«Последняя любовь Казановы»

В знак признательности Роберу Абирахеду, благодаря которому Казанова продолжает жить среди нас и восхищать нас сильнее, чем когда-либо прежде.

Казалось, чтобы быть счастливым, мне нужна была только библиотека с моими любимыми книгами…

Мадам,

Поскольку в течение десяти лет мне пришлось довольствоваться общением с крестьянами, говорящими только по-немецки или на наречии богемских горцев, я и сам стал чуть ли не медведем, из тех, что встречаются в окружающих замок лесах. Граф Вальдштейн слишком редко удостаивает посещением эту прекрасную, величественную библиотеку, собранную его предками, и ее сорок тысяч томов выглядят сегодня, увы, как солдаты поверженной армии. Граф произвел меня в ее генералы, и я пытаюсь с грехом пополам привести в порядок изгрызенных крысами раненых и покрытых пятнами плесени больных. И никто, кроме меня, не слышит их отчаянных воплей на латинском, греческом и французском языках.

Во всяком случае, за эти годы я научился обходиться без изысканного общества, и отныне только книги, товарищи по изгнанию, остаются моими единственными друзьями.

Что до остального, то едва ли кто-нибудь смог бы поддерживать мой дух так же хорошо, как это делаю я сам. А развлекаюсь я тем, что составляю повествование, основанное на собственных воспоминаниях, и исписал, таким образом, уже несколько толстых томов. К тому же, будучи определенно единственным здесь человеком, вполне освоившим алфавит, я же остаюсь и их единственным читателем. Когда пробьет мой час, я сожгу эти бумаги, ибо история моей жизни отображена в них слишком правдиво, и некоторые из моих персонажей слишком легко себя узнают или, что еще хуже, сочтут за пасквиль.

Женщины, как вы догадываетесь, составляют основу этого в некотором роде романа. Они вносят в него особое, присущее лишь им очарование. Единственным моим талантом было умение любить их. Принцессы и шлюхи, все женское сословие в совокупности было моим добрым и злым гением, всякий раз новым и неизменным, ибо частенько мне случалось обнаруживать в шлюхе принцессу, а в принцессе – шлюху.