«Мой единственный»

Посвящается Стэну

— Удачного вам дня, — пожелал офицеру полиции Макс Кендрик.

«Надеюсь, ваша бестолковая лошадь отдавит вам ногу», — мысленно добавил он.

Вот уже в третий раз Макс Кендрик запихивал в свой кошелек пеструю бумажную салфетку — клочок бумаги с нацарапанным на нем адресом — и водительское удостоверение.

Он взглянул на часы. За последние три часа полицейские Французского квартала трижды задерживали его, а все потому, что он просто сидел на обветшалых ступеньках террасы и ждал, пока ему откроют дверь, чтобы он смог попасть в обещанную ему квартиру.

Хватит с него южного гостеприимства. Ну и что из того, что он не помнил имени риэлтора, к которому должен обратиться за ключами. Ему не нужно больше запоминать мелкие детали. Когда почти два года назад он выбросил в реку свой ежедневник, пейджер и мобильный телефон, Макс поклялся самому себе, что больше никогда не будет заложником установленных кем бы то ни было правил. И известная адвокатская контора Бостона, которой посчастливилось заполучить его в качестве партнера, вынужденно согласилась на его условия.

Не обращая внимания на настойчивое урчание в желудке, Макс заерзал на жестком каменном крыльце, пытаясь устроиться поудобнее.

После не совсем успешной трехдневной деловой поездки, связанной с организацией продаж, Ли Мэлоун менее всего желала увидеть неизвестного мужчину, растянувшегося на крыльце ее дома. Такси обогнуло припаркованный у обочины автомобиль и въехало на запрещенную для парковки зону. Остановив машину и повернувшись назад, водитель спросил:

— Сюда, леди? Там сидит ваш друг?

Ли провела рукой по аккуратно сколотым на затылке волосам.

— Нет, я не знаю сидящего мужчину.

— Хотите, я помогу вам донести вещи и прогоню парня? — Глаза таксиста заблестели в предвкушении стычки.

Сквозь запачканное окно такси Ли посмотрела на развалившегося в непринужденной позе субъекта, а затем окинула взглядом громоздящиеся возле его ног матерчатую сумку и две коробки, перевязанные бечевкой. Лицо ожидающего имело темный загар, и его покрывала двухдневная щетина. Видавшие виды джинсы и футболка дополняли его непрезентабельность.