«Редкий дар»

Редкий дар (fb2) - Редкий дар (Братья Кент - 2) 1164K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джеси Бартон

Джеси Бартон “Редкий дар”

Название: "Редкий дар"

Автор: Джеси Бартон 

Серия: "Братья Кент" #2

Перевод: miss_fortuna, Largit, Nemain

Сверка: Internal

Редактура: Ольга Аникеенко

Вычитка: Яна Горн

Переведено специально для группы

Копировать материал без указания переводчиков и редакторов запрещено! Давайте уважать чужой труд!

Аннотация:

Оставив позади неудачный брак, Уайетт Кент больше не хочет вступать в длительные отношения ни с одной из женщин, не говоря уже о младшей сестре его бывшей жены. Но, когда Каллиопа Эндрюс нанимает его, чтобы возвести пристройку к её центру дневного ухода за детьми1, Уайетт просто не может не заметить, насколько она привлекательная женщина, насколько она радушная и забавная, в то время как его бывшая жена была холодной и отстранённой.

Каллиопа влюбилась в Уайетта без памяти, едва он перешагнул порог её родного дома, и она не может поверить в то, что её сестра позволила ему уйти. Он всё ещё главный герой её романа, и она намеревается доказать ему, что она совсем не такая, как его бывшая жена-тиран. У Уайетта уйма дел, но Каллиопа замечает, как он смотрит на неё в то время, когда должен работать...

Совсем скоро холодными декабрьскими ночами Уайетт и Каллиопа будут согревать друг друга в объятиях. Но должно произойти Рождественское чудо, чтобы Уайетт смог во второй раз поверить в любовь.

Глава 1

Уайетт Кент стоял у входа в детский дневной центр «Крохотные ладошки», дискутируя сам с собой о том, стоит ли ему на самом деле идти внутрь.

Он не был трусом, но не часто сталкивался с подобными вещами.

Он подал заявку на проведение строительных работ для младшей сестры его бывшей жены.

Сам не мог понять, как в это вляпался. Вот что значит быть невнимательным на собраниях. Уайетта вынудили пойти на это два его брата вместе с Тори, которая была очень деятельным и квалифицированным менеджером «Кент Констракшн».

— Ерунда, Уайетт.

— Каллиопа Эндрюс совсем не похожа на твою бывшую жену — Кассандру.

— Никто, кроме тебя, не сделает этот проект, Уайетт. Только ты, или работа встанет.

Надо было подобрать сопли и сделать это. Деревянный фасад здания был выкрашен в ужасный голубой и ослепительно-белый цвета. Табличка на главном входе была оштукатурена и украшена множеством разноцветных отпечатков ладошек.

Это было мило. Дом нужно было заново покрасить. Возможно, понадобится и новая крыша через год или два. Но это не было проблемой. Он стоял в конце пешеходной дорожки и наблюдал за бесконечным парадом родителей, которые подъезжали к боковой стороне дома. Дверь открылась, и родители ворвались внутрь, чтобы забрать детей, затем машины проезжали сквозь двор в переулок, и тогда появлялась следующая машина.

Уайетт подошел к парадной двери и нажал на кнопку звонка, затем стал ждать, пока кто-нибудь ответит. Всё ждал. И ждал. Он попробовал толкнуть дверь, рассчитывая, что попадет внутрь сам, но она была заперта.

Великолепно.

Он обошел дом, и, когда был сбоку здания, его задержала высокая, худощавая женщина с коротко стриженными волосами и мускулами, которые были даже больше, чем у него. На ней были джинсы и футболка, и похожа она была скорее на рестлершу, чем на работницу детского дневного центра.

Она нахмурилась и бегло осмотрела его с ног до головы:

— Кто вы?

— Уайетт Кент. У меня назначена встреча с Каллиопой Эндрюс.

Она положила руку ему на грудь, чтобы он оставался на месте.

— Стойте здесь. Мисс Каллиопа, к вам Уайетт Кент. Он говорит, что должен с вами встретиться.

— Окей, всё верно. Всё в порядке, Бэт. Я жду его.

Бэт ткнула большим пальцем куда-то позади своего плеча.

— Идите обратно. Не мешайтесь под ногами.

— Идти обратно куда?

— Прямо по коридору, затем направо. Потом до конца.

Уайетт кивнул и обошел стороной группку хихикающих девчонок на своём пути. Они были на несколько лет младше его восьмилетней племянницы Зои, и все как одна одеты в розовое — любимый Зоин цвет.

Большинство детей уже, должно быть, разъехались по домам. За исключением нескольких шатающихся одиночек, которые то и дело натыкались на него, пока он шёл по коридору, место было тихим. Комната, в которую его отправила Бэт, была довольно маленькой, и в ней абсолютно никого не было.

Игровая, забитая переполненными книжными полками, игрушками, столами и гигантским игрушечным замком.

Он стоял в центре комнаты, полагая, что Каллиопа вышла.

Но лишь до тех пор, пока не услышал грохот внутри замка, а затем ворчание. Он обернулся и увидел очень привлекательные, в обтягивающих джинсах ягодицы, которые пытались выбраться обратно через дверцу замка.

— Клянусь, если моя задница станет еще больше, я точно не смогу вытаскивать оттуда игрушки, и нам понадобится замок побольше.

Он не согласился. У неё была отменная задница.

Она кидала игрушки через плечо, пока он стоял там, чувствуя себя немного глупо.

— Может, тебе нужна помощь?

Она замерла, её голова дернулась вверх и ударилась о створку.

— Ох! Черт возьми…

Она потерла макушку с непослушными кудряшками, затем полностью вылезла, села на пол и поправила очки в черепаховой оправе, которые съехали на кончик её милого носика.

— Уайетт. Я думала, это Бэт. А ты не Бэт.

— Да, я не Бэт.

— Прости. Я тут убирала.

Она встала с коленей, выпрямилась, расправляя свою футболку поверх очень пышных грудей, и усмехнулась ему.

— Я так рада, что ты пришел. Идём в мой кабинет, там не такой безумный беспорядок.

Когда Кент в последний раз видел Каллиопу Эндрюс, то всё ещё был женат на её старшей сестре Кассандре, а Каллиопа была... черт возьми, в колледже? Ей в ту пору было девятнадцать, в крайнем случае, двадцать, предположил он. Она была пухленькой, носила действительно некрасивые очки, а непослушные каштановые кудряшки торчали в разные стороны. Проще говоря, выглядела она тогда ужасно.

Уайетт проследовал за ней до конца коридора, наблюдая, как покачиваются её бедра во время движения.

— Вот мы и пришли.

Каллиопа открыла дверь и провела его в маленький кабинет. Её стол находился рядом с окном, и с каждой его стороны стояло по несколько стульев. Он взял один из них, а она села не за стол, а напротив него.

Эндрюс всё еще носила очки, и её волосы по-прежнему вились, и она всё ещё выглядела не лучшим образом. Но больше не была неряхой. Каллиопа выросла. Прошло шесть лет или около того, с тех пор как он видел её в последний раз.

Её фигура утратила детскую пухловатость, теперь тело девушки приобрело изгибы в самых подходящих для этого местах, а из-за очков её глаза выглядели как сияющие изумруды.

Бог мой, она была великолепна!

И совсем не была похожа на Кассандру — высокую, худощавую блондинку.

На дьявола в обличье женщины.

— Спасибо, что решился взяться за этот проект, Уайетт.

— Больше ни у кого не было времени.

Она подняла бровь и снова ухмыльнулась:

— В общем, ты вляпался, да?

— Я не говорил этого.

— Можешь не говорить.

Она засмеялась, и казалось, что она совсем не обиделась.

— Я понимаю, что тебе должно быть трудно меня сейчас видеть, особенно когда ты старался меня избегать с тех пор, как я поселилась в городе.

— Я тебя не избегал.

— Избегал. Но всё нормально. Я понимаю почему. Ты недолюбливаешь мою сестру и думаешь, что мы с ней похожи. — Она похлопала его по руке. — Но поверь мне, я совсем не такая, как Кэсси.

Он заморгал, не совсем уверенный в том, что понимает происходящее. Он предполагал, что они с ней будут ходить вокруг да около темы о Кассандре, и вот Каллиопа произнесла её имя, снова открыла раны, которые теперь кровоточили свежей кровью, словно это произошло вче...

— Уайетт. Уайетт. — Она щелкнула пальцами. — Ты в порядке?

— Я в порядке. — Он встал. — Пойдём посмотрим, где ты хочешь расположить пристройку.

— Идём. — Она тоже встала. — Ты, конечно же, уже оставил её в прошлом? Я хочу сказать — прошло три года. Не достойна она, чтобы ты страдал по ней так долго.

Каллиопа открыла дверь своего кабинета и пошла по тому же коридору, по которому они пришли сюда.

То, как она это сказала, заставило его чувствовать себя по-дурацки, и он злился, что потратил три года, чтобы забыть чертову женщину, которая заботилась только о себе.

— Так она в прошлом?

Боже, а она настойчивая.

— Да. В прошлом.

— Хорошо. Потому что я хочу, чтобы мы были друзьями.

Он остановился посередине коридора.

— Что?

Она тоже остановилась, повернув голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

Чёрт, у неё были красивые глаза. Красивые волосы. И она хорошо пахла. Он не мог понять, чем она пахла. Чем-то, от чего ему хотелось провести языком по её шее.

Его джинсы натянулись. Прошло чертовски много времени, когда такое произошло с ним в последний раз. Он не доверял женщинам, старался держаться от них подальше.

И стопроцентно он собирался держаться подальше от Каллиопы.

— Уайетт. Ты пьян? Ты что, в бар после работы заглянул?

— Что?

Он опустил на неё взгляд. Она, должно быть, что-то говорила, потому что её губы шевелились.

— Я с тобой разговариваю. А ты не слушаешь. Хочешь прийти в другой день?

— Нет. — Ему совсем этого не хотелось. — Показывай, что ты хотела.

Она замерла, а её щеки покрылись румянцем.

— Конечно. Сюда.

Они прошли в игровую комнату, в которой был замок.

— Я хочу пристройку к этой комнате, чтобы расширить игровое пространство. Тогда я могла бы разделить детей по возрастным группам. Младшие — тут, старшие — в новой комнате.

Наконец-то хоть что-то, что могло отвлечь его от Каллиопы, от того, как она выглядела, как улыбалась, от вещей и людей, о которых она ему напоминала. Кент достал рулетку и стал делать пометки, основываясь на том, что она хотела, а хотела она комнату, которая была бы больше той, в которой они сейчас находились, достаточно просторную для хранения вещей.

Ничего необычного. Выполнимо. Довольно легко. Он попросит себе напарника в помощь и будет держаться в стороне. Каллиопа молчала, пока он записывал, какие ему понадобятся материалы и какие работы нужно провести, чтобы закончить проект. Он повернулся к ней. Посмотрел на неё. И воспоминания снова нахлынули.

Он не мог этого сделать.

— Уайетт, знаешь, я просто пошутила, когда спросила тебя о том, смог ли ты оставить всё в прошлом или готов ли взяться за работу, но, если у тебя появились сомнения, я знаю ещё одну компанию, которая с этим справится. «Джонсон Бразерс», кажется?

Вот тебе и раз.

Компания «Кент Констракшнс» была семейным бизнесом, который основали его отец и дед пятьдесят лет назад. Она находилась в Дир Лейк и была не слишком конкурентоспособной.

«Джонсоны» представляли собой новую организацию, которая паразитировала на их территории последние несколько лет и воровала у них заказы. Уайетт не был против конкуренции, но ему просто не нравились «Джонсон Бразерс».

Они не были местными, качество их работ оставляло желать лучшего, они халтурили и пользовались дешёвыми материалами. Ему не хотелось отдавать им этот заказ.

Всего лишь пристройка к одной комнате. Сколько времени это займет? Месяц, самое большее шесть недель.

Он мог с этим смириться и поработать шесть недель. И даже если бы не мог, то он был не из тех, кто отказывается от работы — легкой работы, с которой он точно справится.

— Не знаю, о чём ты говоришь. Я вернусь в офис, составлю смету и пришлю тебе её завтра.

Она склонила голову набок.

— А не мог бы ты занести её ко мне, чтобы мы могли подписать договор? Я хочу начать как можно скорее. — Она раскинула руки. — Как видишь, нам совсем не хватает места и нам очень нужна ещё одна комната.

Он вдохнул и выдохнул:

— Отлично. Я занесу тебе её с утра и захвачу договор.

И снова эта ухмылка. У неё были ямочки на щеках. Ужасно милые.

Нет. Она не была милой. Совсем не милой. Ничего в ней не было милого. Или сексуального.

— Мне нужно идти.

Он повернулся и выскочил из комнаты.

— Хорошо. — Она обогнала его и оказалась впереди. — Сюда, давай выйдем через главный вход.

Снова его вынудили тащиться позади неё, предоставляя ему великолепный вид на её задницу.

Каллиопа была первой женщиной, на которую он обратил внимание... на которую он действительно смотрел с вожделением, собственно говоря... за очень большой промежуток времени.

Это заставило вспыхивать в его голове сигналы опасности и предупреждения: «Скажи «нет». Уходи. Не делай эту работу».

Он был бы идиотом, если бы отдал ещё один заказ этим «Джонсонам». Что было опасного в Каллиопе Эндрюс? Она владеет дневным центром. Она будет весь день занята. И он тоже. Они даже не будут пересекаться, так ведь?

Каллиопа открыла дверь и стояла, одной рукой держась за дверную ручку, а другой поправляя очки.

— Спасибо, что пришёл, Уайетт. Увидимся завтра.

— До встречи.

Он поспешил выйти через парадный вход и даже не понял, что задерживал дыхание, пока не дошёл до пешеходного тротуара. Он обернулся, чтобы посмотреть на дверь.

Каллиопа всё ещё была там. Она помахала ему.

Чувствуя себя идиотом, он помахал в ответ, затем отдёрнул руку и засунул её в карман куртки.

Он не обязан быть милым. Он и не собирался. Ему всего лишь нужно было выполнить работу.

И больше ничего.

Глава 2

Каллиопа закончила уборку в игровой и отправилась в свой кабинет, чтобы выключить компьютер.

В этот момент она увидела планшет Уайетта.

О, нет! Он ему понадобится, если он собирался составить для неё смету. Она взяла телефон с намерением позвонить в его офис, но затем положила его обратно.

Все равно она уже была на пути к выходу, а офис «Кент Констракшнс» был всего в нескольких милях отсюда. Завезёт ему планшет по пути домой.

Быть может, его офис был на самом деле не совсем ей по пути, так как она жила всего в нескольких кварталах от детского дневного центра, но она была не против сменить маршрут и отдать ему планшет.

И возможно, ей хотелось увидеть его снова сегодня вечером.

А возможно, она просто без памяти влюбилась в него.

Так это было или нет, но это был бизнес, который должен быть на первом месте. Ей нужна была пристройка к дневному центру, и ей было нужно, чтобы Уайетт сконцентрировался на смете.

Она забралась в свою машину и направилась к его офису, вспоминая, как всё произошло несколько лет назад.

Это была не просто влюбленность — или, по крайней мере, вожделение — по отношению к Уайетту с тех самых пор, когда ей было пятнадцать лет, а её старшая сестра Кассандра притащила его в дом, чтобы познакомить с родителями. Когда он зашёл в дверь, она сидела за кухонным столом и делала домашнюю работу. Каллиопа подняла глаза, увидела его, и у неё перехватило дыхание.

В то время Уайетту было двадцать три года, и он был великолепен. Но, когда следом зашла Кэсси и взяла Уайетта за руку, все надежды Каллиопы разбились вдребезги. Уайетт привлек Кэсси своей стройной фигурой, красивой внешностью: темными волосами и голубыми глазами. Любая девчонка в Дир Лейк хотела его, а Кэсси нравилось соревноваться — и она любила побеждать. Она получила Уайетта как приз, хотя Каллиопа была уверена, что Кэсси никогда его не любила. Она его хотела только потому, что его хотели все девчонки в городе. Как только Кэсси заполучила Кента, она прогуливалась с ним по городу, как на параде, чтобы показать: этот приз — её.

Кэсси была красивой: прямые русые волосы до талии и сногсшибательное тело, которое она часами изнуряла в тренажерном зале. А еще она была умной, закончила колледж и получила диплом экономиста, затем устроилась на работу в одну из крупнейших фирм в городе, занимающейся недвижимостью, и в конечном итоге смогла создать свою собственную компанию. Недвижимость и строительство — даже направления в бизнесе Кэсси и Уайетта неплохо сочетались.

Они на самом деле были идеальной парой.

Но идеальными они были лишь по отдельности, и сердце Каллиопы разбивалось каждый раз, когда она видела, как они несчастны. Иногда всё идет не так, как хотелось бы. Им было намного лучше врозь, чем вместе. Кэсси продолжила жить без него, а Уайетт по какой-то причине, казалось, не простил её.

Но прошлое есть прошлое, и она надеялась, что Уайетт смог оставить всё позади. Никто не достоин того, чтобы по нему вздыхали целых три года, даже её сестра.

Она остановилась рядом с офисом. Пикапа Уайетта там не было.

Ха. Она всё равно вышла из машины и отправилась к центральному входу, попыталась открыть его, но двери были крепко заперты. Она попыталась разглядеть что-нибудь сквозь стекло. Было темно.

Быть может, он решил набросать стоимость для проекта рано утром. Она пожала плечами и вернулась обратно в машину, решив, что вернется сюда утром и принесет его планшет.

Пока она ехала обратно по центру города, она заметила его пикап, припаркованный возле бара «У Стоки».

О, так вот он где! Она вернет ему планшет прямо там. Каллиопа припарковалась и зашла внутрь, моргая, чтобы глаза могли привыкнуть к темноте.

Она не была любительницей выпить, поэтому никогда не была в баре «У Стоки». Атмосфера тут была не очень. Тусклый свет, нагромождение бутылок с алкоголем позади барной стойки из темного дерева. Чуть поодаль стоял бильярдный стол, на противоположной стене висела доска для игры в «Дартс», а несколько телевизоров были развешаны как попало и показывали различные спортивные события.

Внутри было совсем немного людей, и все мужчины. Хотя сегодня вторник, и еще не было даже семи тридцати. Возможно, огромная толпа набегала позже.

Все присутствующие мужчины отвлеклись от своих дел, чтобы осмотреть её с ног до головы, пока она шла к бару.

Уайетт держал пиво, его взгляд был направлен в один из телевизоров, который возвышался позади бара. Она взобралась на барный стул рядом с ним.

— Привет.

Тишина. Он даже не признал её. Хотя, если подумать, телевизор работал довольно громко, поэтому он мог её не расслышать.

— Уайетт, ты забыл свой планшет.

Наконец он повернул голову, затем нахмурился:

— Каллиопа? Что ты тут делаешь?

Планшет скользнул по барной стойке к нему, и она улыбнулась:

— Твой планшет. Ты забыл его в центре. Думала, он тебе понадобится для расчётов.

Он смотрел на неё так, словно не понимал, кто она такая.

Затем он быстро кивнул ей:

— Ага, точно. Спасибо.

Раньше Уайетт всегда был полон жизни. Его лицо озарялось, когда он улыбался. У неё подкашивались ноги, когда она вспоминала, как он выглядел при этом.

— Хочешь что-нибудь выпить?

Она подняла взгляд на бармена, грузного парня, с типичной для мужчин лысиной.

— О, м-м-м… Знаешь, понятия не имею. — Она повернулась к Уайетту. — Что мне заказать?

Уайетт уставился на неё:

— Откуда же я знаю?

— Ну, я на самом деле не часто пью, поэтому не берусь судить, что здесь есть хорошего. Что предложишь?

Уайетт поднял свою бутылку к губам:

— Пиво.

Она кивнула и посмотрела на бармена:

— Мне пиво.

Бармен откупорил бутылку и отправил по стойке скользить к девушке. Каллиопа полезла в сумочку за деньгами и заплатила ему, оставив несколько долларов чаевых. Затем она крутанулась на стуле, чтобы посмотреть, что творится вокруг, пока она делает большой глоток пива, вздрагивая от его вкуса.

Лучше бы это была содовая, но и так сойдет.

Она соскользнула с барного стула и прошлась до бильярдного стола, чтобы посмотреть на игру двух парней. Она никогда не играла в бильярд, хотя в общежитии колледжа был бильярдный стол.

В такие игры играли только крутые люди. А она никогда не была такой. И теперь, когда она стала свободной взрослой женщиной, ей стоило бы научиться заниматься крутыми вещами, вместо того чтобы увязать по уши в работе.

Один из парней — вальяжный, недурно выглядящий тип в джинсах и клетчатой рубахе — метнул на неё взгляд и растянул губы в ухмылке:

— Хочешь бросить мне вызов, милашка?

— О, я никогда не играла. Можешь меня научить?

Он сделал удар и выпрямился, схватил своё пиво и подошел к ней, чтобы встать рядом, пока был ход его партнёра.

— Милая, я могу научить тебя всему, что ты захочешь узнать.

— Прекрасно. Тогда я бы хотела научиться играть.

Они закончили свою партию, и парень, который представился как Джои Джонсон, расставил шары в пирамиду — в треугольную форму. Он называл это «разбить шары». Когда всё было расставлено по местам, а сама пирамида снята, он расположил белый шар напротив треугольника из шаров.

— Теперь надо разбить, — сказал он, наклоняясь вперёд с кием в руке.

Она наблюдала, как он ударом отправил белый шар к остальным. Они разлетелись — некоторые в лузу, другие по столу.

— Сыграем в простую «восьмерку», — сказал Джои. — Мои цветные, твои в полоску. Я бью, пока не промахнусь. Затем твоя очередь набивать шарами карманы.

— Звучит достаточно просто.

Вот только Джои не часто промахивался. Он забил четыре шара в лузу один за другим, прежде чем дать ей шанс.

Конечно, он намекал, чтобы она посмотрела на его технику. Казалось, что всё достаточно легко. Каллиопа наклонилась над столом и попыталась взять кий так, как это делал он.

Правда, она никак не могла скоординироваться и вспомнить позицию рук.

Джои рассмеялся:

— Давай помогу тебе.

Он пристроился сзади неё, уткнувшись нижней частью своего тела.

Она, быть может, и была глупышкой в бильярде, но по поводу мужчин она не была идиоткой. Джои подкатывал к ней самым примитивным образом и не собирался с ней церемониться.

Он мог научить её, как играть в бильярд, но домой она вместе с ним не поедет.

— Просто делай так, как тебе удобно.

Он вложил ей в руку кий, показывая правильную позицию. И кажется, не только позицию.

Серьёзно? Иногда мужчины так предсказуемы.

Каллиопа взглянула на Уайетта, который вертелся из стороны в сторону на своём барном стуле и метал в них такие взгляды, словно хотел проткнуть её с Джои кинжалами.

Он выглядел расстроенным. Из-за неё.

Она закатила глаза.

А иногда мужчины просто полные идиоты.

Каллиопа выпрямилась и улыбнулась Джои.

— Кажется, я уже немного набила руку и, если ты еще хоть раз прижмёшься своими… — она посмотрела вниз в область его паха, — причиндалами ко мне, я врежу тебе коленом по яйцам. Понял?

Его глаза расширились, а затем он ухмыльнулся:

— Чётко и ясно.

Теперь, когда они всё прояснили, она сделала свой удар. И удивительно — шар закатился в лузу.

Она торжествующе вскрикнула, и парни вокруг стали подбадривать её и давать пять.

Она неплохо преуспела в этой игре.

Уайетт смотрел, как Каллиопа играла в бильярд. У неё не очень хорошо получалось, но, быть может, это был способ собрать вокруг себя свиту из мужчин, которые были только рады помочь.

Всего за полчаса набралось шесть парней, которые захотели приударить за ней. А кто бы не захотел? У неё была отличная задница, идеальная грудь и та форма бедер, за которую мужчины желали схватиться и никогда больше не отпускать. Она смотрела тебе прямо в глаза и улыбалась очень часто. А её смех… Чёрт побери, от её смеха у него напрягались яйца. Он был низким и гортанным, и она запрокидывала голову назад, чтобы рассмеяться от души.

Кассандра всегда была утончённой. Стоило ей только войти в комнату, как к ней сбегались все мужчины.

И ей нравилось внимание. Она едва замечала присутствие Уайетта в комнате, когда её окружали парни.

Он предположил, что в этом отношении сёстры были похожи.

За исключением того, что после двух партий Каллиопа отложила кий, помахала на прощание парням, которых она собрала вокруг, и направилась к нему.

Она взобралась обратно на барный стул и дала сигнал бармену.

— Еще пива?

— Нет, спасибо. Как насчёт диетической содовой?

Она повернулась к Уайетту:

— Ты не играешь в бильярд?

— Играю.

— Почему ты не присоединился к нам?

— Я не тусуюсь с братьями Джонсонами.

Она вскинула бровь:

— Почему нет?

— Они — конкуренты.

Она поблагодарила бармена за содовую и начала искать в сумочке деньги.

— Я заплачу. Добавь это в мой счёт, Билл.

— Спасибо. — Она повернулась обратно и сделала глоток из трубочки.

— Только потому, что ты и Джонсоны конкурируете в бизнесе, вы не можете быть дружелюбными?

— Только не с этими парнями.

— Ха. Почему нет?

Он повернул к ней голову и внимательно посмотрел в глаза:

— Потому что они придурки.

Она фыркнула:

— А мне они показались вполне милыми парнями.

— Я был уверен, что ты так и подумаешь.

— Что это означает?

Он снова повернулся к ней лицом:

— Ничего.

— Ты слишком раздражительный, Уайетт. У тебя был трудный день?

Каллиопа — совсем не как её сестра — вовсе не была утончённой.

— Нет, не было у меня трудного дня. И я не раздражён. Я хотел бы побыть один.

— Когда ты один, ты становишься одиноким. А это плохо для кого угодно. Ты так каждую ночь проводишь?

Теперь он был вынужден посмотреть на неё снова:

— Что?

— Ты сюда ходишь один каждый вечер?

В основном.

— Иногда.

— И что делаешь? Пьёшь в одиночестве?

Она прижала его к стенке. И ему это не понравилось.

— А тебе какое дело?

— Мне всегда было до тебя дело. Тебе нужно выбраться и повеселиться, а не сидеть в этом тёмном месте и чахнуть. Ты как Хитклифф2. Или Чудовище из «Красавицы и Чудовища».

Она положила руку на его бедро. От этого ему захотелось застонать. Он не хотел думать о ней как о женщине — очень привлекательной, сексуальной женщине при этом. Он хотел, чтобы она ушла.

— Кто такой Хитклифф? И Чудовище? Ну спасибо.

— Я же сказала тебе. Ты чахнешь. И ты серьёзно? Хитклифф? «Грозовой перевал»? Я уверена, ты читал его.

— Слышал о книге. Никогда не читал.

Она облокотилась о барную стойку и обхватила губами соломинку, потягивая содовую. Его мозг немедленно свёл воедино понятия «губы» и «посасывать», и это снова отозвалось шевелением в области паха. У неё был великолепный рот — полная нижняя губа, просто созданная для поцелуев.

Чёрт побери.

Он вытащил несколько чеков и оплатил счёт в баре, затем схватил свой планшет.

— Мне нужно идти.

Он направился к двери. Она последовала за ним.

— Ага, мне, наверное, тоже стоит уйти. Шесть утра ужасно быстро наступает. Спасибо, что купил мне выпить.

— Это просто содовая, Каллиопа.

Снаружи было темно. Она застегнула свою куртку и повернулась к нему, снова награждая его своей прекрасной улыбкой.

— Но ты был не обязан это делать, а я это действительно оценила.

Кассандра никогда ни за что не благодарила его. Она всегда ожидала, что мужчины будут всё для неё делать: покупать вещи, придерживать дверь и преклоняться перед ней.

Он проводил Каллиопу до её машины. Она вытащила ключи из сумочки, открыла дверь и насмешливо приподняла уголки губ.

Любой мужчина мог потерять голову от такой улыбки. В ней было что-то наивное и невинное.

Она положила руку ему на плечо и дьявольски удивила, когда подошла вплотную и сомкнула руки вокруг него в объятии. Её тепло ощущалось сквозь его куртку, и каждая клетка его мужского естества чувствовала изгибы её тела, пока она прижималась к нему.

Это было краткое объятие, дружеское, ничего больше.

Она отстранилась и сказала:

— Тогда увидимся завтра. Спокойной ночи, Уайетт.

Воздух застрял у него в горле:

— Ага. Спокойной ночи.

Он пошёл к своему пикапу и забрался внутрь, положил планшет рядом с собой и наблюдал, как Каллиопа выезжала с парковки.

Он всё ещё чувствовал каждую частичку её тела, всё еще мог ощущать едва уловимый запах ванили.

Ему не стоило браться за эту работу.

Глава 3

На следующее утро Тори выдвинула предложение. Оно заключалось в том, что Уайетт должен закончить объект на другом конце стройки. Каллиопа одобрила предложение, и Тори сказала начинать сразу же, но на это могло потребоваться время, потому что они ничего не могли делать до тех пор, пока не было разрешения и пока не был залит фундамент.

На это разрешение и на работы с цементом ушли недели, а она всё ещё до сих пор не видела Уайетта.

Он отправил бригаду с цементом заложить основу, после чего пришли грузовики и вывалили материал. Заодно сказали Тори, что Уайетт должен начать работу на объекте сегодня.

Не то чтобы она считала дни, которые не видела его.

Не то чтобы она думала об этом глупом импульсивном стремлении обнять его, как неделю назад возле бара.

О чем она думала? У них только начались деловые отношения. И она была из того типа людей, которые хотят обнять каждого человека на планете, начиная со своих детей и заканчивая всеми, кто работал с ней, но это не значило, что она должна пойти и обнять Уайетта.

Ну да, он был просто горой мышц. Его тело — жаркое, как железо в печи, — к которому хотелось подобраться ближе и никогда не уходить, вновь напоминало ей о том, как повезло её сестре.

Он не обнял её в ответ — хотя она и дала немного времени для этого. Как только она поняла, что это плохой ход, то отступила и просто пожелала спокойной ночи. Он не посмотрел на неё так, как будто у неё выросла вторая голова, также и не отступил назад, но и не обвил свои руки вокруг неё.

Опять же, отстранённость Уайетта не отпугнула её. У него была огромная зияющая дыра вместо сердца, с тех пор как его брак закончился; ему нужно было время, чтобы вылечиться. Она думала, что отлично подойдёт для этой цели. Тот факт, что он был женат на её сестре, не означает, что он не будет смотреть в её сторону.

И Каллиопа много думала о Уайетте, так что пока она в офисе занималась финансовыми делами, услышала, как подъехали грузовики. Она захватила свою куртку и вышла на улицу.

Уайетт был там вместе с двумя другими мужчинами. Эндрюс встала в стороне и наблюдала, как он управляет своими рабочими.

Она думала, какой же он великолепный, буквально раздевала его взглядом: расстегивала и куртку, и пряжку, висящую у самого колена. В нём, в мужчине, который работает руками, было что-то совершенно разрушительное для женского либидо — по крайней мере, её либидо.

Она прошла мимо него и одарила широкой улыбкой.

Было очень шумно, двое рабочих сооружали каркас, работая молотком и гвоздями. Уайетт был внутри маленького трейлера, который привез с собой на грузовике. Она шагнула на порог, постучала в открытую дверь и вошла.

— Привет.

Он выпрямился, повернулся к ней и нахмурился:

— Что ты здесь делаешь?

— Пришла сказать «привет». Как ты?

— Все так же, как в тот момент, когда мы начали.

Этот мужчина хорошо умел оттолкнуть женщину. Тори говорила ей, что он ни с кем не встречался со времени развода. Самое время изменить это.

— Если тебе или ребятам что-нибудь понадобится, подойди к кому-то из обслуживающего персонала или я сама все улажу. Есть кофе, или содовая, или…

— У нас есть всё, что нужно.

— Хорошо. Я оставлю тебя и дам поработать.

Он ничего не ответил, так что она вышла из трейлера и вернулась к своей работе. Не обращая внимания на жужжание дрели и стук молотка, мысленно отключилась от него. Дети очень ей в этом помогли. Они поглощают твоё внимание и не дают думать ни о чём другом, кроме них самих. К тому времени, когда последний ребенок и последний из её служащих покинули центр, было как раз полседьмого вечера. Она подумала, что Уайетт и его бригада уже давно ушли, но ей было любопытно, что они успели сделать за день, поэтому она надела куртку, закрыла на ключ двери, включила сигнализацию и направилась за угол посмотреть на работу строителей.

Стемнело, но света уличных фонарей было достаточно, чтобы взглянуть на объект. Они неплохо потрудились. Она была под впечатлением.

Пикап Уайетта был всё ещё припаркован на улице, и в трейлере горел свет. Она подошла и постучала в дверь. Сначала никто не ответил, но потом Уайетт открыл дверь, на его лице было типичное хмурое выражение.

— Чего ты хочешь?

Она сделала шаг вперед и зашла внутрь.

— Я тут подумала заскочить и взглянуть на объект одним глазком. Ты отлично сегодня поработал.

— Спасибо.

Он стоял скрестив руки. Она отклонилась в сторону, пытаясь рассмотреть позади него, над чем он работал за столом.

— Это всё чертежи комнаты?

Кент вздохнул:

— Да.

Каллиопа склонилась над столом.

— Выглядит так сложно, — она подняла на него взгляд. — Я бы никогда в этом не разобралась.

Их глаза встретились.

— Это не так уж и сложно. Смотри. Это остов комнаты. Это электрический...

Он подчеркивал всё для неё на чертеже, но не потому, что она не проявляла внимания. Она была так близко к нему, а от него пахло потом и опилками — убийственное сочетание. Она наклонилась ниже к нему, он чувствовал её дыхание, её плечо соприкасалось с его.

— Каллиопа…

— Да.

— Что ты делаешь?

Это просто фантазии.

— Пытаюсь рассмотреть поближе. Мне уже давно выписали эти очки, и мне, наверное, надо сходить к окулисту и купить новые, но у меня всё нет на это времени.

Она наклонилась ещё ниже к чертежам, но фактически придвинулась вплотную к Уайетту.

— Если наклонишься пониже, то ляжешь на мой стол.

Разве это будет не забавно? Ей было интересно, что бы сделал Уайетт, если бы она вскарабкалась туда? Может, это натолкнуло бы его на некоторые идеи? Ей было жаль, что на ней не было более сексуального наряда, — платья, например, вместо джинсов, заляпанных горячим шоколадом, и свитера, на который срыгнул малыш Райан. Совсем не чарующий образ.

Но все же она не собиралась так просто его оставлять. Она высоко застегнула молнию своей куртки, чтобы скрыть следы отрыжки, к тому же было достаточно темно, чтобы заметить пятна от горячего шоколада.

Она повернулась к нему лицом и оперлась о стол.

— Уайетт, ты ходишь на свидания?

Его глаза расширились:

— Что?

— Ты ходишь на свидания? Встречаешься... с женщинами?

Уайетт, чёрт побери, чуть было не проглотил язык. Откуда, чтоб её, она взялась? Он думал, она уехала, и он мог провести часок-другой за чертежами, чтобы убедиться, что они всё верно делают по проекту. Но тут Каллиопа постучалась в дверь трейлера, силой прорвалась внутрь, затем почти улеглась на все его чертежи и чуть было не забралась на него самого. Он сходил с ума от её запаха. Он был уверен, что, когда он подробно разъяснит ей детали проекта, она останется довольной и уйдет.

Но вместо этого её кудряшки ласкали его щеку, а её бедро терлось об его, а затем она резко развернулась и облокотилась на его стол, отчего в его голове появились такие мысли, о которых он даже не собирался думать: скажем, уложить её на свой чертежный стол.

Её зеленые глаза гипнотизировали его, а затем девушка спросила, ходит ли он на свидания.

Она выводила его из себя, а ведь это был всего лишь первый день проекта.

— Каллиопа...

— Нет, правда. Я знаю, что мы очень давно не виделись, но ты выглядишь не очень-то счастливым.

— Каллиопа, тебе лучше уйти.

Она, кажется, никуда не собиралась. Скрестила руки под грудью.

— Ты был с кем-нибудь после развода с Кэсси?

— Это тебя не касается.

— Это значит — нет. А почему нет? Прошло уже три года.

— Ты сейчас никуда не спешишь?

— Нет. А ты разве да?

Ему хотелось бы, чтобы ему было куда спешить.

— Если ты не спешишь, то мы могли бы с тобой куда-нибудь сходить.

У него не было никаких идей, что делать с этой женщиной. Она была словно бульдозер.

— Что?

— Ну, сходить куда-нибудь. То, чем обычно занимаются одинокие люди.

— Я знаю, что это значит. Ты меня на свидание зовешь?

— Ну, не совсем, но впрочем... Ты пойдешь со мной на свидание?

Каллиопа не дразнила его и не играла с ним. Она говорила совершенно искренне, когда попросила пойти с ней на свидание. И была так красива, что при виде её у него потели ладони, но она была сестрой Кассандры, и ни за что на свете, чёрт возьми, он никуда с ней не пойдёт.

— Нет.

Он предполагал, что это её сломит.

Вместо этого строптивица вздёрнула бровь, убрала упавшую ей на щеку кудряшку и продолжила настаивать на своём:

— Почему «нет»?

— Ты знаешь почему.

Она сделала шаг вперёд. Он — шаг назад, но трейлер был маленьким, и идти особо было некуда.

Кент врезался в стену. Она снова сделала шаг вперёд, и тут он вспомнил, как играл в шашки с братьями. Его загнали в угол, не оставив выхода, а если бы он сдвинулся с места, то его бы съел противник.

Он не смог вспомнить, почему это такая уж плохая идея, особенно когда Каллиопа двигалась на него, наклонив голову и исподлобья изучая его своими проницательными зелёными глазами.

— Не могу поверить, что такой большой грубый парень боится такую малышку, как я, Уайетт.

Затем она сделала шаг назад, её взгляд устремился ниже, на ту часть его тела, куда она не должна была смотреть. Когда она подняла глаза, то ухмыльнулась.

— Да знаю я, что у тебя там яйца. Может, тогда будешь мужиком и вспомнишь, что они у тебя есть? Когда вспомнишь, то уже тебе придется звать меня на свидание.

Она вышла из трейлера и захлопнула за собой дверь.

За всю свою жизнь Уайетт еще никогда не чувствовал себя таким обескураженным, сбитым с толку и откровенно раздражённым из-за женщины.

Нет яиц? Ни один мужчина не потерпит таких оскорблений от женщины.

Он ещё покажет ей, где у него яйца.

Нет, не покажет. Он вообще не собирался ничего показывать Каллиопе, особенно свои яйца. Если бы он был умнее, то просто бы проигнорировал её. Она была его клиентом, его наняли на эту работу и это всё, что ему нужно было делать.

Но сказать, что у него нет яиц? Он не мог этого вот так просто оставить.

Ни за что, чёрт возьми.

Глава 4

— И ты сказала ему, что у него нет яиц?

Тори откинула голову и засмеялась, заставив всех повернуть головы к ним.

Расположившись за столиком «Домика у озера», их любимого загородного ресторана, Каллиопа и Тори ужинали и обменивались сплетнями за неделю.

— Так и сказала.

Тори набрала полную вилку пасты и отправила её в рот. Пара парней у бара наблюдали, как Тори ест. Каллиопа всегда восхищалась красотой Тори, её рыжими волосами и убийственной фигурой. Мужчин притягивало к ней, но у Тори был иммунитет. Она словно не замечала, как они пялятся на неё. Вероятно, потому что была без ума от Броди Кента, хотя и не признавалась в этом. Она не понимала, почему Тори не проявляет открытого интереса к Броди. Он был как с обложки журнала, худой и сексуальный, и вдвоём они составили бы сногсшибательную пару.

— И что сказал Уайетт? — спросила Тори.

— Ничего, потому что я не дала шанса ему ответить. Я просто вышла из трейлера. Это было четыре дня тому назад, и с тех пор мы ни слова не сказали друг другу.

Тори откинулась назад и сделала большой глоток малинового чая со льдом.

— Он избегает тебя.

Каллиопа кивнула:

— Избегает так, что ты не поверишь. Он не заходит в центр, и всякий раз, как я выхожу посмотреть на стройку, он ныряет в трейлер, словно я застала его голым или что-то вроде того.

— Здорово, — сказала Тори. — Ты заставила его забегать. Должно быть, ты реально нравишься ему. Если бы ему было всё равно, он послал бы тебя в задницу или, того хуже, проигнорировал бы, просто пожал бы плечами и пошел бы заниматься своими делами. Тебе удалось его напугать, девочка.

Каллиопа отодвинула тарелку в сторону и сделала глоток содовой.

— Хотела бы я думать так же. Парень слишком уж напряжён.

— Разве я не знаю. Я одна из тех, кто каждый день работает с ним. В худшем случае он нуждается в том, чтобы кто-нибудь трахнул его.

Каллиопа вздохнула:

— Хотелось бы мне стать той, кто об этом позаботится.

— Понятия не имею, почему кто-то может захотеть трахнуть этого медведя. Терпеть его раздражительность и… кто знает, что может случиться.

Каллиопа точно знала, что её фантазии выходили за пределы возможного.

— Могу себе представить. Если у него не было девушки после моей сестры, то от всех подавленных желаний он просто готов взорваться.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Каллиопа усмехнулась:

— Понятия не имею, но разве это не забавно?

После ужина и девчачьей болтовни Каллиопа и Тори расстались. Было ещё рано, и погода держалась не по сезону теплой, так что Каллиопа решила сделать круг вокруг озера.

Ну ладно, может быть, ей хотелось проверить, дома ли Уайетт, ведь дом, который он построил для себя и Кассандры, находился недалеко от ресторана.

Каллиопа подъехала к дому. Технически это можно было расценить как преследование, но какого чёрта. Она не собиралась ломиться к нему в дверь. Ей просто нравился его дом.

Это было прекрасное место у подножья холмов, окружённое густым лесом и озером слева от дома. Он строил этот дом для себя и Кассандры, думая, что они никогда отсюда не переедут.

Двухэтажный, большой, уютный и великолепный, отделанный в голубых и серых тонах с белыми фронтонами.

Кассандра ненавидела этот дом. Она говорила, что он слишком большой, слишком удалённый. Она ненавидела леса, окружающие дом, жаловалась, что дом будет привлекать диких животных.

Ну да. В этом и была идея. Каллиопа могла себе представить, как разглядывает оленя, сидя на заднем крыльце и попивая кофе. Было бы это ужасным?

Их брак распался до того, как дом был достроен. Уайетт завершил стройку и переехал. Она была удивлена, почему он не продал это место. Для одного он был слишком велик.

Она никогда не знала двух людей, более не подходящих друг другу. Но они были так упрямы и полны решимости. Их отношения были с самого начала обречены на неудачу. Они хотели от жизни разного, но Кэсси хотела Уайетта, а Уайетт был без ума от Кэсси, и оба они были слепы.

Его грузовик был припаркован на подъездной дорожке, дверь гаража открыта. Уайетт был там и видел её приближение, так что не было никакого смысла притворяться, что он не заметил её. Она припарковалась за его грузовиком и вышла.

Владелец дома был под капотом прекрасной мощной машины — похоже, «Шевиль3». Какая-то из моделей «Шевроле». Машина была потрёпана и явно видела лучшие дни, но тень бывшей славы можно было разглядеть по тем частям, которые Уайетт уже восстановил. Она не очень хорошо разбиралась в машинах, но у этой был самый большой двигатель, который она видела. Он уже установил его и теперь шлифовал крыло, а его тело снова было потным, блестящим и пахло моторным маслом.

Что возбуждало.

— Она прекрасна. Твоя?

— Нет, украл. Подрабатываю на полставки.

Она прислонилась к стене гаража.

— Очень смешно, Уайетт.

Он поднял защитные очки и посмотрел на неё:

— Ты меня преследуешь, Каллиопа?

— Может быть, немного. Ты меня избегаешь.

— Слава богу, наконец ты заметила.

Он схватил банку пива и за три глотка выпил её.

Не испугавшись, она последовала за ним в дом.

Для такой большой площади здесь было удивительно мало мебели. Диван и кресло в гостиной, телевизор с большим экраном, и всё. Маленький кухонный столик и два стула. Всё выглядело так, словно было приобретено на гаражных распродажах.

Он пошёл на кухню и принес еще пива. Только одну банку.

— Я бы выпила. Спасибо, что предложил.

Он нахмурился, вернулся на кухню, взял ещё и протянул ей.

— Спасибо.

Она взяла пиво, ожидая увидеть, как он направляется в гараж. Он не ушел, вместо этого сделал несколько больших глотков и прислонился к столешнице, так что она взяла барный стул, открыла пиво, сделала глоток и повернулась, чтобы осмотреть дом.

Он был ошеломительный, несмотря на отсутствие мебели. Высокие потолки с натуральными деревянными балками. Плитка и светлые деревянные полы. Деревенский, располагающий к себе, хотя и нуждающийся в коврах и мебели, дом был построен руками опытного человека, потратившего время на детали, начиная от тщательно сложенного каменного камина до резных балясин в основании лестницы.

Она повернулась обратно и встретила взгляд Уайетта, направленный на неё.

— Дом удивительный, Уайетт. Могу я осмотреть его весь?

— Зачем?

— Потому что если он весь такой, как гостиная, то у меня просто дух захватывает.

Уайетт не хотел, чтобы Каллиопе нравился дом. Он не хотел показывать его ей. Но, чёрт возьми, что-то внутри него заставило его оттолкнуться от столешницы и пойти.

Она потихоньку последовала за ним, бормоча своё одобрение всему, мимо чего они проходили.

Где-то по пути она сняла пальто. На ней был надет свитер, плотно облегающий тело и подчёркивающий её грудь, и джинсы, настолько узкие, что казались нарисованными. Он собирался очень постараться не замечать всего этого, хотя понимал, что уже поздно.

Сосредоточься на доме. Она просто хочет осмотреть дом. Быстрая экскурсия — и она уйдет.

Только экскурсия не получалась быстрой, потому что время от времени она останавливалась, чтобы провести пальцами по обшивке, декоративной балке или дверной ручке — маленькие штрихи, которые он специально продумывал, а Кассандра даже не заметила.

Никогда не ценила.

Каллиопа заметила. Оценила.

Что-то внутри него сжалось, когда она остановилась на лестнице осмотреть, как переплетались узоры на дереве. У него заняло неделю сделать эту лестницу. Ему хотелось что-то элегантное, но крепкое, что-то прекрасное, чтобы оценила Кассандра, и ещё, чтобы лестница прошла испытание временем — и, возможно, кучей детей.

Кассандра просто прошла по ней и не сказала ни слова.

— Это как музыка, — прошептала Каллиопа, а её пальцы слегка погладили дерево. Их взгляды пересеклись, и её губы дрогнули: — Это удивительно, Уайетт. Ты, должно быть, потратил на неё месяцы.

Он не знал, что сказать, поэтому просто повернулся и начал подниматься наверх, слушая звук её шагов позади себя.

Спальня была единственный местом в доме, куда он купил приличную мебель, хотя к тому времени, как он закончил дом, они с Кассандрой уже развелись. Он купил большую кровать, потому что был большим парнем, и двуспальный матрас, а изголовье и подножье кровати он сделал сам, выпуская гнев и разочарование, вырезая закрученные узоры в дереве.

Каллиопа наклонилась и обвела рисунок кончиками пальцев.

— Так красиво. И кровать такая огромная. — Она повернулась к нему и подняла бровь. — Для твоего гарема?

— Смешно.

Она заглянула в ванную и ахнула:

— О, боже мой! Я сегодня же перееду и буду жить в твоей ванной.

Он не смог подавить улыбку, войдя в дверной проём, и прислонился к косяку.

— Ванная на четверых. С гидромассажем. И этот падающий душ — Уайетт, это грязно и сексуально. Хотела бы я прямо сейчас раздеться и опробовать его.

От такого разговора и промелькнувшей фантазии его член затвердел. Он уже представлял её голой, и струи всех четырех душей направлены на неё, пар окутывает их обоих, пока он руками и ртом исследует её тело...

Да. Этот мысленный поток необходимо прекратить. Он развернулся и вышел из комнаты, решив занять мозг математикой, пока эрекция не спадёт.

Делая глубокие вдохи и выдохи, он дошёл до лестницы.

— Я всегда хотела жить в большом доме, — сказала она, схватившись за перила. — Я фантазировала, что я простолюдинка, — конечно, которой я и была. Что меня отдали в рабство, но однажды я встречу принца, и он влюбится в меня и отвезет в свой огромный замок, где мы поженимся, заведём детей и будем жить долго и счастливо.

Когда он ничего не ответил, она, засмеявшись, повернулась к нему и поправила очки на носу.

— Я была большой поклонницей Золушки.

— Очевидно, да.

— И конечно же, ты видел дом, в котором я росла. Он мало похож на замок.

Да, он видел этот дом. Две спальни, примерно тысяча квадратных футов4. Маленький, построенный в пятидесятых. Родители Каллиопы по-прежнему жили в том же доме, который купили, как только поженились... Она жила в бабушкином доме.

— У родителей никогда не было много денег, но мы любили друг друга и были семьей. Этого было достаточно.

— Для тебя, вероятно.

Не для Кассандры. Она всегда жаловалась на то, что хотела бы уйти из того похожего на коробку дома, как она его ненавидела и как тесно ей там было. Он задумывался, проводила ли она столько времени в его доме... и с ним... больше из-за того, что хотела убежать или потому, что ей действительно хотелось быть с ним.

Он задумывался о многих вещах. К примеру, почему он построил этот огромный дом со всем, чего бы хотелось Кассандре... а она возненавидела всё это.

Каллиопа словно почувствовала его мысли и положила руку ему на плечо:

— Ты не можешь изменить прошлого, Уайетт. Ты должен его отпустить.

— Да, но это оно не хочет отпускать меня.

Она отошла от перил и встала перед ним:

— Может быть, это ты недостаточно отвлекаешь себя. Займи свою голову еще чем-то, кроме моей старшей сестры.

— Например, чем? Её младшей сестрой? Для меня это уж слишком похоже.

Она откинула голову назад, но вместо гнева он увидел её обычную ослепительную улыбку:

— Тебе нужно научиться разделять меня и Кассандру. Я не она.

Нет, она не Кассандра. Кассандра всегда обижалась. Она никогда не была счастлива, всегда была угрюмой и любая мелочь могла расстроить её.

Уайетт только и делал, что грубил Каллиопе. А она была мила с ним.

Он провел пальцами по её щеке.

— Ты не можешь быть настоящей.

Её грудь приподнялась, когда она вздохнула:

— Я настоящая. И чёрт возьми, ты наконец разглядел меня.

— О, я достаточно тебя разглядел.

Её губы изогнулись:

— Да? И что?

— Я заметил, что ты сводишь меня с ума.

— Снова. И как?

Приглашение было очевидным. Один шаг, и она окажется в его объятиях. Он так хотел поцеловать её, что облизнул губы. Она посмотрела на его губы, потом обратно в глаза, давление в джинсах стало почти невыносимым.

Прошло чертовски много времени с тех пор, как он был с женщиной. Чёрт, с тех пор как он целовался или прикасался к женщине.

А эта женщина особенно сводила его с ума.

И она была неверным выбором.

Вместо того чтобы сделать шаг навстречу, он отступил.

— Мне нужно возвращаться к машине.

Он поймал вспышку разочарования, прежде чем она сменила его на улыбку. Он сделал ей больно, хоть и не хотел. Но он не мог быть таким, как ей хотелось. Он не подходил ей. Ей нужен мужчина с открытым сердцем, тот, кто оценит её и сможет полюбить. Кто-то, кто не разочарован и не озлоблен.

Не он.

— Каллиопа.

— Всё в порядке. Мне в любом случае нужно домой.

Они спустились вниз. Она взяла своё пальто со столешницы и сама надела. Если бы он был джентльменом, он помог бы ей.

В данный момент он не мог вести себя как джентльмен, потому что, если бы подошёл к ней ближе, она не покинула бы его дом сегодня. Он хотел бы видеть её голой и под душем, и так быстро, что у неё закружилась бы голова. И, после того, как он снял бы кипящее внутри него напряжение, он никогда не увидел бы её снова.

Да, неподходящий парень для неё.

Он поправил джинсы и последовал за ней в гараж. Девушка обернулась лицом к нему, и он снова сделал шаг назад.

Она заметила это, и её губы изогнулись:

— Увидимся позже.

Каллиопа села в машину и выехала с подъездной дорожки, и он только тогда сообразил, что всё это время не дышал. Он не был уверен: оттого, что хотел, чтобы она ушла, или потому, что ему хотелось, чтобы она развернулась и пошла обратно.

Он чертыхнулся, запустил пальцы в волосы и повернулся к машине. Потом взял наждачную бумагу в попытке перенести свою сексуальную фрустрацию на крыло машины.

Глава 5

Погода резко изменилась, непривычное тепло позднего ноября испортили тёмные тучи и сильный ветер, который, казалось, с лёгкостью проникал сквозь толстый слой одежды и тяжёлое пальто. Предчувствие снега повисло в воздухе, и Каллиопа задалась вопросом, сколько работы над пристройкой будет сделано к моменту, когда погода совсем испортится.

Уайетт и его рабочие закончили каркас и последние несколько дней занимались крышей.

Когда они с этим закончат, то возьмутся за гипсокартон. Каллиопа надеялась, что они всё завершат до того, как пойдёт снег.

Ей уже пришлось переместить детскую игровую в другую секцию, чтобы Уайетт мог сделать проём в уже существующей стене для двери, и в целях безопасности нельзя было заходить в нынешнюю игровую до окончания работ. А это значило, что они ютились, как сельди в бочке, в другой игровой. Было не так уж и плохо, пока стояла тёплая погода и персонал мог вывести детей побегать на улицу, чтобы израсходовать накопившуюся энергию. Но как только пошёл снег, они снова торчали взаперти все вместе.

Этого она не ожидала.

Марси сегодня приболела, а это значило, что Каллиопа была на замене с трёхлетками. Прямо сейчас она выводила их во двор — идеальное место наблюдения за Уайеттом и его командой, которая занималась гипсокартоном.

Ветер был порывистым. Она сдвинула шляпу пониже, чтобы прикрыть глаза. Дети скакали вокруг и пищали от радости. Она замерзала. Ветер был северным и, казалось, проникал прямо под джинсы.

Ну и где те уютные пятнадцать градусов тепла? Она хотела, чтобы погода наладилась. Но погода не особо волновала Уайетта, который работал на крыше в футболке с коротким рукавом. От этой мысли она поёжилась ещё сильнее.

Ей хотелось, чтобы у неё было время облокотиться на изгородь и понаблюдать за ним, вот только нужно было не спускать глаз с детей; он и его рабочие почти уже закончили крышу и скоро пойдут внутрь, и она потеряет их из виду.

Как же плохо. Она действительно получала удовольствие оттого, что смотрела на него.

— Мисс Каллиопа, Джеффри не хочет уступать мне место на качелях.

Она взглянула вниз на веснушчатое личико Лоуренса и улыбнулась:

— Не хочет, да?

Лоуренс покачал головой. Она взяла его за руку.

— Давай посмотрим, что можно сделать, хорошо?

Уайетт сделал большой глоток из кувшина с водой, пытаясь не смотреть на Каллиопу с детьми.

Трудно было не остаться под впечатлением от того, как она умело управлялась с группой из пятнадцати малышей, которым было по три или четыре года. Они были неугомонными, дико кричали и носились на детской площадке. Но, когда она наклонялась и звала кого-нибудь из них, она полностью овладевала их вниманием.

Она не повышала голоса, всегда улыбалась... точно так же, как и с ним.

И она играла с малышами. Она не стояла над душой, как надзиратель. Она бегала по двору вместе с ними, карабкалась на площадке и визжала так же громко, как и они. Когда дети начали её щекотать, она упала и рассмеялась, затем поднялась и принялась их догонять, пока они хихикали.

Он был готов поспорить, что сегодня днём они будут отлично спать.

Каллиопа, несомненно, любила свою работу. Хотя для неё это была вовсе и не работа. Было видно, что она любила детей, и это было для неё больше чем просто работа.

Совсем не такая, как её сестра, просто день и ночь. Кассандра относилась к детям так, словно они были заразной болезнью. Она не хотела их заводить, хотя он не знал этого, когда женился на ней.

Они всегда хотели разных вещей от жизни. Как он только мог не видеть этого?

Хватит. Он отогнал мысли о Кассандре, и сделать это ему было намного проще, чем обычно.

Он собирался пойти внутрь центра, чтобы начать работу из уже существующей игровой через только что проделанный дверной проём, а это значило, что ему не удастся спрятаться от Каллиопы.

Он нажал на кнопку звонка у парадного входа. Бэт («Вышибала», как он её называл) открыла дверь и окинула его взглядом.

— Мне нужно в игровую.

Она открыла дверь.

— Идите по полиэтилену, а то заляпаете весь пол грязью.

Он улыбнулся, услышав бесцеремонный тон. Он напомнил ему самого себя.

— Да, мадам.

Дети столпились в проходе, остановившись, чтобы поглазеть на него.

— А вы кто? — спросил маленький мальчик. У него были темные вьющиеся волосы и зелёные глаза, поверх которых он носил очки. Если бы у Каллиопы был сын, то выглядел бы он примерно так.

Он опустился на корточки.

— Я Уайетт. Я строю здесь новую комнату.

— У вас есть молотки и всякое такое?

— Да, есть.

Маленькая девочка подошла к нему:

— Вы грязный. Мисс Бэт должна была вас помыть, прежде чем пускать внутрь.

Уайетт поднял взгляд на Бэт, которая боролась, чтобы подавить самодовольную ухмылку.

— А ещё вам надо помыть ботинки, — сказал другой мальчик.

— Мисс Каллиопе всё равно, если вы придёте грязным. Она любит грязь.

— Она тоже часто пачкается. Она даже в грязи с нами играет.

Повсюду раздавались смешки, а затем дети убежали прочь, когда интерес к нему стал угасать. Он выпрямился и прошелся до конца коридора. Уловил краем глаза Каллиопу в другой комнате, в окружении десятка детей. Она сидела на полу и играла в кубики. Девушка взглянула вверх, поправила очки, улыбнулась и помахала ему.

Он не мог сдержать улыбки, которая тронула его губы, и непроизвольно он помахал в ответ.

Не мог он не чувствовать и тепла, которое наполнило его, когда он заметил, как зажглись её глаза при виде него.

Да, она была сестрой Кассандры. И что с того? Её, несомненно, влекло к нему, и только одному Богу было известно, как сильно он желал её, вопреки логике и здравому смыслу.

Но что может быть нелогичного или неразумного в желании быть с весёлой, искрящейся, дружелюбной и очевидно любящей детей женщиной? Разве Каллиопа не была той женщиной, с которой он всегда хотел быть, прежде чем соблазнился ослепительной красотой её сестры?

Может быть, он опасался, что яблоко от яблони недалеко падает? Она не была похожа на Кассандру — может быть, только на одну восьмидесятую. Для Кассандры было бы проще умереть, чем показаться на людях с грязными отпечатками ладоней на джинсах или мела на лице. Она не потратила бы и пяти минут на то, чтобы раскрашивать или читать книгу для кучи трёхлетних детишек, сидя на полу. Испачкаться не входило в список развлечений Кассандры.

Он бы не отказался поваляться в грязи вместе с Каллиопой. Мысль об этом заставила его напрячься и покрыться потом, несмотря на низкую температуру.

Он позволил страху и неудаче управлять собой так долго, что забыл все основные инстинкты. Например, как общаться с женщиной. Как пригласить её на свидание. Как позволить чувствам захватить себя и поддаться им.

Почему Каллиопа не была просто случайно встреченной им женщиной? Это всё бы упростило, потому что каждый раз, как он смотрит на неё, он проводит параллель с Кассандрой, и все ужасы его прошлого спешат к нему.

Это всё в его голове, а не в реальности. Каллиопа не имеет ничего общего с развалом его брака. Может быть, пришло время разделить сестёр, думать о Каллиопе как об индивидуальности и дать себе гребаную паузу?

Но прежде всего он на работе. Он сосредоточил своё внимание на гипсокартоне и позволил Каллиопе на некоторое время отойти на задний план.

Несколькими часами позже его бригада отправилась домой, а он всё ещё был в центре и решил, что ему тоже надо отправляться на ночёвку. Они закончили с гипсокартоном. Его ребята повесили брезент снаружи, чтобы убедиться, что плохая погода не разрушит их работу.

Уайетт вышел в соседнюю комнату через дверь и у окна остановился как вкопанный.

Снаружи было темно... и бешено валил снег. По его догадкам, уже намело где-то фут.

Он схватил свой телефон. Восемь вечера. Не удивительно, что его желудок начал урчать.

Чёрт, и о чём он только думал, и почему Каллиопа не пришла к нему сказать, что ей нужно закрыть центр?

Он увидел, что в её офисе горит свет и направился туда.

Она сидела к нему спиной, изучая что-то в своём компьютере и яростно стуча по клавишам.

— Ты всё еще здесь.

Она подпрыгнула, затем повернулась на стуле.

— Уайетт, ты меня до смерти напугал. Тут было так тихо, и я видела, что ты всё ещё работаешь, хотя остальные уже ушли, поэтому я решила тебе не мешать.

Он прислонился к дверному косяку.

— Могла бы сказать мне.

Она пожала плечами и поправила очки на переносице:

— Мне в любом случае надо делать отчеты. Я не против поработать допоздна.

— Там снега выпало с фут.

Её глаза расширились.

— Правда? — Она встала и подняла жалюзи в офисе. — Вот это да-а-а! Я знала, что сегодня может пойти снег. Но не подозревала, что он повалит так сильно и быстро.

И вот теперь ему выпал шанс в кои-то веки перестать быть сволочью.

— Ты что-нибудь ела?

Она подняла полупустой пакетик с арахисом.

— Перекусила. А ты?

— Нет.

— Ну тогда ты, наверное, уже не прочь уйти отсюда. Я закрыла парадный вход на ключ. Я тебя выпущу.

Она взяла ключи.

— Ты не уходишь?

Она остановилась напротив него в дверном проёме.

— Ухожу, но мне нужно выключить компьютер и забрать свои вещи.

— Я подожду тебя.

— Уверен?

— Я подожду. Иди выключай компьютер и бери пальто.

— Окей. Спасибо.

Она вернулась к своему столу и склонилась над компьютером. Он наслаждался видом её задницы, пока она собиралась. Каллиопа свернула пакетик с арахисом, засунула его в выдвижной ящик и взяла пальто, сумку и ключи.

— Мне нужно везде свет выключить, а потом я буду готова идти.

Уайетт последовал за ней, пока она выключала свет, проверяла двери, чтобы точно быть уверенной, заперты ли они, и проводил до входной двери. Он взял её пальто, и на этот раз помог надеть. Она бросила на него взгляд, пока продевала рукава.

— Лучше застегнись. Сильный ветер.

Улыбнувшись ему, она последовала его совету.

— Спасибо.

— У тебя есть перчатки и шапка?

— Да. В машине.

Он покачал головой, потянулся к своему пальто, вытащил свою шапку, надел ей на голову и отдал свои перчатки.

— Надень пока эти.

Девушка посмотрела вначале на перчатки, потом на него:

— А как же ты?

Он усмехнулся:

— Я довольно крепкий парень. Думаю, справлюсь.

Уайетт ухаживает за ней? Вот это шанс. Каллиопа не знала, что на него нашло, но не собиралась спрашивать его о таком редком даре, как его хорошее настроение.

Она натянула перчатки, хихикая оттого, как перчатки, больше размера на три, чем ей нужно, болтались на её руках. Ей пришлось сжать пальцы, чтобы перчатки не упали, пока Уайетт открывал дверь.

Ветер с силой ударил в открытую дверь, наметая снег на Каллиопу. Уайетт поддержал её за спину, помогая выйти.

— Ух ты, настоящая буря! — сказала она.

Уайетт взял у неё ключи, захлопнул и запер дверь, затем, приобняв Каллиопу, помог спуститься по лестнице. Она пожалела, что не взяла из машины свои сапоги, но никак не ожидала такого эпического снежного шторма. А теперь снег попал ей в теннисные туфли и в носки и промочил ноги.

Было трудно идти — по крайней мере, ей. Уайетт был обут в рабочие сапоги и не испытывал никаких сложностей. Он взял её за руку и повел её к тому месту, где стоял её маленький, засыпанный снегом автомобиль.

Она посмотрела на машину.

— Это займет некоторое время. Я оставила лопату в багажнике.

— Ты не сможешь выехать. Мы поедем на моем грузовике.

Снег уже запорошил его волосы. Он падал так быстро, что она почти ничего не видела и не собиралась спорить с Уайеттом. Он повел её на боковую улицу, где была припаркована его машина. Каллиопа приложила усилия, чтобы туда добраться, и это полностью исчерпало её силы. К тому времени, как он открыл дверь и помог ей залезть внутрь, её джинсы и ноги были мокрые и замерзшие, а сама она дрожала так сильно, что стучали зубы.

Он завёл машину, включил обогреватели на полную мощность, а потом отправился наружу очищать скребком окна, пока она сидела внутри. Её стопы и лодыжки свело от холода.

Она должна вернуть ему шапку и перчатки. Температура на улице стремительно падала, а он с голыми руками и без шапки. Должно быть, он уже замерз.

Он залез внутрь и посмотрел на неё:

— Пристегнись.

Она кивнула, заметив его покрасневшие руки.

— Ты должен взять у меня перчатки.

— Я в порядке. Я привык работать на улице при любой погоде.

Он включил передачу и осторожно начал отъезжать от тротуара. Грузовик начало заносить, но Уайетту удалось с ним справиться. Дорога стала опасной, уже намело сугробы, и снег продолжал падать с такой скоростью, что даже включённые на полную дворники не могли разогнать белую мглу со стекла.

Каллиопа сидела тихо, позволив Уайетту сконцентрироваться на дороге. Он повернул направо и направился дальше по узкой улице. Она была рада, что её дом находится в нескольких кварталах от центра, но сейчас даже это расстояние казалось большим, учитывая коварство дороги. На улице не было больше ни одной машины. Ужасная буря. Он свернул к её подъездной дорожке, и она порадовалась, что тут не было горки.

— Приготовила ключи? — спросил он, заглушив двигатель.

Она уже сняла перчатки и протянула их обратно Уайетту.

— У меня в руке.

Уайетт взял у неё ключи.

— Я открою дверь. А ты надень перчатки обратно. И не выходи из машины, пока я не приду за тобой. У тебя же нет сапог.

— Ты останешься у меня? Дорога дальше будет ещё хуже.

Он посмотрел на неё взглядом, означающим «ты же шутишь, да?», каким иногда парни смотрят на девушек, когда девушка сомневается, сможет ли парень что-то сделать... например, забраться на гору.

— У меня полноприводный грузовик. Я уверен, что справлюсь.

Но она, как сумасшедшая, продолжала волноваться, как же он поедет.

— Я сварю суп.

— Обязательно.

Она улыбнулась и подождала, пока он обойдет вокруг машины и откроет её дверь, мгновенно задрожав снова от порыва холодного ветра и летящего на неё снега. Они совершили безумный рывок к её двери — такой, какой могут сделать два человека, проваливающиеся в снег. Уайетт отпер дверь, и они ввалились внутрь. Он захлопнул дверь и запер её.

Она, вздрагивая от холода, стянула шапку, пальто и промокшие теннисные туфли.

— Мне нужно переодеться.

Уайетт стоял на ковре перед входной дверью и смахивал на снеговика.

— А я пока постою тут и оттаю.

Она засмеялась:

— Нет. Снимай куртку и проходи на кухню. Я переоденусь и сварю кофе, а потом примусь за суп.

Она побежала в спальню, сняла мокрую одежду, схватила сухие носки, потом быстро забежала в ванную посмотреть на себя в зеркало.

Ох, ух. Она протерла очки от мокрых капель растаявшего снега, в любом случае не было времени сушить волосы, так как она не думала, что Уайетт будет ей признателен, если она потратит время на душ и мейкап.

Больше всего он сейчас хочет кофе и домашний суп, а не гламурную девчонку.

Каллиопа уложила мокрые кудряшки, как смогла, обула тапочки и пошла на кухню.

Она вдохнула, когда входила:

— Пахнет кофе.

— Я полазил по твоим шкафчикам и устроился как дома.

В животе у неё все перевернулось от теплоты.

— Я рада. Прости, что так долго.

— Ничего страшного. Не думал, что нужно дожидаться тебя, когда я прекрасно могу сам заварить кофе.

Он налил ей чашку. Она полезла в холодильник.

— Сливки?

— Да.

— Сахар?

— Нет, спасибо.

Она схватила с кухонного стола сахарницу, насыпала полную ложку сахара в чашку, перемешала и посмотрела на него.

Никогда на её кухне не было мужчины. Время от времени она с кем-то встречалась, но никогда не приглашала их домой, и уж точно, чёрт возьми, никто из них не варил кофе для неё на её кухне.

Вид высокого и поджарого тела Уайетта, расслабленно сидевшего за кухонной стойкой, немного дезориентировал её. Он был такой большой, а её кухня такой маленькой.

И, говоря о кухне...

Она сделала глоток кофе и отставила чашку в сторону.

— Давай я начну варить суп, который обещала.

— Ты не обязана это делать.

Она наклонилась, чтобы достать кастрюлю, и улыбнулась ему.

— Конечно, должна. Я проголодалась.

Она поставила кастрюлю на плиту, потом полезла в морозильник за куриным бульоном, весьма довольная, что он оказался под рукой.

Она поставила контейнер в микроволновку, чтобы разморозить, затем открыла холодильник, тоже радуясь, что сходила вчера в магазин.

— Что я могу сделать, чтобы помочь?

— Как ты по части обращения с ножом?

Он подошел к раковине и засучил рукава, чтобы вымыть руки.

— Эксперт.

— Хорошо.

Она положила сельдерей и морковку на разделочную доску.

— Начинай резать.

Пока он занимался этим, она положила курицу в кастрюлю, добавила немного чеснока, имбиря и специй. Вскоре суп закипел, она отправила в духовку буханку хлеба, чтобы подогреть, а потом добавила в бульон морковь и сельдерей, которые нарезал Уайетт.

У неё было несколько минут, пока суп доваривался, а хлеб подогревался, так что она вернулась к своему кофе. Уайетт сидел за столиком, который она купила на гаражной распродаже.

— Ты арендуешь этот дом? — спросил он.

Она покачала головой:

— Нет, это мой.

Он поднял бровь:

— Правда? Этот и центр?

— Ну, этот крошечный. Только одна спальня. Но это то, что мне хотелось, когда я переезжала сюда.

— Почему не апартаменты? Я имею в виду, ты же молодая и одна. Думаю, квартира с несколькими комнатами подошла бы тебе лучше.

— Это пустая трата денег каждый месяц.

Он засмеялся:

— Многие молодые люди так делают.

Она сделала еще глоток кофе.

— Ты говоришь так, словно мне шестнадцать, и ты — мой отец. Мне двадцать шесть, и я хотела вложить деньги. Я купила этот маленький домик, похожий на коробку из-под крекеров, потому что это всё, что я могла себе позволить.

Когда моя бабушка умерла, половина денег перешла мне, и я точно знала, что хотела с ними сделать, — вложить в детский центр. Но ещё я хотела дом, чтобы не тратить каждый месяц деньги на квартиру. Я нашла этот. Он маленький, но разве мне нужно больше?

Я одна, детей нет, мужа нет, бойфренда нет. Так что для первоначальной инвестиции это было как раз то, что нужно.

Он смотрел на неё с непроницаемым выражением лица, так что она не могла сказать, о чём именно он думал.

— Что?

— Ты удивила меня.

Она повернулась, чтобы помешать суп.

— Да? Чем?

— Я всегда думал о тебе как о ребенке. Но ты не ребенок. Ты выросла.

— Я уже давно выросла, Уайетт. Может быть, в прошлый раз ты понял это.

— Да, я догадывался.

Она чувствовала на себе его взгляд, но не обернулась. Он мог просто посмеяться над тем, что она сказала.

Суп и хлеб, наконец, были готовы, Каллиопа накрыла на стол, и они сели есть, пить и, что самое удивительное, они действительно разговаривали.

Уайетт рассказал ей об успехах в строительстве дополнительной комнаты в центре, а также о других проектах, которыми занималась его компания. Она могла сказать, что он действительно любил семейный бизнес, хотя казалось, что его братья раздражают его.

— Я понимаю, семейные отношения… — сказала она, когда они перебрались после завершения трапезы в гостиную.

Она налила им по бокалу её любимой зимней слабости... бренди. Может быть, ей удастся напоить его и воспользоваться шансом.

— Семья может подкинуть тебе испытаний, но в глубине души, я знаю, ты любишь своих братьев.

Он кивнул и покачал бренди внутри стакана:

— Они испытывают моё терпение — я уверен — половину моей жизни. Броди дразнит, а Итан подстрекает его. И оба они наваливаются на меня.

— Скорее всего раздражение достигает цели, потому что ты склонен к нему.

Он наклонил стакан в её сторону.

— Люди, говорящие мне подобные вещи, всю жизнь сожалеют об этом.

Она откинулась на диване и усмехнулась ему:

— Хорошо, что я знаю, что твой лай опасней, чем твой укус.

— Ты уверена в этом? Я не кусал тебя... ещё.

Ого. И откуда только это? Это была самая что ни на есть сексуальная атака, и Каллиопа чуть было не воспламенилась на месте. Жар пылал в каждой частичке её тела. Казалось, вся комната была в огне, или, быть может, все дело было в ней самой или в том, как её прожигал взгляд Уайетта. Её соски стали твёрдыми, и всё её женское естество кричало от радости.

У неё не было ни малейшей идеи, что сказать, хотя обычно она за словом в карман не лезла.

Уайетт поставил бренди, затем встал.

— Ну, мне надо идти.

Она откупорила содовую.

— Что? Ты спятил? Там два фута снега. Ты никуда сегодня не уйдешь.

Он изогнул бровь:

— Ты вздумала меня держать тут, словно пленника?

— Так и будет, если тебе в голову придёт ещё одна глупая идея наподобие того, чтобы ехать в такую погоду.

— Снег утром не кончится, Каллиопа.

— К завтрашнему дню дорожные службы, которые будут всю ночь работать, уже расчистят снег и посыплют дороги солью. Они будут в более приличном состоянии, чем сейчас. А что, если ты увязнешь в снегу по дороге домой? Не думаю, что сегодня много желающих тащить тебя на буксире. Я уверена, что застряло много машин.

Он одарил её подозрительным взглядом.

— Мы живем не в мегаполисе. Я могу позвонить Роджеру. У него два аварийных тягача в городе, и он мог бы меня дотащить.

Она скрестила руки.

— Ну или ты мог бы воспользоваться здравым смыслом и не быть одним из тех идиотов, которые сегодня на дороге.

— Я думаю, ты пытаешься меня здесь задержать в своих злодейских целях.

Она рассмеялась.

— Ага, пятьдесят восемь моих килограммов строят планы... — она взглянула поверх него — девяноста твоих?

— Девяносто восьми.

— Так ты почти вдвое меня тяжелее. Уверена, если я наброшусь на тебя, то сшибу с ног.

Она увидела, как сжались его челюсти.

— Ты можешь попытаться.

— Правда могла бы?

В комнате определённо стало жарче, и сексуальные намеки витали вокруг, как сумасшедшие летучие мыши.

Она подумала, что могла бы сразу перейти к делу, но было бы чудесно, если бы инициативу ради разнообразия проявил Уайетт.

Она устала быть тем, кто вечно делает первый шаг.

Наконец он всё же присел и откинулся на диване.

— Предпочел бы, чтобы ты перестала называть меня идиотом.

— Так как очевидно, что ты сел и решил остаться, я воздержусь от дальнейших оскорбительных комментариев по поводу твоего рассудка.

Она взяла его пустой стакан.

— Как насчёт добавки?

— Найдется пиво? Это дерьмо слишком сладкое.

— Конечно.

Она наполнила свой стакан, пока ходила, протянула ему пиво, и села обратно на диван, подогнув под себя ноги.

— Хочешь посмотреть телевизор?

— Я не особый любитель телика.

— Я тоже.

Он изучал её. Она опустила стакан.

— Что ты делаешь по вечерам? — спросил он.

— Читаю. Я обычно жутко выматываюсь, когда добираюсь до дома, ужинаю, принимаю горячую ванну и лежу, отмокаю какое-то время, затем устраиваюсь поудобнее с хорошей книжкой и обычно быстро вырубаюсь.

— Дети выматывают, да?

Она рассмеялась:

— Да, иногда они такие.

— Почему ты решила открыть дневной детский центр?

— Всё просто. Я люблю детей. Так было всегда, с тех пор как я устроилась на свою первую работу няней, когда была ещё подростком. Я всегда знала, что хочу заниматься чем-то связанным с детьми.

Что-то промелькнуло в его глазах.

— А почему ты не стала учительницей?

— У меня есть степень по дошкольному образованию, я думала о том, чтобы стать учительницей, но малышня вечно вьёт из меня веревки и не дает уйти. Я работала во многих дневных центрах, пока была в колледже, и моя карьера естественным образом стала развиваться в этом направлении. Я начинала своё обучение под руководством директора недалеко от моего колледжа и работала сама директором в Небраске несколько лет. Когда мне подвернулась возможность выкупить долю у мисс Бэтти, я ухватилась за неё, потому что теперь могла владеть своим собственным бизнесом, и это был шанс найти себя.

— Это много работы.

Она кивнула:

— Да, но это благодарная работа. Коллектив просто великолепный, а я чувствую, что делаю что-то важное. Я не могу представить, насколько переживают родители, которым приходится оставлять своих малышей, чтобы пойти на работу. Мне нравится думать, что я хоть немного успокаиваю их нервы тем, что они знают: за их детьми хорошо присматривают.

Он сделал большой глоток пива. Ей нравилось смотреть, как двигался кадык, нравилась его небольшая щетина, ей было интересно, каково это — ощутить её на своём лице... и на остальных частях тела.

Снова краткая вспышка жара полоснула её изнутри.

Ей на самом деле надо было прекратить думать о сексе, особенно о сексе с Уайеттом. Особенно когда Уайетт сидел на расстоянии меньше метра от неё. Он побоялся, что она могла наброситься на него? Не так далеко от правды.

Кент поставил пустую пивную банку на стол. Она поднялась.

— Я принесу тебе ещё.

Он схватил её за руку.

— Я знаю, где у тебя холодильник. Я могу сам принести себе пива, если захочу. Тебе не надо за мной ухаживать.

— Я не против.

Он отпустил её руку, и она поспешила на кухню. То, что ей было нужно, — минута-другая, перевести дыхание. Она открыла холодильник, чтобы прохладный воздух охладил её лицо. Она сделала глубокий вдох, пытаясь утихомирить своё бушующее либидо.

Господи, Каллиопа. Тебе же больше не шестнадцать. Держи себя в руках.

Она встала, закрыла дверь и, когда обернулась, вскрикнула, увидев, что Уайетт стоял прямо там.

— Что ты тут делаешь? — спросила она.

— А мне интересно, какого дьявола делаешь ты. Ты чертовски долго рассматриваешь содержимое холодильника, не думаешь?

— О... э-э-э… Ну я не совсем это делала.

Он положил руку на дверь холодильника, совсем рядом с её плечом.

— Да? И что же ты делала?

— Ну, конечно же, искала это.

Она передала ему пиво.

Он взял у неё банку.

— Ты немного странная, Каллиопа.

— Я предпочитаю слово «причудливая».

Она обошла его и направилась обратно в гостиную, понимая, что он идёт прямо за ней.

Разве она этого не хотела? Чтобы он побегал за ней?

Так почему она внезапно так оробела?

Скорее всего, потому что ей не хватало опыта. У неё никогда не было очереди из кавалеров, гоняющихся за ней.

Одно дело заигрывать с Уайеттом, ведь она была вполне уверена, что он не поведется.

А теперь он заинтересовался? Да, это уже совсем другая история!

Он был настоящим мужчиной. Справится ли она с ним?

Она выдохнула и принялась за бренди.

— Каллиопа.

Она подняла на него взгляд:

— Да?

— Хочешь, я поеду?

Она покачала головой:

— Нет. Я не хочу, чтобы ты уходил.

— Но тебе неудобно. Да и мне тоже.

Чёрт. Она всё испортила. Засомневалась. Но она была не из тех, кто сдается.

Каллиопа наклонилась вперед:

— Я не привыкла приглашать мужчин в дом.

— Никогда?

— Ох... нет.

Она никогда не приводила парней домой. Это было так... интимно. Да, у неё был секс в колледже, но тогда это была комната Стива. Потом был один раз в мотеле с Бобби. Но нет, она никогда не приводила мужчин домой. У неё никогда не было длительных отношений, потому что она была не способна... выдержать ни одного из парней.

— Так ты девственница?

Она вскинула голову:

— Нет.

Его губы скривились:

— Ага, по тебе видно, что ты набралась опыта.

Он встал и отправился на кухню.

Теперь, уже раздражённая, она последовала за ним.

— Можешь говорить о чём угодно, но не о моём... опыте.

Он швырнул пустую пивную банку в мусорное ведро, затем повернулся к ней лицом.

— Милая, ты как ягненок, который встретил волка.

Она изогнула бровь:

— А ты большой страшный серый волк, я полагаю?

Он ухмыльнулся:

— Всё верно поняла.

— Думаешь, я с тобой не справлюсь?

— Я знаю, что ты со мной не справишься.

— Испытай меня.

Он рассмеялся и прошел мимо неё:

— Не думаю, что это нужно.

Теперь она взбесилась. Он обращался с ней как с ребенком.

— Тебе нравятся более опытные женщины.

— Мне вообще не нужна женщина.

— Лжешь. С самого первого момента, как мы встретились, ты пытаешься скрыть, что я привлекаю тебя. Но так как я сестра Кэсси, ты отступил, потому что у тебя какое-то дурацкое убеждение, что мы с ней одинаковые.

Он окинул её взглядом с головы до ног, его глаза блуждали по её телу.

— Каллиопа, ты совсем не такая, как Кассандра. Ни во внешности, ни в поступках, ни в чём.

Она знала, что он чувствовал к Кэсси. Это не было оскорблением.

— Так ты перестал сравнивать меня с моей сестрой?

Он поднял руки вверх:

— Поднимаю белый флаг. Ты выиграла.

Она скривила губы:

— Ну, не знаю, Уайетт. Кажется мне, мы оба выиграли. Так почему бы не взять то, что ты хочешь — что мы оба хотим, — и перестать сражаться?

Её сердце колотилось, пока она стояла в центре комнаты, положив руки на бедра. Ничтожное расстояние разъединяло их, но она не собиралась нарушать дистанцию. Если он её хочет (а она знала, чёрт возьми, что он хочет), то пускай сам сделает первый шаг.

Он смотрел на неё сверху вниз. Он был взбешён, на неё или на себя, она не знала. Откровенно говоря, ей было всё равно. Сейчас или никогда, больше она его никогда не попросит.

Он подошёл к ней двумя быстрыми шагами и заключил в объятия.

А затем он замялся, его губы были всего в нескольких сантиметрах от её.

Не уходи. Только не снова.

Он впился в неё взглядом, и она чуть было не осела на пол. Она поняла по его горящему взгляду, что в этот раз он не уйдет. Когда он поцеловал её, от первого прикосновения его губ у неё перехватило дыхание.

Она зажглась пламенем, а тело взорвалось диким огненным жаром.

Глава 6

В этом поцелуе не было нежности. Не было сладкого соблазна. Это была самая настоящая атака. Уайетт взял её в захват, одной рукой прижимая за соблазнительную попку к своим бёдрам. В то время как он овладевал её губами, Каллиопа вздрогнула, почувствовав эрегированный член, такой твердый, в полной готовности. Его язык проскользнул внутрь, и она застонала, изогнулась, запустила руку в его волосы и схватила их, пока сплетались их языки.

От нахлынувших чувств у неё закружилась голова. Мягкость его губ контрастировала с колючей щетиной, которую она ощущала на своем лице, и стальной твердостью его тела. А когда он стал ласкать её грудь, большим пальцем поглаживая сосок, она зажмурилась от нескрываемого удовольствия.

Он оторвался от её рта, его глаза были тёмными и полными голода.

— Скажи «нет».

Она заморгала:

— Что?

— Скажи мне, чтобы я ушел.

— Нет.

Он попятился назад. Она схватила его за руки.

— Я не это имела в виду. Не уходи.

Он стал взъерошивать пальцами волосы.

— Если я не уйду сейчас, то останусь до утра.

Она тяжело дышала, её груди казались болезненно тяжелыми, её возбуждение трепетало от потребности в нем, а он захотел устроить дискуссию прямо сейчас?

— Это общая идея, Уайетт.

— Если я останусь сегодня, то буду спать в твоей постели. С тобой.

Она поборола желание сказать, что они не очень-то много будут спать, но вместо этого промолчала, а её грудь тяжело вздымалась от силы её дыхания.

— Мы можем вернуться к той части, где мы целовались? Мне очень нравится то, как ты меня целуешь.

— Я просто хотел, чтобы ты была уверена.

— Я уверена. И спасибо. А теперь поцелуй меня.

Улыбку, которой он её одарил, любая здравомыслящая женщина назвала бы опасной. Он снял с неё очки и опустил вниз, положил свою руку на её затылок и притянул ближе.

Он застыл, его губы были всего в нескольких сантиметрах от неё:

— Ты сводишь меня с ума, Каллиопа.

Она положила ладонь ему на грудь.

— Поверь мне. Чувства взаимны.

А затем их губы снова соприкоснулись, и это было похоже на фейерверк. Да-а-а! Он действительно умел целоваться.

Уайетт, без сомнений, был потрясающий. Её пальцы сжались, ноги ощущались как желе; она была чертовски рада, что он был достаточно мускулист, потому что она буквально упала на него, успев сделать вдох перед поцелуем, пока он подавлял её своей мужественностью. Она вдыхала его запах: смесь чистого воздуха с улицы, бренди и пива.

Когда Уайетт поднял её на руки так легко, словно она почти ничего не весила... она почувствовала себя маленькой и женственной и решила, что ей нравится это ощущение.

Он прошел до конца коридора и наклонился, чтобы открыть дверь в спальню, нашел выключатель и включил свет, затем положил её посередине кровати, лёг на неё сверху, снова впился поцелуем, от которого она стала извиваться в нетерпении. Каллиопа хотела снять одежду, ей нужно было ощутить его голое тело рядом со своим.

Она просунула руки между ними, потянув его за рубашку.

Уайетт поднялся, не отпуская её и оседлав её бёдра, и начал расстегивать рубашку. Она положила руки ему на бёдра и наблюдала, как он стягивает фланелевую рубашку и майку, открывая её взору обнажённый торс.

Она глубоко вздохнула. Широкие плечи, накачанные мышцы на груди и руках, плоский с кубиками пресса живот, который появился не из-за посещения спортзала раз от раза, как она думала, а честным и упорным трудом. Каллиопа провела руками вдоль его живота и затем спустилась ниже, где мягкая линия волос исчезала в джинсах. Она принялась за застёжку его ремня, но он скинул её руки и прижал к кровати.

— Но ты ведь ещё не раздет.

— Сначала ты.

Он задрал её свитер, оголив живот, наклонился и поцеловал его.

Ощущение от его губ на коже было таким же воспламеняющим, как и его поцелуи. Она задумалась о том, существовало ли самовозгорание. Ей не хотелось чрезмерно возбуждать его до того, как они займутся сексом. Но, когда она увидела, как он целует её живот, постепенно поднимая её рубашку вверх, а руку направляет чуть левее, её сердце начало колотиться так сильно, что она была уверена, что он мог слышать его. Она знала, что он должен был чувствовать это, потому что сердцебиение отдавалось рикошетом сквозь её тело.

— Приподнимись, — попросил он, и она выгнулась так, чтобы он смог стянуть рубашку через её голову.

Он улыбнулся и положил руку на её грудь, которая была скрыта лишь бюстгальтером из тонкой ткани, купленным на распродаже. Да, чёрт возьми, знай она, что сегодня вечером будет заниматься сексом с Уайттом, она бы надела более дорогое нижнее белье. Про себя она отметила, что купит сексуальное белье, чтобы быть во всеоружии в будущем. А будущее у них точно будет, потому что каждое прикосновение его пальцев и рук к её телу было таким, словно к ней никогда не прикасались. Её соски заострились и стали твердыми, а дышала она так, словно задыхалась от жары. Уайетт стал поглаживать большим пальцем поверх бюстгальтера, и она начала извиваться.

— Скажи мне, чего ты хочешь.

Она подняла взгляд и встретилась с ним глазами, увидела в них его настойчивость, голод и желание. Ну да. Он собирается возбудить её ещё до того, как закончится ночь.

— Я хочу чувствовать твои руки и губы на себе.

Он запустил руки под её спину и поднял, моментально расстегнул застежку и спустил лямки на плечи, затем снова уложил её. Он пристально смотрел на нее, не двигаясь и не прикасаясь.

— Ты прекрасна, Каллиопа.

Вспышка жара растекалась по её телу, пока он продолжал смотреть на неё так, словно она была богиней или кем-то, кто был близок к этому. Она никогда не считала себя особенно сногсшибательной, но она не была и отвратительной. Она была обычной привлекательной девушкой. Она поддерживала свою фигуру — уж самому Богу наверняка известно, сколько калорий в день сжигаешь, когда бегаешь за детьми. Но её сестра была настоящей красоткой в их семье, и Уайетт был на ней женат.

Но всё же, когда его взгляд так горел и она видела вожделение в его глазах — самую честную мужскую оценку, она знала, что он не сравнивал её с Кассандрой. Желание, которое он ощущал, было только для неё.

Она приподнялась и положила руку на его челюсть, возбуждаясь оттого, как его бородка щекочет ладонь.

— Я думаю, что ты тоже очень сексуальный, Уайетт.

Он обхватил её грудь ладонью, затем наклонился и взял сосок в рот. Она задохнулась от чистого удовольствия, смотрела, как он посасывает её сосок, лижет его, дразнит своим языком. Это чувство выстрелом отдалось вниз, в её киске, и она закусила губу, чтобы не начать стонать. Она слишком долго не была с парнями.

И вправду, с парнями. Вот кем они были, в то время как Уайетт был мужчиной. Мужчиной, который знал, как обращаться с женским телом. Мужчиной с бесконечным терпением. Он не стремился как можно быстрее сорвать с неё одежду, чтобы сразу перейти к действию. Он преклонялся перед её телом, ласкал её соски, дразня её так, что она впадала в абсолютное беспамятство, безумное до такой степени, что теряла голову, не могла дышать и извивалась без всякого стеснения.

И когда она подумала, что больше не выдержит, то он поцеловал её так сильно и страстно, что она забыла обо всём. Она потеряла себя, растворившись в поцелуе, в ощущении его губ. Она подалась вперёд, чтобы коснуться его нежных губ, провести рукой по линии его скул и зарыться пальцами в его мягкие волосы, разделяя их на пряди, чтобы потом из всех сил держаться за них, пока он ласкал и целовал её грудь до тех пор, пока она не потеряла счёт времени.

Каллиопа нашла забавным и сексуальным, как он провёл пальцами по её ребрам и животу, спустился к джинсам, легко расстегнул кнопку и молнию.

Он даже не потрудился стянуть с неё джинсы, а просто просунул руку в них и прикоснулся к её киске, чем вызвал у неё протяжный стон, который она не сумела сдержать. Она была горячей, влажной и с готовностью ожидающей секса... как все несколько последних недель. Каллиопа напряглась, выгнувшись под его прикосновением, встречая его взгляд, когда оргазм накрыл её, а он накрыл её рот своим, поглощая её стоны.

Уайетт обнимал её, пока она не успокоилась, потом, сняв её джинсы и трусики, он снова поглаживал её тело, прижавшись своими губами к её, возбуждая её снова и снова.

Она никогда не знала никого похожего на него, такого горячего, хотя она и понимала, что он уже долго сдерживает себя. Но она потеряла себя оттого, что он делал с ней, и, после того как он подарил ей второй оргазм, полностью расслабилась.

Когда он встал с кровати, чтобы снять джинсы и боксёры, она перевернулась на бок и, прикусив нижнюю губу, изучала его совершенное прекрасное тело. Повернувшись, она вытащила упаковку презервативов из прикроватной тумбочки.

Он выгнул бровь:

— Есть регулярно приходящие и уходящие мужчины?

Она засмеялась:

— Ха. Никогда. Но я надеялась на тебя, поэтому посчитала нужным приготовиться.

Он положил руки на бёдра, и, боже мой, он был великолепен. Сильный, суровый, красивый. Она вытащила презерватив из коробки, он надел его, подошёл и раздвинул её ноги.

Он замер, наблюдая за ней, пока его член входил в неё.

Это было прекрасней всего, что она могла представить себе: как он заполняет её, увеличиваясь внутри неё.

Они подходили друг другу во многих отношениях, особенно в этом.

На этот раз она не сдерживалась, вскрикивала от чистейшего удовольствия, от ощущения каждого движения.

Он откинул волосы с её лица, целуя скулу, нос, губы, поцелуй перешел в глубокий, такой же глубокий, как и его движения, когда он входил в неё. Она закинула ноги ему на спину и приподняла бёдра.

Они прижимались друг к другу, что-то бормотали и целовались, пока страсть разгоралась между ними. Сжимая руки, Каллиопа отдавала столько же, сколько и Уайетт, понимая, что, возможно, это единственный шанс показать ему, что он значит для неё, — сколько значит для неё то, куда их привело взаимное притяжение. Он двигался в ней, неустанный в своем стремлении доставить ей удовольствие. Она и не думала, что способна на такое, пока он входил в неё, сдерживая себя до тех пор, пока она не кончит, она, наконец, громко вскрикнула, и он следом за ней, скользнув рукой под неё, чтобы крепче прижать к себе, пока он вздрагивал, уткнувшись лицом в её шею.

Каллиопа провела рукой по его спине и волосам, не в силах поверить, что это произошло на самом деле. Когда он откатился в сторону, то потянул её вслед за собой, прижав к себе спиной.

Она подумала, не чувствует ли он неловкости. Уайетт был так тих, но он поцеловал её затылок, поласкал её руку и лениво и игриво обхватил её грудь, вызвав тем самым её улыбку.

Он молчал... и она чувствовала, что он не заговорит... так что она понимала, что ей придётся самой нарушить тишину.

— Что ж. Это было довольно хорошо.

Его рука замерла.

— Довольно хорошо?

— Да. Для первого раза, и вообще.

Он перевернул её к себе, и она улыбнулась ему.

— Не смешно.

Она засмеялась:

— Думаю, так и было. Уайетт, ты почти убил меня. Я кончила три раза. И не думаю, что может быть лучше, чем было.

Она поняла, что он борется с собой, но в конце концов его губы изогнулись в высшей степени удовлетворенной мужской улыбке:

— Еще рано. Доверься мне. Будет лучше.

Он наклонился и поцеловал её, и она вздохнула, потрясённо осознав, что готова снова.

Это могло продолжаться всю ночь.

Уайетт покинул дом Каллиопы рано утром до восхода солнца.

Она лежала на животе в кровати, зарывшись под одеяло. Её лицо горело, локоны рассыпались по подушке.

Он никогда не видел ничего красивее.

Она выглядела такой горячей. И он знал, что такой она и была. Он мог бы снова сбросить с себя одежду, забраться в постель и, разбудив, снова заняться с ней любовью.

Вместо этого он закончил одеваться и вышел из дома тихо, как мог, чтобы не разбудить её.

Похоже, он не будет говорить с ней. Встречаться с ней. Предстоит неизбежный разговор о том, что это больше не повторится никогда.

Один раз — и то плохо. Хотя разве они сделали это один раз? Больше похоже, что три.

Он завел грузовик, давая ему прогреться, пока он разгребал снег. По крайней мере, пара шагов по земле. Чертовски хороший снегопад, но уборочные машины трудились всю ночь, так что дороги выглядели прилично. Он подумал, что это отлично, хотя сомневался, что все заведения сегодня откроются, в том числе и дневной центр Каллиопы.

Он залез в машину и легко тронулся. Проехался по замёрзшему бугру на снегу и без проблем выехал на улицу.

Главные дороги были почищены лучше, чем боковые. Ему надо было заехать в офис, проверить, кто там, но он решил, что лучше ему поехать домой, принять душ и перекусить.

Ему надо было оставить ей записку.

Ага. Он не такой парень. И она это поняла. Она умная. Хотя это было грубо — просто так уйти.

Опять же, ей надо привыкать к его грубости.

В конце концов, она была так мила, что пригласила его к себе прошлой ночью. Накормила его. Чёрт, она переспала с ним.

И вот он запросто ушёл от неё этим утром.

Это почти делало его подонком. Превращало в парня, которым он был раньше. Парнем, который женился на Кассандре.

Может быть, ему стоит прекратить так себя вести.

К тому времени, как он заехал в свой гараж, он решил, что слишком много самоанализа ему совсем не на пользу. Это крайне вредно для него. Он сделал себе кофе, сел за кухонным столом и, глядя на сугробы во дворе, подумал, чем же он, чёрт возьми, займётся.

Прямо сейчас он мог бы быть в постели с Каллиопой.

Вместо этого он дома.

Где он один.

Было что-то на хрен долбанутое в способе, которым он принимал решения.

Глава 7

Каллиопа сдунула выбившуюся прядку волос с лица: она убирала игровую комнату, пока годовалые детки улеглись на тихий час. Дневной центр был закрыт только один день, но на детей, очевидно, повлияла снежная лихорадка — они были сегодня взбудоражены и полны энергии. Она была уверена, что сегодня родители были просто счастливы вернуться на работу и оставить своих одичавших малышей на её попечении. Самое плохое, что за пределами игровой комнаты всё было завалено снегом, так что придётся продержать детей в комнате целый день.

Бок о бок с Уайеттом и его людьми, которые работали внутри.

Вчера, когда она проснулась, его уже не было. Обычно она спит чутко, но, должно быть, она была полностью вымотанной и не услышала, как он одевался и уходил. К тому же они не спали почти всю ночь, и время проводили не за неторопливой игрой в карты. Она покраснела, вспомнив, чем они занимались ночью.

Сегодня он приветствовал её кивком головы, вернувшись к своему обычному грубому поведению.

Да, это не было «отвали». У неё есть что сказать ему в конце сегодняшнего дня. Она не какая-нибудь мышь или тряпка, которая будет сидеть сложа руки и терпеть подобное.

Она считала минуты, пока заберут последнего ребенка и все работники разойдутся. Уайетт задержался после того, как оба его парня ушли. Она улыбнулась им обоим, пожелала доброй ночи, потом закрыла за ними дверь и направилась в новое крыло, настроенная на серьезный разговор на тему «как ты обращаешься с женщиной, после того как провел ночь, восхищаясь её телом».

Дверь в будущую игровую комнату была закрыта, чтобы никто из детей не смог туда пробраться. Она открыла её одновременно с Уайеттом.

Он посмотрел на неё сверху вниз. Нахмурился.

— Все ушли? — спросил он.

— Да.

— Вовремя.

Он развернул её в комнату, подальше от сквозняка на стройке, и закрыл дверь. Потом прислонил её к стене коридора и прижался всем телом.

— Я ждал этого весь чёртов день.

Он прижался губами к её рту, стирая весь гнев, который она накопила после того, как он покинул её вчера. Поцелуй был невежественный, страстный и нуждающийся, отзывающийся внизу её живота.

Она таяла в его объятиях, но нашла в себе силы положить руки ему на грудь и нежно оттолкнула его.

Он отстранился, его губы были влажные от поцелуя. Ей хотелось схватить его за волосы и притянуть обратно, но она сдержалась.

— Что всё это значит? — спросила она.

— Поцелуй?

— Да.

Его взгляд переместился на её губы.

— Я думал об этом целый день. Вчера тоже.

— Ты мог провести вчерашний день со мной, вместо того чтобы ускользать из моего дома, пока я сплю.

— Да, об этом. Мне жаль. Я не должен был вот так уходить. Это было глупо и опрометчиво. Я должен был позвонить, но, когда я ушел как засранец... я просто не смог.

Что-то новенькое. Извинения?

— Хорошо.

Он оперся ладонями о стену над её головой.

— Каллиопа, я не очень хорош для всего этого.

— Для чего?

— Для отношений. Женщин. Общения с ними. Я пытаюсь быть лучше, но, вероятно, не буду. Ты должна знать об этом и можешь, если хочешь, изменить свое мнение обо мне.

Её губы изогнулись. Как для извинения, всё это было полным дерьмом, если быть честной. Но она не могла просить большего.

— Всё хорошо, Уайетт. Я понимаю.

Он поднял бровь:

— Всё? Я прощён?

— Всё.

— Слишком просто.

Она засмеялась:

— Не лучшая идея говорить об этом женщине.

Он прислонился лбом к её лбу.

— Дерьмо. Я говорил тебе, что не очень хорош в этом.

Она обхватила его лицо руками.

— Нет, это не так, но, если ты честен со мной, я смогу справиться со всем остальным. Кроме того, ты прекрасно целуешься, и за это прощают много грехов.

— Да? — он наклонился ближе, взялся за петли на её джинсах и развернул её в направлении её кабинета.

Когда они добрались туда, он снова прижал её к стене, снял с неё очки и положил к себе в карман.

Может быть, она старомодна, но ей нравится его пещерное обращение.

— О да.

Он коснулся губами её губ, его дыхание превратилось в горячую ласку, пока его язык прикасался к её нижней губе, а потом, с явным намерением добить её, обнял и притянул к себе. Его губы начали целовать её в полную силу до тех пор, пока она не забыла о вчерашнем. Всё, о чём она могла думать, — так это только о том, что происходит прямо сейчас и о том, что они тут одни и дверь заперта.

Он опустился на пол, притянув её сверху, хотя она и не сопротивлялась, желая продолжить то, на чём они остановились накануне ночью.

— Как-то это неправильно, — сказала она, пока он убирал её волосы с лица.

— Никогда не занималась этим на работе?

Она усмехнулась:

— Я работаю в дневном центре. Тут не много горячих парней, объявляющих охоту на меня.

Он расстегнул пуговицу на её джинсах и опустил молнию.

— Это плохо. Они должны были выстроиться в очередь перед дверью.

И тут же компенсировал неуклюжесть своих ранее произнесенных слов. По её телу разлилось тепло, вероятно, связанное с тем, как он ласкал её и притрагивался к ней. Он снял её теннисные туфли, потом стянул джинсы и трусики.

К тому времени, как он снял её рубашку и лифчик и избавился от своей собственной одежды, она начала хихикать. Уайетт нахмурился.

— Это не повод для шуток, — сказал он.

— Я никогда раньше не оказывалась голой на работе.

Он вытащил презерватив из кармана своих джинсов.

— Тебе надо практиковать это чаще.

Она повернулась в его сторону:

— Ох? У тебя есть такая привычка?

— Да. Я всё время разгуливаю по стройке нагишом. Разве ты не видела меня в новостях?

Она обхватила его за плечи:

— Осторожнее, Уайетт, а то я подумаю, что у тебя есть чувство юмора.

— Не волнуйся. Оно показывается нечасто.

Он посадил её сверху себя и потянулся к её груди, и весь смех испарился, когда она наклонила голову и потеряла себя в волшебстве его рук.

Уайетт не собирался делать этого. Всё, чего он хотел сегодня, — это поговорить с Каллиопой, застать её одну, чтобы он смог извиниться за то, что повёл себя, как осёл, когда сбежал вчера. Но, когда она открыла дверь, разъярённая и раздражённая, а совсем не грустная, он, увидев её такой, забыл всё, что хотел сказать.

Гнев был ей к лицу, её щеки раскраснелись, а глаза поблёскивали.

Единственное, чего ему хотелось, — поцеловать и обнять её.

Хорошо, может быть, это было его навязчивой мыслью с тех пор, как он вчера ушел из её дома.

Но теперь она сидела на нём верхом, обнажённая. Он даже не знал, видел ли он когда-либо что-то столь же прекрасное, как её тело, сочный и яркий румянец, появившийся от возбуждения, когда она запрокинула голову, а он ласкал и дразнил её соски большим пальцем.

Она покачивалась на нём, заставляя его впадать в бесконечную агонию, — в ту, которая доставляет удовольствие. Погрузившись в неё, он установил с ней связь самым что ни на есть первобытным образом, притягивал её к себе, чтобы взять сосок в рот, прикоснуться к ней внизу, чтобы она смогла ощутить то, что чувствовал он.

Ему нравилось, как она реагирует, как смотрит на него, и он знал, что она связана с ним так же, как и он с ней. Каллиопа цепко сжимала его плечи, когда двигалась на нём, поднимаясь и опускаясь, а когда достигла оргазма, удерживала эту связь, впившись в него ногтями; её глаза расширились, и она крепче сжала его. Он положил ладонь ей на шею и устремился вместе с ней в полёт, теряя себя в её глубинах.

Какая-то часть него не была к этому готова... к этой связи, которую он ощутил между ними. В последний раз женщиной, к которой он привязался, была Кассандра. И это кончилось не слишком хорошо.

Каллиопа была словно ураган, дикий и непокорный. Он не был уверен, что сможет приручить её, но ему хотелось посмотреть, что она ещё выкинет, и прямо сейчас он просто не мог сопротивляться ей. Она была красивой, она немного пугала, но он не мог уйти от неё.

— Я проголодалась, — сказала Каллиопа, отстраняясь от него, чтобы взглянуть ему в глаза. — Ты любишь пиццу?

Он усмехнулся:

— Звучит неплохо.

— Как насчёт «Риззони»?

— А может, пойдём к тебе и закажем на дом? Чем меньше одежды, тем лучше.

Она лукаво взглянула:

— Опасно кушать пиццу голышом.

— Я люблю рисковать.

Она слезла с него и стала подбирать свою одежду.

— Ты в деле, но поторопись. Я жутко хочу есть после секса.

Он схватил свои джинсы.

— Я уверяю, что закажу гигантскую пиццу. Тебе она точно понадобится.

Глава 8

— Вечеринка запланирована на шестнадцатое число, — сказала Тори, вывешивая объявление рядом с меню.

Встречи с коллегами в «Кент Констракшнс» нравились ему меньше всего, но бизнесом нужно было заниматься.

Он всегда доверял Тори заниматься обсуждением ежегодной праздничной вечеринки. Как офис-менеджер, она каждый день вела бизнес-дела так же хорошо, как и финансисты. А он предпочитал выбираться из офиса и работать своими руками.

К сожалению, если Тори назначала собрание, нужно идти. Ей, может быть, и чуть за двадцать, но она очень серьёзная. Когда она начинает рычать, вы прибежите, иначе крики не прекратятся.

Уайетт взял информационный листок и посмотрел на него.

— Полагаю, на этой вечеринке будут кормить.

Она закатила глаза.

— Нет. Мы подадим сельдерей и морковку. Наши клиенты предпочитают кроличью еду.

— Ха.

— У нас будет ростбиф, курица и паста. Еще закуски и бар, хотя я немного вздрагиваю про мысли об открытом баре.

— Мы с этим справимся, — сказал Броди.

— Это ты сейчас так говоришь. Подожди, пока чек увидишь. Это сезон отпусков. Люди налегают на выпивку.

— Сама-то ты тоже любишь выпить, пьянчужка, — поддразнил Броди. — Придётся ли мне перекидывать тебя через плечо и везти домой, как в прошлом году?

Тори посмотрела на него.

— Это был дерьмовый год. И мне только исполнился двадцать один год. И больше такого не повторялось, так что я буду тебе признательна, если ты не будешь напоминать об этом снова.

Губы Уайетта дернулись.

— Я всё вижу, — сказала Тори, словно у неё глаза были и на затылке. — Не смей ухмыляться.

— Я не улыбаюсь. Ты же знаешь. Для этого у меня слишком плохой характер.

Тори повернулась на стуле и, прищурившись, посмотрела на него.

— Ты почти всегда в хорошем настроении. Что, чёрт возьми, с тобой происходит?

Итан пододвинул свой стул ближе к Уайетту, разглядывая его, словно в поиске клещей или чего-то ещё.

— Ты как-то изменился. В чём дело?

— Я знаю, в чём дело, — Броди откинулся назад и скрестил руки на груди. — Он трахался.

— Что? — глаза Тори округлились. — Как случилось, что я не в курсе?

— Ты имеешь в виду, что я знаю что-то, чего ты не знаешь? Какого чёрта, Тори? Где ты была всю неделю?

— Заткнись, Броди, — взгляд Тори сконцентрировался на Уайетте. — Что происходит?

Дерьмо. Он знал, что нужно было утром идти сразу в дневной центр, а не сидеть на этом собрании.

— Ничего не происходит, а даже если и да, то это не ваше дело.

— Так, он точно трахался, — усмехнулся Итан. — Кто она?

— О. Я знаю, кто она, — сказала Тори. — И почему она ничего не рассказала мне, очень скоро это будет темой моей беседы с ней.

— Кто она? — спросил Броди.

Тори ничего не ответила, только понимающе улыбнулась Уайетту.

— Ох, — сказал Итан. — Это Каллиопа Эндрюс.

Уайетт поморщился.

— Вау. Придерживаешься семьи? — спросил Броди.

— Заткнись, Броди, — сказала Тори. — Это не наше дело. Давайте продолжать собрание.

— Эй, это ты начала. Так что теперь мяч у нас, и мы подаём. — Итан толкнул его локтем. — Итак... одна сестра...

Уайетт остановил Итана взглядом:

— Не продолжай. Я серьёзно, Итан.

Итан пнул его кресло и поднял руки:

— Эй, я просто шутил.

Броди наклонился к Тори:

— Слегка чувствительный.

— Я не грёбаный глухой, ты, идиот.

— Я серьёзно, Броди, — сказала Тори. — Нам нужно прекратить. Это касается только Уайетта и Каллиопы. Не нас.

Итан хмыкнул:

— Кому я могу рассказать? Кроме Райли, конечно. А она всему городу.

— Не важно.

— Тебе она нравится? — спросил Броди.

Тори посмотрела на него. Он знал, что Тори и Каллиопа были подругами. Он должен быть поаккуратней в выражениях.

— Снова скажу, это не твоё дело.

Он понимал, что будут проблемы, если хоть одно слово выйдет отсюда: люди начнут говорить, что он встречается с сестрой своей бывшей жены. Он мог доверять братьям и Тори... но остальным? Он не хотел делать из этого предмет для сплетен. После развода разговоров было более чем достаточно. С тех пор его не волнует, что скажут другие, но у людей могло быть своё мнение на то, что происходило между ним и Кассандрой. И не всегда правильное.

Люди могут думать, что, чёрт возьми, им хочется думать, но он не хочет, чтобы они трепались о Каллиопе. Лучше, если они не будут знать о них двоих.

Если бы он был умнее, то положил бы конец разговорам прямо сейчас, прежде чем разлетятся сплетни.

Они закончили собрание, и Уайетт схватил свои вещи.

Броди остановил его:

— Эй.

Он повернулся к брату:

— Что?

— Знаешь, мы просто дразнили тебя. Если ты хочешь встречаться с Каллиопой, это твоё дело.

Уайетт кивнул.

— Если кто и имеет право пожить и повеселиться, Уайетт, то это ты. И если тебе для этого нужна Каллиопа, пусть так и будет.

— Всё не так просто. Она — сестра Кассандры.

— Ну и? А если ты её хочешь...

— Снова не всё так просто.

— Почему? Тебя волнует, что подумают люди, что они скажут?

Он ничего не ответил.

Броди нахмурился:

— Пошло оно. Мы за тебя. Семья должна держаться вместе, и мы пнём любую задницу, которая посмеет открыть рот. Каллиопа классная. И, чёрт, мужик, сейчас ты более расслабленный, чем за все эти годы. Речь о том времени, что ты пропустил без развлечений. Если она причина оставить всё позади, не дай остановить себя.

Он кивнул:

— Я подумаю об этом. Спасибо.

Он вышел за дверь, залез в свой грузовик, бросив куртку на пассажирское сиденье.

Возможно, Броди прав. Может быть, он просто слишком волнуется.

И опять же, он знал, на что похожи сплетни в маленьком городе. Он знал, что его семья сплотится вокруг него.

На самом деле он беспокоился не об этом. Всё, что люди могут сказать, что они прошепчут или на что намекнут, с него как с гуся вода. Он прошёл через это после развода.

Но у Каллиопы здесь своё дело. Она общается с семьями маленьких детей. Пересуды и сплетни могут затронуть как её, так и её бизнес.

И к этому он не может быть равнодушен.

Каллиопа встала и приложила руки к спине, разминая напряжённые мышцы.

Что за бесконечно длинный день. Она была рада, что сегодня пятница и что неделя закончилась. Всё, чего она хотела, — принять горячую ванну, хороший ужин и её мужчину. И массаж от этого мужчины. Она задумалась, можно ли попросить Уайетта помять ей спину. Может, она сможет, используя свои женские хитрости, заставить его сделать массаж.

Или она могла бы просто раздеться. Это точно убедит его.

Опять же, они не строили совместных планов на сегодня или на выходные. Она просто предположила, что они увидятся. Он приходил к ней, или она приходила к нему почти каждую ночь на протяжении последних двух недель.

Уайетт и другие ребята покинули крыло примерно час назад, и Каллиопа подумала, что найдёт его в трейлере за бумагами. Она закрыла центр и направилась туда, нахмурившись, когда увидела, что свет в трейлере не горит. Она потянула дверь. Закрыто.

Хм. Она обошла трейлер и не увидела его грузовик.

Он уехал. Ничего не сказав ей.

Хорошо, может быть, он спешил, и у него не было времени предупредить её. Она надеялась, что всё в порядке.

Приехав домой, она бросила пальто и сумочку на диван, схватила телефон и набрала его номер, пока снимала обувь.

Он ответил с третьего звонка.

— Привет, — сказал он.

— Всё в порядке?

— Да. Почему что-то должно случиться?

— Я искала тебя после закрытия. Подумала, может, ты в трейлере, но ты просто уехал.

— Да. Не было времени. Пришлось вернуться в офис.

— А, хорошо. — Она села за кухонный стол. — Какие планы на сегодняшнюю ночь?

— Я думал поработать над машиной.

— О, понятно, — она отчётливо слышала отказ в тоне его голоса. — Что насчёт завтра? Вышел новый фильм, и я умираю, как хочу его посмотреть.

— Не думаю. У меня есть пара дел, которые надо успеть.

Боль и раздражение закружились в её пустом желудке, вызывая тошноту.

— Хорошо. Я поняла. Тогда увидимся в понедельник.

— Окей. До встречи.

Она отключила телефон и бросила его на стол, сердясь на Уайетта и на себя.

Нет. Не на себя. Определённо на него. У них были отношения. Они провели вместе три недели. Это позволило ей сделать предположения. Он был счастлив, чёрт возьми. Он просто не мог развернуться и бросить её без объяснений.

Объяснений, которые она заслужила.

Она пошла в ванную и встала под душ, смывая этот день, а вместе с ним и раздражение. Как только немного подсушила волосы, взяла телефон и набрала Тори.

— Ты сегодня занята? — спросила прямо.

— Я собиралась сделать домашний педикюр. Нет ничего более захватывающего, чем это.

Каллиопа засмеялась, и это было именно то, что было ей нужно.

— Устроим сегодня девичник?

— Звучит потрясающе, — сказала Тори. — Что ты придумала?

— Еда и много «Маргариты».

— Бинго. Я в деле.

Они договорились встретиться в городе в их любимом мексиканском ресторане. Она накрасилась, надела узкие джинсы, ботинки на высоких каблуках и сексуальный шёлковый топ вместо свитера, в котором была в дневном центре.

Сегодня ей нужна вечеринка.

«El Partido» был популярным рестораном, особенно по выходным. В маленьком городке немного развлечений. Вы идёте поесть, или в бар, или в кино. Были ещё, конечно, боулинг и каток, если вы настроены на активное времяпрепровождение.

Каллиопе хотелось выпить, и она знала, что Тори всегда поддержит её план повеселиться в городе.

Они начали с «Маргариты», сидя за стойкой бара, ожидая, когда их посадят за столик. Судя по длинной очереди, это могло занять какое-то время.

— Я не видела тебя... вечность, — сказала Тори, её длинные серьги коснулись шеи, когда она повернулась на барном стуле, жонглируя полным фужером. — Я соскучилась.

— Я тоже. Прости, что не виделись так долго. Я была занята.

Тори подняла брови:

— Да? Занята чем? Или я должна спросить... кем?

— Что ты знаешь или что ты думаешь, что знаешь?

Тори невинно взмахнула ресницами.

— Я только знаю, что Уайетт в последнее время стал не такой сварливый. Он даже улыбался. И шутил. Мы уж подумали, что настал конец света.

Губы Каллиопы изогнулись:

— Ну, рада за него.

— И ты говоришь, что его хорошее настроение в последние три недели никак не связано с тобой.

Каллиопа фыркнула:

— Я не ответственна за его настроение.

— Ой-ой. Он разозлил тебя. Что он сделал?

— Ничего. Он также не влияет на моё настроение.

— Что за бред. Рассказывай.

И она рассказала, начиная с первой ночи до сегодняшней.

Тори положила руку на барную стойку и отпила «Маргариту», выражение её лица поменялось, когда рассказ подошёл к концу.

К тому времени, как Каллиопа закончила, Тори нахмурилась:

— Вот же жопа.

— У него есть право на собственное пространство.

— Чушь. Он виделся с тобой каждую ночь, а потом внезапно рассказывает тебе о работе над машиной и какими-то странными «другими делами»? Нет. Тут что-то ещё.

— У него больше никого нет. Он почти сделал невероятное, переспав со мной.

Тори фыркнула и жестом показала сделать им еще по коктейлю.

— Ну и что? У мужика была серьёзная засуха. Отсюда его трёхлетнее плохое настроение. Слава Богу, появилась ты и положила этому конец.

— Да.

— Ну, и как секс?

— Тори!

Тори выпрямилась на своём стуле.

— Что? Я хочу знать, как секс. Уайетт великолепен. Мужественный.

Сексуальный.

Каллиопа взяла новый фужер «Маргариты» с барной стойки и слизнула соль с края бокала.

— Угу.

— Ты о выпивке или о мужчине?

Она улыбнулась:

— Об обоих.

— Так он хорош, верно?

— Я бы не сидела тут, злясь на него, если бы он таким не был.

— Как я и думала. Я всегда предполагала в нём глубокую, тлеющую сексуальность, скрытую под вспыльчивой внешностью.

— Я удивлена, что ты замечаешь кого-то ещё горячего, когда у тебя есть Броди.

— Я не нахожу Броди горячим. Вот. Так.

— Ты. Врёшь.

— Во-первых, я работаю с ним. Во-вторых, я знаю его с тех пор, как мне исполнилось... шестнадцать. В-третьих...

Каллиопа подождала, пока Тори подыщет третий аргумент.

Вместо этого Тори выпила, и Каллиопа рассмеялась.

— Что?

— Почему ты не сделаешь с этим что-нибудь?

— Ты о чем?

— О Броди.

Тори закатила глаза, потом поставила напиток и начала крутить браслет на запястье.

— Я никогда не интересовалась Броди. Мы не можем быть вместе. Парень треплет мне нервы. Он эгоистичен, громок, раздражает, слишком много меня дразнит, да и в городе и так полно женщин, которые думают, что солнце встаёт и садится из-за его прекрасного пресса и великолепной задницы.

— И ты не одна из них.

— Чёрт, нет. Я не член фан-клуба Броди. Кроме того, мы тут не для того, чтобы говорить обо мне. Хорошая попытка уклониться. Так что ты будешь делать с Уайеттом?

— Ничего. Я не могу заставить его хотеть быть со мной.

— Да, не можешь. Но почему такая резкая перемена в отношении?

— Может быть, так должно быть.

— После нескольких недель? — Тори покачала головой. — Я так не думаю. Здесь что-то ещё, и тебе надо поговорить с ним, чтобы выяснить это.

— Я не хочу разговаривать с ним. Я хочу пить «Маргариту», трепаться с тобой, а потом съесть отличную энчиладу5.

— Думаю, ты бы предпочла энчиладе Уайетта.

Каллиопа поперхнулась коктейлем:

— Боже мой, Тори. Не делай так, когда я пью.

Тори усмехнулась:

— Просто констатация факта, мой друг.

Каллиопа раздумывала над тем, что сказала Тори, пока они пили и ужинали.

Она не была трусихой, одной из тех, кто будет сидеть сложа руки и ждать, что случится. Может быть, вся эта близость была слишком быстрой для Уайтта, но если так, она должна услышать это от него, а не какие-то отмазки по поводу машины и дел. Она говорила ему в самом начале, что единственную вещь, которую она ждёт от него в их отношениях, — честность.

Таким образом, она дала ему эти выходные на разные «дела». А в понедельник утром он пришёл прямо в её кабинет, не опуская головы, вроде как посмотреть, на месте ли она, или так, будто искал её целый день.

Да, что-то действительно происходило.

Если отношения закончились или он хотел бы их закончить, то он должен был начать разговор и сказать ей об этом.

В конце рабочего дня она стояла около выхода, пока её сотрудники собирали детей для родителей. Она помахала парням, которые работали в новом крыле здания, и когда Уайетт, захватив свои инструменты, направился к двери, она остановила его.

— Уайетт. Можно тебя на минуточку ко мне в кабинет?

— Тут куча дел, Каллиопа.

— Чем бы ты ни занимался, это подождет. Есть важный разговор.

Он замер, глядя на входную дверь, как бы просчитывая безумный рывок к свободе.

— Я весь грязный и в пыли. Может, мы можем пройти в мой трейлер?

— Хорошо. Давай я тут всё закрою и буду ждать тебя там.

Он кивнул и вышел.

Как только её персонал разошелся, она закрыла дверь и направилась к трейлеру. За секунду до того, как она завернула за угол, она подумала, а не уехал ли он, не дождавшись её, но он был кем угодно, только не трусом. В трейлере был свет. Она открыла дверь и зашла внутрь. Уайетт сидел там за чертежами. Он поднял голову, но не улыбнулся.

— Так что случилось? — спросил он.

Она прислонилась к противоположной стене.

— Почему бы тебе не сказать мне, что происходит?

— Что?

— То, что происходило между нами, было прекрасно, и внезапно ты отстраняешься. Я хочу знать почему.

— Каллиопа...

— Не надо. — Она оттолкнулась от стены, подошла к столу и положила на него руки. — Всё, что я хочу, — это услышать правду, Уайетт.

Он посмотрел на чертежи, потом перевёл взгляд на неё. Она увидела печаль и боль в его глазах, и её сердце сжалось.

— Я не хотел сделать тебе больно.

— Что?

— Ты начала говорить о том, чтобы сходить куда-то, и ты заслуживаешь этого. Но ты должна понимать, что люди будут говорить.

Это было не то, что она ожидала услышать. Он защищал её?

— Говорить о чём? Что ты был женат на Кэсси, а теперь встречаешься со мной?

— Да.

Она закатила глаза и положила руку поверх его.

— Уайетт. Меня не заботит, что будут говорить.

— Ты не знаешь этого так хорошо, как я, как разлетаются сплетни в маленьком городе. Меня это тоже не волнует. Я не обращаю внимания на то, что говорят. Но у тебя есть репутация, которую надо поддерживать. Это может навредить тебе.

Она фыркнула:

— Репутация? Я что-то вроде святой в этом городе?

— У тебя дневной центр. Ты не должна встречаться со мной.

— О, ради любви к шоколадному печенью с крошкой. Это самая глупая вещь, которую я слышала. — Она передвинулась между столом и ним и обхватила его лицо руками. — Я хочу быть с тобой. Публично. Люди могут говорить, что хотят, сплетничать о чём угодно. Я горжусь тем, что я с тобой. Если их волнует, что ты был женат на моей сестре, это их проблемы, не мои.

Она увидела волнение на его лице.

— Ты знаешь, что они будут говорить, все эти вещи, которые они скажут.

— И пускай, — сказала она. — Я не буду слушать.

— А что насчёт тех, кто приводит к тебе детей?

— Если их это волнует, значит, они не те люди. Это не должно повредить моему делу. — Она провела рукой по его скуле, уколовшись о щетину. — Но мне нравится, что ты волнуешься обо мне. Спасибо.

— Я не хочу делать тебе больно, Каллиопа. Пытаюсь быть не таким, как тот парень.

Она склонила голову набок.

— Тот парень?

— Не обращай внимания. Не важно. Послушай. Мне жаль. Я предупреждал тебя, я не особо хорош в этом.

Она засмеялась:

— Ты пользуешься этим, чтобы получить прощение. Если ты хочешь отношений, тебе придется поработать над навыками общения.

Он обнял её и пододвинул ближе.

— Я не из тех, кто много разговаривает. Я из тех, кто делает.

Это было то, о чём она скучала в выходные. Прилив тепла, внезапное пламя желания, которое он мог разжечь в ней одним прикосновением.

— Делает, да?

— Да.

Она посмотрела через плечо. Она сидела на чертежах.

— Знаешь, с первого раза, как я зашла сюда, у меня появилась фантазия о твоём трейлере и чертёжном столе.

Она почувствовала его эрекцию, когда он толкнул её к столу.

— Только скажи.

— О чём-то, чем мы с тобой занимались на этом столе.

Он так быстро развернул её, что у неё закружилась голова, его руки скользили по её груди, спине и ягодицах.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Каллиопа.

— Отлично. Тогда заткнись, и меньше слов, больше дела.

Глава 9

Уайетт смотрел на окружающих их людей, пока провожал Каллиопу к их столику в ресторане «МакКлински».

Он был намерен убить взглядом каждого, кто косо посмотрит на Каллиопу.

Они уже сходили в кино, поужинали в её любимом мексиканском ресторане, и встречались с Итаном, его женой Райли и их дочерью Зои, после того как Райли вернулась в город, завершив запись. Как только Райли услышала, что он встречается с Каллиопой, она настаивала на встрече, так что Итан предложил всем вместе поужинать.

Всё это было утомительно для него. Уайетт прожил отшельником столько лет, что потерял социальные навыки. К счастью, Каллиопа отлично справлялась за них обоих. Она и Райли часами болтали, и, конечно, так как Каллиопа любила детей, она втянула в разговор и Зои. Уайайтт и Итан расслабились и болтали о работе, пока три девушки смеялись, обсуждали моду и музыку, и последние сплетни.

Каллиопа была чертовски... идеальной.

Он влюбился в неё, что страшно его пугало.

Последний раз, когда он влюбился, это нехорошо для него закончилось. И этой женщиной была сестра Каллиопы. Он и представить себе не мог, что об этом думали её родители. Они не слишком любили его за то, что он ушёл в первый раз. Так что он не думал, что они будут вне себя от радости принять его снова в семью.

— Уайетт.

Он поднял взгляд на Каллиопу, которая ожидающе смотрела на него вместе с официанткой, стоящей возле их стола, и которую он не сразу заметил.

— Что?

— Что вы будете пить, сэр?

— Ох. Холодный чай было бы здорово.

— Спасибо, Рейчел, — сказала Каллиопа официатке, снова повернувшись к Уайетту. — Где это ты сегодня витаешь?

— Прости. Задумался о работе. — Или о предложении Каллиопе.

И как, чёрт возьми, он до этого дошёл?

Он знал, как дошёл. Он устал быть один. Каллиопа заполнила пустоту в его жизни, о которой он даже не догадывался. В ней было всё, что он искал в женщине. Она полна жизни и смеха, любит детей, и она не хочет мириться в его дерьмом. Она хочет тех же вещей, что и он, так какого чёрта он ждет, к тому же всё это очень знакомо?

Слишком быстро. Он не готов. И не знает, готова ли она. О чём, чёрт возьми, он думает?

— Уайетт.

Он поднял взгляд:

— Что?

Она кивнула головой на их официантку Рейчел, которая снова подошла.

— Сэр, что будете заказывать?

Дерьмо. Он быстро скользнул взглядом по меню, заказал стейк и протянул меню официантке.

— Так ты будешь тут сегодня? — спросила Каллиопа.

— Прости. Задумался.

Она взяла его за руку.

— Хочешь поговорить?

— Нет. — Чёрт, нет.

— Хорошо, тогда у меня есть тема для разговора с тобой.

— Окей. — На этот раз он сосредоточился.

— Как ты знаешь, приближаются праздники.

Он поджал губы и сделал глоток чая.

— Да, у меня есть календарь.

— Умник. В любом случае, мне интересно, согласился бы ты отправиться в гости к моим родителям. В эти выходные у них день посещений.

Он сглотнул. Разговор вернул его к размышлениям.

— Не знаю, Каллиопа. Я точно у них не в любимчиках после Кассандры.

— Не согласна. Они не держат обид. По крайней мере теперь.

— Стало ещё хуже?

— Не знаю, что ты имеешь ввиду под «хуже». Но, думаю, если мы с тобой собираемся развивать наши отношения, есть некоторые вопросы, которые нужно прояснить.

Ему не понравилось, куда начал заходить разговор.

— Продолжай.

— Кэсси приедет на праздники.

И поезд просто сошёл с рельсов.

— Нет.

— Дослушай меня.

— Нет. Нам с ней не о чем говорить. Всё было сказано нашими адвокатами.

Она сжала его руку.

— Видишь? Вот и проблема. Ни один из вас спор не закончил.

Он выдернул свою руку.

— Я закончил.

— Уайетт.

— Каллиопа. Нет. Я больше не хочу об этом говорить. Мне нечего сказать Кассандре, чего бы я уже не говорил. Я не хочу снова её видеть или снова общаться в ней. Никогда.

Она открыла рот, чтобы поспорить, но официантка принесла их напитки. Она поняла по выражению его лица, что не стоит поднимать эту тему вновь, по крайней мере пока они не выйдут из ресторана и не вернутся к нему.

Они свернулись на диване, и она медленно расстёгивала его рубашку, медленно соблазняя, чертовски медленно, по его мнению. Он был более чем готов добраться до чего-то хорошего, например её великолепного обнажённого тела, с ним внутри, надеясь пошатнуть её мир.

— Что, если у нас с тобой будут... скажем, долгие отношения.

Веселье прекратилось.

Он сделал глубокий вдох:

— Хорошо. Предположим.

— В конце концов, тебе придется видеться с моими родителями, приходить ко мне домой, отмечать праздники, дни рождения и всё такое прочее.

Он повернулся лицом к ней:

— Мои отношения только с тобой. Не с твоей семьей. Точно так же, как твои не с моей. Я забочусь о тебе. Только о тебе.

— Но так не бывает, и ты это знаешь. Ты пытаешься всё упростить и загнать нас в пузырь. Я не жду, что это сработает, и ты, думаю, тоже. Мне нравится твоя семья. Я хочу, чтобы наше будущее включало и наши семьи тоже... если, конечно, у нас есть будущее. Ты хочешь, чтобы у нас было будущее?

Он вдохнул и выдохнул:

— Всё очень запутанно.

— Так не должно быть. Это становится препятствием между нами.

— Кассандра.

— Да. И её не должно быть там. Если ты...

Он приложил палец к её губам:

— Я не хочу втаскивать мою бывшую жену в наши жизни, и уж точно, чёрт возьми, не сейчас. Я не хочу говорить о ней или думать о ней. Чего я хочу прямо сейчас — это поцеловать тебя.

Он прижался губами туда, где только что был его палец. Он предпочитал целовать её, а не разговаривать.

Когда она наклонилась к нему, он почувствовал, что она сдалась. Она обхватила руками его шею и застонала. В сегодняшней битве победил он.

Но это была временная отсрочка. Ничего не закончено, но он был доволен, что на текущий момент всё успокоилось. Всё, что ему хочется сейчас, — чувствовать Каллиопу в своих объятиях, ощущать мягкость её тела, пока она движется под ним.

Он нащупал молнию её невероятно сексуального платья, которое она надела на ужин. Все его мысли были направлены на то, как это платье снять с неё. Он потянул молнию вниз, а затем спустил платье с плеч. Под ним было черное шёлковое бра, которое заставило его задержать дыхание, потому что её грудь буквально выпадала из него.

— Ничего себе!

Она усмехнулась и сняла очки.

Чёрт, она была очень сексуальной женщиной. Соскользнула с его колен, расстегнула бра, потом стащила трусики.

— Знаешь, что я хочу, чтобы мы сделали?

— Если это имеет что-то общее с сексом, твоё желание будет исполнено.

— Хорошо. Потому что я хочу принять душ.

Ему нравилось направление её мыслей. Они заставили его член напрячься в джинсах. Он встал, поднял ее на руки и понес вверх по лестнице, опустив её на пол в ванной комнате. Он включил душ, пока снимал одежду, наслаждаясь взглядом Каллиопы, когда разделся. К тому времени, когда он поставил её внутрь огромной ванны, он сгорал от желания.

— Я говорила тебе, что, когда впервые попала сюда, этот душ навел меня на неприличные мысли, — сказала она.

— И я хочу услышать о них всё.

— Четыре насадки? Мечта каждой женщины иметь больше, чем одну.

Она ступила под струи, не заботясь о том, что волосы намокнут, а макияж потечет. Одна из причин, почему она так нравилась ему.

Уайетт отступил и засмотрелся, как вода бежала по её великолепному телу и волосам, которые она откинула назад.

Он двинулся вперёд и обнял её, притянув к себе, давая почувствовать, что она сделала с ним. Она опустила руку между ними и погладила его мучительно медленными движениями, заставив сжать челюсти.

Он прижал её к стене, завел руки над головой, удерживая их там одной рукой, пока другой ласкал её тело. Вода стекала с них обоих, пар окутывал их и нагревал воздух, отчего его тело разогрелось до невозможности. Он наклонился к её соску, посасывая его. Её стон удовольствия и то, как она выгнула бедра, были приглашением к большему.

Ему хотелось большего, поэтому он выпрямился и запустил руку ей в промежность, смотря ей в глаза, пока его рука блуждала там, затем нащупал твердый клитор и стал ласкать его пальцами, уводя её туда, куда ей хотелось. Она вскрикнула, её глаза расширились, когда она кончила.

Он схватил презерватив, который положил наверх душевой кабинки и надел его, затем раздвинул её ноги и вошёл в неё. Она держалась за его плечи, когда он толчками проникал в неё снова и снова, — его страсть была такой же обжигающей, как вода и пар, льющиеся на них.

Она впилась в него ногтями.

— Ещё, — сказала она, почти шёпотом отдав чувственный приказ.

Он дал ей ещё больше, и она сжала его крепче, затем забилась в конвульсиях, и он не выдержал, обхватил её рукой и поднял. Когда водоворот чувств сокрушил его, он впился в её губы, а его ноги задрожали так сильно, что ему пришлось схватиться за верхушку душевой кабинки, чтобы они оба устояли.

Он осторожно опустил её, целуя в губы и шею, перебирая волосы, в то время как она запустила пальцы в его. Никто из них не произнес ни слова. То, что они сделали, что разделили, говорило лучше любых слов.

Они вытерлись и залезли в его огромную кровать, но заняли только четверть пространства, потому что он прижал её вплотную к себе. Она обняла его, и Уайетт понял, что ему нравится, что она тут, в его доме.

В его постели. В его жизни.

Он сделает всё, чтобы удержать её тут.

Кроме одного, того, что она хочет.

Того, чего он не мог... не сможет сделать.

* * *

— У меня проблема, и мне нужен твой совет.

Тори поставила свою огромную сумку на стол Каллиопы.

— Тогда ты обратилась по адресу.

Уайетт встречался вместе с братьями на вероятном новом заказе, поэтому он рано уехал. Тори согласилась поболтать после работы, так что теперь, когда дневной центр был закрыт, у них с Тори было время пообщаться.

Она выждала неделю. С Уайеттом было всё почти идеально. Они были вместе всё время, и пускай работа по строительству пристройки завершается через несколько дней, она знала, что они двое не перестанут быть вместе после того, как она будет закончена. Однако между ними не всё было решено, и она знала почему. Это мучило её и не отпускало.

Тори села на стул за столом Каллиопы.

— Это об Уайетте.

Тори усмехнулась.

— Я догадывалась. Что за проблема? Он снова недоволен?

— Нет. Хорошо, не совсем. Он... отказывается сотрудничать в одном вопросе.

— Что за вопрос?

— Его бывшая жена.

Глаза Тори округлились.

— Ты понимаешь, что этот объект за гранью. Ни один из нас никогда не поднимал тему его бывшей. Я знаю, она твоя сестра и всё такое, но, дорогая, этот брак хорошо не закончился.

— Я знаю. — Она оттолкнулась от стола и встала, глядя на уличные фонари и проезжающие машины. Потом повернулась к Тори. — Шрамы от этого брака тянут его назад. Тянут нас назад. Он не может двигаться дальше.

— Они наговорили друг другу гадостей. Я не в курсе всего, но того, что я слышала, хватает, чтобы понять: развод был мучительный.

— Да, это так. Ошибки были с обеих сторон, и они разошлись, не выяснив всего. Без прощения. Без того, чтобы поговорить друг с другом. Им нужно выяснить всё теперь. Без этого, я думаю, Уайетт не сможет двигаться дальше с чистой совестью.

— А ты хочешь, чтобы он был готов двигаться дальше. С тобой.

Она кивнула.

— Дорогая, ты знаешь, я люблю тебя. Но некоторые вещи... некоторых людей... нельзя изменить.

— Я не хочу менять его. Я хочу, чтобы он был счастлив.

— Разве он несчастлив? С тобой?

— И да, и нет. Я чувствую, что между нами словно стена.

— Ты имеешь в виду Кэсси.

— Да. Ему нужно оставить её в прошлом, отпустить её, тогда он сможет стать счастливым.

— Ты понимаешь, что это может сломать его.

Каллиопа кивнула:

— Я знаю. Но я люблю его.Знаю, что на первый взгляд он счастлив со мной, но Кассандра всегда будет между нами. Значит, я должна попытаться. И если после этого он уйдет от меня, я пойму, что мы не были предназначены друг другу.

Тори встала, подошла и обняла её:

— Так что ты хочешь делать?

— У меня есть идея.

— Которая не понравится Уайетту.

— Он возненавидит это. И будет злиться на меня.

— И тебе нужна моя помощь, чтобы это произошло.

— Да.

Тори кивнула:

— Ты знаешь, я люблю вас обоих. Так что я должна делать?

Глава 10

Уайетт ненавидел вечеринки. Они требовали дополнительной социализации, а уж Богу-то было известно, что он наобщался достаточно за последние несколько месяцев на всю оставшуюся жизнь.

Но они были частью их бизнеса, и на ежегодную праздничную вечеринку «Кент Констракшнс» были приглашены их клиенты. Они подкупали своих клиентов ночью, полной веселья, а ужин и танцы шли во благо их бизнесу. Поэтому он смирился, нацепил улыбку и костюм, пригубил достаточно виски, чтобы приглушить боль.

По крайней мере, в этом году с ним рядом была Каллиопа, поэтому ему не придется толпиться в углу с пьяными бизнесменами, которых в конце ночи он развезёт по домам.

Стараясь не запутаться в собственном галстуке, он доехал до подъездной дорожки к дому Каллиопы и вышел из машины, подошел к входной двери и нажал кнопку звонка.

— Открыто, — услышал он её крик.

— Откуда ты знала, что я не серийный убийца? — сказал он, входя внутрь. — Закрывай свою проклятую дверь, женщина.

— В этом городе нет серийных убийц, — ответила она из ванной.

— Наверное, последний человек, которого убил серийный убийца в маленьком городке, тоже так думал.

— Хорошо. Сделаю тебе ключ и начну запирать входную дверь.

Она вышла, и он забыл о своей лекции, которую собирался прочитать ей по поводу открытых дверей.

Она была одета в чёрное платье, которое было чуть выше коленей, её плечи были обнажены, платье сверкало и обтягивало её великолепную грудь и каждый изгиб тела. Длинные серебряные серьги притягивали взгляд к шее, волосы были зачёсаны назад в подобие мерцающего хвоста, а кудри вились по спине. Она даже надела другие очки, в чёрной оправе с крошечными кристаллами по бокам. Сексуальная чертовка. Из-за туфель её ноги выглядели невероятно длинными, и всё, о чем он мог думать, — вытащить её из этого платья чуть позже ночью.

— Я не могу дышать, Каллиопа.

Она нахмурилась и пошла к нему:

— Что случилось?

— Ты настолько чертовски ошеломительна, что я не могу выдохнуть.

Она замерла, и её губы дрогнули:

— Правда?

— Да.

Он подошел к ней, взял её руки в свои и прижался к ней в поцелуе:

— Все мужчины на вечеринке будут мне завидовать.

— Прекрати.

— Нет. Ты на самом деле прекрасна. Я очень везучий мужчина.

Она усмехнулась:

— Спасибо. — Поправила его галстук. — Ты такой красивый в костюме. Тебе идет чёрный. Мы будем отлично смотреться.

— Спасибо. Не смущай меня.

— Смирись, сердцеед. Это всего лишь на одну ночь.

— Ты готова?

Она сделала вдох, выдохнула, а он не мог отвести взгляд от её вздымающейся груди.

— Если будешь так на меня смотреть, то мы не попадем на твою вечеринку сегодня.

— А это очень плохо... да?

Она рассмеялась:

— Пойду возьму пальто.

Желудок Каллиопы как будто скрутило в узел. Место было очень красивым. Она нашла Тори и сказала ей, что та проделала фантастическую работу.

— Спасибо тебе. — Тори сжала её руку. — Тут так много людей сегодня. Я вся на нервах.

— Не надо. Всё просто великолепно.

Тори сделала глоток шампанского и огляделась вокруг.

— У нас отличная явка. Я рада, что забронировала вечер пятницы. Думаю, люди подготовились к вечеринке, освободились перед выходными.

— Ты выглядишь великолепно.

Огненно-рыжие волосы Тори были убраны наверх, а пряди обрамляли её лицо цвета кровь с молоком. Мочки ушей украшены бриллиантовыми серьгами-гвоздиками, а облегающее красное платье, надетое на ней, было просто сногсшибательным, подчёркивающим её достоинства.

— Броди уже видел тебя?

— А кто такой Броди?

Каллиопа рассмеялась:

— Можешь отрицать сколько хочешь, но это платье, чтобы сразить мужчину.

— Так откуда тебе знать, что оно не для Джимми Реддинга из «Реддинг Тулс»?

Каллиопа фыркнула:

— Если бы ты сохла по Джимми Реддингу, я бы уже узнала об этом.

Тори пожала плечами:

— Я сегодня дежурю, хочу быть уверенной, что гостям всё понравится.

Каллиопа заметила, что Броди нахмурился, посмотрев в сторону Тори, и направился к ним.

— Что же, посмотрим, что скажет Броди, так как он несётся к тебе, как сошедший с рельсов грузовой поезд.

Тори обернулась.

— Хах. О, смотри, вот и Джимми Реддинг. Мне пора.

Подруга в спешке ретировалась. У Каллиопы не было ни единой мысли, что за игру Тори затеяла с Броди, но по безумно горящему лицу Броди она догадалась, что игра скоро закончится.

Каллиопа откопала свой телефон в сумочке, затем положила ладонь на живот, чтобы успокоить нервное возбуждение.

Это должно было сработать. Если нет, тогда её отношения с Уайеттом будут под угрозой.

Она заметила Итана и Райли вместе с родителями Итана, поэтому направилась к ним, чтобы поздороваться. Райли выглядела чудесно в своём бледно-кремовом платье и волосами, которые каскадом ниспадали ей на плечи.

— Люблю хорошенько повеселиться, — сказала Райли. — И это не те масштабные вечеринки, на которых я обычно зависаю. Вечеринки в маленьких городках лучше всех.

— Ты не всегда так думала, — сказал Итан, обнимая её рукой за талию.

Она склонила голову на плечо Итана.

— Я изменила своё мнение. Наверное, я слишком много путешествовала, поэтому нет места лучше, чем дом.

Каллиопа усмехнулась. Итан и Райли прошли через многое, чтобы быть вместе. И то, что она видела их теперь счастливыми, вселяло в неё надежду.

— Каллиопа, — сказала Стейси Кент, взяв её за руки. — Так здорово видеть тебя здесь.

— Спасибо, Стейси. Я рада, что здесь сегодня.

Стейси пожала руку Каллиопе, когда Итан и Райли ушли.

— Могу я тебя поблагодарить?

— За что?

— За то, что вернула моего сына к жизни. Он и не жил толком после развода, пока не появилась ты.

Каллиопа улыбнулась:

— Могу я рассказать вам секрет?

— Конечно.

— Я по уши влюблена в вашего сына.

Стейси обняла её:

— Ему очень повезло, что у него есть ты.

Без сомнения, у мамы Уайетта не было никаких проблем с тем, что она была сестрой Кэсси. По крайней мере, хоть один Кент был на её стороне. Она скрестила пальцы — должно было помочь.

Каллиопа приняла взвешенное решение. Радикальное. Решение, которое могло ударить по ней же самой и стоить ей мужчины, в которого она безумно, безнадёжно, безвозвратно влюблена.

Но она не видела иного пути, поэтому это нужно было сделать. Не только ради Уайетта и себя, но и ради сестры, которую она любила.

Пришло время похоронить прошлое, простить грехи и двигаться дальше.

Осталось только уговорить Уайетта.

Вечер протекал без особого пафоса. Была еда, много выпивки и, казалось, Уайетт неплохо проводил время. Он не много пил... в основном воду, но это было и к лучшему. Она не хотела, чтобы он был пьяным и несговорчивым. Эта ночь обещала быть достаточно сложной.

Она вытащила телефон, рассчитывая время. Побродила среди гостей и увидела, что Тори и Броди в тёмном уголке вовлечены в горячую дискуссию. Тори размахивала руками, как всегда случалось, когда она была взбешена. Броди возвышался над ней и говорил на повышенных тонах. Каллиопа подумала, стоит ли ей подойти и вмешаться, проверить, нужна ли Тори помощь, но тут Броди резко сжал Тори в объятиях и одарил её нешуточным горячим поцелуем.

Ух. Ого! Вот это поцелуй! Тори, казалось, не сильно сопротивлялась. Точнее, она схватилась за лацканы пиджака Броди и притянула его ближе. Каллиопа сменила маршрут и пошла другим путем, её губы растянулись в широкой улыбке.

Вперед, Тори.

Намереваясь найти того, кто подарит ей горячий поцелуй, она решила поискать в толпе и нашла Уайетта, который увлеченно разговаривал с несколькими своими клиентами. Она взяла его за руку. Он посмотрел вниз и улыбнулся ей, затем извинился и закончил разговор.

Уайетт притянул её в свои объятия и поцеловал, отчего всё её тело закрутил водоворот тепла и эмоций.

Всего чуть больше месяца назад он бы не хотел, чтобы его видели вместе с ней. А теперь он целовал её при всех. И не просто на людях, а в окружении своей семьи и друзей.

Это был серьёзный прогресс.

— На нас смотрят, ты же знаешь.

Он прикоснулся снова к её губам:

— Не важно. Пускай смотрят. Ты — моя, и я хочу, чтобы все об этом знали.

Она ощутила напряжение в желудке. Она не хотела терять Уайетта после такого откровения.

— Мне нравится быть твоей.

— Давай потанцуем.

Он потянул её на танцпол и сжал в объятиях. Музыка была медленной, а его тело таким мускулистым. Они идеально смотрелись друг с другом.

Там были и другие пары, но Каллиопа их не замечала. Она видела только Уайетта, то, как он смотрел на неё, словно она была для него единственной в мире женщиной.

Она и хотела быть такой женщиной для него — единственной. Вот почему она решилась на такой поступок этим вечером.

Сейчас или никогда.

— Надеюсь, ты не против, у меня для тебя будет сюрприз чуть позже.

Он приподнял брови:

— Надеюсь, это как-то связано с тобой, мной и отдельной комнатой, где я смогу посмотреть, что у тебя надето под этим платьем.

Она мягко рассмеялась:

— Да, и это тоже. Но есть еще один сюрприз. После окончания вечеринки.

Он изогнул бровь:

— Не могу дождаться.

Они закончили танец, и Уайетт прижался в поцелуе к её губам. Он замер в нерешительности, как будто хотел что-то сказать, но тут подошёл один из его клиентов, и момент был упущен.

— Иди, — сказала она. — Встретимся позже.

Он удалился, а она попыталась найти Тори, которая будто испарилась. Как и Броди.

Интересно.

Возможно, эти двое отправились на свою собственную праздничную частную вечеринку.

Если это было так, то время пришло.

Она наткнулась на Итана и Райли.

— Вы видели Тори?

Райли осмотрелась по сторонам.

— По правде говоря, нет.

— Я чуть раньше искал Броди, — сказал Итан. — Я не могу его найти.

— Вы же не думаете... — Глаза Райли расширились. — Эти двое забились в какой-нибудь укромный уголок вместе?

Каллиопа не стала отвечать на это, но Итан и Райли могли сложить два плюс два и ухмылялись друг другу.

— Думаю, мне можно уже и не искать своего брата, — сказал Итан с понимающей улыбкой.

У Каллиопы не было ни малейшей идеи, что происходило между Тори и Броди, но она надеялась, что бы там ни происходило, это было к лучшему, а не к худшему.

Вечеринка подходила к концу, и гости начали расходиться. К полуночи место опустело. Тори и Броди всё ещё не было. Родители Уайетта уже отправились домой, а Итану и Райли нужно было забрать Зои от няни.

А это значило, что она и Уайетт были единственными, кто остался. Она сделала звонок. Сейчас или никогда.

— Готова выдвигаться? — спросил Уайетт.

— Ещё нет. Мне нужно, чтобы ты пошёл со мной.

Он надул губы:

— Ты планируешь затащить меня в тёмное место ради секса?

Она засмеялась:

— Ох. Не совсем.

Она взяла его за руку и вывела его из основного зала торжества. Её сердце колотилось, а пульс участился. Она ощутила слабость в ногах и уже подумывала отменить всё это, но, как только они дошли до вестибюля, она стояла прямо там, точно по времени.

Кассандра всегда была пунктуальной.

Она ушла со своей вечеринки из отеля по соседству, пообещав, что заскочит.

Уайетт сжал её руку. Он остановился, посмотрел на Кассандру, затем на Каллиопу.

— Зачем? После того как я сказал «нет», зачем? У тебя нет права вмешиваться в мою жизнь.

Она увидела боль и злость на его лице, но задрала подбородок.

— У меня есть все права вмешиваться в твою жизнь. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив! Пока враждебность витает между тобой и Кэсси, ты никогда не сможешь быть свободным.

Он повернулся и начал уходить, но она схватила его за руку.

— Уайетт, не надо. Не уходи. Не в этот раз.

— Я просил тебя не делать этого. Я доверял тебе. В прошлый раз, когда я доверился женщине, она поимела меня. Дай догадаюсь, в вашей семье так принято, да?

Его слова были словно удары кинжала в сердце, но она знала, что за него говорил его страх. Она не позволяла ему оттолкнуть себя. Вместо этого она была настроена выстоять и сражаться.

— Повзрослей и веди себя как мужчина, Уайетт. Однажды ты поймешь, что я лучшая чёртова вещь, случившаяся с тобой в жизни... жизни, которую ты никогда не сможешь прожить счастливо, если не отпустишь прошлое. — Она жестом указала на свою сестру в конце коридора. — Она твоё прошлое. Я твоё будущее. Вытащи голову из задницы и определись, чего ты хочешь. Жизнь, полную сожалений и гнева, или жизнь со мной.

Она развернулась и вышла.

Уайетт никогда так ни на кого не злился, как на неё. Даже в худшие дни с Кассандрой он не чувствовал, что его предали так, как сейчас.

Он просил Каллиопу оставить эту затею и не сталкивать его с Кассандрой.

Он доверился Каллиопе, подумав, что она будет уважать его желания, а сейчас Кассандра тут, кошмар его прошлого.

Гребаная рождественская индейка. Что, чёрт возьми, он должен сейчас делать?

Кассандра выглядела счастливой не более, чем он. На самом деле, она выглядела несчастной.

Не злой. Несчастной.

Дерьмо.

Он больше никогда не хотел ни видеть её, ни разговаривать снова с ней, ни думать о ней, но всё, чем он занимался в последние три года, — это размышлял о каждой чёртовой вещи, которая пошла не так в их браке. У него было много претензий... в основном он винил Кассандру в своих неудачах.

Может быть, Каллиопа была права, и настало время поговорить об этом. Если они смогут поговорить цивилизованно хоть пять минут.

Они пошли навстречу друг другу, выглядя настороженно. Так же он и чувствовал себя.

Она была такой же красивой, как он помнил... даже больше, её длинные светлые волосы были собраны сзади в хвост. Туфли на каблуках, фантастическое чёрное пальто и коктейльное платье.

— Пришла с вечеринки? — спросил он, когда они остановились в паре шагов друг от друга.

— Вечеринка агентства недвижимости, да. Корпоративная вечеринка, как у тебя.

— Как бизнес?

— Хорошо. Слышала, и твой идет неплохо.

— Ну да.

— Уайетт. Есть ли место... немного более спокойное, где мы могли бы поговорить?

Он запустил пальцы в волосы.

— Да.

И повел её через вестибюль в один из отдельных залов, где сегодня не было праздника, включил свет и придвинул стул к одному из накрытых столов, на котором стояли легкие закуски на завтра.

Она сняла пальто, он пододвинул стул, сев к ней лицом.

— Это займет довольно много времени, — наконец сказала она.

— Да.

Никто из них больше ничего не сказал. Уайетт не знал, с чего начинать, что сказать. В течение многих лет он ни о чем не думал, только о словах, что скажет ей, если увидит снова. Словах злости. Обидных словах. Теперь она выглядела маленькой и уязвимой, не похожей на змею, которую он представлял у себя в голове все эти годы.

— Каллиопа заставила меня прийти сюда, — наконец произнесла Кассандра. — Она напугала меня, сказав, что между нами остались неоконченные дела. Между нами столько вражды, и ни один из нас не может двигаться дальше, пока мы не разберемся с этим.

— У неё хорошо получается заставлять людей делать то, что они не хотят делать.

Кассандра рассмеялась:

— Она напористая. Всегда была.

— Мне это в ней нравится, — сказал он, подняв взгляд.

— Это хорошо. Я знаю, что вы уже некоторое время встречаетесь. Это правильно, Уайетт. Думаю, самое время отпустить прошлое.

— Да.

— Вы двое подходите друг другу. А мы с тобой никогда не подходили.

— Ты права, — сказал он, поймав себя на том, что поддерживать с ней беседу было проще, чем он думал. — Я влюбился в самую красивую девушку в городе. Возвел тебя на пьедестал и претворял в жизнь всё, что мне хотелось, не учитывая твоих желаний. Я был слеп к тому, что те вещи, которых хотелось мне, не были тем же, к чему стремилась ты.

Впервые она улыбнулась:

— Я делала то же самое. Ты был тем парнем, о котором мечтали все девушки в городе, и я положила на тебя глаз. Потом я думала, что смогу изменить тебя, превратить в мужчину, с котором бы мне хотелось быть, но ты не такой. Я была неправа, когда пыталась изменить тебя.

— Таким образом, мы оба облажались.

Теперь она засмеялась:

— Мы не должны были жениться. Мы не были предназначены друг для друга.

— Прости, что обидел тебя.

Её глаза наполнились слезами:

— Ты тоже меня прости.

Такого он не ожидал. Она вообще не была такой, какой он ожидал. Все эти годы в его голове был совершенно другой образ, и она не была тем человеком.

— Теперь ты счастлива? — спросил он.

— Да. Я стараюсь. Я люблю свою работу и то место, где живу. Я встречаюсь с мужчиной, который хорошо ко мне относится, и мы хотим одного и того же. Я научилась не врать себе в том, чего я хочу... и чего не хочу. Я научилась на своих ошибках.

Он вздохнул и долго выдыхал:

— Да, а я, очевидно, еще учусь.

Она положила руку поверх его.

— Ты действительно любишь мою сестру?

— Да.

— Без колебаний. Мне нравится. — Она встала. — Я тоже её люблю. Она подходит тебе идеально.

Ему нужно было спросить, нужно было знать.

— И это не ранит тебя, что я люблю твою сестру?

Она остановилась, наклонила голову.

— Ни капельки. Думаю, мы оба движемся вперед, правда?

— Думаю, да. — Теперь они оба стояли, и он помог ей надеть пальто. — Прости за причинённую боль.

Она обняла его, и он понял, что ничего не чувствует. Ни злости, ни сожаления, ничего.

Она повернулась и улыбнулась ему:

— Желаю тебе счастья, Уайетт. Я рада, что Каллиопа заставила нас это сделать. Надеюсь, однажды мы сможем стать друзьями. Может, даже... родственниками?

Он улыбнулся ей и пошел следом к выходу.

Теперь ему нужно найти Каллиопу, потому что ему надо за многое извиниться перед женщиной, которая на этот раз точно забрала его сердце.

Глава 11

Каллиопа устремилась по ступеням отеля, её чувства метались от злости к боли, затем снова к злости, затем её бросало в беспокойство и, помимо этого, ещё и в страх.

Её желудок превратился в плотный комок. Сейчас бы ей помогли лучшая подруга и «Маргарита» в высоком бокале, но Тори была где-то с Броди. Она мысленно отметила в голове, что позвонит ей завтра, чтобы изложить полную картину о смысле того поцелуя.

Она собиралась дать Уайетту еще полчаса... в основном потому, что она уже практически отморозила задницу... но еще и потому, что ей нужно было остыть перед предстоящим разговором.

— Ты не ушла.

Звук его голоса раздался в её голове, как выстрел. Он стоял наверху лестницы.

— Ты не надел куртку, — сказала она.

— Что?

— Тут холодно. Где твоя куртка?

— Внутри.

— Тогда иди внутрь, пока не замерз тут до смерти.

— Каллиопа. Ты злишься на меня?

— Я в ярости. Но не хочу, чтобы ты заболел, замерзнув тут. Я покричу на тебя внутри.

Он покачал головой, помог ей подняться по ступеням и зайти внутрь.

— Где бы ты хотел, чтобы я на тебя покричала?

Он нажал кнопку лифта, и они в тишине поднимались в пентхаус. Она разглядывала пол, иначе пришлось бы просто стоять в тишине, понимая, что ей хочется очень многое сказать, когда они доберутся на место.

Когда он вытащил ключ-карту и провел ею по замку двери пентхауса, она повернулась к нему.

— Серьезно?

— Да. Представь, что сегодня мы живем тут.

— Хах.

Он толкнул дверь и придержал её, пока она заходила внутрь. Когда он щёлкнул выключателем, она подавила желание охнуть.

Комната была роскошной. Она всегда задавалась вопросом, как выглядит пентхаус в этом отеле. Теперь ей больше не придется гадать. Номер был шикарный, в кремовых и чёрных тонах, с панорамными окнами и по площади больше, чем весь её дом.

— Хочешь выпить?

— Нет, спасибо, — сказала она, сняла пальто и положила его на стул. Она потерла озябшие руки и подошла к окну полюбоваться видом на город. Прекрасно.

Но она тут не для того, чтобы наслаждаться видом, так что она повернулась к нему.

— Я знаю, что не послушалась, когда ты просил не устраивать тебе встреч с Кэсси. Но в этом и есть проблема, Уайетт. Я люблю тебя. И ты никогда не будешь исцелен, пока не оставишь прошлое в прошлом. И может быть, я не всё сделала правильно, но я всегда прикрою твою спину. И я всегда хочу лучшего для тебя. И знаешь, что? То, что лучше для тебя, лучше и для меня.

— Ты права.

Она остановила поток своих мыслей:

— Что?

— Ты права. Во всём. Мне нужно было поговорить с Кассандрой. Нам обоим нужно было проститься с прошлым. Мы оба были не правы, но я больше. В своей голове я сделал её врагом, и всё это время злился на неё. Она не враг. Она просто неподходящая мне женщина.

— Ты поговорил с ней.

— Да. Теперь всё хорошо. Наши отношения улучшились.

Напряжение спало, и она опустила плечи:

— О, Уайетт, я так рада. Теперь легче?

Он подошёл к ней:

— Намного. Я чувствую себя лучше, Каллиопа. Как будто снял груз с плеч.

Она кивнула:

— Хорошо.

Он взял её за руки, переплетая её пальцы со своими.

— Прошлое ушло. Всё, о чем я хочу думать, — это о будущем. Единственный человек в моем будущем — это ты.

Её сердце сжалось.

— Я люблю тебя, Каллиопа.

— Я тоже тебя люблю, Уайетт.

— Я сожалею о том, что наговорил тебе раньше. Вероятно, я собираюсь говорить о том, что мне жаль, очень часто, на протяжении следующих пятидесяти или шестидесяти лет, так что привыкай.

Её сердце пело и порхало в груди.

— Хорошо.

Он опустился на колено.

— Я хочу, чтобы ты вышла за меня. Хочу, чтобы родила нам детей. Много детей. Хочу, чтобы ты переехала в мой огромный дом, который тебе понравился и растила там наших детей. Я люблю собак. Тебе нравятся собаки?

Она стёрла слёзы, текущие по щекам.

— Я люблю собак.

— Хорошо. Выйдешь за меня?

— Да. Конечно. Да!

Он стоял и сжимал её в своих объятиях, целовал её так, что она чувствовала лёгкое головокружение.

— Я люблю тебя, Уайетт. Я хочу выйти за тебя. И хочу от тебя детей... к твоему сведению, так скоро, насколько это возможно. Хочу столько собак, сколько ты вытерпишь, когда они станут путаться у тебя под ногами... детей столько же, если уж на то пошло. Я — твоя.

Он мягко провел рукой по её волосам, лицу, губам.

— Ты — редчайший дар. Я счастливый мужчина, потому что смог найти тебя, а ведь еще даже не Рождество.

Она одарила его озорной улыбкой:

— Да, но ты, возможно, получишь свой подарок чуть раньше. Подожди еще немного и увидишь, что же там у меня под платьем.

Он нащупал молнию на спине платья и потянул её вниз.

— Вызов принят.

Её кожа покрылась мурашками, тело воспламенялось от его прикосновений. Платье было расстёгнуто, он снял его с её плеч и кинул к ногам. Она сделала шаг из него, и глаза Уайетта расширились.

— Счастливого мне Рождества, — сказал он, оценивающе блуждая глазами по её телу.

Она позволила себе купить ярко-красные атласные стринги с кружевом, которые сочетались с бюстгальтером в стиле «Анжелика», едва прикрывающим её грудь. На ней всё ещё были туфли, и она знала, что так она выглядит как коварная соблазнительница. Она чувствовала себя такой. И когда она опустилась на колени, чтобы расстегнуть пряжку ремня Уайетта, он не сдержался и выругался, благодаря чему её возбуждение достигло опасных пределов.

Он скинул ботинки, пока она расстёгивала и снимала с него брюки и трусы, затем взяла его член в руку и стала поглаживать, перед тем как взять его в рот, чтобы показать ему, как сильно она любит каждую частичку его тела.

Он запустил пальцы в её волосы, расстегнув заколку. Намотал волосы на руку и удерживал её, пока она поглощала его, глубоко, до тех пор пока он не издал глухой стон и не потянул её, чтобы она встала, потом заключил в свои объятия.

— Когда я кончу, я хочу быть в тебе.

— Без презерватива, — сказала Каллиопа, пока он укладывал её на кровать.

— Не боишься забеременеть от меня, прежде чем мы поженимся? — спросил он, на его лице появилось выражение шуточного ужаса.

Она рассмеялась.

— Ну, я все еще пью противозачаточные, но ты разве не уловил послание в моей речи насчёт детей, а именно ту часть про «как можно скорее»?

Он стянул с неё трусики, его глаза блестели от разгорячённого желания.

— Мне подходит твоё «как можно скорее». Более чем.

Он очутился между её ног и прижался к ней ртом. Она закусила губу, чтобы не закричать, потому что его язык доводил её до пика наслаждения, а потом всё начиналось заново. Когда он приподнял её тело и вошел в неё, обхватил ладонью её ягодицы и опять довёл её до предела медленными и нежными ласками.

— Я люблю тебя, — сказал он и коснулся её губ своими, прижав её рот и тело так близко к себе, что она подумала, что умрёт от сладкого удовольствия.

Она провела ладонью вдоль быстро растущей щетины на его щеке.

— Я тоже тебя люблю.

Она обвила его ногами и дала ему осознать это, а когда они кончили одновременно, она не могла вообразить способа лучше, как скрепить их любовь.

После он держал её в объятиях, а она слушала биение его сердца, приложив к груди ухо.

— Ты правда хочешь детей уже сейчас? — спросил он.

Она подняла голову и перевернулась на живот, чтобы посмотреть на него.

— Хочу. Хочешь подождать?

— Нет. Я всю свою жизнь ждал тебя. Ради этого. Я хочу жениться на тебе как можно скорее. Как скоро ты сможешь заняться этими вашими женскими делами?

Она изогнула бровь:

— Женскими делами?

— Ну, ты поняла. Тем, что необходимо для организации свадьбы.

Она рассмеялась6

— Ох. Не знаю. Через шесть месяцев?

— То есть нужно подождать шесть месяцев, и при этом ты не должна забеременеть?

— Эй, беременные невесты сейчас в моде, знаешь ли.

— И?

— Проще говоря, сделай мне ребенка, мачо. Я готова.

Он перевернул её на спину.

— Я когда-то говорил, что довольно хорошо выполняю наставления?

— Ну, и кто же из нас тогда редкий дар? — спросила она, смеясь.

Но этот смех превратился в нечто иное, когда он поцеловал её, и они приступили к созданию своего будущего.

Notes

[

←1

]

Центр дневного ухода за детьми — дошкольное учреждение, созданное группой местных жителей на добровольных началах или руководством компании для детей своих сотрудников.

[

←2

]

Хитклифф (англ. Heathcliff) — главный действующий персонаж романа Эмили Бронте «Грозовой перевал». Вследствие общей известности и популярности романа этот образ часто рассматривается как архетип замученного байроновского героя, всепоглощающие страсти которого разрушают его самого и людей вокруг. Хитклифа можно воспринимать как жертву психологически тяжелого детства.

[

←3

]

Шевроле шевиль (англ. Chevrolet Chevelle) — это автомобиль среднего класса, выпускавшийся Chevrolet (подразделением General Motors) в период с 1964 по 1978 год.

[

←4

]

Тысяча квадратных футов — 92 м2.

[

←5

]

Энчилада — блинчик с острой мясной начинкой.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg