«Найди свою мечту»

Нора Робертс Найди свою мечту

Мечтателям посвящается

Пролог

Калифорния, 1888

«Какой длинный путь!» – подумал Фелипе. И дело не только в расстоянии, отделяющем Сан-Диего от скал над заливом Монтерей. Сколько лет пролегло между ними! Сколько долгих лет!

Когда-то он был молод и настолько уверен в своих силах, что мог часами бродить по этим скалам и даже взбираться на них верхом. Он дерзко бросал вызов судьбе, радовался головокружительным высотам, бешеным порывам ветра, грохоту волн. Ему казалось, что весной каменистые утесы расцветали только для него, и он дарил эти цветы Серафине.

Оглядываясь на свою юность, Фелипе отчетливо видел незамутненную годами картину: Серафина смеется и прижимает к груди маленькие невзрачные цветы, словно драгоценные розы из оранжереи.

Теперь его зрение ослабло, силы истощились, но память осталась свежей. Яркие, живые воспоминания в немощном старом теле – вот его наказание! Все радости, что встречались с тех пор в его суровой жизни, всегда были окрашены смехом Серафимы, доверием, светящимся в ее темных глазах. Его первой безоглядной любовью…

Он потерял ее сорок лет назад, а вместе с нею и часть себя – самую лучшую часть. Он пошел на войну, чтобы доказать, что он мужчина, но вместо этого доказал, что он трус. Фелипе не сумел выдержать ужасов войны, не смог поднять меч. Он спрятался среди мертвых, а потом малодушно бежал с поля боя.

Но тогда он был так молод, так страстно хотел жить! Разве кто-нибудь бросил бы в него камень? Фелипе пытался оправдать себя, но все-таки не решился вернуться домой.

Он позволил друзьям и родным поверить в свою смерть, смерть воина… даже героя. Стыд и гордость заставили его так поступить. Такая малость – гордость и стыд. Но жизнь соткана из множества мелочей, и он никогда не мог забыть, что этот стыд и эта гордость стоили Серафине жизни.

Обессилев, Фелипе опустился на камень и прислушался: до него долетал рев воды, сражающейся с утесом, пронзительные крики чаек, шелест волнующейся под резкими порывами ветра зимней травы. Дрожа от холода, он закрыл глаза и снова погрузился в воспоминания.

Серафина…

Она навечно останется юной прелестной темноокой девушкой, ей не суждено было состариться, как ему. Она не захотела больше жить и в отчаянии бросилась в море. Она слишком сильно любила его – беспечного юношу, не понимавшего тогда, что ничто не длится вечно.

Поверив в его смерть, Серафина не перенесла этого и умерла сама – разбила свое будущее о скалы.

Фелипе горевал о ней. Только Бог знает, как он горевал! Но он не смог последовать за ней в небытие. Он отправился на юг, отказался от своего имени и дома, взял новое имя и построил новый дом.

Фелипе даже нашел новую любовь, хотя, конечно, не такую нежную и трепетную, как его любовь к Серафине. Это было нечто твердое и прочное, построенное на доверии и взаимопонимании.

Он сделал все, что было в его силах. Он прожил достойную жизнь со всеми радостями и горестями, что делают человека человеком. Он любил женщину, растил детей и внуков, сажал сады. Он был удовлетворен тем, что оставляет после себя.

Однако никогда Фелипе не забывал девушку, которую любил. И которая погибла из-за него. Он никогда не мог забыть ту трогательную невинность, с которой она отдавалась ему. Они любили друг друга тайно – оба такие юные, такие неопытные. Они мечтали о совместной жизни, о доме, который построят на ее приданое, о будущих детях…

Но когда пришла война, Серафина спрятала свое приданое – символ девичьих надежд, – чтобы оно не попало в руки американцев, и Фелипе догадывался, где именно. Он ведь прекрасно понимал свою Серафину: ее логику, ее чувства, ее силу и слабости. Однако Фелипе никогда не пытался найти золото и драгоценности, спрятанные Серафиной, хотя знал, что ему предстоит провести остаток жизни в нужде.

Старость, посеребрившая его волосы, ослабившая зрение, угнездившаяся в больном теле, породила новые мечты. Он молился, чтобы сокровище Серафины когда-нибудь было найдено влюбленными. Или мечтателями. Он знал, что Серафина хотела бы этого.

И еще, несмотря на все церковные проповеди, Фелипе отказывался верить в то, что Бог осудит несчастную девушку за грех самоубийства. Бог справедлив и возьмет ее в свой райский сад. Она останется такой, какой он покинул ее на этих самых скалах более четырех десятков лет назад. Вечно юной, прекрасной и полной надежд.

Фелипе знал, что никогда больше не вернется сюда. Время его покаяния почти истекло. Он только надеялся, что когда-нибудь снова увидит свою Серафину; она улыбнется ему и простит за глупую юношескую гордыню.

Он поднялся, опираясь на палку, едва удерживаясь на ногах. И навсегда покинул эти скалы.

Буря бушевала над морем, низкие тучи неслись по грозному небу, озаряемому пугающими вспышками света. Но шестнадцатилетней Лоре Темплтон, сидевшей на вершине утеса с двумя лучшими подругами, не было страшно. Она сама была полна внутренней энергии и силы, а летние бури любила больше всего на свете. Молнии не внушали ей суеверного страха, наоборот – успокаивали.

Скоро пойдет дождь, им придется возвращаться в Темплтон-хауз, но еще есть время посидеть здесь, наблюдая за бурей.

– О, если бы у нас сейчас была машина, мы рванули бы прямо навстречу шторму! – засмеялась Марго Салливан.

– Только, чур, не с тобой за рулем, – фыркнула Кейт Пауэлл. – Ты получила права всего неделю назад, а уже заработала репутацию бешеного гонщика.

Порывы ветра становились все сильнее, развевая короткие черные волосы Кейт.

– Ты просто завидуешь! Тебе еще год ждать водительских прав.

Марго была права; Кейт лишь пожала плечами и с наслаждением вдохнула густой соленый воздух.

– Зато я коплю на настоящую машину, а не собираю картинки с «Феррари» и «Ягуарами».

– Не знаю, что ты называешь «настоящей машиной». По-моему, если уж мечтать, то с размахом! – заявила Марго, и ее ярко-синие глаза вспыхнули решимостью. – Меня лично не устроит подержанная рухлядь.

Лора не вмешивалась в спор, хотя у нее как раз машина уже была. Она легко могла бы прекратить обмен колкостями, но просто ее никогда особенно не интересовали автомобили. Конечно, она обрадовалась элегантному маленькому автомобилю с откидным верхом, который родители подарили ей на шестнадцатилетие, но для нее все машины были одинаковы.

Лора сознавала, что ей живется легче, чем подругам. Ведь она – дочь Томаса и Сьюзен Темплтон, наследница империи «Отели Темплтон». Это ее роскошный дом возвышается на холме под кипящим серым небом.

Однако ее воспитали в понимании ответственности, которую дают привилегии. Вместе с глубокой любовью к красоте и гармонии в ней живет потребность соответствовать высоким меркам Темплтонов: она должна была заслужить все, данное ей по праву рождения. Даже в шестнадцать лет Лора понимала: судьба одарила ее не только богатством, но и любовью – любовью семьи, любовью друзей. Вот и этот прекрасный дом – нечто большее, чем камень, дерево и стекло, чем башенки, балконы и пышные сады, наконец – чем армия слуг, поддерживающая его пышное великолепие.

Это ее родной дом!

А Марго приходилось всю жизнь во многом себе отказывать. Хотя они выросли вместе в Темплтон-хаузе и были близки, как сестры, Марго – всего лишь дочь экономки.

Кейт тоже пришлось многое испытать за свою недолгую жизнь. Она появилась в Темплтон-хаузе после трагической гибели родителей. На счастье, Темплтоны приняли ее в семью, любили и заботливо растили, как собственных детей, Лору и Джоша, и она была им за это очень признательна.

Но все-таки только Лора никогда не забывала, что ответственность за гордое имя Темплтонов лежит на ней.

Сидя рядом с подругами на скале над морем, она думала о том, что наступит день, когда она полюбит, выйдет замуж, родит детей и продолжит семейные традиции. Разумеется, мужчина, которому суждено сделать ее своей, будет самим совершенством. Они вместе построят чудесную жизнь, такую же прекрасную и безупречную, как жизнь в Темплтон-хаузе.

В ее воображении рисовались изумительные картины, окрашивая щеки нежным румянцем, теплым, несмотря на резкий ветер, развевающий светлые кудри.

– Лора снова грезит, – заметила Марго, усмехнувшись; улыбка сделала ее красивое лицо совершенно ослепительным.

– Опять думаешь о Серафине? – спросила Кейт.

– А? Нет, – словно очнувшись, произнесла Лора. – Но интересно, как часто она приходила сюда и мечтала о будущей жизни с Фелипе.

– Она наверняка погибла в шторм – такой же, как надвигается сейчас. Я точно знаю! – Марго подняла лицо к небу. – Тогда тоже вспыхивали молнии, ревел ветер…

– Самоубийство – трагедия само по себе. – Кейт сорвала крохотный цветок и машинально затеребила короткий жесткий стебель. – Неважно – произошло оно под синим небом и ярким солнцем или во время бури.

– Не могу представить себе такое беспредельное отчаяние, – прошептала Лора. – Если мы когда-нибудь найдем ее приданое, нужно будет построить усыпальницу или что-то подобное в память о ней.

– Ты – как хочешь, а я потрачу свою долю на одежду, драгоценности и путешествия, – решительно заявила Марго, закинув руки за голову.

– И через год от твоих денег ничего не останется. Даже раньше, – заметила Кейт. – Я лично собираюсь поместить свою долю в высокодоходные акции.

– Фу, как скучно! Ты просто зануда, Кейт. – Марго повернула голову и улыбнулась Лоре. – Ну, а что ты сделаешь на деньги, оставшиеся от усыпальницы? Мы ведь обязательно найдем приданое Серафины!

– Не знаю… Интересно, что сделали бы мама и отец? Поживем – увидим, – Лора снова посмотрела на море, на быстро приближавшуюся стену дождя. – Надо же, именно эти простые слова могли бы остановить Серафиму. Но она отказалась от жизни, не стала ждать…

В новом порыве ветра им вдруг послышались женские рыдания.

Вспыхнувшая молния бриллиантовым зигзагом прорезала нависшее над скалами небо. Оглушительный раскат грома сотряс воздух. Лора откинула назад голову и улыбнулась. Приближается! – подумала она. Мощь, опасность, величие. И жизнь! Прекрасная грядущая жизнь!

Девушки вскочили на ноги. В глубине души, в самых сокровенных ее тайниках, каждая из них стремилась ко всему этому.

Внезапно раздался визг тормозов и нетерпеливый окрик:

– Господи! Вы что, совсем чокнулись? – Джошуа Темплтон высунул голову из окна автомобиля и хмуро уставился на троицу. – Быстро в машину!

– Но дождь еще не начался, – пробормотала Лора.

Джош был на четыре года старше нее и сейчас так походил на отца, когда тот сердится, что ей захотелось рассмеяться. И она рассмеялась бы, если бы не увидела, кто сидит в машине рядом с братом. Лора сама не очень понимала, почему считает Майкла Фьюри не менее опасным, чем летняя буря. Она просто была уверена, что он опасен. И не только из-за того, что при виде Майкла Энн Салливан, мать Марго, сразу начинала ворчать о смутьянах и хулиганах.

Может, все дело было в его слишком длинных растрепанных темных волосах? Или в маленьком белом шраме над левой бровью, по словам Джоша, полученном в драке? Так или иначе, во всем его облике ощущалось нечто сомнительное, опасное, даже порочное. Какой-то ненасытный демон! – подумала Лора, чувствуя, как тревожно бьется ее сердце. Демон, с усмешкой посылающий весь мир к чертям…

Но главная опасность, несомненно, таилась в его глазах – таких ослепительно синих на смуглом лице. Когда он в упор смотрел на нее, Лоре становилось не по себе – вот как сейчас, например.

– Немедленно забирайтесь в машину! – От Джоша, казалось, расходились волны гнева. – С мамой случилась истерика, когда она поняла, что вы здесь. Если хоть в одну из вас ударит молния, я лишусь своей задницы!

– И такой отличной задницы, – заметила Марго, всегда готовая пококетничать. Надеясь вызвать ревность Джоша, она открыла дверцу со стороны Майкла. – Сзади тесно, Майкл. Не возражаешь, если я сяду к тебе на колени?

Майкл отвел взгляд от Лоры и широко улыбнулся Марго. На худом загорелом лице ярко блеснули ровные зубы.

– Солнышко, будь как дома! – ответил он низким грубоватым голосом и с отработанной ловкостью усадил ее к себе на колени.

Кейт скользнула на заднее сиденье, угрюмо подумав, что места вполне хватило бы на троих.

– Не знала, что ты вернулся, Майкл, – без особой радости в голосе заметила она.

– Я в отпуске. – Он взглянул на Кейт, затем снова на Лору, все еще мешкавшую у задней дверцы. – Выхожу в море через пару дней.

– Моряк! Торговый флот! – мечтательно сказала Марго, играя его волосами. – Звучит так… заманчиво. И волнующе. У тебя, наверное, есть женщина в каждом порту?

– Я как раз работаю над этим. – Крупные капли дождя шлепнулись на ветровое стекло, и Майкл, не сводивший глаз с Лоры, приподнял бровь. – Ты тоже хочешь посидеть у меня на коленях, детка?

Не удостоив Майкла ответом, Лора забралась на заднее сиденье рядом с Кейт. Чувство собственного достоинства было одним из ее главных отличительных качеств.

Как только дверца захлопнулась, Джош нажал на педаль газа, и машина помчалась вверх по холму к дому. Когда глаза Лоры и Майкла встретились в зеркале заднего вида, она отвернулась с подчеркнутым равнодушием и перевела взгляд назад, на скалы, где ей всегда так хорошо было мечтать.

1

В день своего восемнадцатилетия Лора была влюблена и совершенно счастлива. Она сознавала, как ей повезло: не часто выпадает такая уверенность в своей любви, в своем будущем и в человеке, рядом с которым она хотела бы пройти свою жизнь.

Его звали Питер Риджуэй, и он обладал всем, о чем она мечтала. Он был высок и прекрасен, с золотистыми волосами и обаятельной улыбкой. Он был способен ценить красоту, понимал музыку и с должной ответственностью относился к своей блестящей карьере.

С того самого момента, как Питер получил повышение в компании Темплтонов и был переведен в Калифорнию, он ухаживал за Лорой чуть старомодно и романтично – именно так, как она мечтала. Стоило ли удивляться, что очень скоро он завоевал ее?

Розы, присылаемые в блестящих белых коробках, тихие ужины в ресторанах при мерцающем свете свечей, бесконечные разговоры об искусстве и литературе… И взгляды, говорившие больше, чем могут выразить слова!

Они гуляли в садах при лунном свете, катались на машине по побережью, и Лора влюбилась быстро, вернее – плавно скользнула в любовь, не обжегшись, не поцарапавшись. Словно медленно вплыла в его объятия по обитому шелком туннелю.

Вероятно, ее родителям казалось, что она слишком молода для двадцатисемилетнего Питера. Однако он был так безупречен, так совершенен, что Лора не понимала, какое значение может иметь разница в возрасте. Ни один из ее сверстников не обладал ни изысканностью манер и эрудицией Питера Риджуэя, ни его бесконечным терпением.

И она так его любила!

Питер ни разу не позволил себе ни малейшей вольности, ни на чем не настаивал, очевидно, предоставляя ей время на размышления. Если бы она только знала, как дать ему понять, что она уже все обдумала, уже решила: он – именно тот мужчина, с которым она хочет прожить всю жизнь! Но Питер наверняка был из тех людей, которым необходимо самим принимать решения, самим выбирать, когда и что делать.

Ничего, время есть, успокаивала себя Лора. Питер приглашен на прием в честь ее восемнадцатилетия. И она будет танцевать с ним в бледно-голубом платье, выбранном под цвет его глаз. Она будет чувствовать себя принцессой; и более того – она будет чувствовать себя женщиной!

Лора одевалась медленно, желая полностью насладиться каждым моментом радостного ожидания. «Теперь все будет по-другому!» – думала она. Лора даже удивилась сегодня утром, когда открыла глаза и обнаружила, что ее комната осталась прежней. Стены, оклеенные обоями с крохотными розовыми бутонами, были такими же, как много лет назад. Лучи зимнего солнца проникали сквозь кружевные шторы, как в самое обычное январское утро.

Но все изменилось – потому что изменилась она!

Теперь Лора смотрела на свою комнату глазами женщины и видела все по-новому. И элегантный комод из полированного красного дерева, принадлежавший еще ее бабушке, – настоящий «чиппендейл»[1]. И кровать, на которой она спала, на которой мечтала с раннего детства – тоже «чиппендейл» – с балдахином из затейливых бретонских кружев. И диванчик под окном, где можно так уютно свернуться на подушках и грезить о будущем…

Лора провела пальцами по очаровательному серебряному несессеру – подарку Марго на день рождения – и обвела взглядом красивые разноцветные флакончики из-под духов, которые начала собирать еще в отрочестве.

Сквозь открытые застекленные двери, выходящие на веранду, струились вечерние ароматы и звуки. Огонь уютно горел в камине. На каминной полке из розового мрамора стояли фотографии в серебряных рамках, изящные серебряные подсвечники с тонкими белыми свечами, которые она любила зажигать по вечерам. И ваза из дрезденского фарфора с единственной белой розой – розой, которую утром прислал Питер.

Лора взглянула на письменный стол, за которым училась столько лет, за которым еще предстояло провести остаток последнего школьного года, и с удивлением подумала, что уже не чувствует себя школьницей. Ей казалось, что она гораздо старше своих сверстниц, гораздо мудрее, гораздо увереннее в выбранном пути…

Это комната ее детства, ее юности. Она любит ее, как любит весь Темплтон-хауз. И хотя Лора не сомневалась, что никогда не полюбит так никакой другой дом, она чувствовала, что готова, даже страстно желает построить новый – с мужчиной, которого любит.

Лора обернулась, посмотрела на себя в большое зеркало в подвижной раме, и улыбнулась. Она не ошиблась в выборе платья! Простые чистые линии прекрасно подходят ее маленькой фигурке. Глубокое круглое декольте, длинные, сужающиеся к запястьям рукава, прямой силуэт. Ткань легко и плавно струится почти до пола, обвивая лодыжки. Общее впечатление – классика, достоинство и совершенство. Женщина, достойная Питера Риджуэя!

Лоре всегда хотелось иметь прямые волосы, тяжелой волной падающие на плечи. Но поскольку они предпочитают кокетливо виться, пришлось зачесать их наверх. Что делать? Ей никогда не быть дерзкой и сексуальной, как Марго, или естественно интригующей, как Кейт. А высокая прическа придаст ей зрелости, подчеркнет чувство собственного достоинства. В конце концов, именно эти качества привлекают Питера.

Ей безумно хотелось быть совершенной в его глазах. Особенно сегодня вечером!

Лора с благоговением достала сережки – подарок родителей на восемнадцатилетие. Бриллианты и сапфиры, казалось, приветливо подмигнули ей, и она улыбнулась в ответ. В это мгновение дверь распахнулась, и в комнату ворвались Марго и Кейт.

– Я не собираюсь накладывать на лицо всю эту дрянь! – Возбужденная и раскрасневшаяся, Кейт продолжала на ходу спорить с Марго. – На твоем уже столько краски, что хватит на нас обеих.

– Ты сама сказала, что последнее слово за Лорой, – напомнила Марго и остановилась перед Лорой, внимательно осматривая ее взглядом эксперта. – Ты выглядишь просто потрясающе! Достоинство и сексуальность!

– Правда? Ты уверена?

Мысль о собственной сексуальности, казалось, поразила Лору, и она снова повернулась к зеркалу, но увидела там только маленькую девушку с встревоженными серыми глазами и непослушными волосами.

– Абсолютно уверена! Все парни на вечеринке захотят тебя, но побоятся заговорить об этом.

Кейт фыркнула и плюхнулась на кровать Лоры.

– Зато с тобой, подружка, никто не побоится заговорить. Ты – отличный образец правдивой рекламы!

Марго лишь самодовольно ухмыльнулась и провела рукой по бедру. Ярко-красное платье с глубоким декольте вызывающе облегало все изгибы ее роскошной фигуры.

– Если имеешь что-нибудь – выставляй напоказ! Это мой девиз. А вот тебе, моя дорогая, необходимы румяна, тени для глаз, тушь для ресниц…

– О Господи!

– Марго, она выглядит прелестно. – Лора, вечный миротворец, встала между подругами и улыбнулась Кейт, угловатую фигуру которой от горла до лодыжек окутывало белое платье из тонкой шерсти. – Ты похожа на лесную нимфу, – Кейт застонала, и Лора рассмеялась. – Но тебе не помешает немного подкраситься.

– Вот видишь! – Марго победоносно взмахнула косметичкой. – Сядь и отдайся в руки мастера.

– Лора, я так рассчитывала на тебя! – укоризненно воскликнула Кейт, но покорно подставила лицо под кисточку Марго. – Учти, я делаю это только ради твоего дня рождения.

– И я высоко ценю твою жертву.

– Кажется, ночь будет ясной. – Марго энергично подчеркнула скулы Кейт. – Оркестр уже рассаживается, а на кухне полный хаос. Мама носится с букетами и гирляндами, словно готовится к королевскому приему.

– Наверное, надо ей помочь… – начала Лора.

– Ты сегодня – почетная гостья, – заявила Кейт, не открывая глаз – вынужденная мера самозащиты, поскольку Марго в этот момент наносила тени на ее веки. – Тетя Сьюзи все держит под контролем… включая дядю Томми. Он в саду, играет на саксофоне.

Лора засмеялась и села на кровать рядом с Кейт.

– Он всегда говорил, что втайне мечтает играть на саксофоне в каком-нибудь прокуренном клубе.

– И, кстати, играл некоторое время, – заметила Марго, осторожно размазывая тени под огромными глазами Кейт. – Но затем в нем проснулся Темплтон, и он купил весь клуб.

– Салют, дамы! – Джош остановился в дверях с цветочной коробкой в руках. – Простите, что прерываю священный ритуал, но, похоже, все немного свихнулись. Мне досталась роль рассыльного.

В смокинге он выглядел так ослепительно, что Марго стало жарко.

– Сколько ты обычно берешь на чай? – спросила она, одарив его страстным взглядом.

– Мой девиз – не тянуть со своих. – Он старался не смотреть на ложбинку в ее вырезе и заранее проклинал всех мужчин, которым будет предложено созерцать эти молочно-белые выпуклости. – Кажется, еще цветы для виновницы торжества.

– Спасибо. – Лора встала, чтобы взять узкую длинную коробку, и поцеловала брата: – Вот мои чаевые!

– Ты выглядишь чудесно. – Он поймал ее руку. – Совсем взрослая. Я начинаю скучать по своей надоедливой маленькой сестренке.

– Сделаю все, что в моих силах, чтобы и впредь раздражать тебя как можно чаще. – Лора открыла коробку, вздохнула и забыла обо всем на свете. – От Питера! – прошептала она.

Джош стиснул зубы и признался себе, что она уже раздражает его своим выбором.

– Некоторые парни считают шикарным дарить по одной розе, – недовольно заметил он.

– Я лично предпочитаю дюжины, – заявила Марго и выразительно взглянула на Джоша. Во всем, что касалось Питера Риджуэя, между ними было полное согласие и взаимопонимание.

Но Лора не обратила на их слова ни малейшего внимания.

– Как прелестно! – прошептала она, ставя розу в вазу рядом с первой. – Точно такая, как он прислал утром…

Марго оказалась права: вечер был безоблачным, на черном небе сверкали бесчисленные бриллианты звезд. К девяти часам сияющий огнями Темплтон-хауз был полон людей и звуков. Группы гостей выплескивались из ярко освещенных комнат на застекленные веранды, другие бродили в садах по мощеным дорожкам, восхищаясь зимними цветами и фонтанами в свете огромной луны и очаровательных китайских фонариков.

Повсюду – на лужайках под шелковыми тентами и на верандах – были накрыты длинные столы, элегантно задрапированные белым льном, украшенные свечами и гардениями. Столы ломились под тяжестью деликатесов, доставленных бесчисленными фирмами, обслуживающими банкеты. Официанты, вымуштрованные по высочайшим стандартам компании «Отели Темплтон», осторожно скользили между гостями с серебряными подносами, уставленными бокалами с шампанским и крошечными порциями закусок. Полдюжины баров, разбросанных на лужайках. предлагали коктейли и безалкогольные напитки.

Пар клубами поднимался над бассейном, на поверхности которого плавали дюжины белых водяных лилий.

В доме тоже были накрыты столы – для любителей тепла и относительной тишины. На втором этаже две одинаково одетые горничные готовы были помочь любой даме, пожелавшей освежиться или поправить наряд.

Ни один прием в отелях Темплтонов, рассеянных по всему свету, не мог бы сравниться с роскошным празднеством, посвященным восемнадцатилетию Лоры Темплтон!

Лора знала, что никогда не забудет ту ночь, мерцание огней и разливающуюся в воздухе музыку, словно смешивавшуюся с ароматом цветом. Она старательно выполняла свои обязанности: танцевала и болтала с друзьями родителей и сверстниками, общалась со множеством гостей, но нужен ей был один Питер.

Танцуя с отцом, она прижалась щекой к его щеке.

– Какой замечательный праздник! Спасибо, папа.

Томас вздохнул, вдыхая ее новый женский аромат – нежный и изысканный.

– Иногда мне хочется, чтоб тебе все еще было три года и ты качалась бы на моем колене…

Он чуть отстранился от нее и улыбнулся, и Лора с любовью посмотрела на отца. Томас Темплтон до сих пор был потрясающе красивым мужчиной с волосами цвета бронзы, тронутыми сединой, с глазами, светящимися радостью жизни и окруженными веселыми морщинками. Эти глаза он передал обоим своим детям.

– Ты слишком быстро выросла, Лора.

– Я ничего не могла с этим поделать, – с улыбкой ответила она.

– Да, к сожалению, не могла. А теперь я спиной чувствую, как дюжина молодых мужчин пронзает меня взглядами в надежде, что я, наконец, упаду и они смогут потанцевать с тобой.

– Я люблю танцевать с тобой больше, чем с кем бы то ни было!

Однако, когда Питер проплыл мимо со Сьюзен Темплтон, Томас заметил, что глаза его дочери стали нежными и мечтательными. Черт побери! Разве он мог предугадать, переводя Риджуэя в Калифорнию, что этот мужчина уведет его маленькую девочку?!

Когда музыка умолкла, Томасу оставалось лишь восхищаться безупречными манерами Питера, когда тот подвел к нему жену и в новом танце увлек за собой Лору.

– Томми, ты не должен смотреть на него так, словно хочешь выпороть, – прошептала Сьюзен.

– Но она совсем еще девочка!

– Лора знает, чего хочет. Кажется, всегда знала. – Сьюзен вздохнула. – Похоже, на сей раз – это Питер Риджуэй!

Томас заглянул в глаза жены, добрые, мудрые глаза. Пусть она невелика ростом и изящна, как ее дочь; и, вполне вероятно, многие считают ее хрупкой и беззащитной. Но он-то прекрасно знает, какая это сильная женщина!

– Скажи по крайней мере, что ты о нем думаешь?!

– Он компетентен, – пожала плечами Сьюзен. – Он хорошо воспитан, у него прекрасные манеры. Видит Бог, он весьма привлекателен… И больше всего на свете я хотела бы, чтобы он оказался сейчас в тысяче миль от нее! Но не слушай меня, это все болтовня матери, – призналась она. – Матери, которая боится потерять свою дочку…

– Мы могли бы перевести его в Европу! – Эта мысль очень воодушевила Томаса. – Нет… лучше в Токио или в Сидней.

Рассмеявшись, Сьюзен погладила мужа по щеке.

– Судя по тому, как Лора на него смотрит, она последует за ним. Так что лучше держать его поблизости. – Она вздохнула и попыталась утешить Томаса, а заодно и себя: – Ты только подумай: ведь она могла влюбиться в одного из самых буйных друзей Джоша, или в жиголо[2], или в охотника за богатыми невестами, или в отсидевшего срок преступника…

Томас тоже рассмеялся.

– Лора? Никогда!

В ответ Сьюзен лишь приподняла брови. Мужчине этого не понять. Такие романтические натуры, как Лора, часто тянутся к самому неожиданному и непредсказуемому.

– Как бы то ни было, Томми, нам остается только ждать, куда все это заведет. И быть рядом с ней.

– Не хочешь потанцевать со мной? – Марго скользнула в объятия Джоша и уютно устроилась в них, не дождавшись согласия и не дав ему возможности уклониться. – Или так и будешь скучать и подпирать стенку?

– Я не скучал. Я думал.

– Ты встревожен из-за Лоры? – Пальцы Марго автоматически ласкали шею Джоша, но озабоченный взгляд переместился на Лору. – Но тут уж ничего не поделаешь. Она без ума от него и полна решимости поскорее выскочить за него замуж.

– Она слишком молода, чтобы думать о замужестве!

– Лора думает о замужестве с четырех лет, – пробормотала Марго. – А теперь она нашла мужчину своей мечты, и никто не сможет остановить ее.

– Положим, я мог бы убить его. – Джош сосредоточенно обдумывал эту идею. – А потом мы с тобой спрятали бы тело…

Марго захихикала.

– Кейт и я с удовольствием помогли бы тебе сбросить его труп со скал. Но, черт побери, Джош, а вдруг он ей подходит? Он внимателен, умен, умеет справляться с определенными желаниями…

– Прекрати! – Глаза Джоша потемнели. – Не желаю даже думать об этом!

– Успокойся. Когда придет время, твоя сестренка пойдет к алтарю невинная, словно в первый день творения. – Марго глубоко вздохнула. Лично она была не в состоянии понять, как женщина может думать о замужестве, не зная, подходит ли ей мужчина в постели. – У них действительно много общего, Джош. Да и кто мы такие, чтобы судить их? Два пресыщенных циника…

– Мы любим ее, – просто ответил Джош.

– Да, любим. Но жизнь течет, и очень скоро мы все разбежимся в разные стороны. Ты, кстати, начал первым, мистер Гарвардский Законник! Кейт рвется в колледж, Лора – замуж…

– Ну, а чего хочешь ты, герцогиня?

– Всего! И немного больше… – Улыбка Марго стала обольстительной, и неизвестно, куда завел бы их этот разговор, если бы не помешала Кейт.

– Простите, но я вынуждена прервать ваши игры, – пробормотала она, угрюмо глядя вслед Лоре, удаляющейся рука об руку с Питером. – Смотрите, они уходят! Может, пойти за ними? Надо же что-то делать!

– Например? – Марго обвила рукой худенькие плечи Кейт, прекрасно понимая ее беспокойство. – Боюсь, ничто уже не может изменить ситуацию.

– Я не собираюсь просто стоять и смотреть на все это! – Кейт с возмущением уставилась на нее. – Давайте посидим в южном саду. Джош украдет для нас шампанского…

– Ты еще несовершеннолетняя, – строго заявил Джош.

– Как будто тебя это раньше останавливало! – фыркнула Кейт. – Подумаешь – всего-то по бокалу каждому. Выпьем за Лору. Может, это принесет ей удачу… или то, чего она хочет.

– Ладно, но только по бокалу.

Марго заметила, как Джош оглядывает толпу, и усмехнулась.

– Ты что, уже увидел полицейских? Не бойся, не такое уж это страшное преступление.

– Да нет. Я просто думал, что Майкл все-таки появится.

– Мик? – Кейт повернула голову. – А мне казалось, он в Центральной Америке или где-то там еще. Играет в солдата удачи.

– Да… он действительно был наемником, – нахмурился Джош. – Но вернулся – во всяком случае, на некоторое время. Я надеялся, что он примет приглашение… Хотя он не увлекается подобными развлечениями. Итак, по бокалу? – повторил он, щелкнув Кейт по носу. – Но учтите: вы получили их не от меня.

– Конечно, не от тебя! – Взяв Марго под руку, Кейт повела ее к празднично освещенным садам. – Выпьем за Лору, раз уж не можем ее остановить.

– Выпьем, – согласилась Марго. – И будем рядом с ней, что бы ни случилось.

– Сколько звезд! – вздохнула Лора, идя рядом с Питером по отлого спускающейся от дома лужайке. – Не могу представить себе более чудесного вечера…

– Особенно теперь, когда мы наконец можем побыть наедине.

Покраснев, она улыбнулась ему.

– Извини. Я была так занята и не могла улучить момент, чтобы поговорить с тобой.

– Я понимаю, у тебя обязанности. Удивительно, что ты вообще выкроила минутку: ни один из Темплтонов ни за что не позволит себе пренебрегать гостями.

– Да, но ведь сегодня мой день рождения!

Ее руке было так тепло и спокойно в его руке. Ей хотелось бы вечно вот так идти рядом с Питером – вниз к скалам, к своему любимому убежищу. Ей хотелось поделиться с ним самым заветным…

– Тогда давай воспользуемся этим. – Он повел ее к причудливому белому павильону.

Питер решил, что это именно то обрамление, которое ему нужно. Воздух благоухает цветами, лунный свет струится сквозь кружева решетки. Доносящиеся издалека звуки вечеринки создают приглушенное музыкальное сопровождение.

Старомодно и романтично – как женщина, которую он намерен получить!

Питер заключил ее в объятия, нежно поцеловал, и Лора поддалась так охотно, так невинно! Этот прелестный рот раскрылся ему навстречу, эти изящные руки обвили его шею… Юность в сочетании с достоинством, пылкость, окрашенная невинностью, больше всего возбуждали его.

Питер понимал, что мог бы овладеть ею здесь и сейчас – у него было достаточно опыта и ловкости. Но он привык гордиться своей выдержкой и осторожно отстранился. Он не станет портить это хрупкое совершенство вторжением физических отношений! Его жена останется нетронутой до свадьбы – даже им самим.

– Я, кажется, не успел сказать, как ты прелестна сегодня.

– Спасибо, я очень старалась. Для тебя…

Питер улыбнулся и нежно обнял ее. Он не сомневался, что Лора будет ему идеальной женой. Юная, прелестная, хорошо воспитанная, податливая…

Внезапно сквозь кружевную решетку Питер заметил неподалеку на скамейке Марго. Ослепительная в обтягивающем красном платье, она совершенно неприлично хохотала над какой-то шуткой.

«Плебейка! Дочь экономки!» – подумал он с привычным презрением, но тут же почувствовал, как где-то глубоко внутри вспыхнуло желание. Да и какой мужчина смог бы устоять перед такой красоткой!

Питер неохотно перевел взгляд на Кейт, эту колючую сиротку, совершенно лишенную какой бы то ни было внешности, состоящую из одних мозгов. Удивительно, что Лора так по-детски любит эту парочку. Но, безусловно, со временем она остынет. В конце концов, она разумна и обладает чувством собственного достоинства, восхитительным в таком юном возрасте. Как только она полностью осознает свое положение в обществе – положение его жены – ее можно будет ненавязчиво отучить от неподходящих привязанностей.

Питер не сомневался, что Лора любит его: она так неопытна, совершенно не умеет хитрить и обманывать. Вероятно, ее родители не очень одобряют его ухаживания, но их преданность дочери несомненно перевесит чашу весов. К тому же им абсолютно не к чему придраться. Он безупречен в личной жизни и в совершенстве выполняет свою работу. Что и говорить, Питер Риджуэй вполне годится на роль зятя. А если его женой станет Лора Темплтон, он достигнет всего, о чем мечтает! Всего, чего заслуживает. А заслуживает он многого: идеальную жену, непоколебимое положение в обществе, богатство, успех, и, разумеется, сыновей.

– Лора, я хотел бы серьезно поговорить с тобой. Мы так недавно знакомы… – начал он.

– А кажется, целую вечность!

Какая милая романтичность! Прижимаясь к его груди, она не могла видеть его улыбки, и Питер позволил себе снисходительно улыбнуться.

– Всего несколько месяцев, Лора. И я почти на десять лет старше тебя.

Она только теснее прижалась к нему.

– Какое это имеет значение?

– Я должен был бы дать тебе больше времени. Господи, ты еще не закончила школу!

– Осталось совсем немного. – Ее сердце бешено билось от предвкушения; она подняла голову и заглянула ему в глаза. – Питер, я не ребенок.

– Да, не ребенок, но…

– И мама говорит, что я всегда знаю, чего хочу.

«Мама говорит»… Питер снова улыбнулся. А впрочем, ее мама, пожалуй, права. Но он тоже знал, чего хочет. Всегда знал. И это, очевидно, у них общее.

– И все же, боюсь, я должен подождать. – Он поднес руки Лоры к своим губам, следя за выражением ее глаз. – По меньшей мере, еще год…

Лора знала:

– Но я не хочу, чтобы ты ждал! – прошептала Лора, чувствуя, что происходит то, о чем она мечтала, чего ждала всю жизнь. – Я люблю тебя, Питер!

– И я люблю тебя, Лора. Так люблю, что не могу ждать и часа, не то что целый год!

Питер усадил ее на мягкую скамью. Руки Лоры дрожали. Всем сердцем, всей душой она впитывала его слова, тихие звуки музыки, принесенные ночным воздухом, аромат распустившегося к ночи жасмина, запах моря, игру лунного света, проникавшего сквозь кружевную решетку.

Питер встал на одно колено. Она знала, что он сделает это! Его лицо было так прекрасно в слабом призрачном свете, что у нее чуть не разорвалось сердце. Когда он достал из кармана и открыл маленькую, обшитую черным бархатом коробочку, ее глаза наполнились слезами. И в этих слезах блеск огромного бриллианта раскололся на мириады радуг.

– Лора, ты выйдешь за меня замуж?

Теперь она точно знала, что чувствует женщина в этот важнейший момент своей жизни. Она протянула руку, все-таки заплакала и прошептала:

– Да!..

2

Двенадцать лет спустя

Лора всегда полагала, что, когда женщине исполняется тридцать, наступает время раздумий, подведения итогов. Нет смысла содрогаться от ужаса и обреченно наблюдать, как старость подкрадывается все ближе и ближе. Необходимо оглянуться назад, оценить свои достижения.

Именно это она и пыталась делать, проснувшись январским утром своего тридцатого дня рождения, но приходилось признать, что серые небеса и непрекращающийся дождь идеально соответствуют ее настроению.

Факт оставался фактом: ей тридцать, и она разведена. К тому же по собственной наивности она потеряла львиную долю своего состояния и теперь изо всех сил старается держаться на плаву – содержать хотя бы в относительном порядке дом предков и растить в одиночку двух дочерей. Чтобы как-то просуществовать, Лора вынуждена была работать в двух местах. Что и говорить, ко всему этому она себя совершенно не готовила, но жить на средства родителей не соглашалась. Все-таки она была и оставалась истинной Темплтон!

Итак, достижения со знаком минус: она не сумела сохранить свой брак; испытывает тайную неловкость от того, что за всю жизнь спала лишь с одним мужчиной; тревожится, что дочери расплачиваются за ее ошибки; боится, что карточный домик, который она так тщательно восстанавливает, рассыплется при первом же сильном порыве ветра.

Короче говоря, жестокая реальность жизни весьма мало похожа на то, о чем она когда-то мечтала. Так стоит ли удивляться желанию съежиться в постели, натянув на голову одеяло?

Ко всему прочему, для нее это несбыточное желание. Придется встать, встретить новый день и начать делать то, что всегда, а именно пробиваться дальше сквозь хаос, в который она превратила свою жизнь. Ведь от нее зависят другие люди.

Но не успела Лора откинуть одеяло, как раздался тихий стук. Энн Салливан, экономка Темплтонов, просунула голову в дверь и улыбнулась.

– С днем рождения, мисс Лора!

Энн вплыла в комнату с подносом, нагруженным обильным завтраком и украшенным вазочкой с букетом маргариток.

– Завтрак в постель?! – Быстро прикидывая, как можно изменить дневное расписание, в котором было место, в лучшем случае, для чашки кофе, Лора села в кровати. – Я чувствую себя королевой.

– Не каждый день женщине исполняется тридцать лет.

Лора попыталась улыбнуться, но получилась лишь жалкая пародия на улыбку.

– Только не пытайся уверить меня, что это прекрасно!

– Прекрати! Даже слушать не хочу.

Энн ловко и проворно поставила поднос Лоре на колени. Сама она видела и тридцать, и сорок лет, и, слава Богу, дожила до пятидесяти. А потому, прекрасно понимая, как мелькающие десятилетия действуют на женщину, только отмахнулась от горького вздоха Лоры.

Она тревожилась за эту девочку – так же, как за свою Марго и за мисс Кейт, – уже больше двадцати лет и прекрасно знала, как следует обращаться с каждой из них.

Энн подошла к камину разжечь огонь, но не столько для того, чтобы разогнать январский холод, сколько для того, чтобы в комнате стало светлее и веселее.

– Ты – красивая молодая женщина, и все лучшее в жизни у тебя впереди.

– И тридцать лет позади… А чего я за это время добилась, Энни?!

Энн методично помешивала угли в камине.

– О, разумеется, ровным счетом ничего! Разве можно принимать во внимание двух прекрасных детей, процветающий бизнес, чудесный дом, родных и друзей, которые тебя обожают.

Лоре стало стыдно.

– Ладно, убедила. Я просто жалела себя. – Она снова попыталась улыбнуться. – Спасибо, Энни. Чудесный завтрак.

– Выпей кофе. – Поскольку огонь уже разгорелся, Энн сама налила кофе, а затем ободряюще похлопала Лору по руке. – Знаешь, что тебе нужно? Выходной. Ты должна целый день посвятить себе и делать только то, что захочешь.

Лора тяжело вздохнула. Не так давно она вполне могла бы себя побаловать. Но теперь необходимо собрать девочек в школу, отработать утреннюю смену в офисе «Темплтон Монтерей», а после обеда постоять за прилавком в «Претензии» – общем детище ее, Марго и Кейт – очаровательном магазине шикарных подержанных вещей. Затем – стремительный рывок в балетную школу забрать девочек, и, наконец, вечером рассортировать счета и прочие бумаги. Кроме того, нужно проверить работу домашней прислуги, да еще справиться с кучей проблем, ежедневно возникающих у дочерей.

И еще необходимо найти время для старого садовника Джо, который ни в коем случае не должен заподозрить, что хозяйка о нем тревожится.

– Ты не слушаешь, мисс Лора! Осуждающий голос Энн вернул Лору к действительности.

– Извини. Девочкам пора вставать.

– Они уже встали. А теперь – внимание! Энн распахнула дверь, по ее сигналу комната наполнилась людьми и шумом.

– Мама!

Первыми вбежали девочки и бросились обнимать Лору. Задребезжали тарелки на подносе – в свои семь и десять лет ее дочки уже не были малышами. Лора крепко обняла их и прижала к себе. Кейла, младшая, всегда была готова к нежностям, однако Алисон в последнее время становилась все сдержаннее и холоднее. Лора понимала, что пылкое объятие старшей дочери – лучший подарок, какой она могла бы получить в этот день.

– Энни сказала, что мы все можем прийти к тебе и начать праздник прямо с утра! – воскликнула Кейла, подпрыгивая от возбуждения. – И все пришли!

– Я вижу.

Обнимая дочек, Лора усмехнулась, разглядывая небольшую толпу у двери. Марго уже передавала трехмесячного сынишку бабушке и теперь помогала Джошу открывать бутылку шампанского. Кейт ускользнула от мужа, чтобы угоститься рогаликом с подноса Лоры.

– Ну что, как, подружка, ощущения? – спросила она с набитым ртом. – Надеюсь, отличные?

– Признаться, минуту назад были паршивые. Ого! Французское? – Лора удивленно взглянула на бутылку в руке Джоша.

– Конечно! – ответила за мужа Марго и предвосхитила безмолвную просьбу Али: – Э, нет, дорогая. Тебе и твоей сестре – чистый апельсиновый сок.

– Но это же особый случай! – заныла Али.

– В честь особого случая вы выпьете апельсиновый сок из бокалов, – широким жестом Марго передала сок девочкам. – А теперь тост, – добавила она, ухватив мужа под руку. – Ты скажешь, Джош?

– За Лору Темплтон, – начал он, – за женщину, обладающую множеством талантов, один из которых – выглядеть потрясающе в утро своего тридцатого дня рождения!

– Учтите, если кто-нибудь принес сюда фотоаппарат, я убью его, кем бы он ни оказался! – воскликнула Лора, отбрасывая с лица спутанные волосы.

– А я-то никак не могла понять, что именно забыла захватить! – покачала головой Кейт – Ну… давайте перейдем к первому подарку. Байрон!

Байрон де Витт, главный администратор отеля «Темплтон Монтерей» и новоиспеченный муж Кейт – их свадьба состоялась всего шесть недель назад, – выступил вперед. Он чокнулся с Лорой и торжественно произнес:

– Мисс Темплтон, если я увижу вас на территории отеля до полуночи, то буду вынужден воспользоваться полномочиями начальника и уволить вас.

– Но у меня два отчета, которые я должна…

– Сегодня вы ничего не должны! Отдел «Конференции и особые мероприятия» одни сутки как-нибудь обойдется без вас.

– Байрон, я благодарна за это предложение, но…

– Ну что ж, – вздохнул он. – Если вы предпочитаете действовать через мою голову… Мистер Темплтон?

Наслаждаясь игрой, Джош присоединился к Байрону.

– Как вице-президент компании, я приказываю тебе взять выходной! А если ты собираешься перепрыгнуть и через мою голову, то можешь не утруждать себя. Я уже говорил с мамой и папой. Они позвонят тебе позже.

– Так вы все сговорились! – Лора хотела было надуться, но передумала и лишь пожала плечами. – Вот и прекрасно. Тогда я смогу подольше поработать в…

– Ничего подобного! – Прекрасно поняв, что Лора хотела сказать, Кейт замотала головой. – Ты сегодня в магазин ни ногой.

– О, хватит! Это же просто глупо! Я могла бы…

– Ты могла бы поваляться в постели, – продолжила Марго, – побродить по скалам, почитать книжку, сделать массаж лица. – Она схватила укутанную одеялом ногу Лоры и потрясла ее. – Наконец, «подцепить» какого-нибудь морячка… – вспомнив о присутствии девочек, она быстро перестроилась: – Я хотела сказать – отправиться на морскую прогулку. Кстати, сегодня миссис Уильямсон планирует изысканную праздничную трапезу, на которую мы все сами себя пригласили. И тогда, если будешь послушной девочкой, получишь остальные подарки.

– У меня тоже есть для тебя подарок, мама! У меня и у Али. Энни помогла нам их выбрать.

Ты ведь будешь хорошо себя вести? А то тетя Марго говорит…

– Ладно. Сдаюсь. Вас все равно больше. – Лора задумчиво отпила глоток шампанского. – Буду лентяйничать. Но учтите: если сотворю какую-нибудь глупость, – это ваша вина. Ваша общая вина!

– Я всегда готова взять на себя любую твою вину. – Джон Томас захныкал, и Марго забрала его у бабушки. – Ой, да он мокрый! – со смехом заявила она и тут же вручила малыша отцу. – Джош, твоя очередь. Мы вернемся ровно в семь. Да, если ты решишь что-нибудь насчет того моряка, расскажешь мне все подробности.

– И нам пора, – объявила Кейт. – До вечера.

Они исчезли так же быстро и шумно, как появились, оставив Лору наедине с бутылкой шампанского и остывающим завтраком.

«Какое счастье! – подумала она, откидываясь на подушки и пытаясь удержать слезы. – У меня такие любящие родные и друзья. У меня две прекрасные дочери и дом, который я всегда называла своим. Тогда почему я чувствую себя такой никчемной?»

Получив редкую в последние годы передышку, Лора вспомнила те дни, когда весь ее досуг пожирали различные комитеты. В некоторые она входила потому, что считала их деятельность полезной и ей доставляло удовольствие общение с людьми. В другие – под давлением Питера.

Сколько же лет она была уверена, что подчиняться легче, чем стоять на своем!

Наверное, Лора жила бы так до сих пор, если бы в один прекрасный момент не обнаружила, что мужчина, за которого она вышла замуж, не любит ни ее, ни детей. Он женился на имени, имени Темплтонов! Его никогда не привлекала та жизнь, о которой мечтала она…

Где-то между появлением на свет Али и Кейлы Питер перестал даже притворяться, что любит ее, она же изо всех сил поддерживала в себе и окружающих иллюзию счастливой семьи. Но с тех пор притворялась только она.

Притворялась до того дня, когда неосторожно наткнулась на самую банальную сцену: ее муж в постели с собственной секретаршей…

Предаваясь этим безрадостным воспоминаниям, Лора пересекла прекрасно ухоженную лужайку и прошла через южные сады в рощу рядом со старыми конюшнями. Дождь перешел в морось, смешавшуюся с клубящимся туманом, крадущимся по земле. «Словно идешь по дну холодной реки», – подумала она.

Теперь Лора редко бывала здесь: не находилось времени. Однако она всегда любила игру света и теней в кронах деревьев, запах леса, шорохи, производимые маленькими зверьками. В юности эта роща казалась ей сказочным лесом, а себя она воображала заколдованной принцессой, ожидающей рыцаря, чья верная любовь спасет ее от наложенного заклятия…

Безвредная фантазия для юной девицы, однако, похоже, она заигралась: слишком безоглядно поверила в сказочное счастье и в Питера, который, как оказалось, меньше всего подходил на роль рыцаря.

Он сокрушил ее. Без преувеличений, он разбил ее сердце явным пренебрежением и равнодушием, а затем расшвырял осколки своим предательством. Наконец, он стер даже оставшуюся пыль, украв не только ее деньги, но и деньги детей…

Вот этого она никогда не простит и не забудет.

Бредя по дорожке под навесом из ветвей, лениво сбрасывающих дождевые капли, Лора думала о том, что именно предательство по отношению к детям оставило в ней такую горечь. Ей хотелось проглотить эту горечь, забыть ее вкус раз и навсегда, преодолеть и двинуться вперед. Может быть, тридцатый день рождения – как раз подходящий момент для нового старта?

Питер сделал ей предложение тоже в день рождения двенадцать лет назад. «Но тогда была ясная звездная ночь», – вспомнила Лора, подняв лицо к мелкому дождю. И она была так уверена, что знает, чего хочет… Теперь пришло время переоценки ценностей.

В конце концов, в лету канул ее брак, но не жизнь! И за последние два года она сделала немало, чтобы доказать это. Почему же ей сейчас так тяжело?

Переступая через упавший ствол и углубляясь в лес по скользкой тропинке, Лора решила, что ее не тяготит труд сам по себе. Она слишком долго пренебрегала своими обязанностями одной из наследниц компании, и теперь только отрабатывает то, что всегда бездумно принимала.

А «Претензия» и вовсе приносит одну радость. Ей нравится работать с Марго и Кейт, доставляют удовольствие покупатели, вещи, которые представлены в магазине. Вспоминая «Претензию», она всегда испытывает чувство гордости за удачное дело.

А разве дети не радуют ее? Маленькая Кейла так быстро оправилась после развода родителей и снова стала любящим счастливым ребенком.

Но вот Али… Бедняжка Али так отчаянно нуждается в отцовской любви! Она тяжелее всех переживала развод, и никакие усилия Лоры, казалось, не помогали ей приспособиться. Теперь она справляется лучше, чем в первые месяцы, но ее настроение часто меняется… Лора с тревогой замечала, что ее дочка очень изменилась. Она редко проявляла свои привязанности так непосредственно, как прежде, а главное – настороженно относилась к матери. «Она винит во всем меня, – со вздохом подумала Лора. – И я не знаю, что с этим делать».

Лора села на мокрый пень и закрыла глаза, вслушиваясь в тихую музыку ветра и леса. «Я справлюсь, – пообещала она себе. – Я справлюсь со всем: с работой, с вечной гонкой, с тревогами, с детьми. Но как, Господи, справиться с одиночеством?!»

После прогулки Лора подрезала сухие ветви в саду, убрала мусор. Старый Джо просто не в состоянии больше поддерживать все на должном уровне. А молодой Джо, его внук, учится в колледже и может позволить себе урвать от занятий только несколько часов в неделю для помощи деду. Поскольку Лора была не в состоянии уволить старого садовника, а нанять ему настоящего помощника не позволял бюджет, пришлось убедить Джо в том, что ей очень хочется самой кое-что делать в саду.

Отчасти это соответствовало истине: она всегда любила сады Темплтон-хауза – цветы, кустарники, стелющиеся растения. Ребенком Лора часто приставала к Джо, заставляя учить ее. И он подчинялся – показывал ей, как направить побеги, подрезать чайную розу, справиться с тлей.

Лора с детства обожала Джо – его обветренное морщинистое лицо, медлительную речь, большие натруженные добрые руки. Джо начал работать в садах Темплтон-хауза мальчишкой еще при ее дедушке. После шестидесяти лет безупречной службы он имел право на пенсию, право на легкую работу в собственном саду, право на отдых на солнышке.

Но Лора понимала: если она предложит все это старику, то разобьет его сердце.

Так что она приняла на себя часть забот по саду под видом хобби. Когда позволял ее распорядок дня – и даже когда не слишком позволял, – она обходила вместе с Джо сады, обсуждая проблемы сорняков, нашествия тли, прополки травы на лужайках и многое другое.

Сегодня, ближе к сумеркам, Лора подвела итоги и осталась довольна. Сады Темплтон-хауза выглядели так, как и должны выглядеть зимой: притихшими в ожидании теплых дней, с редкими оазисами самых стойких цветов. Родители передали ей дом вместе со всем, что его окружает, и она, как могла, заботилась о нем.

Ступив на бортик бассейна, Лора одобрительно кивнула. Бассейном она занималась сама: в конце концов, это была ее личная прихоть. Вода в бассейне подогревалась, и в любую погоду, если удавалось выкроить несколько минут, она любила поплавать. В этом бассейне Лора учила плавать своих детей – так же, как когда-то ее учил отец.

На дне бассейна жила русалка – мозаичная красавица с рыжими волосами и блестящим зеленым хвостом. Девочки любили нырять и трогать безмятежное улыбающееся лицо, и это тоже напоминало Лоре детство.

Машинально она проверила, достаточно ли чисты стеклянные столики и не намокли ли шезлонги вокруг бассейна. Энн наверняка уже сделала это, но Лора не могла вернуться в дом, пока не убедилась, что все в полном порядке.

Удовлетворенная, она прошла по вымощенной камнем дорожке сразу на кухню. От нахлынувших ароматов потекли слюнки. Пышнотелая миссис Уильямсон стояла у плиты – как все годы, что Лора помнила ее.

– О баранья нога! – воскликнула Лора. – И яблочный чатни[3], и картофель с карри….[4]

Миссис Уильямсон обернулась с довольной улыбкой. Ей было далеко за семьдесят, блестящие черные волосы она туго стягивала в жесткий пучок размером с шар для боулинга. Но ласковое лицо миссис Уильямсон, все в складках и морщинках, было таким же нежным, как кремовые начинки ее тортов.

– Нюх, как всегда, не подвел вас, мисс Лора… Или память? Уж я-то знаю, что вы любите больше всего.

– Никто не жарит барашка, как вы, миссис Уильямсон. – Помня правила игры, Лора послонялась по просторной кухне, заглядывая во все углы. – Но я не вижу торт.

– Кажется, я забыла его испечь…

Лора изобразила ожидаемое разочарование.

– О, миссис Уильямсон!

– А может, и нет. – Повариха захихикала и указала деревянной ложкой на дверь. – Теперь уходите. Нечего приставать ко мне, когда я готовлю. Идите, приведите себя в порядок. Вон сколько грязи натащили!

– Слушаюсь, мэм. – У двери Лора обернулась. – А вдруг это будет «Черный лес»? С двойным шоколадом?

– Поживем – увидим…

Лора еле сдерживала смех, пока не дошла до середины коридора, и только тогда расхохоталась. На ужин точно будет ее любимый шоколадный торт! Может, миссис Уильямсон и стала немного забывчивой в последнее время, и слышит не так хорошо, как прежде, но такие жизненно-важные вещи, как традиционное меню на день рождения Лоры, она помнит во всех деталях!

Лора поднималась по лестнице, мурлыча себе под нос какую-то песенку, но ее настроение резко упало, когда она услышала из комнаты Али громкие голоса дочерей. Очевидно, ссора была в самом разгаре.

– Потому что ты дура, вот почему! – раздался голос Али, пронзительный и злобный. – Потому что ты ничего не понимаешь, и я тебя ненавижу.

– Я не дура! – Голос Кейлы дрожал от слез. – И я ненавижу тебя еще больше!

– Хорошенькое дело. – Лора, полная решимости не вспылить и проявить беспристрастность, остановилась в дверях.

Картина, представшая перед ней, на первый взгляд казалась достаточно невинной. Очаровательная девичья комната. На полках вокруг большого окна – куклы в национальных костюмах со всего мира. В книжном шкафу книги: от «Стишков матушки Гусыни» до «Джен Эйр». На туалетном столике – открытая шкатулочка для драгоценностей с кружащейся балериной на крышке.

Но ее дочери, разделенные кроватью с балдахином, стояли лицом друг к другу, словно заклятые враги на поле битвы.

– Пусть убирается из моей комнаты! – Сжав кулаки, Али резко повернулась к матери. – Это моя комната, и нечего ей тут делать!

– Я только зашла показать ей свой рисунок, – произнесла Кейла дрожащими губами и протянула Лоре листок бумаги.

Это был отличный набросок цветными карандашами: огнедышащий дракон и юный, закованный в серебряные доспехи рыцарь с поднятым мечом. «Нужно будет договориться об уроках рисования», – подумала Лора.

– Замечательный рисунок, Кейла.

– А она сказала, что безобразный. – Кейла, никогда не стеснявшаяся слез, заревела. – Она сказала, что он безобразный и глупый и что я должна стучаться, прежде чем заходить в ее комнату!

– Али…

– Драконы все безобразные, и вообще – их не бывает! – Али с вызовом вскинула голову. – И она не смеет заходить в мою комнату, когда я не хочу ее видеть.

– Ты имеешь право на уединение, – осторожно заметила Лора, – но ты не имеешь права обижать сестру. – Она опустилась на колени и смахнула слезы со щек младшей дочки. – Кейла, это замечательная картина. Если хочешь, мы сделаем для нее рамку.

Слезы мгновенно высохли.

– Правда?

– Конечно! Мы можем повесить ее в твоей комнате, если только ты не разрешишь повесить ее у меня.

Лицо Кейлы тут же расплылось в ослепительной улыбке.

– Я подарю тебе эту картину. Ведь сегодня твой день рождения!

– Вот и прекрасно. А теперь, пожалуйста пойди в свою комнату и подпиши картину, как настоящий художник. И знаешь, Кейла… – Лора поднялась и положила ладонь на плечо девочки. – Если Али хочет, чтобы ты стучалась, прежде чем войти, так и делай.

Мятеж тут же вспыхнул с новой силой.

– Тогда пусть она тоже стучится ко мне!

– Что ж, это справедливо. А теперь иди. Я хочу поговорить с Али.

Торжествующе взглянув на сестру, Кейла гордо удалилась.

– Она никогда не уходит, когда я прошу ее! – начала Али. – Она всегда врывается без стука, и я…

– Но ты старше, – тихо сказала Лора, пытаясь понять дочку. – А это не только преимущество, но и ответственность. Я понимаю, что иногда тебе хочется ее поколотить. В этом нет ничего страшного: мы с Джошем тоже дрались. Но ты обижаешь ее!

– Я просто хотела, чтобы она ушла. Я хотела побыть одна, – упрямо заявила Али. – И мне плевать на ее дурацкого дракона!

«Здесь что-то большее, чем обычная ссора сестер», – подумала Лора, вглядевшись в несчастное лицо дочери, и присела на край постели, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

– Расскажи мне, в чем дело, дорогая.

– Ты всегда защищаешь ее! Лора подавила вздох.

– Это неправда. – Она решительно взяла Али за руку и притянула дочку поближе. – И ты переживаешь не из-за этого.

Глаза Али наполнились слезами. Лора явственно ощущала происходящую в девочке внутреннюю борьбу и всем сердцем хотела помочь ей заключить мир с самой собой.

– Да, не из-за этого… Но все равно ничего нельзя изменить. – Слезы потекли по щекам. – Ты ничего не сможешь сделать.

Лора тяжело вздохнула: растущее в последнее время недоверие дочери всегда причиняло ей боль.

– Почему бы тебе не рассказать? А потом посмотрим. Я действительно ничего не могу сделать, если не знаю, что тебя мучает.

– В школе будет ужин для отцов с дочерьми, – неохотно произнесла Али. – Все придут с папами…

«О! Здесь мира не будет», – призналась себе Лора и коснулась дочкиной щеки.

– Мне жаль, Али. Это действительно тяжело. Если хочешь, с тобой пойдет дядя Джош.

– Но это не одно и то же.

– Да, я понимаю.

– А я хочу, чтобы было по-настоящему! – пылко прошептала Али. – Почему ты не можешь это сделать?!

– Не могу…

Лора обняла девочку, и Али не сопротивлялась. В этом все-таки было какое-то облечение.

– Почему ты не заставишь его вернуться? Почему ты ничего не делаешь, чтобы заставить его вернуться?

Лору пронзило знакомое чувство вины.

– Я не могу ничего сделать.

– Ты просто не хочешь, чтобы он вернулся! – Али вырвалась, глаза ее горели. – Ты велела ему уйти, и ты не хочешь, чтобы он вернулся!

Лора почувствовала, что они ступили на зыбкую почву, и постаралась, чтобы голос ее звучал твердо.

– Али, мы с твоим папой развелись. И это не изменится. Мы оба поняли, что не можем и не хотим больше жить вместе. Но это не имеет никакого отношения к тебе и Кейле.

– Тогда почему он никогда не приходит? – Слезы снова полились из ее глаз – слезы злости и гнева. – У многих девочек родители не живут вместе, но их папы приходят и всюду бывают со своими дочками!

Почва стала еще более зыбкой… Просто трясина!

– Твой отец очень занят, Али. Кроме того, он ведь недавно переехал в Палм-Спрингс. Я уверена, что, когда он устроится, то будет некоторое время проводить с вами.

Ложь! Жалкая ложь! Разве он когда-либо интересовался дочерьми?!

– Я знаю, он не приходит, потому что не хочет видеть тебя! – закричала Али. – Все из-за тебя!

Лора закрыла глаза. Какой смысл отрицать? Разве может она ранить ребенка, сказав, что ее отец не желает видеть собственных детей? Пусть уж лучше Али думает, что это она во всем виновата…

– Если это так, я сделаю все, что смогу, чтобы тебе и ему было легче. – Лора поднялась, но ноги еле держали ее. – Есть вещи, которые я не могу изменить, не могу исправить. И я не могу запретить тебе винить меня, – борясь с горем и гневом, она глубоко вздохнула. – Я не хочу, чтобы ты была несчастна, Али. Я люблю тебя. Я люблю тебя и Кейлу больше всего на свете!

Али явно смягчилась.

– Ты спросишь его, сможет ли он приехать на ужин? Это в следующем месяце, в субботу.

– Хорошо, я спрошу.

Али не решалась поднять глаза. Ей было больно и стыдно, и Лоре стало безумно жалко дочку.

– Я не хотела тебя обидеть, мама…

– Я знаю, детка. Я совсем не обиделась.

– Я извинюсь перед Кейлой. Она действительно здорово рисует. А я вот не умею…

– Зато у тебя есть другие таланты. – Лора ласково взяла Али за плечи и повернула лицом к себе. – Ты чудесно танцуешь. И играешь на пианино гораздо лучше, чем я в твоем возрасте. Даже лучше, чем я играю сейчас.

– Ты больше не играешь…

«Я теперь много чего не делаю», – с грустью подумала Лора.

– Сыграем в четыре руки сегодня вечером? Мы будем играть, а Кейла – петь.

– Она квакает, как лягушка!

Лора хотела уже рассердиться, но дочка, к сожалению, была права.

– Я знаю, – вздохнула она.

Али посмотрела на мать, и они улыбнулись друг другу.

Слава Богу, еще один кризис предотвращен, решила Лора, усаживаясь на диван после того, как они с Али и Кейлой исполнили простенькую песенку к полному восторгу присутствующих. В камине весело потрескивал огонь, на столе красовался роскошный кремовый торт. Шторы в уютной гостиной были раздвинуты, в окна заглядывала звездная ночь.

Подарки уже были распакованы и ими вдоволь навосхищались. Малыш спал наверху. Джош и Байрон дымили сигарами.

– А потом она нацелилась на сумку от Шанель, – рассказывала Марго, удобно устроившись на диване. – Потратила целый час, все разворотила, но зато купила три костюма и четыре пары туфель. Представляете? Целых четыре пары! И еще вечернее платье – твое белое от Диора, Лора. И это до того, как она взялась за ювелирные изделия.

– Незабываемый день! – Кейт закинула босые ноги на низкий столик в стиле Людовика XIV. – Надо сказать, у меня появилось хорошее предчувствие, как только эта мадам подкатила на длиннющем белом лимузине. Оказывается, она специально приехала из Лос-Анджелеса, услышав о «Претензии» от своей подруги.

Кейт отхлебнула травяного чая – в последнее время ей хватало энергии и без кофе.

– Говорю вам, эта женщина – профи! Она сказала, что покупает загородный дом и приедет снова, чтобы выбрать кое-какую мебель и всякие мелочи. Как выяснилось, она жена модного продюсера и собирается рассказать всем своим друзьям об «этом шикарном магазинчике подержанных вещей».

– Чудесно! – воскликнула Лора; она уже почти жалела, что ее не было в магазине во время этого успеха.

– Не пора ли нам подумать о филиале? Может, лучше в Лос-Анджелесе, чем в Кармеле? – спросила Марго.

– Не торопись, зазнайка, – одернула ее Кейт. – Нельзя серьезно говорить о филиале, пока мы не продержимся два полных года. Тогда я все просчитаю, спланирую…

– Бухгалтер, он и есть бухгалтер, – пробормотала Марго.

– А ты чего хотела? Пусть лучше Лора расскажет, как провела свой выходной.

– О, я просто немного работала в саду…

Еще платила по счетам, чистила шкафы и хандрила – но об этом она предпочла не говорить.

– Это Джи Ти? – Марго прислушалась к тихим звукам, доносившимся из специального детского монитора рядом с ней. – Пойду проверю, как он там.

– Нет, позволь мне. – Лора вскочила. – Пожалуйста! Ты еще успеешь, а я хочу поиграть.

– Конечно. Если он опять мокрый, полагаю, ты знаешь, что делать.

– Ну, разумеется!

Боясь, что Марго передумает, Лора быстро вышла, не переставая удивляться, что ее легкомысленная подруга так увлечена своим материнством. Всего два года назад никто бы не поверил, что Марго Салливан, супермодель, по которой сходила с ума вся Европа, обоснуется в родном городке, откроет магазин подержанных вещей, выйдет замуж и родит ребенка. «Сама Марго точно бы не поверила!» – усмехнулась про себя Лора.

Она гордилась подругой: после удара судьбы Марго не отчаялась, не опустила руки, а благодаря своей решимости и таланту обвела судьбу вокруг пальца. Теперь у нее есть Джош и Джон Томас; процветающий бизнес и любимый дом.

Лора понадеялась, что и она когда-нибудь сможет нанести судьбе ответный удар.

– А вот и мы, – проворковала Лора, приближаясь к антикварной детской кроватке, которую они с Энн вытащили из кладовки, обустраивая детскую для визитов Джона Томаса. – Наша лапочка! Наш красивый мальчик Джон Томас Темплтон!

Более правдивые слова трудно было бы найти. Из роскошных родительских генов мальчик выбрал самые лучшие: золотистые густые волосики вокруг восхитительного личика, потрясающие синие глаза матери и прекрасно вылепленные губы отца.

Он перестал хныкать, как только Лора взяла его на руки, и ее охватило полузабытое чувство, которое, наверное, может испытать лишь женщина, укачивая младенца. Покой, умиротворение, гармония с собой и миром…

– Ну что, дорогой, соскучился?

Лора стала ходить с мальчиком по комнате не столько для того, чтобы убаюкать его, сколько – чтобы доставить удовольствие себе. Она понимала, что, имея двух чудесных дочерей, грешно завидовать. Но, Господи, как же ей хотелось еще малыша!

Правда, теперь у нее есть племянник; у Кейт и Байрона наверняка тоже будут дети. Найдется, кого баловать и крепко обнимать, пока они не вырастут и не научатся сопротивляться ласкам И она будет баловать их! Никто ее не остановит!

Лора перепеленала малыша, попудрила присыпкой, пощекотала. Джи Ти весело захихикал и задергал ножками, а потом улыбнулся во весь рот, ухватил ее за волосы крохотными пальчиками и дернул. Лора не стала вырываться, опустила голову и уткнулась лицом в нежную шейку.

– Вспоминаешь своих? – спросил Джош, входя в детскую.

– Еще бы! Когда мы с Энни готовили для него комнату, то просто тонули в воспоминаниях. – Лора подняла Джона Томаса высоко над головой, и он залился восторженным смехом. – Обе мои дочки спали в этой кроватке…

– Так же, как ты и я.

Джош подошел к сестре и провел ладонью по изогнутым перекладинам кроватки. У него чесались руки – так хотелось забрать сына, – но он сдержался.

– Как летит время, Джош! Дети так быстро растут, надо дорожить каждой секундой.

– Ты дорожила. – Он нежно коснулся ее волос. – Ты была и остаешься самой невероятной матерью. Я всегда восхищался тобой.

– Замолчи, а то я разревусь, – прошептала она и снова уткнулась в ароматную шейку Джона Томаса.

– Нам с тобой повезло, Лора: у нас был перед глазами прекрасный пример. Такие родители, как наши, – редкость.

– Будто я этого не понимаю! Кстати, они сейчас ведут сложнейшие переговоры о строительстве нового отеля, но не забыли позвонить и поздравить меня с днем рождения.

– И папа наверняка в очередной раз рассказал, как ты появилась на свет: как он вез маму в больницу, когда у нее начались схватки, сквозь зимнюю бурю, какой не знавала центральная Калифорния.

– Конечно! – Лора оторвалась от малыша и усмехнулась. – Он любит рассказывать эту историю. Ливень, наводнение, грязевые оползни, молнии… Все, кроме разве что Ангела Смерти и десяти казней египетских.

– «Но я довез ее! За сорок пять минут до появления Лоры», – процитировал Джош отца и погладил волосики сына. – Не всем так везет с родителями. Ты помнишь Майкла Фьюри?

В ее памяти сразу вспыхнул образ опасного юноши с горящими глазами. Кто же может забыть Майкла Фьюри?

– Конечно. Ты обычно болтался с ним повсюду в поисках девушек и неприятностей, и мама страшно беспокоилась. Он, кажется, поступил в торговый флот или что-то в этом роде.

– Он много чем занимался: дома были проблемы. Неприятный развод матери. Даже целых два. Когда ему стукнуло двадцать пять, его мать вышла замуж в третий раз. Теперь вроде окончательно. Как бы то ни было, Майкл недавно вернулся.

– Правда? Я не знала.

– Ну, еще бы! Ведь вы с Майклом всегда вращались в разных кругах, – довольно сухо заметил Джош. – Он обосновался в своем старом доме. Его мать и отчим переехали во Флориду, и он выкупил у них собственность: дом и землю. Теперь выращивает лошадей.

– Лошадей? Хм…

Абсолютно не заинтересовавшись этой новостью, Лора снова принялась ходить по комнате с ребенком на руках. Но у Джоша явно было что-то на уме: когда он хотел воплотить в жизнь какую-то идею, то и дома становился настоящим адвокатом.

– Помнишь эти бури пару недель назад со страшными селями[5]?

– О да. Почти такие же ужасные, как в ту судьбоносную ночь, когда родилась Лора Темплтон. А что?

– Просто одна из них разрушила дом Майкла.

– О, какая жалость! – Лора остановилась и перестала укачивать ребенка. – Мне действительно жаль. Он пострадал?

– Нет. Майклу удалось выбраться и спасти лошадей. Но ему понадобится время, чтобы восстановить дом – если он захочет это сделать, конечно. А до тех пор ему необходимо какое-то пристанище для себя и лошадей. Что-нибудь в аренду, на короткий срок. Вот я и подумал: наши конюшни и комнаты конюха над ними все равно пустуют…

Лора дернулась, словно включился сигнал тревоги.

– Джош!

– Выслушай меня. Я знаю, что папа с мамой всегда немного… настороженно к нему относились.

– Это еще мягко сказано!

– Майкл – мой старый друг, – твердо сказал Джош. – И хороший друг. К тому же он все умеет делать своими руками. А конюшнями уже много лет никто не занимался – с тех самых пор… – он умолк, неловко откашлялся.

– С тех самых пор, как Питер заставил меня продать лошадей, – закончила за него Лора. – Потому что он не любил лошадей и не желал, чтобы я тратила на них время.

– Как бы то ни было, конюшни сейчас пустуют, и их надо приводить в порядок. А тебе не помешает рента – раз уж ты отказываешься брать деньги на содержание дома из основного капитала.

– Я не собираюсь снова обсуждать этот вопрос!

– Прекрасно. – Джош видел, как упрямо сжались ее губы, но его это совершенно не взволновало. – Вернемся к первой части. Рента за помещение, которым ты все равно не пользуешься, поможет тебе. Так?

– Да, но…

Джош поднял руку, останавливая поток ее возражений и давая понять, что сначала – логика и проза жизни.

– Ты вполне могла бы использовать Майкла в качестве рабочей силы для приведения конюшен в порядок. Сама ты этого просто не сможешь сделать.

– Это правда, но…

«Пора привести решающий довод», – подумал Джош.

– Послушай, а у меня есть старый друг, из-под которого – в самом прямом смысле – вымыло дом. Я бы счел твое согласие личным одолжением.

– Запрещенный прием, – нахмурившись, пробормотала Лора.

– Запрещенные приемы всегда самые эффективные. – Понимая, что добился своего, Джош нежно обнял сестру. – Я уверен, что все будут довольны, но на всякий случай можно установить испытательный срок. Если ничего не получится, я: найду для него что-нибудь другое.

– Хорошо. Но если он начнет устраивать вечеринки с картами и выпивкой или оргии…

– Уверяю тебя, Майкл постарается вести себя осмотрительно. – Джош ухмыльнулся, поцеловал сестру и взял у нее малыша. – Он хороший человек, Лора. На таких всегда можно рассчитывать в трудной ситуации.

– Я не собираюсь рассчитывать на Майкла Фьюри! Особенно в трудной ситуации, – заметила Лора, состроив гримасу вслед выходящему брату.

3

Поместье Темплтонов было бы самым последним в списке, если бы Майкл Фьюри стал сам искать себе жилище, пусть даже временное. О, когда-то он достаточно часто бывал здесь и всегда чувствовал на себе настороженные взгляды тактичных Томаса и Сьюзен Темплтон и откровенно враждебные – не столь тактичной Энн Салливан.

Он прекрасно понимал, что экономка Темплтонов считала его дворнягой, затесавшейся среди ее чистокровных подопечных, и, вероятно, боялась, что он имеет виды на ее дочь.

Но тут она могла быть спокойна: как ни соблазнительна была Марго уже в то время, они с Майклом всегда оставались просто приятелями.

Ну, признаться, он целовал ее пару раз… Разве нормальный мужчина может устоять перед такими роскошными губами? Однако этим все и закончилось. Марго была предназначена Джошу – даже в те далекие годы, несмотря на легкомыслие юности, он понимал это.

А Майкл Фьюри не покушается на то, что принадлежит другу!

Несмотря на столь разное происхождение, они с Джошем были друзьями. Настоящими друзьями. А Майкл немногих людей считал своими настоящими друзьями. Ради Джоша он мог ввязаться в любую драку – кстати, иногда такое случалось – и точно знал, что всегда может рассчитывать на него.

И все-таки он никогда бы не попросил об одолжении, если бы не лошади: он не хотел долго держать их в общественной конюшне. Со своими лошадьми Майкл становился сентиментальным и не стыдился этого. Последние несколько лет они были его единственной привязанностью – и, пожалуй, самой постоянной в его жизни.

А испробовал он многое. Страсть к путешествиям проявилась в Майкле очень рано. Он бежал из дома, поступил в торговый флот, и скитания обернулись для него спасением и счастьем. Он наслаждался своими странствиями, пока однажды неприятная история в одном из портов не заставила его сойти на берег. Майкл не был ни в чем виноват, но чувствовал, что оправдываться, что-то кому-то доказывать – не в его характере.

Нужно было как-то зарабатывать на жизнь, и некоторое время он служил наемником. Научился воевать и убивать за деньги. Слишком хорошо научился – и испугался, что ему это может понравиться. Служба набила его кошелек, но оставила шрамы в душе.

Потом Майкл увлекся автомобилями и даже достиг некоторого успеха на автомобильных гонках в Европе, но в конце концов перестал получать от них удовлетворение.

Один раз он был женат, очень недолго, но в этом как раз не мог похвастаться успехом.

В лошадей Майкл влюбился, когда работал каскадером. Он досконально изучил это ремесло, заработал отличную репутацию и сломал несколько костей. Когда требовалось по сценарию, прыгал с высоких зданий, дрался, стрелял и скатывался подстреленным с крыш, сгорал в огне. И падал с несметного множества лошадей.

Майкл Фьюри умел падать и не расшибаться, умел вовремя собраться и откатиться. Умел быстро забыть о падении и, как ни в чем не бывало, заняться чем-то другим. Но, влюбившись в лошадей, он стал словно другим человеком. Ему захотелось осесть на одном месте, купить лошадей, разводить их и тренировать.

Когда отчим позвонил ему и сказал, что они с матерью собираются переехать и продать недвижимость в горах, он увидел в этом звонке перст судьбы. Майкл не испытывал особой любви к родному дому, не хранил трогательных воспоминаний о детстве, но, не задумываясь, предложил купить эту землю.

Это было хорошее место для коневодства, хотя он понимал, как мало у него шансов, надеялся, что наконец нашел то, что искал.

Итак, он вернулся, и вместо радушного приема получил от природы удар наотмашь. Ему было плевать на дом, но лошади… Он был готов умереть, спасая их, и действительно подошел опасно близко к роковой черте, когда с гор обрушились селевые потоки.

И кончилось тем, что он – грязный, измученный, одинокий – стоял над залитыми грязью развалинами. Это было все, что осталось от фундамента его новой жизни.

Было время, когда в таких обстоятельствах Майкл просто вышел бы из игры и отправился дальше. Но на этот раз он остался: не мог бросить лошадей. И когда Джош предложил ему помощь, Майкл, поступившись гордостью, принял предложение.

Поворачивая на подъездную аллею Темплтон-хауза, Майкл от всей души надеялся, что поступает правильно. Он всегда восхищался этим поместьем, да им и невозможно было не восхищаться.

Остановив машину в середине аллеи, Майкл вышел, чтобы оглядеться, и некоторое время стоял, вдыхая свежий зимний воздух, – высокий худощавый мужчина с тренированным телом атлета. Стоял, словно приготовившись к драке. Он был одет во все черное, как всегда. Так проще: не надо задумываться над выбором одежды. Майкл знал, что обтягивающие черные джинсы и свитер под видавшей виды короткой кожаной курткой делают его похожим на головореза. Но мог бы сказать, что подобное впечатление недалеко от истины…

Его черные волосы развевались на ветру – слишком длинные, если говорить о практичности, блестящие и густые от природы. Работая, он часто завязывал их в короткий «конский хвост». Майкл ненавидел парикмахеров и скорее согласился бы на все муки ада, чем пошел бы к «визажисту», как они теперь любили называть себя.

Внезапно Майкл сообразил, что забыл побриться. Черт побери, он собирался, но замотался с лошадьми! Если бы он мог видеть себя со стороны, то понял бы, что легкая щетина на худом красивом лице лишь усиливает впечатление опасности и делает его совершенно неотразимым. На этом фоне губы казались на удивление нежными. Многим женщинам довелось испытать их ловкость и щедрость. Однако немногие замечали мягкость этих губ, отвлеченные суровостью глаз цвета шаровой молнии.

Левая бровь Майкла была отмечена тонким белым шрамом. У него имелись и другие шрамы – на теле, оставшиеся после автокатастроф, драк и трюков. Но он научился жить с ними, как научился жить и с едва затянувшимися душевными ранами.

Пристально глядя на сверкающие окна и островерхие башенки Темплтон-хауза, он улыбнулся. Господи, ну и домик! Замок для современных принцев крови…

«И вот явился Майкл Фьюри, – подумал он. – И что теперь с этим делать, черт побери?»

Он тихо засмеялся, снова сел в машину и поехал по узкой дорожке, вьющейся среди подстриженных лужаек с величественными старыми деревьями и притихшими в ожидании поры цветения кустами. Он ни на секунду не воображал, что осчастливит своим вторжением правящую принцессу. Должно быть, Джошу пришлось хорошо потрудиться, чтобы уговорить сестрицу-аристократку открыть хотя бы конюшню такому перекати-полю, как Майкл Фьюри…

«Ничего, как-нибудь приспособимся», – подумал он. Это ненадолго, и наверняка они смогут пореже попадаться друг другу на глаза.

Лоре было очень трудно выкроить этот час в середине дня, но совершенно необходимо. Она уже посылала горничную Дженни хоть как-то привести в порядок комнаты над конюшней, но та очень мало успела. Один Бог знает, что там творилось: пыль, грязь, паутина… «И мыши!» – с содроганием подумала Лора, втаскивая наверх ведро мыльной воды.

Она, собственно, и не ожидала, что горничная сотворит чудо: на чудо просто не было времени. И, к сожалению, невозможно было просить помощи Энн: услышав имя Майкла Фьюри, экономка презрительно хмыкнула и гордо удалилась, поджав губы.

Лоре пришлось смириться с тем, что окончательный блеск придется наводить ей самой. Кем бы ни был гость, она не может допустить, чтобы ее дом – или хотя бы часть его – не блистал чистотой.

Лора закрыла «Претензию» за час до официального перерыва, быстро переоделась, и теперь ей предстояла тяжелая и грязная работа. У Дженни не дошли руки до ванной комнаты, что было, впрочем, неудивительно.

Затянув на затылке волосы и закатав рукава, Лора влезла в ванну и атаковала глубоко въевшуюся грязь. Когда ее гость… жилец… – или кто он там, черт побери? – явится завтра, по крайней мере кафель будет чистым.

Что касается самих конюшен, ей хватило одного взгляда, чтобы решить: это территория Майкла Фьюри.

Работая, она мысленно перебирала дела, оставшиеся на вторую половину дня. В магазин она сможет вернуться к трем. Закроет в половине седьмого. Затем помчится забирать девочек с урока музыки.

Проклятье, она совсем забыла поискать хорошего учителя рисования для Кейлы!

Ужин в половине восьмого. Проверить, сделали ли девочки домашние задания и готовы ли к контрольным.

Что там завтра? Правописание у Кейлы или математика у Али? Или и то, и другое? Господи, как же она ненавидит эти уроки! Когда Лора сама училась в школе, дроби просто убивали ее. А теперь все сначала…

Очень скоро заболели руки и спина. Отдуваясь, Лора выпрямилась и провела рукой по лицу, оставив грязные следы на щеке.

Да, не забыть бы еще раз просмотреть документы по конференции косметологов! И когда она все успеет? Ну ничего, это можно сделать в постели, когда улягутся девочки. А Али нужны новые балетные туфли… но туфлями можно заняться завтра.

Майкл без труда нашел конюшни, поскольку хорошо помнил расположение усадьбы.

Протиснувшись в узкий дверной проем, он с удовольствием уставился на очаровательную женскую попку, обтянутую вылинявшими джинсами и, очевидно, принадлежащую одной из юных горничных Темплтонов.

– Какое зрелище! Если это входит в обслуживание, я готов платить гораздо больше!

Взвизгнув от неожиданности, Лора резко повернулась, ударилась головой о сетку душа и опрокинула ведро грязной воды себе на ноги. Последовала немая сцена. Было неизвестно, кто удивился больше.

До этого момента Майкл не сознавал, что, оказывается, хранит в голове образ Лоры Темплтон. Идеальный образ, само совершенство. Золотистые волосы, прелестное бело-розовое личико… Принцесса с блестящей картинки в сборнике сказок!

Правда, у женщины, стоявшей сейчас перед ним, темно-серые глаза расширились от испуга, щеки были измазаны, волосы взлохмачены, а изящные ручки сжимали щетку.

Майкл пришел в себя первым: мужчина, часто встречающийся с опасностью, должен иметь быструю реакцию. Он прислонился к дверному косяку и широко улыбнулся.

– Лора Темплтон, если не ошибаюсь?

– Я не… мы не ждали вас… тебя сегодня.

Майкл отметил, что голос у нее совсем не изменился: спокойный голос образованной, хорошо воспитанной сдержанной женщины. Но Майкл уловил в нем скрытую чувственность.

– Извини, что напугал тебя. Просто я люблю заранее знакомиться с обстановкой. А поскольку дверь была широко открыта…

– Я проветривала комнаты.

– Ну что ж. Очень рад снова видеть тебя, Лора. Не припомню, чтобы когда-нибудь такая очаровательная женщина скребла мою ванну.

Чувствуя, как ее щеки разгораются от неловкости и смущения, Лора пожала плечами.

– Джош, наверное, говорил тебе, что мы не пользуемся этими помещениями. Ни у кого из персонала не было времени привести здесь все в порядок, и поэтому мне пришлось…

Его гораздо больше удивило то, что она вообще знает, с какого конца надо браться за швабру.

– Не стоило беспокоиться из-за меня. Я вполне могу управиться сам.

Теперь, присмотревшись повнимательнее, он увидел, что она так же прелестна, как раньше: изящные черты лица, нежные губы и эти мечтательные глаза цвета бури. Вот только он забыл, какая она маленькая: пять футов два дюйма, не больше. И тоненькая, как эльф. Поразительно, но она, кажется, совсем не сознает того, как хороша. Во всем сдержанность, никакого показного блеска…

Лора вспомнила, что он часто смотрел на нее вот так же пристально, ни слова не говоря – просто смотрел и смотрел, пока у нее не возникало желание убежать.

– Я огорчилась, когда услышала о твоем доме.

– Что? – Он приподнял бровь, ту, что со шрамом, и она невольно взглянула ему в глаза. – О, это был просто дом. Я всегда могу построить новый. Спасибо, что предложила приют мне и моим лошадям.

Майкл протянул руку, и Лора машинально пожала ее. Его ладонь была крепкой, мозолистой. Он удерживал ее руку несколько дольше, чем того требовали приличия, а потом его губы снова скривились в усмешке.

– Солнышко, ты долго собираешься стоять в ванне?

– Нет. – Лора нахмурилась, но все-таки позволила ему помочь ей выбраться из ванны. – Я покажу тебе комнаты… – начала она, а затем ее взгляд стал холодным, поскольку он не двинулся с места и не отпустил ее руку. – Я покажу тебе комнаты, – повторила она уже более настойчиво.

– Спасибо.

Майкл отодвинулся, наслаждаясь нежным, еле уловимым ароматом ее духов.

– Джош, должно быть, сказал тебе, что здесь раньше жил конюх. – Ее голос снова стал спокойным – голос вежливой хозяйки. – У него было вполне автономное хозяйство.

Лора показала на некое подобие кухни с плитой, раковиной из нержавейки и простыми кухонными столами, тщательно отмытыми Дженни.

– Прекрасно. Я обычно мало готовлю.

– Джош говорил, что у тебя не осталось никакой мебели; поэтому мы кое-что принесли сюда.

Сложив руки на груди, она терпеливо ждала, пока Майкл не спеша осматривал комнату. Диван довольно долго хранился на чердаке, и его не мешало бы заново обить, но он был еще крепким. Кто-то из Темплтонов или их гостей когда-то небрежно загасил сигарету о старинный столик, но и им вполне еще можно было пользоваться.

Лора надеялась, что простые медные лампы, которые она приказала принести сюда, удовлетворят мужской вкус; мягкое кресло выглядело вполне прилично, а на столик она даже поставила вазу с зимними полевыми цветами. Лора была истинной дочерью Томаса Темплтона и не могла с пренебрежением отнестись к своим обязанностям хозяйки этой маленькой гостиницы.

– Я доставил тебе столько хлопот, – пробормотал Майкл, тронутый ее заботливостью. – Я, признаться, настроился несколько месяцев пожить без удобств.

– Ну, положим, это не «Темплтон Париж». – Лора немного расслабилась и даже смогла улыбнуться. – Спальня там, – она показала на короткий коридорчик. – Не очень большая, но кровать я думаю, тебе подойдет. Я знаю, что Джош любит простор для… э… – она смущенно замолчала, заметив улыбку Майкла, и не стала уточнять. – В общем, мы впихнули туда королевскую кровать. Она хранилась в кладовке, и всегда мне очень нравилась. Шкаф не слишком большой, но…

– У меня немного вещей.

– Ну, тогда все в порядке… – В замешательстве Лора прошла к окну. – Вид отсюда…

– Можешь не объяснять. Я его прекрасно помню. – Майкл подошел к ней и встал за ее спиной, неожиданно умилившись тому, как уютно помещается ее голова под его подбородком. Из окна были видны скалы, лазурное море, россыпь скалистых островков и пенящиеся волны, атакующие их. – Ты раньше много времени проводила на тех скалах.

– И сейчас тоже.

– Все еще ищешь сокровище?

– Конечно!

– Я только забыл, как звали девушку, которая бросилась со скалы?

– Серафина.

– Точно. Серафина. Романтичная сказочка.

– Печальная.

– Это одно и то же. Помню, Джош всегда смеялся над вами, но я думаю, что втайне он сам хотел найти приданое Серафины.

– Представь себе, мы продолжаем его искать каждое воскресенье. Марго, Кейт, я и мои дочери.

Ее последние слова отрезвили Майкла: он совсем забыл, что у этой маленькой изящной женщины двое детей.

– Ах да, Джош говорил мне, что у тебя две девочки.

– Да. – Она вскинула голову и посмотрела на него с каким-то непонятным вызовом. – У меня две дочери. Мои дочери.

«Что-то здесь не так», – подумал Майкл и удивился, что за струну случайно задел.

– Сколько им лет?

Она не ожидала, что он спросит об этом даже из вежливости, и снова смягчилась.

– Али десять, а Кейле семь.

– У тебя уже большие дочери. В их возрасте девочки обычно тянутся к лошадям. Пусть в любое время приходят посмотреть на моих.

Этого Лора тем более не ожидала.

– Спасибо, Майкл. Но я не хочу, чтобы они мешали тебе…

– Ничего. Я люблю детей.

Он сказал это так просто, что Лора поверила ему.

– Тогда должна предупредить: они сгорают от нетерпения. И полагаю, тебе тоже не терпится увидеть конюшни.

По привычке она взглянула на часы и поморщилась.

– У тебя встреча?

– Вообще-то, да. Если не возражаешь, осмотри остальное сам. Мне надо переодеться.

«Отправляется делать прическу, – подумал он. – Или маникюр. Или к какому-нибудь модному психоаналитику».

– Не волнуйся.

– Я оставила ключи в кухне. Телефона пока нет, но есть розетка. Где-то там… Если что-нибудь понадобится, ты…

– Я прекрасно справлюсь. – Майкл вытащил из кармана чек и вручил ей. – Плата за квартиру.

– О, спасибо! – Лора сунула чек в карман, сожалея, что не может принимать старых друзей брата как гостей. Но на эти деньги она купит новые балетные туфли и оплатит уроки рисования. – Добро пожаловать в Темплтон-хауз, Майкл.

К счастью, поток покупателей в «Претензии» временно иссяк, и Лора смогла излить душу подругам.

– … а я стою в ванне! – вздыхая, бормотала она. – Представляете? В драных джинсах и со шваброй в руке. Сейчас же перестань смеяться, Кейт!

– Через минуту, – пообещала Кейт, держась за живот. – Дай мне насладиться этой картиной. Элегантная Лора Темплтон захвачена врасплох в разгар сражения с грязной ванной!

– Это не ванна, черт побери! Это какое-то стихийное бедствие! Может быть, мне тоже это покажется забавным через год. Или два. Но сейчас это оскорбительно! Он стоял в дверях и ухмылялся, как…

– М-м… – Марго провела языком по верхней губе. – Если память мне не изменяет, у Майкла Фьюри дьявольская улыбка. Он все так же губительно красив?

– Я не заметила, – фыркнула Лора и принялась сосредоточенно оттирать отпечаток пальца, оставленный кем-то из покупателей на стеклянном прилавке.

– Лгунья! – Марго придвинулась ближе. – Ну же, Лора, расскажи!

– Думаю, он немного похож на Хитклифа[6] в современном варианте. Смуглый, мрачный, грубоватый, еле сдерживающий бушующие в нем страсти, – Лора пожала плечами. – Если такой тип мужчин тебя привлекает…

– На другого я бы и смотреть не стала! – заявила Марго. – Джош говорил, что Майкл одно время был наемником.

– Наемником? – Лора только теперь вспомнила об этом и кивнула. – Что ж, очень похоже.

– Я как-то столкнулась с ним во Франции во время автогонок, – Марго склонила голову к плечу, лицо ее приобрело мечтательное выражение. – Мы провели интересный вечер.

Лора приподняла брови.

– Интересный? Что ты имеешь в виду? Но Марго не стала уточнять.

– Потом он работал каскадером в Голливуде. И вот теперь лошади… Интересно, надолго ли он задержится в наших краях. Джош почему-то считает, что надолго.

– Ладно, нет худа без добра. Я, по крайней мере, привела в порядок конюшни. – Желая занять себя работой, Лора перешла к полкам и принялась расставлять посуду. – Я совсем их забросила. Вообще-то, я начинаю подумывать о покупке лошади, когда финансы позволят. Девочки были бы в восторге.

– Так каких лошадей он выращивает? Чистокровных? Местных? – спросила Кейт.

– Я не спрашивала. Я просто показала ему жилище и отдала ключи. Полагаю, он вполне компетентен, и Джош, похоже, тоже так думает. И если чек не фальшивый, то чего еще желать? Едва ли я приобрету собственных лошадей в ближайшие десять лет, а так можно хоть полюбоваться на них иногда. Кроме того, Майкл наверняка будет очень занят, и нам вряд ли придется часто видеться.

Дверь открылась, и в магазин вошли две женщины. Узнав в них постоянных клиенток, Лора приветливо улыбнулась.

– Я займусь ими, – прошептала она подругам. – Рады вас видеть, миссис Майерс, миссис Ломакс. Что показать вам сегодня?

Когда Лора увела покупательниц в гардеробную, Марго задумчиво сказала:

– Она пытается казаться незаинтересованной…

– Кто? Миссис Майерс?

– Лора, разумеется! Какая же ты бестолковая, Кейт! Она выглядит как женщина, заинтригованная мужчиной, но не желающая это признавать. – После короткой паузы Марго широко улыбнулась. – И это очень хорошо.

– Почему же это хорошо?

– Ей давно пора развлечься, и Майкл Фьюри подоспел очень кстати.

– А тебе никогда не приходило в голову, что существуют другие способы развлечься?

– Кейт… – развеселившись, Марго похлопала подругу по"руке. – Очень странный вопрос для женщины, совсем недавно вышедшей замуж за сексапильного мужчину. Ну, да что с тебя взять? Как хочешь, но я считаю, что Майкл Фьюри может оказаться прекрасным подарком на тридцатилетие.

– Марго, он – мужчина, а не пара сережек!

– Ну и что, дорогая? Он прекрасно будет на ней смотреться. Если можно так выразиться…

– А ты не подумала о том, что они могут просто-напросто не заинтересоваться друг другом… в сексуальном плане? Ладно, молчи. Я просто забыла, с кем разговариваю.

– Не язви. – Марго постучала пальцами по прилавку. – У нас есть мужчина и женщина, оба свободные, насколько мы знаем, оба привлекательные… Что и говорить, Джош, хотя и невольно, создал очень интересную ситуацию!

– Когда ты все так объясняешь… – Кейт задумчиво посмотрела в сторону гардеробной. – Послушай, мне всегда нравился Мик, но в детстве он был совершенно бешеным. Мы можем получить совсем другую ситуацию: «волк и ягненок».

– Вот и прекрасно! Каждой женщине необходимо хоть раз в жизни встретиться с волком. Но… – Марго осеклась: все-таки они говорили о Лоре. – Знаешь, что? Я, пожалуй, приглашу Майкла на ужин. Сама его прозондирую.

– И, полагаю, нам придется склониться перед твоим здравым смыслом и жизненным опытом…

– Естественно! – Услышав, что дверной колокольчик снова звякнул, Марго ослепительно улыбнулась. – За работу, партнер!

В гардеробной Лора терпеливо показывала покупательницам тонкие шерстяные свитеры. Она бы очень сильно удивилась и смутилась, если бы узнала, какое направление принял разговор ее подруг.

Мужчины, как разновидность рода человеческого, последнее время просто не интересовали ее. Она не могла сказать, что ненавидит их: жизнь с Питером не превратила ее в мегеру, не сделала фригидной, не сузила ее кругозор настолько, чтобы считать всех мужчин врагами. Слишком много прекрасных мужчин окружало ее: лучший образец – ее отец, другой пример – брат. И за последние месяцы она полюбила Байрона де Витта.

Но семья – одно, а интимные отношения – совсем другое. У нее не было на это ни времени, ни желания, ни энергии. Два года, прошедшие после развода, она изо всех сил боролась, чтобы восстановить свою жизнь на всех уровнях: дети, дом, работа в компании Темплтонов. И «Претензия».

Пока покупательницы копались в свитерах, Лора отошла, чтобы не мешать им, и погрузилась в воспоминания о событиях, которые привели к созданию этого магазина. Она тогда импульсивно бросилась в то, что всем казалось авантюрой, – и не только ради Марго, но и ради себя самой.

Когда Марго вернулась из Европы в Монтерей, ее карьера была разрушена, финансы – в самом плачевном состоянии. Идея ликвидировать недвижимость, создать необычный магазин и продать все, что у нее осталось – мебель, одежду, драгоценности, – принадлежала Джошу и даже самой Марго казалась рискованной. Но, как ни странно, эта идея с самого начала оправдала себя.

«Ведь успех нельзя измерять только деньгами», – думала Лора, оглядывая главный зал. Этот магазин стал их гордостью и радостью. Торжеством дружбы над ударами судьбы.

Когда они купили это здание, оно было пустым, пыльным и обшарпанным. Но их вера в себя, их усилия превратили его в нечто замечательное.

Теперь огромная витрина сверкала на солнце, завлекая покупателей, искусно намекая на то, что ждет их внутри. Короткое нарядное платье изумрудного цвета, дерзкое, с ностальгическим штрихом – павлиньими перьями на плече – было накинуто на изящный стул, стоящий перед туалетным столиком. На полированной поверхности – разноцветные флакончики, ожерелье из драгоценных камней. Один из ящичков приоткрыт, и из него струится нитка бус из горного хрусталя. Здесь же – лампа в форме лебедя, один хрустальный бокал рядом с пустой бутылкой шампанского; мужские запонки и небрежно брошенная черная «бабочка» в груде женских безделушек. Рядом со столиком – пара красных туфель на «шпильках», искусно поставленных так, что создается впечатление, будто владелица только что сбросила их.

Маленькими композициями в витрине обычно занималась Марго, но эту Лора придумала и выполнила сама. И гордилась ею – как гордилась всем магазином. В просторном демонстрационном зале были выставлены изысканные, уникальные вещи. Темно-розовые стены оттеняли стеклянные полки, полные сокровищ: фарфоровых шкатулочек, серебряных сервизов, изящной посуды. Бархатные диваны – им недавно пришлось купить третий – давали возможность покупателям посидеть, выпить чашку чая или бокал шампанского.

Сверкающая золотом винтовая лестница вела на открытый балкон, окружающий главный зал, и в будуар, где в роскошном гардеробе красного дерева висели пеньюары, ночные рубашки, дамское белье. Все на продажу: от кровати в стиле рококо до самой маленькой серебряной безделушки! И ни один предмет не повторяется…

Магазин, в буквальном смысле, спас всех троих. И сблизил их еще больше, хотя Лора не думала, что это возможно – ведь они были так близки.

Не удаляясь от гардеробной, она смотрела, как Марго показывает покупательнице сапфировый браслет. Кейт обсуждала с другой клиенткой происхождение лампы в стиле «модерн»[7]. Еще одна покупательница изучала опаловую бутылочку духов, а ее приятельница рылась в коллекции вечерних сумочек.

Из стереоколонок неслась тихая музыка Моцарта. За окном на Кэннери-роу мелькали машины: одни проносились стрелой, другие с пыхтеньем и фырканьем маневрировали, пытаясь прорваться в нужный ряд. По тротуару спешили прохожие. Прошел мужчина с радостно смеющимся мальчишкой на плечах. Обнявшаяся парочка остановилась, восхищаясь витриной… и через минуту вошла в магазин.

– Мисс Темплтон!

Очнувшись от задумчивости, Лора повернулась к гардеробной.

– Да, миссис Майерс, вам что-нибудь понравилось?

Женщина улыбнулась, протягивая выбранный свитер.

– Я никогда не покидаю «Претензию» разочарованной.

Приятное чувство гордости согрело Лору.

– Для этого мы и работаем, – улыбнулась она.

4

– Ну как, приятель? Неплохое жилье? – спросил Майкл, начищая Макса – свою радость и гордость, и огромный желтовато-коричневый конь теннессийской породы фыркнул, соглашаясь.

Конюшня Темплтонов сильно отличалась от простых рабочих конюшен, построенных Майклом в горах и на его глазах погребенных под потоками грязи. Это был настоящий дворец. Правда, когда он впервые вошел внутрь, помещение больше походило на заколдованный злой ведьмой и покинутый обитателями сказочный замок.

Майкл усмехнулся – и от пришедшего в голову сравнения, и от осознания того, что в поместье Темплтонов почему-то постоянно вспоминает волшебные сказки.

Но в тот первый день он обнаружил в конюшне страшную грязь и запустение, так что ему пришлось лишнюю неделю мириться с общественными конюшнями с их непомерной платой за содержание лошадей и удаленностью от собственного жилья. Но теперь, оглядывая результаты своих трудов, Майкл не жалел об этом.

Почти всю неделю он вкалывал по шестнадцать часов в день, приводя в порядок заброшенное здание. Нелегкая задача для одного мужчины с единственной парой рук, но Майкл не желал перевозить своих лошадей в этот временный дом, пока он не станет соответствовать его требованиям.

Конюшня была построена на века и с элегантностью, которой славились Темплтоны. Но его восхитила не затейливая кирпичная кладка пола, не декоративные плитки вокруг кормушек и не витые железные решетки над ними со стилизованной буквой "Т" в центре – хотя Майкл готов был признать все это эффектным штрихом. Больше всего ему понравились денники – удобные, просторные, полные света и воздуха. Да и вся планировка конюшни, с комнатой для упряжи в одном конце и помещением для хранения корма – в другом, была очень практичной.

И этот дворец долгое время стоял заброшенным и ветшал! Майкл сделал все возможное, чтобы исправить ситуацию. Он таскал мусор и стучал молотком, мел и скреб, пока каждый денник не стал отвечать его высоким стандартам. Его детишкам – только самое лучшее!

Он всегда называл своих лошадей детьми – конечно, лишь в тайных мыслях.

Этим утром привезли свежее сено и солому; к счастью, парень, доставивший их, охотно согласился заработать несколько лишних долларов и помог Майклу перетащить прессованные тюки в конюшню.

Теперь каждый денник был выстлан соломой из пшеничных колосьев, которая и стоила дорого и достать ее было нелегко. Но ведь это – для его детей, в конце концов. С помощью немногих инструментов и некоторой изобретательности Майкл привел в рабочее состояние автоматические поилки, смазал петли на дверях денников, заменил поржавевшие крюки.

Поскольку все его запасы утонули в грязи, пришлось заново закупить зерно, витамины, лекарства. Слава Богу, ему удалось спасти кое-какую упряжь и инструмент.

Теперь его пятнадцать лошадей были размещены со всей роскошью, какую он смог создать. Правда, собственную новую квартиру Майкл еще не успел обжить – оставалось время лишь на сон, – но собирался сделать это в ближайшем будущем.

– Ты поднимаешься по общественной лестнице, Макс! Может, ты и не понимаешь, но теперь ты живешь в поместье Темплтонов. А это чертовская привилегия, поверь мне на слово.

Он любовно шлепнул лошадь по крупу и вытащил морковку из мешочка, привязанного к поясу. – Конечно, это жилище временное, но не беспокойся: я уже начал проектировать твое новое жилье. Может, мы тоже на этот раз добавим пару затейливых деталей. Ну, а до тех пор ты не мог бы устроиться лучше!

Макс вежливо взял морковку. Его темный глаз, обращенный на Майкла, выражал терпение, мудрость и, как хотелось думать Майклу, любовь.

Он вышел из денника, защелкнул нижнюю половину дверцы на шпингалет и пошел по широкому проходу, стуча каблуками сапог по мощеному полу. Затейливая кладка сделала бы честь самому изысканному саду, где устраивают приемы на открытом воздухе, но главное – строители не забыли придать полу необходимый уклон.

Гнедая лошадь высунула голову из соседнего денника в предчувствии угощения.

– Ждешь меня, детка?

Это была его любимица – Дорогуша, самая добрая и ласковая кобыла из всех, с кем ему доводилось работать. Он купил ее жеребенком, а теперь ей самой вскоре предстояло жеребиться, и потому ей было отведено особое стойло.

– Как дела? Вот увидишь, тебе здесь понравится.

Майкл вошел внутрь и погладил огромный живот. Как отец, ожидающий первенца, он был полон предвкушений и тревог. Кобыла была маленькой, всего четырнадцать ладоней в холке, и он волновался, как она справится с родами.

Дорогуша любила, когда ей чесали живот, и благодарно засопела.

– Какая красивая! – Он обхватил ее морду ладонями; так мужчина мог бы держать лицо любимой женщины. – Ты самое прекрасное из всего, чем я когда-либо владел!

Довольная вниманием, кобыла снова засопела, затем опустила голову и ткнулась в мешочек на его поясе. Засмеявшись, Майкл вынул яблоко. Дорогуша предпочитала яблоки морковке.

– Угощайся, Дорогуша. Ведь ты сейчас ешь за двоих!

Внезапно Майкл услышал голоса – явно детские, очень возбужденные – и вышел из денника.

– Мама сказала, что мы не должны ему мешать!

– А мы и не собираемся ему мешать. Просто посмотрим. Идем же, Кейла! Разве ты не хочешь увидеть лошадей?

– Да, но… А что, если он там? Что, если он заорет на нас?

«Забавно, – подумал Майкл. – Кажется, Лора обрисовала меня каким-то людоедом». Он вышел из полумрака конюшни на солнечный свет и застыл на месте. Если бы Майкл был поэтической натурой, то сказал бы, что встретил двух ангелов. Но они определенно решили, что столкнулись с самим дьяволом. Он стоял перед ними весь в черном, за спиной его во мраке конюшни мерещились грозные тени. Волосы касались плеч, а черный платок, завязанный на голове и закрывавший лоб, придавал ему сходство с пиратом или диким индейцем. Он казался огромным и страшным.

У Али душа ушла в пятки, и она положила ладонь на плечо Кейлы – не столько для того, чтобы защитить сестру, сколько для опоры.

– Мы живем в Темплтон-хаузе! – еле слышно произнесла она заранее заготовленную фразу. – И имеем право находиться здесь…

Майкл не смог устоять перед искушением разыграть спектакль.

– Неужели? Ну нет, это я живу здесь! И я не люблю, когда вторгаются в мои владения. Надеюсь, вы не конокрады? Конокрадов мне приходится вздергивать на деревьях…

В страхе – нет, обезумев от ужаса! – Али смогла только яростно затрясти головой. Но Кейла, словно зачарованная, шагнула вперед.

– Неправда! У вас добрые глаза, – смело сказала она и даже попыталась улыбнуться, демонстрируя прелестные ямочки на щеках. – А вы в самом деле смутьян и хулиган? Энни так сказала…

Придя в еще больший ужас и сгорая от стыда, Али попыталась остановить сестру, но из горла вырвался лишь тихий шепот:

– Кейла!

«Ага, – подумал Майкл, – Энн Салливан в своем репертуаре: вести о моих детских подвигах обгоняют меня».

– Когда-то был. Но давно бросил. – «Господи, что за прелесть! – подумал он. – Просто сердце тает». – А ты, наверное, Кейла? У тебя глаза твоей мамы.

– Угу, а это Али. Ей десять лет, а мне семь с половиной, и у меня уже выпал один зуб.

Кейла широко улыбнулась, чтобы похвастаться своим достижением.

– Здорово! Ты нашла его? Кейла захихикала.

– Нет, его забрала Фея. И унесла на небо, чтобы сделать из него звездочку. А у вас все зубы на месте?

– В последний раз, когда проверял, вроде были все.

– Вы – мистер Фьюри? Мама сказала, что мы должны вас так называть. Мне нравится ваше имя: как у сказочного героя.

– Злодея?

– Может быть. – Девочка опять улыбнулась. – А можно посмотреть ваших лошадей, мистер Фьюри? Мы никого не украдем и вообще не сделаем им ничего плохого.

– Думаю, они с удовольствием с вами познакомятся. – Майкл протянул руку, и Кейла дала ему свою без колебаний. – Пойдем, Али, – позвал он, делая вид, что не замечает страха девочки. – Я не буду орать на вас, если будете хорошо себя вести.

Закусив губу, Али последовала за ними в конюшню.

– Ой! – Она отшатнулась, когда Макс высунул огромную голову из денника, а затем засмеялась над своим испугом. – Он такой большой! И такой красивый…

Али потянулась к лошади, но тут же спрятала руку за спину.

– Можешь погладить его. – Майкл решил, что старшая немного застенчива, зато хороша, как картинка в книжке. – Он не укусит, если только сама не заслужишь. – Чтобы доказать это, Майкл поднял Кейлу и посадил себе на бедро. – Давай познакомимся с Максом. Он – настоящий джентльмен с Юга!

– Наш дядя – тоже джентльмен с Юга, – объявила Кейла. – Но он не похож на Макса, – она в восхищении дотронулась до шелковистой щеки Макса и прошептала:

– Какая гладкая… Привет, Макс, привет.

Не желая отставать от сестры, Али подошла и коснулась другой щеки Макса.

– Он разрешает вам ездить на нем верхом?

– Конечно! Мы с Максом вместе сражались с индейцами, а потом сами были дикими индейцами, грабили почтовые кареты, прыгали через пропасти… – Увидев две пары недоуменно расширившихся глаз, он улыбнулся. – Макс – звезда Голливуда!

– Правда? – Кейла благоговейно погладила бархатное ухо и захихикала, когда оно дернулось под ее пальцами.

– Правда. Как-нибудь покажу вам газетные статьи, посвященные ему. Пойдемте, я познакомлю вас с Дорогушей. У нее скоро будет ребеночек.

– Тетя Марго тоже недавно родила, – весело защебетала Кейла. – Мальчика назвали Джон Томас, но мы зовем его Джи Ти. А у лошадей дети появляются так же, как у людей?

– Очень похоже, – пробормотал Майкл, быстро переключая внимание девочек на то, какие красивые глаза у Дорогуши.

Потом они познакомились с Джеком, горделивым жеребцом, с Лолой, норовистой кобылкой, и с Ураганом – самым быстрым конем на всем Западе, как сказал Майкл.

– Зачем вам так много?

Восхищение лошадьми возобладало над подозрительностью к их хозяину, а любопытство над застенчивостью, и Али теперь следила за каждым движением Майкла, засыпая его вопросами.

– Я их тренирую. Покупаю, потом продаю.

– Продаете? Их? – Кейла раскрыла рот от удивления.

– Всех, кроме Макса и Дорогуши. Их я никогда не продам. Но остальные отправятся к людям, которые смогут оценить их таланты и будут хорошо о них заботиться. Ведь у каждой лошади своя судьба. Вот Джек, например, отличный верховой жеребец. Если его хорошенько попросить, он может мчаться целую вечность. А Умник, когда я выучу его, будет прекрасным каскадером.

– Вы хотите сказать, что он будет делать фокусы?

– Что-то вроде этого. – Майкл улыбнулся Кейле. – Он уже кое-что умеет. Но Макс… Макс умеет все на свете! Хотите увидеть представление?

– А можно?

– Только не бесплатно.

– А сколько это стоит? У меня есть свой счет в банке, – гордо сообщила Кейла.

– Мне не нужны ваши деньги, – усмехнулся Майкл. – Давайте договоримся так: если вам понравится представление, вы потом вернетесь и отработаете его.

– А какая работа? – поинтересовалась Али.

– Об этом мы поговорим после. Пошли, Макс. – Майкл надел на него уздечку. – Надо произвести впечатление на двух дам.

Пятилетний Макс был актером-ветераном. Высоко поднимая ноги, довольный тем, что у него появилась публика, он шел рядом с Майклом к маленькому огороженному участку пастбища за конюшней.

– Вы, девочки, оставайтесь за забором. Там безопаснее. Поклонись, Макс.

Макс грациозно согнул передние ноги и поклонился. Девочки захлопали в ладоши, и Майкл готов был поклясться, что Макс довольно ухмыльнулся.

– Встань! – приказал Майкл, и жеребец послушно поднялся.

Подавая сигналы голосом и жестами, Майкл заставил Макса выполнить все известные ему номера. Большой конь вставал на дыбы и бил копытами в воздухе, издавал пронзительное ржание, танцевал, кружился.

– Теперь покажем номер «Мы три дня шли по пустыне без капли воды».

По сигналу Майкла Макс сник, повесил голову и потащился вперед так, словно каждый шаг был последним в его жизни.

– Молодец! Ой, смотри, Макс, гремучая змея! – Макс отскочил, подобрался и съежился. Девочки в восторге захохотали. Настало время коронного номера.

– Проклятье, шериф пристрелил мою лошадь!

«Мертвая лошадь», Макс.

Макс завертелся, шатаясь, сделал несколько шагов в сторону и упал; Майкл соскочил и покатился по земле. Вскакивая, он с изумлением увидел Лору, стремглав бегущую через двор.

– О Господи, Майкл, ты не разбился? Как это случилось? О, твоя лошадь!

Майкл собрался было ответить, но не смог, завороженно глядя, как Лора перелезает через забор. Деловой костюм с узкой короткой юбкой явно не был предназначен для подобных упражнений.

Макс лежал трупом. Когда Лора опустилась на землю рядом с ним и положила его голову себе на колени, у него даже веки не дрогнули.

– Бедняжка! Что с ним? Он повредил ногу? У тебя есть ветеринар?

При виде лошадиной головы на дорогой голубой юбке Майкл с трудом удержался от улыбки и тяжело вздохнул.

– Похоже, конец старине Максу…

– Не говори так! – воскликнула Лора. – Может, он просто ушибся, – она взмахнула головой, отбрасывая упавшие на лицо волосы. – Девочки, быстро идите домой.

– Но, мама…

– Не спорьте! – Она не могла позволить им стать свидетельницами того, что, возможно, придется сделать с несчастной лошадью.

– Лора… – начал Майкл.

– Как ты можешь так спокойно стоять? – Ее глаза были полны тревоги и гнева. – Бедняга страдает, а ты даже не хочешь ему помочь. Неужели тебе безразлична собственная лошадь? Сделай же что-нибудь!

– Слушаюсь, мэм. Макс, достаточно.

К полному изумлению Лоры, огромный конь перекатился и поднялся на ноги.

– Мама, это был фокус! – весело рассмеялась Кейла. – Он изображал мертвую лошадь. Правда, чудесно? Какой же он умница!

– Безусловно. – Отряхивая юбку, Лора пыталась собрать остатки гордости и принять хоть сколько-нибудь достойный вид. – Он очень талантлив.

– Прости. – Майкл благоразумно подавил смех, хотя вообще-то не был склонен особенно следить за своим поведением. – Я предупредил бы тебя, если бы заметил раньше. Ты просто свалилась как снег на голову. – Он почесал щеку. – И, кстати, кажется, больше беспокоилась о моей лошади, чем обо мне. А ведь я мог сломать себе шею!

– Лошадь лежала, а ты – нет, – строго сказала Лора, но вся ее чопорность растворилась в восхищении, когда Макс склонил к ней голову. – О, он прекрасен! Ну разве не красавец? Разве не умница?

– Макс снимался во множестве фильмов, – заявила Али, подойдя поближе. – Как и мистер Фьюри.

– В самом деле?

– Всего лишь в трюках, – пояснил Майкл и, вынув из мешочка морковку, протянул ее Лоре. – Угости его – и он твой раб на всю жизнь.

Ладно, сочтем это компенсацией за очередное издевательство, – ответила она, предлагая Максу угощение. – Девочки, разве я не предупреждала, чтобы вы не надоедали мистеру Фьюри?

– Но он сказал, что мы не мешаем! – Кейла с надеждой улыбнулась Майклу и, встав на перекладину забора, уверенно протянула ему руки.

– Я так сказал, потому что вы действительно не мешали. – Майкл настолько естественно подхватил Кейлу и усадил себе на бедро, что Лора нахмурилась, но он обезоруживающе улыбнулся ей. – Я люблю компанию – так же, как и лошади. Им надоедает смотреть весь день на меня одного. Дети могут приходить в любое время. Если будут мешать, я им скажу.

К восторгу Кейлы и ужасу Лоры, Майкл забросил девочку на широкую спину Макса.

– Ой, как высоко! Посмотрите, как высоко я сижу!

– Нет уж, я лучше не буду смотреть. – Лора автоматически схватилась за уздечку. – Это трюковая лошадь, а не верховая.

– Он ласков, как ягненок, – успокоил ее Майкл, а затем подхватил Али и посадил ее позади сестры. – Если хотите, он выдержит всех троих. Он к тому же и силен, как бык.

– Нет, спасибо. – Заглянув в глаза Макса, Лора успокоилась: глаза действительно были ласковыми. – Я не одета для этого.

– Я заметил. Вы прекрасно выглядите, мисс Темплтон. А когда перелезали через забор, то выглядели просто чертовски здорово!

Лора оглянулась и посмотрела в глаза Майкла, которые уж никак нельзя было назвать ласковыми.

– Представляю это зрелище…

– Вряд ли, солнышко. Это довольно трудно себе представить.

Лора не выдержала и улыбнулась.

– Ладно, девочки, праздник закончен. Вам необходимо умыться перед ужином.

Али чуть было не заныла, но вовремя остановила себя: нельзя рисковать, а то еще запретят приходить сюда.

– А мистер Фьюри поужинает с нами?

– О… – Дочка поставила Лору в затруднительное положение, но ее хорошие манеры, как всегда, победили. – Конечно, Майкл, я буду рада. Пожалуйста, приходи.

Майкл усмехнулся: если он когда-либо и слышал более холодное приглашение, то сейчас не мог вспомнить.

– Спасибо, но у меня другие планы. Иду к Джошу знакомиться с его сыном.

– Ну тогда не будем тебе мешать.

Майкл снял с лошади сначала Кейлу, потом Али.

– Лора, если у тебя найдется минутка, я хотел бы кое о чем поговорить с тобой.

– Конечно… Девочки, передайте Энни, что я скоро приду.

– Спасибо, мистер Фьюри. – Будучи истинной дочерью своей матери, Али протянула ему руку.

– Пожалуйста, – так же церемонно ответил Майкл.

– Спасибо, что показали нам лошадей! – В Кейле сохранилось гораздо больше непосредственности. – И фокусы были прекрасные. Я обязательно расскажу Энни! – Кейла бросилась прочь, но у забора остановилась. – Мистер Фьюри…

– Да, мэм?

Она хихикнула, но тут же стала серьезной.

– А собак вы умеете учить? Если бы у вас бы щенок… или у кого другого… Вы могли бы научить его фокусам, как Макса?

– Думаю, да, если бы он был умным. Девочка снова улыбнулась, на этот раз задумчиво, и побежала вслед за сестрой.

– Она хочет собаку, – прошептала Лора. – Я не знала, она никогда не говорила… Она просила несколько лет назад, но Питер… Проклятье! Я должна была понять!

Заинтригованный, Майкл следил за быстрой сменой чувств, отражающихся на ее лице. И самым сильным из них было чувство вины.

– Ты всегда так казнишь себя по пустякам?

– Это не пустяки, Майкл! Ведь Кейла – мой ребенок. Я должна была понять, что она хочет щенка!

– Так купи ей! Я не понимаю, в чем проблема. Лора вдруг почувствовала, как на нее внезапно и безжалостно навалилась усталость.

– Конечно. Извини. – Она взглянула на Майкла. – Так что тебе нужно?

– О, много чего! – Он небрежно обхватил рукой шею Макса. – Горячая еда, быстрый автомобиль, любовь прекрасной женщины… Но что нам с тобой обоим действительно необходимо, так это пара мышеловов. – Что?

– Лора, тебе нужны амбарные коты. У тебя в конюшне полно мышей.

– О Господи! – Лора передернулась и вздохнула. – Это я тоже должна была понять сама. У нас были кошки, когда мы держали лошадей, но Питер… – Она замолчала и прикрыла глаза: нет, только не надо опять о Питере. – Я съезжу в приют для бродячих животных и привезу пару кошек.

– Ты и щенка для дочери собираешься взять в приюте?

– А что?

– Да так, ничего… – Он повел Макса к забору. – Просто я считал, что ты предпочитаешь породистых, вот и все. Например, к лошадям очень многие так относятся. Хотят непременно арабских, чистокровных. А у меня в этой конюшне стоит одна из красивейших кобыл на свете. К тому же умница и быстрая как молния. Но таких, как она, обычно называют помесями, полукровками. Я лично всегда любил дворняг.

– Мне кажется, характер гораздо важнее родословной.

– Молодец! – Майкл неожиданно наклонился, сорвал пробившийся сквозь траву полевой цветок и вручил ей. – Кстати, в твоих девочках есть и то и другое. Они обе красавицы. Неотразимые!

Младшая уже держит в своем кулачке мое сердце – и прекрасно понимает это.

– Ты меня удивляешь, – Лора озадаченно уставилась на солнечно-желтый цветок в своей руке. – Ты не производишь впечатление человека, который любит детей. Особенно маленьких девочек.

– Дворняги полны сюрпризов!

– Я не имела в виду…

– Я знаю. – Майкл завел Макса денник и запер дверь. – У младшей твои глаза: дым и буря. У Али твой рот – нежный и упрямый, – он усмехнулся. – У тебя получаются отличные дети, Лора!

– Наверное, я должна поблагодарить тебя за комплимент, хотя никто раньше не формулировал это подобным образом… И я благодарна за то. что ты развлек их. Но ты совершенно не обязан это делать.

– Я и не чувствую себя обязанным. Я же сказал, что они мне нравятся, и это правда. Да, совсем забыл, они должны мне за представление! Учти, мы с Максом не работаем бесплатно. Кроме шуток, мне не помешает здесь помощь.

– Помощь?

– Посильная, разумеется. Выгрести навоз, перебросить сено… Если, конечно, ты не считаешь ниже своего достоинства позволить этим маленьким принцессам копаться в навозе.

Но Лора в свое время сама вдоволь накопалась в навозе.

– Не считаю. Это будет им полезно. – Она машинально погладила нос Макса и заметила, обводя взглядом безупречно чистое помещение: – А ты сотворил здесь маленькое чудо.

– У меня сильная спина и море честолюбия!

– Вот как? И к чему ты стремишься?

– Сделать из всего этого что-нибудь стоящее. Мне бы хотелось выращивать первоклассных лошадей – верховых, трюковых… Всяких. Надеюсь, у меня это получится: я, кажется, нахожу с ними общий язык.

– Посмотрев на Макса, я бы сказала, что у тебя настоящий талант. Послушай, а ты действительно был наемником?

– Среди всего прочего, включая смутьяна и хулигана, как утверждает миссис Салливан.

– О… – Лора отвернулась к Максу и неловко откашлялась. – Наверное, Энни помнит мальчишку, который когда-то дал Джошу его первую сигарету.

– Надо сказать, это не самое страшное мое преступление. Кстати, сам я бросил курить полгода назад. Так легче, чем все время думать, не подожгу ли я сено.

– Или не умру от рака легких?

– Умирать все равно от чего-то придется. Лора повернулась как раз в тот момент, когда Майкл потянулся, чтобы снять уздечку с Макса, и они нечаянно столкнулись. Скорее из любопытства, чем из боязни, что она упадет, Майкл взял ее за плечи.

Они оказались мягкими и хрупкими – именно такими, как он и представлял себе. А когда он чуть-чуть шевельнулся, нежные холмики ее грудей прижались к его груди.

Взгляд Лоры метнулся и столкнулся со взглядом Майкла. Некоторое время они стояли не шевелясь, и она чувствовала, как бешено бьется ее сердце.

– Мне всегда было интересно, какова ты на ощупь. – Он улыбнулся, его ладони легко пробежали вверх и вниз по ее нежным рукам. – Но раньше как-то не представлялась возможность выяснить. Конечно, тогда ты была слишком юной для меня. Сейчас ты меня догнала…

– Извини, – услышала она чей-то невозмутимый, холодный голос и с удивлением поняла, что это ее собственный голос.

Оказывается, ей удалось не выдать охватившего ее смятения.

– Ты мне не мешаешь. – Майкл слегка сжал ее плечи.

– А ты мне мешаешь!

Лора не умела пресекать мужские ухаживания. Точнее, ей никогда раньше не приходилось этого делать. Но она была достаточно умна, чтобы понять: сейчас ей необходим ускоренный курс.

– Майкл, видишь ли, меня совсем не интересуют «романы»…

– Меня тоже.

Кажется, она говорит что-то не то… Но многолетняя дружба с Марго не прошла даром, и Лора сумела придать своим глазам скучающее выражение.

– Майкл, я уверена, что десятки женщин были бы польщены твоим вниманием. Если бы у меня было время, возможно, и я была бы польщена. Но у меня нет времени. Вот и сейчас дети ждут меня, им пора ужинать.

– У тебя это здорово получается, – признал Майкл. – Хозяйка поместья! Ты просто рождена для этой роли, – он отпустил ее и отступил на шаг. – Но если вдруг когда-нибудь будешь свободна, ты знаешь, где меня найти.

– Передай привет Джошу и Марго. – Она пошла к дому, сделав вид, что не слышала его последних слов, стараясь держаться независимо.

– Непременно. Эй, солнышко!

Лору передернуло от подобного обращения, и, оглянувшись, она строго посмотрела на него.

– Не забудь о мышеловах. Только, пожалуйста, не приноси пушистых котят. Мне нужны большие голодные коты.

– Я посмотрю, что можно сделать.

– Не сомневаюсь, – пробормотал Майкл ей вслед, – Господи, какая красотка! – сообщил он Максу, потирая ладонью грудь в области сердца, которое все никак не желало успокаиваться. – Такие заставляют мужчину чувствовать себя большим голодным котом! И стыдиться этого…

Покачав головой, он отправился к себе смывать грязь.

– Итак, Марго – мамочка? – ухмыльнулся Майкл хозяйке дома, в роскошной фигуре которой, обтянутой нарядным комбинезоном персикового цвета, не было и намека на недавнее материнство.

– Я – отличная мамочка! И я обожаю это состояние. – Она расцеловала Майкла в обе щеки, как принята в Европе, а потом, отстранившись, внимательно оглядела его и не испытала разочарования. – Сколько лет прошло, Майкл? Шесть? Семь?

– Больше! Я тогда рвался на европейский пьедестал, а ты с налету завоевала Континент.

– Да, незабываемые дни, – небрежно сказала Марго, беря его под руку и ведя в дом.

– Отличное местечко. – Он не удивился элегантности дома, выстроенного в испано-калифорнийском стиле, но не ожидал, что этот дом окажется таким уютным.

– Кейт нашла его для нас. Ты помнишь Кейт Пауэлл?

– Конечно. – Они прошли через вымощенный плиткой вестибюль в просторную гостиную с парой темно-бордовых диванов; в камине ярко горел огонь. – Как она поживает? Кажется, вышла замуж?

– Совсем недавно. Думаю, тебе понравится Байрон. Когда обоснуешься, обязательно устроим вечеринку. Познакомим тебя со всеми.

– Боюсь, я теперь не очень веселая компания.

– Тогда только для своих. Что тебе налить? – Марго скользнула за стойку резного бара. – Джош задержался на совещании, сейчас спустится.

– Пиво у тебя есть?

– Думаю, найдется. – Из маленького холодильника под стойкой она вынула бутылку. – Итак, на этот раз – лошади?

– Похоже.

Майкл смотрел, как Марго открывает бутылку, как наливает пиво в высокий, расширяющийся кверху стакан. На среднем пальце левой руки и в ушах сверкали золото и бриллианты, но их блеск не мог сравниться с золотистым сиянием ее волос и ярким блеском глаз.

– Ты отлично выглядишь, Марго. Кажется, впервые я вижу тебя счастливой. И это очень приятно.

Немного удивленная, она подняла на него глаза.

– Правда?

– По-моему, там ты никогда не была по-настоящему счастливой.

– Возможно, ты прав. – Она поставила стакан на стойку бара и налила себе шампанского. – Но здесь я действительно счастлива.

Майкл поднял стакан.

– За жену, мать и хозяйку магазина! Кто бы мог подумать?..

– И учти, я отлично справляюсь со всеми своими обязанностями. – Марго подняла свой бокал. – Ты обязательно должен заглянуть в «Претензию», Майкл. Это на Кэннери-роу.

– С одним условием: я приду посмотреть твой магазин, а ты придешь поглядеть на моих лошадей.

– Договорились. Я, кажется, еще не сказала тебе… Мне жаль твой дом, Майкл.

Майкл пожал плечами.

– Не жалей, Марго. Он мне все равно не нравился. Меня гораздо больше угнетает потеря конюшен: только закончил их и сразу потерял. Однако это тоже всего лишь дерево и гвозди. Всегда можно построить новые.

– Но это наверняка было ужасно! Я как-то видела фильм о селях и их последствиях. Не могу представить себя посреди всего этого…

– И не надо.

У него до сих пор бывали моменты, когда в мозгу вспыхивали яркие воспоминания: секущий ливень, грохочущая земля, резкие порывы ветра. И всякий раз он заново переживал панику, охватившую его тогда: вдруг не хватит сил, сноровки, времени, чтобы спасти то, что ему действительно дорого!

– Во всяком случае, я строю далеко идущие планы. Уже подыскал подрядчика. Потребуются лишь деньги и время.

– Я уверена, ты все восстановишь! А до тех пор тебе будет вполне удобно в Темплтон-хаузе.

– Конечно. Кстати, сегодня я познакомился с дочками Лоры. Красивые девочки. Старшая такая сдержанная и воспитанная – как мама. Но Кейла… – Он засмеялся. – Она просто идет напролом!

– Чудесные дети. Лора отлично потрудилась.

– По-моему, она не особенно изменилась.

– Больше, чем кажется. Она тяжело переживала развод. Очень тяжело. Но у нее сильный характер – характер Темплтонов! Ты ведь никогда не встречался с Питером Риджуэем?

– Никогда.

Марго отпила большой глоток шампанского.

– Поверь мне, он ублюдок.

– Солнышко, если ты его ненавидишь, я его тоже ненавижу.

Она засмеялась и взяла его за руку.

– Как приятно снова видеть тебя, Майкл!

– Уже пытаешься соблазнить мою жену, Фьюри? – воскликнул Джош, входя в комнату с глазастым малышом на руках. – Учти: мы с моим парнем будем драться за нее!

– О! Боюсь, такой парень вполне мог бы одолеть меня. – Охваченный любопытством, Майкл отставил стакан, подошел и стал внимательно разглядывать Джи Ти. Малыш ответил таким же пристальным взглядом, а потом потянулся и ухватил Майкла за волосы. – Иди-ка сюда, боксер!

Не успела Марго открыть рот и изречь дюжину материнских предупреждений, как Майкл выхватил ребенка у Джоша и удобно устроил на своей руке. У него это получилось так естественно, что Марго заморгала от удивления, а затем задумчиво прищурилась.

Наслаждаясь новым развлечением, Джи Ти весело загукал.

– Хорошая работа, Темплтон, – сказал Майкл и слегка ущипнул малыша за тугую щечку. – Поздравляю.

– Спасибо. – Джош улыбнулся жене. – Признаться, мне чуть-чуть помогли…

5

Лора все-таки привезла домой крохотного пушистого котенка. Точнее, двух котят. И пару тощих зеленоглазых котов. И ласкового пятнистого щенка с большущими лапами.

Маленький зоопарк в автомобиле доставил ей немало хлопот и море удовольствия. Коты в коробках на заднем сиденье горько жаловались на судьбу, котята уснули на автомобильном коврике, а очаровательный щенок распластался на ее коленях. Смеясь, она свернула с дороги и въехала на аллею, ведущую к дому.

– Подожди, еще девочки тебя не видели. – Лора погладила щенячью голову и почувствовала, что уже влюбилась. – Боюсь, они подерутся из-за тебя. Пожалуй, придется вернуться и подобрать тебе братика или сестричку.

Как глупо, что она не сделала это раньше! Наверное, слишком глубоко въелись в нее старые привычки. Питер и слышать не хотел о домашних животных, поэтому они их и не заводили. Но Питера нет уже почти два года, ничто не мешало подарить Кейле щенка…

Припарковав машину, Лора оглядела свой бродячий зверинец и озадаченно вздохнула.

– И как же прикажете затащить вас всех в дом? Для щенка у нее был поводок, и она прикрепила его к новому ошейнику. Правда, вряд ли малыш поймет, чего от него хотят… Может, нажать на гудок, чтобы кто-нибудь вышел из дома и помог ей? Нет, так она переполошит весь свой зоопарк. Придется обойтись собственными силами.

– Ты первый, – обратилась она к щенку и открыла дверцу.

Щенок поджал хвост, понюхал воздух, затем, набравшись смелости, прыгнул. Если бы Лора так сильно не смеялась, она, конечно, удержала бы поводок. Но щенок так уморительно приземлился на разъехавшиеся лапы, что она расхохоталась, и поводок выскользнул из ее рук. Щенок тут же бросился прочь. – О, проклятье! – Все еще смеясь, Лора выскочила из машины. – Вернись, ты, дуралей!

Но он, весело гавкая, принялся бегать вокруг машины, а затем рванул через клумбу с нарциссами, за которой так любовно ухаживал старый Джо. Что и говорить, неприятностей с ними не оберешься.

Нахмурившись, Лора обошла машину, чтобы вытащить спящих котят. Коты на заднем сиденье продолжали орать во всю мочь.

– Да помолчите вы! Дайте подумать…

Лора несколько секунд постояла в растерянности, и тут ее осенила спасительная мысль. Она засунула котят в карманы жакета, а затем вытащила коробки с котами.

– Вы двое – забота Майкла, – сообщила она котам и направилась к конюшне, куда, судя по возбужденному лаю, помчался щенок.

То, что она увидела на заднем дворе, миновав живую изгородь из глициний, вознаградило ее за все хлопоты. Обе ее дочери стояли на коленях, обнимаясь с ошалевшей от радости пятнистой дворнягой.

– Мама, мама! – закричала Кейла. – Иди сюда быстрее! Мы нашли щенка! Наверное, он потерялся.

– По-моему, он не похож на бездомную собаку, – усмехнувшись, заметила Лора.

– Да, у него поводок, – разочарованно сказала Али, но тут щенок вскарабкался ей на колени, и девочка засмеялась; Лоре теперь нечасто приходилось слышать смех старшей дочки. – Может, он сбежал от хозяев? Тогда его, наверное, надо вернуть…

– Никуда его не надо возвращать. Он дома. Он – наш!

Али ошарашенно посмотрела на мать.

– Но нам ведь нельзя держать дома животных…

Лора перехватила коробки поудобнее и улыбнулась.

– Кажется, он с тобой не согласен.

– Ты не шутишь? – Кейла вскочила на ноги, и Лора поняла, что счастье, написанное на личике дочки, она сохранит в памяти до конца своих дней. – Ты хочешь сказать, что мы можем оставить его? Навсегда?

– Именно это я и хочу сказать.

– Мама! – Одним прыжком Кейла оказалась рядом с матерью и пылко обняла ее. – Мамочка, большое спасибо! Я буду так заботиться о нем!

Вот увидишь.

– Я знаю, дорогая. – Лора посмотрела на застывшую на месте Али. – Мы все будем о нем заботится. Ему нужен хороший дом и много любви. Мы дадим ему все это, правда, Али?

Али ответила не сразу. Папа говорил, что от домашних животных – только грязь и беспорядок. Они оставляют шерсть на коврах, от них можно чем-нибудь заразиться… Но щенок тыкался носом в ее ногу, вилял хвостом, вставал на задние лапки, и Али наконец не выдержала.

– Мы будем хорошо о нем заботиться, – сказала она очень серьезно и взяла щенка на руки. – Ой, мама, у тебя карманы шевелятся!

– Ах это… – Лора со смехом поставила коробки на землю и вытащила из карманов два меховых шарика: один шелковисто-серый, другой – ярко-оранжевый. – Давайте-ка посмотрим, что у нас здесь?

– Котята?! – взвизгнула Кейла, хватая пушистые шарики. – У нас еще и котята! Смотри, Али, у нас теперь есть все на свете!

– Они такие крошечные! – Али осторожно погладила серую спинку. – Мама, я даже не знала, что такие бывают.

– Они еще совсем маленькие. Чуть больше шести недель отроду. И им тоже необходим дом.

Все еще боясь надеяться, Али с тревогой заглянула в глаза Лоры.

– И в этом нет ничего плохого? Нам действительно можно оставить их всех?

– Конечно, можно!

– И это еще не все? – Кейла наконец обратила внимание на вопли, доносящиеся из картонных коробок.

– Нет, эти, слава Богу, не наши. Это амбарные коты для Майкла.

– Я отнесу ему! – Горя от нетерпения поделиться с кем-нибудь потрясающими новостями, Кейла передала котят матери и подхватила обе коробки за веревки. Покрякивая от их тяжести, она направилась к конюшне, щенок спрыгнул с рук Али и помчался за ней. – Ну, коты, идемте! Я отнесу вас домой.

– Мама, а у них есть имена? – спросила Али, внимательно разглядывая котят.

– Хм-м… – Лора рассеянно погладила дочку по голове, с трудом заставив себя отвести взгляд от забавной картинки: Кейла, сгибающаяся под тяжестью коробок с нетерпеливыми котами, и щенок, неуклюже носящийся вокруг нее и путающийся под ногами. – Будут, когда мы их выберем.

– Можно мне назвать одного, как я захочу? Серенького?

– Ну, конечно! А как ты хочешь его назвать?

– Это мальчик или девочка?

– Я… я не знаю, – вдруг поняла Лора. – Я забыла спросить. Может, написано в одной из бумаг, которые я заполнила? – обняв Али за плечи, она отправилась к конюшне. – Щенок – точно мальчик. И оба больших кота – мальчики, так хотел Майкл.

– Потому что он больше любит мальчиков?

О-го!

– Нет, дорогая, думаю, что он просто считает мальчиков более злыми, а ему нужны мышеловы.

Глаза Али стали огромными.

– Он позволит им есть мышей?!

– Малышка, боюсь, что именно этим занимаются все коты…

Али прижала пушистый комочек к щеке.

– Мой не будет!

Возбужденное щебетание Кейлы и веселый визг щенка уже отдавались эхом от стен конюшни. Когда Лора вошла внутрь и ее глаза приспособились к тусклому свету, она увидела, что Майкл и Кейла сидят на корточках, разглядывая новых обитателей Темплтон-хауза.

– По-моему, хорошая собака, – объявил Майкл, почесывая щенка за ушами.

– Вы ведь сможете научить его трюкам, правда, мистер Фьюри? Сидеть, и притворяться мертвым, и отпрыгивать от змеи…

– Думаю, смогу.

Щенок с любопытством обнюхал одну из коробок, но, услышав злобное шипение, завизжал, отскочил и спрятался за ногами Лоры.

– Он уже кое-чему научился, – усмехнулся Майкл, открывая первую коробку. – Например, не связываться с раздраженным котом. Нет, милая. – Майкл успел схватить за руку Кейлу, потянувшуюся погладить кота. – Сомневаюсь, что этот парень сейчас настроен дружелюбно. Что, не нравится сидеть взаперти? Давай-ка выпустим тебя и твоего приятеля.

Майкл открыл вторую коробку и оттащил Кейлу подальше.

– Пусть сначала познакомятся с обстановкой, погоняют мышей. Тогда они успокоятся. Что там у тебя, Али?

– Котята. – Али уже забыла о своих сомнениях и смотрела на котят с обожанием. – Мама привезла нам еще и котят. Она сказала, что я могу сама назвать серого.

– Тогда я назову оранжевого! – Кейла взяла у Али котенка и прижала его к щеке. – Правда, мама?

– Это справедливо. После ужина мы устроим конкурс на лучшее имя. Только сначала перестанем мешать мистеру Фьюри…

– А можно показать котят Максу? Можно?

– Конечно, можно. – Майкл подмигнул Кейле. – Думаю, они ему понравятся.

Когда девочки умчались, преследуемые щенком, Майкл взглянул на Лору и покачал головой.

– Что ты натворила, черт побери?!

– Ничего особенного. Просто сделала своих девочек счастливыми. – Она откинула с лица волосы. – И спасла пять жизней в придачу. А ты имеешь что-нибудь против котят и щенков?

Коты уже выпрыгнули из своих коробок и бродили по конюшне, тихо ворча. Майкл машинально погладил нос невозмутимого мерина и пожал плечами.

– Просто интересно: ты когда-нибудь что-нибудь делаешь наполовину?

– Боюсь, что нет. По крайней мере, в нашей семье все так считают. – Лора снизошла до улыбки. – Майкл, я просто не смогла остановиться! Если бы ты видел лица девочек, когда я сказала, что этот глупый щенок принадлежит им… Мне этого никогда не забыть.

Майкл вдруг протянул руку и погладил ее руку с той же рассеянной нежностью, с какой только что ласкал лошадь. Лора дернулась как распрямившаяся пружина, и он удивленно взглянул на нее, слегка задетый такой реакцией.

– Тебе самой необходима дрессировка.

– Прости, не поняла, – надменно произнесла Лора.

– Ты так шарахаешься от каждого прикосновения… Спасибо, что привезла мне котов, – Поспешил он сменить тему, заметив, что она нахмурилась.

– Не за что. Теперь всю эту банду придется везти к ветеринару: прививки, кастрирование..

– Ух! – Майкл невольно вздрогнул – да и какой мужчина не содрогнется при этом слове Ты думаешь, без этого не обойтись?

– Это необходимо, когда берешь животных из приюта, – строго сказала Лора. – Мне объяснили всю ответственность… Я даже подписала какие-то документы, только…

– Что?

– Представь себе, мне не пришло в голову спросить, какого пола котята. Может, мне и говорили, но там был просто сумасшедший дом. Я слышала, что пол маленьких котят определить очень сложно.

Майкл с трудом сохранил серьезность.

– Насколько я знаю, их надо потрясти. Если не гремит, то это – девочки.

Лора поняла не сразу, но потом, оценив шутку, не смогла не рассмеяться.

– Я обязательно попробую. Когда дочек не будет поблизости.

– Слава Богу, наконец-то мне удалось тебя рассмешить. Ни разу не слышал, чтобы ты так смеялась. Ты всегда такая неприступная и величественная или только когда я рядом?

– Уверяю тебя, ты ошибаешься. Я вовсе не…

– Солнышко! Я нечасто ошибаюсь, когда дело касается женщин.

Лора пожала плечами и, чтобы с достоинством отступить, повернулась к жеребцу.

– Красивая лошадь…

– К тому же – умница и очень добродушный. Джек!

Услышав свое имя, конь навострил уши, повернул голову и очень серьезно посмотрел на Майкла.

– Сколько тебе лет, Джек?

В ответ Джек стукнул копытом четыре раза.

– А какого ты мнения об этой даме?

Джек скосил глаза на Лору и заржал – негромко, но как заправский повеса.

Совершенно очарованная, Лора снова рассмеялась.

– Как ты заставляешь его делать все это?

– Джека? Его не надо заставлять. Он понимает каждое слово. Хочешь прокатить леди, Джек? – В ответ конь решительно кивнул. – Видишь? – Майкл плутовато ухмыльнулся. – Хотите прокатиться верхом, леди?

– Я… – Господи, конечно, хочет! С каким наслаждением она бы снова почувствовала под собой лошадь, помчалась бы во весь опор, забыла бы обо всем на свете, кроме бешеной скачки и свиста ветра в ушах… Но она и так слишком расслабилась, и Майкл начал вести себя недопустимо фамильярно. – Я бы с удовольствием, но у меня нет времени. – Она улыбнулась вежливой холодной улыбкой. – Может быть, как-нибудь в другой раз.

– Приглашение остается в силе, – пожал плечами Майкл.

«Ну разумеется, она привыкла к чистокровным лошадям, – решил он. – Как будто Джек хуже…»

– Спасибо. Ну, а теперь мне пора отвести свою разношерстную компанию в дом. Конечно" если Энни нас впустит.

– О, миссис Салливан – крепкий орешек!

– Энни – член семьи, – строго заметила Лора. – И мне, безусловно, не следовало заводить этот маленький зоопарк, не предупредив ее.

– Боюсь, этот маленький зоопарк не даст спать всю ночь.

– Ничего, я как-нибудь справлюсь.

Она справилась, хотя ночка в самом деле выдалась веселой. Щенок выл и скулил и, несмотря на все уговоры, не успокоился, пока не заполз Лоре в кровать и не прижался к ней. Она понимала, что совершает ошибку, но, глядя в заискивающие, полные надежды глаза, не смогла заставить себя прогнать его.

Котята полночи возились, мяукали, пищали, но в конце концов успокоились, прижавшись друг к другу и к бутылке с горячей водой, которую обеспечила ворчащая Энн.

В результате Лора встала утром с тяжелой головой и слипающимися, словно засыпанными песком глазами.

Добравшись до своего офиса в отеле, она включила компьютер, слепо уставилась в возникший на экране файл и с трудом заставила себя сосредоточиться. Итак, через несколько дней предстоит писательская конференция. Четыреста пятьдесят человек, въезжающих практически одновременно! Кроме того, необходимо обеспечить залы для докладов, семинаров и банкетов и не утонуть в море мелочей: звуковая аппаратура, графины с водой, кофе, питание…

Уже прибыл огромный фургон, набитый ящиками с книгами. Безусловно, похвальна идея организаторов конференции запастись произведениями участников, чтобы те могли раздаривать их со своими автографами. Такая акция, несомненно, будет способствовать повышению всеобщей грамотности, но, Господи, сколько же лишней головной боли ей и ее персоналу!

Внезапно затрезвонил телефон. Лора подняла трубку и поморщилась, услышав пронзительный голос координатора конференции.

– Да, Мелисса, это Лора Темплтон. Чем могу помочь сегодня?

«И завтра, и до конца моей несчастной жизни», – подумала она, когда Мелисса стала перечислять «небольшие» изменения и добавления, которые было необходимо внести в распорядок конференции.

– Естественно, если погода испортится и нельзя будет провести прием на площадке у бассейна, мы обеспечим вас закрытым помещением. Думаю, подойдет Садовый зал. Мы там часто проводим свадьбы. Да, пока он еще свободен.

Лора некоторое время слушала, потирая пальцами висок.

– Нет, Мелисса, этого я не могу сделать, но, если Садовый зал зарезервируют, мы найдем другой. Разумеется, я понимаю, что речь идет о сотнях людей. Не волнуйтесь, мы разместим вас.

Она продолжала слушать, делая заметки, которые постепенно превратились в бессмысленные рисунки.

– Да, я тоже с нетерпением жду встречи. Мы обязательно свяжемся в ближайшее время.

Закрыв глаза и глубоко вздохнув, чтобы хоть как-то прочистить мозги, она вернулась к своему файлу.

– Лора.

Она едва сдержала стон.

– Байрон, разве мы назначали встречу?

– Нет. – Он вошел и сразу заполнил своей огромной фигурой ее маленький кабинет. – Ты обедала?

– Обедала? Ты хочешь сказать, что уже двенадцать? Не может быть!

– Конечно, не может, – кротко сказал он и взглянул на часы. – Половина первого.

– Совершенно не заметила, куда девалось утро! Через час мне надо быть в магазине, а я еще не закончила дела здесь. Что-нибудь срочное?

Внимательно оглядев ее, он прикрыл дверь.

– Тем не менее, твой рабочий день на сегодня закончен. Передохни.

– Я не могу! Мне нужно…

– Передохни, – повторил Байрон. – Это приказ. – Чтобы проследить за выполнением своего приказа, он уселся на свободный стул. – Я давно хотел поговорить о ваших подчиненных, мисс Темплтон. Нельзя все делать самой, надо разделять ответственность!

– Байрон, я разделяю. Просто Фиц совершенно сбился с ног из-за свадьбы Милхаус-Друри. Робин тоже завален работой: у него симпозиум фармацевтов, к тому же у ребенка ветрянка…

– И поэтому все валится на тебя, – закончил он. – Милая, ты выглядишь абсолютно измученной.

Лора надулась.

– Ты говоришь это как родственник или как главный администратор?

– И то и другое. Если ты не будешь заботиться о своем здоровье…

– Я забочусь о своем здоровье. – Она подавила улыбку: Байрон оседлал своего любимого конька. – Мне просто не удалось выспаться. Видишь ли, вчера я ездила в приют для бродячих животных…

Лицо Байрона сразу просветлело. Лора знала, что так и будет: он сам в прошлом году приютил двух псов.

– Правда? И кого ты взяла?

– Щенка и двух котят. Девочки в полном восторге. А сегодня утром я застала трогательную картину: Энни несла щенка, как новорожденного младенца, и терпеливо объясняла ему, что хорошие собачки не должны писать на бухарский ковер.

– Начинай запасаться газетами. Надо будет как-нибудь заглянуть и посмотреть на твои приобретения.

– Приезжайте с Кейт сегодня вечером!

Байрон удивленно поднял брови.

– До или после бала в загородном клубе?

– Боже, сегодня же день святого Валентина! – Лора закрыла глаза. – Я совсем забыла…

– Лора, тебе не отвертеться. Ты – Темплтон.

На тебя рассчитывают.

– Знаю, знаю… – А она-то размечталась понежиться в ванне и рано лечь спать! – Я приеду. Как же я забыла?

– Ничего страшного. Кейт и Марго все равно бы тебе напомнили. Послушай, они вполне управятся в магазине без тебя. Поезжай, поспи.

– После обеда Марго везет Джи Ти к врачу. Я не могу оставить Кейт одну. Перед днем святого Валентина у нас полно покупателей. Кстати, ты хорошо подумал, прежде чем выбрать подарок Кейт? Если обращать внимание на то, что она говорит, ей следует дарить исключительно компьютерные программы. Лично я, например, обожаю цветы…

И как же давно никто не посылал ей цветов! В памяти Лоры вдруг всплыл крошечный желтый полевой цветок, но она быстренько затолкала это воспоминание подальше и мысленно обозвала себя идиоткой.

– Не беспокойся, тот новый калькулятор, на. который она намекала, ей не получить. – Байрон встал. – Хочешь, подвезем тебя сегодня в клуб?

«Такова участь одинокой женщины! – подумала Лора. – Прилепляться к семейным парам…»

– Нет, спасибо. Увидимся в клубе.

– Ты же знаешь, я не из тех, кто посещает шикарные загородные клубы, Джош. – Майкл неловко повел плечами, словно его уже втиснули в смокинг.

– Я бы счел это личным одолжением. Майкл с сердитым видом продолжал чистить стойло.

– Терпеть не могу, когда меня загоняют в угол!

– Хорошо, мне не нужно одолжений. Но я смог бы представить тебя куче потенциальных покупателей! Кстати, я знаю одного владельца отличного жеребца. Ты сам сказал, что у тебя есть кобыла, готовая к спариванию.

– Да, черт возьми, и мне действительно нужен хороший производитель. Так дай мне номер телефона этого владельца, и я с ним поговорю. Для этого вовсе не обязательно тащиться на бал!

Джош тяжело вздохнул: он понимал, что Марго ему не простит, если он не уговорит Майкла.

– Послушай. Есть еще одна вещь… Дело в том, что Лора всегда чувствует себя третьей лишней, когда едет куда-то с кем-нибудь из нас. Я сам не понимал этого, пока Марго не объяснила. Но потом я вспомнил, как часто Лора пропускает всякие приемы или рано уходит. Нам бы очень хотелось, чтобы у нее на этом балу была пара, вот и все.

– У такой женщины, как твоя сестра, наверняка имеется целый взвод преданных поклонников, – сказал Майкл.

«И все – с подходящей родословной», – добавил он про себя.

– Да, конечно, но, похоже, она не желает ни с кем встречаться, – поспешно согласился Джош и подумал, что должен был позаботиться об этом раньше. – Мик, тебя она знает с детства, с тобой ей будет удобно. А ты получишь шанс завести нужные знакомства. Все будут счастливы!

– Не испытываю ни малейшего счастья, когда меня душит галстук. – Он оглянулся на друга и ухмыльнулся. – Не то, что ты, Темплтон, в свои шикарных итальянских костюмах. И вообще – тебе здесь не место. Выкатывайся из моего сарая!

– Ну, полно, Мик. Пожертвуй одним вечером своей увлекательной жизни. Выиграем кучу денег в карты, погоняем шары, потрепемся…

Майкл задумался. В сущности, альтернатива была единственная – наскоро проглотить сандвич и прокорпеть весь вечер над чертежами нового дома.

– Я одолжу тебе галстук! – в отчаянии воскликнул Джош.

– Пошел ты…

В этот момент один из котов промчался мимо черной стрелой, а затем раздался предсмертный мышиный писк.

– Господи, как это все-таки отвратительно… – пробормотал Джош.

– Это жизнь, Темплтон!

Майкл отошел приготовить корм для Дорогуши: смешать необходимые в ее положении добавки.

– Послушай, тебе действительно нравится то, что ты здесь делаешь?

– Вероятно, у каждого – свое место в жизни. Джош вспомнил, сколько таких мест Майкл уже нашел и отверг. Однако у него создалось ощущение, что теперь все будет иначе: они очень давно и очень хорошо знали друг друга, и Джош не мог не заметить во всех движениях Майкла истинного удовлетворения. Удовлетворения, которого прежде никогда не было.

– И твое место здесь?

Майкл обернулся. Не было необходимости что-нибудь объяснять Джошу – достаточно улыбнуться и пожать плечами.

– И кажется, у тебя грандиозные планы?

– Еще какие! Но всему свое время.

Джош не спешил уходить – ждал, пока Майкл кормил будущую мамашу и стелил ей свежее сено: он все еще не потерял надежды уговорить его.

– Кстати, ты что-нибудь слышал о «Школе верховой езды Монтерея»? Ее владельцы – друзья нашей семьи. Кейт занималась их финансами, когда работала в компании Биттла.

– Ну и что?

– Они сегодня будут в клубе. Они много покупают и продают…

«Честолюбие – всегда ловушка!» – сказал себе Майкл.

– Хитрый ты сукин сын, Темплтон. И всегда был таким.

Джош только улыбнулся.

– У каждого – свое место в жизни.

– А если Лора не купится на твои ухищрения?

– С Лорой я справлюсь, – уверенно сказал Джош и взглянул на часы. – Успею еще заглянуть в магазин. Бал в девять. Я скажу, что ты зайдешь за ней в восемь тридцать… в галстуке.

– Послушай, приятель, если вечер не окупит моих мучений, я тебя отколочу! Мне это не доставит удовольствия, но я просто должен буду это сделать.

– Понял. – Удовлетворенный положительным результатом своей миссии, Джош направился к двери. – Да, ты ведь знаешь, как добраться до клуба, не так ли?

Оценив сарказм, Майкл кивнул.

– Боюсь, что в конце концов поколочу тебя с удовольствием.

Лора была охвачена яростью. И чувствовала себя как в капкане. Выдергивая из шкафа жемчужно-серое короткое платье, она кипела от злости. Днем в магазине Джош, Марго и Кейт втроем атаковали ее и поставили перед фактом: она едет на бал с Майклом Фьюри, и это соглашение устраивает всех. Видите ли, теперь им не надо тревожиться о том, как она доберется до клуба, а потом домой, и о том, как она будет себя чувствовать без кавалера на балу, предназначенном для пар. А Майкл заведет там нужные знакомства.

О да! Это устраивает всех. Всех, кроме нее…

«Какое унижение! – думала Лора, резко дергая молнию. – Старший брат обеспечивает эскортом тридцатилетнюю женщину!» Более того, теперь Майкл знает, что она – жалкая брошенная жена, которой даже не с кем выйти в свет. Но, во-первых, ей никто не нужен, а во-вторых… Во-вторых – ей, опять же, никто не нужен.

– Мне никто не нужен, понятно? – сообщила она собаке, с обожанием следившей за каждым ее движением. – У меня вообще нет ни малейшего желания ехать сегодня в этот проклятый клуб! Я устала!

Пес сочувственно повилял хвостиком, а Лора с раздражением вытащила из шкафа жакет. Вовсе не обязательно виснуть на руке мужчины, чтобы чувствовать себя полноценной! Ей не надо цепляться за что-то… или за кого-то. Почему нельзя просто свернуться в постели и почитать книжку? Или лениво жевать попкорн и наслаждаться старым фильмом?

Почему она должна наряжаться, отправляться на это мероприятие и весь вечер играть Лору Темплтон?!

Она остановилась и вздохнула. Потому что она и есть Лора Темплтон! И, ей нельзя об этом забывать. У Лоры Темплтон есть обязательства, она должна поддерживать свой имидж…

Лора взяла тюбик с помадой и стала подкрашивать губы. Она, как всегда, справится и как-нибудь переживет этот вечер. Будет говорить то, что надо, и тем, кому надо; будет вежлива и дружелюбна с Майклом, насколько это необходимо. А когда этот проклятый бал закончится, она бросится на кровать, уткнется лицом в подушку и обо всем забудет! До следующего раза…

«Господи! Мне совершенно необходимо подстричься! Но где прикажете найти время на парикмахера?»

Лора отвернулась от зеркала, чтобы взять сумочку, и остолбенела от ужаса: щенок пускал струю на ее французский ковер.

– О, Бонго! – назвала Лора первое попавшееся имя.

Пес ухмыльнулся – она готова была в этом поклясться! – и уселся прямо в свою лужу. Ну что ж, теперь, по крайней мере, не надо ломать голову над тем, как его назвать…

Майкл не смог отказать себе в удовольствии немного побунтовать и все-таки не надел галстук. Его, как кавалера Лоры Темплтон, вряд ли вышвырнут из клуба за черную водолазку под пиджаком вместо белой нарядной рубашки.

Он остановил машину между островом весенних цветов и парадным входом Темплтон-хауза.

И, будь на нем галстук, сейчас бы он наверняка попытался его ослабить.

Он нервничает! Удивительно и отвратительно. Но, как бы ни хотелось ему это отрицать, Майкл, чувствовал себя прыщавым подростком на первом свидании.

Не замечая торжественного блеска звезд, серебряного сияния луны, аромата моря и цветов, он побрел к двери, еле передвигая ноги, словно каторжник в кандалах в конце долгого пути.

Какого черта он позволил впутать себя в эту историю?!

Он никогда не входил в Темплтон-хауз через парадную дверь. Мальчишкой, если он заскакивал за Джошем, то всегда пользовался боковым или черным ходом. Этот же вход был таким высоким, таким величественным… Ниша отделана мрамором, дверной молоток – огромное медное сооружение в форме стилизованной буквы "Т", над дверью – старинный каретный фонарь.

Это величие не придало Майклу уверенности в радушном приеме, так же как и Энн Салливан, открывшая дверь на его стук. Строгое черное платье, поджатые губы. Он сразу заметил, что прошедшие годы почти не сказались на ней. Красивая женщина, если не обращать внимания на ее злобные косые взгляды. Неудивительно, что Марго – такая красавица.

– Здравствуйте, мистер Фьюри. – Он уловил легкий ирландский акцент – очаровательный, если бы голос не звучал так холодно.

Майкл не мог бы назвать причину, но ему всегда хотелось получить одобрение Энн. А это страшно раздражало. Он вызывающе улыбнулся, и его приветствие прозвучало достаточно нахально. – Добрый вечер, миссис Салливан. Давненько не виделись!

Он воспользовался ее неохотным приглашением и вошел в просторный вестибюль, выложенный переливающимися кремовыми и синими плитками. Майкл помнил эту роскошную люстру, словно разбрызгивающую свет. Дом, полный уютных домашних запахов, сочных красок, согревающего света, казался бы гостеприимным, если бы не его надменная хранительница. – Я предупрежу мисс Лору. Но это оказалось ненужным: Лора уже спускалась по широкой парадной лестнице. Позже Майкл обзовет себя идиотом, но сейчас его сердце перестало биться.

Стразы, украшавшие ее жакет, ловили лучи света и словно отстреливали их обратно. Под жакетом было простое платье цвета лунной пыли. Волосы, зачесанные назад, открывали безупречный овал лица и сверкавшие в ушах сапфиры и бриллианты. Пальцы без единого кольца легко скользили по полированным перилам.

Лора выглядела так прелестно, так совершенно, словно сошла с картины.

– Извини, что заставила тебя ждать.

Она еще не успокоилась после поспешного оттирания ковра, но ее сдержанный голос не выдал ни возмущения проделкой Бонго, ни паники, неожиданно вспыхнувшей под сверлящим взглядом Майкла.

– Я только что пришел. – Он нахмурился, поскольку все происходящее вдруг показалось ему полнейшим абсурдом: Майкл Фьюри, подающий руку принцессе! – Может, я должен был принести букетик к твоему платью или что-то вроде этого?

Лора выдавила слабую улыбку.

– Это не студенческий бал.

– А жаль…

– Будь осторожна, мисс Лора. – Энн предостерегающе взглянула на Майкла. – А ты, парень, помни об ответственности, и не мчись сломя голову. Это тебе не автогонки!

– Энни, щенок у девочек, но…

– Не волнуйся. – Энн указала на дверь, мудро рассудив, что чем скорее они уедут, тем скорее она получит свою подопечную обратно. – Я позабочусь и о нем, и о них. Постарайся хорошо провести время.

– А я постараюсь привезти ее обратно в целости и сохранности, – нахально заметил Майкл, решив не отказывать себе в удовольствии, и открыл дверь.

– Хорошенько постарайся, – пробормотала Энн и начала беспокоиться, как только дверь захлопнулась.

Лора решила сразу установить правила и придерживаться их.

– Майкл, благодарю за то, что согласился отвезти меня в клуб, но ты вовсе не обязан весь вечер развлекать меня.

Майкл собирался сказать примерно то же самое, и ему не понравилось, что Лора успела первой. Он открыл дверцу машины и облокотился о нее.

– На кого ты злишься, Лора? На меня или на весь мир?

– Я ни на кого не злюсь, в том числе и на тебя. – Она изящно скользнула на переднее сиденье его «Порше». – Я просто прояснила ситуацию, чтобы мы не портили друг другу вечер.

– А еще говорила, что любишь дворняг… Она прищурилась.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ладно.

Майкл еле сдержал желание хлопнуть дверцей. «Весело же начинается вечер!» – подумал он, обходя капот автомобиля.

6

«Могло быть и хуже», – решил Майкл. Он вполне мог потеть сейчас в джунглях Центральной Африки, уклоняясь от пуль. Или ему могли проломить череп во время неудачного трюка.

Вместо этого он всего лишь стоял в зале, набитом людьми, которых не знал, да и не желал знать.

Уж лучше бы ему проломили череп…

Зал, украшенный блестящими красными сердцами, свисающими с кружевных бумажных лент, казался Майклу слишком претенциозным. Цветы, конечно, красивы; он ничего не имеет против цветов. Однако устроители явно переборщили, развивая красно-белую тему: в центре каждого стола, накрытого розовой скатертью стояли белые тонкие свечи, окруженные пушистыми красными и белыми гвоздиками.

Музыка, по мнению Майкла, была слишком изысканной: приглушенное бренчание пианино и скромных струнных; пожилые музыканты в белых костюмах.

Лично он любит блюзы и настоящий рок. Зато за огромными окнами, занимающими всю стену, открывался великолепный вид. Драматичный. Сражение капризных волн и суровых зазубренных скал резко контрастировало с чопорным обществом, собравшимся в слишком сильно натопленном клубе.

Женщины расфуфырены, надушены, утопают в шелках и кружевах, увешаны драгоценностями, звенят браслетами. На его вкус, все здесь преувеличено, утрировано, все «слишком». Кроме Лоры. Он вообще предпочитает вот такую простоту, женственность, совершенно естественную элегантность. Высший класс! Майкл бы высказал ей свое мнение, но она почти сразу покинула его – отправилась, как он назвал это про себя, в «Темплтонский обход» зала. Ему ничего не оставалось, как, прислонившись к колонне, глазеть по сторонам.

Большинство мужчин были в смокингах. Маленькая деталь, о которой Джош предпочел не упомянуть… Не то чтобы Майкл возражал: он бы все равно не вырядился, даже если бы у него и был смокинг.

Однако у него появилась еще одна претензия к старому другу, если этот сукин сын вообще здесь появится.

Правда, если быть оптимистом, можно найти и некоторые плюсы. Например, холодное пиво в его руке. Или еда, художественно разложенная на буфетных стойках. Выглядит слишком утонченно, но вкусная. Он пробовал. Кроме того, Майкл с удовольствием пофлиртовал с женщиной, которая приняла его за голливудского режиссера. Он не стал лишать ее иллюзий.

Майкл уже подумывал, не отправиться ли на свежий воздух или обследовать другие помещения. Вполне вероятно, что он сумеет отыскать тот бильярд, о котором говорил Джош, или парочку простофиль для игры в карты, которым не помешает облегчить кошельки. Но тут подошла Лора.

– Извини. Мне нужно было поговорить кое с кем.

Жестом, одновременно рассеянным и автоматическим, она взяла бокал шампанского у проходившего мимо официанта и пробормотала слова благодарности.

– Никаких проблем.

«Он ошибается, проблема есть. Моя проблема…» – подумала Лора. У нее было время, чтобы осознать это.

– Нет, в самом деле извини, Майкл. Я была зла на Джоша за то, что он заставил меня прийти сюда, а вылила всю злость на тебя. – Он пожал плечами, а она улыбнулась. – Интересно, о чем ты болтал с Китти Беннет?

– С кем? А, с этой нахальной зубастой брюнеткой…

Лора едва не поперхнулась шампанским. Она никогда не слышала подобной характеристики председательницы художественного совета Монтерея. Вернее – такой краткой и точной характеристики.

– Да, именно с ней.

– Она видела мой последний фильм.

– Неужели?

Майкл решил проявить дружелюбие и улыбнулся.

– Не «Отважное сердце», хотя я и исполнил в нем пару отличных трюков. Она думала, что я режиссер какого-то экспериментального фильма… для избранной публики. Что-то о культе тела.

– М-м… И вы, очевидно, обсуждали воздействие метафор на наше свихнувшееся на сексе общество и многогранность символики его нравственного разложения?

Майкл почувствовал себя лучше.

– Что-то в этом роде. Она считает меня недооцененным гением. Кажется, я мог бы получить субсидию.

– Поздравляю.

– Вообще-то, на самом деле она, по-моему, жаждала моего тела…

– Ну, художник может пойти на жертву!

Майкл усмехнулся, и вдруг его брови поползли вверх от удивления. Он увидел стройную элегантную брюнетку в черном облегающем платье. Мальчишеское лицо, огромные темные миндалевидные глаза, коротко стриженные черные волосы ему кого-то напоминали, но та девушка была тощей и угловатой. Впрочем, это было так давно…

– Черт возьми, неужели это Кейт Пауэлл?

– Она работает над своим образом, – пробормотала Лора. – Похоже у нее это стало навязчивой идеей, так что не пугай ее.

– А это ее тренер? – прошептал Майкл, с любопытством разглядывая высокого широкоплечего мужчину рядом с Кейт.

– И муж. А также – мой начальник. – Когда пара пробралась к ним сквозь толпу, Лора быстро поцеловала Кейт. – Марго, как обычно, оказалась права. Стиль Донны Кэран тебе прекрасно подходит. Познакомьтесь. Байрон де Витт. Майкл Фьюри.

– Приятно познакомиться, – дружески улыбнулся Байрон. – Кейт мне много о вас рассказывала.

– И мне не пришлось ничего приукрашивать. – Кейт с улыбкой приблизилась к Майклу; пожав ей руку, Майкл отметил про себя, какая она сильная.

Кейт ему всегда нравилась. Он взял ее за плечи, чтобы разглядеть получше.

– Кетти Пауэлл! Прекрасно выглядишь. И он ей всегда нравился.

– Ты тоже, Мик.

Их взаимная симпатия не осталась незамеченной.

– Кому принести выпить? – нахмурившись, спросил Байрон, и его голос напомнил Майклу о магнолиях и джулепе[8], другими словами – о знойных страстях, ревности и мести.

– Мне – то же, что пьет Лора, – решила Кейт.

– А вам, Майкл?

– Светлое пиво.

– Прекрасно. Пожалуй, я тоже выпью пива.

Вернусь через минуту.

– Южанин! – сказала Кейт, следя за удаляющимся Байроном с довольным собственническим блеском в глазах. – Только при этом еще и джентльмен.

– Кажется, тебе подходит не только это платье, – заметил Майкл.

– Угадал. – Кейт повернулась к Майклу и тепло улыбнулась ему. – Только в отличие от платья, которое завтра же отправится обратно в «Претензию», он – в самом деле мой. Так как же ты поживаешь, Майкл Фьюри? И когда мы увидим твоих лошадей?

Лора слушала их разговор и завидовала. Как непринужденно Кейт болтает с Майклом! Неужели она не чувствует эти… на ум приходило только дурацкое слово «флюиды». Тревожащие, угрожающие флюиды! Лора испытывала нервную дрожь, даже когда просто стояла рядом с Майклом, случайно соприкасалась с ним руками, ловила на себе жаркий блеск его синих глаз…

Ей стало легче, когда появились Джош и Марго: общие разговоры и смех отвлекли ее от размышлений. У Байрона и Майкла мгновенно нашлись общие интересы. Оказалось, что семья Байрона испокон веку владеет лошадьми, и, прежде чем беседа переключилась на автомобили, Байрон пообещал заглянуть к Майклу в конюшню.

Марго отвела Лору в сторону: ей не терпелось выяснить, удалась ли ее идея.

– Надеюсь, тебе весело? – спросила она как бы невзначай. – Вы с Майклом уже начинаете привлекать внимание…

Ничто не смогло бы лучше «завести» Лору, чем это замечание. Теперь она совершенно ясно видела, в чем состоял главный замысел. Странно, что она сразу не поняла…

Лора вспылила, но постаралась не показать этого.

– Очевидно, это часть вашего гнусного заговора? – надменно поинтересовалась она. – Представить обществу возможность полюбоваться на «бедняжку» Лору и ее кавалера?

– Кстати, неплохое зрелище, если кавалер выглядит так, как Майкл. – Марго нетерпеливо пожала плечами. – О, Лора, не злись! В конце концов, это всего лишь один из вечеров твоей бесконечной жизни, и почему бы тебе не провести его с красивым мужчиной? Видит Бог, ты пряталась достаточно долго!

– Пряталась?! – Лора уже не могла сдержать гнев. – Ты так это называешь?

– Не надо! – Сожалея о неудачно выбранных словах, Марго положила ладонь на руку Лоры. – Я просто хотела сказать, что ты слишком сосредоточилась на своей работе, обязанностях, не позволяла себе развлечься… Так повеселись немного! Пригласи его потанцевать, прогуляйся с ним… А то скоро болтовня об автомобилях превратит их с Байроном в сиамских близнецов.

– Я не хочу танцевать с Майклом и не хочу гулять с ним, – сухо ответила Лора.

Она все никак не могла успокоиться. Черт бы их побрал! Какая трогательная забота о младшей сестрице-домоседке, о женщине, не пользующейся успехом, жалкой брошенной жене!

– И я рада, что он нашел общий язык с Байроном. До этого он умирал от скуки.

– Значит, ты плохо выполняла свои обязанности! – Марго сама уже рассердилась. – Лора, с тобой бы не случилось ничего плохого, если бы ты проявила хоть капельку дружелюбия. А если уж говорить откровенно, немного хорошего секса пошло бы на пользу тебе и твоему ближайшему окружению. Одна бурная ночь – и ты освободишься от своего проклятого разочарования.

Спокойные серые глаза Лоры стали стальными.

– Неужели? А я-то и не подозревала, что мое ближайшее окружение принимает мой образ жизни так близко к сердцу.

– Эй, мы что, деремся? – Заметив признаки разгорающейся битвы, Кейт подошла к подругам.

– Лора злится, потому что мы заставили ее приехать сюда с Майклом.

– А мне Мик нравится. – Кейт изучила содержимое своей тарелки, выбрала оливку и бросила ее себе в рот. – Не понимаю, в чем проблема.

– Да, я злюсь! Оказывается, Марго считает, что я должна прыгнуть к нему в постель. Тогда, видите ли, моим друзьям не придется терпеть мой ужасный характер – следствие сексуальной неудовлетворенности.

Кейт оглянулась на Майкла, Байрона и Джоша.

– Кстати, почему бы и не прыгнуть? – пожала она плечами. – Если бы я не была счастливой замужней женщиной, то сама подумала бы об этом…

– Вам легко болтать! Пара счастливых замужних женщин… Господи, надеюсь, я никогда не выглядела такой самодовольной!

Лоре все-таки удалось обуздать гнев – но лишь настолько, чтобы отойти спокойно, без чрезмерной величественности.

– Плохо дело, – пробормотала Кейт. – Мы определенно нажали не на те кнопки.

– Давно пора было нажать хоть на какие-нибудь, – заявила Марго, но в ее голосе не было прежней уверенности. – Черт побери, я иногда не прочь рассердить Лору, но совершенно не собиралась сделать ее несчастной. Просто надеялась, что она повеселится, позволит Майклу развлечь ее… и рано или поздно переспит с ним.

Кейт хихикнула.

– Ты – заботливая подруга, Марго… Но неужели мы действительно такие самодовольные?

– Боюсь, что да…

Несколько минут, проведенных в дамской комнате, немного остудили Лору. Она сидела на высоком мягком табурете за длинной стойкой перед зеркальной стеной и тщательно накладывала на губы помаду.

Вовсе она не разочарована и не раздражена. Все это глупости. Она просто занята, сосредоточена, посвятила себя семье и работе. Что же в этом плохого?

Лора вздохнула, оперлась локтями о стол и положила подбородок на руки.

Надо признать, что она сама сделала из мухи слона: раздула простой вечер в клубе до немыслимых размеров. Наверное, все дело в том, что у нее слишком давно не было такого вечера… И, если уж быть честной, она совершенно не знает, как вести себя с мужчиной! Особенно с таким, как Майкл Фьюри.

Лоре было семнадцать, когда она влюбилась в Питера, а в восемнадцать уже вышла за него замуж. К тому времени у нее не было ни малейшего опыта свиданий – школьные влюбленности можно не принимать в расчет.

Потом десять лет она была замужем и не позволяла себе ни флирта, ни тем более «романов». Окружавшие ее мужчины были или родственниками, или старыми друзьями семьи. Более широкий круг состоял из мужей знакомых женщин или из тех, с кем приходилось иметь дело по работе… «Мне тридцать лет, – печально подумала она, – а я не умею вести себя на свиданиях! Даже когда это вот такое ненастоящее свидание».

Дверь дамской комнаты открылась, Лора резко выпрямилась и достала расческу.

– Привет, Лора.

– Джуди! – Она радостно улыбнулась: Джуди Прентис была ее приятельницей и постоянной клиенткой «Претензии». – Как я рада тебя видеть. Ты чудесно выглядишь.

– Держусь. – Всегда готовая посплетничать, Джуди уселась рядом. – Ты видела Мэдди Грин? Представь, в прошлом месяце она перекроила себе сиськи!

Лора усмехнулась: с Джуди просто невозможно было вести приличную светскую беседу.

– Это трудно не заметить.

– Только будь осторожна: я всего-то вежливо похвалила, сказала что-то вроде «как дерзко они торчат», так она затащила меня сюда и оголилась до талии, чтобы их продемонстрировать! По-моему, это уж слишком, дорогая. Все-таки такое интимное дело…

– О Боже! Спасибо за предупреждение.

– Но нельзя не признать: получилось прекрасно. – Джуди отложила золотую, инкрустированную бриллиантами пудреницу. – Кстати, раз уж мы заговорили о личном… Я что-то не узнала этого невероятного красавца, с которым ты пришла сегодня. Он из наших краев?

– Да. Можно сказать – друг детства. Джуди закатила глаза.

– Никто не отказался бы от такого старого друга! Но я его, кажется, ни разу не встречала.

– Он просто недавно вернулся… Да, кстати, Джуди, твоя дочка берет уроки верховой езды, не так ли?

– Она просто с ума сходит по лошадям! Со мной тоже было нечто похожее в ее возрасте, но думаю, что у Мэнди это серьезнее.

– Майкл выращивает лошадей и тренирует их.

Его конюшни и дом были разрушены последними селями, и мы пока приютили его в Темплтон-хаузе.

– О Господи, вспоминать страшно! Одна моя подруга своими глазами видела, как ее дом сползает с горы. Сползает, сползает, сползает… и все, с концами! Просто сердце разрывается. – Джуди достала флакончик духов и подушила запястья. – И зачем мы только живем в Калифорнии?!

– Полагаю, что из-за климата, – сухо ответила Лора: она была великой патриоткой Монтерея. – Во всяком случае, если ты решишь купить Мэнди лошадь, можешь связаться с Майклом.

– Вообще-то, мы подумывали об этом. Надвигается ее день рождения, и больше всего она, безусловно, будет рада собственной лошади. – Задумавшись, Джуди убрала духи в сумочку. – Спасибо за информацию. Я поговорю с мужем. А пока желаю тебе удачи с твоим старым другом!

Лора покинула дамскую комнату в более приличном настроении. Бал продолжался, и она пока держалась. Оставалось только попытаться получить удовольствие от остатка вечера…

– Поостыла?

Лора вздрогнула и едва не выругалась. Неужели обязательно подкрадываться сзади?!

– Извини. – Майкл вручил ей бокал шампанского. – Когда ты шествовала в дамскую комнату, казалось, что вот-вот на кого-нибудь набросишься. А потом застряла там на целую вечность.

– Просто встретила приятельницу.

– Вы, женщины, кажется, проводите в туалете встречи на высшем уровне. Вероятно, поэтому и отправляетесь туда стаями?

– Обычно мы играем там в покер и курим сигары. Но у этой моей подруги есть дочка, увлеченная верховой ездой. Они собираются купить ей лошадь, и я дала Джуди твои координаты. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Солнышко, всякий раз, как захочешь подбросить мне выгодное дельце, не стесняйся! Кстати, мне понравился твой новый родственник.

– Я заметила. Даже странно, что ты смог от него оторваться.

– Это искусный намек на то, что я уделял тебе недостаточно внимания?

– Вовсе нет! – Лора сказала это слишком поспешно и попыталась исправить положение: – Я рада, что у тебя с Байроном нашлись общие интересы, – она увидела среди танцующих Байрона и Кейт, и ее взгляд потеплел. – Они так счастливы вместе. Женаты всего пару месяцев, но есть люди, глядя на которых, можно точно сказать, что в их отношениях ничто не изменится.

– Как романтично!

Лора хотела было обидеться, но передумала.

– Никому не запрещается быть романтиком.

– Тогда, полагаю, мне следует пригласить тебя потанцевать.

Она подняла на него глаза. В конце концов, почему бы и нет?

– Тогда, полагаю, мне следует принять твое приглашение.

Но не успел он обнять ее, как увидел, что улыбка Лоры гаснет и словно примерзает к лицу. Побледнев, она смотрела куда-то поверх его плеча.

– В чем дело?

Лора судорожно вдохнула воздух.

– Привет, Питер. Здравствуй, Кэнди.

– Привет, Лора.

Майкл обернулся, инстинктивно обняв Лору, чтобы поддержать. Должно быть, ее «бывший», а на руке у него повисла какая-то самоуверенная рыжеволосая штучка с кошачьими глазами.

Да, подумал он, именно такой мужчина должен нравиться Лоре. Высокий, белокурый, аристократичный, в безупречном смокинге, с ненавязчиво поблескивающими в запонках бриллиантами.

– Я не знала, что ты в городе, – с трудом выдавила из себя Лора; ей вдруг показалось, что разговоры вокруг затихли и все смотрят только на них. – Когда мы говорили о школьном ужине Али, ты сказал, что тебя не будет в Монтерее.

– Мои планы несколько изменились, но боюсь, что все равно не смогу пойти, – он сказал это так официально, словно отклонял приглашение на матч поло.

– Питер, для нее это очень важно! Всего несколько часов…

– Мне очень жаль, но я не могу отменить встречу. – Его взгляд скользнул по лицу Майкла. – Кажется, я не знаком с твоим спутником.

– Майкл Фьюри, – представился Майкл, не протянув руки.

– Ну, конечно! Я так и подумала! – восторженно защебетала Кэнди Личфилд. – Дорогой, Майкл – старый друг Джоша Темплтона. Вы ведь в свое время сбежали в море или что-то в этом роде, не так ли?

– Что-то вроде, – сказал Майкл, едва удостаивая ее взглядом: голос этой женщины раздражал, и вся она была какая-то слишком яркая, слишком вызывающая. – Признаться, я вас не помню.

Он рассчитывал поставить дамочку на место и достиг своей цели. Она слегка ощетинилась, но не растерялась:

– Ну, это неудивительно: ведь мы вращались в разных кругах. Ваша мать была официанткой, не так ли?

– Правильно. В курортном отеле «Темплтон». А мой папаша сбежал с одной рыжей девицей. Случайно, не с вашей родственницей?

– Не думаю. – Она насмешливо улыбнулась и взглянула на Лору. – Дорогая, Питер действительно очень занят. Мы просто задыхаемся от нехватки времени. Вот и сегодня ни секунды свободной с самого утра.

– Я стараюсь как можно меньше досаждать Питеру, но когда дело касается дочерей…

Лора умолкла, заметив наконец кольцо на руке Кэнди: бриллиант размером чуть ли не с куриное яйцо в оправе от Тифани.

Удовлетворенная тем, что кольцо привлекло внимание Лоры, Кэнди захихикала.

– О, дорогая, ты нас разоблачила! Мы с Питером не хотели трезвонить о нашей помолвке, но я уверена, что могу надеяться на твою сдержанность.

«И на твою досаду», – добавила Кэнди про себя. Она ненавидела Лору столько лет, что и считать не хотелось, и теперь наслаждалась своим триумфом.

Внезапно почувствовав головокружение, Лора посмотрела Питеру в глаза. В них тоже светилось удовлетворение. Холодный интерес и удовлетворение.

– Поздравляю. Я уверена, что вы будете счастливы.

– Я в этом не сомневаюсь. – Судя по всему, Питер был уверен, что Кэнди идеальна для него – идеальна на этой новой ступени его жизни точно так же, как Лора была идеальна на предыдущей. – Мы планируем скромную церемонию в мае в Палм-Спрингс.

– Ну, не такую уж скромную, – надулась Кэнди, но ее глаза, устремленные на лицо Лоры, сияли. – Май – чудесный месяц для свадьбы, не правда ли? Можно устроить что-нибудь очаровательное на свежем воздухе. В конце концов, невеста должна немного покрасоваться!

– Тебе виднее. – Лора испугалась, что не сможет сдержать дрожь в руках, а этого никак нельзя было допустить. – Питер, ты собираешься сам сказать девочкам о своем новом браке или предоставляешь это мне?

– Предоставляю тебе.

– Я уверена, что они не будут иметь ничего против, – замурлыкала Кэнди, снимая бокал с подноса проходившего мимо официанта. – Мои, например, в восторге. Маленький Чарлз обожает Питера, а Адрианна с нетерпением ждет свадьбу.

– Рада за тебя, – холодно сказала Лора. – Но, должно быть, Чарлз и Адрианна уже привыкли к твоим свадьбам.

– Лора, не язви, – кротко заметил Питер. – Тебе это не идет. А сейчас прошу извинить нас Нам необходимо кое с кем пообщаться.

– Спокойно! – прошептал Майкл, когда парочка ускользнула прочь.

– Ведьма! Боже, как мне смириться с тем, что эта ведьма будет мачехой моих детей?! Мне кажется, я не выдержу…

Его удивило, что она прежде всего подумала о девочках, но затем Майкл понял, что удивляться тут нечему.

– Лора, они умницы, а у этой дамочки, как мне кажется, материнский инстинкт не особенно развит.

– Прости, но я не могу оставаться здесь! Лора сделала движение в сторону выхода, но Майкл крепко схватил ее за руку.

– Если ты уйдешь сейчас, это будет похоже на бегство. А ты наверняка этого не хочешь.

Никогда еще он не видел ее в таком состоянии.

– Как он мог так поступить? – бормотала Лора, до боли сжимая руки. – Если Али узнает… А она наверняка скоро узнает! Как он мог так поступить с ними?!

"Странно, – подумал Майкл, – неужели она не понимает, что Питер и Кэнди поступили «так»

с ней. Прекрасно задумали и ловко воплотили свой замысел в жизнь".

– Уверен, что все в этом зале сейчас размышляют над тем, как Лора Темплтон справится с неожиданной встречей со своим «бывшим» и его «пупсиком». Мы просто обязаны потанцевать!

Конечно, он прав. Абсолютно и безусловно прав. Несмотря на обиду, несмотря на шок, нельзя забывать о гордости. Нельзя позволять Кэнди хихикать за ее спиной! – Хорошо.

Лора прошла с Майклом на площадку, отведенную для танцев, как будто ее единственным желанием сейчас было тихое скольжение в его объятиях. Спокойная музыка, что-то грустное, ностальгическое… Кажется, из сороковых годов. Музыканты хотели создать романтическую атмосферу, но в ее ушах эта мелодия звучала как боевой клич.

– Я не позволю ей и пальцем притронуться к моим детям! – процедила сквозь зубы Лора. – Если она собирается обнимать их, обжигать своим ядовитым дыханием…

– Не представляю, как ей удастся обнять кого-нибудь, если ты встанешь на ее пути. Да и вряд ли она об этом думает. Ты бы лучше посмотрела на меня. – Он обнял ее и обнаружил, что они прекрасно подходят друг другу. – Можешь даже улыбнуться.

– Они явились сюда только затем, чтобы оскорбить меня. Ни один из них даже не подумал о детях. Майкл, ведь она сама мать! Как она может быть такой бездушной?!

– Просто Кэнди слишком влюблена в себя. И перестань тревожиться: уверен, она не найдет в своем светском календаре времени на игры в мачеху. Улыбнись, – прошептал он, легко касаясь ее щеки. – Ты сейчас можешь заставить всех поверить, что думаешь только обо мне и о том, что мы собираемся делать, когда уйдем отсюда. Ну же, дай им всем прикурить!

Он снова был прав, и Лора заставила себя улыбнуться.

– Извини. Из-за меня ты попал под перекрестный огонь.

– Ерунда, рана поверхностная.

Он был вознагражден ее улыбкой – на этот раз искренней.

– Ох, Майкл, ты лучше, чем я думала. А я совсем раскисла…

– Не знаю, мне ты кажешься невозмутимой. Как всегда. А теперь давай дадим им пищу для размышлений. – Он наклонил голову, потерся щекой о ее щеку, его губы приблизились к ее уху. – Интересно, кто тот парень, с которым обнимается Лора Темплтон? И как давно это продолжается?

Лора и сама была не прочь понять это.

– Не думаю, что всем так интересны мои дела. Она чувствовала тепло его дыхания у своего уха.

– Брось, солнышко. Ты способна заворожить кого угодно. Величественная, невозмутимая Лора!

– Ну, положим, довольно долго я была «бедняжка Лора». – Ее голос снова напрягся. – Бедняжка Лора, муж которой изменяет ей со своей секретаршей. Бедняжка Лора, которая из последних сил высоко держит голову теперь, когда ее бывший муж женится на ее же прежней сопредседательнице в Гарден-клубе.

– Боже, ты общалась с этой рыжей стервой? – Майкл покачал головой. – Я разочаровался в тебе. Послушай, теперь, когда они уже удивились, почему бы не дать им тему для разговоров на завтра?

Его губы скользнули по ее щеке, и не успела она отпрянуть, как они сомкнулись на ее губах. Поцелуй был долгим, неспешным. У Лоры тут же закружилась голова, и она вцепилась в его плечо.

Майкл отстранился – совсем чуть-чуть, так что она могла видеть только его глаза.

– Давай попробуем еще разок, – тихо сказал он. – Чтобы ты освоилась.

Ей надо было возразить, сказать, что она не из тех женщин, кто публично развлекается обжигающими поцелуями. Да и в интимной обстановке, если уж на то пошло… Но на ее губах снова оказались его губы – искусные, убеждающие, жаркие – и увлекли ее за собой.

Как давно она не ощущала вкуса мужчины, вкуса крепких опытных уверенных губ… Да что говорить – никто никогда не целовал ее так, словно ее рот – источник всех наслаждений! Лоре показалось, что в груди ее шевельнулся какой-то теплый комочек. Но потрясение и удивление были сильнее.

Майкл тоже был изумлен. Он давно размышлял, какова она на ощупь, на вкус. И теперь обнаружил пиршество контрастов. Жар, пробивающийся через ледяные доспехи; застенчивость, трепещущая под броней самообладания. Она дрожала! Дрожала мелкой чувственной дрожью, ударившей его прямо в пах…

И это напомнило ему, что, как бы он ни наслаждался экспериментом, они находятся не в том месте, где можно проанализировать результаты.

– Это просто необходимо было сделать, – прошептал он. – Не знаю, как других, но меня это точно убедило.

Лора не могла вымолвить ни слова. Она уставилась на него широко открытыми глазами и с удивлением обнаружила, что они все еще танцуют. По крайней мере, ее ноги продолжают двигаться в такт музыке.

– Солнышко, продолжай смотреть на меня так, и им придется размышлять не только над парой поцелуев, – сказал Майкл, пытаясь разрядить обстановку: он вдруг почувствовал, что ему хочется проглотить ее целиком.

Но Лора уже очнулась и опустила глаза.

– Ты застал меня врасплох, – пробормотала она.

– Как и ты меня. Сейчас, если хочешь, можем уйти. Теперь никто не подумает, что это паническое бегство с поля боя.

– Да. – Она держалась прямо, пытаясь не обращать внимания на то, что его рука обжигает ее спину сквозь тонкую ткань жакета. – Я бы хотела поехать домой.

Лора не произнесла ни слова, пока они не вышли на широкую веранду над парадной лестницей. Один из шустрых работников клуба бросился за машиной Майкла, и они остались одни. За их спинами горели огни, звучала музыка, а перед ними простиралась ночь, таинственно играя лунным светом и тенями.

– Я, наверное, должна поблагодарить тебя?

– Боже сохрани! – Майкл сунул руки в карманы, чтобы избежать соблазна дотронуться до нее. Впрочем, сейчас Лора казалась не более доступной, чем мраморная статуя. – Неужели было похоже, что я приносил себя в жертву? Я давно хотел поцеловать тебя, и если ты хоть на минуту сойдешь со своего проклятого пьедестала, то признаешь это. И вообще, Лора, я должен сказать…

Майкл повернулся к ней, не совсем представляя, что будет делать дальше, и тихо выругался, так как к нижним ступеням лестницы подлетела его машина.

– Отличный автомобиль, сэр! – сказал парень и просиял, увидев щедрые чаевые, которые Майкл в раздражении практически швырнул ему. – Спасибо, сэр. Счастливого пути.

Погнав машину прочь от клуба, Майкл немного успокоился и перевел дух.

– Послушай, солнышко, ты только что получила оглушительный удар. Сожалею. Но, если хочешь знать мое мнение, подонок, за которого ты явно по ошибке выскочила замуж, не стоит ни капли твоего внимания.

«Можно подумать, кого-то интересует его мнение», – раздраженно подумала Лора.

– Я переживаю не из-за себя. Из-за девочек.

– Родители, бывает, разводятся. Это реальный факт. И некоторые отцы, уходя, забывают о своих детях. Еще один факт.

– Тебе легко говорить, ведь у тебя нет детей! По его лицу промелькнула тень, и Лора тут же пожалела о своих словах.

– Да, у меня нет детей. Правда, мне пришлось пережить и собственный развод, и развод родителей. Я уверен, ты справишься.

Лора закрыла глаза. Как же она могла забыть, что его с матерью бросил отец?!

– Прости, я не хотела… Но то, что ты сказал, не оправдывает Питера. Алисон необходимо внимание отца, и его равнодушие причиняет ей боль.

– А как насчет тебя? Ты все еще любишь его?

– Господи, конечно, нет! Кэнди может забирать его. Только пусть не трогает моих девочек.

– Думаю, твои дочери справятся с ситуацией как истинные Темплтоны: удостоят ее этой вашей вежливой холодной улыбкой, а про себя будут презирать или ненавидеть.

– Мы так не делаем…

– О, делаете, солнышко, делаете!

Лора повернулась и в упор посмотрела на него.

– А знаешь, Майкл, я поняла, почему ты всех женщин называешь «солнышко»? Это очень удобно: когда ты среди ночи скатываешься с одной из них, тебе нет надобности вспоминать такую досадную мелочь, как ее имя.

Его губы скривились то ли в гримасе, то ли в улыбке.

– Что ж, близко к истине. Но гарантирую, что твое имя я не забуду… если ты подумываешь о том, чтобы позволить мне скатиться с тебя сегодня ночью.

Лора даже не поняла, шокировало ее это замечание, рассердило или доставило удовольствие. Но она почувствовала, что острая боль, причиненная Питером, понемногу исчезает.

– Невероятно лестное предложение, Майкл! Не помню, когда получала такое…

– По крайней мере – честное, – пробормотал он.

– Только уж очень грубое. Боюсь, что мне придется его отклонить.

– Как хочешь… Тогда, может быть, прогуляемся по скалам?

Повинуясь внезапному порыву, он свернул на обочину и остановил машину.

Утесы пронзали небо, словно жаждали поцелуя луны – гипнотизируя, завораживая. Это выглядело очень романтично. Лора попыталась представить себе, как идет с Майклом вдоль берега, держась за руки, но не смогла и отрицательно покачала головой.

– Мои туфли не годятся для прогулки по скалам.

– Тогда мы можем посидеть здесь немного.

– Я не думаю…

– Я хочу тебе кое-что сказать.

Ее снова охватила нервная дрожь, и она сжала руки на коленях. Господи, она сидит в машине с мужчиной на пустынной дороге в лунном свете… Теперь уже и не вспомнить, когда с ней случалось такое в последний раз.

– Хорошо.

– Ты – красивая и очень сексуальная женщина. – Лора резко повернулась к нему, Майкл увидел ее расширившиеся в ужасе глаза, и чуть не рассмеялся. – Впрочем, уверен, что ты это часто слышишь.

«Как раз наоборот! – в смятении подумала Лора. – И поэтому совершенно не знаю, как реагировать».

– Я польщена.

– Я хочу тебя.

Он произнес это так серьезно, что Лору охватила паника.

– Я не… Господи, я не понимаю, какого ответа ты ждешь!

Забыв о высоких каблуках, она дернула дверцу и выскочила в ночь. Майкл подошел к ней и повернул лицом к себе.

– Я не прошу ответа. Просто хочу, чтобы ты знала. Возможно, я совершаю ошибку, но все равно говорю тебе это. Оказывается, я никогда не забывал тебя. Правда, сам не догадывался об этом, пока не увидел тебя снова и воспоминания не выскочили на поверхность. Помню чертовски неловко было думать о тебе так, как думал я, когда ты была совсем девчонкой и к тому же младшей сестрой моего лучшего друга. Джош избил бы меня до смерти, если бы узнал, и я не стал бы сопротивляться.

– Я не умею… – Лора отпрянула, пытаясь спастись от его слов. – Ты же видишь, я не знаю, как отвечать, как вести себя. Ради Бога, остановись!

– Нет, пока не скажу все. Я никогда не останавливаюсь, пока не дойду до конца. Перестань пятиться, солнышко… Лора, – быстро поправился он, хватая ее за руку. – А впрочем, можешь бояться меня. Я бы удивился, если бы ты не боялась. – Он широко улыбнулся. – Черт, я был бы оскорблен! Просто постой спокойно.

Майкл прижал ее руки к телу и придвинулся.

– Я не причиню тебе боли, – прошептал он, опуская голову.

И ей не было больно. Опустошительная буря налетела слишком быстро, чтобы почувствовать боль. Майкл просто разрушил ее одним нежным ленивым поцелуем. Постепенно этот поцелуй становился все более нетерпеливым и требовательным, и не успела она оглянуться, как его дерзкие, безжалостные губы сломили ее оборону, растопили скованность. Внезапно Лора почувствовала, что за десять лет брака ни разу не испытала такого желания – сокрушительного, непреодолимого…

Когда Майкл понял, что она сдалась, ему захотелось большего. Он хотел овладеть ею там, на вершине продуваемого всеми ветрами утеса в свете луны, вонзаясь в нее с той же одержимостью, с какой разъяренные волны бьются в недоступные скалы. Но он понял, что алчность погубит его, и отступил.

– Я хочу, чтобы ты подумала. Лошади научили меня терпению. Правда, когда речь идет о тебе, его запас стремительно сокращается… Но ты должна знать, что я хочу тебя. Это честно и это не имеет никакого отношения к тому, чтобы сохранить твое лицо в клубе или разозлить того идиота, твоего бывшего мужа. Это касается только тебя и меня. И когда ты станешь моей, уверен, тебе не захочется спрашивать, должна ли ты благодарить меня.

– Майкл, ты с ума сошел! У меня дети…

Он не выдержал и расхохотался, обнаружив, что смех может облегчить даже самое сильное напряжение.

– Боже милостивый! У тебя отличные дети, Лора. Но повторяю: это касается только тебя и меня.

– Я… отпусти меня и дай мне дышать, слышишь?

Лора вывернулась, в отчаянии запустив руки в разметавшиеся под ветром волосы. Она была потрясена и понимала, что только честность поможет ей выпутаться.

– У меня нет никакого опыта. – Ее голос снова звучал сдержанно, и только руки выдавали растерянность. – Я была замужем десять лет и ни разу не изменила мужу…

– А как долго ты уже в разводе? Не дождавшись ответа, Майкл пристально посмотрел на нее. Только теперь он начал понимать, что она пытается сказать. В ее жизни был только один мужчина! И этот идиот оставил такую женщину…

– Ты что же, думаешь, что от этого стала меньше привлекать меня? Знаешь, какие чувства ты вызываешь во мне, Лора? Сейчас я хочу одного – перекинуть тебя через плечо и как можно быстрее выяснить, не забыл ли я, как доставить женщине удовольствие в припаркованном автомобиле.

Он заметил, как ее глаза метнулись к «Порше», и готов был поклясться, что в них мелькнуло раздумье.

– Солнышко, я бы очень хотел попробовать свои силы!

Майкл шагнул к ней, но Лора отскочила, рискуя растянуть лодыжку.

– Нет! Не надо…

Она отвернулась и посмотрела на море, борющееся далеко внизу с острыми скалами. Пенящиеся гребни, сверкающие, как бритвы, в лунном свете, словно пытались прорезать камень. «Падение было бы долгим, – подумала она. – За безрассудными прыжками всегда следуют долгие падения».

Но Лора никогда не совершала безрассудных поступков. И не собиралась совершать!

– Я не тороплю тебя. Подумай, – предложил Майкл, словно прочитав ее мысли. – Но помни, что я поблизости. Так как? Хочешь целоваться в машине или отвезти тебя домой?

Теперь она улыбнулась. Как она могла не улыбнуться?

– Еще одно из твоих лестных предложений? Спасибо, но поедем домой.

– Ты много потеряла, солнышко.

7

– А потом миссис Ханнах сказала: кто быстро закончит обязательное задание, сможет порисовать на компьютере. Я нарисовала весь наш класс и даже успела распечатать. Миссис Ханнах сказала, что моя картина замечательная, и повесила ее на доску.

Пока Кейла рассказывала о своем школьном дне, Майкл чистил гриву лошади. У Кейлы вошло в привычку навещать его, и, если она допоздна не заглядывала в конюшню, он чувствовал себя покинутым.

А ее мать, наоборот, соблюдала дистанцию… Он не видел ее уже три дня – с той самой ночи в загородном клубе.

– Мама ищет мне учителя рисования, и это будет здорово, потому что я люблю рисовать. Я могу вам тоже нарисовать картину, если хотите.

– Очень хочу! – Майкл улыбнулся девочке. – И что же ты мне нарисуешь?

– Это сюрприз. – Кейла одарила его сияющей улыбкой: она знала, что взрослые редко слушают по-настоящему, а мистер Фьюри всегда слушает, даже если занят. – У вас найдется время научить Бонго трюкам?

– Конечно. – Продолжая похлопывать мокрой щеткой по лошадиной гриве, Майкл внимательно посмотрел на щенка, который распростерся на каменном полу и пристально следил за одним из котов. – Но сначала я должен проверить способности этой леди. У нее сегодня гости.

Закусив губу, Кейла потянулась погладить лоснящийся бок кобылы.

– Они купят ее?

– Возможно. – Прекрасно поняв тревогу девочки, он присел рядом с ней. – Ей нужен хороший хозяин, так же как вашим котятам и Бонго.

– Но вы – хороший хозяин!

Вряд ли сейчас уместно было говорить о тонкостях ведения дела, о прибылях и убытках, о финансовых документах, которые его самого часто сводили с ума. Поэтому Майкл решил объяснить попроще.

– Милая, я не могу сохранить их всех. Я забочусь о них, пока они здесь, и ищу людей, которые потом будут заботиться о них так же хорошо. А тех, кто придет сегодня, помогла найти твоя мама. Ты знаешь миссис Прентис?

– Она хорошая. – Кейла снова задумчиво закусила губку. – Миссис Прентис мне нравится: у нее такой веселый смех… А ее дочка обожает лошадей. Мэнди четырнадцать лет, и у нее уже есть парень.

– Неужели? – Развеселившись, Майкл взъерошил волосы Кейлы. – Так вот, если им понравится наша леди, а они понравятся ей, она станет жить у них. Как ты думаешь, Мэнди будет хорошо заботиться о ней?

– Думаю, да.

– Ну, а теперь давай выведем ее в загон. Вместе.

– Можно, я возьму ее попону. Сейчас принесу. Пока Кейла бегала за попоной, Майкл еще раз осмотрел кобылу, лоснящуюся после его трудов. Очаровательная гнедая лошадь для верховой езды. Ясные умные глаза, выносливое сердце, здоровые копыта. Пятнадцать ладоней в холке – отличный рост; и к тому же прекрасно сложена. Доброе послушное животное, которое может принести ему хорошую прибыль. Конечно, он будет скучать по ней…

Вместе с Кейлой Майкл оседлал кобылу. Кейла внимательно следила за каждым его движением: она надеялась, что в один прекрасный день мистер Фьюри позволит ей самой накинуть уздечку, но не хотела просить об этом. Пока.

– А где Али?

– О, она в своей комнате: убирается и заканчивает домашние задания. Ей сегодня запретили выходить, потому что она наказана.

– Наказана? Что же она натворила?

– Снова поругалась с мамой. – Кейла бежала вприпрыжку рядом с Майклом, щенок не отставал. – Она разозлилась потому, что наш папа женится на миссис Личфилд, и еще потому, что он не хочет идти в школу на ужин отцов и дочерей. И она считает, что виновата мама.

– Почему она так решила?

– Я не знаю, – Кейла пожала плечами. – Она глупая! Не понимает, что пойти с дядей Джошем гораздо веселее. Наш папа нас не любит.

Ее небрежный тон заставил Майкла остановиться и внимательно посмотреть на нее.

– Не любит?

– Да, но мне все равно, потому что… – Девочка умолкла и закусила губку. – Нет, не скажу. Это нехорошо.

– Что нехорошо, милая?

Кейла оглянулась на дом, затем посмотрела Майклу в глаза.

– Я тоже не люблю его! Я рада, что он ушел и не возвращается. Только не говорите маме…

Теперь в ее голосе слышались тревога и желание оправдаться.

– Милая, – Майкл присел на корточки и осторожно обнял хрупкие плечики. – Он не обижал тебя? Он не бил тебя или Али? – Ярость забурлила в нем от одной только мысли об этом. – Или маму?

– Нет, что вы! – Девочка выглядела явно озадаченной, и Майкл расслабился. – Но он никогда не слушал, если я ему что-нибудь рассказывала, и никогда не играл с нами. И заставлял маму плакать… Поэтому я не люблю его. Но никому не говорите!

– Я не скажу. Клянусь. – Майкл торжественно перекрестился, затем коснулся пальцем губ девочки. Как может кто-то, особенно собственный отец, не обожать такое очаровательное дитя? Это было выше его понимания. – Хочешь прокатиться верхом?

Ее глаза загорелись надеждой и стали огромными.

– А можно? Правда, можно?

– Во всяком случае, попробуем. – Майкл подхватил ее и посадил в седло. – Посмотрим, любит ли наша леди девочек, хорошо? – Он подтянул стремена. – Это английское седло. Как у Мэнди. Возьми поводья в каждую ручку. Нет, вот так, солнышко, – сказал он, поправляя ее. – Вот так надо.

Майкл терпеливо объяснял, как следует направлять лошадь, и Кейла слушала его с торжественной сосредоточенностью.

– Теперь пятки вниз. Хорошо. Колени внутрь. Спину прямо. – Не отпуская уздечку, он повел кобылу спокойным шагом. – Ну, как вы чувствуете себя там, наверху, мисс Риджуэй?

Кейла захихикала, подпрыгивая на спине лошади.

– Я еду верхом!

– Теперь потяни левый повод, легонько, как я тебе показывал. Видишь, она поворачивает. Она – послушная девочка.

У Майкла были свои дела, он хотел кое-кому позвонить, но забыл обо всем. Следующие двадцать минут он с наслаждением обучал Кейлу основам верховой езды, бегал за легко галопирующей по кругу лошадью и повизгивающей от восторга девочкой.

Для кого-то день был ненастным, кому-то угрожал дождь, но здесь царило солнце!

Когда Майкл снял девочку с лошади и ее ручки крепко обняли его за шею, впервые в жизни он почувствовал себя героем.

– А можно будет еще покататься, мистер Фьюри?

– Конечно, можно!

Она доверчиво обвила ножками его талию и улыбнулась.

– Вот мама удивится, когда вернется домой! Я скакала на лошади совсем одна и сама управляла ею!

– Конечно, сама. И теперь мы знаем, что наша леди любит девочек.

– Она полюбит Мэнди и будет счастлива. Можно, я прямо сейчас расскажу Энни, что скакала на лошади? Спасибо, мистер Фьюри!

Кейла спрыгнула на землю и помчалась прочь, щенок бросился за ней. Майкл смотрел ей вслед, гладя шею кобылы.

– Ну, Фьюри, вот и ты попался, – прошептал он. – Влюбился по уши в эту прелестную блондиночку! – он заглянул в глаза своей кобылы, поцеловал ее и вздохнул. – Нельзя любить то, что не можешь удержать…

Через два часа Майкл снова повторил себе это предупреждение. Прентисы влюбились в кобылу с первого взгляда и не стали торговаться. Теперь в его нагрудном кармане лежал чек, но леди ему больше не принадлежала.

Со смешанными чувствами он подошел к Темплтон-хаузу. Он совершил выгодную сделку, продал лошадь, и это – часть его бизнеса. Он не сомневался, что кобылу будут холить и лелеять до конца ее дней. И Прентисы наверняка разнесут вести о том, что у Майкла Фьюри есть хорошие лошади на продажу. Почему же ему так жалко расставаться с каждой лошадью?

Как бы то ни было, надо поблагодарить Лору, и именно это он намеревался сейчас сделать.

Помедлив у парадного входа, Майкл решительно направился к двери в кухню: ему вовсе не хотелось лишний раз встречаться с Энн Салливан. Он тщательно вытер ноги и с удовольствием услышал нетерпеливое приглашение войти.

Миссис Уильямсон выглядела точно так, как он помнил. Она стояла у огромной шестиконфорочной плиты, повернувшись широкой спиной к двери, большие ловкие руки помешивали что-то изумительно ароматное. Узел черных волос на макушке не дрогнул бы и при землетрясении.

В кухне пахло специями, цветами и еще чем-то, от чего текли слюнки.

– Я слышал, в этом доме угощают печеньем. Она повернулась, деревянная ложка застыла в ее руке. Широкое лицо расплылось в радушной улыбке, покрывшись веселыми складочками и морщинками. Миссис Уильямсон всегда питала слабость к скверным заблудшим мальчишкам. – Ну, неужели Майкл Фьюри собственной персоной?! Я все ждала, когда же ты постучишься в мою дверь.

– А вы готовы наконец выйти за меня замуж?

– Возможно. – Она шутливо подмигнула ему. – Каким же ты стал красавчиком!

Майкл всегда чувствовал себя с ней непринужденно и потому быстро пересек кухню, взял ее большую руку в свою и поднес к губам.

– Назовите время и место.

– А ты все так же за словом в карман не лезешь. Не стыдно смеяться над старухой? – Впрочем, она и сама от души смеялась. – Садись за стол, мальчик, и расскажи мне все о своих приключениях, – она достала и разложила на тарелке печенье, как делала всякий раз, когда Майкл забегал к Джошу. – Теперь торгуешь лошадьми, как я слышала?

– Да, мэм. Только что продал одну. – Он похлопал себя по карману.

– Прекрасно! Но неужели во всех своих странствиях ты не нашел подходящей женщины?

– Берег место для вас. – Он вонзил зубы в печенье и театрально закатил глаза. – Никто не печет так, как вы, миссис Уильямсон! Почему же я должен был довольствоваться вторым сортом?

Она снова засмеялась и так хлопнула его по спине, что он чуть не уткнулся носом в свой кофе.

– О, ты опасный парень, Майкл!

– Так всегда говорили. А вы все еще печете яблочные пироги? Те, от которых у самых крепких мужчин наворачиваются на глаза слезы радости?

– Если будешь хорошо себя вести, может, я и пришлю тебе пирожок. – Она снова занялась своей стряпней. – Говорят, наша малышка Кейла в последнее время пропадает на конюшне.

– Это верно, и я собираюсь жениться на ней, если вы меня отвергнете.

– Кейла – ангелочек, правда? – Она шумно вздохнула. – И Али тоже. Чудесные девочки – такие умненькие и воспитанные. Мисс Лора хорошо поработала. И ведь без всякой помощи! ОН никогда не обращал на них внимания.

«Если хочешь что-то узнать, – размышлял Майкл, беря еще одно печенье, – иди прямо на кухню. Миссис Уильямсон – неисчерпаемый кладезь информации об обитателях Темплтон-хауза».

– Насколько я понимаю, ЕГО здесь не очень-то любят?

Повариха громко фыркнула.

– А с чего его любить, хотела бы я знать?! Напыщенный, высокомерный… Поздороваться – и то считал ниже своего достоинства. Никогда не уделял и минуты своего драгоценного времени этим прелестным девочкам. И надо же – волочился за собственной секретаршей! Это при живой жене, да еще такой прекрасной, как мисс Лора… – Она прижала руку, к сердцу, словно не давая ему выпрыгнуть из груди от ярости. – А впрочем, я не должна болтать лишнее. Надо знать свое место.

Однако Майкл понимал, что, если ее чуть-чуть подтолкнуть, она много чего расскажет.

– Итак, Риджуэй не выиграл бы конкурс на лучшего отца года?

– Ха-ха! Он не стал бы и лучшим отцом минуты. А уж как муж… Он обращался с нашей мисс Лорой не как с женой, а как со своей собственностью. Да и со слугами тоже. Его здесь никто не любил.

Майкл прищелкнул языком.

– Но Лора так долго жила с ним…

– Очень уж она серьезно относится к своим обещаниям и к своему долгу. Эту девочку хорошо воспитали. У нее чуть сердце не разорвалось, когда она подала на развод! Только она поступила правильно, и не скажу, чтобы хоть один из нас огорчился. Скатертью дорога, я так и сказала миссис Салливан. Теперь, говорят, он собирается жениться на той рыжей кошке. Ну что ж, они стоят друг друга.

В подтверждение своих слов, повариха звонко стукнула ложкой по кастрюле.

– Держу пари, Риджуэй не получил ни одного печенья в этой кухне.

– Ха! Как будто он хоть раз снизошел до того, чтобы заглянуть сюда. Тоже мне, хозяин дома! Да если бы и пришел, ничего бы от меня не получил. Может, мой слух уже и не такой, как раньше, но я слышу все, что мне надо слышать. Будь уверен, я знаю, что он хотел заставить мисс Лору выгнать меня на пенсию и нанять себе модного француза. Но она не поддалась!

Лицо старой поварихи смягчилось.

– Наша мисс Лора знает, что такое настоящая преданность. Она недаром Темплтон, так же как и ее девочки, какую бы фамилию они ни носили. – Миссис Уильямсон замолчала и прищурившись взглянула на него.

Она умолкла, прищурилась.

– Ну вот, ты опять заставил меня трепаться, а сам ничего не рассказал. Ты совсем не изменился, Майкл Фьюри…

– Да нечего особенно рассказывать.

Майкл с удовольствием откинулся на спинку стула. Миссис Уильямсон до сих пор варит лучший кофе в Центральной Калифорнии. А кухня Темплтонов, – все еще одно из самых уютных мест на земле.

– Где я только не был и чего только не делал…

Теперь вот вернулся.

Она кое-что слышала от Джоша и могла себе представить, где он был и что делал, однако не видела в нем особых изменений. Для нее он оставался таким, каким был всегда: дерзким, полным скрытых возможностей мальчишкой с печальными глазами.

– Если хочешь знать мое мнение, я скажу: правильно сделал, что вернулся в родные места. Слишком долго шатался по свету.

– Похоже на то, – согласился он и взял еще одно печенье.

– Собираешься на этот раз чего-нибудь добиться?

– Хотелось бы… Загляните как-нибудь в конюшню, миссис Уильямсон, – сказал Майкл с озорной улыбкой. – Я вас прокачу верхом.

Она откинула голову и разразилась смехом, в этот момент дверь распахнулась и вошла Энн Салливан. Увидев блаженствующего за кофе и печеньем Майкла, она тут же поджала губы.

– Принимаете гостей, миссис Уильямсон?

– Мальчик только что пришел. – Они работали вместе слишком долго, чтобы миссис Уильямсон не заметила ледяного неодобрения экономки, и слишком долго, чтобы обращать на это внимание. – Кофе, миссис Салливан?

– Нет, спасибо. Мисс Лора хотела бы выпить кофе; она в солярии.

Дверь за ее спиной снова распахнулась, и в кухню ворвалась Кейла.

– Мама просила… Привет! – Забыв о поручении, она подбежала к Майклу и прыгнула к нему на колени. – Вы пришли повидать нас?

– Вообще-то, я пришел выклянчить печенье у миссис Уильямсон. А кроме того, мне нужно поговорить с твоей мамой.

– Она в солярии. Вы можете пойти к ней. А я уже нарисовала вашу картину! Хотите посмотреть?

– Конечно. – Он поцеловал ее в кончик носа и улыбнулся. – Что же ты нарисовала?

– Сюрприз! – Сгорая от нетерпения, она соскочила с его колен. – Я сбегаю и принесу. И скажу Али, что вы пришли. Не уходите!

Энн стояла как вкопанная, наблюдая эту сцену. Даже слепой не мог бы не заметить искренней взаимной привязанности мужчины и девочки…

Не то чтобы ее сердце смягчилось, но тут явно было, над чем поразмыслить.

– Можешь пройти в солярий, если помнишь дорогу, – холодно сказала она. – А кофе я принесу сама.

– Дорогу я найду. – Слова Майкла тоже звучали холодно, пока он не повернулся к миссис Уильямсон. – Спасибо за печенье. И мое предложение остается в силе.

– Убирайся!

Майкл убрался. И оказалось, что он помнит дорогу в солярий. Оказалось, что он прекрасно помнит все о Темплтон-хаузе! Идя по натертым полам коридоров, заглядывая в уютные, изысканно обставленные комнаты, он словно возвращался в прошлое, в свою юность…

«Все дело в постоянстве», – думал Майкл. В доме ничего не изменилось: те же парящие потолки с изысканными лепными украшениями, та же тщательно и с любовью подобранная мебель. В главном вестибюле – ваза с цветами на высоком столике, подсвечники с обгоревшими до разной высоты тонкими белыми свечами. В гостиной – выложенный лазуритом камин: Майкл помнил, как Джош рассказывал ему об этом синем камне; выцветший ковер во всю комнату, на пианино – хрустальная ваза на высокой ножке.

И повсюду цветы – из сада или оранжереи – свежие, с капельками росы. Не только тепличные розы, но множество скромных маргариток и солнечных тюльпанов. Без их ненавязчивого аромата невозможно было представить себе воздух Темплтон-хауза.

Майкл помнил, какие шикарные приемы устраивали в этом доме Темплтоны-старшие – ему даже несколько раз позволили присутствовать. Мужчины и женщины, величественные, словно боги, лениво скользили по залам, под арками высоких дверных проемов, выплывали на украшенные цветами веранды.

Дом, в котором он вырос, мог бы поместиться в одном крыле этого, и еще осталось бы место. Но не только размеры и красота Темплтон-хауза внушали ему благоговение. Не только то, как он возвышался над скалами и цветущими склонами холмов, вонзаясь башней в небо, а окна его призывно светились ночью и отражали солнечный свет днем. Майкл всегда понимал, что главное – надежность и прочность этой семьи. Несмотря на все свое величие, Темплтон-хауз был уютным семейным домом.

Встряхнувшись, Майкл прошел по короткому крытому переходу, сведущему в солярий: к пышной зелени, изобилию цветов, мягким креслам и кушеткам, стеклянным столикам, разноцветным коврикам. К дроби только что начавшегося дождя, к туману, поднимающемуся над скалами.

Да, все точно так, как он помнил. Туман и дождь за стеклянными стенами создавали ощущение волшебного уюта. От единственной зажженной лампы разливался мягкий золотистый свет. В невидимых динамиках рыдали скрипки – Майкл не узнал мелодию.

А потом он увидел Лору. Лору, свернувшуюся на бледно-голубых подушках плетеной кушетки с высокой спинкой. Спящую Лору…

Очевидно, из-за этого таинственного света, тумана, музыки, цветов, царящей здесь атмосферы он почувствовал себя так, словно попал в сказку. Майкл редко поддавался полетам фантазии, но спящая Лора заставила его вспомнить о заколдованных принцессах, замках и волшебной силе поцелуя.

Он присел рядом, наклонился над ней и, смахнув волосы с ее щеки, прижался губами к ее губам.

Лора просыпалась медленно – как и подобает заколдованной принцессе Сначала затрепетали веки, на щеках появился слабый румянец. Майкл почувствовал на губах ее легкий вздох – еле уловимый, восхитительный…

– Неужели все эти годы ты спала? – прошептал он.

Ее затуманенный взгляд наконец остановился на его глазах. – Майкл?!

– Теперь мы будем жить долго и счастливо или я превращусь в лягушку. Нет, кажется, я что-то перепутал… Никогда не мог запомнить, как заканчиваются сказки.

Лора неуверенно дотронулась до его щеки. Настоящий. Она не спит… Осознав реальность происходящего, она смутилась и поспешно села.

– Я, кажется, заснула…

– Я так и понял. – Под ее глазами были тени, и Майкл с сожалением подумал, что она, очевидно, не спала из-за Али. – Был длинный день?

– Да…

На самом деле дни у Лоры всегда были короткими, а вот ночи… Тревога об Али не давала ей спать с трех часов утра, как и мысли о мужчине, который сейчас так внимательно смотрел на нее. Еще она думала о конференции в отеле, о сбое с поставками товара в магазине, и, наконец, под утро ей приснилось графическое изображение предложений, которое Али должна была сделать к завтрашнему дню.

– Извини, что разбудил. Но ты заставила меня вспомнить о Сонной Красавице.

– Наверное, о Спящей Красавице?

– Да, конечно. – Майкл улыбнулся. – Я не знаток сказок, но, кажется, видел где-то диснеевскую версию. Давай проверим, правильно ли я ее понял.

Лора поняла одно: он снова собирается поцеловать ее. И вскочила как ошпаренная.

– Я уже не сплю!

Она действительно проснулась. Проснулась настолько, что все тело поет, полное жизни и… желания!

– А мне казалось, что поцелуй – лучшее из того, что мы могли бы сейчас сделать, – разочарованно произнес Майкл и неохотно отстранился. – Я задержался на кухне. Очаровывал миссис Уильямсон, выклянчивая печенье. Вообще-то, я шел к тебе, но слаб человек…

– Это я прекрасно понимаю. Никто не может пройти мимо ее печенья.

Лора попыталась пригладить волосы, представляя, какой помятой сейчас выглядит.

– Не надо. Мне нравится, когда они растрепаны. Ты всегда такая аккуратная…

– Посмотрел бы ты на меня, когда я загоняю девочек спать! – Лора с трудом заставила себя не дергаться. – Кейла сказала, что сегодня вечером придет Джуди Прентис.

– Уже приходила. С мужем и дочкой, которая оказалась настоящей наездницей. Они купили хорошую кобылу и, думаю, прекрасно с ней поладят.

Лора искренне обрадовалась.

– О, замечательно, Майкл! Поздравляю.

Он сорвал кремовую розочку с куста рядом с кушеткой и преподнес ей.

– Я пришел поблагодарить тебя.

Лора уставилась на цветок. Как трогательно… до абсурда! И почему это так волнует ее?

– Не стоит благодарности: я всего лишь упомянула твое имя. Но Джуди знакома со всеми, кто интересуется лошадьми. Я уверена, она им расскажет о тебе.

– Рассчитываю на это. Я хотел бы пригласить тебя на ужин.

Он был так близко, что мысли Лоры путались. Она растерялась от этого неожиданного предложения и молча смотрела на него.

– Я при деньгах. – Майкл похлопал по карману. – И к тому же в долгу перед тобой.

– Нет, что ты! Это было просто…

– Я действительно хочу пригласить тебя на ужин, Лора. Если честно, я бы сказал, что просто хочу тебя, но, боюсь, придется придерживаться приличий. Ты последнее время избегаешь меня…

– Нет-нет! Правда, не избегаю. Я была занята.

Да, конечно, он мог представить себе ее насыщенный светский календарь: комитеты, официальные ленчи, две работы, помогающие скоротать свободное время…

– Вот уж не думал, что Темплтоны так пугливы! Его стрела попала в цель.

– При чем тут пугливость? У меня полно дел!

– Тогда на всякий случай запомни мое приглашение. Дашь знать, когда сможешь втиснуть меня в повестку дня.

Майкл стал подниматься, и она коснулась его руки.

– Я не хотела показаться неблагодарной…

– Ты? – Он холодно улыбнулся. – Никогда!

– Я не ожидала, что ты…

– Пойду в наступление? Тем не менее, в моих жилах пока еще течет кровь. Но если я тебя не интересую, так и скажи. Надеюсь, что как-нибудь смогу пережить отказ.

– Майкл, я сама не понимаю, что чувствую… Знаю только, что безразличием это назвать нельзя. – Она с трудом подавила желание прижаться щекой к его цветку. – Но когда ты вот так смотришь на меня… Пойми, я не готова со всем этим справиться! Давай сменим тему.

Лора глубоко вздохнула. Она и в самом деле не понимала, что с ней творится. Было ясно одно:

придется или совсем не встречаться с Майклом.

или преодолевать свою дурацкую застенчивость.

– Кейла рассказала, что ты учил ее ездить верхом.

– А в чем проблема? Следовало сначала спросить тебя?

– Нет. – Она снова пригладила волосы. – Никаких проблем, я очень благодарна тебе. Но ты тратишь свое время и силы. Я не хочу, чтобы она надоедала тебе, Майкл.

– Она мне не надоедает. Совсем наоборот. Я подумываю подождать лет десять-пятнадцать и попросить ее выйти за меня замуж.

Лора улыбнулась.

– Ничего удивительного: в Кейлу легко влюбиться. Она такая открытая и ласковая… надо сказать, она отвечает тебе взаимностью. Только и слышно: мистер Фьюри то, мистер Фьюри это… Она уверена, что ты превратишь Бонго в чудо-собаку.

– Постараюсь.

– Вот как раз это я и хотела обсудить. Я считаю, что должна компенсировать время, которое ты тратишь на Кейлу. Я…

– Стоп! – Он сказал это спокойно, огромным усилием воли подавив вспыхнувший гнев. – Я не прислуга.

– Я не то имела в виду! – В ужасе, что оскорбила его, Лора встала. – Я только хотела сказать, что если ты собираешься тратить столько времени….

– Это мое время, и я распоряжаюсь им так, как мне нравится. Мне не нужны твои проклятые деньги! Я – не платный друг для твоих детей, не временная замена отца… не знаю, что там еще могло прийти тебе в голову.

Теперь она побледнела – очень сильно побледнела.

– Конечно, нет. Прости.

– Господи, не смотри на меня так затравленно! А то мне начинает казаться, что я щенка ударил.

Майкл сжал кулаки и сунул руки в карманы.

«Компенсировать мое время! Господи! – разочарованно думал он. – Она словно расплачивается с официантом за хорошее обслуживание! Что ж, этого следовало ожидать».

– Давай просто забудем об этом дурацком разговоре.

Майкл резко отвернулся и уставился на клубящийся за стеклом туман. В этот момент в дверь постучали и вошла Энн – совершенно невозмутимая, ничем не выдав того, что слышала большую часть разговора.

– Кофе, мисс Лора. Девочки сейчас придут. Если бы не девочки, Энн легко успокоила бы свою совесть и продолжала подслушивать.

– О, спасибо, Энни. – Улыбка у Лоры получилась вымученной, но она сохраняла ее, пока не вошли дети. – Майкл, кажется, у Кейлы что-то есть для тебя.

Кейла подошла к нему, держа рисунок за спиной.

– Если понравится, вы можете повесить его на стену.

– Ну, давай посмотрим. – Он взял у нее лист бумаги и замер. – Проклятье!

Личико Кейлы вытянулось, и Лора автоматически положила руку на плечо дочки, успокаивая ее.

– Вам не нравится? – Кейла печально опустила голову. – Наверное, не надо было так торопиться, но я хотела нарисовать, пока все помнила…

– Что ты! Это великолепно! – Майкл оторвал взгляд от рисунка и улыбнулся во весь рот. – Я просто очень удивился. Это же точная копия нашей леди! Точная!

– Правда? – Закусив, по своему обыкновению, губу, Кейла критически оглядела собственную работу. – Обычно я срисовываю картинки из книг или рисую то, что вижу. Но я подумала, что раз вам пришлось продать ее, вы захотите иметь портрет на память.

– Прекрасный портрет!

Майкл и в самом деле был поражен. Ничего похожего на рисунок ребенка! Кейла нарисовала лошадь в движении, поймала ее пружинистый шаг, гордую посадку головы. Возможно, тренированный взгляд нашел бы, что исправить: перспективу, соотношение деталей… Но он в этом ничего не понимал и только был бесконечно тронут.

– Конечно, я повешу его на стену. Ведь это мой первый подлинный Темплтон!

Если кто и заметил, что Майкл не совсем верно назвал фамилию художницы, то не стал комментировать.

Кейла воспряла духом и доверчиво сунула ладошку в его ладонь.

– Если хотите, я вам еще нарисую.

– Конечно, очень хочу! – Он подхватил ее, посадил на колено и взглянул на Али, которая стояла, уставясь на свои ноги, явно чувствуя себя очень несчастной. – Ну что, красотка, ты закончила уборку?

Щеки ее вспыхнули, она подняла голову и презрительно посмотрела на расплывшееся от счастья лицо сестры.

– Да, сэр.

– Вот и хорошо. Я подумал, может, когда отсидишь срок, захочешь заняться верховой ездой и догнать Кейлу.

Али чуть не запрыгала от радости, но вовремя вспомнила о хороших манерах.

– Я бы очень хотела научиться. – Она повернулась к матери, хотя это явно стоило ей огромных усилий. – Можно?

– Думаю, это замечательная идея. И, пожалуй, мне тоже придется освежить свои навыки, пока вы обе не обогнали меня. – Лора положила ладонь на плечо Али; девочка напряглась, но не отодвинулась. – Спасибо, Майкл. Посмотрим, что можно сделать, чтобы согласовать наши расписания.

– У меня свободный режим, – быстро покачав Кейлу на колене, он поставил ее на пол и встал. – Но сейчас мне пора уходить.

– Твой кофе… – начала Лора.

– Перенесем на другой день. – Он медленно улыбнулся. – Ты ведь прекрасно умеешь переносить приглашения на другой день, Лора, не так ли? Лора пожала плечами, изо всех сил стараясь справиться с дрожью под удивленными взглядами двух своих дочерей.

– Рада была тебя видеть.

– Я тоже.

– Я приду к вам в конюшню, – с достоинством сказала Али.

К чести Майкла, он очень серьезно кивнул.

– Буду ждать.

– Я тоже приду! Мистер Фьюри, а вы сможете научить Бонго трястись? Собаки дяди Байрона умеют трястись…

Оставшись одна, Лора опустилась на кушетку, слыша, как звонкий голос Кейлы, удаляясь, отдается эхом в коридоре. Ноги не держали ее, сердце бешено билось. И зачем она отказалась от приглашения Майкла?! Теперь он решит, что она и в самом деле не хочет, чтобы их отношения получили какое-то развитие… А разве она хочет? Чего она вообще хочет?

Лора поняла, что не знает ответов на эти вопросы.

8

Солнце разогнало облака и туман, согрело зимний воздух побережья. Пока телевидение непрерывно сообщало о снежных бурях, бушевавших на Среднем Западе, Монтерей наслаждался нежно-голубыми небесами и бризом, дразнящим напоминаниями о весне.

Впрочем на прибрежных скалах под холмом, на котором возвышался Темплтон-хауз, было не так спокойно. Резкие порывы ветра приносили с собой запах моря и – как казалось Лоре – романтических приключений.

Шелестела зимняя трава, ревели волны, вода бурлила, как пена шампанского. Когда-то здесь, по собственной воле, умерла юная девушка. Старик скорбел, предаваясь воспоминаниям. И где-то здесь было спрятано золото, которое вот уже больше сотни лет ждет, чтобы его нашли.

Лора наслаждалась отдыхом и хорошей компанией не меньше, чем самим процессом поисков. Почти каждое воскресенье она с подругами и дочерьми приходила сюда искать приданое Серафины.

– Когда мы найдем сокровище, то сможем купить лошадь, правда, мама? – Кейла отложила садовую лопату, которой только что энергично орудовала, и с надеждой взглянула на Лору. – У мистера Фьюри. Я теперь знаю, как ухаживать за лошадьми. Он нам показывал. Их надо кормить и поить, и скрести щеткой, и чистить ноги…

– Копыта! – с видом превосходства поправила Али. – Чистить копыта. А еще лошадей надо тренировать. И убирать навоз из денников.

– Ты уже убирала навоз, Али? – осторожно спросила мать.

Али пожала плечами и тряхнула головой, чтобы недавно проколотые уши с новыми сережками предстали в самом выгодном свете.

– Мистер Фьюри говорит, что это обязательная часть работы. Нельзя просто кататься, нужно еще и ухаживать за лошадьми.

– Я это знаю, детка. – Лора ласково коснулась волос дочки. Школьный ужин отцов с дочерьми уже был позади, и Али выжила. – Когда я была девочкой и у нас были лошади, я перелопатила свою долю навоза. И не возражала.

– А мы не могли бы в самом деле купить лошадей? – Вопрос вырвался сам собой. Али не хотела спрашивать: она еще не готова была простить мать за то, что та позволила отцу уйти и жениться на другой женщине. – Ведь мистер Фьюри собирается построить себе новые конюшни и дом. Когда он уедет, то и лошадей заберет.

– Мы поговорим об этом после.

– Ты всегда так говоришь, когда хочешь сказать «нет»!

– Я говорю это, когда хочу отложить разговор, – возразила Лора, моля Бога о терпении. – Сейчас мистер Фьюри арендует наши конюшни, и там просто не хватит места на лишнюю лошадь.

– Если ты захочешь, он продаст нам одну из своих. Если ты действительно захочешь!

Али отвернулась и ушла к Марго и Кейт, которые неподалеку обследовали скалы металлоискателем.

– Она все еще злится, потому что он скоро женится, – вздохнула Кейла. – Я имею в виду папу. Он ведь женится на миссис Личфилд?

– Я поговорю с Али, – пробормотала Лора, хотя совершенно не представляла, что тут еще можно сказать. – А ты злишься, малышка?

– Нет. Мне все равно. Только не понимаю, почему он хочет на ней жениться… У нее такая злая улыбка! И когда она смеется, у меня уши болят.

Лора сама чуть не рассмеялась: умница Кейла так точно охарактеризовала Кэнди!

– Люди женятся, когда любят друг друга, дорогая.

– А ты тоже влюбишься и выйдешь замуж?

– Я не знаю, – грустно улыбнулась Лора. – Такие вещи нельзя планировать…

– А я слышала, как миссис Уильямсон говорила Энни, что миссис Личфилд давно планировала поймать папу в свой капкан, а теперь ей это удалось. И что так ему и надо.

– Хм… – Лора откашлялась. – Очевидно, она просто имела в виду, что они будут счастливы вместе.

– Наверное. – Кейла вовсе так не думала, но ей хватило мудрости не уточнять. – Я хочу выпить лимонада. Тебе принести?

– Пойдем вместе. – Лора поднялась и направилась к подругам.

– Я не перескакиваю, черт побери! – Сдунув волосы с лица, Марго продолжала водить металлоискателем. – Я работаю, как обычно.

– Ничего подобного! Скажи прямо, что тебе лень поднять задницу. – Заметив, что Али захихикала, Кейт закатила глаза. – Извини.

– Она слишком много времени проводит в гимнастическом зале, – сообщила Марго девочке. – И подбирает в раздевалке плохие слова.

– На тебе столько побрякушек, что эта железяка сейчас начнет дергаться в конвульсиях, – жалобно сказала Кейт.

– Ведьмино отродье! – выругалась Марго и тут же смутилась. – Извини, Али. Послушай, поноси-ка пока мои браслеты!

– А можно? – Затаив дыхание, Али смотрела, как ее шикарная тетя надевает ей на руку тяжелые золотые обручи. Солнечные лучи, отразившись в них, брызнули ей в глаза. – Как красиво! И блестит…

– Какой смысл носить то, что не блестит? – Марго подмигнула и ткнула пальцем в мочку уха Али. – А у тебя красивые сережки.

– Это мама подарила. Я получила высший балл за научный доклад, – Али взглянула на мать и нерешительно улыбнулась. – Она сказала, что я хорошо поработала и заслуживаю награду.

– Действительно, поработала и заслужила, – подтвердила Лора. – Не хочешь помочь Кейле принести лимонад? Думаю, мы все умираем от жажды.

– Хорошо. – Али отошла на шаг и остановилась. – Может, ты хочешь сандвич?

«Девочка просит прощения», – поняла Лора и, хотя не была голодна, улыбнулась.

– Очень хочу! Если вы с Кейлой расстелите одеяло, мы все могли бы перекусить.

Когда Али отошла достаточно далеко, Лора прошептала:

– Она старается… Но ей так трудно смириться!

– Если бы Кэнди Личфилд собиралась стать моей мачехой, я бы чувствовала себя еще хуже, – пробормотала Кейт.

Марго лишь изящно приподняла одно плечо.

– Думаю, все обойдется. Кэнди слишком влюблена в Кэнди, чтобы обращать внимание на девочек, а они достаточно умны, чтобы отвечать ей тем же.

– Наверное, было бы легче, если бы она им нравилась… немного. – Лора вздохнула и перестала притворяться. – Можете считать меня эгоисткой, но я рада, что она им не нравится!

– Кто-нибудь хочет поспорить, сколько будет длиться шоу «Питер и Кэнди»? Я считаю… – Внезапно Кейт пошатнулась и опустилась на камень. – Опять!

– Что с тобой? – Вспомнив о старой язве Кейт, Лора подскочила к подруге. – Обострение?

– Нет. – Кейт несколько раз судорожно вздохнула, ожидая, когда мир встанет на место и синее небо снова засияет над головой. – Знаете что? Я, кажется, беременна…

– Беременна?! – Марго отшвырнула металлоискатель и присела на корточки перед Кейт. – Ты уже сделала тест? Сколько недель?

– Много… – Кейт закрыла глаза, пытаясь проанализировать свои чувства. – Я купила в аптеке один из этих быстрых тестеров, но никак не могу решиться. Боюсь отрицательного результата…

– Завтра первым делом сделаешь тест! – приказала Марго, приподняв голову Кейт и вглядываясь в ее лицо. – По утрам тошнит?

– Не очень. Только когда встаю, а потом проходит. – Она отвела глаза. – Перестаньте смотреть на меня с этими самодовольными улыбками, всезнайки!

– Ох, Кейт! – Лора присела рядом с ней. – А что говорит Байрон?

– Я ему пока не сказала… А вдруг это ошибка?! – Голос Кейт задрожал. – Я знаю, мы женаты всего несколько месяце", и у нас впереди все время в мире. Но я не хочу ошибиться!

– Еще один верный признак, – объявила Лора. – Быстрая смена настроений и неадекватные реакции.

– Здесь чисто женский клуб?

Услышав этот голос, Лора призналась себе, что беременность – не единственная причина быстрой смены настроений и неадекватных реакций. Если устроить соревнование, вожделение, пожалуй, имеет шансы на выигрыш…

– Зависит от мужчины, – автоматически замурлыкала Марго. – Хочешь помочь в поисках сокровища, Майкл?

– Вы ползаете здесь столько лет, что, боюсь, здорово разозлитесь, если мне повезет найти его с первой попытки.

– В чем-то он прав. – Кейт потянулась и похлопала Лору по руке, давая понять, что уже пришла в себя. – Только мужчинам не найти приданое Серафины, потому что они в него не верят! Правда, Мик?

– По моему мнению, если бы у нее действительно было приданое, она бы предпочла воспользоваться им, а не бросаться со скалы.

– Вот видите? – Услышав подтверждение своей точки зрения, Кейт встала. – Пойду посмотрю, как там наш ленч. Ходят слухи, что миссис Уильямсон приготовила картофельный салат.

– Я помогу тебе. – Наслаждаясь сгустившимся в воздухе напряжением, Марго решила не разряжать его; подмигнув Майклу, она последовала за Кейт.

– Я поднялся к себе сделать пару звонков, – поспешно заговорил Майкл, не позволяя сбежать Лоре, – выглянул в окно и увидел пятерых прелестных девушек, ползающих по скалам. Как я мог вернуться к работе, не взглянув поближе?!

– Мы стараемся проводить здесь несколько часов каждое воскресенье. Но пока нашли только две монеты. Вернее, одну нашла Марго, а другую – Кейт. У меня и девочек нулевой результат.

– Неужели для тебя так важно найти золото?

– Не знаю. Просто мы так давно его ищем, что это стало похоже на ритуал. – Лора перевела взгляд на море. – А кроме того, я представляю здесь всегда ту юную девушку: она стоит на краю утеса и думает, что ей больше незачем жить…

– Всегда есть что-то, ради чего следует жить.

– Да, наверное… – Когда Майкл поднял руку к ее лицу, она все-таки сбежала… на те несколько крохотных шагов, что позволяли скалы. – Я должна помочь с ленчем. Если голоден, пожалуйста, присоединяйся.

– Постой. Я хотел поговорить с тобой о девочках… если найдешь минутку.

– О! – Настороженность в ее глазах сменилась тревогой. – Если они тебе мешают…

– Лора, – терпеливо сказал он. – Неужели ты думаешь, что никто, кроме тебя, не способен оценить их общество?

– Нет, конечно, нет. – Злясь на себя за то, что взбунтовавшиеся чувства снова победили логику, она покорно приготовилась выслушать. – Так что ты хотел сказать?

– Я дал им несколько уроков верховой езды. Кейла… – Оглянувшись, Майкл улыбнулся, увидев подпрыгивавшую над камнями белокурую головку. – Кейла очень сообразительна. Она, кажется, скакала бы и без седла, если бы я ей разрешил.

Лора вздрогнула.

– Пожалуйста, пожалей мое материнское сердце!

– Этой девчонке хочется мчаться во весь опор. Она вообще старается все делать в полную силу. По-моему, ты должна этим восхищаться. Я, например, с ума по ней схожу.

Лора улыбнулась и тут же замигала от бьющего в глаза солнца.

– А она только и говорит о мистере Фьюри и его лошадях, когда возвращается из конюшни. – Заставляя себя расслабиться, Лора села на камень и чуть не вскочила, когда Майкл опустился рядом с ней. – По-моему, она даже начинает терять интерес к урокам танцев.

– Я не хотел мешать твоим планам… Лора покачала головой.

– Ты ничему не помешал. Она занималась танцами только из-за Али. В этом вся Кейла: не желает отставать.

Крохотные голубые цветы пробивались между камнями к солнцу. Майкл рассеянно сорвал один и преподнес ей.

– Ты нашла ей учителя рисования?

В глазах Лоры мелькнуло удивление. Как странно, что он помнит семейные мелочи!

– Нашла. – Она взглянула на цветок в своей руке и подумала, что хорошо бы научиться принимать эти уже привычные подарки с той же легкостью, с какой Майкл дарит их. – Она начнет заниматься на следующей неделе.

– У Кейлы настоящий талант. Я лично умею рисовать только по линейке. Ну, а теперь об Али…

– Али сейчас переживает трудные времена, – поспешно произнесла Лора. – Конечно, она не так уступчива, как Кейла, не так быстро забывает неприятности, но…

– Привыкнет. – Майкл взял ее руку и стал играть пальцами. – Но я говорю об уроках верховой езды. Не знаю, хочешь ли ты, чтобы я форсировал их…

Лора со вздохом посмотрела на старшую дочь, сидящую на земле, как маленькая леди в роскошной гостиной.

– Если у нее не получается, вовсе не обязательно заниматься с ней.

– Лора, она – прирожденная наездница! Сидит на лошади с таким непостижимым изяществом, будто родилась в седле. И слушает меня так, словно я изрекаю непреложные истины, ловит каждое слово. Просто страшно становится! Мне кажется, ей нужно серьезно учиться. Может быть, ты хочешь найти более опытного инструктора?

Лора ошеломленно уставилась на Майкла.

– Она никогда ничего не говорит! Когда они возвращаются от тебя, Кейла не закрывает рта, а Али просто пожимает плечами и говорит, что все было хорошо.

– Если Кейла – пуля, то Али – песня. Она зазвучит, когда придет время.

Как он мог так хорошо узнать ее детей?! Как он мог так быстро заглянуть в их души и понять их?

– Али доверяет тебе, – медленно сказала Лора. – А сейчас ей очень трудно доверять кому-то. Если не возражаешь, я хотела бы, чтобы ты не бросал ее. Именно сейчас ей так необходимо что-то, чего я ей дать не могу!

Майкл нахмурился, взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

– Ты не права, Лора. У тебя все есть. Она винит тебя только потому, что знает: ты примешь ее обвинения. Ты смирилась с ними.

Он опустил руку, с трудом подавив раздражение. Черт возьми, он – не психоаналитик, но любой, у кого есть глаза, увидит, что эту женщину необходимо встряхнуть!

– Я в детстве пережил то же самое. Было время, когда я во многом обвинял свою мать. Но я никогда не говорил ей об этом. Потому что не знал, примет ли она мои обвинения.

– Наверное, тебе легче понять ее, – вздохнула Лора. – Меня никто никогда не бросал. Мои мать и отец всегда были надежны, как эта скала. Ни разу не дрогнули, не закачались. Не подвели.

«А сама я дрогнула, – подумала она. – И закачалась. Не оправдала ожиданий. Непросто восстановить равновесие после такого потрясения!»

– И еще, – продолжал Майкл, следя за ее лицом, – мне кажется, она винит тебя, потому что ты винишь себя. Возьми себя в руки, Лора!

– Что ты в этом понимаешь?! – огрызнулась она.

– Я все-таки тоже был женат. Правда, всего шесть месяцев… Но и я разрушил свой брак не в одиночку! – Лора молчала, и он пожал плечами. – Я продолжу уроки с детьми. Но при одном условии.

– И что это за условие?

– Перестань прятаться в доме! Приди и хоть раз посмотри на них. – Весело улыбнувшись, он взял цветок из ее руки и воткнул в волосы. – Чего ты боишься? Уверяю, что не прыгну на тебя в присутствии детей.

– Я ни от кого не прячусь и ничего не боюсь. И никогда не думала, что ты можешь вести себя неприлично в их присутствии.

– Господи, просто дух захватывает! Как быстро ты надеваешь маску высокородной хозяйки поместья! Хочется или сбежать, или в самом деле прыгнуть на тебя.

– Предпочитаю, чтобы ты не делал ни того, ни другого, – холодно сказала она. – Теперь, после нашего разговора, я обязательно приду и проверю успехи девочек. Благодарю за то, что ввел меня в курс дела.

– Да, мэм. Ваш покорный слуга, мисс Темплтон.

– Сарказм тебе идет, Майкл.

Он схватил ее за руку, прежде чем она успела проскользнуть мимо.

– А тебе – нет, – тихо сказал он, наклонив голову совсем близко к ее лицу. – Своим высокомерием ты пытаешься держать меня на расстоянии, но добиваешься совершенно противоположного. Я все время хочу тебе что-то доказать!

– Ты не должен ничего мне доказывать. Отпусти меня.

– Когда закончу. Такой она ему больше нравилась: гордый вызов, закованный в лед… Обиженные женщины заставляли его чувствовать себя слабым и неуклюжим.

– На тот случай, если ты забыла, с кем имеешь дело, позволь мне напомнить. Я люблю нарушать правила, и, если кто-то воздвигает передо мной барьер, мне нравится преодолевать его просто ради интереса. А когда меня бьют, я бью в ответ! Причем – сильнее. И злее.

Как будто она сомневалась! Мужчина, стоявший перед ней, казался способным на что угодно: на грех, преступление, жестокость… Лора решила, что когда у нее будет время подумать, она проанализирует, какую извращенную часть ее натуры привлекает именно это. А пока придется забыть об отваге и спасаться бегством.

– Спасибо за напоминание. Ты, наверное, очень спешишь. Не хотела бы отвлекать тебя от работы.

– Ты не отвлекаешь. – Его настроение изменилось так быстро, что она не успела отреагировать. Майкл поднес ее сжатую в кулак руку к своим губам, глядя ей в глаза, раскрыл этот маленький кулак и прижался губами к ладони. – Не забудь, солнышко: мое приглашение остается в силе!

Майкл лениво отошел и направился к конюшням, лишь на секунду задержавшись у одеяла, чтобы украсть сандвич и этим развеселить девочек. Когда он оказался достаточно далеко, а Лора удостоверилась, что ее щеки больше не пылают, она присоединилась к остальным.

– Мама, мистер Фьюри поцеловал тебе руку, – заявила Кейла. – Прямо как в кино!

– Он просто шутил. – Лора взяла лимонад, чтобы промочить пересохшее горло. – Мистер Фьюри рассказывал мне, как продвигаются ваши уроки. Оказывается, вы у меня умницы. По-моему, он наслаждается этими уроками так же, как и вы.

– Нормальные уроки. – Пытаясь казаться незаинтересованной, Али исподтишка изучала мать.

Тот поцелуй не показался ей шуточным. И в волосах матери почему-то торчал цветок…

– Как бы то ни было, Майкл думает, что вы делаете большие успехи.

– Лора, тебе самой не помешало бы вернуться к верховой езде!

Восхищенная развитием «романа», Марго отщипнула кусочек сыра от общего куска. Ей тоже поцелуй в ладонь не показался забавным. Более того – он привел ее в полный восторг!

– Я подумаю об этом.

Лоре очень хотелось взглянуть, как Майкл поднимается вверх по холму к Темплтон-хаузу. Именно поэтому она демонстративно отвернулась и стала смотреть на запад, на море.

Несмотря на то что Лора едва добралась до постели, заснуть она не смогла и вышла в затаившийся сад. Ей хотелось верить, что причина ее бессонницы – высокое небо, усыпанное сверкающими звездами. Было бы непростительно спать в такую ночь… Но зачем обманывать себя? Лора прекрасно знала, что не дает ей спать.

С недавнего времени она стала мечтать о нем, он стал ей сниться, и эти сны шокировали и изумляли ее.

Если хорошенько сосредоточиться, то днем она могла изгнать Майкла из своих мыслей. Но как можно контролировать сны?

Они были такими… сексуальными! И слово «эротика» казалось слишком мягким определением того, что происходило с нею во время сна…

Очевидно, ей следовало бы смириться или просто посмеяться; может быть, даже поделиться этими фантазиями с подругами. Но она не могла сделать ни того, ни другого, ни третьего. И понимала почему. Просто в реальной жизни Лора никогда не делала ничего подобного тому, что создавало ее подсознание.

Этот дикий необузданный секс – с грубыми потными объятиями, страстными криками, треском разрываемой одежды – был очень далек от ее невинных девичьих грез. Если, конечно, не считать обрывочных пугающих видений, которые вызывал в ней еще в юности тот же Майкл. Но она предпочитала относить их на счет подросткового буйства гормонов; во всяком случае, тогда ей удавалось забыть о них: ведь в основном в ее мечтах любовь была спокойной, нежной, невинной… «И совершенно не похожей на реальность моего брака», – подумала Лора с горькой усмешкой.

Питер никогда не срывал с нее одежду, не бросал на пол, не доводил до исступленных криков. Вначале, давным-давно он был ласков, почти нежен… А потом он стал равнодушен. Может, она была слишком наивна, слишком скованна, чтобы внушить ему неистовую страсть? Может, если взять часть вины на себя, было бы легче простить его предательство? Пожалуй, она начала лучше понимать его теперь, когда испытала страшную силу более темных желаний, обуревавших ее. Желаний, которые она привыкла считать дурными, низменными, порочными.

Но какая глубокая пропасть разделяет грезы о необузданном сексе и реальное поведение человека!

Лора сунула руки в карманы жакета, вдохнула прохладный ночной воздух, надеясь остудить обжигающие мысли.

Она не пойдет к Майклу! Из трусости или из мудрости, но она к нему не пойдет. «Он – не для меня», – решила Лора, проскальзывая сквозь живую изгородь и вглядываясь в темные конюшни, окутанные клубящимся низко над землей туманом. Он слишком опасен, слишком непредсказуем для ее образа жизни.

Кроме всего прочего, несмотря на его многолетнюю дружбу с Джошем, она его совсем не знает. И уж точно не понимает. Она не имеет права рисковать!

Поэтому она останется такой женщиной, какой ее воспитали: сильной, очень хорошо сознающей свой долг и неукоснительно его выполняющей. Она заполнит свою жизнь тем, чем так щедро одарена: детьми, домом, родственниками, друзьями, работой.

И больше ей ничего не надо. Даже в мечтах.

Вдруг Лора увидела, что в комнатах над конюшней вспыхнул свет. Как захваченный врасплох соглядатай, она скользнула в тень. Почему он не спит? А вдруг он тоже мечтает о ней – и также смущен и встревожен своими видениями?

Пока она размышляла, распахнулась дверь и Майкл, с развевающимися волосами, тяжело стуча каблуками, бросился вниз по лестнице и вбежал в конюшню.

Лора в растерянности постояла еще с минуту. Что-то случилось! Такие, как Майкл Фьюри, не поддаются беспричинной панике. А если в Темплтон-хаузе что-то произошло, это касается и ее тоже. Инстинкт самосохранения не должен подавить чувство долга.

Не раздумывая больше, Лора побежала через лужайку. После мягкого лунного света яркие лампы, зажженные в конюшне, ослепили ее. Она прикрыла рукой глаза, оглядела помещение, но не увидела Майкла. Лора снова остановилась в нерешительности, размышляя, не следует ли ей все-таки уйти, но неожиданно услышала его голос. Тихий голос. Слов она не могла разобрать, но было ясно, что он чем-то встревожен. Лора прошла по широкому проходу и заглянула в открытую дверь стойла.

Майкл стоял на коленях рядом с лошадью. Волосы, словно вороново крыло, падали ему на лицо. Он был в черной помятой футболке, открывавшей мускулистые руки и тонкий белый шрам чуть выше левого локтя. Эти сильные загорелые руки нежно гладили вздымающиеся бока кобылы. В мгновение ока Лора оказалась на коленях рядом с ним. И в эту секунду у нее мелькнула мысль, что ни одна женщина не могла бы пожелать, чтобы к ней отнеслись с большей нежностью на грани разрешения от бремени…

– Она рожает? Ну, тихо, милая. – Лора инстинктивно обхватила руками голову кобылы. – Все хорошо.

– И почему это всегда происходит посреди ночи?! – Майкл сдунул волосы с глаз. – Слава Богу, я услышал ее. Наверное, потому, что прислушивался…

– Ты позвонил ветеринару?

– Нет необходимости. Когда он осматривал ее в последний раз, то сказал, что все должно пройти гладко. – Нетерпеливым движением Майкл выхватил платок из заднего кармана. – Постой! А что ты здесь делаешь?

– Я была в саду. Не волнуйся, детка, – прошептала она, поудобнее устраивая на своих коленях голову лошади. – Я увидела, как зажегся свет и как ты бросился сюда. Испугалась, что что-то случилось.

– Все будет хорошо. – Майкл вскочил и зашагал взад-вперед по просторному деннику. Дорогуша рожала впервые, и он психовал, словно будущий отец. – Иди спать. Такого рода дела обычно несложные, но ужасно грязные.

Лора приподняла брови, ее глаза весело сверкнули.

– Да что ты говоришь?! Конечно, я в этом ничего не понимаю: ведь я рожала всего два раза. И когда прилетал аист, он оба раза был такой вежливый и опрятный.

С началом новой схватки кобыла закатила полные боли глаза.

– Спокойно, спокойно. Мы справимся, милая, – прошептала Лора. – Что он в этом понимает? Он всего лишь мужчина. Пусть попробует сам! Да, пусть разочек попробует – тогда послушаем, что он скажет.

– Можешь не шептать, я все равно слышу, – усмехнулся Майкл, неожиданно почувствовав облегчение. – Может, мне вообще пойти прогуляться?

– Ты мог бы сварить кофе. Время еще есть.

– Лора, поверь, я вполне могу обойтись без тебя. У меня есть опыт. Ты вовсе не обязана здесь торчать.

– Я остаюсь, – просто сказала она. – И я бы хотела выпить кофе.

– Хорошо.

Когда Майкл поднялся, Лора заметила, что он впопыхах забыл застегнуть пуговицу на джинсах. На нее тут же с новой силой нахлынули будоражащие видения, и она с трудом заставила себя отвести взгляд.

– Мне, пожалуйста, черный.

– Я скоро вернусь. – Майкл остановился в дверях денника. – И спасибо тебе. Я рад помощи и компании. Видишь ли, эта кобыла… она особенная.

– Я вижу, – Лора взглянула на него с ласковой улыбкой. – Не волнуйся, папочка, а то сигары к утру кончатся. Постой, Майкл, как ее зовут?

– Дорогуша. – Он не привык демонстрировать свои чувства и неловко пожал плечами. – Ее зовут Дорогуша.

– Да, она и вправду дорогуша. – Стук его каблуков раздавался уже у дверей конюшни, когда Лора прошептала, все еще улыбаясь: – Как и ты, к моему величайшему удивлению.

9

Совсем не так Майкл представлял себе первую ночь с Лорой. Когда он позволял себе думать об этом – а позволял он очень часто, – все виделось ему совершенно иначе.

Однако сейчас была ночь, и они были вместе – потные, измученные, объединенные общей заботой.

Они провели в конюшне уже почти четыре часа. Лора оказалась более выносливой, чем он ожидал, и не упала духом. Даже когда он сам начинал в тревоге метаться по конюшне, Лора оставалась спокойной. Она удобно устроилась на куче соломы, обхватив руками колени, и почти не сводила глаз с роженицы. Кобыла вставала, ходила по деннику, снова ложилась. Наконец схватки перешли в потуги.

Нахмурившись, Майкл протирал кобылу губкой. Поскольку он связал волосы на затылке, Лора прекрасно видела его глаза.

– Фьюри, у тебя нервы никуда не годятся.

Ладно, ладно, он сам знает! И можно было бы не напоминать… Майкл оглянулся на Лору, его глаза потемнели.

– Я принимал роды дюжину раз!

– Но не у нее. Она держится лучше тебя.

«К черту притворство», – решил он и, вздохнув, уселся рядом с Лорой.

– Никогда не пойму, почему нечто такое естественное занимает столько времени. Как вы выдерживаете все это?!

– Женщине в подобном положении не приходится выбирать, – сухо сказала Лора. – Просто концентрируешь внимание на том, что происходит с твоим телом. Внутри твоего тела. Все остальное перестает существовать. Черт побери, войны, голод, землетрясения ни в какое сравнение с родами не идут!

– Охотно верю. – Майкл попытался расслабиться, напоминая себе, что природа обычно знает, что делает. – Знаешь, после того, как я принял первого жеребенка, подумал о своей матери. Подумал, что мог бы проявлять к ней больше снисходительности… Я бы скорее позволил вырвать себе язык, чем согласился бы на такое!

– Вообще-то, когда рожаешь, кажется, будто твою нижнюю губу натягивают тебе на голову до самого затылка.

Майкл так отчетливо побледнел, что Лора засмеялась.

– Спасибо за яркий образ, – выдавил он. Лора решила, что надо его как-то отвлечь: пока не отошли воды, у них есть время.

– Твоя мать, кажется, переехала во Флориду?

– Да, вместе с Фрэнком. Это тот парень, за которого она вышла замуж лет десять назад.

– Он тебе нравится?

– Сам не знаю… Во всяком случае, я отношусь к нему нейтрально; да к Фрэнку и трудно относиться иначе. Он просто плывет по течению и поворачивает поток в свою сторону, не погнав волну. Мне кажется, они подходят друг другу. Прежде ее мужчины всегда вызывали во мне отвращение.

– Развод родителей был для тебя ударом?

– Скорее, для нее. – Майкл лениво подобрал соломинку, растеребил, а затем, к веселому изумлению Лоры, вручил ей, как до этого вручал цветы.

– Думаю, любой развод нелегко пережить.

– Почему? Если какой-то механизм отказывается работать, тут уж ничего не поделаешь. Отец обманывал ее с самого начала и даже не пытался ничего скрывать! А она не отпускала его, и этого я никогда не мог понять.

– Нет ничего странного в том, что женщина пытается сохранить свой брак.

– Очень странно, если брак – сплошной обман! Отец не приходил домой по нескольку ночей подряд, а затем вдруг являлся. Мать устраивала истерики, бросалась вещами, а он пожимал плечами и плюхался на диван перед телевизором. Затем в один прекрасный день он исчез навсегда.

– Навсегда?

– Мы никогда его больше не видели.

– Майкл, извини, я не знала, – смущенно сказала Лора.

– Да плевал я на это! Или почти плевал. – Он пожал плечами. – Но мать страдала и злилась; рядом с ней стало тяжело находиться. Пару лет я очень мало времени проводил дома. Болтался с Джошем и сводил с ума миссис Салливан, считавшую, что я развращаю наследника…

Лора прекрасно помнила то время, и теперь ей стало понятней, почему Майкл всегда казался ей таким непредсказуемым и опасным.

– Моим родителям ты, по-моему, нравился, – заметила она без особой уверенности.

– Просто они отлично держались. Зато я, глядя на них, на тебя, на то, что происходило в Темплтон-хаузе, открывал потрясающий мир. Совершенно новый мир для такого, как я.

Лора вздохнула, подумав, что его мир был совершенно незнакомым ей.

– Твоя мать снова вышла замуж?

– Она связалась с Ладо, когда мне было около шестнадцати. Я ненавидел сукиного сына! Мне всегда казалось, что она выбрала его, потому что он был полной противоположностью папаше – толстый, злобный, ревнивый… Зато уделял ей много внимания, – пробормотал Майкл, и его глаза снова потемнели от воспоминаний. – Очень много внимания и кулаков!

– Господи! Он бил ее?!

– Она всегда отрицала это. Я приходил домой и видел то синяк под глазом, то разбитую губу, а она придумывала дурацкие отговорки: «споткнулась» или «налетела на дверь». И я делал вид, что верю.

– Ты был совсем ребенком…

– Нет, не был! – Засверкавшие яростью глаза Майкла впились в Лору. – Я никогда не был ребенком! Солнышко, к тому времени, как мне стукнуло шестнадцать, я натворил столько, чего тебе за всю жизнь не увидеть. И меня это вполне устраивало.

Лора не отвела взгляда и покачала головой.

– Ты просто пытался компенсировать свою беспомощность.

Майкл пожал плечами.

– Возможно… Но миссис Салливан не ошибалась в главном: я был неподходящей компанией для Джоша. Будь он другим, мы оба кончили бы в исправительной колонии для несовершеннолетних. Честное слово. Если бы не Джош, я бы действительно плохо кончил!

– Я уверена, что он высоко оценил бы это признание. Но думаю, ты и сам кое-что для себя сделал.

Впервые за несколько месяцев Майкл почувствовал сильное желание закурить, даже похлопал по карману, прежде чем вспомнил, что эта часть его жизни позади.

– Ты знаешь, почему я сбежал в торговый флот?

– Нет.

– Ну, тогда я тебе расскажу. Мне было восемнадцать лет. Как-то мы выпивали на берегу: я, Джош и еще пара ребят – я, по глупости, стащил у Ладо упаковку пива. Так что я вернулся домой навеселе и впервые увидел собственными глазами, как этот жирный подонок колотит мою мать. То ли за то, что она не подогрела ему ужин, то ли еще за что-то в этом роде. Я не мог на это спокойно смотреть и набросился на него.

Майкл рассеянно провел пальцем по шраму над глазом; взгляд Лоры метнулся вслед за его рукой.

– Он намного превосходил меня в весе, но я был моложе, двигался быстрее и успел накопить опыт в уличных драках. Я избил его до полусмерти. Бил даже тогда, когда он упал на пол, потеряв сознание и истекая кровью… Я перестал чувствовать свои кулаки, но продолжал размалывать его рожу. Лора, я убил бы его! Я забил бы его насмерть и глазом не моргнул!

Лора попыталась представить себе это, но не смогла – ей просто не хватило жизненного опыта. Она зажмурилась и потрясла головой.

– Ты защищал свою мать!

– Начал с этого, но потом я просто хотел его смерти. Я хотел убить его! Это было внутри меня! Я прикончил бы его, если бы мать меня не остановила. И когда я стоял над ним на коленях, она, прикрывая рукой разбитое им же лицо, велела мне убираться прочь…

– Майкл!

– Она сказала, что я не имею права вмешиваться. Она много чего сказала мне тогда, так что я убрался и оставил ее с ним.

– Майкл, я уверена, она не хотела прогонять тебя! Она просто была расстроена и напугана, ей было больно…

Как может мать, любая мать, выгнать своего ребенка?! Непостижимо!

– Лора, она прекрасно понимала, что делала; понимала, что значит каждое ее слово. Много позже она собралась с духом и избавилась от Ладо. Очевидно, потому, что встретила Фрэнка. Но к тому времени меня уже не было. Практически я так и не вернулся… А знаешь, где я провел ту ночь, когда ушел из дома?

– Нет…

– Я пошел в Темплтон-хауз! Не знаю почему. Просто само собой получилось. Миссис Уильямсон была на кухне. Она засуетилась, отмыла меня… Она разговаривала со мной и слушала меня! И кормила печеньем. – Майкл глубоко вздохнул и потер лицо руками; до этого момента он не сознавал, как глубоко отпечаталась в его памяти та ночь. – Вероятно, она спасла мне жизнь. Не знаю, что бы я делал, если бы ее там не оказалось. Она сказала, что я должен сам строить свою жизнь. Она не говорила о чувстве ответственности, о том, что передо мной масса возможностей… Просто: «Мальчик, ты должен строить свою жизнь».

– Она всегда любила тебя, Майкл.

«И вполне заслуженно», – вдруг поняла Лора. Он заслуживал заботу и понимание. Бедный, потерянный мальчик…

– Она была первой женщиной, которую я полюбил!

Майкл вырвал еще одну соломинку и стал жевать ее, чтобы убить страстное желание закурить. И, если бы он смог представить, что подумала Лора, услышав эти слова, то не просто удивился бы, а пришел бы в ужас.

– Возможно, последней, – добавил он. – Она отправила меня в конюшню и привела Джоша. Мы с ним проговорили всю ночь. Всю эту проклятую ночь! Каждый раз, как мне приходила в голову очередная бредовая идея, он приводил меня в чувство своей адвокатской логикой. На следующий день я подписал контракт и оставался в конюшне до самого выхода в море.

– Здесь? Ты прятался здесь?! Джош ни словом не обмолвился…

– Вероятно, он уже тогда понимал, что отношения с клиентом должны быть конфиденциальными. И он всегда понимал дружбу. Миссис Уильямсон приносила мне еду. Только ей и Джошу я потом писал письма, и это она сообщила мне, что мать выгнала Ладо. Думаю, миссис Уильямсон ходила к матери, но я никогда не спрашивал.

Майкл покачал головой, пытаясь прогнать горькие воспоминания, и ухмыльнулся.

– Знаешь, ее печенье – раз в месяц приходил целый ящик – завоевало мне славу на корабле. Однажды, совершенно проигравшись в покер, я поставил на карту ее посылку и вышел из игры при деньгах.

– Она была бы рада это услышать. – Лора нерешительно коснулась руки Майкла. – Должна сказать, что любой, кого миссис Уильямсон берет под свое крылышко, заслуживает этого. Она распознает дураков и подлецов и не терпит их. Ты – хороший человек, Майкл.

Он внимательно посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

– Я мог бы оставить тебя в этом заблуждении, чтобы побыстрее затащить в постель… Нет, Лора, я – не хороший человек, но по крайней мере честный. Я рассказал тебе то, что доверил лишь двум другим людям, потому что считаю: ты должна знать, во что ввязываешься.

– Я уже решила – и по самым разным причинам – ни во что не ввязываться.

– Ты передумаешь! – Он самоуверенно подмигнул ей. – Вот увидишь.

И в этот момент у кобылы отошли воды – хлынули, мгновенно пропитав соломенную подстилку.

– Пора! – нервно воскликнул Майкл. – Держи ей голову.

Лора встрепенулась. От усталости не осталось и следа. Первый поток вод не испугал ее – как и жалобное ржание, и полный страха и боли взгляд.

Все это было естественной частью процесса. Процесса, в котором она дважды принимала самое непосредственное участие и страстно желала поучаствовать снова…

Отбросив все лишние мысли, Лора с головой ушла в происходящее: выполняла отрывистые приказы Майкла, иногда командовала сама.

– Вот он! Держись, Дорогуша. Скоро конец. – Майкл бросился на колени, на пропитанную кровью и околоплодными водами солому; появились тонкие, длинные передние ножки. – Я помогу ей, поверну немного. Где эта чертова голова?! Ты крепко держишь?

– Да. – Пот стекал ей на глаза. – Скорее! У нее уже нет сил!

– Он выходит. – Майкл ухватился за скользкие конечности и стал поворачивать плод; голова обнаружилась между передними ногами. – Ну, давай, Дорогуша! Еще чуть-чуть. Еще капельку…

– О Господи! – Жеребенок выскользнул, и по лицу Лоры, смешиваясь с потом, потекли слезы. – Вот он!

Мокрый жеребенок еще был связан с матерью пуповиной. Как ни хотелось Майклу поскорее освободить новорожденного, он вместе с Лорой ждал, пока пуповина разорвется сама, как предусмотрено природой.

Некоторое время не было слышно ни звука, кроме тяжелого дыхания кобылы, а затем раздалось восхищенное ржание, когда она поняла, что у нее есть ребенок.

– Он прекрасен, – прошептала Лора. – Просто прекрасен!

– Это она, – ухмыльнулся Майкл, стирая пот с лица. – Лора, у нас девочка. Прелестная девочка. Благослови тебя Бог, Дорогуша! Посмотри, кого ты произвела на свет.

Дорогуша посмотрела и, повинуясь материнскому инстинкту, поднялась на ноги и стала облизывать жеребенка.

– Каждый раз – как чудо! – прошептала Лора, отодвигаясь, чтобы не мешать матери и новорожденному. – Но у тебя не будет производителя. Ты не разочарован?

– Главное – у нее четыре ноги и хвост. И она гнедая, в мать.

– И ничего твоего. – Лора засмеялась, наслаждаясь счастливым выражением лица Майкла, и торжественно протянула руку. – Поздравляю, папочка!

– К черту насмешки!

Он притянул Лору к себе и жадно прижался губами к ее губам.

Она задохнулась. У нее закружилась голова. Они провели бессонную ночь и теперь стояли на грязном сене, покрытые потом и кровью, в спертом воздухе… Но их объятия были полны надежды, гордости, ликования!

Сначала Майкл хотел только разделить с Лорой пьянящую радость, поблагодарить за то, что она разделила с ним эту ночь. Но он утонул в ней, в ее жарком желании, в шелковистых руках, цеплявшихся за него, словно она висела над пропастью и он был ее единственным спасением.

Он шептал что-то отчаянное, безрассудное; его руки сжимали ее бедра и грудь. Он чувствовал себя ее хозяином и повелителем, а она металась, изгибалась, стонала…

– Успокойся.

Майкл произнес это с тем же ласковым терпением, с каким только что разговаривал с Дорогушей. Но его губы так жадно приникли к пульсирующей жилке на шее, что невозможно было исполнить его приказ.

– Я не могу.

«Не могу дышать. Не могу думать. Не могу оторваться от тебя».

– Майкл! – Ошеломленная, она вжалась лицом в его шею. – Я не могу…

«Зато я могу! – подумал он, преодолевая разливавшуюся по телу жестокую боль. – Мне кажется, сейчас я могу все!»

Но он плохо выбрал время и место. Лора всю ночь провела рядом с ним, принимая роды Дорогуши. Воспользоваться сейчас ее слабостью – только доказать, что бывают моменты, когда даже честный человек забывает о чести.

– Вообще-то, мне хотелось не просто покувыркаться в сене. – Майкл попытался превратить все в шутку, хотя это стоило ему немалых усилий, и, нежно взяв ее за плечи, повернул в сторону жеребенка. – Расслабься. Посмотри, наша малышка растет на глазах.

Лора смотрела, как жеребенок пытается подняться, и ее сжатые кулаки медленно раскрывались. После нескольких смешных падений новорожденная встала на разъезжающиеся ножки.

– Ты… – Чтобы унять дрожь в руках, Лора принялась усердно вытирать ладони о брюки. – Ты уже выбрал ей имя?

– Нет. – Он устроил себе еще одну пытку, уткнувшись в ее волосы, вдыхая их аромат. – А ты?

– Но она ведь твоя, Майкл.

– Мы втроем привели ее в этот мир. Как ты хочешь назвать ее?

Лора прижалась к Майклу и улыбнулась: жеребенок уже научился сосать.

– Когда я была маленькой, у меня была кобыла. Ее звали Лулу. – Она закрыла глаза, чувствуя, как губы Майкла касаются ее волос, а собственное сердце бьется где-то у горла. – Я носилась на ней по скалам наяву и во сне.

– Значит, Лулу! Ты очень бледна. – Майкл провел пальцем по ее щеке, такой белой, что казалось, будто это не живая плоть, а туман. – Чем ближе к утру, тем более хрупкой ты становилась. И тем больше мне хотелось дотронуться до тебя – чтобы убедиться, что ты все еще здесь.

– Майкл, я не готова дать тебе то, что ты хочешь…

– Ты и понятия не имеешь о том, чего я хочу! Если бы знала, то и на милю не подпустила бы меня к Темплтон-хаузу. Но, поскольку мы слишком устали для объяснений, тебе лучше пойти поспать.

– Может быть, помочь тебе убраться здесь?

– Не надо, я сам управлюсь. Я не очень устал, а ты слишком соблазнительна. Уходи.

– Ладно.

Лора вышла из денника и оглянулась. Майкл стоял рядом с жеребенком – высокий, худой мужчина в черных обтягивающих, не застегнутых на поясе джинсах. Внезапно все, что было в ней женского, пробудилось – и потянулось к нему.

– Майкл! – Да?

Он был измучен, еле держал глаза открытыми.

Но эти усталые глаза впились в нее так, что у нее закипела кровь.

– Я знаю, никто никогда не хотел меня так, как, похоже, хочешь ты. Но я не могу понять свои чувства, не могу понять, что с ними делать…

Его глаза вспыхнули и обожгли ее.

– Ты думаешь, что таким заявлением можешь охладить мой пыл?

Одним стремительным движением он преодолел расстояние между ними, дотянулся до нее и ухватил за перед блузки. Его свободная рука легко сжала шею Лоры, губы впились в ее рот. Когда Майкл отпустил ее, она попятилась, шатаясь; глаза ее затуманились от возбуждения и желания.

– Уходи, Лора! – глухо повторил он. – Тебе небезопасно оставаться здесь.

Как в тумане, она вышла из конюшни на белый утренний свет. Тело ломило, в голове все перепуталось, руки дрожали. Лора провела кончиками пальцев по распухшим губам, еще чувствуя прикосновение его губ, его вкус…

Она брела к Темплтон-хаузу, поминутно оглядываясь, не понимая, действительно ли хочет оставаться в безопасности. До сих пор это было ее обычным состоянием, и вряд ли ее жизнь можно назвать сплошным головокружительным успехом.

Совсем наоборот…

Но она не привыкла к такому и не была уверена, хочет ли продолжать эксперимент.

Так и не успев разобраться в своих чувствах, Лора вошла в кухню, и на нее обрушился ураган.

– Господи! Мисс Лора! – бросилась к ней Энн, пылко обняла, отскочила и насильно усадила за кухонный стол. Лора только изумленно таращилась на переполошившуюся экономку. – Что он сделал с тобой?! Это чудовище, это дьявольское отродье! Что у тебя болит, деточка? – Энн пригладила взъерошенные волосы Лоры. – Я знала, что от таких, как он, одни беды, но и представить не могла… Я убью его, задушу голыми руками! Вот увидишь!

– Что? Кого?

– Миссис Уильямсон, у нее шок. Бедная овечка! Принесите ей бренди.

– Полно, миссис Салливан, успокойтесь.

– Успокоиться? Успокоиться?! Неужели вы не видите, что он сделал с нашей мисс Лорой?

Вытирая руки о фартук, повариха быстро подошла к Лоре.

– Что случилось, дорогая?

– Я просто…

– Я сама скажу, что случилось, – перебила Энн, мстительно сверкая глазами. – Этот мужчина изнасиловал ее, вот что! Слепому видно, что она защищалась. О, он заплатит, за все заплатит! Когда я разделаюсь с Майклом Фьюри, от него ничего не останется!

– Майкл? – «Наверное, это из-за усталости я – так плохо соображаю», – подумала Лора. – Что он сделал?

Губы Энн растянулись в мрачной улыбке. Она села и взяла руки Лоры в свои.

– Только ничего не стыдись и не волнуйся. В этом нет твоей вины.

– Хорошо, – послушно ответила Лора. – В чем нет моей вины?

«Все ясно, – подумала Энн. – Бедняжка пытается отгородиться от ужаса происшедшего».

– Девочка моя, давай снимем твою одежду и посмотрим, насколько все плохо. Молю Бога, чтобы это оказалась его кровь, а не твоя!

– Кровь? – Лора опустила глаза, увидела грязь и кровь на блузке и слаксах. – О Господи, – она начала понимать. – О Господи! – повторила она и разразилась диким смехом.

– Бренди, миссис Уильямсон! Скорее дайте бренди!

– Нет, нет и нет! – Пытаясь побороть приступ смеха, Лора схватила Энн за руку прежде, чем та успела вскочить и отправиться мстить за нее. – Энни, это не моя кровь и не Майкла. Жеребенок! Я помогала Майклу принимать роды у лошади.

– Ну вот! – Не скрывая удовлетворения, миссис Уильямсон вернулась к своей стряпне.

– Жеребенок? – Подозрение еще светилось в глазах Энн. – Ты хочешь сказать, что всю ночь провела в конюшне, принимая роды у лошади?

– Да, родилась кобылка. Прелестная кобылка! – Лора вздохнула, борясь с желанием положить голову на стол и заснуть. Адреналин, бешено гнавший кровь по жилам, куда-то улетучился, оставив ее в полном изнеможении. – Энни, это грязная работа. Думаю, и я, и Майкл выглядим так, словно всю ночь дрались в баре.

– О, тогда я дам тебе кофе…

Энн поднялась – все еще взволнованная и слегка пристыженная.

– Не надо. Я выпила столько кофе, что хватит года на два. – Лора уже пришла в себя и взяла Энн за руку. – Энни, я удивляюсь тебе. Майкл никогда не смог бы причинить мне боль!

– Я ей говорила, что этот мальчик – золото, – вмешалась миссис Уильямсон. – Но разве она слушает?

– Я могу распознать негодяя, когда вижу его!

– Этот негодяй, – тихо сказала Лора, – провел ночь, сходя с ума от тревоги за лошадь. Он тратит свое личное время на то, чтобы учить моих детей верховой езде, и не берет за это денег. Он добр и внимателен к ним. И, судя по тому, как выглядят конюшни и его лошади, он работает за двоих.

Энн вспомнила, как Кейла бросилась к Майклу, как непринужденно он ответил на порыв малышки, но все равно поджала губы. Она знает то, что знает!

– Волк не может превратиться в ягненка, вот что я скажу.

– Возможно. Но человек может переделать себя. Если дать ему шанс. Так или иначе, что бы ты о нем ни думала, в данный момент Майкл Фьюри – мой гость. – С трудом поднявшись, Лора потерла воспаленные глаза. – А сейчас мне надо принять душ и немного… – Ее взгляд упал на часы, висевшие над плитой, и она потрясенно умолкла… – О Господи, половина восьмого?! Не может быть! У меня на девять назначена встреча! А девочки? Они проснулись?

– Не волнуйся о девочках, – успокоила ее Энн. – Я соберу их в школу. Просто отмени встречу и ложись спать.

– Это невозможно. Я прослежу, чтобы они оделись, и быстро приму душ. Завезу их в школу по дороге на работу. Энни, пожалуйста, накорми их завтраком.

– А ты, деточка?

Но Лора уже бросилась вон из кухни.

– Спасибо, только кофе. У меня нет времени.

– Слишком много взваливает на себя, – проворчала миссис Уильямсон, взбивая масло для вафель. – И помяните мои слова: если так будет продолжаться, в один прекрасный момент она просто свалится с ног!

Старая повариха не стала добавлять, что не возражала бы, если бы некий молодой негодяй не упустил тот момент. Ни чуточки не возражала бы!

– Нечего бодрствовать всю ночь, беспокоясь о чужих делах.

– Миссис Салливан, вы – чудесная женщина, но в некоторых вещах упрямая, как шесть мулов. Я готова биться об заклад на мое месячное жалованье, что очень скоро вам придется взять ваши слова назад.

– Поживем – увидим. – Все еще разозленная, Энн налила кофе для Лоры. – От этого парня одни неприятности!

– Если и так, – безмятежно заметила миссис Уильямсон, – о подобных неприятностях мечтает каждая умная девушка. Жаль, что в моей жизни было немного таких неприятностей…

Излучая достоинство и неприступность, Энн выплыла из кухни, а миссис Уильямсон замурлыкала какую-то веселую мелодию.

Не то чтобы Энн Салливан сомневалась в том, что ночью родился жеребенок, просто она предпочитала верить собственным глазам. И потому, накормив девочек, она отправилась на конюшню, неохотно прихватив корзинку с горячими булочками, навязанную ей миссис Уильямсон. Будь ее воля, Майкл Фьюри не получил бы ни крошки с кухни Темплтон-хауза!

Сначала Энн посмотрела на окна квартиры над конюшней… и нахмурилась, заметив свежую краску. Парень просто пытается втереться в доверие, вот и все. Притворяется безобидным и даже полезным, чтобы потом все разорить. Ну, он может обмануть кого угодно, только не Энн Салливан!

Она вошла в конюшню, чего успешно избегала с самого появления Майкла в Темплтон-хаузе. Сначала она удивилась, поскольку конюшня внутри была чистой, как гостиная, и пахла довольно приятно – сеном и лошадьми. Затем чуть не подпрыгнула, когда Макс высунулся из своего стойла и радушно ткнул ее в плечо.

– Боже, храни нас всех! Ну и верзила. – Но конь смотрел на нее такими кроткими глазами, что Энн не выдержала и улыбнулась, а потом, убедившись в отсутствии непрошеных наблюдателей, погладила шелковистый нос. – Какой красавец! Это ты исполняешь все те трюки, о которых без конца рассказывают девочки?

– И он тоже. – Майкл вышел из дальнего стойла, и Энн быстро опустила руку, проклиная себя за то, что не осмотрелась получше. – Хотите испытать его?

– Спасибо, не хочу. – Прямая, как палка, Энн чопорно приблизилась к Майклу. – Миссис Уильямсон прислала тебе булочки.

– Да? – Он взял корзинку, выбрал булочку и откусил; от булочки пошел пар, и Майкл чуть не заскулил от восторга и благодарности. – Эта женщина – богиня! – воскликнул он с полным ртом. – Миссис Салливан, неужели вы согласились сыграть Красную Шапочку и отнести гостинцы Серому Волку?

– Много ты понимаешь в сказках! Волк подстерег ее, невинную девочку, по дороге к бабушке.

– Признаю свою ошибку.

Энн Салливан всегда раздражала Майкла не меньше, чем он – ее, так что он поспешил ретироваться в денник к Дорогуше и жеребенку. Но Энн последовала за ним.

– Красивая лошадь, – заметила она, придирчиво оглядываясь вокруг.

– Да. Они все красивые. Тяжелая была ночка, да, Дорогуша?

Стойло не было похоже на место, где совсем недавно происходили долгие трудные роды. Свежая, безупречно чистая солома, ухоженные мать и дитя… Лора ввалилась в кухню всего час назад, значит, парень не терял времени даром.

– У тебя, как я слышала, тоже была тяжелая ночь, мистер Фьюри. Удивляюсь, что ты не храпишь в своей постели.

– Надеюсь похрапеть, как только все закончу. Но сначала надо накормить и напоить лошадей. – Не желая отказать себе в удовольствии поддразнить ее, он оглянулся и предложил с усмешкой: – Не хотите помочь мне?

– У меня свои обязанности. А ты делай свое дело. – Ей пришлось признать, что он хорошо знает свое дело. Опрятность всегда вызывала уважение Энн. Только… – Тебе, кажется, не стоило большого труда уговорить мисс Лору провести на ногах всю ночь.

Убедившись, что роженица и новорожденная прекрасно устроены, Майкл вышел из стойла, обошел неподвижную фигуру Энн и занялся кормом.

– Я ее не уговаривал.

– Во всяком случае, тебе не пришло в голову отправить ее домой. Девочке необходим сон!

– Ну, сейчас-то она спит.

– Как бы не так! Она едет в Монтерей. Лопата замерла на весу, рассыпая зерно. Майкл резко повернулся.

– Это смешно. Она не спала всю ночь.

– У нее назначена встреча.

– Но она совершенно измучена!

– Я знаю, – с вызовом заявила Энн; ее удивило, что это сообщение так разозлило его.

– Это глупо! – Майкл снова воткнул лопату в ларь с зерном. – Она могла бы сделать прическу и маникюр позже.

– Прическу? Маникюр? – Энн вскипела от возмущения. – Ты просто идиот, если так думаешь о мисс Лоре! Впрочем, я всегда считала тебя идиотом. Она поехала на работу в отель, ты, глупец! А днем ей предстоит работа в магазине. А потом, если она еще будет держаться на ногах после того, как ты заставил ее возиться всю ночь со своей лошадью, она займется детьми, а потом…

– Она же владеет этим проклятым отелем! – огрызнулся он. – И магазином, кстати, тоже. Не думаю, что с ними что-то случится, если она не будет там появляться хоть неделю. – Темплтоны не работают за жалованье.

– Лора Темплтон работает. И очень серьезно относится к своим обязанностям. Ей ведь надо поднимать детей. Платить за обучение, одежду, еду и по другим счетам. Неужели ты думаешь, что она согласится жить за счет семьи? Неужели ты думаешь, что после того, как этот бессердечный ублюдок забрал все ее деньги, она пойдет плакаться родителям?

– Что значит «забрал все ее деньги»?

– Как будто ты не знал! – ядовито усмехнулась Энн. – Как будто весь Биг-Сур и Монтерей до самого Кармела не знают, что этот человек перед разводом опустошил все банковские счета и забрал все ценные бумаги!

– Риджуэй? – Глаза Майкла сверкнули, словно мечи, отточенные к сражению. – Но, в таком случае, почему он еще жив?!

Энн затаила дыхание. Когда речь шла о Питере Риджуэе, она могла согласиться даже с негодяем. Но она и так уже сказала явно больше, чем позволяло ее положение.

– Мне не подобает сплетничать с конюхом!

– Я не конюх, и ваше положение никогда не останавливало вас, когда дело касалось меня. Объясните мне все-таки, почему Риджуэю это сошло с рук? Джош мог остановить его… Темплтоны могли его просто уничтожить!

– Так решила мисс Лора.

Энн сложила руки на груди и наконец закрыла рот на замок, но Майкл никак не мог успокоиться.

– Нет, тут концы с концами не сходятся. Ведь у нее есть этот дом и слуги… Никто не живет с таким размахом и при этом считает каждый цент!

Энн презрительно фыркнула.

– Финансовые дела мисс Лоры тебя не касаются, Майкл Фьюри. Но если ты рассчитывал покорить ее сердце и воспользоваться ее деньгами, поищи где-нибудь в другом месте!

Энн умела распознать дикую ярость в мужчине и с удовлетворением отметила, что достигла цели. Но она никак не ожидала, что эта ярость будет сдержана недюжинной силой воли.

– Я понял предупреждение, – спокойно сказал Майкл и снова взялся за лопату.

Энн слегка растерялась: ей показалось, что под вспышкой его гнева скрываются боль и обида. Нет, только не у такого человека, как Майкл Фьюри! И все же, закусив губу, она задумалась. Что, если она незаслуженно его обидела? И не придется ли ей действительно взять свои слова назад?

– Не буду мешать тебе.

Когда Энн ушла, Майкл некоторое время продолжал аккуратно отмерять зерно. А потом отшвырнул лопату с такой силой, что та ударилась о стену, и ручка отломилась. Лошади нервно зашевелились. Макс перестал жевать и уставился на хозяина долгим задумчивым взглядом.

– Черт меня побери! – прошептал Майкл, устало растирая лицо руками. – У меня полно собственных проблем. Какое мне дело до того, что эта женщина сегодня не выспалась?!

Он подобрал лопату, снова отшвырнул ее и пошел искать другую.

10

К двум часам дня у Лоры открылось второе дыхание – вернее, она вошла в новую, почти приятную фазу изнеможения. Ей казалось, что она плывет в дюйме от земли сквозь ласковые воздушные волны.

Она уже провела встречу с кураторшей писательской конференции и окончательный инструктаж своего персонала относительно предстоящего наплыва гостей; проверила и перепроверила все детали банкета, поставки продуктов, подачи еды и напитков в номера.

В час дня она накачала себя кофе, съела шоколадный батончик и отправилась в «Претензию».

Единственным светлым пятном этого изнурительного утра были новости Кейт, позвонившей в тот момент, когда Лора выходила из душа.

– Он розовый! Этот дурацкий тестер порозовел! – истерично вопила Кейт в трубку. – Байрон, сейчас же поставь меня на место! Ты слышишь, Лора? У меня будет ребенок!

Лора слышала, и они вместе посмеялись и поплакали. А теперь Кейт словно сомнамбула слонялась по магазину.

– Как насчет Гвиневры[9], если будет девочка? – размышляла вслух Кейт. – В семье Байрона традиционно выбирают имена литературных персонажей.

– Гвиневра была безнравственна, – заметила Марго. – Она соблазнила лучшего друга собственного мужа. Но, если такой типаж тебя привлекает…

– Мне всегда нравилось имя Ариэль, – внесла свою лепту Лора. – Из шекспировской «Бури».

– Ариэль де Витт?

Кейт вынула из кармана блокнот и записала: «Ариэль де Витт». Она считала выбор имени ребенка очень серьезным делом. Каждое имя необходимо рассмотреть со всех точек зрения: насколько красиво оно звучит, как смотрится при написании, какие вызывает ассоциации.

– Хм-м… Неплохо. Это сочетание явно перспективно. – Она убрала очки и взглянула на Лору. – Ты снова клюешь носом!

– Ничего подобного.

Захваченная врасплох, Лора вскинула склонившуюся голову и постаралась сосредоточиться. О чем они говорят, черт побери? Ах да, имена! – быстро, как на викторине, вспомнила она. Женские литературные имена для ребенка.

– Джульетта, Далила, Диана! – без запинки выпалила Лора.

– Приз за правильный ответ – домашний музыкальный центр. Не хочешь перейти ко второму туру и попытаться выиграть поездку в Гонолулу?

– Очень смешно! – Лора подавила желание потереть глаза. – Мне больше нравится Джульетта.

– Мы представим все кандидатуры уважаемому жюри, а пока, Лора, передохни, не то заснешь на ходу.

– Мы и есть самое компетентное жюри, – заявила Марго. – Почему бы тебе действительно не поспать? – Не отрываясь от чистки хрусталя, она пристально оглядела Лору. – Ночь, проведенная с Майклом, измотает любую женщину.

Лора вздрогнула и быстро оглянулась, не услышали ли покупатели.

– Я же сказала вам, что мы принимали роды у кобылы, а не раздирали простыни!

– И напрасно. Это только доказывает, что ты неправильно расставляешь приоритеты. Кейт, мне кажется, что того клиента надо немного подтолкнуть. – Марго кивнула на мужчину, разглядывавшего табакерки. – Он положил на тебя глаз, – добавила она, когда Кейт отошла.

– Кто, покупатель?

– Майкл, дурочка, Майкл! И если ты не видишь этого, закажи себе новые очки.

– У меня нет времени на… Ладно, что уж там говорить. Конечно, вижу.

Марго поставила на место хрустальный бокал и повернулась к подруге. «Явный прогресс, – подумала она. – Наконец-то!»

– Ну, а ты? Ты готова ускорить события?

Лора вздохнула.

– Ох, Марго, я не знаю… Представляешь, он хочет меня!

– Тоже мне сюрприз!

– Нет, ты не понимаешь. Он прямо так и сказал! И я совершенно растерялась. Вот как ты отвечаешь в таких случаях?

– Ну, есть много вариантов… И, похоже, я испробовала все. – Марго потерла щеку. – Какой из тактических ходов Марго Салливан ты предпочтешь?

– Я не шучу! – Лоре показалось, что пол уплывает из-под нее, и она опустилась на табурет за прилавком. – Марго, за всю свою жизнь я спала только с одним мужчиной. Я была за ним замужем десять лет. Я не знаю никаких способов, никаких уловок, никаких ответов – ничего!

– Ну, может, это и хорошо. Дорогая, тебе не нужны уловки. Каждая женщина ведет себя по-своему, и мне кажется, что ты прекрасно справишься сама. Но сначала надо разобраться, Давай попробуем такой вопрос: тебя к нему тянет?

– Да, но…

– Итак, ответ – «да», – перебила Марго, следя краем глаза за парой покупательниц, разглядывавших драгоценности в настенной витрине. – В таком случае, не понимаю, в чем проблема. Ты независимая, взрослая, свободная женщина, и тебя тянет к привлекательному, свободному, взрослому мужчине…

– Марго, мы же не кролики!

– Дорогая моя, это прекрасно срабатывает и с людьми. Чего ты боишься? Конечно, никто не может дать никаких гарантий. Да, возможно, ты будешь страдать. Но, вполне вероятно, ты будешь счастлива! По крайней мере, хотя бы проверишь себя.

Лора фыркнула и покачала головой.

– Ты всегда относилась к сексу проще, чем я.

– Не спорю, но и не особенно горжусь этим.

– Я не хотела тебя обидеть…

– Я знаю. Лора, я спала со многими мужчинами. Некоторые из них были женаты на других женщинах. Иногда это для меня что-то значило, иногда – нет. – Теперь Марго могла отмахнуться от прошлого без сожалений, без угрызений совести, потому что понимала: все, что она когда-либо делала, привело ее к тому, что она имела сейчас. – Но Джош – единственный мужчина, который всегда был по-настоящему важен для меня.

– Потому что вы любите друг друга, – тихо сказала Лора. – Но в данном случае о любви речь не идет. Это просто физическое влечение…

– И что в этом плохого?

– О, я прекрасно могу объяснить, что в этом плохого! Пока он не дотрагивается до меня…

«Великолепный признак», – подумала Марго.

– И что же происходит, когда он дотрагивается?

– Тогда я просто хочу его. Марго, я ничего подобного никогда не испытывала! Все это слишком… чувственно. – Лора неловко поежилась: даже мысли о Майкле возбуждали ее. – И неудобно.

– О Боже! – Марго захихикала и наклонилась ближе. – Лора, послушай меня: сделай себе подарок, сходи как-нибудь ночью в конюшню к Майклу и набросься на него!

– Прекрасно! Именно это я и планировала! Перестань хихикать, мне в самом деле не помешал бы разумный совет.

– Разум – для стариков, а ты…

– Мисс! – позвала одна из покупательниц. – Покажите, пожалуйста, эту брошку.

– Сейчас. – Взяв ключи, Марго отошла. – О, я так и думала, что вам нравится «арт деко»[10]! Эту потрясающую вещицу я приобрела совершенно случайно – на аукционе в Лос-Анджелесе. Говорят, что когда-то она принадлежала Марлен Дитрих.

Лора обвела взглядом магазин и подавила зевок. Покупатели есть, но не слишком много. Может, действительно вздремнуть? Она соскользнула с табурета и подошла к одной из дам спросить, не нужна ли помощь, надеясь, что ответ будет отрицательным. И тут открылась дверь.

– Питер?! Лора замерла.

– Я позвонил в твой офис в отеле, и мне сказали, что тебя можно найти здесь.

– Да, после обеда я обычно работаю в «Претензии».

– Интересно…

Питер не бывал здесь раньше – намеренно подавлял любопытство к маленькой торговой авантюре бывшей жены. Теперь же, поскольку все равно пришлось попасть сюда, он внимательно изучал обстановку.

Кэнди назвала магазин свалкой подержанной рухляди, но ее отзыв оказался, мягко говоря, не совсем точным. Впрочем, зная о чувствах невесты к Лоре и ее подругам, он не ждал ничего другого.

Однако он и представить не мог, что магазин так очарователен и здесь явно имеются постоянные состоятельные клиенты. Еще меньше он мог представить, что заинтересуется выставленными товарами и даже испытает легкое чувство зависти.

Лора заметила, что Питер по достоинству оценил «Претензию».

– Ну, что скажешь? Ты ведь, кажется, здесь ни разу не был?

– Недурно. Хорошее развлечение. Надеюсь, ты довольна.

Он смерил Лору испытующим взглядом. Все такая же сдержанная, такая же прелестная… Странно, он никогда не думал, что Лоре и ее подругам хватит мозгов, воображения, средств и деловой хватки, чтобы добиться успеха на столь неожиданном поприще.

– Это не развлечение, Питер. Это бизнес. – Она решила, что не позволит ему так снисходительно разглядывать ее и не позволит себе расстраиваться. Вряд ли стоило ждать, что он что-нибудь поймет в «Претензии»: он никогда не понимал собственную жену. Ну что ж, вероятно, с новой женой ему будет гораздо удобнее. – Сомневаюсь, что ты пришел выбрать подарок Кэнди. Ей, как правило, не нравятся наши товары.

– Я пришел поговорить с тобой.

Питер снова огляделся, заметил изящную винтовую лестницу, открытый балкон и Марго, которая с холодным неодобрением наблюдала за ним. Ну, уж нет! Он не собирается терпеть даже молчаливые оскорбления от дочери прислуги!

– У тебя есть свой кабинет?

– Вообще-то, большинство помещений мы используем для торговли…

Конечно, у них был офис, но Лора не хотела разговаривать с Питером в магазине. Она слишком любила свой магазин и не желала, чтобы потом у нее возникали неприятные ассоциации.

– Почему бы нам не поговорить на улице? Марго, я скоро вернусь.

– Делай, как тебе удобнее, – Марго натянуто улыбнулась Питеру. – Не забудь передать наши наилучшие пожелания невесте. Кейт и я как раз восхищались тем, что ты, наконец, нашел себе ровню.

– Я уверен, что Кэндас сочтет ваше мнение… занимательным.

Лора слегка покачала головой, предупреждая возможное более едкое замечание подруги.

– Я ненадолго.

Она открыла дверь сама, пропуская Питера на веранду.

Ему не понравилась Кэннери-роу: слишком много народа, слишком шумно, вообще – какая-то ярмарочная атмосфера.

– Лора, едва ли здесь можно найти уединение. Она с улыбкой посмотрела на людей, снующих по тротуару, на ревущий транспорт.

– Нигде не чувствуешь себя так одиноко, как в толпе. – Не спрашивая его, она подошла к краю тротуара и остановилась, ожидая просвета в потоке машин. – Кстати, в этом есть преимущества для торговли. Магазин привлекает множество зевак, гуляющих по набережной или возвращающихся из Аквариума. – Рассеянно пригладив разметавшиеся на ветру волосы, она начала переходить улицу, желая оказаться как можно ближе к морю. – И, конечно, приятно иметь возможность погулять здесь, посмотреть на волны, покормить чаек.

– Вряд ли можно одновременно успешно вести дело и витать в облаках.

– Мы справляемся. – Лора облокотилась о железные перила.

На волнах качались лодки, в небе парили чайки. Сидящая на песке девочка весело засмеялась, когда одна из чаек уселась ей на колено и сунула клюв в пакет с крекерами.

– Так что ты хотел, Питер?

– Я хотел поговорить об Алисой и Кейле.

– Что ж, давай поговорим. – Лора повернулась к нему. – Алисой учится очень хорошо. У нее отличные отметки. Я уверена, ты очень доволен. У Кейлы некоторые трудности с математикой, но мы работаем над этим.

– Я вовсе не…

– Извини, я не закончила. – Лора знала, что ему неинтересно, но это только распаляло ее. – В декабре в балетной школе было представление. Али танцевала Клару в «Щелкунчике». Она выступила прекрасно, а потом плакала, потому что ее папа не пришел, хотя и обещал.

– Но я же объяснил! У меня возникли непредвиденные осложнения…

– Да, ты объяснил. Кейла танцевала одну из мышей, и ей было, в общем, все равно, придешь ты или нет. Думаю, Али будет продолжать занятия в балетной школе и в следующем году встанет на пуанты. А Кейла теряет интерес к танцам, но делает большие успехи в рисовании. Они также берут уроки верховой езды у Майкла Фьюри. Он просто, потрясен их успехами. Пару недель назад у Кейлы был насморк, но она быстро выздоровела… Да, еще я привезла им щенка и двух котят.

Питер подождал секунду, затем спросил:

– У тебя все?

– Конечно, не все! Они живут разнообразной и активной жизнью. Но главное я рассказала.

– Лора, я надеялся спокойно и цивилизованно поговорить, а не выслушивать твою очередную обличительную речь.

– Это даже отдаленно не похоже на обличительную речь, Питер, но я могу и помолчать.

Он раздраженно фыркнул, так как неподалеку от них остановилась группа хохочущих туристов.

– Мы с Кэндас собираемся пожениться через восемь недель в Палм-Спрингс. Алисон и Кейла должны присутствовать на свадьбе.

– Это требование или приглашение?

– Так заведено. Кэнди обеспечивает присутствие своих детей. Ее прислуга привезет их накануне церемонии. Думаю, Алисон и Кейла могли бы поехать с ними.

«Действительно цивилизованно, – подумала Лора. – Но как бездушно!»

– Ты хочешь, чтобы девочки поехали с прислугой Кэнди и вернулись таким же образом?

– По-моему, это разумно и удобно.

– И никаких посягательств на твое личное время. – Лора почувствовала, что сейчас взорвется и постаралась взять себя в руки. – Извини. Я устала и раздражена. Уверена, что девочки оценят приглашение. Но, может быть, ты сам позвонишь им вечером?

– У меня другие планы. И я не вижу необходимости обсуждать все это с ними.

Лора отвернулась и уставилась на море. Может быть, если подавить негодование, ей удастся хоть что-нибудь ему объяснить?

– Питер, Али очень страдает и напугана. Она не понимает, что происходит. Ты совсем не видишься с ней и так редко звонишь! Она чувствует себя брошенной.

– Лора, мы уже не раз обсуждали это. – Питер вздохнул, давая понять, что проявляет бесконечное терпение, выслушивая ее снова. – Ты хотела развода, и ты его получила. Дело сделано. У Али было достаточно времени, чтобы привыкнуть и приспособиться. А я теперь должен думать о том, как устроить свою собственную жизнь.

– А о детях ты когда-нибудь думаешь? Питер вздохнул и посмотрел на свой «Ролекс».

Он мог потратить на этот разговор еще минут десять.

– Ты всегда ожидала от меня большего, чем я мог дать в этой области.

– Они – не «область», Питер, они – дети! Лора резко повернулась к нему и с трудом подавила желание выплеснуть все свое возмущение, всю накопившуюся горечь. Она просто смотрела на его лицо. Такое красивое. Такое холодное и сдержанное. Такое совершенное.

– Питер, ты ведь не любишь их, правда? И никогда не любил…

– Если я отказываюсь носиться с ними и баловать их, как ты, это еще не значит, что я не понимаю свой долг!

– Я не об этом спрашивала. – Сама удивляясь своему порыву, она положила ладонь на его руку. – Питер, мы здесь одни, без свидетелей. На этой стадии нам обоим нечего терять, так что мы можем говорить откровенно, честно. Давай все проясним, чтобы каждый раз не возвращаться к одному и тому же и всегда безрезультатно.

– Это ты возвращаешься, – напомнил он.

– Хорошо, не спорю. Но мне необходимо понять! Теперь уже не имеет значения, какие чувства ты испытывал или не испытывал ко мне. Но Али и Кейла – наши дети! Помоги мне понять, почему они тебе не нужны!

Питер опустил взгляд на ее ладонь. Изящная ладонь. Изящество Лоры всегда привлекало его. Но когда он в свое время обнаружил под ее внешним изяществом железную волю, это его смутило и разочаровало. Слава Богу, теперь все позади. И может быть, если они сейчас все выяснят, она прекратит постоянно требовать, чтобы он менял распорядок своей жизни в соответствии с ее ожиданиями?

– Лора, я много думал об этом и понял, что не создан для отцовства. И не считаю это недостатком – просто фактом.

– Хорошо. – Она согласно кивнула, несмотря на резкую боль, пронзившую сердце. – Я принимаю это объяснение. Но, Питер, ты же все-таки отец…

– Да, и, согласись, не отказываюсь от обязанностей. Я выполняю свой долг, – непреклонно сказал он. – Ты каждый месяц получаешь алименты на детей.

«И откладываю их на обучение девочек в колледже – на счет, который ты очистил перед разводом!»

– И это все, что они для тебя значат? Финансовое бремя? Долг?

– Ты же знаешь, я – не ослепленный любовью отец и никогда им не был. Я думал иногда, что, может быть, к сыновьям относился бы иначе. Потому что хотел иметь сыновей, – он развел своими холеными руками. – Но простая истина заключается в том, что теперь это совершенно не важно. У нас не было сыновей, и я не хочу заводить новых детей. Дети Кэнди, слава Богу, не посягают на мое внимание. Не думаю, что я очень нужен Алисон и Кейле. У них есть все необходимое: их хорошо воспитывают, у них отличный дом…

«Он говорит о дочерях, как о комнатных собачках», – с неожиданной жалостью к нему подумала Лора.

– Иными словами, ты их не любишь.

– Я действительно не чувствую той связи с ними, которой ты от меня добиваешься. – Питер начинал терять терпение. – Лора, пожалуйста, и ты будь честной. Они больше Темплтоны, чем Риджуэи. Больше твои дети, чем мои. И так было всегда.

– Представь себе, мне даже жаль тебя, – прошептала она. – Они такие красивые, такие чудесные девочки! Мне жаль, что ты не способен взять то, что они могли бы тебе дать.

– Тут уж ничего не поделаешь. И могу добавить, что нам лучше оставить все как есть. Вначале, когда ты начала настаивать на разводе, я был разгневан, – разгневан в основном тем, что потерял положение, которого добился в империи Темплтонов. Но в последние месяцы я стал понимать, что это было неизбежно. Более того – все к лучшему! Мне нравится управлять собственным отелем, мне нравится риск. И, честно говоря, Кэндас как женщина гораздо больше подходит мне – моему характеру, моим желаниям…

– В таком случае, я надеюсь, что ты будешь счастлив. Правда! – Лора судорожно вздохнула. – Питер, ты действительно хочешь, чтобы девочки присутствовали на свадьбе? Или это только для проформы?

– Если они не захотят ехать, очень просто придумать приличный предлог.

– Ясно… И все-таки я поговорю с ними. Давай оставим решение им.

– Я хотел бы услышать ответ до конца недели. Ну, если мы все обговорили, мне пора на деловую встречу. – Разрядив атмосферу, Питер решил проявить великодушие. – Должен сказать, твой магазин производит отличное впечатление. Надеюсь, он приносит доход.

Глядя на его удаляющуюся спину, Лора вдруг вспомнила одну волшебную ночь, обещавшую исполнение всех желаний – лунный свет, проникавший сквозь ажурную решетку, аромат цветов…

– Питер, постой! Скажи мне одну вещь… Ты когда-нибудь любил меня? Мне очень нужно это знать. Я хочу кое-что понять в своей жизни.

Питер оглянулся. Лора стояла спиной к морю, солнце золотило ее волосы. Хрупкая фигурка, бледное лицо… Он не собирался говорить ей правду, но слова сами собой сорвались с его языка.

– Нет. Нет, я не любил тебя, Лора. Но когда-то ты была мне нужна.

«Оказывается, сердце может разбиваться снова и снова, – поняла она, отвернувшись к морю. – Сердце может разбиваться бесконечно…»

Как только Лора вошла в магазин, к ней подлетела Кейт.

– Наверх! – Что?

Сокрушенная усталостью и горем, она не сопротивлялась, когда Кейт буквально подтащила ее к винтовой лестнице.

– Немедленно в постель! Ты же на ногах не стоишь!

– Но ведь магазин открыт, в будуар может кто-нибудь войти…

– Закрыт до конца дня. – Кейт толкнула Лору на огромную кровать, застеленную атласным стеганым покрывалом, и опустилась на колени, чтобы снять с подруги туфли. – Спи и ни о чем не думай. Ни о чем! Особенно о том, что этот подонок наговорил тебе.

Лора впадала в забытье, чувствуя, как сужается поле зрения – от краев к центру, словно изображение на экране.

– Кейт, он никогда не любил их. Он сказал мне. Он никогда не любил моих детей! И он никогда не любил меня…

– Не думай об этом. – От жалости у Кейт на глазах навернулись слезы. – Не волнуйся. Засыпай.

– Знаешь, мне жаль его. Жаль нас всех… Я так устала!

– Я знаю. Я знаю, милая. Лежи. – Суетясь, как наседка над больным цыпленком, Кейт расправила одеяло. – Спи.

Она присела на край кровати и взяла Лору за руку.

– А ведь когда-то я так мечтала о нем, о том, как чудесно у нас все сложится…

– Тсс, – прошептала Кейт. – Мечтай теперь о чем-нибудь другом. Ты должна найти себе новую мечту.

– Она заснула? – спросила появившаяся в дверях Марго.

– Да. – Кейт шмыгнула носом и стерла слезы со щек. И подумала о мужчине, за которого вышла замуж и который нежно любит ее и еще неродившегося ребенка. – Я ненавижу проклятого Питера Риджуэя!

– В таком случае, тебе придется встать в очередь. – Марго подошла и положила ладонь на плечо Кейт. – Когда она вернулась, то выглядела такой… разбитой. Я могла бы убить его за это затравленное выражение ее глаз!

– У нее все будет хорошо, – откликнулась Кейт. – Мы проследим за этим.

Когда Лора вернулась домой, ее голова еще кружилась от усталости. Она подумала о горячей ванне, о прохладных гладких простынях… Но ей было необходимо, просто необходимо немедленно увидеть своих детей, и она отправилась в конюшню.

Первым ее приветствовал Бонго. Щенок бросился к ней, высунув от счастья язык, резко затормозил у ее ног, уселся на задик и поднял лапку.

– Что это?! – Очарованная, Лора присела на корточки и пожала лапку. – Да ты трюкач! Я вижу, Майкл повозился с тобой. Ну, а что еще ты умеешь делать? Ложись!

Бонго мгновенно растянулся на земле и заглянул ей в глаза, ожидая одобрения и награды.

– А ты умеешь кувыркаться? Притворяться мертвым?

– Учимся, – раздался невозмутимый голос Майкла. Он подошел и угостил щенка крекером.

– Девочки наверняка в восторге.

– Они учат его кувыркаться, и он делает успехи. – Майкл не сводил глаз с лица Лоры, с теней под ее глазами. – Ты только что вернулась?

– Да. Я пришла повидать девочек и взглянуть на Лулу. Как она?

– Отлично, чего нельзя сказать о тебе. – Невозмутимости Майкла хватило ненадолго: раздражение и разочарование, копившиеся весь день, наконец выплеснулись наружу: – Ты что, с ума сошла?! Работать весь день после бессонной ночи! А если бы ты заснула за рулем и разбилась?

– Я не могла отменить встречи.

– Бред собачий! Просто бред! Что здесь, вообще, происходит? Что за чушь тут мелют? Ты в самом деле отпустила Риджуэя со своими деньгами и теперь разрываешься между двумя работами, чтобы оплачивать счета?

– Успокойся. – Лора с тревогой оглянулась и испытала облегчение: раз девочек нет в поле зрения, вряд ли они что-либо услышали. – Не знаю, с кем ты разговаривал, но тебя это не касается. И не проговорись, пожалуйста, девочкам: они ни о чем не подозревают.

– Кое-что меня все же коснулось. Ты провела всю ночь без сна, помогая мне, а теперь посмотри на себя. Я могу дунуть, и ты упадешь! Я думал, что магазин и офис – просто игрушки для тебя, развлечение между парикмахерами и массажистами…

– Ну вот, теперь ты знаешь, что ошибался. И все равно это не твое дело. Ну, где девочки?

Майкл дрожал от ярости, от бессилия. Он ничем не мог помочь ей, но все это выводило его из себя.

– Они на пастбище за конюшней, – мрачно произнес он, пожав плечами.

– Одни?!

Лора рванулась к конюшне. Видения страшных происшествий вихрем пронеслись в ее мозгу. Однако, когда она увидела своих детей, страх сменился радостным изумлением: ее счастливые дочки спокойно скакали по кругу на паре терпеливых лошадей.

– Я пока не заставляю их делать сальто и прыгать через горящие обручи, – сухо заметил Майкл, который едва догнал ее. – Это мы запланировали на следующую неделю.

Не сводя глаз с дочерей, Лора схватила его за руку.

– Майкл, они великолепны! Ты посмотри, Али скачет рысью и подпрыгивает в седле в такт с лошадью, как настоящая наездница!

– Я же говорил тебе, что она словно родилась в седле. Кейла, пятки вниз!

Маленькие ножки немедленно выполнили приказ, и Кейла взглянула на Майкла, как щенок, ожидающий поощрения.

– Мама! Мамочка, посмотри, я скачу на лошади!

– Я вижу! – Лора подошла к забору и поставила ногу на нижнюю жердь. – Вы обе просто потрясающи!

Гордо подняв голову, Али подъехала к матери и остановила лошадь.

– Это – Тесс. Ей три года. Мистер Фьюри говорит, что Тесс – прекрасная прыгунья и что он научит меня брать препятствия.

– Али, она действительно прекрасна, и ты чудесно на ней смотришься.

– Вот поэтому я и хочу купить ее. Я возьму деньги из своих сбережений, – девочка с вызовом посмотрела на Лору. – Ведь это мои деньги!

«Были», – устало подумала Лора. И эти деньги, и все, что было отложено на образование, забрал Питер. И еще не скоро ей удастся возместить потери…

– Почему ты молчишь, мама? У нас же есть конюшня. – Али грезила о собственной лошади уже давно и все продумала. – Я могу сама ухаживать за ней и платить за ее содержание из карманных денег. Ну, пожалуйста!

Лора почувствовала, что у нее страшно болит голова.

– Али, сейчас я не могу об этом думать. Давай подождем и…

– Тогда я спрошу папу! – Губы девочки задрожали, но она высоко вскинула голову. – Я позвоню ему и спрошу.

– Конечно, ты можешь ему позвонить, но думаю, что он не имеет к этому никакого отношения.

– Когда ты была маленькой, у тебя была лошадь! У тебя было все, что ты хотела! А мне ты всегда приказываешь ждать. Ты не понимаешь, что действительно важно. Ты никогда ничего не понимаешь!

– Ладно. Я не собираюсь воевать с тобой сейчас.

Лора отвернулась и медленно пошла прочь. Ей казалось, что она вот-вот сломается, просто физически рассыплется на мелкие части.

– Али, слезай с лошади! – Майкл потянулся к уздечке, не обращая внимания на недоуменный взгляд Али; никогда еще он не говорил с ними так резко. – Слезай. Немедленно.

– Но мой урок еще не закончился!

– Закончился, закончился. Теперь ты получишь другой урок. – Как только ноги Али коснулись земли, Майкл накинул поводья на забор и посадил девочку на верхнюю жердь, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Ты считаешь, что имеешь право так разговаривать с матерью?

– Когда я говорю с ней спокойно, она не желает слушать…

– Нет, это ты не желаешь слушать и не желаешь ничего видеть. Но я слушал. И хочешь знать, что я услышал? – Он схватил девочку за подбородок, не позволяя опускать голову. – Я услышал. как избалованная, неблагодарная девчонка грубит своей маме.

Полные слез глаза широко раскрылись от изумления.

– Я не избалованная!

– Ну, тогда ты – отличная актриса. Думаешь, что достаточно щелкнуть пальцами, чтобы исполнилось любое желание? Или устроить истерику, если твое желание не выполнят достаточно быстро?

– Но это мои деньги! – пылко возразила Али. – Она не имеет никакого права…

– Ошибаешься. Она имеет все права. Твоя мама только что отпахала целый день на двух работах, чтобы у тебя был прекрасный дом и еда на столе. Чтобы ты могла брать уроки музыки и танцев и ходить в чертовски дорогую школу.

– Я всегда здесь жила! Ей совсем не обязательно работать. Она просто уходит, чтобы не сидеть дома.

– Раскрой глаза! – сказал Майкл и тут же признался себе, что сам слишком долго оставался слепым. – Ты достаточно взрослая и достаточно умная, чтобы понять, что происходит.

Слезы ручьями потекли по бледным щекам.

– Она сама виновата! Это она развелась с ним и заставила его уйти!

– И ты полагаешь, она сделала это специально, чтобы отравить тебе жизнь?

– Вы не понимаете! Никто не понимает!

– Глупости. Я все прекрасно понимаю и только поэтому до сих пор не содрал с тебя шкуру.

– Вы не можете меня отшлепать! Майкл наклонился к самому ее лицу.

– Ты уверена? Поспорим?

Не может быть! Али не верила своим ушам, но ей стало страшно, и она крепко сжала губы.

– Вот так-то лучше, – похвалил Майкл. – А эту лошадь я тебе не продам.

– Но, мистер Фьюри…

– И не приходи в конюшню, пока не извинишься перед мамой. А если я еще хоть раз услышу, как ты кричишь на нее, я тебя точно выпорю.

Он снял девочку с забора. Оказавшись на собственных ногах и на твердой земле, Али вызывающе подбоченилась.

– Вы ничего не можете со мной сделать! Вы – просто арендатор!

– Зато я сильнее. – Майкл спокойно подошел к забору и потрепал по холке терпеливо ожидающую лошадь. – И в данный момент, мисс Риджуэй, вы находитесь на моей территории.

– Я вас ненавижу! Я всех ненавижу! – задыхаясь от ярости и рыданий, крикнула Али и бросилась бежать.

– Да, я понимаю, что ты чувствуешь, – прошептал Майкл, гладя шею кобылы.

– Вы кричали на нее!

Майкл вздрогнул и обернулся. Кейла сидела на лошади, зачарованно глядя на него расширившимися от изумления глазами. Дьявол, он совсем забыл о публике!

– На нее никто никогда не кричит. Мама пару раз кричала, но всегда потом жалела.

– Я не жалею. Она это заслужила.

– А вы бы и вправду ее отшлепали? Вы бы и меня отшлепали, если бы я плохо себя вела?

Серые проницательные глазищи светились таким серьезным вниманием, что Майкл сдался. Он выхватил Кейлу из седла и крепко обнял.

– Я бы тебя так отодрал, что ты неделю сидеть не смогла бы!

Девочка только крепче прижалась к нему.

– Я люблю вас, мистер Фьюри.

Майкл почувствовал, как комок подступил к горлу. Что же он наделал, черт побери?!

– Я тоже тебя люблю, – прошептал он и тут же с изумлением осознал, что впервые в своей жизни признался женщине в любви. – Мне кажется, я был все-таки слишком жесток с ней, – добавил он, вспоминая несчастное личико Али.

– Я знаю, куда она побежала. Она всегда там сидит, когда бесится.

«Надо остановиться, – подумал Майкл. – Все это меня не касается. Надо… Проклятье».

– Пойдем, найдем ее.

11

Али пробежала по лужайке, продралась сквозь заросли глицинии на глухую, еле заметную тропинку и нырнула под арку, сплетенную ветвями густых тисов. Сердце ее разрывалось от гнева и стыда. Горькие мысли отбивали барабанную дробь в голове. Никто ее не понимает, никто не любит… И она тоже никого не любит, никого! И никогда не полюбит. Скорее бы добраться до своего убежища!

Она выбежала на небольшую площадку в самом тенистом укромном уголке сада – с мраморными скамьями и крошечным фонтанчиком в форме лилии посередине – и резко остановилась, потрясенная.

Это ее место! Она приходит сюда, когда необходимо побыть одной – подумать, помечтать, погрустить… Но что здесь делает мама?! Она сидит на мраморной скамье и… рыдает!

Али никогда не видела, чтобы мама плакала, тем более рыдала, как сейчас, закрыв лицо руками, заливаясь слезами. Плечи ее сотрясались яростно, беспомощно, безнадежно…

Али ошеломленно смотрела на женщину, которую всегда считала неуязвимой. Мама рыдала так, что, казалось, ее горе никогда не иссякнет.

«Из-за меня! – подумала Али, задыхаясь. – Из-за меня!»

– Мама!

Лора вскинула голову, вскочила, пытаясь взять себя в руки, – но не смогла. Растерянная, разбитая, она снова опустилась на скамью. Она слишком устала, была слишком опустошена, чтобы продолжать сражение.

– Я не знаю, что еще можно сделать. Я просто не знаю, что делать… Я больше так не могу!

Паника, стыд, еще какие-то непонятные чувства охватили Али. В мгновение ока – только бы мама не ушла! – она оказалась около Лоры и обхватила ее руками.

– Прости, мамочка, прости! Прости меня!

А в это время за стеной тисов Кейла вцепилась в руку Майкла.

– Мама плачет! Как сильно мама плачет!

– Я вижу. – Ему невыносимо было смотреть на ее слезы и знать, что не в его силах остановить их. – Все будет хорошо, малышка, – он поднял Кейлу на руки и пошел назад; девочка уткнулась в его плечо. – Им просто надо разобраться, вот и все. Не будем им мешать.

– Я не хочу, чтобы она плакала! – всхлипнула Кейла.

– Я тоже не хочу, но иногда слезы помогают.

Кейла откинулась, уверенная, что он удержит ее.

– А вы когда-нибудь плачете?

– Нет, вместо этого я совершаю всякие глупости: говорю плохие слова, ломаю вещи…

– И это помогает?

– Обычно помогает.

– А можно нам сейчас что-нибудь сломать? Майкл улыбнулся ей. Господи, ну и характер!

– Конечно. Давай найдем что-нибудь хорошее и сломаем. Только мне все равно придется наговорить плохих слов.

В пятнистой тени густой листвы Лора прижимала к себе дочку, утешала ее, утешала себя.

– Все хорошо, Али. Все хорошо.

– Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела!

– Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя. Что бы ни случилось. – Лора приподняла залитое слезами личико.

«Мое дитя, – подумала она, утопая в любви, к которой примешивалось чувство вины и горя. – Мой первенец! Мое сокровище!»

– Я люблю тебя, Алисой, я так сильно тебя люблю! И ничто никогда не сможет изменить это.

– Но ты ведь перестала любить папу… Сердце Лоры снова разлетелось на тысячу осколков. Ну неужели все должно быть так сложно?!

– Да, перестала. Но это совсем другое. Али, я знаю, что это трудно понять, но это – совсем, совсем другое!

– Я знаю, почему он ушел, – медленно проговорила Али, Она заставила маму плакать – что может быть отвратительнее? Зато теперь ей не страшно, и она скажет все. – Это я виновата.

– Нет! – Лора обхватила ладонями лицо дочки. – Нет, это не твоя вина!

– Моя. Он не любил меня. Я всегда старалась быть хорошей: я так хотела, чтобы он остался и любил нас! Но я была ему не нужна, и он ушел.

«Как же я не понимала этого раньше? – потрясенно подумала Лора. – Почему не понимал семейный психолог? Почему никто этого не понимал?!»

– Али, ты ошибаешься. Люди разводятся. Это печально, но это случается. Мы с твоим папой развелись не из-за тебя, причина была только в нас двоих. Ты же знаешь, Али, я никогда не лгу тебе.

– Нет, лжешь.

Лора ошеломленно отпрянула.

– Али!

– Вернее, не лжешь, но придумываешь всякие отговорки, оправдания, а это то же самое, – Али закусила губу, испугавшись, что мама снова заплачет, но ей необходимо было высказать все до конца. – Ты всегда находишь ему оправдания. Ты сказала, что он хотел прийти на спектакль, но у него было важное собрание. Он хотел пойти с нами в кино, в зоопарк или куда-то еще, но помешала работа. Только это неправда! Он никуда не хотел идти! Он не хотел идти со мной!

«О Боже, милостивый Боже, как ты смог допустить, что, защищая свое дитя, я принесла ему столько горя?!»

– Али, дело не в тебе. И не в Кейле. Я клянусь, это правда!

– Я понимаю. Дело в том, что он не любит меня.

Как ответить? Как сказать правду и при этом не причинить ребенку невыносимой боли? Лора пригладила взлохмаченные волосы Али.

– Наверное, тебе трудно это понять, но некоторые люди просто не могут быть хорошими родителями. Они не созданы для этого. Может, им даже и хотелось бы, но они не могут. Твой папа никогда не хотел обидеть тебя и Кейлу. Если он не любит тебя так, как ты хочешь, это – не твоя вина; дело не в том, какая ты и как себя ведешь. И он тоже не виноват, потому что…

– Ты снова его оправдываешь! Лора закрыла глаза.

– Хорошо, Алисой. Больше никаких оправданий.

– Мама, скажи, ты жалеешь, что родила меня? Лора резко открыла глаза.

– Что? Жалею?! О, Алисон! – По крайней мере, хоть теперь она могла говорить с предельной искренностью: – Знаешь, когда я была девочкой – чуть старше тебя, – я мечтала о том, что когда-нибудь полюблю и выйду замуж, у меня будет дом, красивые дети, и я буду смотреть, как они растут.

Лора грустно улыбнулась и откинула волосы с мокрых щек дочки.

– Не все получилось так, как я мечтала, но главное сбылось. Ты и Кейла – лучшая часть моих грез и лучшая часть моей жизни. И это самое правдивое, что может быть на свете! Али смахнула кулачком слезу.

– Мама, не сердись, что я кричала на тебя там, на конюшне. И говорила всякие глупости. На самом деле, я совсем так не думаю.

– Я знаю.

– Я просто была уверена, что ты никуда не денешься. Что бы ни случилось, ты никуда никогда не уйдешь.

– Правильно. – Лора провела пальцем по щеке дочки. – Я рада, что ты это знаешь. Нас друг от друга не оторвать.

– Мне было плохо, и я не хотела чувствовать себя виноватой, поэтому обвинила тебя. – Али сглотнула комок в горле. – А правда, что он спал с другой женщиной?

«А я-то решила, что все трудности позади!» – с горечью подумала Лора.

– Где ты такое услышала?

– В школе. – Щеки Али вспыхнули, но она не отвела взгляд. – Старшие девочки говорили.

– Тебе… и старшим девочкам не следовало болтать об этом.

Али упрямо сжала губы и кивнула.

– Значит, спал. – Она резко поднялась, словно оставляя на скамье безоблачную часть своего детства. – Теперь мне все ясно. Он дурно поступил. Он обидел тебя, и поэтому ты заставила его уйти.

– Али, у меня было много причин для развода, – Лора с болью вглядывалась в повзрослевшие глаза своего ребенка. – И ни одну из этих причин ни ты, ни твои подружки не должны обсуждать.

– Мама, я ведь сейчас говорю с тобой, – сказала Али так просто, что Лора не нашла, что ответить. – Но если я не виновата и ты тоже, значит – это его вина.

– Да, Али, ты не виновата. Но люди вступают в брак вдвоем. И разрушают брак тоже вдвоем.

«Нет, – подумала Али, внимательно глядя на мать. – Не всегда».

– А ты спала с другим мужчиной?

– Нет, конечно, нет!.. – Лора осеклась, в ужасе осознав, что обсуждает свою сексуальную жизнь с десятилетней дочерью. – Алисон, твой вопрос совершенно неприличен.

– Изменять жене тоже неприлично! Лора устало потерла лоб.

– Али, ты слишком маленькая, чтобы судить об этом.

– То есть, ты хочешь сказать, что иногда изменять можно?

Лора почувствовала, что оказалась в ловушке. Железная логика и восхитительные представления о добре и зле десятилетней девочки – самая настоящая ловушка.

– Нет, детка. Изменять нельзя никогда. Всякая измена – это прежде всего измена самому себе.

Али помолчала, потом, словно через силу, произнесла:

– А правда, что он забрал все наши деньги?

– О Господи! – Лора встала. – Как я ненавижу сплетни! Они просто отвратительны…

Али теперь все понимала: хихиканье девочек, тихие разговоры взрослых. И сочувственные взгляды.

– Вот почему тебе приходится работать?

– Деньги – не главное – Лора действительно отказывалась думать, что работает только ради денег. – Я работаю, потому что хочу работать. Мне захотелось открыть магазин вместе с Марго и Кейт. А отели Темплтонов всегда были частью моей жизни. Работа иногда изматывает, но она приносит удовлетворение. И я счастлива, когда у меня хорошо получается.

Лора перевела дух, стараясь найти подходящее сравнение.

– Ты помнишь, как устаешь после долгой репетиции? Но тебе это нравится. И, когда у тебя все получается, когда ты знаешь, что станцевала хорошо, ты чувствуешь себя сильной и счастливой.

– Это не очередное оправдание?

– Нет. – Лора улыбнулась. – Не оправдание и не отговорка. Это – факт. И я серьезно подумываю о том, чтобы потребовать повышение у моего начальника в отеле. Я ведь чертовски здорово работаю!

– Ну, дедушка тебя запросто повысит.

– Али, как ты можешь так говорить?! Темплтоны не пользуются привилегиями своего положения.

– А можно мне прийти в отель и посмотреть, как ты работаешь? Мне нравится приходить в магазин, но я никогда не была в твоем офисе в отеле.

– Конечно! Я буду рада. Никогда не рано начинать тренировать следующее поколение Темплтонов.

Разобравшись, наконец, в своем мире, Али с облегчением положила голову на грудь Лоры.

– Мамочка, я люблю тебя!

«Как давно, – подумала Лора, – как давно она не говорила мне этих слов». И вдруг Лора услышала, что в саду поют птицы и в фонтане весело струится вода. Какой покой вокруг, и ее дитя в ее объятиях…

И все будет хорошо!

– Я тоже люблю тебя, Али.

– Я больше никогда не буду кричать на тебя и капризничать не буду. И никогда не заставлю тебя плакать.

«Заставишь! Конечно, заставишь. Ведь ты растешь», – умиротворенно подумала Лора.

– А я постараюсь больше не придумывать оправданий.

Али улыбнулась, подняла голову.

– Но я все равно не люблю миссис Личфилд и никогда, никогда не назову ее мамой!

– О, думаю, я смогу это пережить. – С озорным блеском в глазах Лора наклонилась к дочке. – Я тебе кое-что скажу как женщина – женщине, только между нами. Я ее тоже не люблю! – она провела пальцем по изогнувшимся в улыбке губкам Али. – Ну что? Теперь нам лучше?

– Угу. Мама, все говорят, что наш дом разрушен, но ведь это неправда! Он вовсе не разрушен.

Лора прижала к себе дочку и посмотрела на Темплтон-хауз, возвышавшийся за садом.

– Конечно, нет! Ведь мы здесь живем. Мы прекрасно живем, Али!

Очень трудно маленькой гордой девочке сделать первый шаг. Али промучилась почти всю ночь. Она не поделилась с мамой тем, что сказал Майкл. И что она почувствовала, услышав его слова.

Она не знала точно, как поступила бы в подобной ситуации мама, но понимала: если ты сделала что-то плохое, тебе же и исправлять это.

Али встала очень рано и, чтобы избежать расспросов, выскользнула из дома через боковую дверь. Старый Джо уже работал в саду, мурлыча песенки своим любимым азалиям. Али осторожно проскользнула мимо него и направилась к конюшне.

Она тщательно продумала свою речь и гордилась ею. Она поговорит с мистером Фьюри как взрослая! И, конечно, он мудро кивнет, пораженный ее умом и чувством собственного достоинства.

Она остановилась на минутку посмотреть на лошадей, которых он уже вывел в загон. Значит, сейчас он чистит денники. Али нашла глазами Тесс, представила, как скакала бы на ней, чистила бы ее, кормила яблоками… и постаралась не надуться.

Хоть мама и избегала разговоров о деньгах, но теперь, во всеоружии своей новой мудрости, Али знала, что семейный бюджет не выдержит покупки и содержания лошади.

И почему она так боится идти к мистеру Фьюри. Ведь она не собирается ни о чем просить его. К тому же он сам вел себя не лучшим образом: кричал на нее, обзывал и грозился отшлепать. Это просто недопустимо!

Высоко задрав нос, Али вошла в конюшню. На нее сразу нахлынули запахи, которые она успела полюбить: запахи сена и зерна, лошадей и кожи. Она вспомнила, как мистер Фьюри учил ее седлать лошадей и чистить их щеткой со скребницей. Как он впервые посадил ее в седло. И как он хвалил ее…

Али закусила губу. Все это не считается! Он ее оскорбил!

Она услышала скрип лопаты и прошла в конец конюшни, где Майкл наполнял тачку грязной соломой и навозом.

– Здравствуйте, мистер Фьюри, – царственно произнесла Али, и, если бы ей сказали, как сильно ее голос напоминает мамин, она бы очень удивилась.

Майкл оглянулся и увидел изящную девочку в синем костюмчике и ультрамодных итальянских кроссовках.

– Ты сегодня рано. – Он задумчиво оперся на лопату. – Что, в школе отменили занятия?

– У меня еще есть время.

Али взглянула на часы и сложила ручки на груди. В этот момент она была так похожа на Лору, что Майкл с трудом подавил улыбку.

– Хочешь что-то сказать?

– Да, сэр. Я хочу извиниться за свою грубость и за то, что устроила семейную сцену в вашем присутствии. Я сожалею.

«Маленькая мисс Достоинство! – подумал Майкл. – А подбородочек-то дрожит…»

– Извинение принимается, – просто сказал он и снова принялся за работу.

Но предполагалось, что теперь извинится он! Разве не таким образом должны устраняться недоразумения? Али не дождалась извинений и нахмурилась.

– Я считаю, что вы тоже вели себя грубо.

– А я так не считаю. – Майкл выгреб остатки навоза, отбросил лопату и ухватился за ручки тачки. – Отодвинься-ка, а то измажешься.

– Но вы повысили голос, вы обзывали меня… Он вскинул голову.

– И куда ты клонишь?

– Вы должны сказать, что сожалеете. Майкл отпустил тачку и вытер ладони о джинсы.

– Я не сожалею. Ты все это заслужила.

– Я – не избалованная! – Все ее чувство собственного достоинства сжалось в комочек, высокомерное выражение слетело с личика. – Я не думала всего того, что наговорила. Я не хотела, чтобы она плакала! Она все понимает… Она меня не ненавидит!

– Я знаю, что она понимает. Она тебя любит.

Ребенок, имеющий такую мать, имеет все на свете. И отталкивать все это просто глупо.

– Я никогда больше так не сделаю! Я теперь тоже очень многое понимаю. – Али смахнула кулачком слезу и мужественно взглянула ему в глаза. – Если хотите, можете меня отшлепать, и я никому не скажу. Я не хочу, чтобы вы меня ненавидели.

Майкл присел на корточки и посмотрел на нее в упор.

– Иди сюда!

Вся дрожа, с ужасом представляя унижение и боль, которые сейчас на нее обрушатся, Али шагнула вперед. Когда Майкл схватил ее, она испуганно вскрикнула, но в следующий момент с изумлением поняла, что ее обнимают.

– Красотка, ты молодчина!

– Правда?

– Переступить через собственное самолюбие чертовски трудно. Уж я-то знаю. Ты хорошо поработала.

Он продолжал обнимать ее. «Как дедушка, – думала Али, – или как дядя Джош. Но все-таки немного не так… чуть-чуть не так».

– Вы больше на меня не сердитесь?

– Нет. А ты?

Али отрицательно покачала головой, и слова вдруг брызнули, словно прорвало плотину.

– Я очень хочу ездить верхом! Я хочу вернуться и помогать вам с лошадьми, и кормить их, и чистить. Я сказала маме, что мне очень жаль, и я не буду больше ругать ее. Не прогоняйте меня!

– Как же я тут управлюсь без тебя? А Тесс?

Она уже скучает.

Али шмыгнула носом и чуть отстранилась.

– Скучает? Правда?

– Может, успеешь до школы поздороваться с ней? Но сначала надо избавиться от этого.

Он вытащил из кармана платок и осушил ее слезы. Впервые в жизни ей вытер слезы мужчина! Али затрепетала и тут же влюбилась без памяти.

– И вы продолжите уроки и научите меня брать препятствия?

– Во всяком случае, я на это рассчитываю. – Майкл протянул руку. – Мы друзья?

– Да, сэр.

– Майкл. Мои друзья называют меня Майклом.

Майкл никогда прежде не заходил в «Темплтон Монтерей». И в этом не было ничего странного, хоть он и вырос на побережье. В Монтерее ему никогда не нужен был гостиничный номер, а если бы и так, «Темплтон» все равно оказался бы ему не по карману.

Правда, в курортном отеле Темплтонов он бывал: в конце концов, там работала его мать. Так что, в принципе, он знал, чего ждать, и все-таки, проходя мимо импозантного швейцара в униформе, подумал, что Темплтоны всегда превосходят самые смелые ожидания.

В огромном шикарном вестибюле можно было уединиться в уютных уголках за пальмами и прочей зеленью. Несколько ступеней вели к бару на возвышении, длинному и широкому, огороженному тройными медными трубами.

Желающие пропустить стаканчик могли одновременно и наслаждаться коктейлями, устроившись в больших креслах за сверкающими столиками, и наблюдать за тем, что происходит в зале.

А сегодня было на что посмотреть.

Портье, снующие за стойкой красного дерева, сбились с ног, регистрируя все прибывающих гостей и распределяя номера. Две официантки сновали в толпе ожидающих, разнося шипучие напитки.

Шум в вестибюле стоял оглушающий, и это неудивительно: куда ни кинь взгляд, всюду стояли, сидели, бродили люди, и все они болтали. Майкл заметил, что это в основном женщины: некоторые – бодрые, в деловых костюмах, другие – явно уставшие после путешествия. «И у всех, – подумал Майкл, изучая нагруженные доверху тележки для багажа, – столько чемоданов, словно они приехали на полгода».

Пока он маневрировал между гостями, из разных концов вестибюля навстречу друг другу бросились две женщины и встретились в центре с воплями и объятиями. Несколько других довольно бесцеремонно разглядывали его. Не то чтобы он возражал, когда на него таращат глаза, но, оказавшись в явном меньшинстве в этом женском царстве, решил не геройствовать и начал осуществлять тактическое отступление.

Но тут он увидел ее – и в тот же момент все остальные женщины перестали существовать. Она несла какую-то толстую папку: ее волосы были уложены в замысловатый, но очень аккуратный узел и заколоты на макушке. Не требовалось особого знания моды, чтобы представить заоблачную цену ее простого черного костюма.

Решив побаловать себя, Майкл опустил взгляд на ее ноги и мысленно поблагодарил того садиста, который убедил женщин носить туфли на высоченных тонюсеньких каблуках.

Лора была увлечена разговором с председательницей конференции и отчаянно сортировала в голове предстоящие неотложные дела, но, несмотря на это, вдруг почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

Она повела плечами, стараясь не обращать внимания на странные ощущения, но в конце концов оглянулась.

Майкл стоял среди таращившихся на него женщин, засунув большие пальцы рук в передние карманы джинсов. И улыбался ей.

– Мисс Темплтон, вы мне не ответили.. Лора!

– Что? Ах да, Мелисса, я немедленно это проверю.

Председательница была так же замотана, как и Лора. Но она тоже была женщиной и, взглянув туда, куда смотрела Лора, тоже почувствовала притяжение.

– Ой-ой! – выдохнула она с улыбкой. – Ну и красавчиков вы выращиваете у себя в Монтерее!

– Простите меня. Я на минутку… – сунув папку под мышку, Лора поспешила к Майклу.

– Добро пожаловать в сумасшедший дом. Ты пришел к Байрону?

– И представить не мог, что бывают такие сексуальные администраторы! – Он ткнул пальцем в сверкающее сердечко на лацкане ее пиджака. – Очень мило.

– Весь персонал сейчас носит такие значки. У нас конференция писательниц любовных романов.

– Шутишь! – Он с интересом обвел взглядом толпу и встретил несколько пар таких же заинтересованных женских глаз. – Все эти женщины пишут книжки, так и кипящие страстями?

– Любовные романы – мощная индустрия, завоевавшая сорок процентов рынка массовых изданий. Они доставляют наслаждение и развлечение миллионам читателей, жаждущим любви, преданности и надежды. – Лора потерла шею. – Не заводи меня! Я, разумеется, этих романов не читаю, но в данный момент обязана их пропагандировать. Байрон в пентхаусе. Лифты…

– Я пришел не к Байрону, хотя, может, и загляну к нему. Я пришел повидать тебя.

– О! – Лора посмотрела на часы. – Я ужасно занята. Это важно?

– Да нет, пустяки. Я, признаться, сначала искал тебя в магазине. Ну и местечко! – Магазин, как и отель, действительно произвел на него сильное впечатление. – Я не ожидал, что там полно народа.

– Да, дела идут неплохо, – Лора попыталась представить себе Майкла бродящим по «Претензии» и решила, что это даже не слон в посудной лавке, а скорее волк среди ягнят. – Тебе что-нибудь понравилось?

– Платье в витрине не лишено достоинств. – Взгляд Майкла скользнул по Лоре. – Но выглядело бы еще лучше с женщиной внутри. А в побрякушках и безделушках я не очень понимаю. Кстати, Кейт всучила мне какую-то синюю лошадь.

– А, аквамариновая кобыла! Она прелестна.

Майкл дернул плечом.

– Понятия не имею, что с ней делать, и до сих пор не пойму, как Кейт удалось высадить меня на триста баксов за такую кроху.

Лора засмеялась.

– О, она это умеет. Но мне жаль, что тебе пришлось бегать по городу, чтобы найти меня, а я сейчас так занята…

– Ничего, мне нравится просто смотреть на тебя.

Он слегка наклонился к ней, и Лора отчего-то испугалась.

– Майкл! – Она попятилась и налетела на какую-то бесстыдно подслушивающую гостью. – Мне надо бежать в офис.

– Прекрасно. Я пойду с тобой, – заявил Майкл и крепко взял ее за руку.

– Ну что ж, пойдем. Только у меня действительно нет времени.

– А у меня есть. Я встречаюсь с одним коннозаводчиком через пару часов. – Они подошли к стеклянной двери с надписью «Служебные кабинеты». – У вас вестибюле всегда так шумно?

– Слава Богу, нет. Просто этих писательниц так много…

В служебных помещениях было также неспокойно. Звенели телефоны, мимо сложенных у стен коробок проносились люди. Лора завернула в маленький кабинет, почти полностью занятый столом, на котором высились аккуратные стопки документов. Жужжал факс, выплевывая длинную бумажную ленту.

– Господи, как ты здесь работаешь? – Ему сразу стало тесно, и он попытался расправить плечи. – Тут же дышать невозможно!

– Я привыкла, а ограниченное пространство способствует сосредоточенности. – Лора оторвала факс и, проглядывая его, потянулась к телефону. – Садись, если хочешь. Извини, мне надо закончить одно дело.

Набрав номер, она зажала телефонную трубку между ухом и плечом, чтобы освободить руки.

– Карен? Да, я вижу… Слушай, они требуют установить столы регистрации гостей на час раньше… Да, конечно, но они боятся, что без предварительной записи придет больше народа, чем ожидалось… Да, я знаю, что этим занимается Марк, но он не отвечает на вызовы по пейджеру… Нет, я не думаю, что он все бросил и смылся.

Усмехнувшись, Лора отложила факс и вызвала на экран компьютера памятную записку.

– Угу. Не волнуйся, у меня это записано. Если бы ты только могла… Я в долгу не останусь… Хорошо, с меня бутылка, но только когда этот кошмар закончится… Спасибо. Черт! Мне звонят по второму телефону. Я свяжусь с тобой позже.

Майкл уселся, закинул ногу на ногу. «Кто бы мог представить избалованную принцессу по уши увязнувшей в работе!» – размышлял он, глядя, как она мечется между телефоном и компьютером. В зависимости от собеседника, ее голос звучал то сердечно, то прохладно и отрывисто, то настойчиво. И хоть бы глазом моргнула!

На самом же деле Лора никак не могла сосредоточиться: каждый раз, когда она поднимала на него глаза, сердце ее замирало. Черные обтягивающие джинсы, потертые сапоги, длинные черные волосы… И глаза, которые, казалось, видят ее насквозь. Нет, в такой обстановке невозможно работать!

– Майкл, ты не мог бы…

Но она не успела закончить фразу, не успела выставить его из кабинета, как собиралась, потому что в этот момент открылась дверь и в нее просунул голову тощий улыбчивый человечек.

– Лора?

– Марк, я целый час вызывала тебя по пейджеру!

– Знаю. Клянусь, не мог перезвонить Сейчас бегу организовывать регистрацию. Но в Золотом зале небольшая неувязка. Они требуют тебя.

– Боже, ну почему непременно меня?! – Лора поднялась. – Майкл, мне необходимо посмотреть, в чем там дело.

– Пошли, – невозмутимо произнес он.

– Послушай, неужели тебе нечего делать? воскликнула Лора, вылетая в вестибюль: в его присутствии она решительно не могла работать.

– Мне нравится наблюдать за тобой. Мужчина имеет право на развлечения.

Когда они поднялись по широкой, покрытой ковром лестнице, Майкл с любопытством огляделся.

– Потрясающее местечко! Никогда раньше здесь не был.

– Правда? Я не подумала. С удовольствием устроила бы тебе экскурсию, но… – Лора пожала плечами. – Ты можешь пройтись сам, но я бы не советовала пользоваться лифтами. Сегодня мы приняли больше пятисот человек, и в лифтах давка.

– Втиснуться в лифт, набитый женщинами, которые пишут любовные романы? Не так уж плохо!

Второй этаж, отведенный под конференц-залы, не уступал вестибюлю ни в элегантности, ни в столпотворении. Весело сияли огромные люстры; свет отражался от меди и серебра, струился по цветущим бегониям – снежно-белым и ярко-красным. Шторы на огромных окнах во всю стену были раздвинуты, открывая живописный вид на залив.

Лора прошла к высокой двери с медной табличкой «Золотой зал».

– Остается только восхищаться Темплтонами.

– Что ты сказал?

– Я говорю, что Темплтоны умеют строить отели.

Оценив комплимент, Лора остановилась.

– Здесь чудесно, правда? Этот отель – один из моих самых любимых, хотя в каждом из них есть изюминка. Например, отель в Риме возвышается над Испанской лестницей. И от вида из окон просто дух захватывает. А в «Темплтон Нью-Йорк» – прелестный внутренний дворик. Даже фонтанчик, китайские фонарики на деревьях. Трудно представить, что такой тихий уголок можно найти в центре Манхэттена. Один шаг от Мэдисон-авеню – и мир меняется. А в Лондоне… – Она умолкла и покачала головой. – Эту тему тебе не следует поднимать, а то меня не остановишь.

– Признаться, я всегда думал, что ты принимаешь все это как нечто само собой разумеющееся, – пробормотал Майкл, открывая перед ней дверь в зал. – Оказывается, я очень многого о тебе не знаю.

– Темплтоны ничего не считают само собой разумеющимся!

И потому Лора вошла в зал, готовая к чему угодно.

Там царил хаос. Вечером предстояла массовая раздача автографов, но расставлена была лишь половина столов, а половина еще громоздилась у стен, как и горы ящиков с книгами. Одна мысль о том, что все это предстоит распаковать и правильно разложить, вызвала у нее новый приступ головной боли. Слава Богу, это – не ее работа.

– Лора! – Мелисса бросилась к Лоре, чуть не потеряв очки, и вцепилась в нее. – Как я рада, что вы здесь! Мы никак не можем найти книги шести авторов. Целый груз одного из издательств затерялся где-то в недрах отеля!

– Я отправлю кого-нибудь по следу. Не волнуйтесь.

– Да, но…

– И я сама спущусь в отдел грузовых перевозок. – Лора постаралась улыбнуться не устало, ободряюще, но неизвестно, что получилось. – Если будет необходимо, я лично обследую подвалы и найду эти книги.

– Не могу выразить словами мою признательность! Вы не представляете, как ужасно объяснять писательнице, что ей будет нечего подписывать. Если в это мгновение разразится землетрясение, наводнение, наступит гибель мира, она все равно набросится на вас.

– Раз так, книги будут здесь, даже если придется устроить облаву на книжные магазины.

– Лора, я проводила четыре национальные и шесть региональных конференций. И заявляю со всей ответственностью: вы – лучше всех, с кем я работала! И я это говорю не потому, что моя жизнь в ваших руках.

Мелисса сдунула волосы с глаз, облегченно вздохнула и перевела взгляд на Майкла.

– Привет. Меня зовут Мелисса Мэннинг – когда я в своем уме.

– Майкл Фьюри. Вы – писательница?

– Да, по крайней мере – когда я не в своем уме.

– И я мог бы получить вашу книгу прямо сейчас?

Мелисса замигала, затем ее глаза за линзами очков восторженно вспыхнули.

– Вообще-то говоря, у меня в кейсе случайно завалялась одна. Вы, может быть, хотите, чтобы я подписала?

– Это было бы великолепно.

– Минуточку.

– Ты был очень мил, – прошептала Лора, когда Мелисса умчалась за своим портфелем.

– Я люблю читать, а в подобных книгах наверняка есть, чему поучиться, – Майкл легонько сжал ее пальцы. – Как насчет ужина сегодня вечером? Или прокатимся на машине? Или немного необузданного секса?

– Как обычно, интересное предложение. – Лора рассердилась на себя за то, что пришлось откашляться, но иначе говорить она бы не смогла. – Но сегодня вечером я работаю здесь.

– Вот это настоящее безумие! – весело заявила Мелисса, вручая Майклу свою книгу. – Лора, вы очень сильная женщина – гораздо сильнее меня, – если работу предпочитаете необузданному сексу.

Майкл усмехнулся.

– Уверен, что мне понравится ваша книга.

– Надеюсь.

– Можете не сомневаться. А сейчас извините нас…

Внезапно он схватил Лору в объятия и целовал до тех пор, пока ее сердце не провалилось в пятки вместе с последней каплей крови. Когда он отпустил ее, она удивилась, что еще держится на ногах.

– Солнышко, мое приглашение остается в силе. Мелисса, рад был познакомиться.

– Господи! – Глядя ему вслед, Мелисса потерла грудь в области сердца. – Я верю в свой литературный талант, но сейчас могу найти лишь одно слово: «Здорово!»

– Да…

Лоре показалось, что ее голова не просто кружится, а что она кружится где-то рядом.

– Ничего. Я подожду.

– Я немедленно займусь вашими книгами. Мелисса прищелкнула языком.

– Поверьте, я очень ценю это.

– Простите меня.

Когда Лора, стараясь не шататься, поплелась к двери, Мелисса покачала головой и вздохнула.

– Поразительные женщины работают в «Темплтон Монтерей».

12

Кода Лора свернула на подъездную аллею Темплтон-хауза, был уже одиннадцатый час вечера. Она чувствовала себя усталой, но это была приятная усталость от хорошо выполненной работы. «Такая усталость, – подумала она, входя в дом, – от которой совершенно не хочется спать!» Однако она тут же напомнила себе, что через каких-нибудь девять часов начнется новый день. И ей просто необходима горячая ванна и хороший сон.

Заглянув к девочкам и обнаружив, что они крепко спят, Лора приготовила себе ванну и с глубоким вздохом облегчения погрузилась в ароматную пену.

Она потянулась и мечтательно посмотрела на звезды, подмигивающие ей через крохотное слуховое окно. Сегодня у нее было какое-то особенное настроение. Лоре казалось – впервые после развода с Питером, – что ее жизнь постепенно входит в свою колею. Несомненно, на дороге еще будут ухабы, но она преодолеет их. Самое главное – она вернула свою дочку! Сегодня утром, когда они ехали в школу, все было так чудесно… Да и вообще, в семье – полный порядок: родители наслаждаются жизнью и работой, Джош и Марго с головой ушли в воспитание обожаемого ребенка, Кейт и Байрон с нетерпением ждут своего. И на работе – на обеих ее работах – все складывается прекрасно. Служба в отеле приносит удовлетворение и позволяет снова чувствовать себя частью команды Темплтонов. А магазин… Лора улыбнулась и положила ногу на бортик ванны. Работать там – вообще сплошное удовольствие: столько приятных неожиданностей каждый день, столько сюрпризов… Если дневные дела не позволяли заглянуть в «Претензию», она начинала скучать. Ей нравилось уговаривать покупателей, даже просто разговаривать с ними, со звоном выбивать чеки. Просто находиться рядом с Кейт и Марго.

Завтра надо обязательно выкроить несколько часов после обеда, если не случится какая-нибудь катастрофа в отеле. Впрочем, некоторые виды этих маленьких катастроф тоже начали доставлять ей удовольствие: они словно бросали вызов, и она всякий раз испытывала гордость, когда находила правильный ответ.

«Жизнь вообще похожа на книгу», – размышляла Лора. Открылась совершенно новая страница, и она решила насладиться ею сполна.

Лора вышла из огромной ванны, медленно вытерлась полотенцем и втерла в кожу крем. Вынув из пучка на затылке заколки и убрав их в серебряную коробочку, она расчесывала волосы щеткой до тех пор, пока кудри не заблестели и не запружинились.

И только снова начав одеваться и поймав себя на том, что мурлычет какую-то веселую песенку, она наконец осознала, что не собирается ложиться в постель. А если и собирается, то не одна!

Шокированная этим открытием, Лора уставилась на свое отражение в зеркале. На нее смотрела женщина, одетая в простые шелковые слаксы и блузку. «Я готовилась к встрече с мужчиной! – с ужасом поняла Лора. – Ванна, лосьоны, духи… Я готовила себя для Майкла!»

Мысли метались в голове, как пойманные птицы. Она вовсе не была уверена, что сможет пойти до конца.

Майкл хочет ее, но он ее совсем не знает. Он не знает, чего хочет она, в чем нуждается… Да она сама в себе не уверена, как же может быть уверен он?

Предложить себя мужчине… Может быть, в мечтах, где все расплывчато и туманно, она бы справилась. Но в реальной жизни любые поступки влекут за собой последствия, и эти последствия бывают непредсказуемы.

Однажды она предложила себя мужчине – другому мужчине, в другой жизни. И этого ей более чем достаточно! Снова рискнуть и снова потерпеть неудачу… Она просто не выдержит этого и погибнет.

«Трусиха! – подумала Лора, закрывая глаза. – Неужели я собираюсь оставаться целомудренной и одинокой до конца жизни из-за того, что один раз провалила роль жены и любовницы?»

Если Майкл хочет взять ее, пусть берет! Сегодня ночью. Сегодня она не даст ему шанса отступить и не позволит себе улизнуть.

Лора бросилась вниз по лестнице, боясь, что передумает.

Ночь была восхитительна – продуваемая всеми ветрами, полная таинственных звуков и ароматов. Лора бежала сквозь ночь, как столетиями бежали женщины. Навстречу судьбе, навстречу мужчине.

Но ее решимости хватило только до нижней ступеньки лестницы в комнаты Майкла.

Свет в его окнах горел. Ей оставалось лишь подняться по одному короткому пролету деревянной лестницы и постучать в дверь. Он сразу все поймет, ей ничего не придется объяснять. «Я постучу, – пообещала она себе, прижимая руки к бешено бьющемуся сердцу. – Как только приду в себя, как только перестанет кружиться голова…»

Но Лора не поднялась по лестнице и не постучала в его дверь, а отправилась в конюшню и пошла по проходу мимо сонных лошадей, напоминая себе, что не видела жеребенка с той памятной ночи. Она только посмотрит, полюбуется, а потом поднимется к Майклу.

Лора остановилась у двери денника, и взгляду ее предстала трогательная картина: жеребенок, свернулся на сене, кобыла стояла рядом. Мать и дитя…

– Как же я скучаю по малышу, который не мог бы обойтись без меня! – прошептала она. – Младенцы так беспомощны и доверчивы, они дарят такую чистую радость…

Лора помедлила, поглаживая голову подошедшей к ней кобылы, затем повернулась… Майкл стоял там. Весь в черном, он казался похожим на призрак, материализовавшийся из окружающей тьмы. Она невольно отступила.

– Я… я давно не видела жеребенка… Я не хотела тревожить тебя.

– Ты тревожишь меня уже столько времени, что я и вспомнить не могу, когда это началось. – Глядя прямо в глаза Лоре, Майкл шагнул к ней. – Я видел, как ты бежала по лужайке. В звездном свете. Ты словно появилась из сна! Но ведь ты настоящая?

– Да… нет! – Лора снова в смятении отступила. – Мне надо идти, я… – Она не могла отвести взгляд от его глаз, а он подходил все ближе, пока она не прижалась спиной к двери пустого денника. – Я должна идти!

– Красавица Лора Темплтон, – прошептал Майкл. – Ты всегда выглядишь такой изысканной, такой совершенной. Все на своем месте. – Он провел пальцем по мягкому отвороту ее блузки, по ложбинке между грудями, следя, как темнеют ее глаза. – Но в таком мужчине, как я. совершенство вызывает только одно желание – наброситься на тебя и выяснить, кто же ты, черт побери!

Он сжал ладонями ее груди: мозолистыми ладонями – тонкий шелк. И почувствовал, как она дрожит.

– Кто ты, Лора? Кто ты, черт побери? И почему ты здесь?

Ее сердце билось в его ладонь, стучало так яростно, что она удивлялась, почему оно просто не выпрыгнет ему в руку.

– Я пришла посмотреть на жеребенка.

– Лгунья! – Майкл прижал ее спиной к двери денника, дверь сразу поддалась, и она бы упала, если бы он не удержал ее. – Держу пари, что твой муж никогда не бросался на тебя. Он, очевидно, всегда был вежлив, всегда – джентльмен… От меня ты этого не дождешься!

– Я… – Теперь ее охватила паника, трепет, ужас. Сено захрустело под ее ногами, взгляд беспомощно метнулся в сторону. Они были одни в этом пустом стойле, и Лора чувствовала себя в ловушке. – Майкл, отпусти меня. Я не знаю, что делать!

– Зато я знаю. Я могу заставить тебя остаться… или заставить тебя бежать. Ведь это ты пришла ко мне – значит, мне выбирать.

Майкл с такой силой сжал ее плечи, что Лоре стало больно.

– Оставайся или беги! – Его потемневшие глаза, казалось, прожигали ее насквозь. – Но помни: если останешься, ты – моя. И все будет по-моему. Оставайся или беги!

Лора не выдержала и отвела взгляд, но он схватил ее волосы и рванул назад, заставляя смотреть ему в глаза, требуя ответа.

– Остаешься! – наконец прошептал он и жадно прижался губами к ее губам.

Лора потеряла голову от его отчаянного натиска и упала вместе с ним на сено. Майкл целовал ее губы, шею, грудь, заявляя и закрепляя свои права. Нестерпимый жар, словно копьем, пронзил ее тело, и она забыла обо всем, превратившись в извивающийся комок оголенных нервов. Лора понимала только одно: время вопросов кончилось, выбор сделан. И теперь он возьмет ее так, как брал в преследующих ее снах. Неистово, быстро, безжалостно.

И она жаждала этого безумного, мучительного, неконтролируемого водоворота ощущений! Жаждала прикосновений его нетерпеливых рук, царапающих ее кожу, и неумолимых, требовательных губ.

Лора обнимала плечи Майкла – такие горячие и гладкие. Сено иголками впивалось в ее спину, но она не замечала этого. Звук разрываемой одежды, почти грубые прикосновения рук, исследующих ее тело, – все это было безмерно чувственным.

Она слышала собственное судорожное хриплое дыхание, и каждый вздох был вздохом изумления и наслаждения. Беспомощная, как плот в штормовом море, Лора металась, отдаваясь на волю судьбы.

Каждый раз, когда ее ногти – эти ухоженные аристократические ноготки – впивались в его плечи, Майкл чувствовал, что кровь вскипает с новой силой. Каждый раз, когда она стонала, его сердце колотилось еще бешенее. И когда ее тело содрогнулось, и его имя – его имя! – рыданием вырвалось из горла, у него закружилась голова.

Он не мог отвести взгляд от ее глаз и видел в них каждый новый всплеск потрясения, изумления, наслаждения. Эти глаза цвета бури то широко раскрывались, затуманиваясь, то закрывались, и новый хриплый стон срывался с ее губ. Майкла вдруг охватила уверенность, что никто никогда не давал ей того, что дает он. Во всей ее привилегированной жизни, во всех ее многочисленных путешествиях этого она не испытывала. И пусть ему хотелось предложить ей неизмеримо больше, но сегодня и этого было достаточно.

Сегодня и до конца этого безумия он будет для нее тем, кем никто до сих пор не был!

А пока Майкл чувствовал каждый новый всплеск наслаждения, звеневший в ее теле и взрывом отдающийся в его собственном. Он слышал ее изумленные вздохи и брал все больше и больше, заставляя ее яростно и жадно извиваться в его объятиях. И эта нежная кожа цвета слоновой кости, такая гладкая, такая ароматная, мерцала чистейшими капельками пота хорошего секса.

Лора утопала в совершенно новых, неизведанных ощущениях. Его руки были такими сильными, такими быстрыми и властными! Они сжимали ее, разрывали, разрушали… Она вцепилась в волосы Майкла, притягивая к себе его голову, пока его губы снова не нашли ее рот, пока она не смогла ответить на этот яростный поцелуй с такой же яростью.

Его тело было таким сильным, таким бесконечно мужским! Мускулы бугрились под ее руками, рубцы старых шрамов скользили под ее мечущимися пальцами. Горячая, обжигающая кожа Майкла мгновенно повлажнела, когда она не помня себя отчаянно вцепилась зубами в его плечо.

Воздух вокруг загустел, заклубился, и в каждом судорожном вдохе она ощущала только вкус Майкла. Все, что он делал с ней, она принимала; все, что он требовал, она давала.

Наконец Майкл высоко поднял ее бедра, впившись взглядом в глаза, и одним яростным движением вошел в нее… до конца. Руки Лоры сразу обмякли и упали на сено; ей показалось, что ее тело взорвалось.

– Не уходи, Лора! – отчаянно прошептал он. – Останься со мной…

Будто у нее был выбор! Лора почувствовала, что окружена, захвачена, затоплена. Она дышала судорожно и поверхностно, все расплывалось перед ее глазами, но она двигалась вместе с ним. На равных!

Они задрожали одновременно, когда, достигнув оргазма, она сжала его, словно влажным кулаком, но Майкл победил в яростной схватке с самим собой и не последовал за ней. Не сейчас. Еще не сейчас. Кровь кипела в его голове, затуманивая разум, и все равно он хотел большего.

Он подхватил ее и поднимал, пока ее ноги не сомкнулись вокруг него. Тело Лоры откинулось назад, заструилось, словно растаяли все кости, словно оно было сделано из воды. И он не отпускал ее, пока новые судороги не охватили их обоих, пока ее голова не упала на его плечо.

И только тогда он спрятал лицо в ее волосах и упал на нее.

Его тяжесть пригвоздила ее к полу. Какое странное, какое головокружительное ощущение – снова почувствовать на себе полновесную тяжесть мужчины! И какой триумф – знать, что и он не способен шевельнуться, что и он потрясен и удовлетворен так же, как она.

Здесь, в этой сумеречной конюшне, пропитанной запахом пота, сена и лошадей, в ворохе разорванной одежды ее тело звенело и пело, она снова чувствовала себя женщиной. Не матерью, не другом, не ответственным членом общества. Просто женщиной.

Ей больше не хотелось ни в чем сомневаться, не хотелось глубокомысленно изрекать банальные истины. Так никогда не было раньше; она даже не подозревала, что так может быть!

Лора улыбнулась, приподняла голову и погладила его волосы.

– Кажется, я наконец приняла то приглашение?

Майкл засмеялся.

– Судя по всему – да. Подскажи-ка мне, как тебя зовут, солнышко.

Собравшись с силами, он лениво перекатился, потянув ее за собой, и она распласталась у него на груди. Ее улыбка была самодовольной и сонной. В волосах торчало сено.

– Господи, ну и хорошенькая же ты! Такая хорошенькая малышка… Оказывается, у невозмутимой, добродетельной Лоры Темплтон внутри скрыт мощный мотор. Кто бы мог подумать?! Сама она уж точно так не думала.

– Не припомню, чтобы кто-нибудь другой давал мне такую характеристику. – Ее губы дернулись в улыбке. – Но, кажется, мне нравится…

– Раз уж у тебя такое хорошее настроение, может, все-таки скажешь, почему пришла сюда сегодня?

– Повидать жеребенка. – Лора пожала плечами, вынула соломинку из его волос и усмехнулась. – По дороге к тебе! Признайся, ты ведь был уверен, что я приду.

– Надеялся. Если бы ты не пришла, я бы пробил брешь в стенах замка и украл бы тебя. Не знаю, сколько я еще мог бы выдержать без тебя.

Эти слова тронули Лору, и она положила ладонь на его щеку.

– Майкл, а ты бы смог изнасиловать меня?

– Солнышко, я тебя уже изнасиловал!

– Со мной это случилось в первый раз. – Она выждала секунду, легонько проводя пальцем вниз по его горлу. – И надеюсь, не в последний.

– А я и не рассчитывал на один быстрый кувырок в сене.

Удовлетворенная ответом, Лора кивнула и снова пригладила его волосы.

– Тогда я еще вернусь. – Она опустила голову, почти касаясь ртом его губ. – А сейчас мне пора идти.

Но Майкл быстро перевернулся, крепко прижав ее к сену.

– Лора, неужели ты действительно думаешь, что я отпущу тебя?!

Она опять утонула в ощущении его силы и власти.

– А разве нет? – Нет!

Мозолистая ладонь накрыла ее грудь, губы требовательно заскользили по горлу. Лора изогнулась под ним и судорожно выдохнула:

– Хорошо…

И все же она не собиралась оставаться до утра. Не ожидала, что провалится в полусон на куче сена, обвив руками и ногами тело Майкла. Не представляла, что очнется, возбужденная прикосновением его губ и его рук…

– Майкл!

И, когда ее глаза распахнулись, он скользнул в нее медленно и глубоко – ленивыми, нежными, завораживающими движениями, унося прочь от реальности.

Он следил за ее лицом, следил, как прелестный румянец согревает ее щеки. Как дымятся изумленные глаза. Как дрожат губы, распухшие от его поцелуев.

Потом они долго смотрели друг на друга в свете утренней зари. В прозрачном притихшем воздухе танцевала пыль. Ночные птицы уступили место жаворонку. Лошади зашевелились, коты, потягиваясь, принялись охотиться за пылинками, мелькающими в солнечных лучах.

И ее руки потянулись к нему, ладони обхватили лицо. Она притянула его губы к своим и снова сказала:

– Майкл!

– Я не могу оторваться от тебя.

– И не надо.

Но внезапно он увидел синяки на ее нежной коже.

– Я был груб с тобой ночью?

– И я, кажется, забыла поблагодарить тебя за это…

Он поднял голову и ухмыльнулся.

– Ничего, я услышал, как ты выкрикнула мое имя раз десять-двенадцать, а это – достаточная благодарность.

– Вот и прекрасно! – Лора откинула волосы с его лица, ее глаза вдруг стали серьезными. – Я больше не хочу, чтобы со мной обращались, как с хрупким стеклом.

– Значит, ты не возражаешь, если я запасусь наручниками и хлыстом?

Она была потрясена и некоторое время не могла произнести ни звука.

– Я… я…

– Я шучу! – Он разразился хохотом. – Господи, когда же ты научишься полностью доверять мне?

Она была безумно хороша и принадлежала ему. В порыве восторга Майкл вскочил и подхватил ее на руки.

– Но ты же не думаешь, что я могла бы… что мне понравилось бы… – Когда он снова расхохотался, чуть не уронив ее, Лора гордо вскинула голову. – Мне не нравится быть предметом твоих глупых шуток!

– Не такая уж глупая шутка, солнышко! – Он звучно чмокнул ее в губы. – Кстати, вряд ли ты хочешь демонстрировать по дороге домой свою прелестную задницу. Пойдем, найдем тебе какую-нибудь одежду.

– Я была бы благодарна, если бы ты… Что ты делаешь?!

Но он уже выносил ее из стойла, и ей оставалось лишь визжать и брыкаться.

– Несу наверх, чтобы натянуть на тебя кое-что из одежды.

– Ты не можешь просто вытащить меня на улицу! Я голая! Мы оба голые! Майкл, я не шучу… О Боже!

Было поздно: Майкл вышел из конюшни в ослепительный солнечный свет и прохладный утренний воздух.

– Еще только пять часов, – успокоил он. – Никого вокруг нет.

– Мы голые, – потерянно повторяла Лора, пока он нес ее по лестнице, и больше ничего сказать не могла. – Мы – на улице совершенно голые!

– Кажется, будет отличный день. У тебя есть планы на вечер?

– Я… – Неужели он ничего не понимает?! – Немедленно внеси меня внутрь!

– Замерзла? Сейчас.

Он перехватил ее поудобнее и умудрился дотянуться до дверной ручки. Оказавшись внутри, Лора дала волю гневу: она просто кипела от возмущения. Какая наглость! Какое оскорбление! Толстокожее животное!

– Поставь меня, сейчас же!

– Пожалуйста…

Майкл покорно поставил ее на ноги, предвкушая начало спектакля. И Лора его не разочаровала.

– Ты совсем спятил? Что, если бы девочки выглянули из окна и увидели нас?

– Еще нет шести утра. Разве они обычно на заре смотрят в бинокль из окна?

– Конечно, нет. Но не в этом дело. Я не желаю, чтобы меня таскали в таком виде только потому, что твой извращенный ум находит это забавным. А теперь найди мне какую-нибудь рубашку.

Майкл продолжал спокойно смотреть на нее, потом облизнулся. Даже с сеном в волосах, покрасневшая с головы до ног от смущения и злости, она умудрялась выглядеть величественно. Обворожительно!.. У него перехватило дыхание.

– Солнышко, ты снова возбуждаешь меня, а я не думаю, что у нас есть время еще на одну схватку.

– Ты…

– Ну, кто я? Деревенщина? Варвар?

Усилием воли Лора взяла себя в руки: приводить в таких обстоятельствах разумные доводы было просто невозможно.

– Пожалуйста. Я хотела бы одолжить какую-нибудь одежду.

– Какого черта?! Это займет всего несколько минут.

– Майкл! – она отпрыгнула, ошеломленная решительным блеском его глаз. – Майкл, я не…

Но он уже уложил ее на пол, поцелуями доводя до бездумной покорности… и наслаждения, от которого тает все тело.

– О Боже…

Лора вцепилась в его плечи и забыла о сопротивлении.

Это заняло все-таки больше нескольких минут, и Лоре пришлось, как воришке, прокрадываться в собственный дом. «Если бы только удалось подняться по лестнице!» – думала она, бесшумно открывая боковую дверь.

В любую минуту могут проснуться девочки. Что будет, если ее дети застанут мать в таком виде?! Лора поморщилась и на цыпочках, держа туфли в руках, вошла в маленькую гостиную. Неужели она выжила из ума? Как она объяснит, если ее…

– Мисс Лора?!

«Худшего не могло бы случиться», – обреченно подумала Лора, оказавшись лицом к лицу с шокированной Энн Салливан.

– Энни, я… э… рано проснулась. И решила погулять.

Очень медленно Энн продолжала спускаться по лестнице. Хоть она и овдовела больше четверти века назад, но еще могла узнать женщину, которая провела ночь в объятиях мужчины.

– На тебе мужская рубашка, – холодно заметила она. – И сено в волосах.

– А, это… – Откашлявшись, Лора подняла руку и выдернула соломинку из волос. – Да, правда. Но я же объяснила тебе, что была…

– Ты никогда не умела лгать!

Энн остановилась на нижней ступеньке лестницы, глядя на свою добычу, как мать, собирающаяся прочитать нотацию безответственному ребенку. Лора видела все признаки надвигающейся выволочки, но ее вдруг охватило беспричинное веселье.

– Энни…

– Ты провела ночь в конюшне, катаясь по сену с этим пронырой и распутником Майклом Фьюри!

– Да. Я была в конюшне. – Лора пожала плечами, пытаясь принять высокомерный вид. – Да. Я была с Майклом. В конце концов, я – взрослая женщина.

– Без капли рассудка. О чем ты думала?! – продолжала Энн, грозно тыча в нее пальцем. – Такая женщина, как ты, кувыркающаяся в сене с таким, как он!

Лора умела проявлять терпение с теми, кого любила, и потому ей удалось ответить спокойно:

– Энни, что бы ты ни думала о нем и о моем рассудке, факт остается фактом: мне тридцать лет. Он хотел меня. Я хотела его. И за всю мою жизнь – за всю жизнь! – никто никогда не заставил меня почувствовать то, что я чувствовала с ним.

– И ради минутного удовольствия…

– Да, ради минутного удовольствия, – согласилась Лора, понимая, что даже если все кончится минутным удовольствием, она до могилы сохранит чувство благодарности. – Энни, я была замужем десять лет и не знала, что значит испытать наслаждение и подарить наслаждение мужчине. И мне жаль, что ты не одобряешь меня.

Лицо Энн окаменело.

– Мне не подобает одобрять или не одобрять.

– О, Энни, не веди себя со мной как экономка с хозяйкой. Ты опоздала с этим на много лет. – Лора со вздохом положила ладонь на руку Энн, сжимавшую балясину перил. – Я знаю, как ты меня любишь. Я знаю, что ты все это говоришь из любви ко мне. Но уже ничто это не может изменить мои чувства. И мои желания.

– И ты всерьез думаешь, что хочешь Майкла Фьюри?

– Нет. Не думаю. Я знаю. Я еще не решила, что с этим делать, но я точно знаю, что не откажусь ни от одного из отпущенных мне «минутных удовольствий»!

– Чего бы это ни стоило?

– Да. Впервые в жизни – к черту цену! А сейчас мне нужно принять душ, – Лора начала подниматься по лестнице, но остановилась и обернулась. – Только прошу тебя, Энни, не ходи в конюшню допекать Майкла. Мои с ним отношения не касаются ни тебя, ни кого бы то ни было.

Энн наклонила голову и не поднимала ее, пока не услышала, как захлопнулась дверь комнаты Лоры. Может, она и не имеет права говорить с Майклом Фьюри, но свои обязанности она знает и долг свой выполнит!

Не колеблясь ни секунды, Энн прошла в библиотеку. Телефонный звонок во Францию не займет много времени. «А тогда посмотрим! – подумала она. – Тогда посмотрим…»

– Пожалуйста, соедините меня с мистером или миссис Темплтон. Говорит Энн Салливан, экономка Темплтон-хауза.

– В конюшне? В сене? Всю ночь?! – в кухне на втором этаже «Претензии» Кейт резко развернулась на крутящемся стуле и изумленно уставилась на Лору; десятиминутный перерыв оказался более интересным, чем она ожидала. – Ты?!

– Почему это тебя так изумляет? – Не обращая внимания на остывающий чай, Лора забарабанила пальцами по столу. – Я – нормальная женщина, а не какая-то заводная кукла.

– Подружка, судя по твоим словам, ты очень даже заводная! И я вовсе не изумлена. Просто хочу сказать: не думала, что кувыркание в сене – в твоем стиле… Но я вижу, что все получилось отлично.

Смягчившись, Лора взяла печенье и самодовольно объявила:

– Я вела себя как животное!

Кейт фыркнула и высоко, как судья на ринге, подняла руку Лоры.

– Поздравляю победителя! Теперь переходи к подробностям.

– Я не могу. Ну, может быть… Нет… – Блеск ее глаз не уступал блеску глаз Кейт. – Нет!

– Ну, полно! Хоть один ма-аленький эпизодик из «Бурной ночи Лоры»…

Лора рассмеялась и, качая головой, закусила губу. В конце концов, она всегда могла рассказать Кейт и Марго все, что угодно. А в последнее время у нее так редко случалось что-то чудесное и безрассудное, чем можно было бы поделиться с подругами… Она рассеянно смахнула крошки с прилавка.

– Ну, началось с того, что он сорвал с меня одежду.

– В прямом или в переносном смысле?

– В прямом! Просто изорвал ее в клочья… – Лора прижала руку к груди. – Господи!

– Господи! – эхом отозвалась Кейт; ее щеки пылали так же, как щеки Лоры.

– Вот именно! – Схватив свою чашку, Лора соскочила со стула, бросилась к раковине и вылила холодный чай. – Я не могу! Словно школьница…

– Подружка, ты уже закончила школу, и твои шапочка с мантией давно превратились в лохмотья. В любом случае, поздравляю. Ты любишь его?

Кейт смотрела на Лору с восхищением и изумлением: ведь ей всегда казалось, что эту женщину, аккуратно споласкивающую тонкий фарфор, она знает не хуже, чем себя.

Лора задумчиво следила за тем, как сбегает из раковины вода.

– Я не знаю. Кто может определить, что такое настоящая любовь? Все это так сложно, а мне надоели сложности. Если и люблю, то боюсь этого, потому что не хочу ничего осложнять.

– Ты как-то сказала мне, что любовь просто случается, ее нельзя спланировать, – заметила Кейт. – И знаешь, я обнаружила, что ты права…

Лора осторожно поставила чашку в сушку. Она знала, что те, кто любят ее, обязательно зададут этот вопрос, да и сама без конца размышляла над ним.

– Если это случится, я справлюсь. Ох Кейт, в Майкле так много всего, о чем я даже не подозревала! И каждый раз, как я обнаруживаю что-то новое, оно прекрасно становится на место, а я увлекаюсь все больше и больше, – Лора вытерла руки и повернулась к подруге, – Но на этот раз я не собираюсь грезить или желать большего, чем кто-то способен мне дать. Я хочу просто наслаждаться тем, что есть!

– И ты думаешь, у тебя получится?

– Если судить по тому, как я себя сегодня чувствую, – прекрасно получится! – Лора сладко потянулась, чувствуя себя необыкновенно свободной. – Просто прекрасно.

– Рада видеть, что вы наслаждаетесь жизнью, – хмуро заявила Марго, появившаяся в дверях кухни. – А между тем предполагалось, что одна из вас меня сменит. Забыли? Я – не в пример моим ленивым подругам – работала без отдыха четыре часа!

– Ох, извини! – Лора опустила руки. – Я иду.

– Нет, я иду, – Кейт соскочила со стула. – Это даст тебе возможность просветить Марго.

– В чем меня надо просветить?

– Представь, Майкл всю ночь трахал Лору в лошадином стойле!

Лора покраснела, а Марго, как ни в чем не бывало, взбила свою прическу.

– Правда?

– Сорвал с нее одежду! – добавила Кейт, скрываясь за дверью. – Лора, надеюсь, доскажет подробности.

Лора автоматически налила чаю и поставила чашку перед Марго.

– Хочешь печенье?

– С удовольствием. – Марго протянула руку, не торопясь выбрала печенье и откусила. – А теперь садись и начинай просвещать меня. В деталях! И не беспокойся, если рассказ получится слишком подробным.

13

Посвистывая сквозь зубы, Майкл пустил Урагана в яростный галоп, и конь рыжей молнией вырвался из леса на солнце. «Здорово бегает маленький дьявол!» – подумал Майкл. Жаль было расставаться с такой прекрасной лошадью, но поступившее утром предложение положило конец сомнениям. Через несколько часов этот резвый малолетка уже будет на пути в Юту.

– Побалуешься там с кобылками, парень! Народишь чемпионов…

А вырученные деньги позволят ему купить красавицу кобылу – пегую, с белой гривой – и ее глазастого жеребенка.

Владелец просил немало, но норовистая красотка и в самом деле была хороша. Во время осмотра она пыталась дважды лягнуть тренера, и за это понравилась Майклу еще больше. А из крепкого жеребенка, которого он планировал вырастить, со временем получится отличный производитель. Через пару лет этот жеребец покроет десятка два кобыл, а к четырем годам – и все шесть десятков.

«Мы прекрасно поладим», – решил Майкл. Своенравная пегая кобыла и ее полный жизни светло-коричневый сынок помогут ему начать новый этап бизнеса. И скоро «Ранчо Фьюри» будет в коневодстве не пустым звуком. А своему хозяину ранчо даст не только средства к существованию и надежду на выживание, но и чувство собственного достоинства. Мчась на Урагане к конюшне, Майкл думал о том, что прожил без этого чувства большую часть своей жизни.

И было бы невозможно, хуже того – постыдно объяснять кому-либо, что именно о достоинстве он всегда мечтал. Всю жизнь Майкл хотел гордиться не только тем, что имел, но и тем, чем был. Он хотел что-то представлять из себя, гордиться своими корнями.

А корней-то у него и не было. Он пришел в жизнь ниоткуда, и приходилось мириться с фактами, которые он не мог изменить. Майкл понимал это, и все-таки никак не мог вытравить или хотя бы облегчить мучительную боль.

Годами он говорил себе, что не имеет значения, кем были его родители, каким было его детство и образ жизни. Но это имело значение! Особенно теперь, когда в его жизнь вошла женщина, которой явно не место рядом с ним…

Рано или поздно – Майкл в этом не сомневался – она сама это поймет. И именно оскорбительность ситуации, неизбежность исхода заставляли его сейчас все быстрее подгонять коня. Но даже себе он ни на секунду не признался бы, что мчится прочь от проблем, а не к их решению. В таком диком смятении чувств он находился с того самого момента, как прошлой ночью вошел в конюшню и нашел Лору.

Она стояла там, словно была предназначена для него. Словно он не только мог овладеть ею, но даже заслуживал такую прекрасную и полную жизни женщину, как Лора! Словно он мог стать для нее тем, кем она могла стать для него…

Конь стрелой летел над землей навстречу бьющему в глаза солнцу, и Майкл прищурился. К черту все! Глупо даже в мечтах пытаться представить себе жизнь с Лорой. Уж кем-кем, а реалистом-то он был всегда. Их отношениям отпущен недолгий срок, и он должен использовать каждую секунду, пока они вместе.

Подъехав к загону, Майкл заметил мужчину, который явно поджидал его. Конь подобрался перед прыжком, взлетел над забором в облаке грязи и пыли, и Майкл пустил его рысью.

– Отличная лошадь! – крикнул Байрон.

– Да, – наклонившись, Майкл похлопал шею Урагана и лишь затем спешился. – Продал его сегодня одному парню в Юте. На развод. Он хочет выращивать чемпионов.

– Думаю, он их получит, – Байрон перегнулся через забор и погладил шелковистую шею. – Смотри-ка, даже не запыхался.

– Чего нельзя сказать обо мне. Этот конь, прежде чем устать, сначала измотает всадника.

– Удивляюсь, почему ты не оставляешь его себе как производителя. Он – высший класс!

– Согласен. Только мне сначала надо закрепиться, а уж потом браться за воспроизводство. «Еще пара лет, – подумал он, снова представляя себе пегую красотку, – и мы будем готовы». – А пока вырученные деньги пойдут в дело.

– Ты хорошо начал. А вон тот красавец? Сколько ты за него просишь?

– За Макса? – Майкл оглянулся на спокойно помахивавшего хвостом жеребца. – Да я скорее мать родную продам! – Он поднял руку, и Макс подошел к нему. – Ну что? Рад видеть меня, Макс?

Макс растянул губы и, обнажив зубы, разразился лошадиным смехом.

– Тогда поцелуй нас.

Макс преданно куснул Майкла за подбородок, а потом, не будучи дураком, ткнулся мордой в его карман.

– Что и говорить, на одной любви далеко не уедешь. А ты хочешь? – спросил Майкл Байрона.

– Поцелуй твоей лошади или морковку?

– Что выберешь.

– Спасибо, обойдусь и без того, и без другого, – Байрон погладил гриву хрустящего морковкой Макса. – А у тебя тут отличные лошади.

– Хочешь купить?

– Убеждаю себя, что не хочу, но что-то плохо получается, – Байрон с тоской взглянул на кобылу, облизывающую жеребенка. – Черт, ты разбередил мне душу!

Майкл усмехнулся и, взяв скребницу, принялся невозмутимо чистить Урагана.

– Сколько ты весишь? Семьдесят?

– Семьдесят пять, – рассеянно ответил Байрон. – А что?

– Видишь того гнедого мерина с белыми носочками на передних ногах? Пожалуй, он тебя поднимет.

Байрон стал внимательно изучать гнедого, тут же отметив благородные линии корпуса и широкую грудь.

– Красивый, паразит!

– Отличная верховая лошадь – с хорошими манерами, но не лизоблюд. Ему нужна крепкая рука, – Майкл прищелкнул языком, продолжая работать. – Я тебе недорого уступлю, поскольку ты родственник Джоша и муж женщины, к которой я неравнодушен.

– Я не лошадь покупать пришел!

– Нет? – Майкл сделал вид, что удивлен, наклонился, поднял ногу Урагана и начал чистить копыто. – А зачем же тогда?

– Был по соседству и подумал: может, придешь к нам в субботу вечером? Как насчет партии в покер?

– Как правило, я от игры не отказываюсь. – Майкл прищурился. – Особенно, если дамы поминутно не спрашивают, бьет ли «стрит» «флэш»?

В покере «стрит» – последовательность из пяти карт разной масти, «флэш» – любые пять карт одной масти; «флэш» – на ранг выше «стрита»?

– Кейт поколотила бы тебя за подобное предположение, – усмехнулся Байрон. – Нет, это будет сугубо женоненавистническое мероприятие – только мужчины.

– Тогда я участвую. Спасибо.

– Может, я выиграю у тебя того гнедого!

– Мечтать не вредно, де Витт.

– Черт побери, какая широкая грудь! – прошептал Байрон. – И около шестнадцати ладоней в холке. Я прав?

Продолжая чистить копыта Урагана, Майкл подавил улыбку.

– Примерно. Ему только что стукнуло четыре года. Его отец – отличный бегун, а мать – красотка из Батон-Ружа.

– Черт! – Байрон уже явно попался на крючок. – Ты его растишь?

– Вообще-то, да. Пока здесь, но через пару недель начну строительство своей конюшни.

– Давай-ка посмотрим на него поближе!

Байрон перемахнул через забор, забыв о костюме от Сэвил Роу и итальянских туфлях ручной работы.

– Я слышал, что вы, южане, – шулера и конокрады, – заметил Майкл, когда они шли к гнедому.

– Ты правильно слышал.

Сколько еще она собирается заставлять его ждать? Майкл метался по комнате, то и дело поглядывая на цветы посреди стола и бутылку французского вина. «Черт побери! – Он внезапно остановился и почесал голову. – А ведь я на самом деле специально съездил в магазин и купил вино!» Подобные действия были не в его стиле хотя, с другой стороны, занятия сексом в лошадином стойле – явно не в стиле Лоры. По крайней мере, он может предложить ей приличную выпивку. Прежде, чем снова набросится на нее.

Если она вообще придет.

«Конечно, она придет!» – сказал себе Майкл в десятый раз за последний час. И как его угораздило не договориться с ней об этом?! Идиот! Он почему-то решил, что Лора – не меньше него – жаждет повторения. И думала о нем весь день так же, как он думал о ней.

А он мог поклясться, что до сих пор чувствует ее аромат, и мысленно видит ее лицо, и слышит ее голос… и впадает в идиотский транс… и…

Хочет ее! Просто хочет!

Когда он хотел чего-нибудь так же сильно? Когда-то он хотел сбежать из дома – и сбежал. Хотел опасности и риска, безрассудных приключений – и все это получил. А когда захотел покоя, когда захотел построить достойную жизнь… Получится ли у него на этот раз?

Получит ли он Лору? Не проскользнет ли она между его пальцами прежде, чем он успеет сжать кулак? Или прежде, чем решит, что делать с ней? С мыслями о ней, с этим желанием…

Майкл прекрасно понимал, что он ей не ровня, и это сводило его с ума. Хорошо хоть секс – великий уравнитель. И тут она – в его власти.

Пока…

В ярости от того, что занимается самокопанием, хотя всегда считал это недостойным занятием, он не удержался и налил себе вина. Понюхал, пожал плечами, осушил бокал одним глотком.

– Ну, Фьюри, ты влез в чужой монастырь со своим уставом!

Майкл отставил пустой бокал и снова беспокойно заметался по комнате, как тигр в клетке.

Днем, наблюдая за погрузкой проданного коня, он мельком видел Энн. Судя по молниям, которые метали ее глаза, Лоре утром не удалось проскочить мимо церберши.

Майкл ухмыльнулся, представив себе эту картинку: вездесущая суровая экономка застает врасплох элегантную хозяйку поместья, крадущуюся в дом на заре в мешковатых джинсах и рубахе…

А может, Салливан заперла Лору? Эта мысль мгновенно стерла улыбку с его лица. Заперла, не выпускает из дома…

К черту здравый смысл! Он освободит ее!

Майкл распахнул дверь, и Лора, которая как раз в этот момент подошла к ней с другой стороны, в ужасе отскочила, прижав руку к горлу.

– Ты напугал меня до смерти!

– Извини. Я собирался спасать тебя из подземной тюрьмы.

– Да? – Она растерянно улыбнулась. – Неужели?

– Но, похоже, ты справилась сама.

– Я не могла прийти раньше. Дома черт знает что творится. Родители почему-то решили срочно приехать. Будут здесь через пару дней, и девочки разбушевались от радости. Я с трудом загнала их в кровати. Потом нам пришлось…

– Ты ничего не должна объяснять мне. Просто заходи.

Он не выдержал, дернул ее к себе и в грубом поцелуе дал выход своему отчаянному желанию.

Отчасти…

«Ничего не изменилось, – подумала Лора, обвивая его шею руками. – Тот же жар, та же лихорадка, то же чудо!» Когда ей удалось снова начать дышать, она вцепилась в его рубашку.

– Я думала…

– Что?

Но Лора только затрясла головой.

– Ничего. – Она улыбнулась и обняла ладонями его лицо. – Привет, Майкл.

– Привет, Лора, – он втащил ее в комнату, захлопнув ногой дверь. – Я хотел предложить тебе вина…

– О спасибо! Очень мило.

– Но тебе придется подождать, – заявил он, подхватывая ее на руки.

– О, это еще лучше.

Майкл действительно принес ей бокал вина, только случилось это несколько позже, когда она сидела на смятой кровати в его рубашке. Не обладая таким качеством, как неуместная скромность, он, обнаженный, опустился перед Лорой на колени и объявил, чокаясь с ней:

– Я, в некотором роде, праздную!

Она чувствовала себя совершенно свободной. какой-то невесомой.

– И что же ты празднуешь?

– Я продал сегодня пару лошадей. Кстати. одну – твоему зятю.

– Ты имеешь в виду Байрона? – Удивленная. она отпила глоток. Забавно. Кейт мне не говорила, что они собираются купить лошадь.

– Думаю, он ей еще не сказал.

– О…

– А что, у Кейт проблемы с лошадьми?

– Нет, но это же серьезный шаг! Удивляюсь, что они не обсудили его вместе. Я уверена, что она тоже удивится.

– Мне кажется, Байрон вполне способен договориться с ней.

– Дело не в этом. Просто брак – это партнерство, такие решения требуют обсуждения и обоюдного согласия… Чему это ты улыбаешься?

– Ты просто прелесть! Сидишь, вся взъерошенная от секса, и читаешь мне лекцию о супружеской этике.

– Я вовсе не читаю лекцию. – Лора снова отпила вина – слегка чопорно и очень изящно. – Я просто констатирую факт. А ты что, не согласен с этим?

– Согласен. – Рука Майкла легла на ее бедро. – Но я считаю, что в каждом правиле существуют исключения, и иногда один из партнеров может сам принимать решения. – Его пальцы скользнули к маленькой родинке, похожей на полумесяц. – Мне нравится эта родинка. Похожа на луну и гораздо сексуальнее любой татуировки.

– Ты пытаешься отвлечь меня?

– Если бы захотел, поверь, это было бы совсем не трудно. – Пальцы Майкла вернулись к ее колену. – Просто не хочется видеть этого парня под каблуком у жены. Он влюбился в лошадь; ну, может, я чуть-чуть подтолкнул его… – Майкл пожал плечами. – Если Кейт будет недовольна, мы всегда можем расторгнуть сделку.

Лора вскинула голову.

– И тогда ты будешь считать, что Кейт – мегера, а Байрон – тряпка.

– Я обычно называю это «слабак». – Развеселившись, Майкл приподнял ее колено и поцеловал его. – А ты всегда все так мило и цивилизованно обсуждала с Риджуэем?

– Нет, и это было частью проблемы, – спокойно ответила Лора. – Я делала то, что он говорил, и вела себя как добродетельная, покорная и бесхарактерная жена.

– Прости. – Ругая себя за бестактность, Майкл быстро и нежно сжал ее колено. – Это был неудачный вопрос.

– Да нет. – Лора откинулась на подушки, прислоненные к железному изголовью. – С тех пор я многому научилась. Я решила, что никогда больше не буду бесхарактерной, не буду тихо мучиться и все хранить в себе.

Она задумчиво постучала пальцами по бокалу, пытаясь облечь в слова то, что накопилось в ее душе.

– Я сама позволяла ему делать то, что он делал, и поэтому виновата не меньше его. К сожалению, только застав его в постели с другой женщиной, я решилась привести в порядок свою жизнь.

– И тебе это удалось?

– Да. Теперь я благодарна судьбе. – Она снова улыбнулась. – И тебе тоже.

– За что? – удивился Майкл, поглаживая ее ногу под коленкой большим пальцем.

– Ты помог мне понять себя. Оказывается, у меня есть и сексуальные желания, и энергия…

Оценив по достоинству ее признание, Майкл отставил свой бокал на столик рядом с кроватью, наклонился и легко ущипнул ее губы своими губами.

– У тебя были с этим проблемы?

– Теперь их нет.

– Может быть, все-таки стоит удостовериться? – Но не успела Лора обнять его, как Майкл отодвинулся. – Думаю, я начну отсюда, – прошептал он, поднимая ее ногу.

– Ты же не собираешься… О! – Ее голова откинулась назад, как только его язык и зубы принялись за работу. – В курортном отеле есть курс рефлексотерапии, – прошептала она, чувствуя, как оголяются все ее нервные окончания, – но я никогда не испытывала ничего подобного!

– Надеюсь, ты не собираешься теперь грезить о Викторе, массажисте?

Лора засмеялась, застонала, задрожала…

– Нет! Зачем грезить, если действительность… Боже! – Она уронила свой бокал, выплеснув немного вина на простыни. – О, извини. Позволь мне…

– Нет, не надо. – Майкл ласково толкнул ее, и она бессильно упала обратно на подушки. – Просто лежи, пока я не закончу. – Он коснулся зубами ее лодыжки. – Мы раньше слишком спешили. Думаю, я пропустил несколько приятных моментов.

Он слегка приподнял ладонью ее бедра.

– Держись, солнышко! Я собираюсь отправиться с тобой в долгое путешествие.

Лоре показалось, что ее штурмуют со всех сторон – изнутри и снаружи, душу и тело. Ей оставалось лишь впитывать его ласки, постигать, отзываться… Майкл постепенно продвигался все выше, словно дегустируя изысканное вино. Кожа Лоры горела под его прикосновениями, прохладный воздух, рвущийся в открытые окна, вдруг загустел, и каждый ее вдох стал похож на стон. Лоре казалось, что все ее тело пульсирует в одном ритме с бьющейся в жилах кровью, в одном ритме с прикосновениями его рук и губ.

Ее никогда не касались так, словно она была всем на свете и, кроме нее, ничего не существовало!

И вдруг его губы жадно, грубо впились в самую ее влажную, жаркую сердцевину, и Лора взлетела, словно стрела, а другая стрела пронзила ее острым наслаждением. Голова ее откинулась, взгляд затуманился; она вцепилась в железные прутья изголовья, словно это был спасательный круг, не дающий ей утонуть.

А Майкл совсем обезумел, чувствуя ее экстаз. И в своем безумии он вел Лору все дальше и дальше, пока она не забилась, не взмолилась, пока его имя рыданием не вырвалось из ее горла, пока ее руки не разжались, а тело не растаяло, как оплывшая свеча.

Она лежала неподвижно, не в состоянии даже стонать, и он чуть приподнял ее, чтобы снять рубашку.

– Вы прекрасны, мисс Темплтон! Ваши волосы – чистое золото. – Майкл погладил ее волосы? – Ваша грудь – роза. – Он погладил ее грудь, и Лора задрожала от этого прикосновения.

– Майкл! – Она с трудом подняла отяжелевшие веки; комната вокруг кружилась. – Я не могу…

– Не можешь? – Он опустил голову и ласково провел языком по ее соску. – Сомневаюсь.

– Подожди! – Лора потянулась к нему. – Позволь мне…

– В другой раз. – Майкл улыбнулся, хотя кровь вскипела в нем, когда ее пальцы коснулись его отвердевшей плоти. – Я воспользуюсь твоим любезным предложением в другой раз. А пока давай проверим, не сможем ли мы закончить это дело старым как мир способом.

Он прижался губами к ее груди, и сладкая боль пробежала по телу Лоры.

– Ты что-то такое делаешь со мной… – Ее дыхание прервалось от нового желания, вспыхнувшего вслед за болью и дрожью. – Ты понятия не имеешь, что делаешь со мной!

Желание разрасталось, становилось невыносимым. Она готова была разрыдаться. Майкл целовал ее груди, жадно пробовал на вкус ее губы, язык, впитывая нежный цветочный аромат, без которого уже не представлял своей жизни. Он взял ее руки, снова обвил их вокруг прутьев изголовья, и сжал своими руками.

Лоре вдруг показалось, что они оба пойманы в одну ловушку, оба заперты в ней, оба ее пленники. Сдаваясь, она потянулась губами к его губам и раскрылась навстречу его отчаянному броску.

А потом были только бешеная скорость, ослепительный огонь, стоны и животная песня плоти. Сильнее, глубже, до дна глубокого омута, до самой смерти!

Позже, когда кровь остыла и воздух снова стал тих и прозрачен, Лора пошевелилась. Его рука еще обнимала ее и тут же отозвалась на это движение.

– Я думала, ты спишь, – прошептала она.

– Спал.

– Мне надо идти, Майкл. Я не могу каждое утро на рассвете красться в дом с туфлями в руках!

– Еще чуть-чуть! – Он не совсем проснулся, и голос его звучал хрипло. – Я хочу немножко вот так полежать с тобой…

У нее растаяло сердце. Она нежно откинула волосы с его лица. «Какие дикие, неприрученные волосы, – подумала она. – Волосы дьявола – черные и соблазнительные…»

– Только чуть-чуть.

Лора положила голову на его плечо, руку на его сердце. Он уже спал, но она еще полежала немного, слушая, как бьется его сердце.

Миссис Уильямсон придвинула тарелку со стопкой оладий прямо к самому носу Майкла, и сложив руки на груди, молча следила, как он откусывал первый кусок.

– Вкуснее не бывает! – пробормотал с набитым ртом Майкл. – Когда я отстрою свой дом, мне будет не хватать вас и этих тайных завтраков. Уверены, что не хотите выйти за меня замуж и поехать со мной?

– Будешь продолжать спрашивать – может, дождешься сюрприза. – Она налила ему кофе и с удовольствием отметила, что у мальчика, как всегда, зверский аппетит. – Ты съел то мясо, что я послала тебе?

– Съел, вместе с кастрюлькой. – Майкл рассеянно опустил руку и погладил котенка, с надеждой трущегося об его ноги, а потом ухватил миссис Уильямсон за руку и поцеловал, на что она только хмыкнула. – И пирог, и печенье. Может, сжалитесь и испечете как-нибудь шоколадный торт? Тот, что с кремом и вишнями?

– «Черный лес». Это любимый торт мисс Лоры.

– Неужели? – Майкл был рад, что их вкусы сходятся не только в постели. – Может, она не заметит отсутствия пары кусочков?

– Посмотрим. – Повариха легко провела рукой по его волосам, дернула за «конский хвост». – Тебе нужна приличная прическа. Мужчины в твоем возрасте не ходят как хиппи.

– Последний хиппи эмигрировал в Гренландию в 1979-м. Там у них маленькая коммуна, и они до сих пор делают «бусы братской любви».

– О, ты за словом в карман не лезешь! Завтракай, тебе нужно как следует питаться. А мисс Лора ест как воробышек, – продолжала повариха, возвращаясь к плите. – Никогда у нее нет времени сесть за стол и начать день с сытного завтрака. «Только кофе», – говорит она мне. Ну, нельзя же заправляться одним кофе!

Тело Лоры казалось Майклу прекрасно «заправленным», но он подумал, что неразумно упоминать об этом. Миссис Уильямсон, конечно, хорошо к нему относится, но вряд ли одобрит его сексуальные упражнения с Лорой.

– Вот увидишь, она доведет себя до болезни, как мисс Кейт в прошлом году!

Майкл очнулся и посмотрел на нее.

– Кейт болела?

– У нее была язва. – Даже сама мысль об этом казалась миссис Уильямсон настолько оскорбительной, что она перестала переворачивать оладьи и обернулась к Майклу. – Ты представляешь? Работала до изнеможения, недоедала, нервничала, пока не свалилась. Ну, ничего. Мы хорошенько подлечили ее.

– Надеюсь, теперь Кейт здорова? По крайней мере, выглядит она отлично.

– Здорова. И ждет ребеночка.

– Кейт беременна?! – Майкл расплылся в улыбке. – Черт побери! – Он вздрогнул под укоризненным взглядом поварихи и вспомнил, что в этой кухне нельзя ругаться. – Извините – На сей раз прощаю. Слава Богу, наша Кейт здорова и счастлива. Этот парень, за которого она вышла замуж, не допустит подобных глупостей, Он разумный мужчина, – из тех, кто знает, как позаботиться о женщине.

– Они отлично смотрятся вместе. И, кажется, подходят друг другу.

Майклу вдруг стало грустно, он хмуро уставился в свою тарелку. Конечно, подходят. Ведь Байрон вырос в благополучной южной семье, а Кейт, несмотря на то, что приемыш, – самая настоящая Темплтон.

– Так приятно видеть мисс Кейт счастливой! И мисс Марго тоже. А что получила мисс Лора, кроме двух ангелочков, которых надо поднимать в одиночку? – Повариха взмахнула лопаточкой и перевела дух. – Хорошо, что ее родители на время возвращаются. Никто в мире не умеет так все уладить, как мистер и миссис Ти.

Майкл хотел спросить, что именно следует улаживать, но в этот момент дверь открылась, и миссис Уильямсон закрыла рот, не желая прослыть сплетницей.

– Миссис Уильямсон, я… О, привет, Майкл. Лора, в аккуратном бледно-желтом костюме, была похожа на розовый бутон и совершенно не похожа на женщину, которая в слезах выкрикивала ночью его имя. Если только не смотреть в ее глаза…

– Привет, Лора. Миссис Уильямсон сжалилась над голодающим мужчиной.

– Оладьи с черникой? Прекрасно, девочки будут в восторге.

– Сядьте, мисс Лора, и поешьте.

– Нет, не могу. Только кофе, пожалуйста. Я искала Энни. – Лора взяла чашку кофе из рук миссис Уильямсон. – Мне надо выехать пораньше: проблемы в офисе. – Она взглянула на свои часики. – О, я уже должна быть в машине! Не могу найти Энни, а мне надо выяснить, сможет ли она отвезти девочек в школу.

– Она уехала на рынок, мисс Лора. Сегодня ее обычный день.

– О Боже! – Лора сжала пальцами виски. – Я совсем забыла. Тогда я должна…

– Я отвезу их.

Занятая мысленной перетасовкой дневных дел, Лора не сразу поняла его и заморгала.

– Что?

– Я отвезу их в школу, – повторил Майкл.

– Я не хотела обременять тебя, но…

– Никаких проблем, и не думаю, что у тебя есть время на споры. Отправляйся на работу. Я вполне могу отвезти в школу двух девочек, не нанеся им при этом непоправимого ущерба.

– Я не имела в виду… – Снова взглянув на часы, Лора признала, что он прав. У нее нет времени на споры. – Я очень тебе признательна. Спасибо. Это школа Хорнбекера. Если ты поедешь по Первому Южному…

– Я знаю, где это, – перебил он. – Та же школа, где ты училась?

– Да. – Лора и представить не могла., что он знал, где она училась, и тем более помнит об этом. – Я очень тебе признательна, Майкл. Ой, я уже опоздала.

Она отставила кофе, вскочила и вспыхнула, когда он взял ее за руку.

– Расслабься! Отель не разрушится, если ты опоздаешь на какое-то собрание.

– Отель – нет, а мой офис вполне может развалиться. Да, я должна тебя кое о чем предупредить. Али нужно сегодня сдать сочинение по английскому. Оно написано, я проверила, но неплохо, если ты ей напомнишь. А Кейла должна по дороге повторить, как пишутся слова: у нее контрольная. Али ей поможет.

– Я же сказал, что справлюсь.

– Но ты ведь не знаешь, что нужно проверить, взяли ли они зонтики. Может пойти дождь…

– Ну же! – Майкл поднялся и, забыв о внимательной публике, взял лицо Лоры в ладони и поцеловал. – Поезжай.

– Я… – Лора с опаской оглянулась на миссис Уильямсон, но та, по всей видимости, была занята оладьями. – Я еду. Постой! Надо напомнить им, чтобы накормили собаку. Иногда…

– Вон отсюда! – Поскольку Лору явно не мешало подтолкнуть, Майкл потянул ее к двери. – Иди пилить кого-нибудь другого.

Когда Лора снова открыла рот, он дружески хлопнул ее по попке и наконец выпроводил.

– И как человек может так начинать утро?! – удивился Майкл, а когда обернулся, обнаружил, что миссис Уильямсон внимательно разглядывает его.

Он выругался, но на сей раз ему хватило ума сделать это мысленно.

– Неужели у нее так начинается каждый день?

Не обращая внимания на вопрос Майкла, повариха вплотную подошла к нему, посмотрела на него в упор и поджала губы. Что ж, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы представить себе, что она видит. Мужчину, явившегося с черного хода, потому что его не пускают с парадного!

– А я-то все удивлялась: неужели ты приходишь сюда только из-за моей стряпни?

Поскольку ему всегда хотелось расшаркаться перед ней, он вызывающе вскинул голову и сунул руки в карманы.

– И что дальше?

– Дальше? – Она похлопала его по щеке и подумала, что этот мальчик никогда не знал свою настоящую цену. – Дальше одно: я очень рада за вас обоих. Самое время, я бы сказала! Впервые в жизни у этой девочки появился настоящий мужчина.

Посрамленный, лишившись дара речи, Майкл покачал головой. Когда он вновь обрел голос, то схватил ее руки в свои.

– Миссис Уильямсон, вы меня убиваете!

– Убью, если ты разобьешь ей сердце. А пока вы хороши друг для друга. Теперь сядь и закончи завтрак, а то остынет. Если хочешь справиться с девочками, надо хорошенько поесть.

– Я люблю вас! Правда, люблю. Она широко улыбнулась.

– Я знаю, мальчик. И я тебя люблю. Садись и ешь: эти сороки сейчас спустятся.

14

Майкл Фьюри прыгал с высоких крыш, сражался в джунглях, боролся с тайфуном в море, гонял на автомобилях с бешеной скоростью и время от времени ломал себе кости.

Он дрался в барах, провел как-то ночь в камере, где по художественной росписи стен можно было изучать анатомию женского тела. Он убивал мужчин и любил женщин.

И только теперь он понял, что жил без тревог и забот.

Ему никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Сборы двух девочек в школу оказались пострашнее любого тайфуна.

– Что значит, ты не можешь надеть эти туфли?

– Они не подходят к костюму.

Майкл, прищурившись, посмотрел на цветастую юбочку и розовый джемпер Али. Кажется, минуту назад на ней было что-то зеленое…

– Это ты говорила в прошлый раз. Я думаю, теперь эти туфли вполне годятся.

Али закатила глаза – точно так же, как все женщины с тех пор, как Ева нацепила фиговый листок.

– Совсем не годятся! Мне нужно переобуться!

– Ну, так поспеши. Боже! – пробормотал он, когда Али бросилась вверх по лестнице.

В этот момент Кейла дернула его за руку.

– Я забыла, как пишется «беспорядок».

– А-ли-сон! Кейла хихикнула.

– Вы что, сами не знаете? «По» или «па»?

– «По», – решительно заявил Майкл. Правописание не было его сильной стороной, но в этом слове он был уверен. А если они немедленно не отправятся в школу, он опоздает на встречу со своим подрядчиком. Начало работ и так задерживается из-за сложностей с разрешениями на строительство. А теперь еще Алисон со своими туфлями…

– Алисон, через десять секунд я выхожу из дома – с тобой или без тебя!

– Мама тоже так иногда говорит, – сообщила Кейла. – Но никогда так не делает…

– Я сделаю! Пошли.

– Майкл потащил Кейлу к двери.

– Вы не можете уехать без нее! – Широко раскрыв глаза, Кейла семенила за ним к машине. – Мама разозлится, если вы это сделаете.

– Мы едем. В машину, быстро!

– А как же Али доберется до школы?

– Пешком, – мрачно сказал Майкл. – В любых туфлях, которые она выберет к тому времени.

Он уже разрешил один кризис, когда у Кейлы сломалась заколка, и теперь ее волосы, собранные резинкой, которую он вытащил из собственных волос, выглядели вполне прилично. И он не ударился в панику, когда Али объявила, что потеряла свой ранец, а спокойно нашел его под кухонным столом, куда Али сама же и бросила его за завтраком.

Он оставался невозмутимым посредником, разнимая девочек, сцепившихся из-за того, чья очередь кормить котят и щенка. И он не дрогнул, когда Бонго выразил горе от расставания с хозяйками огромной лужей в вестибюле.

«Я мужественно вытерпел все это, – думал Майкл, заводя мотор. – Но я прекрасно вижу, когда надо мной издеваются, и терпеть издевательства не собираюсь!»

Его раздражение сменилось самодовольством, когда из дома вылетела Али с горящими от негодования глазами. Она подбежала и резко дернула дверцу машины.

– Вы собирались уехать без меня?!

– Угадала, Красотка. Залезай.

В данных обстоятельствах Али не желала показывать, как восхищает ее это прозвище, и высокомерно задрала нос.

– Здесь только два сиденья. Куда же мне сесть?

– Рядом с сестрой. – Но…

– В машину! Живо!

Услышав отрывистый приказ, Али быстро повиновалась и втиснулась в машину рядом с Кейлой. И театрально надулась, когда Майкл пристегнул их обеих одним ремнем безопасности.

– Не думаю, что это разрешено, – заявила она своим самым надменным тоном, точно как мать.

– Вызови полицию, – пробормотал Майкл, трогая машину с места.

Следующие пятнадцать минут на него обрушивались потоки жалоб.

– Она меня толкает!

– Она занимает все место!

– Она сидит на моей юбке!

У Майкла начал дергаться глаз. Как кто бы то ни било может выносить это каждое утро?!

– Мне нужно повторить слова, – заныла Кейла. – У меня контрольная, Майкл! Ой, она снова толкнула меня локтем!

– Али, держись крепче, – он сдул с лица волосы, которые – из-за его же щедрого подарка Кейле – падали ему на глаза.

– Здесь мало места, – высокомерно сообщила Али. – Она занимает все сиденье.

– Не занимаю!

– Нет, занимаешь!

– Я…

Майкл грозно рявкнул на них, и девочки на мгновение замолчали.

Майкл удовлетворенно вздохнул, немного успокоившись.

– Какие слова?

– Я не помню. Они записаны в моей тетрадке, – голос Кейлы угрожающе задрожал, и Майкл подумал, что только слез ему не хватало. – Если я не получу сто баллов, мне не разрешат в свободное время играть на компьютере!

– Так достань тетрадь.

Ну, сам виноват. Можно было предугадать, что это предложение вызовет возню и новые жалобы.

– Ты наступаешь на мои туфли! Ты их пачкаешь! Кейла, я…

– Красотка, я не желаю слышать об этих туфлях! – Глаз снова задергался, только еще сильнее. – Если вы сейчас же не прекратите…

– Вот мои слова!

Кейла триумфально помахала тетрадкой и в приливе энтузиазма хлопнула ею Майкла по голове. К чести его надо сказать, что этот удар он выдержал.

– Ну, учи их. Или что там надо делать?

– Нет. Али должна их читать, а я – говорить по буквам. И я должна использовать каждое слово в предложении.

– Ты испачкала мои туфли, а я должна помогать тебе учить слова?!

Майкл сурово посмотрел на Али.

– Хочешь идти пешком?

– Ну, ладно, – скорчив гримаску, она выхватила у Кейлы тетрадку. – Какие-то детские слова!

– Ничего не детские. Ты просто злишься, потому что Тод любит Марси больше, чем тебя.

– И вовсе не любит! И мне все равно… А ты не выучила слова, потому что рисовала свои дурацкие картинки.

– И совсем они не дурацкие! Это ты дура, потому что…

– Заткнитесь. Немедленно. Или я сейчас остановлю машину и… – Майкл замолчал, потрясенный: неужели он действительно собирался сделать то, что чуть не пообещал? Боже праведный! Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. – Алисон, просто начинай читать слова.

– Я это и хотела сделать! – Она шмыгнула носом и уткнулась в тщательно исписанную Кейлой страницу. – «Помещен».

– П-о-м-е-щ-е-н, – как попугай повторила Кейла и закусила губу, пытаясь придумать предложение. Но это никак не получалось, и она с надеждой посмотрела на Майкла.

– «Майкл Фьюри, по наивности добровольно вызвавшийся отвезти двух девиц в школу, спятил и был помещен в дурдом».

Кейла вытаращила глаза, а Али расхохоталась.

– Он просто шутит!

– Не рассчитывай на это, детка, – пробормотал Майкл, но все-таки напряг мозги, чтобы предложить альтернативу. – «Преступник был пойман и помещен в тюрьму». А это как?

– Подойдет.

Они втроем кое-как справились с заданием, но, когда Майкл подъехал к воротам школы, его глаза уже здорово косили. Его древний «Порше» влился в поток сверкающих «Мерседесов», степенных «Линкольнов» и мощных джипов.

– Выкатывайтесь! – сказал он, отстегивая ремень безопасности. – Я опаздываю.

– Вы должны сказать: «Желаю успехов», – напомнила Кейла.

– Неужели? Ну, желаю успехов. Пока.

– Майкл! – Кейла закатила глаза. – Вы совсем ничего не знаете! Теперь поцелуйте нас на прощание.

Она вытянула губки и сама чмокнула его. Развеселившись, Майкл посмотрел на Али.

– Али меня целовать не хочет. Она на меня злится.

– Не злюсь. – Али хмыкнула, изящно перегнулась через Кейлу и коснулась губами его щеки. – Спасибо за то, что отвезли нас в школу.

– Я вам тоже признателен… за науку, – ответил он и задержался, глядя, как они спешат вверх по гранитным ступеням вместе с ордами ребятишек.

– Иисусе! – Майкл положил раскалывающуюся голову на руль. – Лора, как ты выдерживаешь это каждый день и до сих пор не запила?!

Если бы Лора могла услышать этот вопрос, она бы ответила, что успех зависит от планирования, дисциплины и правильного выбора приоритетов. И молитв о терпении. Но в конце того же дня первые три правила рассыпались в пух и прах, а ей оставалось только молиться. Она и молилась.

Могла ли она предвидеть, что две писательницы из конкурирующих журналов, печатающих любовные романы, затеят драку в вестибюле? Вряд ли. Могла ли она предположить, что, после всех усилий растащить этих фурий, дергающих друг друга за волосы и кусающихся; двум ее лучшим сотрудникам придется накладывать швы? Сомнительно.

Впрочем, то, что произошло вслед за этим, было вполне предсказуемо: прибытие прессы с телекамерами, нескончаемый поток вопросов и необходимость отвечать на эти вопросы. Но никто не говорил, что ей это должно нравиться.

К несчастью, шторм, бушующий вокруг нее, не утих, когда – с большим опозданием – Лора приехала в «Претензию». Кейт устроила истерику, обнаружив, что Марго рылась в ее священных и неприкосновенных финансовых документах.

Затем одна из покупательниц задержалась в гардеробной, совершенно забыв, что не мешало бы приглядеть за своими тремя детьми, которые, словно обезумев, носились по магазину.

Результат: одна разбитая ваза, липкие отпечатки пальцев на всех прилавках и потрепанные нервы трех хозяек. Когда дамочку попросили призвать детей к порядку и возместить нанесенный ущерб, она возмутилась, отказалась платить и вылетела со своей бандой из магазина.

Вечер тоже не принес облегчения. Когда Лора, готовая взвыть, вернулась домой, она оказалась лицом к лицу с надвигающимся докладом по истории, о котором Али забыла сказать раньше; с просьбой сопровождать школьников на экскурсию в Аквариум и с кошмаром всех родителей – письменным делением столбиком.

Проделка Бонго также не способствовала улучшению ее настроения: щенок проявил свою безграничную любовь к Лоре, вырыв в ее шкафу нору и сжевав три туфли – все из разных пар.

А на следующий день должны были приехать родители!

Ладно. Лора потерла ладонями лицо скинула деловой костюм и натянула слаксы. Она справится! И действительно, – вскоре домашние задания были выполнены, Бонго наказан, и в голову пришла утешительная мысль, что вряд ли Темплтоны подвергнутся судебному преследованию из-за пары чокнутых дамочек, устроивших сражение в вестибюле их отеля.

Однако скоро Лора почувствовала, что ей необходимо подышать свежим воздухом, а заодно убедиться, что старый Джо привел сад в порядок и кто-нибудь догадался вымести дорожки. А поскольку она забыла попросить Энн проследить, чтобы к приезду родителей пропылесосили бассейн, придется сделать это самой.

Закатывая рукава, Лора остановилась на минутку возле комнаты Али и улыбнулась. Из комнаты раздавался щебет ее дочек, обсуждавших новую кинозвезду – юного красавчика, вряд ли умеющего держать в руках бритву. И они дружно хохотали.

Ничто не может быть плохо в мире, когда хохочут ее дочери.

Лора выскользнула в боковую дверь, боясь, что, если Энн ее поймает, придется выслушивать очередную лекцию на тему: «Благоустройство сада – дело старого Джо и его внука». Но Лора знала, что юный Джо с утра до ночи готовится к выпускным экзаменам, а ей хватит десяти – ну, двадцати! – минут, чтобы привести все в порядок. Кроме того, она обожала чистить бассейн: как приятно витать в облаках, водя по воде трубой, похожей на трубу пылесоса.

Лора с удовольствием отметила, что сад прекрасен. Должно быть, радикулит старого Джо в последнее время ведет себя прилично. Старик разбил новые клумбы, и повсюду яркими островками расцветали многолетние растения с подсаженными к ним однолетними.

Дорожки были чисто выметены, влажно зеленеющая трава почищена граблями.

– Нам, кажется, осталось всего одно дело, – сказала Лора щенку, бегущему рядом.

Ей пришлось простить его за инцидент с туфлями: уж слишком пристыженно и покаянно он лизал ее лицо. Готовый загладить свою вину, Бонго плюхнулся на бортик бассейна, положил голову на мохнатые лапы и стал следить за Лорой полными любви глазами.

«Конечно, если бы вспомнила, что пора купить новый фильтр, – подумала Лора, – бассейн очищался бы автоматически». И все, что от нее требуется, – это, вернувшись домой, записать себе напоминание. Иначе придется разориться и купить электронный блокнот вроде того, что Кейт вечно таскает в кармане.

А впрочем, Лоре никогда не казалось обременительным достать и размотать шланги, а потом соединить их друг с другом. Она механически водила трубой по воде и грезила. Скоро она будет укладывать девочек спать; Али искренне улыбнется и обнимет ее. Может, дочка и лишилась иллюзий об отце, но зато освободилась от чувства вины. А это самое главное!

Когда девочки заснут, можно будет вместе с Энни проглядеть хозяйственные счета. Кажется, и тут все налаживается. Две зарплаты, а также проценты на капиталовложения, которые сделала для нее Кейт, позволяют держать голову над водой. По ее расчетам, месяцев через шесть можно будет даже позволить себе «поплавать». То есть – если не случится ничего неожиданного – не придется продавать драгоценности. Не придется увиливать от вопросов родителей и Джоша.

«И может быть – только может быть! – удастся исхитриться и все-таки купить Али ту лошадь? Надо будет повнимательнее изучить финансовые документы. Сегодня. Или завтра», – поправила она себя, подумав о Майкле.

Сегодня ночью, если уж быть честной, она хотела снова пойти к нему; забыть обо всем, кроме того, что она – живая женщина из плоти и крови. Поразительно, но занимаясь с ней любовью, он заставлял ее чувствовать себя центром вселенной. И разве можно осуждать ее за то, что ей хочется вновь испытать это восхитительное ощущение?

Лора всегда мечтала о мужчине, который, держа ее в объятиях, будет думать только о ней. Забудется, затеряется в ней, как она затеряется в нем. И ей казалось, что с Майклом происходит именно так…

О, как же ей хотелось верить, что ее сердце не ошибается!

«В этом вся проблема, – призналась себе Лора. – Я до сих пор мечтаю о той глупой романтической любви, о которой грезила еще девчонкой!»

О любви Серафины… О такой любви, за которую женщина готова умереть.

Ну, положим, она не может позволить себе броситься со скал даже ради самой безоглядной любви. Ей надо поднимать детей, вести дом, делать карьеру – кстати, потрясающе интересную карьеру. А кроме того – она же запретила себе грезить! За эти прелестные «девичьи грезы» она уже заплатила когда-то слишком дорогой ценой…

Нет, отныне она будет умнее, будет счастлива теми отношениями, которые установились у нее с Майклом, и благодарна за них. «Более чем благодарна!» – подумала Лора, представив себя с ним ночью в постели. Его нетерпеливые, требовательные руки, его объятия и то, как он нежно и хрипло шепчет ее имя, соединяясь с ней, – все это снова сведет ее с ума, заставит потерять голову от желания…

– Какого черта ты тут делаешь?! От резкого окрика шланг чуть не выскользнул из ее рук. Лора вскинула голову и увидела своего любовника. Он стоял, нахмурившись, сунув руки в карманы, широко расставив ноги, с развевающимися волосами.

Борясь с безумным желанием броситься ему на шею, она наклонила голову к плечу.

– Разве не видишь? Я взбиваю суфле. А на что еще это похоже?

– Какого черта ты делаешь это сама?! – В два широких шага он оказался рядом с ней, выдернул из ее рук трубу шланга. – У тебя что, слуг нет?

– Представь себе, нет. Я уволила парня, который у всех здесь чистит бассейны, когда узнала, что Кэнди использует его не только по прямому назначению, но и для личных нужд. Ситуация показалась мне… щекотливой.

Но Майкл не счел возможным улыбнуться или хотя бы ухмыльнуться. Увидев ее после тяжелого дня за этой дурацкой работой, которую должна выполнять прислуга, он разозлился.

– Тогда найми другого!

– Боюсь, что в данный момент это не впишется в мой бюджет. И в любом случае, я вполне способна делать это сама. Не надо огорчаться, Майкл, – она внимательнее всмотрелась в его лицо, взъерошила его волосы. – Ты кажешься усталым. Был трудный день?

Но Майкл не просто устал. У него было отвратительное настроение, поскольку подрядчик заявил, что строительство не закончится раньше, чем через полгода. Ему пришлось выслушать кучу вздора о всяких разрешениях и инспекциях, но хуже всего было то, что придется оставаться арендатором Лоры гораздо дольше, чем он рассчитывал.

Он не хотел жить в ее поместье, не хотел каждый месяц вручать ей чек за аренду… «Дело не в деньгах, – сердито думал он. – Просто это неудобно… неловко!»

– Бывали дни и получше. – Майкл оттолкнул ее в сторону и начал чистить бассейн сам. – Но мы говорим не обо мне. Ты не можешь воспитывать двух детей, разрываться между двумя работами и впридачу заниматься подобной ерундой. Почему бы тебе вообще не прикрыть этот проклятый бассейн?

– Потому что я обожаю плавать. Майкл, поверь, многие женщины делают гораздо больше, чем я, и справляются.

– Они – не ты!

«И как она может только сравнивать себя с какими-то другими женщинами?!» – подумал он.

– Да, у них нет такого прекрасного дома, но зато они и не могут в любой момент его потерять. Им не надо волноваться, что малейшая ошибка в планировании может поставить все их благополучие под угрозу.

Лора обиделась и стала вырывать у него шланг.

– Я – не избалованная принцесса, каковой ты меня, кажется, считаешь. Я… умная, способная женщина, которая прекрасно может устроить свою жизнь. И вообще, мне до смерти надоело, что меня гладят по головке и говорят за спиной «бедная Лора». – Она дернула сильнее и выругалась. – Я – не «бедная Лора», и я могу сама вычистить свой проклятый бассейн! Отдай мне этот дурацкий пылесос!

– Не отдам. – Ее взрыв почти совсем успокоил его. – Не очень сильный взрыв, но Майкл видел скрытые возможности в ее раскрасневшихся щеках и яростном взгляде. – Будешь бросаться на меня, солнышко, я швырну тебя в бассейн, а вечерок-то холодноват для купания.

– Прекрасно. Чисти сам. В конце концов, ты – мужчина, а мужчины лучше приспособлены к дурацкой бездумной работе. Но учти: я не просила тебя о помощи, и я в ней не нуждаюсь. А также не нуждаюсь в твоих снисходительных советах и в твоей непрошеной критике. Я прекрасно справляюсь со своей жизнью!

– Очень эффектное выступление, – спокойно сказал он. – Интересно, ты когда-нибудь купалась в открытом бассейне зимними вечерами?

Глаза Лоры превратились в щелочки.

– Думаю, ты тоже мог бы искупаться. Майкл расхохотался.

– Неужели? Хочешь попробовать сбросить меня?

– Если захочу, ты как миленький будешь барахтаться в воде… О, Бонго, нет! – Лора забыла о перепалке, увидев, что щенок деловито выкапывает недавно посаженные анютины глазки. – Перестань! Немедленно перестань! – Она метнулась по бортику бассейна к клумбе, схватила щенка и хмуро уставилась на перепачканный землей нос. – Как ты мог?! Разве я тебя не предупреждала? Это безобразие. Нельзя выкапывать цветы!

Но, когда Лора посадила щенка, чтобы выяснить размеры нанесенного им ущерба, он снова бодро бросился на клумбу и опять начал копать.

– Я сказала, нельзя! Перестань! Почему ты меня не слушаешься?

– А он знает, что ты бесхарактерная. Бонго.

Услышав суровый оклик Майкла, щенок повернул голову и глуповато улыбнулся. Майклу показалось, что он слышит ответ: «Эй, Мик, я же просто немного повеселился».

Майкл щелкнул пальцами, указал на место подальше от клумбы, и Бонго вылез из грязи, отряхнулся и вежливо уселся.

Разрываясь между негодованием и восхищением, Лора прошипела сквозь зубы:

– И как ты заставляешь его слушаться?

– Это дар.

– Прекрасно! – Негодование победило; Лора возмущенно провела руками по волосам. – Значит, я не могу контролировать пятифунтового щенка?

– Просто необходимы тренировка и терпение.

– Ну, сейчас у меня нет времени на тренировку. – Она бросилась на колени перед клумбой, пытаясь спасти ее. – А терпение кончилось. Старый Джо убьет меня за это!

– Лора. – Вряд ли необходимо было высказывать свое мнение, но Майкл присел рядом с ней на корточки и все-таки высказал его. – Он же работает на тебя.

– Много ты понимаешь! – пробормотала Лора, отчаянно приглаживая голыми руками взрыхленный дерн. – Стоит мне нечаянно понюхать не ту розу, как он… – Она нахмурилась. – Ну что ты сидишь? Помоги мне!

– Мне показалось, что ты не нуждаешься в моей помощи…

– Ох, Майкл, заткнись! – Лора провела ладонью по щеке, оставив грязный след. – Просто заткнись и спаси эти анютины глазки, пока мы с Бонго не закончили жизнь в приюте для бродячих животных.

– Ну, раз уж ты так мило просишь.

Он воткнул корни обратно в почву и услышал ее долгий скорбный стон.

– Не так! Господи, ты же не мамонтовы деревья сажаешь! Нежнее.

– Извини, я никогда раньше не сажал анютины глазки.

Майкл покачал головой, глядя, как она ползает по земле. Эти шикарные светлые слаксы вот-вот превратятся в лохмотья – и все ради того, чтобы не ранить чувствительную душу древнего садовника.

– Ты и всех остальных слуг боишься до смерти?

– Не всех… Но большинство из них появились здесь задолго до меня. Думаю, сойдет, – заявила она, приглаживая черную землю. – Почти не видно. А впрочем, кого я дурачу? Он замечает, когда и одной травинки не достает! И, надо сказать, мне это очень нравится.

– Мне тоже.

– Как будто ты можешь отличить анютины глазки от герани, – пробормотала она.

– А это уже оскорбление… Ой, Лора, что это у тебя на щеке? – он небрежно провел пальцами по другой ее щеке, добавив новый слой грязи. – Вот. И здесь. Для симметрии.

– Полагаю, ты считаешь это смешным?

Пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, Лора потерла щеку, но только размазала грязь.

– Нет. – Майкл схватил с земли целую горсть влажных сосновых иголок и посыпал ее волосы. – Вот теперь смешно!

– Жаль, что я не обладаю твоим примитивным чувством юмора. Но все-таки давай попробуем. – Она аккуратно обтерла грязные ладони о его рубашку. – Вот. Теперь я умираю от смеха!

Майкл опустил глаза. Проклятье, именно эту рубашку он только что постирал!

– Ну, ты сама напросилась, – медленно произнес он.

Его тон предупредил Лору, что времени на размышления, на извинения, на оправдания – нет. Только бегство! Она вскочила на ноги, и Бонго залился отчаянно радостным лаем. Ей даже удалось пробежать пару шагов, прежде чем Майкл обхватил ее за талию и оторвал от земли.

– Ты сам это начал, – умудрилась сказать она между приступами дикого хохота.

– Угу. Поэтому я обязан закончить.

– Я отдам твою рубашку в стирку… Ааа! – Мир перевернулся, когда Майкл перехватил ее. – О, мистер Фьюри, вы такой… ловкий, такой сильный, такой…. Что ты делаешь?! – Лора запаниковала, увидев, куда он направляется, и поняв, что он задумал. – Майкл, это уже не смешно!

– Все дело в моем примитивном чувстве юмора, – заявил он, спокойно шествуя по бортику бассейна.

– Не надо! Майкл, я не шучу! – В порядке самозащиты она обвила руками его шею. – Я и так грязная, мне холодно, я устала…

– Ты только посмотри, как сверкает вода! – не обращая ни малейшего внимания на ее причитания и отчаянные попытки освободиться, он скинул туфли. – Как здесь красиво в сумерках, не правда ли?

– Ты поплатишься! – поклялась она. – Вот увидишь, я отомщу тебе, если ты посмеешь…

– Задержи дыхание, – посоветовал он и прыгнул.

Ударившись о сверкающую поверхность бассейна, Лора завизжала, сразу наглоталась воды и закашлялась.

– Идиот! Ты идиот! Ты… – он сунул ее голову под воду, и ей пришлось замолчать.

Но Майкл не все рассчитал. Он не принял во внимание тот факт, что Лора Темплтон была в свое время капитаном школьной команды по плаванию, и ящик ее комода доверху набит медалями. К тому же она еще в раннем детстве научилась успешно противостоять издевательствам старшего брата.

Пока Майкл, надрываясь от смеха, шлепал руками по воде, Лора плавно скользнула между его ногами, ухватилась за самое уязвимое место… и сжала. Услышав приглушенный толщей воды вопль, она мрачно ухмыльнулась и бросилась прочь.

Вырвавшись на поверхность на приличном расстоянии от Майкла, она самодовольно ждала, пока он, задыхаясь, добирался до бортика.

– А вот это, – сказала она, откидывая с лица мокрые волосы, – действительно было смешно!

Он отдышался – более или менее – и, прищурившись, посмотрел на нее.

– Хочешь драться без правил, солнышко?

– Разве ты не знал, что грязные драки – моя стихия? Так что я тебе не завидую…

– Ах, вот как?!

Ему приходилось ставить трюки и в воде. Оттолкнувшись от бортика, Майкл бросился к ней. Но Лора оказалась резвее, чем он предполагал, и хитрее. Когда она в очередной раз ловко увернулась от него, нырнув на дно, Майкл понял, что над ним издеваются. А он этого не любил. И все-таки ничего не мог поделать…

Они снова вынырнули на поверхность, следя друг за другом поверх взбаламученной воды. Оба задыхались, но, как ни странно, им совсем не было холодно. Майкл подумал, что зима в Монтерее – все-таки очень загадочное время года.

– Мокрые джинсы стесняют движения, – пробормотал он.

Лора вскинула голову.

– Ну, если тебе необходимы оправдания… – Она подхватила плывущую мимо туфлю и вздохнула. – Четыре пары за один день. Это рекорд!

Решив отнестись к катастрофе философски, она нашла ногами дно и встала. Вода потоками стекала с нее, облепляя тонкой тканью высокую полную грудь; в замирающем вечернем свете ее кудри мерцали мокрым золотом.

– Вот это настоящая игра без правил! – прошептал Майкл.

Выливая воду из туфли, Лора оглянулась, и ее рука внезапно замерла, когда взгляд встретился с его взглядом. Майкл скользнул к ней, встал рядом, одной рукой крепче прижал к себе, а другую положил ей на грудь.

– Майкл! – Туфля выпала из ее руки и плюхнулась в воду. – Мы не можем…

– Я собирался только поцеловать тебя. – Его руки скользнули по ее мокрой спине, обхватили ягодицы, он откинулся на воду и поплыл вместе с ней. – И дотронуться. И чуть-чуть свести нас обоих с ума…

– О! – Лора почувствовала, как его зубы слегка сжали ее губу, потянули, и у нее закружилась голова. – И это все?

Внезапно она обвилась вокруг него, прижалась всем телом, и теперь ее рот был более голодным, более жадным, впиваясь в его губы снова и снова. Их языки метались, лишая обоих возможности дышать.

Майклу показалось, что желание загрохотало в нем. Она лишала его воли, она разрушала его! Ее ноги обхватили его с такой силой, что ее крепкое маленькое тело слилось с его телом, ее бедра соблазнительно задвигались.

– Лора…

Но она ответила нетерпеливым стоном, ее руки метались по его волосам и плечам, а его тело уже пульсировало, как одна большая рана.

– Подожди секунду…

– Я хочу тебя! – Ее голос был хриплым, дыхание обжигало кожу. – Я хочу тебя! Я хочу тебя!

– Мы не можем здесь!

«Или можем?» Майкл совсем перестал соображать, когда ее губы снова впились в его рот. Он тонул вместе с ней, вода окружала их со всех сторон. Волосы Лоры плыли, как у русалки, наблюдавшей за ними со дна.

И он хотел тонуть! Тонуть вот так, с ее губами на своих губах, сознавая, что воздух не имеет значения, свет не имеет значения, что не существует ничего, кроме нее и этой бурлящей сладкой боли желания.

Когда они снова вынырнули на поверхность, Майкл замотал головой, пытаясь прояснить свои мысли, а затем оттолкнулся от дна, и они снова поплыли.

– Никогда бы не подумал, что смогу сказать «нет» женщине в подобных обстоятельствах. – Он прижал ее голову к своему плечу. – Неужели рядом с тобой я стану благоразумным?

– Неважно. – Она плыла с ним, ослепленная желанием, изумленная своей победой. – Главное – я соблазнила тебя!

– Солнышко, ты чуть меня не убила! Лора откинула назад голову и рассмеялась.

– Я соблазнила тебя, – повторила она, сияя. – Я не была уверена, что смогу. Это так… освобождает!

– Приходи ко мне ночью – и можешь освобождаться, сколько душе угодно. Но здесь лучше убери от меня руки.

Но она только крепче, обвила руками его шею, откинулась назад, и он увидел ее счастливое лицо в угасающем свете.

– А что? Ты снова хотел сорвать с меня одежду?

– Учти: я все еще подумываю об этом, так что веди себя прилично.

– И я тоже хотела сорвать с тебя одежду! Интересно, что бы я почувствовала, если бы в самом деле сорвала с тебя одежду и… укусила бы тебя. Иногда мне просто безумно хочется впиться в тебя зубами…

– Замолчи! – Защищаясь, он обхватил ее голову и снова прижал к своему плечу. – Похоже, я создал чудовище.

– Про чудовище не знаю, но ты точно нашел во мне какой-то выключатель. – Она снова рассмеялась, откидываясь назад, и вся верхняя половина ее тела поплыла по воде. – Давай ночью, когда все заснут, вернемся сюда. И будем плавать голышом и заниматься любовью в воде! А потом пойдем бродить по скалам и будем заниматься любовью там, как Серафина и Фелипе…

Лора снова поднялась в потоках воды.

– И сотворим что-нибудь безумное!

Майкл уже собирался сотворить кое-что безумное прямо сейчас, как вдруг услышал звук шагов на дорожке и почувствовал движение. Очень незаметно – как он надеялся – Майкл перенес руку на более приличную часть тела хозяйской дочери.

– Лора?!

Брови Сьюзен Темплтон удивленно взлетели вверх. Она не считала себя человеком, которого легко удивить, но явно была потрясена видом сексуально возбужденной дочери, вцепившейся в мужчину посреди бассейна.

– Мама?.. – сначала Лора не чувствовала ничего, кроме паники, затем ее щеки вспыхнули от смущения. Она стала извиваться, но Майкл крепко держал ее – и никто не знал, делал он это из упрямства или по привычке. – Ты здесь?!

– Да, я здесь.

– Но я думала, что вы приедете завтра!

– Мы закончили дела немного раньше, – спокойно сказала Сьюзен.

Недаром Сьюзен Темплтон считали спокойной женщиной – она и была спокойной. Маленькая и изящная, очень похожая на дочь, она выглядела молодо и шикарно. Дорожный костюм от Валентино. Белокурые волосы, стильно подстриженные под мальчишку. Пытливый взгляд.

– Хотели удивить тебя. – Сьюзен позволила себе легонько вздохнуть. – И, кажется, нам это удалось.

– Да, я только… мы… Как вы долетели? – запинаясь, выдавила из себя Лора.

– Прекрасно. – Не изменяя своим аристократическим манерам, Сьюзен подошла ближе и улыбнулась. – Это, кажется, Майкл? Майкл Фьюри?

– Да! – Он дерзко вскинул голову, отбрасывая мокрые волосы с лица. – Рад снова видеть вас, миссис Темплтон.

15

– Если бы я знала, что вы приедете сегодня вечером, я устроила бы праздничный ужин, собрала бы всю семью… – Уже сухая и вполне владеющая собой, Лора сидела в гостиной рядом с отцом.

– Не беспокойся, мы поели в самолете. – Томас погладил ее руку. Благодаря благоразумию жены, он находился в блаженном неведении относительно того, что вытворяла его дочь в бассейне часом раньше. – И мы увидим всех завтра. Уверен, девочки подросли на целый фут с Рождества. – Ты не ошибся, они уже совсем большие. – Лора отпила бренди. Сьюзен настояла на том, чтобы самой уложить девочек спать; и сейчас была в детской. Однако Лора знала, что это только отложило неизбежные вопросы. – Они так рады вашему приезду! Мы не думали, что вы вернетесь раньше лета!

– Нам хотелось повидать малышку Кетти, – сказал Томас, назвав лишь одну из причин, поскольку решил, что для остальных пока не пришло время. – Подумать только, наша маленькая Кейт ждет ребенка!

– Она вся сияет. Я понимаю, что это избитая фраза, но они с Байроном действительно все время сияют. О, и ты еще не видел Джи Ти! Папочка, он просто совершенство. Он уже сидит и все время смеется. Заливается смехом! Кажется, я могла бы съесть его целиком. – Лора закинула ногу на ногу, внимательно посмотрела на отца поверх бокала. – А ты как?

– Бодр и здоров.

И, судя по всему, это была истинная правда. Томас Темплтон – до сих пор красивый мужчина, один из тех, кто не принимает здоровье как должное, а дисциплинирует себя спортом и работой. И бизнес он никогда не пускает на самотек – все держит под своим пристальным неусыпным контролем. Как и семью. Любовь и забота о детях и внуках – важнейшая часть его жизни.

А в результате в конце шестого десятка – крепкое, сухощавое тело и лицо, которое легкие морщины лишь украшают. И хотя в волосах благородно поблескивает серебро, глаза все еще молодые, живые, такие же темно-серые, как у дочери.

– Ты кажешься мне не просто бодрым и здоровым, – сказала Лора и улыбнулась, когда отец удивленно поднял брови. – Ты выглядишь просто потрясающе!

– А ты выглядишь счастливой.

Больше всего на свете ему хотелось, чтобы его девочка была счастлива. Но он и тревожился из-за причины этого неожиданного и, как мрачно предрекла Энн, мимолетного счастья, неужели его дочь обязана им Майклу Фьюри? Или малышка просто наконец нашла свое место в жизни?

– Ты снова стала хоть немножко думать о себе?

– По крайней мере, я наслаждаюсь жизнью. – И это было правдой. – Мы с Али разрешили кое-какие проблемы, и, кажется, она стала счастливее. Поэтому и я стала счастливее. Я люблю свою работу, мои сестры развлекают меня малышами… – Она со вздохом положила голову на отцовское плечо. – Я давным-давно не была так счастлива!

– Мы с мамой беспокоимся о тебе, детка…

– Я знаю. И понимаю, что бесполезно просить вас не беспокоиться. Но мне, правда, очень хорошо. Больше чем хорошо!

– Мы слышали, что Питер собирается снова жениться, – осторожно заметил Томас, и Лора стиснула зубы. – На Кэндас Личфилд, кажется?

– Слухами земля полнится, – прошептала Лора.

– Людям всегда приятно распространять новости такого рода. Ты это нормально переносишь?

– Вначале я расстроилась, – призналась Лора, вспоминая оглушительный удар, который эта парочка нанесла ей в клубе, объявив о своей помолвке. – Но ведь это естественная реакция. Меня почему-то очень шокировало, что мачехой моих детей будет именно Кэнди. И еще я тревожилась о том, как девочки справятся с этим известием.

– И? – тихо спросил Томас, накрывая ладонью ее руку.

– Представь себе, все утряслось. Просто потеряло важность. – Она сжала пальцы отца. – Правда, совершенно перестало быть важным! Девочки приспособились. В мае они поедут на свадьбу, потому что, оказывается, так полагается. Они не очень благоволят к Кэнди, но, я уверена, будут вежливыми. А потом они вернутся домой, и мы будем продолжать жить.

– Они – хорошие девочки, – согласился Томас. – Хорошие, умные девочки. Я знаю, что им нелегко, но у них есть ты. А вот как ты сама справляешься со всем этим?

– Не беспокойся. На самом деле, я пришла к выводу, что Питер и Кэнди прекрасно подходят друг другу. Я… счастлива за них.

Томас пожал плечами и усмехнулся.

– В твоем голосе мне почему-то послышалось злорадство…

– Может быть. – Лора глубоко вздохнула. – Но даже если и так, мне это нравится.

– Узнаю свою девочку!

– А теперь давай поговорим о чем-нибудь более интересном. – Лора улыбнулась. – Хочешь, я расскажу тебе о сегодняшнем боксерском матче в вестибюле?

Сьюзен вернулась в гостиную под взрывы хохота мужа, которым вторил грудной смех дочери, и остановилась, наслаждаясь чудесным зрелищем. Боже, как давно она не слышала такой искренний смех своей девочки!

Сьюзен задумчиво закусила губу. Если Майкл Фьюри имеет к этому отношение, она в долгу перед ним – что бы там ни думала Энни. В конце концов, как женщина, Сьюзен понимала желание любой женщины хоть раз в жизни встретить опасного мужчину.

Но как мать… Ну, поживем – увидим.

– Томми, твои внучки хотят поцеловать тебя на ночь.

Он мгновенно вскочил.

– Тогда я пойду и поцелую их.

– И не больше одной истории, – прошептала Сьюзен, когда он проходил мимо нее. – Как бы они ни уговаривали тебя.

Томас ущипнул жену за щеку, подмигнул и удалился.

– Это займет его на час. – Сьюзен подошла к бару и налила себе бренди. – Ты как раз успеешь рассказать мне о Майкле Фьюри.

Лора вздохнула, вспомнив, что мать редко ходит вокруг да около, если может сразу начать обстрел.

– Джош, должно быть, рассказывал тебе о селях, о том, как Майкл потерял свой дом.

– Лора, я знакома с историей вопроса, – сказала Сьюзен, решив, что ее дочь – просто чемпион по уклонению от прямых ответов. – Он растит лошадей и в данный момент арендует твою конюшню.

– У него прекрасные лошади! – не сдавалась Лора. – Ты обязательно должна их увидеть. Представляешь, некоторых он тренирует для кинотрюков. Это просто завораживает! И ты знаешь, он учит девочек ездить верхом. Они без ума от него.

– А как насчет тебя? Ты тоже без ума от него?

– Я просто сочла, что для девочек очень полезно находиться рядом с мужчиной, который к ним неравнодушен.

Не теряя терпения, Сьюзен наклонилась погладить Бонго. «Еще одна приятная перемена», – подумала она, когда песик задрожал от удовольствия под ее ладонью.

Лора поняла, что уклониться все равно не удастся. Надо было только придумать какой-то нейтральный ответ.

– Он мне очень нравится. Он очень добрый и помогает мне. Ты уверена, что не проголодалась? Может быть, хочешь фрукты или сыр?

– Нет, я не хочу ни фрукты, ни сыр. – Сьюзен погладила дрожащую руку дочери. – Скажи мне сразу, детка: ты любишь его?

– Я не знаю! – Лора набрала в легкие побольше воздуха и наконец посмотрела матери в глаза. – Но я сплю с ним. И мне жаль, если ты этого не одобряешь.

– Не мое дело одобрять или не одобрять, дорогая, особенно, если это для тебя важно, – но Сьюзен почувствовала боль в сердце. – По крайней мере, ты осторожна?

– Конечно.

– Он, кажется, очень привлекателен…

– Да.

– И совсем не похож на Питера.

– Не похож, – согласилась Лора. – Совсем не похож на Питера!

– И поэтому он тебе нравится? Потому что он полная противоположность твоему бывшему мужу?

– Я не использую Питера как мерило! – Лора нервно вскочила. – Ну, может быть, немного, до некоторой степени. Трудно не сравнивать, когда в твоей жизни было всего двое мужчин. Но я сплю с Майклом не для того, чтобы что-то кому-то доказать! Я чувствую себя с ним такой… Просто я хочу его. А он хочет меня.

– И этого для тебя достаточно?

– Не знаю. Пока достаточно. – Лора отвернулась и посмотрела на огонь в камине; сегодня он едва тлел, просто теплое сияние и тихое шипение. – Я уже потерпела одно поражение. Я сама хотела, чтобы мой брак был совершенством. Я хотела быть совершенством. Ты знаешь, иногда мне кажется, я хотела быть тобой…

– О, милая! – воскликнула Сьюзен, вскакивая.

– Это не твоя вина, – быстро сказала Лора. – Пожалуйста, не думай, что я виню тебя. Просто я росла и видела тебя – какой ты была, какая ты сейчас… Такая компетентная и мудрая, такая безупречная!

– Я не безупречная, Лора. Никто не безупречен.

– Для меня ты была безупречной. И есть. Ты никогда не дрогнула, не споткнулась, не предала меня.

– Я спотыкалась, детка. – Сьюзен подошла к дочери и взяла ее руки в свои. – Много раз. Но у меня был твой отец, и он всегда помогал мне сохранить равновесие.

– А у него была ты. Вот чего я всегда хотела, о чем мечтала! О таком браке и такой семье, какую вы создали, и о жизни, которую вы вели. Мама, я не так глупа и не считаю, что это не требует усилий или обходится без ошибок и бессонных ночей. Но вы это сделали, А я нет…

– Лора, я не могу слышать, как ты винишь себя.

Лора отрицательно покачала головой.

– Должна сказать, сейчас я это делаю значительно меньше. Но я знаю, что далеко не безупречна. Я предъявляю слишком высокие требования. И каждый раз, как приходится снижать планку, страшно страдаю. Так вот, я больше никогда не хочу этого делать!

– Но если ты поставишь планку слишком низко, то можешь много потерять…

– Возможно. Но сейчас меня устраивает то, что есть, Я не хочу ничего менять. И пусть в глубине души я всегда хотела того, что есть у тебя и папы, – не только ради себя, но и ради своих детей, – и это не суждено, я больше не буду плакать. Я создам девочкам самую лучшую жизнь, какая в моих силах! И себе тоже. И сейчас Майкл – очень важная часть моей жизни.

– Он понимает, насколько важная? Лора пожала плечами.

– Часто трудно бывает сказать, что именно понимает Майкл. Но я знаю, что он нужен мне. Ведь Питер не любил меня, мама. Никогда не любил.

– Лора…

– Да, это правда. Представь себе, оказалось, что я могу жить с этим. Но я его любила, и вышла замуж, и оставалась с ним десять лет. Теперь я думаю, что нам обоим и, конечно, детям, было бы лучше, если бы я не пыталась с такой одержимостью заставить этот брак «работать». Если бы я просто приняла поражение, смирилась бы с ним.

– Я думаю, что ты не права, – тихо сказала Сьюзен. – Ты делала для сохранения семьи все, что было в твоих силах, и теперь без угрызений совести сможешь смотреть назад.

– Может быть… может быть, когда-нибудь я оглянусь. Но с Майклом мне не надо нести это тяжкое бремя: заставлять работать безнадежно разлаженный механизм. Не надо жить с иллюзией, что рядом мужчина, который любит меня и хочет того же, чего хочу я. И я гораздо счастливее, чем была уже много-много лет.

– Тогда и я счастлива за тебя, – просто сказала Сьюзен, решив, что пока не составит собственное мнение, будет помалкивать. – Пойдем, спасем Томми, – сказала она, беря Лору под руку. – А то девчонки скрутят твоего отца в узел.

Когда Томас Темплтон женился на Сьюзен Конрой, он пристроил к Темплтон-хаузу башню. Дом к тому времени простоял уже сто лет, и каждое новое поколение что-то прибавляло к первоначальному проекту.

Томас построил башню из каприза и любви к романтике. Там, внутри круглых стен, на огромной кровати в стиле «рококо» он бессчетное число раз занимался любовью со своей женой, и там он зачал обоих своих детей. Правда, Сьюзен часто говорила, что Джош был создан на бухарском ковре перед камином, и Томас никогда не спорил.

Сегодня вечером в английском классическом камине так же горел огонь, в серебряном ведерке охлаждалось шампанское «Темплтон», через высокие окна струился лунный свет, и на том же самом ковре Томас Темплтон обнимал жену, с которой прожил уже тридцать шесть лет.

– Мне кажется, ты пытаешься соблазнить меня, – заметила Сьюзен, хотя это было ясно без слов. Томас протянул ей бокал пенящегося шампанского.

– Сьюзи, ты так проницательна!

– И достаточно умна, чтобы позволить тебе это, – улыбаясь, она коснулась его лица. – Томми! Как могло промелькнуть столько лет?

– Ты не изменилась. – Он прижался губами к ее ладони. – Такая же прелестная, такая же юная…

– Надеюсь. Только теперь у меня уходит гораздо больше времени на то, чтобы поддерживать эту иллюзию.

– Это не иллюзия. – Он положил ее голову на свое плечо и смотрел, как огонь прыгает на очередное полено и постепенно пожирает его. – Ты помнишь нашу первую ночь здесь?

– Конечно! Ты нес меня на руках с самого низа. Не пропустил ни одной ступеньки. А когда внес меня сюда, то повсюду были цветы. Целые сады! Кровать утопала в розах. Охлаждалось вино, горели свечи…

– А ты плакала.

– Просто ты ошеломил меня. Ты часто ошеломлял меня, и, признаться, тебе это удается до сих пор. – Она подняла голову и провела губами по его подбородку. – Я всегда считала себя самой счастливой женщиной в мире, потому что у меня есть ты, потому что ты любишь меня так, как любишь ты. И хочешь меня так, как можешь хотеть только ты! – Она закрыла глаза, уткнулась лицом в его шею. – О, Томми…

– Скажи мне, что тебя тревожит. Лора?

– Я не могу видеть ее несчастной! Я могу выдержать все что угодно, кроме этого. Да, я знаю, что дети должны идти своим путем, должны сами справляться с трудностями, но это разрывает мое сердце. Я до сих пор ясно помню день, когда она родилась, помню, как она свернулась на моих руках. Такая маленькая, такая бесценная…

– И ты думаешь, что Майкл Фьюри разобьет ее сердце?

– Не знаю. Но если это случится, мне кажется, я не переживу… – Сьюзен поднялась, подошла к окну, выходившему на скалы, – скалы, по которым с детства так любила бродить Лора. – Ведь ее сердце уже было однажды разбито, и лишь совсем недавно ей удалось склеить куски. Я говорила с ней, когда ты был с девочками. И я поняла, что, как бы она ни старалась построить заново свою жизнь, она все еще страдает. Она так ранима! Томми, она считает, что потерпела поражение.

– Дьявол! – Томас в ярости вскочил на ноги. – Это Питер Риджуэй потерпел поражение во всем, что только возможно!

– Иногда мне кажется, что это мы во всем виноваты. Мы не предотвратили катастрофу.

– Разве мы могли остановить ее? – Этот вопрос он задавал себе десятки раз за последние несколько лет. – Разве мы могли?

– Пожалуй, нет, – сказала Сьюзен, подумав. – Мы могли только убедить ее подождать. Несколько месяцев, в лучшем случае – год. Но она была влюблена! Она хотела иметь то, что имели мы. Именно это она сказала мне сегодня.

Томас положил руку на плечо жены, крепко сжал, и она прижалась к нему.

– Томми, у меня самой разрывается сердце, когда я думаю, что ей это не удалось. Что ей не суждено испытать безопасность, покой и счастье. Мне кажется, она не верит, что у нее это когда-нибудь будет.

– Сьюзи, Лора – молодая женщина. Красивая, привлекательная молодая женщина. Она снова полюбит.

– Она уже полюбила! Когда я сегодня говорила с ней, я поняла, что она любит Майкла. Только пока не признается в этом даже самой себе. Она пытается защитить себя, думая, что это просто секс.

Томас вздрогнул.

– Пожалуйста, не надо! Мне нелегко так думать о моей маленькой девочке…

Сьюзен рассмеялась и повернулась к нему.

– Твоя маленькая девочка сейчас в самом разгаре бурного романа с самым неуправляемым другом Джоша!

– Я должен броситься за пистолетом? Она снова засмеялась, обнимая мужа.

– О, Томми, мы и теперь не можем ее остановить. Мы можем только ждать и надеяться.

– Я мог бы… э… поговорить с ним.

– Конечно, мог бы. И я могла бы. Но никакие разговоры не изменят того, что думает Лора, что она чувствует. Кстати, должна сказать, что он просто великолепен.

Заинтригованный, Томас чуть отстранился, хмуро глядя в глаза жены.

– Неужели?

– Потрясающе, губительно, опасно великолепен! Сексуален, как сам грех. – Томас нахмурился еще больше, и уголки ее губ задрожали. – И у него с ранней юности был такой взгляд… Взгляд, который заставляет любую живую женщину думать, что она для него – единственная на всей земле.

– Вот уж я не предполагал, что ты замечаешь такие взгляды…

Сьюзен, явно польщенная, погладила щеку мужа.

– Я же женщина, Томми, и не могу не восхищаться ее вкусом, не радоваться ее удаче. Но как мать – я в ужасе.

– Может, я все-таки поговорю с ним? – Томас вздохнул. – Черт побери, Сьюзи, этот парень мне всегда нравился.

– И мне тоже. По-моему, он очень порядочен. И, что бы там ни думала Энни, мне всегда казалось, что в нем есть что-то очень основательное.

– Боже, неужели мы действительно хотим, чтобы наша дочь связалась с этим «основательным мужчиной», который сбежал в море в восемнадцать лет и наделал множество такого, что не принято обсуждать в приличном обществе?!

Сьюзен вздрогнула: именно об этом она сама только что подумала.

– Томми, ты говоришь, как сноб.

– Мне кажется, что я говорю, как заботливый отец. И не важно, три ей года или тридцать. Мы родители и должны беспокоиться о ней!

– Ты прав. А такие мужчины, как Майкл, приходят и уходят, когда им заблагорассудится, – прошептала Сьюзен. – У них нет корней, а Лора без корней увянет. Знаешь, из ее слов я поняла, что девочки очень привязались к нему. Что с ними будет, когда еще один мужчина уйдет из их жизни?! – Она спрятала лицо на груди мужа. – А мы ничего не можем сделать. Мы можем только быть рядом с ними…

– Значит, так мы и поступим. Мы же не вмешивались, когда Марго и Кейт решали свои проблемы. Лора тоже справится.

– И очень важно, что наши девочки всегда могут опереться друг на друга. – Сьюзен повернула голову, чтобы смотреть на скалы вместе с мужем. – Я рада, что у них теперь общее дело. Этот их магазин – настоящее чудо. Что бы ни случилось, у Лоры есть сестры. Но я жадная, Томми!

Она взяла его за руку, положила его ладонь на свое сердце.

– Я хочу, чтобы у нее было все! Я хочу, чтобы она осуществила свою мечту. Я хочу верить в то, что она так же будет стоять у окна в объятиях мужчины и смотреть на море. В объятиях мужчины, который любит ее и всегда будет рядом с ней! Мужчины, который даст ей то, что дал мне ты. – Она погрузила лицо в его ладони. – И я буду верить в это. И, если в ней есть хоть что-то от меня, она будет бороться за свое счастье. Как я когда-то боролась за тебя.

– По-моему, ты просто не обращала на меня внимания, – напомнил он. – Полностью меня игнорировала.

Сьюзен улыбнулась – медленно и лукаво.

– И это сработало, не правда ли? Идеально сработало! А потом, в один прекрасный день, я рассчетливо позволила тебе случайно найти меня в розарии клуба – одну. И я позволила тебе поцеловать меня вот так. – Она подняла к нему голову и жарко поцеловала. – И Томми Темплтон, даже не заметив удара, свалился в нокаут!

– Ты всегда была хитрюгой, Сьюзи. – Он быстро развернул ее лицом к себе, и она рассмеялась.

– И я получила именно то, что хотела, – прошептала она, опускаясь с ним на ковер. – И именно так, как хотела. Точно так, как хочу сейчас!

Идя к скалам, Лора увидела свет в комнате башни и на минуту остановилась, следя за силуэтами обнявшихся родителей. Ее сердце дрогнуло от этого изумительного зрелища… и от зависти.

«Они просто были созданы друг для друга, – думала она, отворачиваясь к морю. – Они похожи во всем: в своих целях, желаниях, ритме жизни, стиле…»

Но Лора знала – жизнь научила ее, – что любовь родителей – не просто дар небес, а нечто заработанное и сохраненное ежедневным трудом. И это новое понимание только усиливало ее восхищение ими.

Лора шла к скалам одна, чего не делала уже много недель. И сознавала, что ей хотелось бы сейчас оказаться совсем в другом месте… Тихая песня желания звучала в ней, волновала, но она решила, что не пойдет к Майклу этой ночью. Да и вряд ли он ждет ее.

Они расстались так неловко! Лора смутилась, когда мать застала ее резвящейся в бассейне с мужчиной. И Майклу явно было не по себе. Конечно, следовало как-то смягчить ситуацию, но она не смогла…

Луна светила ярко. Сильный западный ветер разогнал облака и очистил небо. Ориентируясь среди скал так же легко, как в собственной гостиной, Лора спустилась к любимому утесу по скользкой, усыпанной камнями тропинке.

Ветер хлестал ее по лицу, море грохотало в ушах. Но она понемногу успокаивалась, прислушиваясь к шепоту призраков, думая о любви, свидетелями которой были эти утесы.

Стоя у окна, Майкл следил, как она спускается с холма. Длинный свободный жакет струился за ней, словно мантия. Романтично. Таинственно. Майкл прижал ладонь к стеклу, будто мог коснуться ее. А затем раздраженно отдернул руку.

Она не придет к нему! «И в этом нет ничего удивительного, – подумал он, засовывая руки в карманы, наблюдая, как Лора, грациозная, словно лань, скользит по скалам. – Ее родители вернулись, и вместе с ними пришло напоминание о разнице в их общественном положении. Рано или поздно это должно было случиться».

Пусть Лора Темплтон сама зарабатывает себе на жизнь, пусть ей порой приходится отскребать ванны и чистить бассейны, но она все равно остается Лорой Темплтон! А он, как ни крути, Майкл Фьюри, человек из самых низов общества…

К тому же теперь она будет очень занята. Официальные обеды, шикарные приемы, которыми знаменит Темплтон-хауз, ленчи в загородном клубе, партии тенниса, изысканные беседы за кофе и бренди – ритуалы, чуждые ему, как древнегреческий язык.

И у него нет ни малейшего желания учиться!

Да и какой в этом смысл, если она все равно рано или поздно даст ему отставку? Пожав плечами, Майкл отвернулся от окна и сорвал с себя рубашку. Конечно, он мог бы еще пару раз затащить ее в постель. В конце концов, секс – всего лишь одна из человеческих слабостей. И он мог бы использовать ее слабость, чтобы удовлетворить свою…

Майкл в отчаянии отшвырнул рубашку, пожалев, что под рукой нет ничего более тяжелого и хрупкого. Черт побери, как же ему хочется, чтобы Лора была рядом! Здесь. Сейчас.

Кем она считает себя, черт побери?! И кем, черт побери, считает себя он? Нахмурившись, Майкл стянул сапоги, швырнул их об стену и получил хоть какое-то удовлетворение от последовавшего грохота.

Он никогда не строил иллюзий относительно себя и не хотел, чтобы Лора считала его не тем, кем он является на самом деле. Только пусть ее высочество Лора Темплтон не думает, что сможет избавиться от него, пока он не готов уйти. Он еще не закончил с ней, далеко не закончил!

«Я отпустил ее на эту ночь, – думал Майкл, срывая джинсы. – Оставил в покое и безопасности. Но ее следующие ночи не будут тихими и не будут безопасными!»

Он упал на кровать совершенно голый и уставился в потолок. Что бы ни было, он способен удержать ее рядом с собой хотя бы еще некоторое время. К черту ее родителей, ее великосветских друзей и ее безупречную родословную!

Раз она связалась с дворовым псом, теперь пусть пеняет на себя!

Лора потянулась, и жакет упал, обнажив ее плечи и руки до локтей. Прохладный влажный воздух ласкал кожу, и она вспомнила, как ласкал ее Майкл: то требовательно и почти грубо, а то – с удивительной, сокрушающей нежностью…

В нем заключалось столько разных настроений и желаний! И за такое короткое время он умудрился разбудить множество неведомых желаний в ней. Лора никогда не ощущала себя Спящей Красавицей, но сейчас ей казалось, что она действительно проспала десятилетия. Ждала, чтобы он нашел ее!

И он нашел… Они нашли друг друга! Так почему же она сидит здесь одна, пытаясь перестроить свое расписание на завтра и на послезавтра? Завтра придет – никуда не денется. А пока она может быть с Майклом!

Лора крепко зажмурила глаза и загадала: если, когда она встанет и обернется, свет в его комнате еще будет гореть, она пойдет к нему! Ведь это будет означать, что он ждет ее, что он хочет ее…

Лора встала, задержала дыхание и обернулась. И горько выдохнула, потому что не увидела ничего, кроме темной ночи и еще более темных силуэтов зданий.

Он не ждал ее!

Она безвольно опустилась на скалу. Сразу стало холодно, кожа покрылась мурашками. «Глупо, – сказала она себе. – Он не отверг меня. Просто устал и лег спать. И мне тоже давно пора спать. Завтра ждут десятки дел, и самое лучшее – хорошенько выспаться».

Вовсе не обязательно проводить вместе каждую ночь. А кроме того, они ведь ничего не обещали друг другу! Совсем ничего… Сердясь на слезы, обжигавшие глаза, Лора снова повернулась к морю. Никаких обещаний, никаких планов, никаких нежных слов…

Боже, неужели ей до сих пор нужны нежные слова? После всего, что с ней случилось? Неужели жизнь ничему не научила ее? А ведь ей казалось, что она преодолела слабость, которая заставляла ее мечтать о несбыточном! Почему она не может довольствоваться тем, что есть, а снова грезит о том, что могло бы быть?!

А впрочем, разве это важно? Важно совсем другое. Лора вдруг поняла, что все это время она говорила неправду – и себе, и матери, и Марго, и Кейт. Она говорила неправду Майклу. Это все была ложь. Она, которую все считают трогательно неумелой лгуньей, провела всех.

Она любит его! Она влюбилась в него, как последняя дурочка, и никто ничего не подозревает! Самое поразительное, что она не подозревала об этом сама, хотя уже мысленно видела их вместе – и завтра, и через год, и через десять лет. В этих видениях они были любовниками, друзьями, семьей. Она видела их общий дом, их общих детей… Но что же ей делать теперь? Очевидно, придется продолжать лгать и выкручиваться, чтобы поддержать ту первую ложь.

А вот Майкл ей не лгал. Он хотел ее и сказал об этом с самого начала. Он полюбил ее детей, с готовностью предложил ей помощь и дружбу. Он разбудил ее тело и душу для новой жизни. Все это она ценит и не забудет никогда.

Так неужели ей этого мало? Что это – эгоизм или просто глупость? Неважно. Главное – чтобы он не догадался об ее истинных чувствах. Иначе она потеряет его.

Лора твердо решила, что, когда все это кончится, она не будет сожалеть, не будет проклинать Бога. Она будет жить дальше, потому что жизнь длинна и бесценна. Когда придет время и у нее не останется выбора, она будет жить без него и помнить свою любовь. И будет благодарна.

Немного успокоившись, Лора оперлась рукой о землю, чтобы оттолкнуться и встать, и вдруг ощутила под пальцами какой-то маленький диск. Ее сердце заколотилось так же громко, как волны внизу; она повернула находку так, чтобы на нее упал лунный свет.

В ее руке тускло сверкнула золотая монета. «Словно ждала меня!» – с дрожью подумала Лора. Эта монета пролежала здесь, никем не замечаемая, целых сто пятьдесят лет! С тех пор, как юная девушка в отчаянии спрятала ее для своего возлюбленного. И этот символ мечты, обещаний и потерь сиял теперь на ее ладони.

– Серафина! – прошептала Лора, сжимая монету.

У нее перехватило дыхание: ей показалось, что р ответ раздался чей-то горестный шепот.

И тогда Лора свернулась в комочек на утесе, высоко над яростными волнами. И зарыдала.

16

Молодой гнедой жеребец был красив и умен, но упрям, как блохастый мул. Майкл чуть не надорвался, доказывая, что он еще упрямее.

– Клянусь Богом, ты сделаешь это, дьявольское отродье! Ты умеешь!

Как бы говоря, что дело совсем не в умении, жеребец тряхнул головой, скосил на Майкла глаза и словно врос в землю. Они общались друг с другом уже больше шести месяцев, и ни один из них еще не потерял надежды стать главным.

– Ты считаешь, что можешь важничать, если пару раз ударил копытом и три раза повернулся? – Майкл щелкнул палкой, которую держал в руке, и жеребец навострил уши. – Только подумай о том, чтобы еще раз лягнуть меня! Я так тебя отделаю, что придется смириться!

Он сделал шаг вперед – жеребец, танцуя, попятился. Майкл грозно прищурился.

– Стоять!

Жеребец, дрожа, остановился, но, когда Майкл подошел, забил копытом.

– Ну вот что, так не пойдет, – сказал Майкл, хватая уздечку, поскольку жеребец начал поворачиваться, чтобы хорошенько лягнуть его задней ногой. – Мы все повторим, и как следует! – Он еще раз щелкнул палкой.

– Не смей бить животное!

Майкл и жеребец с одинаковым раздражением оглянулись на резкий окрик и увидели аккуратную фигурку, метнувшуюся в ворота загона.

– Тебе должно быть стыдно! – Возмущенная Сьюзен схватилась за уздечку и встала между лошадью и палкой. – Мне плевать, что он принадлежит тебе! Я не допущу, чтобы в Темплтон-хаузе безобразно обращались с животным!

Как будто поняв, что она на его стороне, жеребец опустил голову и ласково ткнул Сьюзен в плечо.

– Подлиза, – пробормотал Майкл. – Послушайте, миссис Темплтон, я…

– Значит, вот как ты обращаешься с лошадьми? Бьешь их, если они ведут себя не так, как тебе хочется? Тогда ты – зверь! – Щеки Сьюзен пылали румянцем, сейчас она очень напоминала Лору. – Если ты посмеешь поднять руку на одну из этих лошадей, я лично вытолкаю тебя отсюда и буду гнать пинками до самого ада!

Майкл присвистнул. Теперь ему было ясно, откуда у Лоры вспышки гнева, свидетелем которых он пару раз был. И он мог поклясться, что жеребец ухмыляется.

– Миссис Темплтон…

– Я немедленно вызову полицию и тебя арестуют! – бушевала она. – Существуют законы против людей, которые жестоко обращаются с животными. Законы, созданные, чтобы справляться с такими бесчувственными подонками, как ты! И если ты еще раз посмеешь обидеть эту милую лошадь…

– В этой лошади нет ничего милого, – перебил Майкл, еле сдерживая желание потереть бедро, еще ноющее от последней встречи с копытом. – И я не собирался палкой вбивать здравый смысл в его упрямую голову, хотя искушение было очень велико.

Но Сьюзен своими глазами видела палку в его руках. Поэтому она гордо вскинула голову.

– Полагаю, ты собирался играть с ним в бейсбол?

– Нет, мэм. – Возможно, через пару лет, когда боль во всем теле утихнет, ему даже станет смешно. – Мы ни во что здесь не играли. И если бы вы посмотрели повнимательнее, то заметили бы, что единственный потерпевший в этом загоне – я.

Сьюзен посмотрела повнимательнее и заметила, что, хотя жеребец и лоснится потом, на его шкуре нет ни одной царапины. Более того, он просто в великолепном состоянии. А то, что она приняла за страх в его глазах, скорее насмешка – если только такое возможно.

Майкл же, наоборот, был грязен, а на штанине его джинсов виднелся красноречивый отпечаток копыта.

Но Сьюзен не собиралась так просто сдаваться.

– Если ты угрожаешь палкой, ему ничего больше не остается, как ударить в ответ. Я думаю, тебе…

– Миссис Темплтон. – Терпение Майкла уже готово было лопнуть. – Неужели этот маленький ублюдок кажется вам запуганным? Посмотрите, он же просто злорадствует!

И, еще раз пристально вглядевшись в глаза животного, Сьюзен вынуждена была признаться себе, что так оно и есть.

– Тогда объясни, почему…

– Я был бы вам очень благодарен, если бы вы отпустили его, пока он не увидел, что меня может отхлестать крохотная женщина, и пока я полностью не потерял здесь авторитет.

Сьюзен отпустила уздечку, но настороженность ее не прошла.

– Майкл, предупреждаю, если ты посмеешь ударить его, я не просто отхлещу тебя, но сделаю что-нибудь пострашнее.

– Я вам верю, – пробормотал Майкл. – Будьте добры отойти к забору. Шельмец еще не очень послушен.

– Очаровательное имя. – Сложив руки на груди, Сьюзен отступила на несколько шагов и остановилась, готовая в любой момент вернуться обратно.

– Попробуй сказать, что не ты все это подстроил! – Майкл решительно схватил уздечку и потянул голову жеребца вниз, пока их глаза не оказались на одном уровне. – Еще раз сделаешь из меня идиота, приятель, – и я могу по ошибке принять твою физиономию за боксерскую грушу. Понял?

Жеребец фыркнул и, когда Майкл отпустил уздечку, вскинул голову. Майкл перехватил палку двумя руками и поднял ее. После отчаянного поединка взглядов жеребец встал на дыбы и забил в воздухе копытами.

– Ап! – Майкл решительно шагнул под самые копыта. – Стоять, Шельмец! Учти: если ты меня убьешь, некому будет кормить тебя.

Снова переложив палку в одну руку, он другой вцепился в гриву и взлетел на спину стоящего почти вертикально коня. В результате этого быстрого и легкого движения, лошадь и человек с необыкновенной плавностью слились в одно целое. Сьюзен задохнулась от восхищения.

Надавив коленями на бока лошади, Майкл заставил ее опуститься.

– Не подходите! – приказал он Сьюзен, не глядя на нее. – В этом месте у нас обычно возникают трудности.

Он снова поставил Шельмеца на дыбы и скатился с него прямо под танцующие в воздухе копыта.

– Попробуй только наступить на меня, – пробормотал он, выдерживая казавшиеся вечностью мгновения. – Не смей наступать на меня, ты, сукин… Черт!

Копыто все-таки попало ему в бедро. Правда, чуть царапнуло, но дело в принципе. Майкл вскочил на ноги и посмотрел на Шельмеца в упор.

– Ты сделал это нарочно! Ну что ж, теперь будешь повторять трюк, пока не выполнишь его правильно.

Прихрамывая, Майкл подобрал отлетевшую палку и снова повторил весь трюк. А потом еще раз.

Когда они оба совершенно запыхались, но, наконец, прошли все упражнение без ошибок, Майкл, прихрамывая еще больше, подковылял к мешку, висевшему на заборе, и вынул яблоко.

Жеребец проследовал за ним и ткнулся мордой в его спину.

– Не подлизывайся! Вообще-то, ты не заслужил это яблоко. Даю его тебе только потому, что остался жив и меня пока не везут в больницу.

Жеребец снова подтолкнул Майкла, а затем попытался пожевать его волосы.

– Перестань. Ты совершенно не умеешь целоваться. Бери. – Жеребец быстро схватил предложенное яблоко. – У тебя к тому же отвратительные манеры, – добавил Майкл, когда куски яблока полетели во все стороны.

– Я, кажется, должна извиниться перед тобой…

Майкл перестал потирать ушибленное бедро и посмотрел на Сьюзен.

– Никаких обид. Как знать? Может, я и подумывал треснуть его разок.

– Нет, не подумывал, – Сьюзен подошла и погладила гладкую шею жеребца. – Мне кажется, ты просто в него влюблен.

– Я ненавижу этого ублюдка! Не знаю, почему вообще вожусь с ним.

– Ага. – Сьюзен улыбнулась, рассеянно стряхнула грязь с рукава рубашки Майкла. – То-то и видно, как он плохо ухожен, совершенно изможден и как с ним дурно обращаются.

Майкл смущенно пожал плечами.

– Это просто вложение капитала. Хорошая трюковая лошадь зарабатывает хорошие деньги.

– Безусловно. – Теперь Сьюзен уже не могла сдержать поток вопросов. – Но как тебе удается научить его всему этому? Почему он не топчет тебя? Неужели ты его не боишься? Сколько времени ты уже с ним работаешь?

Поводя ноющими плечами, Майкл остановился на последнем вопросе.

– Не очень давно. Он довольно умен, но с характером. – Майкл усмехнулся. – А вы напугали меня до дрожи в коленках, миссис Темплтон. Я уж думал, что вы выхватите у меня палку и отколотите меня.

– И могла бы! – Она погладила жеребца. – Не выношу, когда с кем-то плохо обращаются.

– Вы, очевидно, не поверите, но я тоже этого не люблю. В нашей команде как-то работал один каскадер. У него была потрясающая лошадь – добродушная, благородная… Но этому парню всегда было мало, он всегда хотел большего. Доводил ту лошадь до изнеможения и никогда ничего не давал взамен. Больно было смотреть, как он разбивает коню сердце, ломает волю! А потом он окончательно распоясался: начал пользоваться хлыстом и кулаками, вообще – всем, что попадало под руку… – Майкл умолк, откинул волосы с глаз и прищурился на ярком солнце. – Этот парень заработал себе дурную репутацию. Никто не хотел нанимать его, никто больше не хотел с ним иметь дело. Все говорили, что он ведет себя безобразно – тем более, та лошадь действительно была редким животным.

– Почему же никто ничего не делал?!

– Это не принято. Кроме того, тот ковбой был опытным каскадером. Ну, а я тогда был новичком и плевал на политику. Я уговорил его продать мне ту лошадь. И долго потом работал на ней.

– Ты уговорил ковбоя продать лошадь? Ни за что не поверю.

Майкл искоса взглянул на нее.

– Ну более или менее уговорил…

– Ты использовал хлыст или обошелся кулаками?

– Я не люблю хлысты. А Макс – так звали его лошадь – просто вида их не выносит. – Майкл помолчал, потом хмуро посмотрел на нее. – Вышли погулять, миссис Темплтон?

– Я могла бы использовать этот предлог. Но, полагаю, мы оба знаем, что я хотела поговорить с тобой.

– Да, я, признаться, ждал вас или вашего мужа. Только вам придется разговаривать со мной во время работы: моим лошадкам надо размяться.

– Хорошо. – Сьюзен прошла с ним к конюшне. – Лора сказала, что ты даешь девочкам уроки верховой езды.

– Только самые основы. У меня есть несколько спокойных маленьких лошадей.

– Я знаю: сегодня за завтраком мне представили полный отчет о мистере Фьюри и его лошадях. Должна сказать, ты произвел отличное впечатление на моих внучек. Давай, я помогу тебе. – Сьюзен взяла за уздечку одну из лошадей, которых он выводил из конюшни. – И, кажется, ты произвел впечатление на мою дочь…

– Она тоже произвела на меня впечатление. Лора – прекрасная женщина.

– Да. И она прошла через ад. Конечно, во многих отношениях это сделало ее сильнее… Но она ранима, Майкл! Гораздо более ранима, чем ты можешь себе представить.

– Вы ждете от меня обещания, что я не обижу ее? – Он отступил, пропуская лошадей в загон. – Я не могу дать такое обещание.

– Понятно… Насколько я помню, даже мальчишкой ты старался ничего не обещать.

– Не обещаешь – не нарушаешь, – просто сказал он, направляясь обратно к конюшне.

– У тебя было трудное детство, – начала Сьюзен и удивленно замолчала, так как Майкл очень резко повернулся к ней.

– Я не верю в то, что наше прошлое виновато в настоящем! Могу представить ваше безоблачное детство. Но разве это оно сделало вас тем, что вы есть?

Сьюзен медленно кивнула, соглашаясь.

– Пожалуй, ты прав. Каждый человек на протяжении своей жизни формирует себя сам. Но у меня был хороший фундамент.

– А у меня – шаткий? – Несмотря на всю решимость Майкла, горечь прорвалась в его голосе. – Можете не напоминать мне, откуда я явился, миссис Темплтон. Я знаю.

Она остановила его, положив ладонь на его руку.

– Я ни в чем не упрекаю тебя, Майкл. Я не слепая, и мне не хотелось бы считать себя ограниченной. Я вижу, как ты работаешь. И я знаю, почему тебе пришлось отказаться от детства раньше, чем другим.

Майкл не ответил. Сьюзен улыбнулась и отпустила его.

– Я всегда знала, что происходит в моем доме, Майкл, и я знала, что происходит в жизни друзей моих детей. Если твоя гордость оскорблена моим сочувствием к тому мальчишке, я больше не буду говорить об этом. Но у меня всегда болела душа за тебя.

– И напрасно!

– Я так не думаю, но, как ты сказал, что было, то прошло. Важно то, что есть сейчас. А поговорить я с тобой хотела… Впрочем, едва ли ты меня поймешь. Ты не был отцом, Майкл. Ты никогда не участвовал в этой гонке, не проигрывал в ней и не завоевывал медалей… Я прекрасно знаю, что Лора – взрослая женщина, она свободна выбирать и жить своей жизнью. Но я все равно не могу перестать тревожиться о ней, не могу просто ждать и надеяться, что она сделает правильный выбор!

Майкл понимал, о чем его предупреждают, он ожидал этого.

– И вас волнует, правильный ли выбор она сделала на этот раз?

Сьюзен медленно кивнула.

– Да. Поверь, я не ханжа, и не преуменьшаю значения секса. Но считаю его чем-то заведомо мимолетным. Он может и должен длиться долго, если повезет. Но одного секса мало!

А вот этого Майкл не ожидал, и сразу ощетинился.

– Если вы пришли попросить меня оставить ее в покое, вы зря тратите время. Я не отстану от нее!

Сьюзен пристально посмотрела на него.

– Я бы разочаровалась в тебе, если бы ты это сделал. Я прошу тебя только быть добрым с ней! – Она отвернулась к скачущим в загоне лошадям, потому что глаза предательски защипало. – Просто быть добрым…

– Вы ждете от меня обещаний? Что ж, я могу дать одно. Я никогда не поступлю с ней так, как Риджуэй. Я не обману, не солгу, не возьму у нее ничего, что она сама не захотела бы дать мне. И не оставлю в ней чувства поражения!

Сьюзен обернулась. Не столько услышанные слова, сколько скрытый в них гнев, заставили ее по-новому взглянуть на Майкла.

– А ты, оказывается, понимаешь ее лучше, чем я думала…

– Просто я понимаю, что такое поражение. – Он почему-то был уверен, что Сьюзен Темплтон не считает его неудачником, так что можно не изображать из себя победителя. – Если у вас все, я должен вернуться к работе.

Сьюзен вспомнила, как он нетерпелив, как быстро вспыхивает его гнев, и поэтому сдержала свой, никак не отреагировав на его резкие слова. Вместо этого она улыбнулась и протянула ему руку.

– Майкл, я рада снова видеть тебя в Темплтон-хаузе. Я ухожу, но сначала… Не покажешь ли мне коня, о котором рассказывал? Это не он смотрит на тебя так, словно готов умереть, если ты ему прикажешь?

Майкл перевел дух и спросил себя, может ли мужчина – какой угодно мужчина – понять любую из женщин семейства Темплтон.

– Да, это Макс. Он просто надеется на подаяние.

– Так познакомь меня с ним.

– Подумать только! Я ей сказала, что сплю с ним! – Лора развешивала разбросанную в гардеробной одежду и замерла с плечиками в руках. – Просто не могу поверить. Я говорила собственной матери, что занимаюсь любовью с Майклом!

– Вполне вероятно, она и сама это поняла, – отозвалась Марго, расставляя раскиданные покупательницами туфли. – И, возможно, была не так уж шокирована, принимая во внимание тот факт, что у тебя двое детей.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – пробормотала Лора. – Это фантастика!

– И как же она отреагировала на твои признания?

– Достаточно мило. А бедный папочка все ходит вокруг да около, словно боится растревожить призраков: вдруг они начнут дикую оргию.

– Ну, вряд ли ты могла притворяться, что ничего не происходит, когда миссис Ти поймала тебя с Майклом в бассейне. Представляю, как он тут же начал изображать спасение на водах! – Марго хихикнула, проверяя перед зеркалом, достаточно ли совершенна ее прическа. – Господи, я бы тоже хотела это увидеть.

– Можешь не сомневаться, ситуация была поучительной – как для свидетелей, так и для участников. Я чувствовала себя как в тот день, когда Энни поймала нас на скалах с Бифом и Марком. Помнишь, мы убегали туда целоваться? Скалы! – вдруг воскликнула Лора, прежде чем Марго успела прокомментировать. – Боже мой, у меня память стала как решето! Подожди минутку.

Лора бросилась из гардеробной, чуть не налетев на покупательницу и оставив позади Кейт с вытаращенными от изумления глазами. Вбежав в кабинет, она выдернула из ящика сумочку и достала из маленького отделения на молнии монету.

– В чем дело? – воскликнула Кейт, проскальзывая в офис вслед за Лорой. – Марго опять забыла заказать коробки? Если так, то к понедельнику… Что там у тебя?

– Ох, Кейт! – Лора прижала руку к сердцу. – Прошлой ночью… Я совсем забыла!

– Ты нашла! – Охваченная волнением и победным ликованием, Кейт одним прыжком оказалась рядом с Лорой и выхватила монету из ее руки. – Ты нашла еще одну монету! Приданое Серафины… И ты забыла сказать нам?!

– Сегодня утром в доме был просто зоопарк. Я ничего не успевала и разрывалась на части, пока папа не заявил, что отправится в отель вместо меня. А потом Кейла и Али стали ныть, чтобы им разрешили остаться дома с бабушкой, и… А впрочем, все это ерунда, – закончила она, махнув рукой. – Да, я просто забыла.

За их спинами открылась дверь.

– Не рассердитесь, если я напомню вам, что неплохо бы заняться делом? – спросила Марго. – У нас покупатели, которых… что там у вас?

– Лора нашла монету. И, представь, забыла о ней.

– Когда? – аккуратно прикрыв дверь, Марго взяла у Кейт монету. – Где?

– Прошлой ночью. На скалах. Я сидела на том уступе, где всегда сижу. Я просто сидела, думала, а когда собралась возвращаться, увидела ее. То есть – нащупала, – поправила себя Лора. – Я опустила ладонь прямо на нее. Оказывается, я сидела совсем рядом с ней.

– Со мной произошло то же самое, – прошептала Марго. – Было такое впечатление, будто она лежала там и ждала меня… А Кейт точно так же нашла свою. Теперь мне все ясно. Это знамение!

– Ну вот, она опять за свое. – Кейт закатила глаза и оперлась бедром о стол, приготовившись слушать долго.

– А как бы ты это назвала? – огрызнулась Марго. – Мы, как маньяки, ищем приданое Серафины с самого детства. И – ничего! Мы, можно сказать, вылизали эти скалы, исползали их на коленях – и хоть бы что-нибудь! – горячилась Марго, пылко жестикулируя. – Но когда одна из нас приходит туда в поворотный момент своей жизни, монета лежит там. И ждет! Одна монета для каждой из нас! Что означает…

Марго умолкла, оторвала взгляд от сверкающей золотой монеты на своей ладони и уставилась на Лору.

– Это означает, – медленно произнесла она, – что ты любишь Майкла Фьюри!

– Глупости! Какое отношение одно имеет к другому?!

Пытаясь выиграть время, Лора забрала монету и положила ее на книгу, лежавшую на столе.

– В тот день, когда я пришла на скалы и нашла монету, я думала о Джоше и моей любви к нему. И Кейт… – Марго перевела взгляд на задумчиво нахмурившуюся подругу. – Она бродила там, думая о Байроне. Кейт, ведь ты уже любила его? Правда?

– Кажется, я поняла это именно в тот момент… – Кейт рассеянно заморгала. – Послушайте, если так будет продолжаться, я поверю в сверхъестественные силы.

– И прекрасно. Раскрой глаза, забудь хоть на минуту о своей бухгалтерской логике! – Марго нетерпеливо повернулась к Лоре и взяла ее за плечи. – Ты любишь Майкла?

– Это не…

– Лора, я задала прямой вопрос и сразу пойму, если ты солжешь.

– Хорошо. Люблю. Но это не имеет…

– Имеет. Любовь имеет значение, – тихо сказала Марго. – И мы трое тоже. Может, в этом все дело?

Она сунула руку в карман, где обычно носила свою монету, вытащила ее и положила рядом с монетой Лоры. Кейт молча поднялась и достала из сумочки свою.

– Да, это важно, – согласилась она, глядя на три лежащие рядышком монеты. – Мы все еще вместе. И каждая из нас нашла свою любовь. Лора, ты рассказала Мику?

– Нет. И не знаю, скажу ли ему. Я вообще не знаю, что с этим делать! Я не умею планировать, как ты, Кейт, или следовать инстинкту, как ты, Марго. Мне придется поступать по-своему. И, очевидно, это означает, что я, как всегда, буду мечтать и ждать развития событий… А мои чувства – это другое дело, мое дело.

Лора улыбнулась и провела пальцем по всем трем монетам.

– Знамение… Голос Серафины… Что ж, может, и так. А что, если она предупреждает меня не отдавать на этот раз все мечты в руки одного мужчины?

– А может, она говорит, что ты найдешь мечту, если будешь знать, где искать? – Марго обвила рукой плечи Лоры. – В любом случае, ты не должна прекращать поиски.

– А я и не собираюсь. – Лора похлопала Марго по руке и потянулась к своей монете. – И я думаю, что это надо отметить. Почему бы нам сегодня вечером не откупорить бутылку шампанского?

– Уговорила, – сказала Кейт, убирая в карман свою монету. – Все равно я хотела прийти к вам: у де Виттов покерный вечер.

– Точно! – усмехнулась Лора. – Как же я забыла? Папа уже с утра потирает руки. – А ты придешь, Марго?

– Обязательно. – Марго сжала в кулаке свою монету и мысленно взмолилась, чтобы Лора не отказывалась от мечты… не спешила убирать ее далеко вместе со своей находкой. – Может, нам удастся слегка напоить маму и миссис Ти и самим поиграть в покер.

– Согласна. И почему бы нам… – Кейт умолкла, поскольку раздался резкий стук и раздраженная покупательница просунула голову в дверь.

– Извините, но кто-нибудь здесь работает?

– О, простите, – примирительно улыбнулась Лора. – У нас тут возникла небольшая проблема… Чем я могу помочь вам?

Майкла никогда раньше не возили на покер в лимузине, и он пока не разобрался в своих ощущениях. Не то чтобы он никогда не ездил в лимузинах. В конце концов, он пять лет работал в Голливуде! Но на покер? Это казалось ему – как бы точнее выразиться – претенциозным.

Томас свободно раскинулся на бархатных сиденьях, явно чувствуя себя как дома, и похлопывал пальцами по колену в такт льющейся из стереодинамиков арии, В чем Майкл не сомневался, так это в том, что большие лимузины, опера и покер абсолютно не сочетаются между собой. По крайней мере – в его представлении. И он начал тревожиться, что очередная авантюра, в которую он вляпался по милости Байрона, на этот раз кончится дурно.

– Я предчувствую удачу! – весело объявил Томас. – Надеюсь, мальчики, вы захватили много денег.

«Ха-ха! – подумал Майкл. – Вряд ли мое представление о „больших“ деньгах совпадает с представлением Томаса Темплтона, хозяина отелей „Темплтон“. Мы с ним просто находимся в разных весовых категориях. Иисусе, я вполне могу потерять последнюю рубашку вместе с остатком самомнения – за один этот веселенький вечерок!»

– Майкл, моя жена влюбилась в того теннесийца из твоей конюшни. – Закинув ногу на ногу, Томас решил прощупать, на сколько удастся раскрутить Майкла Фьюри. – Может, я выиграю его у тебя сегодня.

– Я не играю на своих лошадей, равно как и на своих друзей, – непринужденно отозвался Майкл. – Он мельком взглянул на элегантный золотой «Ролекс» Томаса. – Отличные часы, мистер Темплтон. Мне как раз не помешали бы новые часы.

Томас разразился смехом и хлопнул Майкла по колену.

– Не запретишь мальчику мечтать! Я когда-нибудь рассказывал тебе, как однажды играл в стад-покер тридцать шесть часов? Это было в Чикаго в пятьдесят пятом. Мы тогда…

– О, только не эта история! – простонал Джош. – Умоляю тебя.

– Заткнись, Темплтон. – Майкл вытянул ноги, чувствуя себя почти в своей тарелке. – Кое-кто ее еще не слышал.

Томас довольно улыбнулся Майклу.

– Тогда я расскажу – и можешь начинать бояться.

В конце концов поездка оказалась не такой уж скучной. И Майкл оживился еще больше, когда лимузин подкатил к высокому дому на Семнадцатой Миле и водитель в форме выгрузил из багажника два ящика пива «Блу Мус» темплтонского производства.

– Чертовски хорошее пиво! – заявил Майкл, сунув руки в карманы и внимательно оглядывая веранды и башенки обиталища де Виттов. – И чертовски хороший дом.

– И до пляжа рукой подать, – добавил Джош. – Представь, Кейт рекомендовала эти владения Байрону еще до того, как они начали встречаться.

– Отличная гавань. И чем-то похожа на Кейт, – решил Майкл. – Элегантно, стильно, необычно… О, Боже мой, вот те на! «Мустанг» шестьдесят пятого года! Да еще вишневый. – Он ласково провел рукой по крылу автомобиля. – Какой красавец! А это «Корветт» первого выпуска? Подумать только! М-м-м, солнышко, позволь-ка поднять твой капотик.

– Мы будем играть в покер или ты собираешься всю ночь заниматься любовью с неодушевленными предметами?

Майкл с возмущением взглянул на Джоша.

– «Неодушевленные», черт побери?! Да в этих красотках больше индивидуальности и сексапильности, чем в половине женщин, с которыми ты встречался!

– Сразу видно, что ты не знаешь женщин, с которыми я встречался.

– Положим, я сам погуливал с некоторыми из них… – Майкл спокойно направился к парадной двери, но по дороге еще раз оглянулся на машины. – Кстати, включая твою жену.

Улыбка застыла на губах Джоша.

– Что ты врешь? Ты никогда не гулял с Марго!

– Неужели? – довольный собой, Майкл поднялся по первому короткому пролету лестницы. – Кажется, я припоминаю пару интересных вечеров во Франции.

– Ты просто пытаешься взвинтить меня! «И у меня отлично получилось», – подумал Майкл, а вслух кротко сказал:

– Спроси у нее.

«И спрошу, черт побери!» – решил Джош, пытаясь отогнать непрошеные видения. На правах старого друга он открыл дверь, и два здоровых желтых пса, вылетев из дома, бросились на гостей.

– Нип, Так, сидеть! – крикнул Байрон, выходя на веранду, и собаки послушно уселись зад к заду. – Отнесите пиво на кухню. Спасибо, – сказал он шоферу и повернулся к Джошу. – Думаете, привезли достаточно?

– Если кончится, пошлем за новым. А еды хватит?

– Я кое-что состряпал.

Не в состоянии сопротивляться обаянию двух морд с вывалившимися из пастей языками и двум парам обожающих глаз, Майкл присел на корточки познакомиться с собаками.

– Ты готовишь?

– А как, ты думаешь, он убедил меня выйти за него замуж? – с легкой улыбкой спросила появившаяся в дверях Кейт.

– Ты еще здесь? – Джош подошел к ней и дернул за волосы. – Иди играй с себе подобными!

Она оттолкнула его локтем.

– Я как раз уезжаю. Но не раньше, чем заявлю, что идея чисто мужского покера – совершенно неандертальская! И я оскорблена – тем более, что все это происходит в моем доме.

Будучи мудрым мужчиной, Байрон ограничился тем, что закатил глаза за ее спиной. Но Майклу с ней было не жить, поэтому он выпрямился и нагло ухмыльнулся.

– Да-да, расскажи это Глории Стейнем (американской феминистке) и проваливай!

– У меня нет ни малейшего желания оставаться и слушать, как банда идиотов сыто рыгает и выбалтывает кучу лжи о женщинах, с которыми они якобы спали.

Кейт задрала нос и схватила со стула сумочку.

– А я как раз собирался рассказать Байрону о той ночи, когда подобрал тебя в Рыбачьей Гавани и мы…

– Заткнись, Мик! – Ее брови сошлись на переносице, щеки вспыхнули. – Я ухожу.

– Минуточку! – Муж попытался схватить ее, но промахнулся. – О какой еще ночи?

– Ах, Байрон, это ерунда, и уже тогда не имело никакого значения. – Кейт испепелила Майкла взглядом. – Никакого.

– Солнышко! – воскликнул Майкл. – Ты оскорбляешь мои лучшие чувства.

– Все мужчины – свиньи! – огрызнулась Кейт, захлопывая за собой дверь.

– Ну, вот мы и избавились от нее, – подвел итог Майкл. – Где карты?

– Что-то ты много на себя берешь, парень! И Марго, и Кейт? – прищурился Джош.

– Но ты же не можешь обвинить меня в дурном вкусе, не так ли? – Майкл сунул руки в карманы. – Будем мы сегодня играть или нет?

– Мужчины имеют право на свои маленькие развлечения. – Сьюзен, сидевшая на подлокотнике кушетки, потянулась. – Как и мы – на свои.

– Лично я не против. – Уютно свернувшись на диванных подушках, Марго жевала попкорн. – А вот Кейт воспринимает мальчишники очень болезненно.

– Кстати, где Кейт? – слонявшаяся по гостиной Лора подошла к окну и выглянула в темноту. – Она уже должна была приехать.

– О, наверняка задержалась, чтобы позвенеть цепями. – Марго пожала плечами и потянулась к бутылке шампанского. – Сейчас приедет. Видит Бог, хороший девичник гораздо приятнее покера, пива и сигарного дыма, но она же не может не высказать свое мнение! Мама, налить тебе?

Энн отвлеклась от изучения видеокассет, выбранных для просмотра.

– Ну… может быть, чуть-чуть. Марго окинула взглядом стол: шампанское, попкорн, салат из сырых овощей, свежие фрукты, три сорта соусов, включая белый шоколад, – что еще нужно для полного счастья? На журнальном столике – стопка видеофильмов. Малыш спит в детской, все ее любимые женщины здесь, рядом с ней. Предстоит прекрасный вечер без мужчин!

– Мама, давай, я покрашу тебе ногти.

– Ты же знаешь, я этого не люблю. Марго улыбнулась матери.

– И напрасно. У меня есть отличный цвет для тебя – «Страстный любовник»!

Энн фыркнула, чуть не поперхнувшись шампанским.

– Ну вот еще! И вообще, можно подумать, я когда-нибудь красила ногти.

– А между тем, мужчины это обожают, – решив поддразнить мать, Марго заговорщически наклонилась к ней. – Впрочем, ты и так хороша. Боб, мясник, давно положил на тебя глаз.

– Ничего подобного! – Энн вспыхнула и принялась перебирать кассеты. – Чепуха. У нас просто хорошие отношения – как у всякой постоянной покупательницы с хозяином магазина. Ничего больше.

– То-то он припрятывает самые постные кусочки для «мисс Энни»! – Марго похлопала мать по руке и рассмеялась. – По-моему, ты должна дать ему шанс. О, Лора, перестань волноваться о Кейт. Она приедет.

– Я не волнуюсь. Я просто смотрю…

«И думаю о Майкле», – призналась она себе.

Интересно, что он сейчас делает? С того памятного купанья в бассейне они почему-то ни разу не встречались… Лора заставила себя отойти от окна и налила бокал шампанского.

– С чего мы начнем? Я голосую за «Иметь и не иметь»[11] с Хэмфри Богартом!

– «Ты ведь умеешь свистеть, не правда ли, Стив?» – со вздохом процитировала Сьюзен, окуная спелую вишню в белый шоколад. – Ни у кого в мире не было и нет такого призывного взгляда!

– А Бэтт Дэвис умела лучше всех в мире поставить мужчину на место, – подхватила Марго. – «Я бы с удовольствием поцеловала тебя, но только что вымыла голову».

– А помните, как Богарт прощался с Бергман в «Париж навсегда останется с нами»? – подключилась Лора. – Не видела ничего более душераздирающего!

Когда десять минут спустя появилась Кейт, компания горячо обсуждала, кого включить в десятку самых сексапильных и опасных для женских сердец мужчин в истории кинематографа.

– Ньюмен! – настаивала Марго. – У него потрясающие глаза – одновременно невозмутимые и страстные. Когда смотришь «Долгое жаркое лето», «Хад» или…

– Я предпочитаю Гранта, – заявила Сьюзен. – Он опасен потому, что никогда не знаешь, чего от него ждать. Его обаяние моментально разрушает оборону женщины, одна улыбка, и он – властелин.

– А мне больше нравится Богарт, – не согласилась Лора. – Герой на все времена и в любой ситуации – яростный и неукротимый.

– Ушам своим не верю! – с отвращением воскликнула Кейт, плюхнувшись на диван. – Вы обсуждаете мужчин! Я вот только что рассталась с четырьмя неотесанными мужланами, и они… Это белый шоколад? – Она снова вскочила, окунула палец в шоколад и стала его облизывать. – И они были так самодовольны, надменны и так полны сарказма, что просто не было сил их слушать. А Мик хуже всех. До сих пор не могу поверить, что он упомянул тот вечер, когда я натолкнулась на него в гавани, и мы…

– «Мы»? – Лора немедленно навострила уши. – Что «мы»?

– Ничего! – Кейт решила поскорее набить рот и начала усиленно претворять свое решение в жизнь. – Ничего особенного. Он тогда был в отпуске и выглядел… э… интересно. Мы поехали покататься – вот и все.

– Вы поехали покататься? – вкрадчиво произнесла Лора. – С Майклом? И это действительно все?

– Ну да, в основном… «Влипла», – подумала Кейт, заметив, что на ней сфокусировались взгляды всех присутствующих. – Ну, может быть, я немного… поэкспериментировала. Кто тут заведует видаком?

Не успела Кейт вскочить, чтобы самой взяться за видеомагнитофон, Лора схватила ее за руку.

– А ну-ка поясни, что значит «поэкспериментировала»!

– Лора, это было сто лет назад. Я просто позволила ему поцеловать меня… пару раз. Вот и все. Абсолютно все! У нас есть «Воспитывая Бэби»? Я бы с удовольствием посмеялась.

– Ты целовалась с Майклом в машине?!

– Ну, это слишком сильно сказано… Марго! – бросилась она за помощью к подруге.

– Согласна. Пара поцелуев не считается. Я сама с ним целовалась, так что точно знаю.

– Ты?! – задохнулась Лора, хватаясь за бутылку шампанского. – Ты…

– Да, и не вижу в этом ничего страшного. Кстати, я бы поставила ему высший балл за технику и стиль. А поскольку это случилось довольно давно, могу предположить, что он за это время усовершенствовался. – Марго засмеялась, заметив, как вытянулись лица присутствующих. – Ну вот, теперь миссис Ти пытается решить, стоит ли ей сделать какое-нибудь заявление или хотя бы комментарий, а мамочка пускает пар при мысли, что этот сомнительный Майкл Фьюри наложил свои губы на всех трех ее девочек.

– Я от тебя ничего другого и не ожидала, – заявила Энн, презрительно хмыкнув.

– И я не хотела тебя разочаровывать. Надеюсь, в данном случае никто не будет спорить: Майкл Фьюри один из самых опасных мужчин, и с этим не поспоришь.

17

Майкл не слишком нервничал из-за дрянных карт, которые сдал ему Байрон. Ему удавалось держаться на уровне в первый час игры, делая скромные, даже предсказуемые ставки. Майкл знал, что за карточным столом – любым карточным столом – необходимо прежде всего изучить партнеров.

«Они все хороши, – признал он. – Все трое. Простофиль здесь нет». Но и Майкл был не лыком шит. Если они – сливки общества – привыкли играть во дворцах, он изучал игру на корабле, где скука может заставить бросить на кон месячное жалование, лишь бы прервать монотонность существования.

Пусть все они достойные противники, у каждого можно обнаружить маленькие слабости. Когда у Джоша были хорошие карты, он постукивал большим пальцем по подбородку; а когда Джош блефовал, его глаза становились пустыми и холодными. Де Витт имел привычку тянуться за пивом, когда держал на руках комбинации высшего ранга. А Томас Темплтон… Что и говорить, Томас Темплтон чертовски осмотрителен, однако на втором часу игры Майкл заметил, что Томас усерднее попыхивает сигарой, когда готовится взять банк.

Майкл снес две карты и вытянул пару жалких троек, но, рассчитав реальные возможности, решил, что пора немного встряхнуть игру.

– Твои десять, – сказал он Джошу, подталкивая свои фишки к центру стола. – И еще десять.

– Двадцать. Я в игре. – Байрон рассеянно потянулся почесать одного из псов.

«Верный признак, что у него ничего нет», – самодовольно подумал Майкл.

– Двадцать, – увеличил ставку Томми. – И десять сверху.

– Я пас! – Джош швырнул карты рубашками вверх и пошел к буфету заправиться толстыми сандвичами.

– Я подтверждаю вашу ставку и увеличиваю ее на двадцать, – очень вежливо произнес Майкл.

– И можете драться за этот банк между собой! – Байрон оттолкнулся от стола и хлебнул пива.

«Парень повышает ставки с самой раздачи, – размышлял Томас, изучая трио очаровательных дам в своей руке. – Ну что ж, посмотрим, из чего он сделан».

– Твои двадцать и еще пятьдесят.

Глядя Томасу в глаза, Майкл невозмутимо подтолкнул фишки к банку.

– Пятьдесят. И еще пятьдесят. Объявляйте или раскрывайте карты!

Томас некоторое время испытующе смотрел на противника, затем процедил сквозь зубы:

– Эта партия твоя. – Он бросил карты на стол и спросил, когда Майкл сгреб банк: – Ну? Что у тебя было?

Но Майкл лишь улыбнулся в ответ и начал складывать свои фишки столбиками. Томас сразу все понял и прошипел:

– Ты надул меня. Я вижу. У тебя ни черта не было!

– К сожалению, чтобы увидеть, приходится платить, мистер Темплтон.

Томас откинулся на спинку стула, прищурился.

– Можешь звать меня Томми, – проворчал он. – Если кто-то меня надувает, он должен называть меня по имени.

– Я сдаю. – Майкл собрал карты и перетасовал их. – Стад. В семь карт, – он ухмыльнулся. – Вы в игре, Томми?

– Я в игре. И я буду в игре, когда ты начнешь извиваться на полу и молить о пощаде!

Майкл сделал первую ставку.

– Мечтать не запретишь.

Томас расхохотался, затем полез в карман.

– Черт побери, Фьюри, ты мне нравишься! Держи сигару. Это настоящая, не те девчачьи, что курит Байрон.

– Спасибо, но я давно бросил, – вздохнул Майкл, чувствуя, что до сих пор жадно вдыхает дым. – И, в любом случае, эти кубинские сигары слишком уж напоминают член.

Джош поперхнулся и вынул сигару изо рта.

– Благодарю, Мик. Теперь я действительно наслаждаюсь своей сигарой.

Томас покатился со смеху и ударил ладонью по столу.

– Сдавай карты! И готовься проиграть последнюю рубашку…

На третьем часу игры Майкл объявил пас и вышел в сад. Остановившись рядом с псами, он уставился на ночное море.

– Отличное местечко, не так ли?

Майкл оглянулся через плечо и увидел подошедшего Байрона.

– Что и говорить, ты не промахнулся.

– Я подумываю построить маленькую конюшню на краю кипарисовой рощи. Маленькую. На два стойла.

– Почему на два?

– Думаю, одиночество несладко даже для лошади. А мне понравилась твоя пегая кобыла.

– Она и в самом деле прелестна. – Майкл усмехнулся. – Надеюсь, на этот раз ты посоветовался с женой?

Глаза Байрона весело сверкнули.

– Я знаю, как вести себя с ней. Я знаю о своей жене все! Думаю, гораздо больше, чем ты, – даже после того, как подобрал ее в Рыбачьей Гавани.

– Брось, я просто хотел подразнить ее. И тебя. Никогда не прикасался к ней. Клянусь.

Байрон рассмеялся и покачал головой.

– Думаю, мы просто закроем эту тему. Но если хочешь поддразнить Джоша – я не возражаю.

– Ну нет, я не желаю с ним драться. Он гораздо сильнее, чем кажется. Расшатал мне три зуба, когда нам было по двенадцать лет! – Майкл проверил вышеназванные зубы языком. – А его папаша, вполне возможно, заключит пари на исход схватки.

– Не сомневаюсь. Все Темплтоны готовы спорить на что угодно, бросать вызов кому угодно. Посмотри на Кейт, Марго и Лору. Они ведь чертовски рисковали с этим магазином!

– Я, кстати, собираюсь снова заглянуть туда. Ничего не понимаю в женских безделушках, но мне интересно посмотреть на Лору в роли продавщицы.

– Думаю, ты будешь удивлен и ошеломлен. Как и я в свое время. Этот бизнес дал им всем нечто очень прочное и надежное.

– Он дает им средства к жизни, – пожал плечами Майкл.

– Гораздо больше! Он дает им цель, уверенность в себе и служит залогом дружбы. – Неизвестно, пиво или разговор о женщинах делали Байрона сентиментальным, но он продолжал так же умиленно: – Я не видел, как они начинали, строили его, рисковали, но много слышал об этом. Марго вложила в магазин все, что имела; моя скромная бухгалтерша реализовала все ценные бумаги, чтобы внести свою долю. А Лора продала обручальное кольцо.

– Лора продала обручальное кольцо ради магазина?!

– Ну да! Правда, это случилось после того, как обнаружилось, что Риджуэй обчистил все их общие счета… Она не желала вкладывать в магазин темплтоновские деньги и заложила кольцо, чтобы внести первый взнос за здание. Что за женщины!

– Да, – согласился Майкл, хмуро глядя на море. – Светская дама, модель и бухгалтер…

– Им пришлось попотеть. Они сами все там мыли, штукатурили, красили. И планировали, рассчитывали, чтобы не прогореть. У меня просто дух захватывает, когда я вхожу туда и вижу их вместе! Они всегда вместе. И на скалах тоже. Ползают по камням и грязи в поисках приданого Серафины… Столько лет прошло, а они все еще вместе, все еще ищут! Кейт вчера взахлеб рассказывала мне, как Лора нашла еще одну монету.

Майкл, пытавшийся представить себе все, что рассказывал Байрон, приспособить эти новые грани к сложившимся образам, удивленно замигал.

– Лора? Она нашла монету? Когда?

– Прошлой ночью. Вышла погулять по скалам – Кейт говорит, что время от времени она это делает, когда ей надо подумать, побыть одной. И нашла монету – золотой дублон, точно такой же, как и Марго, и Кейт. Очень странная штука! Каждая из них находит по одной монете с перерывом в несколько месяцев – и совершенно случайно. Все их еженедельные поиски сокровищ ни к чему не приводят, а затем – бах! – кто-то из них поднимает с земли золотую монету. Чертовски удивительно.

За их спинами хлопнула дверь, и загрохотал голос Томаса:

– Это игра в покер или церковное собрание, черт побери?! Карты остывают!

– Тогда сдавайте их, – откликнулся Байрон, – Идем? – спросил он Майкла.

– Да… Так Лора ночами гуляет по скалам?

– Иногда. – Байрон шел к двери, переступая через собак, бегающих вокруг него.

– И прошлой ночью она просто протянула руку и подняла золотую монету?

– Испанскую, 1844 года.

– Черт побери! Фантастика.

– Я скажу тебе кое-что еще более фантастичное. Я начинаю верить, что в конце концов они найдут все приданое. Если кто его и найдет – то только они!

– Признаться, я никогда не верил в это приданое…

– Попроси Лору показать тебе монету, – предложил Байрон. – Может, тогда поверишь.

– Возможно, – прошептал Майкл и отправился обратно – на поле боя, сигарного дыма и пива.

Когда Майкл в три часа утра с трудом втащился по лестнице в комнаты над конюшней, он все еще был в своей рубашке и при своих лошадях. Да и самолюбие его ничуть не пострадало. Вполне можно было считать, что ему повезло: казалось невероятным, но он еще и разбогател на восемьсот долларов. И теперь он прикидывал, вложить ли эти деньги в постройку дома или купить очаровательную годовалую лошадку, на которую положил глаз.

Переступив порог, он споткнулся о какой-то теплый комочек и растянулся на полу носом вниз. Раздался собачий визг, и щенок робко лизнул его в лицо.

– Бонго, какого черта ты тут… Иисусе, убери язык от моего рта! – Майкл стер собачьи слюни с лица, вывернулся и уселся с извивающимся щенком на коленях. – Да, да, я понимаю, ты сожалеешь. Но как, черт побери, ты сюда попал? Уже научился отпирать замки?

– Он пришел со мной, – сказала Лора, выходя из спальни. – Он меня любит. Не хотел спать в моей кровати совсем один. Впрочем, как и я…

Очевидно, виновато было выпитое пиво, а может – неожиданная встреча с деревянным полом, но Майклу показалось, что где-то по дороге домой он потерял дар речи.

Улыбающаяся Лора стояла, окутанная светом лампы, и на ней не было ничего, кроме одной из его рубашек! Взъерошенные волосы, раскрасневшиеся щеки… А когда ему удалось сосредоточиться, он заметил, что ее глаза как-то подозрительно блестят.

Проще говоря, она была прекрасна, сексуальна и совершенно пьяна! – Ты явилась за рентой?

Ее смех прозвучал так, словно вспенилось шампанское.

– Рабочий день кончился. Я пришла за тобой! Уже думала, что ты никогда не вернешься… Как прошла игра?

– Очень удачно. Я теперь при деньгах. А как киномарафон?

– Весьма познавательно. Ты когда-нибудь смотрел внимательно, как целуются в черно-белом кино? Это… – Лора вздохнула, провела рукой по груди, и он почувствовал, что облизывается. – Это чудесно, – решила она. – Просто чудесно! Майкл, подойди и поцелуй меня. Как в черно-белом кино!

– Солнышко… – В своей жизни он придерживался не очень многих правил, но одним из них было не использовать в своих целях пьяную женщину. Поднимаясь и освобождаясь от собаки, Майкл мучительно пытался сообразить, как следует себя вести в данной ситуации. – Ты абсолютно пьяна.

– Точно! – Лора тряхнула головой, откидывая волосы и, чтобы сохранить равновесие, прислонилась к дверному косяку. – Ты знаешь, Майкл, я никогда в жизни не напивалась. Так, бывала чуть-чуть навеселе… Но пьяная? Никогда. Это неприлично и несовместимо с моим общественным положением.

– Не волнуйся, я не проболтаюсь. Мы с Бонго отведем тебя домой.

– Я не пойду домой! – Лора выпрямилась и направилась к Майклу, стараясь не качаться и не обращать внимания на то, как накренилась комната. – Пока не получу тебя. А потом ты мне скажешь, умею ли я целоваться так же хорошо, как Кейт и Марго.

– Дьявол! – пробормотал он себе под нос. – Быстро же в этих местах распространяются слухи…

– Можешь даже снова сорвать с меня одежду! – Она обвила руками его шею. – В любом случае, это твоя рубашка. Мне вообще нравится носить твои вещи. Как будто ты меня обнимаешь… Ты собираешься обнять меня, Майкл?

– Размышляю, как мне поступить.

– Если ты меня обнимешь, я расскажу тебе один секрет. – Лора прижалась к нему всем телом и коснулась губами его уха. – Хочешь знать мой секрет?

«Когда взойдет солнце, она, вероятно, пожалеет, но, – его руки скользнули под рубашку, – к дьяволу сомнения!»

– Да, расскажи мне секрет.

– Ты снился мне! И раньше тоже. Давным-давно, когда еще мальчишкой дружил с Джошем. Но я никому не рассказывала, потому что…

– Это было бы несовместимо с твоим общественным положением?

Она хихикнула, куснула мочку его уха, и Майкл почувствовал, как в нем вскипела кровь.

– Т-точно. А знаешь, как ты мне снился? Я тебе расскажу. Ты находил меня! Я была то на скалах, то в моей комнате, то в лесу, а ты меня всегда находил. И мое сердце начинало биться так сильно, так быстро…

Лора взяла его руку и прижала к своему сердцу, чтобы показать ему, как это бывает.

– Я не могла двигаться, не могла дышать, даже думать не могла! – продолжала она, еще крепче прижимая его ладонь к своей груди. – Ты подходил ко мне, ни слова не говоря. Просто смотрел, пока у меня не подкашивались ноги, пока кровь не приливала к голове. Ты целовал меня так грубо, так пылко! Так, как никто никогда не целовал. Никто, кроме тебя, не смел прикоснуться ко мне так, как ты…

Майкл подумал, что именно таким образом, должно быть, чувствует себя утопающий.

– Ты срывал с меня одежду, разрывал ее и брал меня прямо там, где мы были! Должно быть, я всегда знала, что ты это когда-нибудь сделаешь…

Лора вдруг ускользнула от него, закружившись с поднятыми руками, как балерина на пуантах. А Майкл, разрываемый яростной болью желания, словно прирос к полу.

– Вот он, мой секрет! Ты мне снился! Я мечтала о тебе! Ой, у меня кружится голова… – Лора, смеясь, приложила ладонь ко лбу. – Оказывается, быть пьяной так чудесно! Так же чудесно, как чувствовать твою тяжесть на мне, внутри меня, чувствовать, как ты пульсируешь во мне… Господи, Господи, как же мне это нравится!

Лора откинула волосы с лица и улыбнулась ему.

– Какой ты смешной. Стоишь там и наблюдаешь за мной… Никогда не ожидал услышать такое от Лоры Темплтон?

Майкл знал одно: если бы он умирал от жажды, то молил бы о Лоре, а не о глотке воды.

– Не ожидал. И если ты утром обо всем забудешь, мне будет чертовски жаль.

– О, сегодня я просто полна сюрпризов! – Она подняла руки, сцепила их за головой и потянулась. – Я смотрела те фильмы, пила вино, ела шоколад и смеялась, И плакала, и вздыхала, глядя на всех тех женщин на экране…

Лора снова опустила руки, медленно сделала пируэт, и полы рубашки распахнулись, взлетели.

– А еще я смотрела, как Марго уговаривала Энни покрасить ей ногти, смотрела, как Кейт задремала, положив голову на колени моей мамы. Потом проснулся Джи Ти, и Марго нянчилась с ним. И как же я любила все это, любила их всех! Как мне нравилось просто быть с ними! Ведь они и девочки – моя жизнь. Но я ни на секунду не забывала о тебе. «Где Майкл? – думала я. – Хочет ли он меня еще?» И я решила: посмотрим! Когда он вернется домой, я буду там, и посмотрим, хочет ли он меня. Могу ли я заставить его желать меня. Ну, так как? Ты меня хочешь?

Майкл не мог ничего сказать, а просто в мгновение ока оказался рядом с ней, схватил ее, прижал к себе и потянул на ковер. Лора почувствовала, что радость, желание, наслаждение пронзили ее одним огненным ураганом.

– Нет, нет! – Осмелев от выпитого, она перекатилась ему на грудь. – Позволь мне. На этот раз. Я хочу узнать, могу ли я…

Готовый взорваться, Майкл снова потянул ее на пол.

– Лора, ради Бога…

– Нет, сейчас я! – Она откинулась и затрясла головой, отчего комната вокруг закружилась еще быстрее. – Я сама. Я хочу делать с тобой то, что считается неподобающим для женщины моего положения!

Майкл сверхъестественным усилием воли сдержал взрыв, когда она оседлала его.

– Хочешь использовать меня, солнышко? Лора увидела, как заблестели его глаза, и ее губы изогнулись в усмешке.

– Вот именно! Ой, посмотри, мы перепугали Бонго. Он забился в угол.

– Переживет. Так что же ты хочешь сделать со мной?

– Надо подумать… – Она задумчиво вздохнула, теребя пуговицы его рубашки. – Знаешь, у меня есть еще один секрет…

– Если он похож на предыдущий, боюсь, я – покойник.

– Нет, это совсем другое. – Глаза Лоры вдруг стали серьезными. – Видишь ли, Питер никогда не срывал с меня одежду.

– Господи, забудь ты об одежде и о Питере. Но, когда Майкл потянулся к ней, она ускользнула.

– Подожди, я хочу сказать тебе, ты должен знать. Вообще-то, это довольно забавно… У нас с Питером всегда был очень приличный секс. Ничего похожего на то, что с тобой! – Лора обвела пальцем пуговицу на его рубашке. – Всегда очень приличный секс – кроме тех случаев, когда у нас не было никакого секса. А его не было почти весь последний год нашего брака. И знаешь что? – Она обняла его лицо ладонями и наклонилась – очень пьяная женщина со слипающимися глазами.

– Что? – спросил он, гладя ее груди.

Лора замурлыкала от удовольствия и прошептала:

– Можешь продолжать в том же духе, я ни капельки не возражаю. О чем же я рассказывала? Ах да. У нас была система. Нет, не так: это у него была система, а я просто там присутствовала. Он включал классическую музыку. Шопена. Всегда одну и ту же сонату. Когда я иногда слышу ее, у меня начинает дергаться глаз… Он закрывал дверь, запирал ее, чтобы кто-нибудь из слуг случайно не заглянул и не увидел, что происходит. Как будто у кого-то из персонала могли найтись дела в нашей спальне в десять сорок пять вечера!

– Каждый раз – в десять сорок пять? Судя по всему, он был человеком привычки.

Майкл расстегнул пуговицы и коснулся ее обнаженной груди.

– Угу. Нет, не надо! – Она снова села. – Ты стараешься отвлечь меня. Он выключал свет, ложился в постель и целовал меня три раза! Не два. не четыре – три раза. Затем он…

– Мне совсем не хочется выслушивать детали поведения Риджуэя в койке.

– Не хами! В супружеской постели. Ладно, то, что было дальше, мы пропустим. Все равно тебе не интересно. В одиннадцать ноль пять он желал мне спокойной ночи и засыпал.

– Двадцатиминутное шоу?

– По нему можно было проверять часы. О, Майкл! – Лора подняла руки и потянулась, представив его взгляду нежные белые выпуклости. – Теперь мне кажется, что это была не я. А тогда я думала, что все так и должно быть. Но это неправда! Так не должно было быть, и сейчас все иначе!

Обхватив ладонями груди, она закрыла глаза. – С тобой все непредсказуемо. Я никогда не знаю, что ты сделаешь в следующий миг, где дотронешься до меня и как. И это всегда неприлично! Так чудесно неприлично! То, что ты делаешь со мной руками, губами… – Она уронила руки на его грудь. – Ты вообще представляешь, что это значит – обнаружить в тридцать лет, что у тебя есть половое влечение?

– Нет, – он не мог не улыбнуться ей. Такая очаровательная пьянчужка! – Я обнаружил свое в шестнадцать и с тех пор никогда не выпускал из виду.

Лора рассмеялась, откинув голову, и у него зубы заболели от желания впиться в это нежное белое горло.

– О, но так, как у меня, гораздо лучше. Наверняка, лучше! Это как найти приданое Серафины. Ты каким-то образом знаешь, что оно где-то тут, рядом; во всяком случае – надеешься на это. А потом вдруг находишь все эти чудеса.

– Ну, раз уж ты обнаружила свое половое влечение, – его руки скользнули по ее телу, – почему бы нам не воспользоваться им?

– Я хочу помучить тебя! – Она снова наклонилась и провела зубами по его подбородку. – Может, ты даже взмолишься…

– По-моему, ты слишком самоуверенна.

– Вовсе нет. Я бросаю тебе вызов! – Лора деловито поддернула рукава рубашки, но они тут же упали обратно. – Если ты настоящий мужчина, то согласишься не касаться меня, пока я не разрешу тебе!

Майкл приподнял брови, не совсем понимая, что она задумала.

– Боюсь, ты много потеряешь, солнышко.

– Я так не считаю. – Лора прижала руки Майкла к его бокам. – Никаких рук! Кроме моих.

Она опустила голову, легко провела губами по его губам, поддразнивая, пощипывая.

– Марго сказала, что у тебя сладкие губы, – прошептала она, и Майкл вздрогнул, вызвав ее улыбку. – Она была права. Думаю, я задержусь здесь на некоторое время…

И она задержалась на его губах, меняя глубину и окраску поцелуя – то легкого, то пылкого и настойчивого.

У него ныли пальцы, так хотелось коснуться ее, но Майкл честно прижал руки к ковру.

– Не так плохо для новичка, – умудрился сказать он охрипшим от нестерпимого желания голосом.

– Я быстро учусь! Майкл, у тебя сердце грохочет…

Лора куснула пульсирующую жилку на его шее, а затем вцепилась в рубашку на плече и потянула. Шов не поддался, и Майкл хихикнул – над ее чудачеством, над своим отчаянием…

– Хочешь, я сделаю это за тебя?

– Я вполне могу справиться! – Лора чуть отодвинулась, не сводя глаз с его лица, и дернула сильнее. Шов распоролся, обнажив мускулистое плечо, и она набросилась на него, как голодная кошка. – О, как мне нравится твое тело! – прошептала она, разрывая его рубашку. – У тебя такое прекрасное тело – крепкое, мускулистое, в шрамах… Я хочу его!

Ее губы скользнули по его плечу, груди – быстрые жадные укусы, поцелуи, скольжение языка… Но, когда Майкл поднял руки к ее бедрам, она оттолкнула их прочь: – Не смей!

Лора сбросила с себя рубашку и снова принялась за работу. Майклу казалось, что она разрушает, опустошает его; такого он и представить себе не мог. Она брала его так, как никто никогда не брал! Жадно, настойчиво. Ему стало тяжело дышать, потом совсем перехватило дыхание, а, когда ее язык скользнул по животу, он застонал. Каждый его мускул задрожал, словно готовая лопнуть тетива.

Мысли проносились и исчезали с такой скоростью, что он ни одну из них не успевал разобрать. Одно безумное ощущение прогоняло другое. Ее аромат, изысканный и царственный; сияние ее кожи, блестящей, словно влажная роза; прикосновения ее ладоней, неугомонных, как само вожделение…

Потеряв голову от сознания собственной власти, Лора быстро расстегнула пуговицу на его джинсах и почувствовала, как напряглось его тело – точно бегун на старте. Она коснулась его губами там, где кончалась ткань и начиналась плоть, и услышала, как он с трудом выдохнул ее имя.

«Я могу сделать это с ним! – подумала Лора, дразняще проникая языком под ткань. – Я могу сделать его беззащитным и слабым, могу вызвать яростное желание в сильном, полном жизни мужчине! Я могу взять от него все, что хочу!»

Она приспустила его джинсы, впилась зубами в бедро и услышала хриплый выдох. И поняла, что он беспомощен перед ней. А она всесильна! И она обняла губами его мужское естество, взяла его во влажные бархатные тиски и свела Майкла с ума.

Его руки вцепились в ее волосы, его тело забилось под ней. Когда ее губы снова поднялись к его животу, Майкл уже был готов на убийство, если немедленно не получит ее.

Он рванул голову Лоры назад и приподнялся; его глаза обожгли ее, его губы сомкнулись на ее губах.

– Я не разрешила тебе дотрагиваться до меня! – выдохнула Лора, когда его губы поставили свое клеймо на ее горле, плечах, груди. – Ведь ты до сих пор не взмолился…

– Я хочу тебя. Сейчас. Черт побери, впусти меня!

Лора победно откинула голову и расхохоталась как безумная. Сомкнув ноги на его талии, она изогнулась назад и закричала, содрогаясь от наслаждения. Ее бедра запульсировали, оргазм наступил мгновенно.

– Еще! – потребовала она, впиваясь ногтями в его спину, ослепнув от алчности. – Майкл, еще! И приняла его полностью. Майклу казалось, что буря сокрушила его, но он не сводил с Лоры глаз. Она поднималась и падала над ним, ее глаза превратились в обжигающие щелочки. Но зверь, проснувшийся в нем, не уступал ей, пока она не довела их обоих до изнеможения.

Сквозь пелену, застилающую глаза, Майкл видел, как она словно растаяла, чувствовал ее дрожь. Его собственное тело казалось бесплотным, невесомым: он держался за Лору, словно она была единственным, что связывало его с жизнью.

– Я говорила тебе, что смогу это сделать! – прошептала она, прижимаясь губами к его горлу.

– Да, и ты это доказала. – Он провел губами по ее волосам, утопая в них, упиваясь ими. – Лора…

Он произнес ее имя тихо, почти про себя. Потом закрыл глаза и постарался – ради них обоих – не слышать остальных слов, звеневших в нем: «Я люблю тебя. Люблю тебя».

– Ты ведь, хотел меня, правда?

– Да. Я хотел тебя.

Ее волосы пахли солнечным светом, снова вызывая в нем слабость.

– Майкл, ты сделаешь для меня кое-что?

– Да.

«Я сделаю для тебя что угодно», – подумал он и ужаснулся этой мысли.

– Отнеси меня, пожалуйста, в кровать. Я совсем пьяная.

– Конечно, малышка. Держись!

Майкл встал вместе с ней, и даже будучи почти в бессознательном состоянии, Лора чувствовала, как победно трепещет ее сердце.

– И еще одно… – Она со стоном уронила голову на его плечо, и Майкл запаниковал.

– Потерпи немножко, не волнуйся. Я позабочусь о тебе. Все будет отлично.

– Ладно. – Лора свернулась на его груди – теплая, мягкая, доверчивая – и вдруг замигала от резкого света. – Что… Что случилось? – Она подняла голову и с недоумением огляделась. – Почему мы в ванной?

– Когда тошнит, здесь удобнее всего. Давай, выверни вино, солнышко, и тебе станет легче.

– Но я вовсе не собираюсь выворачивать отличное шампанское! Почему ты решил, что меня тошнит? – Лора внезапно расхохоталась. – Боже, Майкл, ты просто прелесть! – Она подняла голову и крепко поцеловала его. – Какая проницательность! Какая предупредительность! Ты такой сладкий, что я готова съесть тебя прямо сейчас.

Мой герой!

Майкл смущенно прищурился.

– Может, мне все-таки стоит сунуть твою голову в унитаз? А если тебе жалко шампанского и шоколада, что же ты тогда хочешь?

– Я же сказала: отнеси меня в постель. Я думала, ты понял. – Улыбаясь, она провела пальцем по его груди. – Я хочу, чтобы ты снова захотел меня! Если, конечно, ты не сочтешь это наказанием…

Он посмотрел на нее сверху вниз – на эту теплую, розовую обнаженную женщину. Его женщину!

– Пожалуй, я справлюсь.

– Прекрасно, а ты не смог бы… – Лора наклонилась к нему и зашептала что-то на ухо, от чего вся его кровь хлынула прямо в пах.

– Это довольно экзотично, но… – Он направился прямиком к кровати. – Учитывая обстоятельства…

18

Испытывая первое в своей жизни похмелье, Лора обнаружила, что это совсем не так забавно, как первое опьянение. Вместо ликования и восхитительных хаотичных мыслей, ее голова была полна шума – словно надрывался школьный оркестр под управлением неумелого дирижера, а ударная группа радостно колотила прямо в левый висок.

Она не чувствовала больше свободы и легкости. А во рту был такой отвратительный привкус, словно она накануне наелась грязи.

Лора испытывала благодарность к Майклу за то, что он деликатно оставил ее одну и не был свидетелем ее унижения.

Она даже не беспокоилась о том, что провела всю ночь в его постели и теперь ей придется пробираться в дом под вопросительными взглядами домочадцев.

Она просто стояла под душем, пытаясь усмирить безжалостных барабанщиков, и вдруг закусила губу, осознав, что новый услышанный ею звук – ее собственное жалобное хныканье.

В иных обстоятельствах Лора никогда бы не стала копаться в вещах Майкла, но сейчас, не испытывая ни малейших угрызений совести, что она обыскала его аптечку и все ящики в ванной, чуть не зарыдала от облегчения, обнаружив наконец пачку аспирина.

Она взяла сразу четыре таблетки – еще одно нарушение традиций – а затем, подумав немного, решила, что все равно дальше уж некуда – и воспользовалась его зубной щеткой.

Только после всего этого, одевшись и причесавшись, Лора посмотрела на себя в зеркало, но даже тогда это было ошибкой. Смертельно бледное лицо, синяки под распухшими глазами… И поскольку у нее не было с собой даже тюбика губной помады, она ничего не могла с этим поделать!

Понимая, что все равно придется выходить, она спустилась по ступенькам и тихо застонала, когда горячие острые иголки солнечного света впились в глаза. Теперь ее голова уже не казалась вместилищем обезумевшего оркестра, теперь она просто была стеклянной. Из очень тонкого и очень хрупкого стекла… И эта стеклянная голова готова была в любой момент свалиться с ее шеи!

– Как себя чувствуешь, солнышко?

Лора резко дернулась, голова упала и разбилась о ступеньки у ее ног. Слава Богу, у нее оказалась еще одна, и Лора повернулась, постаравшись улыбнуться Майклу. Он шел к ней, вытирая руки о джинсы.

– Доброе утро. Прости, я не слышала, как ты встал. – Ты так храпела! Я думал, ты проспишь до полудня.

Храпела?! Головная боль не стерпела обиды и унялась. Лора была абсолютно уверена, что никогда не храпит, и поэтому не удостоила комментарием такую наглую ложь.

– Через пару часов я должна быть в магазине, – с достоинством произнесла она.

– Ты сегодня работаешь? – Она решительно не казалась ему пригодной для работы.

– Субботы у нас – самые напряженные дни. Майкл пожал плечами.

– Как голова?

– Которая? – Она даже умудрилась чуть-чуть улыбнуться: безусловно, такой мужчина, как Майкл, понимает в похмельях. – Плохо, но уже можно терпеть.

– Когда в следующий раз будешь напиваться, перед тем, как вырубишься, прими пару таблеток аспирина. Обычно это помогает пережить утро после попойки.

– Спасибо за совет, но у меня не будет никакого следующего раза!

– Очень жаль. – Он провел пальцем по тыльной стороне ее ладони. – Из тебя получается очень изобретательная пьяница. Кстати, как с памятью?

Лора почувствовала, как кровь приливает к лицу, и поняла, что она, слава Богу, все еще течет по ее жилам.

– С памятью хорошо. Даже слишком хорошо. Я ни в коем случае не должна была… поверить не могу, что я… – Она замолчала и закрыла глаза. – Майкл, неужели ты не можешь остановить меня, когда я начинаю вести себя как полная идиотка?!

– Просто мне это очень понравилось. Иди сюда! – Он притянул Лору к себе и положил ее раскалывающуюся голову на свое плечо. – Когда придешь домой, окуни лицо в миску с ледяной водой и постарайся впихнуть в себя что-нибудь из еды. Тогда сможешь справиться со всем остальным.

– Спасибо. – Она бы предпочла не двигаться, а просто стоять вот так с ним до конца жизни. – Мне действительно надо идти. Я не должна была оставаться у тебя здесь всю ночь. – Прижавшись лицом к плечу Майкла, она не могла увидеть, как его лицо омрачилось разочарованием и болью. – Представить не могу, что все подумают!

– Ладно, что уж теперь… – Когда Майкл отстранился от нее, его лицо снова было непроницаемым. – Иди позорить дальше имя Темплтонов.

– Я не имела в виду…

– Хорошо, забудь об этом. – Он не собирался поддаваться нахлынувшей боли: – Почему бы нам завтра не прокатиться верхом?

– Завтра? – Лора прижала пальцы к закрытым глазам: если она немедленно не спасет их от солнца, то они взорвутся. – Но завтра мы ищем сокровище…

– Мы поедем утром. Ты успеешь вернуться к Серафине.

Верхом! Уже много лет она не мчалась на лошади по холмам, через лес.

– Хорошо. С удовольствием. Мы можем отправиться около восьми? Тогда я смогу…

– Решено, в восемь. – Он быстро погладил ее по щеке и отошел. – Не забудь про ледяную воду.

– Да, я…

Но он уже исчез за углом здания. Недоумевая, почему у него так изменилось настроение, Лора подумала, не последовать ли за ним, но взглянула на часы и поняла, что ее дневные обязанности не оставляют времени на разгадку поведения Майкла Фьюри.

Целый день никто не задавал ей вопросов, не требовал ответов, не выражал неодобрения – по крайней мере вслух. Запихнув детей вечером в кровати, Лора вдруг поняла, что никто так и не спросил ее, почему она не ночевала в собственной постели.

О, разумеется, она чувствовала напряжение в воздухе. Тревогу. Любопытство. Но уклонялась даже от вибрирующих в атмосфере флюидов. В конце концов, она пережила даже похмелье, и мир не рухнул!

Может быть, Лора Темплтон вовсе и не должна быть такой уж идеальной?

Уложив дочерей, она прошла в свою комнату, освежила губы помадой, причесалась. К родителям на ужин приехали их старые друзья; нужно спуститься вниз, поздороваться, убедиться, что всем весело и удобно. Но Лора вдруг почувствовала, что не в состоянии сделать ни шагу.

«Только пять минут!» – пообещала она себе, ложась поперек кровати. Она только чуть-чуть вздремнет, и это поможет ей пережить остаток вечера.

Но как только ее глаза закрылись, она тут же полностью отключилась от окружающего мира.

– Нужно что-то делать, миссис Ти! – Сложив руки на животе, Энн стояла в маленькой гостиной Сьюзен в башне. – Просто необходимо!

– Хорошо, Энни. Сядь. – Вечер был долгим, утомительным, и, хотя Сьюзен всегда радовалась, когда приходили старые друзья, она надеялась на несколько минут отдыха перед сном. В одиночестве. Но одного взгляда на лицо Энн оказалось достаточно, чтобы понять: этого отдыха она не получит. – Что случилось?

– Вы прекрасно знаете, что случилось, миссис Ти! – Слишком возбужденная, чтобы сидеть, Энн заметалась по комнате, поправляя занавески, переставляя подсвечники, взбивая подушки. – Вы же видели, какая мисс Лора была сегодня – бледная, усталая…

– Да, я видела. Помню, и я однажды была бледной и усталой после того, как перепила шампанского.

– О, как будто в этом дело! И, между прочим, до сих пор она не пила так много шампанского.

– Энни, перестань метаться по комнате и сядь.

– Вы что, не понимаете, что она провела с ним всю ночь?! Там, в комнате над конюшней!

Сьюзен очень хотелось улыбнуться и поэтому она уставилась на собственные руки.

– Да, Энни, я это знаю.

– Но так не может продолжаться!

Энн, судя по всему, была абсолютно уверена в своей правоте.

– И как же, по-твоему, можно удержать взрослую женщину, если она чего-то хочет? Лора увлечена Майклом. Вероятно, больше чем увлечена… Энни, она была одинока и несчастна, а теперь – нет!

– И он пользуется этим! Разве вы не видите, что он плохо на нее влияет? Она даже не спустилась к гостям! Мисс Лора никогда раньше не пренебрегала своими обязанностями.

– Энни, она устала, а Гринбелты – мои друзья, мои и Томми. И ведь дело не в этом, правда? Не может быть, что ты беспокоишься только из-за этого.

– Конечно, вы – ее мать, и я, возможно, вмешиваюсь не в свое дело… Но вы знаете, как я люблю ее. Люблю точно так же, как свою девочку. А когда у Марго были неприятности, вы тоже тревожились за нее.

Прекрасно понимая чувства Энн, Сьюзен положила ладонь на ее руку.

– Энн, они – наши дети: так всегда было, так есть и так будет. Но дети растут и идут своим путем, как бы мы ни волновались за них. И так тоже было всегда.

– Она послушается вас, миссис Ти! Я все обдумала. – Слова теперь полились быстрым потоком и казались Энн такими логичными. – Мисс Лора очень давно никуда не ездила с девочками. Она очень много работала – и без всякого отпуска. Скоро у Али и Кейлы весенние каникулы. Они могли бы уехать на некоторое время. Вы же знаете, как девочки любят Диснейленд. Если вы зароните эту мысль в голову мисс Лоры, она поедет. И это даст ей необходимое время… и расстояние. Она трезво посмотрит на то, что сейчас делает.

– Энни, я согласна, что Лора и девочки заслуживают отдых и перемену обстановки. Но неделя в Диснейленде не изменит ее чувства к Майклу.

– Сейчас она просто в ловушке! Если некоторое время он не будет затуманивать ей мозги, она увидит, что он собой представляет.

Сьюзен растерянно всплеснула руками.

– Энни, ради Бога, что он собой представляет? Почему ты так его не любишь?

– Он – чудовище, вот что он такое. Настоящее чудовище! Он пользуется мисс Лорой и, вполне вероятно, охотится за деньгами. Я думаю, Майкл Фьюри обидит ее, и я не могу на это смотреть. – Энн поджала губы. – Я не позволю!

Обуздывая собственную вспыльчивость, Сьюзен глубоко вздохнула.

– Я хочу, чтобы ты объяснила мне, что он такого сделал.

– Вы прекрасно знаете. Ему и тринадцати лет не было, а он уже шастал по всему дому.

– Он был другом Джоша.

– И очень жаль. Он давал мистеру Джошу украденные сигареты и вовлекал его в разные глупости.

– В двенадцать лет мальчики часто совершают глупости. Боже, Энни, я научила курить свою лучшую подругу, когда нам было по четырнадцать! Конечно, это дурно, но это – детство.

– А в тюрьму он тоже попал по детской глупости?

– Что? – Сьюзен немного побледнела. – Майкл был в тюрьме? Откуда ты знаешь?

– Я не глухая. Его заперли в камеру за драку. Да, его продержали там только одну ночь, но он там был! Этот парень вообще любит пускать в ход кулаки.

– О Господи! Я уж подумала, что он ограбил банк или убил кого-то. Конечно, ничего хорошего в этом нет, но разве мы можем судить человека за то, что он провел ночь в камере, отколотив кого-то в баре? Ты ведь даже не знаешь, кто начал драку, почему…

– Как вы можете придумывать ему оправдания?! – Неожиданно рассвирепев, Энн вскочила. – Этот мужчина проводит с вашей дочерью ночь за ночью и в конце концов изобьет ее! Она не так повернется или не то скажет – и он изобьет ее, как избил собственную мать!

– О чем ты говоришь?! – Сьюзен почувствовала, как страх сжимает ее сердце.

– Мужчина, который может поднять руку на свою мать, разбить ей рот в кровь, подбить глаз, не станет задумываться и сделает то же самое с любой другой женщиной. А мисс Лора такая маленькая и хрупкая… Миссис Ти, я не в состоянии вынести даже мысли о том, что он может с ней сделать!

– Энн, почему ты думаешь, что Майкл Фьюри бил свою мать? – медленно спросила Сьюзен.

– Да она сама мне рассказала! Приходила сюда как-то искать его. Лицо у бедняжки было все в синяках. Я отвела ее в свою комнату, сделала для нее, что смогла, и она все рассказала. Накануне вечером Майкл явился домой пьяный, избил миссис Фьюри, выгнал из дома ее мужа, а потом и сам сбежал. Я хотела пойти в полицию, но она не пустила. – Энн резко отвернулась: возмущение душило ее. – Его место – в тюрьме! Если бы вы видели тогда ее лицо… Если этот человек хоть пальцем тронет мисс Лору, я…

Энн с изумлением уставилась на Сьюзен, потому что та вздохнула с явным облегчением.

– Энни, эту историю я знаю. Я тоже видела тогда мать Майкла. Я разговаривала с ней.

– Так вы знаете, что он сбежал в море, только чтобы не отвечать за содеянное? Миссис Ти, мы должны заставить его убраться отсюда! Мы не можем оставить такого человека рядом с мисс Лорой и ее девочками!

– Постой, Энни. Не торопись, я расскажу тебе то, что мать Майкла рассказала мне, когда пришла сюда и кричала, что мы прячем его здесь.

– Здесь? – Энн прижала руку к сердцу, чтобы не дать ему выскочить из груди. – Этот человек был здесь?! Вы позволили ему остаться в этом доме после того…

– Да, он ночевал в конюшне, пока не вышел в море. Но он и пальцем не дотрагивался до той женщины.

– Как же так? Она сама сказала мне…

– Она обвинила его, потому что не могла винить себя. По крайней мере – тогда не могла… Но я все-таки вытянула из нее правду. Это муж избил ее, он избивал ее и раньше. Она и раньше приходила на работу с синяками, но виноват в этом был не Майкл.

– Но она сказала…

– Мне плевать на то, что она сказала! – крикнула Сьюзен. У нее до сих пор вскипала кровь при воспоминании о матери, обвинившей ребенка в собственных неудачах. – Этот мальчик пришел домой и увидел, как отчим бьет его мать. И он защитил ее! А в благодарность за то, что он по заслугам отплатил тому зверю, собственная мать вышвырнула его из дома. Она сказала, что Майкл не имеет права вмешиваться и что во всем виноват он.

Сьюзен на секунду умолкла, пытаясь успокоиться.

– А когда Майкл ушел, когда эта женщина поняла, что потеряла его, она здесь, в этой комнате, во всем призналась.

– А я-то ей поверила… – Энн упала на стул. – О Господи!

– Она просила меня помочь найти его, убедить его вернуться. Видите ли, она «осталась одна». А мать Майкла была не из тех женщин, кто может вынести одиночество. Я хочу верить, что где-то в глубине души она сожалела о содеянном, о сказанном. Хочу верить, что она любила его. Но я тогда видела перед собой лишь несчастную эгоистичную женщину, боявшуюся остаться без мужчины, даже если этот мужчина – собственный сын, которого она выгнала из дома.

– О, миссис Ти! – Энн прижала руку к губам; ее глаза наполнились слезами – слезами вины и сожаления. – Вы уверены в этом?

– Энни, забудь все, что она тебе наговорила. Будет лучше всего, если ты забудешь даже то, что говорила тебе я. А теперь скажи мне честно, что ты видишь сейчас, когда смотришь на него. Как будто ты ничего о нем не знаешь. Что ты видела с тех пор, как он появился здесь?

– Он много работает. – Энн шмыгнула носом и вынула платок из кармана. – Он хорошо относится к детям и животным. Он добр с ними, но у него черти в глазах пляшут! Он ругается при детях, и я не думаю… – Она умолкла и вытерла глаза: – Да что там говорить, он им принес много пользы. Им хорошо с ним. Этого я отрицать не могу. И мне стыдно…

– Нет ничего стыдного в том, что ты тревожишься за тех, кого любишь. Мне жаль, что ты жила с этим страхом, боялась, что Лора связалась с таким человеком, каким ты его считала.

– Я почти глаз не сомкнула с тех пор, как он появился здесь! Я все ждала, что он… О, бедный мальчик! Сколько же он испытал! И ведь был совсем юным, вряд ли и брился тогда каждый день…

– Теперь ты будешь спать лучше? – тихо спросила Сьюзен.

– Но я все же не буду спускать с него глаз. – Энн удалось выдавить слабую улыбку. – Мужчинам с такой внешностью нельзя доверять!

– Мы обе будем волноваться. – Сьюзен сжала руку Энни. – Мы ведь знаем нашу Лору, правда? Ей нужен дом, семья, любовь. Это для нее главное, и я не знаю, найдет ли она это с Майклом. Я не знаю, что будет с ней, если не найдет…

Лора обнаружила в себе еще кое-что новое. Она не ожидала, что ее так захватит бешеная скачка по холмам в низко стелющемся тумане – словно по дну реки. Не ожидала, что ее охватит такое глубокое волнение от грохота копыт и ощущения власти над большим сильным животным.

Лошадь перелетела через упавшее дерево, вырвалась на поляну и солнечный свет ослепил Лору.

– О Боже, какое чудо! – Натянув поводья, она низко наклонилась к лошадиной шее. – Боюсь, что теперь я не смогу обходиться без этого. Ты – умный человек, Майкл Фьюри, и очень хитрый! – Она выпрямилась и повернулась к Майклу, который непринужденно, словно влитой, сидел на Максе. – Ведь не могу же я купить лошадь себе и не купить ту кобылу для Али!

– Кстати, маленький гнедой мерин очень подходит Кейле. Я дешево уступлю тебе всех трех. Ты скачешь как демон… Лора! – Он тоже погладил шею ее лошади. – А Мечта просто создана для тебя. Впрочем, я так и думал.

– Ты явно понимаешь своих лошадей… и своих женщин.

Взгляд Майкла метнулся к ее лицу. Его женщина? Да, пусть хотя бы на это мгновение…

– Ты выглядишь… отдохнувшей, – пробормотал он, но подумал другое: «Потрясающе, как сама жизнь!»

– Я всю ночь проспала как мертвая. Почти десять часов! – Решившись попытать свои силы в кокетстве, Лора бросила на него призывный взгляд из-под ресниц. – Ты скучал по мне?

Скучал ли он? Да за ночь он раз десять тянулся к ней и не находил ее рядом!

– Не-а. – У Лоры вытянулось лицо, и Майкл рассмеялся, схватил ее за рубашку и притянул к себе – ровно настолько, чтобы достать ее губы. – А ты как думаешь? Давай-ка дадим лошадям отдых. Мы чуть не загнали их.

Он спешился, а когда Лора проворно соскользнула с лошади, швырнул поводья на ветку.

– Вы нашли еще монеты?

– Представь себе – ничего не нашли. Даже пробку от бутылки. О, зато на днях… Разве я тебе ничего не говорила?

– Я слышал. – Майкл не мог даже самому себе толком объяснить, почему был так огорчен тем, что она не прибежала к нему, найдя свою монету. – Рад за тебя.

– Это случилось так неожиданно. – Лора потянулась, чтобы расслабить тело, отвыкшее от верховой езды. – Я просто положила на нее ладонь! Как будто уронила свою монету и…

Она замигала, внезапно потеряв нить разговора. Майкл стоял неподвижно, солнце било ему в спину. Он просто стоял и сосредоточенно смотрел ей в лицо.

– В чем дело?

– Ты говорила, что я тебе снился. Сейчас и много лет назад. На скалах, в твоей комнате, в лесу… Ты поворачивалась, и я стоял там.

– Да.

Глупо или нет, когда сердце вдруг прыгает прямо в горло? Нормально чувствовать одновременно и страх, и предвкушение? Чувствовать, как раскаленные иголки вонзаются в тело от одного взгляда мужчины?

– Майкл…

– И я дотрагивался до тебя! – Он провел ладонью по ее груди и почувствовал ответную дрожь. В ее жизни были области, закрытые для него, часть своей жизни он не открывал ей. Но здесь… здесь они были равны! – Я пробовал тебя… – Он накрыл ее губы своими и ощутил их жар. – Я овладевал тобой. – Он обнял ее и почувствовал боль в руках, во всем теле. – И я возьму тебя!

Лора лежала рядом с ним обнаженная. Ярко светило солнце, в ветвях деревьев пели птицы. На этот раз он не сорвал с нее одежду, а очень медленно расстегнул все пуговицы, пока она так же медленно расстегивала пуговицы его рубашки. Он был так нежен, так ласков, что и сейчас ей хотелось разрыдаться!

– Я никогда не занималась любовью под небом, – прошептала Лора. – Я не знала, что это может быть так замечательно. Я столько первых шагов делаю с тобой, ты даришь мне столько начал! Вряд ли я могу ответить тебе тем же, – она улыбнулась ему. – Порочный Майкл Фьюри уже давным-давно знает все!

– И кое-что еще, – откликнулся он, не открывая глаз.

– Ты так о многом не говоришь. – Лора вдруг поняла, что, как любая влюбленная женщина, пытается разузнать прошлое мужчины, но это не остановило ее. – В тебе спрятано столько тайн!

– Прошлой ночью ты разболтала мне парочку своих. Теперь я должен ответить услугой на услугу?

– Нет! Конечно, нет… Майкл открыл глаза.

– Если хочешь что-то узнать обо мне – спрашивай!

Лора покачала головой, неловко поерзала, но он потянулся к ней и заставил успокоиться.

– Боишься ответов?

– С чего ты взял? Ничего я не боюсь. И удивляюсь, что ты так думаешь.

– Прекрасно. Спрашивай.

– Я… – Она заколебалась, но потом все-таки сдалась. – Ладно. Ты сказал, что был женат, но никогда не говорил о своей жене и о том, что произошло между вами.

– Ее звали Ивонна. Мы развелись.

– Понятно. – Разочарованная и обиженная лаконичным ответом, Лора потянулась за своей безнадежно помятой рубашкой. – Нам пора возвращаться.

– Черт побери! – Майкл потер лицо руками и сел. – Ладно. Если тебе так хочется знать… Я встретил ее, когда был автогонщиком. А она любила тогда весело проводить время с автогонщиками.

– И ты влюбился в нее?

– Господи, ты во многом совсем ребенок! – Он встал и натянул джинсы. – Однажды мы оказались вместе в постели. Мы нравились друг другу, у нас был хороший секс. Так что мы продолжали заниматься сексом, и нам было хорошо. Но потом она забеременела…

– О! – Лора замерла, не успев до конца застегнуть рубашку. – Ты же сказал, что у тебя не было детей. Я подумала…

– Ты хочешь услышать все или нет?

Лора подняла на него глаза, удивленная горечью, прорвавшейся в его голосе.

– Нет, если ты не хочешь рассказывать.

– Если бы я хотел, то давно бы уже рассказал! – Он выругался, взял ее за руку, когда она наклонилась, чтобы натянуть сапоги. – Сядь. Просто сядь, черт побери! Никто не умеет пользоваться обиженным взглядом так, как ты…

Майкл потер пальцами веки, стараясь восстановить самообладание. Как только он откроет ей эту часть своей жизни, наверняка придется открыть и другие. Она станет задавать новые вопросы, и ему придется давать на них ответы!

И там, в залитом солнцем лесу, Майкл, еще чувствуя тепло ее тела, смирился с этим – пусть даже это будет началом конца.

– Так вот. Она забеременела. И мы обсудили сложившуюся ситуацию. Самым лучшим выходом нам обоим показался аборт. Простое и быстрое решение всех проблем! И мы договорились об аборте…

– Извини. Это, наверное, было трудное решение. Может быть, ты просто сомневался, что этот ребенок…

– Что ребенок – мой? Нет, Ивонна не была лгуньей. Раз она сказала, что ребенок мой – значит, мой. Лора, мы были друзьями!

– Извини. Я понимаю, как вам обоим было тяжело.

– Не сказал бы. Мы считали, что очень умно придумали. Я тогда старался завоевать авторитет в мире автогонок, она только что нашла хорошую работу… Ребенок не вписывался в наш мир. Черт, мы оба ничего не знали о детях, ничего не понимали в родительских обязанностях! Мы были тем, чем были. – Он посмотрел на Лору в упор. – Людьми без роду, без племени в поисках веселого времяпрепровождения.

Лора выдержала его взгляд.

– Ты пытаешься доказать мне, что вам было легко? Аборт ничего для вас не значил? Раз-два – и готово?

– Именно так! Во всяком случае – сначала. – Майкл первым отвел глаза и уставился на деревья. – Нам казалось, что это самый разумный выход. Но в ночь перед абортом мы кое-что поняли. Мы вдруг поняли, что оба хотим ребенка. Этого ребенка! Мы сознавали, что поступаем неразумно, мы не знали, что с этим делать, но мы хотели ребенка.

– Она не сделала аборт?

– Не сделала. Мы поженились. Мы подумали: к черту здравый смысл! Попробуем. Родим ребенка. Ивонна даже пыталась вязать ему что-то… – Тень улыбки мелькнула на его губах. – Она совершенно не умела вязать! Иисусе, это было просто… прекрасно. Мы спорили из-за имен и делали все, что, наверное, делают другие.

Улыбка исчезла, и, следя за его глазами, Лора подумала, что и Майкл куда-то исчез.

– Когда она была на четвертом месяце, среди ночи у нее началось кровотечение, очень сильное. Ей было больно, она была испугана. Мы оба до смерти перепугались! Я отвез ее в больницу, но к тому времени все уже было кончено. Мы потеряли ребенка.

– Мне очень жаль. – Лора протянула было руку, но не коснулась его. – Мне очень жаль, Майкл. Нет ничего страшнее, чем потерять ребенка!

– Да, ничего… Врачи, конечно, говорили, что она молода, здорова и что через некоторое время мы можем попытаться снова. Мы притворялись, что так и будет. Старались держаться вместе. Но очень скоро мы начали ссориться, просто кидаться друг на друга. Я хлопал дверью, оставлял ее одну. Она хлопала дверью, оставляла одного меня… Как-то вечером я вернулся домой, и Ивонна ждала меня, чтобы поговорить. Она все поняла раньше меня: она была умной женщиной. Она сказала, что мы перестали быть друзьями. Ребенок – единственное, что могло сохранить наш брак, но ребенка больше не было. Мы остались прикованными друг к другу, а мы оба не терпели цепей. Она была права! Так что мы решили перестать быть мужем и женой и снова стать друзьями. Конец истории.

Теперь Лора уже не боялась дотронуться до него. Она взяла его лицо в свои ладони и почувствовала, как он напряжен.

– Я ничего не могу сказать, не могу облегчить твою скорбь. Эта скорбь будет с тобой всегда, что бы ни случилось.

Майкл закрыл глаза, прижался лбом к ее лбу.

– Я хотел этого ребенка!

– Я знаю. – Она обняла его за плечи. – Ты уже любил его. Я понимаю. Мне жаль, Майкл. – Она ласково погладила его спину. – Извини, что заставила тебя рассказать.

– Не стоит. Это случилось почти десять лет назад. Все давно прошло. – Он отстранился и замер в изумлении, увидев слезы на ее щеках. – Не надо! Черт побери, ты должна была спросить меня о чем-нибудь другом. – Он неловко смахнул ее слезы. – Например, о том, как я дублировал Мэла Гибсона.

Лора шмыгнула носом и попыталась выдавить улыбку, на которую Майкл и рассчитывал.

– Ты? Правда?

– А ты что же, думала, что все трюки он исполнял сам? Ясно. Я знаю: вы, женщины, просто без ума от Мэла. Может, тебе стоит съездить со мной в Голливуд? Я мог бы вас познакомить. – Он намотал на палец прядь ее волос. – Мы с Максом едем завтра.

– Завтра? – Лора широко раскрыла глаза. – Ты уезжаешь в Лос-Анджелес? Ты ничего не говорил!

– Мне только вчера позвонили. – Пожав плечами, он сел на землю и стал натягивать сапоги. – Предложили работать в вестерне с твоим любимым Мэлом. Им, видите ли, нужен я и Макс. Правда, нам придется кое с кем встретиться, пройти пробы. Они должны посмотреть, можем ли мы дать им то, что они ищут.

– Но это же замечательно! По-моему, ты мог бы быть и повеселее.

– Это работа. К тому же вряд ли ты согласишься поехать и ходить там за нами по пятам.

– Я бы с удовольствием поехала, но не могу оставить девочек и службу. А ты… «А ты надолго уезжаешь?» – хотела она спросить, но прикусила язык. – Девочки будут в восторге, когда я им расскажу.

– Я договорился с одним парнем присмотреть за лошадьми, пока меня не будет. К концу недели я вернусь.

– О! – Узнав, что он едет всего на несколько дней, Лора снова улыбнулась. – Если вернешься в пятницу утром, сможешь прийти к нам на открытие.

– Открытие чего?

– Выставки в художественной галерее. Экспрессионисты.

Надо отдать ему должное, он не фыркнул.

– Ты хочешь, чтобы я таращился на картины и изрекал всякие идиотские замечания о мазках и скрытом смысле? – Майкл вызывающе посмотрел на нее. – Неужели я похож на парня, который будет, прихлебывая кофе, болтать о игре света на полотне?

Он сидел на пне, голый по пояс, с синяками на ребрах, взлохмаченный.

– Нет. Не похож.

«И она не похожа на женщину, которая забудет о своем долге и сорвется с любовником в Лос-Анджелес на неделю… Что она делает со мной, черт побери?! – удивлялся Майкл, поднимаясь: – А если это будет продолжаться, то что нам делать друг с другом?»

– Нам лучше вернуться, – он натянул рубашку. – Ты же не хочешь заставлять Серафину ждать?

– Майкл… – Лора положила ладонь ему на грудь. – Я буду скучать по тебе.

– Это хорошо, – сказал он, помогая ей сесть в седло.

19

Но Майкл отсутствовал не несколько дней. Его не было почти две недели. Лора каждый вечер напоминала себе, что он вовсе не обязан звонить ей, объяснять, почему задерживается. Или просто дать ей возможность услышать его голос… Она напоминала себе, что они взрослые люди, у них взрослые отношения, и каждый свободен приходить и уходить, когда пожелает. Она говорила себе, будто нервничает только потому, что никогда раньше у нее таких отношений не было. И все-таки нервничала. Тревожилась. Обижалась…

А ведь у нее было полно дел, чтобы занять себя! И горький опыт научил ее никогда больше не связывать всю радость жизни с одним мужчиной. Ее жизнь разнообразна и насыщена. Ее радости зависят от работы, детей, семьи, друзей. Возможно, она хотела бы разделить свою жизнь с Майклом, но все равно он стал бы только частью этой жизни. И уж, во всяком случае, она не обезумевшая от любви девица, которая сидит часами у телефона и ждет звонка.

Хотя она действительно пару раз пыталась внушить телефону, чтобы он зазвонил…

Однако в данный момент Лора переживала не из-за молчащего телефона: у нее были другие неотложные проблемы. Весенний концерт в балетной школе должен был начаться меньше чем через два часа, а никто из них еще не был готов. Только что удалось успокоить рыдающую Кейли, которой котенок порвал любимые колготки, а один из мышеловов Майкла отправился в экспедицию по саду и вовлек Бонго в сумасшедшую гонку по газонам, закончившуюся гибелью ромашек и пижмы и окровавленным носом щенка.

Лора так и не смогла выманить оскорбленного шипящего кота из его убежища в ветвях кипариса, а Бонго не переставал жалобно скулить из-под ее кровати.

Несмотря на все это, самой большой проблемой оставалась Али, у которой почему-то с утра было отвратительное настроение. «Прическа ужасная», – заявила она. Желудок у нее расстроился, и она не хочет ехать на концерт. Она ненавидит концерты. Она все ненавидит!

Лора чувствовала, что ее терпение вот-вот лопнет, но постаралась еще раз причесать Али так, чтобы девочке понравилось.

– Милая, если ты нервничаешь из-за концерта, то это нормально. Ты прекрасно выступишь. Как всегда.

– Я не нервничаю! – Али надулась, глядя на свое отражение в зеркале, – Я никогда не нервничаю перед выступлениями. Я просто не хочу ехать.

– Но от тебя зависит множество людей – твои наставники, девочки из твоей труппы… Родственники, наконец. Ты видела, какими возбужденными были дедушка и бабушка, когда отправились за дядей Джошем. Все с нетерпением ждут вечера.

– А вот мне не на кого положиться! Я всегда почему-то должна делать то, что мне говорят, а другие не делают…

«Снова и снова мы возвращаемся к одному и тому же», – вздохнув, подумала Лора.

– Мне жаль, если ты обижаешься на своего папу из-за того, что он не приедет. Он…

– Причем здесь папа?! – Али раздраженно пожала плечиками и вывернулась из маминых рук. – Он все равно никогда не приходит. Это не имеет значения.

– Тогда в чем проблема?

– Ни в чем! Я поеду. Я поеду, потому что никогда не нарушаю свои обещания. Мои волосы выглядят теперь гораздо лучше, – с достоинством сказала Али. – Спасибо.

– Милая, если ты…

– Мне надо одеться. – Али сжала губки – очаровательная маленькая Девочка в колготках и балетной пачке. – Мама, ты не виновата. Не думай. Я сержусь не на тебя.

– Тогда что…

– Мама! – раздался вопль Кейлы. – Я не могу найти красные туфли. Я хочу надеть красные туфли!

– Иди помоги ей, – сказала Али и постаралась выдавить улыбку. – Я спущусь через минуту. Спасибо за прическу.

– Хорошо. – Желая изгнать горе из глаз Али, Лора наклонилась и расцеловала ее в обе щечки. – Мне нравится возиться с твоими волосами – они у тебя такие прелестные. И, если хочешь, можешь наложить на губы немного блеска.

– Ты имеешь в виду – сейчас, а не только для сцены?

– Просто на этот вечер. – Лора похлопала пальцами по губам Али. – Ты все равно растешь слишком быстро, и я ничего не могу с этим поделать.

– Ма-а-а-а-ма, мои туфли!

– И она тоже растет, – пробормотала Лора. – Иду! Али, спустишься вниз не позже чем через десять минут.

Туфли Лора нашла сразу. Кто мог ожидать, что они спокойненько стоят на обувной полке в шкафу? Быстро проведя щеткой по собственным волосам, Лора подтолкнула девочек к парадной двери.

– Отряд, вперед! Шевелитесь. Поезд отходит через пять минут. Я открою, Энни, – крикнула она, когда раздался звонок в дверь. – Ты не могла бы покормить Бонго перед уходом? Он под моей кроватью и…

Распахнув дверь, Лора замолчала на полуслове / и не закончила наставление. За дверью стоял Майкл.

– Майкл! Ты вернулся?!

– Похоже на то.

Если бы Лора бросилась к нему, обняла бы его прямо здесь, в своем доме, перед своими детьми, вряд ли он смог бы придерживаться принятого решения. Но она не бросилась. Не обняла. Она просто улыбнулась ему и протянула руку.

Бросилась Кейла.

– Вы привезли Макса? – Кейла с детским простодушием обняла его за талию и подняла личико, чтобы Майкл поцеловал ее. – Он тоже уже дома?

– Конечно! Мы с Максом всегда путешествуем вместе. Откуда у тебя эти красные туфли? Очень модные.

– Это мама купила. Они – мои любимые.

– Вы приехали?!

Майкл оторвался от восхищенного изучения красных туфель Кейлы и перевел взгляд на личико Али. «Как она похожа на мать! – подумал он. – Именно сейчас, когда на лице ее такое ошеломленное изумление, в глазах бушует волнение…»

– Я же сказал, что приеду.

– Я думала, вы забыли! Я думала, вы слишком заняты…

– Забыть о приглашении прекрасной балерины на ее выступление? – Майкл покачал головой. – Плохого же ты мнения о моей памяти. – Он вытащил из-за спины букет розовых розочек. – У нас же свидание, верно? Надеюсь, ты не пригласила какого-нибудь другого парня вместо меня?

– Нет… Это мне? – выдохнула она со смущением и восхищением. – Мне?!

– А кому же еще?

– Мне. – Али взяла букет. – Спасибо! Мама, Майкл принес мне цветы!

– Я вижу. – Лора почувствовала, что у нее защипало глаза. – Они изумительны.

– Мы поставим их в хрустальную вазу. – Никто не заметил, что Энни стоит в нескольких шагах от них, сложив руки на груди и в упор глядя на Майкла. – Когда девушка получает свои первые цветы от мужчины, они требуют особого обращения!

– Можно, я сама поставлю их в вазу?

– Конечно. Мисс Лора, это займет одну минуту.

– Да, хорошо. Спасибо, Энни.

– Я помогу! – Кейла бросилась за Али и Энн. – Али, позволь мне понюхать.

– Ее первые цветы… – прошептала Лора.

– Господи, почему женщины всегда плачут из-за букета цветов?

Майкл вдруг вспомнил, что никогда не дарил Лоре цветов. Настоящих цветов. Всякий раз это было нечто, небрежно выдернутое из земли. Он даже никогда не думал об этом. Да что говорить? Только сейчас он понял, что вообще никогда ничего не дарил ей, кроме хорошего секса…

А Лора вспоминала прелестные полевые цветы, которые он дарил ей. Такие милые, такие простые, всегда такие уместные…

– Ты ничего не понимаешь! Цветы – символ.

– Женщины во всем видят символы.

– Наверное, но что же в этом плохого? – Лора повернулась к нему, сияя улыбкой. – Ты так внимателен. Принес цветы. И приехал вовремя. А я и не знала, что она приглашала тебя. Понятия не имела, что она ждет именно тебя.

– Она пригласила меня пару недель назад. – Майкл сунул руки в карманы, с грустью подумав о том, что Лоре не пришло в голову его пригласить; она даже не упомянула о концерте. – Признаться, мне удавалось избегать балета тридцать четыре года. Веселенькое предстоит приключение!

– Думаю, оно окажется не таким опасным, как другие твои приключения.

Улыбнувшись, Лора машинально положила руку ему на плечо, но Майкл неожиданно отступил и нахмурился.

– Как ты поживаешь? – поспешно спросил он.

– Прекрасно… – Лора с легким недоумением взглянула на него: он просто устал или действительно так холоден, как ей кажется? – Как все прошло в Лос-Анджелесе?

– Очень хорошо. Фильм начинают снимать недели через три. У нас с Максом там работы на пару месяцев. Может, больше…

– Ты будешь жить в Лос-Анджелесе во время съемок? – медленно спросила Лора, чувствуя неожиданную тяжесть во всем теле.

Майкл пожал плечами. Ему вовсе не хотелось сейчас вдаваться в детали, и он был спасен появлением Али. Девочка несла вазу с розами, как трофей.

– Мама, посмотри, какие красивые. Энни отнесет их в мою комнату.

– Они чудесны. Но нам действительно пора ехать. Участники должны быть на месте за полчаса до поднятия занавеса.

– Теперь отдай их мне, милая. – Энн взяла вазу из рук Али. – И я обязательно приеду на концерт, – она наклонила голову и одарила, Майкл а улыбкой; если бы он получил эту улыбку от кого-нибудь другого, то, пожалуй, счел бы ее дружелюбной. – Мы все приедем.

Майкл надеялся, что хотя бы на следующие пару часов сможет выбросить все проблемы из головы. Али была очаровательна. Все маленькие балерины были очаровательны. Но оказалось очень трудно сидеть рядом с Лорой среди всех этих людей – семейств, деловых партнеров, пар – и не чувствовать себя несчастным.

Дело в том, что последние две недели, вдали от Лоры, он много и серьезно размышлял о том, что с ним происходит, и пришел к вполне определенным выводам. Вывод первый: он влюбился в нее, он ее по-настоящему любит. Вывод второй: из этого никогда ничего не выйдет.

В Лос-Анджелесе Майкл сидел в маленьких грязных барах, пил пиво, слушал истории ковбоев, что-то рассказывал сам. Возвращался в номер гостиницы после долгого дня усталый, потный, пахнущий лошадьми. Он вспоминал свое детство и юность, проведенные в запущенном доме, словно излучающем насилие.

Он снова увидел себя тем, кем был на самом деле. Человеком, который большую часть своей жизни гнался за ложными ценностями и, как правило, находил их в избытке. Беспризорником, сыном официантки и бродяги, который со временем, приложив усилия, возможно, построит себе хоть сколько-нибудь приличную жизнь.

И он видел Лору, наследницу Темплтонов, в шикарном загородном клубе за чаем или в собственном модном магазине, или в великолепном отеле – тоже ее собственном…

Майкл не сомневался, что смог что-то ей дать, им действительно было хорошо вместе. Но он прекрасно понимал, что это не может длиться долго. Рано или поздно пелена вожделения спадет с глаз Лоры, и она поймет, что делает. Крутит «роман» с тренером лошадей!

Им обоим будет только лучше от того, что он понял это первым. Зная ее, Майкл сомневался, сможет ли она порвать с ним. Лора слишком мягкая, слишком добрая, чтобы уйти, не испытывая чувства вины. Хуже того: возможно, уже осознав свою ошибку, она будет продолжать эти отношения – продолжать из благородного чувства долга! Короче говоря, он ей не пара. Это понимает не только он, но и все, кто знает их обоих. В конце концов, поймет и она. И это убьет его!

Не исключено, что Майкл иначе взглянул бы на ситуацию, если бы не столкнулся в Лос-Анджелесе со старым приятелем – пожилым грузчиком, с которым когда-то вместе плавал, пил, буянил. В свое время они оба пошли в наемники, когда море потеряло для них притягательную силу. Но они столкнулись. И поговорили о прошлом, и на Майкла нахлынули воспоминания. На один краткий отрезвляющий миг он взглянул в угрюмое, измученное, ожесточенное лицо напротив – и увидел себя.

Если бы такой мужчина прикоснулся к Лоре, она бы съежилась от страха. Если бы такой мужчина прикоснулся к Лоре, Майкл Фьюри убил бы его собственными руками!

Так что, пока не поздно, он просто уйдет из ее жизни. Это будет лучше для всех.

Али кружилась по сцене. Лора накрыла своей ладонью его ладонь, легонько сжала ее и окончательно разбила его сердце.

– Они выглядят изумительно, правда? – прошептала Марго.

Сидящий рядом с ней Джош рассеянно отстукивал ритм, не отрывая взгляда от племянницы.

– Они все изумительны, но Али – лучше всех.

– Естественно, – хихикнула Марго, придвигая губы к его уху. – Но я говорила о Лоре и Майкле!

– Да? – Джош отвлекся от сцены, повернул голову и взглянул на пару, сидящую в предыдущем ряду. – А что Лора и Майкл?

– Они чудесно смотрятся вместе.

– Да, наверное… – Джош умолк, ошеломленно вникая в смысл слов жены. – Что значит «вместе»?

– Тсс! – Она с трудом подавила смешок. – Вместе – значит вместе. Ты что, слепой? У него пересохло в горле.

– Что ты хочешь сказать?! Они же почти не видят друг друга. Они не встречаются!

– Не встречаются? – Марго быстро прикрыла рот рукой. – Господи, Джош, да они спят вместе уже не одну неделю! Неужели ты действительно ничего не знал?

– Спят?! – Джош испытал настоящий шок. – А ты откуда знаешь, черт побери?

Ему казалось, что он говорит очень тихо, но на них начали оглядываться.

– Лора сама мне рассказала, – прошипела Марго ему в ухо. – А если бы не рассказала, что, у меня глаз нет? Тише, – приказала она, когда Джош раскрыл рот. – Ты беспокоишь людей. И сейчас Али будет солировать.

Рот он закрыл, но все еще не мог осознать услышанное. Ему о многом требовалось подумать. Ясно было одно: его старому другу Майклу Фьюри придется ответить на множество вопросов!

По дороге домой с концерта Джош понял, что в отношении Марго к возникшей ситуации виноваты женские гормоны. Женщины всегда считали Майкла романтичным – это было его удачей, и именно это составляло суть текущей проблемы.

Джош нашел приятеля на огороженном пастбище за конюшней и решил, что работа Майкла с годовалым жеребенком больше похожа на развлечение.

– Фьюри, мне надо поговорить с тобой! Майкл сразу узнал этот тон: кое-что ударило Джошу в голову. Майклу не хотелось разговаривать, поскольку перед его мысленным взором все еще маячило обиженное лицо Лоры. Дело в том, что после концерта, когда девочки побежали в дом, он потрепал ее по волосам и сказал, что смертельно устал.

Другими словами – «я иду в постельку, солнышко, а тебя не приглашаю»…

Однако Майкл отпустил жеребенка и подошел к забору, где ждал его Джош.

– Так говори.

– Ты спишь с моей сестрой?

Ну вот, час настал. Что ж, рано или поздно это должно было произойти.

– Признаться, мы, не очень-то много спим, – непринужденно ответил он и напрягся, когда рука Джоша метнулась вверх и схватила его за рубаху. – Осторожно, Темплтон!

– Какого черта ты делаешь?! У тебя мозги в голове остались? О чем ты думаешь? Я попросил ее сдать тебе конюшню, я тебе помог, а ты набросился на нее!

– Ну, положим, она не возражала. – Майкл чувствовал, что сейчас получит по морде, но решил, что плевать. – Джош, она – уже большая девочка. Поверь, я не заманивал ее конфетами в конюшню. Я не заставлял ее.

Перед глазами Джоша тут же замелькали всякие недвусмысленные картины, так что ему пришлось потрясти головой.

– Тебе и не надо заставлять! – огрызнулся он. – Уж я-то тебя знаю, Мик. Я знаю твой стиль. Боже, мы в свое время немало покуролесили вместе!

– Что правда, то правда. – Глядя Джошу в глаза, Майкл отцепил его пальцы от своей рубашки. – И ты, помнится, не возражал, когда мы слонялись, вынюхивая девочек.

– Но она моя сестра!

– Я знаю, кто она!

– Ни черта ты не знаешь. Если бы ты представлял, через что она прошла за последние несколько лет, как она ранима, ты бы на милю не подошел к ней! Все женщины, с которыми ты до сих пор играл, знали правила, Мик. Лора их не знает.

– И потому, что она – твоя сестра, потому, что она – Темплтон, ей не пристало играть в эти игры? – Майкл ощутил горечь, словно желчь хлынула к горлу. – И, уж конечно, не со мной.

– Я доверял тебе, – тихо сказал Джош. – Я всегда тебе доверял. Я даже готов понять, что когда-то ты мог бросаться на Марго: она всегда знала, чего хочет. Но будь я проклят, если стану стоять в стороне и смотреть, как ты вовлекаешь в свои грязные игры мою сестру!

Глаза Джоша стали очень холодными, очень суровыми. Его опущенная рука сжалась в кулак, и мысленно он уже видел, как наносит удар: быстро, изо всей силы. Потребовалась вся его воля и многолетняя дружба, чтобы за желанием не последовало действие.

– Убирайся от меня! Сейчас же!

– Если хочешь подраться, давай. Мы дрались и раньше, – сказал Майкл.

«Но мы не так дрались, – подумал он, всем своим существом восставая против насилия. – Теперь мы – мужчины и ставки гораздо выше».

И если у него когда-либо была семья, было то, что он действительно ценил, то все это воплотилось сейчас в человеке, который стоял перед ним, готовый свернуть ему шею.

– Может, попробуем по-другому? К концу недели меня здесь не будет. Я уже начал переговоры в Голливуде.

Разрываясь между многолетней привязанностью к нему и тревогой за Лору, Джош прищурился.

– Какие переговоры? Ты же строишь здесь дом!

– Вероятно, я продам все, как только перееду в Лос-Анджелес. Это достаточное расстояние от твоей сестры, Темплтон? Или я должен убраться в ад?

– Когда это пришло тебе в голову?

– Это я тоже должен выяснять с тобой? Уходи, Джош. Я занят, а ты высказал свое мнение.

– Но я не уверен, что все сказал…

Глядя вслед старому другу, Джош чувствовал, что уже ни в чем не уверен.

Майкл знал, что она придет. И не было способа избежать ее прихода или предотвратить его. Они не были вместе две недели, и Лора, безусловно, думает, что он хочет ее… Конечно, хочет! Так хочет, что представляет довольно жалкое зрелище – во всяком случае, для самого себя.

Но он до нее не дотронется. Это еще больше бы все усложнило. Он и так чуть было не уговорил себя отказаться от принятого решения. Когда на концерте она взяла его за руку, он подумал, что наверняка можно найти какой-то способ, и из их отношений что-нибудь получится… И только визит Джоша отрезвил его и вернул к реальности. Он разорвет все сейчас и сделает это быстро и чисто!

Конечно, Лора будет оскорблена, но и этого не избежать и не предотвратить. Она справится.

Однако, хотя Майкл и знал, что Лора придет, он не думал, что она придет так скоро, не ожидал, что будет совершенно не готов увидеть ее в дверях – с солнцем, запутавшимся в волосах, и такими чистыми, такими серыми, такими теплыми глазами.

– Я сбежала из магазина пораньше, – начала она, понимая, что говорит слишком быстро, но ничего не могла поделать с нервами. Было ясно: что-то случилось. Даже если бы она была слепой и глухой, то почувствовала бы это. – Я подумала, раз уж родители забрали девочек пообедать в Кармел, я могла бы приготовить тебе еду, если хочешь.

– Солнышко, такие женщины, как ты, не готовят еду. У них есть поварихи.

– Ты, наверное, удивишься, – не дождавшись приглашения, Лора проскользнула мимо него в кухню, – но миссис Уильямсон учила готовить нас всех, включая Джоша. Во всяком случае, основам. Я умею готовить изумительный фетючин Альфредо[12]. Только сначала нужно осмотреть твои припасы.

Майкл наблюдал, как она хлопочет в его кухне, словно именно здесь было ее место. Словно он мог бы вернуться домой после утомительного дня и найти ее в доме – оживленную, ждущую его… И у него разрывалось сердце. Однако заговорил он прохладно и небрежно.

– Солнышко, я не любитель изысканных соусов.

– Ну, мы можем приготовить что-нибудь другое.

«Почему он не называет меня по имени? – удивилась Лора и запаниковала. – Он ни разу не назвал меня по имени с тех пор, как вернулся домой!» Надо было срочно выяснить, что же все-таки произошло.

– Майкл, я так скучала по тебе! Так сильно скучала…

Лора уже прошла полкомнаты, он уже чувствовал, как ее нежные изящные руки обвивают его шею – и отступил, предупреждая ее следующее движение.

– Я грязный. Не успел заскочить в душ. Ты же не хочешь испачкать отличную шелковую блузку.

Какое это имеет значение? Однажды он разорвал на ней блузку и ничуть об этом не сожалел. Он не обнимал ее так давно! И вот сейчас стоит там с таким… что это в его глазах? Неужели скука?

– В чем дело, Майкл? – Лору бросило в дрожь, и эта дрожь эхом отозвалась в ее голосе. – Ты сердишься на меня?

Он резко вскинул голову.

– Почему ты так говоришь? Черт побери, почему ты всегда считаешь, что виновата во всем, что происходит вокруг тебя, или несешь за это ответственность?! Вот в чем твоя настоящая проблема, – добавил он, проходя мимо нее, чтобы достать пиво из холодильника.

Майкл сорвал крышку и отхлебнул чуть не полбанки, пытаясь успокоиться.

– Я, наверное, кажусь тебе сумасшедшим?

– Нет. – Лора сложила руки на груди и собрала все свое самообладание. – Нет. Ты кажешься мне раздраженным тем, что я болтаюсь у тебя под ногами. Я думала, что ты хочешь, чтобы я пришла, что ты хочешь провести со мной ночь…

– Отличная мысль, но не думаешь ли ты, что она себя исчерпала?

– То есть?

– Солнышко, я считаю, что мы прошли по этой дорожке до конца. – Майкл снова отхлебнул пива и вытер рот тыльной стороной ладони. – Послушай, ты чертовски привлекательная женщина. Ты мне нравишься. Мне нравится твой стиль – в постели и вне ее. Но мы оба знаем, что так не может продолжаться бесконечно.

«Надо дышать», – сказала она себе. Пусть кажется, что сердце сжал какой-то огромный кулак, она будет дышать – медленно и легко.

– Как я понимаю, ты решил двигаться дальше?

– Кое-что новенькое наклюнулось в Лос-Анджелесе. Планы изменились. Я привык быть честным с женщинами, с которыми спал, поэтому решил предупредить тебя, что уезжаю на следующей неделе.

– Ты переезжаешь в Лос-Анджелес? Но твой дом…

– Ни один дом никогда ничего для меня не значил. – Майкл дернул плечом. – Каждый из них – просто одно из мест. Ничем не лучше любого другого.

«Ничем не лучше любого другого, – тупо подумала она. – Любой дом. Любая женщина…»

– Зачем ты вообще сюда вернулся?

– Я оставил своих лошадей, – пожал плечами Майкл и заставил себя ухмыльнуться.

– Но ты приехал на концерт Али! Ты принес ей цветы!

– Я сказал девочке, что приеду. Я редко что-нибудь обещаю, так что никогда не нарушаю своих обещаний. – Сейчас, во всяком случае, ему не приходилось кривить душой. – Лора, у тебя потрясающие дети. Я рад, что познакомился с ними. И я не мог подвести Али вчера.

– Если ты уедешь, они будут просто раздавлены! Они…

– Привыкнут, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее. – Я – просто проезжавший мимо парень.

– Не может быть, что ты сам в это веришь! – Лора шагнула к нему. – Ты не можешь думать, что так мало значишь для них. Они любят тебя, Майкл! Я…

– Я – не их отец. Не перекладывай на меня хотя бы эту вину. Наши дороги расходятся, Лора. Каждый из нас должен подумать о собственной жизни.

– И это все, что ты можешь мне сказать?! – Лора набрала в легкие воздуха, хотя это оказалось непростым делом. – «Как-нибудь увидимся, было очень мило»? Мы ничего не значим для тебя?

– Конечно, значите! Но послушай, солнышко, жизнь длинна. В ней встречается множество людей. Мы оба дали друг другу то, что искали в то время, и теперь…

– Просто секс?

– Отличный секс!

Майкл снова улыбнулся. И, только благодаря своей хорошей реакции, на несколько дюймов разминулся с бутылкой, которую Лора швырнула в него. Не успел он оправиться от шока, она пустила в ход кулаки – так сильно заколотила по его груди, что Майкл отступил на пару приличных шагов.

– Как ты смеешь?! Как ты смеешь принижать то, что у нас было, то, что я чувствовала?! Сводить все к животному желанию! Ты, сукин сын! Ты думаешь, что можешь отбросить меня, как нитку, прилипшую к рубашке, и уйти?

Следующей была лампа. И Майклу оставалось только молча следить за Лорой и быстро уклоняться от всего, что попадало ей под руку и летело в его голову.

– Ты не думал, что я способна устраивать сцены, не правда ли? – Лора без особых усилий опрокинула угловой столик. – Ты ошибся! Ты решил, что покончил со мной, и я покорно уйду, не сказав ни слова, чтобы рыдать в подушку?

– Что-то вроде этого, – подтвердил Майкл, понимая, что быстро, легко и чисто не получится. Будет довольно грязно… И все равно придется это сделать. – Можешь разнести тут все к чертям, если тебе от этого легче. В конце концов, это твои вещи. Полагаю, даже члены королевского семейства имеют право на маленький скандальчик.

– Не смей говорить со мной так, будто я – забавная игрушка, вдруг вышедшая из-под контроля! Ты вошел в мою жизнь, ты ворвался в мою жизнь и все изменил! А теперь бросаешь меня, как использованную вещь?

– Лора, у нас ничего не выйдет, и мы оба это знаем. Просто я увидел это первым.

В ответ она схватила вазу и швырнула ее в закрытое окно кухни. В другое время ее быстрота, сила и меткость несомненно произвели бы на Майкла глубокое впечатление. Сейчас он мог только страдать.

– Солнышко, учти: я не собираюсь оплачивать ущерб. И я никогда не давал тебе никаких обещаний, не лгал тебе. Ты знала, во что ввязываешься, когда пришла ко мне, только не хотела брать на себя инициативу. И это факт.

– Я просто не знала, что делать в таких случаях! – выкрикнула она.

– Ладно, зато я знал. И нам обоим было хорошо. Но сейчас у тебя нет выбора. Дело сделано, и с этим остается только смириться.

Лоре вдруг все стало безразлично. Ей даже не пришлось обуздывать свой гнев – он угас сам собой.

– Это жестоко. Бесчеловечно… – прошептала она.

Странно: гнев Лоры не смог достичь цели, но ее тихие слова пронзили стрелой сердце Майкла.

– Это жизнь.

– «Дело сделано»… – Она не стала сдерживать слезы: теперь это вряд ли имело смысл. – Значит, вот как заканчиваются подобные дела? Ты сказал «все кончено» – и все кончено. Гораздо проще, чем развод. Ведь это был мой единственный опыт в прекращении отношений.

– Я не обманывал тебя! – Майкл не хотел, чтобы она считала его обманщиком… а себя обманутой. – Я никогда не думал о другой женщине, пока был с тобой. И мой отъезд не имеет к тебе никакого отношения. Просто я меняю обстановку. – Не имеет отношения ко мне? – Лора закрыла глаза, внезапно почувствовав, что страшно устала. – Майкл, я никогда не считала тебя дураком или ограниченным человеком. Но, если ты можешь так сказать, ты – и то, и другое.

Лора вытерла слезы: она хотела видеть его ясно, поскольку видела в последний раз. Он был резким, необузданным, угрюмым… Он был для нее всем!

– Интересно, понимаешь ли ты, что отбрасываешь за ненадобностью? Понимаешь, что бы мог иметь вместе со мной, и с Али, и с Кейлой?

– Они – твои дети! – И эта рана была такой же глубокой, такой же кровавой. – Они – Темплтоны. Ты никогда не отдала бы их мне.

– Неужели ты так ничего и не понял?! В таком случае, мне тебя жаль. Я уже отдала их тебе, – Лора прошла к двери, открыла ее. – Делай, что считаешь нужным, и уезжай, куда должен ехать. Но не смей думать, что для меня это был просто секс! Я любила тебя. И самое жалкое во всем этом, несмотря на то, что ты бросаешь меня так жестоко, я все еще тебя люблю.

20

Майкл шагнул за ней, но затем остановил себя. Она не понимает, что говорит! Это невозможно!

Он смотрел, как Лора уходит прочь – медленно, словно слепая, идет к дому. Но внезапно она повернула в другую сторону и бросилась бежать.

«Она бежит к скалам, – понял он. – Она разгневана, оскорблена и хочет выплакаться у моря. Ничего, когда иссякнут слезы, она задумается. Конечно, гнев и обида пройдут не сразу, а ненавидеть его она будет еще дольше». Но Майкл знал – в конце концов она поймет, что все к лучшему.

Лора не может любить его! Он поскреб руками лицо, и оно показалось ему уже огрубевшим, потрепанным. Вероятно, она просто убедила себя, что любит: обычная женская реакция, вот и все. Такие женщины, как Лора, всегда смешивают секс и любовь, желание и чувство. Они подменяют реальность фантазией и не видят всю картину в целом.

Но он видит!

Такие мужчины, как он, не живут долго и счастливо с женщинами вроде Лоры. Рано или поздно она осознала бы, какая пропасть их разделяет, ее снова потянуло бы к изысканной, шикарной жизни. Очевидно, она никогда не простит его за то, что он увидел это первым, но тут уж ничего не поделаешь.

Быть рядом с ней и ждать ее прозрения? Знать, что, когда ее страсть утихнет, она все равно останется с ним из чувства долга? Это просто убило бы его. О, разумеется, она будет доброй! Она не может быть другой. Но он-то поймет, что стал еще одной ее обязанностью.

Убираясь из ее жизни, он оказывает услугу им обоим.

Джош был прав, обвинив его во всех смертных грехах. Никто не знает его лучше, чем Джош.

Говоря себе все это, Майкл продолжал пристально смотреть на скалы, и одинокая фигурка, стоявшая там, словно поворачивала нож в его сердце. Наконец он отвернулся, оглядел комнату, и ему показалось, что она лежит в руинах – точно так же, как его жизнь.

«Ладно, пора идти работать», – сказал себе Майкл и спустился к своим лошадям.

Оказывается, Лора не знала, на какие мелкие осколки может разлететься сердце. А думала, что знала… Когда пришел конец ее браку, Лора была уверена, что никогда больше не испытает такого горя.

«А впрочем, в этом я оказалась права, – думала она, прижимая руки к ноющему сердцу. – Теперь все по-другому. Гораздо хуже».

Ведь ее чувства к Питеру выветривались медленно, год за годом, и к моменту развода вряд ли что осталось от них. Но то, что произошло с ней сейчас… Лора крепко сжала веки и задрожала, хотя воздух вокруг был теплым и спокойным.

Она никого никогда не любила так, как Майкла. Безрассудно, необузданно, безумно. И все эти чувства были еще такими свежими, яркими и новыми; она так дорожила ими… Она дорожила открытием, что, оказывается, может по-настоящему желать кого-то и быть желанной женщиной. Она восхищалась Майклом, восхищалась тем, чего он достиг; она любила его таким, каким он был – резкого и опасного, но такого доброго и нежного.

И этот человек решил порвать с ней, а она ничего не могла сделать. Слезы не помогли, да они уже и высохли. Гнев ничего не изменил, и она уже стыдилась своего взрыва. Теперь он, наверное, презирает ее, но и этого уже не изменишь…

Лора подошла к самому краю утеса, стала следить за волнами, бьющимися о камни, и вдруг почувствовала странное родство с ними. Она так же, как эти волны, вовлечена в яростную, бесконечную, неизбежную войну, так же бьется о непрошибаемую стену, и борьба ее так же бессмысленна. А сил больше нет.

Мысли о том, что она не одна – что у нее есть семья, дети, дом, работа – не помогали, совсем не помогали. Она стояла на краю мира над волнующимся морем и чувствовала себя одинокой, совершенно одинокой.

Даже птицы почему-то исчезли. Чайки не кричали сегодня, не взмывали белыми стрелами к суровому синему небу, не ныряли в бесконечные морские валы.

Как можно смириться с тем, что никогда больше она не будет так любить? Как она сможет жить дальше, заниматься необходимыми делами и знать, что, повернувшись в ночи, не найдет рядом того, кто любит ее? Одна, всегда одна!

Зачем ей был дарован мимолетный взгляд на то, что она могла бы иметь, чувствовать, желать, если все это тут же было отнято у нее? И почему единственное в жизни, чего она хотела, о чем мечтала, всегда оставалось вне ее досягаемости?

Лора вдруг подумала, что, очевидно, именно так чувствовала себя Серафина, стоя на этом месте много лет назад, скорбя о потери любимого. Она взглянула вниз, представила тот головокружительный и, несомненно, освобождающий прыжок в вечность и пылкое безрассудное сердце, толкнувшее на этот прыжок.

«Кричала ли Серафина, когда скалы бросились ей навстречу? – думала Лора. – Или с облегчением тянулась к ним?»

Вздрогнув, она отошла на шаг от края. Серафина нашла свой путь, чтобы покончить с ужасной болью. Легкий путь. Ее собственный не будет таким легким, потому что ей придется с этой болью жить. Жить без Майкла…

Лора не сразу обратила внимание на загадочный гул, который раздавался все громче – сначала приняла его за рокот моря. Но потом ей показалось, что земля задрожала. Лора озадаченно уставилась себе под ноги и увидела танцующую гальку. Затем ее уши заполнил грохот, и она все поняла.

Она в панике попыталась отступить подальше от бездны, но земля качнулась, Лора потеряла равновесие и упала, отчаянно цепляясь за камни. Земляная волна подняла ее и бросила куда-то через край мира…

Первыми неладное почуяли лошади: завращали глазами, испуганно заржали. Майкл потянулся успокоить кобылу, которую чистил, но затем сам почувствовал, что пол под ним дрожит, а окружающий шум нарастает. Лошади рванулись, и Майкл выругался. Над его головой хрустело стекло, трещало напрягшееся дерево.

Казалось, прямо на него несется товарный поезд. Оглушенный, Майкл пытался удержать равновесие. Упряжь срывалась со стен и звенела на дрожащем кирпичном полу.

Решив выпустить лошадей, он рывком открыл двери конюшни. И во всем этом хаосе одна мысль вдруг пронзила его копьем.

Лора! Боже милостивый, Лора! Спотыкаясь, он выбрался на яркий солнечный свет. Опрятная зеленая лужайка вздыбилась, сбив его с ног; цепляясь за землю, он поднялся – и помчался, заскользил, покатился вниз с холма к скалам. В этом диком грохоте никто бы не услышал, как он выкрикивает ее имя. Он и сам не слышал себя.

Майклу казалось, что прошла вечность, на самом же деле это движение земли продолжалось не больше двух минут. Когда он подбежал к скалам, все было тихо – противоестественно тихо…

«Лора пошла домой», – говорил он себе. Она вернулась домой, она в безопасности. Вероятно, немного испугалась, но уроженцы Калифорнии не паникуют при каждом толчке. Он только на всякий случай проверит, только убедится…

Когда он посмотрел вниз и увидел ее, у него подкосились ноги. Футах в пятнадцати под ним на узком уступе, в нескольких дюймах от вечного забвения, Лора лежала белая как смерть. Одна ее рука откинулась, и кисть свисала над пропастью.

Майкл не помнил, как спускался к ней, как острые камни и корни впивались в его ладони и яростно раздирали одежду и тело, как маленькие лавины грязи и гальки осыпались под его скользящими ногами. Любая оплошность, любое неосторожное движение могли сбросить его вниз. Но инстинкт и леденящий душу ужас вели его лучше любого поводыря. Холодный пот заливал ему глаза, струился по спине. Он думал – он был уверен! – что Лора мертва.

Добравшись до нее, Майкл с трудом подавил панику и приложил палец к синей жилке на ее шее. Жилка билась!

– Дорогая моя, все хорошо, – дрожащими руками он отбросил волосы с ее щек. – Все хорошо, с тобой все будет хорошо.

Майклу хотелось поднять ее, прижать к себе и укачивать, как малого ребенка. Но он знал, что ее нельзя трогать, даже если есть опасность новых подземных толчков. Сначала надо было выяснить, насколько сильно она пострадала.

Сотрясение мозга, переломы, внутренние повреждения? Господи, а что если паралич?! Майкл почувствовал вдруг, что не может дышать, пришлось крепко сжать веки и заставить себя несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Стараясь действовать медленно и осторожно, он приподнял ее веки, проверил зрачки, ощупал голову и заскрежетал зубами, увидев кровь на своих пальцах.

Кроме того, он понял, что Лора вывихнула плечо. Когда она очнется, ей будет невыносимо больно. Боже милостивый, только бы она открыла глаза! Майкл продолжал ощупывать ее, и ему показалось, что переломов нет. Множество ушибов, несколько глубоких порезов и ссадин, но ничего не сломано. Впрочем, он не мог быть уверен относительно спины и шеи. Так или иначе, придется оставить ее, чтобы вызвать «Скорую помощь». Оставить одну на этом уступе, зная, что, если она очнется, то попадет в цепкие лапы страха и боли! Эта мысль разрывала его сердце.

– Все будет хорошо. – Он взял ее ладонь и ласково сжал. – Поверь мне. Я ненадолго. Я вернусь.

Внезапно Майкл почувствовал, что ее пальцы согнулись, и облегчение опалило его холодным огнем.

– Лора, ты меня слышишь? Не шевелись, малышка. Открой глаза, если ты меня слышишь, но только не двигайся.

Мир был белым, густым и холодным. Ужасно холодным. Потом появились тени – мелькающие, исчезающие. Какие-то голоса шептались в оглушительном грохоте. Потом совсем близко появились встревоженные синие глаза, и Лора узнала их.

– Майкл?

– Да. – Он хотел сглотнуть комок и не мог: страх высушил горло. – Да. С тобой все будет хорошо. Ты просто упала. Я хочу, чтобы ты…

– Майкл… – повторила она, и белый мир вдруг стал ослепительно красным: боль резанула ее длинными зазубренными лезвиями.

Лора закричала и дернулась под его руками.

– Тихо. Я знаю, что тебе больно, но постарайся потерпеть. Нужно выяснить, что ты повредила. Ты должна лежать неподвижно. Не шевелись, – но Лора продолжала извиваться, и ему стало еще страшнее. – Посмотри на меня. Посмотри на меня! Скажи мне, если почувствуешь боль.

Он положил ладонь на ее бедро, нажал, а когда она кивнула, надавил на другую ногу.

– Лора, пожалуйста, подвигай ногами. Хорошо, хорошо, – когда Майкл увидел, что ее ноги двигаются, ему стало легче. – Ты немного ушиблась, вот и все. А теперь мне придется ненадолго уйти: нужно вызвать спасателей и «скорую помощь».

– Мое плечо! – борясь с тошнотой, она попыталась дотянуться до плеча другой рукой. Боль была невыносимой. Лоре казалось, что даже попытка вздохнуть вызовет рвоту. – Я сломала его? – Нет, просто выбила из сустава. – Майкл с удивлением обнаружил, что из рук его сочится кровь: он совсем ничего не чувствовал, когда спускался. – Со мной это случалось пару раз. Чертовски больно. Я скоро вернусь, хорошо? Через пару минут.

– Нет! Майкл, не бросай меня!

Резкая боль набросилась на нее; от этой боли невозможно было спрятаться, сбежать. На лице Лоры заблестел пот, глаза потускнели.

Майкл понял, что не в силах оставить ее здесь – в страхе и боли.

– Лора, я могу вправить вывих. Но учти: тебе будет больно, хотя потом станет легче. Честное слово, лучше бы это сделал доктор. Но если ты готова потерпеть, я…

– Пожалуйста! – Лора закрыла глаза: страшная боль ледяным белым ножом вонзалась в мышцы и кости. – Я не могу думать. Я ничего не соображаю.

– Тебе и не надо ни о чем думать. Просто кричи. Набери в грудь побольше воздуху и кричи как можно громче.

– Что?

– Кричи, черт побери! – Удерживая Лору одной рукой, он крепко ухватился за ее предплечье. – Ну, держись!

Лора почувствовала рывок, вокруг снова все побелело, а потом она провалилась в пустоту.

Его руки, потные и окровавленные, стали такими скользкими, что он едва владел ими. Скрипя зубами, Майкл дернул, плечо встало на место, и он с ужасом увидел, как закатились ее глаза, почувствовал, как она обмякла. Громко выдохнув, он опустил голову и прижался лбом к ее лбу.

– О, малышка, прости меня! Прости… Теперь Майкл решился приподнять ее, обнял и стал раскачиваться вместе с ней. Он потерял счет времени. Десять секунд прошло или десять минут, он не знал, но Лора наконец снова зашевелилась.

– Я все сделал, не волнуйся, – Майкл прижался губами к ее волосам, спрятал в них лицо; постепенно ему удалось взять себя в руки. – Теперь лучше?

– Да… – Боль была повсюду, но тупая, почти ласковая. Лоре казалось, что она плывет. – Теперь лучше. Майкл, я не могу вспомнить… Что случилось? Это было землетрясение?

– Да, тебя сбросило со скалы на этот уступ. – Он осторожно ощупал ее голову; кровотечение остановилось, но огромная шишка и рассеченная кожа испугали его. – Теперь ты станешь чемпионом по синякам.

– Сбросило… О Боже! – Лора уткнулась лицом в его грудь и задрожала. – Только сейчас она поняла, что была на волосок от гибели. – Сильное землетрясение? Господи, Майкл, кто-нибудь пострадал?

– Не волнуйся. Землетрясение было не сильным. Тебе просто не повезло.

Майкл решил, что поволновался за них обоих. А теперь нужно было действовать.

Осмотревшись, он обнаружил, что подземные толчки сдвинули скалу. Ничего не осталось от крутой узкой тропинки, ведущей наверх. Придется оставить Лору, вскарабкаться сначала самому и достать веревки.

– Дай-ка я взгляну на тебя. – Майкл внимательно всмотрелся в ее лицо. – Слишком бледная, и зрачки расширены. – Ты видишь ясно? Предметы не расплываются?

– Не расплываются. Майкл, скажи мне правду, с девочками все в порядке?

– Конечно, в порядке! Они же с твоими родителями в Кармеле. Разве ты забыла? «Главное – она в сознании, – сказал он себе. – Пульс учащенный, но ритмичный». Посмотри: сколько пальцев?

– Два. – Она схватила его за руку. – А Энни? Дом?

– Я же сказал, что все в порядке! Почему ты мне не веришь?

– Я тебе верю. Я свалилась с утеса… – пробормотала Лора, закрыла глаза и снова окунулась в блаженное забытье.

– Именно так. – Майкл прижал ее ладонь к своим губам и не отнимал, пока снова не обрел дар речи. – Теперь слушай… Я должен оставить тебя здесь на пару минут. Потом я вернусь и подниму тебя наверх.

– Ты должен меня оставить?

– Ты не сможешь взобраться наверх сама.

Только обещай мне, что будешь лежать спокойно. Лора, открой глаза и посмотри на меня. Обещай мне, что не шевельнешься, пока я не вернусь! Лора послушно посмотрела на него.

– Хорошо, я не шевельнусь, пока ты не вернешься. Только мне очень холодно…

– Вот. – Он сорвал с себя джинсовую куртку и укрыл ее. – Это немного поможет. А теперь расслабься. Расслабься и жди меня.

– Я буду ждать тебя, – прошептала она. Теперь мир вокруг нее медленно вращался, но Лора все-таки смутно различала, как Майкл взбирается на утес, как его руки и ноги находят опору, как струятся вниз каскады грязи. Она мечтательно улыбнулась, подумав, что он похож на героя, карабкающегося вверх по стенам замка.

Он спасает ее из башни? Он взбирается так высоко, чтобы поцелуем разбудить ее? «Ах нет. Он покидает меня, – вспомнила Лора. – Он бросает меня…» Оглушенная падением, она не испытывала ни сожаления, ни тоски. Она даже не почувствовала тревогу, когда он поскользнулся и сполз по отвесной скале на целых пять футов. С каким-то странным равнодушием она следила, как он выбросил вверх руку, нащупал уступ и нашел путь наверх по неприступной стене.

«Он уходит, – думала она, – но он вернется ко мне. Он вернется, а потом снова уйдет…».

Майкл достиг вершины и посмотрел вниз – на нее. Как странно: его глаза кажутся такими близкими, словно можно до них дотянуться, потрогать его лицо. Потом Майкл исчез, и она осталась одна.

Он бросил ее. Он больше не хотел быть частью ее жизни. Не хотел позволить ей стать частью его жизни. Лора не сомневалась, что он выполнит свое обещание и вернется. Но все равно она останется одна.

И выживет. Потому что у нее просто нет выбора. Она не прыгнула со скалы, не покончила со своей жизнью. И теперь будет жить дальше…

Бедная Серафина! Почти в полусне Лора повернула голову. Серафина не боролась за жизнь, не выжила. И похоронила все свои мечты.

Одинокая слеза затуманила ее взгляд, покатилась по щеке. Слеза сочувствия, слеза скорби… И, смахнув эту слезу, Лора вдруг увидела маленькое темное отверстие в скале.

«Пещера? – смутно подумала она. – Странно… На этом уступе не было никакой пещеры». И вдруг до нее дошло, что камни сдвинулись. Ну конечно: ведь все сдвинулось… Лора чуть подтянулась к отверстию и поняла, что это тайник. Убежище. Убежище влюбленных. Улыбаясь, она с трудом села, вдохнула воздух… и почувствовала аромат духов – духов юной девушки.

– Серафина, – прошептала она, просовывая руку в отверстие, и ее пальцы легли на полированную поверхность деревянного сундука. – Я нашла тебя. Бедная Серафина, я наконец нашла тебя! Лора продолжала что-то неразборчиво бормотать, но все равно некому было вслушиваться в ее слова. Она встала на колени, подождала, пока голова перестанет кружиться, и попыталась вытащить сундук на свет.

– Лора, черт тебя побери!

Она повернулась на голос, нежно улыбаясь, и смутно различила Майкла наверху, на краю скалы.

– Это Серафина. Я нашла ее. Майкл, иди сюда и посмотри.

– Не шевелись! Не трогайся с места!

Это последствия удара по голове, подумал он, быстро привязывая веревку к луке седла Макса. Она плохо соображает, не понимает, что с ней и где она. Его затрясло от мысли, что Лора попытается встать. Она может свалиться с уступа прежде, чем он доберется до нее!

– Стой смирно, – приказал он Максу, бросил вниз конец веревки и заскользил с обрыва, забыв об осторожности.

Веревка обжигала изодранные ладони, а утес, по-видимому, решил разделаться с ним. Когда Майкл приземлился на уступ, воздух с шумом вырвался из его груди. Но он снова был с ней, снова прижимал ее к себе, и пока она была в безопасности.

– Ты же обещала не двигаться!

– Да, но здесь Серафина. В пещере. Я не могу достать сама. Мне нужны Марго и Кейт.

– Подожди минутку. Сначала надо выбраться отсюда. – Майкл быстро накинул на нее веревочную петлю. – Тебе ничего не нужно делать. Просто держись за меня. Мы с Максом вытащим тебя наверх.

– Хорошо. – Она и не сомневалась: ведь это так просто. – Но ты мог бы достать его для меня? Сюда, на свет. Он так долго был в темноте…

– Конечно. Теперь я подниму тебя. Смотри на меня, только на меня.

– Хорошо, но сундук…

– Какой сундук?!

– В пещере.

– Не беспокойся о нем. Я… – Но он все же взглянул в ту сторону, куда она показывала – и увидел тусклый блеск меди на деревянной поверхности, какие-то смутные очертания. – Боже праведный!

– Это приданое Серафины! Пожалуйста, вытащи его на свет!

Сундук был маленький, не больше двух футов длиной, из кедра, с выпуклой крышкой. И весил всего-то фунтов двадцать. Простой ящик, без всякой резьбы, однако – Майкл готов был поклясться в этом – он что-то почувствовал, коснувшись его. Тепло, которого там не должно было быть, еле заметные вибрации, защекотавшие кончики его пальцев. Это длилось всего секунду, не больше двух ударов сердца: перед ним был просто маленький полированный сундучок с медными петлями и замком.

– Все ее мечты заперты здесь, – тихо сказала Лора. – Заперты потому, что не осуществилась единственная, самая главная.

– Землетрясение сдвинуло скалы. – Нахмурившись, Майкл изучал пещеру, аккуратно вырубленную в стене. – Видимо, раньше другое землетрясение скрыло ее.

– Она хотела, чтобы мы нашли его. Она вела нас сюда всю нашу жизнь.

– И ты нашла. А теперь – обними меня за шею и держись. – Как бы ни заинтриговала его находка, Майкл умел расставлять приоритеты. – Ты можешь это сделать? Как плечо?

– Болит, но я справлюсь. Но как мы…

– Предоставь это мне. – Майкл помог ей подняться на ноги. – Обними меня покрепче за шею. Это хорошая надежная веревка. Тебе не о чем беспокоиться.

– Ты будешь карабкаться на утес? Кажется, я видела, как ты упал…

– Ничего особенного, – ответил он, понимая, что Лора не полностью осознает происходящее. – Приходилось и падать на съемках. – Он нарочно не переставал говорить, проверяя веревку. – Теперь держись крепко. Мы поднимаемся. Макс, назад! Назад!

Веревка натянулась. Держа Лору за талию одной рукой, Майкл оторвал ноги от земли. Теперь все зависело от Макса.

Камни больно царапали его спину. Он помогал Максу, отталкиваясь пятками от стены. Пот бежал по его лицу; казалось, что мышцы рук вот-вот лопнут.

– Почти добрались, – сказал он Лоре. – Как ты?

– Все хорошо, но мы не взяли приданое Серафины. Мы должны забрать его оттуда.

– Я вернусь за ним. Держись и смотри на меня.

Лора постаралась сосредоточиться и посмотрела ему в глаза.

– Я знаю: ведь ты вернулся за мной.

– Конечно. Держись! – На мгновение Майклу показалось, что его сердце остановилось. Они болтались между небом и морем в нескольких дюймах от края скалы. Если любой из них сейчас ошибется, они пропали. – А теперь протяни одну руку и постарайся схватиться за уступ.

Лора выполнила его просьбу и отстраненно смотрела, как ее собственная рука хватается за край камня, соскальзывает по грязи, хватается снова.

– Есть! Подтянись.

Не обращая внимания на адскую боль во всем теле, Майкл подтолкнул Лору наверх, рухнул на ровную землю рядом с ней и не шевелился, пока Макс, напрягшись, тащил их последние полметра. А потом Майкл просто лежал, спрятав лицо в ее волосах.

– Лора… Господи, Лора!

Он нашел губами ее губы и на мгновение забыл о кошмаре.

– Мы отнесем тебя домой. Мы скоро будем дома. – Он слегка отстранился. – Больно?

– Ничего. Только голова…

– Лежи спокойно, я позабочусь о тебе. – Майкл снял с Лоры веревку, отбросил и поднял ее на руки.

– А Макс?

– Он придет. Не тревожься, он придет. Майкл понес ее прочь от скал, вверх по длинному склону к Темплтон-хаузу, и ноги его затряслись только тогда, когда Энн вылетела из парадной двери.

– О Господи! Я искала ее повсюду! Что случилось?! Моя бедная девочка…

– Она упала. – Майкл продолжал двигаться вперед, не обращая внимания на протянутые дрожащие руки Энн. – Ее нужно положить где-нибудь.

– В гостиную. – Энн бросилась вперед, отчаянно крича: – Миссис Уильямсон, Дженни! Я нашла ее. – Потом снова повернулась к Майклу. – Она сильно ушиблась? Все уже едут сюда. Я вызвала их, когда не смогла найти ее. Положи ее на диван и дай мне взглянуть. О, милая, что с твоей головой?!

– Что слу… – Миссис Уильямсон, запыхавшись, остановилась в дверях.

– Она упала! – огрызнулась Энн. – Необходима горячая вода и бинты.

– Я упала с утеса, – сообщила Лора, с трудом шевеля языком.

– О, Господи! Где болит? Дай же мне посмотреть!

Энн замолчала, услышав шум подъехавших автомобилей, хлопающих дверей.

– Все здесь. – Она поцеловала Лору в лоб. – Теперь все хорошо.

Первой в гостиную ворвалась Сьюзен и остановилась в дверях, пытаясь справиться с охватившим ее страхом.

– Ну? – Ей удалось заговорить довольно спокойно. – В чем дело?

– Я упала с утеса, – ответила Лора. – Майкл поднял меня. Я ударилась головой.

Больше она ничего не успела сказать: комната наполнилась людьми и голосами, к ней тянулись руки, все наперебой спрашивали ее о чем-то.

– Тихо! – наконец воскликнул Томас, беря дочь за руку. – Джош, позвони врачу, скажи ему, что мы везем Лору в…

– Нет! – Приподнявшись, Лора села и погладила головку Кейлы, уткнувшейся в ее колени. – Мне не нужен врач. Я просто ударилась головой.

– Ужасная шишка, – неодобрительно откликнулась миссис Уильямсон, продолжая смывать кровь и грязь с головы Лоры. – Не удивлюсь, если у тебя сотрясение мозга, малышка. Майкл, что ты молчишь?

Он не заметил, что все взгляды сосредоточились на нем, так как не сводил глаз с Лоры.

– Я не знаю, сколько времени она была без сознания – может быть, пять, шесть минут. Но потом она отвечала разумно и взгляд был ясный. У нее ничего не сломано. – Он провел ладонью по волосам. – Она только вывихнула плечо: вероятно, упала на левый бок. Еще поболит, но она упала удачно.

– Я не хочу ехать в больницу! Я ненавижу больницы! Там все чужие, там так страшно…

– Значит, ты останешься дома. – Марго опустилась на пол рядом с Лорой. – Мы сами позаботимся о тебе. Ну и напугала ты нас всех!

– Я сама испугалась, – прошептала Лора, обнимая прижавшуюся к ней Али. – Но теперь все хорошо. Отделалась парой шишек и синяков. Веселенькое было приключение, – она даже попыталась улыбнуться.

– В следующий раз, когда захочешь приключений, попробуй поплавать с аквалангом. – Перегнувшись через спинку дивана, Кейт положила ладонь на плечо Лоры. – Никак не могу прийти в себя – Кейт, ты не поверишь… Мы нашли приданое Серафины!

– Что? – Пальцы Кейт сжались. – Что?!

– Оно там, на уступе, куда я упала! Там оказалась пещера и приданое тоже. Правда, Майкл? Я ведь не вообразила это?

– Правда. Я достану.

– Ничего ты не достанешь! – повысила голос миссис Уильямсон, перекрывая новый поток вопросов. – Сядь, пока не свалился, мальчик, и дай-ка взглянуть на твои руки. Ну и грязный же ты!

– О Господи! – В первый раз за все это время Сьюзен вспомнила о ком-то, кроме своей дочери, и схватила Майкла за запястье. Его руки были покрыты грязью и кровью, суставы ободраны. – Ты изодрал руки в клочья! – Она подняла взгляд на его лицо и только тут ошеломленно поняла, что он сделал для всех них. – Майкл…

– Нормальные руки. И со мной все в порядке. – Он отдернул руки и резко отстранился от нее: ему было трудно дышать. Он чувствовал, что вряд ли долго продержится на ногах. – Мне надо проверить лошадей.

Когда Майкл вышел, изо всех сил стараясь не шататься, Сьюзен хотела броситься за ним, но Джош остановил ее.

– Мама, пожалуйста, позволь мне.

– Джош, приведи его обратно! Надо о нем позаботиться!

– Он не придет, – пробормотал Джош, выходя вслед за другом. Он быстро пересек террасу и спустился во двор, чувствуя себя идиотом от того, что гонится за человеком, который еле ползет и шатается словно пьяный рядом с мерно постукивающей копытами лошадью.

– Черт побери, Майкл, подожди! – Джош схватил его за плечо, развернул лицом к себе и невольно отшатнулся, встретив яростный взгляд друга.

– Оставь меня в покое! Я здесь все закончил.

– А я нет! Послушай…

– Не лезь ко мне, – не обращая внимания на боль в ладонях, Майкл оттолкнул Джоша. – Я сейчас запросто могу отколотить любого, даже тебя.

– Прекрасно. Бей. Только сначала посмотри на себя: я дуну, и ты свалишься. Идиот, сукин сын, почему ты не сказал мне, что любишь ее?!

– А что это меняет?

– Все! Ты стоял как пень и позволял мне делать из тебя кучу дерьма. Тебе надо было только открыть рот и сказать, что ты ее любишь! Я ведь думал, ты просто используешь ее…

– Но я действительно ее использовал, разве нет? Я использовал ее, а потом отшвырнул – именно так, как ты и думал! Если не веришь, спроси ее.

– Майкл, я прекрасно понимаю, что значит любить женщину и до смерти бояться, что ничего из этого не выйдет. И теперь я знаю, что сделал несчастными двух людей. И мне это… не нравится.

– Ты не виноват. Я решил убраться из ее жизни еще до того, как ты высказался. У меня другие планы. Мне надо…

Майкл умолк, отвернулся и прижался лицом к теплой шее Макса.

– Я думал, что она умерла! – Его плечи вдруг затряслись, и у него не было сил оттолкнуть руку Джоша. – Я посмотрел вниз, увидел ее там и подумал, что она умерла! Я не помню, что было потом… до того, как я спустился, дотронулся до ее горла, нащупал пульс.

– С ней все будет хорошо. У вас обоих все будет хорошо.

– Ты же ничего не знаешь! Она не оказалась бы там, если бы я не сказал ей, что все кончено. Если бы я не оскорбил ее… – Майкл поднял голову, потер ладонями лицо, оставляя на нем кровь. – О ней позаботятся, так что все будет в порядке. А мне здесь не место.

– Ты ошибаешься. Никто не отталкивает тебя, кроме тебя самого. Господи, Мик, ну и грязный же ты! – Джош окинул взглядом изодранные руки, разорванную, окровавленную одежду Майкла. Даже сейчас ему не хотелось думать, как близки были к смерти его сестра и его лучший друг. – Пойдем миссис Уильямсон не терпится повозиться с тобой. И мне кажется, что выпивка тебе тоже не помешает.

– Я выпью, когда сделаю дело.

Я сказал ей, что достану этот чертов сундук. И я его достану.

Майкл пошел прочь, оставив Джоша с разинутым ртом. «Спорить бесполезно», – решил Джош.

– Подожди. Я позову Байрона. Мы сделаем это вместе.

21

Час спустя, грязные и злые, Джош и Байрон внесли в гостиную маленький сундук. Достать его оказалось не так просто: едва они начали спускаться, как землетрясение решило напомнить о себе. И несколько мгновений трое мужчин, пойманных подземным толчком на узком уступе, спрашивали себя, не потеряли ли они рассудок. К счастью, все обошлось, и теперь сундук, еще запертый, стоял на журнальном столике перед диваном. И терпеливо ждал.

– Глазам не верю! – прошептала Марго, поглаживая дерево кончиками пальцев. – Неужели это правда? После стольких лет… – Она улыбнулась Лоре. – Ты нашла его!

– Мы нашли его, – поправила Лора. – Мы всегда знали, что найдем. – Она протянула руку к Кейт, и боль сразу тупо запульсировала в ее голове. – А где Майкл?

– Он не… – Джош проглотил ругательство. – Ему надо было проверить лошадей.

– Я приведу его, – предложил Байрон.

– Не надо. «Это его выбор», – напомнила себе Лора. А ее жизнь должна продолжаться. – Удивительно, что он такой маленький, – прошептала она. – Такой простой. Думаю, мы все воображали себе что-то огромное и разукрашенное. Необычное. А это простой сундук, но очень крепкий. Вечный. – Она глубоко вздохнула и взглянула на Марго и Кейт: – Вы готовы?

Лора положила руку на замок, и он открылся легко, беззвучно, выдохнув аромат лаванды и кедра.

Интересно, какие сокровища они надеялись отыскать? Это был просто сундук с приданым. Конечно, там были и драгоценности, но очень скромные, девичьи. Лазуритовые четки с тяжелым серебряным крестом, гранатовая брошь, несколько золотых монет, высыпавшихся из кожаного кошелька.

Но там было и постельное белье, искусно вышитое и тщательно сложенное. Пожелтевшие носовые платки и салфетки с кружевными оборочками. Янтарные бусы, крохотное колечко, усыпанное мелкими рубинами, сверкающими, как капельки крови. Милые украшения юной незамужней женщины. И кулон с локоном темных волос, перевязанных золотой ниткой.

Под стопкой белья лежала маленькая книжка в красном кожаном переплете. И аккуратным почерком воспитанницы монастырской школы было выведено: «Мы встретились сегодня на скалах. Рано, когда еще в траве блестела роса и солнце медленно поднималось из моря. Фелипе сказал что любит меня, и мое сердце вспыхнуло ярче зари».

Лора положила ладонь на плечо Марго и прошептала:

– Ее дневник! Она положила свой дневник вместе с сокровищами и заперла их. Бедная девочка…

– Мне всегда казалось, что мы будем прыгать от радости, когда найдем это. – Кейт нерешительно протянула руку и погладила пальцем янтарные бусины. – А я чувствую только печаль. Она спрятала в этот маленький ящик все, что было ей дорого, и ушла.

– Ты не должна печалиться. – Лора положила открытый дневник себе на колени. – Она хотела, чтобы мы нашли это – и мы нашли. Мне приятно думать, что она подождала, пока каждая из нас не столкнется с тем, что кажется непреодолимым. Но мы преодолели. Мы выжили.

Лора потянулась к подругам, взяла их руки в свои.

– И мы выставим это в магазине в специальной витрине.

– Но мы не сможем продать ничего из этого! – прошептала Марго. – Мы не можем продавать сокровища Серафины…

– Конечно, нет! Мы выставим их не для продажи. – Лора улыбнулась сундучку. – Пусть другие смотрят на них и мечтают.

Майкл не стал приводить в порядок свое жилище. Оставил все, как было. Он собирался принять душ, чтобы смыть всю боль и страдания, но потом решил, что лучший способ забыть все невзгоды – напиться до бесчувствия.

Он открыл холодильник, отодвинул пиво, вынул бутылку виски и наполнил стакан, не обращая внимания на настойчивый стук в дверь.

– Идите все к дьяволу! – пробормотал он и сделал большой глоток.

Появление Энн Салливан не улучшило его настроения.

– Ну, как я вижу, ты топишь свои горести в стакане посреди хаоса. – Энн поставила на стол коробку и, нахмурившись, обвела взглядом то, что осталось от кухни. – Не ожидала увидеть столько разрушений. У нас разбилось всего несколько чашек.

– Землетрясение тут ни при чем. Это Лора постаралась. – Майкл снова поднес стакан ко рту, и Энн неодобрительно поджала губы.

– Неужели? Она редко выходит из себя, но уж если это случается, не знает удержу. Сядь. Сначала займемся тобой, а потом приберемся здесь.

– Я не хочу прибираться, и мне не нужна ваша забота. Уходите.

Но Энн спокойно потянулась к коробке, которую принесла с собой, и вытащила накрытую тарелку.

– Миссис Уильямсон приготовила тебе еду.

Она тревожится о тебе.

– Не о чем тревожиться! – Майкл уставился на свои руки. – Бывало и хуже.

– Не сомневаюсь, но все же сядь, я промою порезы.

Энн достала из коробочки бутылочки и бинты.

– Я сам могу о себе позаботиться. – Майкл поднял стакан и уставился на него. – Как видите, я уже начал.

Энн деловито обошла стол и толкнула его на стул.

– Делай, что тебе говорят!

– Черт! – Он потер плечо, загоревшееся огнем в том месте, до которого она дотронулась.

– И придержи язык. – Энн наполнила миску горячей водой. – Наверняка уже попала инфекция. Совсем мозги растерял!

Она схватила его руку и принялась за работу.

– Если вы собираетесь играть сестру милосердия, то хотя бы… Черт побери, больно!

– Конечно. И не ругайся на меня, Майкл Фьюри. – Слезы обожгли глаза Энн, когда она увидела, что он сделал со своими руками, но ее движения оставались уверенными и не особенно мягкими. – Придется потерпеть.

Энн щедро залила антисептиком открытые раны, и у Майкла глаза полезли на лоб, а воздух загустел от непристойных ругательств.

– Настоящие ирландские ругательства. – Невозмутимо заметила Энн. – Это напоминает мне моего дядю Шамуса. Из каких мест твоя семья?

– Из Голуэя[13]. Черт побери, почему бы вам не воспользоваться серной кислотой и разом покончить со мной?

– Стыдно, Майкл! Такой большой сильный мужчина скулит из-за перекиси водорода и спирта. Глотни еще виски, если не умеешь терпеть боль.

Ей удалось задеть его гордость, и Майкл, опрокинув остатки виски в глотку, хмуро уставился на Энн, решив молча подумать, пока она бинтует его руки.

– Готово? – спросил он.

– Пока да. Но запомни: нельзя мочить бинты и надо регулярно менять их, если ты такой же упрямец, как мисс Лора, и не собираешься обращаться к врачу.

– Не нужен мне врач! – Майкл дернул плечом и тут же пожалел об этом, так как оно сразу болезненно запульсировало. – И у Лоры все обойдется. Вокруг нее вертится достаточно народу.

– Ничего удивительного. Она внушает всем любовь и преданность, потому что сама щедро раздает их. – Энн встала, вылила воду из миски, снова наполнила ее. – А теперь снимай остатки своей рубашки.

Майкл поднял брови.

– Энни, я, конечно, ослаб немного, но если вы жаждете меня… Ой! – завопил он и лишился дара речи, когда она схватила его за ухо.

– Я и второе ухо тебе откручу, если будешь вести себя как шимпанзе! Снимай рубашку, мальчик.

– Господи! – он посидел еще немного, растирая горящее ухо. – Что вы хотите сделать? Не понимаю, в чем проблема.

– Ты порезал не только руки. Снимай рубашку, мне нужно посмотреть, что ты сделал с собой.

– Какая вам разница, черт побери?! Что с вами случилось, Энни? Я думал, что могу истечь кровью, а вы и глазом не моргнете. Вы ведь всегда меня ненавидели.

– Нет. Я просто всегда боялась тебя, но теперь понимаю, что это было глупо. Ты – не злодей, а только несчастный человек, который цены себе не знает. Я сожалею о своих ошибках и надеюсь, что у меня хватит ума признать их. – Майкл не помогал ей, поэтому она сама стянула с него изодранную рубашку. – Я ведь думала, что ты избил свою мать…

– Что? Мою мать?! Я никогда…

– Я знаю. Сиди спокойно. О Боже, мальчик, ну и натворил ты дел! Бедный мальчик… – Энн стала осторожно промывать ссадины на его спине. – Ты бы жизнь отдал ради нее, правда?

Майкл вдруг почувствовал невыносимую усталость, опустил голову на стол и закрыл глаза.

– Уходите. Оставьте меня в покое.

– Не оставлю! И никто не оставит. Но решать тебе все равно придется самому. А теперь держись, будет больно.

Майкл зашипел сквозь сжатые зубы, когда антисептик обжег ему спину.

– Мне просто нужно напиться!

– Напейся, если нужно, – спокойно откликнулась Энн. – Только, по-моему, мужчина, которому хватило смелости вступить в бой с землетрясением, чтобы добраться до своей женщины, способен собраться с духом и встретиться с ней трезвым. А эту ссадину неплохо бы смазать мазью. Ну, мы этим после займемся. Снимай штаны!

– Так значит, вы все-таки собираетесь… Господи! – завопил он, когда Энн выкрутила ему второе ухо. – Хорошо, хорошо, если вы хотели видеть меня голым, вы своего добились.

Майкл поднялся, расстегнул изодранные джинсы, стянул их.

– Если бы я мог все это предвидеть, то лучше бы поехал в больницу!

– Вот этот порез на бедре хорошо бы зашить, но посмотрим, что можно сделать.

Майкл угрюмо терпел ее манипуляции, однако стакан оттолкнул. Ему почему-то больше не хотелось пить.

– Как она? – все-таки задал он вопрос, который давно уже вертелся у него на языке.

Улыбка заиграла на губах Энн, но она не подняла головы.

– Ей больно, и болят не только ушибы. Ей нужен ты!

– Ничего подобного. Уж вы-то знаете, что я собой представляю…

Теперь Энн подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Да, я знаю, что ты собой представляешь. Но знаешь ли это ты, Майкл Фьюри? Знаешь ли ты, кто ты такой?

Майкл метался по своему разоренному жилищу, хватался то за одно, то за другое – и бросал. Мог ли он сосредоточиться на делах, если до сих пор видел, как она лежит там, на краю уступа, бледная и неподвижная? Мог ли забыть ее глаза, полные боли и гнева, когда она повернулась в дверях и сказала, что любит его?

Ничего не помогало. Он прибрал гостиную – только потому, что Энн приказала ему оторвать задницу от стула и вынести мусор. Он успокоил лошадей, развесил упряжь, а потом снова снял и запаковал ее.

Все равно он здесь не останется! Но в конце концов Майкл капитулировал и все-таки отправился к Темплтон-хаузу. «Совершенно естественно навестить ее, не правда ли?» – убеждал он сам себя. Вероятно, ей надо было поехать в больницу. Странно, что родные не стали заставлять ее. А впрочем, он теперь понимал, что, если Лора Темплтон заупрямится, никто не сможет сдвинуть ее с места.

Он только проверит, как она, а потом договорится перевести лошадей в какую-нибудь другую конюшню, пока окончательно не уберется из Монтерея.

Кейла и Али сидели на перилах террасы и аккуратно, по одной, вытягивали крючком картонные фигурки из кучи, сваленной на полу. Увидев, как Майкл идет через сад, девочки соскочили со своего насеста. Он только успел подумать, как странно, что дети до сих пор играют в эту игру, а они уже бросились на него.

– Вы спасли маму от землетрясения! – Кейла взлетела ему на руки, моментально напомнив обо всех его ушибах.

– Не совсем так, – начал он. – Я только…

– Не спорьте, вы ее спасли. – Али торжественно взглянула на него. – Все так говорят. – Майкл не особенно комфортно чувствовал себя в роли героя и уже начал пожимать плечами, но Али взяла его за руку, и глаза ее затуманились тревогой. – Она правда поправится? С ней действительно все будет хорошо?

Зачем спрашивать его? Черт побери, он не авторитет в области медицины! Но все-таки Майкл присел на корточки, не в силах смотреть на ее дрожащие губки.

– Конечно, поправится! Она набила себе пару шишек, и все.

Али робко улыбнулась.

– Хорошо…

– Она упала со скалы, – продолжала тараторить Кейла. – И нашла Серафину, и расшиблась, но вы и Макс пришли и вытащили ее. Миссис Уильямсон сказала, что Макс должен получить целый бушель морковки.

Майкл усмехнулся, взъерошил ее волосы.

– А я что получу?

– Миссис Уильямсон сказала, что вы уже получили свою награду. Какую?

– Понятия не имею.

– Вы тоже расшиблись? Больно? – Кейла серьезно посмотрела на него, взяла забинтованные руки и поцеловала их. – А теперь лучше?

Любовь, благодарность, умиление нахлынули на него, как рой жалящих пчел, и оставили за собой сладкую боль. Никто за всю жизнь никогда не целовал его ран!

– Да, гораздо лучше.

Майкл на секунду прижался лицом к ее волосам. «И это не для меня», – тоскливо подумал он.

– Можно мы сбегаем к Максу? – Словно почувствовав что-то, Али ласково погладила Майкла по голове. – Мы хотим поблагодарить его.

– Да, он будет рад. А ваша мама…

– Мама в гостиной. Она отдыхает, и всем велели вести себя тихо. Но вы можете зайти. – Али улыбнулась ему. – Я уверена, она захочет вас увидеть. А мы с Кейлой будем приходить в конюшню каждое утро перед школой и чистить стойла, пока ваши руки не заживут. Можете не беспокоиться.

– Я… «Трус! – подумал он. – Скажи им, что тебя здесь не будет! Скажи им, что ты уезжаешь!» И не смог сказать. Просто не смог. – Спасибо.

Они бросились прочь, и Майкл посмотрел им вслед – двум прелестным девочкам, бегущим через ухоженный сад. Потом он переступил через разбросанные фигурки, и только с третьей попытки ему удалось поднять руку и открыть дверь.

Он думал, что Лора лежит на диване, но она стояла у окна спиной к нему и смотрела на скалы.

«Такая… маленькая, – подумал Майкл, – такая хрупкая!» С откинутыми назад волосами, позолоченными заходящим солнцем, закутанная в пушистый белый халат, Лора казалась изящной и невесомой, но, когда она повернулась к нему, он осознал то, что чувствовал и раньше: на свете нет женщины сильнее ее.

– Я надеялась, что ты придешь. – Лора была спокойна, и слова ее прозвучали спокойно. Близко соприкоснувшись со смертью, она поняла, что может вынести и пережить все. Даже разлуку с Майклом Фьюри. – Я не смогла как следует поблагодарить тебя раньше. Я была в таком состоянии, что даже не заметила, как ты пострадал.

– Я в порядке. Как голова? Лора улыбнулась.

– Как будто я разбила ее о камень. Хочешь бренди? Мне, к сожалению, нельзя. Мои опытные советчики не велели мне пить двадцать четыре часа.

– Обойдусь. – Майкл и без того считал, что напрасно накануне влил в себя виски.

– Садись, пожалуйста. – Не забывая о хороших манерах, она указала ему на стул. – Ну и денек у нас был, правда, Майкл?

– Не скоро его забуду. Как твое плечо?

– Столько шума из-за меня подняли! – Лора села, разглаживая складки халата. – Конечно, болит. Все болит. И меня начинает подташнивать, когда я думаю, чем все могло кончиться, если бы ты не нашел меня.

Майкл зашагал взад-вперед по комнате, и Лора наблюдала за ним, подняв брови. Кроме первого долгого взгляда, которым они обменялись, когда она повернулась к нему, он ни разу не взглянул на нее. Лора вздохнула и сцепила руки на коленях.

– Майкл, ты хотел узнать еще что-нибудь, кроме состояния моего здоровья?

– Я просто хотел убедиться… – Он остановился, сунул руки в карманы и заставил себя взглянуть на нее. – Послушай, я не могу оставить невыясненным один вопрос.

– Какой вопрос?

– Лора, признайся, ты меня не любишь!

– Не люблю? – терпеливо спросила она.

– Конечно, не любишь! Ты просто спутала любовь с сексом, а теперь еще, вероятно, и с благодарностью. И все это глупо.

– Так теперь я еще и глупая?

– Не искажай мои слова!

– Наоборот, я пытаюсь понять. – Лора наклонилась и дотронулась до открытого сундучка на журнальном столике. – Ты ведь еще не видел приданого Серафины. Тебе не интересно?

– Оно не имеет ко мне никакого отношения! – Но Майкл все-таки посмотрел и испытал некоторое разочарование. – Не так уж много, если подумать.

– Ты ошибаешься. Как раз, если подумать, здесь очень много. – Лора снова посмотрела на него. – Очень много! Почему ты вернулся за ним?

– Я обещал тебе.

– Человек слова… – прошептала она. – Тогда все было как в тумане, но теперь я вижу лучше. Я помню, как лежала там и смотрела, как ты карабкаешься на каменную стену. Цепляешься за уступы, срываешься… Твои руки кровоточили, скользили. Ты мог погибнуть!

– Наверное, надо было просто оставить тебя там.

– Ты бы не смог. Ты бы спустился за кем угодно. Потому что это – ты! И ты вернулся за этим. – Она погладила сундучок. – Потому что я попросила тебя.

– Ты преувеличиваешь.

– Ты принес мне то, что я искала всю свою жизнь! – Ее увлажнившиеся слезами глаза остановились на нем. – Это невозможно переоценить. Сколько раз ты карабкался вверх и вниз ради меня, Майкл! – Он не ответил, только отвернулся и снова заметался по комнате; Лора вздохнула. – Тебе неловко от всего этого – от благодарности, восхищения, любви?

– Ты не любишь меня!

– Не смей говорить за меня, что я чувствую! – резко сказала она, и Майкл настороженно оглянулся. Если сейчас она снова начнет швыряться вещами, вряд ли у него хватит энергии уворачиваться.

– Не смей! – повторила Лора. – Ты имеешь право чувствовать по-другому, имеешь право не любить меня. Но если я говорю, что люблю, значит, это так и есть!

– Тогда ты действительно глупая! – взорвался он. – Ты даже не знаешь, кто я такой! Я убивал за деньги!

Лора подождала секунду, затем встала и налила себе стакан минеральной воды.

– Ты говоришь о том времени, когда был наемником.

– Не имеет значения, как это называть. Я убивал. И мне за это платили.

– И, полагаю, ты не верил в дело, за которое дрался?

Майкл открыл рот, потом закрыл. Она что, не слышит его?

– Какая разница, во что я верил?! Я убивал за деньги, я однажды провел ночь в тюрьме, я спал с женщинами, которых даже не знал…

Лора невозмутимо отпила воды.

– Майкл, я не понимаю: ты извиняешься или хвастаешься?

– Господи всемогущий, не разыгрывай передо мной великосветскую даму! Я делал такие вещи, о которых ты даже и представления не имеешь в своем рафинированном мире.

Лора отпила еще глоток.

– Рафинированном? – прошептала она. – Если сравнивать с твоим – пожалуй… Майкл Фьюри, а ведь ты – сноб!

– Иисусе…

– Конечно, сноб. По-твоему, я полна предрассудков и считаю себя выше людей, обуреваемых страстями, из-за денег моей семьи и некоего общественного положения? Ты уверен, что я не в состоянии понять такого мужчину, как ты, и тем более – полюбить его. Так?

– Да! – У него теперь болело все. – Примерно так.

– Майкл, позволь мне сказать тебе, что я вижу, когда смотрю на тебя. Я вижу человека, который сделал все, что было в его силах, чтобы выжить. И я понимаю это очень хорошо, даже живя в своем рафинированном мире.

– Я не имел в виду…

– Я вижу человека, который не сдался, несмотря на все преграды, – перебила его Лора. – Я вижу человека, который решил пойти по новому, достойному пути и преуспел. У него есть честолюбие, благородство, смелость… и я вижу мужчину, который способен скорбеть о ребенке, которого ему не дано было узнать!

Майклу вдруг стало страшно. Ему показалось, что он действительно превращается в человека, которого она видит перед собой.

– Лора, я не тот, кого ты ищешь!

– Ты тот, кого я нашла. И мне с этим жить. И когда ты уйдешь, я буду с этим жить.

– Как ты не понимаешь, что я оказываю тебе услугу?! – пробормотал он. – Но ты поймешь рано или поздно. И семена этого понимания уже сидят в твоей голове.

– То есть?

– Ты прекрасно знаешь, что у нас нет будущего. Знаешь, это сразу видно!

– Неужели? Ну, может, ты объяснишь, как пришел к такому выводу?

Он мог бы привести дюжину примеров, но сейчас вспомнил только один.

– Ты всегда очень осторожна, стараешься не касаться меня, когда кто-то рядом…

– Правда? – Лора резко поднялась. – Стой здесь!

Кипя от ярости, она прошагала к двери и вышла, оставив его хмуро и недоуменно глядеть ей вслед.

«Какого черта я во все это влез? – спросил себя Майкл. – Почему я с ней спорил? Почему не могу просто дотронуться до нее еще один раз, прижать к себе еще один раз? И уйти».

Лора вернулась, волоча за собой отца.

– Ты должна была отдыхать, – ворчал Томас. – О, привет, Майкл. Я как раз собирался…

– Поговорите позже, – отрезала Лора и подошла к Майклу.

– Эй!..

И больше Майкл ничего не успел сказать, потому что Лора схватила его за волосы, дернула голову вниз и пылко прижалась губами к его губам. Он сцепил было руки за спиной, но затем капитулировал и прижал ее к себе. Тело Лоры было натянуто как струна, она дрожала от ярости, но ее рот, как всегда, был нежным и сладким.

– Вот. – Лора резко отстранилась и повернулась к озадаченному, но ухмыляющемуся Томасу. – Спасибо, папочка. А теперь, пожалуйста, оставь нас одних.

– Хорошо. Майкл, мы с тобой поговорим позже. Полагаю, нам есть о чем поговорить, – Томас тактично прикрыл за собой дверь.

– Удовлетворен? – спросила Лора. Но он ничуть не был удовлетворен. Она лишь возродила, вспенила в нем желания, которые он с таким трудом едва сумел притушить. Ничего не говоря, Майкл снова прижал ее к себе.

– Что ты хотела доказать, черт побери?! Это не меняет…

И тут он не выдержал, просто не выдержал. Содрогаясь, он спрятал лицо в ее волосах; ему было трудно дышать, трудно говорить.

– Я думал, что ты умерла! О, Боже, Лора, я думал, что ты умерла…

– Майкл. – Забыв о своем гневе, она гладила его спину. – Я понимаю, это было ужасно для тебя. Прости, мне так жаль… Но теперь у нас все будет хорошо. Ты спас меня. – Она нежно взяла его лицо в свои ладони, пристально взглянула в печальные, мятежные глаза. – Ты спас мне жизнь, – прошептала она, прижимаясь губами к его губам.

– Нет! – Майкл отшатнулся, испуганный тем, что чуть было не встал перед ней на колени. – Это мы уже проходили, не надо больше говорить об этом.

Лора стояла не шевелясь, следя за молниеносной сменой выражений, мелькающих на его лице. И потихоньку раны на ее сердце начали затягиваться, а на губах расцвела улыбка.

– Ты боишься меня, не так ли? Боишься нас обоих. Оказывается, я действительно была глупа, если думала, что из нас двоих люблю только я. Ты тоже любишь меня, Майкл, и это пугает тебя до смерти!

– Не смей говорить за меня!.. – начал он и, когда она попыталась коснуться его, попятился. – Нет!

– Господи, да что случится, если я дотронусь до тебя? – Лора воспряла духом от ощущения своей силы и власти над ним. – Ты совсем раскиснешь, крутой парень? Я могла бы сокрушить тебя вот такой малостью? – И она положила ладонь на его щеку.

– Ты совершаешь ошибку! – Майкл схватил ее за запястье, и его пальцы задрожали. – Ты не понимаешь, что делаешь. Я не тот, кто тебе нужен!

– Тогда скажи мне, что, по-твоему, мне нужно.

– Ты, очевидно, думаешь, что я приобрету светский лоск и начну играть в теннис в клубе? Буду ходить на открытия в художественные галереи и куплю смокинг? Этого никогда не будет! Я не стану пить бренди, играть в бильярд с кучей богатых жирных парней и болтать о новостях фондовой биржи.

Лора расхохоталась, и от смеха у нее так закружилась голова, что ей пришлось опуститься на подлокотник дивана и отдышаться.

– Забавно…

– Ты думаешь, это смешно? Впрочем, так же наверняка подумают твои элегантные друзья: «Вон идет Лора Темплтон со своим дворнягой!».

Лора сразу стала серьезной.

– Я могла бы влепить тебе пощечину. И, пожалуй, еще не поздно это сделать. – Ей даже пришлось сцепить руки, чтобы не ударить его. – Неужели ты не понимаешь, что это оскорбительно?! Оскорбительно для меня и тех, кого я считаю своими друзьями. Ты думаешь, что я хочу изменить тебя? Неужели ты так плохо обо мне думаешь?

– Я о тебе очень хорошо думаю, – пробормотал он.

– Если это правда, ты мог бы получше знать, что мне нужно. Не считая некоторых мелочей, мои желания не менялись с самого детства. Мне необходимы моя семья и моя работа. Мой дом. Мне необходимо чувствовать, что я даю людям столько же, сколько получаю взамен. Мне необходимо, чтобы мои дети росли в безопасности и были счастливыми. Мне нужен человек, на которого я могла бы положиться и который мог бы положиться на меня! Человек, который способен слушать и понимать, который будет касаться меня, когда я этого захочу… Человек, который заставит мое сердце биться чуть быстрее, когда он смотрит на меня. Как смотришь на меня ты, Майкл, – как ты смотришь на меня сейчас.

– Ты не отпустишь меня, – обреченно сказал он.

– Отпущу, отпущу. – Лора вынула из сундучка медальон и сжала в руке, словно он мог придать ей сил. – Если ты должен уйти, чтобы что-то доказать, чего-то избежать, я не смогу остановить тебя. Даже, если это что-то – то, что мы чувствуем друг к другу.

Она снова осторожно положила медальон.

– Но я не перестану любить тебя, нуждаться в тебе Я просто буду жить без тебя. Я буду жить без жизни, которую мы вместе могли бы построить. Я не увижу, как озаряются лица моих детей, когда ты входишь в комнату; я буду жить без других детей, которых мы могли бы создать вместе, – она прищурилась, заметив, как вспыхнули его глаза. – Ты думал, что я больше не хочу детей? Что я не мечтала о нашем с тобой малыше?

– Я… да, я не думал, что ты хочешь еще детей… особенно – от меня. – Майкл почувствовал, что окончательно побежден; она победила его. – Лора…

Лора встала, ожидая, что он скажет, но он только мотал головой.

– Семья, Майкл, вот, о чем я всегда мечтала! Ты многое изменил во мне, но только не это. Ты подарил мне столько всего, и я сокрушалась, что не могу ничего подарить тебе. Но это потому, что я была ослеплена тобой, безумно влюблена в тебя. А теперь я знаю: я могла подарить тебе семью, Майкл.

Майкл потерял дар речи. Да и какой мужчина мог бы найти слова, когда ему предлагают все сокровища, о которых он мечтал? Все, что искал и отчаялся найти?

– Неужели ты не понимаешь?! Я не гожусь для тебя. Я совершенно тебе не подхожу, и это никогда не должно было случиться между нами.

– Позволь мне самой судить, кто мне подходит, а кто – нет. И чего не должно было случиться между нами?

– Вот этого разговора о будущем. – Он посмотрел на открытый сундучок, на все те крошечные, бесценные сокровища. – Пойми, я ведь только начал поднимать свой бизнес, только начал делать что-то приличное из своей жизни. Мне нечего предложить тебе!

– Нечего? Но разве ты ни о чем не мечтаешь, Майкл? И разве некоторые наши мечты не совпадают?

Ей вдруг страшно захотелось дотронуться до него, коснуться щеки… Но на этот раз он должен был сделать первый шаг.

Майкл понял, что она действительно отпустит его. И если он сейчас развернется и выйдет через эту дверь, они оба выживут.

Но Лора ждет его! Лора готова принять его таким, каков он есть! И он знал, что с ней мог бы найти в себе и для себя больше, чем смел мечтать.

– Я дам тебе еще один шанс, прежде чем скажу то, что приходится сказать. Чего я не собирался говорить.

«А сколько шансов может получить мужчина? – думал Майкл. – Сколько жизней?» Он шагнул к ней, но остановился.

– Если я скажу это, дверь закроется. Для обоих из нас. Ты понимаешь?

Ее губы скривились.

– А ты?

– Я понял это в ту минуту, когда снова увидел тебя. – Его глаза потемнели и угрожающе сверкнули. – Лора, оставайся или беги!

Она вскинула голову.

– Я остаюсь.

– Что ж, в таком случае я скажу. Но тогда тебе придется жить с этим. И со мной. – Он взял ее руку, не нежно – властно; его разбитые пальцы сжали ее пальцы. – Я никогда не любил ни одну женщину. Это тоже дала мне ты.

Лора закрыла глаза.

– Мне кажется, я всю жизнь ждала, чтобы услышать, как ты это скажешь.

– Я еще не сказал. – Майкл поднял руку к ее лицу. – Смотри мне в глаза, когда я скажу это. Я люблю тебя, Лора. Мне кажется, что я всегда тебя любил. По крайней мере, я знаю, что всегда буду любить тебя. Я никогда не солгу тебе и не брошу тебя одну. Я буду отцом твоим детям. Всем твоим детям! Я буду любить их всех. И им никогда не придется сомневаться в том, люблю ли я их.

– Майкл, – переполненная любовью, благодарностью, счастьем, она прижалась губами к его ладони и поцеловала ее, как недавно Кейла. – Это все, о чем я мечтала!

– Нет, не все. Я не договорил. – Он подождал, пока ее глаза, затуманенные слезами, прояснились. – Если ты хочешь рискнуть, я дам тебе все, что имею, все, что смогу создать, и все, чем смогу стать.

Майкл понял, что эти слова давно жили в нем, ждали, чтобы он их сказал. Он рассеянно оглянулся, выдернул тюльпан из соседней вазы и протянул ей.

– Выходи за меня замуж. Будь моей женой, моей семьей, моим всем…

Лора не взяла цветок, а сомкнула пальцы на его руке, сжимавшей стебель.

– Да! – Она коснулась губами его щеки и со вздохом положила голову ему на плечо. – Да, – повторила она, чувствуя, как бьются рядом их сердца и глядя на простой сундучок, полный грез.

– Я нашла тебя. Мы нашли друг друга. Наконец… – прошептала она, целуя его.

Примечания

1

Чиппендейл – стиль английской мебели XVIII в. (здесь и далее примечания переводчика).

2

Жиголо – наемный партнер в танцах.

3

Чатни – индийская кисло-сладкая фруктово-овощная приправа к мясу.

4

Карри – острая индийская приправа.

5

Сель – грязевой поток.

6

Хитклиф – герой романа Эмили Бронте «Грозовой перевал», 1847 г.

7

Модерн – художественный и архитектурный стиль начала XX в.

8

Джулеп – напиток из коньяка или виски с водой, сахаром, льдом и мятой.

9

Гвиневра – жена короля Артура.

10

Арт деко – декоративный стиль 20 – 30 гг. XX в., отличающийся яркими красками и геометрическими формами.

11

Экранизация романа Хемингуэя, 1944 г.

12

Фетючин Альфредо – длинные тонкие макароны с разными соусами.

13

Графство в Ирландии.

Оглавление