«Любовное наваждение»

Элис Детли Любовное наваждение

Решение было принято — она должна уйти из его жизни, пока окончательно не потеряла уважения к себе. И сделать это нужно достойно и красиво.

Она с нетерпением ждала, когда он заснет, чтобы начать действовать. Возможно, он будет уговаривать ее остаться, используя весь свой шарм, силу и сексуальность.

Нет, не хочется опять долгих слов и объяснений, надоевших за недели общения с ним. Со вздохом облегчения откинув плед и посмотрев на любимое лицо, она взяла одежду и словно вор тихо прокралась в ванную, чтобы одеться. Осторожно закрыв за собой дверь номера, Пози прошла к лифту — слава Богу, в нем никого не оказалось. Критически осмотрев себя, она поправила макияж: вытерла размазавшуюся под глазами тушь и наскоро прошлась щеткой по спутавшимся волосам. Однако ее вид говорил сам за себя: слегка припухшие губы, блестящие глаза, горящие щеки выдавали в ней женщину, которая только что была с мужчиной.

Она поняла это по красноречивому взгляду портье.

— Я могу вам чем-то помочь, мисс?— спросил он.

— О да! — с достоинством ответила Пози.— Мне нужна бумага, конверт и ручка.

— Конечно, мисс,— ответил он и положил все перед ней.

Руки немного дрожали, но голова работала четко и ясно. Положив записку в конверт, она отдала его портье.

— Пожалуйста, проследите, чтобы синьор Росси получил это.

— Да, мисс, будет исполнено.

Уже покинув отель, стоя на тротуаре в ожидании такси, Пози вдруг поняла, как глупо и безвозвратно теряет то, что стало смыслом ее существования в последнее время.

И, не в состоянии сдерживать нахлынувшие чувства, она дала волю глухим рыданиям, душившим ее…

* * *

Нет! Не может быть, ужаснулась Пози. Кто угодно, только не он! Но кого же еще можно спутать с Рикардо Росси? Дьявол, а не мужчина, которого ей довелось встретить на свою беду еще совсем юной девушкой.

О Господи, тихо молилась она, сделай так, чтобы это был не он! Но она ничего не могла поделать с нарастающим медленно-тягучим приливом страсти, от которого странно заныло все тело. Ее глаза продолжали предательски любоваться этим совершенным образцом чисто мужской красоты, который она когда-либо видела за свои двадцать четыре года.

А встреч было предостаточно. В течение карьеры модели ей приходилось общаться с манекенщиками, актерами, поп-звездами, чьи соблазнительные улыбки и сексуальные тела заполняли спальни миллионов женщин во всем мире. Но никто, ни один из них не мог сравниться с Рикардо Росси и не производил на нее такого ошеломляющего впечатления, как он. И не только на нее. Казалось, что каждая женщина буквально загипнотизирована его мужским обаянием.

Сердце Пози забилось. Вот она — превратность судьбы. Столько лет не видеться и встретиться в Биаррице, на западном побережье Франции, той части Бискайского залива, которую называют Серебряным берегом! Интересно, что ему нужно? А может, он уже знает, что она здесь? И вспомнит ли он молоденькую девушку, которая со всем пылом и страстью, свойственным молодости, предлагала ему себя, когда ей едва исполнилось шестнадцать?

Совершенно забыв, что собирается переодеться, и уже развязав бретельки бикини, Пози приподнялась, с ужасом понимая, что Рикардо идет по пляжу по направлению к ней.

Его походка была легкой и упругой, и Пози не могла не заметить, что дамы провожают Рикардо взглядами. Она и сама невольно залюбовалась им, когда ее взгляд скользнул по его великолепной атлетической фигуре. Слава Богу, на нем были светлые свободные брюки: рискни он выйти в узких джинсах, наверное, тут же был бы арестован полицией за непристойное одеяние, усмехнулась она.

Он казался вызывающе красивым. Широкая, сильная грудь и гладкие длинные мышцы плеч были хорошо видны сквозь голубой шелк рубашки.

Рот пересох, когда ее глаза наконец коснулись его лица, на секунду задержавшись на прекрасной форме губ, которым удавалось быть одновременно влекущее - сексуальными и жесткими. А этот нос? Гордый, аристократический римский нос. Она была не в состоянии оторвать от этого красавца восхищенного взгляда.

Их глаза встретились, и сердце Пози сжалось, потому что она была награждена таким холодным огнем и пренебрежением. Он даже не пытался его скрыть! С несколько высокомерным выражением он приблизился к ней.

— Итак, — начал он с презрительной усмешкой,— я вижу, что годы не умерили твой аппетит, дорогая.

Ее хрустально-утонченная фантазия была в одно мгновение разбита словами, ранящими как острие кинжала. И она вздрогнула от этого низкого, до боли знакомого голоса, полного чувственности и мужского шарма, интригующего, обволакивающего и гипнотизирующего.

Логически думать она не могла. Единственное, что оставалось,— защищаться.

— Что ты имеешь в виду? — запальчиво произнесла она.

— Я говорю о твоем пристальном изучении моего тела, Патриция.— Его губы искривились в язвительной улыбке.

— Пози,— поправила она.

Темные брови приподнялись в молчаливом вопросе.

— О да, конечно, Пози.— Он произнес ее имя, растягивая гласные, и оно прозвучало с некоторой издевкой. — Это имя ты приобрела вкупе со славой модели и твоими многочисленными любовниками?

— О нет,— начала она. — Так звали меня в детстве. Пози по-английски—маленький цветочек, бутончик. Когда я была совсем маленькой…

— Должен заметить,— перебил он, не скрывая усмешки,— бутончик распустился. Не имеет значения, — добавил он мягче,— как ты себя называешь. Твой основной инстинкт неистребим! Ты смотришь так, будто готова проглотить меня.

Негодяй! — хотела бросить она ему в лицо, чувствуя, как краска заливает ее высокие скулы. С усилием сдерживая себя, Пози отбросила назад густые волны волос, высоко подняв подбородок и глядя ему прямо в глаза, сказала:

— Ты льстишь себе, Рикардо, хотя ты всегда грешил этим.

— Слишком много о себе воображаю? — Он слегка ухмыльнулся, изображая подобие улыбки.— Да? Ты это хотела сказать, Пози?

На этот раз он произнес ее имя так нежно, таким низким, бархатным голосом, словно нарочно хотел пробудить ее чувственность. И она не могла не признать, что он достиг желаемого. Поток крови стал тягуче-медленным. Она ощутила биение пульса в висках, запястьях и… Странная истома залила все тело.

Его взгляд смущал Пози, хотя он скользнул по ее лицу почти безразлично, небрежно касаясь янтарных глаз, беспокойно смотрящих на него, пухлых губ, приоткрытых в неосознанном порыве…

И только когда его глаза остановились на ее груди, они засветились жизнью и интересом. На смену безразличию пришел яростный огонь вожделения. Они потемнели от желания вобрать в себя пьянящую нежность этих холмов. И это еще больше разожгло Пози, ее груди напряглись, а кончики сосков, казалось, загорелись от возбуждения. И когда он довольно улыбнулся, она, к ужасу своему, поняла, что забытый лифчик купальника давно сполз на загорелый живот.

— О Боже! — воскликнула она, стараясь обеими ладонями прикрыть обнаженную грудь.

Он что-то тихо пробормотал по-итальянски, затем добавил:

— Пожалуйста, не закрывайся, дорогая. У тебя великолепный бюст. Как бы я хотел прикоснуться к нему, взять каждый сосок губами и ласкать его языком…

Пози схватила полотенце и набросила его на плечи, одновременно борясь со смущением и возбуждением, которое было невыносимо острым. Она пыталась застегнуть лифчик, но, ощущая на себе его чувственный взгляд, была страшно неуклюжа и не смогла справиться с такой простой задачей.

Она не видела его восемь лет. Но даже двух минут в его компании было достаточно, чтобы погрузиться в темные эротические глубины, которые угрожали полностью поглотить ее. Это было как липкий ночной кошмар.

— Оставь меня,— сказала она.— Сейчас же.

Он не тронулся с места, хотя, казалось, ее слова возымели действие. С лица исчезло выражение грубой чувственности, уступив место холодной презрительности.

— Конечно,— начал он, словно обращаясь к самому себе.—Небольшое удовольствие — добиваться женщины, которая сама с такой готовностью предлагает себя.

Как ужаленная, Пози свирепо взглянула на него узкими золотисто-желтыми глазами, блестевшими от слез обиды. Но она не дала им пролиться.

— Я не предложила бы тебе себя, даже если бы ты был единственным мужчиной на земле.

— Да? Ты изменила свою сексуальную ориентацию? — усмехнулся он.

Для ироничного тона основания были. К сожалению, он прав. Однажды она вела себя с Рикардо Росси ужасно. Единственное, что ей следовало сделать, это, не говоря ни слова, повернуться к нему спиной, уйти, закончить этот мучительный разговор. Здравый смысл подсказывал ей это, но женское любопытство победило разум.

— Что ты делаешь здесь, в Биаррице? — спросила она, и ее сердце начало беспорядочный бег.— По-моему, ты преследуешь меня?!

В ответ тряхнув головой и отбросив со лба темные вьющиеся пряди, он так громко рассмеялся, что люди, сидевшие поблизости, повернулись и с любопытством посмотрели на них. Но внезапно смех прекратился, и его лицо стало холодно-непроницаемым.

— Преследую тебя? — переспросил он брезгливо - скептически, и это заставило ее покраснеть.— Какого черта мне это делать?

Пози сжалась, но желание взять реванш подогревало ее.

— О твоих похождениях ходят легенды,— сказала она холодно.

— Я не знал, что ты уделяешь такое внимание интимным подробностям моего поведения.

— Да нет, в общем-то… мне это безразлично. Просто я иногда просматриваю колонки светской хроники.

— Ах так? — его брови слегка поднялись.— Но, по крайней мере, милая, я не имею репутации сердцееда, разбивающего семейные узы, подобно тебе, — добавил он и слегка улыбнулся, увидев, что она залилась краской. — Как видишь, я тоже иногда проглядываю подобные статейки.

О, эти гнусные бульварные газетенки! Если им верить, то у нее было больше любовников, чем у самой знаменитой кинозвезды.

— Если ты имеешь в виду тот нелепый скандал во Флориде, так это сплошная ложь! — вспыхнула Пози.

— Правда? Ты хочешь сказать, что подружка фотографа лжет? Ты не спала с ее любовником?

— Конечно нет!

— И недавно женившийся арабский принц, так усердно ухаживавший за тобой на глазах своей супруги, тоже ложь?

Пози вздохнула. Она вспомнила ту маленькую анекдотичную историю. Познакомившись с принцем Салахом на одном из приемов в британском посольстве в Брюсселе, она стала жертвой его постоянных домогательств. Но, как подозревала Пози, главным образом из-за того, что не уделила ему достаточного внимания. Ее совершенно не интересовал этот восточный красавец. Он же привык получать все что хочет и просил стать его второй женой, но без нарушения отношений с первой. Пози не терпелось сказать принцу все, что она об этом думает, но один из дипломатов, присутствовавших на приеме, отозвал ее в сторону, шепнув несколько слов. Между страной принца и Англией было заключено выгодное соглашение по поставкам нефти: лучше не отвергать принца открыто, пощадив его самолюбие…

Фактически дипломат дал ей понять, что она может оказать большую услугу в развитии международных связей. Возможно, Рикардо слышал об этом? Пози гордо вскинула голову и взглянула ему в глаза.

— Тому существовало совершенно простое объяснение,— скромно сказала она.

Но, казалось, что его не интересовали ни причины, ни объяснения. Уголки его губ презрительно приподнялись.

— Неужели ты вообразила, что я так безрассуден, что готов преследовать и искать тебя? Особу, в которой сосредоточено все, что я больше всего не терплю в женщине?

Он нагнулся, и их глаза оказались на одном уровне. Пози отпрянула, почти физически ощутив волны ненависти, шедшие от него.

— Если мне придется выбирать подругу,— процедил он, — то я постараюсь, чтобы она как можно менее походила на тебя. Хотя я сомневаюсь, что такие вообще существуют, или мне просто не везло. Видишь ли, Пози, меня могла бы заинтересовать только та, которая не раскроет мне свои объятия в тот же миг, как я встречу ее. Большинство мужчин, включая меня, пьянит чувство охоты; то, что дается слишком легко, имеет низкую цену, поверь мне, милая.

Его слова пронзили ее до глубины души, но будь она проклята, если покажет это. Ее янтарные глаза опасно сверкнули.

— Мне совсем неинтересно выслушивать твои бредовые рассуждения.

— В самом деле почему бы нам не уйти отсюда? Мы могли бы… расположиться где-нибудь еще…

— Избавь меня от своих гнусных намеков! В конце концов выбери что-нибудь одно: или ты презираешь меня и мое присутствие неприятно тебе; или, делая мне грубое предложение, тащишь меня в постель! Нельзя делать и то и другое одновременно, Рикардо. Любой разумный человек в состоянии обнаружить отсутствие логики в таком поведении.

— А мужчины не всегда думают головой, дорогая, впрочем, как и женщины!

— Убирайся прочь! — сказала она сквозь стиснутые зубы и сильно ударила ногой по шезлонгу, затем поднялась и оглянулась кругом, тщетно ища глазами Чезаре Чекки, фотографа, с которым она приехала сюда поработать над рекламным альбомом фотографий и потом отдохнуть после изнурительного труда.

Два дня непрерывной основательной работы, десятки сделанных фотографий. Она и Чезаре трудились без передышки, выбирая место для съемок, создавая нужный ракурс, меняя туалеты и прически… И так с утра до вечера… Она заслужила отдых. Отдых? Пози усмехнулась про себя. Теперь, когда здесь появился Рикардо, эти дни скорее превратятся в передовую линию фронта.

Пози поднялась, собираясь уйти.

— О нет! Не так поспешно.

Одним резким движением Рикардо схватил ее за запястье, и Пози содрогнулась от ужаса, ощутив, каким возбуждением отозвалось ее тело на это незначительное прикосновение. Почему он такой сильный, высокий и божественно красивый? Сердце тоскливо сжалось.

— Дай мне пройти…

— Нет, дорогая. Нам нужно поговорить.

— Нам не о чем говорить.

— Но мне нужно многое сказать тебе.

— Ты уже все сказал, остальное меня не интересует,—возмутилась Пози, тут же поймав себя на мысли, что это ложь.

Несмотря на ее инстинктивное желание защититься и установить как можно большую дистанцию между ними, она сгорала от желания узнать, зачем он здесь. И как бы в подтверждение ее мыслей он произнес:

— О, напротив, я думаю, тебе должно быть интересно…

Они стояли лицом друг к другу, он все еще сжимал ее запястье. Пози заметила, что они стали центром внимания, приковывая к себе заинтересованные взгляды отдыхающих. По-видимому, со стороны это выглядит вполне невинно: стальная сила его хватки не ощутима для постороннего глаза, кажется, что он держит ее легко, почти любовно. Что, если изменить тактику? В конце концов, ей не раз приходилось отбиваться от назойливости мужчин. Она тряхнула головой так, что длинные локоны, блеснув пожаром в солнечных лучах, волной упали на грудь.

— Если ты продолжаешь настаивать, Рикардо, что же, мне не остается другого выбора, как закричать. Я не уверена, что это укрепит твою репутацию.

— Она меня мало волнует, Патриция, но если ты действительно собираешься это сделать, я должен предостеречь тебя: ты провоцируешь меня. И если позовешь на помощь, то я смогу заставить тебе замолчать! — В ее глазах промелькнуло смятение.— При помощи поцелуя, конечно,— мягко уточнил он.— Кстати, вспомнишь, как тебе нравилось целоваться со мной. Тебе очень нравилось это, Пози.

Она глубоко вздохнула и, подняв глаза, встретила его взгляд.

— Чего ты хочешь?

— Поговорить с тобой.

— И это все?

— Пока все.

Тогда, восемь лет назад, когда Пози познакомилась с ним, она была еще неопытным подростком и попала в ловушку его обаяния и своей природной сексуальности. Она не видела ничего, кроме его манящей наружности. Теперь, став старше и приобретя некоторый, опыт общения с мужчинами, она научилась распознавать, что может таиться за обольстительной внешностью.

Если Рикардо действительно хочет поговорить с ней, думала она, он не отступится и сопротивление принесет лишь большие неприятности.

— Очень хорошо,— вздохнула она.— Я вся внимание, но даю тебе пять минут, не больше. А потом… проваливай отсюда!

Он неодобрительно хмыкнул. И, чуть поглаживая ее запястье, произнес:

— Чувствуется твое швейцарское образование! Бешеные деньги, потраченные на воспитание светских манер, видимо, были потрачены зря. Или это уже более позднее влияние богемной тусовки?

Его осуждение, да еще произнесенное до ужаса пленительно-бархатистым тоном, было еще одним ударом по самолюбию. Сознание, что он просто забавляется, просто играет с ней, было невыносимо. Она чувствовала себя рыбкой, заглотнувшей наживку, которую водят на крючке. Сама виновата, казнила она себя. Зачем было разговаривать и слушать его как наивная школьница. Она — независимая, самостоятельная женщина, сама делающая свою карьеру! Вырвав руку и не говоря ни слова, Пози направилась к отелю, прокладывая дорогу сквозь толпу. По звуку шагов, сопровождавших ее, она понимала, что Рикардо следует за ней.

Ну что ж, пусть он преследует ее, думала Пози, но потом она хлопнет дверью перед его носом. Он самонадеянно утверждал, что ему дела нет до его репутации. Посмотрим, захочется ли ему оказаться перед закрытой дверью на виду у всех отдыхающих.

Она знала, что они привлекают к себе всеобщее внимание. Женщины, разомлевшие на солнце, буквально поедали Рикардо глазами.

Совсем как она когда-то. Пози передернуло от отвращения, когда через плечо она заметила, как Рикардо остановился и о чем-то заговорил со смазливой молоденькой официанткой. Странно, соображала Пози, куда мог запропаститься Чезаре? Но, возможно, это к лучшему, что его нет поблизости. Сразу отпадала необходимость представлять Рикардо: либо как брата бывшей подруги по колледжу, либо как мужчину, который однажды выставил влюбленную девочку из спальни, оскорбив при этом и унизив. И то и другое было правдой.

Старая история, которая, увы, не прибавляла ей привлекательности и которая до сих пор заставляла ее страдать, когда она вспоминала, как вела себя с ним тогда в ту дождливую ночь. Все эти годы стараясь не думать об этом, она запрятала воспоминания в самые потайные уголки своего сознания. Но встретила его сегодня и все опять всплыло с болезненной ясностью.

Пози скользнула в дверь отеля, ее босые ноги зашлепали по холодному мрамору пола, а ее высокий молчаливый преследователь заставлял ее сердце гулко биться от страха и волнения.

Ее комната была в противоположном конце от номера Чезаре, и она торопливо толкнула дверь, совсем близко слыша шаги Рикардо, его дыхание, едва уловимый мужской аромат, все еще так пронзительно знакомый после стольких лет!

Она резко повернулась к нему, ее грудь тяжело вздымалась, глаза сузились, как у львицы.

— Это смешно, в конце концов, — сказала Пози.

— Я согласен,— ответил он.— Но это ты внесла элемент фарса в мое простое предложение поговорить и ударилась в бега…

Она представила, сколь притягательна и интимна комната позади нее.

— Хорошо, — согласилась она. — Поговорим, но только не здесь.

Он улыбнулся, но его глаза отливали холодным блеском.

— Не здесь? Но почему же? Кажется, я догадываюсь. Наличие постели беспокоит тебя, не так ли, Пози? Ты боишься остаться со мной в спальне?

Она колебалась. Сколько бессонных ночей она провела, думая об этой возможной встрече… Как она поведет себя, если это случится? О, она, конечно, проигнорирует его без лишних эмоций. В своих фантазиях она даже готовилась притвориться, что вовсе не узнает его. Но глядя на словно выточенные великим мастером Возрождения черты, она поняла, что требовала от себя слишком многого. Конечно, в ее намерения не входило позволить ему узнать, что своим присутствием он все еще нарушает ее душевный покой, хотя именно это происходило сейчас.

Глубоко вздохнув, она непринужденно улыбнулась ему так, как обычно делала перед камерой, и приветливым жестом радушной хозяйки пригласила его войти.

— Прости меня, — сказала она, неторопливо растягивая слова и отметив про себя по тому, как дернулись его губы, что ее неискренность была замечена. — Я была в большом напряжении последнее время, работала ужасно много, ты знаешь, как это бывает.— Она взглянула на часы и одарила его сдержанной улыбкой.— Я могу дать тебе десять минут. Достаточно?

— Вполне, — сказал он и последовал за ней в комнату.

В комнате было тихо и прохладно. Светло-коричневые шторы смягчали солнечные лучи, придавая белым стенам нежный бежевый оттенок. Шум и суета остались там, за порогом. Зеркало в старинной раме, литография известной картины Делакруа, изображающей молодого Императора. И кровать, огромная, пот крытая кружевным покрывалом ручной работы. Он подошел к окну и отодвинул штору.

Там, снаружи, царило оживление. Около бирюзового зеркала бассейна стояло несколько столиков под большими яркими зонтами. Официант на огромном блюде вынес блестящего красного омара, и шумная компания молодых людей принялась за него: кто-то орудовал специальными маленькими вилочками и щипцами, вытаскивая белое мясо, а кто-то просто с хрустом разламывал клешни руками, впиваясь в них губами. Причем женщины смешно оттопыривали их, боясь стереть губную помаду.

Пози чувствовала озноб, волнами пробегающий по телу.

— Как Бьянка? — вдруг спросила она.

— Тебя это интересует? — Он одарил ее насмешливым взглядом.

— О, конечно! Ведь она была моей лучшей подругой, пока ты не забрал ее из школы, запретив встречаться со мной!

— Это было решение, о котором я никогда не сожалел. Я не одобрял ее компании.

Пози вскинула подбородок.

— Ты имеешь в виду меня?

— Да, Пози, именно тебя.

— «Дурное воздействие», — заключила она ледяным тоном.

— Совершенно верно.— Он громко рассмеялся.— У меня не было ни малейшего желания позволять сестре копировать твое поведение. Подростки очень легко попадают под влияние своих сверстников. Для тебя было совершенно нормальным спать с кем попало, а я не мог допустить, чтобы Бьянка вела себя так же.

Невыносимая тоска заставила Пози отвернуться от этих холодных глаз. Он все еще думал о ней как о маленькой соблазнительнице. Поэтому стоит ли оправдываться? Как она может защитить себя, если он так глубоко уверен в своей правоте?

— И для этого ты приехал сюда?— с горечью спросила она.— Чтобы упрекать в прошлых заблуждениях? Ты еще тогда сказал, что думаешь обо мне, и я вижу, что ты не изменил своего мнения. Но теперь меня оно совершенно не интересует…

— И не интересовало никогда, — резко перебил он.— Тебе просто нужен был зрелый сильный мужчина, который бы раздвинул твои прекрасные ноги…

Пози мучительно колебалась. Что она могла ответить ему! Его жестокие оскорбительные слова и ранили ее, и вместе с тем будили эротическое воображение.

— Ты был старшим братом моей любимой подруги, и ты выкинул меня, выбросил прочь, как последнюю шлюху! Мои каникулы прервались, мне предстояло объяснение с матерью…

— Что ты сказала своей матери?

Ее глаза стали похожи на янтарные льдинки.

— О, не беспокойся,— презрительно ответила она,— твой телефонный звонок все уладил. Я не знаю, как тебе это удалось, но твое сладкоречие убедило ее, что все в порядке. Я, конечно, не собиралась доказывать ей, что ты вытолкнул меня из своей постели, а затем и из своего дома всего за считанные минуты. И в последний раз говорю тебе, что мне совершенно не интересно это бесполезное занятие — ворошить прошлое! И если ты пришел для этого…

— Я пришел не для этого,— перебил он.

— Тогда зачем? — насторожилась она.

— Я пришел, чтобы попросить тебя сделать мне одно одолжение,— сказал он просто.

Но когда она уловила направление его взгляда, смысл его слов стал столь очевиден, что не оставлял никаких сомнений. Страстный обжигающий пожар его глаз в одно мгновение заставил забыть все обиды и вернуться назад. к тому времени, когда она впервые увидела Рикардо Росси.

Самолет начал снижаться. Золотой капелькой в ясном небе сверкнула статуя Мадонны на знаменитом миланском соборе. Мадонетта, как любовно зовут ее итальянцы.

— Ты уверена, что они не будут возражать?— Росчерком карандаша Патриция завершила маленький портрет Бьянки.

— Кто?

Бьянка была слишком занята, чтобы обращать внимание на школьную подругу. Она отчаянно строила глазки стюарду.

— Твоя семья, разумеется.— Патриция отбросила назад тугую косу, похожую на созревший колос пшеницы. С твоей стороны было очень мило пригласить меня, но, может, у твоих родителей другие планы?

Бьянка пожала плечами.

— Да перестань же, Пат! Их почти никогда не бывает дома. Отец работает весь день. Мачеха, по всей вероятности, в Париже. Наверное, гуляет по улицам в поисках жиголо.

— Бьянка! — с укоризной воскликнула Патриция. — Ты серьезно?

— А почему бы и нет? — отозвалась Бьянка несколько раздраженно.— Она на двадцать лет моложе отца. Любит и имеет деньги. И она готова флиртовать с любым, кто в брюках.

— Тогда почему он не расстанется с ней?

— Потому что она красавица… Что еще надо? — Бьянка на мгновение умолкла, затем снова заговорила, но уже с привычной живостью и иронией: с мачехой нет проблем, а вот мой старший брат хуже любого тюремщика. Но теперь, когда ты со мной, у меня всегда будет алиби.

— Алиби? — с сомнением переспросила Патриция.

— Вот именно! — Темные глаза Бьянки вспыхнули.— Он запрещает мне встречаться с молодыми людьми, поэтому я ему ничего не рассказываю. И если он будет расспрашивать тебя обо мне, ты скажешь, что только что видела меня в церкви.

— Бьянка! — с беспокойством сказала Патриция. Пальцы ее нервно теребили край белого платья. Временами она совершенно не могла понять, шутит ли подруга или говорит серьезно. — Я знаю, что ты достаточно благоразумна!

— И я знаю. Но эти домашние каникулы мне осточертели,— проворчала Бьянка.— Вечеринки, на которых я бывала во время учебного года,— это просто фантастика. Жаль, что ты не ходила на них вместе со мной.

Патриция покачала головой.

— Это не для меня.

На танцах она чувствовала себя слишком неуклюжей и долговязой. Когда в тебе метр восемьдесят и ты на голову выше многих, всегда ощущаешь себя неловко.

— А все потому, что ты слишком закомплексована!— Внимание Бьянки переключилось на крошечный набросок в руке подруги.— Здорово! Это я?

— Тебе нравится? — улыбнулась Патриция.

— Да. Можно, я возьму его себе?

— Конечно.

Самолет приземлился. В аэропорте ди Линате их ждал шикарный лимузин с шофером. Они отправились к особняку семейства Росси. Бьянка всю дорогу болтала о том, какую роскошную прическу она придумала Патриции, распустив ее строгие косы и превратив их в сверкающие огненные волны, Патриция была так поглощена великолепным пейзажем, что обо всем забыла. Неясное предчувствие теснило ей грудь. В голове вертелась цитата из какой-то шекспировской пьесы: «Да будешь, милый, счастлив ты в Милане!»

Патриция и Бьянка заканчивали школу в Швейцарии.

— Это не я закончу школу, а школа рано или поздно прикончит меня! — вечно шутила Бьянка. Школа была дорогая, из тех, что призваны выпускать настоящих юных леди. Здесь учились дочери очень богатых людей, а также девочки с родословной, родители которых утратили былое состояние.

Отец Патриции умер, оставив жене и детям завод по производству автомобилей. Об образовании Пози позаботились еще при ее рождении, поэтому дорогое обучение было обеспечено. Однако последнее время ее брат не очень заботился о семейном бизнесе, дела пошли плохо.

У Бьянки несколько лет тому назад умерла мать. Отец ее довольно скоро женился, совершив, по мнению дочери, большую ошибку. Между ней и мачехой не было особой любви.

— Мой брат терпеть ее не может,— часто говорила она.— У него на нее что-то вроде аллергии.

Да, этот дом не назовешь счастливым, внезапно подумала Патриция. Голос Бьянки прервал ее мысли.

— Приехали! — воскликнула она, когда автомобиль, промчавшись по гравиевой дорожке, остановился у внушительного белого здания, и перешла на драматический шепот: — Сюда идет Рикардо, мой брат. Так что не забудь: если он спросит, не бегала ли я на свидания, отвечай, что я к парням совершенно равнодушна.

В окно лимузина Патриция увидела, что к ним направляется мужчина, красивее которого она еще не встречала. Сердце болезненно дрогнуло в груди. Она несколько раз моргнула, словно пытаясь отогнать видение. Совершенно невероятно, но она не грезила.

Высокого роста, слишком высокого для итальянца, широкоплечий, мускулистый, узкобедрый, с гордым римским профилем и блестящими темными глазами; для наивной девушки он был сродни героям романов, которыми она зачитывалась с отрочества, образцом мужской красоты.

Потом она говорила себе, что, наверное, просто пришла пора любви и душа и тело ждали своего избранника. К несчастью, это оказался Рикардо…

Он поздоровался с сестрой, расцеловав ее в обе щеки, затем протянул руку Патриции.

С первого взгляда на нее сердце его странно и непривычно сильно забилось. Ее короткое платье лишь намекало на очертания скрывавшегося под ним юного прелестного тела. Какая-то непонятная нежность и беспокойство охватили Рикардо Росси. Он сжал ее руку теплым и сильным мужским рукопожатием. И когда она взглянула на него с беспомощным очарованием, глаза его прищурились, а губы твердо сжались.

— Думаю, ты понравилась моему брату,— сказала Бьянка, когда подруги собирались ложиться спать.— Он смотрел на тебя по-настоящему голодным, жаждущим взглядом.

— Что ты болтаешь! — Патриция отчаянно вспыхнула.

Конечно, чепуха, убеждала она себя несколько дней спустя, ныряя утром в бассейне. Мужчина, которому ты симпатична, не будет игнорировать тебя с равнодушием, граничащим с грубостью, и уж, конечно, не станет разговаривать так бесцеремонно. Однажды он имел наглость посоветовать ей не сутулиться, а гордиться своим ростом!

Иногда, плескаясь в бассейне и стараясь избавиться от непроходящего пожара в крови, она думала, что Рикардо испытывает к ней настоящую неприязнь,— столь резким было его поведение.

И все же…

Временами, обернувшись, она замечала, что он провожает ее глазами с такой мрачной задумчивостью, которая пугала ее до оцепенения и в то же время заставляла дрожать от напряжения. Случалось, что иногда он был прост и мил, как тогда, когда она сидела в саду за эскизами. Неслышно подойдя сзади и следя за ее длинными пальцами, ловко воссоздающими на бумаге увитую виноградом беседку, он похвалил набросок.

— Это хорошо,— заметил он.— Достаточно хорошо, чтобы стать профессией. Во всяком случае мне так кажется.

Патриция зарделась от неожиданного комплимента…

Она перевернулась на спину, лениво шевеля ногами в прохладной воде. Действительно, это странное семейство, размышляла она. Бьянка изощрялась как могла, чтобы вырваться на вечеринку. Но не преуспела в этом, поскольку Рикардо пресекал все попытки к бегству.

— Ты еще слишком молода,— заявил он, затем, прищурившись, посмотрел на Патрицию:— Что, девушки, вы частенько ходите на танцы в школе? — В его темных глазах блеснуло подозрение.

— Никогда! — хором отозвались Патриция и Бьянка.

Но в отличие от легко солгавшей подруги Патриция залилась краской. Она была уверена, что Рикардо заметил это, поскольку неодобрительно нахмурился.

Отца Бьянки и Рикардо Патриция почти не видела. Все еще красивый, седой шестидесятилетний мужчина, как и рассказывала Бьянка, посвящал все свое время работе, появляясь дома только к вечеру. Ужинали они обычно втроем. Рикардо вечно торопился на свидание с одной из многочисленных и, судя по голосам, очень уверенных в себе дам. Мачеха все еще была в Париже.

Однажды Патриция оказалась дома одна. Рикардо отправился на работу, синьор Росси еще не вернулся из Неаполя, а Бьянка поехала навестить крестную мать, жившую на другом конце города. Она звала с собой Патрицию, но та знала, что пожилая синьора плохо говорит по-английски, и решила, что лучше Бьянке пойти одной. Кроме того, ей хотелось на несколько часов ощутить себя хозяйкой этого роскошного дома.

Бассейн был чист и восхитительно прохладен. Патриция нырнула в бирюзовую воду. Она была уже почти на дне его, когда острая боль судороги вдруг пронзила икру. Если бы в легких было немного воздуха, то она, наверное, не испугалась бы. Но сейчас, поддавшись панике, она сделала худшее, что только могла,—наглоталась воды, беспорядочно двигая руками и ногами и чувствуя, что голова и грудь готовы вот-вот разорваться. Вдруг чьи-то сильные руки обхватили ее за талию. Инстинктивно она пыталась вырваться, но кто-то держал ее с неукротимой силой. Ее вытолкнуло на поверхность, она жадно вдохнула воздух и с силой обхватила шею своего спасителя. Даже не взглянув, Патриция знала, что это Рикардо. Его руки все еще обвивали ее талию.

— Ненормальная! — воскликнул он в ярости и поплыл к ступенькам. Выбравшись из бассейна, он легко подхватил ее и положил на мягкую, нагретую солнцем траву.

Оказалось, что он прыгнул в воду одетым, даже не сняв роскошные туфли, которые теперь совершенно промокли. Его шелковая рубашка прилипла к телу, словно вторая кожа, а мокрые брюки обрисовали каждый мускул сильных бедер. Глаза его метали молнии.

— Сумасшедшая маленькая идиотка! — ругался Рикардо.

— Я… Извините.— Она вздрогнула от его неожиданно теплого, уверенного прикосновения.

— Да уж есть за что извиняться! Ты соображаешь, что могла утонуть? У тебя что-нибудь болит?

Но у нее так стучали зубы, что она не могла говорить.

— Болит? — повторил он все тем же мрачным тоном.—Где-нибудь болит? Ну скажи хоть что-нибудь!

Его грубость совсем обезоружила ее, никогда она не чувствовала себя столь уязвимой. И с ней произошло то, чего она не позволяла себе с прошлого года, со смерти отца. Она залилась слезами.

Мгновенно переменившись, словно ужаснувшись самому себе, Рикардо поднял ее, заботливо подложив свою большую, сильную ладонь под голову.

— Не плачь, дорогая,— прошептал он, — не надо слез. Теперь все в порядке.

Но мысль о том, что могло бы произойти, не окажись он рядом, лишь усилила рыдания. Какой-то звук, похожий на стон, вырвался у него, когда он понес ее к дому. Она была слишком слаба и прижалась головой к его груди. Мало-помалу слезы утихли. Это такое блаженство, вдруг заключила она, оказаться в его объятиях, ощущая его близкое влажное тело. Она бы с удовольствием провела так хоть целый день.

— Куда… куда вы меня несете? — тихо спросила она, когда Рикардо поднимался по ступенькам.

— В сушилку! — пошутил он.

Всю его нежность как рукой сняло. Тон его стал, как обычно, резким. Неужели он все еще сердится, недоумевала Патриция.

Он отнес ее к ней в комнату и, усадив на толстый пушистый ковер, покрывавший диван, быстро огляделся. Глаза его сощурились, задержавшись на лежавших в выдвинутом ящике крошечных трусиках и таком же лифчике. Патриция покраснела.

— Надеюсь, у тебя есть махровый халат?

Махровый халат не та вещь, которую обязательно берут с собой в Италию в середине лета. У нее был только шелковый пеньюар. И она отрицательно качнула головой.

— Подожди здесь! — сказал он и вышел из комнаты.

Несколько минут спустя он вернулся с халатом, явно своим собственным, роскошным, бархатистым, такого глубокого синего цвета, каким бывает только южная ночь, и бросил его на кровать.

— Раздевайся! — сказал он.— Совсем. Надевай халат, а я пока приготовлю тебе ванну.

Если бы любой другой мужчина отдал столь грубый и столь интимный приказ, она бы неправильно поняла его, но поскольку это был Рикардо, только послушно кивнула.

— Я добавлю в воду хвойного экстракта, тебя это успокоит.

Патриция начала делать то, что он ей приказал. Легко сказать. Ей и в голову не могло прийти, что так трудно стащить с себя два крошечных лоскутка ткани, составлявших ее бикини. Но мокрая ткань липла к ее влажной коже, а пальцы дрожали от холода. Поэтому, когда дверь ванной комнаты распахнулась и в клубах душистого пара появился Рикардо, он застал ее чуть ли не плачущей от бессилья—застежка на спине никак не поддавалась.

На какое-то мгновение он замер, словно никогда раньше не видел полуобнаженной женщины. Но это было неправдой. Бьянка успела поведать ей, как брат тайком провожал девушек из своей комнаты еще в те времена, когда учился в школе. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что этот мужчина пользуется бешеным успехом у женщин.

Странно было видеть, что он чуть смущен. Но было в нем еще что-то такое, что даже неискушенная Патриция осознала как желание… Затем он произнес какое-то восклицание по-итальянски.

— Я… извините, — пробормотала она.— Не могу… пальцы совсем…

Он покачал головой и, не говоря ни слова, ловко расстегнул застежку. Это простое движение пронзило ее стрелой ревности. Она вдруг представила себе, как эти сильные бронзовые от загара руки раздевают других женщин. Ее освободившаяся от мокрой ткани грудь обнажилась, и Патриция услышала, как он едва сдерживает судорожное дыхание.

С силой натянув на нее халат и завязав пояс на ее очень тонкой талии, Рикардо опустился на колени у ее ног. Его руки проникли под халат, поднимаясь к ее обнаженным бедрам. У нее перехватило дыхание от прикосновения его горячих пальцев к ее прохладному телу. Он отвел глаза, стаскивая влажные трусики с длинных стройных ног. Она почувствовала короткое скольжение по своим бедрам.

Что-то жаркое, сильное, мощное забилось в ее жилах. Быстрая как огонь дрожь пробежала по телу.

Едва ли он смог заметить ее возбуждение. Может, поэтому губы его изогнулись в резкую, почти пугающую линию и тяжелый блеск темных глаз сделал его немного чужим?

— Теперь давай быстро в ванную,—сказал он, небрежно отбросив купальник. Он поднялся и направился к двери, но без свойственной ему элегантности и плавности движений.— И не меньше, чем на двадцать минут! — приказал он, но сдержанные веселые нотки в его голосе развеяли нависшую было напряженность.— Смотри не усни. Поняла?

— Да, Рикардо,— смиренно ответила Пози.

— Вот и отлично. Я буду внизу и приготовлю тебе кофе.

Закутавшись в его халат, опьяненная произошедшим, она побрела в ванную. Ей не хотелось раздеваться.

Она стиснула руки на груди, потом вытерла запотевшее зеркало и всмотрелась в него, зачарованная полыханием щек и лихорадочным блеском глаз.

Ванна вернула Патрицию к жизни. Вымыв голову, она распустила волосы, надела белые джинсы, свободный белый хлопковый свитер и спустилась вниз.

Она остановилась в дверях, с удовольствием наблюдая, как естественно этот мужчина чувствует себя на кухне.

— Ну что, тебе уже лучше? — осведомился он.

Физически, конечно, да. Но в жилах ее кипела кровь, разбуженная его прикосновением.

— О, намного,— вежливо ответила она, затем заторопилась: — Я хочу поблагодарить вас…— это звучало чересчур высокопарно, но она должна это сказать,— за то, что вы спасли мне жизнь, — с улыбкой закончила она.

Он покачал головой и мягко улыбнулся.

— Забудем об этом, ведь это должен был сделать любой.

Она-то никогда этого не забудет. Ее почти детская тяга к нему неожиданно, как весенняя почка, раскрылась, превратившись в зрелое чувство.

Я влюблена в него, подумала она со спокойной уверенностью.

— Садись,— предложил он.

Она придвинула высокий табурет и села, облокотившись о стойку, силясь забыть, что совсем недавно он видел ее почти голой. Сидя здесь, с еще влажными волосами и совершенно без макияжа, она почувствовала себя маленькой и надоедливой.

— А вы выглядите на кухне как в своей стихии. Я удивлена, — весело сказала она.

Он слегка приподнял брови, но не стал комментировать эту фразу. Вместо этого он налил ей бодрящий напиток в большую фарфоровую чашку.

— Итальянцы славятся многим, — сказал он, — но, думаю, отнюдь не доблестью на кухне.

О, она знала, чем они славятся. Тем, что они… восхитительные… любовники… Она глубоко вздохнула.

— Но, вы, наверное, решили нарушить традицию,—пошутила она.

Красивые глаза его вдруг потухли.

— К несчастью, да. Невозможно все время иметь под рукой слуг. И когда моя мать умерла…— он заколебался,— отец очень долго был в шоковом состоянии, а Бьянка слишком мала…

Патриция готова была сквозь землю провалиться от своей грубой бесчувственности.

— Боже! — прошептала она.— Простите за бестактность.

Он слегка улыбнулся.

— Время притупляет боль, Патриция. Ведь твой отец тоже умер.

— Бьянка рассказала вам?

— Да. — Темные глаза его смотрели открыто.— Автомобильная катастрофа?

Если бы на его месте был другой человек, она сочла бы этот вопрос грубым, но в устах Рикардо он казался совершенно естественным.

— Да, — сказала она, сделав глоток.

— Ты о нем подумала у бассейна, когда заплакала?

От его проницательности у нее перехватило дыхание.

— Да. О его нелепой смерти. А как вы догадались?

— Я хорошо знаю, что значит потерять родного человека. Настоящее горе невозможно скрыть.— Он улыбнулся.— Допивай кофе, и поедем обедать. Это тебя утешит и отвлечет.

— Обедать? —Она почувствовала себя Золушкой на пороге сказочного дворца.— Правда?

Губы его сложились в загадочную улыбку.

— Разумеется, — сказал он сухо.— Видишь ли, это отличительная черта итальянских мужчин. Они обожают появляться на людях в обществе необычайно красивых юных леди.

Она поняла, что он умышленно подчеркнул слово «юных», но ей было все равно. Рикардо пригласил ее в ресторан. Только это было сейчас важно.

Они ехали по оживленным улицам Милана. И в их суете ей почудилось что-то от шумной жизни большого порта—яркая разноязычная публика, торговые фирмы, плакаты международного Экспоцентра, приводящие в трепет любую женщину имена на вывесках бутиков: Валентино, Армани, Ферре, Труссарди… И в этом великолепии, как белоснежный мраморный корабль, возвышался кафедральный собор, уходящий в небо мачтами своих башенок. С каким-то детским восторгом ступила Патриция под стеклянные своды пассажа Гале-риа-Витторио-Эмануэле, перекинувшиеся от соборной площади к театру Ла Скала. Взгляд скользил то по прекрасной, сверкающей золотом мозаике на полу и стенах, то по изысканным шляпам Борсалино в витрине, то по седеньким американским старушкам в джинсах, тщательно сверяющим действительность с путеводителем.

Рикардо привел ее в самый престижный ресторан города—в «Савини». Он держался с девушкой просто и галантно. Еда была восхитительна, а вино — он позволил ей полбокала рубинового грангано со слабым фиалковым ароматом—просто бесподобным. Рикардо чувствовал себя в этой элегантной обстановке как дома, и Патриция старалась подражать его спокойной уверенности.

В холле по крайней мере три женщины поприветствовали его как старого знакомого, и ей вдруг захотелось, чтобы они споткнулись на своих высоченных каблуках.

Они возвратились домой после трех. От вина по ее телу разлилось приятное тепло. Ей хотелось знать, чем он предложит заняться.

Но он даже не вышел из машины.

— Я оставлю тебя,— сказал он, строго взглянув на нее.— И пожалуйста, не плавай больше сегодня.

Ей было трудно скрыть разочарование.

— А вы куда?

— На работу. И передай отцу и Бьянке, что я вернусь поздно. Пусть не ждут к ужину.

Патриция почувствовала себя немного обманутой и медленно побрела к увитой цветами вилле.

Она долго бродила по дому в ожидании возвращения Бьянки и синьора Росси. Но никто не появился. Вилла вдруг показалась пугающе огромной и странно пустынной — только она и кухарка, которая была занята на кухне.

Бьянка позвонила в шесть и сказала, что останется у крестной, так как идет ужасный дождь, гроза становится все сильнее и движется в сторону виллы.

— У тебя все в порядке? — спросила она.— Папа и Рикардо уже вернулись?

Пози не хотела беспокоить подругу и не стала объяснять, что Рикардо вообще не приедет к ужину, а от синьора Росси нет известий.

Она решила чем-нибудь заняться. Дом таил в себе массу возможностей, способных развлечь любого: большой выбор видеофильмов, богатая библиотека с большим стеллажом английской литературы, которую не перечитать за годы.

Она взяла книгу, пытаясь углубиться в чтение, но тревожное ощущение, которое так часто сопровождает одиночество, мешало сосредоточиться. Тогда она занялась более прозаическими делами.

Самое время «почистить перышки», подумала Патриция. Она сделала маникюр, педикюр, прошлась пуховкой по лицу и чуть подкрасила губы. Взяв щипцы Бьянки, уложила волосы длинными пружинистыми спиралями.

Кухарка беспокоилась из-за погоды, и поэтому Пози отпустила ее пораньше. Теперь дом был совершенно пустынным.

Она сидела на кухне, в одиночестве поглощая цыпленка и салат, приготовленные на обед, когда услышала отдаленные раскаты грома, которые все усиливались. Сейчас ей стало совсем не по себе: одна в огромном доме, в чужой стране…

Пози проверила, плотно ли закрыты окна, так как ветер завывал снаружи подобно голодному зверю, а дождь, внезапно обрушившийся непрерывным потоком, с силой ударял в дрожащие стекла.

Закутавшись в плед, она забралась с ногами на кровать и снова попыталась читать. Вдруг комната погрузилась в темноту, и она вскрикнула от неожиданности, когда полный мрак накрыл ее подобно удушливому одеялу. Спокойно, прошептала она, зная, что это, по всей видимости, замыкание, часто случающееся во время грозы. Однако животный страх сковывал ее, и она вскрикнула, когда очередной порыв ветра швырнул в стекло ветвь пинии, словно незваный гость барабанил в окно.

Пози не знала, сколько лежала так, уткнувшись в подушки и обхватив голову руками, но внезапно послышались чьи-то шаги, и сильная рука легла на ее плечо. Перед ней стоял Рикардо, его одежда совершенно промокла, черные волосы прилипли к высокому лбу, темные глаза блестели на влажном лице.

Он нагнулся, крепко взяв ее за плечи, притянул к себе, заглядывая в глаза.

— С тобой все в порядке? — спросил он уже во второй раз за этот день, и она робко кивнула.

— Правда?

— Да.

— Где все?

— Бьянка сказала, что из-за грозы боится ехать домой. А где синьор Росси, я не знаю.

— Аэропорт закрыт, так что вряд ли отец скоро вернется. Тебе было очень страшно здесь одной в пустом доме?

— Совсем нет,— солгала она, и взглянув на него, почувствовала себя в безопасности.

— Подожди. Не двигайся. Я попробую что-нибудь сделать, чтобы был свет.

У нее не было никакого желания двигаться, страхи улетучились, и она уютно лежала, откинувшись на подушки, пока не услышала, что он зовет ее.

Он стоял в дверях, держа канделябр с тремя зажженным свечами, отбрасывающими странные зыбкие тени. Словно сошел со старинного полотна, подумала Патриция, всматриваясь в него.

— Пойдем вниз, нужно что-нибудь выпить, чтобы согреться,—сказал он.

Она последовала за ним. С замиранием сердца она наблюдала, как он разжигает камин, наливает бренди в два широких бокала и, поставив их на маленький столик перед разгорающимся огнем, осторожно поворачивает, чтобы они согрелись.

Он уже переоделся. Черный свитер и черные джинсы подчеркивали стройность его фигуры, босые ноги мягко ступали по ковру. Она не смогла не заметить, какой красивой, несколько демонической, выглядела его фигура в черном в отблесках пламени камина. О, она была действительно на опасном пути!

Ее рот пересох, и сердце глухо забилось, когда он оторвался от огня и, повернувшись к ней и едва заметно улыбнувшись, спросил:

— Бренди?

Она вспомнила, как он следил за ней в ресторане и как позволил ей только полбокала вина… и он, по-видимому, тоже вспомнил это, его улыбка стала шире и перешла в раскатистый низкий смех.

— Это исключительно в лечебных целях,— сказал он.—Твоя бледность пугает меня. Это был, прямо скажем, не легкий день для тебя, Патриция.

— Я с удовольствием немножечко выпью,— сказала она, усевшись на ковер и протянув руки к живительному теплу.

Она никогда не пробовала бренди раньше. Оно было горячим и горьковатым на вкус, приятным теплом согревало тело, она почувствовала его эффект немедленно.

— Тебе получше? — спросил он.

— О, гораздо лучше!

Когда она снова подняла на него глаза, ее поразило, как он смотрит на нее, что-то непостижимо странное было в этом взгляде. Внезапно он резко поднялся. — Ну все. Пора спать, — сказал он твердо. — Поздно. Я лягу внизу, ты пойдешь наверх. Возьми свечу и не забудь погасить ее, когда ляжешь.

Патриция долго ворочалась в постели. За окнами не стихала гроза, но не меньшая буря бушевала внутри нее. В который раз она перебирала в памяти подробности прошедшего дня: он несет ее наверх из бассейна, прижимая к своей груди, она чувствует его сильные руки, его пальцы, твердые и чуткие, стягивают ее бикини…

Она беспокойно вертелась, пока напрочь не отбросила идею заснуть. Затем решила пойти поискать спички, чтобы зажечь свечу и попытаться скоротать ночь за чтением.

Выскользнув из постели, босая, в одной тонкой батистовой сорочке, осторожно, на ощупь спустилась на кухню. Наконец ее усилия были вознаграждены, рука нащупала коробок спичек. Девушка сжала его в ладони и уже подходила к своей двери, когда перед ней возникла темная фигура. Ошибиться было невозможно — это был Рикардо.

На нем были пижамные брюки из черного шелка. Она не могла отвести глаз от его сильной, загорелой груди. Отсветы грозы ложились на его лицо.

— Почему ты бродишь в темноте?—спросил он голосом, в котором сочетались строгость и мягкость; его глаза скользнули по ее груди под тонким покровом ночной сорочки.— Почему ты не в спальне?

Он произнес это таким голосом, будто уличил ее в преступлении.

— Потому что не могу заснуть,— честно ответила она.

Возникла тишина, которую нарушал только неровный звук его дыхания.

— Так же как и я,— вздохнул он, и его голос смягчился. — Это гроза напугала тебя.

— Чуть-чуть,— кивнула она.

— И совершенно напрасно,— сказал он и, коснувшись рукой ее спины, слегка подтолкнул в дверь.— Разве ты не знаешь, что это боги хлопают в ладоши? Тебе не говорили этого, когда ты была маленькой девочкой?

Но в этот момент раздался удар грома невероятной силы, и дом, казалось, содрогнулся до основания. В ночной темноте мелькнула молния. От неожиданности Патриция вздрогнула и ухватилась за его плечо.

— Иди спать, дорогая,— мягко сказал он. Она уже было собралась последовать его совету, но вдруг оглянулась, и блестящие испуганные глаза в немой мольбе остановились на нем. Он покачал головой.

— Нет, Патриция, нет. Ты сама не знаешь, о чем просишь,—сказал он.

На самом деле она не собиралась ни о чем просить его, но теперь поняла, что действительно хочет, чтобы он не оставлял ее одну. Ее глаза умоляли об этом.

Она уловила его вздох.

— Хорошо, я посижу здесь, пока ты не уснешь,— сказал он каким-то чужим голосом.

Патриция скользнула под плед, слыша глухие удары своего сердца, гулко отдающиеся в ушах.

Рикардо сел на край кровати, как можно дальше от нее.

— Теперь спи,— приказал он мягко.— Ничто больше не напугает тебя, пока я здесь.

Она проснулась посреди ночи. В комнате было темно, лиловая чернота проглядывала сквозь длинные прорези белых жалюзи. Гроза утихла, но, казалось, небо разверзлось, и затяжной дождь барабанил в окно.

Пози обнаружила, что ее голова лежит на его плече, ощутила сильное ровное дыхание Рикардо. Поддавшись инстинкту полупроснувшегося человека, она теснее прижалась к нему, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Она опустилась ниже, и ее щека легла на его обнаженную грудь, биение его сердца было громкое и равномерное, как метроном. Подняв голову, она нежно поцеловала его в шею. Ей не хотелось будить его.

Но он вздохнул и пошевелился, рука, оторвавшись от ее талии, поднялась выше и сквозь тонкую ткань сорочки нащупала ее грудь. Патриция тихо застонала.

Неторопливо, нежно расстегивая пуговицы ее рубашки, он освободил ее груди и стал ласкать их, что-то бормоча в полусне по-итальянски.

Она не понимала, что именно он говорит, но ее словно обволакивало соблазнительное мягкое журчание итальянской речи, звучащее подобно нежной мелодии.

Рикардо прижался губами к ее губам, и она легко вздохнула, и с готовностью открыла их ему навстречу, словно от рождения знала, как должна отвечать на его поцелуи. Он целовал ее долго, медленно, его рука, захватив край ее рубашки, поднимала его выше, выше… Ее тело отвечало дрожью, а щеки пылали, когда он наконец раздвинул ее ноги и рука проникла в нежную влажность меж ее бедер. Она, изогнувшись, громко застонала от наслаждения, все теснее и теснее прижимаясь к нему…

Он снова издал гортанный смешок и, требуя ответной ласки, взял ее руку и двинул вниз, к поясу черных шелковых брюк, которые совершенно не скрывали его возбуждения, что-то шепча по-итальянски, касаясь губами пылающей мочки ее уха…

Она плохо понимала по-итальянски, но знала, чего он хочет,— его рука указывала ей, что он имеет в виду, и настойчивая интонация голоса делала значение слов таким ясным, словно он говорил по-английски: «Ласкай меня, дорогая!»

С глухим стоном удовольствия она скользнула ладонью за шелковый пояс его брюк, инстинктивно, без стеснения, понимая, чего он ждет от нее.

Ее маленькая ладонь сжала его мужское естество, ее пальцы нежно двигались вверх и вниз, и Пози доставляло наслаждение слышать возбужденное дыхание Рикардо.

Внезапно он одним резким движением сорвал с нее рубашку, и она поняла, что он собирался окончательно овладеть ею!

Прямо сейчас!

Его глаза были закрыты, и он дрожал, покрывая тело Пози волной поцелуев, приводящих ее в трепет, заставляя чуть ли не кричать от наслаждения.

Она любила его, да, она любила его! Она готова была умереть за него!

— О, Рикардо, — шептала она, крепко прижимаясь к нему,— Рикардо! Я жду тебя!

В ответ на ее зов он не произнес ни слова. О, она впервые в жизни сказала такое, и сейчас ей показалось, что этот отчаянный призыв разрушил ту, как будто, наэлектризованную эротическую ауру, на пике которой они пребывали.

Рикардо, широко открыв глаза, неподвижно, с нарастающим ужасом смотрел на нее, будто только что пробудился ото сна.

Пози увидела, как его черты исказились из-за мучительной борьбы доводов разума и зова плоти; ведь только что был момент, когда его безумный взгляд блуждал по ее обнаженной груди, а она ощущала движение его тела, ясно говорившее, что он решился наконец взять ее, отбросив прочь все сомнения.

Но этот момент прошел.

Оба молчали. Рикардо резко поднялся и, сев на край кровати, молча, не глядя на нее, нагнулся и, подняв с пола ее рубашку, не поворачиваясь, швырнул ее на постель.

Патриция инстинктивно сжалась и, обеими руками вцепившись в плед, натянула его до подбородка.

— Умелая маленькая!..

Тихо сказанные слова разрезали плотную тишину комнаты; он говорил по-английски, чтобы быть уверенным, что она понимает каждое слово.

— Ты распущенная маленькая соблазнительница—с зовущими в постель глазами, с золотыми локонами и нежным телом! Ты знаешь, как называют мужчины женщин, подобных тебе? И, представь, иногда они даже мечтают о них! Такие, как ты,— в каждой мужской фантазии, ее плод, желание и страсть! Но знаешь, Патриция, у меня это оставляет горький привкус на губах — лежать с женщиной, которая с такой готовностью отдается тебе.— Он презрительно усмехнулся.— О Боже! Тебе едва шестнадцать! Когда, черт возьми, ты успела начать? О пуританском воспитании англичанок ходят легенды!

Ей оставалось только лежать и молчать. Что она могла ответить ему? Он бы все равно не поверил, если бы она призналась ему, что невинна, особенно после того, как смело она вела себя с ним.

Ее лицо было белым как мел, и только на скулах играл лихорадочный румянец. Что может оправдать ее поведение? Сказать ему, что она любит его, что быть с ним —счастье для нее? О нет, ни за что после всего услышанного! Он молча шагал по комнате, затем подошел к кровати и взглянул на нее. Былая страсть угасла, не оставив следа. Он смотрел на нее отчужденно, словно перед ним было нечто отталкивающе неприятное.

— И с такой распущенной девицей я позволяя дружить моей сестре! — возмущался он.— Умудрился впустить в свой дом, не поинтересовавшись хотя бы ее поведением в школе, которое наверняка не являлось образцовым! Воображаю, что ты позволяешь себе с мальчиками!

Его темные глаза были почти черными и взирали на нее с явной брезгливостью.

И Патриция, открывшая было рот, чтобы протестовать по поводу своего дурного влияния на Бьянку, быстро оставила эту затею, поняв, что это не поможет ни ей, ни Бьянке.

Да он и не поверит. Почему, собственно, он должен верить ей? И сейчас она дрожала от стыда, вспоминая о тех откровенных ласках, которые могли завести слишком далеко…

— Ты так и не желаешь сказать мне что-нибудь в оправдание?—насмешливо полюбопытствовал Рикардо.

Патриция сжала губы и отвернулась, но он с силой и быстротой рванулся вперед и, жестко взяв ее за подбородок, резко повернул к себе.

Она попала в ловушку его горящего ненавистью взгляда.

— Слушай меня! Слушай внимательно,— сказал он глухим голосом, полным такого презрения, которое только можно вообразить.— Я хочу, чтобы ты немедленно собрала вещи и сегодня же утром покинула мой дом. Я отвезу тебя в аэропорт, и ты успеешь на первый рейс в Лондон. Мой шофер встретит и отвезет тебя домой, я распоряжусь. Надеюсь, твоя мать дома?

— Да, — тихо ответила Патриция.— Но как я объясню ей свое неожиданное возвращение?

Какое-то мгновение он колебался, но только мгновение.

— Предоставь это мне, — твердо сказал он.— Я скажу, что нам с Бьянкой неожиданно пришлось уехать. И это правда,— добавил он,— я собираюсь провести какое-то время наедине со своей сестрой и поучить ее, как следует и как не следует вести себя юной леди.

И напоследок, окинув ее уничтожающим взглядом, он направился к двери, где на секунду задержался.

— И еще вот что… — сказал он обманчиво тихим голосом.

Интересно, подумала она, что еще он может сказать мне.

— Не пытайся, дорогая, встречаться с моей сестрой. Тебе больше нечего делать в семье Росси. Понятно?

Патриция гордо вскинула подбородок, его самоуверенный менторский тон в конце концов разозлил ее.

— Понятно, — холодно сказала она, так холодно и спокойно, что сама удивилась.— Читая мне лекции на тему морали, вы забыли об одной вещи, на мой взгляд довольно существенной. Неужели вы действительно думаете, что можете свалить на меня одну всю вину за то, что случилось? Ведь это вы были со мной в постели,— сказала она тихо и увидела, как внезапно дернулось его лицо.— Говорят, что в этом обычно участвуют двое? — с холодной усмешкой добавила она.—И вы, между прочим, поощряли меня…

— Я? Я тебя поощрял? Она вспыхнула.

— Если идея заняться любовью со мной была так неприятна вам, то следовало остановиться намного раньше.

— Когда мужчину будят подобным образом, он обычно не в состоянии анализировать свои поступки.— Его глаза холодно блеснули, и, уже взявшись за дверную ручку, он добавил:— Возможно, спросонок я принял тебя за другую женщину!

Он повернулся и хлопнул дверью. Патриция долгое время тупо смотрела на закрытую дверь. Она думала, что никого и никогда в своей жизни не ненавидела так сильно, как этого мужчину.

Дым воспоминаний рассеялся. Пози стояла перед Рикардо, снова переживая ту боль, которую этот человек причинил ей восемь лет назад.

Хотя именно эта встреча помогла ей преодолеть в себе наивность и робость юных лет и стать ошеломляюще красивой раскрепощенной женщиной, умеющей в нужный момент постоять за себя.

Впрочем, для Рикардо эти годы тоже оказались плодотворными. Они познакомились, когда ему было двадцать четыре, и тогда он произвел на нее ошеломляющее впечатление. Но по прошествии восьми лет его шарм и обаяние лишь усилились. Тридцатидвухлетний Рикардо сочетал в себе довольно удачно и простоту, и надменность одновременно. Это придавало особую пикантность его манере поведения.

Стремясь выглядеть менее легкомысленно, она накинула на бикини тонкий шелковый платок и завязала его концы на талии.

—Не могу поверить, что годы сделали тебя столь пугливой. Когда-то мы не очень стеснялись демонстрировать свои прелести.

Пози пропустила мимо ушей это замечание. Вступить с ним в пререкания скорее всего означало потерпеть фиаско, а она не могла этого допустить. Хватит с нее поражений.

— Так о чем же ты хотел поговорить со мной, Рикардо?—холодно поинтересовалась она, взяв с каминной полки щетку и начав расчесывать тяжелые волны волос.

Его темные глаза, казалось, пронзали ее насквозь.

— Ты давно знакома с Чезаре Чекки? Пози раскрыла рот от изумления, когда Рикардо назвал имя фотографа, который привез ее сюда.

— Откуда ты его знаешь?

— Я спрашиваю, как давно ты с ним знакома?— повторил он еще раз, оставив без внимания ее вопрос.

Она вскинула подбородок, оскорбленная его грубым тоном.

— Думаю, это не твое дело!

— Позволь уж мне судить об этом.— Глаза его прищурились.— Скажи,— произнес он вкрадчиво,— что у тебя за манера пускаться в любовные связи с мужчинами, которые связаны обязательствами с другими женщинами?

Пози посмотрела на него с искренним недоумением.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Чезаре Чекки, с которым ты проводишь время, помолвлен с моей секретаршей. Она звонила мне вчера ночью, вся в слезах. Бедная девушка была в отчаянии от того, что ее нареченный отправился на уик-энд с красавицей-фотомоделью, даже не поставив ее в известность: с женщиной, чья репутация всем известна.

У Пози земля ушла из-под ног.

— Между мной и Чезаре ничего нет,— сказала она ледяным тоном.— Он делает фотографии для моего альбома. Мы здесь для того, чтобы работать.

— В самом деле? — протянул он недоверчиво.

Глаза его блуждали по комнате, пока наконец не остановились на старых линялых джинсах, явно мужских, лежавших на стуле у кровати.

Пози вспыхнула, сообразив, как красноречиво выглядят эти злосчастные джинсы. Еще будучи девочкой, она обожала шить для своих кукол различные наряды. Поэтому, когда Чезаре порвал джинсы, она тут же предложила помочь ему починить их.

— Ах, это,— растерянно сказала она, стремясь защититься и понимая, что Рикардо смотрит на ее горящие щеки.— Да, Чезаре страшно неаккуратный. Я обещала ему заштопать их. Они порвались.

— Могу себе представить.— Он цинично рассмеялся.— Порвались, когда ты срывала их с него в пылу страсти.

Пози проглотила и это.

— Зацепились о камень во время съемок.

— Итак, ты собираешься починить их,— продолжил он притворно сладким тоном.— Как это мило, какая идиллия! — В голосе его послышалась угроза.— Но, как я уже тебе сказал, он помолвлен. Так что держи свои прелестные ручки подальше от него, Пози, ясно?

О, эти несуществующие грехи ее прошлого! Неужели один проступок, скорее даже неосознанный порыв, навсегда погубил ее репутацию в его глазах?

— Ты полагаешь, что я отправилась бы отдыхать с мужчиной, зная, что он помолвлен? — спросила она с горькой усмешкой.

Рикардо пожал плечами.

— А почему бы и нет? Еще девочкой ты была весьма далека от морали! Никакие твои сексуальные причуды меня не удивят, дорогуша!

— Если это все, что ты намерен сказать, то уходи сейчас же. Я не приглашала тебя сюда, тем более за тем, чтобы ты оскорблял меня,— решительно сказала она.

Но Рикардо не двинулся с места. Ни один мускул не дрогнул на его мрачном лице.

— Я останусь здесь до тех пор, пока ты не дашь слово, что оставишь Чезаре в покое.

Он и представления не имел, что ее ничего не связывало с Чезаре кроме работы, как, впрочем, и с каким-либо другим мужчиной. И совершенно неважно, помолвлен он или нет. Она непременно сказала бы ему об этом, если бы Рикардо не унизил ее когда-то. Одного взгляда на холодное, самоуверенное лицо было достаточно, чтобы кровь ее закипела: этот человек причиняет гораздо больше хлопот, чем того заслуживает.

— Как я вижу, Рикардо, тебе все еще доставляет удовольствие плести интриги. Когда-то ты выбирал подруг для сестры, теперь вторгаешься в личную жизнь секретарши.

— Иногда небольшое вмешательство необходимо,— высокомерно заявил он, игнорируя ее иронию.

— Ты так думаешь? — Она слабо улыбнулась. — Твоя секретарша… Как ее зовут?

— Люси. А что?

Пози пристально посмотрела на него.

— Бедная Люси,— сказала она, качая головой.

— Бедная Люси? — повторил он.— Почему?

— Да потому, что это несчастье быть невестой человека, которому не доверяешь и подозреваешь в том, что он проводит уик-энд, нежась на берегу Бискайского залива с другой женщиной.

— Ах, какая сакраментальная фраза! Но если бы была другая женщина, а не ты, Пози, я бы не беспокоился о будущем Люси.

Гнев промелькнул в ее глазах.

— Что ты хочешь сказать?

Он рассмеялся холодным язвительным смехом.

— Ты родилась Цирцеей, Пози. От общения с сей достойной дочерью Гелиоса мужчины теряли разум. Твоя соблазнительность выше человеческого понимания, твое тело создано для любви, а кошачьи глаза сулят столько удовольствия!.. Кто устоит против таких обещаний? Я сам чуть не поддался искушению. Чезаре и Люси — чудесные молодые люди. Но Чезаре столь неопытен! Он не понимает, что не следует обращать внимание на женщин, подобных тебе, милая.

— Ты считаешь, что это в порядке вещей, когда мужчина перед свадьбой заводит интрижку, а женщине ничего не остается, кроме терпеливого ожидания брачной ночи?

— Я говорю совсем о другом, — горячился Рикардо.— Ты похожа на кошку, которая гуляет сама по себе, поэтому представляешь опасность для мужчин.

— Я — женщина, которую тошнит от двойной морали! — выкрикнула она, не беспокоясь, что он думает о ней.— Как ты изволил заметить, женщина должна быть чиста как первый снег, в то время как мужчина имеет карт-бланш поступать, как ему вздумается! Это все равно, что открыто заявить, что мужчина может удовлетворять свою похоть, а что же можно женщине?

Он вдруг насторожился.

— Ты ведь так не думаешь, Пози? — пробормотал он.

Она дерзко вскинула подбородок, пристально глядя на него.

— Я думаю, нельзя иметь одни права для мужчин, другие—для женщин. Или у них будут равные права, или вообще не о чем говорить.

Он следил за ней из-под опущенных ресниц.

— А ты? — сказал он.— У тебя много любовников?

Она прочла настороженное ожидание в его глазах и поняла, что неосознанно провоцирует его на ревность. Неужели он жаждал ее все эти годы, сожалея, что отказался от любви? Как гнусно он поступил с ней тогда. Раскаивается ли в этом теперь?

И вдруг Пози поняла, как может отмстить за себя.

— А что, если много? — мягко спросила Пози; таинственная улыбка пряталась в уголках ее губ.— Не все ли тебе равно?

Он замер, как громом пораженный. Короткая вспышка ярости исказила его черты. Настоящее олицетворение дьявола!

— Я глупец! Отказаться от тебя, когда ты была уже почти моей! Я должен был взять тебя и делать это снова и снова, да так, чтобы ты никогда этого не забыла. Оставить свой отпечаток и на твоем теле и в твоем сознании. Так, чтобы с любым мужчиной ты думала только обо мне! Чтобы ты помнила, что только я мог заставить тебя рыдать от наслаждения!

Эта бурная тирада произвела на нее странный эффект. Дала волю смутному чувству, которое только он мог вызвать, и которое она однажды ошибочно приняла за любовь. Но это было лишь всепоглощающее первобытное желание, которое временами не поддавалось никакому контролю.

И теперь снова? Возможно ли, что ее опять терзает этот ужасный голод, который он мог вызвать одним только своим горячим темным взглядом?

Веки затрепетали, скрывая возбуждение, мелькнувшее в глубине янтарных глаз Пози.

— Пожалуйста, уходи, — сказала она пересохшими губами, боясь даже взглянуть на него из страха, что он прочтет все по ее глазам.

— Уйти? — нежно отозвался он.

Пози вздрогнула от неожиданности,— он был теперь рядом с ней, глядя сверху вниз, так близко, что его горячее дыхание овевало ее щеки.

— Но ведь ты не хочешь, чтобы я ушел, не так ли, милая?

— Хочу.

Но это была ложь. Хотелось только одного—снова ощутить вкус его губ, и, закрыв глаза, она невольно склонилась к нему.

Он схватил ее в объятия.

— Красавица моя,— нежно бормотал он, медленно окидывая взглядом ее лицо с сияющими, словно топазы, глазами.— Совершенная красавица, молящая о поцелуе!

— Нет! — выдохнула Пози, в страстном порыве подставляя ему губы.

— О да, Пози, да!

Это было совсем не похоже на грубое и пугающее нападение, которого она ожидала. Нет, поцелуй был нежным и долгим, вызывающим в памяти давнее ощущение, и Пози сразу поняла, что это было именно то, что она так безуспешно искала всю свою жизнь. Она услышала, как он издал короткий невнятный звук, когда ее губы открылись навстречу ему; как она сама повторила его вздох, когда его язык проник в глубь ее рта, делая их слияние глубоким и нескончаемым.

И Пози потеряла голову, погружаясь в этот непреодолимый водоворот страсти, чувствуя, как разгорается пламя, которое медленно заполняет жгуче-сладостной тяжестью низ ее живота.

Она старалась оторваться от него, но это была лишь ложная видимость усилий. Руки, лежавшие на его плечах, крепко обвили его шею, пальцы проникли в темную густоту душистых волос…

Лаская ее бедра, Рикардо коснулся упругих округлостей ее ягодиц и без усилий поднял ее и понес к кровати.

Патриция ничего не сделала, чтобы остановить его. Дыхание было отрывистым, мысли унеслись прочь, она смотрела на него жадными, ждущими глазами.

— Рикардо… пожалуйста. Не делай этого…

Неумолимая линия его рта стала еще тверже. Пози беспомощно задрожала в ответ, когда он прохладными пальцами провел по ее шее и нежно сжал ее грудь.

— Но ты хочешь меня, дорогая! Так же сильно, как я тебя. Я же чувствую это.— Она молча кивнула.— Да, ты хочешь… Поэтому зачем останавливаться, когда мы оба знаем, как хорошо нам будет.

Рикардо поднял руку и отвел прядь волос с ее лба. Пози уловила взгляд, который он бросил на часы, отливающие золотым блеском на его смуглом запястье. Столь простое движение неприятно покоробило, и этого было достаточно, чтобы попытаться высвободиться из кольца его крепких рук, и именно в этот момент раздался легкий стук в дверь.

— Пози,— позвал мягкий мужской голос.— К тебе можно? Мне передали твою просьбу.

С этими словами Чезаре Чекки распахнул дверь… и застыл на пороге, увидев Пози, лежавшую на постели в объятиях Рикардо.

— О Господи! — воскликнул он.— Рикардо?!

Рикардо злорадно улыбнулся.

— Да!!!

— Ради всего святого, что ты делаешь здесь?

— А разве не видно? Я занимаюсь любовью с женщиной… а ты явился и помешал нам.

— Но я… — Чезаре растеряно пытался что- то объяснить.

— Уйди, Чезаре. — Глаза Рикардо налились стальным блеском. — Уйди, или у тебя будут неприятности. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. И если ты вздумаешь потревожить меня снова, я найду тебя, где бы ты ни был, и тогда… пеняй на себя. Понятно?

Чезаре растерянно кивнул. Он стоял, словно загипнотизированный, явно плохо соображая, в чем его вина. Пози не винила его, ей казалось, что она сама находится в каком-то странном причудливом сне.

— В конце концов, вы мне можете объяснить, что происходит? — потребовала она.

— Чезаре уходит, — последовал спокойный ответ. — Ты ведь уходишь, Чезаре?

Молодой человек опять кивнул, нервно поправил галстук, затем осторожно затворил дверь.

Фрагменты разговора всплыли в голове Пози, когда она резко поднялась с кровати, где все еще лежал Рикардо, насмешливо следя за ней.

— Я совершенно ничего не понимаю. — Она в недоумении пыталась собрать рассьщавшиеся по плечам волосы. — Чезаре говорил о какой-то моей просьбе, но его ни о чем не просила.

Рикардо громко рассмеялся.

— Это сделал я. Через портье я передал, что тебе необходимо видеть его в номере через полчаса. Это был отрезок времени, казавшийся мне достаточным для того, чтобы уложить тебя в постель.

Он взглянул на свои часы с саркастической улыбкой.

— Но, оказалось, мой расчет устарел: я управился за двадцать минут. — Он вздохнул. — Ты всегда так отзывчива, милая!

Понимание того, что он сознательно устроил этот фарс, только усилило гнев Пози, красный туман бешенства поплыл перед глазами. Не владея собой, она схватила тяжелую щетку в серебряной оправе и запустила в него. С ловкостью игрока в бейсбол он поймал ее на лету.

— Отличный удар, — пробормотал он, поднимаясь с постели, пока она оглядывалась вокруг, ища, чем бы еще кинуть в негр. Туфли, вешалка, сумка…

Став в позу вратаря, картинно прикрываясь подушкой, он ловил все это и складывал на постели…

— Давай, давай, дорогуша! Круши все в этом идиотском отеле… Бери, что потяжелее, что под силу твоим хорошеньким ручкам!

Задыхаясь от бессилия и гнева, Пози наконец остановилась и уставилась на него.

— Зачем? — спросила она.— Скажи мне зачем?

— Что зачем? — переспросил он мягка.

— Зачем ты устроил весь этот спектакль и позволил ему увидеть нас… нас… когда мы были…

— Когда мы были на краю любви, хочешь ты сказать?

— Нет! Этого не было… мы не были…— вскричала она, и кровь прилила к ее щекам.

— Лгунья, — усмехнулся он почти нежно. Она повернулась к нему.

— Почему ты просто не мог сказать, чтобы я прекратила совместную работу с Чезаре? Он помолвлен с Люси? Но ты ведь знаешь, что я никогда бы не стала иметь близких отношений с мужчиной, который помолвлен с другой женщиной!

— В том-то и проблема, что я очень мало знаю о тебе, Пози. Разве только то, что ты обладаешь необыкновенной физической привлекательностью, рабом которой стал я сам.— Нотка замешательства послышалась в его голосе, его глаза странно сузились.— И это удивительно, потому что обычно я не поддаюсь чарам женщин, которых не люблю. И в ответ на твой вопрос, почему я не поговорил ни с тобой, ни с Чезаре и не посоветовал вам прекратить вашу «совместную работу», как ты выразилась, скажу, что я человек, который во всем любит ясность. У меня не было гарантий, что ты обратишь внимание на мою просьбу, и я не был уверен, что мне удастся уговорить Чезаре оставить тебя. Я предпочел, чтобы он собственными глазами увидел, с какого сорта женщиной связался, и понял, что ты будешь обманывать его с любым мужчиной при первой же возможности. Я сомневался, поверит ли он моим словам, а вот убедиться воочию… О! Это действует безотказно. Поверь мне, милая, Чезаре ужасно разочарован в тебе. То, что он увидел, только укрепит позиции его Люси как будущей жены.

На какую-то долю секунды Пози онемела, глядя в его холодные насмешливые глаза, но только на долю секунды.

— Боже мой! — Она недоверчиво покачала головой.— Ты—хладнокровный, изощренный негодяй! Вон! Вон отсюда! Убирайся, пока я не влепила тебе пощечину.

— Непременно, милая! Ты, наверное, хочешь переодеться? — Его глаза быстро скользнули по ее телу, и Пози вспомнила, что на ней все еще бикини и шелковый платок, завязанный вокруг талии.— Но прежде, чем ты сделаешь это, я хочу кое-что предложить тебе, что, безусловно, заинтересует тебя.

Пози смотрела почти хладнокровно.

— Напрасно стараешься. Ничего из того, что ты можешь произнести, меня не волнует.

— Давай обойдемся без мелодрам, милая. Никогда не отвергай предложение, даже не выслушав его. Я даю тебе шанс изменить свою жизнь.

— По-видимому, это обещание, что я никогда больше не увижу твоего лица?

— О, напротив! — сказал он голосом сладким как мед.— Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.

Пози медленно подняла на него глаза, словно силилась понять, не ослышалась ли, действительно ли он произнес эти слова.

— Что ты сказал? Должно быть, ты просто сошел с ума.

Темные глаза яростно сверкнули в ответ на ее замечание.

— Что ж, возможно, ты права.— Он заглянул ей в глаза.— Я действительно слегка помешался… Но это твоя вина, дорогая!

— Возможно, поэтому твой юмор носит такой извращенный характер.

— Нет. Я никогда не позволял себе шутить по поводу моих предложений. Не следует смешивать одно с другим, шутки шутками, а…

— Неужели, — перебила она,— ты относишь свое гнусное предложение к разряду деловых?

— Конечно, Пози,— миролюбиво сказал он, не обращая внимания на ее ярость.— А что значит быть любовницей, если не дело? Обычный товарообмен, по принципу «Ты —мне, я — тебе». И ты могла бы иметь очень большие преимущества, приняв мое предложение. Ты могла бы иметь все, что взбредет в твою хорошенькую головку, все безделушки, которые доставляют такое удовольствие женщинам, потрясающие путешествия… А в обмен на все это я получил бы право владеть твоим роскошным телом.

Он нахмурился, видя ее реакцию.

— Ну, Пози, не ломайся! Соглашайся. И умоляю тебя, не разбивай мне сердце своим грустным видом, словно ты собираешься уйти в монастырь. Наверняка ты и раньше получала подобные предложения.

Какой цинизм! — подумала она, с трудом веря своим ушам. Его голос был сдержанно мягким. Патриция с отвращением смотрела на Рикардо, и, казалось, два маленьких пламени пылают в глубине ее глаз.

— Я не хочу обсуждать с тобой мое поведение, Рикардо. Что бы я ни сказала, ты не поймешь меня. Даже если бы, Рикардо, ты был единственным мужчиной на земле, я все равно не стала бы твоей любовницей! И это не пустые слова. Видишь ли, я зарабатываю достаточно, чтобы самой покупать себе все, что пожелаю, и оплачивать свои поездки. Я независимая женщина и никогда не продавалась.

Она сердито взглянула на него и, отдышавшись, продолжила:

— Но даже став любовницей, женщина остается женщиной, и, принимая подарки и деньги, она требует хоть чуточку любви или хотя бы уважения и привязанности… Но этих слов нет в твоем лексиконе. Думаю, что ты их вообще не знаешь. На этом поставим точку. Уходи!

— Как я понимаю, это отказ? — усмехнулся он саркастически и вместе с тем немного растерянно.— Какие убийственные слова! Пожалуй, будет лучше не возражать.

Если бы только в его голосе не звучали такие ноты, низкие, бархатистые и совершенно неотразимые, с досадой подумала она.

— Прими это как окончательный отказ. И немедленно уходи!

— Я уже ухожу,— спокойно сказал он, взявшись за ручку двери.— Но время покажет, насколько окончателен твой отказ. Я не привык отступать от своих намерений. И если я говорю тебе, что хочу тебя больше, чем какую-либо другую женщину за всю свою жизнь, то, поверь, я получу тебя. То, что не случилось восемь лет назад, непременно случится теперь,— сухо заключил Рикардо.

Дверь мягко закрылась за ним, прежде чем Пози сумела сформулировать ответ.

Спустя десять минут раздался легкий стук в дверь. Пози сидела на кровати, совершенно опустошенная. Ей совершенно незачем видеть его снова. Стук повторился.

— Уходи прочь,— автоматически процедила она.

— Пози, я должен поговорить с тобой. Пожалуйста! Это важно…

Это был Чезаре. Пози рванулась к двери и распахнула ее.

— Почему ты не рассказал мне, что помолвлен с секретаршей Рикардо Росси?—требовательно начала она.— Какого черта ты скрыл это?

— Но это было совершенно законно, рабочий уик-энд,— растерянно отвечал Чезаре.— Мы ведь не собирались делать с тобой ничего предосудительного.

— Ты прав, мы действительно не собирались заниматься любовью, но это не значит, что твоя невеста думает то же самое!

Чезаре беспокойно оглянулся, казалось, что он чего-то боится.

— Нас могут услышать, позволь мне войти.

— Войти? Ну нет уж, ты в своем уме? Если ты дорожишь своей жизнью, советую тебе держаться подальше от меня и вообще от любой женщины, не считая Люси. Рикардо не даст тебе второго шанса!

Он умоляюще протянул руки.

— Пози, пожалуйста, разреши мне войти, я все тебе объясню.

— Хорошо, входи, но я даю тебе пять минут, не больше.— Не слишком ли много объяснений на сегодня, подумала она, но шире открыла дверь, пропуская его.— Итак, что ты говорил своей девушке о нашей совместной поездке? Почему она плакалась Рикардо по телефону?

Пози пристально смотрела на него. Он нервно облизал губы.

— Гм, не знаю. Я сказал ей, что еду на съемки. Правда, не уточнил, что еду с тобой.

— Почему?

— О, она ужасно ревнивая.

Глаза Пози подозрительно сузились.

— Расскажи это кому-нибудь еще. Думаешь, я поверю? Как фотограф ты все время работаешь с моделями. Если она так ревнива, что не может этого пережить, то ваши семейные отношения закончатся еще не начавшись.

— Это же другие модели,— сказал он смущенно,— а ты…— это ты.

— Ты можешь по-человечески объяснить, что ты имеешь в виду?

Он беспомощно пожал плечами. Вопреки мнению, существующему о людях его профессии, Чезаре был страшно застенчив.

— Просто она знает, что я всегда отчаянно добивался возможности снимать тебя. Я бредил этим… В моей спальне висит плакат с твоим изображением.

Он покраснел.

Пози закрыла глаза и тихо, нервно засмеялась.

— Если бы ты знал, сколько раз я все это слышала! Тебе не приходило в голову, что она узнает об этом и отреагирует именно так?

Он покачал головой.

— Я вообще не думал об этом. Я очень хотел работать с тобой… Я был на седьмом небе от счастья, когда ты согласилась! Прости меня, Пози.

Пози вздохнула. Как теперь ей уладить этот конфликт? Итак, есть невеста, которая сходит с ума от ревности совершенно беспочвенно. Что, она действительно так ревнива или просто дура?

— Будет лучше, если ты немедленно вернешься домой и помиришься с ней.

— А что ты будешь делать?

— Я тоже первым же рейсом улечу отсюда, — сказала она мрачно.— И надеюсь, смогу выбросить из головы этот идиотский инцидент, — тихо добавила она.

И когда дверь закрылась за Чезаре Чекки, Пози распахнула шкаф, одним рывком сгребла свою одежду и начала складывать ее в чемодан.

Пози открыла дверь своей лондонской квартиры и, поставив в холле чемодан, поспешила включить центральное отопление. Брр! Пальцы ее нащупали переключатель. Как хорошо дома! Скинув туфли, она прошла в гостиную, светло-бежевые стены которой были почти сплошь увешаны ее рисунками.

Она прилетела в Хитроу в скверную погоду. Такое частенько случается в Лондоне в разгар лета. Было серо, ветрено и дождливо и в точности соответствовало ее настроению.

В салоне первого класса вполне хватало места, чтобы удобно вытянуть ноги и вздремнуть во время полета, но Пози так и не сомкнула глаз. Теперь она чувствовала себя совершенно разбитой. Не удивительно! Не говоря уже о потрясении от новой встречи с Рикардо, она всегда плохо переносила перелеты, особенно, если существовала разница во времени, но была благодарна судьбе за то, что ей удалось ускользнуть из Биаррица, не столкнувшись с Рикардо.

Бегло просмотрев газеты, счета и последние журналы, Пози заметила два конверта. На одном узнала размашистый почерк брата. У Криса, видимо, какие-то проблемы.

О Господи, и у него неприятности, вздохнула она, вскрывая письмо.

Пози! Мне нужно срочно поговорить с тобой. Ты не могла бы позвонить мне в офис. Я не хочу беспокоить Дорис.

Наверное, опять нужны деньги. Она только недавно вложила немалую сумму в их далекий от успеха семейный бизнес. Когда еще была жива мать, ей удавалось хоть немного сдерживать непомерные аппетиты Криса. Позже его просьбы о деньгах становились все более частыми. К тому же Крис провел несколько неудачных операций на фондовой бирже, естественно, не принесших успеха. И хотя его жена, Дорис, была славной женщиной, она ничего не смыслила в делах мужа.

Их сыну Джонатану было почти три года. Пози любила племянника до безумия. Именно из-за него она не могла отказать брату в деньгах. Она немедленно набрала номер офиса Криса, но ей передали, что он еще не вернулся с ланча.

Пози бросила взгляд на часы. И это в четыре часа?

— Передайте ему, что звонила сестра, — сказала она его секретарше.

Неудивительно, что дела идут из рук вон плохо, если исполнительный директор целые дни проводит в ресторанах, подумала она раздраженно, положив трубку.

Второй конверт был от Кэтлин, ее коммерческого агента.

Привет, дорогая! Знаю, что ты во Франции, позвони сразу же, как вернешься. Кое-что наклевывается, и, поверь мне, такое бывает раз в жизни! Я жду.

Пози только собиралась сделать это, как раздался телефонный звонок. Это была Кэтлин.

— Ты вернулась! Слава Богу!

— Я только что вошла.

— Хорошо провела время?

Она мгновенно вспомнила последнюю сцену и нервно затеребила телефонный шнур.

— Ужасно.

— Что-нибудь случилось? Дьявольское наваждение, вот что, подумала она мрачно.

— Чезаре Чекки, фотограф, не удосужился сказать мне, что у него есть патологически ревнивая невеста, которая послала ко мне рыцаря в сияющих доспехах для выяснения отношений.— Пози сама удивилась, почему Рикардо вызвал у нее такие романтические ассоциации.

— О, дорогая, — рассмеялась Кэтлин,— у меня есть кое-что, что тебя утешит.

— Что? Билет на Луну в одну сторону? Кэтлин снова рассмеялась.

— Да что с тобой, Пози. Пессимизм тебе не к лицу. К тому же подобные вещи происходят с тобой не в первый раз.

— Вот именно. Я как раз думаю, не уйти ли мне в монастырь?

— В мужской? — хихикнула Кэтлин.

— В любой,— усмехнулась Пози, подумав, что свободное от мужчин пространство было бы сейчас очень кстати.

— Хорошо, но прежде чем ты это сделаешь, выслушай меня. Я могу зайти?

— Когда?

— Сейчас. Это довольно важно. Полчаса спустя Кэтлин сидела в гостиной Пози, заваривая в кружке витаминный чай из шиповника и дикой вишни.

— Фу,— содрогнулась Пози, отхлебывая горячий шоколад,— не понимаю, как ты можешь пить эту гадость?

— Это помогает мне оставаться стройной.— Кэтлин с завистью заглянула в кружку Пози.— Я тебе говорила, что у тебя ускоренный обмен веществ?

— Говорила, и часто,— улыбнулась Пози.— Ну, о чем мне надо подумать?

— Как насчет того, чтобы заработать в ближайшие четыре года пять миллионов долларов?

— Перестань, Кэтлин, я слишком устала для шуток.

Кэтлин покачала головой, в ее проницательных синих глазах вспыхнули озорные огоньки.

— Ты вытащила счастливый билет, дорогая. Фирма «Вавилон». Слышала о ней?

— Конечно, слышала. Одна из крупнейших компаний по производству парфюмерии и косметики.

— Да, вторая по величине. Они хотят, чтобы ты стала «новым лицом фирмы», и предлагают контракт на четыре года. Предложение поступило в эти выходные. Поверить не могу!

Пози пристально смотрела на своего агента, пытаясь постичь эту потрясающую новость.

— Работать на «Вавилон»?

— Мы добились этого, дорогая.

— По эксклюзивному контракту? Кэтлин пожала плечами.

— Разумеется. Подобные вещи только так и делаются. Компания, разумеется, не хочет, чтобы ты работала на кого-нибудь еще. Твое лицо должно ассоциироваться у покупателей только с продукцией «Вавилона». Но деньги они предлагают фантастические. Я показала контракт своему юристу. Он просто поражен.

Это кое о чем говорило. Юрист Кэтлин был человеком, для которого слово «циник» было самой удачной характеристикой. Пози тряхнула головой. Эксклюзивные контракты — это большая удача.

— Почему именно со мной?

— Только что у них появился новый владелец, какой-то толстосум. Наверное, видел тебя в прошлом году в рекламе солнцезащитных кремов. Одно из двух: или ему нравятся рыжие, или он без ума от высоких женщин!

Пози пяти секунд хватило, чтобы принять решение. Она подумала о подступающей конкуренции шестнадцатилетних моделей, о своем будущем, об отражении в зеркале, которое говорило, что век красоты недолог, и залпом допила шоколад.

— Когда я могу подписать контракт?

— Как насчет понедельника?

— Чем раньше, тем лучше, Кэт!

— Ну и отлично! — Кэтлин удовлетворенно улыбнулась.

— Пожалуйста, мисс Смит, подпишите оба экземпляра контракта. Разумеется, если вы согласны с его условиями.

Пози взяла ручку у юриста «Вавилона», который последние полчаса не сводил с нее завороженных глаз. Они сидели за круглым столом в зале заседаний совета директоров в лондонском представительстве «Вавилона». Она едва могла справиться с волнением, пока с росчерком выводила свою подпись.

— Надеюсь, вы понимаете, что подписали себе приговор!—шутливо сказал юрист «Вавилона».

— Чепуха! — рассмеялась Пози, возвращая ручку.— Наш юрист тщательно изучил его.

— Никогда не видела, чтобы сделки совершались так быстро! — сказала Кэтлин с восторгом, не в силах скрыть торжествующей улыбки.

Наверное, думает о своих пятнадцати процентах, кисло отметила про себя Пози.

Юрист провел рукой по своей элегантной серебристой шевелюре.

— Теперь и у нас, и у вас новый хозяин.

— Кто-нибудь из тех, кого я знаю?—мгновенно насторожилась Кэтлин.

Юрист покачал головой.

— Не имею права обсуждать это. Он предпочитает представляться сам и появится здесь через несколько минут как раз для этого.

И действительно, дверь в зал отворилась. И Пози как будто ударило током. Было ли это шестое чувство или что-то еще, она сама не могла понять, но еще не повернувшись и не увидев вошедшего, она знала, кто стал новым хозяином «Вавилона»!

В ярости она вскочила, повернулась лицом к двери и, сжав кулаки, бросила в лицо Ри-кардо:

— Ты… ты обманщик, мошенник, хитрый и опытный!..

— Пози!—удивленно вскричала Кэтлин.

— Мисс Смит, пожалуйста,—умолял седовласый юрист, с ужасом глядя на Пози, как будто перед ним было привидение.

Пози не обращала внимания на них обоих.

— Ты думаешь, что можешь вытворять все, что тебе вздумается? Так ты ошибаешься! Только потому, что я не пала к твоим ногам и не стала твоей… наложницей, ты вообразил, что можешь купить меня?! Тебе это не удастся, Рикардо! И я докажу тебе это!

С этими словами Пози схватила контракт и разорвала его. Белые обрывки бумаги словно снег покрыли толстый ковер. Наступила мертвая тишина. Кэтлин и юрист сидели как загипнотизированные.

Пози ожидала, что Рикардо будет взбешен ее выходкой, тем, что она всем и каждому объявила о его гнусных замыслах. Но, к ее изумлению, он… расхохотался.

— Браво, дорогая! — зааплодировал он.— Браво! Это воистину вдохновенный спектакль.

Импозантный юрист схватил уцелевший экземпляр контракта и как щит прижал его к груди.

— Мисс Смит,— предостерег он,— я должен предупредить, что вы нарушаете условия контракта и, боюсь, не оставляете мне другого выхода…

— Оставьте нас,— вмешался Рикардо. Юрист удивленно посмотрел на него.

— Но, синьор Росси, я только хотел обратить ваше внимание…

— Я сказал, оставьте нас,— повторил Рикардо настойчиво.

Пози буквально трясло от происшедшего.

— Отлично! — в ярости выкрикнула она.— Я рада, что нарушила контракт! Он стоит не больше, чем бумага, на которой он написан!

— Пози, дорогая,— прошептала Кэтлин,— я понятия не имею, о чем идет речь, но, пожалуйста, не говори больше ни слова, заклинаю тебя.

Рикардо нетерпеливо указал на дверь.

— Будьте любезны, оставьте нас!

Кэтлин и юрист неохотно, как дети, которых насильно отправили поиграть в сад, вышли из зала. Пози бросила на Рикардо свирепый взгляд.

— Ну что, великий манипулятор, — продолжила она с сарказмом,—твое вмешательство уладило личную жизнь секретарши?

— Я посоветовал Чезаре все же поторопиться со свадьбой, — спокойно сказал он, подвигая стул.— Садись, пожалуйста.

После того, что устроил, он еще имеет наглость предлагать ей сесть?!

— Я не собираюсь здесь рассиживаться.

— Как хочешь.

Он сел у края стола, размеры которого были достойны эпохи рыцарей короля Артура, вытянув длинные ноги и с интересом наблюдая за ней из-под опущенных ресниц, словно ожидая, что она еще выкинет.

На нем был летний деловой костюм, который ей так нравился на мужчинах: простой и элегантный. Прекрасно скроенный, из серого льна, он лишь намекал на скрытые под ним стальные мускулы, подчеркивая великолепное телосложение Рикардо. Бледно-голубая шелковая рубашка и синий шелковый галстук сочетались как нельзя лучше. У Рикардо был собственный стиль в одежде, и она вынуждена была признать это.

Пози видела его холодный оценивающий взгляд и была рада, что выбрала для визита в «Вавилон» свой самый строгий наряд. Но, к сожалению, под взглядом этих темных глаз она уже не чувствовала себя уверенной.

Ее двойка из кримплена цвета листьев мимозы выгодно оттеняла золотистые, отливающие рыжиной волосы, которые она уложила сегодня в скромный пучок. Под пиджаком был надет шелковый кремовый блузон, на стройных ногах прозрачные тонкие чулки. В тон блузону замшевые туфли на высоких каблуках дополняли костюм. В них она была выше многих мужчин, но, черт возьми, не Рикардо.

Он вдруг хитро улыбнулся.

— Да, — сказал он наконец, как будто уловив ее мысли.— Мне нравится, как ты выглядишь. Очень нравится…

Голос его зазвучал интимно и мелодично, и Пози в ужасе почувствовала ответную реакцию своего тела. Соски ее напряглись под шелковым покровом. Что он сотворил с ней тогда, много лет назад? Околдовал ее, запечатлелся в душе с такой силой, что он, и только он, мог заставить ее растаять от одного звука его голоса!

— А я не для тебя одевалась! — дерзко ответила Пози, потрясенная своей физической реакцией.— И заявляю, что не собираюсь работать на тебя!

— Но ты и не должна работать непосредственно на меня! — Он бросил на нее холодный взгляд, но голос его звучал рассудительно.— Ты модель, это твоя профессия. В конце концов, я тебе предлагаю не в машбюро сидеть,— спокойно добавил он.

Пози просто зашипела от негодования.

— Прямо или косвенно, но ответ будет тем же самым! Я не буду на тебя работать, и ты не сможешь меня заставить!

— Не смогу? — вкрадчиво спросил он, блеснув глазами, взгляд которых она долго не могла выдержать.

— Тогда объясни, почему именно я?—требовала она.— Знаю, ты ни перед чем не остановишься, чтобы добиться своего. Я просто поверить не могу, что ты нанимаешь меня за огромные деньги быть моделью фирмы, а не…

— А не кем?.. — холодно спросил он, но искра озорства мелькнула в его глазах.

— Твоей любовницей! — закончила она. Он тускло улыбнулся.

— Ты меня обижаешь, милая,— пробормотал он.— Я прежде всего бизнесмен.

— В самом деле? — усмехнулась она.

— Да, в самом деле.— Он упрямо глядел на ее пухлые губы.— А что ты скажешь на то, что тебя выбрали «лицом фирмы» только потому, что твоя внешность очень хорошо подходит к нашей продукции?

— Скажу, что ты лжешь! Вы могли выбрать тысячи других моделей.

— Но, к сожалению, моя дорогая, у них нет такого призывного взгляда…

Глаза его прищурились. Пози собрала все свои силы, чтобы сдержать дрожь, охватившую ее от звуков его голоса, глубоко вздохнула и направилась к двери, но он остановил ее.

— Мой юрист совершенно прав, ты ведь прекрасно знаешь об этом.— Он спокойно наблюдал за ней.— Если я предъявлю судебный иск, тебе не подняться. Образно говоря, ты будешь банкротом.

— Мне все равно! — отрезала она.— Судись! Забери у меня все. Бедность лучше, чем зависимость от тебя.

Он снова рассмеялся, показав белоснежные зубы, резко контрастирующие со смуглой кожей.

— Я вижу, за эти годы ты приобрела великолепный бойцовский дух, гордость и упрямство. Неплохо, Пози. Мне нравятся женщины с характером.

— А ты как полагаешь? Считаешь, что я осталась той молоденькой дурой, наивной, послушной девочкой, которая…— Она прикусила язык, щеки ее запылали.

— Которая умоляла меня заняться с ней любовью? — вставил он вкрадчиво.— Для юной и наивной девочки ты, моя милая, слишком хорошо умела выразить свои желания и чувства.

Пози пристально смотрела на него, щеки ее горели, сердце неистово колотилось. Он всегда был опасен. В шестнадцать она нашла его неотразимым. Прошло восемь лет. Его притягательность стала непреодолимой, и невозможно бороться с ней. Это безнадежно. Остается только одно — бежать.

Она нервно затеребила пуговицу пиджака.

— Я все тебе объяснила. Теперь нам действительно не о чем больше разговаривать.

— Пози,— сказал он вкрадчиво.—Я думаю, ты не совсем ясно представляешь свое положение.

— Думаю, что представляю, Рикардо. Я не дурочка. Выставляй иск. Я готова нести ответственность за срыв контракта.

— Что ж…— Он нахмурился и произнес следующую фразу почти неохотно: — Ты понимаешь, что твой брат на грани банкротства?

Мурашки побежали у нее по спине.

— Этого не может быть,— спокойно сказала она, хотя кровь молотом стучала в висках.

— Боюсь, что ты заблуждаешься.

Ему нельзя было не поверить, и это привело Пози в отчаяние.

— Откуда ты знаешь о финансовом положении Криса? Ты ведь не собираешься покупать его компанию?

Он согласно кивнул.

— Я не приобретаю убыточных предприятий.

— У каждого могут быть временные неудачи. Но всему приходит конец.

— И в случае с твоим братом — это чистая правда,— саркастически заметил он.— Его фирма разорена.

Пози понимала, что он не лжет, но все же стремилась опровергнуть его. Она тряхнула головой, и отливающие золотым огнем пряди рассыпались по плечам.

— Не может быть, этого не может быть, ведь я давала…— Она сжала губы, боясь проговориться.

— Что давала, дорогая?

— Ничего!

— Ты давала ему деньги?

Пози, как в спасательный круг, вцепилась в свою сумочку.

— Это касается только меня и брата.

— Нет! — Он встал из-за стола, его лицо было мрачным.— Это касается не только вас. Не забывай о тысячах акционеров, Пози. Они имеют право знать, что их инвестиции надежно защищены, а не растрачиваются понапрасну избалованным молодым человеком, который не может или не хочет понять, что его образ жизни в данном случае аморален! — Он взглянул на ее побелевшее лицо.— У него ведь есть жена и маленький ребенок. По какому праву твой брат лишает их средств к существованию?

Пози беспомощно опустилась на стул. Ри-кардо мгновенно протянул ей стакан минеральной воды.

Взяв стакан, она отпила, прикрыв глаза трепещущими ресницами, и дрожащей рукой поставила его на стол. Когда она снова подняла на него взгляд, голос прозвучал неестественно спокойно:

— Чего ты хочешь?

Рикардо кивнул, удовлетворенный ее капитуляцией.

— Для начала мне нужно, чтобы ты перестала давать брату деньги. Впрочем, сейчас эта помощь будет чисто символической, поскольку всех твоих средств не хватит, чтобы погасить и малую долю его долгов. Ты оказываешь ему плохую услугу, в этом вся проблема. Ему надо менять стиль жизни. Пока еще есть маленькая надежда.

Крис изменится? Пози не могла себе этого представить.

— А что, если этого не произойдет? — спросила она. Губы Рикардо сжались в тонкую линию.

— У него нет выхода. Через несколько дней банки блокируют его счета и откажут в кредитах.

— Тогда все уже слишком поздно,— сказала Пози в отчаянии.

Он покачал головой.

— Нет. Если я выкуплю компанию, кредиты будут.

Пози нахмурилась.

— Но ты сказал…

— Что я сказал? — вкрадчиво спросил он.

— Что ты никогда не покупаешь убыточных предприятий.

— Браво! — Он зааплодировал.— Ты к тому же умеешь слушать и анализировать. Такие женщины — большая редкость.

Пози начала осознавать, что попала в ловушку.

— В данном случае, дорогая, я готов сделать исключение.— Темные глаза его вспыхнули.— Кроме того, под моим руководством «Смит моторс» преодолеет превратности судьбы и обретет былую славу.

— И что потом? — спросила она с сомнением.—Ты уволишь Криса?

— Уволю? Ты думаешь, я такой жестокий?

— Ты на все способен. Он рассмеялся.

— Я не собираюсь его увольнять, нет. Как я уже сказал, под моим руководством мы возродим компанию.

— Ты что же, вдруг стал экспертом по производству автомобилей?

— Я эксперт по производству как таковому. Теорию легко адаптировать к практике, а предложение не должно превышать спрос. Я также эксперт по определению тенденций. Сейчас нужны недорогие малолитражные автомобили спортивного дизайна, которые сделают «Смит моторс» знаменитой. Ошибка твоего брата в распылении средств и в излишней самоуверенности, но, к счастью, это легко поправимо.

Пози понимала, что Рикардо тысячу раз прав, черт его побери! В нескольких фразах он объяснил ей то, что терзало ее смутными подозрениями много лет.

— Полагаю, ты и по женщинам эксперт? — услышала она собственный голос.

Тёмная бровь приподнялась.

— Любая экспертиза, которую я могу провести,— частное дело, не подлежащее обсуждению.

Он бросил на Пози насмешливый взгляд. Сердце ее бешено колотилось. Какого черта она затронула эту тему?

— Так ты собираешься выкупить компанию Криса? Твоей доброте нет предела, Рикардо! — саркастически усмехнулась Пози.

— Я делаю это не из доброты, дорогая, думаю ты прекрасно понимаешь это. Назови это одолжением, если тебе нравится.

— И что взамен за это одолжение?

— Я полагаю, ты знаешь…

Его глаза ясно говорили, что он хотел взамен. Но она не собиралась дать ему возможность увильнуть от необходимости сказать это вслух. Грязный интриган!

— Нет, — сказала она ровно,— не знаю. Почему ты не скажешь мне прямо, Рикардо?

— Это так просто. Будь лицом «Вавилона».

От его слов у нее перехватило дыхание.

— И это все? — переспросила она недоверчиво.—Ты не хочешь…— выпалила она.

— Как ты прямолинейна, дорогая! Она вскинула подбородок.

— Это все?

— Нет, не все, но на сегодня достаточно. Я по-прежнему хочу, чтобы ты стала моей любовницей, однако я могу подождать, но недолго. Я нетерпеливый человек.

Пози долго, не моргая, смотрела на него. Какая наглость говорить об этом так холодно и расчетливо.

— И как далеко ты собираешься зайти, чтобы получить то, что хочешь, то есть меня?

Казалось, его удивила ее откровенность.

— Я не уверен, что точно понял тебя. Что ты имеешь в виду?

— Я хочу знать, является ли насилие одним из твоих средств в достижении желаемого? — сказала она резко, с удовольствием заметив, что губы его недовольно сжались.

— Насилие? — повторил Рикардо.— Я никогда не беру у женщины того, что она не готова дать.

И его глаза бросили ей насмешливый вызов, на который Пози не отважилась ответить.

У Рикардо есть голова на плечах. Пози сознавала это.

— И если я приму это эксцентричное предложение работать на твою компанию…

— У тебя нет выбора,— прервал он, качая тёмной головой.

Да. У нее нет выхода. Он прав. Снова прав. Это бесило больше всего. Ей действительно не нужно было вкладывать деньги в компанию Криса, пока он продолжал транжирить их. Не говоря уже о том, что долги брата многократно превышали ее капитал. И если она откажется принять предложение «Вавилона», то будет разорен не только «Смит моторс». Рикардо имеет полное право предъявить ей судебный иск за нарушение контракта. Он может довести ее до финансового краха, создав репутацию ненадежного делового партнера. И тогда ей больше никогда не удастся получить работу. Я должна считаться со всем этим, думала Пози устало. Какой путь не выбери, Рикардо заполучит ее. Ловушка захлопнулась. — Мне бы хотелось кое-что выяснить,— медленно сказала она.

— Слушаю.

— Соглашение работать на твою фирму означает только это?

Он пожал плечами. Его жест выглядел весьма по-итальянски.

— Как я уже сказал, ничего сверх того, что ты сама пожелаешь дать.

— И каков срок этой работы?

— Он определен подписанным тобой контрактом.

Губы его неодобрительно скривились, когда взгляд упал на обрывки контракта, все еще устилавшие ковер.

— И когда я должна приступить к работе?— спросила она, сознавая, что этот вопрос красноречиво ставит точку на ее свободе. Это не ускользнуло от Рикардо, он мягко улыбнулся.

— Завтра вечером. На приеме в «Гранчестер Отеле» ты будешь представлена международной прессе. Машина придет за тобой в восемь.

Одернув короткую юбку, Пози поднялась.

— И какой у меня будет имидж?—спросила она.

Он снова улыбнулся. На этот раз волнующей, хищной улыбкой. Она привела Пози в трепет, вызвав двойное желание — впиться в это смазливое лицо ногтями и безудержную жажду поцеловать его. Ненависть и влечение взаимно усиливали друг друга.

— Разумеется, никакой наивности и невинности. Шик и сексуальность. Гример будет у тебя около семи. Он принесет и платье. Мы сотрудничаем с агентством «Рэчелл и Рэчелл».

Затем, без предупреждения, он взял ее руку, медленно поднес к губам.

— Я счастлив, милая, что у тебя достало здравого смысла принять мое предложение.

Дыхание Рикардо нежно щекотало ее кожу, губы горели, и Пози охватило пугающее чувство погружения в сладострастный омут, которого невозможно избежать. Торопливо она отдернула руку и напомнила ему с раздражением:

— Ты совершенно четко определил мои обязанности, Рикардо, но не держишь слова.

— В самом деле? — усмехнулся он.

— Гордо вскинув голову, Пози величаво выплыла из комнаты мимо Кэтлин и седовласого юриста, которые все еще пребывали в молчаливом недоумении.

Кэтлин кинулась к ней.

— Пози! — воскликнула она,—ради Бога… Но тут раздался резкий голос Рикардо.

— Я предполагал, что вы оба еще здесь. Прошу ко мне. Мы подробно обсудим детали контракта. Мисс Смит изменила свое мнение, и мы пришли к счастливому соглашению.

Счастливому! Если бы они только знали! С непроницаемым лицом Пози покинула «Вавилон» и остановила такси. Рухнув на заднее сиденье, она дала волю бессильному гневу, яростно барабаня по зеленой замшевой сумке, словно это был Рикардо.

Без десяти восемь. Гример только что ушел, и Пози изучала себя в зеркале в ожидании автомобиля. Несомненно, что это элегантное платье с золотым отливом для дебюта выбирал человек со вкусом. Как и большинство моделей, Пози порой мучилась сомнениями относительно своей внешности, со страхом ожидая дня, когда кто-нибудь скажет, что это лишь затянувшийся обман и что она вовсе не красива. Когда она смотрела в зеркало, то обычно видела только недостатки—очень высокий рост, слишком длинные ноги, чересчур узкие бедра, подчеркивающие полную грудь. Но сегодня даже ей было трудно придраться к себе.

Волосы ниспадали на плечи потоком огненных волн, тяжелые веки янтарных глаз умело подчеркнуты темным золотом. Платье было изысканным, оно облегало ее фигуру, мягко подчеркивая высокую грудь, и легкими шелковыми складками струилось по бедрам.

Резкий звонок в дверь ворвался в ее размышления. За дверью стоял шофер в униформе.

— Мисс Смит? — спросил он, заглянув в карточку-заказ.

— Это я.— Она одарила его сияющей улыбкой.

— Машина ждет вас.

— Спасибо, сейчас спущусь.

Ощутив приятную уверенность в том, что она неотразима, Пози накинула шаль и пошла вслед за шофером. В багряном отсвете летнего вечера у края тротуара поблескивал «даймлер».

Водитель открыл заднюю дверцу, и Пози скользнула в автомобиль. Но прежде чем захлопнулась дверь, она сообразила, что в машине кто-то есть. И хотя сквозь затемненные стекла едва проникал свет, она сразу поняла, кто откинулся на спинку мягкого кожаного сиденья. Сердце ее колотилось, глаза еще не привыкли к полутьме, и она увидела лишь очертания фигуры в смокинге и белоснежной сорочке.

Было досадно от того, что такой беспринципный человек выглядит так неотразимо. Она отодвинулась как можно дальше и холодно посмотрела на него.

— Добрый вечер, Пози.

— Вот так сюрприз,— сказала Пози сдержанно, хотя сердце ее пустилось в галоп.— Скажи, Рикардо, ты собираешься сопровождать меня на все приемы?

— Вероятно,— ответил он невозмутимо.— А если ты будешь выглядеть всегда столь же сногсшибательно, как в этом платье, то наверняка.— Комплимент, сопровождаемый оценивающим взглядом, отозвался в ней подобно электрическому разряду. Казалось, для тела Пози не имело никакого значения, что Рикардо—ее враг, что у него бесчестные намерения. От одного его вида оно пробуждалось к жизни, а кровь зажигалась от какого-то восхитительного возбуждения.

Пози, однако, старалась держать дистанцию.

— Платье великолепное,— признала она.— Ваш стилист — профессионал.

— Да, он принес несколько платьев, но когда я увидел это…

Было что-то властное в его голосе, и сердце Пози болезненно сжалось.

— Ты хочешь сказать… это ты его выбрал?— спросила она недоверчиво.

— Конечно.

Мысль о том, что это он выбрал платье, которое сейчас облегало ее тело, зажгла щеки. Пози благодарила Бога, что в машине был полумрак. Она подождала, когда жар немного сойдет с ее лица, затем требовательно спросила:

— Это твоя обычная практика—подбирать одежду моделям?

— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос.

Не то, что думать, ей трудно было нормально дышать.

— Не знаю,— сдержанно сказала она.— Поэтому и спрашиваю.

Губы его раздвинулись в улыбке, глаза блеснули… И она знала, что в этот момент он желал ее столь же страстно, как и она его.

— Нет, конечно, обычно я не выбираю. Но когда я увидел это платье… я понял, что оно создано именно для тебя. Представил себе сочетание золота с янтарным блеском глаз, которые обещают мужчинам так много… Как шелк подчеркивает нежность твоей кожи. Я знаю, что ты произведешь сенсацию, Пози, настоящую сенсацию!

За время своей карьеры Пози слышала много похвал и комплиментов от мужчин, но никогда еще сердце ее не билось так быстро, как от этого его искреннего чувственного восхищения. Но это лишний раз подчеркнуло, что она была для него только телом, которым он хотел обладать. Сердце сжалось от обиды: как женщина она заслуживала большего.

— Должна заметить, что твое отношение ко мне как к собственной вещи выводит меня из себя. Это вряд ли будет способствовать тому, что новая «девушка «Вавилона»» хорошо получится на фотографиях.

— А я думал, ты сможешь лучше войти в образ, если я поцелую тебя.

Голова его была так близко, что сделай он малейшее движение, и губы их встретятся. Пози видела блеск его глаз и вдруг ощутила, как губы ее раскрылись, словно кто-то невидимый раздвинул их. Инстинктивно она отпрянула, откинувшись на мягкую кожу сиденья. Только пусть попробует… и она стиснула кулаки.

Рикардо снисходительно улыбнулся, увидев это движение.

— Однако я не хочу испортить твой макияж. Поэтому отложим это приятное развлечение до лучших времен.

Неожиданно брови его сошлись на переносице.

— Я встречался с твоим братом сегодня днем.

Это звучит угрожающе, мрачно подумала Пози.

— И как он? — спросила она с видимым безразличием.

Рикардо продолжал хмуриться.

— Он был изрядно пьян! И это в полдень!

— Я за ним не слежу,— сказала она и тут же спросила: — Ну, и как ваши дела?

— Откровенно говоря, я удивлен, как ему удалось удержаться в бизнесе восемь лет. Он совершенно безответственный человек.

— Не стоит так нападать на него,— защищалась Пози, не в состоянии справиться с охватившей ее дрожью, потому что в глубине души была согласна с каждым словом Рикардо. — Он прикладывает все силы к тому, чтобы удержаться на плаву. Иногда ведь нужно снимать нервное напряжение.

— О да, это он умеет,— сказал Рикардо бесстрастно.

— И вы не до чего не договорились? Ты только понапрасну продемонстрировал свой безупречный английский?

— Я оценил твой юмор, Пози! Но больше всего меня беспокоит то,— продолжал Рикардо, — что он, кажется, не имеет ни малейшего понятия о фундаментальных основах бизнеса. Он только беспомощно что-то лепетал и просил инвестиций.

— Это потому, что он не закончил курса менеджмента в Гарварде! Крис унаследовал компанию после смерти отца, когда ему было только двадцать, если хочешь знать.

— Я знаю,— сказал он мягко.— Он сообщил мне, что ваша мать скончалась в прошлом году. Сочувствую, Пози.

Пози могла вынести все, но не эту мягкость, почти нежность в голосе, который, оказывается, мог выражать лучшие человеческие чувства, а не только плотские желания. Она быстро отвернулась и стала пристально смотреть в окно, чтобы он не заметил внезапной влаги на ее глазах. Она услышала, что он постучал по дымчатой перегородке, отделяющей их от шофера.

— Нельзя ли остановиться здесь? Я хочу провести мисс Смит через боковой вход.— Он взглянул на Пози.— Ты в порядке? Тебе необходимо взять себя в руки и успокоиться.

Она кивнула, удивленная его заботой.

— Ты не хочешь войти через главный вход? Он покачал головой.

— Там всегда полно фотографов. Тебе совершенно ни к чему пробираться сквозь толпу зевак. Иногда это просто выводит из себя!

Пози была растрогана его вниманием. Хотя он все испортил, пробормотав, что элемент внезапности и неожиданности всегда очень выигрышен. Она не успела возразить, как Рикардо помог ей выйти из машины и, взяв за руку, повел к боковому входу. Несколько мгновений его пальцы сильно сжимали ее ладонь, и она не могла не ответить на его прикосновение.

Когда они поднимались в служебном лифте, она заметила блуждающую на его лице улыбку. В ней было нечто особенное.

— Тебе это доставляет удовольствие — унижать мою гордость,— укорила его она.

Возникла пауза. На мгновение лицо его сделалось совершенно серьезным.

— Больше, чем я мог себе представить, дорогая! Я ошибался, полагая, что твоя капитуляция будет незамедлительной. Теперь я наслаждаюсь борьбой в ожидании победы.

Конечно, можно было бы возразить: заговорить о чести и достоинстве, о постыдных ожиданиях мужчин, подобных ему. Но не имело смысла: Рикардо самодовольно и снисходительно улыбнулся бы и кивнул как всегда, слушая ее возражения.

Пози вздрогнула. Говорят, что поступки всегда убедительнее слов. Если он вдруг захочет обнять ее, она будет холодна как лед, а губы сомкнутся в твердую линию, если он попытается поцеловать ее.

Двери лифта открылись. Пози увидела в отдалении толпу фотографов. Рикардо положил ей руку на талию.

— Готова? — спросил он.

— Ко всему.

Итак, за работу, приказала она себе, и сердце билось уже твердо и уверенно.

— Рикардо, дорогой! — вдруг услышала она мелодичный, воркующий голос.— Ах, как я рада, что ты здесь.

Энергичная женщина лет тридцати с гладкими иссиня-черными волосами устремилась к нему. Алое платье в строгом классическом стиле подчеркивало ее красоту. По сравнению с ней Пози в своих золотистых шелках казалась уязвимо полуобнаженной.

Она редко встречала женщин, за исключением моделей, не уступавших ей в росте. Эта дама была из их числа. К тому же, кажется, она прекрасно знает Рикардо. Словно зачарованная, Пози наблюдала, как незнакомка подставила ему бледные щеки, и он троекратно расцеловался с ней.

— Почему не из главного входа?—- спросила женщина, добавив что-то по-итальянски глубоким контральто.

— Мы воспользовались служебным лифтом. Знаешь, дорогая, Пози не говорит по- итальянски…

Не дав ему закончить, дама вскинула руки с безупречным маникюром.

— Какая я глупая! Извините! Откуда же ей знать итальянский!

Глаза Пози сверкнули ненавистью, но она промолчала. Рикардо улыбнулся. — Вы раньше встречались?

— Нет, — сказала незнакомка и холодно оглядела Пози с головы до пят.— Думаю, что нет.

— Пози,— сказал Рикардо,— это Сибилла Рэчелл. Она возглавляет рекламное агентство «Рэчелл и Рэчелл», услугами которого я пользуюсь…

— Так долго, что я и припомнить не могу!—с придыханием закончила его фразу Сибилла.

Ах ты змея! Даешь мне понять, что давно с ним знакома, подумала Пози, пряча досаду за сияющей улыбкой.

— Сибилла, — продолжил Рикардо,—позволь представить тебе новое «лицо «Вавилона»». Ты, конечно, заочно знакома с Пози по ее рекламному альбому.

—Разумеется, — отозвалась женщина.

Ее красиво очерченные брови недоверчиво приподнялись, словно Пози во плоти была мало похожа на свои фотографии в порт-фолио.

— Рада познакомиться! — улыбнулась Пози, думая, что вовсе не нужно быть профессиональным психологом, чтобы понять, что элегантная мисс Рэчелл совершенно без ума от синьора Росси. Ее восторженные взгляды на него и легкая улыбка, не сходящая с алых чувственных губ, красноречиво говорили об этом.

— Я тоже рада, Пози,—наконец довольно холодно ответила Сибилла.— Что ж, можно начинать. Полагаю, для начала представим тебя джентльменам из прессы.

— Джентльменам?—пошутила Пози.— Из прессы? Хотела бы я посмотреть, есть ли среди журналистов таковые.

Она заметила улыбку Рикардо, но уже двинулась вперед, торопясь начать, радуясь своему умению делать то, за что ей платили огромные деньги, вместо того чтобы размышлять, как далеко зашли отношения Сибиллы Рэчелл .и Рикардо Росси и был ли он настолько безнравствен, чтобы иметь несколько любовниц одновременно. Пози растворилась в своей работе, делая ее с присущим ей величайшим профессионализмом. Большой зал «Гранчестер Отеля» был сегодня золотым и синим, подобно упаковкам продукции «Вавилона». Всюду развешены золотые и синие воздушные шары с надписью «Это «Вавилон»» по-французски. Синие цветы всевозможных оттенков, какие только создала природа — дельфиниумы, васильки, ирисы,— были расставлены тут и там в ярких золотых вазах. На столе с флакончиками духов и косметикой «Вавилона» соседствовали прозрачные бокалы на высоких синих ножках, наполненные золотистым шампанским, которое «джентльмены из прессы» осушали с невероятной скоростью.

— Немного шампанского? — спросил Рикардо.

Пози покачала головой.

— Пока я на работе, нет.

— Пожалуйста, встань здесь,— поспешно вмешалась Сибилла,—мы начинаем.

Какая самоуверенная и бесцеремонная особа, горько подумала Пози и, не переставая улыбаться, двинулась за новоявленным боссом. По всей видимости, Сибилла Рэчелл была невысокого мнения о ее интеллекте.

Обычно ее не волновали предрассудки относительно профессиональных моделей. Она не собиралась никого переубеждать и бравировать своим прекрасным образованием: ее вполне устраивало, что кто-то без ума от нее, а кому-то она совсем безразлична. И все же, что за отношения между этой Сибиллой и Рикардо? Пози нетерпеливо тряхнула рыжими волосами, и пятьдесят фотовспышек отозвались бело - голубым огнем.

Она сознавала, что Рикардо где-то здесь, в зале, и это словно наэлектризовало ее. Она делала свою работу вдохновенно. Он хочет продавать продукцию «Вавилона», что ж, она поможет ему в этом. Желаешь шика и сексуальности, думала она зло, так получай, Рикардо!

Она призывно вытягивала губы, соблазнительно улыбалась, игриво прятала лицо за огненным шлейфом своих волос, прищуривала свои янтарные глаза так, что в них мерцало обещание. За спиной Пози словно выросли крылья. Она почти летала по подиуму, едва касаясь его ногами; одна поза сменяла другую. Золотистый шелк при каждом движении подчеркивал ее безупречные формы.

Журналисты, совсем как школьники, оглушительно свистели от восторга и как сумасшедшие щелкали затворами фотокамер. Но вот наконец объявили перерыв. Пози спустилась с небольшого подиума, сразу же увидела Рикардо и была ошеломлена выражением его разгневанного лица. Что, интересно, его разозлило?—думала она, накидывая на плечи шаль. Сибилла, напротив, улыбалась так, будто сорвала джек-пот в лотерее.

— Рикардо, милый, — сказала она,— я умираю с голоду. Ты что-нибудь ел?

— Нет, — ответил он кратко, лицо его было напряжено.

— Тогда давай заглянем в «Бенгальский клиппер» у Тауэр-бридж. Я столько слышала об этом новом индийском ресторане.

— Я тоже. Но давай отложим это до другого раза,—сказал он мягко, хотя глаза его метали молнии.

— Но почему? — недовольно надула губы Сибилла.

У нее вид скорее раздраженный, чем соблазнительный, вдруг с ликованием подумала Пози.

— Извини.— Он пожал плечами.— Завтра первым рейсом улетаю в Штаты, Чикаго. Нужно успеть выспаться.

Пози не могла не удивиться, но сразу же отогнала эти мысли. Ночные привычки Рикардо ее не касались.

— Машина еще у подъезда?—спросила она безразлично.— Я хочу уехать домой.

— Я провожу тебя. Пози покачала головой.

— В этом нет необходимости,— ответила она, оставив выбор за ним.

И он его сделал.

— Я настаиваю,— сказал он мягко, но в голосе безошибочно угадывалась настойчивость.

Их краткое пререкание, без сомнения, оживило уже выпивших все шампанское и немного заскучавших журналистов. И Пози испытала удовлетворение, увидев яростные взгляды, которые метала Сибилла Рэчелл.

На этот раз они воспользовались главным лифтом, и, поскольку в нем было еще два человека, не проронили ни слова. Но Пози чувствовала гнев Рикардо; от его обычной раскованности не осталось и следа. В холле она повернулась к нему.

— Ты мне только покажи, где машина… Но вместо этого он крепко взял ее за локоть и повел к стеклянным дверям.

— Отпусти мою руку! Ты соображаешь, что делаешь?!

— Хочу проводить тебя домой.

— А я не хочу ехать с тобой!

— Помолчи! — донесся до нее его непреклонный ответ.— Я тебя привез сюда, а стало быть, должен проводить обратно. Согласно этикету, Пози, не больше.

Сверкающего «даймлера», на котором она приехала, нигде не было видно. Один из служащих отеля вылез из спортивного автомобиля цвета вороненой стали и вручил Рикардо ключи.

— Ваша машина, сэр,— улыбнулся он.— Ею управлять легче, чем собственной мечтой!

— Неужели? Спасибо! — Рикардо вручил служащему значительные чаевые.

— Садись! — Он открыл дверцу.

Пози хотела было возразить, но увидела на его лице непреклонную решимость. Кроме того, ей доставляло удовольствие видеть его в таком нервном состоянии. Было совершенно не понятно, чем оно вызвано, и это казалось странным для всегда контролирующего себя Рикардо!

Мотор взревел, и Пози украдкой взглянула на суровый профиль.

— Может быть, ты объяснишь?

— Я же сказал тебе, сиди молча.

— Но…

— Не сейчас, Пози! Мне нельзя отрывать глаз от этой чертовой дороги! Я слишком устал.

— Тебе не кажется, что коробка передач скрипит?—со смехом спросила она и увидела, как побелели костяшки его пальцев.

— Больше ни слова или…— проскрежетал он.

— Или что?

— Или я выйду из себя,— предостерег он.

— И это должно испугать меня? — усмехнулась она.

— Да, — проскрипел он,— если ты благоразумная женщина.

Пози отстегнула ремень безопасности.

— Спасибо за приятное общество,— с иронией произнесла она, когда они подъехали к дому. — Что ты теперь собираешься делать?

Он вышел из машины и открыл дверцу.

— Думаю, мои намерения совершенно ясны. Я собираюсь зайти к тебе.

Его лицо было мрачным и решительным. Сердце ее гулко застучало.

— О нет!

— Только попробуй остановить меня. Самое странное, она не испугалась. Пози была достаточно честной и искренней, чтобы признаться себе, что не страх заставил неистово забиться ее сердце, а возбуждение. Она взглянула в мерцающую черноту его глаз.

— Думаешь, не посмею остановить? — с вызовом сказала она.

— Понятия не имею,— ответил он с решимостью, которая вновь отозвалась в ее сердце.

Даже не дождавшись, когда откроется входная дверь, он сжал Пози в объятиях.

— Как грубо! Ты что, научился этому в ковбойских фильмах?

Его поведение не испугало Пози и не заставило присмиреть под сильной рукой, стиснувшей ее талию, хотя его глаза с яростью смотрели на нее.

— Какого черта ты это вытворяла? — сказал он грубо.

Теперь она действительно смутилась.

— Что вытворяла?

— Так себя вела?

— Как?

— Не прикидывайся овечкой! — взорвался Рикардо, и акцент его стал заметнее.—Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!

— О чем?

— Господи,— вздохнул он,— о том, как ты вела себя сегодня вечером, как ты выглядела! Эти губы, эти глаза, это тело в этом платье…

— Которое ты сам выбрал…

— Да, я выбрал его, но как же я был глуп, — сказал он, наполовину обращаясь к самому себе.— Ты выглядела так, словно занималась любовью с каждым из находящихся в зале мужчин на глазах у всех остальных. Ну и какова была твоя цель?

— А чего же ты хотел? — Пози вырвалась из его рук.—Ты нанял меня помочь продавать твою продукцию, так ведь? Ты учил меня быть шикарной и сексуальной. Это твои слова, если помнишь! Отлично. Я выгляжу провоцирующе. Это то, о чем ты просил, Рикардо! Модели постоянно делают подобную работу. И не притворяйся, что ты так наивен или так глуп, чтобы не знать этого. Это наша работа.

— Да? — спросил он с угрозой.

— Конечно.

— Но не будь там меня, кто-нибудь из этих журналистов,— а ведь некоторые просто опустившиеся донжуаны — обязательно постарался бы проводить тебя домой. И ты бы, конечно, не отказалась, правда, Пози?

Она закипела от злости и, не в силах сдержаться, ударила его по щеке. Но Рикардо не отклонился, он просто не отреагировал. Огонь горел в его глазах. У губ залегла твердая складка.

— Как ты смеешь? — произнесла Пози таким дрожащим голосом, что слова ее были почти невнятны.— Сомневаюсь, что кто-нибудь из них повел бы себя так, как позволяешь себе ты.

— Ты думаешь, я всегда себя так веду? — спросил он угрюмо.

— Откуда мне знать? Что кажется нормальным тебе, весьма эксцентрично для меня. Конечно, это не касается твоих угроз по поводу нарушения контракта.

— Забудь об этом.

— О чем забыть? — Она подозрительно прищурила глаза.

— Об этих угрозах. Я просто заставил тебя принять эту работу. Но если тебе это настолько противно, не насилуй себя. Ты свободна.

— Но с финансовой точки зрения… для тебя это может быть губительным—ты ведь только что представил меня прессе…— Пози глядела на него с недоумением.

Он равнодушно пожал плечами.

— Баланс моего банка может выдержать случайные ошибки.

Пози нахмурилась. Это все ставило с ног на голову.

— А как насчет Криса и «Смит моторс»?

— Не беспокойся, я не беру своих слов назад. Я инвестирую бизнес твоего брата.

Слова были сказаны. Она поняла, что получила возможность освободиться от Рикардо. Но ее реакция была совсем не такой, как она предполагала.

— Ты не сделаешь этого,— сказала она холодно.

— Чего? — спросил он настороженно, но глаза его просияли.

— Ты не уволишь меня! Мне понравилось быть «лицом «Вавилона»». А если ты все же сделаешь это, тогда я предъявлю тебе иск за нарушение контракта.

Возникла оглушительная, ошеломляющая тишина. Потом произошло совершенно невероятное— он рассмеялся. И Пози почти растаяла от этого смеха.

— Ах, Пози,— пробормотал он,— вижу, ты не так проста.— Он умолк и бросил на нее внимательный взгляд.—Ты понимаешь, что делаешь? Ты отдаешь себе отчет?

— В чем? — спросила она, смешавшись.— Ты говоришь загадками.

Он улыбнулся.

— Ты сознаешь, что, чем больше ты сопротивляешься, тем больше я хочу…

— Знаю,— отрезала она,— тем больше ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей. Какое отвратительное пошлое слово!

К ее удивлению, он кивнул. Лицо его стало серьезным.

— Согласен, дорогая. Я ошибался. Сильно ошибался.

— Ошибался?

Пози трудно было поверить, что Рикардо мог признавать свои ошибки!

— Любовница—это та, которую можно купить, присвоить. Неподходящее слово для таких пылких и строптивых особ, как ты. Не могу представить себе человека, способного покорить тебя. Мне кажется, что ты заслуживаешь большего.

Как Пози ни старалась держаться невозмутимо, сердце ее бешено колотилось.

— В самом деле? Торю желанием услышать, чего я заслуживаю.

— Возлюбленная,— прошептал он бархатным голосом, схватив ее в объятия и лаская ладонями талию.— Будь моей возлюбленной, Пози.

Досада охватила Пози, заставив отбросить романтические фантазии. Наивно она вообразила, что он скажет нечто иное, чем «возлюбленная». Она гордо вскинула подбородок.

— Нет,— сказала Пози спокойно и, освободившись от его объятий, подошла к окну.

— Я не верю тебе,— сказал он просто.— Почему ты не веришь своим чувствам? Почему так сильно борешься с ними, хотя на самом деле мечтаешь сдаться?

Пози резко отвернулась, боясь, что он прочтет уязвимость в ее глазах. Слова Рикардо вывели ее из равновесия. Он был прав. Она хотела его, хотела безумно, так же как и восемь лет назад. Но того, что он предлагает ей, недостаточно. Никогда она не станет временной возлюбленной, которую отодвинут в сторону, как только наскучит.

— Нет, Рикардо,— тихо сказала она.

— И ты продолжишь работать на «Вавилон», зная, что наши пути будут постоянно пересекаться? Ты задавалась вопросом, почему ты это делаешь? А ты подумала, что наша постоянная близость будет ослаблять твою и без того не очень прочную оборону?

Патриция холодно взглянула на него.

— Это что, вызов?

— Возможно,— уклончиво сказал он.— Но ты согласна со мной?

Она неопределенно пожала плечами.

— Я слишком устала от всех этих игр, Рикардо.

И, взглянув на него, Пози залилась краской. Закусив губу и протянув руку, она дотронулась до его лица.

Совершенно обезоруженный ее нежностью, Рикардо виновато произнес:

— Прости меня, Пози, моя критика была несправедливой. Ты действительно всего лишь делала свою работу.— Его темные глаза вспыхнули. — Ты видишь, я ужасно ревнивый?..

— Не вижу поводов для ревности,— чуть слышно прошептала она.

— Пожалуйста, свари мне кофе,— попросил он. — Я готов умереть за глоток.

И сказав это, он совершенно спокойно растянулся на широкой тахте, покрытой персидским ковром, подоткнув под локоть одну из подушек с причудливым восточным орнаментом.

В очередной раз ее удивило его умение владеть своими чувствами. Казалось, что он совершенно раскрепощен.

— Только и всего? Ты просишь меня сварить кофе? Ну знаешь, ты просто невозможен.

— Если ты так считаешь…

Он взглянул на нее, его глаза светились лукавством. О, подумала про себя Пози, какой богатый арсенал обольщения! Юмор — не менее сильное его оружие, чем сексуальное обаяние…

— И как ты думаешь взять свой кофе? Не вставая с дивана?

— Я надеюсь, ты принесешь его, когда он будет готов, — улыбнулся Рикардо.

— Если ты собираешься перейти в наступление, можешь не рассчитывать на победу,— язвительно заметила она и быстро вышла из комнаты, слыша вдогонку его низкий раскатистый смех.

Что же все-таки со мной происходит, думала Пози, занятая приготовлением кофе. Она достала две большие керамические кружки из своей коллекции, любовно собранной во время многочисленных поездок. Только по-настоящему влюбленная женщина станет готовить кофе для мужчины, который унижает ее. Однако не надо излишне драматизировать события, сказала она себе, вращая ручку маленькой старинной мельницы. И если он собирается играть в эти игры, она будет вести свою собственную партию.

Пози все еще старалась уговорить себя, что если они выпьют вместе кофе и поболтают немножко, то это разрядит накал их чувств и он не будет смотреть на нее голодным взглядом, даже если они будут сидеть рядом. И в конце концов, может быть, прекратит хотя бы сегодня настаивать на том, чтобы она стала его… возлюбленной.

Слово пронзило ее до озноба. Если бы это был кто-то другой, не Рикардо, то, возможно, она поддалась бы искушению. Красивое ухаживание, легкий флирт—что здесь предосудительного? Но с ним ничего подобного не получится, ее сердце будет разбито однажды и навсегда.

Для нее оставалось еще неясным, почему она не приняла его предложения расторгнуть контракт с «Вавилоном». Было ли это гордое упрямством, желание утвердить себя? Возможность доказать, что не испытывает к нему каких-то особых чувств, которые мешали бы ей работать в его обществе? Наверное, просто ей не нравилось, когда другие решают за нее, ведь она добивалась успеха самостоятельно!

Поставив чашку на поднос и положив на тарелку несколько кусочков домашнего бисквита, Пози двинулась в гостиную, где Рикар-до, поднявшись с тахты, с пристальным вниманием экзаменатора изучал один из ее рисунков.

Будь с ним ровна и любезна, напомнила она себе: кофе вдвоем—это хороший европейский стиль, выдержи его. Возможно, это пробудит в нем рыцарские чувства, которые компенсируют желания тела.

Казалось, все так и происходило. Он взял поднос и поставил на маленький столик между двух глубоких кресел, обитых матовой коричневой кожей. Теперь они сидели напротив друг друга. Она исподлобья поглядывала на него, поднося чашку ко рту и маленькими глотками, отпивая кофе. Пози не привыкла приглашать в гости мужчин, которые к тому же так раскрепощенно и естественно чувствуют себя в ее квартире. Рикардо производил именно такое впечатление. Он сидел, удобно откинувшись в кресле, вытянув длинные ноги, и не спеша смаковал ароматный напиток. И Пози еще раз отметила про себя, какое в нем редкое сочетание силы и непринужденной грации.

— Превосходный кофе,— сказал он, взглянув на нее с нескрываемым удивлением.

— Ты хочешь сказать, что не ожидал умения варить кофе от англичанки?

— Прошу прощения, это было довольно самонадеянно с моей стороны.

Пози облегченно вздохнула. Натянутость первых минут исчезла. Она справилась с тем ненужным напряжением, духовным и физическим, которое обычно ощущала в его присутствии.

— Бисквит? — предложила она, пододвигая тарелку.

— Спасибо. Он взял кусок, попробовал, и одна его бровь удивленно приподнялась.— Не менее превосходный, чем кофе. Только не говори, что это ты готовила его. А почему бы и нет? Что в этом странного, Рикардо?

— Для меня, Пози, все в тебе — открытие.— Твоя квартира—сюрприз. Он жестом указал на теплые бежевые стены, создающие прекрасный фон для ее рисунков в темных коричневых рамах; большие вазы китайского фарфора на камине; вышитые диванные подушки, которые она привезла из Индии; мягкий свет латунных ламп, освещающих комнату теплым оранжевым блеском.

— Тебя удивляет обстановка? — спросила она.

— Эта комната — полная противоположность тому, что я ожидал увидеть.

— А что же ты ожидал?

— Что-нибудь строгое, рациональное, короче, что-нибудь во французском стиле, простое и элегантное. Но никак не это…— В этом интерьере есть что-то личное и прекрасное и, надо сказать, тревожное… И уж точно могу сказать, что это не комната деловой женщины!

— А ты, Рикардо, видишь меня исключительно как деловую женщину? — спросила Пози, теребя носком туфли леопардовую шкуру под своими ногами и думая о том, что, видимо, этот мужчина имеет богатый опыт в области дизайна квартиры деловой женщины.

— Конечно. А разве не так?

Она была готова допустить это, но только отчасти. Деловая женщина! Фу! Как скучно и сухо! Нет, она не соответствовала этому определению, однако возражать не хотелось.

— Именно так.

— И еще,— его темные глаза оценивающе скользнули по ней,— ты печешь бисквиты…

— Конечно, я ведь женщина! — вспыхнула она, не в состоянии оставить без внимания его замечание.

— Ты не просто женщина, ты истинная женщина в полном смысле этого слова,— пробормотал он и, резким движением поставив тарелку на стол, откинулся на спинку кресла.

Какое-то время он сидел молча, заложив руки за голову и рассеянно глядя на стены.

— Должен сказать, ты очень неплохо рисуешь!

— Но почему это удивляет тебя? спросила она, чувствуя, как его похвала бальзамом растекается по сердцу. — Я ведь всегда увлекалась живописью, ты разве забыл?

Свет померк в его глазах.

— Да, помню. По правде говоря, я думал, что именно этим ты будешь заниматься в жизни, но ты выбрала занятие, противоположное твоему таланту.

Пози почувствовала болезненный укол в сердце; она подняла глаза и с решимостью посмотрела на него.

— Это потому, что за работу модели хорошо платят, а за картины—нет. В отличие от тебя я вынуждена была сама зарабатывать на жизнь.

— Так вот как ты думаешь обо мне? Считаешь, что я баловень судьбы? Ты уверена, что мне все преподнесли на блюдечке? Если так, Патриция, то ты глубоко ошибаешься. Мой отец взял меня в дело, но поставил на самую первую ступеньку служебной лестницы. Он хотел, чтобы я прошел через каждый участок производства, коим мне предстояло управлять. Мой путь не был усыпан розами: зависть окружающих, которые не в состоянии простить тебе, что в конце концов ты унаследуешь семейный бизнес, неизбежная изолированность, одиночество и работа, работа, работа…

Я трудился до седьмого пота, развивая бизнес и поднимая его на сегодняшний уровень. И продолжаю это до сих пор… Его голос странно сорвался.

— В твоих словах столько горечи, — тихо сказала она.

— Возможно. Меня беспокоит, что в течение нескольких лет большие деньги были пущены на ветер стараниями моей мачехи, но, надеюсь, что вскоре все будет восполнено.— Он холодно усмехнулся.— Мой отец сейчас занят разводом. Потребуется еще какое-то время, но, слава Богу, скоро все закончится.

Его усмешка исчезла, и губы плотно сжались.

— Ты осуждаешь ее за расточительность? Я помню, была какая-то история с кредитными карточками. Бьянка рассказывала про громадные счета…

— Жадность простительна,— перебил он,— предательство — нет.

Его сверкающий пристальный взгляд, казалось, пронзил ее. Пози невольно поежилась. Можно подумать, что тебя когда-нибудь предавали, пронеслось у нее в голове. Ни одна его женщина просто не посмела бы взглянуть на другого мужчину.

— А как твоя сестра, чем она теперь занимается? — спросила она, желая переменить тему.

— Бьянка? Отлично. Подобно тебе, она независимая деловая женщина. У нее юридическая практика в Милане.

— С ума сойти! Бьянка—юрист? Уму непостижимо!

— Кажется, ты удивлена?

— Да. Она, должно быть, очень изменилась.

— Все мы меняемся с годами. Да и перемена школы пошла ей на пользу.

Пози ждала, что сейчас он начнет вспоминать прошлое и вскрывать старые раны, но его следующие слова немало удивили ее.

— Ты ведь иногда тоскуешь по семейному счастью, Пози? С детским шумом, мужем?

Что-то перевернулось в ее сердце, когда она представила себе эту идиллию — несколько темноволосых ребятишек, играющих у ног мужчины, лицо которого имело несомненное сходство с Рикардо.

— Да.— Она услышала, что ее голос дрожит.— Но ведь ты сам сказал, что я деловая женщина. Муж, дети… не очень совместимы с моей работой.

— И поэтому ты никогда не была замужем?—переспросил он.

Нет, не поэтому. Причина заключалась в человеке, сидевшем напротив нее. Она так и не вышла замуж, потому что не встретила мужчину, равного ему. А ее работа и круг знакомых не оставляли на то никакой надежды.

Пози глубоко вздохнула и промакнула губы салфеткой.

— Я просто полностью поглощена своей работой.

— Да, держу пари, что это так,— угрюмо усмехнувшись, подтвердил он.

Огонек ревности засветился в глубине его глаз. Пози уловила знакомые нотки назревающего конфликта и поспешно поднялась.

— А теперь, Рикардо, я вынуждена просить тебя оставить меня,— вежливо произнесла она.— Я очень устала.

Он поднялся.

— Спасибо за кофе, — сказал он и поставил чашку на поднос в тот самый момент, когда она ставила свою.

Их пальцы невольно встретились. Пози отступила назад, ее ноги внезапно задрожали, и она не успела отстраниться, когда его рука сильно и властно схватила ее за запястье. Этого мимолетного контакта было достаточно, чтобы тело Пози отозвалось с мгновенной готовностью, напоминая ей, каким жгучим может быть его прикосновение.

Чувствовал ли он ускорение ее пульса под своими пальцами? Может быть, поэтому он смотрел на нее сверху вниз так странно, и обычно твердая складка его губ вдруг стала мягко-безвольной.

— Спасибо за этот вечер,— сказала она, задыхаясь, но не делая попытки освободиться.

— Пожалуйста,— мягко ответил он, в свою очередь не давая ей уйти.— Я тоже получил удовольствие…

Удовольствие… Это слово как эхо звучало у нее в мозгу. Она чувствовала, как земля начинает уплывать из-под ног… Рикардо мог подарить ей такое наслаждение! Несказанную радость… Ей нужно только решиться… только намекнуть. Она непроизвольно провела языком по пересохшим губам. Глаза Рикардо потемнели от желания.

— Ты не должна делать такие движения, дорогая, — заметил он приглушенно.— Ты провоцируешь меня.— Глаза его слегка затуманились, взгляд стал бархатным и нежным.

Она медленно погружалась в какой-то сладостный омут, не сводя с него сияющих глаз, с восторгом и испугом наблюдая, как страсть охватывает его. Он по-прежнему крепко сжимал ее запястье. О Господи, помоги мне, в отчаянии молила она.

Ее робкая попытка освободиться не принесла успеха, и дело было не в его силе, а в ее слабости…

Его рука легко и нежно скользнула по золотистому шелку платья к талии, и Пози показалось, что он гладит ее обнаженное тело. Понимая, что сопротивляться поздно, она отдалась чувственному наслаждению, беспомощно погружаясь в пучину соблазна.

— Рикардо,— прошептала она, и все усилия, все добрые намерения, все слова покинули ее.

— Что? Я ведь только обнимаю тебя.

Его голос ласкал ее ухо, как набежавшая волна прибрежный песок.

— Отпусти меня…

— Через минуту мне придется сделать это, хотя и страшно не хочется. Так жаль, дорогая… Я завтра должен лететь в Чикаго первым рейсом,— сказал он с нескрываемым сожалением.— Но я оставлю тебе кое-что на память.

И его глаза сверкнули, когда он наклонился и нежно овладел ее ртом.

Она ведь клялась себе когда-то быть неприступной ледяной глыбой в его руках и вот теперь постепенно оттаивала, не в силах сопротивляться его ласковому, но вместе с тем властному прикосновению. Она клялась себе не отвечать на его поцелуи, но когда он решительно притянул ее к себе и она почувствовала его мощное возбуждение, ее губы сами, трепеща, открылись, она вздохнула, и его язык проник в ее рот, обещая невообразимое наслаждение. И ей не оставалось ничего другого, как ответить на его поцелуй.

Казалось, время остановилось.

— Рикардо, успокойся,— беспомощно прошептала она наконец.

Он оторвался от ее рта и взглянул на нее. Ее дыхание было едва различимым, лихорадочный румянец окрасил высокие скулы, глаза необычно блестели.

Он удовлетворенно улыбнулся, это была улыбка хищника, играющего со своей добычей.

— Теперь все в порядке, — сказал он торжествующе.— Мне следовало взять тебя сейчас же и наконец охладить пыл желания, которое переполняет меня. Но на сегодня достаточно.

Он перестал держать ее, и она чуть не рухнула на пол, странно балансируя на высоких каблуках. Тогда он опять протянул руку, чтобы поддержать ее, но Пози уже обрела равновесие и, молча отстранившись, ухватилась за ручку кресла.

— Мне завтра рано вставать, — продолжал он,—но я обещаю тебе… когда я наконец доберусь до твоей постели, никакая сила не заставит меня покинуть ее, мы будем заниматься любовью долго, очень долго, пока хватит сил, вот так-то, дорогая…

Он наклонился и, приподняв одним пальцем ее подбородок, легко поцеловал в пылающую щеку. Затем, круто повернувшись, направился к выходу. И когда дверь тихо закрылась за ним, его последние слова еще звучали в ее ушах.

Теоретически, пока Рикардо был в Чикаго, жизнь Пози должна была бы протекать спокойно. На самом же деле она была полна стрессов и пугающего волнения. Пози обнаружила, что скучает, и если быть честной, скучает ужасно.

Она сделала две серии съемок для «Вавилона», ловя себя на том, что, находясь в студии, постоянно оглядывается на дверь, надеясь увидеть Рикардо.

Пози плохо спала, вставала разбитой и совершенно забросила живопись. Четыре дня спустя после его отъезда, стоя перед окном и глядя на безмятежное солнечное утро, она решила позвонить жене брата и попросить отдать на один день племянника. Это была бы передышка для Дорис, развлечение для Джонатана, а для нее самой — хоть краткое избавление от назойливых мыслей о Рикардо.

Но Дорис не ответила, и Пози решила позвонить брату в офис.

Она набрала номер и, слыша долгие равномерные гудки, уже хотела положить трубку, как вдруг низкий знакомый голос Рикардо произнес:

— Да?

Он вернулся из Чикаго!—подумала она с болью в сердце. Вернулся и не позвонил ей.

— Я вас слушаю,— сказал он нетерпеливо.

— Привет,— отозвалась Пози, сообразив, что будет по-детски глупо просто положить трубку.

— Пози? — немедленно спросил он.—Это ты?

— Да, я. Крис в офисе?

— Да, он здесь.

— Могу я поговорить с ним? — спросила она после секундной паузы.

— Через минуту. Как ты?

Он спросил так, как если бы это его чрезвычайно интересовало, как если бы он тоже скучал по ней. О, Пози! Осторожно!—сказала она себе,— наверняка в Чикаго у него была масса развлечений!

— Все о'кей!—уклончиво ответила она.— Как ты?

Он рассмеялся, видимо, находя забавным ее легкомысленный тон.

— Устал, чертовски устал. Поездка была не из легких.— Его голос стал глубже.—Ты скучала по мне, Пози?—спросил он с такой сводящей с ума проникновенностью, что ее сердце учащенно забилось.

О Господи! И он еще спрашивает! Послышался низкий насмешливый вздох.

— Я слышал от Сибиллы, что съемки прошли удачно, она не поскупилась на похвалы в твой адрес. Умница!

— Мне сказали то же самое.

— Давай пообедаем вместе сегодня,— предложил он неожиданно.

Я… я с удовольствием, хотела сказать она, когда здравый смысл на секунду оставил ее, но обретя его вновь, резко оттолкнула соблазнительное предложение, так резко, как могла отодвинуть торт с кремом, когда ей нужно было похудеть.

Кроме того, было проще отказать ему по телефону, не видя перед собой его черных пристальных глаз.

— Я не могу,— холодно сказала она, и тут же уловила сердитые нотки в его голосе.

— Свидание?

— Я просто занята.

— Так занята, что не можешь выкроить для меня пару часов? — недоверчиво спросил он.

— У тебя когда-нибудь была женщина, которая бы сказала тебе «нет», Рикардо?

— Ты не хочешь отвечать мне, Пози?

— Почему я должна отчитываться? Я же не интересуюсь твоей личной жизнью!

— Нет? — Он засмеялся.

— Нет. И в ответ на твой вопрос, я не собираюсь ничего отменять, это будет нетактично.

— Ты абсолютно права, дорогая, — миролюбиво согласился он,— я и не ждал от тебя другого ответа, я был бы разочарован, если бы ты поступила иначе. Ну что ж, Патриция, я могу подождать:

— Однако ты же сам говорил мне, что ты нетерпеливый мужчина,— напомнила она.— Забыл?

— Я не забыл, но, видимо, был не прав, недооценивая свои возможности. Знаешь, Пози, я, кажется, делаю открытия в себе самом. Например, твое сопротивление не изматывает меня, а, наоборот, придает новые силы.

— Ах так! — воскликнула она. — Теперь, если ты не возражаешь, я бы хотела поговорить с братом.

Снова уловив усмешку в его голосе, она смогла даже представить, как изогнулся его высокомерный красивый рот.

— Конечно. Я позову его. Завтра увидимся за ланчем.— Он колебался.— Счастливого свидания,—сказал он вкрадчиво, и затем послышался голос Криса:

— Пози?

— Хелло, Крис! Как дела?—спросила она.

— Прекрасно.— Его голос звучал напряженно.— Прекрасно,— снова сказал он тоном, который противоречил словам.— Правда, я совершенно без сил, если быть честным. Не беспокойся, он вышел из комнаты. Этот Росси считает, что начинать работу в семь утра вполне нормально.

— Но многие действительно так работают, — возразила Пози.

— Я не мальчик на побегушках! Я исполнительный директор, в конце концов!

— Но должность ничего не значит, если ты не приносишь доходов компании! — раздраженно вставила она.

— Я понимаю,— вздохнул Крис.— Не придирайся ко мне, Пози. Скажи лучше, чем я могу помочь тебе?

— Где Дорис? Я пыталась позвонить ей, но безрезультатно.

— Она пошла с Джо к врачу.

— Он что, нездоров?

— Нет, с ним все в порядке. Обычный осмотр. Она вернется в десять. О чем ты хотела поговорить с ней?

— О, ничего особенного. Просто я хотела сводить Джо в зоопарк.

— Чудесно, Пози! Он будет ужасно доволен. И Дорис тоже.

— И я тоже,— рассмеялась Пози. — Я люблю зоопарк, но ходить туда одной — смешно, а с малышом мы прекрасно проведем время.

— Если вы поедете туда на двухэтажном автобусе, Джо будет твоим другом на всю жизнь. Я давно обещал ему подобную прогулку, но абсолютно нет свободной минуты… И потом…— начал Крис, но не закончил фразу, и Пози поняла, что он прикрыл трубку, разговаривая еще с кем-то!

— Ты что-то сказал?

— Ничего. Это Рикардо вернулся в офис и заинтересовался моим разговором.

— О, — сказала Пози и ощутила внезапный укол ревности.

Ее брат с такой легкостью общался с человеком, перед которым она до сих пор испытывала неловкость.

— Так вот, — продолжал Крис в ответ на ее молчание,— Джо говорит, что никогда не ездил на двухэтажном автобусе…

— Хорошо, Крис, я покатаю его на автобусе, все будет в порядке! Пока.

Пози дождалась десяти и позвонила Дорис, которая очень обрадовалась ее предложению.

Натянув старые джинсы и пестрый хлопковый свитер, Пози отправилась за Джонатаном на симпатичную зеленую улицу Римоус Хилл.

Когда она вошла в детскую, малыш радостно приветствовал ее, стремительно бросившись к ней в объятия. Пози взяла его на руки, прижимая к себе.

— Ты хочешь пойти со мной в зоопарк?— спросила она.

— К большим львам? Они там живут?

— Львы и тигры, и слоны, и белые медведи…

— И змеи? — с надеждой спросил мальчик. Пози снисходительно улыбнулась.

— К сожалению, да, Джо, там будут и змеи.

Мальчик, выбравшись из ее рук, теперь с усердием лупил в барабан. Пози с улыбкой наблюдала за ним, — Он с каждым днем все больше становится похож на Криса,— сказала она Дорис.

— Крис говорит, что у него нос вашей мамы,—мягко возразила та.

На секунду Пози задумалась, отголосок легкой печали коснулся ее лица.

— Как странно, что фамильное сходство передается из поколения в поколение! Хотя, возможно, в этом нет ничего удивительного,— добавила она задумчиво.— Может быть, это наша маленькая частичка бессмертия.

Дорис бросила на нее удивленный взгляд.

— Это звучит чересчур минорно. Ты чем-то подавлена?

Пози заставила себя рассмеяться, когда в ее мозгу снова всплыла идиллическая картина— Рикардо в роли отца ее детей.

— Нет, ничуть, — улыбнулась она.— Джонатан дает мне мощный положительный импульс.

— Здесь его куртка, книжка и сок,— сказала Дорис, передавая сумку и голубой рюкзачок-подвеску.— Возьми его, тебе будет удобнее, чем просто нести Джо на руках.

— Спасибо, Дорис. Ну, мы пошли,—кивнула Пози, подвесив рюкзачок и усаживая Джонатана.

Но через сто ярдов малыш твердо решил идти пешком, и Пози, сложив рюкзачок, опустила Джо на землю. Когда же она выпрямилась, ее глаза остановились на высокой фигуре в конце улицы, которую она не могла спутать ни с кем на свете!

Рикардо двигался по направлению к ней, не сводя с нее жгучих черных глаз, и ее сердце ожесточенно билось, пока он приближался к ней.

Белая рубашка-поло с расстегнутым воротом была заправлена в черные джинсы, которые подчеркивали узкую линию его бедер; простая спортивная одежда делала его проще и моложе, рубашка плотно облегала грудь, откровенно подчеркивая крепкую мускулатуру. И неожиданно неудержимая дрожь желания охватила Пози.

На мгновение она застыла на месте, сраженная силой его мужского обаяния, любуясь им, как будто увидела его в первый раз. Четыре дня, подумала она, оказывается, чертовски долгий срок!

— А вот и я! — приветливо сказал он.— Их глаза встретились, и она почувствовала, как ее сердце словно споткнулось, прервав свой бег, а щеки вспыхнули.

— Ты знаешь, я никогда не встречал женщин, краснеющих с такой быстротой, — произнес он вкрадчиво. — Ты скучала по мне?

— А как ты думаешь?

— Я думаю, скучала. Очень скучала. Просыпалась посреди ночи, не в состоянии выбросить меня из головы. Я не прав? — Он смотрел на нее нежно и иронично.— Мне нетрудно представить это, Пози, потому что я сужу по себе.

Пози ощутила сладкую дрожь во всем теле. Она открыла рот, вот-вот готовая отказаться от правды, но Джонатан избавил ее от лжи; недовольный недостатком внимания, он дернул ее за руку, насупленно уставясь на Рикардо.

— Это папин дядя,—заметил он.

Слова мальчика вывели Пози из оцепенения, она взглянула на Рикардо. Не обидится ли он? Но, нет, он смеялся, нагнувшись над Джо, трепал его по голове и улыбался ребенку.

— Ты абсолютно прав,—сказал он.— А как твой большой деревянный поезд?

— Он делает «чух-чух-чух».

Мальчик надул щеки и страшно обрадовался, когда Рикардо повторил «чух-чух», имитируя звук паровоза.

Есть ли на свете что-то, чего бы он не умел, подумала она.

— А куда ты идешь?

— Я слышал, ты собираешься в зоопарк, может, возьмете и меня с собой?

— Да! — Джонатан от радости даже подпрыгнул.

Рикардо выпрямился, и Пози бросила на него протестующий взгляд.

— Это нечестно, — возмутилась она.

Он пожал плечами, его красивое лицо вдруг стало совсем юным.

— А кто говорил о честности? Знаешь, я просто умираю от желания прокатиться на двухэтажном автобусе.—Он смотрел на нее вызывающе, как мальчишка.—Ты не возражаешь, Пози?

— А разве мое мнение имеет значение?

— Ни малейшего,— ответил он весело.

В зоопарке он повел Джонатана кататься на ослике и старой карусели, радующей глаз яркими красками. Они помогли служителю покормить рыбой морского льва, понаблюдали за большими хищными кошками, мечущимися в своих вольерах. И Рикардо постоянно поддразнивал Пози, отказавшуюся идти с ними в террариум.

Пози вдруг с изумлением поняла, что припомнить не может, когда ей было так легко и весело. Она никогда не видела Рикардо таким легкомысленным и раскрепощенным и сейчас с любопытством смотрела на него, пока Джо выбирал мороженое, а он расплачивался.

— Мне кажется, ты готов, подарить ему даже вон того слона, — сказала она, с усмешкой кивнув в сторону вольера.

Он одарил ее полуулыбкой, не предполагая, что она вновь доведет Пози до дрожи.

— Если хочешь, я это сделаю.

— Нет, — сказала она торопливо.— В этом пока нет необходимости.

Пози начала рассматривать яркие крылья попугая так пристально, как будто от этого зависела ее жизнь. Но отнюдь не отношение к ней так растрогало Пози, а его искренняя симпатия к Джонатану. Очень трудно не чувствовать симпатии к мужчине, который столь мил с ребенком. Она больше не могла сдерживать любопытство.

— Ты очень добр к детям,— заметила Пози, оторвавшись наконец от созерцания попугая, и побледнела от тревожной мысли, пронзившей ее мозг.— Наверное у тебя есть свои? — спросила она прежде, чем успела подумать.

Он нахмурился.

— Я не женат.

— Ну и что?

Он нахмурился еще сильнее.

— А то, что в глубине души я старомодный человек, Пози, и не намерен иметь внебрачных детей. — Рикардо покачал головой, отказываясь от предложенного Джонатаном мороженого. А все мои навыки от общения с племянницей. Дочерью Бьянки, Тиной. Она немного старше Джо.

— У Бьянки есть дочь?

— А что в этом необычного?

— Но ты говорил, что она так занята своей карьерой.

— А разве это несовместимо? — заметил он с сарказмом.— Она все время продолжала работать, а Тину воспитывали многочисленные няни. Некоторые из них, по моему мнению, совершенно не годились на эту роль.

Боже, да он деспот!

— Так ты не одобряешь работающих матерей? — спросила она намеренно сдержанно.

Он кивнул.

— Боюсь, что так. — Темные глаза блеснули искорками из-под густых ресниц. — Я знаю, что это несовременно, но убежден, что ребенка должны воспитывать родители.

— И, конечно, главным образом, мать.

— Совершенно верно.

Если быть честной, в душе она была согласна с ним. Но это касалось только эмоций, а разум Пози бросился на защиту отсутствующей Бьянки.

— Итак, женщина, много лет отдавшая изучению выбранного дела, должна бросить все только потому, что ее организм вырабатывает определенные гормоны?

Брови его надменно поднялись, он посмотрел на нее довольно строго.

— Ты рассуждаешь слишком упрощенно. К профессии всегда можно вернуться…

— Но не к моей,— быстро вставила Пози, — так зависящей от возраста.

— Да, не к твоей. Но другие женщины могут.

— Для мужчин все совершенно по-другому,— упрямо сказала она.

— Конечно, по-другому,— согласился Рикардо, — но половые различия — факт, с которым нельзя не считаться. Женщины рожают детей, мужчины — нет!

— В сущности, ты считаешь, что равенства между полами не существует? — сделала вывод Пози.

Он вытер капли мороженого, падающие из стаканчика на коленку Джо, и рассеянно смял салфетку.

— Я предпочитаю исходить из объективных различий между полами.

Пози, желая скрыть свое согласие с его словами, нагнулась, чтобы вытереть щеки Джонатана.

— Поэтому ты до сих пор не женишься?— вдруг спросила она.— Ей нужно было это знать. Она хотела знать и, вместе с тем, боялась услышать ответ.— Никак не найдешь женщину, готовую разделить твои взгляды, которые многие называют устаревшими?

Он засмотрелся на стайку розовых фламинго, перья которых искрились в лучах послеполуденного солнца.

— Ты имеешь в виду выбор между карьерой и материнским долгом?—спросил он.— Да, мне нравятся энергичные деловые женщины, но я восхищен теми, которые могут отказаться от бизнеса во имя детей.—Он повернулся к ней; какие-то неясные огоньки вспыхивали в глубине его глаз.— Нет, Пози. Не говоря уже о том, что моя собственная работа несовместима с семейной жизнью, я не женился потому, что не встретил женщину, с которой хотел бы разделить не только постель, но и жизнь.

Пози снова наклонилась, чтобы вытереть подбородок Джонатану, хотя в этом не было никакой необходимости. Ей не хотелось смотреть на Рикардо. Она сознавала, что получила очень ясный ответ. Рассуждения Рикардо в сущности определили границы взаимоотношений, возможных между ними.

— Становится поздно,—довольно сухо сказала она,— малыш устал, пора возвращаться.

Рикардо сопровождал их всю дорогу до дома, и Дорис радостно улыбнулась, увидев их на пороге.

— А вот и незваный гость! — объявил он с улыбкой.

— Да, что вы, Рикардо, мы всегда рады вам. Входите! — настаивала Дорис, и, к досаде Пози, он немедленно согласился.

От присутствия этого мужчины Пози чувствовала себя маленьким зверьком, неожиданно попавшим в ловушку.

Она заметила, что Джо устало трет кулачками глаза. Это был спасительный выход.

— Можно, я искупаю Джонатана? Дорис притворно закатила глаза.

— Я выдам тебе приз, — пошутила она, кивнув в сторону бара.

Пози провозилась с племянником гораздо дольше необходамого. Они с Джо плескали ладонями по воде, подгоняя в ванной его надувную уточку. Потом она вымыла ему голову, вытерла мальчика махровым полотенцем и отнесла в постель. Наконец он заснул, и нужно было вернуться в гостиную. Может, Рикардо уже ушел?..

Нет, он был еще здесь. Дорис показывала ему фотографии крестин Джонатана. Среди них была и потрясающая фотография Пози в шляпке, которую ее уговорили надеть в тот день. Невестка подняла на Пози глаза и улыбнулась.

—Как он?

— Уснул. Я вымыла ему голову.

— Правда? Как тебе это удалось? Он вопит на весь дом, когда я это делаю. Садись и выпей шерри!

— Нет, спасибо.

Пози не хотелось видеть эти насмешливые темные глаза.

— Чепуха! — сказала Дорис.— Вполне можешь немного выпить. Не думаю, что твой шеф осудит тебя за это.

Они пили и болтали обо всем на свете, правда, говорили больше Дорис и Рикардо, а Пози в унылом молчании слушала. Видя, что к нему вернулось беззаботное обаяние, она подумала, что Дорис смогла бы заговорить любого.

Даже в спокойной мирной гостиной, потягивая шерри, она не могла не ощущать его сексуального призыва, ошеломляющего мужского начала, которое скрывалось под внешне спокойными и изысканными манерами.

Почувствовав себя скованной и лишней, Пози собралась было уходить, когда Рикардо снова удивил ее, как удивлял весь день. Поставив пустой бокал на низкий столик, он поднялся.

— Пора. Я пойду, Дорис.— Глаза его блеснули, когда он взглянул на Пози.—Тебя подвезти?

Она покачала головой.

— Спасибо. Я еще немного посижу.

— Вот как? — В его тоне была едва уловимая досада.— Тогда долго не засиживайся, а то опоздаешь на свидание.

— Свидание? О чем ты?

Он саркастически улыбнулся, увидев в ее глазах замешательство. Только через несколько секунд туман, заволакивающий временами ее память, рассеялся. Конечно! Когда он пригласил ее пообедать, Пози солгала, что сегодня вечером будет занята.

— Свидание,— повторил он. — И не говори, что ты совсем забыла об этом, Пози.

— Нет…— запнулась она.— Конечно, не забыла.

Дорис проводила его до дверей, и когда возвратилась в гостиную, то все еще улыбалась.

— Как он мне нравится, — доверительно сказала она. — Я встречалась с ним до этого только раз. Он совершенно очарователен.— Она вздохнула.—Рикардо пригласил нас в роскошный ресторан, всех троих. Удивительно, что он так много времени уделял чужому ребенку. Это хороший знак! Говорят, итальянцы просто боготворят детей. Я знала, что он итальянец, но по акценту совершенно невозможно догадаться, правда?

— Да, — уныло отозвалась Пози в надежде, что похвалы наконец иссякнут.

В глазах Дорис появился вопрос, и Пози знала, что не сможет ей солгать.

— Как дела? — быстро спросила она, желая перевести разговор в иное русло.

Дорис бросила на нее взгляд, говоривший красноречивее всяких слов.

— В общем, неплохо. А в частности — просто замечательно. Я готова расцеловать этого Рикардо Росси. С тех пор как он приобрел компанию, Криса как будто подменили. О, временами он жалуется — не без этого,— но он сейчас так много работает и, кажется, снова начал себя уважать. Больше того, после работы он идет домой, а не в какой-нибудь бар!

Она вспыхнула до корней льняных волос и вдруг стала ослепительно молодой и хорошенькой.

— Мы сейчас ладим с Крисом гораздо лучше, чем прежде. И в постели тоже. А теперь, когда ты все выяснила, скажи мне одну вещь. У тебя действительно сегодня вечером свидание?

Пози покачала головой.

— Нет.

— Тогда какого черта ты не позволила Рикардо проводить тебя?

— Потому что я этого не хотела.

— О! А что случилось?

— Ничего. Просто он не в моем вкусе.

— Чушь! — живо отозвалась Дорис. — Он во вкусе любой женщины.

— Может быть,— сказала Пози мрачно.— Но ему всего лишь нужно затащить меня в постель.

Дорис хихикнула.

— Ну и что в этом плохого? Этого хотят все мужчины, и насколько я представляю, большинство женщин в восторге от такой обязанности.

— Возможно,— тяжело вздохнула Пози.— Но я не хочу быть одной из этого большинства.

Дорис кивнула. Огонек понимания зажегся в ее ярких голубых глазах.

— О, понимаю,— медленно сказала она,— мы говорим о редкой ситуации: один мужчина и одна женщина.

Это было абсолютно верно. В одном предложении Дорис сформулировала ту мысль, которую Пози не желала произносить. Быть единственной, желанной, любимой, слиться с близким человеком в одно целое, видеть его каждый день, варить ему кофе и рожать детей. Этому есть только одно название — брак. Дорис молча кивнула.

— И по твоему мнению, он этого не хочет? Пози припомнила его слова в зоопарке. О типе женщин, который ему нравился. О том, что он никогда не встречал женщины, с которой хотел бы разделить жизнь. Яснее не скажешь.

— Он сказал мне это сегодня,— печально ответила она.

Как-то ей удалось уйти, не расплакавшись перед Дорис. Но когда Пози вернулась домой, она провела остаток вечера, отчаянно ругая Рикардо и пытаясь сдержать слезы. Завтра у нее деловой ланч в «Гранчестер Отеле», и горе ей, если глаза будут красными.

И уже не в первый раз за последнее время она заснула с мыслью, что это сумасшествие — иметь профессию, которая основана на таком эфемерном фундаменте, как красота.

На следующее утро, облачившись в короткие синие шорты и такую же майку с золотой надписью «Вавилон», Пози вошла в огромный зеркальный зал «Гранчестер Отеля», где должна была состояться съемка.

Рикардо был первым и, в сущности, единственным человеком, которого она увидела. В зале было множество людей, но гордый профиль, прямые плечи и прекрасно скроенный костюм резко выделяли его среди прочих.

Пози словно была обречена видеть только его.

Глаза их встретились. Его — вопрошающие, а ее… Какие? Господи, какими они были? Что можно было в них прочесть? Знал ли он, что от одного его вида ее сердце ускоряет бег. Понял ли он, что, заметив устремившуюся к нему Сибиллу Рэчелл, она ощутила примитивную ревность, захлестнувшую ее подобно цунами, услышал ли ее безмолвный крик?

Улыбаясь, Рикардо кивнул что-то сказавшей ему Сибилле и подошел в Пози.

— Привет, дорогая, — сказал он вкрадчиво.

— Доброе утро, Рикардо.— Она вежливо склонила голову.

— Как ты спала? — спросил он совершенно неожиданно.

— Хорошо,— солгала она.— Почему ты спрашиваешь?

— Вот поэтому.— Он осторожно коснулся ее нижнего века.— Даже макияж не может скрыть этой синевы.

О Господи, все пропало, это очень серьезный упрек, и если так будет продолжаться, она вскоре окажется без работы.

— Что же делать со съемкой? Перенесем на другой день?

— Не беспокойся. Я попрошу фотографа скорректировать свет. Сомневаюсь, что кто- нибудь, за исключением меня, это заметит,— сказал он, и от его многозначительной улыбки еще щеки вспыхнули.

Голова кружилась только от того, что он был рядом, и она понимала, что должна отойти от него как можно скорее, прежде чем совершит непоправимую глупость, сказав, что мечтает, чтобы он женился на ней.

— Извини, Рикардо, думаю, что фотографы уже готовы.

— Подожди.— Он положил руку ей на плечо.— Как насчет ланча со мной после съемок?

— О нет! Спасибо! — ответила она мгновенно.

— Почему? — усмехнулся он.— Боишься не справиться со своими чувствами?

Пози не просто боялась, она была в ужасе. Она хотела было возразить, но он покачал головой.

— Давай прекратим эти игры, Пози,—произнес он нежно.— Мне нужно многое тебе сказать.

Он пристально смотрел на нее, и нужно было иметь недюжинные силы, чтобы выдержать этот взгляд. В нем была такая магнетическая сила, что Пози не могла отвести глаз.

— Что еще? — прошептала она. Он тряхнул головой.

— Сейчас—ничего. Тебя ждут. Потом ланч. Это все.

— Рикардо, объясни почему…

— Потому что мы оба хотим этого,—сказал он просто и улыбнулся.— И потому, что, как я уже сказал, нам надо поговорить. Обещаю во время ланча прилежно изображать из себя джентльмена.

— Хотелось бы посмотреть! — усмехнулась Пози.

— Ну так увидишь. Иди. Сибилла уже готова. Надо наконец закончить эту серию фотографий.

Было уже далеко за полдень, когда съемки завершились, и Пози начала раскаиваться, что согласилась на ланч. Рикардо же, не обращая внимания на ее безмолвный протест, повел ее из зеркального зала к лифту.

— Куда мы идем? — спросила она, когда он нажал кнопку.

— Ко мне.

Наглости его нет предела! Она тряхнула головой.

— Если ты вздумаешь опять приставать ко мне со своими недвусмысленными предложениями…

— Пози!

— Что?

— Разве я не дал слово держать себя в узде? И если ты, вместо того чтобы делать поспешные выводы, позволишь себе немного подумать, то согласишься, что мои апартаменты—это идеальное место. Не говоря уже о том, что оттуда открывается великолепный вид на Лондон, я хочу побеседовать с тобой наедине.

Глаза его скользнули по ее костюму.

— И я не могу себе представить, что ты действительно хочешь отправиться в ресторан в таком виде.

Пози совершенно забыла о своем фривольном костюме и, опустив глаза, увидела золотой лозунг «Вавилона» на своей груди.

Рикардо усмехнулся.

— Но если ты на самом деле не в состоянии мне поверить, то мы можем спуститься в бутик и подобрать для тебя что-нибудь более подходящее. Или я отвезу тебя домой и подожду, пока ты переоденешься.— Он бросил взгляд на золотые часы, мерцавшие на запястье.— Но если мы это сделаем, ты пропустишь ланч. А тебе нужно поесть, потому что не ошибусь, если скажу, что за прошлую неделю ты похудела.

— Это тебя удивляет? — парировала.

— Ничуть,— спокойно согласился он.— Знаешь, у меня тоже не было аппетита.— Он прямо посмотрел ей в лицо.— Не веришь? Посмотри!—И он положил ее руку на свой плоский живот.

Меньше всего на свете ей нужен урок анатомии, где Рикардо был бы учебным пособием!

— Я верю тебе на слово,— быстро сказала она, отдергивая ладонь.

Оказалось, что в апартаменты Рикардо ведет отдельный лифт, и, когда они поднялись на восемнадцатый этаж, Пози поняла почему.

Они шагнули в огромное, застеленное белым ковром пространство. Он поймал ее удивленный взгляд.

— Тебе здесь нравится, не так ли?—спросил он без всякого хвастовства, когда она вошла за ним в комнату, где стоял уже изысканно накрытый стол.

— Ну, что я говорил о виде на Лондон? Великолепно, не правда ли?

— Вид изумительный,— произнесла она еле слышно, осознав, что может прочитать цифры Биг Бена.

— Я могу предложить тебе выпить?

Пози перевела взгляд на стол. На белоснежной скатерти ваза с бордовыми благоухающими розами, в тон им искусно сложенные салфетки, серебро ослепительно сверкает, искрится резной хрусталь.

Она пристально посмотрела на Рикардо, глаза ее сузились.

— Так это было заранее предусмотрено?

Он кивнул.

— Разумеется.

— И ты действительно был убежден, что я соглашусь на ланч?

Его, казалось, ничуть не смутило обвинение, прозвучавшее в ее голосе.

— Я не побился бы об заклад, Пози.— Он улыбнулся.—Я не мог быть убежден, давай лучше скажем, что я был почти уверен.

— Как ты самонадеян,— сказала она тихо и засмеялась.

— Что я могу с этим поделать, женщинам нравится!

— Абсолютно ничего! — вспылила она.— Я передумала насчет ланча…

— Пози,— прервал он мягко,—извини за дерзость. Пожалуйста, останься.

Она хотела заставить себя уйти, но ноги упрямо отказывались подчиняться ей. Вместо этого она позволила Рикардо подвинуть ей стул и, поблагодарив, села.

— Может быть, немного вина?—спросил он, заняв место напротив нее.

Она машинально хотела сказать «нет» — выпитое за ланчем вино всегда клонило ее в сон,— но никогда в жизни ей не хотелось так выпить, как сейчас, и она оставила свои привычки.

— Да, но только чуть-чуть!

Он налил ей бокал шабли, бутылка которого стояла в серебряном ведерке со льдом.

Пози с каждым глотком ощущала, как покой охватывает ее. Она поставила бокал на стол и бросила на своего визави холодный насмешливый взгляд.

— Итак, Рикардо, о чем ты хотел со мной поговорить?

— Не сейчас. Сначала поешь,— скомандовал он.

В последние дни у Пози совсем не было аппетита: меню состояло из одних фруктов и соков. Но когда она увидела гигантских креветок, черные влажные маслины, тончайшие ломтики копченого лосося, изысканный крабовый салат—все эти дары средиземноморской кухни, в которой так много солнца, моря и страсти, впервые за много дней она почувствовала настоящий голод.

Пока они ели, Рикардо рассказывал ей о «Смит моторс», о сделке, которую он только что заключил в Чикаго, и хотя она была совершенным профаном в финансовых вопросах, он объяснял все так терпеливо и так доходчиво, что Пози почувствовала, что после двух-трех таких уроков сможет вполне успешно играть на бирже.

Она по своей привычке съела на десерт полтарелки клубники со сливками, потом, подняв глаза, увидела, что он молча наблюдает за ней. Клубника вдруг потеряла всю свою привлекательность, и Пози быстро опустила ложку.

— Давай выпьем кофе в гостиной,—сказал он,—там нам будет удобнее.

Разморенная вкусной едой и вином, Пози поднялась и прошла к большой мягкой белой софе. Чашечка дымящегося кофе стояла перед ней на низком столике. Рикардо расхаживал по гостиной бесшумными шагами с грацией тигра, высматривающего добычу. Без всякого предупреждения он вдруг произнес:

— Я должен извиниться перед тобой, Пози.

— За что? — Она была совершенно ошеломлена.

— За свое поведение. Я ведь не верил, когда ты говорила правду.

Пози смотрела на него с изумлением, она хотела знать, что именно он имел в виду.

— Я разговаривал с Чезаре Чекки.

— И?

— Он заверил меня, что ваши отношения были исключительно деловыми, что ты просто заштопала его джинсы.

У Пози на мгновение перехватило дыхание.

— Но ведь я говорила тебе это! А ты только издевался.

— Знаю. Я был не прав, прости меня.

— И для того, чтобы покаяться,— спросила она недоверчиво, — ты устроил этот ланч и так долго уговаривал меня прийти сюда?

— Нет, не только для этого. Я только начал.

Она откинулась на софе и выжидающе посмотрела на него.

— Да! Я слушаю тебя, Рикардо.

— Тебе понравилась наша вчерашняя прогулка? — вдруг спросил он.

Пози прищурилась.

— Вчерашняя?

— В зоопарке? — подсказал он, его темные глаза неотступно следили за ней.— Пози смотрела на него в замешательстве.— Только честно.

— Да,— честно сказала она в конце концов.— Полагаю, нам было хорошо вместе.

Рикардо улыбнулся, и эта улыбка, как всегда, смягчила суровые черты его лица.

— Я тоже так думаю. Давно я не получал такого удовольствия от обычной прогулки.

— Я не уверена, что поняла тебя,— сказала она медленно, подозревая, что слишком хорошо знает, что он имеет в виду, и настороженность отразилась на ее лице. — К чему ты клонишь?

— Я только хочу, чтобы ты спросила себя, Пози, кто выиграет от того, что ты отказываешься признать… что нас влечет друг к другу? Почему ты продолжаешь бороться со своим чувством? — закончил он.

Губы ее приоткрылись в искреннем удивлении.

— Но нас не существует, Рикардо.

— Разве? Скажи, что ты не думаешь обо мне каждую минуту, и я назову тебя лгуньей,— произнес он, жестом призывая ее к молчанию.— В этом признании нет ничего постыдного.

— О да, я с тобой согласна, — ответила она холодно. — Твое чувство разгорается как огонь только потому, что я не уступила. Ты привык получать от жизни все, что захочешь. И вдруг нашел что-то, что тебе не удалось взять. Если бы я легла с тобой в постель сегодня, завтра бы ты уже меня забыл.

— Нет. — Он тряхнул темной головой.— Это не так. Я не забыл тебя за долгие восемь лет. Я все еще хочу тебя, Пози, — сказал он просто, — больше, чем какую-либо женщину в жизни.

— И что же я должна делать, благодарить тебя за это признание?

— Я не жду благодарности.

— Чего же ты ждешь?

Рикардо пожал плечами. Как всегда, когда он волновался или возмущался, акцент его усиливался и он становился истинным итальянцем.

— Я дурно обошелся с тобой, дорогая! Я даже был бестактен, говоря, что хочу, чтобы ты стала моей любовницей. Даже слово «возлюбленная» обидело тебя. Но как я еще могу назвать эти взаимоотношения? Скажи, как обычно называют их твои мужчины, Пози?

Ее мужчины! Великий Боже, как бы он хохотал, узнав, что не было ни одного! Ни единого!

Пози сцепила руки, чтобы не было видно, что они трясутся от ярости. То, что он приукрасил свое желание затащить ее в постель предложением стать его возлюбленной, взбесило ее гораздо больше, чем все, сказанное им когда-либо раньше. По крайней мере, когда он просил ее стать его любовницей, он был честнее. Ну и лицемер!

— Взаимоотношения? — едва слышно повторила она. — Я не совсем точно поняла, что ты имеешь в виду? Может быть, ты прояснишь, что ты понимаешь под этим? Как часто мы будем видеться?

Она увидела, что глаза его вспыхнули предвкушением победы.

— Так часто, как позволит наша работа. Я часто отсутствую, как ты знаешь, так что наши встречи будут до некоторой степени нерегулярны. Конечно, теперь, когда у тебя контракт с «Вавилоном», нам будет легче выбрать время для встреч…

Как он хладнокровен, думала она в гневе, кровь ее кипела. У него еще хватает наглости улыбаться.

Больше того, это была спокойная уверенная улыбка человека, сознающего, что он вот-вот получит то, что хотел.

— Скажи мне, Рикардо.— Пози медленно и тщательно подбирала слова.— У тебя есть девушки во всех городах, где находятся филиалы фирмы?—Она увидела, что он нахмурился, но продолжала: — А я буду твоей девушкой в Лондоне? В таком случае я буду иметь исключительные права на тебя или предполагается, что мне придется делить тебя с Сибиллой.

Выражение его лица было столь грозным, что при обычных обстоятельствах Пози испугалась бы, но сейчас ей было все равно.

— Что ты сказала? — спросил он пугающе спокойным тоном.

— Я только хотела знать, — дерзко вздернула подбородок Пози,— будет ли Сибилла принята в расчет?

— Сибилла?

Рикардо произнес это, словно совершенно не понимал, о чем его спрашивают.

— Да, Сибилла. Я не знаю, насколько у тебя широкие взгляды, Рикардо, но боюсь, не потерплю любовного треугольника.

— Треугольника? За кого ты меня принимаешь? — Ей уже приходилось видеть его разгневанным, но это было ничто по сравнению с тем негодованием, которое проступило сейчас на его лице. — За неразборчивого в связях человека?

— А за кого ты принимаешь меня? За женщину, которой можно хладнокровно делать подобное предложение? Удивляюсь, что ты не поручил своему юристу подготовить варианты проекта нашего соглашения! — Она нетвердо встала на ноги.— Извини, но ответом будет «нет». Я думаю, теперь мне лучше уйти, пока мы не наговорили друг другу того, о чем можем потом пожалеть.

Он мгновенно поднялся. Весь гнев его как будто испарился, и Пози ничего не могла прочесть на его непроницаемом лице.

— Очень хорошо, — сказал Рикардо спокойно.— Я провожу тебя.

Пози вдруг стало страшно обидно, что он готов так легко позволить ей уйти. Рикардо даже не умоляет ее остаться, сообразила Пози с упавшим сердцем. Он слишком горд для этого.

— Пожалуйста, не беспокойся. Я найду дорогу сама.

— Я сказал, — повторил он с мягкой угрозой,— что провожу тебя.

Тишина, сопровождавшая их до главного вестибюля, становилась невозможно гнетущей. И когда он открыл дверь лифта и повернулся к ней, его черные глаза пронзили ее.

— До свидания, Рикардо,— сказала она печально, ненавидя эти слова за их окончательность. Инстинктивно она поняла, что Рикардо не побежит за ней, и на этот раз все будет кончено.

— До свидания, Пози,— произнес он угрюмо.

Было что-то горьковато-сладкое и невыносимо мучительное в том, как он это сказал.

Пози заколебалась, раздираемая эмоциями, зная, что должна уйти, и страшась этого момента. Оба застыли, не решаясь сделать последний шаг.

Его взгляд был мрачным и решительным. Казалось, воздух вокруг накалился от напряжения. Она увидела жилку, бьющуюся у него на виске, и не могла оторвать глаз от любимых черт.

Но неожиданно его лицо просветлело, в глазах появилась мечтательная нежность, которая была ее погибелью.

— Поцелуй меня, Пози. Только один раз. На прощание.

Она не смогла бы противиться его просьбе, даже если бы хотела. Только один поцелуй, говорила она себе, когда, шагнув к нему, оказалась в его объятиях. Рикардо притянул ее к себе так сильно, как будто больше не соби-рался отпускать ее никогда.

— Любимая,— пробормотал он хрипло, и, сжав ее лицо в ладонях, долго и пристально смотрел на нее, прежде чем склониться к ее рту в сладчайшем поцелуе, которому она уже знала, лишь почувствовав прикосновение его губ, может быть только одно завершение. Когда он наконец оторвался от нее, на его губах играла нежная улыбка. В глазах Пози застыло изумление.

— Это нечестно.— Голос ее задрожал.

— Что нечестно?

— Целовать меня так.

— Как? Так?

И рот его снова приник к ее губам, и она, затрепетав, безвольно поникла в его руках.

— Так? — улыбнулся он нежно.

— Да,— ответила она беспомощно.

— А разве кто-нибудь говорил о честности — пробормотал он, зарывшись в густые пряди ее волос и прижимая к себе еще крепче.

— Но ты обещал,— запротестовала она вяло, упираясь в его плечо и чувствуя медленные тяжелые удары его сердца, бьющегося в унисон с ее собственным.

— Когда обещал, я скрестил пальцы, чтобы Бог не покарал меня за вранье, — со смешком ответил он.— И какова же цена обещанию, если оно означает, что я должен перестать бороться за то, что достойно борьбы?—В глазах его стоял немой вопрос.— Если ты окончательно отвергаешь меня, Пози, скажи об этом прямо. Я не беру того, что не дают добровольно.

Она знала, чего он хочет. И сама хотела того же, уже изнемогая от страсти, мучавшей ее столько времени, не дававшей ей чувствовать себя свободной.

— Ты знаешь, что я хочу, — неожиданно для самой себя сказала Пози дрожащим голосом и прочитала торжество в его глазах. Он снова припал к ее губам. И если у нее и оставались какие-то сомнения, то этот поцелуй их развеял.

Рикардо оказался совсем не таким, как она себе представляла. Она воображала его настойчивые объятия, всепоглощающую страсть, глубоко волнующее, но очень краткое слияние, которым он стремился бы погасить пламя, бушевавшее в его крови так долго. Но все было иначе.

Даже со своей неопытностью Пози оценила его сдержанность. Он продолжал целовать ее, словно не мог насытиться сладостью ее губ. Его явное одобрение придавало ей смелость отбросить неведение, перестать думать и позволить сердцу и природе управлять своими движениями.

Ее руки ласкали его плечи, затем обвились вокруг шеи, пальцы странствовали в густоте пышных волос. Со стоном Рикардо притянул ее к себе так, что она болезненно ощутила на себе давление его пульсирующей страсти.

Стон наслаждения сорвался с губ Пози, когда его пальцы сквозь шелк лифчика нащупали твердый бутон соска и начали нежно, ритмично сжимать его. Ее колени, задрожав, раздвинулись, и она сама в страстном неудержимом желании плотнее и плотнее стала прижиматься к его бедрам.

Он на секунду оторвался от ее губ, и Пози обмякла в его руках, почувствовав страшную опустошенность, словно лишилась чего-то важного, без чего не могла дышать.

— Сейчас, любимая,— хрипло прошептал он.

— Да, сейчас, — эхом повторила она.— Да, Рикардо, да… Сейчас.

Не говоря ни слова, он поднял ее и понес в спальню, где уложил на постель. Шторы были задернуты, и в комнате царил мягкий полумрак. Он стянул с нее майку и бросил на ковер. Его глаза вспыхнули голодным пламенем.

— О, Пози, как ты прекрасна! — пробормотал он, дрожащими от возбуждения пальцами расстегивая ее бюстгальтер.

Пози погрузилась в водоворот неизведанных ранее чувств. Горячая волна желания прокатилась по ее телу, груди налились тяжестью, когда он, освободив их от тонкого шелка, начал исследовать изгибы ее тела соблазнительно-влекущими движениями губ и рук.

Рикардо снял с нее шорты; его глаза не оставляли ее лица ни на секунду, пока он снимал с себя рубашку и распускал ремень, расстегивал молнию джинсов.

И когда Пози увидела всю силу его возбуждения, она задохнулась от вожделения. Высунув кончик языка, она медленно провела им по своей нижней губе, неосознанно провоцируя его, не говоря ничего и обещая все.

Он лежал рядом с ней, пристально изучая ее лицо, лаская грудь, наблюдая за ее реакцией, когда его рука, двигаясь вдоль ее стройных ног, задержалась на шелковистом холмике между ее бедер. Ее тело, отзываясь на каждое его движение, чуть вздрагивало в мучительном ожидании, пока он наконец не сжалился над ней, и его пальцы не проникли под ее трусики.

— Скажи мне, что ты хочешь меня, Пози,— прошептал он,— и я заставлю тебя кричать от наслаждения… Только скажи мне,..

Словно издалека слыша его слова, захваченная магической силой движения его руки, она еле слышно прошептала:

— Да, я хочу тебя, Рикардо. Возьми меня… Задыхаясь от возбуждения, он стянул с нее трусики и достал маленький пакетик из ящика стола. Она была благодарна Рикардо за то, что он защищает ее от возможных последствий, но все же ощутила легкое разочарование от его действия.

Но когда Рикардо снова обнял ее, она забыла обо всем.

Он вошел в нее одним резким движением и внезапно замер, почувствовав сопротивление. От острой боли, пронзившей ее тело, ногти Пози впились в его спину, и она ощутила как мышцы его напряглись.

— О Боже! — воскликнул он, полный изумления.

Он догадался, подумала она. Конечно, догадался, но что будет теперь? Таким опытным мужчинам, как Рикардо, вряд ли нравится иметь дело с девственницами. Неужели он остановится?

Но нет, он не остановился. Он не смог остановиться. Боль осталась только в памяти, и Пози начала движение бедрами, подчиняясь заданному им ритму.

Рикардо, тяжело дыша, отвечал ей, и каждый его мощный толчок подвигал ее все ближе и ближе к вершине наслаждения.

Его имя слетело с ее губ, и она громко застонала, когда первая тяжелая волна блаженства накрыла ее, затем другая…

И Рикардо, напрягшись в последнем движении, дойдя до наивысшей точки, издал короткий возглас и зарылся лицом в ее золотые волосы, разметавшиеся по подушке.

Они лежали без движения секунды, минуты, а может быть, долгие часы… Пози чувствовала, как биение ее сердца постепенно успокоилось, блаженная нега разлилась по ее телу. Как человек, умирающий от жажды и только что напившийся холодной родниковой воды, она ощущала себя и опустошенной, и радостно наполненной одновременно.

Рикардо приподнялся, оперевшись на локоть.

— Патриция! — с ласковым укором произнес он. — Должен сказать, ты предоставила мне не лучшую возможность узнать, что ты невинна.

Смущенная, она отвернулась, но он нежным движением повернул ее к себе.

— Признайся, милая, я причинил тебе сильную боль? — прошептал он,— Скажи, я сделал тебе больно?

— Совсем нет, может быть, чуть-чуть.

— Я был бы более осторожным, если бы ты призналась в своей невинности мне заранее.

— Зачем? Что, твои девицы докладывают о своей невинности, прежде чем лечь в постель?— вспылила она и плотно сжала ресницы, потому что слезы душили ее.

Он что-то нежное шептал ей, но Пози не разобрала слов.

— Патриция! — уже чуть ли не кричал он.

— Что?

— Открой глаза и посмотри на меня!

— Нет!

— Да!

Нехотя Пози сделала то, что он просил. Рикардо улыбался и с такой нежной проникновенностью смотрел на нее, что это сразу же обезоружило ее.

— Ты не хотела бы, чтобы я показал тебе, как это бывает без боли? — спросил он и, не дожидаясь ответа, придвинулся к ней своей обнаженной плотью, целую ее шею, властно лаская ее груди и бедра…

— Да, хотела бы. — Это была единственная фраза, которую она смогла произнести.

Ее голос дрожал, а тело жаждало повторения того, что уже произошло, дабы быть уверенной, что все это не мираж, а действительно счастье, которое можно испытать только вдвоем.

Итак, она стала его любовницей, думала Пози, натягивая тонкие французские чулки, заканчивающиеся широкой кружевной резинкой, стоя перед зеркалом в его спальне туманным лондонским утром. Из ванной комнаты доносился шум душа и голос Рикардо, напевающий какую-то мажорную итальянскую арию. Не оставалось никаких сомнений, что он счастлив. После очередной ночи, проведенной с ней, он пребывает в отличном настроении, с тихим раздражением подумала она.

Не то чтобы Пози сожалела о случившемся. Она наслаждалась его близостью, и куда бы они ни ездили—будь то посещение театра или поездка за город,—все обязательно заканчивалось постелью.

Глядя на себя в зеркало, она сосредоточенно расчесывала волосы щеткой, пытаясь докопаться до истинной причины своего раздражения и неудовлетворенности.

Чего, собственно, она хочет? Рикардо ласков, добр, внимателен, щедр, порой даже чересчур. Он совершенно неотразимый любовник. Разве этого мало?

Ответ был прост — он не сказал одного-единственного слова, которое выделило бы ее из длинной цепи его женщин, и она не могла отделаться от чувства тревожной неуверенности, что в один прекрасный момент и ее могут заменить. Именно поэтому она порой внушала себе, что не стоит привязываться к нему, и была сдержанно холодна с ним, подсознательно оберегая себя от возможной боли в будущем.

После их первой же ночи Рикардо попросил Пози переехать к нему, но она наотрез отказалась.

— Нет, Рикардо, — холодно отвечала она, прямо глядя ему в глаза.

— Почему «нет»? — настаивал он.

— Потому что я очень ценю свою независимость.— И это была правда.

— Ты сведешь меня с ума, Патриция,— кричал он, выходя из себя, и его акцент делался очевиднее. — Ты первая женщина, которой я предложил переехать ко мне, и которая сказала «нет».

— На другой стороне трава всегда зеленее! — бросила она ему и устремилась в ванную.

Но через секунду он очутился рядом и положил руки на ее обнаженные плечи.

— Почему у тебя такое сердитое лицо,— спросил он, заглядывая ей в глаза.— И почему ты все еще не одета? Хочешь, чтобы я затащил тебя назад в постель… Да, маленькая? — Он мельком взглянул на свои часы и с сожалением покачал головой.— Однако, делу — время, потехе — час. Я вынужден присутствовать на этой чертовой встрече.

Он поцеловал ее обнаженное плечо, и сердце Пози сжалось. О, как она любила этого мужчину! И что бы она не говорила себе, ничто не могло изменить этого.

— Ну что же, придется найти себе другое развлечение, — сказала она, повернув голову так, чтобы он еще раз мог поцеловать ее.

— Я вернусь в час. Ты дождешься меня?

— Возможно.

— Нет, обещай мне.

— Я буду в отеле, — сказала она, улыбаясь, не в состоянии отказать ему.

— Чудесно.

Он поцеловал ее на прощание, и она отправилась домой переодеться. В «Вавилоне» не было работы до субботы, и она думала, чем бы заняться.

Иногда ей казалось, что она словно со стороны наблюдает за спектаклем, который есть ее собственная жизнь, обращая внимание только на те сцены, где рядом с ней Рикардо.

Пози вернулась в отель без пяти час, надев один из его самых любимых туалетов. Простое трикотажное белое платье, свободно облегавшее ее, подчеркивало изысканность точеной фигуры, а белые длинные перчатки завершали романтический образ.

Она скинула туфли и, забравшись на кресло, открыла сумку из плетеной соломки, вынула книгу и положила на колени. Затем машинально достала четырехугольный флакончик «Тьоль», и нежный сладковатый запах липы заполнил комнату. Пози вздохнула и углубилась в чтение.

Ждала час, потом еще полчаса. В два тридцать позвонила и заказала сандвичи, надкусила один и отодвинула тарелку.

Она начала беспокоиться. Что, если что-то произошло? Когда человек за рулем, все может случиться: ей было даже неизвестно, куда он поехал.

Гнев просто душил ее, когда без десяти четыре зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, Пози схватила трубку.

— Рикардо? — сказала она. Последовала пауза, затем женский голос произнес:

— Мисс Смит?

— Да. Синьор Росси просил меня сообщить вам, что он, к сожалению, задерживается.

— Могу я поговорить с ним? — спросила Пози.

— Я бы не хотела беспокоить его,— последовал холодный ответ.

— Я понимаю.

Пози показалось, что женщину забавляет ее волнение, хотя, возможно, это всего лишь плод ее ревности.

— Спасибо, что сообщили мне.

— Пожалуйста.

Пози почти швырнула трубку и начала нервно ходить взад и вперед по громадной гостиной.

Как он посмел? — с ненавистью подумала она. Как он посмел так поступить именно со мной? Заставлять ждать, заставлять выслушивать какую-то девицу, которая звонит три часа спустя и сообщает, что он опаздывает? За кого он меня принимает, если позволяет себе так вести себя, и вообще кто я ему?

И коротко ответила себе — любовница. И нечего удивляться, мужчины обычно так и ведут себя с женщинами, место которых в их жизни ограничивается спальней. О да! Они дарят восторг наслаждения, взамен ни капли не считаясь с ними.

Она не помнила, чтобы когда-нибудь в жизни была так возмущена, ее просто трясло от негодования. Взгляд упал на журнальный столик, где лежал бумажник Рикардо, и неожиданно ее осенила идея! Отлично, если он обращается с ней, как с любовницей, она имеет право вести себя соответственно.

Ни секунды не раскаиваясь, Пози схватила и бегло просмотрела бумажник, пока не обнаружила, что искала, затем хлопнув дверью, сбежала по лестнице и, подняв руку, остановила такси.

Пози вернулась в шесть часов. Портье с трудом внес две тяжелые сумки. Она вошла прямо в спальню и остановилась, увидев Рикардо, в одних джинсах лежавшего на постели. Он взглянул на нее, прищурив глаза.

— Хелло, — сказал он.— Интересно, где ты была?—Пози вызывающе смотрела на него. Ее губы упрямо сжались.— Где ты была?— снова спросил он, приподнявшись на локте.

— Какое право ты имеешь спрашивать меня, Рикардо? Ты сам когда-нибудь говоришь мне, где бываешь?

— Но ты никогда не спрашиваешь, милая. Мои дела тебя никогда не интересовали.

— Потому что я твоя очередная женщина и мои права ограничиваются спальней.

Его щека нервно дернулась.

— Так ты скажешь мне, где была?

— Да, скажу. Я ходила…— Сделав паузу, она достала из сумки стопку его кредитных карточек и резким движением положила на стол. —Я ходила по магазинам… делала покупки.

— Отлично. Какие? Пози пожала плечами.

— Все, что взбрело в голову. О, я потратила сотни фунтов, используя твои кредитки. Я надеюсь, ты ничего не имеешь против, ведь именно так поступают любовницы? Правда, Рикардо? Мотаются по магазинам и оставляют громадные счета?

Она заметила разгорающееся пламя в его глазах, но когда он заговорил, его голос был на удивление холоден.

— Ты считаешь, что я отношусь к тебе как к любовнице? — О нет, девочка, ты ошибаешься,— сказал он мягко, покачав головой и окинув ее взглядом с ног до головы.— Покажи мне,—продолжал он бархатистым голосом,— покажи, что ты купила.

В его глазах появилось странное выражение, которое моментально подавило весь ее гнев, а в голосе было что-то такое, от чего ее сердце болезненно сжалось.

Но она не собиралась отступать, хотя сознавала, что зашла слишком далеко.

— Я могу расплатиться с тобой.

— Открой.— И он жестом указал на одну из сумок.

Она вытащила первую попавшуюся вещь — черное, короткое, очень декольтированное платье.

— Надень,— хрипло приказал он.

— Но, Рикардо… Я не думаю…

— Надень, — грубо перебил он.— Сейчас же.

Под взглядом его горящих темных глаз она дрожащими пальцами начала расстегивать пуговицы, видя, что он расстегивает свои джинсы…

— Рикардо,— протестующе закричала она.

— Сними платье, — сказал он, не обращая внимания на ее реакцию.

Она сделала то, что он просил, и теперь стояла перед ним в одном тоненьком белье, лишь едва скрывающем ее наготу. Он рывком отбросил джинсы, и Пози густо покраснела, увидев его мощное возбуждение. Она торопливо стала натягивать новое платье.

— Нет! — Его глаза сверкнули, наблюдая ее замешательство.—Теперь сними это,— спокойно сказал он, указывая на трусики.

— Рикардо…

— Сними их, Пози,— повторил он.

Она с трудом справилась с этой задачей, сгорая от страха и возбуждения. И когда на ней остались одни чулки, он, бросив ее на постель, накрыл тяжестью своего тела и молча, одним сильным рывком вошел в нее.

Возможно, без предварительной любовной игры это казалось грубым, оскорбительным. Но резкие действия удивительным образом возбудили ее. Никогда она не испытывала такого накала страсти, такого разделенного вожделения, такого желания отдаться грубой силе, что вздох, переходящий в крик, вырвался у нее из груди.

Он тут же ответил ей глухим стоном и, содрогаясь, упал в кольцо ее рук.

Наступившая тишина еще долго хранила звук затрудненного дыхания, постепенно становившегося нормальным, и тогда Рикардо отодвинулся от нее и лег на спину.

Он лежал неподвижно, закрыв глаза. Черты его лица стали еще резче, словно были высечены из камня, тело напряжено, как для предстоящей борьбы.

И Пози показалось, что он совсем забыл о ней, оставив ее в одиночестве лежать рядом с ним.

Последние отголоски страсти утихли в ее крови и абсолютная пустота обрушилась на нее. Теперь она действительно стала его любовницей: он не заставлял, она сама спровоцировала его на почти животное совокупление. Это произошло так внезапно, что он не успел использовать противозачаточные средства.

Как будет выглядеть следующий этап их взаимоотношений? Насколько он будет изощреннее?

Скорее всего они опустошат себя взаимными ласками, пресытятся и постепенно остынут…

Этого нельзя было допустить. Нужно первой сделать шаг к разрыву, иначе она не перенесет унижений во второй раз, это разобьет ее последние надежды.

Итак, надо уйти красиво, прямо сейчас, когда он спит… Почти не дыша, она встала, оделась и, поправив волосы, выскользнула за дверь.

Задержавшись у выхода и достав ручку, она оставила у портье записку для Рикардо: «Ты заплатил за это пять миллионов долларов. Надеюсь, что я не разочаровала тебя. Патриция».

Старомодный дверной колокольчик тревожно зазвонил, и Пози недовольно сморщила нос: она собиралась сегодня заканчивать картину.

Трель зазвучала снова, на этот раз более настойчиво.

— Иду, — крикнула она и отложила кисть.

Взгляд ее уныло скользнули по холсту, над которым она работала последние две недели. Чепуха, сказала она себе, полная чепуха. Изменить свою жизнь в надежде профессионально заняться живописью после нескольких лет работы фотомоделью, было по меньшей мере безумной затеей.

Она знала почему. Разве не стало притчей во языцех, что разбитое сердце вдохновляет творца. Но с ней этого не произошло. Ее творчество лишилось жизненной энергии, силы, радости.

— Уже открываю.— Пози распахнула дверь и слегка оторопела. На нее смотрели знакомые черные глаза. На мгновение ей показалось, что она теряет сознание.

— Рикардо? — произнесла она дрогнувшим голосом.— Вся ее защитная оболочка мгновенно растаяла от одного взгляда любимого. Она глубоко вздохнула.—Я не хочу тебя видеть.

— Понимаю.

— Рикардо! — возмущенно воскликнула она, когда он без приглашения шагнул через порог.— Что ты себе позволяешь?

— Вхожу в твой дом!

— Но я не приглашала тебя!

— Извини, Патриция, но я уже сделал это.

Его глаза скользнули по ней, отмечая бледность осунувшегося лица, волосы, заплетенные в косу. Однако и у самого Рикардо вид был не слишком благополучный: темные волосы взъерошены, подбородок выбрит не так гладко, как обычно, элегантный шелковый галстук, казалось, завязан наспех.

Пози почувствовала прилив жалости, но ее ревнивый ум мгновенно определил причину визита.

— Если ты пришел угрожать судом за разрыв контракта — начала она.

— Нет, Пози,— прервал он холодно.— Я пришел не за этим.

Присутствие мрачного, почти двухметрового мужчины превратило маленький сельский коттедж, который она снимала, в игрушечный домик.

— Как, черт побери, ты разыскал меня?

— О, это было нелегко, ведь ты покинула меня, оставив только одну идиотскую записку, но твой агент в конце концов сказала мне.

— Кэтлин? Какого черта она сделала это, я дала ей четкие инструкции.

— Я воззвал к ее разуму.

— Ты не имел права делать это.

— Ошибаешься, Пози, у меня есть все права, включая право знать, носишь ли ты моего ребенка.

Сердце Пози бешено застучало.

— Ты носишь моего ребенка?—требовательно повторил он.— Мир, казалось, перевернулся от этого вопроса.—Ты беременна? Мне нужно это знать.

— Нет,— ответила она спокойно и почувствовала соленый привкус на губах.

Она поняла это неделю спустя после бегства из отеля, и это открытие не принесло ей ожидаемого облегчения. Напротив, она целый день проплакала, будто у нее украли самое дорогое.

Рикардо вздохнул, и Пози ужаснулась его явному облегчению.

Что бы он делал, если бы я была беременна? — со злостью подумала она.

— Почему ты хочешь это знать?

Глаза Рикардо прищурились, словно ее вопрос удивил его.

— Почему? — повторил он насмешливо, и Пози почувствовала, как ярость, горе, обида начали закипать в ней.

— Да, почему? Ты имеешь обыкновение преследовать своих бывших любовниц, чтобы выяснить, не собираются ли они сделать тебя отцом?

Рикардо оценивающе посмотрел на нее.

— Обычно они не убегают из моей постели так быстро.

— Да уж, держу пари, что они этого не делают. — Лицо ее вспыхнуло от жаркой ревности.— Не волнуйся, Рикардо, на этот раз тебе повезло.

— Повезло? — Твердый взгляд сменился едва сдерживаемым гневом, а в голосе прозвучал вдруг горький скептицизм.— Удача была не на моей стороне. Мне не удалось сделать тебя беременной, как я намеревался.— В глазах его сверкнул вызов.

— Намеревался? — еле слышно повторила она.

— Естественно. Я всегда занимаюсь безопасным сексом. Но не с тобой, Пози. И поверь мне, наша последняя встреча—это не случайность.

Пози изо всех сил старалась вникнуть в смысл его слов, и недоверие соперничало в ней с низменным, примитивным, страстным желанием.

— Ты… хочешь сказать…— она с трудом подбирала слова,— что намеренно хотел сделать меня беременной?

— Я занимался с тобой любовью,— поправил он,— но если бы ты забеременела, я был бы невероятно счастлив.

Голова ее пошла кругом.

— Но, ради всего святого, почему? — спросила она в замешательстве.

Рикардо долго и пристально смотрел на нее, прежде чем кивнул, будто пришел к важному решению.

— Мне стыдно за тебя, Пози. Ты хрупка и чиста, как кристалл, а я ошибочно обвинял тебя во всех смертных грехах.

Это вовсе не давало ответа на ее вопрос.

— Но я так и не поняла, почему ты хотел, чтобы я забеременела? — медленно сказала она.

Он бросил на нее странный взгляд.

— Не поняла? Действительно не поняла? Почему человек вдруг решает, что хочет засыпать и просыпаться рядом с одной женщиной? Почему он хочет, чтобы эта женщина, и только она, родила ему детей? Это называется любовью, Пози! — Голос его был нежным.—И что делает этот человек, когда любимая женщина дает понять, что не испытывает к нему ответных чувств? Я хотел тебя так сильно, что был готов привязать к себе самыми прочными узами—ребенком.

От изумления и недоверия Пози приоткрыла рот: очень соблазнительно было поверить в это. Но сказать можно многое, слова ни к чему не обязывают.

— Ты лжешь, Рикардо! Ты лжешь! Он покачал головой.

— Нет, это не ложь, Пози. Разве ты не видишь, что я люблю тебя? Иначе зачем я здесь? Я полюбил тебя, встретив в своем доме подростком, прекрасную, сияющую. И то, как ты склоняла голову, как опускала золотые глаза, увидев меня, воскрешало во мне все грешные желания, лишало сна. Но я не имел права принять твое чувство и боролся с ним всеми способами. Я отчаянно старался воспринимать тебя как школьную подругу сестры. Я чувствовал себя преступником, потому что чем больше видел тебя, тем больше влюблялся.

— Это все ложь, ложь! — Пози собрала все свои силы, чтобы подавить безумную надежду, воскрешенную его словами. — Ты же выгнал меня! Оскорбил, растоптал!

— И ты не догадываешься почему? — спросил Рикардо. — Ты была еще школьницей! Тебе было едва шестнадцать! Я был старше, опытнее, ты казалась почти ребенком, гостем в моем доме. Я отвечал за тебя морально и физически. Я не имел права злоупотреблять своим положением и силой. Я почти потерял контроль над собой той ночью, я…

— Обманывал себя сам? — спросила она.

— Да! В полусне, в полубреду желания я доказывал себе, что это не ты. Ведь у меня было много женщин… И дабы отделаться от уколов совести, убеждал себя, что ты аморальна и дурно влияла на мою сестру. Я подозревал, что Бьянка, с тех пор как умерла наша мать, вела себя в школе слишком свободно. Отец совершил ошибку, послав ее учиться в Швейцарию. Надо сказать, я тоже виноват, поскольку смотрел на это сквозь пальцы. Отец был занят своей молодой женой и заботился о Бьянке в основном материально.

Его лицо исказилось от неприятных воспоминаний.

— Мне было проще поверить, что поведение Бьянки продиктовано твоим влиянием. Веря в твою распущенность, я мог позволить себе заняться любовью с девушкой твоего возраста, но не стал. Ты была слишком юной, Пози, слишком.— Он сделал паузу, и темные прекрасные глаза блеснули, подобно черным агатам.— Но я был не в состоянии забыть тебя. И когда я читал о твоих многочисленных романах, то это только усиливало мое предвзятое мнение, что ты красивая, но, мягко говоря, легкомысленная женщина.

— Похожая на твою мачеху? — отрезала она, внезапно поняв, сколь пагубно было влияние этой женщины, рядом с которой он рос.

— Боюсь, что я ошибался, деля женщин на две категории.

— И, конечно, ты относил меня к худшей? Он кивнул.

— Именно так. Я начал строить планы вернуть тебя в свою жизнь, и в этот момент моя секретарша рассказала, что ты уехала на уикэнд с ее женихом.

— Значит, ты решил купить «Вавилон» до того, как увидел меня в Биаррице?

— Конечно,— улыбнулся он.— А ты как думала?

— Я думала иначе. Он покачал головой.

— Корпорация типа «Вавилона» не приобретается за один день. Подобные сделки планируются месяцами. При первой же нашей встрече я понял, что ничего не изменилось, что я все так же нахожусь под твоим обаянием. Я убеждал себя, что ты воплощение всего, что я ненавижу в женщине. Порой мне даже удавалось убедить себя, что я презираю тебя. Но только иногда. — Голос Рикардо сорвался, и он пристально взглянул на нее своими темными глазами.

— И ты инвестировал «Смит моторс».

— Потому что мне нужно было заставить тебя подписать контракт с «Вавилоном».

Он купил компанию и проинвестировал другую, и все ради нее. Он любит ее! Она задрожала от радости, и глаза ее счастливо засияли.

— Но одного я не могу понять,— продолжал он.— Если я был твоим первым и единственным мужчиной, тогда откуда вся эта газетная шумиха вокруг твоего имени?

Пози пожала плечами.

— Мне не хотелось тратить деньги и время на бессмысленные опровержения. К тому же, сами того не желая, эти публикации подогревали интерес к моей персоне, создавая неплохую рекламу.

— Мне следовало догадаться. Ты всегда была слишком горда для неразборчивых связей. Одно за другим мои предубеждения растаяли как дым, и теперь я понимаю, насколько сильно и глубоко люблю тебя, Патриция.

— Но почему,— вспылила она, — ты просто не сказал мне это? Вместо всех этих дурацких предложений стать твоей любовницей?

Он вздохнул.

— Причина гордости — убеждение, что резкая перемена покажется тебе неправдоподобной. И потом, я не был уверен, что ты простишь меня, не знал твоих чувств ко мне и потому считал благоразумным постепенное сближение. Но дистанция между нами все увеличивалась.

— Мне ненавистна была сама мысль быть твоей любовницей. Это казалось оскорбительным.

— Тогда почему ты не поговорила со мной?

— Тоже гордость. Я надеялась, что ты сам поймешь,— сказала она, сердито глядя исподлобья.—Тебе не приходило в голову подумать, почему я отдала тебе свою невинность?

— Это сводило меня с ума. Я беспрестанно анализировал, пока ты не уехала, и когда наконец понял, что ты отдала мне себя именно потому, что любила…

Голос Рикардо замер, в глазах застыл вопрос. Она протянула руку и нежно коснулась его щеки.

— Я хочу родить от тебя ребенка,—тихо сказала она,— больше всего на свете.

— Пози?

— Да, — улыбнулась она. — Да, я люблю тебя. Я всегда любила тебя, Рикардо…

Она не закончила, потому что внезапно оказалась в его объятиях. Он поцеловал ее так, что она почти задохнулась, пока он не оторвался от ее губ.

— То, что я сказал о женщинах, отказывающихся от карьеры ради воспитания детей… Забудь об этом.

— Забыть? — В ее глазах заиграли озорные огоньки.—Это очень великодушно с твоей стороны, милый.

— Я не хочу диктовать условия, я люблю тебя.

— А компромисс возможен в вопросе воспитания детей?

Широкие плечи приподнялись в едва заметном пожатии.

— О да, моя дорогая. Ты преуспевающая женщина, и карьера очень важна для тебя. Я понимаю это и не могу просить тебя бросить работу.

— Можешь, Рикардо, можешь!

Она протянула ему губы. Он нагнул голову и поцеловал ее.

— Что ты сказала, дорогая?

— Что я согласна с тобой. Мать должна быть со своими детьми, это то, что ей надлежит делать. И я думаю поступить именно так.

— А завтра ты не передумаешь?

— О нет. Тогда я защищала Бьянку — назови это женской солидарностью, если хочешь. Но, согласись, безумство думать о том, что будешь моделью всю жизнь. Ты всегда говорил, что я должна рисовать, это я и собираюсь делать. Живопись будет отлично дополнять семейную жизнь. Я и приехала сюда с этой целью.

На какой-то момент его глаза оторвались от нее и устремились на полотно, над которым она работала, оценивающе окидывая его взглядом.

— Что ты скажешь?

— Это…— Он колебался.— Извини, не лучшая твоя работа.

Она вздохнула с облегчением. Он любит ее! Он любит ее настолько, что говорит правду!

— Я знаю, Рикардо. Далеко не лучшая, просто ерунда. Мое сердце не в ней, потому что я была так несчастна.

— Почему? — спросил он, начиная расстегивать ее блузку.

— Ты отлично знаешь почему.

И она отклонилась назад, чтобы ему удобнее было расправляться с пуговицами.

— Не хочешь говорить? — спросил он, когда легкий шелк упал на пол.— Тогда обсудим нашу свадьбу.

— Нашу свадьбу? Но я не припоминаю, чтобы ты просил моей руки.

— О, это легко поправить,— пробормотал он, неся ее в спальню.— Ты станешь мой женой, моя прекрасная златоглазая девочка?

— Ты знаешь, что да!

— И как можно скорее, — нетерпеливо произнес он, укладывая ее на постель. — Я не в состоянии больше ждать!

— Нетерпеливый мужчина! — закончила она, смеясь над ним.— А я нетерпеливая женщина. Поэтому, Рикардо, не займешься ли ты со мной любовью прямо сейчас?

Он, улыбаясь, смотрел на ее прекрасное лицо, словно не веря, что все, чего он ждал так долго, свершилось.

— Любовь моя.— Его голос дрогнул от переполнившей нежности.— Это будет наше самое счастливое слияние!

Улыбка исчезла с лица Рикардо, и, обнимая ее, он медленно начал целовать ее губы.

КОНЕЦ

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам

Оглавление

Элис Детли Любовное наваждение X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?