«Блуд на Руси (Устами народа) - 1997»

Одно время рассуждать без обиняков по такому деликатному вопросу и называть вещи своими именами считалось у нас еще более греховным, чем сам этот грех. Да и сейчас при слове блуд какой-нибудь благонамеренный гражданин может даже смутиться. Легко, конечно, отвернуться от сего порочного деяния и делать вид, будто у нас дома все в порядке. Но ведь кого, собственно, смущаться? Самих себя? Авторам данного расследования, прямо признаемся, стыдиться нечего отчасти и потому, что подробное, смачное описание сцен ошалелого распутства или подготовка очередного путеводителя по блудодеянию не входили в их задачу.

Опыт предпринятого разбирательства еще раз подтверждает: чем усерднее розыск подобных дел, тем легче появляется и более широкое толкование словесного символа. Начать хотя бы с того, что в словаре В.И. Даля слово блуд со всеми производными своими заключает в себе двоякий смысл. Во-первых, уклонение от прямого пути, в буквальном и переносном значении. Во-вторых, нечто, относящееся к незаконному, безбрачному сожитию, к любодейству. Отсюда, блудить предполагает по одной ветви синонимы блуждать, колобродить, скитаться, шататься, сбиться с дороги, проказить, шалить, шкодить. Другая ветвь также расходится по двум направлениям церковно-славянского языка: любодействовать и отпадать от истинной веры. Оказывается, блудник не только любодей или прелюбодей, но и пакостник, развратник, проказник, еретик. Наверное, не случайно блудливая свекровь и невестке не верит.

Так давайте же вместе, с задором и чувством безжалостной объективности, разберемся, откуда ноги растут. А удастся ли избежать напрасных обвинений и насмешек, пусть каждый сам решает, напоминая себе иногда: язык блудлив, что коза.

Эти племена, славяне и анты, не знают судьбы и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу. Когда им вот-вот грозит смерть, или охваченные болезнью, или на войне попавшие в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести Богу жертву за свою душу. Избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают о таком спасении, как о купленном ценой этой жертвы.