«Черный бархат»

Патриция Уилсон родилась в Йоркшире. Выйдя замуж за друга юности, она прожила несколько лет в Сингапуре и в Африке, где работал ее супруг. В последние годы она проводит большую часть времени в Испании или на юге Франции. В прошлом учительница, Патриция Уилсон оставила карьеру педагога после ошеломительного успеха на литературном поприще и целиком посвятила себя писательской работе. Общий тираж ее книг, изданных во многих странах мира, достиг 18 миллионов экземпляров. Патриция начала писать еще в юные годы: сочиняла рассказы для детей, детективные повести, исторические романы. Истинное призвание она нашла в жанре любовного романа. Книги, принадлежащие ее перу, свидетельствуют о глубочайшем интересе писательницы к людям и о ее тонком понимании сферы личных отношений. В серии «Скарлет» выходит уже второй роман Патриции Уилсон; всего же она создала более сорока произведений этого популярного жанра.

Аккуратные трехэтажные особнячки симметрично тянулись вдоль улицы, отделенные от тротуара и проезжей части изгородью из вечнозеленой бирючины и низкими деревянными воротцами. Дома, укрывшиеся от любопытных взоров за крохотными садиками, выглядели вполне уединенными и уютными. Ворота и входные двери в темноте не различались по цвету, разумеется, если только они не были покрашены белой краской.

Шоссе, рассекающее ряды строений, после дождя походило на серую шелковую ленту, убегающую от назойливых фонарей в безмолвный мрак пустыря, разделяющего жилые кварталы этой окраины Лондона.

Черноту позднего вечера, окутавшую крайнее здание, несмело рассеивал тусклый свет, который пробивался из-за шторы на окне верхнего этажа. Это не могло не показаться странным: фасады соседних строений светились огнями люстр и голубых экранов, особенно ярко там, где не занавесили окна. И наблюдая, как люди входят в комнату, разговаривают или же подсаживаются к своим близким, собравшимся вокруг телевизора, прохожие невольно проникались ощущением домашнего тепла, безопасности и покоя.

И только этот, самый последний, особняк, погруженный во тьму, казался отчужденным и угрюмым. Кустарник, отделяющий его от другого дома, сильно разросся: очевидно, его уже давно никто не подстригал. Продраться сквозь него не представлялось возможным даже при большом желании. Сквозь бетонные плиты садовой дорожки выглядывали наружу пожухшие сорняки, лишенные жизненных соков ранними заморозками.