«Наследник замка Глен-Краннах»

Стефани Ховард Наследник замка Глен-Краннах

Глава первая

Камилле пришлось сделать крюк, объезжая лес, и она неслась, словно летучая мышь, удирающая из ада. Неслась — пока чуть не врезалась в стадо черномордых овец.

Бормоча проклятия, она резко нажала на тормоз, и со страшным скрежетом шин машина остановилась.

— Проклятие и еще раз проклятие! — в сердцах повторила Камилла и быстро оглянулась, все ли в порядке с бесценной фотоаппаратурой. Убедившись, что сумка на заднем сиденье не упала, она перевела взгляд на картину, открывавшуюся впереди, и воскликнула: — Для полного идиотизма только этого не хватало!

Море волнистой шерсти запрудило всю дорогу и не имело ни малейшего желания освободить ей путь. Это стало последней каплей. Финальным, сокрушительным ударом рока, преследовавшего ее весь день.

Меньше трех часов назад Камилла вылетела из Лондона в Инвернесс, предполагая, что ее ждет обычная фотосъемка, о которой она заранее договорилась. Однако теперь не оставалось сомнений, что поездка в горы Шотландии будет отнюдь не легкой. Впрочем, она с самого начала подозревала это. Всего три часа, а ей уже досталось больше, чем можно было вообразить. Удастся ли продержаться здесь целую неделю?

С силой, вобравшей все огорчения дня, она стукнула кулаком по клаксону.

Глупый и потенциально опасный поступок. Камилла поняла свою ошибку даже раньше, чем оборвался гудок, нарушивший мирную сельскую тишину и вызвавший хорошо заметную волну тревоги в стаде. Овцы занервничали и, толкаясь, кинулись в разные стороны. Она совсем не ожидала такой реакции. — Какого черта! Вы соображаете, что делаете? — почти тотчас обрушился на нее разъяренный мужской голос. Камилла виновато огляделась и увидела богатырского сложения мужчину в толстом шерстяном свитере и джинсах в обтяжку. С нетерпеливым видом он шагал среди деревьев по ту сторону дороги, направляясь к ней.

Подходя, он дернул головой и отбросил густые темные волосы, закрывавшие лоб. Поразительное лицо. Красивое, пропорциональное, словно вырезанное из камня. По его резким линиям нетрудно было догадаться, в каком настроении пребывает обладатель этого лица. Даже на таком относительно безопасном расстоянии Камилле показалось, что при его приближении дрожит земля.

Еще несколько энергичных шагов, и вот он уже возник совсем рядом и прыгнул на дорогу.

— Черт возьми, вы понимаете, где находитесь? — спросил он. — Эта дорога не гоночный трек! Или вы свихнулись? Так сигналить!

Вежливое извинение, уже готовое было сорваться с ее губ, стремительно растаяло, словно снежинки в горном ручье. С какой стати он чертыхается, этот грубиян с манерами дикаря? Кто он такой, что смеет подобным тоном разговаривать с ней?

Камилла нарочито медленно принялась опускать боковое стекло и почувствовала, как натянулись все мышцы спины. Затем с вызовом отбросила назад струящиеся белокурые волосы, надменно сощурилась и высунулась в окно.

— Не вы случайно несете ответственность за этих животных? — жестяным голосом спросила Камилла, полностью игнорируя его хамские вопросы.

— А если я?

В его не менее жестяном тоне ясно слышался вызов. Пальцы воинственно сжались в карманах узких джинсов, широкие плечи под толстым свитером напряглись. Одним шагом дикарь преодолел расстояние, разделявшее их, и теперь буквально навис над машиной.

И когда Камилла озабоченно взглянула на разгневанное, дочерна загорелое лицо с пронизывающими серо-стальными глазами, прямым носом и страстным, своевольным ртом, то до нее вдруг дошло, какую огромную силу излучает этот человек. Казалось, вокруг него даже воздух дрожит.

Но она не из тех, кого может запугать какой-то деревенский выскочка! Пусть не надеется подавить ее! С трудом, но Камилла выдержала его взгляд (взгляд охотника, она это сразу поняла) и сама пошла в атаку.

— В таком случае вам надо бы получше выполнять свои обязанности и следить за стадом! Овцы загородили мне дорогу!

— Загородили вам дорогу? Ай-яй-яй, это невозможно пережить. — С саркастическим удивлением он вскинул одну бровь, и язвительная улыбка тронула его вырезанные из гранита губы. Но в глазах не было и тени юмора. Видимо уловив ее акцент уроженки юга Британии, он резко продолжил: — Вы не забыли, это не Найтсбридж? У нас здесь свои порядки.

И правда, с горькой иронией подумала Камилла. Достаточно вспомнить опоздание самолета, на котором она прилетела, неразбериху в пункте проката машин и полную невозможность установить, как добраться до конечной цели ее путешествия — отдаленного и почти недосягаемого замка в Глен-Краннахе. Ей не удалось выяснить направление даже приблизительно. Совершенно очевидно, что цивилизованные правила лондонского Найтсбриджа здесь не действуют. Здесь простираются владения хаоса!

Но осторожности ради она мудро утаила свое заключение от этого дикаря с волосами цвета воронова крыла, который между тем продолжал просвещать ее:

— Боюсь, в этой части мира считают, что четвероногая разновидность животных имеет такое же право пользоваться шоссе, как и их двуногие родичи со своими машинами.

— Какой трогательный поборник равенства! — Синие, точно китайский фарфор, глаза Камиллы нетерпеливо и сердито сверкнули из-под длинных ресниц. Несвойственная ей гримаса раздражения исказила обычно добродушное лицо. — Тогда, вероятно, вы не откажетесь объяснить, как их двуногому родичу следует поступить, когда целый гурт меньших братьев ни с того ни с сего загородил дорогу?

Опять мимолетная усмешка скользнула по крупным чувственным губам, и незнакомец не без злорадного удовольствия поправил Камиллу:

— Не гурт, а отара. — Она нахмурилась, не сразу поняв, о чем речь, и он снисходительно объяснил: — Догадываюсь, что у вас на Найтсбридже нет овец, по крайней мере той разновидности, о которой мы сейчас говорим. Но стадо таких животных называют отара, а не гурт. Правильный термин — отара.

Обычно безмятежные синие глаза стали колючими, словно на фарфоре появились зазубринки. Не для того же она пролетела шестьсот миль и проехала еще пятьдесят или даже больше, чтобы выслушивать уроки фермерского этикета. И тем более не для того, чтобы стать мишенью невыносимого юмора деревенского выскочки.

— Мне наплевать на правильный термин! — язвительно сообщила она. — Мне от вас нужно только одно: уберите с моей дороги этих безмозглых тварей!

— О, и это все, что вам нужно?

— Это все, что мне нужно и чего я требую!

— Бог мой… — Темные брови неодобрительно сдвинулись. — Вроде бы я замечаю, как растет раздражение? — Желваки вздулись, он наклонился к машине и объявил: — Не советую так вести себя со мной. Видите ли, в любой момент я могу потерять терпение, вытащить вас из машины и преподать урок приличного поведения.

— Очень сомневаюсь, что вы достаточно компетентны, чтобы давать хоть какие-то уроки. — Камилла окинула его презрительным взглядом. — И уж определенно — чтобы давать уроки приличного поведения! — Но, говоря это, она взялась за ручку, поднимающую стекло в окне. На всякий случай! Вдруг у него хватит безрассудства выполнить свою наглую угрозу или хотя бы попытаться это сделать. Взгляд коварных серых глаз не оставлял сомнений, что он и на такое способен.

Глаза дикаря вгрызались в нее, словно стальные дрели. Он отступил от машины и сказал голосом, просвистевшим будто удар кнута:

— Похоже, у вас есть ответы на все вопросы. — Губы сложились в осуждающую гримасу. — Без сомнения, вы способны прекрасно справиться с этой скучной маленькой проблемой и расчистить дорогу без моей помощи. — Он бросил напоследок мрачный взгляд, презрительно пожал плечами и не спеша направился в лес.

— Эй, стойте! Подождите минутку! Не можете же вы уйти и бросить меня здесь!

— Не могу? Леди, вы заблуждаетесь. — Он оглянулся, и темно-серые глаза уничтожающе уставились на нее.

— А я, по-вашему, что должна делать? Наверно, вы думаете, что я расправлю крылья и полечу?

Он помолчал и сделал еще несколько шагов, потом снова обернулся и поймал ее взгляд.

— Мне наплевать, что вы будете делать. Если хотите, расправьте крылья. Вы же так чертовски благородны и так могущественны! Вот только перед овцами пасуете.

— Но ведь это ваша работа — следить за животными, а не моя! Я требую, чтобы вы убрали их с дороги!

— Требую? — Он нахмурился, выражение его лица обещало грозу. — Вы слишком часто употребляете это слово. Меня такими штучками не проймешь.

Камилла стрельнула в него сердитым взглядом. Меньше всего ей хотелось иметь дело с этим дикарем, а тем более пронимать его! Но Камилла понимала, что без его помощи не обойтись. Вероятно, надо испробовать другую тактику. В порыве вдохновения она взглянула на часы.

— Я потому так спешу, — неожиданно заговорила она рассудительным тоном, — что мне надо успеть на заранее назначенную очень важную деловую встречу с лэрдом Глен-Краннаха. — Она чуть уступила наглому дикарю, пустившись в объяснения. Но если и это его не смягчит, то хотя бы имя здешнего помещика повлияет.

Лицо незнакомца хранило совершенно непроницаемое выражение, а серо-стальные глаза внимательно изучали Камиллу.

— Это правда? — проговорил он. — Чтобы назначить встречу с таким почтенным старым джентльменом, вы тоже, конечно, должны быть персоной довольно значительной…

Он замолчал, и Камилла без слов смотрела на него, не вполне понимая скрытое значение его фразы. Он провел рукой по своим непослушным темным волосам, и она с раздражением услышала, как он ледяным тоном продолжил:

— Кем бы вы ни были, лэрд, насколько я знаю, сейчас не совсем здоров.

И что такой мужлан, как он, может знать о здоровье лэрда? Твердо решив не уступать ни дюйма, Камилла, не дрогнув, встретила его взгляд.

— Очень огорчительно слышать. Но даже если это правда, я уверена, что наследник лэрда, его внук, достопочтенный Росс Макеоун, позаботится обо мне вместо своего деда. — Она уверенно взглянула на него, гордясь собой. Дикарь невольно помог ей, и теперь она придавила его двумя именами важных особ!

— Достопочтенному Россу Макеоуну это, несомненно, доставит удовольствие. — В уголках подвижного рта мелькнула насмешливая улыбка, и незнакомец замер, чтобы получше изучить прекрасный овал лица, обрамленного пушистыми сияющими светлыми волосами, типично английский великолепный румянец, яркие синие глаза и похожий на розовый бутон рот.

Затем, надломив одну бровь, он оценивающе и бесцеремонно перевел взгляд ниже, на мягкие, женственные линии ее груди. Бледно-голубая ткань блузки все заметнее вздымалась и опадала от нарастающего негодования.

Как он смеет так откровенно рассматривать ее? Но как бы то ни было, этот взгляд — ласковый и в то же время коварный — рождал в ней странное ощущение, будто был реальным прикосновением. Камилла почувствовала, как отвечает на этот взгляд-ласку ее плоть, как по коже побежали мурашки и как поднимается изнутри приятное тепло. А он между тем снова перевел взгляд на ее лицо.

Камиллу возмутила чувственная атака этого мужлана. И хотя ей пришлось взять себя в руки, чтобы подавить возбуждение плоти, она все же испытала удовлетворение, заметив, что ее маленькая уловка сработала. Ей удалось добиться желаемого. Она случайно вплела в разговор имена местных помещиков, и это вызвало его интерес. А может быть, даже чуточку уважения. Камилла разрешила себе удовлетворенно улыбнуться и ожидала, что теперь-то он будет готов к сотрудничеству.

Напрасная надежда! Этот тип был патологически неспособен к уважению и сотрудничеству. Очень похоже, что он и слов-то таких не слыхал. Камилла почувствовала, как отчаяние стерло с ее лица улыбку, — он подошел и нахально облокотился на машину. Потом, небрежно вздернув рукава свитера так, что обнажились сильные, загорелые руки, дикарь ехидным тоном, выдававшим неискренность его сочувствия, сообщил:

— Я очень сожалею, но вынужден вас огорчить: если вы направляетесь в замок Краннах, то выбрали не ту дорогу. Дорога к замку осталась в пяти милях сзади.

— Но я не видела там даже намека на поворот, — слабо запротестовала она, укоризненно глядя на него синими глазами.

— И тем не менее поворот там есть, — заверил он ее со снисходительной усмешкой.

Камилла и минуты не сомневалась, что он говорит правду. Разве с самого начала этой незадавшейся поездки не получалось так, что она пропускала повороты и дорожные указатели? У нее уже зашевелилось подозрение, что она вообще не доберется до замка. И в то же время, продумав все заново, она понимала, что такого ужасного невезения просто не может быть.

Если говорить абсолютно начистоту, с того самого дня, когда на нее свалилось задание поехать в Глен-Краннах, Камилла не испытывала радости. Наверно, судьба пыталась предупредить ее, что надо круто развернуться и отступить. Одно было совершенно ясно: она вовсе не создана для этого чуждого ей края!

Однако, несмотря на свои личные опасения, она все равно должна попасть в замок и выполнить работу, ради которой приехала. Обреченно вздохнув, Камилла включила мотор.

— Значит, пять миль? — недовольно пробурчала она. — Навряд ли вы соблаговолите объяснить мне, с какой стороны дороги поворот.

— Вы увидите поворот на правой стороне дороги. Вы не сможете его пропустить: это единственный поворот на многие мили.

Камилла недоверчиво кивнула. Стоило кому-то произнести эти роковые слова: «Вы не сможете его пропустить», и она обязательно пропускала.

— Если вы и в самом деле так беспомощны, как пытаетесь меня уверить, то я мог бы нарисовать вам карту. — С саркастической улыбкой пастух наблюдал за ней.

Беспомощна? Еще никто не называл ее беспомощной. Он явно не разбирался в людях — надо полагать, из-за неприязненного к ним отношения. Камилла вздернула подбородок и бросила на незнакомца враждебный взгляд.

— В этом нет необходимости. Благодарю вас.

Он твердо встретил ее взгляд и, будто прочитав мысли, добавил:

— Из ваших слов я понял, что вы не уверены, сумеете ли найти поворот. — Он отступил на шаг и снова сжал кулаки в карманах своих джинсов в обтяжку. — Запомните: он на правой стороне дороги. Сразу после горбатого мостика через ключ. — Камилла нахмурилась, и он пояснил: — В этой части мира ручей называют ключом. — Он ехидно улыбнулся. — Еще одно слово, которым вы можете пополнить свой лексикон.

Камилла все-таки считала себя леди, поэтому не высказала вслух моментально возникшее пожелание, куда бы она хотела отправить его заодно с новым вкладом в ее лексикон. Вместо этого она натянуто улыбнулась и повернула руль, стараясь точно вписаться в узкий поворот. Потом кислым тоном бросила во все еще открытое боковое окно:

— Очень благодарна вам за науку. Это и вправду было весьма познавательно.

— Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам. — В его голосе тоже не чувствовалось недостатка уксуса. — Хотя смею надеяться, что, когда мы встретимся в следующий раз, мне не придется тратить понапрасну столько времени, обучая вас правилам поведения.

Проклятый выскочка! Ему надо, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Не беспокойтесь, — небрежно заверила она, — у меня нет ни малейшего намерения попусту отнимать у вас хоть единую секунду!

— Приятно слышать. — Он оглянулся с нескрываемым самодовольством. — Общение со мной явно пошло вам на пользу.

Мужлан! — раздраженно подумала Камилла, переключила скорость и выжала газ. И все же не смогла подавить легкую саркастическую усмешку, когда, подняв окно, наконец развернулась и направилась по дороге назад. «Встретимся в следующий раз»! Вот уж нет! Следующего раза никогда не будет, по крайней мере если она заметит его первой. А на случай нежеланной встречи надо продумать, как дать отпор этому нахалу, начальствующему над гуртом овец! Она закусила губу и мысленно поправила себя: отарой, а не гуртом. В этом он прав.

Со смешанным чувством удивления и облегчения она нашла поворот на Глен-Краннах точно на том месте, какое описал незнакомец. Хотя едва ли стоит удивляться, что она не заметила его в первый раз: купа рябин с пышными кронами, позолоченными солнцем ранней осени, полностью закрывала покосившийся указатель поворота.

Камилла посмотрела на часы и быстро подсчитала. Судя по указателю, до Глен-Краннаха восемь с половиной миль. Если она сумеет сделать последний рывок, не пропустив нужного поворота, то еще сможет вовремя попасть в замок на назначенную встречу с Россом Макеоуном.

Она и сама прекрасно знала, что старый лэрд совсем плох и теперь всеми его делами управляет внук, Росс. Об этом ей сообщила секретарша, с которой она разговаривала, когда звонила из Лондона, уславливаясь о предстоящей работе. Но, естественно, Камилла не собиралась обсуждать такие тонкости с пастухом. Это абсолютно не его дело.

Камилла ехала к замку и на каждом повороте дороги молилась о том, чтобы ей больше не попались овцы. Она поймала себя на мысли, что ее не оставляет дурное предчувствие. С самого начала она предвидела, что предстоит нелегкая неделя, и не могла понять, почему у нее такое двойственное отношение к этой работе.

Естественно, горы Шотландии — это не Париж и не Венеция. Пожалуй, можно сказать, что ей не повезло, когда распределяли работу.

В тот день Энни принесла хорошие новости из издательства «Мередит».

— Угадай, какие? — радостно воскликнула она.

Оказывается, издательство задумало новую серию по искусству и просит их агентство, «Фокус», выделить трех фотографов для трех альбомов: «Французский импрессионизм», «Итальянский Ренессанс» и «Кельтское наследие Шотландии».

Для «Фокуса», маленького, но очень респектабельного агентства, это было настоящим даром небес, однако от новости, принесенной Энни, Камиллу будто что-то кольнуло в сердце. Еще до того, как ее имя вытащили из шляпы, она знала, что именно ей придется целую неделю есть фаршированные бараньи кишки, которые шотландцы называют «хаггис», а не флорентийские тортеллини и не парижские гусиные паштеты.

— Не вешай носа! — сказала Сью, их третья партнерша, когда предчувствие Камиллы сбылось. — Я слышала, что в Шотландии в это время года как раз цветет вереск!

Вереск, и правда, цвел. Она ехала по каменистой, пустынной дороге, а розовеющие вокруг холмы отливали на солнце пурпуром. Первозданная, совершенно захватывающая дух красота. Ей открылось такое совершенство природы, что она, по правде говоря, не так уж и огорчалась, что не попала ни во Францию, ни в Италию. В этих странах она уже бывала раньше, но ей еще ни разу не удавалось увидеть Шотландию.

Однако было и еще кое-что: какое-то трудноопределимое чувство, поднявшееся из глубины души, словно бы противилось этой поездке. Совершенно иррационально она ощущала угрозу еще до того, как села в самолет.

Камилла подозревала, что такое состояние связано с Эриком, который за два вечера до отъезда предложил ей выйти за него замуж.

Она давно ожидала его предложения и приготовила ответ. Почти год, как они знакомы; без сомнения, он как раз такой мужчина, какого она искала. Блестящий адвокат и двадцати девяти лет (на четыре года старше ее), Эрик так же, как и она, любил спокойную, размеренную жизнь, с регулярными выходами «в свет» — то есть обедом в ресторане или просмотром очередной премьеры. Их обоих не страшила монотонность тихой заводи. Но важнее всего, что он уже стал и всегда будет для нее гарантией стабильности, надежной защитой, которой ей так не хватало в трудном детстве.

И поэтому два вечера назад, когда он во время обеда в ресторане Уэст-Энда задал этот вопрос, безусловное согласие уже вертелось у нее на языке. Но она моментально проглотила готовые слова, увидев, что он поднял руку, с сочувствующей улыбкой останавливая ее.

— Я понимаю, для тебя это очень важное решение и тебе нужно хоть немного времени, чтобы взвесить его. Так вот, подумай, пока будешь в Шотландии. Можешь ответить, когда вернешься.

Она хотела было запротестовать, мол, ей не о чем думать и не нужно время, но, на секунду заколебавшись, опоздала. Эрик отвернулся, чтобы позвать официанта. С того самого момента в ней начало расти чувство тревоги. Она словно боялась, что из-за секундного колебания подвергает опасности самое важное в жизни.

Конечно, это просто нелепо, убеждала себя теперь Камилла. И точно так же нелогично и глупо переносить тревоги личной жизни на поездку в Шотландию. Она так беспокоилась, будто это место грозило крахом всем ее жизненным планам. Идиотский, иррациональный страх. Рано или поздно кончится эта ужасная неделя, она вернется в Лондон и даст Эрику ответ. Несомненно, положительный. И ее жизнь пойдет именно так, как она задумала.

В этот момент она взглянула в зеркало заднего вида и обратила внимание, что к ней приближается нечто непонятное. Это «нечто» неслось на совершенно невероятной скорости.

Когда движущийся предмет нагнал ее, то в облаке густой пыли Камилла разглядела «лендровер» и поняла вызывающее намерение своенравного водителя обогнать ее на узкой дороге. Она еще сомневалась, возможна ли такая глупость, когда раздался властный сигнал, и ей пришлось свернуть на обочину. Обдав ее градом мелких камней, какой-то наглец с ревом промчался мимо.

Он пронесся так быстро, что она не успела разглядеть водителя, только сердито погрозила кулаком вслед пыльной машине, на полной скорости скрывшейся за поворотом.

— Проклятый ковбой! — с возмущением крикнула она и затормозила, чтобы перевести дыхание. Это маленькое происшествие почему-то потрясло ее как еще одно проявление коварства и враждебности этих мест. И снова всплыло томительное понимание: она, по всей видимости, совершила ошибку, приехав сюда.

Камилла нетерпеливо отмела навязчивую мысль. Слишком поздно позволять себе барахтаться в трясине опасений. Она уже здесь, ее ждет интересная работа, которую надо выполнить как можно лучше.

На оставшемся до Глен-Краннаха отрезке пути Камилла все-таки сделала один неправильный поворот, но у нее уже появился запас времени, и она могла заехать в отель «Стег», где сняла номер на все время своего пребывания в этих краях. Встреча была назначена на четыре часа, а профессиональная гордость не позволяла ей опоздать хоть на минуту.

Камилла подъехала к воротам замка на десять минут раньше и на мгновение остановилась полюбоваться величественным зданием из серого камня с парапетами и башнями, укрытым от нескромных взглядов шеренгой золотисто-красноватых деревьев. Так вот он какой, замок пятнадцатого лэрда Глен-Краннаха! К тому же в этом доме хранится то, ради чего она сюда приехала: самая знаменитая в мире частная коллекция раннего кельтского искусства!

Камилла одобрительно улыбнулась: хранилище, похоже, соответствует коллекции. Замок Краннах был таким, каким в представлении каждого должен быть настоящий шотландский замок. Когда Камилла по посыпанной гравием дорожке медленно подъезжала к парадному входу, она со счастливым удивлением почувствовала слабую вспышку интереса к предстоящей работе.

Она притормозила у парадного подъезда замка, и тут ее ждал первый, чуть обескураживавший сюрприз. Прямо скажем, не совсем благоприятный для неожиданно поднявшегося настроения. У самых дверей она заметила сильно запыленный «лендровер», удивительно похожий на тот, что встретился ей по пути.

Это, должно быть, другой «лендровер», поспешно возразила она себе, вылезая из такой же запыленной, взятой напрокат машины и доставая с заднего сиденья сумку с аппаратурой. По-видимому, в этой части мира машины с приводом на все четыре колеса так же обычны, как красные автобусы в Лондоне. Просто немыслимо, чтобы человек, хоть как-то связанный с замком Краннах, мог иметь такие хамские манеры, как встретившийся ей водитель!

Второй сюрприз ждал ее, когда она позвонила в дверной колокольчик. В тот момент ей не пришло в голову, что третий сюрприз уже затаился где-то рядом. Маленькие и не вполне приятные житейские сюрпризы обычно любят приходить втроем.

Дверь открылась, и на пороге появилась женщина в накрахмаленном белом переднике.

— Да? — спросила она с таким мрачным видом, что улыбка моментально исчезла с лица визитерши.

Камилла вежливо кивнула худой, суровой особе, твердо решив не пасовать перед враждебной челядью.

— Я Камилла Холден. У меня назначена встреча с мистером Россом Макеоуном.

Проницательные ореховые глаза, выделявшиеся на бледном морщинистом лице, не спеша изучали Камиллу.

— В таком случае прошу войти. — Женщина чопорно отступила и впустила Камиллу в огромный сводчатый холл. Потом по темно-красному ковру, украшенному гербом Макеоунов, повела ее к двойной двери в большую приемную. — Подождите здесь, — бросила женщина и, поскрипывая накрахмаленным передником, ушла.

Оставшись одна, Камилла воспользовалась случаем и огляделась. У-у-у! Вот это да! Кто сказал, что в Британии дворяне-землевладельцы переживают тяжелые времена? По крайней мере в этой комнате не было и следов обнищания! От великолепной хрустальной люстры и до обюссоновских гобеленов на стенах каждый предмет антикварной мебели и каждая дорогая безделушка свидетельствовали о богатстве, преемственности и вкусе.

Почти машинально она расстегнула молнию на сумке и прикрепила к своему «Никону» нужный объектив. Ее острый взгляд уже ухватил несколько древних кельтских украшений, помещенных в этой потрясающей комнате. И, как у охотника, выслеживающего добычу, пальцы сами потянулись к затвору фотоаппарата.

В последующие минуты она бегала по комнате и взволнованно щелкала кадр за кадром. Этот замок — настоящая сокровищница. А ведь она еще не видела собственно коллекции! Настроение снова начало подниматься. Она не сомневалась, что наследник этих сокровищ, с которым у нее назначена встреча, должен быть человеком с такими же взглядами, как у нее, с безукоризненным, изысканным вкусом. Человек, умеющий ценить культуру и утонченность.

Но ведь это только начало. Похоже, что ее поездка может завершиться потрясающим успехом!

— Итак, мисс Холден, вам все-таки удалось доехать!

Камилла обернулась на звук мужского голоса, и улыбка восхищения, игравшая на губах, застыла. Ее поджидал третий, и самый обескураживающий из всех, сюрприз, можно сказать, удар, от которого сердце затрепыхалось где-то в пятках.

— Этого не может быть… — Она судорожно втянула воздух и в ужасе замолчала.

С чуть насмешливой, снисходительной улыбкой темноволосый мужчина в толстом свитере и джинсах в обтяжку шагнул к ней, протягивая руку.

— Вот мы и встретились снова. Я достопочтенный Росс Макеоун.

Глава вторая

Он подходил к ней, а Камилла таращила на него глаза. Конечно, это была самая злая из шуток, припасенных судьбой на ее долю.

Холодные, сильные пальцы на мгновение сжали ей руку. Росс Макеоун с улыбкой встретил ее ошарашенный взгляд. Очевидно, ему шутка судьбы пришлась по вкусу.

— Так вы все-таки добрались. Значит, вы больше не наезжали на гурт овец?

Камилла выпрямилась во весь свой рост, но чувствовала себя по-прежнему маленькой. Она вскинула голову, но все равно его лицо на добрых шесть или семь дюймов возвышалось над ней. В синих глазах девушки застыл укор.

— Почему вы не сказали мне, кто вы?

— Я что-то не припомню, чтобы вы об этом спрашивали. — Насмешливая улыбка исчезла. Взгляд стал жестким, напоминая, как спесиво обошлась она с ним всего час назад, посчитав, что перед ней простой работник с фермы. — Вы были так заняты введением своих правил, что вопрос о том, кто я, меньше всего занимал вас.

Камилла невольно поморщилась. Нельзя отрицать, его обвинение справедливо. И хотя она вовсе не испытывала гордости за свое высокомерие, но сама мысль об извинении вызывала невероятное раздражение. В конце концов, его поведение тоже образцовым не назовешь.

— Но вы ведь знали, кто я, правда? — пошла она в атаку.

— В первый момент не знал, но довольно скоро догадался. Ваши бесцеремонные манеры очень точно совпадали с моим представлением о столичном фотографе.

Хорош хозяин: уколол не только гостью, но и ее профессию, и ее родные края.

— Но ведь я же заблудилась, — слабо запротестовала она, надеясь, что слова прозвучат каким никаким извинением. Камилла могла бы добавить, что была в плохом настроении, почти в отчаянии и к тому же устала.

Но уже через секунду порадовалась, что не добавила, ибо Росс Макеоун дал ей настоящую отповедь:

— Мисс Холден, избавьте меня от повторения сцены беспомощности. Полагаю, что вы так же беспомощны, как кошка с шестью когтистыми лапами. И если на планете есть племя, на которое мне очень жаль тратить время, так это лукавые капризницы вроде вас!

Камилла побледнела от оскорбления и на мгновение потеряла дар речи. Поэтому и не смогла как следует отбрить его. Сперва ей показалось, что он плохо разбирается в людях, а теперь она видела, что он просто-напросто невероятно груб. Она с трудом выдержала жесткий, стальной взгляд, и у нее мелькнуло подозрение, что, наверно, она смертельно оскорбила его, приняв за простого пастуха.

Острое чувство клаустрофобии вдруг пронзило ее, и она сглотнула ком, застрявший в горле. Этот человек буквально излучал яростную мужскую мощь. Каждая мышца мускулистого тела, каждая линия, словно выбитого в граните, властного лица подавляли ее, агрессивно утверждая свое превосходство и силу. Ей даже захотелось, чтобы он отодвинулся от нее подальше.

— Любой на моем месте решил бы, что это ваши овцы, — защищаясь, пробормотала она.

— Эти овцы, мисс Холден, и правда, мои. — Одна бровь вскинулась вверх. Потом он улыбнулся и без капли юмора добавил: — Хотя я оказался там, по соседству с ними, совершенно случайно. За несколько минут до вашего громового появления на сцене я, возвращаясь домой, проезжал мимо и остановился, чтобы помочь старому Джоку, одному из наших пастухов, с суягной овцой, которая запуталась в кустах. Мы уже почти освободили ее, когда вы чуть не разогнали всю отару своим дьявольским гудком.

— Вы и сами пользуетесь гудком, — не удержалась Камилла. Теперь она точно знала, кто был тот ковбой на «лендровере».

Росс позволил себе слегка улыбнуться, обнажив белоснежные зубы.

— Я хотел напугать вас. Вы тоже ехали чересчур быстро.

— Так, значит, это были вы! — Камилла укоризненно взглянула на него.

Однако Росс, оставив замечание девушки без ответа, повел ее к небольшим диванам и жестом предложил сесть. Потом сам опустился на диван, стоявший напротив, и беззаботно вытянул ноги. Его коричневые кожаные ботинки почти доставали до ее лодочек. Ничего, кроме дрожи неудовольствия, это в ней не вызвало.

Положив фотоаппарат на кофейный столик, стоявший между ними, Камилла аккуратно поправила на коленях голубую юбку и подчеркнуто отодвинула ноги.

— А вам, значит, можно гонять по дорогам с бешеной скоростью?

— Это совсем другое дело.

— Да, я так и подумала, что это совсем другое дело. — Камилла едва подавила ироническую ухмылку.

Росс Макеоун с минуту смотрел ей в глаза, заставив потупиться, а потом мягко объяснил:

— Это совсем другое дело потому, что я знаю дорогу. И кроме того, сиденье в «лендровере» гораздо выше над землей, чем в машинах такого типа, как ваша. Это дает мне дополнительное преимущество: я вижу дорогу впереди на большее расстояние. — Он по-хозяйски откинулся на подушки, а серо-стальные глаза будто просвечивали ее лицо. — Я бы сумел остановиться вовремя, если бы впереди появилась отара овец.

— И я остановилась вовремя, — покраснев, запротестовала Камилла.

— Но в самую последнюю минуту. — Он поймал ее взгляд и не отпускал. — Насколько я помню, вы едва не врезались в самую середину отары. — Он помолчал, а потом, подчеркивая каждое слово, добавил: — В этой части мира убийство овцы считается серьезным проступком!

— Для убийц, наверно, применяются публичные наказания — повешение или четвертование, а зрителям, выдержавшим зрелище до конца, дают в награду жареную кукурузу.

Он не пропустил ее сарказма мимо ушей, но и не улыбнулся.

— Не за убийство овцы, мисс Холден. Мы сохраняем самые зрелищные казни для социально опасных преступлений. Таких, как чванство и дерзкое самомнение.

Несмотря на вспышку колючего раздражения, Камилла рассмеялась, услышав такое от него. Ему бы помолчать насчет дерзкого самомнения!

— В таком случае я очень удивлена, что вы еще живы и рассказываете мне сказки!

В этот момент их беседу прервала женщина в белом накрахмаленном переднике, появившаяся на пороге и толкавшая перед собой столик на колесах. Так, значит, в замке Краннах в это время пьют чай. И какой соблазнительный аромат идет от оладий с маслом! А воздушные булочки с вареньем, а шотландские овсяные лепешки!.. Камилла вдруг вспомнила, что последний раз ела очень давно.

— Спасибо, Мэгги. Я сам буду хозяйничать. — Когда женщина расставила все для чая на массивном кофейном столике красного дерева, Росс отпустил ее. И после того, как Мэгги, не меняя сурового выражения лица, удалилась, начал очень умело разливать чай из прекрасного чайника мейсенского фарфора в хрупкие чашки.

Камилла зачарованно наблюдала за ним. Этот человек, каждой клеткой излучавший мужскую силу и буйный темперамент, ловко и деликатно обращался с нежным фарфором. В этом странном зрелище было что-то привлекательное. Прикосновение этих рук, красивых и в то же время таких могучих, казалось чутким и почти ласкающим. Они двигались безошибочно и с минимумом суеты выполняли поставленную задачу.

Он наклонился к ней, протягивая чашку.

— Прошу вас, мисс Холден. Берите сахар и все остальное. — На мгновение он поймал ее взгляд, и его рука прошла в угрожающей близости от руки Камиллы. В его глазах она уловила какое-то странное выражение, встревожившее ее до глубины души. Она не сумела расшифровать его и даже не пыталась определить, но вдруг почувствовала, как мурашки забегали по спине, и ее охватила дикая паника. Каким-то непонятным и необъяснимым образом она словно заглянула в истинную и пугающе темную глубину своей натуры, открывшуюся в этот момент и внезапно прояснившую все опасения последних трех дней.

Будто толчком Росс вернул ее на землю:

— По-моему, нам пора обсудить причину, по которой вы здесь. — Он опять откинулся на подушки и изучал ее холодными, проницательными серыми глазами. — Ведь вы проехали такое расстояние не только ради того, чтобы испытать наше шотландское гостеприимство.

И правда, она приехала совсем не ради того.

— Мне поручено сфотографировать коллекцию кельтских драгоценностей для новой серии альбомов, которую начинает издательство «Мередит». — Камилла поставила на стол чашку с чаем, напуганная внезапно мелькнувшей тревожной мыслью. — Я обо всем договорилась через вашего секретаря и полагаю, что она получила ваше одобрение. — Было бы катастрофой, подумала Камилла, если бы он сейчас запретил съемку. И, уже столкнувшись с быстрой сменой настроения и импульсивным характером этого человека, она не могла с уверенностью отбросить такую возможность.

— Коллекцию уже фотографировали. Не могло бы издательство воспользоваться прежними снимками?

Камилла отрицательно помотала головой.

— Вся серия должна быть оформлена новыми, оригинальными фотографиями. Издатели ищут совершенно свежий подход, «Мередит» вообще не использует материалы из старых источников.

Поэтому ее партнеры, Энни и Сью, одновременно с ней поехали в Париж и во Флоренцию. И Камилла готова была держать пари, что Лувр и Уффици не поставили перед ними и половины тех препятствий, которые ей приходится преодолевать здесь. Несмотря на мрачные мысли, она заставила себя улыбнуться и рассудительно добавила:

— В области издания искусствоведческих материалов у «Мередит» очень хорошая репутация. Естественно, издательство хочет сохранить ее. Они выпускают только самое лучшее.

— И поэтому наняли вас?

Камилла оцепенела, обиженная насмешкой. Он умудрился сделать замечание, безоговорочно отрицающее авторитет, который признавали за ней в «Мередит».

— Они наняли нас, потому что уверены: мы выполним работу хорошо. Наше агентство и раньше делало для них фотографии.

— Да, например, в альбоме «Исторические замки Англии». Вы фотографировали викторианские безделушки.

Камилла изумленно вытаращила на него глаза. Надо же, он взял на себя труд покопаться в ее прошлых работах! Но ее изумление удвоилось, когда Росс продолжал:

— Работа выполнена весьма искусно. Именно поэтому я дал разрешение на ваш приезд в замок. Каковы бы ни были ваши личные качества, — серо-стальные глаза пренебрежительно смотрела на нее, — вы, похоже, способный фотограф.

Выходит, она неправильно истолковала его насмешку. Его неодобрение касалось ее личных, а не профессиональных качеств. Хорошо, и даже отлично. Камиллу ни на йоту не волновало мнение Росса Макеоуна о ее личных качествах. В конце концов, она тоже не в восторге от его замашек. Если он с уважением относится к ее профессиональным достоинствам, то больше ей ничего не требуется.

— После чаепития, — он подвинул ей тарелку с булочками, когда она потянулась за второй, — я очень быстро покажу вам коллекцию, и вы сможете прикинуть, как ее расположить. — Он в очередной раз откинулся на подушки и потер длинными сильными пальцами подбородок. Потом вскинул одну бровь и с едва заметным любопытством посмотрел на Камиллу. — Вы, кажется, хотите снять и «Ceo do dh’or»?

Камилла нахмурилась.

— «Золотой туман». На гэльском языке он называется «Ceo do dh’on», — пояснил Росс.

На гэльском это звучало даже красивее, чем на английском.

— О да. Безусловно. — Легендарные украшения из драгоценных камней, принадлежавшие, как говорят, шотландской королеве Маргарите, были самым главным пунктом задания, которое она получила. — Я хочу сделать из них и вправду нечто особенное.

— Значит, проклятия вы не боитесь? — спросил он с усмешкой.

Камилла сглотнула, набрала побольше воздуха и медленно выдохнула. Признаться, когда она первый раз услышала историю про «Сео do dh’or», у нее похолодела спина. Камилла по натуре была немного суеверной. Однако сейчас она ответила на усмешку Росса Макеоуна равнодушным взглядом.

— Почему я должна бояться проклятия? Ведь оно обрушивается только на наследников лэрда Глен-Краннаха.

— Да, так говорят. — Продолжая просвещать ее, Росс казался совершенно невозмутимым и даже едко-насмешливым. — Моим древним предкам эти сокровища подарил король Давид. В те времена резиденция Макеоунов находилась на острове Муар. Только в конце XVIII века моя семья переехала в Глен-Краннах и, естественно, взяла с собой и «Сео do dh’or». Драгоценности никогда не покидали рук Макеоунов.

Отметив восхищенное выражение лица Камиллы, он немного помолчал, а потом продолжил:

— Но после того, как двести лет назад драгоценности перевезли сюда, трое моих предков были настигнуты внезапной и в чем-то таинственной смертью. Мой отец, его дед и дед его деда. Все трое умерли в возрасте тридцати пяти лет, и в момент смерти все были наследниками Глен-Краннаха. Если верить легенде, то это кара: сокровища никогда не должны покидать остров Муар.

— Тогда почему же вы держите их здесь? — Она спросила только из праздного любопытства. Если своевольному Россу Макеоуну нравится искушать судьбу, обитая в пасти древнего кельтского проклятия, это полностью его дело. — Не разумнее ли вернуть их на остров? Хотя бы ради сохранения вашего фамильного титула. В конце концов, вы ведь последний в роду. — Камилла знала, что у неженатого Росса есть сестра, однако женщинам титул не передается.

— Тронут вашей заботой, — насмешливо заметил он, — но ваших страхов не разделяю. Видите ли, я не верю в проклятия. Я верю в явления, которые могут быть обоснованы законами науки или здравым смыслом. Несчастные случаи, происшедшие с моими предками, наверняка имеют логическое объяснение. Совпадение их возраста и того факта, что в момент смерти они были наследниками, уверяю вас, так и остается совпадением. Хотя и странным, но не имеющим значения. Впрочем… — Он замолчал, пожал плечами и медленно провел длинными загорелыми пальцами по густым темным волосам. — До тридцать пятого дня рождения у меня еще есть пара месяцев… — Он улыбнулся, наблюдая за ней. — Если я благополучно доживу до конца ноября, тогда откроется, что проклятие — это чушь.

Он считает проклятие чушью, и вполне возможно, что это действительно чушь. Но Камилла твердо знала, что она никогда не пошла бы на такой риск, и поймала себя на том, что немного восхищена смелостью этого мужчины. Хотя в глубине сознания она моментально определила, что его смелость всего-навсего не что иное, как отъявленная самонадеянность. Росс Макеоун ни минуты не сомневается, что обладает могуществом, недоступным обыкновенным смертным!

— Главное — чтоб вы дожили до конца этой недели, пока я не закончу свою работу, — заметила она. — Если бы смерть подстерегла вас в середине съемки, это причинило бы мне массу неудобств.

Он криво усмехнулся, видимо оценив ее черный юмор.

— Тогда я буду изо всех сил стараться не причинять вам неудобства. — Он поставил чашку и приподнялся. — Что ж, если с едой покончено, мы можем пойти посмотреть коллекцию.

Камилле не очень хотелось отрываться от тарелок с оладьями, булочками и лепешками. Если их приготовила суроволицая Мэгги, то ее искусство кухарки с лихвой возмещало недостаток очарования. Но Росс, очевидно, спешил, и Камилла, отложив салфетку, тоже встала.

— Я готова, — сказала она, взяла фотоаппарат и повесила на плечо, а он без слов направился к двери.

Росс вывел Камиллу в холл; миновав коридор, они поднялись по короткому пролету лестницы и остановились перед тяжелой дубовой дверью. Росс всунул руку в карман джинсов и вытащил затейливый ключ.

— Хранилище защищено особым способом, — сообщил он, поворачивая ключ в замке. — И единственный человек, кроме меня и деда, который знает, где хранится ключ, — это Мэгги. — Он толкнул дверь и отступил в сторону, давая Камилле пройти. — Пожалуйста, входите.

У Камиллы захватило дух оттого, что открылось ей. Она уже видела и даже тщательно изучала прежние фотографии коллекции. Но ни одна из них не давала представления об ошеломляющей красоте оригинала.

— Я не верю своим глазам! Коллекция гораздо богаче, чем я ожидала, и все такое красивое!

Она восхищенно разглядывала витрины с древними предметами искусства. Серебряные чаши для питья с двумя ручками, табакерки из рога, украшенные драгоценными камнями, и вырезанные из камня кельтские кресты. В голове уже роились идеи, как лучше их снять, чтобы на пленке они выглядели словно живые.

— Это великолепно! — улыбнулась Камилла Россу. — Мне не терпится приступить к работе! — И вдруг ее возбуждение сникло. — А где же «Ceo do dh’or»?

— Здесь. — Он подошел к встроенному в стену стальному сейфу и быстро набрал комбинацию, открывавшую дверь. — Обычно драгоценности хранятся здесь, — заметил Росс. — Но на ту неделю, пока вы будете делать снимки, мы оставим их в одном из шкафов вместе с другими предметами.

С этими словами он вынул из сейфа резную деревянную шкатулку с серебряным замком и серебряным ключиком. Потом поставил шкатулку на ближайший стол, повернул ключ и поднял крышку.

— «Ceo do dh’or». — Он отступил в сторону, чтобы она могла увидеть, и улыбнулся, заметив восторг, вспыхнувший у нее в глазах. — Украшения королевы и святой. Им почти тысяча лет.

На мягком ложе из темно-синего бархата покоились украшения — ожерелье, браслет и кольцо, — сделанные из древнего серебра и усыпанные полудрагоценными камнями. Загоревшимися глазами Камилла уставилась на эту сказочную красоту.

— Трудно поверить, что они и в самом деле такие старые.

— Вам нравится?

— Нравится?! Это же шедевры!

— Да. Взгляните поближе. — Сильными, умелыми пальцами Росс вынул браслет из шкатулки и протянул ей. — Примерьте. Испытайте, какое он вызывает чувство.

Нервным движением Камилла продернула руку. Браслет на запястье выглядел поистине королевским — тяжелым, ослепительным и холодным.

— Он вам идет. — Камилла подняла голову и встретилась с ним взглядом. А Росс уже доставал ожерелье и поднимал его. И хотя она в ту же секунду догадалась, что он собирается сделать, у нее не хватило духу отступить.

В следующий момент он слегка коснулся ее плеча и приложил ожерелье к шее, а когда прилаживал его сзади, пальцы отбросили в сторону светлые волосы. Щелкнула застежка.

Тело ответило на эти легкие движения словно на выстрел. Совершенно неадекватно и, можно сказать, ошеломляюще. Его пальцы чуть коснулись ее кожи, а ей показалось, будто по ее плоти провели полосой раскаленного железа. Могучие руки лишь на долю секунды обняли ее за плечи, а Камилла почувствовала, как дрожь небывалой, утонченной муки охватила каждую ее жилку. Его губы приблизились к щеке и словно прошелестели рядом, а она хватала ртом воздух, чувствуя себя утопленницей. Поправляя тяжелое ожерелье, он чуть задержал свои чувствительные пальцы в нежной ложбинке между грудями, спрятанными под голубым кашемиром, а она вздрогнула, горло пересохло, и все тело обмякло, как тряпка. Камилла кожей ощущала теплоту его дыхания и впитывала чистый, холодноватый мужской запах.

Он отступил назад и, отпуская ее, позволил ладоням невесомо проскользить по рукам от плеча вниз. А у нее мурашки пробежали от затылка до пяток.

— Сюда. Посмотрите, как вы выглядите. — И он, взяв Камиллу под локоть, повел ее через комнату к голой каменной стене, где висело огромное зеркало в позолоченной раме. — Как видите, на женщине они смотрятся лучше, чем в шкатулке.

Несомненно, она бы согласилась с ним, если бы могла сосредоточить внимание на драгоценностях. Но в этот момент Камилла воспринимала только высокого темноволосого дикаря, стоявшего рядом, и его отражение, смотревшее на нее из зеркала.

— Да, — обескураженно пролепетала она, удивляясь, что за безумие напало на нее, и пытаясь угадать, чувствует ли он, какой невообразимый хаос сотворил в ее душе.

Этой мысли оказалось достаточно, чтобы вернуть свободу ее телу, рукам и ногам. Она резко отвернулась и поспешила разъединить застежку ожерелья, прежде чем он сделает хотя бы попытку помочь ей. С натянутой улыбкой она передала Россу королевское украшение, стараясь не коснуться его пальцев. Затем быстро сняла с запястья браслет и тоже вручила ему.

— Думаю, что лучше бы сфотографировать эти вещи на природе, при естественном освещении, — сказала она, отходя от него и чуть удивляясь спокойствию собственного голоса. — Но мне надо будет осмотреть окрестности, чтобы выбрать подходящее место. Вы согласны?

Она слышала, как он укладывает драгоценности в шкатулку, закрывает крышку и поворачивает ключ.

— Конечно, согласен. Но если вы надумаете выносить их из этой комнаты, вас должен кто-нибудь сопровождать. Или я, или, если я буду занят, Мэгги, наша домоправительница. — Когда Камилла удивленно обернулась к нему, Росс, поняв ее безмолвный вопрос, не без пафоса пояснил: — Мэгги с нами много лет, я бы доверил ей даже свою жизнь.

Странно было слышать такое заявление из его уст. Камилла плохо представляла достопочтенного Росса Макеоуна в роли человека, который легко доверяет кому-нибудь хоть что-то, а тем более собственную жизнь.

Она стояла и смотрела, как он запер «Сео do dh’on» в один из шкафов, стоявших вдоль стен.

— Я бы хотела начать завтра утром. Как можно раньше, пока самый хороший свет.

— Когда пожелаете. Я встаю в шесть.

Чересчур рано, мелькнуло у нее в голове.

— А если в восемь? Я бы хотела успеть позавтракать.

— В восемь? Прекрасно. — Росс пожал плечами и повел ее к двери.

Она подождала на лестничной площадке, пока он запрет тяжелую дубовую дверь и засунет ключ в карман джинсов. Затем они вместе спустились по лестнице и по коридору вышли в холл.

— Прежде чем уехать, вы могли бы посмотреть места вокруг дома, чтобы выбрать подходящее, — предложил Росс и остановился на пороге приемной, небрежно прислонившись к косяку двери.

Камилла быстро взглянула на часы. Было уже поздно.

— Мне пора в отель. Примерно через полчаса я жду звонка.

Не стоит давать ему ни фана лишней информации. Она вовсе не обязана рассказывать этому человеку о своих личных делах. И кроме того, она знала: в ту же минуту, как слова слетят с ее губ, он этими же словами начнет подкалывать ее.

— Звонка от любящего друга, который хочет проверить, удалось ли вам пережить первый день в этой варварской стране? — Язвительная улыбка заиграла на губах, и высокомерно поднялась темная бровь.

Как ни странно, но он был абсолютно прав. Она ждала звонка именно от Эрика.

— Да, что-то вроде этого. — Камилла окинула его холодным взглядом.

Он скрестил руки на груди, и широкие плечи под толстым свитером расслабились, а на лице вспыхнуло веселое удивление.

— Так, значит, у вас есть постоянный друг? — Камилла не сочла нужным ответить, а он откинул голову назад и, улыбаясь, стал бессовестно, откровенно оценивать ее женские достоинства, будто она была каким-то товаром. — Расскажите мне о вашем друге. Нет, постойте. Лучше я сам о нем расскажу…

— Пожалуйста, не утруждайтесь. Вам до Эрика, черт возьми, нет никакого дела! — Камилла просто метала молнии.

— Эрик? — Он пропустил мимо ушей грубость и стал размышлять над именем. — Держу пари, что я смогу сказать более-менее точно, что этот ваш Эрик представляет собой.

Он еще раз окинул ее дерзким взглядом, и от этих атакующих потемневших глаз вся плоть в ней загорелась и забурлила кровь. Камилла смешалась и не нашла что ответить.

— Держу пари, что он банкир или бухгалтер… или адвокат, — с вызовом добавил Росс. — Человек, у которого чистые ногти, хорошие манеры и ни единой вредной привычки.

Камилла вдруг возненавидела Росса Макеоуна с такой силой, что ненависть чуть ли не доставляла ей удовольствие.

— И что плохого в чистых ногтях и хороших манерах? — Она почти дымилась от злости. — Что плохого в том, если он адвокат?

— Ага, значит, я прав? — Росс усмехнулся со злобной радостью. — Держу пари, что он слушает Моцарта и кантри-мьюзик и ежегодно берет в июле двухнедельный летний отпуск. Любимая еда у него индийская, и он пьет скандинавское пиво и немецкое вино.

Росс замолчал, а ее затрясло от ярости. Он перечислял свои догадки так, будто зачитывал обвинительный приговор. Камиллу приводил в бешенство не столько его пренебрежительный тон, сколько поистине дьявольская проницательность. Шотландец угадал все. Почти все.

— Вы закончили? — прошипела она.

— Нет, если хотите, я могу продолжить. Держу пари, что знаю, какая у него машина, не говоря уже о цвете его носков.

Камилла стиснула зубы и с огромным трудом подавила желание ударить наглеца. Ей нужно всячески избегать прикосновения к нему в любой форме. Достаточно и того, что она вынуждена находиться с ним в одном помещении.

— По-моему, вы человек самого недостойного поведения, с самыми скверными манерами, какого только я имела несчастье встречать! — Камилла с удовлетворением заметила, что веселое выражение исчезло с ненавистного лица. — А сейчас, если позволите… — И она быстро направилась в приемную, намереваясь пройти мимо него. — Я оставила там сумку от аппаратуры. Я возьму ее и сейчас же уйду.

— Только минуту, если не возражаете!

И прежде чем она успела отступить, он выпрямился и взял ее за руку, вызвав волну панических, сумбурных вопросов, как кегли разлетевшихся в мозгу. Что за злобное намерение родилось у него в голове? Какую отвратительную, мерзкую дань он собирается с нее взыскать? Он рывком подтянул ее к себе, и все инстинкты выживания кинулись ей на помощь. Какую бы несправедливость он ни задумал учинить над ней, она сумеет постоять за себя!

Но Камилла абсолютно не ожидала того, что он сделал.

— Еще один пустячок, прежде чем вы уйдете. — Ловким движением он снял ремешок фотоаппарата у нее с плеча, в то же время резко отстранив ее. Отступая, она даже чуть пошатнулась и потом с беспомощным ужасом наблюдала, как он открыл заднюю стенку ее бесценного «Никона» и умело вытащил катушку с пленкой.

— Какого черта! Вы думаете, что делаете? Я уже отсняла почти всю пленку!

— Совершенно верно. — Глаза, будто мясницким ножом, полоснули Камиллу по лицу. А он нарочито медленно размотал и засветил всю пленку. — Без разрешения не делают снимков в чужом доме. Не говорите мне о манерах, мисс Холден, пока сами не усвоите хоть наиглавнейшие.

Камилла проклинала себя за то, что часом раньше нарушила принятые правила. Не в ее это привычках. Претензии Росса были, конечно, обоснованны, но он обошелся с ней слишком круто.

— Вы не имели права так поступать! — возмутилась Камилла. — Только часть пленки использована в вашем доме. На остальной были пейзажи, которые я снимала, когда ехала сюда.

— Ну что ж, вы можете сфотографировать их на обратном пути. — Росс ни капельки не раскаивался.

Камилла смотрела на него, сжав кулаки и дрожа от ярости при виде его откровенного самодовольства.

— Вы же знаете, вам нужно было только попросить, и я бы не использовала ни одного снимка, сделанного в вашем доме. Но, думаю, вы совершенно незнакомы с такой цивилизованной процедурой.

— Полагаю, мисс Холден, что знаком. — Он нахмурился, и у него опасно вздулись желваки. — Но не в моих привычках ПРОСИТЬ, тем более если затронуты мои права. — Он протянул ей фотоаппарат вместе с бесполезной катушкой пленки. — Я бы посоветовал вам помнить это, когда будете иметь со мной дело.

С застывшим от ярости и негодования лицом Камилла прошла мимо него в приемную. Теперь она ни капельки не сомневалась: судьбой предназначено, чтобы это задание стало ее карой.

Дрожащими пальцами она засунула аппарат в сумку, застегнула молнию и нетерпеливо накинула ремень на плечо. А потом, когда он вел ее через холл к парадной двери, Камилла, даже не взглянув в его сторону, быстро пробормотала:

— До свидания.

— До свидания, мисс Холден, — спокойно ответил он. — До завтрашнего утра. В восемь.

Камилла чувствовала, что он стоит в дверях и смотрит, как она на негнущихся ногах бредет к машине. И хотя ничто на свете не заставило бы ее обернуться и встретиться с этими дерзкими темно-серыми глазами, она без труда могла представить его лицо и улыбку превосходства и триумфа.

Она влезла в машину и захлопнула дверь. Будь он проклят вместе со всеми своими сокровищами! Прежде чем повернуть ключ зажигания, Камилла помедлила и бросила взгляд в зеркало заднего вида, где отражалась высокая фигура на ступенях замка. И вдруг злорадно улыбнулась неожиданной мысли, мелькнувшей в голове.

Если на Земле и есть человек, заслуживающий, чтобы древнее кельтское проклятие обрушилось на его голову, то, конечно, этим человеком может быть только Росс Макеоун!

Глава третья

Оказаться в отеле «Стег», с его атмосферой мирного старомодного очарования, было все равно что бросить якорь в сонной лагуне после опасного путешествия по штормовому морю.

С огромным облегчением Камилла распаковала вещи, быстро приняла душ и заказала чай. Физически и эмоционально она так устала, будто провела десять раундов борьбы с тяжеловесом. Откинувшись на подушки широкой мягкой постели, она недовольно гримасничала, вспоминая прошедший день. Наверно, я просто не привыкла справляться с такими травмами, подумала она.

На столике рядом с кроватью зазвонил телефон. Камилла помедлила только тысячную долю секунды. Навряд ли это Росс Макеоун, но исключать такую вероятность тоже нельзя. Ведь отель «Стег» единственный в Глен-Краннахе, так что он мог бы догадаться, где она остановилась. Камилла опасалась, что этот дьявол измыслил какой-нибудь предлог, чтобы потрепать ей нервы!

Мысленно скрестив пальцы, она взяла трубку.

— Алло? — осторожно проговорила она, дожидаясь, когда ей ответят.

— Камилла, дорогая!

— Эрик, как приятно слышать тебя! — И моментально, будто теплой волной, смыло все напряжение. Со счастливой улыбкой она откинулась назад и от звука знакомого, успокаивающего голоса почувствовала волшебное облегчение. — Все прекрасно, — весело проговорила она. — Немного устала, вот и все.

— Никаких проблем? — спросил он. — Как я понимаю, путешествие и все остальное прошло гладко?

— Абсолютно. Нет даже намека на трудности. — Конечно, это было огромное отклонение от правды, но Эрику не обязательно знать все препятствия, какие встретились ей сегодня. В последнее время он и так, пожалуй, чересчур опекает ее.

— А этот Макеоун, внук лэрда, как он тебя принял?

Камилла набрала побольше воздуха и вздохнула. Бедный Эрик, если бы только он знал правду!

— Внук лэрда тотчас же показал мне коллекцию, — ответила Камилла, ловко уклоняясь от прямого ответа, — и она куда интереснее, чем я ожидала. Похоже, это станет одной из лучших моих работ, если я справлюсь. — И если мне не помешают, мысленно добавила она. — А ты как? — поспешно продолжала Камилла, опасаясь очередных вопросов Эрика. — Что ты сегодня делал?

По правде говоря, она могла и не спрашивать. Сегодня пятница, а в этот день в обеденное время Эрик всегда играет одну партию в сквош. Физическая активность требует восстановления сил, и поэтому вечер он непременно проводит перед телевизором. Но все равно она с интересом слушала рассказ о незначительных событиях. И когда он закончил словами: «Я скучаю без тебя, любовь моя», Камилла почувствовала, как теплая защитная мантия его любви окутывает ее.

— Я тоже скучаю. — И она не врала. Она, и правда, скучала по его спокойствию и преданности, по чувству защищенности, которое всегда испытывала рядом с ним. — Но это будет недолго, — заверила она, даже не столько его, сколько себя. — Я вернусь раньше, чем ты думаешь.

— Завтра позвоню, — пообещал он и послал по проводам поцелуй. — Береги себя и помни: ты должна подумать над вопросом, который я задал тебе.

Камилла положила трубку и счастливо вздохнула. Милый Эрик. Будь он понастойчивее, получил бы ответ в тот же вечер в ресторане. Если существовала в мире хоть одна вещь, в которой она не сомневалась, так это ее намерение принять его предложение.

Встав с постели, она с минутку постояла у гардероба, рассматривая себя в зеркале. Синие фарфоровые глаза, на людях смотревшие уверенно, без свидетелей бывали такими робкими и печальными, что она даже удивлялась, как ей удается дурачить окружающих. Неужели трудно разглядеть за решительными линиями мягкого, нежного рта маленькую напуганную девочку? Камилла улыбнулась. Очевидно, трудно. Значит, работает маска самоуверенности, которую она использует для защиты. А это лишь одно из многих ее достижений за последние шесть лет.

С детства жизнь не баловала Камиллу. В семь лет она осталась сиротой и провела самые нежные годы, переходя, словно пакет, из рук в руки. То холодный уют детского дома в Южном Лондоне, то временные оазисы в семьях, берущих на воспитание сирот.

К восемнадцати годам, когда Камилла стала наконец независимой, она самой себе казалась обломком кораблекрушения. И с того момента ее растоптанные амбиции распрямились и пустили корни.

Она жила впроголодь и экономила на всем, но закончила колледж. Продолжая экономить и отказывать себе во многом, Камилла, в конце концов, сумела собрать деньги на первый взнос за скромную маленькую квартирку. Свою собственную. Это были первые шаги к поставленной цели. Три года назад она вместе с Энни и Сью создала агентство «Фокус» — еще один шаг. И очень многообещающими оказались ее отношения с Эриком, которого она случайно встретила на вечеринке. Наверно, это можно считать самым важным ее достижением. С Эриком первый раз в жизни она перестала чувствовать себя одинокой. Наконец-то появился человек, который искренне любил ее и с которым ее ждало уверенное, счастливое будущее. Будущее, о котором Камилла мечтала и которого заслуживала.

Она любит Эрика. Разве она может не любить человека, который так добр к ней?

Тогда отчего же — Камилла критически глянула на свое отражение в зеркале — она сегодня позволила себе так огорчиться из-за Росса Макеоуна и его убийственных догадок? Какое для нее имеет значение, что этот бестактный тип думает об Эрике? Об Эрике, которого никогда не видел?

Лицо с безукоризненным овалом сморщилось в недовольной гримасе. Вопреки здравому смыслу Россу Макеоуну все же удалось довести ее до такой злости, какую она редко испытывала прежде.

Закусив губу, Камилла отвернулась от зеркала. Надо признать, что, приехав сюда, она с самого начала вела себя довольно глупо. Гнала машину так, будто спасалась от погони. Фотографировала без разрешения. Возможно, есть что-то этакое в горном воздухе, подумала Камилла, во всяком случае, ей здешние места явно не подходят. В этом нет никакого сомнения. Чем раньше она вернется в Лондон и к Эрику, тем счастливее будет себя чувствовать.

Камилла открыла дверцу гардероба, и лицо ее приняло решительное выражение. Сейчас она должна забыть о Россе Макеоуне, одеться и спуститься вниз к обеду. Спать надо лечь пораньше, чтобы завтра утром быть бодрой, свежей и более чем готовой к их встрече в восемь!

И она приехала бы в восемь, если бы не забыла, прежде чем плюхнуться в постель, завести будильник. Утром, когда она проснулась, часы на руке показывали восемь тридцать.

С подавленным воплем она выскочила из постели, кляня себя на чем свет стоит. Теперь положение и вправду пиковое!

В панике она схватила трубку.

— Пожалуйста, соедините меня с замком Краннах, с мистером Россом Макеоуном.

Если ей удастся поговорить с ним и извиниться, сказать, что она уже едет, может быть, положение еще поправимо. Но секретарь, с которой ее соединили, сообщила:

— Извините, линия мистера Макеоуна занята.

— Тогда будьте так добры, передайте ему, что мисс Холден, к сожалению, задерживается, но через полчаса уже приедет.

Для завтрака времени не было. Камилла быстро приняла душ и выбрала наряд — изящные бриджи и бутылочно-зеленый свитер с вырезом лодочкой. Потом зеленой лентой стянула сзади светлые волосы, схватила сумку с аппаратурой и помчалась вниз по лестнице.

В три минуты десятого, запыхавшаяся и встревоженная, она подъехала к парадному входу в замок. И тут с облегчением заметила, что запыленный «лендровер» стоит припаркованный в нескольких футах от двери. Значит, у Росса хватило терпения подождать.

Дрожа от волнения, она позвонила в колокольчик, и мгновение спустя на пороге появилась Мэгги.

— Доброе утро. — Камилла нервно улыбнулась пасмурной Мэгги. — Мистер Росс Макеоун ждет меня.

Мэгги помотала головой.

— Мистер Росс уехал.

— Но… — Камилла жестом показала на запыленную машину, пытаясь возразить. И быстро замолчала, со вздохом признав свое поражение. Конечно, у Росса Макеоуна не одна машина, и надо быть круглой дурой, чтобы вообразить, будто он проявит любезность и подождет ее. — Когда, вы полагаете, он вернется? — спросила она.

— Он не сказал. Кажется, он уехал надолго.

Камилла сразу сникла. Начало дня ничего хорошего не обещало.

— Если угодно, вы можете войти и подождать мистера Росса, — продолжала Мэгги и отступила в сторону, открыв дверь. Но Камилла отклонила приглашение.

— Если вы не возражаете, я подожду на воздухе. Мне хотелось бы осмотреть места вокруг замка. — Не было смысла сидеть без дела в приемной. Лучше использовать время для знакомства с пейзажами, которые ей понадобятся потом.

— Как вам угодно. — Мэгги безразлично пожала плечами, и секундой позже дверь закрылась.

Камилла оставила сумку с аппаратурой в машине, повесив на плечо только свой любимый «Никон». Вполне приятный день для прогулки, утешила себя она. Низкое осеннее солнце сияло на почти безоблачном небе и прогревало воздух.

На случай, если Росс вернется, она старалась не отходить далеко от замка. Но Камилла зря беспокоилась. Прошло больше часа, а о нем ни слуху, ни духу. Тем временем она нашла несколько интересных для съемки мест: очаровательные старинные солнечные часы и красивый бельведер. Кроме того, ей удалось поговорить со стариком в потертой фетровой шляпе, который очень умело подрезал рододендроны.

— Если вы ищете для снимка что-то необыкновенное, — посоветовал он, откладывая ножницы для обрезания веток, — доберитесь до Лох-Марее. Оттуда открываются самые лучшие в мире виды.

— Обязательно съезжу. — Камилла мысленно взяла на заметку слова старика. Раз уж попала в горы Шотландии, надо сделать несколько видовых фотографий для своего портфеля. Беседуя со стариком, она нетерпеливо взглянула на часы. Почти пол-одиннадцатого. Куда делся этот чертов Росс Макеоун? Дразнит он ее, что ли?

В этот самый момент воздух задрожал от такого рева, будто сам сатана вырвался из преисподней.

— А вот и он. — Старик обернулся и посмотрел на Камиллу.

Старый садовник не ошибся. Когда Камилла поспешно поднялась по каменным ступеням из сада в передний двор замка, в ворота с ревом въехал мощный мотоцикл «БМВ». Могучая фигура водителя в джинсах и черной коже не могла принадлежать никому иному, кроме одного человека. Когда огромная машина, поворчав, стихла, Росс стянул с головы защитный шлем и встряхнул темными волосами. Потом, все еще сидя верхом на большом металлическом чудовище, бросил на нее ленивый взгляд.

— Так вы все-таки явились, — заметил он.

— Я была здесь почти в девять, — процедила она сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как на нее накатывает волна жгучей злости.

— В самом деле? — равнодушно спросил он, снимая черные кожаные перчатки с крагами. — Должно быть, я пропустил вас. Я выехал примерно в половине девятого.

Тотчас после ее телефонного звонка, без особого труда вычислила Камилла. Совершенно очевидно, он решил отсутствовать в то время, когда она приедет в замок. Тем не менее надо постараться, чтобы в голосе ее не было и тени укора. Да, он сознательно заставил ее ждать. Но ведь это она проспала назначенный час встречи. Камилла слишком ясно читала в его глазах невысказанный вызов. Хоть слово упрека — и он ее раздавит!

— Очень плохо, что вы задержались и не смогли приехать к восьми часам, — обманчиво равнодушным тоном произнес он, расстегивая молнию черной кожаной куртки и пронзая Камиллу серо-стальным взглядом. Одно неуловимое движение, и он уже спрыгнул с мотоцикла, без малейших усилий поднял тяжелую машину и поставил в козлы с такой ловкостью, будто она вообще ничего не весила. — Догадываюсь, как скучно вам было болтаться вокруг дома без дела.

— Вовсе не скучно, — солгала она, не желая доставлять ему лишней радости. Он и так слишком доволен, что проучил ее. — Я воспользовалась свободным временем и погуляла в саду. И премило поболтала с вашим садовником.

— С моим садовником? — Темная бровь вопросительно взметнулась вверх.

— Да, с вашим садовником, — нетерпеливо повторила Камилла. — Он очень любезно назвал мне несколько мест, куда можно поехать и сделать видовые снимки.

— Да, он прекрасно знает окрестности. — Росс снисходительно ухмыльнулся, как человек, наслаждающийся собственной, непонятной другим шуткой. — Уверен, что он дал вам хороший совет, — добавил Росс.

С чувством странного беспокойства от присутствия этой темной мощи Камилла наблюдала, как он кладет перчатки и шлем на седло мотоцикла. Тяжелая стеганая куртка из черной кожи и металлические зубья молнии добавляли властности и без того мощным линиям его фигуры. Казалось, даже безобидные синие джинсы делают еще более угрожающими его мускулистые бедра, облегая и обрисовывая каждый изгиб и бесстыдно соблазняя ее.

— Так что вы планируете сейчас делать?

— То есть? — Она удивленно взглянула на него и тотчас нахмурилась.

— Я полагал, что вы приехали сюда фотографировать. Вы собираетесь делать снимки или нет?

— Конечно, я приехала сюда фотографировать… — Камилла смущенно прокашлялась и приложила руки к груди. — Но я еще не решила, как расположу вещи для съемки. — Она уставилась на словно вырезанное из гранита лицо с темно-серыми насмешливыми глазами и неукротимым страстным ртом и попыталась привести в порядок свои мысли. — Мне надо еще раз внимательно осмотреть коллекцию, и я бы хотела сделать предварительно несколько снимков «Полароидом».

— А как насчет мест? Вы уже выбрали, где будете фотографировать?

— Всего два или три. Почему вы спрашиваете? — чуть ли не выкрикнула она.

— Есть у меня одна идея… — Он задумчиво пробежал рукой по волосам. — Вы говорили, что хотите сделать с «Ceo do dh’or» особенный снимок, и прошлой ночью мне пришло в голову, что я, кажется, знаю место для такой фотографии, какая у вас на уме.

Камилла отвела от груди руки, засунула их в карманы брюк и скептически вскинула брови. Почему-то она очень сомневалась, что он даже отдаленно представляет, что у нее на уме.

— О-о… — без энтузиазма протянула она.

— Вы хотели бы, чтобы я показал вам это место? — Он поймал ее взгляд.

— О’кей. Почему бы нет? — пожала она плечами. Конечно, это напрасная трата времени, но с ее стороны было бы невежливо отказаться.

— Тогда пошли. Следуйте за мной. — Он улыбнулся, показав свои ослепительно белые зубы.

Камилла и Росс обогнули замок и теперь шагали вдоль противоположной фасаду стороны. Вскоре посыпанная гравием дорожка кончилась, и они вступили на тропинку, которая вилась среди деревьев прямо по каменистой земле. Камилле для того, чтобы не отставать, приходилось буквально бежать, скользя и спотыкаясь, когда нога наступала на камень или на упавшую ветку.

— Мы бежим, как побежденные с поля боя, — сердито бросила она в его широкую спину.

— Не беспокойтесь, мы почти у цели. Осталось всего несколько ярдов. — Без тени сочувствия он посмотрел на нее через плечо.

Несколько сотен ярдов, это будет ближе к правде, с негодованием подумала она, когда они наконец пришли к неприглядным развалинам, покрытым мхом и ползучим плющом.

— Вот это? — раздраженно спросила она, бросив осторожный, но огорченный взгляд на свои поцарапанные и запачканные грязью туфли от Гуччи. Росс проследил за ее взглядом.

— Даму, которая носит туфли от дизайнера, надо было доставить сюда на руках. Извините, не догадался предложить, — саркастически заметил он.

— Я бы такое предложение отвергла. — Лучше пожертвовать дюжиной пар туфель от Гуччи, чем решиться на такое испытание! Она критически оглядела развалины. — Для съемки предполагалось это место?

— Это старинная часовня Святой Маргариты. В прошлом столетии ее секуляризировали, и, как видите, без ремонта она пришла в нынешнее состояние.

Да уж, действительно. Абсолютно не подходит, чтобы снимать здесь «Ceo do dh’or»! Росс будто прочел ее мысли.

— То, что я хотел вам показать, внутри. Внизу, в склепе, — добавил он, когда она нахмурилась. Он повернулся и пролез сквозь гущу веток. — Идите за мной. И смотрите под ноги.

Камилла чувствовала, что терпение ее лопается. После бешеной гонки по камням он собирается затянуть ее в темноту, в сырую глубину земли! Вероятно, это его манера шутить. А может, он просто хочет вывести ее из себя. Последнее вернее всего, решила она, как только они вошли внутрь разрушенной часовни и он повел ее вниз по выветрившимся, грубо обтесанным ступеням. Это его способ ставить на место изнеженных снобов, к каковым он причисляет ее.

Дневной свет остался позади, и они неожиданно погрузились в полумрак. Камилла услышала, как замерли его шаги.

— Вам лучше держаться за меня. — И в следующую секунду он протянул руку, но Камилла тут же отдернула свою, едва почувствовав прикосновение его теплых пальцев.

— Спасибо. Я справлюсь сама, — резко бросила она. Ей совсем не понравилось, как странно взбудоражилась кровь от этого прикосновения.

— О’кей. Как угодно. — Он повернулся и зашагал впереди. А она ковыляла за ним и каждой клеткой своего существа молила судьбу, чтобы не оступиться и не упасть. Камилла меньше всего боялась вывихнуть лодыжку. Гораздо больше она боялась выставить себя неуклюжей дурой!

И вдруг, когда они делали последний круг по винтовой лестнице, темнота рассеялась.

— Мои поздравления. Вы справились. — Росс стоял на нижней ступеньке.

К вашему сожалению и разочарованию, без слов, взглядом, сказала она ему. Разумеется, он был бы наверху блаженства, если бы она растянулась вместе с фотоаппаратом, туфлями от Гуччи и всем прочим!

Он вел ее по лабиринту переходов в дальний угол, где высилось незастекленное окно, и его шаги эхом отдавались в холодном, промозглом воздухе древнего сводчатого склепа. Многоцветные стрелы солнечного света, пробивавшиеся в окно, падали на грубо обтесанные каменные стены.

— Вот то место, которое кажется мне подходящим фоном для «Ceo do dh’or», — сказал Росс, обернувшись к ней.

— Да, вижу, — проговорила она ничего не выражающим тоном, сощурившись и оглядывая склеп.

— Свет особенно хорош ранним утром. Он заливает все это маленькое пространство.

Камилла представила, как склеп будет выглядеть при раннем утреннем солнце, и поняла, что место для ее цели выбрано совершенно идеально. Но она вовсе не испытывала великодушного желания признаться в этом Россу Макеоуну. Каким-то чудом он совершенно точно угадал, что ей нужно. Но она не намерена делиться с ним своими восторгами и тем более благодарить его!

Со скептическим видом Камилла принялась внимательно осматривать склеп, останавливаясь, изучая вблизи высокое открытое окно. Брызги солнечного света падали ей на голову и на плечи, светлые волосы отливали шелком, мягкое освещение подчеркивало линию груди под слегка облегающим свитером.

Она не замечала, что серые глаза зачарованно наблюдают за ней, и поэтому была не готова к перемене темы разговора. А он легким тоном светской беседы поинтересовался:

— И что, этот адвокат… друг ваш… скучает без вас?

Камилла резко обернулась и вытаращила на него глаза, потом моргнула.

— Простите?

Росс небрежно прислонился к стене — кулаки сжаты в кармане куртки, одно колено чуть согнуто, темноволосая голова откинута назад. Он внимательно разглядывал ее с высоты своего роста.

— Я задал очень простой вопрос. Скучает ли без вас ваш друг Эрик? Уверен, что он должен был сказать вам именно это, когда вчера вечером звонил в отель.

— И что, если скучает? — разозлилась она. — Почему это вас волнует?

— Всего лишь дружеский вопрос, — пожал он широкими плечами. — Приятно знать, что кто-то думает о вас, когда вы далеко в чужих краях.

Камилла решила не обращать внимания на его слова и на ноту насмешки в голосе. Хватит и того, что этот сугубо личный вопрос вызвал тяжелое ощущение жара во всем теле. Она осторожно проговорила:

— Думаю, это место действительно подойдет для съемок. Я снова приду сюда посмотреть… одна… завтра утром. Вы не возражаете?

— Как вам угодно. — Он по-прежнему продолжал изучать ее загадочными потемневшими глазами, подвергая безжалостному испытанию. И затем продолжил: — Этот Эрик ваш… Он серьезная любовь… или так, мимолетное увлечение?

На сей раз она решила не спускать. Глаза сузились от негодования.

— Если вы и в самом деле хотите знать, он тот мужчина, за которого я собираюсь замуж! — Может быть, это удовлетворит его докучливое любопытство и положит конец нахальным вопросам.

Легко было догадаться, что этого не случится. Он подчеркнуто перевел взгляд на ее левую руку.

— Не вижу обручального кольца, — заметил он. — А я абсолютно уверен, что Эрик принадлежит к тому типу мужчин, которые настаивают на соблюдении этой традиции. — Росс помолчал со странной улыбкой. — Так почему же, если вы собираетесь за него замуж, нет кольца?

— Потому что обручение еще не официальное.

— Ага… — Он вроде бы обдумывал новую информацию. — Возможны две причины: или он еще официально не просил вас выйти за него замуж, или вы еще официально не дали ему ответа… — Он настойчиво смотрел ей в глаза. — Скажите мне, я прав?

Неведомо почему сердце Камиллы понеслось как на скачках и ладони стали липкими от тревоги, когда она сжала их в кулаки. Как и прежде, когда он заговаривал об Эрике, ей чудилась какая-то угроза.

— Не собираюсь ничего вам говорить. Черт возьми, это не ваше дело!

— Очень хорошо. Тогда позвольте мне угадать. — Серо-стальные глаза прошлись по ее напряженной, ощетинившейся фигуре, оценивая, взвешивая, раздевая донага. Неуверенная улыбка тронула его губы, когда он сообщил ей свою догадку: — Я бы сказал, что дело затягиваете вы.

Примитивный и неточный вывод, и при других, более нормальных и благоприятных, обстоятельствах Камилла сказала бы ему об этом. Но в тот момент только одна мысль билась у нее в голове. Совершенно простая мысль — убежать отсюда. Ее вдруг охватил приступ удушья, будто ее погребли в сыром склепе, а стены плотно сомкнулись вокруг нее. Самое главное — убежать от все более подавляющей близости этого дикого, неуправляемого человека с пронизывающими серыми глазами, которые, казалось, видели ее насквозь.

— Если вы не возражаете, мне бы хотелось уйти отсюда. Я уже насмотрелась вдоволь, — собрав остатки разлетевшейся на кусочки позы, проговорила Камилла сдавленным голосом.

— Вы уверены?

— Совершенно уверена. Благодарю вас. — Дерзкими расспросами и грубыми намеками ему удалось привести ее в полное замешательство. Последние годы такого умудрялись добиваться немногие.

Он оттолкнулся широкими плечами от стены.

— Хорошо, в таком случае пошли.

И только в тот момент, когда он выпрямился и кивнул, Камилла рискнула внутренне расслабиться. Может быть, он уже насытился своей игрой. Но Росс моментально снова выбил почву у нее из-под ног. Он покосился на нее и спросил:

— Я прав или нет? Это вы затягиваете дело?

— Нет. Не я! — Слова слетели с языка, будто пулеметная очередь. — Больше всего на свете я хочу выйти замуж за Эрика и скажу ему об этом в ту же минуту, как вернусь в Лондон.

— Почему же вы не сказали ему до отъезда… если, как вы выразились, больше всего на свете хотите этого?

— Потому, — проговорила Камилла и удивилась, почему она вообще считает нужным отвечать, — что он дал мне неделю срока подумать над его предложением. Он понимает, что это серьезный шаг.

— Вполне с ним согласен. — И нахальный дикарь продолжал насмешливо ухмыляться с видом превосходства. — Уверен, что брак с таким человеком, как Эрик, был бы действительно очень серьезным шагом.

— Что вы об этом можете знать? Вы даже незнакомы с Эриком!

— Совершенно верно, — признал он и помолчал, полосуя ее своим острым, как сабля, взглядом. — Я незнаком с Эриком, но я познакомился с вами.

И что, черт возьми, это могло бы означать? Камилла смотрела на него, подавляя в себе нарастающую тревогу оттого, что по спине бегали мурашки, будто кто-то холодными пальцами гладил ей кожу. И опять возникло чувство удушья — будто сдвинулись стены.

— Я устала от этого нелепого разговора! — Камилла с трудом отвела глаза от его лица. — Я хочу уйти отсюда! — И, немедленно претворяя в действие свои слова, она проскользнула мимо него на опасно подгибающихся ногах и устремилась прямо к лестнице.

И уже в следующую минуту она окунулась в полумрак. Сердце стучало, как паровой молот. Руки ощупывали холодные, шершавые стены. А ноги неудержимо несли ее по ступеням. Увы, чересчур неудержимо. Когда лестница круто повернула, Камилла сделала шаг в пустоту, но, рывком подавшись вбок, все же сумела очутиться на следующей ступеньке и могла бы отделаться всего лишь ссадиной на коленках, если бы не потянулась за фотоаппаратом, опасаясь, что он вдребезги разобьется о каменные ступени. Только ей удалось спасти «Никон», как нога снова соскользнула со ступеньки, и она полетела вниз, полностью потеряв контроль над своим телом. Ничего не видя, она стукнулась обо что-то, и падение прекратилось.

— Вы пытались покончить с собой?

Камилла уже теряла последние остатки разума, когда крепкая рука обхватила ее за талию, привела в вертикальное положение, спасая от опасности, и поставила на все еще подгибающиеся ноги.

— Великолепный уход, — весело прозвучал голос Росса. — Жаль, что вы подпортили финал.

Камилла тяжело дышала и пыталась взять себя в руки. Странно, его насмешливое замечание показалось ей более уместным, чем ожидаемое выражение сочувствия.

— Спасибо, — слабо пролепетала она и, когда глаза привыкли к полумраку, с дрожью посмотрела на уходящую вниз лестницу, по которой могла бы лететь дальше. — Я, и правда, думала, что расшибусь насмерть.

— Значит, у нас были одинаковые мысли. Я даже перепугался за старину Эрика: как бы он не остался без невесты.

Услышав в голосе Росса при упоминании имени Эрика ноту легкой иронии, Камилла быстро стрельнула в него глазами и встретила тяжелый взгляд. Ее встревожило, что теперь их глаза были на одном уровне, потому что он стоял на ступеньку ниже. И вдруг ее совершенно ошеломило понимание, что он легко и чуть ли не по-родственному обнимает ее за талию. Он просто поддерживает меня, успокоила себя Камилла. Хотя опасные темные вспышки в глубине серо-стальных глаз предупреждали, что это не совсем так.

— Разве я не прав? — улыбнулся он.

У Камиллы пересохло во рту, она еле-еле сглотнула и с удивлением подумала: почему бы мне благоразумно не отступить? Ради безопасности. Всего-то и требовался один маленький шаг. Вместо этого она застыла на месте и услышала, как ее голос спрашивает:

— Что вы имеете в виду?

— Бедный старина Эрик ждет у алтаря, а его невеста в горах Шотландии лежит в склепе, вдребезги разбившись. — При этих словах он криво улыбнулся и свободной рукой коснулся ее волос.

И моментально Камилла замерла, дыхание стало частым и прерывистым. Кожа странно потеплела, и она никак не могла сфокусировать глаза. На нежные прикосновения его пальцев вдруг обостренно ответили все чувства. Лаская ее голову, он будто посылал разряды электрического тока, пронизывавшие все тело.

Камилла лишь беспомощно сглотнула, когда рука, обхватившая талию, притянула ее поближе. Теперь она вдыхала густой запах кожаной куртки, смешанный с грубоватым мужским запахом. У нее не хватало сил вынести взгляд этих горящих серых глаз и не хватало сил заставить себя оторваться от них. И вдруг Росс, медленно подавшись вперед, впился в ее рот.

Она закрыла глаза, и мучительная дрожь возбуждения, словно копьем, пронзила ее насквозь, взбудоражила все чувства. Когда мускулистое тело вдавилось в нее, она испытала потрясающее чувство — освобождения и порабощения одновременно. Камилла помедлила и со вздохом подчинилась, позволив его рту продолжать завоевательный набег.

— Камилла, Камилла… — охрипшим голосом бормотал он ее имя. Рука его, скользнув по спине, обхватила тугой, отзывчивый склон ее груди.

Но хотя от этой томительной ласки забурлила кровь, благоразумие, хоть и ослабевшее в неравной схватке, все же одолело истому.

Будто свет вспыхнул в сознании, и она оттолкнулась от Росса. Голос, шептавший «Камилла», и губы, и руки, терзавшие ее плоть, принадлежали мужчине, которого она едва знала. Мужчине, который не имел права на такие вольности, потому что только у одного мужчины в мире было такое право.

С пересохшим ртом, вся дрожа, разгоряченная и виноватая, Камилла вырвалась из обжигающих объятий.

— Прекратите! — потребовала она резким, прерывающимся голосом. Потом, будто охваченный паникой зверь, повернулась и кинулась вверх, перелетая через грубые каменные ступени. Она боялась остановиться и бежала до тех пор, пока не выскочила из часовни и не почувствовала себя в безопасности.

Но даже яркий свет дня не усмирил бешено стучавшего сердца, каждая клетка тела была наэлектризована и растерзана — еще никогда в жизни она не испытывала такого потрясения от поцелуя мужчины.

С тоскливым сознанием нечистой совести она пыталась отогнать эту мысль. Тут какая-то ошибка. А на поцелуи Эрика?

И сейчас же страх, будто пронизывающий ветер, пробрал ее до мозга костей. Даже на поцелуи Эрика, ответил внутренний голос.

Она с ужасом осознала, какая ужасная опасность таится в ее натуре.

Глава четвертая

По дороге из старой разрушенной часовни в замок они не обменялись ни единым словом.

Камилла, быстро ступая по каменистой тропинке, на негнущихся ногах шла впереди, забыв и думать о том, что будет с ее лодочками. Не рискуя оглянуться, она слышала, как Росс идет следом, очень близко, легкими, длинными, неспешными шагами, без усилий приноровившись к ее темпу. Она воспаленной кожей ощущала, как жгут ее шею насмешливые серо-стальные глаза, и живо представляла, какое удовольствие от невинной забавы отражается на его лице.

Поцелуй, разумеется, был провокацией, и она на нее поддалась. Он, по-видимому, считает это удачной шуткой. Камилла, беззвучно проклиная его, дала себе слово никогда больше не попадать в ловушку.

Только когда они вышли на открытое место и деревья остались позади, Камилла заметила, как сердце постепенно замедляет бешеный ритм и кулаки сами разжимаются. Они обогнули замок и вышли к фасаду, по-прежнему она впереди, а Росс сзади. Камилла немного успокоилась, взяла себя в руки, на щеках потух лихорадочный румянец. На полпути к парадному входу она замедлила шаг, обернулась и встретила его взгляд.

— А сейчас я должна поподробнее ознакомиться с коллекцией. Предпочтительнее одна, — подчеркнуто добавила она нарочито ровным голосом, без тени эмоций. — Полагаю, у вас нет возражений?

— Никаких, — подтвердил Росс. Он стоял рядом и смотрел на нее — в глазах только намек на улыбку, руки в карманах черной кожаной куртки, лицо в раме буйных темных волос. — И все же мне придется проводить вас наверх. Понимаете, ключ. Его нельзя отдавать в чужие руки. А если вы желаете остаться наедине с коллекцией, мне придется запереть вас в комнате. — Он вскинул одну бровь в шутливом извинении. — Страховая компания требует соблюдения правил — как вы понимаете, очень строгих.

— Да, прекрасно понимаю. — Камилла постаралась сохранить бесстрастное выражение лица, хотя по озорным искрам в глазах Росса догадалась, что мысль сделать ее своей пленницей доставляет ему большое удовольствие. А в ней эта мысль вызвала страшное раздражение, и она даже вздрогнула от тяжелого чувства, шедшего откуда-то из глубины. С вымученной беззаботностью она добавила: — Все правильно, если, конечно, потом мне позволено будет выйти.

— Конечно. — На мгновение он поймал ее взгляд и улыбнулся. — Какой мне прок держать вас пленницей в комнате с кельтскими сокровищами? Абсолютно никакого, — ответил Росс за нее. — Не беспокойтесь, я позволю вам выйти.

Но почему-то его заверение не подействовало на Камиллу успокаивающе. Когда она вошла следом за ним в замок, до этого сбегав к машине, чтобы взять сумку с аппаратурой, миновала холл и коридор, а потом поднималась по лестнице, ее мучила мысль, что под проком для себя Росс вполне мог подразумевать уменьшение ее амбиций. В чем он, конечно, уже многого добился.

Поднявшись наверх, Росс отпер дверь и шагнул в сторону, позволяя ей войти в комнату.

— Когда прикажете вас выпустить? — спросил он.

— Часа через два. — Камилла посмотрела на часы. — В половине второго приблизительно.

— Хорошо, в половине второго, — кивнул он и взялся за ручку двери. — А сейчас я вас оставлю. Желаю успеха. — Он подмигнул и закрыл дверь. Мгновение спустя Камилла услышала, как повернулся ключ в замке и застучали по лестнице шаги. Росс ушел.

Она расслабилась и оглядела комнату со шкафами, в которых были выставлены кельтские сокровища. Целых два часа блаженной свободы, посвященные любимому делу: выделить в коллекции самое важное, набросать эскизы, сделать несколько предварительных снимков «Полароидом». Камилла расстегнула молнию на сумке с аппаратурой и достала карандаш и блокнот. Целых два часа Росс Макеоун не будет выводить ее из себя. Блаженство. Она с облегчением вздохнула. Наконец-то хотя бы на короткий срок она может выбросить его из головы. И повеселевшая Камилла с головой ушла в работу, дав волю художественному воображению и стараясь угадать историю прекрасных предметов, окружавших ее. Все ее мысли и чувства сосредоточились на одной цели — передать их красоту на снимках.

Она вздыхала, рассматривая ожерелье из крученого серебра и старинный кинжал шотландских горцев. В такие моменты, как этот, когда ей выпадала честь работать с уникальными предметами искусства, она думала, какая это привилегия — иметь такую профессию, как у нее.

Тебе очень повезло, напомнила она себе, ты с нуля создала именно такую жизнь, о какой мечтала. И во всех областях — как в профессиональной, так и в личной. И нельзя позволять сбить себя с выбранного пути. Ничему и никому. НИКОМУ, мысленно подчеркнула она, вдруг поняв, что совершенно помимо ее воли в мозгу мелькнул образ Росса Макеоуна, который вознамерился разрушить ее внутреннюю гармонию. Камилла нетерпеливо прогнала захватчика и заставила себя вернуться к делу, которым занималась. НИКОМУ, в ярости напомнила она себе.

Она очень продуктивно использовала свои два часа. К концу назначенного срока Камилла сделала множество заметок и набросала целую стопку эскизов композиций, в каких планировала расположить предметы. Она чувствовала, как с каждой минутой растет в ней интерес к предстоящей работе. Больше того, Камилла пришла к твердому заключению, что это задание может стать самым интересным за всю ее карьеру.

Она посмотрела на часы. Час двадцать пять. Через пять минут должен прийти Росс со своим драгоценным ключом и выпустить ее. Она наклонилась над сумкой и укладывала в нее вещи, как вдруг желудок свело от неожиданного приступа голода. Ничего удивительного, подумала Камилла, соням приходится жертвовать завтраком. Получается, что после вчерашнего обеда у нее не было во рту ни крошки. И вдруг ей вспомнилось, что ленч в отеле «Стег» готовится по-домашнему. В предвкушении этого удовольствия Камилла улыбнулась. В отеле подают ленч до половины третьего, так что она вполне успеет.

Четыре с половиной минуты спустя она встревоженно ждала у двери, напрягая слух, чтобы услышать приближающиеся шаги. Но слышала только гулкую тишину, которая как бы отражалась от толстых стен замка. И, вдруг с необыкновенной остротой осознав свою бесконечную беспомощность, Камилла и вправду почувствовала себя настоящей пленницей.

Сначала она пыталась рассуждать здраво, убеждая себя в необоснованности своих опасений. Но вскоре леденящий страх парализовал ее, расстроенное воображение рисовало мрачные картины. Она корила себя за непозволительную доверчивость. Она ведь знала, что на Росса Макеоуна положиться нельзя. Этому цинику ничего не стоит забыть о своем обещании. А она будет торчать здесь, как хомяк в клетке, пока он не соизволит повернуть ключ в замке.

Охваченная нетерпением, она принялась вышагивать по комнате, от хорошего настроения не осталось и следа. Что же это за человек, которому будто предопределено вгонять ее в состояние беспомощного смятения? Только у нее дело пошло на лад, как из-за него снова все вверх тормашками!

— Мисс Холден, ровно час тридцать. Вы готовы?

Она и не заметила, как беззвучно открылась дверь и на пороге возникла высокая фигура в рубашке цвета бургундского вина и в джинсах. От удивления Камилла резко обернулась и вытаращила на него глаза.

— Ах, это вы! — застигнутая врасплох, воскликнула она.

— Вы, кажется, удивлены. Не ждали? — Он поднял одну черную, как сажа, бровь. — Мы же договаривались на половину второго.

— Да, да, на половину второго. — Чтобы спрятать смущение, она посмотрела на часы и отметила, что они показывают точно час тридцать. Выходит, он вовсе не такой безответственный, как она полагала. И паника, наверно, была чуточку преждевременной.

— Так вы готовы? Если хотите остаться и еще поработать, я могу зайти за вами попозже.

— Нет, нет, все, что я хотела сегодня сделать, я сделала. — Она прошла по комнате, чтобы забрать сумку, и с привычной осторожностью закинула ее на плечо. Без особых оснований она почувствовала себя в дурацком положении, будто считала, что эти проницательные серо-стальные глаза умеют видеть все, что творится у нее в душе. Не мог же он догадаться о ее дурости, когда она ни с того ни с сего потеряла самообладание. Правильнее сказать — о последней дурости. Он уже видел их больше чем достаточно.

Росс стоял, небрежно прислонившись к дверной притолоке и скрестив руки на груди. И от этой позы рубашка цвета бургундского вина туго натянулась на широких плечах.

— Ну как? Вы довольны сделанным? — спросил он с улыбкой.

— Да, довольна, — ответила она, понимая, что выше ее сил — посмотреть ему в глаза. Камилла почти бессознательно поправила ремешок сумки, остро осознавая власть его присутствия.

— Значит, вам лучше работается в одиночестве? Это хорошо. Я тоже считаю, что одиночество помогает собраться с мыслями.

Камилла не ответила, вдруг обнаружив, что совершенно не способна собраться с мыслями.

Стараясь взять себя в руки, она отвела взгляд от его лица. Сначала уставилась на широкий квадратный подбородок, потом на могучую шею и на мощную грудь, обтянутую тканью экзотического цвета.

Незастегнутый воротник рубашки оставлял открытым загорелый треугольник — потемневшая от солнца кожа кое-где поросла тонкими черными волосами. Обнаженные до локтей руки под закатанными рукавами тоже были бронзовыми, мускулистыми и сильными. С такими широкими плечами, длинными ногами и узкими бедрами ему бы позировать для скульптора. Такой великолепной фигуры она еще не видела.

Эта мысль довольно вяло проскользнула в мозгу, но потрясенная Камилла тут же с ужасом прогнала ее и заставила себя посмотреть ему в лицо.

— Я готова, — ровным голосом проговорила она и сделала шаг к двери.

Росс остался стоять там же, где и стоял, закрывая ей выход. Конечно, он делал это нарочно, чтобы ей пришлось протискиваться мимо него. Камилла в нерешительности остановилась, а он обвел глазами комнату.

— Надо полагать, вы все положили на свои места. — С ленивой улыбкой он изучал ее лицо. Потом снова заговорил, и в тоне зазвучали поддразнивающие нотки: — Вы ведь ничего не пытаетесь вынести контрабандой в этой вашей сумке с аппаратурой?

На девяносто девять процентов Камилла была уверена, что он таким образом пошутил. Но оставался один процент сомнений, и она моментально отреагировала на него. Подчеркнутым движением она сбросила сумку с плеча и чуть ли не швырнула ее на пол к его ногам.

— Можете обыскать! — с вызовом бросила она. — Больше того, я настаиваю, чтобы вы обыскали.

Если бы Камилла просто и честно заверила его, что ничего не взяла, несомненно, дело на этом бы и кончилось. Но Росс был не из тех, кто пропускает мимо ушей вызов. Тем более такой явный.

— Раз настаиваете, подчиняюсь, — согласился он и, глядя прямо ей в глаза, с бесстрастным лицом, будто высеченным из камня, присел на корточки и расстегнул молнию на сумке.

Камилла наблюдала, как сильные бронзовые руки роются в ее бесценной аппаратуре, и не понимала, на кого больше злится — на него или на себя. Почему, когда она имеет дело с Россом Макеоуном, все получается некрасиво и наперекосяк? Почему она не может относиться к нему просто с безразличием, как он того и заслуживает? Почему от каждой его колкости она взбрыкивает, будто лошадка?

Глаза задержались на туго натянутой ткани джинсов, которая подчеркивала каждый бугор мышц на бедрах, затем моментально скользнули в сторону. Что в нем такого особенного? Почему он доводит ее до крайностей?

Росс поднял голову и встретил ее взгляд. Непокорные темные волосы откинулись назад, открыв лицо. Глядя на нее с непроницаемым видом, он объявил:

— Ничего подозрительного не обнаружено.

— А вы надеялись обнаружить? — сверкнула глазами Камилла.

— Что вы, что вы! — Он застегнул молнию и начал медленно подниматься. Казалось, его высокая фигура выпрямляется целую вечность. Наконец он встал рядом с ней в полный рост. — Лицо у вас, ничего не скажешь, честное. Но, когда имеешь дело с незнакомыми людьми, не мешает проверить.

Упоминание о «честном лице» прозвучало странно — не то как комплимент, не то как оскорбление. Конечно же, как оскорбление! От досады Камилла насупилась.

— При такой подозрительности странно, что вы не пожелали обшарить меня, прежде чем выпустить отсюда. Ведь, в конце концов, я с успехом могу спрятать «Ceo do dh’or» под свитером!

И раньше, чем на его лице расплылась ухмылка, неспешная и откровенно оценивающая, делавшая его похожим на большого кота, примеривающегося к своей жертве, Камилла поняла, что опять сморозила глупость. Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда светлые глаза словно обняли ее, лаская полную округлость груди под бутылочно-зеленым вязаным свитером. Потом взгляд скользнул ниже, к тонкой талии и хорошо очерченным бедрам, обтянутым брюками в стиле бриджей для верховой езды. Когда улыбка стала шире, Камилла приготовилась к отступлению.

— Вы предлагаете мне это сделать, мисс Холден? — спросил он.

— Ни в коем случае! — сквозь стиснутые зубы фыркнула она, окинув его презрительным взглядом.

— А я уж было вознамерился. — Угольно-черная бровь чуть вздернулась, и Росс качнулся в ее сторону.

Камилла обожгла его взглядом. «Только посмейте!» — кричали ее глаза. Если он рискнет коснуться ее, она завизжит на весь этот проклятый замок!

Но он уже отвернулся. И когда держал перед ней открытую дверь, окинув напоследок стройную фигуру девушки бесстыдно-одобрительным взглядом, насмешливо заметил:

— Не беспокойтесь, мисс Холден. Мне нет необходимости обшаривать вас. Я и так очень хорошо вижу, что вы прячете под свитером. Это явно не «Ceo do dh’or». — Он еще на мгновение задержал на ней прожигающий насквозь взгляд и жестом показал, чтобы она шла впереди. — Но, во всяком случае, благодарю вас за предложение. Займусь этим как-нибудь в другой раз.

Щеки у Камиллы пылали, она подняла с пола сумку с аппаратурой, резко закинула ее на плечо и, опустив глаза, быстро прошла мимо него. Наглость этого проклятого шотландца не знает границ! Никакого такта!

Пока Росс закрывал дверь и запирал замок, она задержалась на лестничной площадке, наблюдая, как он кладет ключ в карман джинсов. Потом в сердитом молчании Камилла, распрямив спину, прошествовала впереди до самого холла.

— И какие у вас планы? Вы приедете сюда во второй половине дня? Как я понимаю, сейчас вы уезжаете на ленч?

Он шел следом за ней по огромному холлу, и она чуть замедлила шаг и обернулась, чтобы ответить:

— Сегодня я больше не вернусь. Надо, чтобы впечатления и мысли отстоялись. — И, опасаясь очередных насмешек, поспешно добавила: — Если это удобно, я хотела бы начать снимать завтра утром, чем раньше, тем лучше.

Слегка улыбнувшись, он засунул руки в карманы джинсов.

— А что, мисс Холден, вы подразумеваете под «раньше»? Девять часов, как сегодня?

— Чуть пораньше. — Камилла мысленно поморщилась. — Самое подходящее — в восемь. — Сегодня вечером она ни в коем случае не забудет поставить будильник, прежде чем лечь в постель.

Камилла снова заспешила к выходу, и он проводил ее до дверей.

— Так вы решили остаток дня отдыхать? — спросил он.

— От коллекции — да. Но не от работы. — Черт возьми, какое ему до этого дело? На мгновение она остановилась в дверях и обернулась к нему. — Я хочу поездить по округе и сделать видовые снимки для своего портфеля.

— Отличная мысль. — Он открыл дверь. — Здесь в окрестностях есть очень красивые виды. Хотя… — Он посмотрел на небо и нахмурился. — Я бы не советовал вам уезжать чересчур далеко. Погода в этих местах с подвохом, и боюсь, что она вот-вот испортится. — Он опустил взгляд и в очередной раз с иронией посмотрел на нее. — Уверен, что вы не хотите застрять в неожиданно опустившемся горном тумане?

Камилла презрительно фыркнула. Он просто пытается разрушить ее планы. Ведь на небе ни облачка. Прекрасный осенний день. Но она, конечно, не собирается вступать с ним в спор. И Камилла подарила ему спокойную, терпеливую улыбку.

— Спасибо за совет. Увидимся завтра в восемь утра.

С этими словами она повернулась и, тряхнув белокурыми волосами, направилась к машине. Шаг у нее был легкий, на губах играла улыбка. Такая прекрасная перспектива: вся вторая половина дня свободна от Росса Макеоуна и его постоянных попыток выбить ее из колеи.

Камилла даже не подозревала, что не пройдет и нескольких часов, как она запоет совсем другую песню.

Камилла решила не есть в отеле, а вместо этого заказала миссис Кемерон, управляющей, ленч в корзинке. И пока милая женщина собирала ей еду, она заспешила наверх в свой номер, чтобы переодеться.

Она быстро продумала, что будет делать. Поедет в Лох-Марее, место, которое особенно рекомендовал старый садовник лэрда, и там на живописном берегу устроит себе пикник. А потом разведает, где лучше сделать видовые фотографии. Вторая половина дня пройдет в приятной лени. Точно соответствующей ее настроению.

Было уже почти три часа, когда она наконец увидела озеро. Она считала, ознакомившись с дорожной картой, что озеро гораздо ближе, не больше двадцати миль. Но постоянно петлявшая, делавшая множество поворотов дорога путала все расчеты.

Не имеет значения, бодро успокоила себя проголодавшаяся Камилла, расстилая на берегу яркий шотландский плед. Миссис Кемерон настояла, чтобы Камилла взяла его с собой. В конце концов, она никуда не спешит и может сполна насладиться ленчем!

Камилла откинулась назад и расправила юбку голубого платья, в которое переоделась, когда вернулась в отель. Запустив зубы в ножку холодного цыпленка, она наслаждалась пейзажем. Старый садовник ни капельки не преувеличивал. Это место, должно быть, одно из самых красивых в мире.

Чувствуя себя совершенно счастливой, она упивалась видом и вдруг подумала: жаль, что Эрик не видит этой красоты. Вообще-то он не особенно интересовался природой, будучи горожанином до мозга костей. Но она не сомневалась, что даже он понял бы, что это место особенное. Потом она улыбнулась, вспомнив замеченную по дороге маленькую сувенирную лавку. На обратном пути надо остановиться, купить открытку и послать Эрику, решила Камилла.

Вздыхая от удовольствия, она принялась за вторую цыплячью ножку. Замок Краннах и все неприятности двух прошедших дней будто отодвинулись на миллионы миль.

— Привет!

Камилла повернулась на звук голоса и увидела худенького темноволосого мальчика лет двенадцати. Он нес на плече рыболовные снасти. Она кивнула в ответ на его приветствие, и он объяснил свое внезапное появление:

— Я ловил форель вон за теми деревьями. Но не поймал ни одной. Ну вот я и подумал, пойду сюда, может, здесь повезет. Простите, я не знал, что вы здесь. — Он говорил как типичный шотландский горец: напевно, мягко и музыкально. Камилла выпрямилась и улыбнулась мальчику.

— Ты мне не помешаешь. Можешь располагаться здесь. — Наблюдая за ним, она даже решила, что совсем неплохо побыть в приятной компании. Нельзя сказать, чтобы последнее время ей с этим везло.

Мальчик благодарно улыбнулся и пошел к воде готовить свои удочки и блесны.

— Вы не здешняя, правда? — спросил он. — Приехали в отпуск?

— Не совсем. — Камилла встала со своего походного пледа и спустилась к кромке воды. — Я приехала сюда сделать фотографии для книги. Я профессиональный фотограф.

Мальчик с интересом посмотрел на нее, потом забросил удочку и улыбнулся.

— А вы можете сфотографировать меня… если мне удастся что-нибудь поймать?!

Она и вправду сфотографировала его. И даже несколько раз. Час спустя, когда юный Кайл, так звали мальчика, позировал на берегу озера со второй пойманной форелью, он объявил, что считает ее своей доброй феей.

— Приезжайте почаще, — сказал он. — Когда вы рядом, рыбы выскакивают и дерутся за наживку!

— Не будь таким скромником, — смеясь, упрекнула его Камилла и взъерошила мальчишке волосы. — Ты, видно, умелый и удачливый рыболов!

Те два часа, что они провели вместе, показались Камилле самыми веселыми и безмятежными с тех пор, как она приехала в горы Шотландии. Кайл помог ей расправиться с остатками щедрого ленча, который приготовила миссис Кемерон. Добрая женщина, наверно, думала, что у Камиллы аппетит семи здоровенных мужчин. Потом Кайл повел ее по берегу, чтобы показать самые живописные уголки Лох-Марее. И Камилла почувствовала, как постепенно оставляют ее напряжение и настороженность, которые вызывал в ней Росс Макеоун. К ней вернулось чувство юмора. И она снова стала обычной добродушной Камиллой, какой всегда и была.

Ближе к вечеру Кайл быстро взглянул на небо и стал сворачивать свои рыболовные снасти.

— Мне пора домой, — сказал он. — И вам надо скорей вернуться в отель. Того гляди, нахлынет туман и пойдет дождь.

— Не похоже, — возразила Камилла, тоже посмотрев на небо. Солнце ушло за гряду облаков, но они были легкими, пушистыми. — Облака вовсе не грозовые. Дождя не будет.

Улыбнувшись, Кайл покачал головой и показал на запад, туда, где высились горы.

— Вон оттуда к нам приходит ненастье. А облака начали собираться уже давно. У нас погода меняется без всякого предупреждения.

Вспомнив совет, данный еще раньше Россом, Камилла проследила за указательным пальцем мальчика и увидела, что потемневшее небо тяжело нависает над горным кряжем. Но Росс мог ошибаться, и мальчик тоже. Они оба могли ошибаться, успокоила себя Камилла. Ей стало немного досадно, что Росс опять вмешался в ее мысли, и еще более раздражало даже пустяковое предположение, что он может быть в чем-то прав.

Пятнадцать минут спустя, взяв адрес, чтобы послать Кайлу фотографии, и дружески распрощавшись с ним, Камилла сделала фатальную ошибку, позволив неразумному упрямству взять верх над своей обычной осторожностью. Вместо того чтобы от греха подальше тотчас вернуться в Глен-Краннах, девушка взбунтовалась: с какой стати подчиняться указанию ненавистного Росса? Нет уж, увольте! И она остановилась возле сувенирной лавки на берегу озера, чтобы купить открытку для Эрика. А потом потеряла еще с четверть часа, любуясь целой витриной хорошеньких вещиц, сделанных из шотландки и выставленных на продажу.

Когда она вернулась к машине, небо уже заметно потемнело и начал накрапывать мелкий дождик. Сильно похолодало. Камилла вздрогнула от пронизывающего ветра и влезла в машину. Под легким платьем вся кожа ее покрылась пупырышками.

Не о чем беспокоиться, утешала себя Камилла, откидывая назад длинные волосы и поворачивая ключ зажигания. Всего лишь через полчаса она вернется в уютный и теплый отель «Стег» и с удовольствием выпьет чаю, который так вкусно готовит миссис Кемерон.

Увы, все вышло совсем по-другому.

Полчаса спустя она не только не вернулась в отель, но вообще потеряла всякое представление, где находится. Не успела она отъехать от Лох-Марее и нескольких миль, как небо вдруг потемнело, словно ночью, а мелкий дождик уплотнился прямо у нее на глазах, превратившись в густую непроницаемую стену тумана.

Камилла напряженно вглядывалась в лобовое стекло. Туман сократил видимость до двух-трех ярдов. Когда он полностью окутал машину и отрезал путь, ее охватила паника, нараставшая с каждой минутой. В этих необитаемых, отдаленных районах горной Шотландии даже при ярком дневном свете, когда видишь, где едешь, нелегко держать дорогу. А в такую непогодь — и вовсе невозможно.

Между тем туман сгущался с каждой минутой. Теперь Камилла ничего не видела на фут от бампера машины. Выехав на внезапно возникший перекресток, она наугад свернула влево, понадеявшись на свое чувство ориентации. Если она сохранит спокойствие и не поддастся панике, есть шанс вернуться в отель, не разбившись.

Промучившись еще час, Камилла поняла, что ей все труднее соблюдать зарок — сохранять спокойствие, — который она дала себе. Возникло впечатление, что она мечется по кругу, а туман стал таким плотным, что вообще ничего не было видно. Камилла начала дрожать, напряжение все усиливалось, она боялась застрять здесь на всю ночь. От холодного влажного воздуха ее пробирал озноб, мелькнула ужасная мысль: так можно и умереть от переохлаждения. Одна в этой дикой глуши, на краю гибели, ведь ни единая душа в мире не знает, где она! Камилла чуть не плакала.

Она начала глубоко дышать, чтобы подавить панику. «Возьми себя в руки!» — приказала она своей храброй половине.

И вдруг — проклятие! — будто гром среди ясного неба случилось ужасное. Из густого ползучего тумана прямо перед машиной возникла темная фигура с совершенно неразличимыми очертаниями. И раньше, чем она успела нажать ногой на тормоз, раздался отвратительный удар. Она наехала на кого-то.

Ей показалось, что сердце остановилось. Во рту пересохло.

— Ох, нет! — выдохнула она.

Инстинктивно она в первый же момент поняла, что сбила живое, дышащее существо. Не какой-то неодушевленный предмет, а уязвимую кровь и плоть, такую же, как у нее. В тишине, внезапно окружившей ее, Камилла уронила голову на руль, желудок свело судорогой, она с трудом подавила подступившую тошноту. Кто бы это ни был, она, судя по всему, совершила убийство.

На подгибающихся ногах Камилла вылезла из машины и заковыляла к своей жертве. Глаза безумно уставились в туман. Голова поникла и кружилась от страшного предчувствия.

Разглядев упавшего, она невольно вскрикнула. Отчасти от облегчения, отчасти от отчаяния и жгучего чувства сожаления. Она упала на колени и ощупала лежавшего.

Нет, она сбила не человека. Но от вида изящного тела, недвижимо лежавшего на краю дороги, сердце у нее защемило от боли. Благородный олень. Прекраснейшее из творений Божьих. Вот кого она сбила.

И вдруг горькие слезы хлынули из глаз. Убить такое создание!.. Какой страшный позор! Ненавидя себя, она коснулась подушечками пальцев еще теплого замшевого, мягкого уха, а слезы беспомощно катились по щекам.

— Прости меня. Мне так жаль, — шептала она.

Потом вытерла слезы и с горечью подумала: что пользы жалеть? Бедное создание мертво.

— Вы чертовски глупая женщина! Вы хоть немного думаете, когда что-то делаете?!

Не вставая с колен, Камилла мгновенно обернулась, узнав голос. И когда секунду спустя из тумана соткалась высокая фигура Росса Макеоуна, самые противоречивые эмоции обрушились на нее. Облегчение, тревога, негодование — и стыд.

Он возвышался над ней, разглядывая несчастное, залитое слезами лицо. Заметив неподвижное тело оленя на дороге, Росс пробормотал сквозь стиснутые зубы ругательство и приказал:

— Отойдите. Дайте мне посмотреть.

Когда она послушно поднялась, он подошел к животному и склонился над ним. Опытной рукой провел по боку и чуть надавил на грудь. Потом без всякого выражения взглянул на Камиллу.

— Сердце еще бьется. Он жив.

И точно в ответ на эти слова олень пошевелился, открыл влажный, темный, сверкающий глаз и посмотрел на Росса. И тотчас же ледяной осколок, засевший у Камиллы в сердце, растаял, смытый теплой волной облегчения.

— О, слава Богу! — выдохнула она дрожащим от счастья голосом. — Я не убила его! Вы думаете, он поправится?

А Росс уже помогал оленю встать на ноги, потом быстро и осторожно проверил конечности и грудную клетку — нет ли переломов или сильных ушибов.

— Наверно, вы всего лишь толкнули его, — бросил он, искоса взглянув на Камиллу. — В такую погоду вы вряд ли ехали быстро.

— Меньше десяти миль в час, — вполне честно ответила она, чувствуя, как щеки заливает краска при воспоминании об оценке, какую в прошлый раз он дал ее вождению. — Олень возник будто ниоткуда. Невозможно было объехать его.

— Видимо, он заблудился, так же как и вы. — Бросив на нее осуждающий взгляд, Росс с бесконечной нежностью и терпением подвел оленя к пологому краю дороги. И там отпустил его. Олень встряхнулся, немного помедлил, быстро огляделся и помчался прочь, моментально скрывшись в тумане.

Росс смотрел вслед оленю, пока тот не пропал из виду.

— Ну, теперь он вернется назад в свое стадо. С ним будет все хорошо. — И в голосе прозвучала нота такого сострадания, что Камилла с любопытством уставилась на Росса, словно желая разглядеть ту сторону его натуры, о которой раньше не подозревала.

Но когда Росс Макеоун повернулся к ней, она увидела человека, с которым уже знакома, и знакомство это было не из приятных.

— Так, — жестко проговорил он. — Может, хотя бы в награду за то, что я примчался сюда ради вашего спасения, вы соизволите объяснить, какую адскую игру ведете?

Камилла заморгала и моментально отпрянула от него, а он схватил ее за руку, намереваясь увести туда, где стоял его «лендровер».

— По-моему, я советовал вам держаться поближе к Глен-Краннаху. Предупреждал, что погода вот-вот изменится.

Как он смеет? Камилла сердито вырвала руку.

— Что вы себе позволяете? Кто вы такой? Мой сторож? Я не нуждаюсь в ваших советах, куда мне ехать! Я еду, куда хочу и когда хочу! Очень вам благодарна за предупреждение.

— Безусловно, когда хотите и куда хотите. — Теперь голос звучал как острейшая бритва. Он взглянул на нее и снова взял за руку. — Но разве у вас хватит ума найти дорогу назад? Как вы думаете, мисс Независимость? — Он открыл дверцу «лендровера» и принялся бесцеремонно заталкивать ее в машину. — Если бы я не приехал за вами, вы бы торчали здесь, пока не разойдется туман. А такие туманы бывают по многу дней.

Камилла внутренне поежилась. Эта перспектива, пожалуй, куда неприятнее того, что ее спас Росс Макеоун. Чуть-чуть неприятнее, поправила она себя.

— Черт возьми, что вы делаете? — закричала она, сопротивляясь попыткам втолкнуть ее в машину.

— Черт возьми, неужели непонятно, что я делаю? Я забираю вас отсюда.

— Я могу ехать в своей машине. Буду следовать за вами.

— Пуф, — он нетерпеливо выдохнул воздух. — Если вы думаете, что я собираюсь провести этот вечер, играя в прятки в тумане, то глубоко заблуждаетесь. Вероятно, Эрик привык к такого рода забавам, но для меня на один вечер многовато!

И заключительным движением могучей руки он посадил ее на место рядом с водителем.

— А теперь перестаньте спорить и делайте, что вам говорят, — чуть ли не прорычал он. И раньше, чем она успела возразить, снял черную кожаную куртку, в которой был сегодня утром, и накинул на нее. — Наденьте, — резко приказал он, — пока окончательно не замерзли.

Сердитая и благодарная Камилла сделала, как он велел. Хотя она просто бурлила от злости, но это не мешало ей дрожать от холода. Куртка была тяжелая и восхитительно теплая и резко пахла своеобразным запахом дорогой кожи, смешанным с запахом самого Росса — чистым и холодноватым. Камилла закуталась в куртку до ушей и покосилась на него, когда он влез в машину со стороны водителя, держа в руках ее сумочку и сумку с аппаратурой.

— А вообще-то, как вы узнали, где я? И почему взвалили на себя подвиг моего спасения? Никто вас не просил, — ворчливо добавила она, стрельнув в него взглядом. Камилле вовсе не хотелось, чтобы Росс Макеоун был рыцарем в сверкающих доспехах. И у нее были для этого горькие основания.

Впрочем, Росс и не претендовал на сверкающие доспехи: ответ его рыцарской галантностью не отличался, а скорее походил на удар кулаком в зубы.

— Вы, конечно, понимаете, что единственная причина, по которой я поехал вас искать, — это желание избежать неприятной суматохи в связи с вашим исчезновением. Представляю, что бы тут неизбежно началось! Как только погода переменилась, я позвонил в отель проверить, вернулись ли вы с прогулки. — Он включил мотор и бросил на нее мрачный взгляд. — Мой… ммм… садовник сказал, что он советовал вам посетить Лох-Марее, поэтому я выбрал эту дорогу. Хотя должен признать, найти вас оказалось трудно. Вы забрались на много миль в сторону от дороги на Глен-Краннах.

Камилла глубже погрузилась в куртку, а большая машина пришла в движение, ее мощные фары рассеивали туман. Росс ехал осторожно, не набирая скорости. Конечно, ей надо поблагодарить его, она это прекрасно понимала. Он спас ее от ужасного испытания, а может быть, и от мучительной смерти. Но в ней кипело упрямое нежелание признать этот неоспоримый факт. Она понимала, что обязана ему, но слова благодарности так и не слетели с языка.

Своим следующим язвительным замечанием он окончательно избавил ее от неприятной обязанности быть признательной.

— И, естественно, еще я подумал о бедняжке Эрике. Опасаясь, как бы он не лишился брачных уз, я решил, что мой долг — ради него отыскать вас и вернуть на путь истинный.

— Какое благородство! — Камилла резко отвернулась от него. Непонятно почему, но стоило Россу произнести имя Эрика, как ее тут же обдавало волной тревоги. — Не сомневаюсь, он будет вечно вам благодарен.

Остальная часть пути прошла в молчании. Росс сосредоточился на дороге, а Камилла, съежившись на своем сиденье, уставилась в туман. И хотя она не сводила глаз с двух желтых лучей от передних фар, каждая клетка ее тела остро реагировала на присутствие мужчины.

Его близость вызывала в ней замешательство, физическое и эмоциональное. Видимо, дело тут в его властности — шотландец выглядел хозяином всего, к чему прикасался, будто ему и впрямь принадлежало все. Напористость Росса угрожала раздавить ее личность и сделать рабой. Словно защищаясь, она обхватила себя руками, мысленно проклиная собственную глупость, из-за которой попалась в его когти. Только она начала праздновать свое временное освобождение от Росса, и смотрите чем все обернулось!

Но по крайней мере ей не долго терпеть его общество, утешилась Камилла, углядев дорожный указатель с надписью: «Глен-Краннах — пять миль». Вскоре она снова вернется в отель «Стег» и будет, правда с опозданием, наслаждаться вожделенной чашкой чая.

По крайней мере так она думала, пока он не повернул в противоположную от отеля сторону.

Она резко выпрямилась и в упор посмотрела на него. Вспышка тревоги обожгла ей грудь.

— Вы свернули не туда, — сообщила ему Камилла. — Дорога в отель «Стег» осталась позади.

— Знаю, — равнодушно ответил Росс. — Но видите ли, моя дорогая мисс Независимость, у меня нет ни малейшего желания сопровождать вас до отеля. Мы едем прямо в замок. — Он помолчал, и улыбка вампира заиграла у него на губах. — По доброте своего сердца я решил позволить вам провести ночь в моем доме!

Глава пятая

По доброте своего сердца, Бог ты мой! — горько воскликнула про себя Камилла. Наконец они въехали во двор замка, и «лендровер» остался стоять в стороне от парадного входа. Он вынуждает ее провести ночь в замке по одной-единственной причине — сделать наперекор. Раз ей хочется попасть в отель, значит, она туда не попадет. Поистине дьявольское своеволие!

По собственному признанию, он с трудом заставил себя ехать ее спасать. И теперь вымещает на ней досаду!

Росс повел ее наверх, в ту часть замка, где она еще не бывала. Они шли по коридорам, покрытым бархатисто-мягкими темно-красными коврами и украшенным картинами в тяжелых золоченых рамах. Перед комнатой в дальнем конце Росс остановился, толкнул дверь из резного дуба и пригласил ее внутрь.

— Розовая комната, — сообщил он. — В вашем распоряжении на время пребывания здесь.

КРАТКОГО пребывания, мысленно поправила его Камилла. Чрезвычайно краткого и нежеланного пребывания. Вслух же она сказала:

— Очень любезно с вашей стороны. — Она не пыталась скрыть сарказма и не сводила глаз с лица Росса, решив не утруждать себя осмотром комнаты.

— Надеюсь, она покажется вам удобной. — Веселые искорки запрыгали в глазах Росса — видимо, ситуация казалась ему презабавной.

Камилла смотрела на него молча, с каменным выражением лица.

А он безмятежно стоял на пороге. Кулаки глубоко в карманах джинсов. На сильных загорелых руках до локтя закатаны рукава толстого, мягкого темно-красного свитера. У нее мелькнула догадка, что под свитером он ничего не носит, потому что между круглым глубоким вырезом и шеей виднелись только темные волосы. Она без усилий представила широкий разворот плеч, мускулистую и поросшую волосами грудь и ниже — плоский живот.

Камилла быстро отвела взгляд и покраснела. Что за дьявол вселился в нее? Раздевать глазами мужчину, да еще такого опасного!

Росс чуть пошевелился и оперся одним плечом о притолоку двери.

— Я буду занят и не смогу пообедать с вами. Вы можете поесть одна внизу в столовой, или я скажу Мэгги, чтобы она принесла вам обед сюда. — Он замолчал, ожидая ответа, и Камилла взглянула на него.

— Я предпочла бы обедать в комнате. Чтобы побыстрее отойти ко сну.

— Как пожелаете. Я сообщу прислуге.

Он не уходил, а все стоял и смотрел на нее. Высокая, мощная фигура. Поза чуть угрожающая. Хотя угроза, исходившая от него, была трудноопределима, не столько физическая, сколько эмоциональная, будто он что-то внушал ей. Она испытывала то же состояние, что и раньше в «лендровере», и у нее было такое чувство, словно он управляет ею, претендует на нее. В его присутствии ей становилось душно.

Камилла набрала побольше воздуха, медленно выдохнула и, взяв себя в руки, скользнула взглядом по двери.

— Может, вам пора оставить меня? Мне бы очень хотелось принять душ.

Когда он оттолкнулся от двери, она на мгновение расслабилась, решив, что он подчинится. Но он, вместо того чтобы выйти в коридор, шагнул в комнату. Когда он подошел ближе и навис над ней, Камилла словно окаменела.

— Вы ничего не забыли? — улыбнулся он. Она моргнула, по телу пробежала странная дрожь. В горле пересохло.

— Что я забыла? — Память вернула ее к происшествию в часовне, а он, по-прежнему улыбаясь, протянул руку:

— Вот это. — И началось бесконечное тревожное ожидание, пока наконец его пальцы не коснулись лацкана черной кожаной куртки. Она напрочь забыла, что на ней его куртка. Росс нарочито чуть задержал руку, тепло его пальцев, казалось, проникало сквозь мягкую кожу куртки прямо ей в грудь. — Должен признать, она вам к лицу, но все же я попросил бы вернуть ее.

— О, конечно! — Камилла тотчас же сбросила куртку, понимая, что из-за собственной неуклюжести попала в нелепое положение и выглядит дурой. Протягивая ему куртку, она извиняющимся тоном проговорила: — Я совсем забыла. Спасибо, что вы дали ее мне.

— Не стоит благодарности. — Глаза, смотревшие на нее, были слишком близко. Затем он небрежно набросил куртку на плечо. В блестящей черной коже отразились его блестящие темные волосы. Он повернулся к двери. — Оставляю вас с вашим душем. Я скажу Мэгги, чтобы она принесла вам пижаму вместе с обедом.

Камилла кивнула, бормоча вслед слова благодарности.

— Встретимся за завтраком, — с улыбкой проговорил он из коридора. — Конечно, если вы встанете вовремя.

Мгновение спустя дверь спальни закрылась, и она осталась одна.

Камилла не сразу пошла в душ. Вместо этого она села на край кровати и достала из сумки открытку, которую купила для Эрика на обратном пути из Лох-Марее. Внезапно почувствовав настоятельную, неодолимую потребность поговорить с ним, она принялась писать на обороте длинное ласковое послание. Чтобы он стал ей ближе. Защитил от угрозы, которую она чуяла уже совсем рядом.

Перекусив, Камилла, облаченная в вышитую ночную рубашку английской работы, которую принесла Мэгги, забралась в постель с розовыми простынями. Открытку она осторожно прислонила к лампе на ночном столике как оберег, как связку чеснока, отгоняющего злые чары.

И потом, лежа на больших мягких подушках, Камилла долго и сосредоточенно смотрела на открытку, отчаянно стараясь прогнать тревожные темные мысли, одолевавшие ее. И, даже выключив свет, снова и снова, как заклинание, шептала она в пустоту комнаты:

— Эрик, Эрик…

Но на ее зов являлся почему-то Росс Макеоун с буйными темными волосами и пронизывающими серыми глазами. Он упрямо отказывался уходить, и с этим видением к ней наконец пришел тревожный прерывистый сон.

На следующее утро Камилла проснулась в семь.

Прометавшись и провертевшись всю ночь, она чувствовала себя еще более измученной, чем накануне вечером. Мысль, что надо вставать и начинать новый день, принесла чуть ли не облегчение.

Она направилась в примыкавшую к спальне ванную, быстро приняла душ и надела платье, то же самое голубое, которое на ней было вчера. Потом причесала щеткой сверкающие белокурые волосы и заспешила вниз.

Это будет всего лишь данью вежливости, размышляла Камилла. Надо по крайней мере сделать вид, что она приняла приглашение хозяина позавтракать. Но если ей хоть капельку повезет, то его за столом не будет. Наверняка он покончил с завтраком сотню лет назад.

Увы, он еще завтракал.

В нужное помещение ее привел запах бекона и теплых тостов, от которого потекли слюнки. За длинным дубовым столом сидел он в темно-синем свитере с высоким воротом и наливал кофе из огромного серебряного кофейника. Но Росс был не один. Камилла замедлила шаг и нахмурилась, увидев старика, сидевшего напротив хозяина. Даже без потрепанной фетровой шляпы Камилла моментально узнала его. Неужели наследник замка Краннах завтракает за одним столом со своим садовником?

Когда она остановилась на пороге, Росс поднял на нее глаза.

— Доброе утро, мисс Холден. Проходите и присоединяйтесь к нам.

Она неуверенно прошла и постаралась сесть подальше от него, но так, чтобы это не бросалось в глаза. А Росс между тем продолжал:

— Я знаю, что вы уже встречались, но не уверен, представились ли друг другу.

Камилла повернулась к старому джентльмену, встретилась с ним взглядом, и в этот момент ее осенила догадка. Предвидя неловкость, которая сейчас произойдет, она выдавила из себя натянутую улыбку и ждала, что скажет Росс.

— Мисс Холден, это мой дед. Дедушка, это мисс Камилла Холден.

Значит, догадка, хоть и запоздалая, не обманула ее. С Макеоунами ей просто предопределено все время попадать впросак! Росса она поначалу приняла за пастуха, а старого лэрда разжаловала в садовники.

От неловкости кровь бросилась ей в лицо. Избегая насмешливых глаз Росса, она обратилась с извинениями к старику:

— Простите. Когда мы встретились прошлый раз, у меня и мысли не было, что вы лэрд. Я подумала… — Камилла оборвала фразу, опасаясь умножить обиду объяснением.

Но старик, протягивая ей морщинистую, обветренную руку, улыбался без тени укора.

— В прошлый раз, когда мы встретились, у меня был выходной от работы лэрда, — объяснил он, подмигнул ей и сам без всяких формальностей представился: — Энгэс Макеоун. Очень рад возобновить наше знакомство.

Так же как и в тот раз возле рододендронов, Камилла нашла старика полным благожелательности и доброго юмора. Совсем не похож на своего властного внука, подумала она, недовольная собой. Впрочем, судя по оживленным лицам, дед и внук прекрасно ладили друг с другом. С приходом гостьи старый лэрд переключил свое внимание на нее, засыпав вопросами о жизни и работе в Лондоне. Камилла краем глаза видела, что внук наблюдает за ней с привычным выражением веселого превосходства. И когда, допив кофе, Росс собрался уходить, она почувствовала облегчение и успокоилась.

— Я сегодня утром распорядился, чтобы двое моих работников забрали вашу машину. Если хотите, можете подождать ее здесь или можете поехать прямо в отель, а я попрошу их пригнать машину туда.

Камилла повернулась и посмотрела на него, поняв, что он обращается к ней. Легкий румянец стыда вспыхнул на щеках. По правде говоря, она и думать забыла о взятой напрокат машине. Девушка почувствовала неловкость: она не имела права, да и желания перекладывать на него свои хлопоты.

— Спасибо, — смущенно проговорила Камилла и добавила: — Я бы предпочла, чтобы они доставили машину сюда. Хочется сделать побольше фотографий на природе.

— Очень хорошо. — Росс посмотрел на часы. — У дедушки есть ключ. Он может впустить вас в комнату с коллекцией. А мне пора заняться делами. — Серо-стальные глаза на мгновение поймали ее взгляд. — Но в любом случае я настаиваю, чтобы вы подождали с фотографированием «Ceo do dh’or», пока не освобожусь я или Мэгги. Поэтому сегодня ничего не выйдет: у Мэгги выходной, а я буду занят.

Росс с ласковой улыбкой повернулся к старому лэрду.

— Уверен, что дедушка с удовольствием проводил бы вас в часовню, но я не могу разрешить ему такую нагрузку. Его здоровье в последнее время требует внимания. Вы, конечно, не рассчитываете, что он будет бегать за вами, как…

— Конечно, нет! — Камилла окинула старого лэрда сочувственным взглядом и снова повернулась к Россу. — Я не планировала сегодня работать с «Ceo do dh’or», эти съемки я оставлю на потом.

— В таком случае вы вольны снимать где пожелаете. Хотя я, естественно, надеюсь, — предупредил он с мгновенной жесткостью в голосе, — что и к менее ценным предметам вы будете относиться с должной заботой и уважением.

Когда он отодвинул стул и поднялся, Камилла посмотрела на него, но ничего не ответила. Она чувствовала себя немного обиженной его предупреждением. Разве не ясно, что на этот счет он может быть абсолютно спокоен?

И, наверно, поэтому в ее тоне проскользнули ноты оборонительной резкости:

— А вы не скажете, когда моя машина будет здесь? Мне хотелось бы заскочить в отель, чтобы переодеться.

— Когда работникам будет удобно поехать и забрать ее. Вам придется подождать или взять такси. — Его тон делался все резче, помрачневшие глаза вспыхнули от раздражения. — Может, это покажется вам странным, мисс Ходден, но у некоторых из нас есть более приятные занятия, чем носиться по окрестностям ради вашего удобства.

Он рассерженно повернулся и зашагал к двери. Старый лэрд молча проводил его взглядом и, с сочувственной улыбкой обратившись к внезапно покрасневшей Камилле, сказал:

— Росс не хотел быть грубым. Просто у него сейчас слишком много забот. Уверяю вас, управлять одному поместьем замка Краннах — это не развлечение. К тому же он беспокоится обо мне, особенно после моей болезни. — Лэрд снова улыбнулся Камилле, словно прося у нее снисхождения. — Поверьте мне, у него полна голова забот.

— Вам виднее, — вежливо согласилась Камилла и ради старого лэрда заставила себя улыбнуться. Хотя в глубине души она сердилась и считала, что не чрезмерное давление внешних обстоятельств, а отсутствие внутренней культуры причина грубости его внука. Несмотря на свой очень высокий социальный статус, когда дело касалось манер, внук лэрда был полуварваром. Вот и все объяснение. Простое и ясное.

Старый лэрд откинулся на спинку стула и заговорщицки улыбнулся ей:

— Ну и конечно, он парень с норовом. Он всегда старался взвалить на себя чересчур много. Даже ребенком. Росс не из тех, кто отворачивается от вызова. Неважно, какого риска или жертвы он потребует.

Макеоун-старший покачал головой, было видно, как он любит внука. А перед мысленным взглядом Камиллы вдруг живо предстал Росс — непослушный мальчишка. Буйные волосы, неукротимая энергия и, разумеется, бесконечные шалости. Помимо воли она улыбнулась. И совершенно нелогично нашла этот образ довольно привлекательным.

— Он из тех людей, кто всегда живет полной жизнью, всегда в поисках волнующих приключений. — Энгэс Макеоун провел загорелой рукой по серебряным волосам. — Даже когда речь идет о его так называемом отдыхе. — Он вздохнул и опять чуть покачал головой. — Разве найдется еще хоть один человек, способный искать расслабления в мотогонках? — задал лэрд риторический вопрос.

— Мотогонки? — Камилла нахмурилась. — Этот мотоцикл, на котором он вчера приехал… Он на нем участвует в гонках?

— Гонки его великая страсть. Мальчик настроился на победу. Многие считают, что в этом году он станет местным чемпионом.

Камилла вытаращила глаза. Оказывается, в понимании Росса Макеоуна немного расслабиться означает носиться на двух колесах по пыльным трекам со скоростью сотни миль в час. Почему-то картина, возникшая в ее воображении, полностью совпадала с ее представлением об этом человеке. И в то же время она не смогла удержаться от мысли, что мотогонки едва ли можно назвать разумным времяпрепровождением для человека, над головой которого висит проклятие!

Тревога пронзила Камиллу, но она поспешно сказала себе, что это совершенно не ее дело. Он утверждал, что не верит в проклятие, и вряд ли ей стоит беспокоиться о нем.

Лэрд, слегка склонившись над столом, чтобы быть к гостье поближе, спросил:

— Вы еще будете здесь в пятницу?

— Должна быть, — кивнула Камилла. — Я планирую вернуться в Лондон на уик-энд.

— Хорошо. — Старик явно был доволен. — В таком случае сердечно приглашаю вас присоединиться к празднованию моего семьдесят восьмого дня рождения. Гостей будет немного, узкий семейный круг. Окажите мне честь вашим присутствием.

— Это для меня большая честь, — ответила она, искренне польщенная. Хотя внук лэрда вовсе не придет в восторг от ее вторжения в семейный круг. Однако эта мысль только усилила интерес к предстоящему вечеру, что привело Камиллу в немалое изумление.

После завтрака старый лэрд проводил ее в комнату, где хранилась коллекция, и подождал, пока она взяла несколько предметов, которые хотела сфотографировать на природе. Собирая нужные для съемки предметы, Камилла с некоторым раздражением заметила, что резной шкатулки с «Ceo do dh’or» на обычном месте в шкафу нет. Очевидно, Росс снова спрятал ее в сейф. Тогда почему же он не посчитал лишним предупредить ее, чтобы она сегодня не фотографировала эти драгоценности? Ведь она так и так не имеет к ним доступа! Камилла сделала заключение, что это всего лишь еще один пример сложных и непредсказуемых поворотов его сознания.

Они вышли, и лэрд расположился в оранжерее.

— Когда вам понадобится хранитель ключей, вы только крикните мне, — улыбнулся он. — И я тут же исполню свой долг.

Но Камилла не собиралась в ближайшее время беспокоить его.

— Я буду занята не менее двух часов. Так что можете отдыхать спокойно.

Камилла отнесла выбранные драгоценности в уединенный уголок сада, к старинным солнечным часам. Это место она мысленно отметила еще во время своего первого визита в замок.

Как она и предполагала, фон оказался идеальным. Необработанный, грубый камень диска солнечных часов, снятый при ярком солнечном свете, служил великолепным дополнением к искусно сделанным серебряным предметам: идея, воплощенная в старинных солнечных часах, словно бы образно подтверждала, что красота искусства неподвластна времени и вечна.

Таинственным образом течение лет и веков лишь добавляло старине очарования.

Камилла не ошиблась в своем предположении, что съемка займет не менее двух часов. Наконец она вынула последний ролик пленки и с удовлетворенной улыбкой спрятала его в передний карман сумки с аппаратурой, поздравив себя с хорошо сделанной работой. Она чувствовала, что снятые сейчас фотографии окажутся превосходными.

Но день еще только начинался, и теперь, когда она вошла в свою колею, надо было сохранить настроение и продолжать работу. И следующий шаг — вернуть уже отснятые предметы и взять новые, чтобы сфотографировать их где-то в другом месте. Если повезет и машину уже доставили, то в багажнике много пленки — можно перезарядить аппарат и продолжить съемку. Если же нет, то она возьмет такси и быстро съездит в городок.

Камилла осторожно закрыла сумку с аппаратурой на широком ремне и повесила ее на плечо. Затем, довольно напевая, направилась по тропинке к парадному входу замка. Но не прошла и полпути, как услышала крики.

— Есть кто-нибудь? Быстрее! Пошлите за доктором! — кричал встревоженный мужской голос.

Потом взревел мотор машины, раздался топот ног и снова крик:

— Что случилось? Он жив?

Камилла невольно ускорила шаг. Пальцы помимо сознания крепче впились в ремешок сумки, и неожиданная волна жгучей тревоги сдавила грудь.

Взбираясь по каменным ступеням сада, она почему-то знала, какая картина ждет ее наверху. Но не предполагала в себе такой острой реакции. При виде зрелища, открывшегося ее глазам, Камиллу точно ножом полоснуло.

Росс! Согнувшийся пополам и окровавленный, с помощью двух мужчин он слезал с привезшего его грузовика.

Лишь на долю секунды потрясенная Камилла замерла на верхней ступеньке лестницы. Затем она ринулась к нему.

— Что случилось? — выпалила она. — Росс, с вами все в порядке?

Когда она добежала, он уже решительно вырвался из рук двух поддерживавших его спутников и самостоятельно шагал к парадному входу. Как на него похоже! — с раздражением подумала Камилла. Но секунду спустя, когда он оглянулся и она увидела бледное, как пергамент, лицо, то почувствовала, как сжалось сердце.

— Произошла небольшая драка с трактором. — Кривая ухмылка чуть тронула губы. — И если вам кажется, что у меня неважный вид, то видели бы вы трактор!

— Вас же чуть не убило, сэр! — вмешался один из сопровождавших его мужчин. — Черт возьми, это чудо, что вы остались живы. — Он бросил на Камиллу встревоженный взгляд. — Проклятая машина сама ехала по полю. Колдовство, да и только! Если бы я не видел собственными глазами, клянусь вам, в жизни бы не поверил. — Мужчина встряхнул волосами песочного цвета и нахмурился. — Казалось, будто у этой чертовой машины вдруг появилась своя воля, и она направилась прямо на мистера Макеоуна.

Росс покачал темноволосой головой.

— Видимо, неисправность тормозов, — предложил он собственный вариант объяснения случившегося. — Вряд ли это подстроено недоброжелателями. Не похоже.

Тон был насмешливый, беззаботный, Росс явно не хотел обращать внимания на несчастный случай. Но Камилла по сдвинутым бровям угадывала, как ему больно. Когда он входил в двери, она украдкой взглянула на плечо, которое особенно пострадало. Рана была большая.

— Послали кого-нибудь за доктором? — спросила она.

— Дейв поехал за доктором Фрезером, — кивнул мужчина с волосами песочного цвета. — Отсюда всего несколько миль по прямой дороге. Доктор должен быть здесь с минуты на минуту.

— Хорошо. — Камилла, даже не думая, что делает, прошла за Россом в холл, словно оберегая его. Она не сводила глаз с порванного, пропитанного кровью свитера, лохмотья которого свисали с раненого плеча. — По-моему, пока мы ждем доктора, не мешало бы промыть рану.

— У вас диплом медсестры? Я и не подозревал, что вы так богаты талантами, — поддразнил ее Росс. Но если он и собирался отшить ее, то не успел этого сделать, потому что раздался телефонный звонок. Минуту спустя он положил трубку. — Это была миссис Фрезер. Ее муж в деревне принимает роды. Освободится не раньше чем через час. — Росс усмехнулся. — Получается так, дорогая мисс Холден, что волей-неволей я должен принять ваше предложение.

Камилла спокойно выдержала его взгляд.

— Насчет моей квалификации не беспокойтесь. Диплома медсестры у меня нет, но когда-то я кончила курсы неотложной помощи и умею обрабатывать раны.

Пятнадцать минут спустя, перебравшись в гостиную и вооружившись стопкой больших мягких полотенец, тазом с теплой водой, антисептиком и ватой, Камилла продемонстрировала свое умение. Росс снял пропитанный кровью свитер и сел верхом на один из прекрасных шератоновских стульев, крепко обхватив руками спинку. Камилла стояла сзади и легкими, но уверенными движениями осторожно промывала края раны. Ужас, что тут творится, подумала она, сжав губы от болезненного беспокойства при виде вырванных клочков мяса на плече и больших ссадин, уходивших вниз по мускулистой руке. Но своими опасениями она тревожить пациента не стала.

— Все будет в порядке, — почти ласково сказала она. — Но, видимо, придется наложить пару швов.

— До свадьбы заживет, — беспечно пожав плечами, ответил Росс.

Это сомнений не вызывало. Камилла мысленно улыбнулась, почувствовав, как в ней растет облегчение оттого, что пострадавший столь невозмутимо переносит боль. Казалось, он уже полностью преодолел шок от несчастного случая. Чтобы выбить Росса Макеоуна из седла, очевидно, нужно нечто гораздо большее, чем столкновение с трехтонным трактором!

Да, конечно, ей бы следовало помнить, что Росс принадлежит к породе живучих. Это свойство у нас общее — поймав себя на такой мысли, Камилла продолжала спокойно улыбаться, пока ее пальцы осторожно делали свое дело. И хотя это была вроде бы мимолетная мысль, но открытие, что у них все-таки есть нечто общее, почему-то наполнило ее теплотой.

Но она чуть ли не испуганно прогнала лукавую мысль. Конечно, эта неожиданная физическая близость к нему порождает у нее странное настроение. Несчастный случай дал толчок целому ряду эмоциональных проявлений, которые теперь Камилла находила совершенно неуместными и неразумными. Взрыв тревоги, который она пережила, увидев его, и замирание сердца, когда она поняла, как серьезно он ранен, — какая бессмыслица! Почему она должна хоть чуточку беспокоиться о нем, когда он только и делал, что осложнял ей жизнь?

Потому что нормальному человеческому существу свойственно сострадание, мгновенно поднялась Камилла на собственную защиту. Разве не испытывала она вчера вечером подобные же чувства к благородному оленю? И то, что она делает сейчас, она бы сделала и для любого другого человека. И здесь нет ничего неразумного или неуместного. Это всего лишь обыкновенное участие одного человека к другому.

И все же она испытала легкое облегчение, когда выполнила свою задачу. Постаравшись как можно меньше касаться его кожи пальцами, она положила на рану антисептическую прокладку и закрепила края пластырем.

— Я сделала временную повязку, пока не приедет доктор, — объяснила Камилла и резко отошла к столу, чтобы прибрать на нем.

Росс привстал и, перекинув длинные ноги через сиденье стула, обернулся, чтобы увидеть ее.

— Спасибо, Камилла. Я очень вам признателен. — Он впервые обратился к ней неофициально, только по имени. — Раз уж мне суждено было подраться с трактором, я рад, что это случилось, когда вы оказались рядом.

Камилла неловко скатывала марлю для тампонов, стараясь не встретиться с ним взглядом. Как бы она хотела, чтобы ее не так сильно волновал вид его обнаженной мускулистой груди, и всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Ничего не скажешь, сложен он действительно великолепно.

— Не стоит благодарности, — пробормотала она, сосредоточив внимание на марле. И затем добавила, будто эта мысль только сейчас пришла ей в голову: — Ради Бога, объясните, как могло случиться, что трактор сам ехал по полю?

— Это еще предстоит расследовать. Но я склонен думать, что причина — неисправность тормозов.

Да, такое объяснение он уже давал и раньше. Но у Камиллы была собственная теория.

— Вы когда-нибудь слышали, чтобы такое с людьми случалось? — спросила она, покосившись в его сторону.

— В жизни чего только не случается. Но со мной такое произошло впервые.

— А вы не думаете, что это немного странно? — Камилла чуть обернулась и взглянула на него.

— Странно? — Росс встретился с ней взглядом и улыбнулся. — Ага, вот вы о чем! Вы предполагаете, что это проклятие «Ceo do dh’or»?

— Вполне может быть. — Камилла, словно защищаясь, выпрямилась.

— Если бы моей судьбой занялось проклятие, оно бы меня наказало смертью, а не легким ранением. Вы же знаете, древние кельтские проклятия не любят шутить.

Она услышала в его голосе мягкую насмешливую ноту и поняла, что он не принимает всерьез ее подозрения. Что ж, наверно, он прав. У нее просто разыгралось воображение. И более деловым тоном Камилла заметила:

— Я обратила внимание, что вы приняли меры предосторожности и спрятали сокровища в сейф.

— «Ceo do dh’or»? Что вы имеете в виду? — Внезапно нахмурившись, он посмотрел на нее. — Я их никуда не прятал, а оставил в шкафу вместе с другими предметами.

— Уверяю вас, сегодня утром их там не было.

— Не может быть! — Росс поспешно зашагал к двери. — Пойдемте! — приказал он, и Камилла последовала за ним. — По-моему, нам лучше проверить это сейчас же.

Конечно, Камилла была абсолютно права — в шкафу шкатулки с «Ceo do dh’or» не оказалось. Но еще более странным и тревожным было то, что ее не оказалось и в сейфе.

— Может быть, ваш дед унес шкатулку, — предположила Камилла.

— Он не стал бы этого делать, не сказав мне, — помотал головой Росс. — А больше никому не разрешается ее брать.

— Тем не менее ее кто-то взял, — констатировала Камилла очевидное и смело продолжала, словно вспышка интуиции объяснила ей случившееся: — Держу пари, я знаю, где ваши сокровища. Они снова на острове — в том самом месте, где первоначально хранились.

— На острове Муар? — Все еще хмурясь, он внимательно посмотрел на нее. — Почему вы так думаете?

— Проклятие потеряло силу! — воскликнула Камилла и с возрастающим жаром продолжала: — Потому-то вы и наказаны легким ранением, а не смертью. В тот момент, когда трактор ударил вас, драгоценности уже были возвращены на остров. На свое место. Это объясняет случившееся. Ведь вы же сами говорили, что проклятие преследует ваш род с тех пор, как сокровища увезли с острова!

Взволнованная Камилла замолчала, чтобы перевести дух. Она понимала, что сказанное ею звучит фантастической сказкой. Но тем не менее и секунды не сомневалась в своей правоте.

С минуту Росс молчал. Потом с грохотом захлопнул дверь пустого сейфа.

— Не исключено и такое, — наконец проговорил он, словно отодвигая ее версию про запас. — Но раньше, чем мы погрузимся в глубину легенды, не мешало бы позвонить в полицию.

И следующие несколько часов в замке царил хаос. Сначала приехал доктор Фрезер и, высоко оценив работу Камиллы по оказанию первой помощи, наложил несколько швов на рану Росса. Затем прибыла полиция с обширным списком вопросов, на которые, естественно, ответов не находилось. Старый Энгэс ничего не знал о судьбе «Ceo do dh’or», а у Мэгги, домоправительницы и единственного человека, имевшего ключ от комнаты с сокровищами, был выходной день, и ее нигде не могли найти. Когда полиция наконец уехала, Камилла тоже решила вернуться в отель. У нее пропало настроение продолжать съемку, и она не видела смысла в том, чтобы болтаться без дела в саду или в замке.

Приехав в отель «Стег», она уже собралась на обед, когда на столике рядом с кроватью зазвонил телефон. Камилла подняла трубку в уверенности, что это Эрик, и очень удивилась, услышав голос миссис Кемерон, звонившей из холла.

— Мисс Холден, к вам визитер, — сообщила управляющая отелем, — мистер Росс Макеоун, я послала его наверх.

Камилла положила трубку и нахмурилась. Какого дьявола, что происходит? И что Росс задумал, так по-свойски явившись сюда, в отель?

Ей не пришлось долго гадать над ответом. Раздался отрывистый стук в дверь, и раньше, чем она открыла, Росс стремительно вошел в комнату. Камилла вытаращила на него глаза.

— Какого дьявола?.. — Вот и все, что она успела сказать.

Он стоял перед ней как варвар-завоеватель, руки на бедрах, темные волосы откинуты назад.

— Готовьтесь в путь, — приказал он, — вас ждет маленькое приключение. Завтра утром мы отправляемся на остров Муар!

Глава шестая

Камилла даже не пыталась с ним спорить. Росс объяснил, что, поразмыслив над ее оригинальной версией, решил безотлагательно проверить догадку насчет перебравшихся на остров Муар сокровищ. Он настаивал, чтобы Камилла сопровождала его, и свою настойчивость оправдывал такими доводами:

— Если драгоценности на острове, а вы вроде бы в этом не сомневаетесь, то вам представляется уникальная возможность сфотографировать их в древнем замке. Я уверен, что такой профессионал, как вы, не может упустить столь редкий шанс.

Он был прав, упустить такой шанс она не могла. Но и помимо этого сама по себе перспектива путешествия на романтический остров Муар по-настоящему волновала ее. Значительно меньше энтузиазма вызывала личность спутника. Он предупредил ее, что они пробудут на острове по меньшей мере два дня. При мысли о подобной перспективе у Камиллы мурашки забегали по позвоночнику.

Несмотря на это, на следующее утро она сложила вещи и в начале девятого была готова. Правда, все же решила позвонить в Лондон Эрику и посоветоваться насчет такого неожиданного оборота событий. Но ей ответили, что он на утреннем совещании.

Камилла оставила для него секретарше сообщение о своем отъезде и мысленно выпорола себя: ей следовало позвонить ему домой вчера вечером или сегодня утром, как только она встала. Навряд ли Эрик будет в восторге, когда секретарша объявит ему, что его невеста вдруг решила отправиться на Гебриды с внуком лэрда Глен-Краннаха, имеющим не лучшую репутацию.

Ожидая у себя в номере, когда Росс приедет и заберет ее, Камилла изучала в зеркале свое отражение. Для путешествия она выбрала брюки из бледно-серого вельвета и свитер такого же цвета. Блестящие светлые волосы туго скрепила заколкой на затылке.

Никакой косметики, никаких украшений. Скромные туфли на низком каблуке. Поездка сугубо деловая. Все ясно и просто. И пусть Росс Макеоун не сомневается в этом.

Он появился перед отелем «Стег» в девять тридцать, минута в минуту, как они договаривались, и положил ее сумку на заднее сиденье «лендровера» рядом со своей.

— Как ваше плечо? — вежливо поинтересовалась она, когда он сел за руль и они тронулись в путь. — Вам удалось поспать прошлой ночью?

— Спал как бревно. — Он покосился в ее сторону и улыбнулся. — Плечо слегка онемело, но не очень докучает.

Он и вправду выглядел так, будто рана не доставляла ему каких-либо неудобств. В толстом темно-красном свитере, который подчеркивал его мрачноватую привлекательность, и в своих привычных джинсах Росс казался олицетворением здоровья и бодрости. Он, наверно, всегда такой, подумала Камилла, совершенно не способная представить его в пассивной роли инвалида. Сильное телосложение и железная воля — порука тому, что он навряд ли когда-нибудь на подобную роль согласится.

Машина свернула на запад, к побережью.

— Сейчас мы едем прямо в Хейрлох, — объяснил он, — а там сядем на паром. По-моему, он отходит примерно в полдень и по дороге делает остановки на полудюжине маленьких островов. Так что, если нам повезет, мы попадем на остров Муар к вечернему чаю.

— К вечернему чаю! — Камилла недовольно посмотрела на него. Она предполагала, что их путешествие займет меньше часа. — Разве не проще было бы сесть на паром, который направляется прямо на остров, чем без толку болтаться в море столько времени?

— Вы правы, так было бы гораздо проще, — кивнул он и с загадочной ухмылкой встретил ее сердитый взгляд. — Но беда в том, что прямого парома нет. Нам еще повезло, что мы можем отплыть сегодня. Паром обслуживает остров Муар всего несколько дней в неделю.

— Вы шутите! — Камилла озадаченно заморгала, понимая, что он не шутит. И вдруг поняла, почему он предупреждал, что их путешествие продлится по меньшей мере два-три дня.

— Это не пригород Лондона, где паромы отходят каждые полчаса, — покачал он головой. — Жители островов живут изолированно от мира, и похоже, что такая жизнь им нравится. Ни телефона, ни телевизора, почта приходит раз в неделю. Правда, пять лет назад они проголосовали за то, чтобы на острова провели электричество.

Камилла опять ошарашенно заморгала. Что это за пропащее место, куда он везет ее? — не без тревоги подумала она.

— Но ведь сейчас конец XX века! Неужели люди все еще живут в таких условиях?

— Да. И живут хорошо. Вы удивитесь, когда увидите это сами.

И вдруг вопреки себе Камилла почувствовала, как в ней растет любопытство. Она никогда еще не бывала в такой глуши. Недаром же Росс вчера вечером предупредил ее, что путешествие обещает стать маленьким приключением. И в то же время, несмотря на возбуждение, в ней зашевелилось беспокойство.

В глухой провинции человек вроде нее, привыкший к современным удобствам, будет вынужден полагаться не на себя, а на другого — на того, кто знает местные условия и порядки. Она будет полностью зависеть от Росса. А подобная перспектива Камиллу ни капельки не привлекала.

Однако выбора не было. Единственное, что она могла сделать, — это потребовать, чтобы он высадил ее из машины и плыл на остров без нее. Но такое решение не годится, если она хочет сфотографировать «Ceo do dh’or». A Камилла по-прежнему не сомневалась, что сокровища на острове.

Она недовольно откинулась на спинку сиденья, но машина уже приближалась к Хейрлоху, и о возвращении не могло быть и речи. Оставалась одна надежда, что приключений будет не слишком много.

Крохотный паром с небольшим грузом — всего три машины и маленькая группа пассажиров — отправился в двенадцать часов.

Камилла, облокотившись на поручни, наблюдала за шумной стаей морских чаек, эскортировавших корабль, когда он с пыхтением выходил из крохотной гавани. Потом она вздохнула и перевела взгляд на быстро удалявшийся берег с серыми каменными домишками, которые, искрясь под низким осенним солнцем, разбегались в разные стороны. А за домами высились, будто защищая их, пики западных шотландских гор, покрытые шапками облаков. Камилла закрыла глаза и подставила лицо ветру, доброму ласковому западному бризу. Ветер подхватывал выбившиеся пряди ее волос, и они извивались на солнце, словно золотые нити.

Непонятно почему, но Камилле было хорошо. Еще несколько дней назад эти места казались ей чужими и странными, но потом они сумели-таки найти путь к ее сердцу. Когда чистый соленый дух моря наполнил легкие, Камилла глубоко вздохнула и улыбнулась. Все вокруг так отличалось от того, к чему она привыкла. Но в этот момент ей бы не хотелось быть где-то в другом месте.

Она подумала об Эрике, и ее кольнуло чувство вины — он сейчас зажат в тиски Лондона. Рев уличного движения оглушает его, ноздри заполнены городским смрадом, а он, бедняжка, проталкивается в переполненный ресторан, чтобы в спешке съесть ленч. Камилла улыбнулась своим мыслям. Правда заключалась в том, что Эрик привык к такой жизни, так же как и она. Его бы насмешило ее нынешнее настроение. Неожиданно пробудившийся вкус к сельской жизни — это та часть ее натуры, с которой он совсем незнаком.

Идиллия, однако, продолжалась недолго.

— Так что же подумает ваш друг Эрик, когда узнает, что вы путешествуете со мной?

Только ей удалось забыть о нем, как Росс объявился рядом и с удивительной точностью прочел ее мысли.

Камилла быстро повернулась и стрельнула в него взглядом. До последней минуты он болтал с паромщиком, и она надеялась, что этого занятия ему хватит до конца плавания.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — пробормотала она и убрала с лица выбившиеся пряди.

Росс небрежно облокотился на поручень и с веселым видом разглядывал ее. Темные волосы развевались на ветру.

— Вы ведь дали Эрику знать, что уезжаете со мной?

— Конечно. — Камилла сощурилась, не совсем уверенная, нравится ли ей, как сформулирован его вопрос. Но в то же время она моментально почувствовала знакомое напряжение, будто все внутренности у нее стянуло в узел. Так бывало всегда, когда он упоминал об Эрике. Росс говорил о нем с такой небрежной фамильярностью, что в его тоне слышался вызов и хотелось отбить удар. Он относился к Эрику так, будто знал его лично. Самое неприятное заключалось в том, что Росс словно сокращал дистанцию между собой и Эриком. А ей хотелось расширить пропасть между ними.

Камилла с усилием подавила желание надерзить и обернулась к морю.

— Вы не проголодались?

— Немного. — От возбуждения Камилла забыла о голоде, но прошло не меньше пяти часов с тех пор, как она завтракала. От одного только упоминания о еде желудок свела мучительная судорога.

— Тогда подкрепитесь. — Росс протянул ей большой полиэтиленовый пакет. Когда они ждали, пока погрузят на паром машины, Росс сбегал в деревню и через пятнадцать минут вернулся со свертком неопределенного вида. Он не сказал, что в свертке, а Камилла не спросила. И сейчас она с облегчением узнала, что в подозрительном пакете содержится сюрприз — их ленч.

Росс повел ее в дальний уголок палубы и сел на одну из скамеек, сделанных из деревянных планок. Камилла села рядом, но не очень близко, он же, продолжая удивлять ее, принялся извлекать из пакета всевозможную снедь — свежие булочки, от которых у нее сразу потекли слюнки, круг сыра, несколько глянцевитых красных яблок, ветчину и термос с кофе. Он улыбался с довольным видом фокусника, вытащившего из шляпы кролика.

— Теперь быстро за дело! Берите! — угощал он, посматривая на нее.

Камилла выбрала булочку, добавила к ней ломоть золотистой поджаренной ветчины, помидор и щедро намазала ветчину домашней приправой четни. Потом с удовольствием впилась в бутерброд зубами.

— О’кей? — спросил он, наливая ей и себе кофе из термоса и беря булочку.

— Отлично! — с жаром подтвердила Камилла.

— Конечно, это не такие деликатесы, какими вы обычно наслаждаетесь с Эриком, но деревенская еда полезнее для здоровья. Гарантирую.

Саркастические нотки, прозвучавшие в голосе, заставили ее оторваться от булки и взглянуть на Росса, который наблюдал за ней, задумчиво вздернув темную бровь. Он всего лишь по своему обыкновению подшучивал над ней, но Камилла еле сдержалась, злость неудержимо рвалась из нее.

Она положила булочку и посмотрела ему прямо в глаза.

— Знаете, вы насчет меня ошибаетесь, — сказала она.

— Ошибаюсь? — Он откусил большой кусок булки. — Объясните мне, в каком смысле.

— По-моему, во всех смыслах. — Камилла в нерешительности замолчала, не зная, стоит ли продолжать. Она редко с кем говорила о своем прошлом, и, уж во всяком случае, Россу Макеоуну нет дела до ее детства. Но что-то заставило ее продолжить: — Вы, кажется, думаете, что я избалованная, испорченная девица, которой все в жизни дается легко. Так вот, это слишком далеко от истины.

Серые глаза внимательно изучали ее. Он не подтверждал и не отрицал обвинения.

— Мать умерла, когда мне было семь, — натянутым голосом рассказывала Камилла. — Отца я вообще не знала. Я выросла среди чужих — в сиротских приютах и в семьях, берущих детей на воспитание. В самых бедных районах Лондона. В миллионе световых лет от Найтсбриджа, где, как вы полагаете, я обитаю. Поверьте, мне известно, что такое трудности жизни, и не вам учить меня, как преодолевать их.

Она закончила свой краткий рассказ со сжатыми кулаками и громко бьющимся сердцем. Так всегда бывало, когда она вспоминала детство. Для того чтобы спрятать волнение, Камилла потупилась и разглядывала собственные колени. Молчание, казалось, длилось вечность.

Наконец Росс заговорил.

— Простите за бестактность, — просто сказал он. — Ваш рассказ помогает мне чуть лучше понять ваши черты.

— Какие черты?

— Некоторые. Весьма выразительные, тут нечего добавить.

— И сейчас они вам понятны?

— Да.

Камилла смотрела вдаль, взбудораженная его прочувствованным тоном. Странное дело — она испытывала удовлетворение оттого, что открыла перед ним душу. И хотя она могла бы рассказать ему гораздо больше, интуиция подсказывала, что он уже все понял.

Но, когда он задал вопрос, приятное настроение внезапно улетучилось без следа.

— И где во всем этом место Эрика?

— Что вы имеете в виду под «местом Эрика»? Ведь я уже говорила вам: он тот мужчина, за которого я собираюсь выйти замуж! — По какой-то необъяснимой причине упоминание в этот момент об Эрике она восприняла как назойливое вторжение в ее жизнь. — Что у вас за навязчивая идея всегда говорить об Эрике? С какой стати вы к нему прицепились?

— Из чистого любопытства. — Он откусил булку, откинулся назад и поддернул вверх рукава свитера. — Я, кажется, уже говорил вам об этом. Я полагаю, что девушке вашего склада Эрик не пара. Что вас с ним связывает?

Он полагает! Каким же поверхностным было понимание, которое он только что выказал! От этого открытия она почувствовала одновременно и успокоение, и раздражение. Их отношения вернулись в прежнее русло, доверительность исчезла.

— Разве не ясно? — отрывисто бросила она. — Взаимное чувство. Поэтому, пожалуйста, не беспокойтесь.

Росс сделал большой глоток кофе и вытянул длинные ноги.

— Да я и не беспокоюсь. Просто мне не верится, что чувство взаимное. Что, черт возьми, вы нашли в нем?

И опять он говорит так, будто лично знает Эрика! Наверно, только идиотизм ситуации заставил ее пуститься в объяснения, вместо того чтобы просто послать его ко всем чертям. Стараясь держать себя в руках, она откусила кусок булки. Нельзя показать ему, как сильно он задевает ее.

— Так получилось, что у нас с Эриком очень много общего. Мы любим один и тот же стиль музыки, одни и те же книги. — Камилла избегала его взгляда, чтобы насмешка на его лице окончательно не вывела ее из себя. — Больше того, наши взгляды на многие вещи совпадают. У нас одинаковое отношение к жизни. Одинаковые вкусы. Нам нравятся одни и те же предметы. — Она замолчала и взглянула на него, довольная оценкой, какую дала своим отношениям с Эриком. — Я бы сказала, что мы с Эриком очень совместимая пара.

Камилла удовлетворенно улыбалась, подведя итог своему объяснению, а темно-серые глаза внимательно изучали ее довольное лицо. Однако Росс вроде бы ждал продолжения.

— И это все? — наконец спросил он.

— А чего еще надо?! Эрик добрый и порядочный человек. Он будет мне отличным мужем!

Росс задумчиво прищурился, потом очень медленно покачал головой.

— А ведь вы, кажется, на полном серьезе верите во всю эту чепуху, которую только что наговорили мне.

— Чепуху?

— Чепуху, — повторил он. Потом повернулся к морю и нетерпеливым и словно отметающим услышанное жестом бросил за борт корочки булки. Раньше, чем они долетели до моря, из ниоткуда появились морские чайки, одна на лету схватила клювом кусок и с триумфом взмыла в небо под неодобрительное ворчание своих компаньонок. Росс проводил ее взглядом. — Мусорщики моря, — проговорил он. — Они подбирают все съедобное.

Камилла смотрела на высокомерный профиль — прямой нос, квадратный волевой подбородок — и чувствовала, как закипает в ней раздражение. В данный момент ее вовсе не интересовал урок морской зоологии.

— Не угодно ли вам объяснить, что вы имели в виду под чепухой? — натянутым, звенящим голосом спросила она.

— Ерунду. Глупости. Пустую болтовню. — Он вскинул темную бровь и взглянул на нее. — Все эти ваши резоны — чепуха, вы возводите свой брак на песке. — И затем, раньше, чем она успела перебить его, продолжил: — Мир полон добрых и порядочных людей, которые разделяют наши мнения и наши вкусы в музыке. Но, черт возьми, это вовсе не значит, что мы должны жениться на них или выходить за них замуж!

Камилла заморгала, моментально подавленная очевидной логикой его слов. Затем вся напряглась от неловкости, потому что он неожиданно подвинулся на скамейке ближе к ней.

— Брак требует большего, чем то, о чем вы говорили, — настойчиво заявил он. — Я бы сказал — невообразимо большего. — В его глазах засверкали искры волнения, заставшие ее врасплох. Росс схватил Камиллу за руку. — Что происходит с вами, когда он вот так близко? Чувствуете ли вы, что душа ваша готова разорваться?

Камилла невольно отпрянула от неожиданного прикосновения, огнем жегшего ее, и с негодованием встретила его взгляд.

— И что, по-вашему, это должно обозначать? — защищаясь, парировала она. Если бы Росс спросил, вызывает ли Эрик в ней грубый сексуальный отклик, то Камилла без тени сомнения ответила бы «нет». Но это, вероятно, потому, рассуждала она, что Эрик с уважением относится к ее принципам, чего Росс Макеоун не способен понять! Она посмотрела на Росса осуждающе. — Это вы сейчас наговорили чепухи! Вы можете как угодно высмеивать меня, но я все равно буду утверждать, что общие взгляды очень важны для людей, которые собираются вместе прожить жизнь. Как можно надеяться хоть на какую-то гармонию, если у вас нет согласия в важнейших вопросах?

— О, не беспокойтесь, я тоже за гармонию. — Его улыбка была вопиюще дисгармоничной, когда он наконец отпустил ее руку, откинулся назад и наблюдал за ней из-под длинных ресниц. — Но я не думаю, что два человека могут ее достигнуть, основываясь на том поверхностном сходстве, о котором вы говорили. Разве имеет реальное значение в жизни, если один любит Стравинского, а другой предпочитает Брюса Спрингстина? Или если для одного самая большая радость поиграть в футбол, а для другого — остаться дома и порисовать? Отношения должны быть достаточно прочными, чтобы преодолеть такие различия.

— Может быть, — нехотя согласилась она. Неотразимость его доводов вызывала в ней досадное чувство неуверенности. И она решила переменить тему, заговорив о нем: — Раз вы такой специалист, скажите мне, как создаются идеальные отношения?

Улыбнувшись, Росс провел пальцами по волосам.

— Я совсем не специалист. Боюсь, идеал — это что-то ускользающее от меня. — Он помрачнел и смотрел прямо на Камиллу. — Но когда я найду его, тотчас узнаю, в этом нет сомнения. Даже если наши вкусы будут не сходными.

Он будто помешался на этом пункте.

— И каков же ваш идеал? — язвительно спросила Камилла.

Он пожал широкими плечами, чуть отвернулся и уставился вдаль.

— Трудно объяснить. Но я тотчас догадаюсь, когда встречу свою девушку. Возможно, даже если ничего не буду знать о ней. То, что я увижу в ее глазах, будет для меня достаточно. Возникнет связь, инстинктивное понимание, которое очень далеко от всех человеческих расчетов. И когда мы коснемся друг друга или даже не коснемся, я буду чувствовать, что она часть моей души.

Он снова посмотрел на нее, а Камилла отвернулась, понимая, что его слова задели в ней какие-то струны, тайные и немного опасные.

К собственному удивлению, ей пришлось признать: она прекрасно поняла, что он имеет в виду.

— Вы ищете романтический идеал, который находят только редкие счастливчики. — Защищаясь, Камилла чуть свысока взглянула на него. — Но думаю, как и большинство людей, в конце концов, вы согласитесь на меньшее.

— Вы хотите сказать, как согласились вы? Нет, она другое хотела сказать, хотя это и было правдой. Камилла почувствовала, как невольно вспыхнула.

— Я реалист, — призналась она, смущенно уставившись на собственные колени. — Я не трачу время на неосуществимые мечты.

— А я неисправимый романтик. И отказываюсь соглашаться на меньшее.

Когда их глаза встретились, он улыбался, но за улыбкой просвечивала невероятная серьезность. Камилла могла только удивляться и нехотя восхищаться. Он добьется своей мечты или останется один. Она почувствовала, как змея зависти зашевелилась в ней.

— А что будет, если девушка вашей мечты так и не появится? Вы собираетесь прожить жизнь в одиночестве?

— Если мне так суждено, то да, — заверил ее Росс. — Хотя на своем одиноком пути я не намерен отказываться от случайных отклонений.

Это более похоже на правду, тотчас же подумала Камилла. Немного грубоватый, но весьма удобный прагматизм среди звездных россыпей идеализма!

— Я понимаю это так, что в ожидании великой любви вы пробавляетесь случайными связями?

Он улыбнулся, забавляясь ее откровенностью.

— Вы бы поверили, что я живу как монах?

Нет, конечно, она бы не поверила. Для такого мужчины, как он, это просто невозможно. Старый лэрд говорил, что Росс всегда живет полной жизнью.

— Может быть, вам стоило бы подумать над такой же стратегией для себя. — Теперь Росс разглядывал ее с новым, не очень понятным интересом. — Зачем вам лезть в петлю второсортного брака? Лучше уж пробавляться временными увлечениями, пока не появится достойный избранник.

О чем он говорит? Камилла недоумевающе заморгала, и ее бросило в жар от приглашения, вроде бы прозвучавшего в его словах. Что это? Игра ее воображения или довольно прозрачный намек? Опять в ней все будто оцепенело.

— Нет уж, благодарю, — ответила Камилла. — Может, вам временные увлечения подходят, но мне это не по душе. И кроме того, — зло напомнила она, — вы забыли, что у меня уже есть достойный избранник.

— Да, конечно, я забыл.

Росс кивнул, а она демонстративно отвернулась и стала смотреть в море, показывая, что разговор окончен. Она не намерена слушать эти подрывные речи. Она выбрала свой путь и будет следовать ему, не сворачивая в сторону. Эрик, конечно, не романтический идеал, о котором говорил Росс. Но он во всех отношениях хороший человек, и ей очень повезло, что он будет ее мужем.

Камилла наблюдала за парящими и ныряющими морскими чайками, окружившими паром. Пусть Росс, если у него есть к этому расположение, охотится за неосуществимыми мечтами. Что же касается ее, то за свой недолгий век она уже достаточно испытала и борьбы, и неопределенности. Ей нужна обычная любовь, а главное — уверенность в будущем, а Эрик предлагает ей именно эти, такие ценные вещи.

Эрик — лучший вариант, какой только может быть у нее, и Камилла собиралась крепко держаться за него.

Солнце уже садилось, когда они наконец добрались до острова Муар. К этому времени их осталось на пароме только двое, все остальные пассажиры высадились на других островах.

Когда они сели в «лендровер» и съехали по трапу на твердую землю, паромщик помахал им рукой.

— В среду, ровно в восемь утра, не забудьте! — прокричал он им вслед. — Обратный рейс на континент!

Не беспокойся, мысленно заверила Камилла паромщика. Я буду первая в очереди на посадку. Она предвидела, что в среду в восемь утра будет готова плыть домой хоть под парусом из собственной одежды!

Она откинулась на спинку сиденья и рассматривала суровый гористый остров и пологий песчаный берег, залитый пламенным темно-красным светом солнца, заходившего как на картине. Здесь все было так мирно, так не тронуто цивилизацией, будто она попала в потайной, только для нее созданный уголок рая. Хотя одна нота и вносила диссонанс в гармонию. Она повернулась и посмотрела на Росса.

— Еще далеко до нашего отеля? — спросила Камилла. — Я бы не прочь чего-нибудь поесть.

— Отеля? — С веселым удивлением он взглянул на нее. — На этом маленьком острове еще не додумались до отелей.

В ней моментально вспыхнуло раздражение. Ему доставляет такое удовольствие подчеркивать ее промахи!

— Тогда пансионат. С постелью и завтраком. Место, где можно провести ночь.

— Здесь нет пансионата с постелью и завтраком. На острове не так много бывает визитеров, чтобы заводить городские удобства.

— Так где же мы будем спать? Под звездами? На ложе из вереска?

— Если хотите. Это легко устроить. — Он насмешливо поймал ее взгляд. — Но потом не упрекайте меня за пробуждение романтизма в вашей холодной, расчетливой душе.

Холодной и расчетливой — вот какой он ее считает?! Совсем не разбирается в людях! Камилла обиделась, сама не понимая почему, и переключила внимание на дорогу. Не удостоив его насмешку ответом, она горько пожалела, что согласилась на это путешествие.

Солнце уже спряталось за горизонтом, когда они наконец подъехали к одиноко стоявшему симпатичному белому фермерскому дому, угнездившемуся в спокойном уголке долины.

— Здесь, — сообщил ей Росс. — Пойдемте, познакомитесь с Дэви и Кэтрин Маклеод, нашими хозяевами на эту ночь.

Минуту или две спустя на его стук дверь открыла молодая женщина с румяными, точно яблоки, щеками в сопровождении двух малышей, вцепившихся в юбку матери. При виде Росса лицо ее расцвело в улыбке, и она обвила его шею руками.

— Росс Макеоун! Из всех сюрпризов сюрприз! Входите, входите! Какая радость видеть вас!

Когда они втиснулись в узкую прихожую, Росс быстро представил Камиллу. Улыбаясь яркими оливковыми глазами, Кэтрин Маклеод тепло пожала Камилле руку.

— Добро пожаловать, моя дорогая. В этом доме всегда рады друзьям Росса.

Муж Кэтрин, Дэви, сидел в гостиной у камина, а трое детей разного возраста крутились возле него. Увидев гостя, он поднялся со своего кресла, отложив книгу, которую, очевидно, читал, и с такой же радостной улыбкой, как у жены, протянул руку.

— Росс, дружище, ты как раз вовремя, у Кэйт поспевает на плите ужин.

Камилла предложила хозяйке свою помощь, но та живо управилась сама и полчаса спустя и хозяева, и гости уже сидели за полным угощений столом. Детишки продолжали резвиться у огня. Камиллу только что познакомили с этими людьми, а она чувствовала себя так, будто была их старым другом.

Она принялась за потрясающее жаркое из баранины и со смешанным чувством поглядывала на Росса. Судя по всему, в этом доме его обожали и от души радовались его приезду, даже малыши признавали «дядю Росса» за своего. Внук лэрда, как ни странно, без труда вписывался в простую обстановку. Не изменившись вроде бы ни на один атом, этот непредсказуемый человек выглядел полноправным членом большой, дружной семьи.

Разговор, естественно, вертелся вокруг причины, приведшей на остров Росса и Камиллу. Дэви и Кэтрин переглянулись, и потом Дэви признался:

— Я слышал, что вчера на острове появлялся незнакомый человек. Парень лет двадцати, как говорят, — своими глазами мы его не видели.

Росс нахмурился и, очевидно, обдумывал услышанное, а Кэтрин положила руку на локоть Камиллы.

— На нашем маленьком острове чужака замечают сразу, и новость быстро бежит с фермы на ферму. — Хозяйка улыбнулась своей юной гостье. — Вполне естественное любопытство. — Она повернулась к Россу. — Если этот парень как-то причастен к исчезновению «Сео do dh’or», если он привез драгоценности сюда, я уверена, вы их очень скоро найдете.

Но было уже поздно, и расследование пришлось оставить до следующего утра. Кэтрин увела детей, и четверо взрослых расположились у огня, чтобы выпить чашечку кофе и немного поболтать. Вскоре Росс дипломатично поднялся.

— По-моему, нам всем пора на боковую. — Он хитро подмигнул Камилле. — Наши добрые хозяева занялись делами, едва забрезжил рассвет. И завтра им вставать в такую же рань. Они слишком вежливы, чтобы жаловаться на усталость, но вот-вот заснут прямо за кофе.

— Росс Макеоун, ты совершенно неисправим! — С добродушным упреком Кэтрин погрозила ему пальцем. — Как ты смеешь так говорить! Ведь Камилла может подумать, что мы с Дэви нерадушные хозяева.

Когда она поднялась, Росс нежно взял ее за руку.

— Конечно, радушные, даже очень. Только усталые.

Кэтрин со смехом подавила зевок.

— Ну, раз уж ты заговорил об этом… Может быть, и в самом деле нам пора на боковую. — Она вопросительно посмотрела на Росса. — Там, где обычно, будет нормально? Как ты знаешь, в доме у нас не хватает кроватей, слишком много детей. — Она улыбнулась мужу. — Вот что бывает, когда нет телевидения.

«Где обычно» оказалось маленькой, переоборудованной под жилье пристройкой позади коттеджа.

— Когда у нас много работы, здесь живут наши помощники, — объяснила Кэтрин Камилле, провожая своих гостей с фонарем в руках. — А теперь я с вами попрощаюсь. Дальше о вас позаботится Росс. — Отдавая Камилле ключ, добрая женщина улыбнулась. — Он уже много раз останавливался здесь.

В пристройке было две комнаты, крохотные, теплые, идеально чистые, к одной из них примыкала ванная.

— У вас будет настоящая спальня, со всеми удобствами, — сказал Росс, и она испуганно вытаращила глаза на две кровати, правда выглядевшие вполне удобными. Он проследил за ее взглядом и расплылся в улыбке. — А я буду спать у ваших ног — за соседней дверью.

— Прекрасно, — со вздохом облегчения пробормотала она.

— Если, конечно, — мягким глубоким голосом добавил он, намеренно долго глядя ей в глаза, — вам не захочется побыть в моей компании.

— Мне не захочется, — отрезала она, пожалуй, чересчур поспешно. — Но все равно благодарю вас. — Взгляд беспокойно обшаривал дверь, проверяя, есть ли ключ и можно ли ее запереть изнутри. Убедившись, что можно, Камилла в очередной раз с облегчением вздохнула. Насколько она будет чувствовать себя счастливее, когда он наконец исчезнет за соседней дверью!

Впрочем, пока он вел себя как джентльмен. Скромно ушел, когда она распаковывала вещи, и даже позволил ей первой воспользоваться ванной. Очевидно, с долей спокойного удовлетворения подумала она, атмосфера дома Кэтрин и Дэви оказывает на него положительное воздействие.

Приняв душ, Камилла надела хлопчатобумажную пижаму. Потом закуталась в халат из ткани в голубую полоску, подчеркивавший ее стройные формы, и туго завязала, для безопасности, пояс. Усевшись на краю кровати, Камилла прислушивалась к всплескам душа в примыкавшей к ее спальне ванной.

— Скорей, скорей, — бормотала она себе под нос, подавляя зевок. — Я хочу спать.

Минуту спустя, будто в ответ на ее мольбу, всплески воды смолкли и щелкнул замок. У нее странно екнуло сердце — из ванной в комнату вышел Росс, голый до пояса, только в джинсах.

Он остановился и посмотрел на нее. Его мощная фигура вдруг будто целиком заполнила крохотное пространство между дверью ванной и кроватью. Темные от загара плечи. Широкая, выпуклая, мускулистая грудь. В глубине его глаз вспыхнули искорки.

— Я подумал, может быть, вы окажете мне любезность? — проговорил он.

— Любезность? — И сейчас же от дьявольского выражения его глаз судорога тревоги свела все тело. Камилла сидела на кровати, не в силах пошевелиться. Но все же заставила себя посмотреть ему в глаза. — Какого рода любезность? — буркнула она.

В ответ он чуть повернулся, так, чтобы она могла видеть раненое плечо.

— Повязка, которую доктор наложил на рану, под душем намокла и отклеилась. — Он просительно через плечо глянул на Камиллу. — Я подумал, не могли бы вы приклеить ее на место?

Камилла мгновенно вскочила. Все опасения тотчас были забыты, и она подошла к нему, чтобы осмотреть рану.

— И правда, вам надо быть поосторожнее, — принялась она выговаривать ему. Но потом обрадованно заметила, что отклеился только угол повязки. Нежными пальцами она приклеила его на прежнее место. — Разве доктор не предупредил вас, что повязку нельзя мочить?

— Да, сестра, предупредил. — Он повернулся к ней. На лице появилась лукавая, поддразнивающая ухмылка. И временно исчезнувшие опасения Камиллы обрушились на нее с новой силой.

Каким-то образом она позволила загнать себя в крохотный угол рядом с дверью. И массивная, угрожающая фигура Росса со всех сторон закрыла ей выход. Камилла была буквально прижата к нему. Она вдыхала его пьянящий мужской запах, ощущала пульсирующий жар. И вдруг поняла, что дрожь сотрясает все тело, ноги словно растаяли и потеряли способность двигаться. Дыхание с трудом вырывалось из груди, а сердце стало огромным, как футбольный мяч.

— Спасибо. — Росс смотрел на нее жгучими серыми глазами, но выражение их постепенно смягчалось. — Знаете, когда вы перестаете разыгрывать из себя железную леди, то становитесь и правда очень милым человеком. Вам надо бы почаще отказываться от этой роли.

Камилла с трудом сглотнула и попыталась взглянуть на него.

— Я поправила повязку, — натянуто проговорила она и по-дурацки добавила: — Это все?

Как и следовало ожидать, он покачал темноволосой головой.

— Раз уж вы спрашиваете, Камилла, то есть еще одно.

По крайней мере, у нее хватило ума не спросить, что он имеет в виду. Но ей и не надо было спрашивать. Она уже догадалась. Когда он, по-прежнему не шевелясь, смотрел на нее, она почувствовала, как напряглось у нее все тело. И когда он наклонился, она словно растворилась во внезапной яркой вспышке возбуждения.

Одной рукой он нежно обнял ее за талию, отчего у Камиллы перехватило дыхание, а другой провел по волосам, мягко соскользнув с затылка на шею.

Она еще могла оттолкнуть его. Времени было больше чем достаточно. Но вместо этого, к собственному тихому ужасу, затаив дыхание и закрыв глаза, она беспомощно ждала в его объятиях, что будет дальше.

Когда его губы коснулись ее губ, сердце будто взорвалось и запылало. В самой глубине что-то вздрагивало и стонало. Тело само льнуло к нему, буйное страстное желание сжигало ее.

Его рот жарко и настойчиво прижался к ее трепещущим губам, а обнимавшая талию рука легла на грудь и жадно ласкала ее изнывающую от страсти плоть.

Почти не веря, что она позволила такое, Камилла хотела, жаждала слиться с ним. Она беспомощно вздрогнула от наслаждения, когда мгновенным, как дыхание, движением он сорвал с нее халат и пижамную куртку и жадно обхватил ее обнажившуюся грудь.

Под его пальцами соски превратились в твердые, торчащие вершины. Сгорая от желания, она прижималась к нему, чувствуя, как волна грешного наслаждения захлестнула ее.

Со стоном она позволила своим пальцам пробежаться по его теплым твердым плечам и подняться к спутанным волосам. А его губы жадно ласкали ее, разжигая в ней дикую муку желания, намного превосходившего волю к сопротивлению.

Но внезапно он отпустил ее и с высоты своего роста смотрел Камилле в глаза, будто впитывая ее своим потемневшим, воспаленным взглядом. Почти ничего не понимая, она не отрывала от него глаз, а Росс не спеша отступил и проговорил низким, охрипшим голосом:

— По-моему, Камилла, мне пора сказать вам спокойной ночи, пока события не вышли из-под контроля.

Облегчение и сожаление смешались в ее одурманенной голове. И прежде чем она успела ответить, он прошел во вторую комнату.

Когда дверь за ним закрылась, Камилла села и попыталась привести в порядок мысли. Тело еще горело, ноги и руки дрожали, голова была в каком-то тумане. Случилось что-то невероятное, ужасающее. Она вспомнила об Эрике и закрыла глаза. Ужасающее, повторяла она. Как ее угораздило дойти до такого?

Она легла, свернувшись в клубок, и слезы стыда и негодования брызнули из глаз. Почему он всегда доводит ее до крайностей, о которых она потом жалеет? Этот необузданный дикарь, видно, владеет древними тайнами, он заколдовал ее.

И, вцепившись в эту мысль, как собака в кость, все еще дрожа, Камилла наконец улеглась и укрылась одеялом.

— Ненавижу тебя, Росс Макеоун! Ненавижу! — снова и снова шептала она и с растущим чувством отчаяния понимала, что это уже стало неправдой.

Глава седьмая

На следующее утро Камилла и Росс встали с петухами, по очереди приняли душ и оделись в ванной, ни словом не обмолвившись о прошлой ночи. Очевидно, оба пришли к заключению, что это было дурацкое недоразумение, о котором лучше не вспоминать.

К тому времени, когда они были готовы к завтраку, Дэви уже ушел в поле, а Кэтрин на заднем дворе развешивала на веревке выстиранное белье, вынимая его из гигантской корзины. Трое ее громкоголосых потомков играли среди выводка цыплят в полицейских и воров. Увидев гостей, Кэтрин моментально оставила свое занятие и, сияя улыбкой, повела их в кухню.

— Садитесь, — приказала она. — Я приготовлю вам свежую овсяную кашу и тосты.

Спорить с ней было бесполезно. Когда Камилла начала было уверять, что вполне может сама приготовить завтрак для Росса и для себя, Кэйт только отмахнулась от нее.

— Если хотите помочь, — с улыбкой предложила она, — лучше присмотрите за моим выводком.

Но этим уже занимался Росс, и с большим успехом. Двое младших, Робби и крошка Кирсти, последовали в дом за взрослыми и теперь возбужденно облепили «дядю Росса». Кирсти он посадил к себе на колени, и все трое болтали и смеялись, и дети не сводили с него влюбленных глаз.

Пока Кэтрин возилась в дальнем конце кухни, готовя им завтрак, Камилла с интересом наблюдала за веселой компанией. Эта сцена, как и вчера вечером, произвела на нее сильное впечатление. Ее поражало, как легко Росс находит общий язык с детьми. А они с ним. Ее также удивляло, что в их обществе он становился совсем другим человеком: мягким, нежным, бесконечно терпеливым, таким непохожим на себя.

В обычных своих джинсах и гладком черном свитере, который словно отражал черноту его волос и придавал эффектную законченность сильным, красивым линиям лица, Росс сегодня выглядел по-иному. Его мощная, высокая, пышущая мужской силой фигура, порой выглядевшая почти угрожающей, теперь делала его заботливым защитником. И Камилла инстинктивно понимала, что это не обман — тех, кого любит, Росс будет защищать с такой же яростью и неукротимостью, на какие способен, когда идет в нападение.

От этой мысли у Камиллы неожиданно встал ком в горле. У врагов Росса Макеоуна есть все основания ворочаться без сна в своих постелях. Но поистине благословенны те, кого он любит. На долю секунды Камилла почувствовала укол сожаления и… вспышку зависти к той девушке, которую в один прекрасный день он выберет. Вдруг осознав, что Росс смотрит на нее, Камилла вспыхнула от смущения и отвела взгляд.

— Так что вы думаете? Я буду хорошим отцом? — Почти со сверхъестественной точностью он опять прочел ее мысли. Улыбаясь, он нежно освободился от объятий Кирсти и объявил Камилле: — У меня тоже будет целый выводок детей. По крайней мере столько же, сколько у Дэви и Кэтрин.

— Конечно, если допустить, что вы найдете свою идеальную любовь! — бросила ему вызов Камилла, и в ее голосе прозвучала легкая нота негодования. Ее возмутил столь уверенный взгляд в будущее. Но еще больше она негодовала на то, что он заставил ее возмутиться.

— О, я обязательно найду ее. Не беспокойтесь. — И, сощурив серые глаза, он серьезно посмотрел ей прямо в лицо. — Я вовсе не собираюсь провести жизнь в одиночестве и поэтому должен найти ее. Не в пример вам я не соглашусь на что-то меньшее.

Камилла отвела взгляд, внутренне сжавшись от горького укора, который почувствовала в его словах. Но разве может понять ее человек, выросший в убеждении, что каждое его желание достижимо? В той борьбе, какую она вела, чтобы выбраться из трясины нищеты, Камилла научилась не замахиваться на высокие цели. Она стрельнула в него сердитым взглядом. Не каждому дано желаемое. Некоторые просто соглашаются на то, что им необходимо.

Росс поймал ее взгляд, и у него в глазах запрыгали лукавые искры.

— А вы с Эриком, поженившись, строго распланируете деторождение. Не правда ли? Двое детей, и не больше. Эрик явно не захочет иметь больше двух.

Внезапно растерявшись, Камилла не нашла слов для ответа и с облегчением заметила, что Кэтрин несет им две большие дымящиеся тарелки. С ослепительной улыбкой, которая никогда не переставала освещать ее лицо, она поставила перед гостями тарелки.

— Хорошая каша, такую варят у нас в горах. Нет ничего лучше ее, — объявила Кэтрин, подвигая им кувшин с парным молоком и опускаясь на стул. — А я посижу с вами и выпью чашку кофе, прежде чем займусь готовкой и уборкой.

Каша была великолепной — нежной и со вкусом сливок. Она была на миллион световых лет далека от безвкусного концентрата, который продается в магазинах. Камилла наклонила голову и ела, радуясь, что появление Кэтрин прервало неприятный разговор.

Камилла безуспешно старалась забыть небольшое открытие, которое она сделала после замечания Росса: они с Эриком никогда не обсуждали свои взгляды на детей. Ей впервые пришло в голову, что это странно. Хотя, убеждала она себя, это совсем незначительное упущение. У них впереди еще много времени, чтобы обсудить все вопросы, и Камилла не сомневалась, что взгляды Эрика совпадают с ее собственными.

Особенное раздражение вызывало у нее то, что, хотя она умудрилась не знать, каковы взгляды на детей у будущего супруга, она уже знала, ценила и была в полном согласии со взглядами дерзкого Росса Макеоуна!

После завтрака они отправились на поиски.

— Я предлагаю начать со старого замка, где раньше хранились сокровища. Если и в самом деле кража — дело рук моих благожелателей, как вы уверяете, то вроде бы самое логичное — положить сокровища на прежнее место.

Камилла нашла его предложение разумным, хотя и понимала, что он только наполовину верит ее версии.

— Хорошо, давайте поедем туда, — согласилась она, укладывая сумку с аппаратурой на заднее сиденье «лендровера» и забираясь на место рядом с водителем. Чем раньше начнутся поиски, тем лучше. Ей не терпелось поскорее вернуться на материк и положить конец путешествию с опасным шотландцем.

Старый, полуразрушенный замок располагался на другой стороне острова, и Росс выбрал каменистую дорогу вдоль берега. Они ехали по извилистой дороге мимо порозовевших от цветущего вереска холмов, живописных пляжей и скал. Камилла любовалась открывающимися перед ней пейзажами и порой исподтишка косилась на мужчину, сидевшего рядом с ней. Что должен чувствовать человек, размышляла она, который знает, что рано или поздно унаследует всю эту красоту, не говоря уже о замке Краннах и огромном поместье, прилегающем к нему? Быть так глубоко укорененным в истории! Наверно, человеку, которому столь точно определено место в жизни, иногда можно простить небольшую дерзость.

С легким вздохом от печального понимания справедливости этой мысли Камилла снова перевела взгляд на дорогу. Происходило что-то странное. Несмотря на постоянные перепалки, их отношения становились все более непринужденными. А в этом диком месте, куда их занесло общее дело, она даже начала испытывать к нему нечто похожее на дружескую симпатию.

Тем не менее и мужчина, и место продолжали таить в себе опасность. И она все больше и больше осознавала это. Они вызывали много вопросов, на которые она не могла ответить. А это подрывало фундамент всего, во что Камилла привыкла верить.

После трех часов тщательных поисков в полуразрушенном замке на вершине скалы им стало казаться, что путешествие на остров — просто пустая трата времени. Они осмотрели все до одного Помещения, заглянули в каждую щель и в каждый угол. Нигде не было и следа «Ceo do dh’or».

Однако убежденность Камиллы, что сокровища здесь, ни капельки не поколебалась.

— Сокровища вернулись на свое место, — утверждала она, не заботясь о том, как звучит ее заявление. — Иначе трудно объяснить тот факт, что вам удалось выйти живым из схватки с трактором.

— Если вы так уверены, давайте продолжать поиски. — Росс снисходительно пожал плечами, с трудом скрывая свой скептицизм.

А полчаса спустя они радовались удаче.

Путь к успеху нащупала Камилла. Обыскав все подходящие места, вроде шкафов, каминов и пыльных углов, под лестницами, она решила проверить менее очевидные тайники. К примеру, старый открытый водосток, давно сухой, который шел из кухни прямо в канаву на улице. С трудом отодвинув тяжелую железную решетку, она скорчилась на полу, упираясь коленями в каменные плиты, и всунула руку в глубину, туда, куда не доставал взгляд.

Сначала пальцы ощущали только пустоту. Казалось, там ничего нет. Но она решительно просунула руку дальше. Будто что-то подсказывало ей: сокровища здесь. Минуту спустя сердце екнуло, потому что пальцы уперлись во что-то плотное. На ощупь предмет вроде бы похож на шкатулку, с растущим возбуждением подумала Камилла. Но когда она попыталась просунуть руку дальше, чтобы обхватить шкатулку, та ускользнула в глубину.

— Росс! Росс! Быстрее ко мне! — вскочив, закричала она. — По-моему, я нашла их! Мне кажется, они здесь!

— Где? — спросил он, мгновенно появившись из другой комнаты.

— Тут! — С разгоревшимся лицом Камилла показала на открытый водосток. Она почти знала — это сокровища. — Я там что-то нащупала, но не смогла ухватить. Мне не дотянуться, руки коротковаты.

— Позвольте. — Он моментально опустился на колени и склонился над открытым водостоком. Закатав рукав черного свитера, Росс просунул внутрь длинную мускулистую руку. Камилла стояла над ним, встревоженно наблюдая и чувствуя, что молчание становится просто невыносимым. Она ждала ответа. И вот лицо его расплылось в ласковой улыбке. Росс кивнул. — Да, думаю, вы правы.

В следующий момент он осторожно вытащил находку из жерла водостока. Хоть и покрытая грязью, это, без всякого сомнения, была резная деревянная шкатулка, в которой хранился «Ceo do dh’or». Сердце у Камиллы пело от восторга. Она смотрела, как Росс, медленно встав, осторожно повернул серебряный ключ. Ни слова не говоря, он поднял крышку и повернул шкатулку так, чтобы Камилла могла видеть. И там на темно-синем бархате в целости и сохранности лежали бесценные сокровища.

— Я знала! — Камилла от радости чуть не прыгала. Ей хотелось броситься ему на шею. Синие глаза ликующе лучились. — Не знаю почему, но я точно знала, что они здесь!

Росс улыбался от уха до уха, очевидно так же взволнованный, как и она.

— Наверно, это то, что называют женской интуицией. Я рад, что хоть раз отдал ей должное. — Темно-серые глаза поймали ее взгляд и на мгновение задержали его. — Спасибо, Камилла, — искренне проговорил он. — Если бы не вы, я бы никогда не додумался искать здесь.

— Но как они попали сюда? Кто их привез? Этого мы еще не знаем. И зачем? — Улыбка исчезла, и Камилла нахмурилась. — Должно быть, это тот молодой человек, о котором говорил Дэви. Но кто это может быть?

— Сейчас я не стану называть имен. — Росс помотал головой, улыбнулся и осторожно закрыл шкатулку. — Но должен признаться, у меня есть одно подозрение. И если я прав, то мы скоро все узнаем. Самое важное, что мы вернули сокровища. И за это мне надо благодарить вас.

Он помолчал и вдруг шагнул к Камилле и приподнял ладонью ее подбородок. Серые глаза заискрились.

— Примите это как выражение моей благодарности, — с улыбкой пробормотал он и с намеренно спокойной неторопливостью наклонился и поцеловал ее в губы.

Это был самый приятный поцелуй, какой когда-либо получала Камилла. Мягкий, теплый и долгий. Но его нежность так взволновала ее, что она чуть не задохнулась. Когда его пальцы проскользили к затылку, разделяя шелковистые пряди волос, Камилла почувствовала, как сердце ее бешено застучало.

Потом, когда его губы стали тверже и настойчивее, когда тепло мужского тела обволокло ее, Камилла с легким вздохом закрыла глаза и погрузилась в сладость момента. Почему-то их поцелуй здесь и сейчас казался самым естественным явлением в мире.

Когда поцелуй кончился, Росс с нежностью посмотрел на нее.

— Предлагаю вам сделать фотографии, пока мы здесь. Ведь мы завтра уезжаем с острова. У вас не будет другой возможности снять «Сео do dh’or» в их старинном хранилище.

— Я тоже об этом думала, — кивнула Камилла и, выходя за сумкой с аппаратурой, лукаво улыбнулась своим мыслям. На самом деле она думала о том, чтобы поцелуй Росса длился вечно!

Свет и фон великолепны. Фотографии будут совершенно потрясающими, это ясно уже сейчас. Камилла поднялась на изрезанную бойницами стену старого замка и снимала пленку за пленкой. Эти кадры, несомненно, станут лучшими в книге и, вполне возможно, в ее карьере.

Зачарованными глазами Росс наблюдал за быстрыми, грациозными движениями белокурой девушки. Камилла чувствовала его взгляд — когда-то казавшийся неприязненным, теперь он ей совсем не мешал. Напротив, присутствие Росса успокаивало и даже подбадривало. Странно, подумала она, поймав себя на этой мысли. Обычно Камилла, когда работала, не любила зрителей.

К тому моменту, когда она закончила съемку, время ленча давно прошло.

— Пожалуй, нам пора вернуться к Кэйт и Дэви, — сказал Росс, посмотрев на часы. — Не знаю, как вы, а я здорово проголодался и готов съесть хоть лошадь.

— Я тоже, — со смешком призналась Камилла и поглядела на него. — Давайте сплюнем через плечо, чтобы у Кэйт в холодильнике нашлись две лошади.

— А если не найдутся, мы пошлем ее в магазин что-нибудь купить. — Росс улыбался, не отпуская ее взгляда. Потом, когда она хотела забросить на плечо сумку с аппаратурой, он протянул руку и ухватился за ремешок. — Я понесу, — объяснил он. — Для вас это слишком тяжело.

Его рука скользнула по плечу, и Камилла невольно вздрогнула. Странная напряженность в его взгляде передалась в пальцы, и от их прикосновения мурашки побежали по позвоночнику. Но Камилла все же ухитрилась возразить спокойно:

— Не стоит. Вы же знаете, я всегда ношу эту сумку.

Он легко забросил сумку на плечо и взял под мышку шкатулку с «Ceo do dh’or».

— Всегда — дело другое, а сегодня вы не просто молодая леди. — Когда они шли по стене с бойницами к каменной лестнице, он обнял свободной рукой ее за плечи. — Сегодня вам полагаются королевские почести. Вы их заслужили.

Камилла про себя улыбнулась такому проявлению рыцарства — неожиданному и, откровенно говоря, очень приятному! Не спеши радоваться, недовольно одернула она себя, его благодушия надолго не хватит.

И в этом предвидении Камилла оказалась права. Хотя так и не догадалась, из-за чего у него изменилось настроение.

Все произошло, когда они сели в машину. Камилла, проверив, хорошо ли лежат сумка с аппаратурой и шкатулка на заднем сиденье, вдруг спросила:

— Что же вы собираетесь делать с сокровищами теперь?

— Как — что? Конечно, отвезу назад в замок Краннах. — Он включил мотор.

Она ожидала совсем не такого ответа, и, откровенно говоря, его ответ привел ее в ужас.

— Отвезете в замок?! После того, что с вами случилось?

— Камилла, то, что случилось, простое совпадение. — Он покосился в ее сторону и встретился с ней взглядом. — Я уже говорил вам, что не верю в проклятия.

— Но почему бы вам не воспользоваться подсказкой судьбы? — настаивала она, понимая, что его слова волнуют ее больше, чем следовало бы. — Почему бы не оставить сокровища на острове? В надежном месте? Вовсе не обязательно хранить их там, где вы живете.

— Они должны быть у своих владельцев. Там их место. — В голосе вдруг проскользнули резкие нотки. — Их хранили в новом замке задолго до моего рождения. Не вижу причины менять это сейчас.

— Но вспомните, что случилось с вашим отцом! Вы хотите, чтобы вас постигла та же участь? По крайней мере, оставьте их на острове до вашего тридцать пятого дня рождения. Всего лишь пару месяцев. От этого не будет никакого вреда!

— Вы напрасно тратите время, Камилла. Давайте оставим эту тему. Пожалуйста. — На этот раз он даже не взглянул на нее, и Камилла увидела, как от раздражения у него на щеках заиграли желваки.

Но она не могла остановиться. Он подвергает себя бессмысленной опасности, и ее долг убедить его. Росс молчал, не скрывая досады, а Камилла продолжала доказывать свою правоту. В таком настроении они подъехали к ферме Маклеодов.

В доме никого не было. Очевидно, Кэтрин забрала детей и куда-то ушла. Разминая ноги, Росс направился к пристройке, в которой они ночевали.

— Мы только положим вещи, а потом пойдем поищем что-нибудь поесть.

Камилла плелась за ним, кипя от негодования и отчаяния. У нее создалось впечатление, что он не прислушался ни к чему из всего, что она говорила. Росс положил ее сумку и запер «Ceo do dh’or» в шкаф. А Камилла стояла на пороге молча, удивляясь его бесстрастию.

— Вы всегда и во всем так чертовски упрямы? — наконец обратилась она сердито к его широкой спине. — Почему вы не признаете ничьего мнения, кроме своего собственного?

— Камилла, я хочу есть. Давайте займемся ленчем, — бросил он, повернувшись. И направился к двери.

Но она загородила дверной проем, словно мышка, пытающаяся перекрыть тропинку льву.

— Почему вы такой твердолобый? Разве вы не понимаете, что это вам же на благо?

Росс возвышался над ней, потемневшие глаза сверлили ее, будто лазеры.

— Камилла, будьте добры, позвольте мне пройти. Я устал, и меня уже тошнит от этих глупостей.

Столь пренебрежительное отношение привело Камиллу в ярость. Будто он имеет дело с милым, но назойливым ребенком! Она без труда предвидела его следующий шаг: мягким, но твердым движением он отодвинет ее с порога, точно неодушевленный предмет, мешающий пройти. Злость и возмущение просто рвались из нее. Она не позволит отбросить себя! Не отдавая себе отчета в том, что делает, Камилла сжала кулаки и стала колотить его в грудь.

— Будьте вы прокляты, Росс Макеоун! — выкрикнула она. — Почему вы не слушаете, что я хочу вам сказать?

Он схватил ее запястья и сжал их.

— Дорогая моя Камилла, я уже наслушался достаточно. И уверяю вас, что физическое насилие не принесет успеха там, где уже потерпели крах доводы разума. — Он на мгновение замолчал, разглядывая ее, и вместо раздражения на лице вроде бы мелькнуло другое чувство. — Повторяю: давайте оставим эти глупости и займемся едой.

— Но это же не глупости! — Камилла пыталась высвободиться из его хватки. — Как вы можете быть таким самоуверенным?

— Камилла, это глупости. — Он все еще держал ее за руки. — Мне, конечно, льстит ваша забота, но она неуместна.

Он по-прежнему смотрел ей в глаза, и Камилла отвела взгляд, внезапно смутившись и почувствовав неловкость от искренности своего беспокойства.

— Просто я считаю, что вы делаете глупость, — буркнула она.

— Глупость? Может быть, вы правы. — И опять во взгляде, где-то в глубине, сверкнула вспышка того, другого чувства. Он странно улыбнулся и наклонился к ней. — А как вы полагаете, Камилла, это тоже глупость? — И после долгого, бесконечно долгого ожидания его губы приблизились и коснулись ее рта.

Когда поцелуй захватил ее, Росс отпустил запястья, чтобы она могла уйти, если захочет. Но потом его рука обвила талию, притягивая ее ближе, и Камилла почувствовала, как ее тело само прижалось к нему в жажде слияния.

Поцелуй сначала был мягким и нежным, но Камиллу моментально охватило возбуждение, сладостная дрожь пронзила ее. Потом его рот стал более требовательным и жадным — она ощущала, как нарастает в нем страсть. Он раздвинул ее трепещущие губы, и его язык начал ласкать ее рот.

Словно молния пробежала по телу, когда, уже опьяненная жаром его рта, она почувствовала, как его рука, скользнув под свитер, пробралась к ее груди. Одним нетерпеливым движением он отделался от кружевного лифчика, и полные, упругие груди легли на его ладонь.

Его тело почти втянуло ее в себя, вызывая в ней стоны нарастающей муки, она жалобно вскрикивала, хватая ртом воздух, когда его пальцы сжали напрягшийся твердый сосок.

Камилла только потом поняла, как потряс ее момент сладостного, острого экстаза. Неотвратимое желание охватило ее, и она знала, что теперь дороги назад нет. Бурные эмоции подавили рассудок. Их уже нельзя было ни укротить, ни отбросить. Слишком поздно. Она стала их рабой, преступила черту, из-за которой уже нет возврата.

Росс вроде бы почувствовал это полуосознанное решение. Он на мгновение откинулся назад и заглянул ей в лицо.

— Камилла, ты уверена? — спросил он.

Она кивнула и прижалась к нему в жажде снова ощутить прикосновение его тела.

— Да, — подтвердила Камилла.

Ни слова не говоря, он повел ее в другую комнату, к постели, на которой она провела в одиночестве прошлую ночь. Она вздохнула и позволила ему уложить себя на кровать. Лаская волосы и лицо, Росс начал освобождать ее от одежды. А она, податливая и сгорающая от желания, нетерпеливо стягивала толстый серый свитер, извиваясь, отделывалась от мешавших серых вельветовых брюк.

Как странно, мелькнула ошеломляющая мысль, когда и белье упало сверху на остальную одежду, валявшуюся на полу, что все случилось так легко и естественно. Она никогда раньше не ложилась в постель с мужчиной.

Росс лег рядом, прижавшись к ней обнаженным телом. Камилла чувствовала, как все в ней поет, когда жаркие губы целовали ее всю: виски, щеки, подбородок, чувствительную ямочку на шее, спускались к плечам и снова поднимались к мочкам. Она вздыхала и вздрагивала от наслаждения, когда он тыкался носом в изгиб шеи.

— Мое сладостное создание, — бормотал он низким и глубоким голосом, охрипшим от желания. — Наконец-то ты моя.

Руки жадно скользили по ее телу, плечам, шее, талии, ласкали живот и снова поднимались к жаждущей ласки груди.

Камилла задыхалась от бурного, мучительного наслаждения, когда его ладони гладили восставшие ярко-красные бутоны сосков. Кровь закипала, тело трепетало и изгибалось, прижимаясь к его телу. Инстинктивно ее руки тянулись к нему. Откровенно, без запретов ее пальцы гладили широкие мускулистые плечи, твердые линии живота и груди. Они придумывали ласку за лаской, дарили ему ответное наслаждение.

— О, Камилла, я хочу тебя! Я так хочу тебя! Его жаркие, обжигающие губы ласкали шею, ключицы, груди. Она задохнулась, и все взорвалось внутри, когда он, помедлив, обнял губами сосок. А когда он втянул в себя жаждущий, возбужденный, изнывающий бутон, наслаждение стало почти невыносимым. Его язык, подобно змее, обвивался вокруг алого пика, вырывая стоны из самой глубины ее существа.

— Росс! Росс! — Еще никогда ее не сжигало желание, ни одного мужчину она не жаждала так отчаянно. И даже не предполагала, что есть мужчина, который может с такой страстью ответить на ее зов.

Ее сердце и тело были наполнены им. Его мощью, его страстью, его силой.

И когда через муку и экстаз их слияния он вознес ее на волшебных крыльях к освобождению, при вспышке чистой радости у Камиллы мелькнула почти невероятная мысль: это случилось так, как она всегда мечтала, хотя боялась даже надеяться на такое чудо.

На следующее утро Росс и Камилла долго ждали на маленькой пристани прихода парома. Распрощавшись с Маклеодами, они не обменялись ни единым словом, даже из вежливости. Атмосфера вокруг них казалась наэлектризованной до предела.

Пока они въезжали по узкому металлическому трапу и парковали «лендровер» у левого борта парома, Камилла решительно уставилась вперед, избегая даже мимолетного взгляда в сторону Росса. Ей отчаянно хотелось, чтобы путешествие закончилось и она поскорей очутилась в отеле «Стег». С глаз долой Росса, из памяти долой замок Краннах. Она надеялась выкинуть любовь из сердца, но сердце щемило от боли, причину которой она не могла определить. Страсть, так внезапно разгоревшаяся между ней и Россом, к ночи превратилась в горький пепел.

Размолвка опять началась из-за сокровищ. Несмотря на ее просьбы, Росс оставался неумолимым в том, что касалось «Ceo do dh’or». Он не обращал никакого внимания на ее протесты, и теперь драгоценный, но опасный груз был с ними в машине — возвращался в замок Краннах. Но не это разногласие, хотя и вызвавшее жаркие споры, стало истинной причиной того, что вчера она легла спать с привкусом желчи во рту.

У Камиллы судорогой сводило живот при воспоминании о том, что произошло между ними вчера вечером. И она молча молилась, чтобы до конца путешествия эта тема больше не возникала. Однако молитва ее не была услышана.

Паром уже подходил к материку. Росс и Камилла отчужденно стояли рядом, делая вид, будто смотрят в море, как вдруг холодным, жестким тоном он спросил без всяких предисловий:

— Как я понимаю, это конец?

Ее точно обухом по голове ударили. Вчера, когда они так самозабвенно доверились своей страсти, казалось, что это начало, которому не будет конца. А сейчас спокойным тоном, маскировавшим душевную боль, Камилла, не дрогнув, ответила:

— Я уже говорила вам: то, что случилось, дурацкая ошибка. Я потеряла голову и сама не понимала, что делаю. — Собрав всю силу духа, она выдержала взгляд жестких стальных глаз. — Вы занимаетесь самообманом, если хоть на минуту предполагаете, что у случившегося может быть повторение.

Она ясно показала ему это еще прошлой ночью, когда он пытался ее уговорить стать его любовницей. Даже возможностью такого предложения Росс ужасно оскорбил ее и вызвал бурную ссору. Но и теперь в его глазах сверкало то же холодное, непреклонное выражение, что и тогда.

— Ага, вы, оказывается, не понимали, что делаете? А у меня сложилось впечатление, что вы прекрасно понимали. Ладно, это неважно. — Он отвел глаза. — По крайней мере, со мной вы поднабрались опыта, и будет с чем сравнивать скучные ночи, уготованные вам с Эриком.

Эти злые слова прозвучали для нее проклятием. Сердце словно съежилось под холодным ветром правды, заложенной в них: вчерашний опыт будет жить в ней вечно, как постоянная боль незабываемого наслаждения. И в этот же момент Камилла услышала свой голос, мстительно проскрипевший:

— Не обольщайтесь! Практически я уже забыла случившееся вчера.

В ледяном молчании они ехали в замок. Неприязнь, словно каменная стена, разделяла их. Однако оба они были совершенно не готовы к последнему сюрпризу, который припасла для них судьба.

В сером деловом костюме, казавшемся здесь таким странным, на ступенях замка стоял Эрик, поджидая их.

Глава восьмая

— Эрик, дорогой! Какой потрясающий сюрприз!

В ту же секунду Камилла бросилась по посыпанному гравием двору к стройной, внушительной фигуре, облаченной в полосатый костюм. Она повисла у Эрика на шее, чувствуя, как ее заливает теплая волна бесконечного облегчения. Теперь в ее охваченном беспокойством мирке чудесным образом будет восстановлен порядок.

Эрик обнял ее, и на его добродушном лице отразились нежность и забота.

— Камилла, дорогая, я так беспокоился о тебе. Черт возьми, я даже не представлял, где ты можешь быть. Я получил от секретаря твое сообщение. Надеюсь, ты не против, что я явился сюда?

— Конечно, не против! Я просто в восторге, что ты приехал. — Словно потерпевший кораблекрушение, ухватившийся наконец за спасительный плот, Камилла изо всех сил вцепилась в его руку. — Мы ездили на остров Муар, чтобы найти пропавшие сокровища. — Она улыбнулась, когда Эрик нахмурился, не понимая. — Не беспокойся, я все объясню, как только мы доберемся до отеля. — Она нетерпеливо потянула его за рукав. — Пойдем! Давай уедем немедленно. Я просто умираю — хочу поговорить с тобой.

Но Эрик мягко удержал ее. Обняв Камиллу за талию, он ласково, но с наставительной улыбкой заметил:

— Минутку, дорогая. Ты кое о чем забыла, — пожурил он ее. — По-моему, было бы элементарной вежливостью представить меня этому джентльмену.

Эрик деликатно кивнул в сторону Росса, тот стоял, скрестив на груди сильные руки, возле «лендровера», упираясь бедром в капот машины.

Росс смотрел на них с непроницаемым выражением. Отчасти отстраненно и с намеком на превосходство. Но и мрачновато — трудноопределимое чувство, затаившееся в глубине его глаз, заставило Камиллу вздрогнуть. Шотландец оттолкнулся от машины и сделал шаг к Эрику, протянув руку с вежливой улыбкой.

— Росс Макеоун, — холодно сообщил он. — Очень рад познакомиться с вами, Эрик.

Мужчины обменялись коротким рукопожатием, а Камилла по-прежнему стояла, вцепившись в Эрика, потупившись от неловкости и не рискуя прямо взглянуть на Росса — в этот момент она вдруг слишком хорошо осознала, сколь уязвима она в его присутствии. Что, если он от злости проговорится о том, что произошло между ними вчера? Камилла затаила дыхание.

— Надеюсь, вы не в обиде, что я на пару дней похитил вашу невесту и свозил ее на Западные острова? — Саркастическая ухмылка зазмеилась у него на губах. — Как видите, я возвращаю ее вам в целости и сохранности.

Потемневшие глаза скользнули по Камилле, и она вспыхнула от подобного лазеру взгляда.

— Предоставляю ей возможность объяснить вам, что мы там делали. Весьма волнующая маленькая сказка.

Росс собрался уходить, а Камилла наконец перевела дыхание и нервно потянула Эрика за руку.

— Пойдем. Нам пора ехать, — настаивала она, кивком показывая на маленькую, взятую напрокат машину, которая, как с облегчением заметила Камилла, стояла в углу двора наготове, поджидая их.

Они прошли полпути к машине, когда во дворе загремел голос Росса:

— Постойте минутку! Вы ничего не забыли?

Камилла тревожно обернулась к нему, сердце бешено заколотилось. Что еще он придумал? Его улыбка привела ее в бешенство.

— Вы забыли вот это.

Камилла нахмурилась. Сумка с аппаратурой! Камилла и вправду напрочь о ней забыла. Нехотя отпустив руку Эрика, она поплелась по посыпанной гравием дорожке к Россу. А он стоял как истукан, не сделав ей навстречу ни единого шага, и протягивал сумку.

— Спасибо, — пролепетала Камилла, остановившись шагах в двух от него и не смея поднять глаза.

Но как только она взялась за ремешок, чтобы закинуть сумку на плечо, он приблизился и протянул руку нежеланной помощи. Пальцы скользнули по предплечью и вроде бы на секунду замерли, отчего вся плоть ее вспыхнула и сердце остановилось. Камилла невольно подняла глаза и посмотрела на него. От яростного напора его взгляда в ней все оборвалось и она побледнела. Ее обжигали темные тлеющие угли, зажженные каким-то чувством, которого она не смогла определить. Но когда он заговорил, тон был холодный и лишенный всяких эмоций.

— Значит, это и есть Эрик. Точно такой, каким я его себе и представлял. — Мрачные глаза сверлили ее лицо. — Он выглядит исключительно симпатичным в роли стены, за которую можно спрятаться. Для кого-то. Но не для вас.

— Вот здесь вы и не правы. Именно для меня. Так что не пытайтесь вмешиваться, — предупредила она, — чтобы не пожалеть потом!

Росс засмеялся, услышав столь нелепую угрозу, и покачал головой.

— Сильно сказано, — заметил он, — но, боюсь, слишком поздно. Я уже вмешался, хотя вы, видимо, еще не полностью осознали это. Каждый раз, когда Эрик будет целовать вас, вы будете вспоминать мои поцелуи. Каждый раз, когда он тронет вас рукой, ваше тело будет тайно изнывать по моему прикосновению.

— Неужели вы и вправду так думаете? — Росс Макеоун от скромности не умрет…

— Не думаю, а знаю. — Страстный взгляд обжег ее лицо, потом скользнул ниже, к груди и шее. — Несмотря на многие несомненные достоинства Эрика, брак с ним никогда полностью не удовлетворит проснувшуюся в вас женщину. Только один мужчина в мире способен на это — такое открытие сделали вы для себя вчера.

Камилла почувствовала, как горячая кровь бросилась ей в лицо — его слова перенесли ее в маленькую пристройку за фермой.

— Но жизнь — это больше, чем секс, — натянуто бросила она. Какая дьявольская самонадеянность с его стороны — хоть на одну-единственную минуту поверить, будто она сможет бросить все лишь потому, что поддалась случайному порыву!

— Только секс? И это все, что там было?

Камилла отвернулась. От страха маска, за которой она пыталась спрятаться, слетела. Ей ли не знать, что там было ошеломляюще, неизмеримо больше, чем просто секс. Во время бурных, незабываемых моментов страсти он обладал большим, чем ее тело. Он обладал ее душой.

Горечь от потери надежды помогла ей взять себя в руки, и с каменно-бесстрастным видом она проговорила:

— Спасибо за сумку. А сейчас я лучше пойду. Эрик ждет.

— Да, действительно, — с таким же каменным видом ответил он. — Лучше не заставляйте Эрика ждать.

На секунду они скрестили взгляды, словно смертельные враги. Камилле удалось сохранить на лице надменную мину, и, не оглядываясь, она зашагала по двору к Эрику.

Следующие два дня были напряженными и тяжелыми, хотя присутствие Эрика, конечно, помогало. Он решил остаться в Глен-Краннахе, пока Камилла не закончит съемку кельтских сокровищ.

— Тогда в Лондон мы сможем полететь вместе, — убеждал он Камиллу. — Ты же знаешь, как я беспокоился, отпуская тебя одну.

Камилла горько улыбнулась про себя. Теперь она убедилась, что было бы гораздо лучше вообще ее сюда не пускать. Все ее худшие опасения постепенно сбывались. Хотя она изо всех сил старалась забыть свое любовное приключение, в глубине души она знала, что уже никогда не будет прежней Камиллой. День, проведенный на острове Муар, всегда будет жить в ее памяти. День, наполненный любовью и горечью.

Утомленные страстью, Камилла и Росс, крепко обнявшись, спокойно лежали рядом. Уже тогда Камилла знала: в ней что-то изменилось. Яркое сияющее чувство, тайное и теплое — такого она не испытывала никогда, — вдруг будто озарило все ее существо.

И она знала, что это за чувство. Сомнений быть не могло, хотя понимание пришло, точно шок. Вопреки всем доводам разума она влюбилась в Росса.

В тот момент Камилла не рискнула подумать, какие сложности могут возникнуть из-за ее безрассудства. В тот момент для нее было достаточно просто лежать в его объятиях.

Ее мечтательное состояние прервал Росс. Повернувшись на бок, он поцеловал ее, стараясь заглянуть в самую глубину глаз.

— Ты, конечно, останешься? Теперь ты не вернешься в Лондон?

Сердце забилось, как пойманная птица. Остаться с ним! Ничего в мире ей больше не надо. Но осторожность подтолкнула спросить с улыбкой:

— Объясни, почему мне не надо возвращаться?

Он наклонился, покрывая ее плечо долгими поцелуями.

— Потому что я хочу чувствовать тебя рядом. Я не выдержу, если ты уедешь за шестьсот миль, а то и дальше!

От этих слов сердце у нее чуть дрогнуло, но она ничего не сказала и только прижалась щекой к его щеке.

— Камилла, я хочу любить тебя и днем и ночью. — Он чуть вздохнул и тесней прижался к ней. — Ты сводишь меня с ума. Я не могу насытиться тобой. Я хочу, чтобы ты была в моих объятиях всегда. Я хочу, чтобы ты была со мной в замке Краннах. — Он чуть откинулся назад и заглянул ей в лицо. — Разве ты, любовь моя, не хочешь того же?

Она хотела, и сильнее, чем рискнула бы признаться ему. И даже сильнее, чем рискнула бы признаться себе. Но на самый главный вопрос она все еще не получила ответа. Что, в сущности, он предлагает?

Камилла посмотрела ему в глаза, и сердце помчалось с невыносимой скоростью.

— Я тоже хочу. — Камилла чуть покраснела. — Но, Росс…

— Никаких «но». — Он целовал ее лицо, нежно ласкал грудь. — Ты помнишь, что я тебе говорил? — спросил он.

— Говорил мне? Когда? — вроде бы не поняла Камилла.

— На пароме, когда мы плыли на остров Муар. Неужели ты могла забыть?

О, конечно, она не забыла. Камилла помотала головой. Он рассказывал о необыкновенной любви, которую ищет, и уверял, что не согласится на меньшее.

— Я помню, — подтвердила она холодновато, потому что он, безусловно, не должен был напоминать ей об этом. Или должен? Хотя она готова была отдать жизнь, чтобы стать другой, но, что делать, стрела купидона поразила только ее сердце. А разум подсказывал, что он говорит не о любви, а о «случайном отклонении», как он это назвал. Камилла вспомнила, что Росс посоветовал ей следовать его примеру.

Камилла похолодела от такого вывода и была не в силах встретиться с ним взглядом, когда он настойчиво повторил:

— Так ты останешься, Камилла?

— Давай говорить прямо. Ты хочешь, чтобы я переехала жить в замок Краннах? — глубоко вздохнув, спросила она.

Он кивнул, а она затаила дыхание и ждала. Только одного слова. Обязательства. Вот и все, чего она просила. Но когда он наконец заговорил, то сказал слова, ни к чему не обязывающие:

— Мы будем любить друг друга утром, днем и ночью.

— Ты, должно быть, совсем потерял свою чертову голову! — резко выкрикнула она и оттолкнула его. Боль и разочарование раздирали ее на кусочки. — С чего это ты взял, что я захочу переехать в Глен-Краннах и остаться с тобой? Я ведь уже говорила тебе, что почти обручена с Эриком!

Когда она вскочила с кровати, ноги у нее дрожали, мысли фейерверками взрывались в голове. Подумать только, она чуть-чуть не отказалась от мужчины, который любит ее и хочет на ней жениться!

Она должна держаться за Эрика. Забыв это, она в какой-то безответственный, безрассудный момент чуть не погубила все. И ради кого? Ради человека, посмевшего предложить ей дешевую интрижку!

Росс не стал больше убеждать ее. С выражением громовержца он поднялся с кровати и теперь возвышался над ней, потрясающе прекрасный, как античный бог.

— Наконец-то я вас раскусил, — презрительно прорычал он. — Одна ночь — вот и все, чего вы хотели. Извините, что я такой тугодум. Просто не привык к правилам большого города, по которым живете вы.

— Я так и поняла, что вы не привыкли, — в бешенстве парировала она, пытаясь скрыть страшную боль в душе. Он никогда не узнает об ее истинных чувствах к нему. Она спрячет их в себе и будет молиться, чтобы они умерли.

На другой день Росс позвонил в отель и сообщил, что загадка с исчезновением сокровищ разрешена.

— Как я и подозревал, их взяла Мэгги. Она, оказывается, как и вы, верит в проклятия, а потому поручила сыну отвезти их на остров Муар и спрятать в тайнике. Он и есть тот молодой человек, о котором рассказывал Дэви. Они оба полностью во всем признались.

Так это была Мэгги? Вот уж кого нельзя было заподозрить! Камилла невольно почувствовала симпатию к женщине с хмурым лицом.

— Вы собираетесь наказать их? — спросила она.

— Нет, пока что не собираюсь, — чуть помедлив, ответил он. — Ведь мотивы у них были благородные. Но их обоих ждут большие неприятности, если они попробуют повторить такую попытку. — Он опять помолчал. — Такие дела… А вы не хотите мне что-нибудь сказать?

По его тону нетрудно было догадаться, что он имеет в виду.

— Мне нечего вам сказать, — постным голосом ответила Камилла. Неужели он в самом деле полагает, что она может передумать и принять оскорбительное предложение стать его любовницей? Неужели не понимает, как это для нее обидно?

— Все ясно, — пробормотал он и повесил трубку.

В следующие два дня во время походов в комнату с коллекцией, где она постепенно завершала работу, ее сопровождал старый лэрд с ключом. Росс, очевидно, избегал ее, и, наверно, это была самая большая любезность, какую он мог ей оказать. Но все равно это не вернуло ощущения свободы. Камилла чувствовала его присутствие, как большую мрачную тень, неотступно следовавшую за ней.

В течение дня, когда рядом был Эрик, ей иногда удавалось ставить преграду этому ощущению. Но по ночам, когда она лежала в постели одна, Росс будто завладевал ее телом и душой. И она без конца плакала, заливая слезами подушку, и сквозь боль в ней пробивалось чувство ужасной вины. Происшедшее между ней и Россом должно навсегда остаться тайной для Эрика. Камилла искренне горевала, что ей приходится прибегать к обману. Но она вознаградит Эрика за это. И хотя он никогда не вызовет в ней такую страсть, какую вызвал этот бешеный горец, она всю жизнь будет предана ему и сделает его счастливым.

Это станет миссией ее жизни.

И ее покаянием.

— Значит, ты все закончила? Завтра летим в Лондон. Как только вернемся в отель, я позвоню в аэропорт и забронирую нам билеты.

Камилла и Эрик возвращались из поездки по побережью, он сидел за рулем. Камилла смотрела на Эрика, и ее пронизывала острая боль. Действительно ли их отъезд так неминуем? Хотя она понимала, что ей полагалось бы радоваться, в глубине души радости не было. Она с усилием заставляла себя слушать, что говорит Эрик.

— Я все-таки думаю, что нам надо поехать в замок на день рождения, — пробормотала она. — Мне нравится старый лэрд, не хотелось бы обижать его неучтивостью.

— Конечно. — Эрик кивнул и коснулся ее руки. — Он кажется вполне симпатичным старым джентльменом. Хотя, безусловно, немного эксцентричным. Но если ты хочешь, мы обязательно поедем.

Камилла взглянула на него и улыбнулась. Эрику каждый, кто не совсем соответствует строгим стандартам Сити, кажется эксцентричным. Она ласково держала Эрика за руку, пока он не убрал ее, чтобы справиться с особенно коварным поворотом, и беззвучно — из вежливости — выругался. «Эти проклятые деревенские дороги пригодны только для ослов с телегами» — так дня два назад выразился возмущенный Эрик. Дороги буквально выводили его из себя.

— Чем раньше мы вернемся из этого средневековья на Оксфорд-стрит и на Пиккадилли, тем счастливее я буду, — заявлял он. — На этих грязных и ухабистых тропинках для меня слишком много сюрпризов.

Сюрприз не замедлил явиться: как только они одолели очередной поворот, дорогу им преградила отара овец!

Эрик резко затормозил, и машина, страшно завибрировав, остановилась. Он в сердцах испустил колоритное проклятие. И в тот же самый момент Камилла безошибочно угадала его следующее движение. С быстротой молнии она выбросила руку к рулю и, к счастью, положила ее на кнопку сигнала раньше, чем Эрик.

— Не надо! — поспешно предостерегла его Камилла. — Не сигналь, ты только напугаешь их.

— Тогда, черт возьми, как, по-твоему, мне удастся прогнать их с дороги?

— Здесь есть пастух. Он где-то тут рядом. — Камилла оглядела обе стороны дороги, и у нее вдруг возникло чувство, что сейчас из-за деревьев появится Росс Макеоун. Она почти ждала этого.

От вызванного воображением образа жгучее желание пронзило все тело и горячие глупые слезы брызнули из глаз. Камилла раздосадовано заморгала, смахивая слезы. Если уж она должна забыть его, то надо держать себя в узде.

— Я здесь! Потерпите минутку, и я мигом уберу их! — Буквально из ниоткуда вдруг возник краснощекий парень с пастушьим посохом и в сопровождении черно-белой колли. Он добродушно улыбнулся приезжим в машине, потом свистнул, и собака принялась за дело.

Не прошло и минуты, как дорога была свободна. Эрик переключил скорость, и машина рванулась вперед, слишком, пожалуй, резко.

— Этим чертовым овцам нельзя выходить на дорогу. Если хочешь знать мое мнение, так это просто позор.

Камилла моментально взвилась и бросилась на защиту пастуха:

— Но это же, сам понимаешь, не Найтсбридж! Здесь действуют другие правила. В этой части мира наши меньшие братья имеют такое же право пользоваться шоссе, как и их двуногие родичи…

Камилла оборвала себя, поняв, что почти слово в слово повторяет то, что говорил ей Росс, когда они встретились первый раз. Ее окатило волной ужасной боли, и она с трудом сглотнула ком в пересохшем горле. Неужели это возможно? Даже такая мелочь, как самый первый их разговор — вернее, самая первая ссора! — неизгладимо впечаталась в память! Неужели она никогда не освободится от своего мучителя?

Камилла импульсивно подвинулась ближе к Эрику и положила руку ему на колено. Потом потянулась и поцеловала его в висок.

— Не волнуйся, — пробормотала она, сжимая ему колено. — Всего только два дня, и мы вернемся в Лондон. И глупые овцы больше не будут досаждать нам.

И Росс Макеоун больше не будет преследовать меня, мысленно добавила она.

Разумом Камилла понимала: в конце концов, Росс сделается всего лишь не слишком радостным воспоминанием прошлого. По крайней мере, ей так хотелось. Но пришлось очень крепко держаться за Эрика, чтобы преградить путь неожиданному чувству пустоты, от которого, словно от ледяного ветра, сжималось сердце.

Вечер обещал быть трудным. Камилла нервно разглядывала в зеркале свое отражение. Ее вовсе не радовала предстоящая компания.

Собираясь на торжество, посвященное семьдесят восьмому дню рождения лэрда, Камилла надела единственный выходной туалет, который привезла с собой: прекрасного покроя, простое и элегантное темно-синее платье от Николь Фари. Свои сверкающие белокурые волосы она скрепила сзади двумя изящными позолоченными гребнями. В уши вдела серьги в виде золотых капель, в тон им на шее поблескивал золотой круг.

— Ты выглядишь потрясающе! — сказал Эрик, когда она появилась в вестибюле отеля, и, поцеловав ее в щеку, взял под руку. — Пора. Сегодня за руль сяду я.

Они приехали в замок Краннах, как и требовалось, чуть позже восьми. Мэгги, без капли раскаяния на лице и такая же молчаливая, как всегда, провела их в гостиную, где вокруг лэрда уже сгрудилась небольшая группа гостей.

Камилла переступила порог элегантной комнаты, крепко вцепившись в руку Эрика и пришпилив к лицу пластмассовую улыбку. И первое, что она увидела, была представительная фигура мужчины, стоявшего у высокого створчатого окна. Внезапно он обернулся и уже не спускал с нее глаз. У Камиллы бешено застучало сердце. Никогда в жизни не встречала она человека, который выглядел бы столь впечатляюще.

Эрика она привыкла видеть в костюме. Он очень редко носил что-нибудь другое. Но Росса она представляла не иначе как в джинсах. От его перевоплощения у нее перехватило дыхание.

Гладкий темно-синий костюм прекрасного покроя лишь слегка маскировал его природную мощь, а точнее сказать, выгодно оттенял ее. Обычно буйные иссиня-черные волосы были гладко зачесаны назад и открывали лоб. Сияющая белизна рубашки подчеркивала красоту загорелого лица, черты которого теперь казались еще более тонкими. Как ни странно, светское облачение отнюдь не уменьшало врожденной властности, исходившей от него. Он господствовал в гостиной без усилий. Как всегда.

Сердце у Камиллы горько и болезненно сжалось, и она потупилась. Он открывался с новой стороны, прежде для нее закрытой. Подивившись его естественности, она снова подумала: Росс — это человек, который может жить среди нищих и среди королей. Он будет повелевать и теми и другими.

Оставив группу гостей, стоявших у окна, неспешными шагами Росс направился к ним.

— Добро пожаловать, — приветствовал он Камиллу и Эрика. Тон вежливый, но без единого градуса тепла. Серо-стальные глаза на мгновение задержались на ее лице. — Все уже готово для вашего возвращения на юг? Представляю, как вам не терпится забраться в самолет.

Это была правда, но и отчаянная неправда. И когда Камилла заставила себя посмотреть на него, у нее мелькнула мысль, не выдала ли она чувства, раздиравшие ее.

— Меня здесь больше ничто не задерживает, — произнесла она самым будничным тоном. — Работа сделана. Пора уезжать.

— Совершенно верно. — Его улыбка ранила, как бритва. — У каждого из нас собственная жизнь, которая требует продолжения. — Мрачные глаза просверлили ее насквозь. Затем элегантным, словно отметающим ее движением он подчеркнуто переключил внимание на Эрика: — Подойдите к моему деду и поздравьте его. Ведь все мы собрались здесь ради него.

По крайней мере, хоть Энгэс Макеоун был вроде бы искренне рад их видеть. В шотландском национальном костюме, в килте и чулках, он выглядел очень представительным и бодрым. Когда Камилла и Эрик приблизились к маленькой группе, лэрд, увидев ее, просиял.

— Я так рад, дитя мое, что вы смогли приехать ко мне. Разрешите, я представлю вас своим друзьям.

При других обстоятельствах вечер мог быть вполне приятным. Гости лэрда, в основном соседи из окрестных поместий, были людьми шумноватыми, но остроумными. Разговор шел веселый и живой. Прозвучала только одна чуть неприятная нота, когда подали кофе.

Рыжеволосый мужчина в национальном костюме шотландского горца через стол наклонился к Россу.

— Как насчет завтрашних больших гонок? У вас все готово? — спросил он.

Росс скромно улыбнулся, а у Камиллы от страха екнуло сердце. «Большие гонки»!

Другой гость тут же подтвердил ее опасения.

— О, не волнуйтесь, — весело заявил он. — Завтра в это время Росс, без сомнения, уже станет новым чемпионом на машинах в пятьсот кубиков.

За столом прокатился гул одобрительных голосов. А Росс с непринужденной улыбкой откинулся назад.

— Если стану, то приглашаю всех завтра вечером выпить в отеле «Стег», — пообещал он. Потом обвел глазами стол и подчеркнуто обратился к Камилле: — Какая жалость, что вас не будет здесь и вы не сможете поучаствовать в нашем празднике, если он состоится.

— Да, очень жаль, — согласилась она, стараясь не выдать волнения. — Я буду думать о вас, когда самолет приземлится в Лондоне.

Вскоре после этого Камилла и Эрик, сославшись на свой ранний рейс, собрались уходить. Камилла поспешно распрощалась с гостями, только старого лэрда, не ограничившись рукопожатием, поцеловала от всей души. За короткое время знакомства Камилла искренне полюбила старика. И с удивлением обнаружила, что дурацкие слезы набежали на глаза, когда он подтвердил, что это чувство взаимно.

— Знаете, мне будет не хватать вас, — признался лэрд. — Если вы когда-нибудь снова попадете в эти края, загляните навестить нас.

— Обязательно, — соврала она, понимая, что никогда не рискнет повторить визит. Короткое прощальное рукопожатие Росса подтвердило, что он больше чем поддерживает это решение.

Камилла и Эрик вышли во двор, освещенный бледным светом полумесяца, и уже подходили к машине, когда она с досадой заметила, что оставила в замке сумочку. Проклятие! Камилла в нерешительности остановилась. У нее возникло искушение уехать без сумки, а потом из отеля позвонить, чтобы избежать встречи с Россом. Он с удовольствием доверит одному из своих лакеев эту задачу — доставить сумку в отель.

Но Эрик уже решил вернуться в замок.

— Ничего страшного, я пойду с тобой. Это займет одну минуту, — настаивал он.

— Нет, я пойду одна. Так будет меньше суеты. — Камилла помнила, где оставила сумку, она заберет ее и незаметно уйдет.

— Хорошо. Буду ждать здесь, — добродушно пожав плечами, согласился Эрик.

Камилла прошла по гравиевой дорожке, простучала каблуками по каменным ступеням. Непонятно почему она часто дышала, желудок свело. Она помнила, что сумка в столовой, висит на спинке ее стула. Гости уже перешли в соседнюю гостиную, пьют кофе и бренди. Она на цыпочках миновала холл. Вроде бы дорога открыта.

Но сумки там, где Камилла ее оставила, не было. Она нетерпеливо обошла стол, шаря взглядом по полу. Куда могла деться сумка? Кто ее взял? Видимо, она просто ошиблась и оставила сумку не здесь.

— Может быть, вы ищете это?

Камилла вихрем обернулась на звук низкого голоса и увидела Росса, стоявшего в дверях и наблюдавшего за ней. В руке он держал ее сумку.

— Ее нашла Мэгги, — холодно сообщил он. — Я ни минуты не сомневался, что сумка принадлежит вам. — С минуту потемневшие глаза изучали ее лицо. — Хитрый фокус. — Он улыбнулся. — Наконец-то у нас есть возможность побыть одним.

Камилла заморгала, только наполовину понимая, что он говорит. От его неожиданного появления в голове все смешалось, будто у пьяной.

— Фокус? — повторила она. — О чем вы говорите! Я без всяких фокусов вернулась сюда, чтобы забрать свою сумку.

— Какая невинность! — Улыбаясь, он переступил порог и вошел в столовую. — Если бы я не был так хорошо знаком с женскими хитростями, то мог бы и вправду поверить простодушию, сияющему в этих больших синих глазах. — И с далеко не простодушным выражением в собственных глазах он с вызывающим щелчком закрыл за собой дверь.

Казалось, каждая мышца ее тела внезапно напряглась. Он поджидал ее, и она попалась в расставленную ловушку.

— Дайте мне сумку, — сухо потребовала она. — Вы прекрасно знаете, что я ничего не планировала. Вам доставляет удовольствие разыгрывать эти дьявольские спектакли, но, боюсь, в данный момент я не в настроении участвовать в них.

— Неужели? — С коварной улыбкой он подошел к Камилле. — А в чем вы хотели бы поучаствовать, Камилла? — Он положил сумку на стол и специально встал рядом. — Не стесняйтесь. Скажите, что у вас на уме?

Она могла бы схватить сумку и убежать. Если выскочить в коридор раньше его, он ее уже не догонит. Но что-то удерживало Камиллу. Какие-то непонятные вспышки в его глазах. А может быть, неожиданный бешеный стук собственного сердца. Она молча уставилась на него, а Росс продолжал:

— По-моему, мы могли бы воспользоваться оказией и на прощание немного поболтать.

— Поболтать о чем? — Камилла подозрительно следила за ним. — Мы уже сказали друг другу все, что хотели сказать.

— Вы так думаете? — С легкой улыбкой он присел на край стола и каким-то свободным, беззаботным жестом в минуту разрядил возникшее между ними напряжение. Теперь их глаза были на одном уровне. — Я еще многого не сказал вам, — проворковал Росс. — В частности, о том, как потрясающе вы сегодня вечером выглядите.

Смущенная улыбка скользнула у нее по губам. Какой идиотизм! Комплимент доставил ей удовольствие, и она чуть-чуть не поддалась искушению ответить ему тем же. Ведь он сегодня вечером тоже выглядит потрясающе. Но она вовремя прикусила язык. Росс в ее комплиментах не нуждался.

— Вряд ли вы подстерегали меня здесь только ради того, чтобы это сказать, — сердито проворчала Камилла.

— Не совсем так. — Он поймал ее взгляд и не отпускал его, отчего все мышцы живота у нее свело судорогой. — Мне просто пришло в голову, что вы как следует взвесили мое предложение остаться здесь. Со мной.

Если бы Камилла не знала его так хорошо, то могла бы подумать, что уловила в голосе умоляющие ноты. Но это просто игра воображения, поспешно решила она и жестко бросила в ответ:

— Я могла бы взвешивать ваше предложение хоть целую вечность, но мой ответ не изменился бы ни на йоту.

Если его привлекают временные увлечения, то ей они не нужны. Камилла даже оцепенела от негодования: в который раз предлагать ей подобные вещи!

Но у этого мужчины не было стыда. И глазом не моргнув, он возразил:

— Вы сами знаете, что делаете большую ошибку.

— Это вы делаете большую ошибку. — Синие глаза гневно засверкали.

— Вы так думаете? — с вызовом произнес он и оттолкнулся от стола. Его высокая фигура словно нависла над ней. — Вероятно, вы уже забыли, Камилла…

— Забыла? — Она инстинктивно отпрянула от него.

— Да, Камилла, забыли. — Одним движением он уничтожил пропасть, лежавшую между ними. — Вероятно, вам нужно маленькое напоминание.

Она хотела убежать. Она хотела остаться. Единственное, что она знала наверняка, — это то, что случится в следующий момент. Подобно беспомощному оленю, ослепленному фарами машины, она замерла на месте. Его горящие глаза пытали ее. Разум боялся того, что он собирался сделать, а тело надеялось, что он сделает это.

Когда он протянул руку, она закрыла глаза. Пальцы коснулись ее волос, и сердце ухнуло куда-то в пропасть. Камилла вздрогнула — он нежно обхватил ее за талию и мягким, но нетерпеливым движением привлек к себе, прижимая все крепче. Она ощущала его жар, его твердость, его силу и, когда ее груди вжались в его крепкую, как стена, грудь, почувствовала восхитительную, непреодолимую потребность в нем.

Дыхание покинуло ее, и мир замер в тишине — его жаждущие губы прижались к ее рту.

Боль пронзила ее насквозь, или это было наслаждение? Она больше ничего не понимала. И на один короткий, безумный, опьяняющий миг не хотела ничего понимать. Она жадно прижималась к нему, обвив его шею руками, ласкала волосы. Ее плоть пылала от его опустошительных поцелуев, и ее сердце слышало взволнованный быстрый бег сердца Росса.

— Камилла, Камилла… — Голос его охрип, рука соскользнула со спины и обняла ее грудь. Большой палец еще не коснулся соска, а Камилла уже почувствовала, как он возбужденно напрягся и затвердел. Росс прижался к ней животом, и, ощутив, как восстала его плоть, Камилла застонала. Огонь страсти сжигал каждую ее клетку. Наверно, если еще один, последний раз, то никому не будет вреда! — убеждала она себя. Один последний, бурный и желанный раз, прямо здесь, на полу столовой.

Но именно в этот момент он снял с нее наваждение. Откинувшись назад, Росс горящим взглядом старался проникнуть ей прямо в душу.

— Забудь об Эрике, — хрипло и требовательно шептал он. — Не возвращайся в Лондон. Останься здесь. Со мной.

Этих слов было достаточно, чтобы привести ее в чувство. В ужасе она отпрянула назад.

— Нет! Никогда! — закричала она. — Никогда! И не проси меня! — Затем с неожиданной силой и решительностью она резко вырвалась из его объятий. — Эрик — это мужчина, за которого я собираюсь выйти замуж! Я говорила тебе это с самого начала!

— И я с самого начала пытался убедить тебя, что он не тот мужчина, какой тебе нужен!

От его яростного взгляда ее вдруг охватила паника. Если у нее хватит дури остаться еще на мгновение, он поломает ей жизнь раз и навсегда. Паника превратилась в ужас, сердце разрывалось. Камилла знала только одно: надо бежать!

Не глядя, раньше, чем он успел остановить ее, она схватила сумку и помчалась к двери. Камилла бежала, не рискуя замедлить шаг, пока не спряталась в машине возле Эрика.

Глава девятая

Самолет поднялся над утренним туманом, сделал небольшой круг и взял направление на юг. Приблизительно через час он должен был приземлиться в Лондоне.

Камилла сидела у окна и смотрела вниз и вдруг почувствовала страшную пустоту в сердце. Вот, она навсегда прощается с этим краем, а долгожданное облегчение не приходит.

В прошлую ночь она не сомкнула глаз. Мысли о Россе разрывали сердце, гнали сон, вызывали ужасные муки. И даже когда она наконец задремала, Росс не отпустил ее, пробрался и в подсознание.

Ей снилось, что она беременна и с радостью носит ребенка Росса. И этот сон был таким живым и таким ярким, что, проснувшись, она прежде всего подумала о том, что такая возможность вполне реальна. После случившегося в полдень на острове Муар она впервые это осознала. До сей поры ей и в голову не приходило, что те часы любви в маленькой пристройке за фермерским домом могут привести к рождению ребенка. Для нее это было далеким от реальности фантастическим приключением, не имеющим права затронуть ее каждодневную жизнь.

Странно, но понимание того, что это не так, не встревожило ее, а успокоило. Эмоционально опустошенная, Камилла закрыла глаза и без снов проспала до рассвета.

Проснувшись утром, Камилла проверила даты в дневнике. Цикл закончится через два дня, значит, все нормально, забеременеть она не могла. При холодном, ясном, будничном свете утра она вдруг почувствовала колоссальное облегчение.

Но по какой-то странной, далекой от логики причине, когда они выехали из отеля, настроение у Камиллы изменилось. И за всю дорогу до Инвернесса, сославшись на усталость, она не проронила ни слова. К тому времени, когда они добрались до аэропорта, на нее навалилась такая тяжесть, что она чувствовала себя выжатой как лимон. А когда самолет взлетел, ледяное оцепенение сковало ей душу. Теперь уже и сомнений не было — она оставила в горах нечто неизмеримо ценное.

Заметив, что Эрик не сводит с нее глаз, Камилла с улыбкой повернулась к нему.

— С тобой все в порядке? — Нахмурившись, он встревоженно разглядывал ее. В светло-голубых глазах светилась забота.

Камилла заставила себя улыбнуться еще шире и положила руку на рукав Эрика.

— Конечно, со мной все в порядке, — бодро заверила его Камилла. — Я только немного устала, вот и все.

— Ты стала такой тихой, — по-прежнему хмурясь, проговорил он. — Как никогда.

— Ничего. — Ее будто толкнуло в сердце чувство вины, и она похлопала его по руке. — Поверь, я просто устала.

— Тебе виднее. — Эрик кивнул и замолчал, о чем-то размышляя. Затем, сощурившись, повернулся к ней. — Но я не только сегодня это заметил. С тех пор как я приехал, ты все время вела себя как-то странно.

— Странно? — Жаркая волна стыда залила ей щеки, и она выжала из себя легкий смешок, словно отметая его слова. — Забавно сказано. Ради Бога, что ты под этим подразумеваешь?

— Точно не знаю. — Эрик с минуту помолчал, тщательно подбирая слова. Потом положил свою руку на ее и продолжал необычно бесстрастным тоном: — Я почему-то не могу избавиться от подозрения… По-моему, между тобой и Россом что-то есть.

Кровь отхлынула и тут же с удвоенной силой прихлынула к лицу Камиллы. Во рту пересохло.

— Но, Эрик, — запротестовала она, — это же нелепо.

Он не отвел взгляда и продолжал смотреть Камилле в глаза.

— Нелепо?

— Конечно! Росс и я? Ведь мы же не выносим друг друга!

Эрик задумчиво покусал губы и вздохнул.

— Да, я вначале тоже так подумал. Но потом у меня появились сомнения. Я почувствовал, что вы конфликтуете. Только ненависть тут ни при чем. Мне показалось, что вы пребываете в одинаковом состоянии духа — оба пытаетесь что-то в себе одолеть. Какое-то чувство, весьма далекое от неприязни.

Эрик помолчал и покосился на Камиллу, которая замерла от его слов. Он будто загипнотизировал ее.

— Я срочно приехал сюда, потому что беспокоился о тебе, — еще раз вздохнув, продолжал Эрик. — Когда я получил твое сумбурное сообщение о том, что ты отправляешься на острова, я понял: надо поехать и выяснить на месте, что происходит. И как только я увидел тебя с Россом, меня охватило такое отвратительное чувство, какого я еще в жизни не испытывал. — Он опять замолчал и печально улыбнулся. — Ты заметила, что я ни разу не возвращался к вопросу о своем предложении? Я надеялся, что ты первая заговоришь об этом.

Кровь бросилась Камилле в лицо — она поняла вдруг, что ей стыдно смотреть ему в глаза. Сколько она ни твердила Россу, что Эрик мужчина, за которого она собирается выйти замуж, все эти дни она серьезно не думала о его предложении. А после его приезда эта мысль вообще почти не занимала ее. Она открыла было рот, чтобы попросить прощения и даже найти какое-то, пусть и жалкое, объяснение, но, не дав ей заговорить, Эрик продолжил, и в тоне его зазвучали ноты самоуничижения.

— Ты знаешь, я вовсе не такой сухарь, каким могу показаться со стороны, и душу отдаю не только Сити. Я многое вижу и понимаю тебя, наверно, гораздо лучше, чем ты думаешь. Почему тебя устраивает брак со мной? Я могу предложить тебе то, чего прямо-таки жаждет одна сторона твоей натуры: уверенность в завтрашнем дне, стабильность, собственную семью. Но я также понимаю, Камилла, что это только одна сторона твоей натуры.

Камилла попыталась было возразить, но он жестом призвал ее к молчанию.

— У тебя есть и другая сторона — бурная, артистическая, жаждущая свободы и приключений. И в глубине души меня всегда мучил страх, что в эти романтические пределы мне дорога заказана. Именно поэтому я дал тебе время обдумать мое предложение. Я предполагал, что неделя одиночества в горной Шотландии создаст своего рода дистанцию, необходимую для решения. — Он недовольно сморщился и покачал головой. — Нет нужды говорить — я совершенно не рассчитывал, что на сцене появится Росс Макеоун.

Камилла молчала, так потрясли ее слова Эрика. Потому что каждый слог в них был правдой. Хотя ей нравился Эрик, но, видимо, с самого начала где-то в глубине души шевелилось опасение, что она хочет от жизни гораздо большего, чем он может ей дать. Она пыталась подавить свои сомнения и, вероятно, преуспела бы в этом, если бы на пути не возник Росс. Устыдившись неожиданного прозрения, Камилла виновато потупилась.

— Я говорю об этом только потому, что люблю тебя, Камилла. Это единственная причина. — Ласково и беззлобно он взял ее руку. — И я боюсь, что никогда не сделаю тебя счастливой. А от этого и сам буду несчастлив. — Он глубоко вздохнул. — Но я надеюсь, что мы останемся друзьями. Я не тот мужчина, за которого тебе надо бы выйти замуж. И, если говорить честно, оба мы знаем, что этот человек — Росс Макеоун.

— Росс Макеоун? — прошептала она, и сердце ухнуло в пропасть. От одного только звучания этого имени страшная слабость охватила ее.

— Ты же влюблена в него, правда? — Эрик грустно улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

Она глупо вытаращила на него глаза. Да! — хотелось крикнуть ей. Безнадежно, безрассудно, бесстыдно! Но он не любит меня, возражал внутренний голос. Ему нужно только мое тело.

— Какие бы ни существовали между вами расхождения, я уверен, вы их преодолеете. — Эрик посмотрел на часы и предложил: — Минут через десять мы приземлимся. Если хочешь послушать моего совета, садись на первый же обратный рейс и возвращайся в Инвернесс.

Всего час спустя она летела на север. Небо было голубое и безоблачное.

Хотя Камилла страшно нервничала, сердце ее пело от радости. Конечно, может так получиться, что он не захочет ее видеть. И этот безумный поступок окажется очередной ошибкой. Но если его предложение еще в силе, она готова принять его.

Полет длиной в час тянулся целую вечность. Но наконец самолет снова коснулся земли. Камилла с жадностью впитывала глазами горный ландшафт, еще недавно такой непривычный и пугающий, а теперь такой близкий ее сердцу. Она нетерпеливо сбежала по трапу и заспешила к зданию аэровокзала. Сердце отстукивало триумфальный марш.

Взятая напрокат машина, которую она заказала из Лондона, ждала ее на площади перед аэровокзалом. Даже не взглянув на карту, она бросила вещи на заднее сиденье и помчалась прямо в замок Краннах. На сей раз, она знала это, ошибочных поворотов не будет. Сердце и интуиция укажут ей правильную дорогу.

Было чуть больше одиннадцати, когда Камилла въехала во двор замка и с облегчением заметила, что пыльный «лендровер» стоит на своем обычном месте. Ноги, казалось, сами несли ее. Она взлетела по каменным ступеням, два раза позвонила в колокольчик и стала ждать. Пульс и сердце мчались наперегонки.

Дверь открылась, на пороге стояла Мэгги. И впервые при виде Камиллы строгое лицо расцвело улыбкой.

— Мисс Холден, какой сюрприз! Я думала, вы уехали назад в Лондон.

— Я уезжала, — смутилась Камилла. — Но решила вернуться. — Мэгги отступила, и она вошла в холл. — Мне надо поговорить с мистером Россом Макеоуном.

— К сожалению, мистера Росса нет дома. — Мэгги посмотрела на нее и нахмурилась. — Он уехал на этой своей тарахтелке в Краннах-Хед, там мотогонки.

Камилла почувствовала, как силы оставляют ее. В суматохе последних двенадцати часов она совершенно забыла об этих соревнованиях. Но пока она стояла в нерешительности, моментально утратив хорошее настроение и не зная, что делать дальше, в дальнем конце холла раздался звук шагов — старый лэрд приближался к ней, широко, как школьник, улыбаясь.

— По шоссе все время прямо, примерно миль пять, потом поворот налево к церкви, и затем дорога сама приведет вас куда надо. — Энгэс Макеоун объяснял ей, как ехать, а в глазах его светилась радость. Он казался довольным и вовсе не удивился, увидев ее снова в своем холле. — Вы не заблудитесь, — убеждал он. — Поезжайте. Поздравьте первой нашего местного чемпиона.

Камилле не надо было предлагать дважды. Она сбежала по ступеням и нырнула в машину. Развернувшись, она помчалась по шоссе, как объяснил старый лэрд. Но теперь сердце ее мучилось новым страхом — точно удар ножа вдруг блеснуло понимание, какая опасность угрожает Россу.

Энгэс был прав, заблудиться здесь невозможно. Уже за две мили от трека, где проходили гонки, в воздухе чувствовалась вонь от бензинных выхлопов и горелой резины, слышался рев и вой огромных мотоциклов. Камилла припарковала машину на стоянке и с тревожно бьющимся сердцем заспешила сквозь тысячную толпу ближе к треку. Она нетерпеливо вертела головой в надежде увидеть Росса.

Группа гонщиков в шлемах верхом на мотоциклах вытянулась на линии старта перед началом нового заезда. Камилла моментально углядела в конце ряда высокую фигуру в черном. Уверенно развернутые широкие плечи и мощные бедра, сжимавшие темный металл машины, не могли принадлежать никому, кроме Росса.

Не подозревая о ее присутствии, он повернулся вполоборота в сторону Камиллы, и она успела схватить взглядом сильные, резкие линии его лица, прежде чем он опустил защитный щиток шлема. Потом он надел перчатки с крагами и завел мотор. В ту долю секунды, пока Камилла видела его лицо, она поняла, что правильно сделала, вернувшись.

Внезапно, побеждая страх, сжимавший сердце, нахлынуло жаркое и бурное чувство, от которого все в ней затанцевало. «Я люблю тебя, — шептала Камилла, — и буду любить тебя на твоих условиях, потому что никогда в жизни никого не смогу так любить, как тебя».

Но, прежде чем он успел узнать о такой перемене, раздался сигнал начала гонки. Камилла вспомнила о проклятии, и вспышка темного страха почти ослепила ее. Мурашки забегали по спине. Если с ним что-то случится, я этого не переживу, думала она. Точно не переживу.

Упал флажок, и гонщики на взревевших машинах ринулись вперед. Она с трудом заставляла себя следить за ними. Это было непереносимо. На каждом повороте, на каждом обгоне она будто умирала тысячью смертей. Когда гонщики прибавляли скорость, сердце останавливалось, а с губ слетала мольба. От волнения бисеринки пота выступили на лбу и над верхней губой. Камилла так яростно сжимала кулаки, что ногти впивались в ладони.

И вдруг наступил ужасный момент. Гонщик, сидевший «на хвосте» у Росса, рванулся вперед по внутренней дорожке, пытаясь обойти его. Но попытка была плохо рассчитана. Гонщик потерял контроль над машиной, и одну страшную, кошмарную секунду казалось, что мотоциклы вот-вот столкнутся. Камилла снова смогла дышать, только когда Росс избежал опасности, сделав мощный рывок вперед.

Оцепенев от пережитого страха и чувства облегчения, Камилла почти прозевала момент, когда опустился клетчатый флаг. Затем раздался мощный рев толпы, и сердце Камиллы наполнилось гордостью и любовью. Ни о чем не думая, со слезами на глазах она начала проталкиваться сквозь толпу к чемпиону.

Он увидел ее всего лишь на долю секунды раньше, чем она бросилась ему в объятия. Мгновенно он сорвал с головы шлем и подхватил ее, прижимая к себе.

— Ты вернулась! Слава небесам! Больше я тебя не отпущу никогда! — только и успел пробормотать он, прежде чем их губы слились в поцелуе.

Широко раскрыв глаза от удивления и восторга, Камилла разглядывала сверток, который держала в руках. Неужели это крошечное совершенное существо с непокорными завитками черных шелковистых волос принадлежит ей и Россу? Дитя любви! Неужели и вправду они получили такое благословение небес?

Сердце ее изнывало от счастья. Камилла обвела взглядом украшенную цветами гостиную и, нежно взглянув на темноволосого мужчину, стоявшего возле нее, протянула ему младенца.

— Хочешь подержать? — улыбнулась она.

Росс с гордостью поднял своего первенца и осторожно прижал к широкой груди. Движения у него были уверенные и естественные, будто он всю жизнь только и делал, что держал на руках младенцев. Камилла смотрела на мужа и улыбалась, чувствуя, как сжимается у нее сердце от любви к нему. Сейчас ей казалось невероятным, что когда-то она сомневалась в своем будущем счастье.

Со дня гонок, которые проходили ровно год назад, много чего случилось, но тот день никогда не сотрется из ее памяти. Едва закончилось награждение победителей, Росс, одаренный кубком, отвел ее в сторону. Его глаза горели от нетерпения. Он хотел знать, почему она вернулась.

— Из-за тебя, — просто ответила Камилла. — Я уже не собираюсь выходить замуж за Эрика.

Лицо Росса оживилось, но ему было нужно более полное объяснение.

— Как это случилось? — продолжал расспрашивать он. — Что произошло по дороге между Инвернессом и Лондоном?

Камилла стояла и смотрела ему в глаза. Она любила его. Обожала. И знала, что это чувство будет жить в ней всегда. Если бы он согласился разделить с ней хоть часть своей жизни! Несколько месяцев или год. Ради него она согласна на любую жертву.

— Я потолковала с Эриком, — призналась она. — Или, вернее, он потолковал со мной. Он убедил меня, что мы не созданы друг для друга. Наш брак стал бы ошибкой.

К ее удивлению, Росс не обрадовался. И даже не сказал: «Видишь, я был прав». Вместо этого он мягко произнес:

— Хвала Эрику. Я всегда считал его здравомыслящим человеком.

Камилла не удержалась и слегка ткнула его кулаком в грудь.

— И это после всех жестоких слов, какие ты наговорил об Эрике! Ты ни разу не нашел для него доброго слова!

Глаза Росса оставались печальными, когда он прижал ее к себе и напряженно изучал ее лицо.

— В том, что я говорил об Эрике, моя любовь, нет ничего оскорбительного. Я питаю огромное уважение к таким, как он. Это порядочные, честные и прямые люди. — Он крепче прижал ее к себе. — Но это не помешало мне с самого начала понять, что такой мужчина не для тебя. — Он поцеловал ее в нос, и лицо его просветлело. — Тебе нужен дикарь и негодяй вроде меня.

Камилла засмеялась и прижалась к нему. Никогда он еще не говорил более верных слов!

— Если тебе казалось, что я иногда слишком грубо обрушиваюсь на Эрика, — продолжал Росс, играя ее волосами, — то это только потому, что я не знал, как отговорить тебя от брака с ним. Это и вправду была бы ужасная ошибка. — Росс целовал ее виски, и дрожь пробегала у нее по телу. — Отчаянная ситуация требовала отчаянных методов.

Потом он чуть отстранил ее от себя и посмотрел прямо в глаза.

— Но это только половина ответа. Ты сказала, почему рассталась с Эриком. Но ты не сказала, почему вернулась ко мне.

Как могла она объяснить? Внезапное смущение сковало ее, щеки запылали, и она отвела взгляд.

Камилла чувствовала, как он, нависнув над ней, ждет ответа, одна темная бровь вопросительно вскинута. А она не в силах была произнести слова «люблю», не могла сказать о своем чувстве, открыть ему свое сердце. Впервые за время своего внезапного возвращения Камилла почувствовала крошечный укол боли. Она боялась признаться ему в любви потому, что не надеялась на ответное чувство.

Пришлось одернуть себя. Ведь она знала об этом и приняла это условие еще до того, как вылетела из Лондона. Решившись, она взглянула на него и ответила:

— Я приехала, потому что какая-то сила внутри меня — сила, которой я не могу и больше не хочу сопротивляться, — влечет меня к тебе с самой первой нашей встречи.

Вот так! Это была не ложь, а лишь слегка сокращенная правда.

— Ох, Камилла! — Росс поцеловал ее. — Так ты тоже это чувствуешь?

Но когда он теснее привлек ее к себе, Камилла задала вопрос, который мучил ее, хотя она заранее слишком хорошо знала ответ.

— А ты? Почему ты просил меня остаться?

Наступило молчание, и сердце у Камиллы замерло. Она решила попросить его не отвечать на этот вопрос. Едва ли она сможет вынести правду, произнесенную вслух. Разве не мудрее было бы, кричало ее измученное сердце, забыть о правде и сделать вид, что все хорошо? Но было слишком поздно. Росс заговорил:

— Помнишь, в тот день, когда мы плыли на пароме на остров Муар, я сказал тебе, что я неисправимый романтик?

— Помню, — сокрушенно кивнула она и приготовилась услышать самое страшное.

Рука Росса лежала на ее голове, опутанная волосами, пальцы нежно ласкали кожу. Он заставил Камиллу посмотреть ему в глаза, словно хотел убедиться, что она правильно поймет его слова.

— Я сказал тебе, что верю в необыкновенную любовь и не соглашусь ни на что меньшее.

— Да, я помню, — снова кивнула Камилла.

— Еще я сказал тебе… — Росс замолчал.

Камилла сглотнула, именно это она так боялась услышать.

— Я сказал тебе… — он опять замолчал, потемневшие глаза неумолимо изучали ее лицо, — я сказал тебе, что, как только взгляну своей избраннице в глаза, тотчас узнаю, что она моя судьба.

Камилла нахмурилась: это было не совсем то, чего она ожидала.

— Да…

Он глубоко вздохнул.

— Но я не стал тебе говорить, что уже нашел свою судьбу, хотя в тот момент глядел прямо на свою избранницу.

На лице у Росса заиграла добродушная улыбка. В безмолвном удивлении Камилла вытаращила на него глаза. Он говорит загадками. Что бы это значило?

— Таким способом я хотел сказать тебе, дорогая моя Камилла, что решил: ты моя судьба. Я заподозрил это с первой минуты, как увидел тебя. И на следующий же вечер убедился, что не ошибаюсь. Я увидел тебя всю в слезах на коленях возле оленя и понял, что скрывается за твоей маской дерзости и даже агрессивности. В тот вечер я понял, что люблю тебя, и решил, что ты будешь моей женой.

Это было для Камиллы слишком. Голова пошла кругом, и она услышала свой протестующий возглас:

— Но я думала, что ты хочешь всего лишь необременительной связи!

— Связи? — Чуть ли не в ярости он схватил ее за руку. — Так вот чего тебе надо? Связи?

— Нет, конечно, нет! — От изумления Камилла заморгала. — Из-за этого я и уехала. Но не смогла без тебя. — Она закусила губу. — И я вернулась, несмотря… — Она оборвала фразу, не в силах продолжать.

— Камилла, Камилла, что я натворил? А ты? Как ты могла поверить в такое? — Искреннее страдание исказило его красивое лицо, и он порывисто привлек ее к себе. — Когда я говорил тебе на острове Муар, что хочу любить тебя утром, днем и ночью, у меня ни на одну минуту не было мысли сделать тебя любовницей. Я хотел только одного — любить тебя всегда как свою жену!

Она вздохнула, все обиды и страхи отступили. А Росс еще крепче прижал ее к себе.

— Прости меня, Камилла, что я так плохо все объяснил. В тот день мы были так близки, что я по-дурацки решил, будто в объяснении нет нужды. У меня было такое чувство, что мы понимаем друг друга без слов.

У Камиллы тоже было такое чувство, но вмешался ее вечный страх перед будущим, испортивший и затуманивший волшебный миг, который они переживали. Теперь она смело посмотрела ему в глаза и сказала правду:

— Ни к кому в жизни я не чувствовала такой близости, как к тебе.

— Любовь моя, любовь моя. — Он нежно целовал ее лицо. — Пусть в нашей жизни больше никогда не будет непонимания. — Камилла тоже поцеловала его, и улыбка засветилась в его глазах. — Теперь я вижу, что был очень прав, придумав это путешествие на остров Муар.

— Но мы же искали сокровища, — недоуменно нахмурилась Камилла. — Разве мы не за ними ездили?

— Радость моя, я ездил не за ними. Я и одной минуты не думал, что мы их там найдем, хотя и счастлив, что оказался не прав. Я повез тебя на остров в надежде, что там, оставшись с тобой наедине, сумею убедить тебя не выходить замуж за Эрика.

— Ух какой хитрюга! — Камилла игриво ткнула его кулаком в грудь, хотя мысленно благословляла его хитрость. Потому что, несомненно, за эти два дня на острове Муар выкристаллизовалась ее любовь к нему.

Глаза его снова стали серьезными, и он легонько встряхнул Камиллу.

— Возможно, это ускользнуло от вашего внимания, юная леди, но я еще не получил ответа на свой вопрос. Я только что сделал вам недвусмысленное предложение выйти за меня замуж. И в отличие от ваших прежних терпеливых поклонников я требую ответа прямо сейчас!

Камилла посмотрела на него и без тени колебаний просто сказала:

— Я буду твоей женой и буду любить тебя всю свою жизнь.

— Я тоже. — Он страстно ласкал ее взглядом. — Ты будешь счастливой, Камилла, — пообещал он.

Счастье, почти невыносимое счастье наполняло их во время свадьбы, которую они отпраздновали в день тридцатипятилетия Росса. Вскоре Камилла поняла, что ждет ребенка, и это тоже было неописуемым счастьем. Они были счастливы всегда — и в праздники, и в будни. И трепет глубокой чувственной радости она испытывала каждый раз, когда он любил ее. В порой томном, порой безумном слиянии тел отражались вся любовь и вся радость их союза.

И когда, заглядывая в будущее, Камилла видела, что такое счастье даровано ей на всю жизнь, ее охватывало изумление. Это было гораздо больше того, о чем она смела мечтать.

Дверь гостиной, где они теперь сидели, открылась, и вошла Мэгги. С улыбкой она приблизилась к Россу и осторожно взяла у него из рук малыша.

— Теперь я им займусь. А вам обоим пора отдохнуть.

— Если хотите, можете его искупать, — улыбнулась Камилла. — Я покормлю его через полчаса. — И она проводила взглядом просиявшую Мэгги. Добрая женщина столь же страстно опекала крохотного наследника, как когда-то опекала Росса.

Когда Камилла увидела открытки, лежавшие на каминной полке, Росс обнял ее за плечи. Поздравления пришли от родственников и друзей, в том числе от Энни и Сью. Отказавшись от своей доли в агентстве «Фокус», Камилла продолжала поддерживать отношения с бывшими коллегами. А одна открытка была от Эрика и его молодой жены.

Камилла прижалась щекой к подбородку Росса, посмотрела в его темно-серые глаза. Она испытывала к Эрику огромное чувство благодарности и радовалась, что он и Росс стали друзьями.

— А я приготовил тебе сюрприз, дорогая. — Росс поцеловал ее в щеку, поднялся с софы и подошел к бюро, стоявшему у окна. Потом подмигнул ей и осторожно открыл ящик.

У Камиллы екнуло сердце, когда он достал резную деревянную шкатулку с серебряным замком и ключом. Но она быстро успокоилась, потому что Росс поспешил предупредить:

— Не волнуйся, это не «Ceo do dh’or». Сокровища благополучно хранятся на острове Муар, где им и полагается быть. Там они останутся навсегда.

Успокоенная Камилла улыбнулась. Ведь Росс сам настоял — после того, как подтвердилась ее беременность, — чтобы сокровища вернулись в безопасное место на острове.

— Когда-нибудь наш сын станет наследником, и при всей своей любви к риску я не стану подвергать его опасности. И кроме того, — добавил Росс, обняв ее, — я знаю: тебе будет легче, если сокровища вернутся на остров Муар.

Камилла понимала, что истинная причина в ней. Потому что ее все еще мучили сомнения: существует проклятие или нет. Как позже выяснилось, несчастный случай с трактором произошел действительно из-за неисправности тормозов. Росс так и предполагал с самого начала. И он благополучно пережил свой тридцать пятый день рождения, хотя сокровища находились тогда в замке Краннах.

Может быть, разговоры о проклятии и вправду были чушью. Но чтобы доставить ей удовольствие, Росс отправил сокровища назад на остров. И это только одно из бесчисленных проявлений его заботы, которой он окружил ее в прошедший благословенный год. Камилла очень быстро пришла к пониманию, что при всей своей порывистости ее муж человек ответственный. Росс презирал условности, но в главном был тверд и неколебим, как скала.

Ее скала. На которую она всегда может опереться.

А сейчас Камилла ждала, пока он поворачивал ключ и томительно медленно поднимал крышку. Когда шкатулка открылась, Камилла ахнула.

— Это копия! Ты сделал дубликат! — ошеломленно выдохнула она. На ложе из темно-синего бархата лежали весьма искусные копии кольца, ожерелья и браслета, принадлежавших королеве Шотландии Маргарите.

Сначала Росс вынул браслет, сверкнувший гранатами и лазуритом, и надел на запястье Камиллы. Затем, приподняв ее блестящие белокурые волосы, застегнул на шее ожерелье.

— Подойди к зеркалу, посмотри, как это выглядит, — проговорил он, надевая ей на палец кольцо.

Росс подвел ее к огромному зеркалу в позолоченной раме, висевшему на затянутой шелком стене. Но, как и в прошлый раз, когда он заставил ее примерить подлинные драгоценности, она ничего не видела, кроме его красивого лица, смотревшего на нее из зеркала. Камилла обернулась и посмотрела ему в глаза. Ее бедное сердце разрывалось от любви к мужу.

— Спасибо. — Она поцеловала его. — Спасибо, Росс, за все.

Вздохнув, Росс обнял ее и привлек к себе.

— Никогда не благодари меня. Только люби.

— Я люблю. Ты же знаешь, как я люблю тебя!

— И я. — Он поцеловал ее волосы. — Любовь всей моей жизни. Моя невероятная мечта.

Они долго стояли обнявшись. Потом вместе пошли наверх, в детскую, посмотреть на своего сына.

КОНЕЦ

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?