащим образом. Например, в описанном выше случае Стива и Джеффа исчерпывающее обсуждение имеющихся доказательств, возможно, привело бы к согласию в отношении того, что работа Стива не была полностью неудовлетворительной, а все дело портило в основном лишь качество составлявшегося им отчета (или отказ от его составления). В другой ситуации можно было бы прийти к соглашению о том, что менеджер по закупкам действовал не лучшим образом при поиске офшорных поставщиков и неубедительно излагал свои мысли на собраниях. Или новый специалист по инвестициям и его начальник могли бы согласиться в том, что он, специалист, чрезвычайно неудачно выбирал моменты для продажи и покупки акций, но что его финансовый анализ в отношении акций был весьма грамотным. Короче, речь идет о том, что перед началом работы, имеющей целью улучшить показатели или уменьшить напряженность в отношениях, необходимо прийти к соглашению о том, какие именно аспекты вызывают споры.

Рассказывая о конфликте между Стивом и Джеффом, мы употребили слово «доказательства», поскольку руководитель должен подкрепить свои оценки работы подчиненного фактами и цифрами (предполагая, что его вмешательство должно быть полезным). Они не могут основываться лишь на чувствах, как это было у Джеффа, заявившего Стиву: «У меня просто создалось ощущение, что вы не вкладываете должной энергии в составление отчета». Вместо этого Джефф должен был объяснить Стиву, как делать эту работу и в чем именно сообщения Стива оказались неудовлетворительными. Аналогично, подчиненному нужно разрешить (а еще лучше — побудить его к этому) защищать свои производственные показатели, сравнивать их с данными коллег и указывать области, в которых он проявляет себя как сильный исполнитель. В конце концов, мнение менеджера — еще не абсолютная истина.

В-третьих, начальник и подчиненный должны достигнуть общего понимания в отношении того, что именно могло стать причиной плохой работы сотрудника в конкретных областях. Как только области неудовлетворительной работы подчиненного будут идентифицированы, следует перейти к выявлению ее причин. Может быть, подчиненному недостает навыков правильной организации труда, распределения времени или работы в коллективе? Может быть, ему не хватает знаний или способностей? Договорились ли руководитель и сотрудник относительно приоритетов? Может быть, подчиненный обращал мало внимания на какой-то конкретный показатель, потому что не понимал, насколько он важен для начальника? Не стал ли сотрудник под его давлением работать еще менее эффективно? Не руководствуется ли он в своей работе более низкими стандартами, чем менеджер?

Чрезвычайно важно также, чтобы в ходе беседы руководитель поднял тему собственного поведения по отношению к подчиненному и влияния этого на работу сотрудника. Он может даже попробовать описать подчиненному динамику синдрома установки на неудачу. Желательно было бы спросить: «Мое поведение по отношению к вам, с вашей точки зрения, ухудшает ситуацию?» Или: «Что именно из того, что я делаю, вызывает у вас ощущение, что я оказываю на вас чрезмерное давление?» На этой стадии обсуждения следует также прояснить существующие на текущий момент представления начальника и подчиненного о намерениях друг друга. Многие недоразумения возникают из неверных предположений. Например, Джефф мог сказать Стиву: «Поскольку вы не представляли мне должным образом отчеты, о которых я просил, то я пришел к выводу, что вы не очень старательны». Это позволило бы Стиву озвучить свои скрытые предположения. «Нет, — возможно, ответил бы он, — я реагировал отрицательно только потому, что вы просили представлять отчеты в письменной форме, а я воспринял это как проявление чрезмерного контроля».

В-четвертых, начальник и подчиненный должны прийти к согласию относительно целевых показателей их работы и выразить обоюдное желание наладить нормальные отношения. Так, в медицине после установления диагноза следует курс лечения. Конечно, в бизнесе мы имеем дело с более сложной ситуацией, когда нужно устранять сбой в работе организации. Изменить поведение сотрудников и развить у них сложные навыки гораздо труднее, чем принять несколько пилюль. Однако основной принцип, используемый в медицине, применим также и в бизнесе: начальник и подчиненный должны использовать эти беседы, чтобы разработать курс «лечения», то есть устранения совместно выявленных коренных проблем.

Соглашение между менеджером и подчиненным должно определять способы, с помощью которых они могли бы изменить к лучшему свои навыки, знания, опыт и личные отношения. Необходимо открыто обсудить, какими путями и в какой мере руководитель станет контролировать деятельность сотрудника в будущем. Конечно, начальник не должен вообще отказываться от участия в работе подчиненного: ведь контроль за сотрудниками — это его прямая обязанность, особенно если кто-то из них раньше уже демонстрировал свои ограниченные способности в одном или нескольких аспектах. С точки зрения подчиненного, такое участие начальника, скорее всего, будет приемлемым и, может быть, даже желательным, если цель последнего состоит в том, чтобы помочь сотруднику развиваться и совершенствоваться в долгосрочном плане. Большинство соглашается на временное активное участие руководителя, которое должно сокращаться по мере улучшения производственных показателей у подчиненного. Основные проблемы возникают при необходимости интенсивного контроля, от которого в обозримом будущем нельзя будет отказаться.

В-пятых, начальник и подчиненный должны договориться о более открытом дальнейшем общении. Например, менеджер может сказать: «Когда вы в следующий раз увидите в моих действиях нечто, говорящее о низком уровне ожиданий в отношении вас, вы можете немедленно сказать мне об этом?» А подчиненный может ответить (или его можно побудить к такому ответу): «Когда я в следующий раз сделаю нечто вызывающее у вас неодобрение или то, что просто покажется непонятным, вы можете тоже сразу сказать мне об этом?» Эти простые вопросы могут почти мгновенно расчистить путь к более честным отношениям.

Легких решений не бывает

Наше исследование предполагает, что подобные разговоры не должны происходить слишком часто. Обсуждение работы подчиненного с глазу на глаз — это одна из тех ситуаций, которых сотрудники стремятся всячески избегать, потому что такие беседы могут вызывать у обеих сторон ощущение угрозы или неловкости. Подчиненные стараются не провоцировать подобные обсуждения, поскольку боятся показаться чересчур ранимыми или пессимистичными. А руководители избегают таких бесед, предвидя возможную реакцию сотрудника. Кроме того, в ходе обсуждения начальник может, вопреки своему желанию, продемонстрировать неуверенность в подчиненном, вынудив того обороняться, и, таким образом, еще более усугубить ситуацию[8].

Поэтому менеджеры, которые наблюдают динамику синдрома установки на неудачу, обычно уходят от открытого обсуждения. Вместо этого они пытаются действовать тихо, стараясь поощрять сотрудников, считающихся «слабыми» исполнителями. Такой подход обеспечивает краткосрочную выгоду, позволяя избежать дискомфорта открытого обсуждения, но он имеет три серьезных минуса.

Во-первых, такой односторонний, хотя и мягкий, подход со стороны начальника с меньшей вероятностью приводит к стабильному улучшению ситуации, потому что при этом корректируется только один аспект проблемы — его собственное поведение, а вопрос о мере ответственности подчиненного за плохую работу вообще не ставится.

Во-вторых, даже если бы поддержка руководителя способствовала улучшению работы сотрудника, то при таком одностороннем подходе полезный эффект, которого и начальник, и его подчиненный могли бы достичь в ином случае, при более откровенном обсуждении проблемы, оказывается весьма ограниченным. В частности, сотрудник не имеет возможности наблюдать, как его руководитель устраняет возникшие между ними трудности в отношениях, то есть решает проблемы, с которыми подчиненный может столкнуться в будущем, если когда-нибудь сам будет руководить людьми.

И, в-третьих, начальники, пробующие изменить свое поведение в одностороннем порядке, в итоге часто терпят неудачу, поскольку внезапно наделяют подчиненного такой самостоятельностью и ответственностью, что он не может распорядиться ими продуктивно. В такой ситуации сотрудник, скорее всего, не сумеет обеспечить удовлетворительные для руководителя показатели, и тот будет еще сильнее расстроен и укрепится во мнении, что этот подчиненный не может работать без тщательного контроля.

Однако мы не утверждаем, что вмешательство всегда обеспечивает наилучшие результаты. Иногда оно невозможно или нежелательно. Бывает, например, так, что налицо неопровержимые доказательства неспособности подчиненного нормально выполнять свою работу. Он был нанят или выдвинут по ошибке, которую лучше всего исправить, уволив его с занимаемой должности. Возможны ситуации, когда дело зашло слишком далеко: отношения между начальником и сотрудником уже настолько испорчены, что наладить их невозможно. И наконец, иногда руководители бывают чересчур заняты или испытывают слишком большое давление, чтобы найти возможность для такого вмешательства.

Но часто самое большое препятствие для эффективного вмешательства — это мышление начальника. Если тот полагает, что подчиненный — не только «слабый» работник, но к тому же еще и неприятный, вызывающий раздражение человек, он может оказаться не в состоянии скрыть свои ощущения за словами, и в ходе беседы его внутреннее отношение все равно проявится. Именно поэтому подготовка к разговору чрезвычайно важна. Перед тем как принять решение о встрече с подчиненным, начальник должен отделить эмоции от дела. Всегда ли ситуация была столь же плачевна, как теперь? Действительно ли подчиненный настолько плох, как я о нем думаю? Какими вескими доказательствами этого я располагаю? Существуют ли другие факторы, кроме работы, под влиянием которых я стал считать этого подчиненного «слабым» сотрудником? Есть ли такие направления, в которых он преуспевает? В свое время мы решили принять его на работу, потому что он продемонстрировал очень высокую квалификацию — куда же она так внезапно исчезла?

Начальник может даже заранее мысленно провести беседу с подчиненным. Если я говорю ему то-то и то-то, что он мог бы на это ответить? Да, конечно, он может сказать, что это не его вина и что это клиент повел себя неразумно. Действительно ли эти оправдания не заслуживают внимания? Может быть, он прав? А при иных обстоятельствах я отнесся бы к этим оправданиям с бо́льшим доверием? Если я все-таки считаю, что прав, как я могу помочь ему увидеть ситуацию в нужном свете?

Руководитель должен также психологически подготовить себя к тому, чтобы быть способным воспринять точку зрения сотрудника, даже если тот активно возражает ему, не признавая доказательства своей плохой работы убедительными. Начальнику легче будет воспринимать возражения подчиненного, если, готовясь к такой встрече, он еще раз проанализирует свое поведение и постарается отнестись к такому сотруднику непредвзято.

Даже если встреча тщательно подготовлена, в ходе беседы руководитель обычно чувствует некоторый дискомфорт. Иногда это и неплохо: подчиненный, скорее всего, тоже будет ощущать определенную неловкость, и это позволит ему увидеть, что начальник — такой же человек, как и он.

Сопоставление затрат и выгод

Как мы уже говорили, вмешательство не всегда желательно. Но, если оно все же происходит, результаты его, хотя они могут быть разными, причем довольно в широком диапазоне, однозначно лучше альтернативы — продолжения плохой работы и нарастающей напряженности в отношениях. В конце концов, руководители, которые постоянно выбирают лишь один из двух вариантов — игнорировать плохую работу подчиненных или, что более целесообразно, просто увольнять тех, кого они считают «слабыми» работ­никами, — обречены на постоянное повторение одних и тех же ошибок. Поиск и обучение сотрудников для замены уволенных — дело дорогостоящее, а ведь при таком подходе эти траты становятся постоянными. В противном случае необходим неусыпный контроль за все более ухудшающейся работой разочарованного подчиненного. Стремление получить нужные результаты независимо от качества персонала — нежизнеспособная политика. Иными словами, имеет смысл подумать о вмешательстве в ситуацию не как о затрате, а как об инвестиции, причем обычно с достаточно высоким уровнем окупаемости.

Насколько высокой она будет и в каких формах проявится — это, очевидно, зависит от результатов разговора, которые, в свою очередь, зависят не только от характера вмешательства, но также и от нескольких важных сопутствующих факторов. Как долго ухудшались отношения? Хватит ли у подчиненного интеллектуальных и эмоциональных ресурсов, чтобы предпринять усилия, которые от него требуются? Найдет ли начальник достаточно времени и энергии, чтобы пройти свою часть пути?

Результаты разговоров, которые мы анализировали, можно разбить на три категории. Если события развиваются по наиболее благоприятному сценарию, то формируется некая ситуация, в которой соединяются опека, обучение, реорганизация работы и улучшение атмосферы. При этом производственные показатели и отношения с начальником у подчиненного улучшаются, а потери, связанные с синдромом установки на неудачу, исчезают или по крайней мере существенно сокращаются.

В рамках умеренно позитивного сценария работа сотрудника улучшается лишь незначительно, но, поскольку руководитель дал ему возможность высказаться честно и открыто, отношения между ними становятся более продуктивными. Они достигают лучшего взаимопонимания относительно тех показателей работы, которые подчиненный может заметно улучшить, и тех, улучшить которые ему будет трудно. Лучшее взаимопонимание позволяет начальнику и подчиненному вместе думать о том, как добиться оптимального соответствия между характером работы, с одной стороны, и достоинствами и слабостями сотрудника — с другой. В частности, этого можно достичь, существенно изменив характер его работы или просто поручив ему выполнять другие обязанности в той же компании (правда, тогда сотрудник может принять решение уволиться).

Хотя при таком развитии событий результаты получаются не столь впечатляющими, как в первом варианте, они все же вполне позитивны. Более честные отношения между начальником и сотрудником ослабляют существовавшую между ними напряженность, а это, в свою очередь, положительно сказывается и на тех, кто находится в подчинении у этого сотрудника. Если же он получает в той же организации новую работу, которая больше ему подходит, то может перейти в категорию сильных, а на освободившееся место для выполнения его прежней работы тоже может прийти более подходящий сотрудник. Главное, о чем нужно помнить: честное отношение к подчиненному резко повышает вероятность того, что он сочтет результаты этого процесса приемлемыми. Действительно, недавние исследования показывают, что ощущение справедливости такого процесса оказывает решающее воздействие на восприятие сотрудниками его итогов[9].

Такая справедливость выгодна даже в тех случаях, когда, несмотря на все усилия начальника, ни их отношения, ни показатели подчиненного заметно не улучшаются. Иногда такое случается: сотруднику действительно недостает способностей для выполнения порученной ему работы, он не намерен предпринимать никаких усилий, чтобы улучшить свои показатели, а с руководителем у него как профессиональные, так и неустранимые личные разногласия. Однако и в таких случаях разговор приносит косвенные выгоды, поскольку, даже если дело кончается увольнением, другие сотрудники компании вряд ли будут чувствовать себя «расходным материалом». Они видели, что с их коллегой несмотря ни на что обошлись справедливо.

Лучшее лечение — это профилактика

Синдром установки на неудачу — не заданная раз и навсегда ситуация, он динамичен и может развиваться или затухать. Первый шаг для начальника состоит в том, чтобы осознать существование явления и признать, возможно, свою ответственность за это. На втором этапе требуется, чтобы руководитель начал осуществлять четкое и целенаправленное корректирующее вмешательство. Оно предполагает открытый обмен мнениями между начальником и подчиненным по поводу фактов плохой работы последнего, коренных причин этого и их совместной ответственности. Высшей точкой здесь можно считать их свободное решение относительно того, что нужно сделать для полного устранения этого синдрома.

Для того чтобы остановить его развитие, руководителю необходимо критически отнестись к собственным предположениям. Кроме того, требуется, чтобы он набрался смелости еще раз проанализировать причины и следствия, прежде чем взваливать все бремя ответственности на того, кто виноват лишь частично. Однако наилучший вариант, конечно, состоит в том, чтобы вообще не допустить появления такого синдрома.

В своем исследовании мы обращаемся непосредственно к проблемам профилактики. Пока получены лишь предварительные результаты, но, похоже, что у руководителей, которым удается длительное время избегать синдрома установки на неудачу, есть нечто общее. Интересно, что они тоже не ведут себя одинаково со всеми подчиненными. Они больше сотрудничают с одними работниками, чем с другими, и некоторых контролируют тщательнее по сравнению с остальными. Однако при этом такие руководители не лишают подчиненных самостоятельности и не урезают их полномочия чересчур существенно.

Как они это делают? Один из ответов состоит в том, что сначала эти руководители принимают активное участие в работе всех своих сотрудников, но постепенно, по мере улучшения показателей, вмешиваются в нее все меньше и меньше. «Плотное» руководство на ранних стадиях ничем не угрожает подчиненным, поскольку оно не связано с недостатками в работе; оно осуществляется систематически, и цель его состоит в том, чтобы помочь создать условия для будущего успеха. Частые контакты с сотрудниками в начале становления отношений с ними обеспечивают начальству вполне достаточные возможности для совместного распределения времени, определения приоритетов, критериев качества работы и даже предполагаемых форм и частоты общения. Обретение ясности по всем этим пунктам одновременно — мощная профилактика развития синдрома установки на неудачу, который очень часто вырастает из невысказанных ожиданий и недостаточной определенности приоритетов.

Например, в случае Стива и Джеффа последний мог бы с самого начала поручить подчиненному выявлять основные причины систематического появления брака. Он мог бы объяснить Стиву, какие преимущества даст такая процедура на начальных стадиях отладки новой поточной линии, и рассказать ему о своем намерении первое время активно участвовать в ее разработке и использовании. В дальнейшем его роль могла бы сокращаться в соответствии с согласованным между ними планом.

Другой метод, с помощью которого руководители пытаются не допустить появления синдрома установки на неудачу, заключается в том, чтобы регулярно подвергать критическому анализу собственные предположения и отношения с подчиненными. Они упорно противостоят соблазну чересчур упрощенно классифицировать сотрудников по категориям, а также контролируют свои суждения. Например, если руководители чувствуют, что из-за плохой работы подчиненных их охватывает отчаяние, они спрашивают себя: «А каковы факты?» Они также задают себе вопрос, не ожидают ли от своих сотрудников чего-то такого, что не было ясно сформулировано, и стараются объективно судить о том, как часто и в какой степени подчиненный действительно терпел неудачу. Другими словами, прежде чем инициировать активное вмешательство, эти менеджеры критически анализируют собственные предположения и поведение.

Наконец, чтобы избежать синдрома установки на неудачу, руководители создают обстановку, в которой сотрудникам удобно обсуждать свою работу и отношения с начальством. Такая среда формируется при сочетании нескольких факторов, например открытости руководителя, его терпимости к несогласию с ним и даже чувства юмора. Чистый результат состоит в том, что начальник и подчиненный не стесняются часто общаться и, прежде чем отстраниться друг от друга и ожесточиться, они свободно задают друг другу вопросы о поведении по отношению друг к другу.

Методы, используемые для профилактики синдрома установки на неудачу, по общему признанию, действительно требуют от руководителей больших эмоциональных затрат. Однако мы полагаем, что именно эта высокая эмоциональная сопричастность побуждает сотрудников работать с полной отдачей. Как почти всегда бывает в жизни, хорошие результаты требуют больших вложений. Один крупный руководитель сказал нам: «Уважение, которое проявляете вы, становится уважением, которое проявляют по отношению к вам». Мы с этим согласны. Если вы действительно хотите, чтобы люди в вашей организации отдавали свои сердца и умы работе, вы сами должны поступать так же.

Впервые опубликовано в выпуске за март — апрель 1998 года.

Спасите новоиспеченных менеджеров от самих себя!

Кэрол Уокер

Том Эдельман (имя изменено), как и миллионы новоиспеченных менеджеров до него, сначала прекрасно проявил себя на месте рядового сотрудника. Он был умным, уверенным в себе, дальновидным и инициативным. Его любили клиенты, начальство и коллеги — так что никто в отделе не удивился, когда босс предложил ему место менеджера. Том принял новое назначение с неоднозначными чувствами: с одной стороны, ему нравилось работать с клиентами, с другой — манили лавры руководителя. Он был в восторге от новых карьерных перспектив.

Через полгода, когда меня пригласили поработать с Томом, я с трудом поверила, что передо мной тот самый замечательный, уверенный в себе сотрудник, каким он был когда-то. Он стал похож на оленя, напуганного светом фар на дороге. Описывая свое состояние, он несколько раз употребил слово «ошеломленный» — и именно так действительно выглядел. Он начал сомневаться в своих способностях. Его непосредственные подчиненные, бывшие коллеги, по его словам, перестали уважать и любить его. Более того, в его отделе за последнее время произошел ряд мелких кризисов, и бо́льшую часть времени Том тратил на то, чтобы ликвидировать их последствия. Он понимал, что неэффективно расходует время, но не знал, что предпринять. Проблемы пока не привели к ухудшению показателей отдела, но их уже нельзя было игнорировать.

Начальник Тома понял, что дела плохи, и призвал меня на помощь. Получив необходимую поддержку, Том постепенно превратился в эффективного менеджера. За время нашего с ним общения он уже два раза продвинулся по службе и теперь управляет небольшим подразделением в той же компании. Но его первоначальная неудача и причины, которыми она была вызвана, очень типичны. В большинстве компаний сотрудники получают повышение и занимают управляющие должности благодаря своей технической компетенции. Однако зачастую они не могут приспособиться к своей новой роли, не осознают, что теперь их работа связана не с личными достижениями, а с обеспечением достижений подчиненных. Образно говоря, перед ними встает вопрос: как вести автобус, сидя на заднем сиденье? Даже у самых лучших сотрудников могут возникнуть проблемы с приспособлением к этой новой для них ситуации. Проблемы могут усугубиться естественной неуверенностью, из-за которой новоиспеченные менеджеры боятся обратиться за помощью, даже поняв, что «автобус» вышел из-под контроля. Пытаясь подавить возникший стресс, они замыкаются в себе. Неуверенность и закрытость мешают им правильно работать со своей командой. Это неизбежно ведет к потере доверия у новоявленных подчиненных, нарастанию их отчужденности и, как следствие, падению производительности.

Многие компании непреднамеренно способствуют этому «спиральному спуску», считая, что молодые менеджеры каким-то образом сами должны научиться правильно исполнять свои обязанности. Действительно, некоторым в конце концов удается «вырулить» самостоятельно, но, судя по моему опыту, они скорее исключение, чем правило. Большинству же требуется реальная помощь. В отсутствие полноценных образовательных программ и практических тренировок важнейшую роль для молодого менеджера играет непосредственный начальник. Конечно, большинство умудренных опытом руководителей не могут позволить себе посвятить значительную часть рабочего времени наблюдению за работой подчиненных и помощи им. Но, будучи в курсе основных проблем, с которыми сталкиваются недавно назначенные менеджеры, вы сможете спрогнозировать появление этих проблем и вовремя принять необходимые меры.

Идея вкратце

Вы повысили прекрасного работника, назначив его на руководящий пост. Через полгода эта восходящая звезда готова упасть: он подавлен, напуган, потерял уважение подчиненных. Что же случилось?

Вероятно, вы дали ему повышение, основываясь на его профессиональной компетенции, — и думали, что он самостоятельно приобретет необходимые управленческие навыки.

Но он не смог правильно воспринять свои новые задачи — не осознал, к примеру, что теперь необходимо стремиться не к личным достижениям, а к тому, чтобы обеспечивать достижения других сотрудников. Боясь обратиться за помощью, новый менеджер замыкается в себе. Моральный дух его команды падает, а вслед за ней падает и производительность.

Как же вам заставить вашу бывшую звезду засиять снова? Помогите ей на­учить­ся делегированию, стратегическому мышлению и коммуникации — основным навыкам, которых не хватает большинству молодых менеджеров.

Делегирование

Эффективное делегирование полномочий — одна из самых сложных задач для молодого менеджера. Старшие руководители налагают на него большую ответственность и устанавливают жесткие сроки выполнения работы, так что он находится под огромным давлением. Естественная реакция новичка на эти трудности — активно продолжать делать то, благодаря чему, по его мнению, он получил повышение. Его нежелание передать часть своих обязанностей подчиненным основано на весьма реальных страхах. Первый — это страх потерять престиж: если передать важные проекты членам своей команды, то они и получат признание. «И в чем же тогда будет заключаться моя роль? — думает новоиспеченный руководитель. — Смогут ли мой шеф и мои подчиненные понять, какой вклад в работу внесу конкретно я?» Второй — это страх отказа от контроля: «Если я позволю Фрэнку сделать это самостоятельно, то какая гарантия, что он сделает все правильно?» Под гнетом этого страха менеджер-новичок если и передает задание Фрэнку, то при этом так опекает его, что тот никогда не почувствует себя ответственным. И, наконец, иногда молодой менеджер отказывается от делегирования полномочий из боязни перегрузить подчиненных работой и вызвать их неудовольствие. Но на самом деле подчиненные с большей вероятностью невзлюбят нового начальника, а в прошлом — бывшего коллегу за то, что он не дает им возможности проявить себя и тем самым препятствует их профессиональному росту.

Идея на практике

Необходимые управленческие навыки для менеджеров-новичков таковы.

Делегирование. Когда вышестоящее руководство требует от новичка результата, он часто пытается сделать все сам, потому что боится потерять контроль или перегрузить подчиненных работой. Но его неспособность передавать часть задач другим мешает подчиненным профессионально расти, из-за чего они испытывают недовольство и часто теряют интерес к работе.

Как помочь?

Объясните менеджеру, что работа с подчиненными и их развитие так же важны, как и финансовые достижения.

Продемонстрируйте это своим примером. Доверяйте вашему новичку и мотивируйте его, чтобы он, в свою очередь, подобным же образом мотивировал собственную команду.

Позволяйте ему идти на некоторый риск, полагаясь на его сильные стороны и способности его подчиненных. Достигнутый успех укрепит его уверенность.

Помогите ему разделить сложные проекты на составные части с четкими ориентирами.

Поддержка сверху. Многие молодые менеджеры считают, что они для начальства — рабы, а не партнеры. Чтобы не показаться слабыми, они избегают обращаться за помощью. Но, не рассматривая вас как важнейший источник поддержки, они не будут воспринимать так и себя по отношению к своей команде.

Как помочь?

Всегда подчеркивайте, что для достижения успеха необходима открытость в общении. Не поощряйте сокрытие проблем.

Представьте новичку других менеджеров в качестве советчиков.

Поручайте ему готовить повестку дня для регулярных совещаний. Это поможет ему структурировать собственные мысли.

Внушение уверенности. Новички, не внушающие уверенность своей команде, не наполняют ее энергией. Истеричное, надменное или неуверенное поведение способно оттолкнуть окружающих.

Как помочь?

Поощряйте «сознательный компонент» — постоянную работу над имиджем, который ваш новый менеджер демонстрирует подчиненным.

Дайте ему выразить свои чувства — но только в вашем кабинете, за закрытыми дверями.

Не позволяйте ему подрывать собственный авторитет, например, аргументируя продвижение той или иной инициативы исключительным желанием вышестоящего руководства. Тщательно проработайте вместе с ним весь процесс представления инициативы подчиненным, добившись того, чтобы посыл исходил от него самого.

Видение общей картины. Многие молодые менеджеры, стремясь решить повседневные проблемы, игнорируют стратегические инициативы. При этом собственная работа кажется им продуктивной — но с таким подходом они не научат свою команду ставить перед собой большие цели или мыслить стратегически.

Как помочь?

Объясните, что по мере карьерного роста умение стратегически мыслить приобретает все более важное значение.

Помогите сфокусироваться на долгосрочной перспективе. Задавайте стратегические вопросы, например: «Какие рыночные тенденции, по вашему мнению, могут повлиять на вашу работу в течение ближайших шести месяцев?»

Требуйте от него не только конкретных действий, но и письменных планов, отражающих стратегические цели.

Обеспечение конструктивной обратной связи. Большинство новоиспеченных менеджеров страшно боятся исправлять неправильные действия подчиненных. Однако эта боязнь в итоге приводит к потере доверия к ним со стороны бывших коллег.

Как помочь?

Объясните, что конструктивная обратная связь способствует профессиональному росту подчиненных.

Проведите ролевую игру с установлением обратной связи, акцентируясь на поведении, а не на личностях.

О присутствии у новичка таких страхов можно догадаться по ряду признаков: он проводит на работе очень много времени; с неохотой берет на себя новые обязанности; в его команде есть сотрудники, не вовлеченные в общий процесс; он склонен везде говорить от имени подчиненных, вместо того чтобы позволить им самим открыто высказывать свое мнение.

Для того чтобы новый менеджер научился эффективно делегировать полномочия, в первую очередь необходимо помочь ему осознать свою новую роль. Он должен понять, что его новая работа принципиально отличается от той, что он выполнял ранее, и четко представлять, что его вышестоящие начальники и компания в целом ценят в менеджерах. Развитие и обучение талантливых, способных кадров имеют огромное значение для любой компании. Новоиспеченные менеджеры должны знать, что будут вознаграждены не только за достижение количественных целей, но и за «нематериальный» вклад. Осознание новой роли — это уже половина успеха для молодого руководителя, но, к сожалению, во многих компаниях ее ошибочно считают очевидной «по умолчанию», ничего не разъясняя менеджерам.

Прояснив новоиспеченному менеджеру его нынешнюю роль, переходите к тактике. Напомню, что лучше всего учить на собственном примере. Ваша обязанность — поддержать новичка, который работает на вас, помочь ему справиться с сомнениями в ценности собственной персоны для компании. Затем — помочь в поиске возможностей для мотивации и вовлечения в общее дело его команды.

Один молодой менеджер, с которым я работала, испытывал острую нехватку времени на обучение и контроль нового персонала. Его компания была недавно приобретена другой корпорацией, и ему пришлось столкнуться с большой текучкой кадров, а также новыми правилами и инструкциями. Самая старшая сотрудница его отдела — дама, ранее работавшая на компанию-покупателя, — должна была выйти из длительного отпуска по семейным обстоятельствам, и его убедили ни в коем случае не обращаться к ней за помощью. Она вышла не на полную ставку и попросила передать ей самого крупного клиента компании. Еще более усложнило ситуацию то, что новый менеджер подозревал: его повышение ей не нравится. Оценив вместе с ним ситуацию, мы пришли к выводу, что главным для этой сотрудницы является восстановление своего положения в команде. В итоге он попросил ее взять на себя важные обязанности по контролю, при этом снизив объем ее занятости с клиентами. Дама с готовностью согласилась. Она перешла на полную ставку, очень довольная тем, что сможет вместе с новым руководителем заниматься развитием команды.

Жалобы нового менеджера на большую нагрузку — это удобный момент для обсуждения с ним процесса делегирования подчиненным части обязанностей. Вы должны подтолкнуть его на небольшой первоначальный риск, обрисовав ему сильные стороны его подчиненных. Например, убедить его, что передать логистику нового продукта организованному и надежному бывшему коллеге гораздо менее рискованно, чем поручить это дело блестящему продавцу, не знакомому с такого рода работой. Если вам удастся провести успешную беседу, у вашего менеджера возрастет уверенность в себе и готовность к оправданному риску, основанному на возможностях его команды. Объясните ему, что такое делегирование не означает для него отказа от полномочий. Если разделить сложный проект на составные части с четкими ориентирами, его будет легче эффективно реализовать. Также важно проводить регулярные встречи еще до начала реализации проекта, чтобы обеспечить менеджера всей необходимой информацией о ходе процесса и внушить членам команды осознание своей ответственности.

Поддержка сверху

Большинство новоиспеченных менеджеров воспринимают отношения с начальством скорее как рабство, чем как партнерство. Они будут ждать, пока вышестоящий руководитель назначит встречу, попросит отчет и спросит о результатах. Может быть, такая сдержанность вам и приятна, но на самом деле это плохой знак. Во-первых, в этом случае вам самому придется следить за обменом информацией, но еще важнее, что, оставаясь пассивным, молодой менеджер не научится видеть в вас основной источник поддержки. Не чувствуя в вас опоры, он, скорее всего, не построит правильные отношения со своими подчиненными. Проблема здесь состоит не только в том, что он ощущает себя униженным в отношениях с вами, но и в том, что он боится показаться уязвимым. Недавно назначенный менеджер не хочет, чтобы наверху замечали его слабости и, не дай бог, пожалели о решении дать ему повышение. Когда я задавала новым менеджерам вопросы об их отношениях с начальством, они часто признавали, что стремятся «оставаться в поле зрения босса» и «очень внимательно следят за тем, что ему сказать».

Некоторые неопытные менеджеры не обращаются к руководству за помощью даже при угрозе провала. Менеджеры-новички, которые кажутся способными, часто пытаются скрыть проблемы с реализацией проектов или в отношениях с подчиненными, надеясь, что со временем им удастся взять все под контроль собственными силами. Например, одна дама, менеджер технологической компании, с которой я работала, наняла специалиста на двадцать лет старше нее. Несмотря на все ее усилия, этот человек не прижился на новом месте, как и многие другие в этом секторе, ориентированном преимущественно на молодежь. Вместо того чтобы обратиться за помощью к руководителю, менеджер продолжала пытаться справиться с ситуацией в одиночку. В результате специалист уволился в самый напряженный период года, создав даме немало проблем своим уходом.

Что должен делать начальник молодого менеджера? Для начала ясно продемонстрировать свои ожидания. Объясните связь между его и вашими успехами, чтобы он понял: для достижения общих целей вам необходимо откровенное общение. Дайте понять, что ему не обязательно иметь готовые ответы на все вопросы. Представьте его другим менеджерам компании, которые в состоянии чем-то помочь, и поощряйте его контакты с ними в случае необходимости. Он должен с вашей помощью осознать: все делают ошибки, но их сокрытие всегда хуже, чем сама неудача. Намекните ему, что вы не против время от времени получать от него приглашение пообедать вместе, так же как и пригласить его.

Однако, хотя обеды и встречи по случаю важны, их обычно недостаточно. Подумайте об организации встреч с новым менеджером на регулярной основе — возможно, поначалу раз в неделю, а затем, когда он станет более уверенным в своих силах, раз в две недели или раз в месяц. Такие встречи способствуют развитию взаимопонимания, помогут вам увидеть, как человек относится к работе, а ему — структурировать свои мысли. Это его время, и он должен сам планировать тему и ход беседы. Ваша задача — задавать свои вопросы и отвечать на его, а также давать советы. Вы должны внушить менеджеру, что его работа важна для вас и вы для него — преданный партнер по бизнесу. На более «тонком» уровне вам следует продумать, как одновременно поддерживать и направлять ваших непосредственных подчиненных.

Внушение уверенности

Выглядеть уверенным, когда на самом деле вы этой уверенности не испытываете, не так-то просто. Более опытные менеджеры обычно сознают такую необходимость, когда она возникает, и ведут себя соответствующим образом. Но менеджер-новичок порой настолько погружен в себя, что не понимает, когда следует «надеть маску», не в состоянии увидеть себя со стороны и понять, какие эмоции он передает своим подчиненным. Он сосредоточен на содержании и забывает о том, что форма также имеет значение. Первые недели и месяцы на новой работе — критическое время для молодого руководителя, который должен наладить контакт с командой. Если он не будет внушать уверенность, вряд ли ему удастся вдохновить подчиненных и заставить их энергично работать.

Мне постоянно приходится общаться с молодыми менеджерами, которые не осознают, что их манера поведения вредит компании. Линда, менеджер по работе с клиентами одной быстро растущей технологической компании, испытывала очень сильный стресс. Ее отдел часто работал с перебоями, и она никак не могла с ними справиться. Число ее подчиненных росло, при этом они, как правило, были совершенно неопытны. Недовольные клиенты и сотрудники заставляли ее сбиваться с ног практически каждый день. Она работала на износ, постоянно куда-то торопилась и жила в вечном страхе, что что-то снова пойдет не так. Вероятно, на нее возложили слишком много обязанностей для новичка — такое очень часто происходит в быстро развивающихся компаниях. С одной стороны, Линда делала отличную работу. Клиентская база росла, причем очень малая часть клиентов отказывалась от услуг компании — и все благодаря энергии и изобретательности Линды. С другой стороны, постоянное лихорадочное состояние бедной женщины привело к двум негативным результатам. Во-первых, она непреднамеренно установила стандарт поведения для своего отдела, и ее неопытные подчиненные начали вести себя точно так же. Очень скоро другие отделы стали с неохотой общаться с Линдой и ее командой, опасаясь нагрузить их лишней работой или вызвать слишком эмоциональную реакцию. Чтобы решить проблемы с обслуживанием, компании требовался открытый обмен информацией между отделами, а его не было. Во-вторых, старшие менеджеры перестали воспринимать Линду как кандидата на дальнейшее повышение. Им нравились ее ответственность и добросовестность, но они не видели в ней будущего уверенного и рассудительного руководителя. Имидж, транслируемый Линдой, в конечном итоге грозил помешать как ее собственной карьере, так и карьере ее подчиненных.

Не у всех молодых менеджеров возникают те же проблемы, что у Линды. Одни, напротив, ведут себя чрезмерно заносчиво. Другие явно сомневаются в себе так, что это видно всем окружающим. Ваша лучшая тактика во всех этих случаях — честное общение. Подбод­рите новичка, объяснив, что он может без опаски выразить свои чувства — в вашем кабинете, за закрытыми дверями. Он должен осознать, какое влияние оказывает на подчиненных на новой позиции руководителя. Они наблюдают за ним очень внимательно и подсознательно копируют его поведение. Внушайте новичку, что он постоянно должен осознавать, какое впечатление производит на окружающих и какие чувства им передает. Если вы видите, что ваш новый менеджер транслирует подчиненным неверные сигналы, скажите ему об этом сразу же.

Также вы должны обращать внимание на ситуации, в которых ваш новичок подрывает собственный авторитет. Линда совершила еще одну классическую ошибку. Представляя своему отделу очередную инициативу, она сразу же дала поднять подчиненным, что ее важно воплотить в жизнь именно потому, что она исходит от вышестоящего руководства. Ее намерения были самыми благими — подтолкнуть команду к действию. Но тем самым она переключила внимание подчиненных с себя самой на вышестоящую фигуру. Нет лучшего способа потерять уважение сотрудников, чем представить себя лишь «передатчиком» слов и идей руководства. Вполне достаточно упомянуть о том, что оно будет контролировать деятельность отдела, но ни в коем случае нельзя выступать перед подчиненными в роли простого связующего звена.

Обучение на практике часто оказывается самым эффективным методом демонстрации новому менеджеру правильных принципов поведения. Например, когда вы впервые поручаете ему донести до сотрудников ту или иную инициативу, потратьте немного времени на то, чтобы предварительно проработать с ним этот процесс. Объясните ему главное правило управления: подчиненные не обязаны любить начальство, но они должны ему доверять. Убедитесь, что новичок сможет представить инициативу так, чтобы посыл исходил от него самого.

Объявления о сокращении штата — классический пример сложной для новичка ситуации. Не позволяйте ему выходить с этим сообщением неподготовленным. Предоставьте ему всю имеющуюся информацию. Убедитесь, что он готов ко всем возможным вопросам и реакциям, проведя с ним репетицию. Вероятно, вы удивитесь тому, как плохо удаются ему первые попытки. Но благодаря тренировке под вашим руководством он научится вести себя так, чтобы не навредить как своему имиджу, так и имиджу компании.

Видение общей картины

Новоиспеченные менеджеры весьма склонны за срочными задачами забывать о более общих целях. Это особенно характерно для тех, кто получил повышение с позиции рядового сотрудника в своей же компании. Только что человек находился на переднем крае, где привык «затыкать дыры» и преодолевать конкретные трудности. Молодой менеджер, накопивший на прежней должности массу ценных технических знаний, инстинктивно бросается на помощь любому клиенту или сотруднику, у которого возникают проблемы. Ощущение кратковременного достижения цели успокаивает его и не дает возможности докопаться до истинных причин возникших проблем. Разве для укрепления духа команды не нужен руководитель, который всегда готов «прыгнуть в окоп» и задать противнику жару, защищая коллег?

Конечно, менеджер демонстрирует прекрасный командный дух, когда в критических ситуациях бросается на помощь своим. Но действительно ли все эти ситуации настолько критические? Или сотрудники его отдела в силах сами справляться со сложными задачами? Если молодой начальник постоянно занят «затыканием брешей», то кто будет стратегически мыслить на благо всего отдела? Если вы — руководитель более высокого уровня и у вас в голове возникают такие вопросы, то весьма вероятно, что под вашим началом имеется менеджер-новичок, который не до конца осознал свою роль или боится исполнять ее.

Недавно я работала с молодым менеджером, настолько привыкшим сражаться с постоянной лавиной проблем, что не стремился выделить хоть какое-то время на работу над стратегическими инициативами, которые мы с ним определили. Когда я усилила свое давление, он признался, что всегда начеку в ожидании кризиса. «Вдруг я отвлекусь, а в этот момент произойдет нечто непредвиденное и я не смогу помочь и разочарую кого-то?» — спросил он. Когда я заметила, что он всегда может отложить свои стратегические размышления, если случится что-то действительно из ряда вон выходящее, он как будто испытал облегчение. И все равно идея выделения особого времени на размышления о бизнесе в целом представлялась ему какой-то прихотью, не слишком полезным времяпрепровождением — несмотря на то что перед его группой стояла задача существенно повысить производительность в следующем году, а он ничего не делал для этого.

Старшие менеджеры могут помочь новичкам, убедительно разъяснив им, что стратегическое мышление — это необходимое условие дальнейшего карьерного роста. Для тех, кто впервые оказался на управляющей позиции, 10% работы — это стратегия, а 90% — тактика. Однако по мере продвижения по корпоративной лестнице это соотношение в корне меняется. Чтобы достичь успеха на следующем уровне, руководитель должен продемонстрировать способность думать и действовать стратегически. Вы можете воспользоваться вышеупомянутыми регулярными встречами, чтобы помочь вашим менеджерам научиться видеть картину в целом и мыслить более масштабно. Не позволяйте им просто отчитываться о текущих результатах и двигаться дальше. Задавайте вопросы о том, как были достигнуты эти результаты. Например: «Какие рыночные тенденции могут повлиять на работу вашего отдела в следующем полугодии? Расскажите мне, как на эти тенденции реагируют конкуренты?» Не давайте им убаюкивать вас рассказами о том, какую замечательную подготовку получают их подчиненные, — задайте вопрос: «Какими дополнительными навыками они должны овладеть, чтобы увеличить производительность в следующем году на 25%?» Если ответы вас не удовлетворяют, объясните, что вы ждете от них более детального анализа на эту тему: они не обязаны всегда иметь на все готовые ответы, но должны полностью погрузиться в процесс стратегического мышления.

Молодые менеджеры обычно концентрируются на деятельности, а не на целях. Это происходит потому, что деятельность конкретна и может быть осуществлена быстро (например, проведение семинара по совершенствованию навыков продаж для сотрудников отдела), а достижение целей, как правило, требует более длительного времени (например, реальное повышение эффективности работы продавцов). Старший менеджер может помочь новичку мыслить стратегически, попросив его сформулировать цели в письменном виде, четко отделив их от деятельности, необходимой для их осуществления. Акцент на упорядоченное представление целей поможет вашим новым (и не очень новым) менеджерам организовать свое стратегическое планирование. Очень часто они игнорируют важные, но нематериальные цели (например, развитие и обучение подчиненных), так как эти цели с трудом поддаются измерениям. Фиксация целей в письменном виде с описанием конкретных шагов, необходимых для их осуществления, сделает их более зримыми. Менеджеры, умеющие ставить перед собой четкие цели, менее склонны тратить все свое время на тактические шаги. «Прописывание» ими целей поможет вам убедиться в том, что они размышляют о правильных вещах и эффективно задействуют ресурсы своей команды.

Обеспечение конструктивной обратной связи

Человеку свойственно избегать конфронтаций, и большинство испытывают неудобство, когда вынуждены указывать кому-то на ошибки в поведении или действиях. Неопытные менеджеры — не исключение. Они часто стремятся избежать обсуждения важных проблем со своими подчиненными. Типичный сценарий выглядит так: сотрудник испытывает сложности с достижением установленных целей или неправильно ведет себя на совещаниях — сидит в сторонке и надеется, что все каким-то чудесным образом исправится само собой. Члены команды испытывают разочарование от его бездействия. Простая проблема с результативностью превращается в серьезный подрыв доверия. Когда руководитель наконец решается указать подчиненному на его ошибки, тот в ответ начинает яростно защищаться.

Большинство неопытных менеджеров слишком долго откладывают разговор с подчиненными о существующих проблемах. Вышестоящий руководитель может помочь им, создав среду, в которой конструктивная критика и обратная связь будут восприниматься не как порицание, а как путь к повышению эффективности деятельности. Процесс начинается с обратной связи, которую вы предоставляете своим менеджерам, честно отзываясь об их собственном развитии. Самый простой вариант — попросить их самих признать свои слабые стороны до того, как возникнет проблема. К примеру, после удачного отчета о деятельности отдела вы можете сказать своему новому менеджеру: «Мне кажется, вас здесь ждет большое будущее, поэтому очень важно честно поговорить о том, о чем вы бы мне говорить не хотели. Что подрывает вашу уверенность? Что мы можем сделать, чтобы вы оказались готовы к открывающимся перед вами возможностям?» Вы, возможно, удивитесь, узнав, насколько точно большинство хороших работников знают, какие именно качества им следует развивать в себе. Однако, скорее всего, они не будут предпринимать никаких конкретных шагов сами, если вы не поднимете этот вопрос.

Естественно, темы, которые ваш менеджер должен обсуждать со своими подчиненными, не всегда будут приятными и простыми. Вы должны воспитать в нем готовность сделать все для того, чтобы помочь подчиненным достичь поставленных целей. При таком отношении даже самые неприятные личные вопросы становятся доступными для обсуждения.

У одного из моих клиентов в подчинении была успешная, опытная руководительница отдела, которая никогда не помогала своим сотрудникам и была очень недовольна тем, что ее не повышают. Ее руководитель конструктивно подошел к решению этой проблемы. Чтобы добиться нормальной обратной связи, он поделился с руководительницей своими соображениями о ее личных целях. «Я понимаю, что вы волнуетесь из-за непривычной для вас роли управленца, и очень хочу вам в этом помочь. Но я не могу сделать этого, если я не буду до конца честен с вами. Одна из главных задач менеджера — развивать способности подчиненных. По вам не скажешь, что вы довольны такой ролью. Можем ли мы вместе что-то сделать с этим?» Никакого внушения чувства вины, никаких проповедей — просто четкое и понятное предложение помощи в том, что человеку действительно нужно.

Мы разработали этот подход, организовав с моим клиентом сеанс мозгового штурма на тему того, как следует предлагать критическую обратную связь. Такие сеансы часто помогают молодым менеджерам понять: сложные проблемы, связанные с личностью сотрудника, можно разбить на простые бизнес-задачи. В случае с этой сотрудницей, не желавшей помогать другим, нужно было обсуждать не ее отношение, а ее действия. Порекомендовать изменить действия гораздо легче, чем отношение. Никогда не забывайте старинную поговорку: невозможно попросить человека изменить себя, но можно попросить его изменить поведение.

Старшие менеджеры должны делиться с новичками методами ведения сложных разговоров. Одна дама-менеджер, с которой я работала, начинала защищаться и оправдываться, как только кто-нибудь из сотрудников высказывал сомнение в ее суждениях. В результате она сама придумала простой и быстрый способ реагирования с помощью набора вопросов типа: «Вы можете объяснить мне подробнее, что хотите сказать?» Эта простейшая методика давала ей время собраться с мыслями для продуктивной беседы, не уходя в оборону. Она достаточно глубоко прочувствовала ситуацию, чтобы самостоятельно найти выход.

_____________________________________

Делегирование, стратегическое мышление, коммуникация — такой набор выглядит как азбука менеджмента. И это действительно так. Но именно данные базовые элементы часто оказываются для новичков камнем преткновения. При этом они настолько очевидны, что вышестоящие руководители часто воспринимают их как должное. Это большая ошибка: огромное количество людей не способны сами развить в себе необходимые навыки — причем не только новоиспеченные менеджеры, но и вполне опытные. Компания, помогающая своим молодым менеджерам развивать эти навыки, получает значительные преимущества перед конкурентами.

Впервые опубликовано в выпуске за апрель 2002 года.

Что делают лучшие менеджеры

Маркус Бакингем

«Лучший начальник, который у меня когда-либо был!» Наверняка большинство из нас слышали или сами произносили эту фразу, но что она, в сущности, означает? Что отличает лучшего руководителя от среднестатистического? Качествам менеджеров и лидеров, а также разнице между этими понятиями посвящено огромное количество литературы, однако там практически ничего не сказано о тысячах повседневных решений, которые позволяют первым и вторым добиваться результатов от подчиненных и завоевывать их преданность. Так что же на самом деле делают лучшие?

Исследовать эту тему я начал с данных опроса 80 тысяч менеджеров, проведенного Gallup Organization, и продолжил в последующие два года углубленным изучением стиля управления небольшого числа первоклассных руководителей. Я обнаружил следующее: несмотря на то что стилей менеджмента столько же, сколько и самих менеджеров, есть одно качество, которое отличает действительно эффективных управленцев от всех остальных. Они находят в каждом сотруднике нечто уникальное и ставят это «нечто» на службу делу. Среднестатистический менеджер играет в шашки, лучший — в шахматы. В чем разница? В шашках все фигуры выглядят и двигаются одинаково; они полностью взаимозаменяемы. Конечно, игрок планирует и координирует их перемещения, но все они ходят с одной и той же скоростью по параллельным прямым. В шахматах каждая фигура ходит по-своему, и пока вы не узнаете, как именно, то не сможете играть. И самое важное — вы ни за что не выиграете, если не будете тщательно продумывать каждый ход ваших фигур! Лучшие менеджеры знают и ценят уникальные способности и даже странности своих подчиненных и учатся наилучшим образом интегрировать их в единый план действий.

Лучшие лидеры поступают ровно противоположным образом. Они обнаруживают общее и извлекают из него пользу. Их работа — вести людей к лучшему будущему. Лидеры достигают успеха, только сумев пробиться через расовые, половые, возрастные, национальные и индивидуальные различия. Рассказывая истории и прославляя героев, они взывают к потребностям, которые объединяют всех нас. Работа же менеджеров состоит в преобразовании особых талантов каждого человека в эффективную деятельность. Они достигают успеха только в том случае, если им удается определить и использовать индивидуальные различия работников, стимулируя их к максимальному самовыражению в своей профессиональной области. Это не значит, что лидер не может быть менеджером или наоборот. Но, чтобы достичь высот в каком-то одном или обоих видах управления, вы должны понимать, насколько разные навыки требуются для каждого из них.

Шахматы

Как выглядит шахматная игра со стороны? Посетив Мишель Миллер, менеджера, открывшего четырехтысячный магазин Walgreens, я увидела, что вся стена в ее кабинете покрыта расписаниями смен. Магазин Мишель в Редондо-Бич, Калифорния, нанимает служащих с очень разными навыками и потенциально опасными различиями в личных качествах. Таким образом, важнейший аспект ее работы состоит в том, чтобы назначать людей на такие роли, вменять им такие обязанности, которые позволили бы проявиться их лучшим качествам — и при этом избегнуть личностных столкновений. Одновременно с этим Мишель необходимо находить способы развития своих подчиненных.

Идея вкратце

Вы потратили месяцы, пытаясь научить вашего сотрудника правильно общаться с клиентами, работать независимо или организовывать свое время, — и все безрезультатно.

Как более эффективно использовать ваше драгоценное время? Делайте то, что делают все успешные менеджеры: вместо того чтобы пытаться изменить своих сотрудников, определите их уникальные способности (и даже странности) — и помогите им использовать эти качества, чтобы отличиться в своей области.

Вам понадобятся следующие тактики.

Постоянно корректируйте обязанности сотрудников, чтобы определить места, на которых их личные качества смогут проявиться лучше всего. Менеджер магазина Walgreens сделала молчаливого, но очень организованного сотрудника ответственным за наполнение полок, оставив обслуживание покупателей за его более общительными коллегами.

Тяните за «ниточки», активирующие сильные стороны сотрудников. Поощряйте их временем, проведенным в вашем обществе, возможностью работать независимо и признанием их заслуг в том виде, который наиболее ценен для каждого из них.

Ориентируйтесь на разные стили обучения сотрудников. «Аналитиков» снабжайте необходимой информацией, прежде чем давать им какое-либо задание. «Деятелям» предлагайте сначала простые задачи и постепенно поднимайте планку. «Наблюдателей» ставьте в одну упряжку с наиболее опытными сотрудниками.

Чего вы добьетесь таким подходом? Во-первых, сэкономите время. Во-вторых, позволите сотрудникам самим нести ответственность за совершенствование своих навыков. Наконец, вы научите их ценить уникальность друг друга — и сформируете мощный командный дух.

Вот, к примеру, гот и одновременно рокер Джеффри. Половина его головы побрита налысо, а с другой половины на лицо свисают длинные пряди. Вначале Мишель не хотела нанимать его — хорош работник, который не может прямо посмотреть тебе в глаза во время собеседования! Но ей нужны были сотрудники на ночную смену, которых, как известно, нелегко найти, и она решила дать парню шанс. Через пару месяцев Мишель заметила, что если дать Джеффри не слишком конкретное задание (типа «наведи порядок во всех рядах»), то работа, которую можно сделать за два часа, зай­мет у него всю ночь и будет сделана абы как. Но, если указать более предметно, например: «Выстави стойки с рождественскими товарами», работа будет выполнена идеально, все товары окажутся на своих местах, с правильными ценниками и ярлыками. Мишель увидела, что успешнее всего Джеффри справляется с заданиями, которые требуют аккуратности и аналитических способностей. Как всякий хороший менеджер, она рассказала молодому человеку о его сильных сторонах и похвалила за успехи.

Идея на практике

Рассмотрим три тактики подробнее.

Извлекайте выгоду из сильных сторон сотрудников

Вначале определите уникальные качества каждого. Для этого понаблюдайте за реакцией работников на различные события. Отметьте, к какой деятельности тяготеет каждый из них. Спросите: «Какой свой рабочий день за последние три месяца вы считаете лучшим?» Узнайте, какие виды деятельности приносят сотрудникам наибольшее удовлетворение.

Обращайте внимание и на слабости, но не акцентируйте на них внимание в беседах. Предлагайте тренинги, которые помогут сотрудникам преодолеть недостаток навыков или знаний. Применяйте следующие стратегии.

Подберите сотруднику напарника, так чтобы таланты обоих дополняли друг друга. Дама — менеджер по сбыту, которая не могла приступить к заданию, не имея исчерпы­вающей, по ее мнению, сопутствующей информации, стала работать гораздо эффективнее после того, как ее руководительница (вице-президент) взяла на себя роль ее «информационного партнера». Каждый день она посылала ей голосовое сообщение с последними сведениями, а дважды в неделю беседовала лично.

Перестройте деятельность так, чтобы нейтрализовать слабые стороны сотрудников. Подойдите творчески к распределению обязанностей и не бойтесь составлять нетрадиционные штатные расписания.

Активируйте сильные стороны сотрудников

Главный пусковой механизм активации сильных сторон сотрудника — это признание. Но каждый из них «играет» на свою аудиторию, так что корректируйте варианты поощрения соответствующим образом.

Ориентируйтесь на разные стили обучения

Адаптируйте ваши усилия к уникальному стилю обучения каждого из сотрудников.

Просто хороший менеджер на этом бы и остановился. Но Мишель знала, что может извлечь из Джеффри больше. Она перераспределила обязанности таким образом, чтобы подчеркнуть уникальные качества нового работника. В каждом магазине Walgreens существует функция под названием «комплектация и ревизия». Комплектация — это установка на полки нового товара. Она обычно совпадает с предсказуемыми изменениями покупательского поведения (например, в конце лета солнцезащитные кремы и бальзамы для губ на полках заменяют на средства от аллергии). Ревизия требует меньших затрат времени, но проводится чаще. Это может быть, к примеру, замена одного вида зубной пасты на другой, улучшенный, или размещение в конце ряда новой линии моющих средств. В той или иной форме ревизия требуется как минимум раз в неделю.

В большинстве магазинов Walgreen за каждым сотрудником закреплен «свой» отдел, где он отвечает не только за обслуживание покупателей, но и за поддержание порядка на полках, расстановку и маркировку товаров, а также проведение всех комплектаций и ревизий. Такой порядок прост, эффективен и дает каждому работнику ощущение личной ответственности. Но Мишель решила следующее: поскольку Джеффри не слишком любит общаться с покупателями, но при этом ему хорошо удаются комплектации и ревизии, они и должны стать его постоянной обязанностью во всех отделах.

Задача оказалась не из простых. Для одной недели ревизий требуется папка толщиной дюйма в три. Но Мишель исходила из того, что такое перераспределение полезно не только для Джеффри. Другие сотрудники, в свою очередь, будут рады избавиться от скучной обязанности и смогут уделять больше времени непосредственно обслуживанию покупателей. Результаты продаж доказали ее правоту. После реорганизации повысились не только продажи и прибыли, но и самый важный показатель — удовлетворенность покупателей. В последующие четыре месяца магазин получал высший балл по программе «тайного покупателя» Walgreens.

Увы, улучшения оказались временными. Вся эта «идеальная» организация основывалась на том, что Джеффри останется доволен своей работой. Однако через полгода, достигнув успехов в комплектации и ревизиях, он захотел перейти на менеджерскую позицию. Мишель была готова и к этому. Она внимательно наблюдала за профессиональным ростом Джеффри и пришла к выводу, что он может стать менеджером, пусть и не слишком общительным. Как любой хороший шахматист, Мишель продумывала «игру» на несколько ходов вперед.

В отделе косметики работала девушка по имени Дженоа. Мишель видела в ней два особых таланта: она не только прекрасно общалась с покупателями — помнила их имена, задавала правильные вопросы, доброжелательно и профессионально отвечала на телефонные звонки, — но и была от природы очень аккуратной. В отделе косметики весь товар был всегда идеально расставлен и содержался в полном порядке. Это был очень «чувственный» отдел: оказавшемуся в нем посетителю тут же хотелось протянуть руку и пощупать товар.

Мишель снова перераспределила роли в магазине с учетом своих наблюдений. Она разделила работу Джеффри по комплектации и ревизиям на две части и «ревизионную» отдала Дженоа, чтобы весь магазин мог воспользоваться ее умением привлекательно представить товар. Но при этом Мишель не хотела, чтобы талант Дженоа по общению с покупателями пропадал даром, поэтому попросила ее заниматься ревизиями по утрам, с 8:30 до 11:30, а когда магазин начинает наполняться людьми, переключать свое внимание на покупателей.

Комплектации Мишель оставила за Джеффри. Младшие менеджеры обычно не работают в торговом зале, но Мишель знала: Джеффри научился настолько быстро справляться с непростой задачей по смене ассортимента в отделе, что способен полностью разобрать экспозицию и собрать ее заново за какие-то пять часов. Она решила, что парень вполне может совмещать работу по комплектации с обязанностями менеджера.

Сейчас, когда вы это читаете, конфигурация «Джеффри — Дженоа», вероятно, уже потеряла свою актуальность, и Мишель придумала какое-нибудь новое сочетание обязанностей. Способность менять роли для извлечения выгоды из уникальных талантов каждого работника — это суть работы лучшего менеджера.

Менеджерский подход, основанный на игре на различиях, может очень сильно видоизменяться в зависимости от места действия. В кабинете управляющего другого магазина Walgreens — на этот раз в Сан-Хосе, Калифорния — Джима Кавашимы вы не увидите на стенах ни одного расписания смен. Вместо этого на них развешены данные о продажах (лучшие результаты обведены красным) и десятки фотографий победителей конкурсов продавцов, среди которых чаще всего мелькает фото сотрудницы по имени Манджит.

Манджит постоянно оказывается впереди своих коллег. Впервые я услышал о ней как о победительнице в программе Walgreens по продаже Gillette — дезодоранта месяца. В то время как средний объем продаж по стране составлял 300 упаковок, Манджит продала 1600. Одноразовые фотокамеры, зубная паста, батарейки, назовите что угодно — Манджит продаст все! Она выигрывала конкурс за конкурсом, несмотря на то что работала в самую не­удачную смену — с 0:30 до 8:30 утра, когда приходило покупателей существенно меньше, чем у ее коллег в другие смены.

Исследование

Собирая материал для книги «К черту недостатки! Как использовать свои сильные стороны»[10], из которой взята эта статья, я избрал иной подход, чем для своей предыдущей книги. Мне повезло на протяжении 17 лет работать с Gallup Organization, одной из наиболее уважаемых международных социологических служб. В этот период у меня была возможность побеседовать с мировыми лидерами: менеджерами, преподавателями, продавцами, биржевыми брокерами, юристами и государственными служащими. Эти интервью стали частью крупномасштабной исследовательской программы, охватывающей разнообразные группы людей, в рамках которой мы стремились найти какие-то общие закономерности в данных. Работая над книгой, я решил провести более глубокое индивидуализированное исследование.

В каждой из областей, рассмотренных в книге, — менеджмент, лидерство и устойчивый личный успех — я в первую очередь выделял одного-двух человек с разными ролями и сферами деятельности, которые измеряемо, постоянно и в значительной степени превосходили своих коллег. Среди них были Миртл Поттер, коммерческий директор Genentech, которая превратила коммерчески неудачный препарат в лидера мировых продаж; сэр Терри Лихи, президент европейского розничного гиганта Tesco; Манджит, продавец-консультант одного из лучших магазинов Walgreens в Сан-Хосе, Калифорния, продавшая более 1600 упаковок дезодоранта Gillette за месяц; Дэвид Кепп, плодовитый сценарист, написавший сценарии к таким блокбастерам, как «Парк юрского периода», «Миссия невыполнима» и «Человек-паук».

Во всех этих людях меня интересовали практические, на первый взгляд, банальные детали их действий и решений. Почему Миртл Поттер неоднократно отказывалась от повышения до того, как занялась продвижением непопулярного лекарства? Почему Терри Лихи, определяя стратегию своей компании, больше полагался на свое происхождение из рабочей среды, чем на результаты исследований потребителей или фокус-группы? Манджит трудится в ночную смену и не бросает своего увлечения тяжелой атлетикой — влияет ли этот фактор на ее работу? Что такого делают эти особенные люди, чтобы достигать успехов на своих рабочих местах?

После того как я зафиксировал и внимательно проанализировал все эти детали, они постепенно начали складываться в общую картину, открыв мне одну закономерность, лежащую в основе превосходного менеджмента, превосходного лидерства и устойчивого личного успеха.

Но она не всегда была таким успешным продавцом. Манджит стала им именно с приходом Джима, который славился тем, что умеет «перезапускать» проблемные магазины. Новый управляющий очень быстро разобрался в сильных сторонах Манджит и понял, как использовать их для результативной работы. У себя на родине, в Индии, Манджит занималась бегом и тяжелой атлетикой и привыкла, что ее результаты фиксируются. Во время нашего с ней интервью едва ли не первыми ее словами были: «В субботу я продала 343 низкоуглеводных батончика. В воскресенье я продала 367, вчера 110 и еще 105 сегодня». Я спросил ее, всегда ли она знает, насколько хорошо работает. «О да! — ответила она. — Я каждый день проверяю графики у мистера К. Даже в свой выходной я захожу посмотреть на свои показатели».

Манджит любит побеждать и получает удовольствие от публичного признания своих достижений. Именно поэтому Джим развешивает на стенах графики и цифры. Показатели Манджит всегда обведены красным и сопровождаются фотографиями, документирующими ее успехи. Другой менеджер мог бы попросить Манджит умерить свой пыл и дать шанс другим. Но Джим нашел способ выиграть за счет ее жажды успеха.

Как относятся к этому другие сотрудники магазина? Они понимают, что Джим стремится видеть в каждом из них уникальную личность и ценит сильные стороны каждого. Также они знают, что успехи Манджит благотворно отражаются на всем магазине и служат источником энергии для всей команды. Кроме ее фото, на стенах кабинета Джима очень быстро стали появляться и фотографии других сотрудников. Через несколько месяцев магазин в Сан-Хосе занял первое место среди 4000 магазинов по результатам программы продаж с дополнительными предложениями.

Неуловимая закономерность

Выявление закономерности — смелый шаг. Я иду на риск, заявляя: «Есть одна общая вещь, которую делают все лучшие менеджеры».

Мне нравится представлять идею «одной вещи» как «руководящее озарение». Руководящие озарения не объясняют всех результатов или событий; они лишь служат объяснением для наибольшего количества событий. Они помогают вам узнать, какие из ваших действий будут иметь наиболее далеко идущие последствия практически для любой ситуации.

Чтобы идея стала «руководящим озарением», она должна пройти три стадии проверки. Во-первых, она должна быть применима к широкому спектру ситуаций. В качестве примера возьмем лидерство. В последнее время стала очень популярна мысль о том, что не существует единого лучшего способа вести людей за собой и наиболее эффективный стиль лидерства определяется конкретными обстоятельствами. Никто не спорит, что различные ситуации требуют от лидера различных действий, но из этого отнюдь не вытекает, что самое главное в лидерстве — это его зависимость от ситуации. Вникнув в тему достаточно глубоко, возможно определить одну вещь, характерную для успешного лидерства во всех ситуациях и проявлениях.

Руководящее озарение должно работать как множитель. В любом уравнении факторы имеют лишь дополнительную ценность: если ваши действия направлены исключительно на эти факторы, вы получите лишь небольшое улучшение. Руководящее озарение должно быть более мощным. Оно должно вести вас к экспоненциальному росту. Так, например, хорошее управление — это результат комбинации различных действий: подбора талантливых сотрудников, постановки четких целей, поощрения тех, кто делает все правильно, и так далее, — но ни один из этих факторов не является «одной вещью», которую делают самые успешные менеджеры. Максимум, чего позволяют достичь эти действия даже при хорошем исполнении, — не отпугнуть лучших работников.

Наконец, руководящее озарение должно направлять деятельность. Оно должно точно указывать именно на те показатели и обстоятельства, которые необходимы для устойчивого повышения результативности работы. Критическое значение имеют озарения, которые заставляют менеджеров действовать — а не просто служат предметом для размышлений.

Все успешные менеджеры — романтики

Давайте вернемся к Мишель. Ее творческая «хореография» может показаться последней отчаянной попыткой добиться приличных результатов от «средних» работников. Но это не так. Джеффри и Дженоа — отнюдь не посредственные сотрудники, и умение извлечь выгоду из уникальных личных качеств человека — очень мощный инструмент.

Во-первых, определение уникальных качеств и умение их использовать во благо дела экономят время. Ни один работник, даже самый талантливый, не в силах преуспеть во всем. Мишель могла бы потратить нескончаемо долгие часы, уговаривая Джеффри улыбаться покупателям, заводить с ними товарищеские отношения и запоминать их имена, но, скорее всего, все эти попытки так не дали бы достойного результата. Она гораздо более эффективно использовала свое время, придумав Джеффри занятие, при котором его способности оказались наиболее востребованными.

Во-вторых, извлечение выгоды из уникальных качеств людей делает каждого из них более ответственным. Мишель не просто хвалила Джеффри за его способность отлично выполнять определенные операции. Она сделала так, что эта способность стала крае­угольным камнем его вклада в общее дело, предметом его гордости и инструментом дальнейшего профессионального развития.

В-третьих, извлечение выгоды из уникальных качеств усиливает командный дух, создает взаимозависимость. Люди учатся ценить таланты друг друга и знают, что коллеги смогут компенсировать то, чего не хватает им самим. Всем известна поговорка: «В слове команда нет буквы Я». Однако великий баскетболист Майкл Джордан однажды заметил: «Может быть, в слове команда и нет буквы Я, однако она есть в достижениях».

Наконец, извлекая выгоду из уникальных личных качеств, вы разнообразите свой мир. Вы разрушаете традиционную иерархию: если Джеффри несет ответственность за все комплектации и ревизии в магазине, заслуживает ли он большего или меньшего уважения, чем младший менеджер? Кроме того, вы разрушаете традиционные представления о том, кому что позволено: если Джеффри придумывает новые методы комплектации в отделе, должен ли он спрашивать разрешения на их применение или может экспериментировать самостоятельно? А еще вы переворачиваете с ног на голову принятые воззрения о том, где следует искать истинный потенциал. Если Дженоа разработала новый способ расстановки товаров, который, на ее взгляд, будет более привлекательным, чем спущенные сверху рекомендации, можно ли считать, что она лучше разбирается в вопросе, чем планировщики в штаб-квартире? Эти вопросы помогают компании стать более пытливой, более умной, более живой и, несмотря на размеры, более способной лавировать и приспосабливаться к будущему.

Все это означает, что лучшие менеджеры сосредотачиваются на уникальности не только потому, что это помогает бизнесу. Они просто не могут поступать иначе. Подобно поэтам-романтикам XIX века Шелли и Китсу, великие менеджеры очарованы индивидуальностью самой по себе. Тонкие оттенки личности, невидимые для одних и отпугивающие других, с точки зрения лучших менеджеров, обладают огромной ценностью. Они не могут игнорировать эти тонкости, точно так же как не могут игнорировать собственные потребности и мечты. Понимание того, что заставляет людей проявлять себя, просто заложено в их природе.

Три рычага

Хотя индивидуальные различия гипнотизируют романтиков, в какой-то момент менеджер должен обуздать свое любопытство, собрать воедино все, что он узнал о сотруднике, и обратить его уникальные качества на общее благо. Существуют три вещи, которые вы должны знать о подчиненном, чтобы хорошо им руководить: его сильные стороны, механизмы активации этих сильных сторон и его манеру обучаться.

Извлеките из сильных сторон максимум пользы

Чтобы получить достаточно полное представление о сильных и слабых сторонах сотрудника, требуются время и силы. Лучший менеджер проводит много времени вне своего кабинета, обходя предприятие, наблюдая за реакцией сотрудников на те или иные события, слушая и мысленно фиксируя то, что привлекает сотрудников, а что, наоборот, вызывает ступор. Много информации о человеке можно получить, задав ему несколько простых вопросов и внимательно выслушав ответы. Для идентификации сильных и слабых сторон личности особенно полезны два вопроса. Я рекомендую задавать их всем новым работникам — и периодически переосмыслять ответы.

Чтобы идентифицировать сильные стороны человека, сначала спросите у него: «Какой рабочий день был у вас лучшим за последние три месяца?» Выясните, что он делал в этот день и почему получил от этого такое удовольствие. Помните: сильная сторона — это не просто то, что хорошо удается. На самом деле, это может быть даже то, что пока не удается. Но это «нечто» приносит человеку такое глубокое удовлетворение, что заниматься им хочется снова и снова, чтобы когда-нибудь достичь совершенства. Такой вопрос побудит вашего сотрудника задуматься о своих интересах и способностях.

Что вы должны знать о каждом из ваших подчиненных

Каковы его или ее сильные стороны?

Что способно активировать их?

Каков его или ее стиль обучения?

Чтобы определить слабости человека, переверните вопрос: «Каким был ваш самый худший рабочий день за последние три месяца?» А затем постарайтесь выяснить подробно, что он делал и почему это занятие так ему не понравилось. Точно так же как и в случае с сильными сторонами, слабость — это не просто нечто, что не удается (не исключено, что сотрудник, наоборот, достаточно успешно справляетесь с данной обязанностью). Это что-то такое, что отнимает у него энергию и заставляет думать только об одном: быстрее бы конец!

Вы должны отметить как сильные, так и слабые стороны ваших сотрудников, но основное внимание следует обращать именно на сильные. Согласно общепринятому мнению, самокритичность — это хорошо, и менеджер должен в первую очередь определять слабости подчиненных и составлять программу их преодоления. Однако исследования Альберта Бандуры[11], отца теории социального обучения, показывают, что именно уверенность в себе (которую когнитивные психологи называют «самоэффективностью»), а не самокритичность служит наиболее точным показателем наличия у человека способности ставить перед собой высокие цели, не отступать перед трудностями, проявлять гибкость при возникновении непредвиденных обстоятельств и в конечном итоге достигать поставленных целей. Самокритичность же не гарантирует ничего из вышеперечисленного, а в некоторых случаях, наоборот, препятствует прогрессу.

Лучшие менеджеры инстинктивно понимают это. Они знают: их миссия состоит не в том, чтобы снабдить каждого работника бесстрастно-точным осознанием своих пределов, а в том, чтобы укрепить его самооценку. Именно поэтому лучшие менеджеры сосредотачиваются на сильных сторонах личности. Когда сотрудник достигает успеха, лучший менеджер хвалит его не за усердный труд, а за умение оптимально использовать свои сильные стороны. Это укрепляет уверенность работника в себе и придает ему стойкости перед лицом возможных трудностей.

Подход, основанный на сильных сторонах, может сделать работника слишком самоуверенным, но лучшие менеджеры справляются и с этим. Они знают свою главную цель — научить каждого сотрудника реалистично оценивать сложность стоящей перед ним задачи — и параллельно внушают ему «нереалистично оптимистичную» уверенность в том, что он способен с ней справиться.

А что делать, если работник потерпел неудачу? Если эта неудача не обусловлена внешними обстоятельствами, всегда объясняйте ее недостатком усилий, даже если это верно лишь отчасти. Это поможет человеку справиться с сомнениями и придаст уверенности при решении следующей задачи.

А что делать, если неудачи повторяются? Есть четыре способа преодоления слабостей. Если проблема в недостатке умения или знаний, решить ее легко: просто предоставьте сотруднику возможность обучения нужным навыкам, а дальше следите, появится ли прогресс. Его отсутствие будет означать, что у человека просто нет соответствующих талантов, что нельзя компенсировать никакими знаниями или практикой. В таком случае вам придется как-то обойти эти слабости и нейтрализовать их.

Второй способ — подобрать сотруднику напарника или партнера, который будет силен именно в том, в чем первый сотрудник слаб. Джуди Лэнгли, вице-президент розничной сети женской одежды Ann Taylor, заметила растущее напряжение в отношениях между ней и одной из менеджеров по мерчандайзингу Клаудией (имя изменено), чей аналитический склад ума и дотошная натура создавали постоянную мощную «потребность знать». Если Клаудия узнавала что-то раньше, чем Джуди успевала обсудить это с ней, она очень расстраивалась. Учитывая скорость принятия решений и занятость Джуди, такое случалось достаточно часто. Джуди беспокоилась, что раздражение Клаудии плохо влияет на всю команду, не говоря уже о том, что создает ей репутацию вечно недовольной особы.

Среднестатистический менеджер счел бы такое поведение слабостью и прочел бы Клаудии лекцию о необходимости контролировать свою «жажду информации». Однако Джуди поняла, что это отнюдь не слабая, а сильная сторона Джуди, — и стала искать способ направить это качество в более продуктивное русло. Она решила выступить для Клаудии информационным партнером, в конце каждого дня посылая ей голосовое сообщение с последними новостями. Чтобы гарантировать, что ничего не будет упущено, они договорились дважды в неделю беседовать лично. Такая стратегия убедила Клаудию в том, что она получает всю необходимую информацию достаточно регулярно. Партнерство Джуди и Клаудии позволило последней сосредоточить свой аналитический ум на работе, а не на мыслях, что ей опять что-то «недосказали».

Если найти подходящего напарника сложно, попробуйте третью стратегию — помогите сотруднику дисциплинировать себя. Я знаю одного очень успешного сценариста и режиссера, которому всегда было трудно говорить другим профессионалам, например композиторам и операторам, что их работа недостаточно хороша. Поэтому он стал прибегать к следующему трюку: придумал некоего «бога искусства», который хочет от своих «служителей» определенных вещей, и использовал это вымышленное существо как источник силы. Теперь он мысленно убеждал себя, что не навязывает коллегам свое мнение, а лишь передает указания авторитетной «третьей стороны».

Если обучение не дает результатов, подобрать подходящего партнера не удается и применить хитрую мыслительную технику нельзя, придется воспользоваться четвертой, последней стратегией. Она состоит в «перестройке» рабочей среды сотрудника таким образом, чтобы его слабости больше ему не мешали, как сделала Мишель в случае с Джеффри. Эта стратегия потребует от вас, во-первых, творческого подхода к реконструкции среды, а во-вторых, достаточно решимости, чтобы заставить новую схему работать. Но, как свидетельствует опыт Мишель, выгода от таких действий, проявляющаяся в повышении продуктивности и увлеченности сотрудника, того стоит.

Активируйте успешную деятельность

Сильные стороны человека не всегда видны сразу. Иногда, чтобы выявить и запустить их, нужен определенный механизм активации. Надавите на «заветную» кнопку — и человек будет усерднее трудиться и успешнее противостоять трудностям. Надавите не туда — и ничего не получите. Найти такую кнопку непросто, потому что механизмы активации очень разнообразны. У одного сотрудника они связаны со временем суток (например, «совы» способны нормально работать только после трех часов пополудни). Для другого огромное значение имеет время, проводимое с вами (хотя он работает с вами уже пять лет, ему все равно позарез необходимо советоваться с вами каждый день, иначе ему кажется, что его игнорируют). Третьему, наоборот, нужна независимость (он работает с вами всего полгода, но, если вы вздумаете проверять его работу каждую неделю, он обидится).

Самый мощный пусковой механизм — это вовсе не деньги, а признание. Не верите? Перестаньте обращать внимание на вашу самую высокооплачиваемую звезду — и сами увидите, что произойдет. Большинство менеджеров знают, что сотрудники бурно реагируют на признание. Лучшие менеджеры отлично этим пользуются. Высший управленческий «пилотаж» — найти для каждого работника аудиторию, которую он ценит больше всего. Одному нужно признание со стороны коллег, и лучшей наградой для него будет публичное объявление о его достижениях в их присутствии. Другому в первую очередь требуется ваша оценка — поговорите с ним наедине и красочно обрисуйте, почему вы считаете его таким ценным членом команды. Третий сотрудник полагает, что его главное достоинство — профессионализм и опыт в конкретной области; для него лучшим признанием будет профессиональная награда. Четвертый ценит мнение клиентов — вывесите на стену его фото в обществе самого ценного клиента компании или покажите письмо с положительным отзывом.

Поиск правильного вида поощрения для каждого из сотрудников — это святая обязанность менеджера. Но подобный индивидуальный подход может применять и компания в целом. Из всех крупных компаний, с которыми мне приходилось иметь дело, лучше всего это удается североамериканскому отделению лондонского банка HSBC. Каждый год его лучшие сотрудники получают Награды Мечты. Приз для каждого победителя уникален. На протяжении года менеджеры опрашивают работников, выясняя, что они хотели бы получить в случае победы. Ценность приза ограничена суммой в десять тысяч долларов и не может быть обналичена, но в рамках этих условий сотрудник может получить все, что захочет. В конце года компания устраивает пышную церемонию вручения Наград Мечты, на которой демонстрируются видеоматериалы, посвященные победителям и мотивам выбора ими именно таких призов.

Можете себе представить, какое воздействие на сотрудников FSBC оказывают такие индивидуальные награды? Одно дело — вый­ти на сцену и получить очередную медаль или диплом. И совсем другое, когда, помимо публичного признания своих достижений, сотрудник получает возможность учить ребенка в колледже за счет компании, «харлей», о котором всегда мечтал, или билеты в Мексику для всей семьи, чтобы навестить любимую родственницу.

Приспосабливайтесь к стилям обучения

Стилей обучения для взрослых существует множество, но доминируют среди них три. Эти три стиля не являются взаимоисключающими; они довольно хорошо сочетаются друг с другом. Тем не менее понимание характерного для каждого работника стиля или стилей поможет вам верно направить свои усилия. Первый стиль — аналитический. Клаудия из магазина Ann Taylor — аналитик. Она разбирается в задаче, разделяя ее на составные части, изучая их и реконструируя по кусочкам. Так как, с ее точки зрения, важен каждый компонент задания, она нуждается в информации. Чтобы почувствовать себя уверенно, ей необходимо получить все имеющиеся данные о предмете. Если ей кажется, что сведений недостаточно, она будет продолжать «копать», пока не получит их. Она проштудирует все, что касается предмета, пойдет на нужный тренинг, будет учиться — и все равно ей этого покажется мало.

Лучший способ научить чему-то аналитика — дать ему достаточно времени на теоретическую подготовку. Поиграйте с ним в ролевые игры. Разбейте его работу на составные части, чтобы он мог снова собрать их воедино. Принято считать, что на ошибках учатся, но аналитик ненавидит ошибаться. Он тщательно готовится к любому заданию именно для того, чтобы минимизировать вероятность ошибок. Поэтому не надейтесь, что сможете научить аналитика плавать, бросив его в воду.

Для второго доминирующего стиля обучения, деятельного, верно обратное. Если для аналитика наиболее важными моментами обучения являются те, что предшествуют выполнению задания, то для деятеля, как вы можете догадаться, важно именно само действие. Он обучается путем проб и ошибок. Джеффри из магазина Мишель — пример такого деятеля. Он усваивает больше всего, когда в процессе работы постигает ее принципы. Для него подготовка — это сухой и скучный этап. Выберите для него специфическое задание в рамках его роли, простое, но реальное, коротко обрисуйте ему желаемый результат и не мешайте. Затем постепенно усложняйте задания, пока он не достигнет наилучших результатов в каждом аспекте своей роли. В процессе он может совершить несколько ошибок, но для деятеля ошибки — это не трагедия, а материал для совершенствования.

Наконец, третий стиль — это наблюдение. Наблюдатель мало что извлечет из ролевых игр, но и не научится многому на практике. Поскольку большинство формальных программ тренинга включают оба этих элемента, наблюдателей часто считают самыми плохими учениками. Но это не значит, что они неспособны учиться.

Наблюдателю надо дать возможность увидеть процесс полностью. Изучать отдельные детали задачи для него столь же бессмысленно, как рассматривать отдельные пиксели на цифровом фото. Для этого типа людей важен контекст каждого пикселя, его положение в общей картине. Наблюдатель способен увидеть его, только если перед ним будет все изображение целиком.

Я сам учусь именно таким образом. Много лет назад, только начав опрашивать людей, я испытывал сложности с составлением отчета о респонденте после завершения опроса. Я знал, какие шаги должен сделать, но мне никак не удавалось сложить их вместе. Некоторые из моих коллег могли составить отчет в течение часа; у меня же это занимало бо́льшую часть дня. Однажды я сидел, мрачно уставившись на свой диктофон, и вдруг услышал голос аналитика, доносящийся из соседнего кабинета. Он говорил так быстро, что я вначале предположил: он, наверное, беседует по телефону. Только через несколько минут до меня дошло, что он начитывает отчет. Тогда я впервые услышал коллегу «в действии». Я видел конечные результаты бессчетное количество раз, потому что мы неоднократно читали отчеты друг друга, однако я никогда не слышал другого аналитика в процессе создания отчета. Это было откровение. Я наконец увидел, как элементы должны складываться в единое целое. Я помню, как схватил диктофон и начал говорить, копируя интонации и даже акцент коллеги. Слова неожиданно полились рекой.

Если вам нужно научить наблюдателя, бессмысленно держать его в классной комнате. Заберите у него учебники и поставьте в пару с кем-нибудь из ваших лучших работников.

_____________________________________

Итак, на примере таких превосходных менеджеров, как Мишель Миллер и Джуди Лэнгли, мы увидели, что в основе их успеха лежит признание индивидуальности. Я не хочу сказать, что менеджерам не требуются никакие другие умения. Они должны с умом набирать работников, устанавливать цели и продуктивно взаимодействовать с собственным начальством — и это лишь немногие из их обязанностей. Но инстинктивно они должны уметь играть в шахматы. Посредственные менеджеры думают (или надеются), что у всех подчиненных мотивы и цели одинаковы, что им нужны одинаковые отношения и примерно одинаковые методы обучения. Они определяют, чего хотят от подчиненных, и заставляют их действовать так, как им не свойственно от природы. Они поощряют тех, кто может подавить свои личные склонности и соответствовать общим установкам. Короче говоря, они считают, что задача менеджера — вылепить из каждого работника идеальное воплощение его роли.

Лучшие менеджеры не пытаются изменить природу человека. Они никогда не стараются заставить рыцаря вести себя подобно монаху. Они знают, что их подчиненные по-разному думают и строят отношения, что у них разная степень альтруизма и терпения, что каждому из них требуется разный уровень подготовки, что каждый испытывает собственные трудности и ставит собственные цели. Эти различия в качествах и способностях подобны группам крови: они доминируют над поверхностными расовыми, половыми и возрастными различиями и составляют уникальную суть каждого человека.

Аналогично группе крови, эти особенности постоянны и не поддаются коррекции. Самый ценный ресурс менеджера — время. Лучшие менеджеры знают, что самый эффективный способ его вложения — определение индивидуальных особенностей сотрудников и умение использовать их на общее благо.

Чтобы достичь истинных высот в управлении людьми, вы должны всегда помнить об этом принципе и руководствоваться им во всех своих действиях и взаимодействиях. Никогда не забывайте о том, что истинное управление — это раскрытие, а не преобразование. Вы должны постоянно корректировать рабочую среду, чтобы уникальный вклад, уникальные потребности и уникальный стиль каждого из ваших работников могли проявиться в полной мере. От этой вашей способности зависит ваш управленческий успех.

Впервые опубликовано в выпуске за март 2005 года.

Честный процесс: управление в экономике знаний

В. Чан Ким, Рене Моборн

Лондонский полицейский оштрафовал женщину за неправильный поворот. Она начала доказывать, что поворот в этом месте разрешен, но полицейский показал ей на знак, помятый и практически не видимый с дороги. Разъяренная дама подала в суд. В день слушаний она едва могла дождаться своего выступления. Но масштабного обличения не получилось — едва истица начала говорить, судья остановил ее и вынес вердикт в ее пользу.

И что же она почувствовала? Торжество? Победу? Удовлетворение?

Нет, она была разочарована и очень недовольна. «Я пришла за справедливостью, — пожаловалась она, — но судья даже не дал мне объяснить, как все было на самом деле». Иными словами, она, конечно, осталась удовлетворена результатом, но ей совершенно не понравился процесс, который к нему привел.

Экономисты строят свои теории, основываясь на том, что люди якобы стремятся к максимальной пользе, всегда руководствуясь лишь рациональными подсчетами собственной выгоды. Иными словами, предполагается, что участников какого бы то ни было процесса интересует исключительно результат. На этом предположении строится большинство теорий и практик управления. Например, на нем основаны инструменты, которые менеджеры традиционно используют для контроля и мотивации поведения работников, — от системы поощрения до организационной структуры управления. Между тем это предположение не мешало бы пересмотреть, потому что в реальной жизни оно работает далеко не всегда. Да, людей волнует результат, но им — как той даме из Лондона — небезразличен и процесс, ведущий к этому результату. Они хотят иметь возможность высказаться, хотят быть уверены, что их мнение выслушают и примут к сведению, даже если в конечном итоге и не согласятся с ним. Результат важен, но не менее важна и честность самого процесса.

В последнее время идея честного процесса приобрела для менеджеров огромную важность. Оказалось, это мощный инструмент управления для компаний, пытающихся осуществить переход от экономики производства к экономике знаний, в которой создание ценности все более зависит от идей и инноваций. Честный процесс оказывает огромное влияние на человеческие отношения и поведение, имеющие критическое значение для успешной работы. Он способствует созданию доверия и высвобождению идей. Заручившись добровольной поддержкой работников, менеджеры с его помощью могут достичь самых сложных целей, тогда как в отсутствие честного процесса трудно достичь даже тех результатов, которые выгодны для самих же сотрудников. Рассмотрим это на примере компании — производителя лифтов, которую будем называть Elco.

Благоприятный результат, нечестный процесс

В конце 1980-х годов продажи лифтов в США падали, так как из-за переизбытка офисного пространства в некоторых крупных городах до 20% площадей оставались вакантными. Ощутив уменьшение спроса на свою продукцию, Elco приняла решение заменить свою систему серийного производства сотовым подходом[12], который позволил бы отдельным самоуправляемым командам достигать высоких результатов. Руководство компании понимало, что преобразования необходимо осуществить в кратчайшие сроки.

Идея вкратце

Всего за несколько месяцев идеальный рабочий коллектив превратился в очаг недоверия и сопротивления. Результаты деятельности резко упали. Почему? Менеджмент начал осуществлять серьезные преобразования в производственном процессе, не заручившись поддержкой работников, не объяснив им, почему перемены необходимы и к каким результатам они должны привести.

Иными словами, компания забыла о честном процессе — подходе к принятию решений, основанном на общечеловеческой потребности в признании и уважении. Если люди чувствуют, что касающееся их решение принято честно, они доверяют менеджерам и сотрудничают с ними. Они делятся своими идеями и готовы усердно работать, что немедленно сказывается на результатах.

Компании, основанной на знаниях (а те, в свою очередь, рождаются из доверия, увлеченности и идей работников), честный процесс жизненно необходим. Он позволяет направлять энергию и творчество людей на общие цели.

Преимущества честного процесса кажутся очевидными — однако большинство компаний его не практикуют. Почему? Некоторые менеджеры считают, что он может подорвать их власть. Одни держат сотрудников на дистанции, чтобы не подвергать опасности свой авторитет. Другие думают, что подчиненные трудятся только ради собственной выгоды. На самом деле большинство людей готовы смириться даже с непопулярными решениями или результатами, если уверены в том, что эти решения или результаты получены честным путем.

Не имея опыта сотовой организации производства, Elco заказала разработку мастер-плана преобразований консалтинговой фирме. Консультантов попросили работать быстро и как можно меньше беспокоя сотрудников. Новую систему производства вначале предполагалось ввести на заводе в Честере, настолько успешном и беспроблемном, что в 1983 году сами рабочие распустили профсоюз. Впоследствии сотовый подход планировалось ввести и на заводе в Хай-Парке, чей традиционно сильный профсоюз, скорее всего, выступил бы против любых перемен.

Как уже говорилось выше, завод в Честере служил образцом для всех подразделений и клиентов Elco. У его управляющего сложились прекрасные отношения с коллективом. Посетителей неизменно впечатляли знания и энтузиазм работников. Вице-президент Elco по маркетингу видел в этом предприятии один из лучших маркетинговых инструментов компании. «Достаточно дать клиентам поговорить с честерскими сотрудниками, и они уйдут в полной уверенности, что покупка лифта Elco — самый правильный выбор», — утверждал он.

Идея на практике

Честный процесс — это не решение на основе консенсуса и не демократия на рабочем месте. Его цель — воплощение лучших идей, а не создание гармонии. Честный процесс базируется на трех принципах.

Вовлеченность — подключение сотрудников к принятию решений, одобрение их вклада и поощрение критического рассмотрения идей друг друга. Благодаря вовлеченности работники чувствуют уважение к себе и своим идеям со стороны руководства и формируют «коллективную мудрость». Это ведет к принятию лучших решений и к большей преданности общему делу со стороны всех, кому предстоит исполнять их.

Объяснение — работники должны понимать, какие мотивы стоят за окончательным решением. Объяснения убеждают людей в том, что менеджеры учли их мнение при принятии решения, руководствуясь общими интересами компании. Работники доверяют намерениям менеджеров — даже если их собственные предложения при этом были отвергнуты.

Ясность требований — утверждение новых правил игры, в том числе ожидаемых результатов, санкций за неудачи и новых обязанностей. Сводя к минимуму политическое лавирование и фаворитизм, ясность требований позволяет работникам сосредоточиться на деле.

Пример: Столкнувшись с падением спроса, Elco решила разработать более эффективную систему производства. Для начала систему предполагалось опробовать на заводе в Честере. У тамошнего руководства сложились настолько хорошие отношения с рабочими, что те сами распустили профсоюз. Затем новую систему планировалось внедрить на заводе в Хай-Парке, где профсоюз был традиционно силен и настороженно относился к любым преобразованиям.

Стремясь как можно меньше беспокоить рабочих, менеджеры на честерском заводе не стали привлекать их к процессу разработки новой системы, объяснять, почему перемены необходимы и каковы будут новые требования. Вскоре по заводу поползли слухи о грядущих увольнениях. Доверие к руководству и интерес к работе снизились, и в цехах разгорелись споры. Производительность труда резко упала.

Руководство Elco, хотя и с опозданием, извлекло из произошедшего правильный урок. На заводе в Хай-Парке был применен иной подход. Менеджеры постоянно проводили общие собрания с рабочими, разъясняя необходимость внедрения новой системы, вовлекая сотрудников в разработку нового производственного процесса и четко определяя новые требования. Ожидаемое сопротивление так и не возникло — и поверившие руководству рабочие с готовностью приняли новую систему.

И вот в январе 1991 года честерские рабочие, придя утром на завод, обнаружили там незнакомцев. Что это за люди в темных костюмах, белых рубашках и галстуках? Явно не клиенты. Они появлялись каждый день, о чем-то тихо переговаривались друг с другом в сторонке, делали пометки в блокнотах и рисовали странные диаграммы. Пошли слухи, что после того, как рабочие расходятся по домам, эти люди ползают по полу в цехах, обшаривают рабочие места и ведут оживленные споры.

Управляющий стал все реже показываться на заводе и практически все время проводил в головном офисе Elco на совещаниях с консультантами, чтобы не будоражить честерских рабочих. Однако отсутствие управляющего дало противоположный эффект. Обеспокоенность сотрудников, которые не понимали, почему начальство то и дело покидает «капитанский мостик», росла. Распространилось мнение, что задача консультантов — сокращение производства и многим угрожает увольнение. Доверие и заинтересованность на хваленом честерском заводе уступили место угрюмым подозрениям. Отсутствие каких-либо объяснений натолкнуло рабочих на мысль: их хотят обвести вокруг пальца. Они начали собирать газетные статьи, где говорилось о других заводах по стране, закрытых с помощью консультантов. Рабочие не на шутку возмутились.

Конечно же, на самом деле руководители Elco не собирались закрывать производство. Они лишь хотели снизить потери, повысить эффективность деятельности и производить лифты для новых рынков. Но рабочих при этом в курс дела не ввели.

Мастер-план

Через три месяца после первого появления консультантов на заводе, в марте 1991 года, менеджеры наконец собрали честерских рабочих в большом зале и впервые представили им «людей в галстуках». Тогда же руководство раскрыло коллективу мастер-план изменений. На собрании, которое продолжалось всего тридцать минут, рабочие услышали, что их традиционный, проверенный временем производственный процесс будет ликвидирован и заменен каким-то «сотовым производством». Никто не объяснил им необходимость подобных перемен, равно как и не обрисовал новых требований. Представители руководства не собирались ничего скрывать намеренно, просто им казалось, что вдаваться в подробности нет времени и большого смысла.

Потрясенные рабочие хранили молчание. Менеджеры приняли его за знак согласия, забыв о том, сколько месяцев у них самих ушло на то, чтобы свыкнуться с идеей сотового производства и связанными с ней переменами. По окончании собрания они вздохнули с облегчением, уверенные, что заручились поддержкой рабочих. Они думали, что с таким замечательным коллективом введение новой системы обязательно ждет успех.

В соответствии с мастер-планом завод быстро начали переоборудовать. Когда рабочие спрашивали, зачем это делается, им отвечали: «Для повышения эффективности производства». Менеджеры не объясняли, почему эффективность требуется повысить, потому что не хотели перегружать рабочих лишней, как им казалось, информацией. Но, не имея четкого представления о том, что происходит, рабочие продолжали теряться в догадках и возмущаться, приходя на когда-то любимый ими завод.

Вскоре им сообщили, что теперь их работу будут оценивать не по личным достижениям, а по достижениям всей «соты», или отделения. Более продуктивные или опытные сотрудники должны будут компенсировать отставание коллег. Но в подробности, как и раньше, никто не вдавался. Рабочим по-прежнему не объясняли, как именно должна функционировать новая система.

На самом деле новая сотовая организация сулила рабочим массу преимуществ: например, облегчала повышение в должности, давала возможность получить новые знания и навыки и овладеть более широким спектром операций. Но в сложившейся ситуации рабочие видели только негативную сторону. Свои страхи и недовольство они стали переносить друг на друга. В цехах постоянно вскипали ссоры из-за того, что передовики отказывались помогать «лентяям, неспособным самостоятельно сделать свою работу». Некоторые, наоборот, воспринимали предложения помощи как бесцеремонное вмешательство, отвечая: «Это мое дело. А ты занимайся своим».

Образцовый коллектив честерского завода распался на группы. Впервые за все время нахождения управляющего на своем посту работники отказывались делать то, что их просили, выполнять задания, даже, как им казалось, под угрозой увольнения. Они чувствовали, что не могут больше доверять когда-то столь любимому руководителю, пытались действовать в обход, посылая жалобы напрямую в центральный офис.

В довершение всего управляющий объявил, что, поскольку новая сотовая структура подразумевает создание самоуправляемых команд, должность цехового мастера упраздняется. Он думал, что люди с энтузиазмом отнесутся к возможности фактически стать предпринимателями, но те еще больше взволновались. Они не понимали, как достичь успеха в новых условиях. Теперь, когда мастеров не будет, что делать, если закончатся материалы или сломается станок? Кто теперь получает право назначать сверху­рочные часы? Кто будет решать проблемы с качеством или покупать новое оборудование? Растерянные рабочие заранее приготовились к худшему.

Тайм-аут

К лету 1991 года издержки на заводе в Честере резко взлетели, а качество работы снизилось. Рабочие заговорили о возрождении некогда распущенного профсоюза. Наконец, окончательно впав в отчаяние, управляющий завода обратился к производственному психологу Elco. «Мне нужна ваша помощь, — сказал он. — Я потерял контроль».

Психолог провел опрос среди рабочих, чтобы понять, что пошло не так. Они жаловались: «Руководство не волнуют наши идеи и наш вклад в работу». Им казалось, что компания не уважает их, считает недостойными знать истинное положение вещей: «Нам не желают говорить, что происходит и что это для всех нас значит. Мы не понимаем, чего от нас хотят при новой системе».

В чем смысл иррационального поведения в VW и Siemens-Nixdorf

Экономические теории хорошо иллюстрируют рациональную часть человеческого поведения, но не дают объяснения тому, почему люди порой проявляют негативную реакцию при позитивном результате. Идея честного процесса дает менеджерам теорию, которая может объяснить — или помогает предсказать — нелепо антиэкономическое или иррациональное, на первый взгляд, поведение работников.

Возьмем, к примеру, случившееся в компании Volkswagen. В 1992 году немецкий автопроизводитель занимался расширением своего производства в мексиканском городе Пуэбла. Курс немецкой марки по отношению к американскому доллару препятствовал проникновению Volkswagen на рынок США. Однако после вступления в силу в 1992 году Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA) компания получила наконец возможность конкурировать на крупном североамериканском рынке.

Летом 1992 года Volkswagen подготовила новое трудовое соглашение. Оно предполагало щедрое повышение заработной платы — на целых 20%. Руководство предвкушало, насколько сотрудники будут довольны.

Но лидеры профсоюза не подключили рабочих к обсуждению условий контракта; не объяснили им, в чем состоит смысл нового соглашения и почему необходимо изменить ряд корпоративных правил. Рабочие не понимали мотивов принятых руководителями решений и чувствовали себя обманутыми.

21 июля, к ужасу менеджеров, они начали массовую забастовку, которая стоила компании примерно 10 миллионов долларов в день. 21 августа на протестующих числом около 300 человек натравили полицейских собак. Правительство было вынуждено вмешаться, чтобы прекратить насилие. Планы Volkswagen по завоеванию американского рынка провалились.

Для сравнения рассмотрим изменения в компании Siemens-Nixdorf Informationssysteme (SNI), крупнейшем европейском поставщике информационных технологий. Созданная в 1990 году в результате покупки Siemens проблемной Nixdorf Computer Company, компания SNI к 1994 году сократила штат с 52 до 35 тысяч человек. Среди работников росли беспокойство и страх.

В 1994 году Герхард Шульмайер, новый генеральный директор, решил поговорить с работниками начистоту. Он организовал серию встреч разного масштаба, на которых в общей сложности побывало более 11 тысяч человек. Он делился своим видением, которое состояло в том, чтобы вовлечь всех сотрудников в процесс кардинальных изменений в деятельности компании. Вначале он обрисовал имеющуюся — достаточно мрачную — ситуацию. Компания теряла деньги, несмотря на все попытки снизить издержки. Перед ней стояла необходимость дальнейших сокращений: каждый отдел должен был или доказать свою жизнеспособность, или быть ликвидирован. Шульмайер установил жесткие, но честные правила принятия решений. Затем он призвал всех желающих делиться идеями.

В течение трех месяцев к инициативной группе из 30 добровольцев присоединились еще 75 руководителей и 300 рядовых сотрудников SNI. Потом их число возросло до 1000, 3000, наконец, 9000 — все больше работников хотели принять участие в спасении своей компании. Рассматривались все идеи (независимо от должности их авторов), каса­ющиеся важных для жизни компании решений, — до тех пор пока не становилось окончательно ясно, какими должны быть эти решения. Затем предложения передавались представителям высшего руководства, которые были готовы продвигать и финансировать их. Если предложение не привлекало никого из топ-менеджеров, идея не получала дальнейшего продвижения. Несмотря на то что 20–30% предложений были отвергнуты, работники чувствовали: идет честный процесс.

Люди трудились над разработкой идей добровольно — в свое свободное время, часто засиживаясь до полуночи. Чуть больше чем за два года SNI претерпела преобразование, исключительное для европейской корпоративной истории. Несмотря на то что до этого компания потеряла более 2 миллиардов немецких марок, к 1995 году она уже стала прибыльной. За тот же самый период удовлетворенность сотрудников возросла почти вдвое, невзирая на происходящие радикальные и трудные перемены.

Почему работники Volkswagen, несмотря на благоприятные экономические условия, взбунтовались, а SNI, столкнувшись с крайне деморализующей экономической ситуацией, успешно осуществила преобразования? Суть не в том, что делала каждая из компаний, а в том, как она делала это. Вышеприведенные примеры иллюстрируют огромное значение честного процесса принятия и исполнения решений. Честный процесс очень сильно влияет на отношения и поведение, имеющие критическое значение для успешной деятельности.

Что такое честный процесс?

Тема справедливости занимала писателей и философов на протяжении веков, но систематические исследования честного процесса появились только в середине 1970-х годов, когда двое социологов, Джон Тибо и Лоренс Уокер, объединили свой интерес к психологии справедливости с изучением процессов. Обратив внимание на формулировки нормативных актов, они попытались понять, почему люди доверяют правовой системе настолько, что действуют в соответствии с законами, даже если никто напрямую не заставляет их делать это. В ходе исследований Тибо и Уокер обнаружили, что способ достижения результата имеет для людей не меньшее значение, чем сам результат. Дальнейшие исследования, например Тома Тайлера и Аллана Линда, продемонстрировали роль честного процесса в разных культурах и общественных условиях.

Мы обнаружили управленческую значимость честного процесса более десяти лет назад, во время исследований принятия стратегических решений в международных корпорациях. Многие топ-менеджеры этих корпораций испытывали разочарование от непонимания мотивов поведения старших менеджеров местных подразделений. Почему эти представители на местах зачастую не способны поделиться информацией и идеями с вышестоящим руководством? Почему они саботируют реализацию планов, с которыми ранее выразили согласие? Изучив 19 компаний, мы обнаружили прямую связь между процессами, отношениями и поведением. Менеджеры, верящие в честность происходящих в компании процессов, проявляли высокий уровень доверия и заинтересованности, что, в свою очередь, обеспечивало высокую степень готовности к сотрудничеству. И наоборот, понимая, что не являются участниками честного процесса, менеджеры держали свои соображения при себе и неохотно исполняли указания сверху.

В последующих полевых исследованиях мы изучали значимость честного процесса в других обстоятельствах — например, в компаниях в период преобразований, у команд, занимающихся инновациями, и в отношениях между компаниями и поставщиками (см. врезку «В чем смысл иррационального поведения в VW и Siemens-Nixdorf»). Ключевая идея наших изысканий состоит в том, что люди более всего склонны доверять системе и свободно сотрудничать с ней — вне зависимости от перспективы собственного выигрыша, — если видят честный процесс в действии.

Честный процесс — одна из основных человеческих потребностей. Все мы, какими бы ни были наши роли в компании, хотим, чтобы нас ценили как личностей, а не просто как «персонал» или «человеческие ресурсы». Мы хотим, чтобы окружающие уважали наш ум. Мы хотим, чтобы наши идеи воспринимались всерьез, а также хотим понимать обоснования принимаемых решений. Люди очень чувствительны к сигналам, передающимся через процесс принятия решения в компании. Такие процессы выявляют готовность компании доверять сотрудникам и использовать их идеи — или отсутствие этой готовности.

Три принципа

Во время изучения трех различных управленческих контекстов мы просили людей определить главные элементы честного процесса. И постоянно, в беседах с топ-менеджерами или простыми продавцами, выявлялись три подкрепляющих друг друга принципа: вовлеченность, объяснение и ясность ожиданий.

Вовлеченность подразумевает привлечение сотрудников к принятию влияющих на них решений, обращение к ним за поддержкой и поощрение критического рассмотрения предложений друг друга. Вовлеченность убеждает людей в том, что руководство ценит их личные качества и идеи. Поощрение критики оттачивает их мышление и создает «коллективную мудрость». В результате руководство принимает лучшие решения, а их исполнители испытывают бо́льшую заинтересованность в процессе.

Объяснение означает, что все те, кто участвует в принятии решений и испытывает на себе их воздействие, должны понимать, почему и как принимаются именно такие решения. Объяснение логики, лежащей в основе процесса принятия, убеждает работников в том, что менеджеры учли их мнения и приняли решения объективно, в общих интересах компании. Объяснение создает у сотрудников доверие к намерениям руководства даже в тех случаях, когда их собственные идеи отвергаются. Кроме того, объяснение порождает мощную петлю обратной связи.

Ясность требований требует четкого установления менеджерами новых правил игры, после того как решение принято, и донесения их до рядовых сотрудников. Какими бы сложными ни были условия, сотрудники должны с самого начала знать, по каким стандартам будут оценивать их работу и что их ждет при неудаче или совершении ошибки. Каковы новые цели и ориентиры деятельности? Кто и за что несет ответственность? Для честного процесса большее значение имеет четкое понимание новых правил и политики, чем их непосредственное содержание. Когда люди точно знают, чего от них ждут, политическое лавирование и фаворитизм сводятся к минимуму, и работники могут сосредоточиться на своей деятельности.

Обратите внимание: честный процесс — это не принятие решений путем достижения консенсуса. Он не призван создавать гармонию или идти на компромиссы, учитывающие мнения, потребности и интересы всех без исключения сторон. Хотя при честном процессе любая идея получает шанс на развитие, принятые решения зависят исключительно от качества этих идей, а не от консенсуса.

Аналогично честный процесс не подразумевает демократии на рабочих местах. При честном процессе менеджеры не должны отказываться от своей прерогативы принимать решения и утверждать корпоративную политику. Но в честном процессе воплощаются лучшие идеи, от кого бы они ни исходили.

«Мы действительно допустили ошибку»

Менеджеры Elco на заводе в Честере нарушили все три основных принципа честного процесса. Они не смогли привлечь рабочих к разработке жизненно важных для предприятия решений. Они не объяснили, почему приняты именно такие решения и как они повлияют на карьеру и труд работников. И они проигнорировали необходимость донести до рабочих, что требуется от них при новой системе. В отсутствие честного процесса работники честерского завода не приняли преобразований.

Через неделю после проведения психологом опроса менеджеры стали приглашать рабочих на встречи группами по 20 человек. Рабочие предполагали, что руководство либо сделает вид, что никакого исследования вообще не было, либо обвинит их в нелояльности за то, что они высказали свои жалобы. Но, к их удивлению, менеджеры начинали встречи с представления точных результатов опроса и с заявления: «Мы были неправы. Мы действительно допустили ошибку. Мы поторопились и не подумали, как осуществить процесс правильно». Рабочие не верили своим ушам. Свои признания и извинения менеджеры повторяли несколько недель. «Сначала никто не хотел нам верить, — вспоминает один из них. — Проблема была слишком глубока».

На последующих собраниях менеджеры поделились с работниками завода неблагоприятными бизнес-прогнозами и рассказали об ограниченном наборе вариантов возможных действий. Если Elco не снизит издержки, ей придется повышать цены, а тогда, скорее всего, продажи упадут еще больше. Падение, в свою очередь, будет означать еще большее сокращение производства, возможно, даже перевод его за рубеж. Работники кивали. Они увидели, в каком положении находится компания. С этой минуты бизнес-неудачи компании стали их собственными проблемами, а не только головной болью руководства.

Но беспокойство все равно не утихало. «Если мы поможем снизить издержки и научимся делать лифты в два раза лучше и в два раза быстрее, не останемся ли в конечном итоге все равно без работы?» В ответ руководство объяснило свою стратегию увеличения продаж за пределами США. Оно также объявило о новой политике так называемого проактивного времени: какие бы усовершенствования ни были введены в производственный процесс, ни один сотрудник не будет сокращен. Вместо этого рабочие смогут использовать освободившееся время на программы обучения, чтобы овладеть новыми навыками в разных областях производства или же стать консультантами по вопросам качества. Кроме того, менеджмент согласился не нанимать на места уволившихся новых работников, пока ситуация не улучшится, но в то же время сохранил за собой право на увольнения, если она ухудшится.

Возможно, работникам не очень понравилось услышанное, но теперь у них было главное — они владели ситуацией. У них появилось ощущение общей с руководством ответственности за успех Elco. Если им удастся повысить качество и производительность, Elco восстановит свой рынок. Чтобы работники были уверены в том, что их не обманывают, менеджеры согласились регулярно обнародовать данные о продажах, издержках и рыночных тенденциях — первый шаг к восстановлению взаимопонимания и заинтересованности.

Менеджмент Elco не мог повернуть время вспять и исправить уже сделанные ошибки, но он вовлек работников в принятие новых решений. Менеджеры спрашивали рабочих, почему новая сотовая система производства кажется им неудачной и как, по их мнению, следует ее улучшить. Рабочие начали делиться своими знаниями и соображениями. В результате некоторые производственные моменты были пересмотрены, и рост производительности превзошел ожидания консультантов. С восстановлением доверия и заинтересованности разговоры о возрождении профсоюза утихли.

Путь Хай-Парка

Тем временем руководство обдумывало, как ввести новые методы работы на заводе Elco в Хай-Парке, в отличие от Честера, всегда сопротивлявшемся переменам и имевшем сильный профсоюз. ­Некоторые его члены отработали на заводе уже по 25 лет. Более того, управляющий заводом молодой инженер мало того что был новичком в Хай-Парке — он еще и впервые оказался на такой должности. На первый взгляд, все складывается против него. Если перемены были враждебно восприняты в Честере, то можно представить, какой прием они встретят в Хай-Парке!

Однако опасения руководства не оправдались. Когда на завод прибыли консультанты, молодой управляющий сразу же представил их коллективу. На общезаводских собраниях топ-менеджеры компании открыто обсудили с рабочими бизнес-ситуацию, падение продаж и прибылей компании. Они рассказали, что побывали на заводах других компаний и изучили преимущества, которые дает сотовая система. Чтобы успокоить страхи рабочих насчет возможных увольнений, их познакомили с политикой проактивного времени. Менеджеры завода в Хай-Парке призывали рабочих помогать консультантам в разработке новой производственной структуры и поощряли активные обсуждения и обмен мнениями. Затем, отказавшись от прежних показателей производительности, менеджеры вместе с рабочими описали новые показатели и установили новые обязанности для членов сотовых команд.

Каждый день управляющий заводом в Хай-Парке ждал взрыва, но он так и не произошел. Конечно, процесс не всегда шел гладко, но, даже если некоторым сотрудникам не нравились принятые решения, они чувствовали, что с ними поступают честно, и с готовностью участвовали в преобразованиях.

Через три года мы организовали встречу, чтобы побеседовать с рабочими обоих заводов. Все они признавали, что сотовый метод оправдал себя. При этом заводчане из Хай-Парка восторженно отзывались о своем управляющем и сочувствовали трудностям, с которыми руководство Elco столкнулось в процессе преобразований. Рабочие же из Честера с негодованием и раздражением рассказывали о том, как ним отнеслись наверху (см. «Цена нечестности»). Для них, как для той лондонской дамы, которой выписали несправедливый штраф, честность процесса была не менее — если не более — важна, чем результат.

Честный процесс в экономике знаний

Менеджеры, стремящиеся адаптировать свои компании к требованиям экономики, основанной на знаниях, обязательно должны осознавать критическую важность честного процесса. В отличие от традиционных факторов производства — земли, труда и капитала, — знания — это ресурс, скрывающийся в человеческом разу­ме. Творчество и обмен знаниями — это нематериальные активы, которые нельзя контролировать и силой извлекать из людей. Они проявляются только в случае добровольного сотрудничества. Как сказал однажды нобелевский лауреат Фридрих Хайек[13], «практически каждый человек… является носителем уникальной информации», которая может быть использована только при «его активном сотрудничестве». Обеспечение такого сотрудничества вполне может стать одной из главных менеджерских задач ближайших десятилетий (см. «Важность честного процесса для интеллектуального труда»).

Когда в начале XX века Фредерик Уинслоу Тейлор[14] начал разрабатывать арсенал инструментов для обеспечения эффективности и устойчивости путем контроля над поведением людей и убеждения их в необходимости подчиняться диктату менеджмента, он совершенно не имел в виду добровольное сотрудничество. С точки зрения традиционной науки управления, которая берет начало в частотно-пространственных исследованиях Тейлора, менеджер должен заниматься распределением ресурсов, разработкой экономических средств поощрения и вознаграждений, наблюдением за деятельностью и измерением ее результатов, а также определением порядка подчиненности в организационных структурах. Эти стандартные рычаги управления до сих пор играют свою роль, но имеют мало отношения к стимулированию активного сотрудничества. Они действуют в сфере честности результата, или того, что социологи называют дистрибутивной справедливостью: получая заслуженную компенсацию (ресурсы или место в организационной иерархии), люди испытывают удовлетворение результатом. В ответ на «награду» они неукоснительно исполняют свои обязательства перед компанией. Психология честного процесса, или процедурной справедливости, совершенно иная. Честный процесс порождает доверие и заинтересованность, а те, в свою очередь, — добровольное сотрудничество, которое ведет к результативной деятельности, помогая людям выйти за рамки их прямых обязанностей, делиться знаниями и применять свои творческие способности. Во всех изу­ченных нами управленческих контекстах мы наблюдали эту динамику в действии (см. схему «Два взаимодополняющих способа деятельности»).

Давайте рассмотрим процесс преобразований в подразделении Bethlehem Steel Corporation в Спарроуз-Пойнт, штат Мэриленд, ответственном за маркетинг, продажи, производство и финансовые результаты. До 1993 года подразделение, основанное 106 лет назад, управлялось в классическом стиле «командного контроля». Люди должны были делать ровно то, что им говорят, — не больше и не меньше, — а менеджмент и работники выступали как противоборствующие стороны.

Цена нечестности

Исторически организационная политика, направленная на установление честного процесса, возникала преимущественно как реакция на жалобы и возмущение работников. Но к этому моменту порой бывает уже поздно исправлять ошибки. Когда люди настолько разгневаны нарушением честного процесса, что решаются на организованный протест, их требования нередко выходят за рамки разумного, превращаясь в желание так называемой ретрибутивной справедливости. Они хотят уже не только восстановления честного процесса, но и мести: наказания тех, кто его нарушил, в качестве компенсации за неуважение к потребностям подчиненных.

Потеряв доверие к менеджменту, работники, со своей стороны, продвигают очень сложные, негибкие и узкие административные меры, ограничивающие инициативу. Они намерены навсегда отбить у руководства желание поступать с ними нечестно. В своем гневе они пытаются отменить кулуарно принятые решения, даже если те сами по себе неплохи, принципиально важны для конкурентоспособности компании и выгодны для самих работников. Такова эмоциональная власть нечестного процесса.

Менеджеры, которые считают честный процесс неудобством или ограничением своей свободы управления, должны понимать, что именно нарушение честного процесса наносит наиболее серьезный ущерб деятельности компании. Ретрибуция может стоить очень дорого.

В 1993 году Bethlehem Steel ввела в Спарроуз-Пойнт новую модель управления, настолько непривычную, что Тейлор — который был инженером-консультантом компании сто лет назад — ни за что не принял бы ее. Новая модель была направлена на пробуждение в работниках активного желания обмениваться знаниями и идеями друг с другом и руководством. Помимо этого, модель поощряла инициативное отношение к труду. По словам Джо Розела, президента одного из пяти профсоюзных объединений подразделения, «речь шла о вовлеченности, осмыслении решений и определенности ожиданий».

Сотрудники подразделения в Спарроуз-Пойнт были вовлечены в принятие и исполнение решений на трех уровнях. Высший — объединенная команда лидеров, состоявшая из старших менеджеров и пяти представителей от рядовых сотрудников, которая решала общие проблемы компании. На уровне отделов функционировали команды, состоявшие из менеджеров среднего звена, например контролеров и руководителей отделов, и работников разных зон завода. Эти команды имели дело с повседневными операционными вопросами, такими как обслуживание клиентов, качество и логистика. Ситуативные команды работников следили за возможностями и проблемами, возникающими в повседневной деятельности. Члены команд на каждом уровне делились идеями и обсуждали их. Благодаря этому работники были уверены, что их точка зрения будет услышана и может повлиять на принимаемые решения. За исключением крупных «маневров» по расходованию средств, команды принимали и исполняли решения самостоятельно.

Важность честного процесса для интеллектуального труда

Честный процесс легко наблюдать в действии в заводских цехах. Его нарушение приводит к таким очевидным проявлениям недовольства, как забастовки, снижение производительности труда и рост брака. Между тем на управленческую сферу честный процесс оказывает еще большее влияние. Это объясняется тем, что в экономике, основанной на знаниях, главной проблемой являются инновации, а они требуют обмена идеями, который, в свою очередь, основывается на доверии.

Специалисты редко устраивают пикеты, но, если между ними и управленцами нет доверия, они нередко уклоняются от полноценного сотрудничества и не спешат делиться своими идеями. Поэтому в сфере интеллектуального труда пренебрежение честным процессом создает большие скрытые издержки в форме нереализованных идей и инициатив. Вот примеры.

Создание многофункциональной команды для разработки важного нового продукта. В нее входят представители всех основных отделов компании, поэтому она должна создавать больше инновационных продуктов с меньшими внутренними издержками, более короткими сроками ввода в производство и более низкими затратами. Команда сформировалась, но дело не шло. Руководство компьютерной фирмы, разработавшей новую рабочую станцию, вдумчиво задействовало традиционные рычаги управления. Оно создало удачную систему поощрений, определило масштаб и структуру проекта, привлекло нужные ресурсы. Однако желаемые доверие, обмен идеями и заинтересованность так и не возникли. Почему? На начальной стадии проекта представители производственного и маркетингового отделов в команде предложили построить прототип, но сильная группа инженеров-разработчиков, ведущая этот проект, проигнорировала предложение. Впоследствии возникли проблемы: оказалось, разработанный дизайн трудно осуществить в производстве, а программное обеспечение неадекватно. Производственники и маркетологи с самого начала предполагали возможность возникновения этих проблем, но не поделились своими соображениями с влиятельными инженерами-разработчиками. Вместо этого они просто пассивно ждали, когда эти проблемы возникнут — а исправлять их к тому моменту было уже очень дорого.

Две компании создали совместное предприятие, обещающее очевидные преимущества для обеих сторон. Но затем каждая из них начала «придерживать свои карты», сводя на нет ценность сотрудничества. В частности, китайский партнер европейской инженерной группы не делился важной информацией с мест: не сообщал, что потребители испытывают проблемы с установкой партнерских продуктов, и скрывал запросы о новых характеристиках. Почему китайская сторона отказывалась от полного сотрудничества, несмотря на то что такой отказ вредил ее собственному бизнесу?

Дело в том, что на раннем этапе партнерства китайцы почувствовали: их не привлекают к важным товарным и производственным решениям. Ситуацию еще более усугубило то, что европейцы не объясняли логики своих решений. В итоге китайцы стали придерживать информацию, а разочарованные европейские партнеры, в свою очередь, не торопились с передачей полезных управленческих ноу-хау, которые были крайне нужны китайцам.

Две компании договорились о партнерстве в области поставок, чтобы улучшить свои показатели, одновременно снизив издержки. Они согласились работать скоординированно, как одна компания. Но поставщик тратил больше усилий на развитие других клиентов, чем на углубление партнерства. Например, производитель потребительских товаров постоянно откладывал внедрение общей электронной базы данных о реакции потребителей на работу с крупным розничным продавцом. Система должна была существенно улучшить управление товарными запасами обоих партнеров. Но поставщик боялся вкладывать в нее свои средства. Почему? Продавец раньше отказывался от некоторых продуктов поставщика безо всяких объяснений. А компания-производитель не могла разобраться в двусмысленных критериях определения «предпочтительных поставщиков», которыми пользовался продавец.

В Спарроуз-Пойнт использовались разнообразные инструменты, позволяющие всем работникам понять, почему принято то или иное решение и как оно должно исполняться. На заводе существовал специальный стенд, где вывешивали информацию обо всех принятых решениях с разъяснениями для тех работников, которые непосредственно не принимали участия в обсуждении. Кроме того, было проведено более 70 четырехчасовых семинаров для групп из ­50–250 человек, где обсуждали перемены в подразделении и их влияние на роли и обязанности работников. Раз в квартал издавались информационные письма, а раз в месяц — «отчетные записки» о стратегических, маркетинговых, производственных и финансовых результатах работы предприятия, благодаря чему каждый из 5300 его сотрудников всегда был в курсе происходящего. Команды отчитывались перед коллегами о переменах, которые они осуществ­ляют, и обращались за помощью в претворении идей в жизнь.

Честный процесс породил значительные изменения в отношениях и поведении людей. Рассмотрим, к примеру, жестепрокатный цех в Спарроуз-Пойнт. В 1992 году его производительность была одной из худших в отрасли. Но потом, по словам одного из сотрудников, «люди стали высказываться и делиться своими идеями. Они начали беспокоиться не только о том, как удержаться на своем месте, но и о том, как сообща добиться успеха. Взять хотя бы проволоку малого сечения. Из-за длительного цикла ее производства вечно задерживалась работа других цехов. Но едва мы начали вовлекать людей в процесс и объяснять, почему нам нужно усовершенствовать производственный цикл, посыпались идеи. Вначале компания испытывала сомнения: если этот продукт всегда был проблемой, почему теперь все должно измениться? Но потом работники сами додумались до последовательного использования двух прокатных станов вместо одного. Почему люди заработали на полную катушку? Очень просто: им стало не все равно».

Целью преобразований в Спарроуз-Пойнт как раз и было повышение интеллектуального вклада и эмоциональной вовлеченности работников. Подход оказался успешным. С 1993 года подразделение Спарроуз-Пойнт стабильно приносило прибыль в течение трех лет, впервые с конца 1970-х годов. Оно стало хрестоматийным примером, который демонстрирует, как оживить находящуюся в упадке отрасль в условиях сегодняшней экономики знаний. По словам одного из сотрудников Спарроуз-Пойнт, «с тех пор как мы стали понимать, что происходит в компании, мы больше доверяем руководству и больше заинтересованы в происходящем. Люди начали делать то, что выходит за рамки их прямых обязанностей».

Преодоление ментальных барьеров

Если честный процесс настолько прост, но при этом так важен, почему так мало компаний его практикуют? Большинство людей считают себя честными, и менеджеры — не исключение. Однако, если вы спросите кого-либо из них, что значит быть честным менеджером, он начнет рассказывать про то, как дает подчиненным полномочия, которых они заслуживают, ресурсы, которые им необходимы, или вознаграждение, которое они заработали своим трудом. Иными словами, менеджеры путают честный процесс с честными результатами. Немногие могут определить хотя бы один из трех принципов честного процесса (чаще всего это вовлеченность) — и на этом замолкают.

Помимо этого простого недопонимания существуют еще два более фундаментальных объяснения того, почему честный процесс на практике встречается так редко. Первое касается власти. Одни менеджеры уверены, что подлинная власть заключается в знании и ее можно сохранить, только держа это знание в секрете. Их скрытая стратегия заключается в том, чтобы усидеть на своем месте, намеренно маскируя перед подчиненными правила успеха и неудачи. Другие менеджеры сохраняют контроль, держа подчиненных на дистанции, заменяя прямое двустороннее общение официальными письмами и формулярами, защищая таким образом себя от возможной критики. Такие стили управления обычно отражают глубоко укоренившиеся в руководителе бессознательные поведенческие схемы. Для этих менеджеров честный процесс представляет не что иное, как угрозу.

Вторая причина также по большей части лежит в области бессознательного. Она кроется в предположении, которое мы принимаем как должное с самого детства: людей волнует только то, что им выгодно. Но рассмотренные нами выше примеры свидетельствуют об обратном! Если процесс идет честно, то большинство сотрудников принимают даже те результаты, которые оказываются не полностью в их пользу. Они понимают необходимость компромиссов. Они готовы идти на краткосрочные личные жертвы ради долгосрочных интересов компании.

Честный процесс касается того аспекта человеческой психологии, который еще далеко не до конца исследован в традиционной практике управления. Тем не менее любая компания может добиться от своих сотрудников добровольного сотрудничества, способствуя возникновению доверия на основе честного процесса.

Впервые опубликовано в выпуске за июль 1997 года.

Как научить ученого

Крис Аргирис

Любая компания, которая хочет добиться успеха в жестких условиях современной бизнес-среды, должна сначала разрешить серьезную дилемму: высокая конкурентоспособность на рынке все больше и больше зависит от способности учиться, и при этом большинство людей не умеет этого делать, в особенности те члены организации, которых многие считают наиболее к этому способными. Я говорю о хорошо образованных, активных, увлеченных профессионалах, занимающих руководящие посты в современных корпорациях.

Большинство компаний испытывает огромные трудности, поскольку не только не может разрешить эту дилемму, но зачастую даже не знает о ее существовании. Причина в неверном представлении о том, что такое научение и как его инициировать. В результате, когда компании стремятся стать обучающимися организациями, они часто совершают две ошибки.

Во-первых, большинство людей рассматривает научение слишком узко, как простое «решение проблем», и поэтому концентрируется на выявлении и исправлении ошибок во внешней среде. Но в действительности руководители и сотрудники должны заглянуть глубже. Им следует критически оценить свое поведение, определить, в каких случаях они невольно обостряют проблемы организации, и изменить эту ситуацию. В частности, работники должны понять, как способ определения и выполнения задач может сам по себе оказаться источником затруднений.

Для этого предлагаю разграничить два типа научения, которые я обозначил терминами «одинарный цикл» и «двойной цикл». Приведу простую аналогию: термостат, который автоматически включается, когда температура в комнате опускается ниже 20 градусов, — хороший пример одинарного цикла. В двойном цикле научения оказался бы термостат, который мог бы задаться вопросом: «Почему меня настроили на 20 градусов?» — а затем определить, не будет ли какая-нибудь другая температура более экономичной для отопления комнаты.

Высокообразованным профессионалам, как правило, очень хорошо удается одинарный цикл. В конце концов, они провели бо́льшую часть жизни, приобретая академический опыт, изучая один или несколько сложных предметов и применяя свои знания для решения реальных проблем. Парадокс заключается в том, что именно поэтому такие специалисты часто терпят неудачи в двойном цикле научения.

Поскольку многие профессионалы почти всегда успешно справляются со своей работой, они редко переживают провалы и, соответственно, не знают, какие уроки можно извлечь из неудач. Поэтому, когда стратегии одинарного цикла не срабатывают, специалисты занимают оборону, укрываются от критики и «винят» всех, кроме самих себя. Их способность учиться блокируется как раз тогда, когда она им нужнее всего.

Вторая ошибка, которую совершают компании, стремящиеся стать обучающимися организациями, заключается в следующем. Принято считать, что на этом пути главное — создать у сотрудников мотивацию, и тогда научение произойдет автоматически. Поэто­му компании фокусируются на создании новых организационных структур: компенсационных программ, систем оценки эффективности работы, на формировании корпоративной культуры и т.п. Все это имеет целью подготовить сотрудников определенного типа, мотивированных и преданных своему делу.

Идея вкратце

Большинство людей рассматривает научение слишком узко, как простое «решение проблем: вы выявляете ошибку и предпринимаете определенные действия для ее устранения. Это так называемый одинарный цикл. Но истинное научение включает еще один шаг — вы подвергаете сомнению свои предположения и проверяете свои гипотезы на правильность. Выполнение этого двойного цикла научения — дело не одной только мотивации, вам придется критически осмыслить свой способ мышления. Неудача заставляет вас усомниться в своих предположениях и выводах.

Вот почему так часто оказывается, что наиболее смышленые и наиболее успешные сотрудники компании не умеют учиться: у них не было неудач, открывающих возможность для самоанализа. Поэтому когда они все-таки терпят неудачу — или всего-навсего показывают не лучшие результаты, — то неожиданно для всех занимают оборонительную позицию. Вместо того чтобы критически проанализировать свои действия, они обвиняют всех и вся.

Но эффективный двойной цикл научения не просто зависит от того, что чувствуют люди. Он отражает то, как они думают, то есть воспроизводит набор когнитивных правил, используемых для планирования и осуществления тех или иных действий. Представьте эти правила как некую программу, хранящуюся в мозгу и управляющую поведением человека. Защитное мышление может блокировать научение даже при значительной внешней заинтересованности. Так, компьютерная программа со скрытыми дефектами или вирусами зачастую выдает результаты, прямо противоположные тем, которых ожидают ее разработчики.

Между тем компании могут научиться разрешать подобную дилемму. Для этого необходимо при реализации программ организационного научения и постоянного совершенствования заострить внимание сотрудников на их собственном видении своего образа мышления и действий и постараться перестроить отношение работников к самим себе. Только с помощью новых, более эффективных методов самооценки можно сломать оборону, мешающую организационному научению.

Идея на практике

Нередко люди декларируют открытость критике и новым знаниям, однако на деле планируют свои действия в соответствии с четырьмя основными принципами.

Сохранять односторонний контроль.

Стремиться к максимуму «побед» и минимуму «потерь».

Подавлять негативные чувства.

Быть насколько возможно «рациональными». Под этим люди подразу­мевают установление ясных целей и последующую оценку своего поведения в соответствии с тем, достигли ли они этих целей или нет.

Данные принципы требуются для того, чтобы избежать опасности, чувства неловкости, уязвимости и ощущения собственной некомпетентности. Поэтому оборонительная программа характерна для большинства людей. Те, кто ощущает свою возможную неправоту, часто воспринимают простой призыв к открытому анализу как «запугивание».

Это особенно заметно в поведении многих наиболее высококвалифицированных и отлично обученных сотрудников. За их высокими притязаниями стоит столь же масштабный страх провала и склонность испытывать чувство стыда в случае, если они не смогли соответствовать своим высоким стандартам. И ситуация, когда они не добиваются немедленного успеха, делает их уязвимыми и подавленными.

К счастью, люди и организации вполне могут выработать более продуктивные паттерны поведения.

Две рекомендации для этого.

1. Применяйте такой же жесткий подход, какой вы используете для проведения стратегического анализа. Собирайте достоверные данные, тщательно их исследуйте, четко формулируйте результаты и постоянно их проверяйте. Подвергните свои умозаключения самой жесткой проверке: убедитесь, что вы не сделали выгодный вам самим вывод, и обеспечьте другим возможность его перепроверить.

2. Топ-менеджеры должны первыми осуществить желаемые перемены. Если руководители компании продемонстрируют желание подвергнуть критическому анализу свои модели мышления, остальным будет проще сделать то же самое.

Пример: Генеральный директор крупной консалтинговой компании был озабочен острым соперничеством четырех своих непосредственных подчиненных. Он кратко описал собрание, которое был намерен провести с ними, чтобы решить эту проблему. Затем он разделил лист бумаги на две части и справа записал сценарий собрания, содержащий его собственные слова и возможную реакцию присутствующих, а слева — те мысли и чувства, которые могли бы возникнуть у него во время собрания, но которые он бы не высказал, опасаясь, что это нарушит ход обсуждения. Однако вместо проведения собрания генеральный директор проанализировал этот сценарий вместе с подчиненными. Результатом стала дискуссия, в ходе которой СЕО и его подчиненные смогли разорвать замкнутый круг и наконец-то оказались готовы обсуждать те темы, которые ранее считались запретными.

Во всех примерах, которые приводятся ниже, действует особый тип профессионала: нацеленный на карьеру консультант из крупной фирмы, занимающейся консалтингом в сфере управления. Но суть моих идей выходит за пределы столь специфической профессиональной группы. Дело в том, что все больше видов деятельности обретает черты работы, основанной на знании. Люди на всех уровнях организации должны сочетать владение узкоспециализированными техническими навыками со способностью эффективно работать в команде, устанавливать связи с клиентами, критически осмысливать свою деловую практику и изменять ее. А менеджмент все чаще заключается в умении организовать работу так, чтобы каждый сотрудник, независимо от того, идет ли речь о влиятельных консультантах или обслуживающем персонале, старших менеджерах или заводских техниках, действовал самостоятельно, не теряя взаимосвязи с остальными.

Уловки профессионалов

В течение 15 лет я серьезно изучал деятельность консультантов, работающих в сфере управления. Я решил обратиться к этой теме по нескольким причинам. Во-первых, такие профессионалы играют большую роль в любой организации. Почти все участники исследования получили степень MBA в одной из трех-четырех лучших бизнес-школ США. Они работают с полной отдачей. В ходе проведенного в некой фирме опроса более 90% специалистов сообщили, что удовлетворены собственной работой и своей компанией в «очень высокой степени».

Во-вторых, я предполагал, что профессиональные консультанты должны уметь учиться. В конце концов, их основная задача заключается в обучении других инновационным методам работы. Однако именно здесь я вплотную столкнулся с «дилеммой научения». На словах ратуя за непрерывное совершенствование в своей организации, такие специалисты часто становились наибольшим препятствием на пути успешной реализации этой идеи.

Пока усилия по научению и проведению изменений фокусировались на внешних организационных факторах — перестройке рабочих процессов, программах компенсации, оценке деятельности и обучении лидерству, — профессионалы активно в этом участвовали. Более того, создание новых систем и структур — именно тот вид проблем, с которым образованные высокомотивированные специалисты справляются на отлично.

Однако, когда речь заходила о совершенствовании деятельности самих профессионалов, происходил какой-то сбой. Нельзя, правда, сказать, что они занимали неверную позицию. Специалисты искренне стремились к улучшениям и в целом правильно представляли себе цели, задачи и положение компании. Тем не менее процесс усовершенствования прекращался. И чем больше предпринималось усилий, тем выше была вероятность наименьшей отдачи.

В чем же дело? Профессионалы оказывались в растерянности перед перспективой критической оценки своей роли в организации. Более того, мысль, что их работа может быть не на высоте, вызывала у специалистов ощущение вины, особенно учитывая щедрую оплату их услуг и высокую лояльность работодателей.

Такие чувства не только не способствовали реальным переменам, но и провоцировали защитную реакцию. Консультанты снимали с себя вину за любые проблемы и переносили ее на «неясность целей», «бесчувственных и несправедливых руководителей» и «глупых клиентов».

Приведу такой пример. В одной из лучших консалтинговых компаний менеджер собрал заседание, чтобы проанализировать работу сотрудников над недавним проектом. Клиент был в целом доволен деятельностью команды и достаточно высоко ее оценил. Однако руководитель полагал, что работа не принесла потребителю исчерпывающих результатов, которых была способна добиться команда и какие обещала дать сама компания. С точки зрения постоянного совершенствования он считал, что можно было проявить себя лучше. Так думали и некоторые сотрудники.

Менеджер понимал, как трудно людям критически размышлять о своей работе, особенно в присутствии руководителя, поэтому он принял некоторые меры, чтобы обеспечить атмосферу откровенной дискуссии. Пригласил на встречу консультанта из другой фирмы, которого команда знала и которому доверяла, а также согласился с тем, чтобы все выступления записывались на пленку и в случае возникновения недопонимания или противоречий можно было бы свериться с записью. Наконец, менеджер начал дискуссию, подчерк­нув, что допустимо затрагивать любые вопросы — включая и его собственное поведение. «Я понимаю: вы, возможно, думаете, что не можете мне возражать, — сказал менеджер, — но я призываю вас спорить со мной. Вы должны изложить, где, на ваш взгляд, руководство допустило просчеты, а я, в свою очередь, расскажу вам о ваших. Все мы должны признать свои ошибки. Если у нас не будет открытого диалога, мы ничему не научимся».

Профессионалы восприняли первую часть его призыва, но проигнорировали вторую. В ответ на просьбу указать основные проблемы в работе с клиентом они стали искать их в чем угодно, но только не в собственном поведении. «Клиент не был склонен к сотрудничеству, вел себя высокомерно, считал, что мы ничем не можем помочь», «Менеджеры нашей команды были недоступны и плохо подготовлены», «Во время встреч с клиентом наши руководители не всегда были на высоте». В сущности, профессионалы утверждали, что не по своей вине оказались беспомощными и не могли вести себя иначе.

Менеджер внимательно выслушал членов команды и попытался ответить на их критику. Он отметил ошибки, которые сам допустил в ходе проекта. Например, один из консультантов был недоволен тем, как босс проводил совещания. «Я понимаю, что моя манера задавать вопросы исключала дискуссию, — ответил менеджер. — Я не хотел этого, но теперь понимаю, что вы, возможно, считали, что у меня уже были готовые решения». Еще один специалист пожаловался на то, что менеджер легко поддался требованиям руководства поскорее выдать отчет по проекту, не учитывая большой нагрузки на команду. «Думаю, что должен был сказать "нет"», — признался начальник.

Наконец после трехчасового обсуждения его поведения руководитель стал спрашивать команду, не было ли ошибок, которые, возможно, допустили они. «В конце концов, — заключил он, — этот клиент похож на многих других. Можем ли мы в будущем работать эффективнее?»

Консультанты еще раз отметили, что вина за ошибки лежит на клиенте и руководстве, которые, по словам одного из специалистов, «должны быть открыты переменам и готовы учиться». Чем больше менеджер пытался подвести членов команды к анализу их собственной ответственности за результаты работы, тем активнее они это игнорировали. Самое лучшее, что смог предложить один из специалистов, заключалось в том, что команда не должна была «обещать так много», поскольку у них нет возможности улучшить работу.

Консультанты оборонялись, пытаясь защитить себя, несмотря на то что менеджер вел себя совсем не агрессивно. Даже если в обвинениях со стороны профессионалов и была некоторая доля правды, уже одна манера, с которой они выдвигали упреки, гарантировала возникновение помех научению. Практически все члены команды заявили, что клиенты не были настроены учиться, но не представили никаких доказательств. Когда же группе указали на отсутствие конкретных фактов, в ответ просто прозвучала та же критика, только высказанная с гораздо бо́льшим жаром.

Однако, если консультантов так волновали названные ими проблемы, почему они ни разу не упомянули об этом во время работы над проектом? По их словам, даже в этом был повинен кто-то другой. «Мы не хотели, чтобы клиент от нас отвернулся», — сказал один. «Мы не желали, чтобы нас считали нытиками», — добавил другой.

Профессионалы использовали критику других для того, чтобы защитить себя от возможной неловкости, если придется признать, что они и сами частично повинны в не самых высоких результатах работы команды. Более того, то, что они держали «оборону», несмотря на попытки менеджера обратить внимание группы на ее собственную роль, показывает, что их защитная реакция стала рефлекторной привычкой. С точки зрения самих профессионалов, они не сопротивлялись, а фокусировались на «реальных» причинах. По сути дела, их следует уважать, чуть ли не хвалить за то, как хорошо они работали в таких сложных условиях.

В конце концов развернулся бесполезный параллельный диалог. И менеджер, и консультанты были откровенны, они активно выражали свои взгляды. Но высказывания летели мимо цели, участники беседы не находили общего языка. Консультанты продолжали настаивать на том, что виноваты другие. Менеджер безуспешно пытался заставить профессионалов оценить, какое влияние они оказали на то положение дел, которое сами раскритиковали. Диалог при этом разворачивался так.

Консультанты: Клиентам нужно быть открытыми. Они должны желать перемен.

Менеджер: Это наша задача — помочь им увидеть, что перемены в их интересах.

Консультанты: Но клиенты не соглашались с нашими выводами.

Менеджер: Если они считали наши идеи неверными, разве мы могли их убедить?

Консультанты: Может быть, нам нужно было чаще встречаться с клиентом.

Менеджер: Если мы плохо подготовлены и не внушаем клиентам доверия, какой смысл в более частых встречах?

Консультанты: Необходимо наладить общение между командой и руководством.

Менеджер: Согласен. Но консультанты должны по своей инициативе сообщать менеджеру о стоящих перед ними проблемах.

Консультанты: Наше руководство далеко от нас — не подступишься.

Менеджер: Как же мы узнаем о ваших проблемах, если вы не расскажете о них?

Подобные диалоги — яркая иллюстрация к дилемме научения. Дело не в том, что заявления консультантов неверны, а в том, что они бесполезны. Постоянно переводя внимание с собственного поведения на поведение других, консультанты со скрежетом тормозят процесс научения. Менеджер понимает, что это замкнутый круг, но не знает, как из него выбраться. Чтобы справиться с такой ситуацией, нужно понять, что служит движущей силой защитного поведения и что делает профессионалов столь склонными к «обороне».

Защитное мышление и «мертвая петля»

Как же объяснить защитную реакцию консультантов? Дело не в их отношении к изменениям: они действительно хотели работать эффективнее. Скорее, главная причина заключается в том, как они рассуждали о своем поведении и поведении других.

Невозможно продумать каждую ситуацию до мелочей. Если бы мы взвешивали все возможные ответы каждый раз, когда нас спрашивают: «Как дела?» — жизнь прошла бы мимо. Поэтому у каждого человека вырабатывается набор правил, которыми он пользуется для планирования и реализации своих действий и которые помогают ему понять поведение других людей. Обычно эти правила становятся настолько само собой разумеющимися, что человек даже не осознаёт, что пользуется ими.

Один из парадоксов человеческого поведения — несовпадение реально применяемой основной программы с той, которую, по мнению самих людей, они используют. Попросите кого-нибудь во время беседы или опроса сформулировать правила управления своими действиями — и услышите то, что я называю «провозглашаемой» теорией действия. Но понаблюдайте за поведением этого же человека, и увидите, что заявленная теория практически не связана с реальностью. Например, консультанты проекта говорили, что поддерживают идею постоянного совершенствования, — и действовали таким образом, что оно становилось невозможным. Это я называю «применяемой» теорией. Проще говоря, люди часто бывают непоследовательны, не осознавая противоречия между «провозглашаемой» и «применяемой» теориями, между тем, каким они видят свое поведение, и тем, как они действительно себя ведут.

Кроме того, большинство «применяемых» теорий опирается на один и тот же набор основополагающих ценностей. Похоже, существует всеобщая человеческая тенденция планировать свои действия в соответствии с четырьмя основными принципами.

Сохранять односторонний контроль.

Стремиться к максимуму «побед» и минимуму «потерь».

Подавлять негативные чувства.

Быть насколько возможно «рациональными». Под этим люди подразумевают установление ясных целей и последующую оценку своего поведения в соответствии с тем, достигли ли они этих целей или нет.

Данные принципы требуются для того, чтобы избежать опасности, чувства неловкости, уязвимости и ощущения собственной некомпетентности. Поэтому оборонительная программа характерна для большинства людей. Защитное мышление побуждает сохранять при себе предположения, умозаключения и выводы, которые влияют на поведение, и избегать их действительно независимой оценки.

Отсутствие объективного анализа причин, провоцирующих защитную реакцию, делает замкнутый круг непроницаемым для любых альтернативных точек зрения. Замечание о том, что кто-то рассуждает оборонительно, вызывает новую волну защиты. Когда кто-нибудь указывал на такую позицию консультантов из команды, описанной выше, их первая реакция выражалась в поиске внешних причин: клиенты были столь обидчивы, что критика со стороны консультантов их бы отпугнула либо менеджер не справился бы с проблемами, о которых они могли ему рассказать. Другими словами, члены нашей команды профессионалов еще раз отказались принять ответственность на себя, экстернализируя проблему и перекладывая ее на кого-то другого.

В таких ситуациях те, кто ощущает свою возможную неправоту, часто воспринимают простой призыв к открытому анализу как «запугивание».

Само собой разумеется, что такая программа неизбежно вызывает в цепи научения «короткое замыкание». В силу ряда психологических особенностей этому явлению наиболее подвержены высокообразованные профессионалы.

Почти все консультанты — герои моего исследования — имели блестящие академические достижения. Как ни парадоксально, сам их успех в образовании лежит в основе проблем, возникающих при научении. До того как эти профессионалы пришли на работу, их жизнь была в основном полна побед, и в ней практически не находилось места чувству смятения или опасности, свойственному неудачникам. Соответственно, не было и нужды включать защитное мышление. Однако люди, которые редко сталкиваются с неудачами, не умеют эффективно бороться с ними. И это усиливает свойственную каждому человеку склонность рассуждать оборонительно.

В изучаемых мной организациях я опросил несколько сот молодых консультантов, и они рассказали о внутренних причинах, вызывавших у них завышенные представления об их деятельности: «Мы сами заставляем себя работать напряженно», «Я не только должен хорошо работать, я должен быть лучшим», «Люди здесь очень умны и упорно трудятся, у них высокая мотивация работать исключительно хорошо», «Большинство из нас хотят не только добиться успеха, но и сделать это максимально быстро». Такие консультанты всегда сравнивают себя с лучшими профессионалами из своего окружения и постоянно стараются повышать качество своей работы. Однако не любят, когда от них требуют открытой конкуренции друг с другом, считая это бесчеловечным. Они предпочитают быть независимыми — так сказать, «эффективными одиночками».

За сильным стремлением к успеху кроются столь же сильный страх перед возможной неудачей и склонность испытывать стыд и вину, когда действительно не получается соответствовать высоким стандартам. «Нужно избегать ошибок, — говорит один из профессионалов. — Ненавижу ошибаться. Многие из нас боятся неудач, признают ли они это или нет».

Консультантам, добившимся в жизни успеха, не нужно было переживать из-за провалов и связанного с ними позора. Но они не развили в себе умения переносить неудачи и не выработали навыков борьбы с ними. Это, в свою очередь, привело не только к ужасу перед ошибками, но и к страху перед самим этим страхом. Профессио­налы знают, что не в состоянии эффективно с этим справляться.

Для описания данного явления консультанты используют две интересные метафоры: «мертвая петля» и «мертвая свеча». Часто специалист хорошо работает в составе проектной команды, но если он не выполняет задание лучше всех или не получает похвал от руководства, то оказывается в «мертвой петле», падает духом. Но, ­после того как он уходит в себя, его отчаяние не ослабевает, а напротив, нарастает лавинообразно («свеча»).

В результате многие профессионалы — крайне хрупкие, ранимые личности. Они часто теряют голову, если вдруг оказываются в проблемной ситуации, которую не могут разрешить немедленно. Общаясь с клиентом, специалисты скрывают свое неудовлетворенное состояние, но постоянно говорят о нем с коллегами. Интересно, что подобные беседы обычно принимают форму жесткой критики клиентов.

Душевная ранимость становится причиной непомерно острого чувства уныния или даже отчаяния: люди не могут достичь высокого уровня производительности, к которому так стремятся. Упадок духа, как правило, не опустошает их психологически, но в сочетании с защитным мышлением может еще больше затруднить научение.

То, как хрупкость психики консультанта может подорвать работу всей организации, особенно ярко видно на примере процесса оценки эффективности работы. Поскольку подразумевается, что профессионал должен соотнести свою деятельность с неким формальным стандартом, данная процедура как будто специально создана для того, чтобы ввести специалиста в состояние «мертвой петли» отчаяния. Низкая оценка может затронуть не одного человека — она способна активизировать защитное мышление у всех членов организации.

В одной консалтинговой фирме руководство ввело новый процесс оценки, как казалось, более непредвзятый и полезный для оцениваемых. Консультанты участвовали в разработке данной системы и в целом испытывали подъем, потому что инновация соответствовала их декларируемым представлениям об объективности и справедливости. Однако уже через два года после введения метода он стал вызывать недовольство. Катализатором столь резкой смены отношения стала первая же неудовлетворительная оценка.

Старшие менеджеры выделили шесть консультантов, чью работу они посчитали не соответствующей стандартам. Придерживаясь правил нового процесса оценки, они сделали все, чтобы довести свое неудовольствие и тревогу до сведения этой шестерки и помочь ей исправиться. Если специалисты просили объяснить причины невысокой оценки и обсудить, что необходимо для ее улучшения, менеджеры проводили индивидуальные встречи с каждым из них. Но все было тщетно. Работа по-прежнему выполнялась на очень низком уровне, и в конце концов всех шестерых рассчитали.

Когда новость об увольнении распространилась по компании, другие сотрудники отреагировали на нее с беспокойством и непониманием. После того как около десятка консультантов сообщило руководству о своем возмущении, генеральный директор провел два продолжительных собрания, где сотрудники могли высказаться.

Консультанты выступили с несколькими претензиями. Некоторые заявили, что процесс оценки их работы несправедлив, потому что суждения выносились субъективно, с предубеждением, а критерии минимального уровня выполнения работы были неясны. Другие заподозрили, что реальная причина увольнений — в экономическом положении компании и что процесс оценки просто стал фиговым листком для прикрытия испытываемых затруднений. Третьи утверждали, что процесс оценки был направлен против научения. Если, как утверждалось, компания была обучающейся организацией, то люди, качество работы которых оказалось ниже минимально допустимого уровня, нуждались в обучении. Как заявил один консультант: «Нам говорили, что у компании нет правила "расти или уходи". Оно противоречит обучению. Нас ввели в заблуждение».

Генеральный директор попытался объяснить логику решения руководства, опираясь на факты, и попросил консультантов привести какие-нибудь примеры того, что могло бы противоречить его словам.

Есть ли элементы субъективности и предубеждения в процеду­ре оценки? «Да, — ответил генеральный директор, — но мы изо всех сил стараемся их уменьшить. Мы постоянно стремимся к совершенствованию этого процесса. Если у вас есть какие-то идеи, пожалуйста, выскажитесь. Если вы знаете, что к кому-то отнеслись несправедливо, пожалуйста, доведите это до нашего сведения. Если кто-то из вас чувствует, что к нему тоже отнеслись необъективно, давайте обсудим это сейчас или, если хотите, при личной встрече».

Не слишком ли расплывчато сформулирован минимальный уровень компетенции? «Мы работаем над более четким определением минимального уровня квалификации, — ответил генеральный директор. — Однако в случае с теми шестью консультантами их работа была настолько плоха, что принять решение оказалось нетрудно». Большинство из них (четверо) получили своевременное уведомление о существующих проблемах. Двое других, напротив, не только не стремились получить оценку своей работы, но и активно этого избегали. «Если у вас есть какие-либо данные, подтверждающие обратное, — добавил директор, — давайте их обсудим».

Была ли шестерка уволена по экономическим причинам? «Нет, — ответил директор, — у нас столько работы, что не хватает людей, и увольнять профессионалов нам крайне невыгодно. Может быть, у кого-то есть иные сведения?»

Что же касается отсутствия поддержки научения в компании, то на самом деле весь процесс оценки был построен таким образом, чтобы этому способствовать. «Когда работа профессионала хуже установленного стандарта, — объяснил генеральный директор, — мы вместе разрабатываем меры, чтобы помочь этому человеку. Затем мы следим за появляющимися признаками улучшения. Но в рассмотренных случаях или консультантам не хотелось принять на себя такую задачу, или они постоянно с ней не справлялись. Опять же, если у вас есть информация или факты, подтверждающие обратное, я хотел бы о них услышать».

В заключение генеральный директор сказал: «Очень жаль, но иногда мы совершаем ошибки и принимаем не тех людей. Если сотрудники работают непродуктивно и постоянно демонстрируют свою неспособность исправить положение, мы не знаем, что еще можно предпринять, кроме как уволить их. Держать тех, кто работает плохо, — нечестно. Они получают несправедливую долю финансового вознаграждения».

Вместо того чтобы привести примеры, консультанты просто повторили свои обвинения, но так, что явно сами себе противоречили. Они заявили, что по-настоящему честный процесс оценки содержал бы четкие, фиксируемые данные о выполнении работы, но не смогли привести реальных примеров несправедливости, проявленной, по их мнению, по отношению к шестерым уволенным. Специалисты утверждали, что работников нельзя оценивать по элементам деятельности, не связанным с их реальной производительностью, но сами судили о руководстве именно так. Профессионалы настаивали на том, что менеджмент должен разработать ясные, объективные и недвусмысленные стандарты оценки, но при этом требовали «человечной системы». По их мнению, это означает учитывать, что работа консультанта не поддается точному измерению. Наконец, сотрудники выступили в роли защитников научения, но так и не предложили ни одного критерия оценки неспособности человека к учебе.

Казалось, консультанты требовали от руководства иного уровня эффективности, чем от самих себя. В своих выступлениях они приводили много характеристик малорезультативной оценки, которую осуждали, например отсутствие конкретных данных и зависимость от круговой логики: «орел — мы выиграли, решка — вы проиграли». Специалисты как будто хотели сказать: «Вот так честно. Вы должны следовать этим правилам, когда оцениваете нас, но, когда мы — вас, нам так действовать необязательно».

Если бы мы попытались объяснить такое поведение, исходя из некоторых правил, которые содержатся в головах консультантов и управляют их действиями, то эти принципы выглядели бы так.

Критикуя компанию, приводите доводы, которые вы считаете обоснованными, но при этом высказывайтесь так, чтобы другие не смогли решить для себя, верно ли ваше утверждение.

Когда вас просят подтвердить свою критику примерами, не сообщайте никаких данных, которые могут быть использованы другими для проверки обоснованности приведенных случаев.

Делайте выводы так, чтобы замаскировать их логический смысл. Если другие указывают на существующую в них логику, отрицайте ее.

Конечно, когда этот перечень представили самим профессио­налам, они сочли, что не только никогда так не действовали, но и не стали бы действовать по таким чудовищным правилам. Однако, защищаясь, они, сами того не желая, подтверждали названные принципы.

Как научить продуктивному мышлению

Если защитное мышление действительно так распространено, как мне представляется, то для проведения реальных перемен совершенно недостаточно уверенности одного человека в их необходимости. Как показывает приведенный пример, для этого недостаточно и создания новых организационных систем. Проблема заключается в том, что, даже когда руководство видит поддержку идеи повышения личной эффективности и меняет структуры, чтобы поощрять «правильное» поведение, сотрудники продолжают оставаться пленниками защитного мышления. Они или по-прежнему не осознают этого, или осознают, но винят других.

Однако есть надежда, что организации вырвутся из этого порочного круга. Несмотря на инерцию защитного мышления, люди по-настоящему стремятся добиться высоких результатов. Профессионалы ценят компетентные действия. Самоуважение во многом зависит от того, насколько последовательно их собственное поведение и эффективна работа. Компании могут использовать эти универсальные человеческие склонности, чтобы научить своих сотрудников рассуждать по-новому, трансформировать основные программы их сознания и таким образом изменить поступки.

Можно развивать в людях умение определять несоответствие между провозглашаемыми и реальными теориями действия. Их нужно поставить лицом к лицу с тем обстоятельством, что они бессознательно планируют и делают то, что не входит в их намерения. Наконец, нужно научиться выяснять, каким образом отдельные люди и группы создают «оборону» и как та усугубляет проблемы организации.

Когда компания начнет процесс научения, она обнаружит, что для преодоления сопротивления необходимо «количественное» мышление — принцип, лежащий в основе эффективного использования идей в таких областях, как стратегия, финансы, маркетинг, производство и др. Например, любой качественный стратегический анализ зависит от сбора достоверных данных, тщательного их исследования и постоянной проверки результатов, полученных на основании этих сведений. Специалисты в этой области следят за тем, чтобы их выводы выдержали любое критическое замечание.

Все это верно и для изучения человеческого поведения. Стандарт анализа так же высок. Кадровые программы впредь должны основываться на «жестких» данных, как и любая другая управленческая дисциплина.

Конечно, консультанты из нашего примера не использовали такой способ рассуждения, когда сталкивались с проблемами, вызывавшими у них замешательство или чувство опасности. Данные, которые они собрали, вряд ли можно назвать объективными. Они редко делились своими умозаключениями и в основном делали выводы, которые были выгодны им самим и которые никто не мог проверить. В результате эти сотрудники самоизолировались, потеряв способность к изменению и самосовершенствованию.

Как может организация решить эту проблему и научить своих членов мыслить эффективно? Первым шагом для менеджеров будет критическое изучение и трансформация собственной реально применяемой программы действий. Пока руководители не поймут, что им присуще оборонительное мышление, и не осознают его контрпродуктивные последствия, реальный прогресс будет невелик. Вообще без соблюдения этих условий любая деятельность по проведению перемен, скорее всего, окажется фикцией.

Изменения моделей мышления должны начаться на вершине организации, потому что иначе старшие менеджеры с большой вероятностью будут отвергать любую инициативу, идущую снизу. Если консультанты или менеджеры среднего звена начнут мыслить и действовать по-новому, такие перемены, скорее всего, покажутся странными (если не опасными) в вышестоящих структурах. В результате возникнет ситуация, когда руководство по-прежнему верит в то, что попытки обойти и скрыть сложные вопросы — это проявление заботы и чуткости, а подчиненные оценивают те же действия как оборонительные. Главное в обучении старшего руководства новым продуктивным навыкам мышления — связать теорию с реальными проблемами бизнеса. Для менеджеров нет более убедительного аргумента за что бы то ни было, чем наглядная демонстрация, как с помощью этого чего-то повысить эффективность их собственной работы и производительность организации. Научение не произойдет за один день. Необходимо множество вариантов практического использования новых навыков. Но, добившись воздействия эффективного мышления на реальную работу, менеджеры получат мощный стимул применять его не только в процессе научения, но и в другой деятельности.

Один простой прием, который я использовал для того, чтобы начать этот процесс, — вовлечение участников в разбор случая из практики. Тема — реальная проблема, которую менеджер хочет или уже пытался разрешить в прошлом, но безуспешно. Описание ситуации обычно занимает не более часа. Затем ее подвергают целенаправленному развернутому анализу.

Так, генеральный директор крупной консалтинговой компании, предоставляющей услуги по организационному развитию, был озабочен острым соперничеством четырех своих непосредственных подчиненных в вопросах, относящихся к их служебным обязанностям. Он не только устал разбираться с этими проблемами, но и беспокоился о том, как конфликты влияют на общее состояние организации. Директор даже подсчитал, что средства, затрачиваемые на сглаживание противоречий, составляли сотни тысяч долларов ежегодно. А чем больше было столкновений, тем сильнее срабатывала у сотрудников защитная реакция. Такая ситуация приводила к увеличению издержек компании.

В нескольких словах руководитель описал собрание, которое был намерен провести со своими непосредственными подчиненными, чтобы решить эту проблему. Затем он разделил лист бумаги на две части и справа записал сценарий собрания, содержащий его собственные слова и возможную реакцию работников. Слева были описаны те мысли и чувства, которые могли бы возникнуть у него во время собрания, но которые он бы не высказал, опасаясь, что это нарушит ход дискуссии.

Однако вместо проведения собрания генеральный директор проанализировал этот сценарий вместе со своими подчиненными. Инициировав таким образом дискуссию, руководитель узнал кое-что о своих действиях по отношению к менеджерам.

Оказалось, что четверо непосредственных подчиненных генерального директора часто воспринимали его высказывания как контрпродуктивные. Стараясь быть дипломатичным, он обычно притворялся, что по какой-либо проблеме достигнут консенсус, хотя на самом деле этого не было. Таким образом, генеральный директор, сам того не желая, получал следующий результат: вместо того чтобы ощутить уверенность, подчиненные настораживались, пытаясь догадаться, «к чему же он на самом деле клонит».

Генеральный директор также понял, что не был последователен в улаживании проблемы конкуренции между начальниками отделов. С одной стороны, руководитель постоянно поощрял их к тому, чтобы думать об организации в целом. С другой — он призывал к действиям, например к сокращению бюджета отдела, которые провоцировали прямое соперничество сотрудников друг с другом.

Наконец, генеральный директор обнаружил, что многие из скрытых оценок и признаний, которые он записал, ложны. Никогда не высказывая их, руководитель не осознавал, насколько они неверны. Кроме того, выяснилось: многое из того, что, как ему казалось, он скрывал, все равно доходило до подчиненных, но с особым подтекстом — «шеф что-то утаивает».

Вместе с тем сотрудники компании осознали, что и их поведение было неэффективным. В процессе обсуждения они учились, записывая и анализируя примеры из собственной практики. Они начали понимать, что, как и руководитель, склонны к замалчиванию и утаиванию реальных проблем. Их невысказанные выводы и оценки также были неверны. Более того, выяснилась ошибочность мнения о том, что необходимо скрывать важные мысли и чувства от генерального директора и друг от друга, дабы никого не огорчать. В контексте этой дискуссии вся команда менеджеров наконец-то оказалась готова обсуждать те темы, которые всегда считались запретными.

В сущности, коллективный анализ случая из практики делает правомерным разговор о проблемах, к которым люди не могли обратиться раньше. Такая дискуссия может оказаться эмоциональной, даже болезненной. Но если менеджеры обладают смелостью и настойчивостью, отдача очень велика: группы руководителей и целые организации начинают работать более открыто и эффективно, получая дополнительные возможности стать более гибкими и адаптироваться к конкретным ситуациям.

Обучение старших менеджеров новым навыкам мышления может оказать большое влияние на эффективность всей организации — даже если другим сотрудникам по-прежнему присущ оборонительный стиль мышления. Генеральный директор, который провел собрание по процедуре оценки деятельности, смог устранить недовольство, потому что не реагировал на критику консультантов в их ключе, а предоставил сведения, имеющие прямое отношение к делу. В итоге большинство участников восприняло поведение директора как знак того, что компания в самом деле действовала исходя из принятых в ней ценностей.

Конечно, в идеале научиться мыслить продуктивно должны все члены организации. Так и произошло в компании, где было проведено собрание для обсуждения ситуации из практики. Консультанты и их менеджеры обрели способность противостоять некоторым наиболее серьезным проблемам взаимоотношений с клиентами. Чтобы наглядно убедиться, какие результаты может дать продуктивное мышление, представьте, как мог бы происходить первоначальный разговор менеджера и команды, если бы все мыслили эффективно. (Приведенная далее беседа основана на реальных встречах с другими группами сотрудников в той же компании после их обучения.)

Прежде всего консультанты должны были продемонстрировать приверженность идее постоянного совершенствования, то есть проявить готовность проанализировать собственную роль в появлении тех проблем, которые сопровождали консультационный проект. Они наверняка возложили бы часть вины на менеджеров и клиентов, однако им пришлось бы допустить, что и они не остались в стороне. Но главное — им пришлось бы договориться с руководителем о том, что при оценке роли клиентов, менеджеров и самих консультантов нужно опираться на объективные данные. Каждый призвал бы остальных к строгому и беспристрастному анализу своего образа мышления, а критику все участники проекта сочли бы не знаком недоверия или вторжения в личные дела, а ценной возможностью чему-то научиться.

Разговор о неспособности менеджера сказать «нет» мог бы происходить примерно так.

Первый консультант: Для меня одна из самых больших проблем в управлении этой ситуацией в том, что вы, похоже, не могли сказать «нет», когда клиент или ваш начальник высказывал несправедливые требования. [Приводит пример.]

Второй консультант: У меня есть еще один пример. [Описывает другую ситуацию.] Но я также хочу сказать, что мы действительно никогда не говорили вам о том, что думаем по этому поводу. За спиной мы ругали вас: «Он такой слабак», но не высказывались прямо.

Менеджер: Конечно, если бы вы мне об этом сообщили, было бы очень полезно. Возможно, я что-то сказал или сделал и вы решили, что лучше не поднимать этот вопрос?

Третий консультант: Нет. Думаю, что нам просто не хотелось выглядеть нытиками.

Менеджер: Ну, я вовсе не думаю, что вы жалуетесь. Если я правильно понимаю, вам было на что сетовать, но ваша досада на меня и мою неспособность говорить «нет» остались невысказанными. Но, если бы мы обсудили это между собой, я, возможно, принял бы к сведению, что должен научиться говорить «нет».

Обратите внимание: когда второй консультант (женщина) рассказывает о том, как вместе с остальными оставила при себе свои жалобы, менеджер не критикует ее. Скорее, благодарит за откровенность и обращает внимание на то, что он, возможно, тоже содействовал «сокрытию». Открытое размышление о его роли в проблеме позволяет сотрудникам рассказать о своем нежелании показаться нытиками. Затем менеджер соглашается, что консультантам не следует становиться жалобщиками, и в то же время указывает на вредные последствия того, что они скрыли свое недовольство.

Еще один неразрешенный вопрос касался пресловутого высокомерия клиентов. Более продуктивный разговор о проблеме мог бы разворачиваться так.

Менеджер: Вы говорите, что клиенты заносчивы и не хотят сотрудничать. Что же они сказали или сделали?

Первый консультант: Один спросил, знаю ли я, как начисляется зарплата. Другой хотел узнать, давно ли я окончил школу.

Второй консультант: Один из них даже поинтересовался, сколько мне лет!

Третий консультант: Это еще ничего. Самое ужасное — это когда они говорят, что мы только ведем беседы и пишем отчеты, а потом собираем денежки.

Менеджер: Молодость большинства членов команды — особая проблема для клиентов. Это их очень беспокоит. Но мне хотелось бы знать, могут ли они свободно высказывать свои мнения, чтобы мы при этом не занимали оборонительную позицию. В ваших первых ответах меня тревожит то, что вы считаете себя вправе называть клиентов дураками. Я уже заметил, что консультанты — и в нашей компании, и в других — склонны защищать себя, оговаривая потребителя.

Первый консультант: Верно. В конце концов, если они действительно глупы, тогда мы не виноваты, что они чего-то не понимают!

Второй консультант: Конечно, это оборонительная позиция, и она мешает научению. Предположив, что они не способны учиться, мы освобождаем и самих себя от необходимости это делать.

Третий консультант: И чем больше мы обзываем клиентов, тем больше укрепляем свою оборону.

Менеджер: Так какова же альтернатива? Как нам помочь клиенту выразить свою тревогу, а самим конструктивно этим воспользоваться?

Первый консультант: Все мы знаем, что реальная проблема — не в нашем возрасте, а в том, способны мы или нет принести пользу клиентской организации. Они должны судить о нас по тому, что мы производим. И если мы не обеспечиваем им преимуществ, они должны отказаться от наших услуг, невзирая на то, насколько мы молоды или стары.

Менеджер: Пожалуй, это как раз то, что нужно им сказать.

В обоих примерах консультанты и их менеджер поступают правильно. Они разбираются в том, что движет группой, и обращаются к некоторым общим проблемам взаимоотношений консультантов с клиентами. Сделанные выводы позволят им в будущем действовать эффективнее — и отдельным личностям, в команде. Сотрудники не просто решают проблемы, но и развивают более глубокое, так сказать, структурное понимание своей роли как членов организации. Они закладывают основу настоящего устойчивого улучшения. Учатся тому, как надо учиться.

Впервые опубликовано в выпуске за май — июнь 1991 года.

Насколько вы (не)этичны?

Мазарин Банаджи, Макс Базерман и Долли Чу

Справедливо ли утверждение: «я — этичный менеджер»?

Если вы сказали «да», смиритесь с не слишком приятным фактом: скорее всего вы ошибаетесь возможно, это не так. Почти все мы искренне уверены в собственной порядочности и непредвзятости. Мы считаем, что способны объективно оценить кандидата на должность или последствия сделки и принять честное и рациональное решение, выгодное и нам, и всей компании. Но исследования на протяжении 20 лет доказывают, что большинство людей воспринимает самих себя совершенно неадекватно. Нас вводит в заблуждение то, что психолог из Йеля Дэвид Армор называет «иллюзией объективности», — вера в то, что мы свободны от предубеждений, которые так легко распознаём в других. Более того, эти бессознательные, или имплицитные, предубеждения порой противоречат нашим сознательным, эксплицитным убеждениям. Мы можем искренне верить в то, что расовая принадлежность кандидата никак не влияет на наше решение о приеме его на работу или что нас нисколько не касается тот или иной конфликт интересов. Однако психологические исследования регулярно выявляют наличие именно непреднамеренных, бессознательных предубеждений. Результаты заставляют предположить, что даже самые добропорядочные люди, сами того не осознавая, позволяют бессознательным мыслям и чувствам влиять на свои якобы объективные решения. Такие искаженные суждения проблематичны с точки зрения морали и подрывают фундаментальное предназначение менеджера — привлекать и развивать таланты, повышать эффективность деятельности как отдельных сотрудников, так и команд, плодотворно работать с партнерами.

Эта статья исследует четыре взаимосвязанных источника непреднамеренных неэтичных решений: имплицитную форму преду­беждения, предвзятость в пользу собственной группы, конфликт интересов и тенденцию к завышению самооценки. Так как люди не осознают этих источников предубеждений, наказаниями за неправильно принятые решения ничего не исправить, равно как и традиционным перевоспитанием. Для борьбы с неосознанными предубеждениями менеджерам необходимо, во-первых, избавиться от расхожего представления о том, что наши поступки всегда соответствуют нашему сознательному отношению. Также необходимо перестать слепо верить в собственную объективность и справедливость. Ниже мы предлагаем стратегии, которые помогут распознать устойчивые, вредные, бессознательные предубеждения и снизить их влияние.

Имплицитные предубеждения: предвзятость, основанная на бессознательных убеждениях

Большинство честных людей стремятся оценивать других по собственным критериям. Однако наши исследования показывают, что очень часто вместо этого они судят других на основании бессознательных стереотипов и отношений, или «имплицитных предубеждений». Последние очень широко распространены и устойчивы потому, что коренятся в фундаментальных механизмах мышления. С раннего детства мы учимся связывать между собой вещи и события, которые обычно происходят одновременно, и ожидаем, что так должно происходить всегда: к примеру, гроза и дождь или седина и пожилой возраст. Этот навык — понимать закономерности, исходя из ассоциаций, — часто оказывается для нас весьма полезным.

Идея вкратце

Этичный ли вы менеджер? Большинство, вероятно, скажет: «Конечно!» Но на самом деле это не так.

Почти все мы уверены в собственной порядочности и непредубежденности. Мы считаем, что объективно оцениваем кандидатов на должность или последствия сделок и принимаем честные и рациональные решения, выгодные для компании.

На самом деле в нас живет масса бессознательных — и неэтичных — предубеждений, которые вредят нашим решениям и сводят на нет нашу руководящую работу. Скрытые предубеждения мешают нам распознать и удержать способных сотрудников. Они не дают нам эффективно взаимодействовать с партнерами. Они негативно сказываются на деятельности наших команд. Они могут стать причиной разорительных судебных процессов.

Как избавиться от этих предубеждений, если они бессознательны? К счастью, вы, как руководитель, можете предпринять целенаправленные действия для противодействия им. Регулярно проводите ревизию принятых решений. Может быть, вы принимаете на работу непропорционально большое число представителей своей расы? Не бойтесь оказаться в нестереотипной среде — она поможет вам выявить пре­дубеждения. Если руководитель вашего отдела — мужчина, поработайте некоторое время в другом, которым руководит женщина. А при принятии решений рассматривайте нестандартные варианты. Не полагайтесь на свой мысленный «шорт-лист» кандидатов на должность; рассмотрите всех сотрудников, обладающих подходящей квалификацией.

Однако, конечно же, наши ассоциации лишь приблизительно отражают истину; очень трудно найти такие, которые были бы верны во всех без исключения случаях. При грозе не всегда идет дождь, а человек может поседеть и в молодости. Тем не менее, так как подобные ассоциации формируются автоматически и помогают нам упорядочить окружающий мир, мы привыкаем доверять им и в тех случаях, когда они не срабатывают, то есть не соответствуют нашим ожиданиям, — оказываемся слепы.

Имплицитные предубеждения возникают от обычной бессознательной склонности к формированию ассоциаций, поэтому они отличны от сознательных предубеждений, таких как явный расизм или сексизм. Это отличие объясняет, почему люди, свободные от сознательных предубеждений, все равно таят в себе предвзятость и действуют соответственно. Находясь под постоянным влиянием образов, связывающих чернокожих с насилием; представляющих женщин как сексуальные объекты; дающих основания предполагать, что физически неполноценные люди также неполноценны и умственно, а бедняки — ленивы, даже самые сознательно непредвзятые люди склонны выстраивать предвзятые ассоциации. И эти ассоциации проявляются на рабочем месте точно так же, как и в любых других условиях.

Идея на практике

Неосознанная предвзятость

Налагают ли следующие бессознательные предубеждения «стереотипный налог» на вашу компанию?

Имплицитные предубеждения. Суждения на основании бессознательных стереотипов, а не подлинной объективной оценки, оказываются невыгодны для бизнеса. Постоянно подвергаясь воздействию образов, ассоциирующих физические ограничения здоровья с умственной неполноценностью или бедность с ленью, даже самый сознательно непредубежденный человек становится жертвой предвзятости. В результате мы нередко игнорируем высококвалифицированных кандидатов на должности.

Внутригрупповой фаворитизм. Благосклонное отношение к людям с таким же, как у вас, происхождением или образованием порождает дискриминацию по отношению к тем, кто чем-то от вас отличается. Задумайтесь о потенциальной цене предложения бонусов тем сотрудникам, которые рекомендуют на вакансии своих друзей: должности достаются тем, кто мог бы не получить места в отсутствие внутригруппового фаворитизма.

Завышенная самооценка. Большинство из нас склонны считать свои достоинства выше средних. Но, когда каждый в команде думает, что приносит самую большую пользу, он одновременно начинает думать, что остальные работают вполсилы. Это подрывает возможности сотрудничества и разочаровывает талантливых работников, которые порой даже увольняются, считая, что их недооценивают.

Как бороться с предвзятостью?

Чтобы обезопасить себя от ошибок, связанных с бессознательными предубеждениями, следуйте нижеприведенным рекомендациям.

Соберите больше данных. Раскройте собственные имплицитные предубеждения. Пройдите ТИА (на ). Если вы обнаружили у себя гендерные или расовые предубеждения, рассмотрите свои кадровые решения под новым углом. Предложите членам команды оценить вклад коллег до того, как они объявят о собственных достижениях.

Освободите свое рабочее место от стереотипных «подсказок». Задумайтесь о предвзятых ассоциациях, которые может порождать ваше рабочее место. Не использует ли ваша компания в рекламных и маркетинговых материалах слишком много спортивных метафор или хай-тек жаргонизмов? Постарайтесь сознательно ограничить такую «инсайдерскую» лексику, что сделает ваши товары привлекательными для более широкого круга потребителей. А если в вашем отделе повышение постоянно получают менеджеры одного типа — например, с аналитическими склонностями, — попробуйте поближе познакомиться с работой другого отдела, в котором больше ценят иной — возможно, более концептуальный — набор навыков.

При принятии решений мыслите шире. В управленческих решениях используйте «покров неведения». Допустим, вы рассматриваете возможность внедрения новой политики, включающей в себя более длительные отпуска для сотрудников, но исключающей гибкий график, так необходимый молодым родителям. Будет ли зависеть ваше решение от того, есть ли у вас дети? От того, мужчина вы или женщина? Здоровы вы или страдаете какими-либо заболеваниями? Так вы поймете, насколько сильно на вас влияют имплицитные предубеждения.

В середине 1990-х годов Тони Гринвальд, профессор психологии из Вашингтонского университета, разработал экспериментальный метод изучения бессознательных предубеждений — Тест имплицитных ассоциаций (ТИА). В компьютерной версии теста от испытуемого требуется быстро распределить слова и изображения на «плохие» и «хорошие». Он должен в течение долей секунды выразить с помощью клавиатуры свое различное отношение к таким словам, как «любовь», «радость», «боль», «печаль», и в то же самое время сортировать изображения лиц, которые (в зависимости от изучаемого предубеждения) будут черными или белыми, молодыми или старыми, полными или худыми и т.д. Тест выявляет имплицитные предубеждения, фиксируя практически незаметные изменения времени реакции испытуемого при сопоставлении различных наборов слов и лиц. Люди, которые сознательно считают, что у них нет никаких негативных чувств, скажем, к афроамериканцам или старикам, тем не менее обычно реагируют медленнее при необходимости сопоставить с «хорошими» словами пожилые или черные лица, чем молодые или белые.

Начиная с 1998 года, когда Гринвальд, Брайан Нозек и Махзарин Банаджи выложили ТИА в Интернет, им воспользовались более 2,5 миллиона людей со всего мира, и результаты подтвердили и обогатили данные более традиционных лабораторных исследований. При любом варианте проведения теста выясняется, что имплицитные предубеждения сильны и распространены повсеместно. (Более подробно о ТИА см. «Предвзяты ли вы?».)

Предвзятость нередко оказывается экономически невыгодна. Психологи Лори Радмен из Университета Ратгерс и Питер Глик из Университета Лоренса провели контролируемые эксперименты и изучили, как имплицитные предубеждения мешают квалифицированным работникам занимать подходящие для них должности. В одной из серий экспериментов рассматривалось влияние имплицитных гендерных стереотипов на кадровые решения. Оказалось, что люди с сильными имплицитными предубеждениями менее склонны нанять на работу, требующую стереотипных «женских» качеств (например, общительности), женщину, подходящую по квалификации, но с ярко выраженными «мужскими» качествами личности, такими как амбициозность и независимость. Однако мужчину с такими же качествами они бы наняли, практически не задумываясь. Значит, участники эксперимента неосознанно придерживались мнения, что, несмотря на одинаковую квалификацию, женщина с меньшей вероятностью, чем мужчина, обладает необходимыми социальными навыками. Эти результаты позволяют предположить, что имплицитные предубеждения могут стать источником издержек, не давая квалифицированным кандидатам занять место в компании.

Судебные дела также раскрывают перед нами издержки имплицитных предубеждений, как экономические, так и социальные. Рассмотрим дело Pricewaterhouse против Хопкинс. Несмотря на то что Энн Хопкинс трудилась больше своих коллег, заработала для компании 25 миллионов долларов и получала отличные отзывы от клиентов, ей было отказано в партнерстве. Она подала в суд. Процесс показал: те, кто давал ей оценку в компании, продемонстрировали явно предвзятое отношение. Например, они заявили, что Энн «слишком много значения придает тому, что она женщина», и что ей неплохо было бы «пройти курсы хороших манер». Но, вероятно, еще более убедительными с юридической точки зрения стали однозначные экспериментальные свидетельства. Профессор психологии Сьюзан Фиске, выступая в качестве эксперта со стороны защиты, заявила, что склонность к предвзятым решениям всегда превалирует в системе, где тот или иной человек в своем роде уникален — например, является единственной женщиной, единственным афроамериканцем или единственным инвалидом. Судья Герхард Гезель заключил, что в оценке Энн Хопкинс «были задействованы более тонкие процессы [чем обычные дискриминационные намерения]», и она выиграла дело как в суде первой инстанции, так и в Верховном суде, создав прецедент в дискриминационном праве.

Аналогичным образом, дело 1999 года Томас против Kodak послужило доказательством тому, что имплицитные предубеждения могут стать источником для принятия решений. Суд поставил вопрос: «Сознательно ли работодатель основывал свои оценки на расовой принадлежности или делал это просто из-за существующих неосознаваемых стереотипов и предубеждений?» Суд заключил, что истец имеет право не соглашаться с «субъективными оценками, за которыми могут стоять скрытые или бессознательные расовые предубеждения». Хотя суды обычно очень внимательно относятся к подобным делам и не спешат возлагать на кого-то ответственность на основании непреднамеренной предвзятости, данные прецеденты свидетельствуют о том, что компании должны задуматься об ответственности, которую может повлечь за собой такое их поведение.

Предвзяты ли вы?

Готовы ли вы поклясться, что относитесь к белым так же, как к афроамериканцам? А к женщинам так же, как к мужчинам? Или к пожилым людям так же, как к молодым? Подумайте еще раз, прежде чем давать клятву. Посетите implicit.harvard.edu или , чтобы узнать о своем бессознательном отношении.

Тест на имплицитные ассоциации, доступный на этих сайтах, раскрывает бессознательные убеждения. При его прохождении вам требуется очень быстро установить связь между словами с положительной или отрицательной коннотацией и изображениями различных людей. Другие разнообразные тесты, представленные на этих сайтах, помогают выявить расхождение — или соответствие — между сознательным и бессознательным отношением человека к людям разной расовой принадлежности, сексуальной ориентации или физических особенностей. Данные онлайн-тестирования, в котором приняли участие 2,5 миллиона человек, и дальнейшие исследования говорят нам о том, что бессознательные предубеждения:

широко распространены. По меньшей мере 75% участников продемонстрировали наличие имплицитных предубеждений в пользу молодых, богатых и белых;

устойчивы. Одного сознательного желания не быть предвзятым недостаточно для того, чтобы искоренить имплицитные предубеждения;

противоречат сознательным намерениям. Хотя люди обычно говорят, что у них нет или почти нет сознательных предубеждений против афроамериканцев, арабов, евреев, геев, лесбиянок или бедняков, по имплицитным показателям выявляется существенная предвзятость;

различны по степени в зависимости от группового статуса. Представители меньшинств обычно проявляют меньшее имплицитное предпочтение к собственной группе, чем представители большинства. Например, афроамериканцы демонстрируют сильное предпочтение своей группы по эксплицитным показателям, но по результатам тестов имплицитное предпочтение оказывается более слабо выраженным. И наоборот, белые американцы демонстрируют низкое предпочтение своей группы по эксплицитным показателям, но более сильное — по имплицитным;

последовательны. Те, у кого, по данным ТИА, выявляется высокая степень предвзятости, также более склонны вести себя соответствующим образом при личном общении и при принятии решений, например о приеме на работу;

экономически невыгодны. Исследования, проводимые нами в настоящее время, позволяют предположить, что имплицитные предубеждения создают «стереотипный налог»: люди теряют деньги, так как из-за своей предвзятости упускают возможность узнать больше о возможных партнерах или кандидатах на должность и таким образом получить дополнительную прибыль от взаимовыгодных отношений.

Внутригрупповой фаворитизм: предвзятость в пользу своей группы

Вспомните, как часто за последние несколько лет вы оказывали какие-либо услуги друзьям, родственникам, коллегам? Может быть, вы способствовали их знакомству с полезными людьми, устройству чьего-то ребенка в школу или предложили вакансию? Большинство из нас с удовольствием занимается этим — чаще для близких людей и тех, кто имеет с нами что-то общее: национальность, социальное положение, вероисповедание, расу, место работы или учебное заведение. Такая помощь кажется вполне невинной. Что плохого в том, чтобы попросить своего соседа, декана в университете, поговорить с сыном коллеги? Вы же просто помогаете людям, когда рекомендуете бывшую подругу по женскому студенческому клубу на работу или обращаетесь к кузине-банкиру, когда вашему единоверцу по церкви отказывают в выдаче кредита.

Мало кто задумывается о том, что через такие «добрые» поступки он лишает возможности кого-то другого. Но, распределяя ограниченные ресурсы (рабочие места, повышения в должности, кредиты) среди тех, кто им близок или похож на них, власть имущие тем самым дискриминируют остальных. Такой «внутригрупповой фаворитизм» создает привилегии для ограниченного круга лиц. Но, если прямая дискриминация «других», непохожих на вас людей считается безнравственной, помощь близким чаще всего воспринимается как достойный одобрения поступок. Задумайтесь, сколько компаний открыто поощряет такое поведение, предлагая вознаграждение сотрудникам, рекомендующим на вакансии своих знакомых.

Знаете ли вы, что, оказывается, американские банки чаще отказывают в кредитах чернокожим, чем белым, даже если они имеют одинаковую квалификацию? Можно предположить, что банки не любят афроамериканцев. Однако социальный психолог Дэвид Мессик считает более вероятным, что в основе такой дискриминации лежит внутригрупповой фаворитизм. Белый банковский служащий может проявить благосклонность к неквалифицированному белому заемщику, но в случае обращения такого же неквалифицированного чернокожего будет точно следовать банковским правилам. Отказывая ему в кредите, он выказывает не столько ненависть к чернокожих, сколько сочувствие к белым. Это тонкое, но очень важное отличие.

Этическая цена этой диспропорции совершенно очевидна и должна служить достаточным аргументом для преодоления проблемы. Однако такая непреднамеренная предвзятость имеет и еще один дополнительный эффект: она невыгодна экономически. Кредиторы, проявляющие дискриминацию, зачастую несут из-за просроченных ссуд финансовые потери, которых они могли бы избежать, будь их решения более объективными. Кроме того, если их предвзятость выйдет наружу, они рискуют вызвать негативное отношение со стороны общественности или даже подвергнуться судебному преследованию. В иной ситуации компания может понести реальные издержки, наняв на работу кандидата, который не соответствует требованиям и получил место только благодаря сочувствию кадрового работника, подверженного внутригрупповому фаворитизму.

Внутригрупповой фаворитизм весьма устойчив, когда принадлежность к группе создает явные преимущества, как, например, среди белых и других доминирующих социальных групп. (Он может быть слабее или вообще отсутствовать среди тех людей, чья групповая принадлежность дает им мало социальных преимуществ.) Из-за этого при самых различных управленческих коллизиях — от приема на работу, увольнений и продвижений по службе до подписания контрактов об услугах и заключения партнерства — квалифицированные кандидаты, принадлежащие к меньшинствам, подпадают под неявную дискриминацию, иногда просто потому, что представляют меньшинство. Их слишком мало для того, чтобы противостоять склонности большинства к внутригрупповому фаворитизму.

Завышенная самооценка: предвзятость в свою пользу

Для успешного человека естественно хорошо относиться к самому себе. Но многочисленные исследования показывают, что большинство людей оценивают себя выше среднего по многим параметрам, от интеллекта до водительских навыков. Бизнесмены — не исключение. Мы склонны преувеличивать наш личный вклад в работу группы, и это обычно ведет к гипертрофированному ощущению собственной значимости. Мы с удовольствием поддаемся этому бессознательному предубеждению и чем больше думаем только о собственных заслугах, тем менее оказываемся способны справедливо оценить работу тех, кто трудится рядом с нами.

Лабораторные исследования выявляют этот самый личный из типов предвзятости. Юджин Карузо, Ник Эпли и Макс Бэйзермен в Гарварде недавно попросили будущих магистров бизнеса в учебных группах оценить, какой вклад каждый из них вносит в работу своей группы. Сумма всех личных вкладов, естественно, должна была составлять 100%. Однако, когда исследователи сложили все оценки студентов в каждой из групп, у них получилось в среднем 139%. В еще одном похожем эксперименте Карузо с коллегами продемонстрировали откровенную переоценку личного вклада учеными, участвующими в совместных исследовательских проектах. К сожалению, хоть это и неудивительно, чем больше общая сумма оценок превышает 100% (иными словами, чем выше каждый оценивает собственный вклад), тем менее участники группы склонны сотрудничать в дальнейшем.

В бизнесе слишком высокая самооценка каждой из сторон также мешает созданию стабильных союзов. Когда один из стратегических партнеров требует признания за собой слишком больших заслуг и скептически относится к вкладу другого, оба они склонны в качестве компенсации «тормозить» собственную работу. Последствия такого отношения для совместного предприятия очевидны.

Очевидно, что бессознательно завышенная самооценка будет ухудшать результативность деятельности и снижать жизнеспособность рабочих групп в компаниях, точно так же как она уменьшает склонность к сотрудничеству ученых. Аналогично она влияет на заинтересованность персонала. Давайте подумаем, как работники воспринимают прибавку к зарплате. Большинство из них мало чем отличаются от детей из Лейк-Уобегона[15], которые всегда считают себя «продвинутой» группой среди сверстников. Многие работники вынужденно принимают прибавки ниже среднего, но стоит им узнать, что коллега получил более крупную компенсацию, — при этом даже искренне веря в его заслуги, — у них естественным образом возникает чувство недовольства. Это недовольство в лучшем случае перейдет в уменьшение заинтересованности и ухудшение результатов деятельности. В худшем же работник может вообще уволиться из компании, которая, по его мнению, не ценит его вклад.

Конфликт интересов: предвзятость в пользу тех, от кого вы можете получить выгоду

Все знают, что конфликт интересов может привести к намеренно коррумпированному поведению. Но многочисленные психологические эксперименты доказывают, насколько сильно подобные конфликты могут непреднамеренно влиять на принятие решений[16]. Они также позволяют предположить, что в мире бизнеса возникает немало ситуаций, когда в ходе конфликтов честные и порядочные профессионалы бессознательно дают неразумные и непорядочные рекомендации.

Так, например, врачи сталкиваются с конфликтом интересов, когда принимают плату за направление пациентов на клинические исследования. Хотя большинство врачей, несомненно, уверены, что действуют исключительно ради блага пациента, могут ли они поручиться, что «платность» не влияет на их решение? Аналогичным образом, многие адвокаты получают гонорар на основании внесудебных решений. Обращение в суд дорого, последствия его непредсказуемы, поэтому внесудебные решения часто оказываются для адвоката привлекательным вариантом. И адвокат искренне верит в то, что руководствуется исключительно интересами клиента. Но можно ли в таких обстоятельствах остаться объективным и беспристрастным?

Исследование, проведенное службой финансовых исследований FirstCall среди аналитиков брокерской фирмы, демонстрирует, как конфликт интересов создает бессознательные помехи принятию объективных решений. В 2000 году, когда индекс Nasdaq упал на 60%, подавляющее большинство аналитиков продолжали давать своим клиентам рекомендации «активно покупать», «покупать» и «держать». В чем причина такого несоответствия рекомендаций происходящему? Ответ может скрываться в системе, провоцирующей конфликт интересов. Часть заработной платы аналитиков определяется доходами брокерской фирмы. Некоторые фирмы даже привязывают вознаграждение аналитиков к обороту, который обеспечивают их клиенты, создавая для первых явный стимул к продлению и расширению отношений с этими клиентами. Но предположение о том, что в период этого падения Nasdaq все аналитики фирмы сознательно предавались коррупции, «выдаивая» клиентов ради получения вознаграждений по существующей системе, противоречит здравому смыслу. Конечно, в любом стаде есть паршивые овцы. Но гораздо более вероятно, что большинство аналитиков искренне верили в то, что дают правильные рекомендации в интересах клиентов. Просто большинство из них не осознавали, что встроенный в систему поощрений конфликт интересов делает невозможным распознавание имплицитной предвзятости в собственных рекомендациях.

Одних стараний недостаточно

На финансовые скандалы, нередко имеющие разрушительные последствия, компании реагируют запуском программ нравственного воспитания для менеджеров. Многие ведущие мировые бизнес-школы создают новые курсы и привлекают преподавателей профессиональной этики. Центральное место в таких попытках занимает обучение широким принципам нравственной философии, которое должно помочь менеджерам справиться с моральными проблемами, с которыми они сталкиваются.

Все это, конечно, прекрасно и основано на самых лучших намерениях, однако мы сомневаемся, что такой подход, основанный на корректировке собственного морального поведения, способен существенно повлиять на качество процесса принятия решений. Для этого необходимо включить в программы информацию о последних научных достижениях в области работы нашего мозга и познакомить менеджеров с теми самыми бессознательными механизмами, которые лежат в основе предвзятых решений. Кроме того, менеджеры должны проделывать специальные упражнения и участвовать в исследованиях, помогающих выявить собственные предубеждения, ведущие к неверным решениям.

Люди могут принимать более мудрые и нравственно верные решения, если станут задумываться о своих бессознательных пре­дубеждениях. Но как проникнуть вглубь нашего мышления и разобраться в том, что находится за пределами сознания? Необходимо активно над этим работать. Водитель «рыскающего» автомобиля тем не менее может сознательно корректировать направление его движения, точно так же и менеджеры могут развивать сознательные стратегии для коррекции своей бессознательной предвзятости. Для этого требуется особое внимание — постоянная сознательная корректировка сил, которые способны сбить процесс принятия решений с правильного курса. Методы такой коррекции разделяются на три основные категории: сбор данных, формирование среды и расширение процесса принятия решений.

Сбор данных

Первый шаг в борьбе с бессознательными предубеждениями — это сбор данных, которые помогут распознать их наличие. Очень часто эти данные оказываются крайне неожиданными. Многие люди с огромным удивлением узнают о своих гендерных и расовых пре­дубеждениях, пройдя ТИА. Откуда это удивление? Дело в том, что большинство из нас доверяет «статистике», которую создает наша интуиция. Но истинные данные собираются редко, хотя сделать это очень легко. Один из способов — систематический анализ принимаемых решений.

Вспомните студентов Гарварда, которые оценили свой вклад в работу групп так, что общая цифра составила 139%. Когда исследователи попросили членов групп оценить вклад других перед оценкой собственного, она снизилась до 121%. Тенденция к переоценке собственных усилий осталась, но такая стратегия разложения общей работы на составляющие снижает степень предубежденности. Там, где превалируют заявления типа: «Я заслуживаю больше, чем получаю», обычно достаточно просто попросить членов команды высказаться о вкладе других, прежде чем заявлять о собственном, чтобы запросы приблизились к тому, чего действительно заслуживает каждый из работников. Такую проверку можно проводить систематически.

Это простая стратегия, которой менеджеры могут постоянно пользоваться для оценки справедливости собственных запросов в компании. Но ее также можно применять в любой ситуации, когда члены команды или подчиненные начинают требовать слишком многого. Например, объясняя сотруднику, почему ему назначили неадекватную, по его мнению, прибавку, руководитель должен спросить у него не о том, чего заслуживает лично он, а о том, что можно считать достойной прибавкой с учетом вклада всех членов команды и общей суммы, выделенной на поощрения. Точно так же, когда сотрудник считает, что делает в группе слишком много по сравнению с коллегами, попросите его оценить усилия других, прежде чем оценивать свои. Это поможет приблизить его восприятие к реальности, не лишить его заинтересованности в общем деле и снизить ощущение недооцененности.

Прохождение ТИА — еще одна полезная стратегия сбора данных. Мы рекомендуем использовать этот тест в вашей компании, чтобы выявить имеющиеся у вас и ваших сотрудников имплицитные пре­дубеждения. Но хотим предупредить: тест является образовательным и исследовательским инструментом и не должен служить методом отбора и оценки, поэтому полученные результаты должны оставаться частной информацией. Простое знание о степени ваших собственных предубеждений поможет вам сосредоточиться на тех областях принятия решений, которые требуют более пристального внимания и рассмотрения. Например, если при тестировании у менеджера выявляются предпочтения в отношении определенных групп, он должен внимательно отнестись к процессу приема новых сотрудников на работу, чтобы не допустить непропорционального представления этих групп. Поскольку очень многие имеют такие предубеждения, их можно признать открыто и сделать это знание основой для изменения процесса принятия решений. Очень важно, чтобы распространенность предубеждений не стала оправданием для бездействия: «популярность» предубеждений не означает, что с ними не нужно бороться, точно так же как часто встречающаяся близорукость не означает, что не стоит использовать методы коррекции зрения.

Формирование среды

Исследования показывают, что имплицитные предубеждения формируются благодаря внешним подсказкам. Например, Кертис Хардин с коллегами в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса с помощью ТИА изучали, меняются ли результаты теста на расовые предубеждения, если его проводит чернокожий исследователь. В одной группе студентов тест проводил белый экспериментатор, в другой — мулат. Как обнаружил Хардин, одно лишь присутствие «цветного» исследователя снизило уровень негативной имплицитной предвзятости по отношению к афроамериканцам по данным теста. Другие подобные исследования дали сходные результаты для других социальных групп. Чем же объясняются такие различия? Можно предположить, что, с точки зрения испытуемых, присутствующий в комнате экспериментатор должен быть компетентным, ответственным и обладающим властью. Участники тестирования под руководством чернокожего исследователя приписывают эти положительные характеристики данному человеку и, вероятно, как следствие, — группе в целом. Эти данные дают основания думать, что одним из средств против имплицитных предубеждений может быть помещение человека в среду, разрушающую стереотипы.

Мы знаем одну женщину-судью, которая работала в районе, где преобладало афроамериканское население. Большинство обвиняемых в суде по определению оказывались чернокожими. Поэтому судья столкнулась с парадоксом. С одной стороны, она дала клятву быть объективной и выносить решения непредвзято. С другой — каждый день она пребывала в среде, которая подкрепляла ассоциацию между чернокожими и преступностью. Сознательно она отвергала расовые стереотипы, но подозревала, что у нее имеется бессознательная предубежденность, порожденная именно работой в данных условиях. Каждый день погружаясь в эту среду, она начинала сомневаться в том, что судит справедливо.

Вместо того чтобы и дальше усугублять предубеждения, судья решила создать для себя альтернативную среду. Она провела свою свободную неделю в другом суде, где обвиняемые были преимущественно белыми. Одно дело за другим опровергало стереотипное видение чернокожих как преступников, а белых — как законопо­слушных граждан и таким образом разрушало ее возможную предвзятость по отношению к черным.

Задумайтесь, не подкрепляет ли ваше рабочее место каких-либо предвзятых ассоциаций. Нет ли там, к примеру, «стены славы», на которой представлены фото лучших работников, принадлежащих примерно к одной и той же группе? Не получают ли повышение всегда менеджеры сходного типа? Не используют ли люди слишком часто определенные аналогии из стереотипной или узкой области (например, спортивные метафоры или кулинарные термины)? Менеджеры могут подвергнуть свою компанию проверке, направленной на выявление подобных схем или подсказок, которые непреднамеренно ведут к выработке стереотипных ассоциаций.

Если такая проверка свидетельствует о том, что среда действительно порождает бессознательные предубеждения или неэтичное поведение, попробуйте создать компенсирующие условия, как сделала судья. Например, если ваш отдел поддерживает стереотипное мнение, что именно мужчины по своей природе занимают доминирующее положение в иерархии (большинство менеджеров — мужчины, а их помощники — женщины), найдите отдел, где лидирующие позиции занимают женщины, и запустите программу обмена. Обеим группам пойдет на пользу обмен лучшими практиками, а ваш отдел испытает влияние антистереотипных подсказок среды. Менеджеры, направляющие работников в клиентские компании для повышения качества обслуживания, должны внимательно выбирать партнеров, которые способны разрушить стереотипы, подкрепляющиеся в их собственной компании.

Расширение процесса принятия решений

Представьте себе, что вы решаете важный вопрос в области политики компании. Это решение принесет одной группе работников больше выгод, чем другим. Например, благодаря этой политике может увеличиться продолжительность отпусков для всех сотрудников, однако она исключает гибкий график, желательный для многих молодых родителей. Другая политика может снизить возраст обязательного выхода на пенсию и таким образом исключить из штата пожилых сотрудников, но при этом создать возможности продвижения для более молодых. А теперь представьте себе, что, принимая подобные решения, вы не знаете, к какой группе принадлежите сами. То есть вы не знаете, молоды вы или стары, женаты или одиноки, какая у вас сексуальная ориентация, есть ли у вас дети, страдаете ли вы какими-либо заболеваниями. Со временем вы об этом узнаете, но только после того, как приказ будет подписан. Какое же решение вы примете при таком гипотетическом сценарии? Рискнете ли вы оказаться в группе, которой будет невыгодно ваше собственное решение? Как бы изменились ваши решения, если бы вы принимали их, «примерив» на себя другую личность, отличающуюся от вашей?

Этот мысленный эксперимент — версия идеи «покрова неведения», принадлежащей философу Джону Ролзу[17], согласно которой только человек, не сознающий своего личного места в обществе, способен принимать истинно нравственные решения. Немногие люди способны полностью надеть на себя такой покров, и именно поэтому скрытые предубеждения так сложно исправить, даже если они будут идентифицированы. Использование этого метода при принятии важных управленческих решений поможет вам понять, насколько сильно на вас влияют имплицитные предубеждения.

Прежде чем действовать в соответствии с интуицией, менеджер может, помимо сбора данных, предпринять и другие предварительные шаги. С какого списка кандидатов вы начинаете, решая, кого направить на курсы повышения квалификации, рекомендовать на новый пост или назначить на выгодную позицию? Большинство из нас составят такой список быстро и особо не задумываясь. Однако не следует забывать о том, что наша интуиция склонна к имплицитным предубеждениям (в пользу доминирующих или предпочитаемых большинством групп), внутригрупповому фаворитизму (в пользу своей группы), завышению самооценки (в свою пользу) и конфликту интересов (в пользу людей, чьи интересы влияют на ваши). Принимая кадровые решения, вместо того чтобы полагаться на мысленный шорт-лист, составьте полный список имен сотрудников, обладающих соответствующей квалификацией.

Использование такого расширенного списка дает вам несколько преимуществ. Наиболее очевидное — возможное выявление таланта, который в противном случае вы могли бы проглядеть. Менее очевидно, но не менее важно, что сам процесс сознательного рассмотрения нестереотипных вариантов может снизить степень имплицитной предвзятости. На самом деле простое обдумывание гипотетических нестереотипных сценариев — например, поручение сложной презентации женщине или получение повышения от босса-афроамериканца — может способствовать менее предвзятому и более этичному принятию решений. То же самое возникает при сознательном рассмотрении не самых очевидных вариантов при наличии конфликта интересов или вероятности чрезмерных запросов.

Бдительный менеджер

Если вы ответили «да» на вопрос в начале статьи, значит, вам казалось, что вы этично принимаете решения. Как бы вы ответили на этот вопрос сейчас? Очевидно, что простой убежденности или искренних намерений недостаточно для уверенности в том, что вы действительно действуете так этично, как склонны представлять. Менеджеры, стремящиеся быть этичными, должны подвергать сомнению свою уверенность в собственной непредвзятости и признавать, что определяющей характеристикой этичного менеджера является не столько правильность намерений, сколько бдительность. Они должны активно собирать данные, формировать среду и расширять процесс принятия решений. Более того, они могут исправлять то, что уже сделано. Они должны искать любую возможность применять конструктивную политику действий — не потому, что в прошлом какая-то группа была несправедливо ими обижена, а потому, что в обычном, повседневном поведении хороших людей с лучшими намерениями по определению присутствует такая диспропорция. Как ни странно, только те, кто способен осознать возможность собственного неэтичного поведения, могут начать принимать действительно этичные решения.

Впервые опубликовано в выпуске за декабрь 2003 года.

Командная дисциплина

Джон Катценбах, Дуглас Смит

В начале 1980-х годов директор по производству железнодорожной компании Burlington Northern Билл Гринвуд с горсткой «бунтарей» бросил вызов топ-менеджерам и создал мультимиллиардный бизнес контрейлерных перевозок[18]. Medical Products Group — подразделение в составе Hewlett-Packard — по большей части обязано своими успехами усилиям Дина Мортона, Лью Платта, Бена Холмса, Дика Абердина и небольшой части их коллег, возродивших дело, на которое большинство махнуло рукой. Председатель совета директоров издательского дома Knight Ridder Джим Баттен без устали повторял журналистам, что они работают ради читателей и всегда должны помнить об этом. Он так увлек своими идеями 14 сотрудников газеты Tallahassee Democrat, что они сделали исключение ошибок своей новой миссией и постепенно увлекли за собой всю редакцию.

Все это — истории о реальных командах, которые действуют, а не об аморфных группах, только называющихся командами. Разница между первыми и вторыми заключается в предмете, которому большинство из нас придает слишком мало значения. Отчасти проблема заключается в том, что слово «команда» слишком затерто (см. «Не все группы являются командами: в чем разница?»).

По крайней мере, так мы думали, когда начали собирать материал для своей книги «Командный подход»[19]. Нам хотелось выяснить, от чего зависит результат командной деятельности, где и как команды работают лучше всего, а также что может предпринять руководство, чтобы повысить эффективность рабочей команды. Мы беседовали с представителями более чем 50 команд из 30 компаний и не только — от сотрудников Motorola и Hewlett-Packard до участников операции «Буря в пустыне» и герл-скаутов.

Мы обнаружили, что существует некая дисциплинарная основа, которая позволяет командам эффективно работать. Кроме того, мы поняли, что результативная деятельность и команда — понятия неразделимые, одной без другой не бывает. Но люди используют слово «команда» кстати и некстати, поэтому суть его совершенно теряется. Менеджеры, создающие команды и отвечающие за их работу, должны более точно понимать его значение.

Большинство руководителей горячо ратуют за командную деятельность — и это вполне понятно. Набор командных ценностей подразумевает умение слушать других и конструктивно реагировать на чужое мнение, здоровую критику; поддержку и признание чужих интересов и достижений, что весьма полезно для любой компании. Но эти ценности сами по себе характерны не только для команд, и их недостаточно для того, чтобы обеспечить эффективную работу (см. «Построение командной работы»).

Как уже говорилось выше, нельзя называть командой любой коллектив совместно работающих людей. Комитеты, советы и прочие образования далеко не всегда являются командами. Группы не становятся командами просто потому, что их таковыми называют. Весь штат любой крупной и сложной компании никогда не станет единой командой, однако это слово, как вы сами знаете, часто употребляется именно в таком смысле.

Идея вкратце

Слово «команда» используется так часто, что многие менеджеры забывают о его истинном значении — и о его подлинном потенциале. При обычной рутинной групповой работе результативность группы складывается из индивидуальной деятельности ее членов. В команде же каждый несет ответственность не только за свой, но и за совместный труд.

Хотя вам может показаться, что в этом нет ничего особенного, такая взаимозависимость может дать удивительные плоды. Она позволяет команде достигать результативности, намного превышающей самые лучшие индивидуальные достижения. Для этого члены команды должны не просто слушать друг друга, конструктивно реагировать и оказывать друг другу поддержку. Помимо этих командных ценностей, они должны соблюдать соответствующую дисциплину.

Чтобы понять, почему именно настоящие команды оказываются наиболее результативными, мы должны разобраться в их отличии от других типов рабочих групп. Итак, результативность рабочей группы зависит от того, что делает каждый из ее членов. Результативность же команды не ограничивается суммой индивидуальных вкладов каждого, а включает еще и так называемые продукты коллективного труда. Продукт коллективного труда — это то, над чем двое или более человек должны работать совместно, например интервью, исследования или эксперименты. Коллективный продукт всегда является выражением совместного, реального вклада членов команды.

Рабочие группы наиболее распространены и эффективны в крупных компаниях, где главное значение придается индивидуальной ответственности. Самые лучшие рабочие группы взаимодействуют между собой для обмена информацией, перспективами и открытиями, для принятия решений, помогающих каждому лучше делать свою работу, и для подкрепления стандартов индивидуальной деятельности. Но на первом месте все равно остаются личные цели и личная ответственность. Члены рабочих групп отчитываются только за собственные результаты и не пытаются внести в деятельность дополнительный вклад, требующий совместной работы двух или более людей. Команды же получают продукты труда посредством совместных усилий своих членов. Именно благодаря этому результативность командной работы оказывается существенно выше, чем просто сумма индивидуальных усилий членов группы.

Идея на практике

Командная дисциплина складывается из пяти основных характеристик.

1. Разумная общая задача, которую команда помогает оформить. Большинству команд задача спускается извне. Однако, чтобы достичь успеха, команда должна «овладеть» этой задачей, придав ей новое осмысление.

2. Конкретные цели деятельности, вытекающие из общей задачи. Например, продвинуть новый продукт на рынок за половину стандартного срока. Сложные цели вдохновляют и мотивируют команду, создавая ощущение неотложной необходимости. Кроме того, они обладают уравнивающим эффектом, требуя от всех членов команды предпринять общие усилия, невзирая на различия в должности и статусе.

3. Объединение взаимодополняющих навыков. К ним относятся технические или функциональные знания, навыки, необходимые для решения задач, принятия решений и творческого общения. Однако даже в успешных командах все вышеперечисленное редко присутствует с самого начала — умения накапливаются по мере возникновения новых задач.

4. Сильная заинтересованность в том, как будет осуществляться работа. Члены команды должны прийти к соглашению, кто и что будет делать, как будут составляться и соблюдаться графики работы, приниматься и корректироваться решения. В истинной команде каждый ее член берет на себя равноценное количество реальной работы; все, включая ее руководителя, вносят конкретный вклад в коллективный продукт труда.

5. Взаимная ответственность. Доверие и преданность общему делу нельзя навязать силой. Процесс прихода к согласию о приемлемых целях служит горнилом, в котором выковывается взаимная ответственность членов команды друг перед другом — а не только перед руко­водителем.

Установленная в команде базовая дисциплина направлена на решение главных задач и организацию необходимой для их выполнения деятельности.

Если задача команды состоит в предоставлении рекомендаций, она должна быстро обеспечить надежную связь с теми, кто будет пользоваться этими рекомендациями.

Если команда что-либо производит, она должна всегда четко представлять себе конкретные цели деятельности.

Для управленческой команды основная задача заключается в отделении тех вопросов, которые действительно требуют командного подхода, от тех, что можно решить индивидуально.

Если деятельность не требует совместных продуктов труда, то рабочая группа может быть более эффективным вариантом. Создавать команды, как правило, имеет смысл там, где иерархия или организационные ограничения подавляют применение творческого начала для достижения оптимальных результатов. Поэтому неудивительно, что команды становятся основными продуктивными единицами в высокорезультативных компаниях.

Первый шаг в развитии дисциплинированного подхода к управлению командами — это восприятие их как отдельных единиц деятельности, а не просто как набор ценностей. На основании наших наблюдений и работы с множеством команд, как успешных, так и неудачных, можем предложить вам следующее рабочее определение, или, лучше сказать, основные принципы дисциплины, которым следуют члены всех настоящих команд. Команда — это небольшое число людей, обладающих взаимодополняющими навыками, заинтересованных в решении общей задачи, достижении рабочих целей и разделяющих взаимную ответственность.

Общая заинтересованность — это суть настоящей команды. При отсутствии такой заинтересованности люди в группе работают по отдельности; с ней они превращаются в мощную единицу коллективного труда. Заинтересованность такого рода требует наличия общей задачи, поиском решения которой воодушевлены все члены команды. Эти задачи могут быть самыми разными: например, «преобразовать вклад поставщиков в удовлетворенность потребителей», «сделать так, чтобы мы снова могли гордиться своей компанией» или «гарантировать всем детям возможность обучения», — но в них обязательно должно присутствовать вдохновляющее начало, связанное с волей к победе, завоеванию лучших позиций, достижению лидерства в каком-либо деле.

Команды создают направления деятельности, импульс и заинтересованность, совместно формируя общую задачу. Однако это не исключает заданности изначального вектора извне. Многие считают, что опека руководства всегда мешает командной работе. На самом деле это не так. Только в исключительных случаях — например, в предпринимательской деятельности — команды сами полностью создают для себя задачу и реализуют ее.

Самые успешные команды формируют свои задачи в ответ на вызовы или возможности, возникающие на их пути, обычно с подачи вышестоящего руководства. Это помогает им начать работу, исходя из общего представления о потребностях компании. Руководство несет перед командой ответственность за прояснение и уточнение условий, обоснований и производственных задач, но оно должно оставлять ей достаточно пространства для самостоятельного поиска заинтересованности в этой задаче, набора определенных целей, составления временно́го графика и способов решения.

Лучшие команды вкладывают огромное количество времени и усилий в исследование, формирование и выработку единого мнения. Эти процессы происходят на протяжении всего времени существования команды. И наоборот, неуспешные команды обычно не работают над общей задачей. По какой-то причине — из-за недостаточного сосредоточения на результате, слабых усилий, слабого руководства — у них не возникает действительно единого стремления к ее решению.

Лучшие команды умеют ставить перед собой конкретные цели, исходя из общей задачи, — например, снизить наполовину процент бракованных материалов, получаемых от поставщиков, или повысить средний балл выпускников по математике с 40 до 95%. Если команда неспособна установить конкретные цели деятельности или если эти цели не связаны напрямую с общей задачей, члены команды не понимают, что делать, расходятся, так сказать, по своим углам и возвращаются к своей непосредственной деятельности. И наоборот, когда задачи и цели «опираются» друг на друга и сочетаются с общей заинтересованностью членов команды, последняя становится мощной единицей деятельности.

Преобразование общих директив в конкретные и измеримые цели — обязательный первый шаг для команды, пытающейся сформировать значимую для всех своих членов задачу. Конкретные цели, например продвижение нового продукта на рынок за половину стандартного срока, ответы на запросы потребителей в течение суток или достижение нулевого уровня дефектов при снижении издержек на 40%, обеспечивают команде прочное основание. Это происходит по ряду причин.

Конкретные цели деятельности помогают команде определить набор продуктов труда, которые будут отличаться как от общей миссии компании, так и от индивидуальных обязанностей каждого из работников. Получение таких продуктов труда требует коллективных усилий членов команды, направленных на добавление результатам реальной ценности. Если же деятельность команды сводится только к тому, чтобы время от времени собираться для принятия решений, она не будет устойчивой и результативной.

Конкретность целей способствует ясности общения и здоровому напряжению сил в команде. К примеру, заводская команда ставит перед собой цель уменьшить среднее время перенастройки оборудования до двух часов. Ясность цели заставляет ее членов сконцентрироваться на усилиях, необходимых либо для достижения, либо для пересмотра этой цели. Когда цели ясны, дискуссии сводятся к тому, как именно следует их достичь или изменить; когда цели плохо сформулированы или не определены, команда вообще не понимает, что обсуждать.

Достижимость целей помогает командам сосредоточиться на получении результатов. Команда по разработке продуктов в отделе периферических систем компании Eli Lilly поставила перед собой конкретные цели по выпуску на рынок ультразвукового медицинского зонда для поиска глубоких вен и артерий.

Такие зонды, подающие звуковой сигнал сквозь ткань определенной толщины, планировалось производить в количестве 100 штук в день, при этом стояла задача уменьшения издержек на единицу продукции. Имея критерии для оценки каждого из этих показателей, команда точно знала, насколько успешно она продолжает двигаться вперед.

Как показывают результаты применения Outward Bound и других программ тимбилдинга, конкретные цели имеют уравнивающий эффект, благоприятный для командной деятельности. Когда небольшая группа людей ставит перед собой задачу преодолеть препятствие или уменьшить время производственного цикла на 50%, их звания, привилегии и прочие статусные отличия отходят на задний план. Успешные команды оценивают вклад каждого члена в общую деятельность, руководствуясь при этом общими целями, а не статусом или личными качествами данного человека.

Конкретные цели позволяют команде добиваться маленьких побед в процессе выполнения масштабной задачи. Такие маленькие победы бесценны для построения взаимного доверия и преодоления неизбежных препятствий, которые встают на пути к конечному результату. Например, ранее упоминавшаяся команда Knight Ridder превратила узкую цель искоренения ошибок в амбициозную задачу усовершенствования обслуживания потребителей.

Наличие целей — очень убедительный момент. Они становятся эдакими мотивирующими и вдохновляющими символами достижения. Они стимулируют членов команды к совместной работе и покорению новых вершин. Осознаваемая всеми членами команды, достижимая, но при этом непростая цель, напряженность ситуации, жесткость требований и здоровая боязнь проигрыша заставляют людей двигаться вперед. Все должны сознавать, что поодиночке достичь этой цели невозможно — в этом и состоит главный вызов, принимаемый командой.

Необходимым условием результативной деятельности является сочетание общей задачи и конкретных целей. Они должны быть взаимосвязаны и взаимозависимы, чтобы сохранять актуальность и жизнеспособность. Четкие цели помогают команде отслеживать свой прогресс и чувствовать ответственность; более масштабная, можно даже сказать, благородная общая задача придает деятельности команды смысл и эмоциональную силу.

Практически все эффективные команды, с которыми мы встречались, о которых читали или слышали, имели в своем составе от двух до 25 человек. Например, команда контрейлерных перевозок Burlington Nothern состояла из семи членов; газетная команда Knight Ridder — из 14. Подавляющее же большинство команд насчитывало не более 10 участников. Небольшой размер — это скорее практическая рекомендация, чем абсолютное условие успеха. Теоретически и большое число людей (скажем, 50 или более) может стать командой. Но в группе такого размера более вероятно разделение на субкоманды, чем функционирование ее как единого целого.

Почему так происходит? У большого количества людей возникают проблемы с конструктивным групповым взаимодействием, а тем более, с выполнением реальной совместной работы. 10 человек с гораздо большей вероятностью, чем 50, смогут преодолеть свои индивидуальные, функциональные и иерархические различия, чтобы действовать по общему плану и нести совместную ответственность за результаты.

У больших групп возникают также логистические проблемы, например с поиском достаточного пространства и времени для встреч. Кроме того, они подвержены различного рода ограничениям, например эффекту толпы или стадному инстинкту, которые мешают активному обмену мнениями, необходимому для создания команды. В результате при попытке разработать общую задачу такая группа способна придумать лишь поверхностную «миссию» и руководствоваться благими намерениями, которые никак не могут превратиться в четкие цели. Очень быстро встречи превращаются в малоприятную обязанность — свидетельство того, что у большинства членов группы нет четкого понимания цели этих встреч. Любой, кто присутствовал на таких мероприятиях, понимает, какое разочарование они порождают в участниках.

Оптимальное число членов — это еще не все. Команды должны развивать правильный набор умений, то есть взаимодополняющих навыков и качеств, необходимых для командной работы. Возможно, эта мысль кажется банальной, но потенциальные команды очень часто терпят неудачи именно из-за проблем в этой сфере. Необходимые умения делятся на три категории.

Технические или функциональные знания

Группе врачей бессмысленно пытаться вести судебный процесс по делу о дискриминации в сфере занятости. Однако совместные команды врачей и юристов часто рассматривают дела о врачебной небрежности или травмах персонала. Аналогичным образом, у групп разработки продуктов, состоящих только из одних маркетологов или одних инженеров, вероятность успеха гораздо ниже, чем у команд, в которые входят представители обеих профессий.

Умения справляться с проблемами и принимать решения

Команды должны уметь определять проблемы и улавливать возможности, возникающие перед ними, оценивать варианты движения вперед, идти на компромиссы в случае надобности, а также принимать решения, необходимые для достижения успеха. Большинство команд изначально нуждается в наличии участников с такими навыками, хотя у многих они развиваются уже в процессе работы.

Навыки общения

Взаимопонимание и общие задачи не могут возникнуть без эффективного общения и конструктивной борьбы мнений, что, в свою очередь, зависит от степеней развития навыков общения. К этим навыкам относятся умение идти на риск, полезная критика, объективность, активное слушание, извлечение преимуществ из сомнений и признание интересов и достижений других людей.

Очевидно, что команда не может начать работу без минимального набора навыков, особенно технических и функциональных. Однако вспомните, как часто вам приходилось быть частью команды, члены которой изначально были отобраны на основании личной совместимости или формального положения в организации и в которых сочетанию умений участников не придавалось должного значения.

Часто бывает, что при формировании команды руководство переоценивает степень значимости навыков того или иного кандидата. Однако ни в одной из успешных команд, с которыми нам довелось иметь дело, все необходимые умения не присутствовали с самого начала в должной мере. Например, в команде Burlington Northern изначально не было опытных маркетологов, несмотря на то что стоявшая перед ней задача была напрямую связана с маркетингом. Мы обнаружили, что работа в команде служит мощным средством развития у ее членов умений, необходимых для выполнения стоящих перед ними целей. Поэтому отбор членов команды должен основываться как на уже имеющихся у них навыках, так и на потенциале их развития.

Не все группы являются командами: в чем между ними разница?

Рабочая группа

Сильный лидер с четкими целями

Личная ответственность

Задача группы совпадает с общей миссией компании

Индивидуальные продукты труда

Эффективные совещания

Эффективность деятельности измеряется косвенно через влияние на другие показатели (например, на финансовые результаты бизнеса)

Дискуссии, решения и делегирование

Команда

Разделение руководящих ролей

Индивидуальная и взаимная ответственность

Определенная задача команды, вырабатываемая ею самой

Коллективные продукты труда

Поощрение длительных дискуссий и совещаний с активным поиском решений

Прямое измерение результатов деятельности путем оценки продуктов коллективного труда

Дискуссии, решение и реальный совместный труд

В эффективных командах очень сильна преданность общему подходу, то есть принципам совместного труда для выполнения поставленных задач. Члены команды приходят к соглашению, кто какую часть работы будет исполнять, как будут составляться и обеспечиваться графики работы, как удержать в команде людей и как принимать и корректировать свои решения. Этот элемент общей заинтересованности так же важен для работы команды, как и преданность общей задаче и целям.

Центральное место в выработке общего подхода занимает соглашение о частных элементах работы и о том, как они должны сочетаться между собой, чтобы обеспечить наилучшее использование индивидуальных умений и максимальную результативность. Вероятно, вам уже очевидно, что подход, основанный на делегировании реальных полномочий нескольким членам группы (или сотрудникам со стороны) и, соответственно, в качестве «совместного труда» подразумевающий лишь обзоры и совещания, не может считаться истинно командным. Каждый член успешной команды должен выполнять эквивалентное количество реальной работы; все, включая руководителя, вносят конкретный вклад в совместный продукт труда. Это очень важный элемент эмоциональной логики, управляющей деятельностью команд.

Каждый из новичков, приходящих в команду, — особенно если речь идет о бизнесе — имеет определенные профессиональные навыки, сильные и слабые стороны, обладает опытом, личными качествами и предубеждениями. Только поняв, как именно направить все имеющиеся человеческие ресурсы на общее дело, команда может выработать наилучший общий подход к достижению своих целей. В центре такого длительного и порой трудного взаимодействия лежит процесс построения общей заинтересованности. Команда должна четко раскрыть, кто к каким аспектам работы пригоден и как распределить индивидуальные роли, чтобы достичь наилучших общих результатов. В конечном итоге между членами команды возникает своего рода общественный договор, конкретизирующий, каким образом трудиться вместе.

Группа не может стать командой, пока в ней не выработается ощущение и понимание общей ответственности. Подобно общей задаче и подходу, взаимная ответственность — нелегкий тест. Попробуйте, к примеру, осознать тонкую, но очень важную разницу между: «Я несу ответственность перед начальством» и «Мы несем ответственность друг перед другом». Первый вариант может лечь в основу второго, но без второго не может быть команды.

В таких компаниях, как Hewlett-Packard и Motorola, существует прочно укоренившаяся рабочая этика, способствующая органичному формированию команд в любой ситуации, требующей общих, а не индивидуальных усилий. В таких компаниях фактор взаимной ответственности — нечто само собой разумеющееся. Главное правило игры для них — «быть в одной лодке».

По своей сути командная ответственность — это искренние обещания, которые мы даем сами себе и окружающим; обещания, которые подчеркивают два главнейших аспекта эффективной командной работы: преданность общему делу и доверие. Большинство из нас с осторожностью вступают в команды, потому что свойственный человеку индивидуализм и опыт советуют не вверять свою судьбу в чужие руки и не принимать на себя ответственность за других. И команда не может достичь успеха, игнорируя такие поведенческие стандарты.

Нельзя заставить людей нести взаимную ответственность, если они друг другу не доверяют. Но если у команды есть общая задача, цели и подход, взаимная ответственность возникает естественным путем. Она зарождается и укрепляется со временем, по мере осо­знания того, что команда должна достичь и как сделать это наилучшим образом.

В течение совместной работы над достижением общей цели между людьми возникает взаимное доверие и преданность общему делу. Благодаря этому команда, осознавшая свою задачу и выработавшая единый подход, обретает ответственность, как индивидуальную, так и общую, за результаты своей деятельности. Это чувство взаимной ответственности также дает превосходные плоды в виде общих достижений. От участников эффективных команд мы постоянно слышали, что опыт общей работы придает им силы и мотивацию, каких они никогда не испытывали на своей «обычной» работе.

В то же время группы, набранные преимущественно ради того, чтобы стать командами, или ради совершенствования трудового процесса, улучшения коммуникации, организационной эффективности или достижения лучших результатов, редко становятся по-настоящему эффективными командами. Это наше утверждение вытекает из неприятных ощущений, оставшихся во многих компаниях после экспериментов с «кругами качества», где это самое «качество» так и не стало конкретной целью. Только при установлении адекватных целей деятельности процесс их обсуждения и подход к их достижению открывают перед членами команды все более и более ясный выбор. Они могут не согласиться с поставленной целью либо путем ее достижения и в итоге отказаться работать в команде — или же принять ее и совместную ответственность с другими членами команды.

Обрисованная нами командная дисциплина имеет крайне важное значение для успеха любой команды. Но можно пойти и еще дальше. Большинство команд можно разделить на три типа: рекомендующие, производящие и управляющие. У каждого типа есть свой специфический набор задач и проблем.

Рекомендующие команды

К ним относятся оперативные и проектные команды, а также команды аудита, качества или безопасности, в задачу которых входит изучение и решение конкретных проблем. У рекомендующих команд практически всегда есть строго определенный срок завершения работы. Существуют две уникальные особенности, определяющие деятельность команд такого типа: они должны быстро и конструктивно приступить к реализации задачи и обеспечить надежную связь с теми, кто будет выполнять данные рекомендации.

Первая цель достигается благодаря четкому определению структуры деятельности и состава команды. Ее члены должны не только хорошо понимать, почему и для чего важна ее деятельность, но и четко уяснить, какого именно участия в работе ждут от каждого и каких временны́х затрат эта работа потребует. Руководство подбирает в команду специалистов именно с теми навыками и влиянием, которые будут способствовать выработке практических рекомендаций, имеющих значение для всей компании. Кроме того, руководство помогает команде заручиться поддержкой других сотрудников, открывая «нужные двери» и разрешая политические разногласия.

Очень многие рекомендующие команды сталкиваются с проблемой адекватной передачи выработанных рекомендаций их исполнителям. Чтобы упростить этот этап, также требуется внимание высшего руководства, которое должно обеспечить передачу ответственности за рекомендации исполнителям. Если руководство просто примет на веру, что рекомендации «будут исполнены», то, скорее всего, этого как раз и не произойдет.

Очень важно вовремя и часто привлекать к процессу нужных профессионалов из других подразделений компании еще до того, как рекомендации будут окончательно сформулированы. Такое вовлечение может принимать разные формы, в том числе участия в опросах, аналитической помощи, внесения и критики предложений, проведения экспериментов и испытаний. Как минимум все ответственные за исполнение рекомендаций должны с самого начала получать исчерпывающую информацию о задаче, подходе и целях деятельности команды, а затем — регулярные обзоры, позволяющие понять ход процесса.

Производственные команды

В команды, которые производят продукт или услугу, входят специалисты, ответственные за основы производства, разработки, операций, маркетинга, продаж, обслуживания и других видов деятельности, добавляющих стоимости бизнесу. За некоторыми исключениями, например команд, занимающихся разработкой новых продуктов или дизайном процессов, у производственных команд обычно не бывает строго установленных сроков окончания работы — они трудятся на постоянной основе.

Принимая решение о том, где командная работа наиболее полезна, руководство должно сконцентрироваться на так называемых критических точках ввода компании, то есть на тех участках, где непосредственно определяется стоимость и ценность производимых товаров и услуг. В этих критических точках происходит управление счетами, обслуживание клиентов и разработка продуктов. Если результативность деятельности в данных точках зависит от сочетания разнообразных навыков, перспектив и суждений в реальном времени, то командный вариант будет наиболее разумным.

Когда компании требуется значительное количество команд для работы в этих точках, руководство должно уделять большое внимание процессам, обеспечивающим наилучшие результаты в такой сложной среде. Главная его задача состоит в создании необходимой системной поддержки, при этом необходимо действовать так, чтобы у сотрудников не возникало впечатления, что руководители «продвигают» идеи командной работы только ради самих идей.

Возвращаясь к нашему обсуждению основ командной дисциплины, напоминаем, что основным посылом здесь должен быть постоянный фокус на деятельности. Если менеджменту не удается постоянно уделять внимание связи между командами и результатами деятельности, в компании возникает убеждение, что команды — это просто очередное модное поветрие. Чтобы избежать этого, топ-менеджмент может ввести финансовые схемы и образовательные программы, отвечающие реальным временным нуждам команды, но главное — он должен вырабатывать четкие требования для самих команд и затем постоянно интересоваться их достижениями, учитывая при этом основы командной работы и результаты деятельности.

Управляющие команды

Как уже говорилось выше, руководители часто называют группы командами, но очень немногие являются таковыми на самом деле. А группы, становящиеся настоящими командами, редко воспринимают себя так, потому что сосредоточены на результатах деятельности. Однако такие команды могут быть созданы на всех организационных уровнях — от самого высшего до функционального. Если группа контролирует направление бизнеса или программу, то она является управляющей командой, вне зависимости от того, сколько человек вовлечено в процесс — тысячи или всего лишь несколько.

Главное для таких команд — определить, является ли командный подход правильным в данном конкретном случае. Многие управляющие группы могут достичь большей эффективности именно в формате рабочих групп, а не команд. Необходимо определить, достаточно ли суммы индивидуальных усилий для того, чтобы справиться с существующей задачей, или результативность деятельности может быть значительно улучшена при наличии продуктов реального совместного труда. Хотя командный вариант обещает лучшие результаты, он также несет с собой больший риск, и менеджеры должны быть крайне честны в оценке потенциальных плюсов и минусов.

Членам команды нередко приходится преодолевать естественное нежелание доверять свою судьбу другим. Цена командного подхода высока: в лучшем случае члены команды вынуждены отказаться от своих личных целей, затраты превышают выгоду, и люди сопротивляются давлению на их время и приоритеты. В худшем же может возникнуть серьезная враждебность, подрывающая потенциальные возможности отдельных людей при обычном групповом подходе.

Деятельность рабочих групп связана с меньшим риском. Эффективным группам не требуется много времени на формирование своей задачи, так как ее обычно устанавливает руководитель. Совещания проходят в соответствии с четко организованной повесткой дня. Процесс принятия решений основан на конкретных индивидуальных заданиях и ответственности. Таким образом, в большинстве случаев, если необходимых результатов можно достичь путем исполнения отдельными людьми своей работы, групповой подход оказывается более удобным, менее рискованным и менее революционным, чем попытки достичь более сложных и тонких командных уровней деятельности. Действительно, если в командном подходе нет настоятельной необходимости, компания может получить больше пользы от повышения эффективности рабочих групп, чем от метаний в попытках создать команду.

При всем этом мы убеждены, что повышение результативности, которое могут обеспечить команды, становится желательным для все большего числа компаний, особенно в условиях масштабных преобразований, при которых результаты деятельности компании требуют серьезной перестройки поведения. Если топ-менеджмент использует управляющие команды, он должен гарантировать, что они смогут точно идентифицировать свои конкретные задачи и цели.

Это вторая серьезная проблема для управляющих команд. Очень часто их члены путают общую миссию всей компании с конкретной задачей, стоящей перед их маленькой группой, находящейся на вершине. Командная дисциплина диктует, что для формирования настоящей команды у нее должна быть специфичная задача, требующая от всех участников засучить рукава и работать на достижение чего-то иного, чем индивидуальные продукты труда. Если группа менеджеров для оценки общей эффективности использует только экономические результаты деятельности той части компании, которой она управляет, значит, у нее нет никакой собственной командной цели.

Хотя команды, находящиеся на верхней по значимости ступени для компании, подчиняются тем же самым общим принципам командной дисциплины, их деятельность, несомненно, наиболее трудна. Сложность долгосрочных перспектив, большая загруженность топ-менеджеров и их глубоко укоренившийся индивидуализм препятствуют созданию команд наверху. В то же время такие команды могут быть наиболее сильными. Вначале нам казалось, что их существование практически невозможно. Это объяснялось тем, что мы искали команды, определяемые формальной организационной структурой, то есть состоящие из руководителя и его прямых подчиненных. Но потом мы обнаружили, что реальные команды «на вершине» компании часто бывают меньше по размерам и не столь формализованными. Примеры — Уайтхед и Вайнберг в Goldman Sachs, Хьюлетт и Паккард в HP, Краснофф, Полл и Харди в Pall Corporation, Кендалл, Пирсон и Кэллоуэй в Pepsi, Хаас и Хаас в Levi Strauss, Баттен и Риддер в Knight Ridder. Обычно это два-три человека, редко — четыре.

Построение командной деятельности

Гарантированного рецепта построения командной деятельности не существует, однако мы выявили ряд подходов, характерных для многих успешных команд.

Создайте вдохновляющую атмосферу, высокие стандарты и задайте вектор деятельности

Все члены команды должны верить в то, что задачи команды важны и достойны. Людям нужно точно знать, чего от них ждут. Действительно, чем более убедительны и значимы обоснования существования команды, тем вероятнее, что она сможет раскрыть свой потенциал. Мы наблюдали это на примере команды клиентского обслуживания, которой было сказано, что дальнейший рост всей компании невозможен без серьезных улучшений в этой сфере. Команды лучше всего работают в напряженных и непростых условиях. Именно поэтому компании с сильной производственной этикой обычно с готовностью прибегают к помощи команд.

Выбирайте членов команды по их умениям и возможности овладения ими, а не по личным качествам

Команда не может достичь успеха, если в ней нет полного набора навыков, необходимых для исполнения ее задачи и целей деятельности. Однако большинство команд понимает, какие именно навыки и знания им нужны, уже после своего формирования. Мудрый менеджер подбирает людей по их навыкам, потенциалу их совершенствования и овладения новыми.

Уделяйте особое внимание первым встречам и действиям. Первое впечатление всегда очень важно

Когда потенциальная команда собирается впервые, каждый из участников следит за сигналами, которые подают окружающие, чтобы подтвердить, отложить или исключить свои предположения и вопросы. Особое внимание люди обращают на тех, кто наделен властью, — руководителя команды и тех представителей менеджмента, которые собирают команду, наблюдают за ней или оказывают на нее какое-либо иное воздействие. И, как всегда, конкретные дела руководителей важнее их слов. Если топ-менеджер бросает команду, чтобы поговорить по телефону через десять минут после начала совещания, присутствующие делают определенные выводы.

Установите четкие правила поведения

Все эффективные команды с самого начала разрабатывают определенные правила, которые помогают им исполнить свою задачу и достичь поставленных целей. Наиболее важны правила, относящиеся к присутствию (например, «никаких перерывов на телефонные разговоры»), дискуссиям («никаких "священных коров"»), конфиденциальности («из этой комнаты выходит только то, с чем согласились мы все»), аналитическому подходу («факты — наши друзья»), ориентации на конечный продукт («все получают свои задания и выполняют их»), конструктивной критике («не нужно показывать пальцем») и, что часто имеет первостепенное значение, вложению усилий («каждый выполняет реальную работу»).

Сформулируйте несколько начальных, ориентированных на результат заданий и целей

Большинство эффективных команд отслеживают прогресс по ключевым событиям, связанным с результативностью работы. Чтобы запустить процесс, нужно на начальном этапе сформулировать ряд амбициозных целей, которых можно быстро достичь. Не может быть настоящей команды без результативной деятельности, поэтому чем быстрее результаты будут получены, тем быстрее произойдет слияние команды.

Регулярно предоставляйте группе свежие факты и информацию

Новая информация дает команде возможность пересмотреть и обогатить свое понимание стоящей перед ней задачи, помогая лучше сформулировать ее, установить четкие цели и совершенствовать общий подход. На одном заводе команда по повышению качества знала, что издержки на брак высоки, но, пока они не изучили заново различные типы дефектов и не «приклеили ценник» к каждому из них, они не могли понять, куда двигаться дальше. Ошибочно считать, что вся необходимая информация изначально существует в коллективном опыте и знаниях членов команды.

Проводите больше времени вместе

Здравый смысл подсказывает, что члены команды должны проводить много времени вместе, в соответствии с рабочим графиком и сверх него, особенно в начале деятельности. Для творческих озарений и формирования личных привязанностей действительно мало одних лишь аналитических таблиц и потребительских опросов — нужно еще и свободное общение в неформальной обстановке. Занятые руководители слишком часто намеренно ограничивают время, проводимое вместе с командой. Но все наблюдаемые нами успешные команды отводили себе достаточно времени для общения, чтобы научиться совместной работе. Это не обязательно подразумевает встречу в одном помещении; онлайн-общение, факс и телефон тоже считаются.

Используйте силу положительной обратной связи, признания заслуг и вознаграждений

Позитивное подкрепление так же хорошо работает в командной ситуации, как и во всех прочих. Раздача «золотых звездочек» помогает сформировать новые поведенческие схемы, имеющие критическое значение для командной деятельности. К примеру, заметив желание застенчивого человека высказаться и внести свой вклад в общее дело, члены команды могут оказать ему искреннюю поддержку. Существует много способов признания и вознаграждения результатов деятельности команды помимо финансовой компенсации — от прямой беседы топ-менеджера с командой о важности ее миссии до использования символических наград как признания вклада. Однако в конечном итоге самым ценным для команды оказывается общая удовлетворенность результатами своей деятельности.

Реальные команды в верхних эшелонах крупных компаний немногочисленны и редки. Очень многие группы в этой среде сами мешают себе достичь командного уровня деятельности, потому что ошибочно считают: все непосредственные подчиненные должны быть участниками команды, ее цели должны совпадать с корпоративными, роли в команде должны определяться положением людей в организационной структуре, а не их навыками, команда должна быть командой все время, и ее руководитель не должен заниматься рутинной работой.

Такие представления вполне понятны, но бо́льшая их часть ничем не подкрепляется в реальности, они не имеют отношения к командам высшего уровня, которые мы наблюдали. Подлинная командная деятельность предполагает командную дисциплину. Более того, сегодня, когда все больше и больше компаний сталкиваются с необходимостью крупномасштабных преобразований, мы видим все больше и больше команд на верхнем уровне компании.

Нам кажется, что в будущем команды станут основной единицей деятельности в высокоэффективных компаниях, но это не значит, что они вытеснят индивидуальные возможности или формальную иерархию и процессы. Скорее, они будут усиливать существующие структуры, не подменяя их. Возможность создания и работы команд есть везде, где иерархия или организационные ограничения подавляют умения и перспективы, необходимые для улучшения результатов деятельности. Таким образом, инновации требуют сохранения функциональной эффективности посредством структуры с одновременным искоренением функциональных недочетов посредством командной работы. А высокая продуктивность требует сохранения направленности деятельности и четкого управления с помощью иерархии с одновременным повышением гибкости с помощью самоуправляемых команд.

Мы убедились, что каждая компания сталкивается со специфическими трудностями, для преодоления которых команды служат самым практичным и мощным средством, находящимся в распоряжении руководства. Поэтому топ-менеджеры в первую очередь должны быть озабочены результативностью корпоративной деятельности и тем, какие команды могут это обеспечить. Они должны уметь распознавать уникальный потенциал команд, стратегически задействовать их там, где они действительно являются лучшим инструментом, и поддерживать командную дисциплину, обеспечивающую эффективную работу. Благодаря этому руководство может создать среду, благоприятную как для командной, так и для индивидуальной деятельности — и для успеха компании в целом.

Впервые опубликовано в выпуске за март 1993 года.

Как управлять своим начальником

Джон Габарро, Джон Коттер

Выражение «управлять своим начальником» многим может показаться странным или подозрительным. Поскольку в большинстве организаций основной акцент делается на отношения, строящиеся сверху вниз, непонятно, зачем нужно управлять своими отношениями с начальством, за исключением случаев, когда человек преследует личные или политические цели. Однако в данном случае, употребляя это выражение, мы не подразумеваем никаких политических манипуляций или заискивания, а имеем в виду сознательную работу с начальником, направленную на достижение наилучших результатов для вас, вашего руководителя и компании в целом.

Результаты недавно проведенных исследований свидетельствуют о том, что эффективные менеджеры делают все, чтобы наладить отношения не только с подчиненными, но и с руководством. Но вместе с тем эти исследования показали, что многие способные и энергичные во всех других отношениях менеджеры иногда пренебрегают этим весьма существенным аспектом управления. Менеджеры, активно и эффективно контролирующие работу своих подчиненных, производство, рынки и технологии, в отношениях с начальством занимают пассивную позицию, которая практически всегда наносит вред и им самим, и компании.

Если вы сомневаетесь, стоит ли налаживать отношения с начальником, или вас смущает сложность управления этими отношениями, возможно, вас убедит следующая грустная, однако весьма поучительная история.

Фрэнк Гиббонс считался в своей отрасли гениальным производственником и весьма эффективным руководителем. В 1973 году он совершенно заслуженно получил должность вице-президента по производству в компании, занимавшей второе место в отрасли по размерам и имевшей самые высокие показатели прибыльности. Однако Гиббонс не умел управлять отношениями с людьми; об этом было известно не только ему самому, но и в компании и даже за ее пределами. Признавая этот недостаток Гиббонса, президент подбирал ему подчиненных, обладавших хорошими навыками работы с людьми и способных компенсировать слабые стороны своего руководителя. Подобная схема оказалась эффективной.

Однако в 1975 году одним из сотрудников Гиббонса стал Филип Бонневи. Следуя принятому правилу, президент остановил свой выбор на Бонневи, поскольку тот имел отличный послужной список и репутацию человека, умеющего налаживать отношения. Однако, принимая решение о назначении Бонневи, президент упустил из виду один важный момент. Дело в том, что на протяжении всей своей стремительной карьеры Бонневи всегда имел дело только с «хорошими» или «очень хорошими» начальниками. У него не было опыта построения отношений со «сложными» руководителями. Сейчас, оглядываясь назад, Бонневи признаёт, что никогда не думал, будто умение управлять начальником имеет какое-то отношение к его работе.

Итак, Бонневи проработал под руководством Гиббонса четырнадцать месяцев и был уволен. В том же квартале впервые за семь лет компания понесла убытки. Многие очевидцы этих событий говорили, что так до конца и не поняли, что же произошло. Однако известно следующее: в то время как компания готовилась к выпуску нового важного продукта — а это процесс, требующий слаженной работы отделов продаж, проектирования и производства, — между Гиббонсом и Бонневи произошел ряд недоразумений и размолвок.

Идея вкратце

Управление своим начальником? Что имеется в виду — банальная манипуляция? Корпоративные подковерные игры? Отъявленный подхалимаж? На самом деле, мы управляем своими боссами, преследуя благие цели: получить ресурсы, необходимые для наилучшего выполнения своей работы, то есть действуем не только в своих интересах, но и в интересах самого босса и всей компании.

Мы успешно поддерживаем здоровые и продуктивные рабочие отношения с начальством, если строим их на основе взаимного уважения и понимания — понимания сильных и слабых сторон своего руководителя и своих, его и своих целей, его и своего стиля работы, его и своих нужд.

А вот что может произойти, если мы не будем этого делать. В одной компании на смену руководителю, который практиковал демократичный стиль работы и полагался на интуицию, пришел новый президент, предпочитающий, чтобы все было строго организовано и формализовано. Один из подчиненных ему менеджеров счел это проявлением чрезмерного контроля. В результате он редко направлял президенту дополнительные данные перед совещанием, а на встречах вопросы президента нередко застигали его врасплох. Босс был разочарован неэффективностью совещаний, и в итоге менеджеру пришлось уволиться.

Подход другого менеджера к построению отношений с новым руководителем, напротив, окупился сторицей. Этот менеджер выяснил, как часто и какие именно данные и отчеты хочет получать президент. Перед каждой встречей он заранее предоставлял президенту необходимую информацию и краткий перечень вопросов для обсуждения. Результат? Совещания проходили более продуктивно, к тому же оказалось, что новый босс решает проблемы быстрее и изящнее, чем его предшественник.

Зачастую менеджеры не отдают себе отчета в том, насколько их руководители зависят от них. Боссам требуется сотрудничество, надежность и честность в коммуникациях. Наряду с этим менеджеры не осознают, насколько они сами зависят от начальства, нуждаясь в связи с остальными подразделениями компании, определении приоритетов, получении критической обратной связи.

Осознав такую взаимозависимость, эффективные менеджеры стараются получить информацию о целях и проблемах начальника, а также предъявляемых к нему требованиях и учитывают характерный для босса стиль работы. Они также отдают себе отчет в том, насколько их враждебность к авторитетам вредит отношениям. Кто-то видит в начальнике врага и при каждом удобном случае оспаривает его решения, другие относятся к боссу как к всезнающему родителю и оттого чрезмерно уступчивы.

Идея на практике

Вы можете извлечь выгоду из взаимозависимости с боссом и построить с ним весьма продуктивные отношения, если сфокусируетесь на:

совместимости стилей работы. Начальники по-разному работают с информацией. «Слушатели» предпочитают, чтобы им изложили суть дела устно, и задают уточняющие вопросы по ходу дела. «Читатели» желают вначале получить от вас информацию в письменном виде, а потом встретиться лично и обсудить ее. Принятие решений также происходит по-разному. Некоторые руководители предпочитают участвовать в процессе — с ними нужно часто общаться. Другие делегируют полномочия. Информируйте их о существенных изменениях и обращайтесь к ним лишь в наиболее сложных случаях;

взаимных ожиданиях. Не стоит пассивно полагать, что вы и так знаете, чего ждет от вас руководитель. Выясните это точно. Некоторым начальникам нужно, чтобы вы принесли им на одобрение детальное описание основных аспектов вашей работы. С другими необходимо лично обсудить все вопросы, заранее подготовив план беседы. Наконец, познакомьте начальника с собственными ожиданиями, выясните, насколько они оправданы, а также постарайтесь убедить его принять те из них, которые наиболее важны для вас;

потоке информации. Нередко начальник хотел бы иметь больше информации о работе подчиненного, чем он обычно получает, а подчиненному может казаться, что начальник знает достаточно. Держите начальника в курсе дела тем способом, который наиболее удобен ему. Решительно и честно сообщайте и об успехах, и о неудачах;

надежности и честности. Подчиненный, на которого можно положиться, обещает только то, что может выполнить, ничего не утаивает и не преуменьшает трудности;

правильном использовании времени и ресурсов. Не отвлекайте босса по пустякам. Пользуйтесь его временем избирательно, когда речь идет о достижении наиболее важных целей — его, ваших, компании.

Например, Бонневи утверждал, что Гиббонс знал о его решении использовать для производства нового продукта новый тип оборудования и его лично одобрил; Гиббонс клялся, что такого не было. Более того, по словам Гиббонса, он ясно дал понять Бонневи, что для компании слишком важен скорейший выпуск нового продукта, поэтому рисковать не стоит.

В результате подобных недоразумений план был сорван: новый завод не смог обеспечить производство нового продукта, разработанного проектировщиками, в объемах, установленных отделом продаж, и по себестоимости, согласованной исполнительным комитетом. Гиббонс винил за допущенные ошибки Бонневи; Бонневи, в свою очередь, обвинял Гиббонса.

Конечно, можно сказать, что проблема возникла из-за неумения Гиббонса управлять подчиненными. Однако не менее обоснованным будет утверждение, что причина — в неумении Бонневи управлять своим начальником. Вспомним, что у Гиббонса не возникало трудностей ни с кем из других сотрудников. Более того, учитывая, какую цену заплатил в этом случае сам Бонневи (увольнение и запятнанная репутация в отрасли), его вряд ли могло утешить утверждение, что Гиббонс просто не умеет управлять подчиненными. Все и так об этом знали.

Мы уверены, что все могло бы сложиться иначе, если бы Бонневи постарался лучше понять Гиббонса и внимательнее отнесся к построению отношений с ним. В данном случае неспособность управлять отношениями с начальником обошлась чрезвычайно дорого. Компания потеряла от 2 до 5 миллионов долларов, а карьера Бонневи была на какое-то время испорчена. Скорее всего, во всех крупных компаниях регулярно происходит множество аналогичных случаев; возможно, они обходятся дешевле, но в совокупности могут иметь пагубные последствия.

Ошибочное представление об отношениях между начальником и подчиненным

Истории, подобные этой, часто воспринимают как пример межличностного конфликта. Действительно, людям иногда бывает сложно работать вместе из-за психологической несовместимости или особенностей характера каждого из них, поэтому такое объяснение имеет право на существование. Однако мы обнаружили, что во многих случаях межличностный конфликт — это лишь одна из причин, и его роль подчас весьма незначительна.

Дело не только в том, что Бонневи отличался от Гиббонса личностными качествами, но и в нереалистичности его представлений о характере отношений между начальником и подчиненным. В частности, Бонневи не осознавал, что его отношения с Гиббонсом основаны на взаимозависимости двоих людей, каждому из которых свойственно ошибаться. А если менеджер не признаёт этого, он, как правило, либо вообще не пытается управлять своими отношениями с начальниками, либо делает это неэффективно.

Часть сотрудников ведет себя так, будто их начальники вовсе от них не зависят. Они не замечают, что для успешной работы начальнику нужны их помощь и поддержка. Такие люди отказываются признать, что их действия могут существенно повредить начальнику, что ему необходима уверенность в их надежности и честности.

Другие сотрудники считают, что сами не сильно зависят от своих начальников. Они преуменьшают значение помощи и информации со стороны начальника, в которых они нуждаются для успешного выполнения своих функций. Такой поверхностный взгляд особенно пагубен, если работа и решения менеджера влияют на другие подразделения организации, как в случае с Бонневи. Непосредственный начальник может существенно помочь менеджеру в налаживании отношений с другими подразделениями, обеспечить соответствие его приоритетов целям организации, содействовать в получении ресурсов, необходимых для эффективной работы. Тем не менее некоторые менеджеры стремятся к самодостаточности и утверждают, что не нуждаются в важной информации и ресурсах, которые может предоставить им начальник.

Многие, подобно Бонневи, полагают, что начальник сам знает, какая информация или помощь нужна его подчиненным. Конечно, есть руководители, которые блестяще справляются со своими обязанностями и предоставляют подчиненным все необходимые ресурсы, однако ожидать подобного от всех очень опасно. Более разум­но надеяться на весьма скромную поддержку. В конце концов, начальники — всего лишь люди. Большинство по-настоящему эффективных менеджеров признаёт этот факт и берет на себя основную ответственность за собственную карьеру и развитие. Вместо того чтобы ждать, пока начальник предоставит им необходимую информацию и помощь, они стараются получить ее самостоятельно.

В свете вышесказанного можно сделать вывод, что для управления отношениями между двумя взаимозависимыми людьми, каждому из которых свойственно ошибаться, необходимо следующее.

Хорошо понимать себя и другого человека, особенно ваши и его сильные и слабые стороны, стиль работы и потребности.

Использовать эту информацию для построения и поддержания нормальных рабочих отношений — таких, которые совместимы со стилями работы и личными качествами каждого, не противоречат взаимным ожиданиям и соответствуют основным потребностям обеих сторон.

Мы установили, что высокоэффективным менеджерам удается наладить отношения, которые в целом характеризуются сочетанием именно этих особенностей.

Понять начальника

Чтобы научиться управлять начальником, необходимо понять его, оценить условия, в которых он работает, а также разобраться в собственном положении. В той или иной степени это делает каждый менеджер, однако многие при этом не сильно вдаются в подробности.

Как минимум необходимо оценить цели вашего начальника, требования, предъявляемые к нему, а также его сильные и слабые стороны. Какие цели преследует ваш начальник в работе и жизни? Какие требования предъявляют к нему другие сотрудники, в частности его руководство или лица, равные с ним по должности? В чем заключаются его достоинства и недостатки? Какого стиля работы он придерживается? Как он предпочитает получать информацию: в виде служебных записок, на официальных встречах или по телефону? Умеет ли он справляться с конфликтными ситуациями или старается их избегать?

Без этой информации подчиненный будет двигаться в отношениях с начальником вслепую, и конфликты, недоразумения и проблемы станут неизбежными.

В свое время нам пришлось столкнуться с ситуацией, которая началась с того, что очень профессиональный и опытный менеджер по маркетингу получил должность вице-президента в компании, переживавшей финансовые трудности и незадолго до его назначения поглощенной другой, более крупной корпорацией. Перед новым вице-президентом была поставлена конкретная задача: решить проблемы в сфере маркетинга и продаж. Президент очень хотел изменить ситуацию в лучшую сторону и поначалу предоставил новому подчиненному полную свободу действий. Опираясь на свой прошлый опыт, новый вице-президент совершенно справедливо констатировал: компании необходимо увеличить свою долю рынка, а для этого более жестко управлять затратами на производство. Следуя этой логике, он принял ряд ценовых решений, направленных на увеличение объемов продаж.

В результате прибыль сократилась, а финансовые показатели не улучшились. Президент усилил давление на нового заместителя, однако тот смог отстоять свою точку зрения, поскольку был уверен, что ситуация исправится, когда компания расширит свою долю рынка.

Когда во втором квартале прибыль так и не повысилась, президент взял на себя непосредственный контроль над всеми ценовыми решениями и установил определенную маржу на все продукты независимо от объемов производства. Новый вице-президент столкнулся с тем, что президент перестал допускать его к решению некоторых вопросов, начал вести себя странно, и их отношения ухудшились. К сожалению, новая схема ценообразования, предложенная президентом, тоже не помогла повысить прибыль, и к четвертому кварталу оба были уволены. Вице-президент считал, что цель президента — улучшить показатели в сфере маркетинга и продаж. На самом деле это была лишь одна из его целей. Главное, чего хотел президент, — это как можно быстрее повысить прибыльность компании. К сожалению, вице-президент понял это слишком поздно.

Кроме того, вице-президенту не было известно, что его начальник стремился к достижению этой краткосрочной цели не только ради бизнеса. Он был заинтересован в этом лично, поскольку в свое время усиленно пропагандировал идею поглощения среди представителей холдинговой компании и от успеха дела зависела его репутация.

Вице-президент допустил три основные ошибки: понял предоставленную ему информацию слишком буквально; не располагая всеми необходимыми сведениями, сделал определенные предположения и — самое страшное — не попытался прояснить истинные цели своего начальника. В результате он начал совершать действия, которые, по сути, противоречили приоритетам и целям президента.

Менеджеры, которым удается наладить эффективную работу со своими начальниками, поступают иначе. Они стараются получить информацию о целях и проблемах начальника, а также предъявляемых к нему требованиях. Они ищут удобный случай, чтобы задать вопросы ему самому или окружающим его людям и оценить правильность своих предположений. Они внимательно следят за поведением начальника, стараясь получить необходимые подсказки. Эффективные менеджеры понимают, что подобные действия на первых этапах работы с новым руководителем — обязательное условие дальнейшего успеха. Однако и впоследствии они продолжают поступать так же, поскольку осознают, что приоритеты и проблемы могут измениться.

Внимательное отношение к стилю работы начальника может сыграть решающую роль, особенно если речь идет о новом человеке. Например, в одной компании сменился президент. Если прежний руководитель придерживался демократичного стиля работы и больше полагался на интуицию, то его преемник предпочитал, чтобы все было строго организовано и формализовано. Новый президент максимально эффективно выполнял свои функции, получая от подчиненных письменные отчеты и проводя официальные совещания по заранее утвержденной повестке дня.

Менеджеру одного из подразделений удалось подметить особенности нового начальника. Он постарался выяснить, как часто и какие именно данные и отчеты хочет получать президент. Кроме того, перед каждой встречей он заранее предоставлял президенту необходимую информацию и краткий перечень вопросов, которые они должны обсудить. Менеджер обнаружил, что благодаря этой подготовительной работе совещания проходят более продуктивно. Еще одним интересным открытием стало то, что при надлежащей подготовке новый начальник находит решение проблемы быстрее, чем его предшественник, предпочитавший неформальный и интуитивный подход.

Менеджер другого подразделения, напротив, не смог осознать, что у нового человека иной стиль работы по сравнению с прежним президентом. Различия, которые он все же заметил, навели его на мысль о чрезмерном контроле со стороны нового руководителя. В результате он редко направлял президенту какие-либо дополнительные данные, необходимые последнему для принятия решений, и президент никогда не чувствовал себя достаточно подготовленным к совещаниям с этим менеджером.

При встрече президент тратил слишком много времени на то, чтобы получить информацию, которую, по его мнению, следовало бы предоставить ему заранее. После таких совещаний он испытывал разочарование, они казались ему неэффективными, а подчиненный часто попадал в ситуацию, когда вопросы, задаваемые президентом, застигали его врасплох. В конечном итоге менеджеру пришлось уволиться.

Разница между этими двумя подчиненными не столько в их способностях или даже умении приспосабливаться, а скорее, в том, что один из них более внимательно отнесся к стилю работы руководителя и, исходя из его особенностей, внес необходимые коррективы в собственное поведение.

Понять себя

Начальник представляет одну сторону отношений. Вторая сторона — это вы, и этой стороной вы можете управлять непосредственно. Чтобы установить эффективные рабочие отношения, необходимо осознать собственные потребности, сильные и слабые стороны, а также разобраться в своем стиле работы. Изменить основные черты своего характера или характера начальника невозможно. Однако можно понять, какие качества мешают или помогают вам в работе с начальником, и, опираясь на эту информацию, принять меры, позволяющие сделать ваши отношения более эффективными.

Например, у одного менеджера постоянно возникали проблемы с руководителем, когда их мнения по какому-либо вопросу не совпадали. В таких ситуациях начальник, как правило, ужесточал свою позицию и придерживался ее еще более настойчиво. Однако менеджер не сдавался и энергично отстаивал свою точку зрения, стараясь привести более весомые аргументы. При этом его раздражение выливалось во все более резкие нападки на логические несообразности в допущениях начальника. Тот, в свою очередь, еще сильнее настаивал на своем первоначальном мнении. Как и следовало ожидать, несколько раз побывав в подобных конфликтных ситуациях, подчиненный стал избегать обсуждения любых тем, по которым у них могли возникнуть разногласия.

Пообщавшись по этому поводу с коллегами, менеджер обнаружил, что в конфликтах с руководителем он демонстрировал типичную для себя модель поведения: почти всегда он реагировал на контраргументы именно таким образом, однако подобная реакция могла впечатлить коллег, но не начальника. Поскольку попытки обсудить проблему с самим руководителем оказались безуспешными, менеджер решил, что единственный способ изменить положение — научиться управлять собственными инстинк­тивными реакциями. Теперь, когда при обсуждении какой-либо темы они заходили в тупик, он старался обуздать свою нетерпимость и предлагал разойтись, проанализировать проблему еще раз, а потом вернуться к разговору. Обычно к моменту возобновления дискуссии им удавалось осмыслить противоречия, и они достигали согласия.

Добиться подобного уровня самосознания и регулировать свое поведение в соответствии с ним сложно, однако возможно. Например, анализируя свой прошлый опыт, один молодой менеджер ­осознал, что испытывает трудности, попадая в сложные в эмоциональном плане ситуации при общении с другими людьми. Поскольку он не любил такие ситуации и понимал, что его инстинктивная реакция редко бывает правильной, он взял за правило обсуждать подобные проблемы со своим начальником. Оказалось, что эти дискуссии всегда помогают взглянуть на ситуацию по-новому, узнать о подходах, о которых он прежде не думал. Во многих случаях определялись также конкретные меры, которые начальник мог принять, чтобы помочь своему сотруднику. Хотя отношения между начальником и подчиненным строятся на взаимозависимости, подчиненный, как правило, зависит от начальника больше. Это неизбежно приводит к тому, что последний начинает испытывать разочарование и даже недовольство, если решения начальника ограничивают его свободу действий или выбора. Это обычная ситуация, возможная даже при самых хороших отношениях. Каким образом менеджер будет справляться с разочарованием, во многом будет зависеть от его психологической предрасположенности ориентироваться в своем поведении на авторитеты.

Есть люди, которые в подобных обстоятельствах инстинктивно отвергают власть начальника и сопротивляются его решениям. Иногда они раздувают конфликт, выходя за рамки дозволенного. Относясь к начальнику почти как к врагу, такие менеджеры, сами того не осознавая, часто вступают в борьбу только из чувства противоречия, остро и подчас импульсивно реагируя на ограничение свободы своих действий. Они видят в руководителе человека, который в силу занимаемой должности мешает прогрессу, или препятствие, которое нужно научиться обходить.

Психологи называют подобное поведение контрзависимым. Большинству начальников сложно управлять контрзависимыми сотрудниками. Обычно у них напряженные отношения с руководством, особенно если оно склонно к директивному и авторитарному стилю управления. Если менеджер идет на поводу у своих отрицательных эмоций, которые часто проявляются в неявной или невербальной форме, начальник действительно может стать его врагом. Чувствуя скрытую враждебность подчиненного, он теряет доверие к нему или к его мнению и начинает действовать еще более скрытно.

Как ни странно, менеджер, склонный к подобному поведению, часто оказывается хорошим руководителем для собственных подчиненных. Он делает все, чтобы оказать им поддержку, и без колебаний заступается за них.

Другая крайность — это менеджеры, которые полностью подавляют свое недовольство и подчиняются всем решениям начальника, даже крайне неудачным, по их мнению. Такие менеджеры соглашаются с начальником и тогда, когда он готов обсудить альтернативную точку зрения или изменить свое решение на основе дополнительной информации. Поскольку эти взаимоотношения не соответствуют конкретной ситуации, поведение таких менеджеров также является гиперреакцией в не меньшей степени, чем у контрзависимых. Эти люди не видят в начальнике врага, однако, не признавая своего недовольства, впадают в противоположную крайность: начинают относиться к нему как к мудрому отцу, который, как никто, знает ответы на все вопросы, позаботится об их карьере, научит всему, чему нужно, и защитит от нападок коллег.

Как у контрзависимых, так и у чрезмерно зависимых сотрудников формируется неверное представление о начальнике. И те и другие игнорируют тот факт, что начальник, как и любой человек, несовершенен и может допускать ошибки. Он располагает ограниченным временем, у него нет энциклопедических знаний или экстрасенсорных способностей. В то же время он вряд ли желает зла своим подчиненным. Ему приходится соответствовать требованиям, предъявляемым к нему сверху, и принимать решения, которые, хотя и являются обоснованными, иногда идут вразрез с желаниями подчиненных.

Изменить предрасположенность к зависимости от авторитета, особенно в крайних ее проявлениях, практически невозможно без интенсивного курса психотерапии (теория и практика психоанализа свидетельствуют о том, что подобная предрасположенность коренится в глубинах человеческого характера и во многом определяется воспитанием). Однако, проанализировав различные модели поведения, вы сможете разобраться в собственных наклонностях и причинах, заставляющих вас вести себя с начальником тем или иным образом.

Если вы поймете, что склонны к контрзависимости, то сможете представить или даже предсказать свою реакцию или гиперреакцию на ту или иную ситуацию. Если вам кажется, что вы, наоборот, чрезмерно зависимы, постарайтесь оценить, в какой мере готовность к полному подчинению или неспособность противопоставить чужому мнению альтернативную позицию мешает вам и вашему начальнику работать эффективно.

Управление отношениями

Четкое представление о себе и своем начальнике, как правило, помогает найти такие пути организации совместной работы, которые подойдут вам обоим, будут учитывать взаимные ожидания и позволят сотрудничать более эффективно и продуктивно. Составляющие подобных отношений перечислены в разделе «Памятка по управлению своим начальником» (в конце статьи). Ниже рассмотрены еще некоторые принципы построения таких отношений.

Совместимость стилей работы

Для установления хороших рабочих отношений с начальником необходимо прежде всего обеспечить совместимость стилей работы. Например, менеджер, у которого были относительно хорошие отношения с начальником, стал замечать, что во время совещаний тот часто отвлекается и иногда ведет себя бесцеремонно. При этом сам подчиненный был склонен, обсуждая какую-либо проблему, перескакивать с одного вопроса на другой и слишком вдаваться в подроб­ности. Он часто отступал от обсуждаемой темы, чтобы рассмотреть предпосылки, альтернативные подходы и т.п. Начальник же предпочитал вести обсуждение, практически не касаясь истории вопроса, и поэтому, когда менеджер уходил в рассуждениях в сторону, испытывал нетерпение и начинал отвлекаться.

Памятка по управлению начальником

Постарайтесь понять своего начальника и условия, в которых он работает. В том числе:

цели и задачи;

проблемы;

сильные и слабые стороны, недостатки;

свойственный ему стиль работы.

Оцените себя и свои потребности, в том числе:

сильные и слабые стороны;

стиль работы;

предрасположенность к зависимости от лиц, наделенных властью.

Постарайтесь наладить и поддерживайте отношения, которые:

соответствуют потребностям и стилю работы каждого из вас;

отражают взаимные ожидания;

позволяют держать вашего начальника в курсе событий;

основаны на надежности и честности;

разумно используют время и ресурсы начальника.

Осознав это различие в стилях работы, менеджер постарался во время встреч с начальником излагать свои мысли более кратко и не отклоняться от конкретной темы. Для этого перед совещанием он готовил конспект и при встрече придерживался его. Если ему казалось, что необходимо отступление, он всегда объяснял, почему это важно. Небольшое изменение в собственном стиле работы позволило сделать совещания более эффективными и приемлемыми для обоих.

Подчиненные могут также скорректировать свой стиль работы с учетом того, какой способ получения информации является для начальника предпочтительным. Питер Друкер делит руководителей на две группы: тех, кто лучше воспринимает информацию на слух, и тех, кто лучше воспринимает ее визуально. Одним удобнее получать информацию в виде отчета, чтобы прочитать и проанализировать его перед обсуждением. Другие предпочитают получать информацию в устной форме, чтобы по ходу дела задавать уточняющие вопросы. По словам Друкера, вывод очевиден. Если ваш начальник лучше воспринимает информацию на слух, следует изложить ее при встрече, а затем представить в письменном виде. Если же начальник лучше воспринимает информацию визуально, необходимо изложить важные вопросы или предложения в служебной записке или отчете, а затем обсудить их лично.

Стремясь к совместимости стилей работы, нужно также проанализировать, каким образом ваш начальник принимает решения, и постараться подстроиться под него. Некоторые руководители предпочитают участвовать в принятии решений и обсуждать проблемы по ходу их возникновения. Это активный тип руководителя, им нравится держать руку на пульсе. Обычно они предпочитают, чтобы с ними советовались по каждому вопросу. Начальник, который стремится активно участвовать в процессе, так или иначе добьется этого, поэтому если вы сами проявите инициативу, то получите дополнительные преимущества. Другие начальники предпочитают делегировать полномочия и не принимают непосредственного участия в решении задач. Они считают, что подчиненные должны обращаться к ним только в наиболее сложных случаях или для того, чтобы проинформировать о существенных изменениях.

Кроме того, чтобы обеспечить совместимость стилей работы, следует опираться на сильные и компенсировать слабые стороны друг друга. Один менеджер заметил, что его начальник — вице-президент по проектированию — не очень силен в урегулировании противоречий в трудовых отношениях между сотрудниками и работодателем, и поэтому взял эту обязанность на себя. От успешного разрешения ситуации зависело многое: все инженеры и технические специалисты состояли в профсоюзе, компания работала с клиентами на контрактной основе и недавно пережила крупную забастовку.

Опираясь на поддержку планового отдела и отдела кадров, менеджер стал помогать начальнику избегать возможных проблем. Он предложил вице-президенту совместно, на неформальной основе, обсуждать предполагаемые изменения в кадровой политике, прежде чем будут предприниматься какие-либо конкретные действия. В результате начальник стал высоко ценить мнение подчиненного и признал его заслуги в повышении эффективности работы и улучшении отношений между сотрудниками и руководством.

Взаимные ожидания

Подчиненный, пассивно полагающий, что знает, чего ждет от него начальник, может оказаться в затруднительном положении. Конечно, есть начальники, которые четко и детально формулируют свои ожидания, однако таких, к сожалению, единицы. И пусть во многих компаниях существуют процедуры, позволяющие сотрудникам узнавать об ожиданиях руководства (в частности, формальное планирование, планирование карьеры и аттестация сотрудников), они далеки от совершенства. Кроме того, подобные мероприятия проводятся нечасто, а ожидания постоянно меняются.

Поэтому подчиненному необходимо самостоятельно выяснять, чего от него хочет начальник. При этом ожидания могут быть как общими (например, о чем и когда следует информировать), так и очень конкретными (например, когда должен быть завершен проект и какая информация нужна на различных этапах его реализации).

Конечно, сложно иметь дело с начальником, который формулирует свои ожидания туманно или двусмысленно. Однако эффективные менеджеры находят пути получения нужных им сведений. Некоторые составляют служебную записку, в которой подробно раскрываются основные аспекты их работы, направляют ее начальнику на одобрение, а затем при личной встрече обсуждают все по пунк­там. Такой подход помогает выяснить все ожидания начальника.

Часто эффективные менеджеры, налаживая работу с руководителем, склонным к неопределенности, инициируют неформальные обсуждения на тему эффективного управления и целей совместной работы. Другие находят полезную информацию косвенными путями: через бывших подчиненных своего босса или в ходе официальных мероприятий по планированию, когда начальник берет на себя те или иные обязательства перед своим руководством. Какой подход выбрать, зависит, конечно, от того, какого стиля работы, по вашим наблюдениям, придерживается именно ваш начальник.

Наконец, чтобы сформировать реалистичные взаимные ожидания, необходимо познакомить начальника с собственными ожиданиями, выяснить, насколько они оправданы, а также постараться убедить его принять те из них, которые наиболее важны для вас. Умение повлиять на руководителя таким образом, чтобы он оценил ваши ожидания, особенно важно, если сам он постоянно стремится делать больше, чем нужно. Такой человек часто предъявляет к подчиненным завышенные требования, которые необходимо привести в соответствие с реальными возможностями.

Поток информации

Объем информации, необходимой начальнику, чтобы понять, чем занимается подчиненный, в значительной степени зависит от его стиля работы, сложившихся обстоятельств и уверенности в сотруднике. Но нередко начальник хотел бы иметь больше информации, чем он обычно получает от подчиненного, а подчиненному может казаться, что начальник знает достаточно.

Однако эффективные менеджеры признают, что, возможно, недооценивают потребность своих руководителей в тех или иных сведениях, и стараются найти способы донести до них необходимую информацию.

Управлять потоком «восходящей» информации особенно сложно, если начальнику не нравится, когда ему рассказывают о проблемах. Немногие готовы признаться в этом открыто, однако часто начальники так или иначе дают понять окружающим, что им нужны только хорошие новости. Они, как правило, в невербальной форме, но ясно выражают недовольство, когда кто-то сообщает им о какой-нибудь проблеме. Игнорируя достижения сотрудника, такие боссы могут более высоко оценивать работу тех подчиненных, которые стараются не обращаться к ним со сложными вопросами.

Тем не менее, если руководителю известно как об успехах, так и о неудачах, выигрывают все: и компания, и начальник, и подчиненный. Чтобы наладить отношения с руководителем, предпочитающим не знать о трудностях, некоторые находят косвенные способы донесения информации, например с помощью управленческой информационной системы. Другие все же стараются, чтобы о потенциальных проблемах — в форме ли приятного сюрприза или плохих новостей — начальник узнавал незамедлительно.

Надежность и честность

Ничто так не связывает начальнику руки, как подчиненный, на которого нельзя положиться и которому нельзя доверять. Людей, намеренно ведущих себя ненадежно, почти не существует, однако многие попадают в подобную ситуацию непроизвольно, поскольку не учитывают или плохо представляют себе приоритеты своего руководителя. Оптимизм при оценке сроков выполнения задания может поначалу понравиться начальнику, однако он вряд ли останется доволен, когда они будут сорваны. Начальнику сложно доверять подчиненному, который постоянно сдает работу позже установленного срока. Вот что сказал об одном из своих сотрудников президент крупной компании: «Было бы лучше, если бы он выполнял свои обещания, даже если бы реже добивался больших успехов, — я по крайней мере мог бы на него положиться».

Немногие менеджеры сознательно обманывают своих начальников, однако они с легкостью приукрашивают истинное положение вещей и преуменьшают проблемы. Однако то, что сегодня представляет собой лишь потенциальную проблему, завтра может обернуться большими неприятностями. Начальнику вряд ли удастся эффективно выполнять свою работу, если он не может рассчитывать на точное изложение фактов. Нечестность подчиненного, пожалуй, вызывает самые большие проблемы, поскольку подрывает доверие к нему. В такой ситуации начальник вынужден контролировать каждое решение сотрудника.

Правильное использование времени и ресурсов

Время, силы и влияние вашего начальника не безграничны так же, как и ваши. Поэтому, прежде чем побеспокоить его, стоит взвесить все «за» и «против». Многие менеджеры тратят время своего руководителя, отвлекая его по пустякам, и это подрывает его доверие к ним.

Вице-президент одной компании с большим трудом добился того, чтобы его руководитель уволил секретаря другого подразделения, который постоянно вмешивался в дела. Руководителю потребовалось немало усилий, чтобы сделать это, и, естественно, ситуация не вызвала большого восторга у начальника того подразделения, где работал секретарь. Позднее, когда вице-президенту потребовалось решить более важную задачу, он столкнулся с трудностями. Использовав свои «козыри» при решении относительно мелкой проблемы, он лишил себя и своего руководителя возможности ввести их в игру для достижения более важных целей.

Без сомнения, некоторые подчиненные возмутятся тем, что вдобавок к прочим обязанностям они должны еще тратить время и силы на управление отношениями с начальником. Они не понимают, как это важно для успеха и насколько может упростить работу, устранив потенциальные проблемы. Эффективные менеджеры не сомневаются в том, что это законная составляющая их работы. Принимая на себя ответственность за свои достижения в организации, они понимают, что необходимо налаживать отношения с каждым, от кого они зависят, включая своего начальника.

Впервые опубликовано в выпуске за май — июнь 1993 года.

Об авторах

Крис Аргирис — почетный профессор Гарвардской высшей школы педагогических наук.

Макс Базерман — профессор кафедры бизнес-администрирования им. Джесса Айсидора Страуса, Гарвардская школа бизнеса.

Маркус Бакингем — консультант, спикер, специалист по вопросам лидерства и управленческих практик.

Мазарин Банаджи — профессор кафедры социальной этики им. Ричарда Кларка Кэбота, Гарвардский университет.

Жан-Луи Барсу — научный сотрудник Европейской школы бизнеса INSEAD.

Джон Габарро — почетный профессор, член Фонда UPS, преподаватель теории управления персоналом в Гарвардской школе бизнеса.

Фредерик Герцберг — профессор менеджмента Университета Юты.

Дэниел Гоулман — сопредседатель Консорциума по исследованию эмоционального интеллекта в организациях при Университете Ратджерса.

Джон Катценбах — старший партнер в международной кон­сал­тинговой компании Booz & Company.

В. Чан Ким — заведующий кафедры стратегии и международного менеджмента им. Брюса Хендерсона Boston Consulting Group, INSEAD.

Джон Коттер — профессор кафедры лидерства им. Коносуке Мацу­си­ты Гарвардской школы бизнеса.

Жан-Франсуа Манзони — профессор лидерства и организационного развития Международного института управленческого развития, Швейцария.

Рене Моборн — почетный научный сотрудник INSEAD, профессор кафедры стратегии INSEAD.

Дуглас Смит — консультант по вопросам организаций, в прошлом партнер в компании McKinsey & Company.

Долли Чу — доцент кафедры менеджмента и организаций в школе бизнеса Леонарда Штейна Университета Нью-Йорка.

Кэрол Уокер — президент консалтинговой компании Prepared to Lead, Вестон, Массачусетс.

[1] Дэниел Голман сотрудничает с Hay/McBer в области консультирования по вопросам развития лидерских качеств. — Прим. авт.

[2] Этот стиль иногда также называют диктаторским. — Прим. пер.

[3] Данный стиль иногда также называют партнерским. — Прим. пер.

[4] Этот стиль иногда также называют стилем коуча. — Прим. пер.

[5] Имеются в виду такие, как потребность в самоактуализации; в успехе и достижении целей; в причастности к организации или эффективному лидеру и т.д. — Прим. ред.

[6] Хоторнский эксперимент — общее название ряда социально-психологических экспериментов, проводившихся группой ученых под руководством Элтона Мэйо на фабрике Western Electric в США. Их задачей было выявление зависимости между физическими условиями работы и производительностью труда. В результате эксперимента было доказано, что социально-психологический климат оказывает большее влияние на производительность, чем многие технические аспекты производственного процесса. — Прим. ред.

[7] Влияние ожиданий на производственные показатели изучалось в ходе многочисленных экспериментов Дова Эдена и его коллег. См. Eden D. Leadership and Expectations: Pygmalion Effects and Other Self-filling Prophecies in Organizations // Leadership Quarterly. — 1992. — Winter. — Vol. 3. — № 4. — Pp. 271–305.

[8] Крис Аргирис подробно описал, как и почему в ситуациях, которые люди рассматривают как угрожающие или затруднительные, они часто ведут себя контрпродуктивно. См., например, Knowledge for Action: A Guide to Overcoming Barriers to Organizational Change (San Francisco: Jossey-Bass, 1993).

[9] Chan Kim W., Mauborgne R. Fair Process: Managing in the Knowledge Economy // HBR. — 1997. — July-August.

[10] Бакингем М. К черту недостатки! Как использовать свои сильные стороны. — М.: Альпина Паблишер, 2011.

[11] Альберт Бандура — канадский и американский психолог, известный своими работами по теории социального когнитивизма. Теория Альберта Бандуры предполагает объяснение способов, которыми люди приобретают разнообразные виды сложного поведения в условиях социального окружения. — Прим. ред.

[12] Сотовое производство представляет собой систему, в которой производительные силы и средства производства объединены в группы, или «соты», и отвечают за производство определенной «семьи» родственной продукции. — Прим. ред.

[13] Фридрих Август фон Хайек (1899–1992) — австрийский экономист и философ, представитель новой австрийской школы, сторонник либеральной экономики и свободного рынка. Лауреат Нобелевской премии по экономике (1974). — Прим. ред.

[14] Фредерик Уинслоу Тейлор (1856–1915) — американский инженер, исследователь и организатор управления, основоположник научной организации труда и управления предприятиями — менеджмента. — Прим. ред.

[15] В 1970-х годах американские радиоканалы транслировали радиопостановку Гаррисона Кейллора, в которых рассказывалось о вымышленном городке Лейк-Уобегон в Миннесоте, где «все женщины сильные, все мужчины привлекательные, а все дети обладают способностями выше среднего уровня». Это звучит невероятно, но тем не менее психологи выяснили, что именно так большинство людей представляет самих себя. Открытый психологами эффект получил название «эффект Лейк-Уобегона». — Прим. ред.

[16] См. Bazerman М., Loewenstein G., Moore D. Why Good Accountants Do Bad Audits. 2002. — «Почему хорошие бухгалтеры плохо проводят аудиторские проверки». — Прим. авт.

[17] Джон Ролз — американский философ, основоположник либерально-государственной концепции внутреннего и международного права, в значительной степени лежащей в основе современной политики США. — Прим. ред.

[18] Перевозки контейнеров и трейлеров на специальных поездах-платформах. — Прим. ред.

[19] Катценбах Д., Смит Д. Командный подход. — М.: Альпина Паблишер, 2013.

Руководитель проекта М. Шалунова

Корректор Н. Витько

Компьютерная верстка К. Свищёв

Дизайн обложки Ю. Буга

© Harvard Business School Publishing Corporation, 2011

Published by arrangement with Harvard Business Review Press (USA) via Alexander Korzhenevski Agency (Russia)

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2016

© Электронное издание. ООО «Альпина Диджитал», 2016

Управление персоналом / Пер. с англ. — М.: Альпина Паблишер, 2016. — (Серия «Harvard Business Review: 10 лучших статей»).

ISBN 978-5-9614-4250-2

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg