«Рождественское желание»

— Тебе будет чертовски трудно, Дайана.

— Я знаю.

Сколько уже было этих предупреждений — Дайана просто сбилась со счета, но Нэнси и не думала униматься, снова и снова пытаясь отговорить подругу от последнего шага, после которого уже ничего нельзя будет изменить. Нэнси словно решила, что упорство — это единственная сила, которая может сломить сопротивление Дайаны.

— Нэнси, ты еще не осознала тщетность своих уговоров? — Голос Дайаны был, как всегда, очень мягок, но под этой мягкостью скрывалась непреклонность.

Дайана отвернулась к окну и посмотрела на шестилетнего мальчика, ставшего причиной этого, как, впрочем, и всех предыдущих, разговора. Большинство детей резвились, отдавая предпочтение шумным играм, некоторые о чем-то разговаривали, собравшись небольшими группками. Он же просто сидел на скамейке, одинокий и неприкаянный, хмуро поглядывая на остальных. Впрочем, никто бы ему и не дал его шести лет: мальчик был худ, почти тщедушен. Но Дайана видела его глаза, и их выражение — холодное, отстраненное — вызвало у нее содрогание. Эти глаза вполне могли принадлежать девяностолетнему отчаявшемуся старику. Дайана еще ни разу не видела мальчика улыбающимся: его лицо почти всегда было напряжено, а губы крепко сжаты. Чаще всего он дарил окружающим хмурый взгляд, а при попытке заговорить с ним просто отворачивался, игнорируя обращающегося к нему человека.

— Дайана, ты меня слышишь?

— Что? Ты что-то сказала, Нэнси?

— Я сказала, что это очень ответственный шаг и ты должна все предусмотреть. И еще раз обдумать.

— Я все очень хорошо все обдумала, Нэнси, — твердо сказала Дайана.

Она услышала, как скрипнул стул, его ножки шаркнули по полу. Нэнси встала и подошла к Дайане, остановившись за спиной подруги. Дайана поняла, что взгляд Нэнси сейчас устремлен туда же, на Райана. Вздох Нэнси прошелестел подобно дуновению ветра, шевельнув волосы на затылке Дайаны.

— Ты ведь не изменишь своего решения. — Нэнси не спрашивала, эта фраза была утверждением, но Дайана согласно кивнула. — Формальности займут очень много времени.

— Я никуда не тороплюсь.

— Ну откуда в тебе столько упрямства? Ты молода, талантлива, красива. Зачем тебе эти осложнения? — Дайана медленно повернулась, оказавшись лицом к Нэнси, и та осеклась. — Прости, я не должна была так говорить. Завтра же этим займусь.

— Спасибо, Нэнси. Мне нужно идти. Я приду завтра.