«Зигзаги судьбы»

Ребекка Уинтерз Зигзаги судьбы

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Я не позволю, чтобы воспоминания об этом человеке разрушили всю мою жизнь! Так как он всегда будет недосягаем для меня, пусть эти цветы унесут мою боль. — Сидни бросила в воду охапку алых роз, которые закачались на волнах, уносящих их в океан. Отвернувшись, она начала быстро подниматься по песчаной тропе к заднему двору роскошного дома Брайсонов в Сан-Диего.

Молодожены и гости уже уехали, и горничные приступили к уборке.

Совсем недавно Сидни с новобрачными приветствовала несколько сотен приглашенных, собравшихся здесь после пятничной церковной службы. Семья Брайсон не поскупилась на расходы, чтобы отпраздновать бракосочетание своей единственной дочери Джилли с Алексом Латимером, легендарным рейнджером Йеллоустонского национального парка.

Блестящая пара — жених в черном смокинге и невеста в длинном белом свадебном платье. Они были похожи на прекрасного принца и очаровательную принцессу, и ради Джилли Сидни хотелось выглядеть как можно лучше в роли подружки. Поэтому она долго выбирала нужный оттенок розовой губной помады, чтобы подчеркнуть изящный рисунок пухлых губ. Чуть-чуть румян на высокие скулы, которые придавали ее лицу классическую красоту, — и Сидни была готова встречать гостей.

Большая группа сотрудников из Йеллоустонского и Тетонского национальных парков прилетела на пышную свадьбу. Сидни была рада, что бывшие коллеги не знали о ее последних планах.

За две недели до этого главный рейнджер Арчер неохотно принял заявление Сидни об уходе. Уступив ее желанию, он обещал молчать, пока она не покинет национальный парк навсегда.

Сидни уже переехала в Гардинер, что в штате Монтана. Никто, кроме ее начальника, не знал, что в следующем году она начнет преподавать в школе. Ей хотелось сохранить это в тайне, чтобы не слышать вопросов, на которые она не была готова ответить.

Коллеги, исключая Джилли, не поняли бы, что неожиданная смена деятельности вызвана отчаянной потребностью в самосохранении. Оказалось, что работа в национальном парке не принесла Сидни покоя, который она стремилась обрести.

Навестив родителей в Бисмарке, она полетит в Гардинер и начнет новую жизнь в надежде, что учительские обязанности заставят ее забыть о любви, которая приносит лишь боль. Если этого не произойдет, будущее превратится в бесконечное страдание.

Сидни снова взглянула на море. Стоял конец августа, и клонившееся к горизонту солнце искрилось в ее светлых волосах, окружая лицо золотистым нимбом. Благодаря усилиям опытного стилиста, даже в безветренную погоду шелковистые пряди выглядели так, словно легкий ветерок привел их в живописный беспорядок.

Глядя, как огненное светило исчезает в воде, Сидни с беспокойством заметила, что подводное течение прибило к берегу ее розы. Поникшие и поломанные цветочные головки валялись на песке. Дурное предзнаменование.

Обычно ее глаза приобретали цвет той одежды, которая была на ней. Однажды мужчина, который навсегда потерян для Сидни — и о котором не следует сейчас думать, — сказал, что он насчитал массу оттенков, начиная с серо-зеленого и заканчивая бледно-лиловым.

Но сейчас печальные глаза Сидни напоминали потемневшее перед ураганом небо. Испустив испуганный крик, она бросилась в дом, чтобы переодеться и собрать вещи. Рано утром она вылетит в Бисмарк.

Было около полуночи, когда машина Джареда Кендалла свернула на подъездную дорогу, ведущую к дому приходского священника в Кэнноне, небольшом городе в Северной Дакоте. После утомительного заседания в церковном управлении и возвращения, занявшего больше часа, Джаред безмерно устал, однако испытывал облегчение от мысли, что борьба наконец окончена.

— Отец Кендалл? — раздался голос Рика, когда Джаред вошел в дом.

— Я думал, что ты уже спишь.

— С возвращением. Кэй спит, а я хотел поговорить с вами, прежде чем утром мы пойдем в церковь. Это не займет много времени, но, если вы слишком....

Его друг и ближайший помощник остановился на полуслове, увидев, что Джаред одет в обычный деловой костюм. Никому не пришло бы в голову, что он носит сутану.

Джаред надеялся избавить Рика от потрясения, но, возможно, не стоит ждать до утра. Теперь у Рика вся ночь, чтобы осмыслить то, что произошло, и обсудить это с Кэй. Как ни страдал Джаред, сложив с себя сан священника, роскошь иметь жену, которая будет рядом в горе и в радости, всегда привлекала его.

— Зайди ко мне в кабинет, Рик. Есть новости.

Тот последовал за ним, как лунатик.

— Сядь, — предложил ему Джаред, занимая место за столом.

Побледневший Рик опустился в кожаное кресло.

— Когда на прошлой неделе вы взяли отпуск, мы с Кэй заволновались. Подумали, что вы заболели и не хотите, чтобы кто-нибудь узнал об этом.

— Я действительно заболел, Рик. Заболел так серьезно, что два месяца назад сделал решительный шаг к выздоровлению. И вот сегодня все решилось. Я больше не священник. — (Ответом на эти слова явился изумленный вздох.) — Завтра отец Лейн будет отправлять службу.

Глаза Рика наполнились слезами.

—Но почему?

—До того как вы с Кэй поселились здесь, я влюбился в женщину по имени Сидни Тейлор, которая уехала отсюда пятнадцать месяцев назад. Она преподавала английский в старших классах школы и посоветовала одной из своих учениц обратиться за помощью и советом к священнику, — начал Джаред. — Шестнадцатилетняя Бренда Халверстон обнаружила, что забеременела. Первым ее побуждением было избавиться от нежелательной беременности. Боясь признаться своим родителям-католикам, она написала об этом в тетради по английскому языку, предназначенной лишь для глаз Сидни. Это был призыв о помощи. Сидни привела девушку ко мне, и меня начали одолевать противоречивые чувства. Бренда настояла, чтобы Сидни сопровождала ее на каждую беседу. Правду сказать, мы вскоре не могли жить друг без друга... Иногда я замечал твои тревожные взгляды. Вероятно, ты видел, как я боролся с собой, пытаясь забыть Сидни. Несколько месяцев назад я навел справки и узнал, что она все еще не замужем. Поверь, в моем распоряжении было пятнадцать месяцев, чтобы заглянуть в тайники своей души и решить, что делать. Пятнадцать месяцев, чтобы осознать, что я оставляю. Пятнадцать месяцев, чтобы понять — возврата не будет. Я люблю Церковь. Люблю дело, которому служу. Сердце мое разрывалось, когда я думал о необходимости сделать выбор, но любовь к Сидни перевесила все. Так как мне нельзя иметь и то и другое, я отказался от сана. Ты не можешь представить, как я завидую тебе и Кэй, видя, как вы наслаждаетесь своим брачным союзом. Для меня это — воплощение высшей радости и счастья.

Джаред увидел, что плечи друга затряслись от беззвучных рыданий.

— Не знаю, почему я не смог вырвать ее из своего сердца, Рик! Все это время мы не общались. И все-таки... я сгораю от любви, — страстно прошептал он.

Рик поднял голову.

— Значит, она не знает, что вы сделали...

— Нет. Но я убежден, что она не выходит замуж, так как не забыла меня. Но не мог же я сделать предложение, будучи рукоположен в сан! Я встречусь с ней свободным человеком. Она должна увидеть во мне обыкновенного мужчину, прежде чем образ отца Кендалла начнет постепенно стираться из ее памяти.

— Понимаю, — медленно сказал Рик. — Когда вашу петицию передадут в Ватикан, вас освободят от обета?

— Вероятно, нет. Но я понял, что жизнь без Сидни — жалкое существование, а это несправедливо по отношению к приходу, потому что я не могу в полной мере отдаваться своим обязанностям.

— Видит Бог, я не виню вас, Джаред. Я думал, что хочу стать священником... пока не встретил Кэй.

— Спасибо за честность, Рик. Но не все проявят такое понимание. Думаешь, я не осознаю, что подведу многих прихожан — тех, кто привык полагаться на меня? А деньги, которые Церковь истратила на мое образование? И как отреагируют другие священники в епархии, узнав, что отец Кендалл покинул свой пост?

— Но не Церковь! — воскликнул Рик.

— Нет. Никогда!

Рик страдальчески вздохнул.

— Вы так уверены в ее чувствах?

— В глубине души — да.

— Что, если она изменилась?

— Приходится идти на риск.

— Вы думали том, что она может отвергнуть вас?

— Такое возможно. Но как бы ни сложились обстоятельства, я должен предстать перед ней ничем не обремененным, если хочу, чтобы она выслушала меня.

— И если этого не произойдет, вы потеряете все. Надеетесь, что она еще любит вас?

— Да.

Рик вскочил и пристально посмотрел на Джареда.

— Вы спали с ней?

— Нет. Мы на мгновение обнялись, когда она сказала, что уезжает.

— Тогда... — недоуменно произнес Рик.

— Это не имеет значения. Между нами возникло чувство, которое я не способен выразить словами. Прошло пятнадцать месяцев. Скоро мне исполнится тридцать восемь лет, и каждая уходящая минута лишает нас того, чего никогда не вернуть.

— Вы не сможете жениться на ней, будучи в духовном сане.

— Я знаю.

— Она благочестива?

— Сидни не католичка.

— Что?!

— Ее крестили в лютеранской церкви, но она давно не посещала храм.

— Простите, святой отец, но в вашем случае это может помочь.

У Джареда вырвался сдавленный смешок.

— Я больше не святой отец, Рик.

— Для меня вы им остаетесь.

— Кроме епископа, ты мой самый близкий друг, поэтому я напомню тебе, что легкого решения для меня не будет.

— Кэй расстроится, узнав об этом. Она считает вас идеальным священником.

Джаред нахмурился.

— Совершенства не существует, Рик.

— В душе она будет болеть за вас, Джаред.

— Я знаю. Лучше, если я уеду до того, как Кэй проснется. Отец Лейн позаботится о делах прихода.

— Как вы будете жить?

— У меня есть предварительная договоренность об оказании психологической помощи в Гардинере. Это город в пяти милях от Йеллоустонского национального парка. Когда мы с Сидни поженимся, она сможет продолжать работать рейнджером, если таково будет ее желание.

— Она рейнджер?

— Да.

— И не знает, что вы приезжаете?

— Нет. — Джаред сжал пальцы в кулак. — Мне нужен элемент неожиданности. Что бы она ни сказала, я узнаю правду по ее глазам.

Она может упасть в обморок. Вы подумали об этом?

— Она не принадлежит к такому типу женщин.

— Это может произойти с любой женщиной, если перед ней внезапно предстанет мужчина, которого она когда-то знала как отца Кендалла. — У Рика заходил кадык. — Мне не приходилось встречать более смелого человека, чем вы.

— Смелого? — недоверчиво переспросил Джаред.

— Конечно. Вы познали свое сердце настолько, что абсолютно убеждены в своей правоте.

Джаред покачал головой.

— Таких, как ты, — один на миллион, Рик. Но уверенность в правильности решения не избавляет меня от боли, когда я думаю о том, что оставляю жизнь, которую так любил все эти годы. Сердце у меня разрывается, — признался он.

— У меня тоже. Мне будет не хватать вас.

— Взаимно.

Они пристально посмотрели друг на друга.

— Пора спать, — нарушил молчание Джаред. — Завтра у тебя трудный день. Придется знакомить отца Лейна с делами прихода.

— Пойду наверх, но сначала обещайте мне кое-что.

— Для тебя — все, что угодно.

— Давайте знать о себе.

— Конечно.

Рик остановился в дверях.

— Я любил и почитал отца Кендалла. Мои чувства не изменились из-за того, что он вступил на новый путь. Мы с Кэй обязательно приедем на свадьбу. Я почту за честь стать вашим шафером, если захотите.

У Джареда защипало глаза.

— Дело не в если, а в когда.

Сидни заблаговременно позаботилась взять напрокат машину. Прилетев в Бисмарк, она хотела немедленно ехать в родительский дом, но, покинув аэропорт, увидела дорожный указатель. Кэннон. Всего сорок пять миль, и она сможет увидеть отца Кендалла на мессе, которая начнется в десять. Времени достаточно. Она скроется в задних рядах, и он не догадается о ее присутствии в церкви.

Всего несколько минут, воспоминание о которых останется с ней на всю жизнь....

Презирая себя за проявление слабости, Сидни все же отбросила осторожность и поехала на запад. Она нажимала на газ, не думая о том, что ее могут остановить за превышение скорости.

Сердце так бешено колотилось в груди, что ей было просто необходимо ощущение физической свободы. Сейчас имеет значение только то, что она увидит его.

За исключением нескольких новых жилых домов, появившихся в прошлом году, Кэннон почти не изменился. Но Сидни не заметила бы даже радикальных перемен, так как все ее внимание было устремлено на приходскую церковь в конце Джефферсон-стрит.

В голубой блузке и юбке цвета хаки Сидни не выделялась среди нарядно одетых женщин, которые поднимались по ступенькам в храм.

Поставив машину на стоянку, она подождала немного и ровно в десять часов вошла в церковь вслед за группой прихожан. Сев на последнюю скамью, Сидни наклонила голову, ожидая услышать знакомый голос. Однако к пастве обратился совсем другой человек, и, подняв глаза, она увидела пожилого священника.

Где отец Кендалл?

Несмотря на боль и разочарование, Сидни пришлось дождаться конца мессы.

Подойдя к машине, она увидела немолодую женщину, которая собиралась уехать, и, не удержавшись, спросила:

— Вы, случайно, не знаете, почему сегодня нет отца Кендалла?

— Говорят, он болен.

Сидни была потрясена.

— Ужасно.

— Да, конечно. Ему нет равных.

Нет. Ни одного человека...

Сидни вымученно улыбнулась и, попрощавшись, быстро села в машину, боясь, что женщина захочет поговорить.

Он болен?

Неужели серьезно?

Если она позвонит Джареду в офис, он поймет, что у нее не хватает сил, чтобы оставить его в покое.

Ты сошла с ума, Сидни Тейлор! — упрекнула она себя.

Слезы хлынули у нее из глаз. По пути в Бисмарк она позвонила родителям и объяснила, что задерживается, так как у машины, взятой в прокате, спустила шина.

Никто никогда не узнает того, что она сделала. Отец Кендалл больше не будет занимать ее мысли. Это окончательный и бесповоротный конец ее безумного увлечения. С этой минуты с ним покончено навсегда!

Два часа спустя Сидни входила вслед за отцом в дом. После верховой прогулки ей нужно было принять душ.

— Обед на столе, — объявила мать.

— Приду через пять минут, — откликнулась Сидни. Она уложилась в четыре, успев надеть чистые джинсы и блузку.

— Тушеное мясо! Мое любимое. Спасибо, мама.

Старые обычаи с трудом отмирают на равнинах Северной Дакоты. Так же как их прадеды, родители Сидни всегда устраивали в полдень обильный обед. Обычно в меню была говядина.

— О чем ты думаешь, Сидни? — Голос матери отвлек ее от опасных мыслей. После заезда в Кэннон она не находит себе места. Что, если Джаред серьезно болен? Она не переживет, если это так.

— Я заметила, что с июня у вас стало заметно меньше молочая, — пробормотала Сидни, впиваясь зубами в сочный початок кукурузы.

Мать улыбнулась.

— Твой отец решил провести эксперимент. Он использовал жуков вместо опрыскивания.

— Хорошо придумал, папа.

— Они не избавили нас от всех сорняков, но значительно сократили их количество. И стоило это дешевле. — Он протянул руку за вторым куском говядины. — Парень из природоохранного департамента знает свое дело.

— Я рада, что ты прислушался к его словам.

Мать передала Сидни миску с салатом.

— Лидия приглашает нас на десерт.

— Прекрасно. — Сидни давно не видела свою тетку. — Как Дженни? — Ее двоюродная сестра ожидала первого ребенка, и Сидни привезла ей подарок из Калифорнии.

— Цветет.

— Они уже выбрали имя?

— Конечно, — улыбнулся отец. — Джо.

Сидни кивнула.

— Хорошее имя.

Мужа Дженни звали Джо, и все, что он делал, заслуживало ее полного одобрения. У них был хороший, прочный брак. Как и у родителей Сидни. Конечно, размолвки случались, но она не могла вспомнить случай, когда ее мать решительно настаивала на своем.

Родители выпили по второй чашке кофе, Сидни убрала со стола и отнесла посуду в кухню. Мать поставила пустые чашки в раковину.

— Когда-нибудь ты тоже выйдешь замуж и у тебя будут любящий муж и дети.

Сидни с трудом подавила раздражение.

— Может быть, и не выйду, мама. Не рассчитывай на это.

Не рассчитывай, что я влюблюсь в кого-нибудь другого.

В кухню вошел отец и, подойдя к раковине, присоединился к разговору.

— Расскажи нам, что случилось с тем парнем — Чипом из Айдахо. Мы думали, он твой избранник.

— Я никогда не любила его, поэтому у нас ничего не вышло.

— Все время был кто-то другой, не так ли?

Сидни не могла лгать родителям.

— Да.

— Он все еще в Кэнноне? — спросила мать.

Сердце Сидни оборвалось. Все, что касается отца Кендалла, вызывает боль. Сколько лет должно пройти, прежде чем мысли о нем перестанут владеть ею? Что, если он смертельно болен? Боже милостивый!

— Дорогая?

Сидни печально опустила голову.

— Если вы не против, давайте переменим тему.

— Тебе будет легче, если ты выговоришься, — посоветовал отец. — Ты была счастлива, до того как начала преподавать в Кэнноне.

Мать бросила на нее тревожный взгляд.

— Раз не хочешь обсудить это с нами, зайди к пастору Грегсону и поговори с ним, пока ты здесь.

— Мне двадцать шесть лет, мама! — вскрикнула Сидни. — Я уже не девочка! Пастор Грегсон меньше всех способен понять меня. — Она живо представила себе их разговор.

Я люблю священника, пастор Грегсон.

Ты должна сделать все, чтобы изгнать из своей головы дьявольские помыслы, Сидни.

— Послушай, дочка...

Чтобы успокоиться. Сидни сделала глубокий вдох и обратилась к матери.

— Я прекрасно понимаю, что вам с отцом церковь помогает преодолевать кризисные ситуации, и это очень хорошо. Но свои проблемы я вынуждена решать сама.

— У пастора Грегсона прекрасная репутация, — не унимался отец.

— Если я почувствую, что мне нужна помощь, то обращусь к психиатру, — отрезала Сидни, сознавая, что сделала ошибку. Этот ответ отнюдь не успокоил родителей, которые не верили в психиатрию.

— Значит, этот мужчина женат?

Да, женат. Но не так, как вы думаете.

— Нет! — в отчаянии вскричала Сидни. — А теперь мне нужно переодеться, чтобы идти в гости к тете Лидии.

Прежде чем въехать в Йеллоустонский национальный парк, Джаред обзавелся картой и принялся разглядывать ее, завтракая в машине, которую взял напрокат.

Его план состоял в том, чтобы посетить основные места, где останавливаются туристы, и попытаться найти Сидни там. Он не хотел никого расспрашивать.

Если она где-то здесь, ее золотистые волосы привлекут его внимание. В форме или без нее, Сидни, обладательницу великолепных длинных ног и стройной фигуры с приятными округлостями, невозможно не заметить. Если не повезет, то придется навести справки.

Прожив последние десять лет в Кэнноне, расположенном на высоте восьмисот футов над уровнем моря, Джаред мог приписать сердцебиение разреженному воздуху. Но он знал, что сей жизненно важный орган трепещет совсем по другой причине.

Чувствуя приятное волнение, вызванное тем, что он находится там, где работает Сидни, Джаред не мог не сравнить красивый альпийский пейзаж с безбрежными равнинами вдоль реки Кэннонбол.

День был сухой и жаркий, но как только облака закрывали солнце, становилось прохладнее.

На каждом повороте Джаред видел следы лесных пожаров. Удивительно, но из черной обожженной земли пробивались цветы — свидетельство новой жизни.

Новая жизнь!

Он крепче сжал руль.

Как и остальные туристы, Джаред следил, не появятся ли на дороге бизоны и лоси. Субботний поток машин двигался очень медленно, и ему потребовался бы весь день, чтобы объехать парк и найти Сидни.

Когда он добрался до гейзера, терпение его иссякло. Вся территория напоминала гигантскую стоянку, так как множество посетителей собралось полюбоваться на знаменитый источник, выбрасывающий мощные фонтаны горячей воды и пара.

В брошюре, которую ему дали, сообщалось, что гейзер фонтанирует с разными интервалами. Судя по огромному скоплению людей, выброс должен был произойти с минуты на минуту.

С трудом найдя свободное место, Джаред поставил машину и, повесив на шею мощный бинокль, вышел. Обозрев толпу туристов, он увидел группу рейнджеров в форме, один из которых обращался к толпе. Убедившись, что Сидни нет среди них, Джаред отправился дальше.

Среди множества торговых точек его внимание привлек прилавок, над которым висел лозунг «Помогите построить новый гостевой центр». Хорошенькая юная девушка улыбнулась ему.

— Вам интересно, для чего нужен новый гостевой центр?

Джаред решил, что, если очаровательная брюнетка поможет ему найти Сидни, он готов выслушать все, что она захочет рассказать.

— Конечно. Поэтому я остановился здесь.

— Существующий центр не удовлетворяет потребности в информационных и образовательных услугах. Как видите, здание слишком маленькое, и в нем невозможно принять даже небольшой процент посетителей. Мы приглашаем всех желающих принять участие в возведении нового центра, соответствующего мировым стандартам. В нем будут организованы постоянные выставки, чтобы помочь людям понять и оценить редчайшие гидротермальные ресурсы нашего замечательного парка. Если вы хотите узнать больше, ознакомьтесь, пожалуйста, с этой брошюрой. Любой ваш вклад будет с благодарностью принят.

Джаред положил деньги в конверт, прикрепленный к брошюре, и протянул его девушке.

— Это за рассказ.

— Спасибо!

— Пожалуйста. Здесь есть другие юные лесничие?

— Конечно. Мы распределены по всему парку, чтобы оказывать помощь туристам, но после Дня труда нам придется вернуться к занятиям.

— Похоже, у вас серьезная программа. Вы собираетесь стать рейнджером, когда окончите

школу?

— Да.

— Когда-то я знал женщину, которая работала здесь.

— Я дружу со всеми рейнджерами. Как ее зовут?

В ушах у Джареда зашумело.

— Сидни Тейлор.

Девушка удивленно посмотрела на него.

— Рейнджер Тейлор вела занятия с подростками все лето! Она лучше всех!

Джаред воспрянул духом.

— Мы говорим об одном человеке? Она была учительницей в Северной Дакоте.

— Да! Она говорила, что преподавала там английский язык, перед тем как приехала сюда.

— Я хорошо знал ее. Какое совпадение, что вы работаете с ней, — пробормотал он. — А где она сейчас?

— В Калифорнии. Ее лучшая подруга Джилли Брайсон только что вышла замуж в Сан-Диего. Она тоже работает здесь. Сидни вернется в понедельник.

Джаред с трудом подавил разочарование. Сейчас он не сможет встретиться с женщиной, без которой не мыслит свое существование.

— Мне бы хотелось оставить ей записку. Знаете, где она живет?

— Конечно. В домике номер пять.

— Спасибо. — Джаред пожал ей руку. — Приятно было познакомиться.

Он отошел, прежде чем девушка успела спросить его имя. Вскоре Джаред подъехал к домику и оставил записку за противомоскитной сеткой на двери. Сидни обязательно увидит ее.

Сев в машину, Джаред направился в Гардинер. Завтра вечером она позвонит ему по сотовому телефону.

Однако тревожный внутренний голос мучил его вопросами.

Что, если Сидни не ответит на записку?

Что, если ей нет дела до него?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Самое трудное при работе в школе — выдержать три дня до начала занятий, когда перед встречей с учениками проводятся бесконечные собрания и заседания.

В половине восьмого вечера измученная Сидни вышла из Элкхорнской средней школы и направилась к машине. Проехав два квартала, она остановилась у своего дома. Сейчас ей нужен душ, а затем — сон.

Подходя к двери, Сидни почувствовала, что она не одна. Вероятно, кто-то из жильцов тоже возвращается домой. Затем она услышала свое имя, произнесенное низким, незабываемым голосом, и дрожь пробежала по ее телу.

Нет...

Не может быть...

Просто не может быть...

Не веря своим ушам, Сидни медленно повернулась. Вероятно, от переутомления у нее разыгралось воображение, устало подумала она.

В сгущающихся сумерках она увидела силуэт высокого крепкого человека. Сначала ей показалось, что незнакомец похож на мужчину, воспоминания о котором неумолимо преследуют ее. Но две детали заставили ее решить, что она ошиблась.

Во-первых, на нем рыжевато-коричневый костюм и галстук. Человек, которого она когда-то знала, не облачился бы в подобную одежду.

Во-вторых, у этого темноволосого мужчины нет бороды. Сквозь опущенные ресницы Сидни рассматривала четкие линии волевого подбородка, на котором начала пробиваться щетина, и решительную складку губ, свидетельствующую о сильном характере.

— Сидни... — прошептал он, почувствовав ее замешательство.

Глубокий волнующий голос проник в самое сердце. Ошибки быть не могло, и Сидни беспомощно прислонилась к двери.

Джаред приблизился к ней.

— Нет... не прикасайтесь ко мне! — умоляюще произнесла она. Но, не обращая внимания на ее протесты, Джаред поддержал Сидни. Прикосновение обожгло ее, словно она прижалась к печке.

— Я отпущу вас, когда вы сможете идти без посторонней помощи.

Сидни откинула голову назад. В ушах у нее шумело.

— Давайте войдем в квартиру. — Он вынул ключ из ее безвольных пальцев и открыл дверь.

Сидни была убеждена, что у нее галлюцинация. Голова кружилась, ноги отказывались повиноваться. Затем свет перед глазами померк, и Джаред, подхватив Сидни на руки, внес ее в слабо освещенную гостиную и, положив на диван, исчез.

Спустя минуту он появился со стаканом воды. Склонившись над Сидни, Джаред приподнял ей голову, ощущая приятную тяжесть шелковистых золотистых волос.

— Выпейте как можно больше. Это поможет.

Несмотря на головокружение, Сидни повиновалась. Джаред поставил пустой стакан на кофейный столик.

Опушенные густыми черными ресницами глаза Джареда горели зеленым пламенем. Его мужественная красота поражала.

Постепенно Сидни пришла в себя и осторожно села. Еще минута — и она неловко поднялась с дивана, отчаянно пытаясь скрыть, что смотрит на него с жадностью, которую он не мог не заметить.

Выпрямившись, Джаред остановился на некотором расстоянии от нее, и Сидни снова подумала, что он невероятно красив.

В Кэнноне борода придавала ему неприступный и суровый вид. Без нее он выглядит...

Сидни потерла руки, словно ее охватил смертельный холод. На самом деле она сгорала от эмоций, которых было так много, что трудно сразу разобраться в них. Но преобладающими были ярость и гнев. Для чего он появился здесь? Чтобы сыпать соль на незаживающую рану?

— Должна признаться, что меньше всего я ожидала увидеть вас, тем более, здесь, — начала Сидни.

Глаза Джареда блеснули.

— Очевидно, вы не получили мою записку.

Сидни попыталась перевести дыхание.

— Какую записку?

— Ту, которую я оставил за москитной сеткой в вашем домике в Иеллоустоне.

Она прижала руку к груди.

— Когда это было?

— В субботу.

В субботу ей сказали, что он болен, но никогда у него не было более здорового вида, чем сейчас.

— Я... я уже уехала и была у родителей.

Я испытала сильнейшее потрясение, отправившись в Кэннон, чтобы повидать тебя. Но тебя там не было, и ты не болен. Что происходит?

Джаред поморщился.

— Так как вы не позвонили мне, я поговорил с главным рейнджером Арчером. Он сказал, что вы приняли предложение работать учителем. Поэтому я появился здесь и нашел вас.

— Я... не могу понять, как вы узнали, что я работала лесничим.

— Это долгая история. Я приехал, как только смог.

Сидни смотрела на него в полном недоумении.

— Что вы хотите сказать?

Он опустил голову.

— Покидая Кэннон, вы заявили: «Я не могу остаться, а вы не можете уехать, не так ли?» В то время у меня не было ответа.

Тот момент был настолько мучительным, что Сидни снова почувствовала, как на нее накатывает физическая боль. Бесчеловечно с его стороны, напоминать ей о...

Ее охватил гнев.

— А теперь вы решили, что нашли ответ? — с горечью осведомилась она, вспоминая прощальный поцелуй. — Если вы сейчас собираетесь отдохнуть от Господа со мной, вы никогда не понимали меня, а я ошибалась в вас. — Негодующий голос Сидни громко зазвучал в гостиной. — Найдите кого-нибудь другого для удовлетворения своих потребностей, прежде чем возвратиться к вашей ничего не подозревающей пастве, отец Кендалл.

Его лицо окаменело, обретя скульптурную четкость.

— Меня зовут Джаред. Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня так.

Сидни покачала головой.

— Вы хотите этого, потому что мы не в Кэнноне и никто не видит нас?

Но, задаваясь вопросом о причинах его приезда, она сама должна понять, что заставило ее поехать в Кэннон два дня назад.

— Очевидно, вам нужно больше времени, чтобы осознать мое присутствие.

— Больше времени? — воскликнула Сидни. — Да, когда-то мне необходимо было услышать — хотя я знала, что это невозможно, — что вы любите меня так сильно, что пожертвуете своим призванием. Как я была наивна и глупа! Как влюблена и жалка! Но с той поры прошло пятнадцать месяцев. Теперь такой женщины не существует. Вы заблуждаетесь, если воображаете, что, увидев вас в светской одежде, я паду ниц, поскольку у вас есть несколько свободных дней, которые можно весело провести вдали от тех, кто знает вас.

Только эти слова сорвались с ее губ, Сидни поняла, как глупо они прозвучали. Ведь всего несколько минут назад она едва не упала в обморок, увидев его.

— Меня не интересуете ни вы, ни ваша жизнь! — вскричала она. Вот лицемерка! — Уходите, пожалуйста!

— Я тоже скучал по вас, Сидни. Сейчас я уйду. Попытайтесь уснуть. Увидимся завтра. — С этими словами Джаред вышел из комнаты.

Сидни чувствовала себя, как единственный оставшийся в живых солдат после ожесточенной битвы. От пережитого потрясения ее покачивало.

Она сделала все, что в ее силах, стараясь забыть его, и теперь Джаред проявил невероятную жестокость, появившись здесь.

Он знал, почему она уехала из Кэннона. Один из них должен был покинуть город, но этим человеком не мог быть священник, посвятивший свою жизнь Богу и приходу!

Куда девалась тонкость чувств, которую она ощутила в нем, когда он направлял на путь истинный одну из ее учениц?

После первых визитов к нему вместе с Брендой Халверстон, которая боялась признаться родителям-католикам в том, что она беременна, Сидни следовало повиноваться внутреннему голосу и оставить это дело. Можно было найти оправдание любому предлогу, который помог бы ей отдалиться от отца Кендалла. Но влечение, которое она испытывала к нему, было таким сильным, что решение не видеть Джареда стало невыполнимым. Она присутствовала на беседах, которые он вел с Брендой, и это помогало ей жить.

Джаред приходил на школьные мероприятия, если в них участвовали Бренда и другие ученики, которые были его прихожанами. В таких случаях Сидни разговаривала с ним. Иногда они встречались на улице, а присутствуя с Брендой на мессе, она могла с полным правом пожирать его глазами. Ради таких моментов Сидни жила. Но разве это жизнь?!

Утром, покидая Кэннон, она зашла к нему попрощаться. Еще одна непростительная ошибка, о которой она будет всегда сожалеть.

Услышав, что Сидни уезжает навсегда, Джаред поднялся из-за стола и подошел к закрытой двери, у которой она стояла. Он выглядел так, словно испытывал физическую боль.

В глубине души ее обрадовало выражение муки, омрачившее красивые глаза. Впервые ей удалось увидеть его истинные чувства.

Сидни хотела, чтобы ему было больно. Эгоистичное желание, но она ничего не могла поделать с собой.

— Неужели вы действительно уезжаете? — тихо произнес он внезапно охрипшим голосом.

— Как только выйду отсюда. Мои сумки уже в машине.

— Сидни...

Он произнес ее имя так; что у нее защемило сердце.

— Я не могу остаться, — сказала она. Голос ее дрожал. — А вы не можете уехать, не так ли?

Они смотрели друг другу в глаза, не в силах отвести взгляд.

В комнате воцарилось тяжелое молчание. Оно длилось так долго, что Сидни подумала, будто Джаред собирается запретить ей покинуть его.

Вместо этого он притянул ее к себе и поцеловал. Она ощутила вкус жизни, которой у них никогда не будет. Они не познают любви, не смогут делиться мыслями, чувствами, надеждами и мечтами. Не услышат смех своих детей...

Поняв то, что он хотел сказать своим поцелуем, Сидни вырвалась из объятий Джареда, выбежала из его кабинета и навсегда покинула город. С тех пор она бежит от самой себя.

Как ему удалось выследить ее?

Быть может, Джаред ожидал, что после разлуки она приползет к нему на коленях? Не уязвленная ли гордость заставила его совершить поездку в Йеллоустон? Не хочет ли он склонить ее к тайной связи?

Этого не будет!

Его коллеги в епархии, несомненно, не знают, где Джаред и что он пытается сделать...

Приехав в Йеллоустон, он совершил аморальный поступок. Покается ли он в своем грехе, когда возвратится в Кэннон? Но отец Джаред Кендалл, безусловно, посчитает, что не нуждается в исповеди, так как еще не нарушил ни одну из десяти заповедей.

Неужели он действительно думает, что она очарована им и будет рада жалким крохам, которые он хочет бросить ей?

Сидни холодно улыбнулась и заперла дверь. Пусть он бьется в дверь, которая навсегда закрыта для него.

Дрожа, она начала раздеваться, чтобы принять душ. Услышав телефонный звонок, Сидни вздрогнула.

Неужели он узнал ее номер у Арчера?

— Алло, — сухо произнесла она.

— Сидни? — неуверенно спросила Сэнди Льюис. Значит, это не отец Кендалл. Сердясь на себя за разочарование, которое она испытала, услышав голос девушки, Сидни заставила себя успокоиться.

— Привет, дорогая.

— У тебя странный голос. Все в порядке?

Сидни сделала глубокий вдох.

— Да. Просто я только что пришла и собираюсь лечь спать.

— Как прошла свадьба?

— Замечательно. Джамал Картер попросил передать тебе привет.

— Правда? — радостно вскричала Сэнди.

— Да. Его мать и сестра приехали на свадьбу из Индианаполиса. Алекс и Джилли пригласили его пожить у них, и следующим летом он будет работать в парке.

— Шутишь...

— Нет. Я пришлю тебе его фотографии. В смокинге он выглядит еще лучше, чем в форме младшего рейнджера.

— Джамал — душка.

— Верно. — Сидни отвела волосы со лба. — Послушай, девочка, сейчас мне нужно заняться кое-чем. Если не возражаешь, я позвоню тебе на следующей неделе, и мы вдоволь наговоримся.

— Конечно! Но я хотела сообщить, что в субботу какой-то мужчина разыскивал тебя.

— Какой мужчина? — Сидни с трудом подавила стон.

— Я не успела спросить, как его зовут, но он сказал, что знал тебя в то время, когда ты работала учительницей.

— Неужели?

— Да. Он пожертвовал тысячу долларов в фонд нового центра.

Сидни едва не выронила трубку. Откуда у священника такие деньги? Почему он это сделал?

— Какая щедрость! Он был с семьей?

— Не знаю. Когда он подошел к моему прилавку, с ним никого не было. Этот мужчина красивее любой кинозвезды.

Когда Сидни впервые увидела Джареда, она подумала то же самое.

— Он напомнил мне темноволосых итальянцев из «Крестного отца». Только глаза у него зеленые, как у моего кота.

Во второй раз за вечер у Сидни закружилась голова.

Когда у священника отпуск, не совершает ли он грех, снимая стоячий воротничок? Могут ли служители церкви проводить отпуск в одиночестве? Разве они не удаляются от мира? Сидни ничего не знала об этом.

Ей ничего не было известно о личной жизни отца Кендалла. Откуда он приехал? Живы ли его родители?

— Он разыскал тебя, чтобы расспросить обо мне?

— Нет, пожалуй. Он увидел, что я помощник рейнджера, и сказал, что когда-то знал женщину из Кэннона, которая стала рейнджером. Я спросила, как ее зовут, и он назвал твое имя. Узнав, что ты уехала на свадьбу в Калифорнию, он спросил, где ты живешь, так как хотел оставить записку. — (Вот, значит, как это произошло.) — Ты нашла его послание?

Сидни крепче сжала трубку.

— Нет. — Она сказала Сэнди, что отныне работает в Гардинере.

Девушка была очень огорчена, и Сидни пообещала, что будет поддерживать связь с ней и другими юными лесничими.

— Может быть, это один из твоих кавалеров? — внезапно спросила Сэнди.

— Нет! — вскричала Сидни. — Я думаю, что он, вероятно, отец кого-то из моих учеников. Ну, да это не важно. Я позвоню тебе.

— Конечно. До свидания.

С трудом сдерживая волнение, Сидни повесила трубку. Отец Кендалл причинил себе массу хлопот, разыскивая ее. Для чего?

Чувствуя беспредельное отчаяние, Сидни разделась и, упав на постель, разразилась рыданиями.

Когда она пробудилась, дрожь сотрясала ее тело. Сознание было затуманено сном, в котором она провела ночь с отцом Кендаллом в его доме, и Сидни решила, что страдает от огромного чувства вины, вызванного тем, что она делала во сне.

Затем она, к большой досаде, поняла, что спала поверх одеяла. Казалось, реальность сна не оставляет ее в покое. Тело до сих пор помнит прикосновение Джареда, когда прошлым вечером он подхватил ее на руки и внес в комнату.

Потрясение становилось все сильнее, так как она знала, что отец Кендалл где-то поблизости и ждет подходящего момента, чтобы воспользоваться ее уязвимостью.

Побуждаемая страхом перед новой встречей и тем, что она не способна оказать Джареду сопротивление, Сидни устремилась в ванную, чтобы принять душ. Надев чистые джинсы и синий трикотажный топ, она накрасила губы, причесалась, взяла сумку и открыла дверь, намереваясь выйти из квартиры. В тот же миг Сидни едва не столкнулась с высоким крепким мужчиной. Если бы он не схватил ее за плечи, она не удержалась бы на ногах.

Подняв глаза, она увидела отца Кендалл а в выцветших джинсах и темно-красной спортивной рубашке. Он был гладко выбрит и молча смотрел на нее. Задыхаясь, Сидни высвободилась из его рук.

Надежда на то, что она успеет уйти, прежде чем появится Джаред, рухнула. В глубине души Сидни знала, что это неизбежно. Он не оставит ее в покое, пока она не согласится поговорить с ним.

Вместо того чтобы избегать его, следует выяснить, что ему нужно, и покончить с этим. Иначе душевное смятение погубит ее.

Приняв решение, Сидни сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и посмотрела в лицо мужчине, который давно завладел ее сердцем и душой.

— Что вам нужно? — решительно спросила она, чувствуя, как сильно бьется сердце.

Джаред прищурился и не сдвинулся с места.

— Вы поняли, что нам надо поговорить, Сидни. Я рад этому.

Она нервно провела влажными ладонями по бедрам, и этот жест не ускользнул от его внимания.

— Мне пора в школу, и я освобожусь не раньше четырех часов.

— Я заеду за вами в четверть пятого.

Он загнал ее в угол.

Сидни зачарованно смотрела, как бьется крошечная жилка на щеке Джареда. Прежде борода скрывала нижнюю часть его лица, и теперь оно казалось более располагающим и человечным.

Более соблазнительным.

Все это неправильно, но он не оставил ей выбора.

— Хорошо.

В его взгляде промелькнуло удовлетворение.

Оставшаяся часть дня прошла как во сне. Выйдя из дома, она увидела незнакомую синюю машину. Пока они шли к ней, Сидни чувствовала на себе пронизывающий взгляд Джареда.

Как странно, что судьба снова свела их! В течение года, который она провела в Кэнноне, они ни разу не встречались наедине. Это будет их первое и последнее свидание.

Сидни пыталась убедить себя, что беседа нужна им обоим, чтобы завершить отношения. Как только Джаред уедет из Гардинера, каждый из них пойдет по жизни, не оглядываясь назад.

Украдкой она бросила взгляд на черные волосы Кендалла. Они длиннее, чем прежде. Когда он вернется к исполнению своих обязанностей, прихожане будут потрясены, увидев его без бороды.

Сидни сглотнула набежавшую слюну. На свете нет более привлекательного мужчины! Физическое влечение охватило ее с такой силой, что пришлось ухватиться за дверцу машины, чтобы справиться с эмоциями.

— Вы невероятно красивы, Сидни.

Первые слова, сорвавшиеся с его губ, поразили ее своей неожиданностью, и она неразборчиво пробормотала что-то. Он разрушал миф о том, что ей удастся забыть его. На самом деле интимное замечание подействовало на ее чувства, как атака. В течение девяти месяцев в Кэнноне Джаред редко высказывал свои тайные мысли... и то лишь взглядом.

Стараясь не смотреть на Джареда, Сидни села в машину. Боясь, что он прикоснется к ней и догадается о ее чувствах, она попыталась избежать контакта, но, несмотря на это, случайно дотронулась рукой до его груди. Непривычное желание пронзило ее.

Ей все еще было трудно поверить, что Джаред приехал в Монтану, и она отправляется куда-то наедине с ним.

Несколько жильцов, улыбаясь, помахали ей рукой. Они, конечно, видят, что ее сопровождает высокий темноволосый незнакомец.

Сидни кивнула им, прежде чем отец Кендалл закрыл дверцу. Обойдя машину, он сел на место водителя. Она ощутила на себе его взгляд.

— Жить в таком доме — то же самое, что жить в аквариуме. Когда-то у меня было такое ощущение в Кэнноне.

Когда-то?

Сидни удивленно посмотрела на него.

— Вас перевели в другой приход?

Она услышала, как Джаред резко втянул в себя воздух.

— Я бы предпочел ответить на ваши вопросы, когда мы приедем на место. Если протянете руку, то найдете на заднем сиденье гамбургеры и жареный картофель. Я подумал, что мы можем перекусить по пути.

По пути куда?

Сидни полагала, что они собираются поужинать где-нибудь, и его таинственное поведение начало беспокоить ее. Обрадовавшись, что еда поможет успокоиться, она взяла большую бумажную сумку, в которой, кроме гамбургеров, оказались две бутылки колы и несколько порций творожного пудинга. Поставив напитки в держатели между сиденьями, Сидни протянула Джареду еду.

Поблагодарив ее, он принялся есть с завидным аппетитом. Обычно Сидни была голодна после работы, но сейчас от волнения у нее свело желудок, и она смогла проглотить лишь несколько кусочков.

— Вкусно, — неуверенно пробормотала она, чтобы нарушить неловкое молчание.

— Вы едва притронулись к еде.

Не ответив на замечание Джареда, Сидни собрала остатки трапезы в сумку и положила ее на заднее сиденье.

Тени, отбрасываемые соснами, начали удлиняться. Наступала ночь.

Сидни, едва дышавшая от волнения, физически ощущала тишину. Несмотря на то, что Джаред никогда не бывал в этих местах, он, казалось, хорошо знал дорогу.

Они въехали в небольшой город Эннис и вскоре остановились у маленькой внеконфессиональной церкви, скрытой высокими деревьями. Джаред выключил двигатель и предложил ей выйти из машины.

Сидни снова удивилась. Если он хочет поговорить с ней в храме, для чего ехать в другой город? Что происходит? Она ничего не понимала.

Не выдержав молчания, Сидни вскричала:

— Отец Кендалл! Я- я...

— Не называйте меня так, — прервал он ее. — У меня больше нет прихода. Я сложил с себя сан.

Сидни омертвела.

— Что вы сказали?

— Два месяца назад я изложил свое дело епископу. Я больше не отец Кендалл и никогда им не стану.

От потрясения Сидни лишилась дара речи.

— Вижу, вы не верите мне, Сидни. Я и сам еще не верю, но это правда.

— Почему вы сделали это? — Она подняла на него глаза, полные боли.

Несколько мгновений Джаред молча смотрел на нее.

— Вы уже знаете ответ. Я полюбил вас.

Чувство вины пронзило Сидни, как удар копья.

Она вздрогнула.

— Нет... пожалуйста, не говорите так.

Лицо Джареда потемнело.

— Вы знаете, когда и как это произошло. Не сомневаюсь, что вы тоже полюбили меня. Девять месяцев мы молча страдали. Сегодня я нарушил молчание.

Слезы хлынули из глаз Сидни…

— Это моя вина... — звенящим голосом проговорила она.

— О чем вы?

— После того как я впервые привела к вам Бренду, мне не нужно было приходить снова. Когда она попросила и дальше сопровождать ее, я воспользовалась этим, чтобы видеть вас. Но в глубине души я знала, что поступаю неправильно. Я пересекала черту дозволенного каждый раз, когда находила благовидный предлог для встречи с вами.

— Мы оба пересекли ее, Сидни. Я тоже делал все возможное, чтобы хоть немного побыть с вами.

Признание Джареда вызвало у нее стон.

— Будь я сильнее, я уехала бы из Кэннона, ничего не сказав. Но вместо этого я разыскала вас.

Вот она — расплата за поцелуй, которым они обменялись в отчаянии при расставании! Только теперь перед ней предстают далеко идущие последствия этого поступка.

Сидни подняла залитое слезами лицо.

— Вчера я думала, что вы приехали, чтобы... чтобы...

— Я знаю, о чем вы подумали. У вас были для этого все основания.

Сидни закрыла лицо руками.

— Я ужасная женщина. Я ввела во искушение мужчину, который дал обет безбрачия. Мне невыносима мысль, что из-за меня вы отказались от своего призвания! Вы были прекрасным священником. Когда я думаю о добре, которое вы делали, о понимании, проявленном вами к Бренде.... Благодаря вашим советам и внушениям она отказалась сделать аборт и отдала младенца на усыновление. Мне стыдно за себя. Мое безответственное поведение привело вас к… — Сидни отвернулась. — Вам нельзя делать это, Джаред! Вы должны возвратиться и сказать, что ваше решение ошибочно. Я уверена, что сотни священников вынуждены противостоять соблазну. Вас поймут и обрадуются, что вы образумились...

— Вы не понимаете, Сидни. — Джаред не дал ей договорить. — Любовь к Богу останется со мной навсегда, но я — влюбленный мужчина, который хочет стать вашим мужем. Ничто не изменилось между нами, лишь чувства стали сильнее. — Прежде чем Сидни успела сделать шаг назад, Джаред положил руки ей на плечи. — Здесь, в этом месте я прошу вас стать моей женой.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Женой...

— Да. Мы можем обменяться брачными обетами в присутствии священника, который совершает богослужение в этой церкви. Я уже поговорил с ним.

— Подождите... — Сидни прижала руки к груди, словно защищаясь от порывов сильного ветра.

Зеленые глаза Кендалла вспыхнули.

— Я не могу ждать. Нам не вернуть потерянного времени. Я хочу прожить с вами всю оставшуюся жизнь. Хочу, чтобы у нас были дети.

Покачав головой, Сидни стряхнула его руки.

— Вы не понимаете того, что говорите! Выслушайте меня, пожалуйста. Я согласилась встретиться с вами после работы только для того, чтобы попытаться искупить мой эгоизм.

— Сидни...

Страдание, прозвучавшее в голосе Джареда, потрясло ее.

— Пожалуйста, Джаред... позвольте мне договорить...

Его лицо болезненно исказилось.

— Продолжайте.

— Вы уже знаете, что я не исповедую никакой религии, но чту любого, кто делает это, особенно вас — человека, который принес не одну жертву, чтобы посвятить свою жизнь Богу. Я приняла решение попросить у вас прощения за свои поступки. Особенно за последний.

Джаред вопросительно поднял черные брови.

— За последний?

— Да. — Запинаясь, Сидни рассказала ему о неудачной поездке в Кэннон. — Я очень испугалась, подумав, что вы серьезно заболели.

— Так и есть, — напряженно подтвердил Джаред. — Я болен любовью.

— Не повторяйте это снова и снова. Зная, с какими трудностями вы сталкиваетесь каждый день в желании как можно лучше исполнять обязанности священника, я очень стыжусь того, что натворила. Наши отношения не развились бы в нечто большее, если бы я нашла в себе смелость или благородство не встречаться с вами.

— Не мучайте себя упреками, Сидни. Если бы вы избегали меня, я нашел бы способ быть с вами, — возразил Кендалл.

— Теперь это не имеет значения. Вы должны возвратиться в Кэннон ради себя и ради меня и спокойно выполнять свой пастырский долг.

— Слишком поздно, — прошептал он.

— Нет, вовсе нет! — испуганно запротестовала Сидни. — Сейчас вы не в состоянии мыслить разумно. Джаред, я не хочу стать помехой для вас. Пятнадцать месяцев я жила в одиночестве, и, несмотря на то, что в субботу эмоции возобладали над осмотрительностью, я смогу провести так всю жизнь. Честное слово! Обещаю! Когда-нибудь вы поблагодарите меня. А теперь, пожалуйста, отвезите меня домой.

Сидни бросилась к машине. Она дрожала от мысли, что решение Джареда вызвано ее необдуманными поступками. Из-за нее он оставил священство, которое любит всей душой.

Спустя несколько минут он сел в машину.

— Сидни! Посмотрите на меня.

— Не хочу, — не поднимая головы, сказала она. — Для меня вы всегда будете отцом Кендаллом.

— Тем не менее я больше не священник. Наконец мы свободны и можем поговорить. Спрашивайте обо всем, что вас интересует.

— Я не смею.

— Потому что боитесь.

— Не только. Священник не отказывается от сана из-за того, что женщина вводит его в соблазн!

— Иногда такое происходит. Если он не испытывает радости в служении, ему пора уйти. Встретив вас, я уподобился Иакову, который боролся с ангелом тьмы. Эти муки должны прекратиться.

Из груди Сидни вырвался стон отчаяния.

— Но вы замечательный священник! Я заметила, что люди не просто любят, но даже боготворят вас. Никогда не приходилось видеть, чтобы кто-то вызывал такое уважение и восхищение. Мне... мне становится плохо от мысли, что я неумышленно заставила вас отвернуться от людей, которых вы любите. — Она откинула голову назад, чтобы посмотреть Кендаллу в лицо. — Я знаю, что вы любите их!

— Безусловно, люблю. Как я могу отрицать? Я сохраню это чувство навсегда. Какая-то часть моего существа никогда не забудет, что я был отцом Кендаллом. Но есть другая часть моей души, которая пробудилась, когда вы вошли в мой мир и изменили привычный уклад жизни. Признайтесь, что вы испытываете такие же чувства.

Помоги ей Бог, но это правда...

Пламя вспыхнуло в первый же день, когда Сидни привела Бренду к отцу Кендаллу. Зная, что девушка нуждается в моральной поддержке, она предложила пойти с ней к священнику, чьими прихожанами были родители Бренды.

Когда они вошли, Джаред поднял глаза. Одного взгляда на священника, с которым Сидни договорилась о встрече по телефону, оказалось достаточно, чтобы она почувствовала, как сердце ее сжимается от восхитительной боли.

Этот момент навсегда останется в ее памяти. Сидни смахнула слезы.

— Как вы узнали, что я еще не вышла замуж?

Джаред спокойно посмотрел на нее.

— Я чувствовал это, но убедился в своем предположении два месяца назад, когда Джинайна,

секретарь в средней школе Кэннона, помогла мне напасть на ваш след.

Сидни судорожно вздохнула.

— Как ей удалось это?

— Я сказал, что мне необходимо найти Бренду, и предположил, что вы, как ее бывшая учительница, возможно, поддерживаете с ней связь. Вероятно, вы не знаете, что семья Бренды покинула Кэннон вскоре после вашего отъезда. Короче говоря, секретарь узнала телефон ваших родителей, которые сказали, что вы работаете лесничим в Иеллоустоне. Когда она спросила, не знают ли вас там под фамилией мужа, ваша мать сказала, что вы не замужем.

— Понимаю.

Изобретательности Джареда нет предела. Он приложил массу усилий, чтобы найти ее, подумала Сидни с радостью, которая немедленно сменилась угрызениями совести. Что с ней происходит?

— Прошло много времени с тех пор, как мы расстались, Сидни. В вашей жизни мог появиться другой мужчина.

Она почувствовала, как от собственнической, ревнивой нотки, прозвучавшей в голосе Джареда, по ее телу пробежала дрожь.

— Я подумывала о том, чтобы выйти замуж за человека, который работает в национальном

парке, — опустив голову, тихо сказала Сидни, — но не смогла...

— Из-за меня, — с удовлетворением продолжил Кендалл.

Сидни не стала отрицать, она до сих пор не могла поверить, что этот разговор происходит на самом деле.

— Джаред... мы не можем...

— Что? — спокойно спросил он.

— Быть вместе.

— Назовите мне хотя бы одну причину, почему это исключается.

У нее вырвалось сдавленное рыдание.

— Потому что это неправильно! Я не могу смотреть на вас, как на любого другого мужчину.

— Надеюсь, что нет.

— Вы понимаете, что я имею в виду! — волнуясь, вскричала Сидни. — Вы оставили целый пласт жизни, чтобы быть со... мной.

— Разве вы не сказали правду в тот последний день? — спросил Джаред.

— Я не знаю, о чем вы, — замялась Сидни.

Какая же она лгунья!

Он с шумом втянул в себя воздух.

— Вы хотели остаться со мной, но я не мог просить вас сделать это, так как был рукоположенным служителем церкви. Теперь я свободен и ничто не мешает нам жить вместе. Мы уже знаем глубину своих чувств. Сейчас мы должны пожениться. Перед нами целая жизнь, чтобы узнать друг о друге все остальное. Только супружество может удовлетворить нас. Мы можем уехать и жить где угодно. Если вы хотите остаться здесь и продолжить преподавание в школе, прекрасно. Я не возражаю. Мне уже обещали работу по оказанию психологической помощи в Гардинере.

— Подождите! — вскричала Сидни. — Все происходит слишком быстро. Мне нужно время, чтобы подумать.

Кендалл протянул руку и взял ее за подбородок. Ощутив его прикосновение, она тихо застонала.

— Я люблю вас, Сидни. С первой минуты нашей встречи. Давайте не будем терять времени. Жизнь слишком коротка, и я хочу разделить ее с вами. Просто скажите, что тоже хотите провести со мной всю оставшуюся жизнь.

Теплое дыхание Джареда, лаская ее кожу, словно нежное прикосновение пальцев, вызывало запретные желания.

— Если вы отвергнете меня, я немедленно уйду, и мы больше никогда не увидимся.

У Сидни вырвался крик боли.

— Это значит, что вы вернетесь в лоно церкви?

— Нет. Та часть моей жизни ушла безвозвратно.

Ее сердце сжалось от испуга.

— Что же вы будете делать?

— Если вы не можете заставить себя выйти за меня замуж, вас не должно беспокоить, куда я поеду и чем займусь.

Мысль о том, что Джаред может исчезнуть и она никогда не найдет его, привела Сидни в ужас. — Джаред...

— Скажите то, что я хочу услышать, Сидни. — Его настойчивость приятно волновала и тревожила ее.

— Моя любовь так глубока, что без вас я не живу, а прозябаю.

— Как и я, — прошептал Джаред, целуя ее губы.

Сидни быстро отвернулась и оттолкнула его.

— Почему вы не позволяете мне поцеловать вас? — прошептал он, уткнувшись лицом в ее шею, нежно благоухавшую духами.

— Потому что не могу совладать с чувством вины. Мужчина, которого я полюбила, был служителем церкви. Я все еще не могу свыкнуться с мыслью, что вы сложили с себя сан. По правде сказать, я очень боюсь.

— Меня?

— Конечно, вас. Себя. Наших чувств. Всех последствий!

Она почувствовала, как дрогнуло его сильное крепкое тело, прежде чем он убрал руки с ее плеч и откинулся на спинку сиденья.

— Как мне рассеять ваши страхи, Сидни? Я был мужчиной задолго до того, как стал священником.

— Вы не были обычным мужчиной, Джаред. Вы почувствовали призвание, которое отделило вас от других людей. Оно заставило вас дать Богу обеты, которые вы намеревались исполнять всю жизнь... Пока не появилась я, — прорыдала Сидни. — Наше положение напоминает мне книгу, которую я прочитала в юности. Проводя отпуск в Сахаре, женщина полюбила мужчину, и они стали путешествовать вместе. Но ее экстаз сменился ужасом, когда она узнала, что он — монах, сбежавший из монастыря. Их счастье развеялось, как дым, потому что он не мог простить себе свой грех. Он слишком любил монашескую жизнь и не знал другой, пока та женщина не вошла в монастырский сад. А она не могла жить с ним, выяснив правду, и, в конце концов, ей удалось убедить его вернуться на верный путь. Конец истории. Прочитав ее, я рыдала часами, и до сих пор меня преследуют мысли об этой женщине. Она познала с любимым безграничную радость. Как она жила, расставшись с ним?

— Я тоже читал ту книгу, — тихо сказал Джаред. — Это художественный вымысел. Я не монах и сложил с себя сан после того, как попросил разрешения.

— И вы получили его?

— От епископа — да. От Папы — еще нет. Возможно, не получу никогда. — (Сидни почувствовала, как затрепетало ее сердце.) — Но вам нужно понять, что я стал священником не по тем причинам, которые побудили героя романа сделаться монахом.

Сидни покачала головой.

— Это не имеет значения, Джаред. Я — мне не справиться с этим. Пожалуйста, отвезите меня домой.

К ее огромному облегчению, он немедленно включил зажигание. Возвращение в Гардинер прошло в гнетущем молчании.

Когда машина остановилась перед домом, Сидни открыла дверцу и бросилась к своей квартире, но Джаред оказался там раньше.

— Если вы пригласите меня войти, я многое объясню. Я рос, не предполагая, что стану священником. Жизнь — это долгое путешествие. Я прошел по многим дорогам, но мне предстоит еще дойти до конца. Несмотря на то, что мне нравилось быть священником, основной элемент все же отсутствовал. Я уверен, что с вами я найду его. Подумайте об этом, прежде чем обречете нас на тот уровень существования, где все, чем мы владеем, потребуется лишь для выживания.

Слезы неиссякаемым потоком текли по лицу Сидни.

— Мне это безразлично. Все объяснения в мире не могут изменить того, что я — причина, по которой вы сложили с себя сан. Я не смогу жить с нечистой совестью. Я искушала вас, и всю жизнь буду расплачиваться за этот грех. Но если вы возвратитесь в лоно церкви, возможно, когда-нибудь Бог простит мои прегрешения.

Кендалл испытующе посмотрел на нее.

— Сидни, вы прикрываетесь чувством вины, как щитом. Почему вы причиняете себе страдания? Я примирился с собой и с Богом. Почему для вас этого недостаточно?

— Я больше не хочу говорить об этом.

Джаред пожевал нижнюю губу.

— Завтра жду вас после занятий. Если к этому времени вы не будете готовы выслушать меня, в четверг утром я уеду и больше не покажусь вам на глаза. Но если вы позволите мне покинуть вас, то убедитесь, что без меня ваша жизнь никогда не будет полной.

Сидни смотрела, как Джаред, широко шагая, идет к машине. Когда он уехал, она некоторое время стояла неподвижно. Он прав. Без него она не сможет жить полной жизнью.

Но чтобы соединиться с ним, ей придется выйти замуж за бывшего священника, за расстригу.

Перед ее мысленным взором предстал Джаред в церковном облачении, служащий обедню и совершающий обряд причастия.

Как отделить этот образ от мужчины в джинсах и спортивной рубашке, который только что ушел от нее? Два разных человека в одном теле!

Он сказал, что любит ее больше всего на свете. Но сколько времени потребуется ему после свадьбы, чтобы осознать свою ошибку и затосковать о прежней жизни?

Сидни вбежала в квартиру, чувствуя мучительную тяжесть на сердце. Слишком много вопросов, на которые у нее нет ответов. Кроме одного.

Она любит его всем сердцем. Но будет ли достаточно ее любви, чтобы удержать Джареда? Если придется расстаться с ним, как той женщине в романе, она не захочет жить...

Когда Джаред подъезжал к мотелю, зазвонил сотовый телефон.

Сидни?

Но одного взгляда на определитель оказалось достаточно, чтобы развеять его надежду.

— Рик?

— Я не вовремя?

— Вовсе нет, — пробормотал Джаред.

— Вы встретились с Сидни?

Он опустил веки.

— Да.

Память о первых минутах навсегда запечатлелась в его памяти. Он лишь заглянул ей в лицо, увидел глаза, полные любви...

Каждый раз, когда Сидни входила к нему, он любовался правильными чертами незабываемого лица, которому придавал силу и выразительность прямой нос с тонко вырезанными ноздрями.

Сегодня даже загар не мог скрыть бледность Сидни, и ее губы идеальной формы лишились естественного розового оттенка.

Казалось, все краски сосредоточились в бездонных глазах, опушенных темными ресницами. Они жили напряженной жизнью, несмотря на леденящую неподвижность тела.

От нее исходила сдерживаемая ярость, способная устрашить Джареда, если бы он не знал, что под маской гнева скрывается множество эмоций. Своим неожиданным появлением он хотел удивить Сидни, увидеть ее первую реакцию. Какими бы ни были ее чувства, она не проявила равнодушия. Ему нужно было убедиться в этом, чтобы справиться с собственными страхами.

— Ее реакция сказала вам все, что вы хотели знать?

— И даже больше того.

— Похоже, что-то мучает вас.

— Я дал ей время до четверга, чтобы она нашла в себе смелость принять меня таким, какой я есть.

— Что, если она не сможет?

— Я еще не задавал себе этот вопрос. Как справляется отец Лейн с приходом? — спросил Джаред, стремясь изменить тему разговора.

— Он старается изо всех сил, но отца Кендалла невозможно заменить. Телефон звонит не переставая. Кэй говорит, все прихожане хотят знать, где вы и когда вернетесь. Чтобы предотвратить взрыв, церковные власти должны сделать заявление.

Джаред опустил голову.

— Достаточно сообщить, что мне требовалось уединение. Через пару месяцев все успокоятся.

— Это вы так говорите.

— Как Кэй?

— Если вы хотите знать, как она отнеслась к этому, могу лишь сказать, что она проплакала всю ночь. К утру успокоилась и заявила, что любит вас еще сильнее, поскольку вы сумели познать свое сердце и подчиниться его велению. Она просила передать вам, что молится о том, чтобы вы с Сидни соединились.

— Слова Кэй много значат для меня, Рик.

— Я молюсь за вас, Джаред.

— Мне это понадобится, — признался он. — Сидни винит себя за то, что я сложил с себя сан. Она умоляет меня возвратиться, пока не поздно.

— Это вполне естественно. Вы обдумывали свои действия в течение пятнадцати месяцев. Ей нужно время, чтобы оправиться от потрясения.

Джаред потер лоб.

— Я наставлял сотни людей, но ни у кого не было такого сильного чувства вины, как у нее. По правде сказать, я не уверен, что она сможет избавиться от него.

— Такая совестливость свидетельствует о чистоте ее помыслов. Неудивительно, что вы любите ее.

— Она исключительная.

— Как и вы. Почему-то мне кажется, что вы будете вместе.

— Я не мыслю жизни без нее.

— Любовь — это сила, которая может творить чудеса.

— Я запомню твои слова, Рик. Спасибо, что позвонил.

— Помните, что вы всегда можете поговорить со мной.

— Ты тоже. Спокойной ночи.

Джаред повесил трубку, с тревогой думая о том, что одной любви, возможно, будет недостаточно.

Зная, что Джаред ждет ее после работы, Сидни так нервничала, что звонок на седьмой урок заставил ее вздрогнуть.

Последняя группа родителей и учеников вошла в класс. Она приветствовала их и собралась закрыть дверь, когда внезапно увидела еще одного посетителя.

— Джаред! — испуганно воскликнула Сидни.

— По крайней мере, вы не назвали меня отцом Кендаллом. Это уже прогресс, — тихо сказал он, охватив восхищенным взглядом стройную фигурку в синей юбке и блейзере.

Сидни смущенно покраснела.

Весь день она была в напряжении, помня, что они встретятся еще до наступления вечера. Но появление Джареда в школе совершенно выбило ее из колеи.

В черном костюме, белой рубашке и жемчужно-сером галстуке он выглядел таким привлекательным, что затмевал остальных мужчин. Все с любопытством разглядывали его, особенно матери и ученицы, завороженные появлением неизвестного красавца.

Как были бы они потрясены, если бы узнали, что недавно он носил сутану!

— Позвольте, — пробормотал Джаред, беря у Сидни брошюру. Она не успела опомниться, как он сел в последнем ряду вместе с Стивом Карром и его родителями. Стив был одним из подростков, с которыми Сидни работала в Йеллоустонском парке.

— Привет, Сид, — широко улыбаясь, окликнул ее Стив.

Она кивнула, надеясь, что Джаред не заведет с ним разговор. Отец Стива — рейнджер, и слухи распространятся по парку, как пожар. Чем меньше будут знать о ее личной жизни, тем лучше. Не придется отвечать на вопросы, когда между ней и Джаредом все будет кончено.

Каким-то чудом не споткнувшись, Сидни вышла к доске и произнесла небольшую вступительную речь. Она рассказала об учебном плане, правилах поведения учащихся и призвала родителей к сотрудничеству с учителями. После того как по школьному радио директор поздравил всех с началом учебного года, ученики столпились вокруг стола Сидни. Они часто встречали ее в Йеллоустонском парке и теперь радовались, что она будет обучать их английскому языку. Несмотря на то, что их интерес был приятен ей, она не могла удержаться от того, чтобы не поглядывать на Джареда, который оживленно беседовал со Стивом и его родителями.

Наконец класс опустел, и они остались одни. Джаред подошел к ней.

— Ученики без ума от вас, особенно Стив Карр. У вас природный дар вызывать любовь у молодежи и взрослых.

— Спасибо, — прошептала Сидни, приводя в порядок стол. — Что вы рассказали ему о себе?

— Что занимаюсь оказанием психологической помощи и подумываю обосноваться в Гардинере. Я не упомянул о том, что собираюсь как можно скорее жениться на его учительнице. — (У Сидни захватило дух.) — Вам нужна моя помощь?

— Нет, я готова.

— Хорошо. Тогда поедем к вам, а потом поужинаем где-нибудь.

— Нет! — воскликнула она. — Я не хочу, чтобы нас видели вместе.

Глаза Джареда заискрились.

— Прекрасно. Я тоже предпочитаю побеседовать с вами дома. — Он распахнул перед ней дверь. — После вас, Сидни.

Едва дыша, она прошла вперед. Сидни улыбалась учителям, которых они встречали по пути, и старалась идти быстрее, чтобы избежать ненужных разговоров.

Когда они подъехали к дому и Джаред вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу, Сидни задрожала. Когда он так близко, она слабеет от желания, но оно всегда сопровождается острым чувством вины.

— Вы пригласите меня в дом?

— Я... будет лучше, если вы уедете, — запинаясь, пробормотала Сидни. Она почувствовала, как он напрягся.

— Вы не хотите больше видеть меня? Это вы хотите сказать?

Она в отчаянии покачала головой.

— Я хочу, чтобы вы возвратились в Кэннон.

— Но это не то, чего хочу я.

— Когда-то вы хотели этого! — с болью вскричала Сидни. — Иначе вы бы не дали обеты. Слишком поздно.

— Будем разговаривать здесь, где все нас слышат? — понизив голос, спросил Джаред.

Он прав. Собравшись с силами, Сидни вышла из машины и пошла к дому. Из последних сил стараясь проявить твердость, она встала в дверях, чтобы помешать Джареду войти.

— У меня было время обдумать все. Я не стану женщиной, несущей бремя ответственности за вашу погубленную жизнь. Когда-нибудь вы поблагодарите меня и поймете, что время залечивает раны.

— Сидни... — Голос Джареда донесся до нее словно издалека.

Несмотря на решимость, Сидни затрепетала.

— Прощайте, Джаред. — Она закрыла дверь и заперла ее.

Услышав, как он отъезжает от дома, Сидни, пошатываясь, вошла в комнату. Силы оставили ее. Сотрясаясь от рыданий, она упала на диван.

Когда-то она мечтала, чтобы ради нее он сложил с себя сан, и теперь он сделал это. Но мечта превратилась в кошмар. Как можно выйти замуж за Джареда, зная, какую роль она сыграла в этом его решении?

Охваченная новыми страхами, Сидни безутешно рыдала. Ее терзала мысль, что отныне Джаред будет жить, как любой нормальный мужчина. Он будет встречаться с другими людьми. С женщинами. Любая отдаст все, чтобы стать его женой, если ей повезет и он полюбит ее.

Я хочу прожить с вами всю оставшуюся жизнь. Хочу, чтобы у нас были дети.

Что, если бы она забеременела от него, а потом ему пришлось бы бороться с желанием вновь стать священником?

Эта страница моей жизни перевернута, напомнила себе Сидни.

Сейчас Джаред говорит, что хочет провести е ней всю жизнь, но, давая обеты, он тоже клялся вечно чтить их.

Откуда ей знать, что через год или два он не передумает? Тогда она и их ребенок станут препятствием на его пути, и ответственность за его страдания снова ляжет на нее. Она потеряет его дважды.

Внезапно Сидни услышала стук в дверь.

— Сидни! — настойчиво позвал ее Джаред.

Она думала, что он давно ушел.

— Я слышу, что вы плачете. Впустите меня или, клянусь, я выломаю дверь!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Не надо, пожалуйста! — Сидни знала, что Джаред способен выполнить свою угрозу.

Вскочив с дивана, она открыла дверь, и Джаред вошел без приглашения.

— Обещаю не подходить и не прикасаться к вам но вы не избавитесь от меня, пока не выслушаете, — заявил он. От него исходила такая сила, что Сидни не рискнула возразить.

— Н-не хотите ли сначала выпить кофе?

— Хочу, но я сам приготовлю его.

Сидни могла представить, как ужасно она выглядит. Глаза у нее покраснели и опухли от слез. Унизительно, что он слышал ее рыдания!

— Хорошо, — пробормотала она. — Я пока освежусь немного.

В спальне Сидни переоделась и пошла в ванную, чтобы умыться и причесаться. Накрасив губы, она почувствовала, что готова предстать перед Джаредом.

Вернувшись в гостиную, Сидни увидела, что он пьет кофе. Ее чашка стояла на столе. Взяв ее, она села на стул возле дивана. Чувствуя, что Джаред следит за каждым ее движением, она изо всех сил пыталась не встречаться с ним взглядом.

— Сначала я был обыкновенным человеком, Сидни.

Она сделала глоток, прежде чем ответить.

— Я слышала, что многие священники с детства испытывают склонность к служению Церкви, — прошептала Сидни.

— Ничего подобного со мной не произошло. Я расскажу правду. Я родился в Нью-Йорке, на Лонг-Айленде и до окончания школы даже не задумывался о приобщении к вере, не говоря уже о том, чтобы отказаться от женщин. — (Это неожиданное признание потрясло Сидни.) — Вы слышали когда-нибудь о мукомольнях Кендаллов?

Она недоуменно моргнула. В каждой американской семье используют эту муку. Неужели он — тот Кендалл? У них, должно быть, миллионы, возможно даже миллиарды.

— Я- я не думаю, что хочу услышать что-то еще, — задыхаясь, произнесла Сидни.

— Потому что вы возвели меня на пьедестал и не желаете узнать, что я отнюдь не святой, каким вы меня воображали. Но мы не сможем надеяться на совместную жизнь, если вы не позволите мне рассказать о моем прошлом.

У их нет совместного будущего, с болью подумала Сидни, но ей хочется узнать о нем больше, потому что она очень любит его.

Растерявшись, Сидни кивнула.

— Я понимаю, вас пугает мужчина, который носил сутану, — сказал он сочувственно. — Вы знаете все о священнике, но вам ничего не известно о Джареде Кендалле — мужчине.

— Это не имеет значения, Джаред. — Она не смогла сдержать слез. — Все равно вы вернетесь в лоно Церкви.

— Я не ошибся, решив сделаться священником. И не ошибся, сложив с себя сан. Когда вы выслушаете меня, то будете думать иначе. Сегодня я намерен рассказать вам то, о чем не мог говорить, когда был священником.

Схватив чашку, Сидни жадно выпила кофе, словно горячая жидкость могла укрепить ее перед потрясениями, которыми грозили ей предстоящие откровения Джареда.

— Некоторые из моих наставников в семинарии почувствовали свое предназначение еще в юности. Но со мной было не так. Я не могу точно сказать, когда именно понял, что хочу стать священником.

Они посмотрели друг на друга. Потом Сидни отвернулась. Ей было тяжело.

— Если подумать, мой путь к церкви начался постепенно. У меня было много приятелей, но

большую часть времени я проводил с Мэттом Грэмом, который был моим лучшим другом. Он был

католиком. Мэтт играл в приходской баскетбольной команде, и иногда я ходил с ним на тренировки. Молодой энергичный священник отец Пайк настоял, чтобы я присоединился к ним. Он сказал, что мой рост и природный атлетизм помогут им победить другие команды в епархии. Так как мне было все тяжелее приходить домой из школы и слышать, как мать горько плачет в спальне, я начал проводить много времени в церковном спортзале.

Сидни поежилась, чувствуя, что услышит какое-то страшное признание.

— Вскоре я рассказал отцу Пайку о проблемах в семье. Очевидно, мне нужна была отдушина, чтобы облегчить страдания, так как брат и сестра учились в колледже и не жили дома. Я знал, что могу свободно говорить со священником — ведь он никому ничего не расскажет. Отец Пайк умел слушать. Узнав о том, что мой отец — бабник, он не стал предлагать мне банальные утешения.

У Сидни вырвался стон. Ей больно было слушать Джареда.

— Мои родители вели оживленную светскую жизнь, которая не оставляла им времени для общения с собственными детьми. Постепенно священник узнал все мои тайны. Поведение отца приводило меня в ярость, потому что оно заставляло страдать маму. Она начала пить. Ссоры между ними становились все ожесточеннее. Однажды мать сказала мне, что последней любовницей отца была замужняя женщина. Heсмотря на это, она не собиралась разводиться с отцом, потому что деньги были нужны им больше, чем покой или честь семьи.

Джаред рассказывал страшную историю жизни, которую не вынес бы ни один ребенок. Слезы катились по лицу Сидни.

— Я так сочувствую вам, Джаред!

— Это непостижимо, Сидни, не так ли? В то время я тоже не мог понять этого, — с глубокой грустью произнес Джаред. — Несколько поколений нашей семьи жили в Хэмптоне, и многие знали Кендаллов или слышали о них. Мне было больно и стыдно, так как родители стали главной темой для разговоров за закрытыми дверьми.

Сидни, которая выросла в благополучной семье, не могла не сравнить трагическую картину, нарисованную Джаредом, со своим счастливым домом. Разногласия, время от времени возникавшие между ее родителями, никогда не угрожали благополучию дочери.

— Отец Мэтта работал на Уолл-стрит, и наши семьи принадлежали к одному кругу. Чтобы избежать унизительных вопросов, я перестал ходить в его дом. В то время я чувствовал себя спокойно лишь в приходском спортзале и в кабинете священника. После окончания школы Мэтт, я и еще несколько друзей отправились летом в путешествие по Европе. Мы встречались с женщинами, играли и веселились от души. Отдохнув от семейных проблем в течение трех месяцев, я поступил в Йельский университет без экзаменов.

Это не удивило Сидни, так как она знала, что Джаред чрезвычайно умен.

— Отец надеялся, что я буду учиться в Принстоне, как мой брат Дрю, и, получив диплом, вступлю в семейный бизнес. Но я хотел поехать туда, где фамилия Кендалл не была бы у всех на устах. Отцу не понравилось, что мне не нужны его деньги для получения образования.

Сидни сокрушенно покачала головой.

— Он ожидал, что я поступлю на юридический факультет и займу свое место в семейной корпорации, но напряженные отношения в семье пробудили во мне интерес к психологии. Я начал изучать ее, чтобы попытаться понять, что же происходит между родителями. В то время это стремление доминировало над всеми остальными моими планами.

— Понимаю, — пробормотала Сидни.

— Однажды лектор из Миннесоты, который, как оказалось, был служителем Церкви, преподавал у нас в течение семестра. Его глубокое понимание людей и семейных отношений заинтересовало меня, и после последней беседы со мной он рекомендовал мне поступить в семинарию в Сент-Поле, где я мог бы получить диплом профессионального психолога. Я рассмеялся и сказал, что, будь я католиком, это предложение имело бы смысл.

Удивление Сидни возрастало с каждым признанием Джареда.

— Больше я с ним не встречался и продолжал учебу в университете. Тогда же я порвал с женщиной, с которой прожил год.

Он жил с женщиной? Целый год?

— П-почему вы расстались? — Сидни не смогла удержаться от вопроса, испытывая острую ревность к той, которая так долго занимала место в жизни Джареда.

Джаред бросил на нее испытующий взгляд.

— По той же причине, что помешала вам стать женой человека, о котором вы упомянули. Я не любил ее, а она хотела выйти за меня замуж. Окончив университет, я возвратился в Хэмптон и попросил отца Пайка помочь мне приобщиться к вере. Менее чем через год я был крещен, конфирмован и причащен. Несмотря на ярость отца и потрясение, испытанное моей семьей, я уехал в пастырский колледж в Сент-Пол и ступил на путь, который, казалось, сам избрал меня.

Так вот как это произошло!

Сидни вскочила, не в силах сидеть спокойно. Неприкрашенная правда сильно отличалась от ее ошибочных предположений, и она не знала, что думать или говорить.

— Священник, который проявил ко мне интерес еще в Йелле, предложил поехать в Кэннон, расписав красоты Северной Дакоты. Должен признаться, что перспектива служения в маленьком городке обрадовала меня. Жители Среднего Запада известны крепкими моральными устоями, и в совокупности с тяжелой работой это привлекало меня. Епископ в Бисмарке провел со мной беседу, и, к моей великой радости, я получил назначение в Кэннон. Это было десять лет назад. Вначале я был полон решимости узнать надежды и страхи моих прихожан, их печали и радости. Я жил среди них, совершал брачные обряды, крестил детей, оказывал психологическую помощь. В течение восьми лет эти обязанности не отвлекали меня от молитвы. Они служили ее источником. В приходе я нашел себя. Я никогда не был счастливее, чем в то время. Каждая минута была наполнена радостью... пока я не встретил Сидни Тейлор.

Ее сердце отозвалось болью на эти слова, и она закрыла лицо руками.

— Видя красавицу, ни один мужчина не может не восхищаться ею. У меня были интимные отношения с женщинами и в Америке, и за границей.

Он жил с какой-то женщиной целый год... Знаю ли я вообще настоящего Джареда? — с тревогой подумала Сидни.

— Но я никогда не задумывался о том, чтобы жениться. Супружеская жизнь родителей нанесла мне огромный вред. Она вызвала у меня отвращение к институту брака, который сделал двух людей, которых я любил, заклятыми врагами. Поэтому, когда пришло время дать обет безбрачия, мое сознание едва отреагировало на него. Самым важным обетом для меня был тот, который я дал себе. Я поклялся изменить жизнь других людей, потому что не смог разрешить проблемы собственных родителей.

Кендалл умолк, глядя на Сидни.

— Однако, встретив вас, я мгновенно ощутил сильное физическое влечение. Когда вы с Брендой вошли в мой кабинет и я взглянул на вас, мое сердце буквально перестало биться. После вашего ухода томление уже не оставляло меня. Я боролся со своими чувствами и понял то, о чем предупреждали меня духовные наставники.

— Замолчите! — вскричала она.

— Я должен закончить, Сидни.

Ей хотелось убежать, но скрыться было некуда.

— Я помню, как в семинарии втайне посмеивался над отцом Маккуином, когда он распространялся о «вожделении плоти». — (Сидни содрогнулась.) — Он говорил так, словно цитировал «Собор Парижской богоматери» Виктора Гюго. Но, когда я встретил вас, Сидни, его слова перестали вызывать у меня усмешку. Я понял, что ваши чувства так же глубоки, как мои.

Это правда.

— Я пытался бороться с желанием, которое испытывал к вам, но наша любовь вспыхнула, как пламя. Если муки — посланное мне наказание, то оно стало невыносимым. Я понял, что мое служение страдает, хотя прихожане, возможно, не почувствовали, какое смятение царит в моей душе. Но я не всех обманул. Мой друг Рик Олсен заподозрил что-то. Иногда я замечал, что он смотрит на меня с мрачным, страдальческим видом. Ваша поездка в Кэннон доказывает, что пламя любви все еше сжигает нас, — сказал Джаред, выразив мысль Сидни. — Когда вы уехали, я попытался вернуть себе радость жизни, но безуспешно. Я так сильно хотел видеть вас, что заболел. Это была болезнь тела и духа. Впервые в жизни я влюбился в женщину, но из-за данных мною обетов не мог ничего сделать. Теперь, Сидни, я оставил прошлое позади ради будущего с вами.

Сидни понимала это чувство лучше, чем кто-либо другой.

— После Рождества мысли о сложении сана не оставляли меня в покое. Произошло кое-что еще, и я больше не мог оставаться в бездействии.

— Что? — Захваченная исповедью Джареда, она не могла удержаться от вопроса.

Он опустил голову.

— Перед Рождеством епархия прислала мне деньги на покупку нового дома для приходского священника, что я незамедлительно сделал. В нем было много места, и я предложил Рику, который недавно женился, занять верхний этаж.

Однажды утром я пришел домой в неурочное время и решил выпить кофе. Дверь в кухню была приоткрыта, и я увидел Рика и Кэй, слившихся в страстном объятии. Я отвернулся, но успел заметить, как он ласкает тело жены, у который вырывались сладострастные стоны.

Сидни до крови закусила губу.

— Меня бросило в жар. Я понял, что сделал ошибку, позволив Олсенам жить в одном доме со мной. Влюбленные не могут постоянно проявлять сдержанность, хотя Рик и Кэй всегда старались не демонстрировать свои чувства. Я быстро вышел из дома и, сев в машину, понял, что должен немедленно сделать кое-что. Мне нужно было узнать, не принадлежите ли вы кому-то другому. Возможно, это помогло бы потушить пламя, разгоравшееся с каждой минутой, потому что, несмотря на все мои старания, я не мог избавиться от запретных мыслей.

Джаред помолчал.

— У вас тот тип красоты, при виде которого у мужчины захватывает дух. Я не мог представить, что вы еще не замужем. Я думал, что у вас, возможно, уже есть ребенок.

Сидни тяжело задышала.

— Я никогда не верил, что смогу вступить связь с замужней женщиной. Опуститься так

низко, как мой отец! Однако я понял, что в мыслях не отличаюсь от него, и презирал себя за слабость. Решив получить ответы, я поехал в школу и, солгав Джинайне, которая работает секретарем и является моей прихожанкой, узнал то, что мне было нужно. Меня постоянно преследовало чувство, что вы уехали за пределы штата и вышли замуж за мужчину, который теперь наслаждается всеми привилегиями мужа... включая право делать то, что Рик делал с Кэй.

От этих слов острое желание пронзило тело Сидни.

— Я решил, что уеду в Европу, если вы вышли замуж, и там, удалившись от мира, буду надеяться на чудо, которое поможет мне выжить без вас. Но вы еще были свободны, и я понял, что должен сделать, даже если это причинит боль другим людям. Я хотел быть с вами, — глубоким прочувствованным голосом сказал Джаред. — Объявив церковным властям о решении сложить с себя сан, я рассказал им всю правду. Я не дрожал от страха. Напротив, от мысли, что увижу любовь всей моей жизни, я снова ощутил себя мужчиной. С того момента я больше никогда не оглядывался назад.

Неужели то, что он говорит, — правда?

— Как только я изложил свое дело епископу, то начал строить планы. Просмотрев сайт Йеллоустонского парка, я увидел, что в психологической службе в Гардимере есть вакансия. Моя квалификация идеально подходит для этой должности. Значит, я смогу содержать вас, если мы решим остаться здесь. Морин Скофилд, управляющая, сказала, что работа останется за мной, но я должен сообщить о своем решении в ближайшее время.

Сидни хорошо знала Морин.

— Теперь, когда вы знаете все, я еще раз прошу вас стать моей женой.

Сердце у Сидни билось так часто, что она едва могла дышать.

— Как я могу дать вам ответ, если вы не знаете, что почувствуете через месяц или через год? Как только исчезнет новизна, вы, вероятно, начнете сравнивать счастье супружеской жизни с радостью, которую получали от служения своей пастве. Что бы вы ни говорили, жена всегда будет на втором месте. Зная ваше благородство, я уверена, что вы будете молчать, даже если у вас появится желание получить развод. Я не могу представить, с каким ужасом буду смотреть на ваши страдания, вызванные опрометчиво принятым решением.

Джаред поджал чувственные губы.

— Но я тоже иду на риск.

Сидни вскинула голову.

— Что вы имеете в виду?

— Спустя несколько месяцев вы, возможно, разочаруетесь в супружеской жизни со мной. Мы были запретным плодом друг для друга, но, быть может, узнав меня лучше, вы решите, что я — не тот муж, который вам нужен. — (Она вспыхнула.) — Я никогда не устану от вас, и не буду тосковать по прежней жизни, — продолжал Джаред. — Неужели вы не понимаете, что я хочу состариться с вами?

— Вы говорите так сейчас!.. — вскричала Сидни, чувствуя, что ее одолевают сомнения.

Джаред опустил глаза.

— Простите, что я отнял у вас время. — Он пошел к двери.

— Постойте! Куда вы идете?

Он остановился.

— В мотель.

Сидни нервно провела по губам кончиком языка.

— Что вы будете делать?

— Уеду в Европу. Буду там жить и работать.

У нее зашумело в ушах.

— В Европу?

— Да. Нужно, чтобы нас разделял океан. Я хочу жить, Сидни. Мне нужно все, что есть у других мужчин. Жена... дети.... Я хотел, чтобы вы стали моей женой, но так как это невозможно, я надеюсь, что встречу женщину, которую не смутит мое прошлое.

Эти слова больно ранили Сидни. Она нерешительно приблизилась к Джареду.

— Вы хотите сказать, что не возвратитесь в Кэннон?

— Очевидно, я недооценил силу ваших опасений. Мне нужно услышать от вас только одно, но, так как вы не в состоянии сказать это, давайте не будем продолжать бесполезный разговор, — резко сказал он. — Утром я покину Гардинер. Прощайте, Сидни.

— Джаред...

Высокая фигура Джареда исчезла в темной холодной ночи. Сидни прислушивалась до тех пор, пока шум его шагов не затих вдали. Завтра он уедет, и она никогда не увидит Джареда.

Во время долгой мучительной разлуки ее поддерживала мысль, что она всегда может найти его в Кэнноне, но теперь, когда Джаред сложил с себя сан и стал свободным человеком, он может уехать туда, куда хочет. И с кем хочет.

У Сидни вырвался сдавленный крик боли и отчаяния. Как ей жить, не зная, где найти его? Он сказал, что встретит женщину, которой нужно от жизни то же, что и ему: семья, дети.

Но эта женщина — она!

Без Джареда жизнь превратится в страдание. Она любит его и должна рискнуть, пока не поздно!

Что, если Джаред передумает и уедет вечером? Сидни в ужасе схватила сумку и, выбежав из квартиры, устремилась к машине.

* * *

Приехав в мотель, она бросилась к стойке, из-за которой портье взирал на нее с нескрываемым восхищением.

— Могу я помочь вам?

— Да. Мне нужен мистер Джаред Кендалл. Он еще здесь?

— Я посмотрю.

— Быстрее, пожалуйста.

— Вопрос жизни и смерти? — насмешливо спросил он.

— Да.

Если я не найду его, мне лучше умереть.

— Хорошая новость. Он еще здесь.

— Слава богу! Его машины нет на стоянке, но не могли бы вы позвонить ему?

Портье кивнул и набрал номер.

— Сожалею. Он не отвечает.

— Не могли бы вы сказать, в каком он номере?

Он усмехнулся.

— Не следовало бы, но я скажу. Номер двадцать пять.

— Спасибо.

— Не за что.

Возвратившись на стоянку, Сидни села в машину и включила обогреватель. Как долго ей придется ждать?

Когда она почти потеряла надежду, синий автомобиль остановился у входа в мотель. Сэнди не успела опомниться, как Джаред исчез в здании.

Она выскочила из машины и побежала за ним. Джаред был уже у двери, когда она окликнула его. Не услышав ее слабого задыхающегося голоса, он вошел в номер и закрыл дверь.

— Джаред! — в отчаянии закричала она.

Внезапно дверь распахнулась. В тусклом оранжевом свете Сэнди увидела, как вздымается его грудь от волнения, которое он не мог скрыть.

Джаред молча протянул к ней руки.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Сэнди почувствовала, как сильно мускулистое тело Джареда прижало ее к стене. Сжав ладонями ее лицо, он склонился над ней. Всего несколько сантиметров разделяли их губы.

— Ты не пришла бы, если бы твой ответ был «нет». Поцелуй меня, Сидни.

Она застонала, подчиняясь всепоглощающему инстинкту, который требовал ответить на настойчивую мольбу мужчины. Их губы слились, и все закружилось у Сидни перед глазами. Она прильнула к Джареду. Он был для нее дыханием жизни.

Ничто не подготовило Сидни к взрывному экстазу, в который вверг ее Джаред.

Опьяненные страстью, порожденной давно подавляемым желанием, они упивались поцелуем до тех пор, пока Сидни не почувствовала, что нестерпимое пламя начинает пожирать ее. Зародившись в сокровенной глубине ее женской сущности, оно разливалось по всему телу, достигая кончиков пальцев.

Стоны Джареда вторили стонам Сидни, когда они наслаждались неописуемым удовольствием, даря себя друг другу в темноте гостиничного номера.

— Люблю тебя, люблю! — восторженно вскричала Сидни, покрывая поцелуями его лицо. — Ты так красив, что мне становится страшно, — прошептала она, уткнувшись лицом в роскошные черные волосы Джареда.

Сидни услышала, как у него перехватило дыхание. Его губы прильнули к трепещущей жилке на ее горле.

— Я не смею говорить о своих чувствах, потому что тогда начну любить тебя по-настоящему. Сначала я должен получить разрешение твоих родителей на нашу свадьбу.

Очень нежно Джаред высвободился из объятий Сидни, которой хотелось, чтобы всепожирающее пламя поглотило ее. Упоминание о родителях подействовало на нее как ледяной душ, мгновенно затушив огонь страсти и убив необъяснимую радость, которую она только что испытывала в кольце сильных рук Джареда.

Отвернувшись от него, Сидни прижалась к стене.

— Они никогда не дадут разрешения. Я брошу работу, и мы поженимся в Европе.

— Так не пойдет. Отец и мать дали тебе жизнь. Ты их единственный ребенок, и они обожают тебя. Неужели ты веришь, что мы можем быть счастливы в браке, если они не будут оказывать нам моральную поддержку? Злоключения моих родителей научили меня ценить священные узы семьи. Я еще не потерял веру в мою семью, Сидни, и отказываюсь начать супружескую жизнь, если ты оттолкнешь от себя родителей. Мы оба будем несчастны.

Сидни побледнела.

— Ты не знаешь их так, как я. Они никогда не смирятся с мыслью, что я выхожу замуж за человека другого вероисповедания. Тем более за того, кто... кто...

— Был священником? — улыбнулся Джаред. — Возможно, это даже поможет.

— Не надо шутить...

— Сидни...

Он нежно обнял ее, и она склонила голову на его плечо.

— Занятия в школе начнутся в понедельник. Давай полетим завтра в Бисмарк и нагрянем к ним. — (Сидни испуганно вздрогнула.) — Когда ты так дрожишь, я хочу отнести тебя в постель, чтобы заставить забыть все на свете, кроме меня. Скоро я это сделаю, но сейчас тебе нужно уйти. Иначе я не ручаюсь за себя, и у тебя возникнет новое чувство вины.

Сидни застонала, понимая, что Джаред прав, однако крепче прижалась к нему.

— Я хочу остаться в твоих объятиях. Навсегда. Клянусь, что после того, как мы получим благословение твоих родителей, я ни на минуту не выпущу тебя из вида. — Он завладел губами Сидни в долгом жадном поцелуе и затем резко оторвался от нее.

— Пойдем. Я усажу тебя в машину и поеду за тобой, чтобы убедиться, что ты благополучно добралась домой.

Сидни с тоской посмотрела на него.

— Как бы мне хотелось...

— Мне тоже. — Он угадал ее мысль. — Но, если ты останешься, я не выдержу даже двух минут на диване и заявлюсь в спальню. Поэтому я заеду за тобой в шесть утра, и мы позавтракаем по пути в аэропорт.

В шесть утра!

Идя к машине, Сидни думала о том, что благодаря самодисциплине, выработанной в бытность священником, Джаред обладает исключительной выдержкой. Однако она жалела, что он подавил свою природу.

Усадив ее в машину, он сорвал с ее губ еще один чувственный поцелуй.

— Я знаю, о чем ты думаешь, но ты ошибаешься. Ничто мужское мне не чуждо. Еще один барьер — и ты узнаешь, что такое любовь мужчины.

— Рик? Я разбудил тебя?

— Вы же знаете, что нет.

— Сейчас раннее утро, но я не могу дождаться, чтобы сообщить тебе новость.

— Значит, мои молитвы услышаны.

— Почти. Мы в аэропорту Бисмарка, ждем такси. Я собираюсь встретиться с родителями Сидни. Если дела пойдут хорошо, я хотел бы познакомить Сидни с тобой и Кэй. Не приедете ли вы в Кэннон, чтобы поужинать с нами?

— С удовольствием.

— Хорошо. Я позвоню тебе утром и назову время и место.

— Джаред?

— Да?

— Ваш голос звучит совсем по-другому. Вы счастливы... — Рик умолк. Чувствовалось, что он взволнован.

Джаред прочистил горло.

— Лишь мужчина, который счастлив в браке, может понять, что я сейчас испытываю. — Он повесил трубку и повернулся к Сэнди. В этот важный день она выглядела слишком взволнованной и испуганной. — Завтра вечером мы встретимся с ними.

Взяв ее под руку, он помог ей сесть в подъехавшее такси. Сидни назвала адрес и прижалась к Джареду, дрожа от страха. Он обнял ее, пытаясь внушить ей уверенность.

Наконец Сидни выпрямилась.

— Я... мне лучше позвонить родителям и предупредить, что я приеду кое с кем.

— Чудесно, дорогая! Твоя мать будет в восторге, когда придет из магазина и увидит, что ты дома, — воскликнул отец.

— Папа, — задыхаясь, сказала Сидни. — Я приеду не одна.

— С подругой из Йеллоустона?

Сидни крепче сжала трубку.

— Нет. С мужчиной.

Помолчав, отец сказал:

— Ну, вот это новость.

Ах, папа.... Если бы ты знал...

В семье Тейлоров пригласить мужчину на ужин и тем более оставить его ночевать означало чрезвычайно важное событие. Делая это, Сидни давала родителям понять, что собирается выйти замуж.

Прежде Джаред Кендалл переступал порог ее дома только в мечтах. Родители всем сердцем одобрили бы выбор дочери, если бы ее избранником оказался прихожанин их церкви — мужчина, близкий им по духу и, конечно, без такого прошлого, как у Джареда.

Им понравился бы приятный, простой человек — такой как Джо, муж двоюродной сестры Сидни. Преданный муж и любящий отец, настоящий труженик, который мог поговорить о коневодстве и сельском хозяйстве.

Если бы Сидни влюбилась в такого мужчину, ничто не стояло бы на пути к ее счастью.

— Как долго ты пробудешь дома? — спросил отец.

— Это зависит... от многого.

— Понимаю.

— Мы скоро приедем, папа.

— Жду не дождусь.

Голос отца звучал напряженно.

— Все будет в порядке, — сказал Джаред, когда она отключила мобильник. Поцеловав Сидни в шею, он приник к ее губам.

Забыв о присутствии водителя, она ответила на поцелуй с жадностью, которая потрясла ее.

Когда машина подъехала к дому, Сидни вышла, не дожидаясь, когда Джаред откроет ей дверцу.

Она с облегчением увидела, что отец не встречает их на крыльце. Стоя на ступеньках, она смотрела, как мужчина, которого она любит всем сердцем, идет к дому, неся их сумки. Это сон, подумала Сидни.

Джаред был в строгом темном костюме. Ослепительно белая рубашка придавала ему изысканность, которая не ускользнет от взгляда ее родителей.

Уэйн Тейлор был среднего роста в отличие от Джареда, чье телосложение могло устрашить любого мужчину, который был бы менее уверен в себе, чем ее отец. Но для родителей есть более важные критерии, чем физическая сила и мужественность...

Джаред обнял Сидни за шею.

— Готова?

— Нет, — честно ответила она.

— Смелее, любовь моя.

Любовь моя...

Он — ее любовь. Родители должны принять его.

Должны!

Сделав последний шаг, Сидни открыла дверь.

— Мама? Папа? Мы здесь!

— Твоя мать только что пришла. Идите в гостиную.

Джаред последовал за Сидни и закрыл за собой дверь. Она взяла его за руку, и они вошли. Родители незаметно рассматривали Джареда. Он был самым красивым и впечатляющим мужчиной, которого им приходилось видеть.

Обняв их, Сидни сказала:

— Мама и папа, я хочу познакомить вас с Джаредом Кендаллом.

Она повернулась к мужчине, которого полюбила с первого взгляда. Со спокойным и уверенным видом он стоял рядом с ней.

— Джаред, это моя мама, Маргарет, и мой отец, Уэйн.

Обменявшись с ними рукопожатием, Джаред сказал:

— Я рад, что могу наконец познакомиться с семьей Сидни.

Родители переглянулись и вновь устремили взгляд на Джареда.

— Почему бы нам не присесть? — предложила Сидни, явно нервничая.

Когда Джаред опустился на диван, она устроилась рядом с ним.

— Не хотите ли перекусить? — предложила Mapгарет.

Сидни всегда восхищалась гостеприимством родителей.

— Мы поели в самолете, мама. Но, может быть, ты проголодался? — спросила она Джареда.

— Нет, спасибо, миссис Тейлор.

Уэйн Тейлор сел в кресло и положил руки на колени.

— Итак, Джаред. Вы рейнджер?

— Нет, — выпалила Сидни. — Я познакомилась с Джаредом в Кэнноне.

Упоминание о Кэнноне произвело эффект разорвавшейся бомбы. В комнате воцарилось напряженное молчание.

— Он приезжал в Гардинер повидаться со мной. — В душе она застонала. Как объяснить родителям то, что произошло? Собравшись с духом, Сидни продолжала: — Джаред сделал мне предложение, и я согласилась.

У Маргарет и Уэйна вырвалось удивленное восклицание.

— Мы хотели бы получить ваше благословение, — спокойно вмешался Джаред. — Так как Сидни сейчас не занята в школе, мы решили приехать, чтобы вы могли познакомиться со мной.

— Мы знали, что Сидни влюбилась в кого-то в Кэнноне, но не понимаем, почему наша встреча состоялась лишь сегодня.

— Вы учитель? — спросила мать Сидни.

Сидни дрожала так сильно, что Джаред взял ее за руку.

— Я познакомился с Сидни, когда она привела ко мне на консультацию одну из своих учениц.

— Ваша работа связана с учебными заведениями? — не унималась Маргарет.

— Нет. — Джаред отпустил руку Сидни и поднялся. — Я родом из Нью-Йорка. Моя семья живет там. У меня есть брат Дрю и сестра Лиз. После окончания Йельского университета я учился в семинарии и стал католическим священником. То было десять лет назад. Еще недавно я был приходским священником в Кэнноне.

— Я думала, что священники не могут жениться, — холодно сказала мать Сидни.

— Не хотите ли вы сказать, что изменили своему предназначению? — озадаченно спросил Уэйн Тейлор.

Момент истины. Сидни виновато опустила голову.

— Мне трудно отвечать на ваши вопросы, но я попытаюсь. Когда я понял, что моя любовь к Сидни никогда не умрет, то обратился к епископу. Неделю назад я сложил с себя сан. У меня нет разрешения Папы. Возможно, я не получу его. Но видит Бог, я должен был сделать это.

— Прошу извинить меня, — сухо сказала Маргарет Тейлор.

Как только мать вышла из комнаты, Сидни бросила взгляд на Джареда и пошла за ней в кухню.

— Мама! — (Маргарет готовила сэндвичи.) — Посмотри на меня.

Мать продолжала свое занятие.

— Клянусь, что у нас не было связи. Виновата я. Джаред никогда не поощрял меня.

Наконец мать подняла глаза.

— Но он не запретил тебе приходить к нему, не так ли?

— Нет, — после недолгого колебания призналась Сидни.

— Тогда вы оба виноваты. Ты не получишь моего благословения. Его прошлое создаст непреодолимые проблемы. Выйдя замуж за этого мужчину, ты приобретешь не только мужа. Возможно, формально он уже не священник, но Церковь живет в его душе. Вероятно, сначала ты не будешь замечать этого. Поймешь, когда появятся дети.

— Но, мама, мы еще не обсуждали этого.

— Конечно, нет. Ты слишком влюблена, чтобы увидеть грядущую опасность. У меня есть глаза. Я вижу, почему так велико твое влечение к нему. Кроме исключительно привлекательной внешности этот мужчина обладает умом. У него хорошее образование. Но в духовном смысле он был долго связан узами с Церковью и никогда не сможет порвать их. Когда ты больше всего будешь нуждаться в нем, то увидишь, что он недосягаем. Я не хочу уязвить твои чувства, Сидни. Я люблю тебя, милая, но то, что ты хочешь сделать, обернется для тебя бедой. Как мать я должна предостеречь тебя.

— Слишком поздно, — прошептала Сидни. — Два года я искала ответ в своем сердце и нашла его, когда Джаред появился у моей двери. Меня беспокоит все, о чем ты говоришь, но я люблю его. Мы хотим немедленно пожениться.

— Где будет происходить бракосочетание?

— Еще не знаю. Сначала Джаред хотел познакомиться с вами. Он чудесный человек, мама.

— Я уверена, что это так. Иначе ты не полюбила бы его. Но сейчас, он на перепутье. Как и ты. Подумай об этом, Сидни.

— Я подумала.

Мать взяла поднос и направилась к двери.

Как только Сидни вошла в гостиную, она увидела, что Джаред разговаривает с отцом, сидя на стуле рядом с ним. Судя по лицу отца, новость его не обрадовала.

— Тебе двадцать шесть лет, Сидни, и ты способна сама распоряжаться своей жизнью. Если вы с Джаредом намерены пожениться, нам с матерью нечего сказать вам. Я рассказал Джареду о своих опасениях. Когда ты родилась, я представлял твое будущее иначе.

Слезы задрожали на ресницах Сидни. Она порывисто вскочила.

— Я знала, что так будет, но неужели вы не можете немного порадоваться за нас? Неужели не можете улыбнуться нам на удачу? Каким бы сильным и благородным ни был Джаред, ему нелегко!

— Мы знаем, дорогая, и отдаем ему должное за уважение, которое он проявил к нам. Но брак в ваших обстоятельствах кажется нам по меньшей мере рискованным. Если ты не приняла во внимание, что люди, которые знали Джареда, возможно, подвергнут его общественному остракизму, то я подумал об этом.

Маргарет кивнула.

— Отец прав, Сидни. Когда твоего мужа станут осмеивать, ты тоже почувствуешь это. Вам придется уехать туда, где никто не знает вас. Тогда вы сможете начать совместную жизнь.

Сидни с трудом сохраняла спокойствие.

— Джаред говорил о Европе. Как вы считаете, она находится достаточно далеко? — с негодованием вырвалось у нее. — Пойдем, Джаред.

Он не сдвинулся с места.

— Подожди, Сидни. Я хочу сказать твоим родителям несколько слов.

Она села рядом с ним. Родители смотрели на Джареда без всякого выражения. Что еще он может сказать?

Ей было больно, что родители ведут себя так спокойно и отстраненно. Ведь Джаред — мужчина, за которого она выходит замуж!

— Когда я попросил Сидни стать моей женой, — начал он, — то не знал, каким будет ее ответ. В случае отказа я собирался уехать за границу. Но за последние десять лет я полюбил Северную Дакоту, которая стала моим домом. Я знаю, что Сидни тоже любит ее. Я завидовал ее счастливому детству на ранчо. Такая жизнь казалась мне идеальной. Я меньше всего хочу отрывать ее от семьи и людей, которых она знает всю жизнь, поэтому хотел бы купить немного земли и построить для нас дом.

— Ты шутишь, — вырвалось у нее.

Джаред повернулся к ней. Его глаза вспыхнули.

— Вовсе нет.

— Но как ты будешь зарабатывать на жизнь?

— Я уже все спланировал.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сидни покачала головой.

— Ты говоришь неразумно.

— Есть и другой вариант. Лет пять назад я купил участок земли для прихода и собрал группу людей, которые занялись выращиванием чеснока. На полученные деньги мы смогли построить новый спортзал для молодежного центра.

— Чеснок, говорите вы? — заинтересовался Уэйн, напомнив Сидни, что родители все еще в комнате.

— Да. Сорт, который выдерживает низкие зимние температуры. Эксперимент оказался удачным. — Я не знала, — заметила Сидни.

Легкая улыбка заиграла на губах Джареда.

— Пока мы еще многого не знаем друг о друге. Но в одном я уверен: если я разлучу тебя с родителями, мы оба не будем счастливы. Я — живое доказательство того, что неблагополучные отношения в семье могут повлечь за собой роковые последствия.

— Совершенно верно, — подтвердила Маргарет.

Джаред обратился к родителям Сидни.

— Всегда есть шанс, что кто-нибудь узнает о моем прошлом. Некоторые люди останутся друзьями, другие, как вы говорите, отвернутся от меня. Но это может произойти в любом месте, так как я не собираюсь ничего скрывать. В приходе я был очень счастлив. Встретив Сидни, я понял, что брак и дети от любимой женщины сделают меня еще счастливее. Я не отрекся от веры, и буду ходить на богослужения так, как вы ходите в свою церковь. Будет ли Сидни сопровождать меня или нет, зависит от нее. Если у нас родятся дети, я хочу, чтобы они посещали храм. Не имеет значения — какой. За годы оказания психологической помощи я убедился, что родители, посещающие церковь вместе с детьми, закладывают прочную основу для создания доверительных и устойчивых семейных отношений. Но чтобы наш брак начался хорошо, я надеялся, что мы сможем пожениться в вашем доме, в окружении родственников и друзей.

Джаред, этого не будет никогда. Никогда!

— Конечно, я приглашу родителей и брата с сестрой, но у меня нет уверенности, что они приедут.

— Почему? — удивленно спросила Маргарет, обменявшись взглядом с мужем.

— Они не могли понять, почему я стал священником. И не простили мне этого, хотя мать поздравляет меня с днем рождения и с Рождеством. Брат и сестра иногда звонят.

— А отец? — спросила Сидни.

— За десять лет он ни разу не написал мне.

Сидни сочувственно воскликнула:

— Это ужасно!

Глаза Джареда потемнели.

— Такова правда. Но я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то подобное. Сейчас я оставлю тебя здесь и возвращусь в гостиницу. Утром встретимся.

— Нет, Джаред, я пойду с тобой!

— Сидни, Джаред прав. Нам нужно поговорить наедине, — сказал отец. — Я провожу вас.

Поцеловав ее в щеку, Джаред прошептал:

— Позвони мне позже.

Сидни кивнула, подавив желание обвить его руками и не отпускать.

Когда мужчины вышли, Маргарет поинтересовалась:

— Где он возьмет деньги на покупку участка и дома?

Ах, мама!

— Пойдем в кухню, и я объясню. Открыв ларь, Сидни вынула пятикилограммовый мешок муки и показала этикетку. — Видишь торговую марку?

Сообразив, что к чему, Маргарет с новой тревогой посмотрела на дочь, но ничего не сказала. Происхождение и жизнь Джареда были чужды родителям Сидни.

— Мама, он замечательный человек.

— Должна признаться, что в прямолинейности ему не откажешь.

— Мама!

— Да. Он совершенно очаровал тебя, Сидни. Я боюсь. Этот мужчина может погубить тебя.

Сидни понимала, что мать искренне беспокоится за нее. В глубине души она страшилась, что наступит день, когда Джаред захочет нарушить брачные клятвы и вернуться к прежней жизни.

— Я тоже боюсь, мама. Но еще сильнее меня пугает, что я могу потерять его.

— Знаю. — С этими словами Маргарет вышла из кухни.

Джаред переключал телевизионные каналы. Ничто не могло отвлечь его от мыслей о Сидни.

Десять лет он жил и работал среди уроженцев Среднего Запада, и ему казалось, что он хорошо знает их. Но родители Сидни проявили такое твердое неодобрение, что он понял, как трудно, почти невозможно, будет преодолеть его.

Их непоколебимое предубеждение и глубокая уверенность в правильности своих моральных оценок помогли Джареду понять, почему у Сидни возникло глубокое чувство вины. Нет ничего более пугающего для ребенка, чем страх вызвать неодобрение родителей.

Учитывая воспитание Сидни, Джаред понимал, что она удивительно смелая женщина, если, несмотря на его прошлое, готова разделить с ним горе и радость. От мысли, что она может не вернуться к нему, его прошиб холодный пот.

Сидни позвонила в двенадцатом часу, и через десять минут он подъехал к ее дому. Она ждала его на крыльце.

Покрывая поцелуями ее мокрое от слез лицо, Джаред пытался успокоить любимую.

— Дай им время, Сидни. Десять лет я работал с такими людьми, как твои родители. Они могут исповедовать другую религию, но по сути мы все одинаковы. Они хотят, чтобы ты была счастлива. Другого желания у них нет.

— Они даже не спросили о твоей семье!

— Они защищают тебя. Прости их, Сидни.

— Не знаю, смогу ли.

— Они воспитали чудесную дочь, поэтому я верю, что когда-нибудь они примут наш брак.

— У тебя больше веры, чем у меня.

— Они не мои родители, — пробормотал Джаред.

— Когда я познакомлюсь с твоими отцом и матерью?

— Если они не прилетят на нашу свадьбу, мы навестим их при первой возможности.

— Ужасно, что наши семьи не хотят отпраздновать с нами это событие.

— Рик будет моим шафером. Они с Кэй собираюсь поужинать с нами сегодня, но их задержали неотложные дела.

— Жаль. Моя подруга Джилли — единственная, кому я рассказала о тебе. Она будет очень рада. Они с Алексом захотят стать свидетелями.

— Хорошо. Я рад познакомиться с ней.

— Алекс заведует лабораторией в Йеллоустоне. Я уверена, что вы подружитесь.

— Какой он?

— Похож на тебя.

— Неужели? — усмехнулся Джаред, целуя ее ладонь.

— Не могу дождаться, когда мы вернемся. Ты будешь жить у меня, — сообщила Сидни.

— Ты хочешь сказать — после того как мы поженимся.

— Нет. Завтра. Я не могу без тебя.

Джаред внимательно посмотрел на нее.

— У тебя не было интимных отношений с мужчиной, не так ли?

Сидни покраснела.

— Нет.

Джаред сделал глубокий вдох.

— Этого я не ожидал.

— Не из-за каких-то моральных соображений. Просто ты — единственный мужчина, которого я хочу всем сердцем и душой.

— Так и должно быть. К сожалению, в прошлом у меня были связи с женщинами, на которых я не помышлял жениться. Но, став священником, я начал новую жизнь. Как бы сильно мне ни хотелось заняться с тобой любовью, мы будем жить раздельно, пока не поженимся.

— Но я не хочу больше жить одна!

— Не забывай, что скоро пойдут слухи о нашей свадьбе. Некоторые люди уже осуждают и порочат меня. Если я поселюсь у тебя до того, как стану твоим мужем, это только подольет масла в огонь. Ты знаешь, что я прав.

Да. Конечно, он прав.

— Нам нужно выбрать кольцо, прежде чем мы покинем Бисмарк.

Сидни покачала головой.

— Не нужно. Для меня это неважно.

— Но я давно мечтаю сделать это!

Судя по голосу, подумала Сидни, Джаред счастлив. Но что если супружеская жизнь не оправдает его ожиданий и ее родители окажутся правы?

В ювелирном магазине они долго рассматривали кольца.

— Как насчет солитера? — предложил ювелир, показывая им кольцо с бриллиантом в изящной оправе из белого золота.

— Давай посмотрим, как он будет смотреться на твоем пальце. — Джаред с волнением надел кольцо на палец Сидни. — Тебе нравится?

Она подняла голову и посмотрела на Джареда. Его зеленые глаза сверкали так же ослепительно, как искрящийся драгоценный камень в один карат. Сидни почувствовала, что он в восторге. Ей бриллиант тоже очень понравился.

— Восхитительное кольцо!

— Тогда решено. — Джаред повернулся к ювелиру. — Теперь покажите нам обручальные кольца. У моей невесты красивые длинные пальцы. Я думаю, что подойдет широкий золотой ободок.

Неожиданный комплимент доставил Сидни огромное удовольствие. Раньше она не подозревала, что он замечает такие мелочи, и тем более не могла догадаться о его тайных мыслях. Сейчас они на людях и ведут себя как обычная пара, и это доставляло ей несказанную радость.

Когда они сделали свой выбор, Сидни решила посмотреть обручальные кольца для мужчин.

— Мне хочется, чтобы камень был такого цвета, как глаза Джареда.

Ювелир кивнул.

— Я сразу обратил на них внимание. Одну минуту. Сейчас покажу вам вещицы, которые поступили к нам из Гонконга.

Когда он отошел к одной из витрин, Джаред обнял Сидни за плечи.

— Я буду рад простому золотому кольцу.

— Ты носил такое, когда был священником. Я хочу, чтобы это было другим. Каждый раз, когда ты взглянешь на него, будешь вспоминать, что я полюбила в тебе все, особенно глаза.

Джаред молча зарылся лицом в золотистый шелк ее волос.

Через несколько секунд ювелир вернулся.

— Что скажете? — Он показал перстень с квадратным камнем и широким ободком из темного золота.

Я в восторге! — вскричала Сидни. Повернувшись к Джареду, она приказала: — Надень его.

Он медленно повиновался.

— Чудесное кольцо, и размер подходит! — объявила Сидни. — Мы берем его.

Джаред с улыбкой достал кредитную карточку. Но, когда ювелир начал выписывать чек, он нахмурился, увидев, что Сидни сделала то же самое.

— Это мой подарок, — объяснила она. — Я ждала долгие годы, чтобы подарить кольцо мужчине, которого полюблю. Ты же не откажешь мне в этом удовольствии?

Через несколько минут они вышли из магазина. У Сидни на пальце красовалось кольцо в честь помолвки, и это так взволновало ее, что она была буквально в эйфории. Когда они сели в машину, она бросилась Джареду на шею и, не обращая внимания на прохожих, покрыла поцелуями его лицо.

— Я до боли люблю тебя!

Он ответил ей долгим страстным поцелуем. У Сидни вырвался протестующий стон, когда Джаред отнял губы.

— Как только мы поженимся, ты забудешь о боли, обещаю. Но сейчас нам пора на самолет, а мне еще нужно вернуть машину, которую я взял напрокат.

— Я... я не знала, что уже так поздно, — пробормотала Сидни, отодвигаясь от Джареда, чтобы не мешать ему вести машину.

Как только они приехали в аэропорт, и Джаред избавился от автомобиля, они подошли к стойке, чтобы сдать багаж. Когда служащая подняла голову, Сидни заметила, что ее глаза блеснули. Бросив на Сидни быстрый взгляд, она обратилась к Джареду:

— Отец Кендалл? Я так и думала, что это вы!

— Доброе утро, Салли.

Сидни быстро скрылась за спиной Джареда. Рассматривая его, служащая — женщина лет тридцати — так увлеклась, что едва не забыла зарегистрировать багаж.

— Вы на отдыхе? Вы выглядите... чудесно.

— И чувствую себя так же.

— Знаете, между нами говоря, без бороды вы мне нравитесь больше, — заявила она без тени смущения. — Как вы себя чувствуете без нее?

— Свободнее.

— Ну и удивятся же прихожане в следующее воскресенье!

— Боюсь, Салли, что меня не будет в церкви.

— Хотите немного продлить отпуск?

— Вроде того.

На всякий случай Сидни сделала еще один шаг назад.

— Видит бог, вы заслужили отдых. Желаю вам хорошо провести время.

— Спасибо.

Вместо того чтобы идти дальше, Джаред отошел в сторону, уступая место Сидни. Получив посадочный талон, Сидни направилась к выходу на посадку, пытаясь обогнать Джареда, чтобы люди подумали, будто она одна.

Но с Джаредом этот номер не прошел. Прежде чем они приблизились к толпе пассажиров, он обхватил Сидни за плечи и притянул ее к себе.

— Я знал, о чем ты подумала там, у стойки, но ты ошиблась. Я не стал знакомить тебя с Салли только потому, что сзади была очередь. Она работает на телефоне в епархии и скоро узнает новость. Ты не представляешь себе, что я чувствую, обручившись с тобой. Я живу ради того момента, когда мы поженимся, Сидни. Здесь нет ни одного мужчины, который не обратил бы на тебя внимания. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закричать на весь мир, что ты моя, — страстным шепотом заявил он.

— Джаред...

— Ты знаешь, что это правда.

Повторяй мне эти слова, любимый, потому что я хочу верить тебе.

Три часа спустя, когда Джаред и Сидни вошли в ее квартиру, у них вырвался вздох облегчения.

Наконец-то! Они инстинктивно повернулись друг к другу. Слова были не нужны.

Как человек, умирающий от жажды, Джаред прижал к себе Сидни, чтобы упиться свежестью ее рта. Теперь он может сказать ей о своих чувствах самым элементарным образом. Чувствуя податливость гибкого тела, опьяненный запахом бархатистой кожи, он боялся, что может нарушить собственное решение.

— Помоги мне, Сидни. Скажи, чтобы я ушел.

Вместо ответа она крепче прижалась к нему, и они забыли обо всем на свете. Джаред провел рукой по ее спине.

— Думала ли ты в Кэнноне, как часто я представлял себе нашу близость?

Сидни прерывисто вздохнула.

— Да. Я жила ради каждого драгоценного момента, когда могла хотя бы мельком увидеть тебя. Какая пытка!

— Я знаю, — крепче обнимая ее, откликнулся Джаред.

— Бренда ни разу не выдала себя, но она была сообразительной девушкой и догадалась о моих чувствах. Она притворялась, утверждая, что без меня у нее не хватает храбрости ходить на беседы с тобой.

Джаред покрыл поцелуями поднятое к нему лицо. Какая женщина! Ему мало поцелуев.

— Ты сотворил с ней чудо.

— Ты тоже, Сидни. Запись в ее тетради была мольбой о помощи, и ты, как надеялась Бренда, услышала ее. В последний раз, когда я видел ее, она сказала, что мечтает о том, чтобы мы поженились. Тогда мы могли бы стать приемными родителями для ее ребенка.

— Что?

У Сидни в горле встал ком. Она запрокинула голову, чтобы заглянуть Джареду в глаза. Его губы скользнули по ее губам.

— В то время Бренда не догадывалась, как подействовали на меня ее слова. Меня начала обуревать мысль о детях, которые могли бы родиться у нас с тобой, — с волнением признался Джаред. — Сидни, после того как мы поженимся, ты хочешь сразу завести семью?

Она услышала в его голосе невысказанную мольбу. Он может не беспокоиться.

— Да! О да! — (Зеленые глаза Джареда вспыхнули от радости.) — У моей двоюродной сестры скоро родится ребенок. Я рада за нее, но и завидую ей, потому что они с Джо познакомились и поженились без проблем.

— Другими словами, их окружали члены семьи и друзья, когда они давали брачные обеты в церкви, — добавил Джаред.

— Да.

— Твой отец рассказал мне о них.

— Он одобряет Джо, который родился в фермерской семье. Он подходит под стандарты моих родителей.

— Джо повезло.

Сидни умоляюще посмотрела на Джареда.

— Это не имеет значения, потому что я все равно выйду за тебя замуж...

— Я не согласен с тобой, Сидни. Несмотря на то, что я собираюсь жениться на тебе, так как нас вынудят обстоятельства, я бы предпочел сделать это старым добрым способом.

— Но мы же не можем! — Голос ее дрожал.

— Твои родители страдают. Я вижу это.

— Но они могли бы теплее отнестись к тебе.

— Возможно, это произойдет, когда они оправятся от потрясения. Сейчас нам надо позаботиться о других делах. Завтра я сообщу Морин о том, что в понедельник выйду на работу. Потом мы отпразднуем нашу помолвку. Как тебе это нравится? — спросил Джаред.

— Если ты не будешь отсутствовать слишком долго. — Сидни обхватила его за талию. — Каждый раз, когда ты уходишь, я боюсь, что больше не увижу тебя. Я знаю, это безумие, но ничего не могу поделать с собой. Вчера вечером, приехав в мотель и не найдя тебя, я чуть не сошла с ума, ужаснувшись при мысли о том, что ты решил уехать из Гардинера. Портье сказал, что ты, наверное, где-то поблизости, и я тут же испугалась, что не замечу, как ты войдешь в мотель, и потеряю тебя навсегда. — Сидни попыталась сдержать слезы, но они медленно заструились по ее лицу. — Я не пережила бы, если бы это произошло. Тем более теперь.

— Думаешь, я пережил бы? — взволнованно воскликнул Джаред. Сжав ладонями лицо Сидни, он с бесконечной нежностью покрыл его легкими поцелуями. — Ради тебя я начал новую жизнь. Но сделал это по собственной воле, потому что ты даришь мне несказанное счастье. Я знаю, что наш путь не всегда будет гладким. Но, клянусь Богом, мы преодолеем все, потому что обрели любовь, глубину и силу которой нельзя отрицать. Я люблю тебя, Сидни. Ты не представляешь, как ты нужна мне. Не покидай меня никогда.

Сидни почувствовала, как по его напрягшемуся телу пробежала дрожь.

— О, любимый! Разве я когда-нибудь смогла бы?

У Джареда вырвался гортанный звук.

— В мечтах я слышал, как ты называешь меня так. Но слышать наяву, как ты говоришь это.... мне...

Видя, как сильный красивый мужчина обнажает перед ней тайники своей души, Сидни почувствовала, что ее любовь воспарила к новым высотам.

Она не наивна и знает, что у Джареда есть другие тайны. Может быть, когда-нибудь он поделится ими с ней.

— Никогда не скрывай ничего от меня, Джаред. Только скрытность может нанести вред нам обоим.

Он сжал ее руки.

— Ты тоже, Сидни. В нашем случае честность будет играть самую важную роль, какой бы неприятной ни оказалась правда.

Кивнув, она повторила:

— Да. Какой бы неприятной ни оказалась правда.

Внезапно зазвонил сотовый телефон Джареда.

— Рик! Как хорошо, что ты позвонил. Ты первый человек, который узнает, что теперь я официально помолвлен.

— Я знаю.

От этих слов улыбка Джареда померкла.

— Слухи в епархии быстро распространяются, — заметил он.

— Салли увидела кольцо на пальце твоей невесты. С этого все началось.

Ну, конечно!

— Я рад. Когда-нибудь это должно было выйти наружу.

— Где вы, Джаред?

— В Гардинере.

— Хорошо.

— Спасибо, что предупредил меня, Рик. Я позвоню тебе позже.

Прежде чем Джаред успел повесить трубку, Сидни сжала его в объятиях.

Обнимай меня крепче, Сидни.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Распаковав вещи, Сидни приняла душ, прежде чем заняться подготовкой к первому дню занятий. Не верится, что всю жизнь они с Джаредом будут возвращаться после рабочего дня в свой общий дом.

Последнюю неделю в Калифорнии Сидни была в отчаянии, страдая от мысли, что любимый мужчина никогда не будет принадлежать ей. С тех пор все изменилось, и она уже ничем не напоминает одинокую, отчаявшуюся женщину.

Ее взгляд остановился на кольце, которое Джаред надел ей на палец. Голубоватый бриллиант сверкнул радужной вспышкой. Джареду доставляет радость все, что связано с их отношениями. Ее не должно удивлять, что он настоял на покупке кольца.

Поглядывая на подарок, она думала, что, дав обет безбрачия, Джаред отказался от мирских удовольствий, чтобы стать преданным слугой церкви. Теперь, когда его жизнь резко изменилась, он, естественно, наслаждается каждым шагом на новом пути.

Учитывая это, Сидни должна чутко относиться к его настроениям и желаниям. Он лишился моральной поддержки, которую имел в бытность священником, и теперь она сделает все, чтобы в ее лице он нашел самую преданную сторонницу.

Джаред сказал, что нуждается в ней. Но его потребность никогда не будет более сильной, чем Эна станет щедро дарить ему свою любовь.

Не в состоянии сосредоточиться на работе, Сидни оставила все на столе в кухне и пошла в спальню, чтобы переодеться к ужину.

Она примерила, по меньшей мере, пять нарядов, прежде чем решила надеть любимую шелковую блузку и юбку бежевого цвета. При росте метр семьдесят Сидни не всегда носила туфли на высоких каблуках, но рядом с Джаредом она не боялась показаться слишком рослой.

Быстро расчесав волосы щеткой и надушившись духами с легким цветочным ароматом, Сидни решила, что чувствует себя достаточно женственной, чтобы предстать перед невероятным мужчиной, который скоро станет ее мужем.

Дрожа от волнения, она принялась расхаживать по квартире, дожидаясь прихода Джареда. Услышав знакомый стук в дверь, радостно улыбнулась и побежала открывать.

Он предстал перед ней во всем своем мужском великолепии. Свитер кремового цвета и брюки из хлопчатобумажной ткани того же оттенка подчеркивали искрящиеся зеленые глаза и черные волосы.

Сидни ощутила аромат мыла, которым он пользовался в душе. Смешавшись с ее собственным благоуханием, этот запах усилил вспыхнувшее в ней желание.

Обессиленная неодолимой страстью, Сидни едва смогла пробормотать имя Джареда. Ее сердце лихорадочно забилось, когда она почувствовала на себе его гипнотический взгляд.

— Я заказал столик в ресторане, — сказал он, приникнув губами к ее шее, — но думаю, что до свадьбы мне лучше уехать.

— Ты не можешь! — воскликнула Сидни.

— Я шучу, дорогая. Только не смотри на меня так. Нам нужно пожениться как можно скорее. Я поговорил с пастором. Он готов обвенчать нас в следующее воскресенье. Завтра мы получим разрешение.

— Нет ли здесь католического священника, который мог бы совершить обряд? — спросила

Сидни.

— Не стоит искать его.

— Почему?

— Я бы предпочел, чтобы священник сосредоточился на нас с тобой, а не на нашем вероисповедании.

Она обвила руками его шею.

— Да, дорогой.

Через десять минут они уже сидели за столиком. Официантка, которая принесла им меню, не могла отвести взгляд от Джареда.

— Вы новый рейнджер?

— Нет. Мы отмечаем нашу помолвку.

— Принести шампанского? — разочарованно предложила она.

Джаред вопросительно посмотрел на Сидни.

— Нет, спасибо.

— Может быть, ты предпочла бы вино? — спросил он.

— Мне не нравится алкоголь.

— Я почувствовал отвращение к спиртному, когда однажды, придя из школы, увидел пьяную мать, лежавшую на кровати. Из-за бесконечных измен отца она потеряла интерес к жизни. Тогда что-то умерло во мне. Я хотел, чтобы она встала, протрезвела и ушла от него. Но она не могла, хотя мне казалось, что это так просто — перестать пить и все понять. Потребовались годы учебы, чтобы я понял, как сложна человеческая природа.

— Какое страшное чувство беспомощности ты, должно быть, испытывал!

— Да. Но зато это помогло мне принять решение никогда не пить. Если тяга к алкоголизму действительно заложена в генах, я не хотел испытывать судьбу.

— Понимаю, — откликнулась Сидни. — Почему ты улыбаешься?

— Мы похожи на младенцев, познающих друг друга.

— Слава богу, что это не так! — воскликнула она. — Если бы мне пришлось ждать, когда ты вырастешь, я бы сошла с ума.

Джаред расхохотался.

— Мы поженимся в следующее воскресенье?

— Давай отложим на неделю. Вдруг кто-нибудь из твоей семьи решит приехать?

— Чудеса случаются. Возможно, и твои родители сжалятся и присоединятся к нам.

— К тому времени приедут Джилли и Алекс.

— Решено.

— Сидни? — Она вздрогнула, услышав знакомый мужской голос.

— Ларри! Привет!

Он ухмыльнулся, глядя на ее кольцо.

— Похоже, ты от всех скрываешься, после того как уволилась. Познакомь же меня с мужчиной, которому так повезло.

Сидни рассмеялась.

— Ларри Смит, это мой жених, Джаред Кендалл. Дорогой, Ларри — шеф безопасности в Йеллоустонском парке.

Джаред поднялся, и мужчины обменялись рукопожатием.

— Вам здорово удалось сохранить тайну, — заметил Ларри.

— Сидни знала меня, когда я был священником в Северной Дакоте, — смело сказал Джаред. — У нас не было личных отношений, пока я не решил сложить с себя сан и жениться на ней. Она узнала об этом на прошлой неделе.

— Сколько вы прослужили?

— Десять лет.

Ларри присвистнул.

— Теперь понятно, почему она не смотрела ни на одного парня. Ты заполучил лучшую из лучших, приятель.

— Спасибо, Ларри, — зарделась Сидни.

— Я знал это с первой встречи, — признался Джаред.

— Несомненно, если ради нее ты оставил службу в церкви. Молодец! — (Сидни удивленно моргнула.) — Я католик, но мне всегда было жаль священников.

— Безбрачие противно мужской природе, но многие справляются с этой проблемой. Я думал, что тоже смогу, пока не встретил Сидни.

Ларри улыбнулся ей.

— Да, она оказывает на мужчин именно такое действие. Поздравляю вас. Когда свадьба?

— Через неделю, в воскресенье.

— Где?

— В Эннисе. Вы с супругой окажете нам честь, если захотите присутствовать.

Ларри кивнул.

— Мы придем.

— Мы позвоним вам и Арчерам, как только узнаем все подробности.

— Прекрасно. Мне надо идти, пока жена не начала беспокоиться. Приятно было познакомиться, Джаред. Когда вы возвратитесь из свадебного путешествия, мы устроим для вас вечеринку и познакомим со всеми. Повеселимся.

— Спасибо, Ларри. — Джаред поднялся и пожал ему руку. — Мне хочется узнать всех друзей Сидни. До свидания.

Вскоре они вышли из ресторана и поехали к Сидни.

— Не уходи, Джаред, — взмолилась она, когда он приник губами к ее шее. Восхитительная дрожь пробежала по телу. — Ты сводишь меня с ума. Я не могу дождаться, когда буду принадлежать тебе.

— Я хотел этого дольше, чем ты думаешь, и поэтому сейчас уйду.

— Нет!

— Сидни, — с болью произнес Джаред. — Не мучай меня.

— Почему мы не можем всю ночь просто держать друг друга в объятиях?

— Ты думаешь, что мы выдержим больше пяти секунд?

— Мы же не пробовали...

— Не дразни меня.

— Я не дразню. Я умоляю тебя остаться.

Джаред разомкнул руки и сделал шаг назад.

— Не могу.

— Почему?

— Я дал себе обещание. Я хочу сделать все правильно. Наша любовь — таинство, Сидни.

Ее поразила глубина его чувств.

— Хотелось бы мне быть такой сильной, как ты.

— Ты ошибаешься. Я проявил роковую слабость. Ты забыла, что это я пришел к тебе? — С этими словами Джаред исчез за дверью, оставив Сидни в задумчивости.

Роковая слабость?

Не презирает ли себя Джаред за то, что проявил ее? Не будет ли он сожалеть о своем решении? Сидни попыталась утешить себя мыслью, что у всех супругов возникают проблемы. Ей нужно настроиться на положительные мысли, иначе она погибнет.

Прозвенел звонок с седьмого урока. Первая неделя в школе прошла хорошо. Облегченно вздохнув, Сидни смотрела, как ученики выходят из класса. Через полчаса она встретится с Джаредом, а через семь дней станет миссис Кендалл!

— Можно поговорить с вами, мисс Тейлор? — спросил Стив Карр, заглядывая в дверь.

— Конечно.

— Линда Смут уверяет всех, что ваш жених попадет в ад за содеянное. Ее отец добьется, чтобы его уволили, и вас тоже, если вы выйдете за него замуж.

Что?

— Извините, но я подумал, что вам нужно знать об этом.

— Спасибо, Стив.

Разъяренная Сидни быстро приехала домой, приняла душ и переоделась. Через час, не дождавшись Джареда, она поехала к нему на работу.

— Привет, Морин.

Женщина за компьютером кивнула.

— Думаю, ты уже слышала.

— Что происходит? Один из моих учеников сказал, что работа Джареда под угрозой, но я подумала, что это сплетни.

— Если бы. — Морин сочувственно посмотрела на нее. — Джаред в офисе с юристом компании. Моя работа тоже под вопросом.

— Но почему?

— В управлении кое-кто решил, что бывшему священнику нельзя занимать должность главного психолога.

— Это нелепо! Он занимался этим десять лет! У него прекрасные характеристики!

— Поэтому я предложила ему работу.

— Кто высказался против него?

— Тим Локвуд и Рэндал Смут.

— Его дочь распространяет слухи в школе.

— Меня это не удивляет. У ее отца большие деньги и влияние.

— Если уж речь зашла о деньгах, то за Джаредом — семейное состояние. Его брат Дрю — известный адвокат. Смуту и иже с ним далеко до Джареда Кендалла.

— Сидни!

Она нашла Джареда в компании пожилого мужчины.

— Дорогая, это Джек Армстронг, юрист из Чикаго. Джек, это моя невеста Сидни Тейлор.

— Здравствуйте. — Она пожала Армстронгу руку. — Кажется, кто-то пытается лишить Джареда работы.

— К сожалению, это правда. Извините, что задержал его, но мне нужно было подготовить предварительный доклад.

— Понимаю. Если вам нужен свидетель, то я — номер один в списке из девятисот человек.

Юрист улыбнулся.

— Так и должно быть. Не провожайте меня, Джаред.

— Ты действительно попал в беду? — вскричала Сидни, когда Джаред увлек ее в другую комнату и закрыл дверь.

— Сначала мне нужно это... — Он обнял Сидни, и она нашла его губы, чтобы передать всю свою любовь и страсть в жарком поцелуе.

— Ради такого можно все пережить, — признался Джаред, отпуская ее.

Сидни напряженно вглядывалась в его лицо.

— У них есть основания?

— Если группа людей решает засудить тебя и у них имеется финансовая поддержка, то появляются и основания.

— Стив Карр сказал, что дочь Смута распускает сплетни.

Джаред сжал кулаки.

— Мы еще не поженились, а ты уже можешь потерять работу. Из-за меня.

Сидни поцеловала его в губы.

— Если ты думаешь, что меня волнует чье-то мнение, то ты не знаешь меня.

Она почувствовала, что напряжение Джареда уменьшилось. Они долго стояли обнявшись.

— Я думала, что у нас встреча с пастором.

— Пришлось перенести ее из-за приезда Джека. Как неприятно, что Морин может попасть в беду!

Сидни улыбнулась ему.

— Потому что она умно поступила, предложив тебе должность?

Джаред помрачнел.

— Я люблю тебя, но не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.

— Разве ты не понял, что я сказала? Я ненавижу фанатизм. Меня всегда раздражала слепая приверженность родителей их идеалам. Я изучала английскую литературу, потому что она помогает понять людей, вымышленных или реальных. С людьми типа Смута, у которых узкое провинциальное мышление, нужно сойтись лицом к лицу, чтобы заставить их взглянуть на себя вместо того, чтобы судить других по своим поверхностным, мелким стандартам. Это отвратительно, просто отвратительно!

Джаред захлопал в ладоши, и Сидни расхохоталась.

— Прости. Я не собиралась произносить речь.

Он сорвал с ее губ страстный поцелуй.

— Я впечатлен, но давай лучше поговорим о свадебных планах.

Счастливая нотка в его голосе обрадовала Сидни.

— Конечно.

Рука об руку они вышли в офис. Джаред замедлил шаг.

— Спокойной ночи, Морин.

И вам обоим того же. Увидимся в понедельник.

— Мне нравится ваш оптимизм, Морин.

Сопровождаемые ее смехом, они вышли из здания.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Во вторник, когда Сидни покидала школу, зазвонил ее сотовый телефон.

— Алло! — сказала она, ожидая услышать голос Джареда.

— Приве-е-е-т!

— Джилли! Ты приехала!

— Да!

— Я ждала звонка вчера.

— Мы решили задержаться на одну ночь, понимаешь?

— Да. О, как я тебя понимаю!

— У тебя взволнованный голос. Рассказывай. Ты встретила мужчину, о котором мечтала?

— Откуда ты знаешь?

— По голосу.

— Это Джаред. — (Джилли надолго умолкла. Сидни знала, что подруге нужно время, чтобы прийти в себя.) — Он сложил с себя сан и приехал ко мне десять дней назад. В воскресенье в десять утра мы поженимся в Эннисе. Мы хотим, чтобы вы с Алексом были свидетелями.

— Сидни! — Джилли оглушила ее радостным криком. — Сделай одолжение, расскажи все с самого начала.

Сидни умирала от желания сделать это. Лишь Джилли, потерявшая первого мужа, могла понять ее. Через десять минут, изложив все, что произошло, Сидни грустно призналась:

— Никто из членов наших семей не будет присутствовать на церемонии. Я сообщила родителям время и место. Джаред сделал то же самое, но они не ответили нам.

— Ужасно! Но я знаю, как сильно ты любишь Джареда. Ему тридцать восемь лет; естественно, что он хочет стать отцом как можно скорее. Когда вы отправитесь в свадебное путешествие?

— Вероятно, на Рождество. Я рада, что ты приехала. Передай привет Алексу.

— Конечно. Не могу дождаться, когда познакомлюсь с Джаредом.

Сидни отключила телефон, удивляясь, почему не позвонил Джаред. Не поехать ли к нему на работу?

Морин улыбнулась, когда Сидни вошла в офис.

— Он еще здесь.

— Один?

— Нет. Разговаривает с кем-то.

— Какие новости?

— Через пару недель совет директоров соберется на неофициальное слушание.

Появившийся Джаред обнял Сидни за талию.

— Стоит мне подумать о тебе, как ты тут же появляешься.

Попрощавшись с Морин, они вышли. После ужина Сидни предложила пойти в кино.

— Джилли возвратилась, — сказала она, когда начался фильм.

— Из свадебного путешествия?

— Да. Жаль, что сейчас не Рождество!

— Для меня настанет Рождество двадцать четыре часа в сутки, как только я смогу проводить с тобой каждую ночь.

Сидни вздохнула. Несколько дней, оставшихся до свадьбы, казались ей вечностью.

Когда они подошли к ее квартире, Сидни обвила руками шеюДжареда.

— Что, если завтра мы пригласим Джилли с Алексом на ужин? Скажи, какие блюда ты любишь, и я приготовлю их, — прошептала она, прижимаясь к его губам. Сидни не сразу почувствовала, что Джаред не проявляет обычной страстности. Что-то сдерживало его. Она подняла голову и увидела его страдальческий взгляд. — Что-то не так, дорогой? Ты переживаешь из-за своей семьи?

— Дело не в моей семье, Сидни. — Джаред резко втянул в себя воздух. — Тебя расстроит то, что я скажу. Меня вызывает епископ.

— Ты думаешь, что пришло разрешение из Ватикана, и он хочет лично сказать тебе об этом?

Джаред понимал, что она хватается за соломинку.

— Нет, Сидни.

— Не мог бы ты проигнорировать его?

— Конечно, мог бы. Моя деятельность в Кэнноне закончилась.

— Но не твоя любовь к нему и Церкви...

— Нет. Епископ был мне другом десять лет. Я не могу отказаться от приглашения.

— Я знаю. — У Сидни вырвалось рыдание, и Джаред прижал ее к себе. Она уткнулась лицом в его шею. — Ты догадываешься, зачем он вызывает тебя?

— Нет. Но епископ — очень понимающий и чуткий человек. Он не попросил бы меня приехать, если бы у него не было серьезной причины. Я должен встретиться с ним.

Сидни кивнула. «Церковь живет в его душе», — прозвучал у нее в ушах голос матери.

— Что... он знает обо мне?

— Все, — торжественно ответил Джаред.

— Даже о поцелуе, которым мы обменялись при расставании?

— Да. Он должен был знать все.

— Он, вероятно, презирает меня! — испуганно воскликнула Сидни.

— Нет, дорогая. Это не в его характере.

— Как долго тебя не будет?

— Не знаю. Не волнуйся, к свадьбе я вернусь.

— Он знает, что мы собираемся пожениться?

— Возможно, Рик сказал ему.

— Наверное, он хочет остановить тебя, пока не поздно!

— Не знаю. Важно только то, что я женюсь на тебе.

— Кто знает...

— Сидни...

— Мне страшно, Джаред.

— Я знаю, но ты должна верить мне.

Ее первое испытание...

Она силилась взять себя в руки.

— Когда ты уезжаешь?

— Сейчас.

— Но ночных рейсов нет!

— Епископ прислал за мной самолет. В аэропорту меня будет ждать машина.

Епископ прислал за ним самолет?

Сидни почувствовала, что ее охватывает гнев.

— Если ты знал об этом, то почему не сказал мне? Мы не пошли бы в кино.

— Я хотел побыть с тобой.

— Разве я не понимаю, как важен для тебя этот вызов? Ты мог улететь раньше. Я бы отправилась в Бисмарк с тобой.

— Ты бы ждала меня у родителей?

— Нет, пожалуй, — нехотя призналась Сидни. Они обидели ее своим неприступным молчанием.

— Тогда тебе лучше остаться здесь, чем в одиночестве ждать меня в гостинице.

Джаред потянулся к ней, но Сидни словно окаменела.

— Все это время у тебя на уме был епископ.

— Нет. Я думал только о тебе.

Но я не была в твоем сердце.

— Мне хочется верить тебе.

— Так сделай это. Сказать легче, чем сделать.

— Что, если это вопрос жизни и смерти? Как ты думаешь, почему он послал за тобой самолет?

Ей показалось, что в его взгляде отразилось слишком много сочувствия.

— Клянусь тебе, Сидни, не знаю. Я поговорю с ним и улечу первым же рейсом.

— А что будет с твоей работой?

— Я оставлю Морин инструкции.

Потрясенная неожиданным развитием событий, Сидни открыла дверь.

— Тебе нужно ехать. Не позволяй мне задерживать тебя.

— Ты не задерживаешь меня, Сидни. Я хочу побыть с тобой до последней минуты.

До последней минуты... Эти слова убивают ее.

— Желаю приятного полета.

— Сидни... — внезапно охрипшим голосом произнес Джаред.

Она закрыла дверь, с ужасом думая, как сложится их будущее.

— Том?

— Джаред! Ты уже здесь? Входи.

Епископ сидел в сутане, надетой поверх пижамы. Несомненно, экономка разбудила его, чтобы сообщить о приезде Джареда.

Будучи высоким и подтянутым мужчиной, глава епархии производил внушительное впечатление как в церковном облачении, так и без него. Он напоминал Джареду отца, но епископ был более добросердечным и открытым человеком.

— Я уверен, ты озадачен моим вызовом. Да будет тебе известно, что Джинайну Адамс, одну из твоих прихожанок, сбила машина, когда она возвращалась домой из школы.

Джинайну?

Джаред закрыл глаза. Она помогла ему найти Сидни.

— Она умерла? — прошептал он, с ужасом представив себе трех осиротевших детей.

— Нет. Но она может остаться парализованной.

УДжареда вырвался стон.

— Придя в себя, она выразила желание увидеть отца Кендалла. Он нужен всем. Отец Лейн оказывает помощь семье. Олсен с женой договорились с прихожанами. Те будут приносить еду и присматривать за детьми, так как муж Джинайны не отходит от нее. — (Джаред вскочил.) — Я понимаю, какую боль причиняет тебе это известие в переломный момент твоей жизни.

Джаред окаменел. У него есть сомнения: он боится не оправдать ожиданий Сидни. Не думает ли епископ, что он предполагает возвратиться к служению? Посылая за Джаредом, Том знал, какое воздействие окажет на него известие о несчастье, которое произошло с Джинайной. Епископ ясно дал понять, что лично уязвлен тем, что Джаред сложил с себя сан. Надеется ли он, что это заставит его изменить решение?

Джаред сжал кулаки.

— Я сложил с себя сан. И не могу прийти к Джинайне как священник.

Епископ бросил на него многозначительный взгляд.

— Не сейчас, возможно...

Джаред понял: епископ еще не потерял надежду. Страхи Сидни оказались обоснованными.

Подобно отцу, потерявшему сына и тоскующему по нему, Том хотел вернуть его в церковную общину, в которой они сблизились и познали общую радость.

Джареда охватило желание немедленно пойти к Джинайне, чтобы утешить и ободрить ее. Но он может сделать это только как друг, а не как священник, обладающий правом дать ей благословение и помолиться вместе с ней. Узнав об этом, Джинайна испытает эмоциональный и физический шок.

— Бог дает тебе возможность пересмотреть свое решение, Джаред. После глубоких раздумий и молитв ты смог бы снова надеть сутану. Ты возлюблен всеми, кто знает тебя. — Несмотря на доброту, в Томе заговорил епископ. — Ты был с Сидни Тейлор?

— Да.

— Понимаю. Чем завершилось ваше воссоединение?

— В воскресенье мы поженимся.

— Так скоро? — с болью сказал епископ.

— Да. Мы хотим начать совместную жизнь как можно быстрее.

Епископ вздохнул так, словно нес на плечах всю тяжесть мира.

— Я понимаю, что тебе не понравится вопрос, который я задам, но из любви к тебе я должен сделать это.

— Спрашивайте, — спокойно сказал Джаред.

— Она действительно значит для тебя больше, чем одна из твоих прихожанок, которая отчаянно нуждается в помощи, которую только ты можешь оказать ей? Я не прошу тебя отвечать. Загляни в свою душу. Останься здесь на несколько дней и подумай о чудовищности того, что ты собираешься сделать. — Помолчав, епископ добавил: — Комната для тебя приготовлена. Я бы хотел, чтобы утром ты позавтракал со мной. Нам нужно поговорить.

Джаред кивнул.

— Должен сказать, я рад видеть тебя, — признался епископ. Его глаза увлажнились.

— Я тоже, Том. В этом отношении ничего не изменилось и никогда не изменится.

— Хорошо. Ложись спать. Ты, должно быть, устал. Если голоден, возьми в кухне все, что хочешь.

— Спасибо. Спокойной ночи.

Мысль о еде была невыносима. Джаред поднялся в комнату и растянулся на кровати, подложив руки под голову. Подумав о Джинайне, он прослезился. Том спросил, которая из женщин больше нуждается в нем. Где он может принести больше пользы?

Всю ночь Джаред размышлял об этом. Том не спросил, чего хочет Джаред — он задал вопрос, который должен направить его на верный путь.

Когда экономка позвонила ему, чтобы пригласить на завтрак, Джаред уже знал ответ. Войдя в столовую, он увидел, что экономка превзошла себя. Том сидел на своем обычном месте.

— Как спалось, Джаред?

— Я вообще не спал. — (Епископ нахмурился.) — Неужели вы думали, что я смогу уснуть?

— Нет, — помолчав, сказал Том. — Вот это и делает тебя исключительным человеком и священником.

— Я не вернусь, Том.

— Ты не постучал в мою дверь в пять часов утра, чтобы поговорить, и я понял, каков твой ответ. Поразмыслив, я решил, что мне не следовало посылать за тобой и сообщать о Джинайне.

Джаред покачал головой.

— Я рад, что вы сделали это. Я не священник, но это не означает, что я не могу прийти к ней как друг. Конечно, ее мужу решать, хорошая ли это мысль.

— Ты восхищаешь меня. Надеюсь, ты останешься и моим другом.

— Вам не следует волноваться об этом, Том. В сравнении с моим отцом... — Джаред не смог договорить. Поднявшись, он сказал: — Как ни аппетитно выглядит завтрак, я не могу есть. Надеюсь, вы понимаете.

— Конечно. — Епископ встал. — Можешь взять одну из машин. Попроси ключи у секретаря.

— Спасибо.

— Я всегда буду молиться о тебе, Джаред.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джаред вышел из столовой, чувствуя, что слезы жгут ему глаза. Через час Рик встретил его у больницы в Кэнноне.

— Джинайне немного лучше, Джаред. Я рад, что епископ вызвал вас. Я не мог решить, звонить ли вам, потому что...

— Я знаю, почему ты не позвонил. Сейчас меня волнует лишь одно: рассказать ли Бренту правду о себе, прежде чем войти в палату Джинайны.

Его друг покачал головой.

— Они так обрадуются, увидев вас, что все остальное не будет иметь для них значения.

— Надеюсь.

Когда они подходили к палате, у Джареда зазвонил телефон.

— Сидни!

— Джаред!

— Что-то случилось?

— Нет. Просто я думала, что ты позвонишь мне перед уроками. Не дождавшись, я решила узнать, все ли в порядке.

Джаред втянул в себя воздух.

— Я в порядке, но, боюсь, сейчас не подходящее время для разговора. Обещаю, что позвоню тебе, как только смогу.

— Тогда не буду больше задерживать тебя.

— Сидни, подожди...

Но она уже повесила трубку, не дав ему рассказать, что случилось с Джинайной.

Рик посмотрел на него.

— Сидни поймет, когда вы объясните ей.

— Не уверен, — пробормотал Джаред. Ему следовало позвонить ей по пути в Кэннон, но он решил подождать, зная, что у нее уроки. — Теперь ничего не поделаешь. Пойдем, — обратился он к Рику.

Они вошли в палату. Брент, сидевший у изголовья кровати жены, широко раскрыл глаза, увидев Джареда в костюме.

— К тебе пришли, дорогая.

— Отец Кендалл?

Джаред подошел к кровати с другой стороны.

— Теперь я просто Джаред Кендалл.

— Я слышала. Кто-то видел вас с невестой в аэропорту.

— Да. Я сложил с себя сан, чтобы жениться на женщине, похожей на вас. — Джаред осторожно сжал ее руку. — Вы нужны Бренту так, как мне нужна Сидни. Вам нужно поправляться.

— Я знала это. Видели бы вы свои глаза, когда я сказала вам, где она.

— Не презирайте меня слишком сильно.

— Презирать вас? — удивленно воскликнула Джинайна. — Вы замечательный человек. Я горжусь, что знакома с вами. Спасибо, что пришли, хотя у вас есть другие дела.

— Нет ничего важнее, чем посещение друга. Узнав, что вы обязательно выздоровеете, я испытал большое облегчение.

Джинайна тихо рассмеялась.

— Кэннон будет уже не тот без отца Кендалла.

— О! Кажется, вы чувствуете себя лучше, чем я думал.

— Я скоро встану. Не забывайте нас.

— Не волнуйтесь, я буду навещать вас. А теперь вам нужно отдохнуть. Благослови вас Бог!

— Вас тоже. Женщине, на которой вы собираетесь жениться, повезло больше, чем она думает. Передайте вашей невесте мои слова.

Джареду не терпелось рассказать Сидни о многом. Рик проводил его до машины.

— Завтра мы с Кэй прилетим в Гардинер. Я позвоню, когда мы устроимся в мотеле.

— Прекрасно. Поужинаем вместе.

— Как прошел визит к епископу?

— Наша встреча успокоила мою совесть.

— Рад за вас.

По пути Джаред позвонил Сидни, но она была занята. Он оставил ей сообщение, что едет в Гардинер и перезвонит позже. Можно было бы позвонить в офис школы и попросить, чтобы ее позвали к телефону. Нет, не то. Что делать? Он должен сообщить Сидни, что у него на уме...

Когда идея созрела, Джаред позвонил в Монтану. Подъезжая к аэропорту, он улыбался, предвкушая реакцию Сидни.

Когда прозвенел звонок, Сидни была так расстроена, что не знала, сможет ли она провести седьмой урок. Всю ночь она ждала звонка Джареда. Но телефон молчал и ночью, и утром. Между вторым и третьим уроком она проверила, нет ли ей сообщений. Ничего.

Ей не следовало звонить Джареду. Он разговаривал с ней, как человек, чьи мысли заняты чем-то другим, и был совсем не похож на мужчину, который ради нее сложил с себя сан.

Две недели назад Джаред появился в ее квартире как ожившее видение из фантастического сна. В жизни не бывает таких чудес!

Когда он отказался переехать к ней, следовало бы понять его замысел. Он заставлял ее поверить, что навсегда оставил священство. Она вообразила, что он оказывает ей честь, не желая спать с невестой до свадьбы. В глубине души Сидни сомневалась, что Джаред навсегда расстанется со служением Церкви, и, вероятно, оказалась права.

Сидни обсуждала с учениками «Венецианского купца», когда в класс неожиданно вошел человек в одежде клоуна. В руках у него была прямоугольная цветочная коробка. Его появление вызвало шумное оживление.

Вероятно, у какой-то девочки день рождения. Хорошо, что это произошло в конце урока, подумала Сидни.

Клоун огляделся.

— У меня здесь подарок кое для кого. Я подскажу вам. Инициалы С.Э.Т.

Дети засмеялись.

— Что? — удивился мужчина. — Здесь нет Сьюзен? И Сэма?

— Есть Стив!

— У меня не день рождения, и моя фамилия начинается на другую букву, — возразил покрасневший Стив Карр.

— Ну, ладно. Еще одна подсказка. У этого человека был пони, которого звали Пикл.

Сидни недоуменно моргнула. В детстве у нее был пони. Цветы для нее, Сидни Энн Тейлор.

Сердце лихорадочно забилось в груди. Цветы, должно быть, от Джареда. Невероятно, что он запомнил такие незначительные подробности!

Она поднялась со стула.

— Сейчас прозвонит звонок. Так как получателя в этом классе нет, можете оставить коробку мне. Я прочитаю карточку и передам цветы нужному человеку.

Звонок заглушил ответ клоуна. Все, кроме Стива, выбежали из класса, и Сидни пожалела, что он не ушел.

Подросток улыбнулся.

— Спорим, я знаю, от кого они?

— Давай лучше посмотрим.

Трепеща, Сидни открыла крышку.

Что это?!

Стив недоуменно посмотрел на нее.

— Разве они вам не нравятся?

— Да, конечно... — пробормотала она. Но лилии обычно являются символом похорон... Они не могут означать ничего хорошего.

Затем Сидни увидела крошечный конверт. Руки у нее дрожали, когда она вынимала записку.

«Эта поездка в Бисмарк просветила меня. Просто знай, прежде чем мы встретимся, что путь, который я избрал, — правильный. Джаред».

Сидни постаралась не ахнуть, чтобы Стив не заметил, что она потрясена.

Таким образом Джаред хочет сказать, что им не суждено любить друг друга?

Ей было так больно, что она не могла плакать. Слезы иссякли.

— Сидни, вам нехорошо?

Она покачала головой.

— Я в порядке, Стив. Просто человек, который прислал лилии, не знает, что у меня на них аллергия. Сделай одолжение, отнеси их своей маме.

— Вы уверены?

— Конечно.

— Хорошо. До свидания.

Несколько минут спустя Сидни вышла из школы. Перед тем как сесть в машину, она проверила телефон. Джаред сообщал, что едет домой.

Ничего личного. Никакого упоминания о цветах. Он все объяснил в записке. Хотел ли он смягчить удар, послав ей лилии, прежде чем встретиться с ней лицом к лицу и сказать правду?

Сидни не хотела слышать ее. Она знала, что в таком состоянии не выдержит одиночества в своей квартире, и решила поехать к Джилли. Телефон зазвонил. Джаред! Он проверяет, получила ли она его подарок? Цветы, посланные как утешение?

Сидни страшилась услышать, что он станет говорить. Неужели ее сомнения и предсказание матери осуществились?

Этот мужчина может погубить тебя. Я боюсь.

С ужасом думая, что Джаред, возможно, хочет сообщить, что отменяет свадьбу. Сидни не ответила на звонок и поехала к подруге.

Из-за задержки рейса Джаред прилетел позже, чем рассчитывал. Из аэропорта он поехал к Сидни.

Почему она не ответила на его звонок? Он не знает, получила ли она цветы.

Остановившись на красный свет, он крепче сжал руль, увидев черно-коричневый джип, мчавшийся по дороге в направлении Йеллоустонского парка.

Сидни?

Он просил дождаться его дома. Решив, что это не может быть ее машина, Джаред продолжил свой путь. Не увидев джип на стоянке, поехал в школу. Сидни там не было.

Возможно, он все-таки видел ее автомобиль. Почему она не дождалась его? Джаред снова позвонил Сидни и с облегчением услышал ее голос.

— Алло?

— Сидни?

— Да.

— Где ты? Я не мог дозвониться.

— После уроков я была занята.

Совсем не похоже на нее.

— Ты получила мои цветы?

— Да, получила.

Джаред нахмурился. Что-то не так.

— Извини, если это помешало твоему уроку.

— Он уже подходил к концу. Ты прекрасно вы брал время.

У него вырвался стон.

Сидни обиделась, что утром он не смог нормально поговорить с ней. Цветами этого не исправить. Это была ошибка, которую он больше не сделает, но как убедить ее сейчас?

— Дорогая...

— Прости, я занята и не могу разговаривать с тобой. Может быть, позже?

Сидни отключилась, не дождавшись его ответа. Она вела себя не как женщина, которую он знает и любит.

Несмотря на небольшие размеры Гардинера, движение в нем было оживленное, и Джареду не удалось догнать Сидни. Охваченный недобрым предчувствием, он позвонил в Иеллоустонский парк и попросил соединить его с начальником охраны.

— Смит слушает.

— Ларри? Это Джаред Кендалл.

— Привет! Как поживаешь, жених?

— Боюсь, не очень хорошо.

— Ого! Почему?

— Не знаю, но, признаться, я обеспокоен. Кажется, десять минут назад я видел, что Сидни направляется в джипе в парк. У нас произошло небольшое недоразумение. — Джаред умолк и прочистил горло. — По правде сказать, что-то случилось, Ларри. Я чувствую это. Дай мне знать, если ты или кто-то из охраны заметит ее. Я въезжаю через северный вход. Поищу ее там.

— Если она в парке, мы найдем ее. Держись!

— Спасибо. Я тебе очень обязан.

— Для чего же тогда друзья?

Джареду сразу понравился Ларри. Теперь он понял почему.

Сидни услышала сирену. Патрульная машина преследует кого-то, рассеянно подумала она. Через несколько секунд стало ясно, что этот кто-то — она!

Что за черт?

Сидни съехала на обочину и, заглушив мотор, выпрыгнула из джипа.

— В чем дело, парни? — обратилась она к двум молодым патрульным.

Они ухмыльнулись. Пока один разговаривал по телефону, другой сказал:

— Привет, Сидни! Шеф сказал, чтобы мы разыскали тебя и задержали. Мы должны обыскать твой джип.

— Вы шутите...

— Нет. Это приказ.

— Полиции сообщили, что ученики подсунули наркотики в мою машину?

— Не знаю. Мы просто выполняем приказ.

Нахмурившись, Сидни вернулась к машине и открыла дверь.

— Добро пожаловать.

Патрульные тщательно осмотрели джип. Проезжавшие мимо туристы замедляли ход, любопытствуя, что происходит. Вскоре подъехала синяя машина.

Джаред?

У Сидни закружилась голова, когда она увидела, что он направляется к ней. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что ее задержали по просьбе Джареда.

— Не знаю, о чем ты думала, затеяв эту игру, — сказал он со сдерживаемой яростью, — но советую тебе сесть в машину, развернуться и ехать в Гардинер.

Сидни задрожала от обиды.

— Как ты посмел вмешать в это Ларри?!

— Очевидно, ты еще плохо знаешь меня, иначе поняла бы, что я смею делать все, что угодно, если речь идет о тебе.

— О, это я хорошо понимаю... — ощетинилась Сидни. — Все стало ясно, когда я получила цветы. Ты мог обойтись без этого жеста.

— Я думал, что все женщины любят розы.

— Розы? — вскрикнула она. — Ты прислал мне лилии!

Джаред недоуменно посмотрел на нее.

— Нет. Я послал тебе дюжину красных роз. Помнишь, ты рассказывала, как бросила их в

воду? Я хотел, чтобы ты поняла, что никогда не избавишься от меня.

Сидни беспомощно развела руками.

— Ты действительно послал мне розы?

— Позвони флористу и узнай.

— Но твоя записка была в лилиях!

— Это не моя проблема.

О нет!

У Сидни перехватило дыхание.

— Я... я думаю, что произошла ошибка и кто-то другой получил твой подарок. Джаред... я не знаю, что сказать.

— Мне не нужно, чтобы ты говорила что-то, — сердито произнес он. — Садись в джип и поезжай. Или мне схватить тебя и доставить домой в своей машине?

Он сделает это без угрызений совести, подумала Сидни.

— Не надо, — робко возразила она. — Я буду ждать тебя дома.

Глаза Джареда так потемнели, что никто не подумал бы, что они ярко-зеленого цвета. Под его пристальным взглядом Сидни села в джип.

Теперь, когда недоразумение с цветами разъяснилось, почему он так рассержен? Разве Джаред не понимает, как обидел ее, не позвонив из Бисмарка?

Обратный путь Сидни проделала как во сне. Джаред следовал за ней. Каждый раз, глядя в зеркало заднего вида, она видела его гневные глаза.

Неужели он не понимает, как тяжело ей было пережить вызов епископа всего за несколько дней до их свадьбы?

Поставив машину на стоянку, Сидни пошла к дому. Джаред стоял позади, когда она открывала дверь.

Войдя, он запер дверь и сложил руки на груди, явно пытаясь справиться с раздражением.

Это был совсем незнакомый ей Джаред.

— Скажи мне только одно, Сидни, — буквально прошипел он. — Почему ты убегала от меня? Говори правду!

Она пыталась не смотреть на него.

— Потому что не хотела услышать то, что ты должен сказать мне.

Джаред судорожно вздохнул.

— Даже если ты получила не те цветы, ты же прочитала записку, которую я послал. Она все

объясняла. Скажи, бога ради, что напугало тебя так, что ты даже боялась поднять трубку? Если бы ты прослушала мои сообщения, узнала бы, что из аэропорта я еду прямо к тебе.

Сидни заломила руки.

— Ты не понимаешь.

— Объясни, — потребовал он, подходя к ней.

— Ты не позвонил ни вечером, ни утром, и я начала думать...

— Продолжай.

— Джаред...

— Говори!

— Я боялась, что ты не вернешься.

Лицо Джареда окаменело.

— Ты думала, что я способен на это?

Сидни покачала головой.

— Не знаю.

— Наша свадьба послезавтра.

— Но я испугалась, что свадьбы не будет!

— Ты решила, что, оказавшись в Бисмарке, я передумаю?

Она нервно потерла руки.

— Я боялась, что епископ имеет над тобой большую власть.

Джаред поморщился.

— Только один человек имеет надо мной такую власть. Ты!

— Мне все еще трудно поверить в это. Ты так быстро закончил разговор, что я сделала слишком много ошибочных выводов.

Джаред взъерошил волосы.

— Поэтому я послал цветы. Визит к епископу помог мне увидеть все в истинном свете. Я не мог дождаться, когда увижу тебя, не хотел обсуждать это по телефону.

— Теперь я понимаю, — вздохнула Сидни.

— Знаешь, что причиняет боль мне? Ты уехала в парк, надеясь, что я не найду тебя.

— Это не так, Джаред. Я хотела поговорить с Джилли.

— Я тот человек, с которым ты должна говорить. Я буду твоим мужем. Ты станешь моей женой. Между нами нет тайн. Ты имеешь право звонить мне в любое время дня и ночи, где бы я ни находился.

Сидни опустила голову.

— Я понимаю, но так как дело касалось Церкви, я...

— Поправка, — перебил ее Джаред. — Я не священник. Я обычный человек, которого попросил приехать в Бисмарк старый друг.

Сидни подняла голову.

— Это отговорка, Джаред. Не притворяйся, пожалуйста.

Он сурово нахмурился.

— Кто притворяется?

— Ну, хорошо, хорошо. Ты не притворяешься.

— Спасибо. — В его голосе прозвучала горечь. — Ты действительно поверила, что я поехал к епископу, потому что не мог справиться с собой? Что услышал трубный глас, призывающий меня возвратиться к жизни, от которой я отказался ради женщины?

Сидни посмотрела ему в лицо.

— Да! Когда ты не нашел времени поговорить со мной, я подумала именно так!

— Розы, которые я послал тебе, — жестко произнес Джаред, — означали, что я возвращаюсь к тебе навсегда. Они были доказательством моей вечной, непреходящей любви. Если ты до сих пор не поняла этого, Сидни, нас ничто не связывает. Ты хочешь знать, почему епископ послал за мной в полночный час? Я скажу тебе правду. Ты угадала его мотивы. Он хочет, чтобы я вновь надел сутану. Епископ увидел возможность заставить меня пересмотреть мое решение и воспользовался ею.

Сидни встревоженно взглянула на него.

— Какую возможность?

— Секретаря, которая помогла мне найти тебя, сбила машина. Полагали, что она умрет. Джинайна хотела видеть меня. Когда я пришел в больницу, ее состояние уже улучшилось.

— Слава богу!

— Джинайна — чудесный друг, преданная жена и любящая мать. Епископ напомнил мне, что в моем приходе много таких людей, которым я нужен. Нуждается ли женщина, которую я люблю, во мне больше, чем они? В то утро я сказал ему, что тебе я нужен больше. Наши жизни не будут полными друг без друга. Но, кажется, я ошибся. Ты не настолько сильно нуждаешься во мне, чтобы преодолеть чувство вины или страх потерять меня. Я предвижу, что мне придется провести всю жизнь, пытаясь разубедить тебя. Это ужасно, Сидни. Свадьбы не будет. Друзьям ты можешь говорить все, что хочешь. Своим я скажу правду. Некоторые члены совета директоров хотят избавиться от меня. Теперь их желание осуществится.

Джаред круто повернулся и быстро вышел из квартиры.

Сидни с плачем побежала за ним, но он не остановился. Когда его машина исчезла из виду, она почувствовала, что рушится весь ее мир.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Мистер Харолдсон?

— Да, Сидни. Входите. — (Она закрыла дверь кабинета директора и опустилась на стул.) — Как вам нравится работа?

— Ученики замечательные, учителя тоже...

— Но?

— У меня проблемы с личной жизнью. Неделю назад мой жених отменил свадьбу. Я думала, что справлюсь, но ничего не получается.

— Для этого существует отпуск по личным обстоятельствам. Почему вы все еще здесь?

— Потому что занятия только начались и неловко передавать мои классы другому учителю.

— Похвальное отношение, но, учитывая обстоятельства, чувствуете ли вы, что работаете сейчас с полной отдачей?

— Нет, — прошептала Сидни. — Поэтому я пришла.

— Сейчас конец недели, и у нас будет время найти замену. Возьмите небольшой отпуск и позвоните мне, когда сможете вернуться.

— Большое спасибо. Поурочные планы я оставила на столе, другие инструкции — на доске.

— Где найти вас, если возникнут проблемы?

— У родителей в Северной Дакоте. — Сейчас ее планы не шли дальше этого. Джаред не звонил и не отвечал на звонки. Она умоляла простить ее. Он, несомненно, уже в Европе.

Сообщив директору номер телефона, Сидни поднялась.

— Спасибо за понимание.

Он проводил ее до двери.

— Надеюсь, поездка домой даст вам утешение, в котором вы нуждаетесь.

Не даст.

Но одиночество стало невыносимым, и ей не хотелось омрачать своими бедами счастье Джилли и Алекса.

Выйдя из школы, Сидни поехала домой и, собрав вещи, направилась в аэропорт. Родителей она предупредила заранее.

Было одиннадцать часов, когда Сидни подъехала к родному дому. Забыв о багаже, она поспешно поднялась по ступенькам.

Дверь открылась.

— Вы примете меня? — спросила Сидни, увидев родителей. — Сегодня я сказала директору школы, что мне нужно отдохнуть. Я не знала, куда поехать, а дома... дома я была счастлива.

Глаза родителей увлажнились.

— Есть более важный вопрос, — сказала мать. — Ты простишь нас? С тех пор как ты познакомила нас Джаредом, мы говорим только о вас.

— Джаред ушел из моей жизни, — бесцветным голосом объявила Сидни. — Вы были правы, а я ошибалась, так что давайте не будем говорить о прощении.

Отец обнял ее.

— Мы воспитали тебя так, как родители воспитали нас. Ошибки, которые мы сделали, объясняются тем, что мы не хотели, чтобы ты страдала. Но ты страдаешь, и это наша вина.

— Нет, папа. — Сидни вытерла слезы. — Джаред открыл мне глаза на некоторые стороны моего характера. Придется изменить их.

— Пора нам всем заняться этим, — заявила мать. — Все будет хорошо. Входи, дорогая. Спасибо, что приехала домой.

Отношение родителей пролило бальзам на истерзанную душу Сидни.

— Я могу подогреть для тебя ужин, но, если ты не голодна...

— Спасибо, мама, не надо.

— Хочешь поговорить или пойдешь спать?

Сидни расплакалась.

— В этом-то и беда! После того как Джаред ушел, мне все безразлично — еда, сон. Он — моя жизнь, и я потеряла его, потому что мне не хватило веры в него. Все эти годы я жила по-своему, не нуждаясь в поддержке. Моя вина в том, что я не стала такой женщиной, какая нужна Джареду. Он заслуживает, чтобы в его любовь верили безусловно, а я задавала бесчисленные вопросы, сомневалась во всем... Кому нужна такая жена?

— Ну, теперь ты слишком строго судишь себя, — возразила мать. — Он — не обычный человек. Зная, что он был священником, любая женщина будет беспокоиться, что когда-нибудь он затоскует по прежней жизни. Ты не можешь винить себя за это.

— Неужели ты не понимаешь? — вскричала Сидни. — Я не оправдала его доверия.

Отец усадил ее на диван и сел рядом.

— Расскажи нам, что произошло.

Сидни не нужно было просить облегчить душу...

— Так что теперь вы понимаете, почему он ненавидит меня.

— Сомневаюсь, дорогая. Мужчина, который из-за любви к тебе пошел на столь решительный шаг, не может ненавидеть тебя. Но его гордость уязвлена, и ему нужно время остыть.

Сидни удивленно моргнула.

— Его гордость?

— Конечно. Джаред обижен, поскольку ты не поверила в непоколебимость его решения. Он не ожидал недоверия, так как не сталкивался с ним.

— Отец прав, Сидни. Джаред привык, что люди доверяют ему свои страхи и тайны. Но ты — женщина, которую он любит, и это относит тебя к особой категории. Вам обоим нужно время. В конце концов, он приехал и сразу же предложил тебе руку и сердце. Он не ухаживал за тобой.

— Мы были знакомы девять месяцев...

Уэйн Тейлор покачал головой.

— Это не было ухаживанием. Вы едва знаете друг друга. Я не отрицаю, что между вами существует сильное физическое влечение, но любовь — нечто большее.

— Я знаю.

— Ты валишься с ног. Я принесу твои сумки, пока ты подготовишься ко сну.

— Спасибо, папа.

Обняв родителей, Сидни пошла в свою комнату. Оставшись одна, она оценила, с какой добротой мать и отец отзывались о Джареде. Ее потрясло, что они могут говорить о нем вместо того, чтобы замкнуться, как им это свойственно.

Если бы они вели себя так, когда впервые увидели его...

Нет. Это ничего не изменило бы.

Только она виновата в их разрыве.

Жесткая позиция родителей не устрашила Джареда. Он даже уговаривал ее дать родителям время, чтобы прийти в себя. У него гораздо больше доверия к людям, чем у любого другого человека.

Если бы она обладала этими качествами.... Тогда сегодня она была бы с ним. Они бы поженились.

Когда отец вошел в спальню, Сидни безутешно рыдала на кровати.

— Поплачь, милая. Ты почувствуешь облегчение. Бог недаром дал нам слезы.

Сколько раз в детстве она слышала эти слова! Слезы, казалось, помогали: выплакавшись, она действительно чувствовала облегчение.

Но не сейчас...

Она взрослая женщина, которая ведет себя как ребенок. Пришло время забыть детство.

— Папа! — Сидни поднялась с кровати. — Мне очень хорошо дома, но утром я возвращусь в Гардинер. Стыдно оставлять учеников на неделю из-за того, что я не могу справиться с собой.

Отец кивнул.

— Когда нам плохо, работа — лучшее лекарство. Со временем все образуется.

Так должно быть!

— Я предупрежу мать. — Уэйн вышел.

Из-за нестыковки рейсов Сидни возвратилась в Гардинер лишь к вечеру следующего дня. Купив по пути продукты, она поставила машину на стоянку.

Небо было затянуто темными тучами. Поднялся ветер. Надвигалась гроза. Прижав пакет с покупками к груди, Сидни, дрожа от холода, побежала к дому.

Как только она закрыла дверь, кто-то постучал. Предположив, что это соседка, Сидни положила пакет на стол в коридоре и повернулась, чтобы открыть дверь.

Высокий, прекрасно сложенный мужчина в джинсах, облегающих мускулистые ноги, заполнил собой дверной проем. Блестящие черные волосы касались воротника голубой джинсовой рубашка.

Нет!

Не может быть!

Просто невероятно!

— Джаред?

Чистая радость, прозвучавшая в удивленном голосе Сидни, навсегда осталась в памяти Джареда.

Ожидая ее реакции, он со страхом думал: если Сидни отвергнет его, жизнь лишится всякого смысла.

Но ему не следовало беспокоиться, потому что золотоволосая красавица, бросившая к нему, едва не сбила его с ног. Если бы он был менее рослым, то растянулся бы на полу.

— Я не верю, что ты здесь... я думала, что ты в Европе, и я никогда больше не увижу тебя... — От радости Сидни едва не рыдала.

— Я не смог покинуть тебя, — признался он. — Я был в Эннисе. Сидел в мотеле, зализывая раны, но больше не мог оставаться там.

— Джаред, любимый...

Он уткнул лицо в ее волосы.

— Ты должна простить меня, Сидни. Можем мы начать все сначала? — с мольбой в голосе спросил Джаред. — Ты нужна мне. Без тебя весь мир — это пустыня, в которой я погибну.

Сидни подняла глаза. Они почти ослепили его ярким светом любви.

— Мне, а не тебе следует говорить это. Прости, я недостаточно глубоко заглянула в твою душу и не поняла, что ты пытался мне сказать. Обещаю, любовь больше не будет вызывать у меня чувство вины. Наша любовь возникла из простого и чистого источника. Ты прав. Жизнь — это долгое путешествие. Мы не можем знать, кто нам встретится на пути. Если ты избрал меня в качестве спутницы жизни после всего сказанного и сделанного мною, я верю, что судьба предназначила нам быть вместе.

Глаза Джареда горели жарким зеленым пламенем.

— Вернувшись сегодня в Гардинер и узнав от директора школы, что ты уехала повидать родителей, я позвонил им.

— Ты разговаривал с мамой и папой?

— Да. И я рад, что сделал это. Они дали нам свое благословение. В качестве свадебного подарка мы получаем участок и фермерский дом, который находится на нем. Когда-нибудь мы построим собственное жилище, если ты захочешь.

— Папа подарил тебе участок? — Сидни не могла поверить своим ушам.

— Да. Единственное, о чем они просят, — чтобы мы поженились в их доме. Они надеются, что свадьба состоится скоро. Как тебе это нравится?

— Ты знаешь, как!

Сидни бросилась в объятия Джареда.

— Я думаю, мы начнем выращивать на ферме чеснок. Конечно, после того как ты закончишь учебный год. Меня всегда интересовала эта работа, но приходские обязанности почти не оставляли на это времени. Однако опыт есть, и я знаю, что дело пойдет.

— Конечно, пойдет! — Сидни сжала ладонями его красивое лицо. — У тебя получается все, за что бы ты ни брался. Ты завоевал симпатию моих родителей. Ты пугаешь меня, Джаред.

— Не бойся меня. Просто люби всегда.

Сидни уже знала, как сделать это. У нее были определенные планы, чтобы доказать Джареду глубину и силу своей любви.

ЭПИЛОГ

Местные жители утверждали, что такого холодного февраля не было в этих местах двадцать лет. Метель за метелью обрушивалась на равнины, заметая все на своем пути.

Свирепый ветер, завывавший снаружи, унылыми стонами отзывался в углах церкви. Но это не беспокоило Сидни. Церковь, в которой ее родители славили Бога последние тридцать пять лет, выдержала не одну такую бурю. Она стояла прочно, как твердыня.

Новые лица, появившиеся в храме в это воскресное утро, несомненно, вызвали любопытство прихожан. Джилли, находящаяся на последнем месяце беременности, и ее муж Алекс прилетели из Йеллоустона вместе с Ларри, его женой и Арчерами.

Они сидели на скамье рядом с Риком и Кэй.

Другую скамью занимал школьный друг Джареда, Мэтт Грэм из Лонг-Айленда вместе с женой и тремя детьми, старшему из которых было двенадцать лет.

Джаред усадил жену на среднюю скамью, где сидели Маргарет и Уэйн Тейлор. Там же поместилась тетка Сидни с семьей.

Вручив Сидни крепко спящего младенца, которому исполнилось шесть недель, Джаред вернулся к входу в церковь, чтобы сопроводить своих родных в полном составе: родителей, брата, сестру и их семьи.

Еще одно чудо!

Когда Джаред сел наконец рядом с Сидни, он прошептал:

— Угадай, кто еще приехал, дорогая! Они сидят сзади.

Она повернула голову.

— Я не знаю, кого ты имеешь в виду.

— Ты поверишь, если я скажу, что здесь епископ и отец Пайк?

От избытка чувству Сидни в горле встал комок. Она нежно поцеловала Джареда в гладко выбритую щеку. Сколько раз она делала это с тех пор, как они поженились полтора года назад?

Сколько раз они занимались любовью, ликуя, что у них есть на это право. И, однако, каждый раз казался им первым. Глядя на своего красавца мужа, который сидел рядом с ней, держа на руках их ребенка, она чувствовала, что у нее перехватывает дыхание.

— Они любят тебя, Джаред, и оказывают тебе величайшую честь, придя в церковь другой конфессии.

— Семнадцать месяцев назад я даже не мог представить себе ничего подобного.

— Я тоже. — У Сидни дрогнул голос, когда пастор Грегсон появился перед алтарем, чтобы начать службу.

После того как он приветствовал прихожан и многочисленных гостей, пастор обратил свой взгляд на Джареда.

— Вынесите младенца сюда, пожалуйста.

В церкви воцарилось молчание, когда Джаред взял у Сидни ребенка, чтобы она могла пройти мимо сидящих на скамье. Вместе они приблизились к пастору.

На мгновение Сидни подумала, не жалеет ли Джаред, что он не может сам совершить обряд крещения своей дочери. Но, бросив быстрый взгляд на мужа, она увидела, что глаза Джареда полны такой любви и нежности к ребенку, которая не оставляет в сердце другой мысли.

Пастор улыбнулся им, прежде чем обратиться к пастве.

— Большинство из вас знает, что младенец появился на свет в Рождественское утро. Такой

чудесный дар заслуживает особого имени. Во имя Отца, Сына и Святого Духа я нарекаю тебя Ноэль Тейлор Кендалл. Аминь.

Церемония не заняла много времени. После ее окончания пастор сказал:

— Не принято, чтобы отец ребенка произносил речь, но я нарушу традицию, ибо чувствую, что в этот знаменательный день Джаред хочет сказать нам несколько слов.

Пастор Грегсон неизмеримо вырос в глазах Сидни.

До боли сжав руку жены, Джаред повернулся лицом к прихожанам. Чтобы собраться с силами, ему пришлось откашляться.

— У нас с Сидни нет слов, чтобы поблагодарить всех, кто пришел сюда. Я думал, что был счастлив в день бракосочетания. — Джаред посмотрел на Сидни. — Но появление Ноэль в нашем доме принесло нам бесконечную радость.

Об этой высшей, бесконечной радости он говорил ей когда-то, подумала Сидни.

— Я знаю, что никогда не смог бы оценить этот момент, если бы в моей жизни не было людей, научивших меня понимать, что такое преданность и жертва. Перед Богом я клянусь в преданности своей семье, жене и дочери. Ноэль сочетает в себе лучшие качества Тейлоров и Кендаллов. Она заслуживает лучшего, что есть во мне и Сидни, любви всей моей жизни.

Растроганная прочувствованными словами мужа, Сидни опустила голову, с трудом сдерживая волнение.

Пастор Грегсон улыбнулся.

— Поднимите младенца, чтобы все увидели его.

С отцовской гордостью Джаред высоко поднял дочь. В церкви раздались восхищенные охи и ахи.

Обняв Сидни за талию, Джаред подошел к скамье, где сидели его родители. Миссис Кендалл с радостью протянула руки к проснувшейся девочке.

Ребенок!

Какой силой обладает крохотное существо, если оно способно сплотить семью и помочь залечить раны!

Глядя в увлажнившиеся глаза мужа, Сидни поняла, что он думает о том же. Когда Ноэль подрастет, какую удивительную историю своей жизни расскажет ей отец!

— Я люблю тебя, миссис Кендалл, — прошептал Джаред.

— Но я люблю тебя сильнее, мистер Кендалл.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте