«Право первой ночи»

Моя любимая подобна алой, алой розе...

Самая что ни на есть высокородная леди (как потом выяснилось, ее муж заседал в палате лордов) сказала как-то Мику, что у французов есть выражение, описывающее ее интерес к присущему ему «звериному мужеству». Это выражение так понравилось Мику, что он без труда его запомнил.

— «Страсть изваляться в грязи», — сказала она тогда. — Вот как это называют французы.

В грязи. Не очень-то для него лестно! И все же Мик не мог не оценить мудрость, заключенную в этих словах. Шикарные леди, любительницы развлечений на стороне, постоянно нуждаются в оправдании своих шалостей, и это определение подходило не хуже любого другого. В лучшем случае он мог внести в их жизнь нечто новое. В худшем — ту самую каплю грязи, что придала бы вкус выскобленному до тошноты размеренному существованию дамы из высшего света.

В данный момент Мик лежал, ничком распластавшись на полу швейного заведения в Кенсингтоне, и был, говоря по правде, гораздо грязнее, чем обычно. Над ним возвышались три дамы в пышных шелковых платьях — причем возвышались в прямом смысле этого слова, поскольку одна стояла на стуле, вторая — на дубовом прилавке, а третья умудрилась взобраться на край полки, где хранились ткани. Все три затаили дыхание и следили за Миком, тогда как тот прижимался ухом к полу, вслушиваясь в малейший шорох.

Он был весьма рослым малым и в горизонтальном положении занимал почти все пространство в тесном помещении лавки. Прямые широкие плечи, мощный торс, длинные мускулистые ноги — он знал цену своей фигуре. Пять минут назад он находился в заднем помещении лавки и не без успеха флиртовал с юной белошвейкой. Для начала заставил ее смеяться своим незамысловатым шуткам и уже прикидывал, не пора ли перейти к более решительным действиям, когда из переднего помещения донесся дружный вопль: «Мышь! Мышь!» Поскольку рядом не оказалось ни одного мужчины, кроме Мика, ему не оставалось ничего иного, кроме как прийти на помощь хозяйке лавки и ее клиентке.