«Из грязи в... императрицы Всея Руси [СИ]»

5 апреля, 1684 г.

В богато обставленной комнате было так тихо, что был слышен даже малейший шорох. Согревая, в огромном камине потрескивал огонь, танцующее пламя свечей в изящных подсвечниках освещало каждый угол. Несмотря на давящую тишину, в светлой и тёплой комнате ощущались нега, покой, уют.

Эту довольно приятную картину омрачало хмурое лицо хозяина дома, который расположился в большом кресле у камина. Поза, взгляд, мимика помещика, господина фон Альвендаля, выдавали крайнее напряжение.

Он — ухоженный, строгий на вид мужчина лет тридцати. Вроде бы, совсем ещё не стар, но в глазах его таилось столько усталости, будто тот прожил очень длинную и тяжёлую жизнь.

— Господин, разрешите? — раздался где-то рядом женский голос, отвлекая от раздумий, — у вас родилась прелестная девочка.

— Уже всё? — поинтересовался он, оглянувшись.

Перед ним стояла его кормилица, Анна, бедно, но всегда безукоризненно чисто и опрятно одетая пожилая женщина с проницательными, добрыми голубыми глазами. Вместо ответа она протянула помещику свёрток с мирно спящей новорождённой девочкой.

Аккуратно взяв ребёнка на руки, фон Альвендаль долго всматривался в милое личико крохи, разрываясь между противоположными чувствами — щемящей нежностью и глубокой неприязнью.

— Сейчас весна, господин, — добавила Анна, — Вот я и подумала — может, назовём её… Мартой?

— Хорошо. Как Мария? — бесцветным голосом спросил он, всё ещё не отрывая взгляда от новорождённой. — Что же с тобой делать, дитё…

— С ней всё хорошо, — тихо ответила женщина, не сдержав слегка презрительного взгляда в сторону своего воспитанника и господина. — Она здорова. У бедняжки душа болит… Удивительно, как она перенесла роды, раз выплакала столько слёз.

— Как будто бы она не знала, что я никогда не женюсь на какой-то там служанке, — последнее слово он с омерзением выплюнул, раздражённо поведя плечами, — если не захотела избавиться от ребёнка, то пусть его сама тянет да помалкивает. По другому-то в таком случае и быть не могло!

Затем добавил:

— Подыщи Марии мужа из крестьян. Так и она счастлива будет, и девочка сиротой не останется.