«Украденные ночи»

Моим любимым занятием был сбор информации, в основном выуживаемой из Мег. Мое прошлое представлялось мне огромной головоломкой, которую я во что бы то ни стало должна была собрать. Еще в моей жизни был добрый, но невнимательный дядя Эверард, занимавший какую-то важную должность в каком-то доме. Со временем я узнала, что речь идет о парламенте. Из верхнего окна чердака я видела циферблат Биг-Бена. Зажженный над часами фонарь указывал на то, что парламент заседает, а это, в свою очередь, означало занятость дяди Эверарда. У него был небольшой дом в Вестминстере и загородное поместье. Он часто приносил мне коробки шоколадных конфет, перевязанные разноцветными лентами. Собственно, эти ленты мне и доставались, потому что конфеты немедленно конфисковывались как вредный для зубов продукт.

Мне было лет восемь, когда я осознала существование заговора, имеющего целью превратить меня в подобие моей мамы. Она тщательно заботилась о моих зубах, заставляя меня съедать перед сном ломтик яблока. Затем на них и вовсе надели пластинки, поскольку дантисту показалось, что мои передние зубы рискуют выехать вперед, сделав меня похожей на кролика.

— Нет, этого нам не надо, — смеялась мама.

На некоторое время я из малышки Сиддонс превратилась в Маленького Кролика, или просто в Банни. Мама обожала давать людям прозвища, а я ненавидела пластины. Мои волосы тоже представляли изрядную проблему.

— Прямые, как солома, — ворчала Мег.

Волосы мамы волнами ниспадали ей на спину и были такими длинными, что она могла на них сидеть. Зрелище моих прямых волос ее оскорбляло, и она заставляла Мег каждый вечер перед сном накручивать их на тряпочки. Тряпочки держались плохо. Кроме того, они мне очень мешали, и ночью я принималась вытаскивать их из волос. Поутру я представляла собой странное зрелище, поскольку часть моих волос оставалась прямой, а остальные были кудрявыми.

— Красавицей тебе не быть, — сокрушалась Мег, на что я отвечала, что если красота означает еженощные мучения на ворохе тряпок, то уж лучше я буду дурнушкой.