Тяжелодум и однолюб Дельвиг, увлекшийся одно время взбалмошной Софьей Пономаревой, содержательницей модного салона, любил, кажется, только свою жену – баронессу Дельвиг (урожденную Салтыкову). Правда, любовь его, поначалу светлая, песенная, стала постепенно превращаться в жестокий романс: жена была ветрена и особой взаимностью мужу не отвечала. Чувство утраты единственной любви, возможно, стало одной из причин ранней смерти Дельвига.
«Певец пиров и грусти томной» Евгений Баратынский[1] любовью тоже не разбрасывался. И хотя в молодости он немало написал о сильфидах и вакханках, о непостоянных красавицах (все о той же Софье Пономаревой, об Аграфене Закревской), после женитьбы стал ценить любовь длительную и верную. Пушкин назвал как-то Баратынского «задумчивым проказником». Баратынский и впрямь много думал. Даже любить и проказить со временем стал он как бы в задумчивости и в полусне. Нельзя обойти вниманием и то, что в его мрачноватых стихах, написанных в 30–40-е годы, как бы предчувствуется и его небывалая смерть от любви: поэт умер в Неаполе, напуганный внезапным нездоровьем жены. Жене (урожденной Анастасии Энгельгардт), у которой глубокомысленный доктор стал внезапно подозревать воспаление мозга, сделалось лучше. А вот разволновавшегося поэта спасти не удалось.
Счастливей был Языков. Его поэзия весьма гармонировала с его радостной и мало чем отягощаемой любовью. Поначалу любовь эта была идиллической – к «музе» Александре Воейковой. Позже – к вполне земной цыганке Тане (Татьяне Дмитриевне Демьяновой), знаменитой тогда певице. Не слишком терзаясь изменами и изредка меняя предмет привязанности, буйный «стихоборец» Языков в любовные пропасти не падал, но, правда, и до вершин волшебного чувства не всегда добирался.
А Федор Тютчев, дважды женатый и много раз влюблявшийся, письма писал чаще всего своей второй жене Эрнестине (урожденной баронессе фон Дернберг). Однако любил при этом другую. И это опять говорит о том, что стихи и проза жизни мало в чем сходны. Самая большая любовь Тютчева погибла, к несчастью, не в стихах, а в реальной жизни: Елена Денисьева умерла, оставив поэта до конца дней безутешным. Но в поэзии Тютчева она продолжала зримо присутствовать. Ну, а в конце жизни Федор Иванович все-таки понял, что крепче всего он был привязан к Эрнестине Тютчевой. Иначе как объяснить эти посвященные ей строки:
Комментарии к книге «Ночи безумные», Аполлон Николаевич Майков
Всего 0 комментариев